Молитесь, чтобы ваш сын

не стал палачом.

Молитесь, чтобы ваша дочь

не стала женой палача.

Елена Т.

Город был без меры полит оливковым маслом света, пересолен морским воздухом и приправлен острой пылью с мостовых. Слегка кружилась голова - даже у привычных ко всему рыбаков, которые многозначительно смотрели в даль и нехотя вытаскивали из-под навесов свои старые лодки. То и дело слышались хриплые вскрики торговцев: "Вода! Вода из горных источников! Пока ещё холодная!", "Замороженные сливки! Ледяные орехи! Кому замороженные сливки!!": жители окрестных деревень неплохо зарабатывали на жаре.

Узкие каменные улочки города вытекали из огромного озера центральной площади, собирали притоки переулков, и, разливаясь дельтами рыбацких окраин, неизменно впадали в море. Солнце страстно отплясывало затейливый местный танец, мечтая о ночи, когда можно будет упасть в широкие объятия океана. Городские стены из молочно-белого кварца сияли так, что приходилось прикрывать глаза - зато моряки уже за десятки миль кричали от радости, разглядев с топа грот-мачты знакомые ослепительные блики. Чайки недовольно покрикивали у берега, не решаясь подняться в раскалённое небо, и только маленькое, жутко одинокое облачко сиротливо прижималось к горизонту...

Таким видел город Ирту Янере в те редкие дни, когда убегал из дома. Он шёл по улицам, с удовольствием глотая пыль, покупал у крестьянок замороженные сливки и мчался к морю. Туда, где оживали детские мечты, где утренний бриз с моря приносил истории о дальних странах и опасных приключениях.

Ирту взбирался на каменный парапет, запрокидывал голову и улыбался солнцу. Он сам был как солнечный луч - такой же высокий и светлый.

Когда жара становилась совсем уж невыносимой, Ирту шёл в один из городских садов - заброшенный местными садовниками тенистый Сад Радости. Заросшие виноградные дорожки давно превратились в настоящие лабиринты, в которых Ирту с удовольствием терялся. Он устраивался на ковре из трилистников и разглядывал сквозь виноградные арки бесконечный калейдоскоп света и тени. Иногда сверху падали обессилевшие от жары виноградные улитки - Ирту прятал бедняжек в тени и незаметно засыпал сам. Ему снились прозрачные, невесомые сны. Как ни старался, он не мог вспомнить ни одного, но просыпался всегда с улыбкой и чувством ускользающего счастья.

Опускались сумерки. Солнце напоследок взмахивало красным платьем заката и стремительно падало в нежные объятия океанского горизонта. Чайки взмывали в розовое небо, перекрикиваясь своими резкими тревожными голосами.

Ирту шёл на пристань, садился на деревянный причал и смотрел в море. К вечеру оно неспокойно вздыхало, ожидая ветреной ночи. Часто на горизонте показывались корабли: городские, с белыми парусами, и заморские - с красными и жёлтыми, оранжевыми и даже зелёными.

Ирту грустил: он с детства мечтал попасть на корабль, хоть матросом, даже лучше, если матросом. Взбираться на мачту, смотреть в даль и чувствовать, как бьётся в такт с волнами сердце корабля - что может быть прекрасней?

Иногда к берегу подплывали припозднившиеся рыбаки - из тех, у кого не было семейного очага. Они вытаскивали лодки на песок, разводили огонь, чтобы высушить одежду и приготовить рыбу. Их весёлые хрипловатые голоса не нарушали музыку ночного прибоя. При свете костра даже казалось, что это сами древние и мудрые боги моря вышли на берег...

Когда рыба испекалась, кто-нибудь обязательно звал Ирту ("Эй, парень, иди, рыбка готова уже!"). Сын городского Претора садился возле костра, брал горячую, измазанную углём рыбу, - и казалось, что ничего вкуснее он не ел никогда. Ничего вкуснее моря, ночного ветра и рыбацких разговоров.

Так Ирту проводил лучшие, как ему казалось, дни своей жизни. Когда же он возвращался домой, всё менялось. Хмурый отец не желал разговаривать с беглецом, слуги ходили испуганные и притихшие, а непутёвый наследник целыми днями пропадал в библиотеке, изучая навигацию вперемежку с философией и древними языками. Конечно, Ирту понимал, что отец просто боится за него. После того, как утонула мать, в дальней комнате дома навсегда поселилась безысходность. Отец перестал улыбаться, даже с сыном разговаривал сухо и отрывисто, как с городскими советниками, и целыми днями занимался делами города. Ирту иногда казалось, будто ни дома, ни отца, ни его самого вообще нет, и не было никогда, а есть только солнечный Морт, в котором живут счастливые люди, живут и знать не знают никаких Янере.

Но все же Ирту знал, чувствовал, что отец его очень любит. Он не хотел огорчать отца, но никак не мог удержаться - и снова убегал глотнуть немного чужого, краденого счастья.

