Аннотация: Случай из африканского оперативного акушерства.
П Л А Ц Е Н Т А
(Из серии "Африканские этюды")
Анатолий МЕЛЬНИК
Когда впервые попадаешь в Африку, поначалу становится не по себе от тех заболеваний, с которыми начинаешь встречаться ежедневно. Пугает брюшной тиф, дизентерия, желтуха, туберкулез, сифилис, малярия всех разновидностей, глистные инвазии пятнадцати наименований, с которыми идут к тебе на прием больные. Но со временем острота восприятия окружающей действительности притупляется, страх уходит, профессионально свыкаешься с болезням, окружающим тебя со всех сторон.
Такое "безразличие" - результат многих факторов, и, прежде всего - какая-то слепая вера, что тебя эта зараза не коснется, минет - "почему именно ты?"... усталость - "от всех микробов не убережешься"... и, наконец, - "пусть все будет, как будет". Это напоминает фронт, передовую - где каждой пуле не кланяются, бессмысленно. Но, конечно, в этих условиях главное - соблюдать правила личной безопасности, гигиены и не делать того, чего можно избежать, что может привести к заражению, если обстоятельства не вынуждают и позволяют.
И так, по приезде в Африку - у кого раньше, у кого позже - чувство равнодушия к тропическим, для нас редким и экзотическим, болезням развивается. И только к одному заболеванию не появляется - к проказе (лепре).
А лепры-то здесь хватает. И хотя есть институт проказы, и лепрозные больные лечатся там, на самом-то деле все обстоит иначе.
Во-первых, больных - многие, многие тысячи, если не десятки тысяч, и для всех лепрозория не хватит, а во-вторых, больные со следами проказы повсюду, они относятся к беднейшей части населения и, как правило, не имеют ни семьи, ни крова над головой и потому проводят всю жизнь на улицах в поисках подаяния, устраиваясь на ночлег тут же на улице под каким-нибудь раскидистым деревом.
У каждого магазина, более или менее крупной лавочки, на базарах, у мечетей сидят эти несчастные, протягивая к вам руки, на которых отсутствуют пальцы; кожа на руках, ногах депигментирована, что особенно заметно у африканцев. У многих из них лица также носят отпечаток проказы. Безбровые, обезображенные специфическими воспалительными очагами, они принимают львиное выражение. Но, к слову сказать, там, где проказа видна на расстоянии, как правило, заболевание переходит в свою последнюю фазу, впрочем, мало заразную для окружающих.
Эти отверженные целыми днями сидят на своих постоянных местах; порой можно наблюдать одного и того же прокаженного спустя много лет, при повторной командировке, все на том же месте. Внешне они мало изменяются с годами, и кажется, что видел их до этого последний раз несколько дней назад. Этих несчастных стараются избегать, не замечать, и очень редко мелкая разменная монета падает в пустую консервную банку у их ног. Европейцы стараются не прикасаться к таким больным, к дверным ручкам и к предметам, побывавшим в руках у прокаженных. Но разве можно предугадать, кто прикасался к той же дверной ручке минуту назад?!...
В один из дней, ничем не выделявшийся среди изнурительных рабочих будней в длинной серой и унылой череде ему подобных, я дежурил по госпиталю. Дежурство (суточное) оказалось довольно-таки спокойным, и ночью мне удалось даже урвать пару часов для сна. Под утро, когда до окончания смены оставалось чуть больше часа и казалось, что больше никто не поступит, можно собираться домой, в ворота госпиталя с сиреной и мигалкой въехал амбуланс. Не останавливаясь, проследовал он мимо терапевтического корпуса и замер у ургентного блока. Я не стал дожидаться, когда позовут, и поспешил в приемный покой; опыт подсказывал, что требуется ургентный хирург. Предчувствие не обмануло. Привезли роженицу.
Роды были стремительными, акушерка уже оказывала помощь. Я стал рядом и успел отметить, что случай, в общем-то, из числа обычных, рядовых, вот только у роженицы были следы проказы на руках, лице. Женщина стонала, лицо ее было искажено гримасой боли, все тело судорожно напрягалось при очередных потугах; кистями рук, на которых почти не осталось пальцев, она в момент наивысшей боли старалась схватиться за поручни кровати и хоть немного заглушить, отвлечь боль, всегда сопровождающую рождение новой ЖИЗНИ.
Проказа! Акушерка, между тем, облачившись в резиновые перчатки, используя защиту ладонью, старалась предотвратить стремительное прорезывание головки плода и тем самым защитить от травмы родовые пути. Через минут пять родилась головка плода, затем плечико, а еще спустя минуту акушерка держала в руках барахтающегося, сморщенного, заливавшегося громким плачем мальчика. Быстро пережали, пересекли, перевязали пуповину. Ребенка унесла другая, подоспевшая акушерка.
