К числу блистательных имён в русской поэзии можно смело, без всякой натяжки, отнести и Николая Рубцова. Среди русских поэтов он был, пожалуй, единственным поэтом, чья поэзия обладала в высшей степени таинственной, поистине поднебесной мелодичностью.
Поэзию Рубцова отличает очаровательная тональность, необыкновенная задушевность, поразительная, первородная чистота чувств на фоне изумительно гармоничного сочетания светлого и грустного. В этом он достиг уровня не только таких замечательных русских поэтов, как, например, Тютчев, Фет, Есенин, но в отдельных стихах и превзошёл их. С полным основанием можно считать, что Николай Рубцов, как и Сергей Есенин, является национальной гордостью русского народа, необыкновенно талантливо выразивший душу русского человека.
Национальная гордость - это не чувство приоритета одной нации над другими. Она является одной из граней достоинства, включающего в себя, помимо всего прочего, культуру мысли и чувств, выраженные в совершенных художественных формах. Если это имеется, признаётся, почитается, бережно сохраняется, то можно говорить о существовании Народа, о его уровне национального достоинства. Если же это не осознаётся, игнорируется, а порой и презирается, то население трансформируется в толпу, дикие нравы которой ведут к разрушению мироздания.
50 лет назад Н.Рубцов предостерегал свой народ от подобного разрушения. О какой опасности, спрашивается, можно было говорить в 1960-1962 годах, если плакатная страна, строя ГЭС и атомные станции, лихо покоряла леса, реки, горы и даже космос? Что за бред, мол, нес молодой стихоплёт? Оказалось, что не зря беспокоился поэт о своей Отчизне. Толпа своей необузданностью, своей бессердечностью и тупостью нанесла громадный вред славной в былые времена Руси, её прекрасной природе, обезобразила разнузданностью, вседозволенностью, непристойностью душевную красоту некогда великого народа. Рубцов чутко чувствовал своим поэтическим сердцем надвигающуюся беду. С чувством большого беспокойства он писал:
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времён татары и моголы,
Они несут на флагах чёрный крест, они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов в окрестностях России.
Кресты, кресты...
Я больше не могу!
Впрочем, беда уже давно начала своё постепенное шествие по России. И сегодня правит балом нечистая сила. Она изощрённо маскирует своё бездушие и коварство не только под цивильные костюмы, но и обличаясь иногда даже в христианские, мусульманские и иудаистские одежды. Эта погань, извиваясь, как змея, лезет во власть, пытается утвердить себя в культуре, в литературе, в искусстве. Она ядовитым, трупным зловонием отравляет российскую духовную атмосферу. И хочется рвануться вместе с рубцовской поэзией в неведомую даль, к небесным синим сводам: "К табуну с уздечкою выбегу из мрака я, Самого горячего выберу коня, И по травам скошенным, удилами звякая ...", " Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны, Неведомый сын удивительных вольных племён!". И хочется рвануться из умопомрачительного мрака, который несёт нам сатана, к старому домику, с тоскливо смотрящими маленькими оконцами, к домику, где прошло незабываемое дорогое моё детство, к полю, запомнившемуся на всю жизнь красными маками и тюльпанами, волнами ковыля и горькой полынью, к донской реке, к оберегающему её по-братски славному лесу. Хочется рвануться от всей мерзости жизни, оставив президентов, депутатов, министров, мэров, губернаторов, почётных и ненасытных миллионеров и миллиардеров, бездушных чиновников, составляющих громадную армию российского бюрократического коллективизма, всех "слуг", так волнующе заботящихся о простых людях. Кто скажет, что это бегство от России. Нет! Наоборот, это бегство в настоящую, тихую Россию от бессердечной толпы, что заполонила мою Родину, в которой жили Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Тютчев, Фет, Майков, Достоевский, Тургенев, Гоголь, Чехов, Есенин, Шолохов, Шукшин, Рубцов и многие, многие замечательные личности России.
Рубцовская поэзия одинаково трогательна и привлекательна: и когда она выражает безудержную грусть, и когда излучает вспыхнувшую радость, озаряя при этом всё вокруг солнечным светом, "старинной короной своих восходящих лучей". В огромном мироздании, которое, по выражению поэта, "грозно и прекрасно", Рубцов стремился к свету, теплу и покою. Его нежная душа любовалась красотой земной благодати. 20 лет назад, разговаривая о русской литературе с одним американцем, аспирантом Колумбийского университета, автор этих строк назвал Николая Рубцов, как человека с характерной русской душой. В ответ "специалист" по России заметил, что термин "русская душа" это всего лишь миф. Я не стал ему объяснять про особую русскую ипостась, понимая, что он ничего не смыслит в понимании русского характера. В русской поэзии второй половины 20 века много известных имён. Не принижая значимости их для отечественной литературы, следует всё признать, что имя замечательного поэта Николая Рубцова является первым среди них. Более того, вместе с Сергеем Есениным его можно причислить к лучшим поэтам, которые были в России.
В век социальных потрясений, научно-технических свершений и повального хамства, когда уродуется чудесная природа и духовный мир человека, ещё милее и дороже становится поэтический мир Николая Рубцова. Его поэзия делает жизнь более просветлённой, помогает отстраниться от суеты, меркантильности, шума, которые несёт с собой современный мир, более похожий иногда, как это ни странно, на бедлам. Поэту принадлежит стихотворная строка: "Легче там, где поле и цветы". Для меня легче ещё и там, где соприкасаешься с поэзией Рубцова, с теми местами, где прибывал когда-то талантливый русский поэт. Мне помнится моё волнение, когда ступал по широкой лестнице общежития Литературного института, когда я впервые заходил в комнаты, где когда-то жил сам Рубцов. Я чувствовал в них присутствие его души. Присев на край его кровати, где когда-то от невозможности уснуть он сочинял стихотворные строки, я попадал в ауру его ощущений, чувств:
За мыслью мысль - какой-то бред,
За тенью тень - воспоминания,
Реальный звук, реальный свет
С трудом доходят до сознания.
Возможно, есть бессмертные души, которые поддерживают нас на этой грешной земле.
В России всегда жилось сложно и тяжело людям с чистой душой. Если же они были ещё и достаточно талантливыми, то для многих из них жизнь заканчивалась преждевременно, трагично. Судьба Грибоедова, Лермонтова, Пушкина, а в советский период - С. Есенина, В.Маяковского, Дм. Кедрина убеждает в этом. Роковая судьба Н. Рубцова дополняет, к сожалению, этот список. Совсем скоро поклонники его таланта будут отмечать две даты. Одна - светлая. 3 января 2011года Николаю Михайловичу Рубцову исполнилось бы 75 лет. Именно столько лет назад на поэтическом небосклоне России родилась яркая мерцающая звезда. Другая - печальная. Сорок лет назад, 19 января 1971года, ушёл из жизни Николай Рубцов. С поразительной точностью он предвидел свою гибель, написав за два года до гибели стихотворение "Я умру в крещенские морозы".
Лёгким, мелодичным, колокольчиковым звоном отозвалась по России не кричащая радость и нежная любовь Николая Рубцова к своей тихой родине и ушла в неведомую даль, оставив нам чудесную поэтическую мелодию - отголосок чистой и красивой души. Его поэзия, как мерцающая звезда, постоянно продолжает привлекать, притягивать нас, очаровывая ненавязчивостью и небесной загадочностью.