Вот и в тот день Ирту убежал в город. Он заснул под раскидистым миртовым деревом, прислушиваясь к деловитому говору маленьких птичек, летающих над белыми душистыми цветами. Пробуждение было не таким приятным: ещё во сне появилось что-то тревожное, чужое, поэтому Ирту почти не удивился, когда, открыв глаза, наткнулся на пристальный изучающий взгляд. Сын Претора нахмурился и выжидающе замолчал.

Между тем, черные с гематитовым блеском глаза принадлежали не просто уличному мальчишке - на Ирту внимательно смотрел сам Король Приморского Королевства. Вообще-то никакого Приморского Королевства не существует, то есть на картах вы его не найдёте, а следовательно, и король самонаречённый. Но лучше всё по порядку...

Король, который на самом деле неизвестно кто, появился в Морте год назад. Разумеется, неизвестно откуда и неизвестно как. Одно совершенно точно: талантливый мальчишка стал в городе личностью легендарной. Сначала он объявил себя капитаном, сказал, что со дня на день ждёт свой новый корабль (фрегат с бирюзовыми парусами), а пока набирает команду. Ну, сказал и сказал, мало ли чего мальчишки выдумывают, но весь секрет в том, что ему поверили! Всему, от первого до последнего слова! Рыбацкие мальчишки, которые были далеко не робкого десятка и к тому же о морских путешествиях знали не понаслышке, толпами ходили за новоявленным "капитаном". Рыбаки стали даже опасаться, как бы их дети на самом деле не пропали куда-нибудь. Так продолжалось до тех пор, пока с дальних островов не вернулись городские моряки и не рассказали о процветающих маленьких королевствах, утопающих в зелени тропических деревьев. О королях, которые защищают свой народ от тигров и змей, о прекрасных деревянных дворцах и великолепном королевском флоте. Этого было достаточно, чтобы бывший капитан объявил себя Королём Приморского Королевства. Он заявил, что подданным Королевства может стать каждый, кто произнесёт страшную клятву верности несуществующему государству. "У взрослых есть своё государство, - сказал Король местным мальчишкам, - почему у нас не может быть своего?" Вот так, из нескольких слов возникло настоящее королевство, которое, к тому же, с каждым днём становилось всё реальнее. Король набрал себе гвардию из самых умных, ловких и смелых подданных. Преданности и дисциплинированности королевских гвардейцев позавидовала бы не одна "взрослая" армия. Говорили даже, что если бы Король приказал за ночь вычерпать море, то наутро жители Морта увидели бы песок на горизонте. Как бы там ни было, загадочным королевством заинтересовался сам Городской Претор. Он не стал вмешиваться, справедливо рассудив, что лучше, если рыбацкие хулиганы будут чем-то заняты. Но на всякий случай правитель все же поручил своему Главному Советнику присматривать за юным "королём", мало ли что.

Вот этот самый легендарный самозванец и смотрел в упор на Ирту. Что было по крайней мере невежливо, даже для короля.

- Извини, что разбудил тебя, - нарушил молчание Его Величество. И коротко предложил: - Пойдём с нами.

Ирту судорожно сглотнул. Не боялся он, конечно, самозваного оборванца и его гвардии - не разбойники ведь они, что бы там ни говорили. Да и кто будет связываться с единственным сыном Городского Претора? Можно быть уверенным: если что случится, правитель по камешку разберёт город, но найдёт обидчиков - а там лучше и не пытаться представить, что с ними будет.

Нет - Ирту просто стало не по себе. Как будто с ним заговорило миртовое дерево. Сын Претора втайне всегда завидовал рыбацким мальчишкам, которые могут вот так запросто создать своё Королевство, для которых море и дальние страны - это не просто мечты, у которых, наконец, такой странный и таинственный король. Эта зависть была безнадёжной, а оттого спокойной, как зависть к облакам, рыбам и маленьким детям. Ирту всегда смотрел со стороны - и знал, что иначе быть не может. Или может?..

"Боишься?" - разочарованно спросил Король.

Этого было достаточн - Ирту встал, не спеша отряхнулся и шагнул навстречу неизвестному...

Неизвестное оказалось великолепным приключением - из тех, что снились Ирту, когда он засыпал в библиотеке.

Они искали клад. Король таинственным шёпотом рассказал специально для Ирту старинную легенду...

Когда-то давным-давно у берегов Морта промышляла пиратская бригантина "Мёртвая акула" с капитаном Бешеным Лисом, имя которого поминают до сих пор ("Злой, как Бешеный Лис" - говорили в Морте). В конце концов городские власти изловили пирата и казнили его - столкнули с Высокой Скалы в море. Однако многие поговаривали, что море спасло своего любимца - его якобы вынесло к одной из прибрежных пещер, где он когда-то прятал награбленное золото.

- Вот эти пещеры, - Король развернул перед изумлёнными слушателями старинную карту и указал на какой-то странный значок в углу.

Небрежным тоном он сообщил, что карту оставил ему в наследство прадед, который был боцманом на корабле Бешеного Лиса.

"Ух ты!" - выдохнул самый младший из гвардейцев, а Король уже направился к берегу, на поиск таинственных пещер. Ирту он доверил хранить карту, что вызвало уважительные взгляды мальчишек.

