Встреча с необыкновенным, приятным человеком всегда вызывает радость. Если же она не является подготовленной, а произошла просто так, случайно, то испытываешь от неё особое восхищение, которое остаётся в памяти на долгие, долгие годы. Может быть, это происходит ещё и потому, что, как писал Хулио Кортасар "нечаянная встреча - это самое чаянное в жизни".
Приехав в Сочи и взяв курсовку в санаторий, мне следовало ещё посетить поликлинику, чтобы получить некую справку, от какого-то врача, что я могу бывать на каких-то процедурах.
Городская поликлиника N1 оказалась, к моему удивлению, немноголюдной. Да это и понятно, подумал я: разве может в таком чудесном месте проживать много больных людей. В поликлинике было тихо, у некоторых врачебных кабинетов ожидали своего приёма два-три человека, которые казались мне не такими уж и больными, а пришли лишь получить тоже какие-то справки. Какая благодать! Если бы все были такие в стране поликлиники, где бы только и выдавали справки, что ты жив, здоров: лети хоть космос.
Подойдя к нужному кабинету, я присел на стул рядом с мужчиной средних лет. Тут же подошла пожилая женщина и села около меня. Мужчина, увидев, что появилась аудитория, где есть жертвы для его словоизлияний, начал ворчливо бубнить, нарушая приятную тишину. Пожилая женщина с приветливой улыбкой пыталась мягко его успокоить. Он же распылялся ещё более. Она посмотрела на меня тёплым взглядом, как бы извиняясь передо мной за этого несдержанного и незнакомого для неё, судя по разговору, человека. В этом взгляде, в её мягком голосе я почувствовал редкую интеллигентность для наших времён. Казалось, что она внезапно появилась из девятнадцатого века. От неё веяло необыкновенной обаятельностью, которая была подобна тонкому аромату прелестных духов.
К нашему общему удовольствию, мужчину вызвал к себе врач. Мы радостно переглянулись и перекинулись фразами, в которых я ещё больше почувствовал её доброжелательность. Есть люди, общение с которыми улучшает настроение, артериальное давление и сердцебиение. Их биоэнергетика весьма благотворно влияет на самочувствие окружающих людей и, наверное, животных. Таким приятным человеком оказалась для меня и эта почтенная дама. Мы познакомились. Её звали Лидией Андреевной. В ходе разговора я посетовал, что уж очень долго врач принимает пациента. Лидия Андреевна с обезоруживающей улыбкой и успокаивающим голосом сказала мне, что врач прекрасный человек и замечательный специалист. Он очень внимателен к каждому пациенту, что требует, понятно, должного времени. Я благодарственным взглядом посмотрел на Лидию Андреевну за её убедительное и тактичное разъяснение, но не успел выразить это в словах. Дверь кабинета врача открылась, вышел уже спокойный посетитель, и меня пригласили войти. Врачом оказался пожилой мужчина небольшого роста. Он ровным голосом задавал мне вопросы, внимательно прослушивал мой организм, проявляя тактичность, сделал некоторые замечания и рекомендации. Да, подумал я, Лидия Андреевна права: это настоящий врач. Я поблагодарил его, взял от него нужную мне справку и вышел. Переглянувшись прощальным взглядом с Лидией Андреевной, которая поспешила к врачу, я в хорошем настроении от общения с приветливыми людьми вышел из поликлиники, сожалея, правда, что больше никогда не увижу доброжелательную, с жизнерадостными глазами Лидию Андреевну.
Пройдя до автобусной остановки, я остановился у театральной кассы и купил билет на концерт очень обожаемого мною Николая Караченцова. Положив билет в карман, где находилась справка о т врача, я вдруг вспомнил, что необходимо было поставить в ней печать регистратуры. Пришлось возвращаться в поликлинику. Когда справку узаконила печать, я направился к выходу, где неожиданно столкнулся с Лидией Андреевной, которая тоже выходила из поликлиники. Я был, разумеется, обрадован, что снова её увидел, спускаясь по ступенькам и поддерживая за руку интеллигентную женщину. У нас снова завязался разговор. Я рассказал ей о причине своего возвращения, что успел взять билет на концерт. Мне захотелось сделать ей что-то приятное, и я предложил Лидии Андреевне свой билет.
