Мы курим возле туалета и знаем визуально всех, особенно девчонок с этажа.
- Ну, есть.
- Вы не поняли. Он подсматривает.
- Кто, он?
- Мужик какой-то. Сверху. Через перегородку.
Женщина, лет за тридцать не из наших, но наша, этажная. Здесь все перепутано - отделы, министерства, как на шахматной доске - миттельшпиль.
Мы, конечно, львы, молодые львы, когда просит женщина, а симпатичная особенно. Эта была симпатичная, очень ухоженная, впрочем, как и все, в этом здании с большой буквы.
- Сейчас шуганем черта.
На шум подтягиваются еще женщины. Явно пострадавшие. Шепчутся между собой, поглядывают на дамскую дверь.
Все не пошли. Отделилась тройка самых решительных, остальные курят, расстегнув пиджаки, облокотившись на подоконник.
Шума нет. Даже странная тишина. Через пару минут выскакивает такой представительный, седой мужчина, на ходу поправляет галстук, придерживает пиджак, что-то виновато поясняет, еле шевеля губами, типа - перепутал, жмется спиной к стене и стремительно уходит по коридору. Никто не пытается остановить. Зачем?
- Вот видите, я чувствовала, что надо мной что-то нависает, - говорит та, первая, и в ужасе трогает мою руку.
Черт с ним, со старым идиотом, пульсирует в голове. Главное вот это прикосновение. Волна, импульс. Аж волосы на руке зашевелились, как от эбонитовой палочки.
Начали здороваться, хитро подмигивать друг другу, вроде общее появилось. Пару раз даже курили отдельно, без всех. Еще, конечно не откровенничаем. Нет имен, и выкаем, типа - представляете..., или - вы понимаете... Зажаты этикой старого здания с огромными коридорами и возрастной разницей. Знаю в каком она кабинете, знал и до этого. Но теперь и она знает в каком я. Про себя благодарю того седого черта, с врожденными странностями, за новое ощущение ежедневности. Рутину, оказывается, можно раскрасить радужной акварелью, вставить в картину волнующих событий. Утро - ожидание дня, дружба - взаимности, работа - успеха, семья - счастья. Жизнь - ожидание плохого или хорошего, в целом. И то последнее, что приходит в черном, тоже ожидание. А вот яркие вспышки образа после беспокойной ночи, ожидание чего?
Она, конечно, замужем, но это не останавливает, наоборот.
- Погода хорошая, - говорю, глядя в окно у курилки.
Так, чепуху всякую несу. Но без нагромождений.
Никто не мешает. А до этого что-то внутри произошло. Вибрация, что ли открылась, и выглядывать стал через приоткрытую дверь в коридор, нет ли ее, и чтобы одна, без подруг. И моих пижонов поменьше там, а лучше никого. В общем, фигня началась. Раньше она просто нравилась, а сейчас по-другому и что-то еще подкатывает, до дрожи в коленках. Волшебство одного касания.
Фраза о погоде - ни о чем, но для нее. Потому что рядом никого. Поворачивается к стеклу, но ничего не отвечает.
Краем глаза наблюдаю, потом уже без опаски смотрю на ее отражение. А еще дышу ее запахом.
И на работу стал с удовольствием. Бывало, опоздаешь на пару минут и начальник:
- Что, выспаться никак не можешь?
А сейчас не нарадуется. Приходит, а этот, то есть я, уже на месте. Даже вскрикивает от неожиданности, когда ключ не чувствует запор:
- О!!
Инструкции там всякие, бумаги перекладываю. Серьезный.
Ему не понять - возраст под пятьдесят и буквоед, костюм в гадкую полоску, хотя, говорят, в свое время был бабником, как нормальный.
Жду, когда без пяти девять. В это время она, выныривает из лифта, а у меня перекур, первый, типа по графику.
А начальник все улыбается, даже когда спешит по коридору. Чувствует, что взялся за ум. Ему явно по душе перемены. Похож на рака из кастрюли и зуб золотой блестит.
Она больше молчит, лишь посматривает на меня. Иногда говорит что-то пустяшное:
- Начальник зануда.
- Они все такие, - говорю.
Или:
- Скоро в командировку.
- Куда, - интересуюсь.
- В тьму-таракань.
- Может и мне в ту же тьму-таракань?
Мы по командировкам постоянно. Они тоже - центральный аппарат. Контролируем.
А по глазам вижу, что рано мне в ее таракань. Приценивается. Думает.
И туфли стараюсь новые, через день и галстук и туалетную воду, то одну, то другую и смотрю на реакцию. Женщины постоянно нюхают, мужчины тоже, только носы у нас разные. Наши запахи - хороший или плохой, иногда - не понял. У них спектр шире. И названия разные и цвета, когда про одежду, о которых слышишь впервые - телесный, терракот, увядающая роза. И только от женщины узнаешь, кто опять не подмылся и у кого табак дрянь.
И каждое утро, пять дней в неделю небрежно:
- Привет, - и пепел в баночку.
Она - привет или просто кивает, когда задумчивая.