Теперь оставалось только дождаться отделения плаценты. Но прошло три, пять минут, потом десять, а плацента не выходила. Матка не сокращалась. Начала потихоньку просачиваться кровь из родовых путей. Это меня уже начало тревожить. Если детское место не отойдет, матка не сократится, может начаться тяжелое послеродовое кровотечение с непредсказуемыми последствиями.
Все попытки внешней стимуляции матки - поглаживание, массаж, потягивание за пуповину оказались безуспешными, матка не сокращалась, плацента не отделялась. Кровотечение усиливалось. Дело принимало нешуточный оборот. Взглянул на часы, до девяти утра оставалось еще тридцать минут. Больную сменщику не передашь, тем более такую, вызывать гинеколога из дому было бессмысленно, - они не владели оперативной акушерской техникой и в обычных-то ситуациях передавали нам своих больных, где требовалась операция. А здесь!..Да еще проказа!
Необходимо было срочно произвести ручное отделение плаценты! Сама по себе манипуляция, в общем-то - нечего особенного не представляла, делалась довольно-таки часто. Но здесь же какая была проблема! У больной лепра, а манипуляция-то, в сущности, заключается в том, что необходимо руку по локоть вводить в родовые пути, матку, и избежать загрязнения руки кровью роженицы не удастся. С этими не очень приятными мыслями дал команду, не медля, готовить больную к операции.
Больную ввели в наркоз. Облачившись в стерильный халат, для подстраховки дополнительно обернул предплечье стерильной пеленкой, надел перчатки и приступил к операции. Смазав перчатку глицерином, без особого труда ввел правую кисть в наружную часть родовых путей и начал осторожно продвигать руку дальше, ко входу в матку, попутно отметив, что пальпаторно никаких особых повреждений, разрывов не определяется, что уже само по себе хорошо! Вот рука прошла в полость матки. Осторожно, по канатику пуповины, ощупью продвигаю руку глубже. И когда рука погрузилась в больную по самый локоть, наконец-то достиг плаценты. Матка не напряженная, дряблая, плацента прочно сидит на стенке матки у самого дна. Надеюсь, что, нащупав край детского места, чуть его поддену пальцами, а дальше она сама отвалится, как бывало уже не раз до этого. Плацента, действительно, начала отслаиваться, и когда мне показалось, что все - отделилась, произошла заминка. Ощутил, как на участке величиной с донышко граненого стакана плацента буквально приварилась к стенке матки. Все попытки отделить ее не удавались; не помогло и то, что левой рукой через брюшную стенку пытался зафиксировать и, приложив значительные усилия, отодрать "упрямый" участок плаценты. Это, в конце концов, удалось только с помощью специальной ложки, ею пришлось соскоблить злополучный участок плаценты.
Остальное уже было просто: помассировал матку, она на глазах стала сокращаться, выталкивая кровяные сгустки. Пришлось еще раз убедиться, что в полости матки ничего не осталось. Кровотечение прекратилось, и можно было, оформив больную на койку, сдавать смену.
Сняв мокрый от пота халат, обнаружил, что кровь роженицы пропитала и рукав халата и пеленку, обильными потеками покрывает всю мою правую руку, вдосталь набралось крови и в резиновую перчатку. Тут только и вспомнил о том, что пациентка-то лепрозная. Тщательно смыл кровь с руки, еще и еще раз обработал кожу теплой водой с мылом. Затем йодным, спиртовым раствором. Но все равно оставалась какая-то досада на самого себя. Хотя - в чем, собственно, я выл виноват? Не повезло - и только-то!
Спустя время, пришлось по работе встретиться с французскими врачами, работавшими в лепрозном институте, и рассказать о своей тревоге. Они на мои опасения не прореагировали, а только заметили, что здоровые люди болеют проказой очень, очень редко, заразиться этой заразой в обычных условиях чрезвычайно трудно. И добавили, что, по их наблюдениям, кровь европейцев, приехавших в Африку еще раз спустя год, два, независимо от того, имели ли они прежде прямой контакт с прокаженными больными, вырабатывает специфические антитела на проказу, и болезнь не развивается.
- Так что не беспокойтесь, доктор, - заключили они.
21.11.1991г.
Одесса,
Анатолий Антонович МЕЛЬНИК
P.S. Если Вы прочитали рассказ, и он Вам понравился, оставьте отзыв, или хотя бы,
нажмите кнопку оценки.
А еще, если не трудно, разместите ссылку у себя в блоге
или отправьте ее друзьям.
* Полная или частичная перепечатка текста - с уведомления
автора и размещением авторской строки: