1918 год. Екатеринбург. Дом Ипатьева.

Она видела сон. Не такое частое явление, по крайней мере, в последнее время. Сон был странным, как и полагается. Он был о свободе.

Стоя в комнате, она смотрела сквозь решётку на садик. Ей хотелось очутиться по другую сторону, вне дома, там, где воздух был свеж, там, где можно без всяких ограничений смотреть на сверкающие звёзды.

Приблизившись к окну, она положила ладони на решётку, ощущая в себе решимость. И будто по мановению волшебной палочки, железные прутья стали растворяться, превращаясь в пар. Секунда, и её больше ничего не сдерживало. Осталось лишь шагнуть вперёд, встав на подоконник, что она и сделала.

Взглянув вниз, она улыбнулась, осознавая, что никто не обращает внимания на невысокую фигуру в проёме окна. Люди занимались своими делами, прохаживаясь вокруг дома, куря и просто тихо болтая.

- Я невидимая, - прошептали её губы.

Она поглядела на звёзды, которые по-прежнему ярко светили только для неё в эту прекрасную ночь.

- Я могу всё! - вырвался восторженный крик.

Лёгкий ветерок подхватил её, поднимая выше, унося прочь от этого дома. Она пролетала над горами и лесами, двигаясь в сторону знакомых мест. Показалась железнодорожная ветка, какая-то маленькая деревушка. И наконец, она достигла той самой точки, к которой так стремилось. Царское село, которое было укрыто тёмным покрывалом ночи. В этом месте сосредоточилось множество приятных воспоминаний. Именно здесь любил жить её отец, на которого она была так похожа.

Её вновь подхватил тёплый поток, подбрасывая высоко вверх, прямо к звёздам. Казалось, что стоило лишь протянуть руку, и можно коснуться огонька, который вечно горел на тёмном небе.

- Иди к нам, - послышался откуда-то чей-то спокойный голос.

- Кто вы? - поинтересовалась она.

- Мы те, кто всегда рядом.

Она отрицательно покачала головой. Как она могла уйти, оставив всю эту красоту. Да и зачем, если её родители ждали свою дочку где-то там, в темноте.

"Нет, я не могу. Мне слишком нравится жить".

- Мне ещё рано, - проговорила она.

- Может быть поздно.

- Все равно...

- Хорошо, - вновь раздался спокойный голос. - Это твой выбор. Тогда падай.

И она стала падать. Падать быстро, мгновенно. Тёмная земля стремительно приближалась, а через несколько секунд почувствовался сильный удар о поверхность. Она закричала.

* * *

Она закричала, и проснулась, приняв сидячее положение. Знакомая комната, её походная кровать, на которой она спала все эти последние месяцы. Рядом с ней находился доктор Боткин, который попросил её одеться.

Анастасия осмотрелась. Не смотря на довольно позднее время, никто не спал. Рядом находились её сёстры, а в коридоре промелькнула подтянутая фигура отца, бывшего императора.

Девушка сползла с кровати, прислушиваясь к разговорам. Ольга и Татьяна обсуждали то, что им придётся на какое-то время покинуть свои комнаты, так как существовала опасность. Какая именно, Настя не поняла.

Потерев щёку ладонью, девушка поднялась на ноги, всё ещё находясь под впечатлением сна. Он был такой реальный, будто всё происходило на самом деле. Хотелось вновь ощутить свободный полёт, чтобы ветер играл с волосами, а земля под ней уносилась стремительно.

Все сборы заняли около тридцати минут. Наконец семья была готова. В коридоре к этому времени их ждал комендант. Юровский окинул взглядом бывшего царя и царицу, а потом и великих княжон. Алексей находился на руках отца, так как в последнее время ему нездоровилось.

- Нам придётся на какое-то время переправить вас вниз, - проговорил Яков Юровский, вновь окидывая взглядом каждого. - В целях же вашей безопасности. Заодно мы сделаем фотографию, так как Москва требует доказательства того, что вы не сбежали.

С этими словами комендант кивнул конвою. Те двинулись вперёд, а следом и царская семья, за которыми следовал медик Боткин, повар Харитонов, камердинер Трупп и горничная Демидова.

Спустившись в полуподвальную комнату, Анастасия огляделась. Здесь не было ничего. Лишь пустое пространство. В сердце ёкнуло беспокойство. Она поглядела на отца, но тот оставался спокойным, как и всегда. На руках по-прежнему находился Алексей, глядя с недоумением на всех окружающих.

- Сейчас мы сделаем фотографию, - проговорил Юровский. - Я вас поставлю, как полагается.

Мать Анастасии, Александра Фёдоровна, осмотрела пустую комнату, а потом обернулась к коменданту.

- А разве стульев не полагается? - поинтересовалась она.

Юровский умолк на полуслове, до этого говоривший что-то Медведеву. Он обернулся к бывшей царице, а потом медленно кивнул.

- Принесите стулья, - приказал он.

