Район на окраине стыковался с частным сектором. Тем, что остался после быстро разросшихся новостроек до самой кольцевой. И всегда было противостояние - нас, пришельцев и их, аборигенов. Хотя, мы со временем подружились, но это продолжало жить внутри, подспудно.
В то лето мы бездельничали. Середина каникул. Болтались во дворе или играли в футбол на пустыре, или ходили в лес разводить костер, делали селитровые ракетки и гоняли на "великах".
Коля был другой. Реже участвовал в дворовых баталиях, сидел дома и три раза в неделю посещал секцию по плаванию. Когда в школе шли соревнования, связанные с бассейном - заплыв на дистанцию или прыжки в воду, он всегда был основным. Физрук и называл его фамилию первой, когда заходил вопрос на эту тему.
- Мастера еще не сделал, - интересовался он.
- Нет, пока первый взрослый, - говорил спокойно Коля.
- Пишу тебя.
- Ага.
Он не спорил. Бассейна в школе не было и все проходило в ближайшем комплексе "Волна", пять остановок на троллейбусе. Мы плавали, по-простому. Где нам соревноваться с профессионалами, только позориться, потому всячески игнорировали мероприятие. И не потому, что Коля Сорокин лучший. На трибунах собиралось много зрителей, в основном девчонок и она там была - Ленка. Ленка тоже плавала, кролем, обычно, но ей простительно. Она же девчонка. Выходила в шапочке, цветном купальнике и все, затаив дыхание смотрели на нее, болели. Наш класс и двор. Мы смотрели за заплывами от дверей, потом уходили. Заниматься было чем, лучше побренчать на гитаре, чем смотреть ерунду. Она оставалась на трибуне.
Ленка нравилась всем. Спокойная, рассудительная, с короткой стрижкой. Похожая на мальчишку, но лишь характером. Внешне там все в порядке. Она редко играла с девчонками - в классики, резиночки, секретики. Она, вообще, редко появлялась во дворе. И был у нее старший брат. И из окна на втором этаже, где они жили, часто раздавались звуки рок-н-ролла.
- Круто, - говорили пацаны, скрываясь под балконом.
Брат стильный. В новеньких джинсах, худощавый, с шапкой соломенных волос, наползающих на глаза и уши. Двор он игнорировал, как и сестра. Куда-то уходил вечером и возвращался поздно, так, что редко кто видел, иногда с гитарой в черном чехле.
Мы учились с Ленкой в одном классе, и многие признавались ей в любви, через записки. Когда она что-то рвала в клочья, было понятно - очередная.
Возле дома тоже хватало внимания. Марат приставал к ней по наглому, без предисловий. Подсаживался на лавочке, когда та была во дворе или плелся следом, если выходила с подругой дефилировать по району. Мы не обращали внимания на Марата. Высокий, сухой, и у него вечно текло из носа, даже летом и он втягивал содержимое обратно, не утруждая себя платком, не замечая плохой манеры. Мы его так и прозвали - сморкач.
- Во, опять Сморкач потянулся, - говорил Гриша с неприязнью, сплевывая в траву.
- Сам бы хотел? - интересовался я.
- Нет, - бурчал Гриша.
Но было понятно, что и он не против приударить за дворовой красавицей. Впрочем, кто этим не грешил. Мне тоже виделись истории, уже ближе к вечеру, когда один, перед сном, где спасаю ее от злых негодяев, размахиваю шпагой, дарю цветы, а потом разговариваем, нежно, берем друг друга за руку, и у нас семья, и дети и мы... К тому времени я засыпал.
В тот день мы играли в футбол. Ворота из камней, утрамбованная земля с зарослями полыни, крики, эмоции, пот. Коля тоже вышел, так посмотреть. Мы верили, что он может не хуже, но он не играл, только смотрел. Вообще, он очень симпатичный - шатен, с чуть вьющимися волосами, коренастый, правильные пропорции и добрая улыбка. Всегда поделится последним.
Жора появился позже. По-деревенски сбитая фигура, сразу видно - частник. Он включился в игру и уже счет был приличный с обеих сторон. Потом стало жарко, и кто-то захотел пить. Колонка рядом и напор воды бился об асфальт, заливая кеды и низ трико, покрывая их влагой с песком. Холодная вода обжигала, но хотелось пить и пить. И здесь парни что-то не поделили, зацепились - Жора и Сморкач. Там, видно, раньше началось, еще в игре, а здесь стали припоминать друг другу обидное.
- И перестань за Ленкой ползать, - сказал Жорик, - Ноги пообломаю, жердя.
Вот, чего не ожидали, что и деревенские за ней, за нашей Ленкой. Неприятно стало. Всем.
- Пошел нахер,- сказал Сморкач.
Ну, и отхватил в живот, что опустился на землю.
Мы как-то сразу поостыли, притихли. Жорик парень не их простых. Мог отвесить. Да и деревенские за ним сразу, только позови. И Сморкач поутих, стал отряхиваться, а здесь Коля обозначился. Спокойно, так:
- Только слабых можешь? - спросил.
И началось. Слово за слово. В общем, договорились биться в лесу, что за кольцевой. И нас очевидцев собралось прилично, все, футболисты и со двора подтянулись. Мы же за своего, всем сердцем, поболеть.
- Только все по честному, - сказал Миша, - До первой крови.
И мы шли за ними, Жорик впереди, Коля ближе к компании, хотя и Жорик хотел перекинуться словами. Вроде, не чужие. Шли вдоль частных домов, с цветущими садами, по ходу срывали переспевшие вишни, бросая кислятину в рот. И знали, что Коля победит, что это лишь дело времени, что он наш из нашего двора и по-другому быть не может. Что у него первый взрослый. Не зря же он по три раза в неделю тренируется? И Жорик классный, но немного чужой, деревенский.
Уже минули дорогу, молодые посадки, дошли до просеки, потом Жорик вернулся чуть назад и возле заросших траншей сказал:
- Давай здесь.
- Давай, - сказал Коля.
Они сцепились, без кулаков, в борьбе, и внутри нас играл азарт - вот сейчас, вот, так, давай. Но, происходило не то. Они были равны друг другу, и в какой-то момент Жорик даже опрокинул Колю и прижал коленом. И мы волновались. А тела вновь крутились по земле сцепленные руками, вырывая траву с корнем, и шли в ход кулаки, и никто уже не думал о разбитых носах. А мы кричали - кровь, кровь, но бойцы не обращали внимания. И Коля, наконец, умудрился сесть противнику на спину и колотил того по голове и плечам, сильно, с размахом и видно было, что Жора сдался. А Коля стал плакать, еще, когда бил. Плакал и бил. И мы первый раз увидели его таким - сильным, победившим, в слезах.
Потом они помирились, и пожали руки. И Коля вытирал рукавом влажные глаза, а Жорик сказал:
- Силища, молодец, уважаю.
И мы поняли, что все хорошо. И шли к дому, подбадривая своего: "Круто"! "Молодец"! "Врезал"! А победитель молчал, и слезы, вроде, высохли, только лицо красное.
И во дворе только и разговоров было про эту драку.
А потом появилась она, Ленка, и сидела одна, на скамейке прикрыв глаза. И мы поняли, что это о нем.
- Он победил, - успокаивали мы Ленку, а она рыдала все громче.
И всем вдруг стало неуютно. И мы поняли, что нечто прошло мимо. Мимо Сморкача, Гриши, мимо нас всех, вместе взятых и, конечно, мимо меня. Незаметно прошло, тихо.