Целый день они искали пиратский клад, забираясь в холодные, похожие на склепы, пещеры, прыгали по камням, рискуя сорваться в прибрежные водовороты, ловили связанными рубашками сердитых крабов и юрких коралловых рыбок, валялись на раскалённом песке и с разбега бросались в солёные волны. Беспокойство и настороженность Ирту растаяли без следа, как выброшенные на солнце медузы. Он был по-настоящему счастлив, тем самым счастьем, которое раньше казалось ему чужим и далёким, а теперь полностью принадлежало ему.

И всё-таки Ирту чувствовал, что это не просто толпа уличных мальчишек: что-то серьёзное, даже взрослое проскальзывало порой в их простых словах, во взглядах и улыбках. К своему королю гвардейцы обращались "Ваше Величество", и никак иначе. Ирту поначалу прятал улыбку, но очень скоро привык, и королевский титул стал казаться чем-то естественным, как правила игры: неинтересно играть в прятки, если подглядываешь сквозь зажмуренные ресницы.

С моря приплывали сумерки. Король объявил, что намерен обойти свои владения. И они пошли: по рыбацким окраинам, где семьи, судя по запаху жареной рыбы, только садились ужинать; обошли торговые ряды, в которых до утра хозяевами стали кошки, как тени шныряющие в поисках рыбьих голов; прошли аккуратный "район дельцов" и вышли к Аллее Мирного Моря, самой аристократической улице города.

- Дальше мы не пойдём, - остановился Король.

Ирту немного расстроился: ему хотелось, чтобы кто-нибудь из знакомых увидел его в такой странной компании. Это было глупо: как в детстве, когда он прятал мамины украшения, ел жуков, забирался на скользкую крышу, а потом наблюдал за реакцией родителей. Странно: людям всегда...

Задумавшись, Ирту не заметил, как из кривого переулка со стороны Аллеи Мирного Моря вылетело что-то вроде маленького смерча, и с диким криком понеслось в сторону моря. Король отважно схватил смерч за руку, рискуя вывихнуть свою, но, как оказалось, не зря.

Это была девушка. Красивая, как морская волна: на неё хотелось смотреть, не отрываясь. Даже когда она билась в истерике.

Гиулья - так звали девушку - ещё вздрагивала и по-детски тёрла кулачками глаза, но вырваться и убежать уже не пыталась. Свита Приморского Короля окружила её трогательной заботой: из одежды соорудили удобное кресло, достали откуда-то горячее вино с мёдом. Гиулья понемногу успокоилась: тяжёлые ресницы, на которых ещё дрожали несколько слезинок, взметнулись, как птицы, и глаза, цвета моря на горизонте, обвели мальчишек с благодарностью. Ирту показалось, что не его лице взгляд девушки задержался чуть дольше...

Гиулья смотрела робко и доверчиво, однако в глубине прекрасных глаз как будто затаилось что-то враждебное. Только потом, после её рассказа, Ирту понял, что это был страх. Страх, который теперь всегда будет невидимой стеной отделять её от людей...

Отец Гиульи называл себя самым неудачливым торговцем на всем побережье. Да так, наверняка, и было, по крайней мере, бедняге Су приходилось постоянно брать в долг, чтобы содержать свою лавку. В один прекрасный день местные рыбаки заявили, что больше не дадут неудачнику-торговцу ни солида. Однако Су не торопился сворачивать торговлю. Тут и поползли нелепые слухи о том, что он взял в долг у самого Советника Ратифа. Что могло связывать торговца рыбой и вельможу с Аллеи Мирного Моря? На этот вопрос ответа никто не знал, но долг действительно существовал, потому что пришёл день, когда его нужно было отдать. У Су, как обычно, в карманах не было ничего, кроме песка и рыбьей чешуи. Такая плата вряд ли устроила бы Ратифа. Зато его вполне устроила другая: юная, с огромными синими глазами и чёрными непослушными локонами.

Отца нельзя винить - он глупый человек. Гиулья так и сказала. Но она - она сама, о чем только думала? Ведь надо же было догадаться! В доме Ратифа не хватает прислуги, как же! Наивная девушка с радостью согласилась помочь отцу отработать долг. Как оказалось, с очень большими процентами...

Это было невыносимо - Ирту зажмурил глаза и до крови прикусил губу, а Гиулья всё рассказывала и рассказывала: про ненавистный трёхэтажный замок на Аллее Мирного Моря, про тёмный коридор в этом замке, про тайную комнату.

В душе Ирту бушевал даже не шторм - чёрный ураган, в центре которого зловеще спокойно. Ратиф, оказывается, настоящая мразь - а ведь отец считал его своей правой рукой и во всём доверял! Отважный победитель пиратов, незаменимый советник, автор гениального плана морской обороны города! Ирту вспомнил жену Ратифа - худенькую светловолосую женщину и его маленьких детей: Тинка и Кори, - таких смешных малышей, - и от этого ему стало ещё хуже. Так вот какой мерзавец скрывался за маской мудрого советника и доброго семьянина! Думает, что ему принадлежит всё на свете, в том числе и хорошенькие дочки торговцев...