Она была тронута таким вниманием, поблагодарила, но отказалась. При этом она сказала: "Видите ли, Сашенька, я знаю Колю и так хорошо. Он бывает у меня в доме". Видя мой удивительный взгляд, она пояснила: "Дело в том, что моя дочь хорошо знакома с ним. Вы, наверно, слышали о ней. Ирина Грибулина, автор и исполнитель своих песен". "Как же, как же! - воскликнул я. - Такую тёщу, как Вы, любой зять должен обожать". Мы оба улыбнулись. Я спросил о литературных вкусах её дочери. Она ответила, что Ирина много читает. Тут мы подошли к остановке, и поспешили к подходящему автобусу. Опасаясь, чтобы моя спутница не оступилась, я приостановился. "Не беспокойтесь, не беспокойтесь, - весело, ускоряя шаг, сказала Лидия Андреевна. - Я очень хорошо бегала в молодые годы". Глядя на её жизнерадостные глаза, я подумал, что даже времени не подвластно заглушить в ней энергию жизни. Мы уселись в автобус, продолжая вести беседу. Лидия Андреевна задала мне несколько вопросов. Я сказал, что Сочи только приехал, чувствую себя хорошо. Ещё добавил, что мне нравится быть в местах, где всё для меня ново и неизвестно, где я никого не знаю, что вселяет мне надежду видеть в каждом человеке добропорядочную личность. Хочется верить, закончил я, что сочинцы в этом смысле не хуже жителей Адлера и Гагр, где приходилось мне отдыхать.
Удивительное чувство я ощущал за время короткого знакомства с Лидией Андреевной. Во-первых, я совершенно не замечал всего вокруг: в Сочи ли я нахожусь, в Москве ли или в небольшом населённом пункте. Странно, но это было вне поля моего зрения. Во-вторых, мне казалось, что я со своей новой спутницей знаком долгое время: просто встретились два давних приятеля и непринуждённо общаются. Видимо, и со стороны казалось тоже, что мы старые знакомые.
- Сашенька, - готовясь к выходу, произнесла Лидия Андреевна, - я завтра вылетаю к Ирине в Москву. Примерно, через десять дней вернусь. Возможно, со мной прилетит и Ирина. Уверена, что ей и Вам будет интересно пообщаться. О её литературных вкусах узнаете из первых уст. Вот мой номер телефона. Можете позвонить". Я поблагодарил её, сказав, что непременно и с удовольствием это сделаю, помог ей выйти из автобуса, и мы попрощались.
Прошло около двух недель. За это время я успел вдоволь накупаться в море, хорошо загореть и надышаться целебным морским воздухом, который мне был так необходим, ибо я работал шахтёром на километровой глубине под землёй. В один из дней, в послеобеденное время, я позвонил Лидии Андреевне. Она уже прибыла из Москвы. Мы договорились встретиться у гостиницы "Жемчужина". Купив красные гвоздики, я был в назначенном месте. Встретились мы, как друзья. Лидия Андреевна поблагодарила за цветы, нежно прижала их к себе. Чувствовалось, что цветы были неотъемлемой частью её большой и интересной жизни. Она рассказала мне о своей поездке, сожалея о том, что её дочь не смогла прибыть с ней из-за неотложной работы. Откровенно говоря, я не очень-то был и опечален. Мне большое удовольствие доставляло общаться с интеллигентной, умудрённой жизнью, приветливой женщиной. Я выразил это вслух. К тому же моя интуиция, чему, возможно, это покажется странным, я бываю не всегда рад, молниеносно определяющая, кто есть кто, подсказывала, что моя знакомая, действительно, редкой души человек. Говоря об интуиции, Лидия Андреевна отметила, что по некоторым признакам можно определить сущность той или иной личности, сказав, в качестве примера, что достаточно иногда услышать только голос человека, чтобы почувствовать к нему симпатию или равнодушие. Услышав эти её слова, я сразу понял, что она обладает тонким музыкальным слухом.
И мне стало понятно, почему её дочь стала композитором. Имея такую маму, ясно, что можно обладать и необходимой музыкальностью, основой которой являются, видимо, нежность души и тонкость слуха.
Не спеша, прохаживаясь и интересно беседуя, мы, очень далёкие до этого друг от друга люди, с разным жизненным опытом, с разной средой пребывания, с разным кругом знакомых, с разными увлечениями, чувствовали глубокое взаимопонимание, какую - то, возможно, родственность душ, отчего превращались в очень близких людей. За всё время беседы я не услышал от Лидии Андреевны ни одного резкого слова, если даже она говорила о каких-то неприятных людях или моментах, случавшихся в её жизни. Голос её был всегда мягким и с какими-то извиняющими оттенками. Видимо, она была настолько деликатным человеком, что настроение её собеседника для неё было более важным, чем напоминание о каких-то нелепых людях и их поведении. Её мелодичный голос, её лучистые глаза, несмотря на пожилой возраст, придавали ей моложавость и высокую одухотворённость.
