Говорить о Ричарде сложно и интересно. Говорить о Роберте интересно и сложно.
Да, Ричард любил уединение и музыку Чайковского. И ещё он, обладая хорошим голосом, любил петь в церковном хоре. Кому-то может показаться странным, но Ричарда всегда привлекали заброшенные места или заброшенный дом, как, например, каменный дом в Западном Уэльсе или опустевшее, отсыревшее, покрытое изнутри и снаружи зеленоватым мхом здание, принадлежащие некогда, возможно, священослужителю на острове Скай в Шотландии, чем дворцы или респектабельные замки. Почему они были под пристальным вниманием Ричарда? Трудно ответить на это однозначно. Может быть, потому, что настоящее определяется для него прошлым. Если прошлое забыто, то настоящее для Ричарда не имело уже никакой ценности. Ему всегда было грустно, жалко видеть заброшенный дом. Удивительно, но он чувствовал свою вину перед этим одиноко стоящим домом, хотя на самом деле видел его впервые. Для Ричарда заброшенный дом всегда оставался полным звуков и чувств, он чувствовал, несмотря на то, что в нем никто не живет, его живое дыхание, Точно так же он относился и к своим далеким предкам , души которых для него были всегда живы. Более того, ему казалось, что они тоже это чувствуют, как всякий заброшенный дом, который он вдруг встречал на своем пути и который тоже чувствует его беспокойную душу.
Узнав о былом существовании Ричарда, речь идёт не о Ричарде Да-и-Нет, а о совершенно ином, хотя и очень похожим на сына короля Англии Генриха второго своим высоким ростом, голубизной глаз и светлыми волосами, Ричарде, который был потомком появившегося в Англии первым из его родословной, Роберт сразу же проникся к нему не только огромным уважением, но и необъяснимым на словах магическим притяжением. Помимо общих интересов, увлечений, помимо поразительного сходства в мировосприятии, Ричард и Роберт, как вскоре выяснилось, родились в один и тот же месяц, более того, даже в один и тот же день. А для Роберта это было многозначительным знаком. Не имея никаких аргументов, не желая, впрочем, их и иметь, что может показаться странным, так как он обладал высокой образованностью, составной частью которой являлся его аналитический ум, основанный на логике восприятия и оценки реальных процессов, Роберту представлялось такое совпадение совсем не случайностью. И в этом его никто не мог бы переубедить. Хотя Ричард ушёл уже в иной мир, Роберт ощущал его присутствие всегда рядом. Ему казалось, что и Ричард ощущал с ним постоянную духовную близость. Несмотря на то, что у них было много смешанной крови, так уж исторически сложилось на протяжении сотен лет, первоначально и тот, и другой принадлежали к одной крови, французской, к которой со временем добавилась и английская, и немецкая, и итальянская. Оба они некогда жили в Англии, прибыв туда в середине 11 века из Нормандии. На протяжении двух тысяч лет Роберт и Ричард рождались, умирали, снова рождались и умирали, оставаясь при этом, как ни странно, всеми теми же одинаковыми личностями, при всей периодической временной трансформации и трансформации их имён и фамилий, где были и Хью, и Эдвард, и Джон, и Уильям, и Адам, и Гилберт, и Ральф, и Томас, и Чарльз, и снова Роберт, и снова Ричард, и много, много ещё иных имён, подчас и фамилий, ибо написание имён и фамилий иных народов стандартировалось под английскую орфографию. Короче говоря, Роберт и Ричард существовали, можно сказать, всегда. И если они и исчезали на некоторое время, расселившись в былые времена из Англии в Америку и Канаду, то снова появлялись. Чтобы избежать политического и религиозного хаоса той эпохи, они, как и тысячи английских семей, эмигрировали в Новый Свет от религиозных и политических преследований, в поисках земли и свободы. Поэтому не так уж становится и удивительным, что последний Ричард, узнав о существовании Роберта, почувствовал невероятное притяжение к нему. Это зов крови, это родство, это родовой клан, что означает наличие приемственности, в которой семейное, религиозное воспитание играют не последнюю роль, присутствие постоянной памяти о своих истоках.
В огромном мировом сообществе с разными его этажами, уровнями, укладами жизни редко встречаются крохотные или значительные группы людей, у которых присутствует изначальное единение мыслей, чувств, ощущений, деяний. Как правило, это исходит из однородных кровяных клеток. И Роберт, и Ричард не являются какими-то уникальными личностями; они лишь представители огромного родословного древа, разрастающего на протяжении веков. В их лице можно попытаться пронаблюдать постоянную трансформацию времени, в котором находятся многочисленные переплетающиеся ветви этого генеалогического древа. Примечательно, что для Ричарда и Роберта, как, пожалуй, и для всего большинства, объединяющим стержнем их родословной являлась добродетель, что говорит о высшей степени духовного аристократизма, независящего от принадлежности к тому или иному сословию, а в родословной Ричарда и Роберта, следует отметить были и кожевники, и бондари, и другие ремесленники, и бароны, и лорды, и герцоги, и богословы, и каторжники, и военные предводители, и лётчики, и репортёры, и издатели журналов, и писатели, и этнографы, и географы, и члены парламента, и землевладельцы, и кинорежиссёры, и застройщики, и фермеры, и благотворители, и музыканты.
И Роберт, и Ричард не афишировали свою принадлежность к известному в Англии и в Америке генеалогическому древу. Их больше устраивало уединение, отстранённость от всякого рода массовости, которая таит в себе во многих случаях фальшь и подлость. Им нравилось быть среди своих близких и родных людей, слушать волшебные звуки природы, задумчивые негритянские блюзы, а Ричарду, ко всему этому, слушать и чудесную музыку Чайковского, которую обожал и Роберт.
И для Роберта, и для Ричарда, как и для всех представителей их генеалогического древа на протяжении многих веков, добродетель оставалась всегда главным ориентиром в их жизнедеятельности, которая прививалась не только воспитанием, но и в первую очередь являлась божественным дарованием, которую они отстаивали от окружающих недругов. Потому-то и Ричард, да и Роберт, внимательно, осторожно, выборочно шли на контакт с окружающими людьми, минимизируя тем самым прессинг со стороны лицемерной толпы. Потому-то они и предпочитали уединение, отстраняясь тем самым от нежелательных эксцессов, предпочитая больше общаться со своей семьёй, уделять дополнительное время воспитанию своим детям, учить их логическому мышлению, прививать им музыкалные вкусы, занимаясь хоровым и сольным пением, играть на многих музыкальных инструментах, бывать с ними на лоно чудесной природы, где особенно чувствствуется божественное начало всего мироздания, что и является добродетелью, благодатной почвой, на которой растёт столетиями генеалогическое древо Ричарда, Роберта и их потомков.
Ричард и Роберт любили уединение и музыку Чайковского.