Цунами ненависти накрыло Ирту с головой. И он захлебнулся. Потом он никак не мог с точностью вспомнить, что с ним произошло. Самым простым объяснением было бы считать Гиулью колдуньей. Самым простым - и поэтому не подходящим.

Гиулья рассказала, что бежала к морю, чтобы броситься со скалы в воду, и если бы не мальчишки... - девушка снова зарыдала, закрывшись руками. "Мои спасители!" - сквозь слезы говорила она и пыталась улыбнуться разбитыми о мостовую губами.

- Мы отомстим за тебя, - спокойно сказал Король.

- Нет! - Гиулья сначала испугалась, но затем что-то в её лице переменилась, и она зло усмехнулась. - Что вы можете сделать великому Ратифу? Говорят, его боится сам Претор.

"Неправда!" - чуть было не вырвалось у Ирту. К счастью, он вовремя прикусил язык.

- Претор, может, и боится, а мы - нет, - ответил слегка задетый Его Величество. - Советник Ратиф отныне - враг Приморского Королевства. И мой личный. Я объявляю ему войну.

Ирту сейчас позавидовал рыбацкому мальчишке, настолько тот действовал решительно и благородно - он по праву именует себя Королем.

- Я убью его, - едва слышно прошептал Ирту, примеряя маску благородного мстителя.

Сказано было действительно очень тихо, но Король услышал.

-Ты серьёзно? - удивлённо спросил он.

- Я слов на ветер не бросаю, - огрызнулся Ирту, внутренне поёжившись: хорошо бы на самом деле ветер унёс эти глупые слова.

Но, как назло, был штиль.

- Если ты правда готов это сделать, мы тебе поможем.

Ирту почувствовал себя рыбкой, попавшейся на крючок. Во рту появился металлический солоноватый привкус, как от крови или от морской воды. Или от того и другого вместе, как у рыбки на крючке...

- Я готов, - сказал Ирту. Точнее тот, в маске - настоящий Ирту в это время дрожал от страха.

- Отлично. Как? У тебя есть план? - деловито продолжал Король.

- Вы серьёзно? - вмешалась Гиулья, о которой как-то подзабыли.

Она недовольно сдвинула брови и стала похожа на обиженного ребёнка. С ней и обошлись, как с ребёнком: отправили домой. Его Величество бросил через плечо:

- Коро, проводи девушку до дома, ей нужно отдохнуть.

- Отдохнуть?! - взвилась Гиулья.

- Как хочешь, - пожал плечами Король, - можешь остаться, но это ничего не изменит. Всё, что ты можешь - это рассказать смотрителям или самому Ратифу о нашей затее.

Гиулья едва не задохнулась от возмущения. Коро воспользовался моментом и увлёк её за собой.

- Самое простое - это кинуть в советника камнем, - задумчиво проговорил Король.

- Я не очень метко кидаю камни, - хмуро отозвался Ирту.

- Не беда: с нескольких метров попадёт каждый. Главное - точно в висок. Если что, мы будем рядом.

- Нескольких метров? - не понял Ирту.

- Ну да, ты можешь подойти к Ратифу как угодно близко: тебя-то он не испугается.

Настоящий Ирту потерял сознание. А благородный самозванец в маске только кивнул.

Король сообщил, что каждый вечер Ратиф прогуливается один ("Не боится, гад!" - прошипел сквозь зубы кто-то из мальчишек). Это и есть самый удобный момент. Решили так: Ирту будет гулять неподалёку, на Аллее Мирного Моря - там сын Претора, в отличие от рыбацких оборванцев, не вызовет подозрений. Увидев Ратифа, подойдёт поздороваться, ну и... а Король с двумя гвардейцами будут прятаться поблизости, и когда все будет сделано, помогут Ирту бежать.

Нужно было торопиться: приближалось любимое время прогулок Ратифа.

По пути Король поднял с мостовой камень и подал его Ирту. Камень и правда был что надо: в форме кристалла, с острыми, словно специально заточенными краями.

- Спасибо, - глупо улыбнулся убийца в маске.

Оказалось, даже этого типа можно смутить.

На полпути их догнал запыхавшийся Коро. Поравнявшись с Ирту, он шепнул ему на ухо: "Она очень беспокоилась о тебе".

Ирту сунул камень в карман и молча зашагал вперёд.

Аллея Мирного Моря в это время была пустынна и тиха, вполне соответствуя своему названию. Знатные горожане готовились к ночной жизни: когда спадала дневная жара, бродить по роскошным паркам и садам было одно удовольствие. Для тех, разумеется, кто с первыми лучами солнца мог спокойно отправляться домой, чтобы проспать до обеда.