Взрослая. А сердце тревогу непонятную отбивает.
День начался.
В столовую тоже рядом. Сзади, хвостиком. Хотя, понимаю, перебор. Она с подругами или коллегами, черт их поймешь. Я тоже с коллегами, но столик стараюсь поближе и краем глаза туда. Здесь она "штирлиц", ноль внимания. Опасно. Хотя замечаю, что ее дамы на меня зыркают, хитро так, с намеком. Бабы такие, до всего дело, особенно, когда про отношения или измены. Что они ей говорят, сейчас, за столом, или потом. Краем уха слышу, вроде по работе. Не сломают? Не хотелось бы.
- Сотрудницы уже сплетни распускают, что преследуете.
Улыбается. Ей явно нравится моя настырность, хотя, уверен, вниманием не обделена. Это льстит, и ей и мне.
- Я не нарочно. Ничего не могу с собой поделать. Сила какая-то.
Мы опять у окна. Она более открыто изучает. Пусть изучает, делаю вид, что не замечаю. Но приятно.
- Ты женат? - спрашивает.
Отшучиваюсь
- А я замужем.
- Как бы понятно, - говорю, - Кольцо на руке.
- Именно, кольцо, - улыбается, - Это, чтобы ты точно понимал.
Добрый знак.
- И старше я тебя, намного.
Излюбленная фраза женщин про сыновей. Набивается на комплимент. Ну я и выдаю, все что накопилось, по полной, без обмана, поскольку знаю, что это так. Вибрация внутренняя.
- Никогда не думала, что такая, - смеется.
Спич давно готовил. Хитрый.
И продолжает:
- Ну, все, мне пора, а то стоим уже черт знает сколько.
Вовремя поставить точку, тоже искусство. Правильное искусство.
И тук-тук-тук каблучками.
А мне уже хочется чего-то большего, чем эти перекуры и разговоры ни о чем.
В командировку на месяц. Так бывает. Сначала думал о ней. Почти каждый день и скучал. Ух, ты! Потом решил, что мысли ни о чем и разрушают внутренний мир. Будет, не будет, кто его знает? И компания здесь неплохая и принимают правильно местные.
Когда вернулся, сразу в график. Соскучился еще в дороге. Думал о предстоящем перекуре.
И она без пяти девять, как обычно, но полностью чужая. Лишь кивнула, еле заметно, как старому знакомому и взгляд - старше и строже.
Выходит из кабинета, идет мимо, иногда подмигивает, холодно так, без интереса.
Непонятки продолжаются неделю, чуть больше. И, кажется, что все, конец, что-то произошло в мое отсутствие. И я в этом произошедшем виноват. Ну и пусть, может к лучшему.
На самом деле произошло. Это я узнал, когда она подошла к окну и достала тонкий Кент.
- Из командировки?
- Давно.
Знает? Откуда? Удивительно и приятно. Значит интересовалась.
- Понятно.
И опять во мне моторчик и пульсации. А она докуривает молча:
- Мне пора, - говорит.
И своими длинными ногами, как на подиуме. Знает, что смотрю.
- Ты много куришь.
Да, мы уже на ты. И зовут ее Ирина. И муж у нее архитектор и девочка в первый класс пошла. Прошел месяц и все по плану. По моему плану. И обида исчезла, придуманная ею. Та, про командировку.
- Ну и что, что много? Ты вон тоже куришь и куришь.
- Это из-за тебя.
- Придумаешь. Потом все беды на меня взвалишь и смоешься на месяц, ничего не сказав.
Соображалка у мужиков слабая. Им бы открытым текстом и в лоб, а здесь - давай догадывайся и обиды. В общем, у нее тоже что-то произошло относительно меня, тогда еще произошло, когда далеко был. А я бревно - бревном.
- Может сегодня поужинаем, - говорю.
- Дочку надо из школы забирать. Сегодня все на мне. Давай в другой раз.
- Давай.
Странные у нас отношения - вроде чужие, а вроде вместе, осень какая-то внутри или лето прохладное. А еще нашлись общие знакомые. Город большой, но тесный. Иногда от этого даже страшно, особенно ей. Говорим и думаем, куда еще заведут общие фантазии.
Иногда берем такси и едем к другу, который обитает на даче. Моему другу, а не к тем, неожиданным знакомым. Те - опасные. Друг давно там, как умерли родители, как продал квартиру и вложил в дело. Дело не пошло, а потом исчезли те, кто обещал золотые горы. Грустная история и мы пытаемся ее не трогать.
Друг что-то объясняет, но по мой кислой роже понимает - лучше не надо. Из хорошего - прямо на территории лес, капитальная барбекюшница, через пятьдесят метров река, от нее запах сырости. И соседи, которых не видно. Дачи старые, министерские. Птички на деревьях, мужские цветы - одуванчики и какие-то еще. Старики- соседи живы, но дачу уже не тянут, а молодежи все до лампочки.
- Классная, - говорит друг, когда она удаляется по делам.
- Еще бы.
- Спишь?