Недалеко от дома Лидии Андреевны мы остановились. Она извинилась и упрекнула себя вслух, что не приготовила мне какой-нибудь памятный презент. Я поспешил её успокоить, сказав, что не следует себя и утруждать подобными мыслями, что самый ценный подарок для меня это и есть знакомство с ней. Она тоже выразила удовольствие от знакомства со мной и сказала: "Сашенька, знаете, вы внешне похожи на типичного мексиканца". Почему именно на мексиканца, а не, допустим, аргентинца, я так, правда, и не понял. Возможно, Лидия Андреевна в своё время смотрела больше мексиканских фильмов. Я ответил, улыбаясь, что мне часто говорили о моей южной внешности. Да, и характер у меня весьма импульсивный, что иногда приводит, к сожалению, к взрывным реакциям. Несомненно, моя приятная собеседница обладала романтической натурой. Она посмотрела на меня доброжелательным взглядом, в котором, как мне показалось, было что-то и ностальгическое из её жизни, сделала небольшую задумчивую паузу и сказала на прощание: "Вы напоминаете мне звёздочку, которая вот только что неожиданно сверкнула. Пронеслась и исчезла в ночном пространстве. Желаю, Сашенька, чтобы вам с неба постоянно сыпались алые розы". Она говорила ещё добрые слова в мой адрес. Слушая её, я пытался зафиксировать в памяти этот редкий по человеческим качествам образ, понимая, что вот-вот сей чудесный человек останется где-то далеко-далеко от меня. Хотелось остановить мгновение. И на кой ляд, подумал я, куда-то мчаться, сгорая, мимо прекрасных людей. Почему они разбросаны по всей планете, а не находятся рядом, все вместе? И исчезают они, как сгорающие звёздочки, печально покидая друг друга. Господи, какие же, наверно, звёзды, хотя их и бесконечное множество, находясь в безмерном пространстве, одиноки. Тоскливо и с нежностью, наблюдая на огромном расстоянии за прелестными людьми, обвораживая их мерцающим романтическим светом, не выдержав одиночества, они срываются, стремительно пролетают и, сгорая навеки, салютуют этим необыкновенным людям.
Выражая признательность Лидии Андреевне, я пожелал ей всего доброго, пожал ей руку, поклонился, развернулся и стал удаляться, интуитивно чувствуя, что мы никогда уже не увидимся. У каждого из нас своя жизнь. Но что-то нас удивительно объединяло. Что? Трудно дать точное определение. Есть люди , от общения с которыми дышится легко. К сожалению, я редко их встречал. Может быть, не везло. А может быть... Да, уверен, их очень мало. Но каждая встреча с ними - это кислород для моей души. Таким человеком явилась для меня и Лидия Андреевна Грибулина.
Прошло много лет. Многое в моей жизни изменилось. Так уж судьба распорядилась, что у меня долго не было детей. Но она, проявив, всё же, благосклонность и, услышав, пожалуй, пожелания Лидии Андреевны, засыпала меня розами: жена Ирина родила мне сына. Сашке уже 19 лет. Это очень способный, обладающий великолепной памятью, мощным интеллектом и широкой эрудицией, хотя и строптивый (как, пожалуй, и все подобные люди), молодой человек. Разумеется, я его очень оберегаю. Желаю ему, как и всякий родитель, здоровья и всяческого благополучия. Но ещё желаю, чтобы ему встречались не только люди, излучающие душевную теплоту и радость, но и сам он дарил всем кислород души своей, чтобы от общения с ним, как и мне с Лидией Андреевной, окружающим легко дышалось.
Недавно я узнал, что Лидии Андреевны, к великому сожалению, уже нет в живых. Сообщение об этом явилось для меня тяжёлым, очень печальным. К сожалению, моя интуиция, вот и пример, когда она меня очень огорчает, оказалась верной: я так и не увидел больше Лидию Андреевну, светлой души человека. Навсегда исчезла такая далёкая и в тоже время такая близкая для меня, как и для многих, звезда. Да, мы не наблюдаем её физически. Но добрая память об этом прелестном человеке останется у нас навсегда. Ибо без таких людей жизнь была бы, что небо без звёзд, бесцветной и угрюмой.