Ратиф же имел несчастье быть Главным Советником Претора - скучного и мрачного тирана, на вкус ночной публики. Ещё бы! Претор вставал очень рано, когда только тени солнечных лучей появлялись над горизонтом, и сразу же принимался за работу. Разумеется, Главный Советник, правая рука правителя, не мог в это время безмятежно спать. Наверное, поэтому у второго лица города было не так уж много завистников. Ратиф, впрочем, давно привык к спокойной и размеренной жизни. Хотя в молодости храбрый капитан был душой "ночного общества", устраивал великолепные фейерверки и прогулки на лодках. Одна из таких прогулок оказалась особенно удачной: в воду упала хрупкая девушка, спасая которую Ратиф сам утонул в огромных голубых глазах...

Теперь Ратиф предпочитал гулять в сумерки, когда Елена была занята чтением сказок и распеванием колыбельных, без которых шустрые близнецы наотрез отказывались засыпать. Главный Советник тихо бродил по парку, прислушиваясь к своему счастью, или шёл по длинной пустой дороге, посыпанной жёлтым песком: послушать море.

Вот как сегодня: Ратиф стоял на высоком безлюдном берегу, куда заплывали только случайные рыбачьи лодки: слишком уж острые скалы хищно скалились из воды. Советнику тем и нравилось это место: только море, разбитые о камни сердитые волны и скрип чаек, напоминающий скрип корабельного такелажа.

Ратиф смотрел вдаль и слышал, как приближается старость: это её едва различимые сквозь шум моря шаги шуршат по песчаной дорожке за спиной. Нет, это ещё не та отвратительная старуха, от которой явственно пахнет смертью, это всего лишь спокойная и немного усталая женщина, но всё-таки...

Как он смеет смотреть на море, этот мерзавец?! Почему великая и мудрая стихия не смоет огромной волной эту плесень, покрывшую берег?

- Море живёт вечностью, - философски заметил Король, а того, кто когда-то был Ирту, пробрал озноб, как от ледяного ветра, который иногда прилетал невесть откуда и покрывал инеем прибрежные скалы.

- В этом его сила и слабость, - продолжал тем временем Его Величество, - Поэтому море не может быть судьёй, но может быть отличным палачом.

Они стояли метрах в сорока от Ратифа, на жёлтой дорожке, забыв о всяких предосторожностях: в конце концов, это месть, а не убийство.

- Твоя задача упрощается, - сказал Король, - просто тихо подойдёшь и столкнёшь его вниз.

- Но... почему вы сами не можете этого сделать? - Ирту, тот, который давно лежал без памяти, наконец очнулся. Это неожиданный порыв ветра швырнул ему в лицо пригоршню холодных капель.

Странно, что Ирту приходилось едва ли не кричать, чтобы слова его не затерялись в стрёкоте волн, в то время как слова короля звучали тихо, но ясно, словно жемчужины, бережно укрытые в раковинах. Тогда Ирту не пришло в голову, что Его Величество просто стоял против ветра.

- Все ясно, ты струсил, - брезгливо отвернулся самозваный монарх, так что Ирту скорее почувствовал, чем услышал его слова.

- Ничего ты не понимаешь! - прошипел Ирту. - Да я могу хоть сейчас пойти и спрыгнуть вниз! Хочешь?

- Ну и что? - зло усмехнулся Король. - Этим ты докажешь, что ничуть не лучше всех своих знатных сородичей - ты думаешь только о себе.

- А о ком... - начал было Ирту, но вспомнил Гиулью, её полные ужаса глаза и разбитые губы. - Ладно, я пойду, только быстро, - и не оглядываясь зашагал по дорожке. Идти было тяжело: в лицо бил внезапно поднявшийся холодные ветер.

"Ну что, ты и теперь будешь спорить, глупый ты старик?" - усмехнулся Ратиф. Он уже научился спасительной иронии. И всё же... всё же для старости шаги были слишком торопливые!

- Ирту, ты что здесь делаешь?

Этот мерзавец ещё спрашивает!

Странная улыбка этого мальчишки, сына Претора - последнее, что увидел Главный Советник Ратиф, прежде чем напороться на острый плавник прибрежной скалы, нелепо раскинув руки и запрокинув голову с по-детски удивлёнными глазами. Во всяком случае, его страхи были напрасными: старость до него так и не дошла...

В прибрежных пещерах ещё звучало эхо последнего крика Ратифа, когда к обрыву прибежали первые горожане. Со времён пиратских войн убийства здесь случались не так уж часто, поэтому вскоре на узком утёсе стало тесно. Рыбаки из прибрежных хижин стояли вперемежку со знатными обитателями Аллеи Мирного Моря. К чести жителей Морта нужно сказать, что никто не вскрикивал, не протискивался вперёд, не падал в обморок - люди стояли и молчали, отводя глаза от мальчишки, который сидел на песчаной дорожке, схватившись за голову.

Горожане легко расступились, пропуская Претора. Можно поспорить хоть на все сокровища Бешеного Лиса, что никто из них не хотел бы сейчас оказаться на месте правителя, а многие даже дорого дали бы за то, чтобы все это все происходило во сне. Это и в самом деле было похоже на страшный сон - только вот пробуждение от него будет стоить жизни...