- Иди к черту.
- Ага.
Бредем с ней вдоль берега. Похожи на парочку из кино. У нее в руках сухая веточка - романтика, и что-то думает. Я тоже, думаю. Не удивлюсь, если в конце окажется камера с группой людей и резкий голос сообщит:
- Спасибо. Снято!
Она подпрыгивает и дурачится. Пытается веточку засунуть в мой нос. Нос фыркает и морщится. Когда любят зачем-то возвращаются в пятнадцать лет, особенно девчонки. Это забавляет, но не говорю про наступивший возраст. Спугнет или обидит. Лучше буду морщить нос, и разрешать греть руку в своем кармане.
Крадемся к ее дому, тайными подходами. За квартал останавливаемся, она прижимается щекой, потом быстро чмокает и спешит по тротуару, мимо детского сада и оранжевых листьев каштана. Поднимаю воротник, холод заползает внутрь. Сейчас бы выпить грамм сто, для настроения.
Потом перезванивает. Не успел до остановки дойти. Никогда этого не делала, когда уходила.
Тараторит, прикрыв телефон рукой. Явно из ванны может кухни, за закрытой дверью.
- Ты знаешь, приехала мама, а мужа не будет. Подруга пообещала ключ от нашей квартиры. Как тебе?
Как мне? Неплохо. Даже круто. Хочу ее всегда.
И про нашу квартиру круто. Да. Она уже несколько месяцев, наша, во всяком случае, на пару часов точно. Бываем редко, но всегда с удивительным результатом.
Да, жизнь - случай. Только поднял воротник, повернулся, подумал, а уже - мама, подруга, квартира.
Когда все происходит, задаю вопрос - именно это я хотел или что-то другое. Или придумал что-то несуразное, как в детстве - не хотел, не понимал, а придумал. Нет, она мне нравится, очень, и я ее люблю. Но что дальше? Муж, дочка, ее квартира, мой возраст и далекие перспективы на будущее. Что могу? Ничего или то, что иногда случается в квартире на краю города.
Уже видел ее семейство, издалека. Разрешила. Даже мужа. Крепкий, высокий, бородатый. Как она целуется в бороду? Находит там все. Шевелю губами, представляю, насколько их надо вытягивать. А еще, что они противные, потому и прячет.
После едем к ее друзьям. Мы там не первый раз зависаем и это продолжение нашей тайны. Друзья хорошие, ее ровесники, но я не теряюсь, держу марку. То, что я в ее мире, это тоже особая ступень, которую мы прошли. И все равно вопрос - что дальше? Он всегда, особенно, когда я с ней.
Пьем кофе, вперемешку с бутылочкой итальянского. Мы приходим в себя после квартиры, послевкусие в понимании наступившего спокойствия, они заряжаются спонтанностью гостей. Разговоры пустые, больше женщины. Женщины всегда создают уют, даже в разговорах, когда мужчины зачем-то молчат. Они могут о пустяках. Мужчинам надо снять барьеры в настроении, алкоголем или темами, про оружие, политику, начать с чего-то тяжелого, словно патроны в обойму загнать.
Они говорят, а я не слышу. Улетел, я не здесь, не за столом. Парю под потолком, пытаюсь выскочил в форточку восьмого этажа. Живу параллельными линиями. В одной - работа, дом, родители. В другой - она, "наша" квартира и эти друзья в двухкомнатной, в которой уже все знакомо. Например, с самого края неприятно скрипит диван
- Там пружина выскочила, - говорит хозяйка.
И книги знаю все, что на полках, и на реплику - подай черный перец, уверенно открываю нужную дверцу.
Когда время расставаться, мы поднимаемся и подруга, слегка отодвинув штору, говорит:
- Муж.
- Какой муж?
- Ну не мой же, мой - вот он, на месте. Не дергай занавеску, заметит.
Видно кто-то слил из своих. А может интуиция у архитектора. Зверь далеко чует.
Сижу на диване с безразличным лицом. Рвануть бы сейчас по ступенькам, как в боевике, вроде Брюса Уиллиса, на ходу поправляя куртку с пистолетом. А здесь растерялся, похож на сельского авантюриста. Руководит она, не до балетных позиций. Толкают в туалет. Зачем все это? Как в плохом спектакле.
Нет, не допарил. Форточка узкая. На улице прохладно, серо, но хорошо, в это время горят фонари, пустынно, потому что люди у телевизоров, после ужина или просто валяются на диване, и там, на улице, воздух, много воздуха, которого вдруг стало не хватать.
Хлопки двери, шум верхней одежды. Сначала громкие выяснения, тяжелые шаги. Сквозь пелену скандала слышу очень отчетливо:
- Там кто-то есть!
Неожиданно вспоминаю человека, поправляющего галстук у стены. Зачем? Улыбнулся, кисло. А еще вспомнил, что архитектура бывает не только из стекла и камня, но и пластическая. Где-то читал.
Если все обойдется надо дочитать, про эту архитектуру. Тогда как-то мельком прошелся. Для общего развития.