Люди молчали. Но того, кто прожил в Морте хотя бы год, это молчание обмануть не могло: горожане не уйдут отсюда, пока им не вернут то, что у них отняли, в этом уж они были упрямы, как пятилетние дети. Даже море, казалось, притихло. В этом, впрочем, не было ничего мистического - так всегда бывает, когда на горизонте закипают чёрные штормовые тучи...

Увидев отца, Ирту встал. Тот, в маске, куда-то спрятался, бросив Ирту в одиночестве.

- Посмотри на меня, - приказал Претор.

"Пожалуйста," - Ирту вскинул голову и уставился на отца: "Доволен?"

- Скажи только - зачем? Зачем? Ты сошёл с ума, да? - тихо спросил отец.

- Это месть. Он... он обидел одну девушку... - Ирту снова смотрел в землю. "Где этот благородный мститель, почему он сам не скажет?.."

- Какую ещё девушку? - нахмурился Претор. - Отвечай!

- Гиулью Су, - сказал Ирту и тоже нахмурился: наверное, он не должен был называть её имени.

Первым засмеялся отец Гиульи - оказывается, он стоял среди рыбаков. Запрокинув голову и хлопая себя по коленкам, он хохотал, как сумасшедший. Затем нервно захихикали остальные. Это напоминало истерику.

- Интересно, как он её обидел - мало заплатил, что ли? - зло засмеялся кто-то.

- А что? - вступился за честь дочери отец. - Моряки с Черных Берегов платили ей очень прилично! Пусть я неудачливый торговец, да! Зато моя дочка в этом деле преуспела, а вы все завидуете, я знаю!

- Вы её продали! Вы отдали её за долг Ратифу! - Ирту бросился на торговца, рыбаки еле удержали его.

- Милый мой мальчик! - Су, паясничая, стер со щеки невидимую слезу. - Я даже рыбу не могу толком продать, куда уж мне... она сама, сама моя девочка! Жаль, забыла старика, ни солида не давала! Связалась вот с этим, как его, Королем! Чтоб их... а господин Ратиф мне денег дал, добрейшей души человек... был, да. Чтобы я об этом оборванце у дочки расспрашивал. Только я никогда... я... не виноват я ни в чем! - несчастный торговец забился в рыданиях.

- Эй, смотрите! - закричал кто-то в ужасе.

- Где?

- Там, вон там!

Показывать было уже лишнее - с высокого утёса даже в сумерках было отлично видно, что у западного берега Города стоял боевой фрегат с бирюзовыми парусами.

- Пираты! Это пираты с Черных Берегов! - закричал кто-то из самых зорких рыбаков.

- Они нападут на Город!

Люди заволновались, тревожно вглядываясь в темноту. Наконец, кто-то тихо заметил:

- Нет, они уходят. Посмотрите!

- Господин Претор, прикажете снарядить корабль? - опомнился один из капитанов.

- Всё ясно, всё ясно, - задумчиво пробормотал правитель.

- Простите, что вы сказали? - несмело переспросил капитан Оллилу.

- Не стоит торопиться, дорогой мой капитан, я сказал - не стоит торопиться. Это только начало войны, - смотря вслед ярко-бирюзовым парусам, со странной улыбкой ответил Претор.

Вдруг страшный крик словно иглой пронзил тёмную ткань сумерек. Все тут же забыли о пиратах - происходящее было куда более ужасным: как пойманная птица, худенькая Елена рвалась от двух держащих её сильных мужчин, едва не выворачивая им руки.

- Пустите меня к нему! Я хочу к нему!! Пустите!

- Доктор, прошу вас... - тихо обратился Претор к своему доктору, который только закончил осматривать тело Ратифа.

Доктор кивнул, и, намочив кусок ткани в каком-то растворе, с профессиональной ловкостью закрыл им лицо вдовы.

- Простите, но пока так будет лучше, - прошептал доктор, когда Елена потеряла сознание, и тут же деловито распорядился: - Отнесите её домой и ни на шаг от неё не отходите!

Воспользовавшись тем, что все были заняты несчастной женщиной, Ирту внезапно кинулся к обрыву, но у самого края его успели схватить за руки. Только несколько камешков сорвались в море. Ирту им от души позавидовал.

- Жаль, не успел, - прошептал отец, облизывая сухие губы и прикрыв глаза.

- Я вижу, что ты и сам все понял, - констатировал Претор. - Отлично, значит, мне не нужно объяснять, что тебя использовали, что этот корабль забрал нашего Короля - пиратского шпиона - и его талантливую подружку, что пираты теперь отплясывают, отмечая смерть своего злейшего врага?! Ты палач, причём самый жалкий из всех: тебе даже не заплатили, - Претор криво усмехался, но Ирту показалось, что он увидел слёзы на лице отца.

Впрочем, буря, бушевавшая на горизонте, уже начала нападать на побережье первыми ледяными каплями, так что, вполне вероятно, это были капли дождя...

- Ну что ж, я исправлю эту несправедливость, - продолжал Претор, - теперь тебе будут платить из городской казны. Наш палач давно жалуется на здоровье. По-моему, старик хитрит, но я все-таки нашёл ему замену.

Горожане недоуменно переглянулись.

- Ирту, я приказываю тебе стать помощником палача, - официально-бесстрастным тоном сказал Претор, чтобы поскорее с этим покончить, - я уверен, что ты справишься. - Правитель развернулся и быстро зашагал прочь, на ходу распоряжаясь о похоронах Советника и укреплении морской обороны Морта.

Буря не утихала до утра. Срывала с бедных рыбацких лачуг тростниковые крыши, хлопала дверями, стучала в окна, с лёгкостью сгибала деревья, обдирая с них листья - в общем, веселилась вовсю. Людям было не понять этой дикой радости, и они прятались в домах, прижимались друг к другу, и в страхе засыпали, чтобы утром покорно прибирать город, подсчитывая убытки.

Хорошо тем, у кого есть дом. Не просто четыре стены под крышей, а место, где тебя кто-то ждёт. Хотя бы кошка...

У Ирту в эту ночь дома не было. Поэтому он сидел на скале над бушующим морем, даже не пытаясь укрыться от ледяных стрел дождя. Волны с весёлым азартом штурмовали Город, так что до Ирту долетали солёные брызги.

Заснуть в такую ночь было сложно даже дома, под одеялом, поэтому утром Ирту не знал, что и думать. Ночью же подобные мелочи не кажутся важными: приснилось - не приснилось - какая разница? Поэтому Ирту не очень удивился, когда чья-то рука уцепилась за камень на скале, и кто-то безуспешно попытался выбраться. Правда, он подумал, что это рыбак, попавший в бурю. Ирту схватил руку и помог её обладателю забраться наверх. Людям вообще лучше помогать, особенно если вам это ничего не стоит...

Или вам так кажется: Ирту увидел, что человек, которого он спас - сам Ратиф.

- Вы... вы живой?

- А это что, для красоты? - Ратиф распахнул плащ - на груди, прямо в солнечном сплетении, была сквозная дыра от обломка скалы.

Насладившись эффектом, он усмехнулся, запахнул плащ и присел рядом с Ирту.

- Вы вернулись, чтобы убить меня, да? - спросил Ирту, почему-то шёпотом.

Ратиф - если можно называть человеческим именем подозрительного типа с дырой в груди - возмущённо фыркнул:

- Очень надо!

Он сидел, подставив лицо ледяному ветру. У капитана Ратифа с юности была необъяснимая любовь к бурям и штормам. Возможно, только за тем и вернулся - вспомнил прошлое...

- Думаешь, я мстить пришёл? - серьёзно взглянув на Ирту, спросил Ратиф. - Поверь, друг мой, за свою долгую жизнь я привык в таких вещах полагаться на Высшую Справедливость. Пусть себе разбираются, если дело того стоит! - усмехнулся бывший советник.

Ирту сидел молча, уставившись прямо перед собой. Можно было бы сказать "в даль", но дали никакой не было - была только буря: здесь, там - везде, куда не верти головой.

- А вам... вам больно было? Ну, падать... - даже под холодным дождём Ирту покраснел - настолько нелепым получился вопрос.

Ратиф рассмеялся.

- Падать - нет, а вот приземляться - приятного мало: хрустят ребра, в последний раз сжимаются лёгкие - теперь уже никчёмные куски сизой слизи - взрывается много-много маленьких пузырьков - и ты чувствуешь, как жизнь уходит, медленно, отвратительно медленно... - проговорил Ратиф тоном, каким детям рассказывают страшные сказки.

Было непонятно, говорит он серьёзно или шутит. Для шутки, впрочем, это звучало слишком жутко.

- Какой ужас, - совершенно искренне прокомментировал Ирту.

- Да нет, все не так уж плохо, - отмахнулся Ратиф своим обычным чуть насмешливым тоном. - Зато теперь я свободен и много знаю...

Внезапно Ратиф помрачнел. Долго сидели молча, слушая звонкие раскаты грома и любуясь молниями, то и дело поджигавшими море.

- А можно... - тихо начал Ирту, - ну, то есть это будет совсем глупо, если я попрошу у вас прощения? - выдохнул он.

Ратиф задумался. И ответил серьёзно:

- Нет. Я думаю, это будет совсем не глупо.

- Простите меня.

Ратиф снова помрачнел, но кивнул:

- Постарайся простить себя и своего отца. Я не держу на тебя зла.

Ирту вспомнил жену Ратифа и его маленьких близнецов.

- Понимаю. Высшая Справедливость, вы оставляете меня ей, - догадался Ирту.

Ратиф удивлённо взглянул на него.

- Ты остаёшься сам с собой, а это в твоём случае гораздо хуже. Но это, как ты понимаешь, от меня совсем не зависит.

Ирту молчал.

- А вот кому я действительно отомстил бы - так это Его Величеству. Да и то скорее по старой ненависти к пиратам, - пробормотал Ратиф, недобро сощурив зелёные глаза.

- Ему-то за что? - с вызовом спросил Ирту.

- За то, что убил меня, конечно. Неужели ты думаешь, что я рыба и вместо крови у меня вода? Или ты не видел, что стало с моей женой?! - закричал Ратиф.

- Но ведь это я вас убил! - с непонятным упорством закричал в ответ Ирту.

- Ты... ты такой же убийца, как наш старик-палач - Претор удивительно умён, я это всегда знал, - мгновенно успокоился Ратиф.

Это он зря. Ирту вскочил и закричал, что было сил:

- Это я тебя убил! Я! Понимаешь?! Я сам! Что, не веришь? Так смотри!

Ирту столкнул мертвеца в кипящие волны и остался на скале в одиночестве.

Человека можно убить не один раз, а столько, сколько хочешь. У Ирту осталось только его убийство, и он готов был за него сражаться.

Наутро Ирту трясло от самой обыкновенной простуды. Открывать глаза, и вообще двигаться не хотелось - но слишком уж ярко светило солнце...

Вернулся тот, другой, благородный убийца.

- Где ты был? - возмутился Ирту.

- Ну... у меня были кое-какие дела, - важно сообщил благородный тип, - но теперь я всегда буду с тобой, можешь не беспокоиться.

Ирту так и поступил: он просто встал и пошёл, не думая ни о чем. Пока прямо перед собой не увидел корабль...

- Это... это ведь наш лучший корабль, смотри, какие паруса! - застыл Ирту, рассматривая огромный городской флагман "Белая Черепаха", - Вот бы на него попасть... я бы уплыл далеко-далеко, туда, где...

- Нет, зачем это тебе, - недовольно замахал руками тот, в маске, - тебя никто и на трап не пустит! Пойдём отсюда, пойдём скорее, пока нас не заметили!

Ирту вздохнул, но пошёл.

На берегу он встретил рыбаков, которые вытаскивали свои лодки с отмели в море.

- Может, они возьмут меня с собой? - спросил Ирту. - Я быстро всему научусь, я могу...

- Ты с ума сошёл, дружок? Ну какой из тебя рыбак, ты посмотри на себя! Нет-нет, пойдём скорее отсюда, здесь рыбой воняет! - зажал нос убийца.

Ирту брёл по улицам города, и ему не давала покоя одна мысль, которую он старательно прятал от того, другого. А что, если вернуться к отцу? Что, если все ему рассказать: про того типа, про глаза Гиульи, про счастье...

- Ты что это задумал? - прошептал на ухо убийца в маске.

И мысли Ирту склеил противный липкий страх.

- Как ты себе это представляешь, дорогой мой? "Здравствуй, папочка, это пришёл твой единственный сынок убийца, только не сердись на меня..." - так, что ли?

- Замолчи!! Заткнись сейчас же! - закричал Ирту, затыкая уши.

- Как ты думаешь, твоей мамочке понравилось бы?

- Замолчи!! - пронзительно заричал Ирту, и вдруг резко остановился. - Стоп! Я знаю, куда ты хочешь. Мы пойдём туда, прямо сейчас. Только дай слово, что заткнёшься навсегда?

- Че-естное благородное! - довольно заурчал убийца.

***

- Ты вполне можешь на этот раз обойтись и без меня, у меня все кости ломит, - проворчал палач.

- Я... я не умею!

- Глупости, - отрезал несносный старик и ушёл к себе в комнату, демонстративно захлопнув дверь.

На вершине скалы было ужасно жарко - Ирту едва не падал в обморок. Хорош палач, который сам еле на ногах стоит - Ирту постарался взять себя в руки.

-...пиратский шпион, который обманным путём вошёл в доверие горожан, объявив себя королём... - монотонный голос судьи сводил с ума. Ну когда же он закончит?

-...Гиулья Су, дочь ныне покойного торговца Су... обвиняется в страшном вероломном предательстве...

Ирту поднял глаза, чтобы убедиться, что она все так же хороша: да, совсем не изменилась. А Король, кажется, сильно повзрослел.

-...приговариваются к смерти!

Ну наконец-то!

Ирту подошёл и столкнул связанных преступников вниз - это оказалось до смешного просто. Гиулья что-то кричала, но Ирту не запомнил.

С высокой скалы, на которой стоял дом палача, открывался замечательный вид: огромное, величественное море с наполненными ветром брамселями кораблей и чёрными точками рыбацких лодок, и маленький, словно кукольный, город с густыми садами и ослепительно-белыми стенами. Где-то там, внизу, на Аллее Мирного Моря, стоял дом Городского Претора, который победоносно завершил войну с пиратами Черных Островов и теперь принялся за обустройство Морка...

Старый палач умер, и его похоронили на склоне горы. Ирту остался на скале один. Работы у него почти не было: жители Морка были счастливыми, а море - мирным.

По ночам Ирту садился на краю скалы и слушал голос моря - здесь, высоко над городом, он звучал особенно ясно. Долго вглядываясь в тёмный горизонт, а потом, переводя взгляд на яркие огни Аллеи Мирного Моря, Ирту ждал, что...

А впрочем, ничего он не ждал - только сидел и смотрел на море.