Вскоре в комнату было доставлено два стула. На один уселась Александра Фёдоровна, так как она страдала ногами и не могла долго стоять. На другой же был посажен Алексей. У брата Анастасии болело колено. Нога не разгибалась из-за полученной травмы.

- Всё? - поинтересовался комендант. - Так, отлично. Значит, теперь становимся в таком порядке.

Юровский принялся их ставить. Возле Александры Фёдоровны встал Николай, а по сторонам от него дочери, Татьяна, Ольга, Мария и Анастасия. Сзади, за княжнами находился Боткин и повар Харитонов. Ну а уже за ними, Трупп и Демидова. Всего три ряда.

Анастасия смотрела на лица людей, которые находились перед ними. Ермаков пытался скрыть улыбку. Довольно мерзкий тип, а вдобавок ещё и пьяница. Его постоянные шуточки, от которых краснело лицо.

- А где же фотоаппарат? - поинтересовалась бывшая царица, сидя с усталым видом.

Вообще в последнее время, мать Анастасии сильно постарела. В волосах поблёскивала седина, а эти постоянные головные боли...

Александре Фёдоровне никто не ответил. По-прежнему велись тихие разговоры, из которых ничего нельзя было понять.

Юровский покинул комнату на несколько минут, но вскоре вернулся. Следом за этим событием раздался рёв мотора. Где-то на улице затарахтел двигатель грузовика. Вновь нехорошее предчувствие пронзило сердце девушки.

Откашлявшись, комендант встал на середине комнаты, прямо напротив её отца. Бывший император всё ещё имел довольно спокойный вид.

- Николай Александрович, - начал Юровский, глядя на царя.

Потом опустив взор, он уставился на бумажку, которая находилась у него в руке.

- Ваши родственники собирались вас спасти, но этого им не пришлось, и поэтому мы принуждены сами вас расстрелять...

Тут вскинул голову царь, перебивая коменданта:

- Что-что?

Бывший император повернулся спиной, лицом к своей семье, но уже в следующий момент снова стоял перед палачами. На его лице читалось недоумение.

Как заметила Анастасия, её мать попыталась перекреститься, а Демидова, что находилась в заднем ряду, вскинула перед собой подушку, которую прихватила с собой из комнаты.

- Огонь! - раздалась команда Юровского.

Наган, кольт и Браунинг громыхнули разом. Помещение заволокло пороховым дымом. Анастасия смогла за долю секунды разглядеть, как её отца отбросило назад. По-видимому, сразу несколько рук направило своё оружие в сторону императора. Следом за отцом ушла из жизни её мать, Александра Фёдоровна. Следующей целью стал камердинер. Демидова заметалась, прикрываясь подушкой. Со стороны расстрельной команды послышались крики. Кто-то кричал. Ничего нельзя было понять. Всё разом смешалось, превратившись в ужасную какофонию.

Анастасию отбросило назад, когда пуля попала ей в грудь. Одна, другая. Девушка рухнула на залитый кровью пол, пытаясь подняться. Всё ещё рядом раздавались крики, а также грохот оружия. Это казалось дурным сном, страшным кошмаром. Нет, такого на самом деле не могло происходить. Только не с ней! Только не с её семьёй!

Но, увы, всё происходило здесь и сейчас. Перед ними находились палачи, держа в руках орудие, неся с помощью них смерть. Люди стали зверьми, окончательно потеряв человеческий облик. Ведь только чудовище могло так поступить, хладнокровно расстреливая детей. В глазах не было жалости, только фанатизм новому богу, кровавому и беспощадному. А сколько ещё будет? Тысячи убиенных, чья вина лишь в том, что жили в это страшное время.

Анастасия сумела сесть, ощущая боль в груди, в то место, куда попали пули. Она к удивлению не пострадала. Её спасли драгоценности, которые были сокрыты в лифчике. Поэтому пули лишь рикошетили, отскакивая. Нечто подобное произошло и с Демидовой, а также с сёстрами.

Новый залп. На этот раз выстрел достиг цели, пробив плечо. Девушку резко крутануло, снова укладывая на залитый кровью пол. Она разглядела тело отца, мёртвое, неподвижное. Из многочисленных ран вытекала кровь, собираясь в тёмные лужи.

Юровский что-то прокричал, но слов нельзя было разобрать. В ушах всё ещё стоял оглушительный грохот выстрелов.

Приблизившись к Алексею, кто-то из палачей вонзил в беспомощное тело брата штык, раз, другой. Мальчик тихо вскрикнул. Других же добивали прикладами, экономя патроны.

- Пульс! - донесся вопль коменданта. - Проверяйте пульс!

Лёжа на полу, Анастасия видела, как тёмные фигуры ходят по комнате, время от времени склоняясь над телами. Никто, конечно, о пульсе и не думал. С мертвецов снимали драгоценности. В карманы карателей падали кольца, браслеты, цепочки, серьги. Шакалы, да и только.

Вскоре и над Анастасией склонилась чья-то физиономия. Девушка прикрыла веки, стараясь не дышать. Сказать честно, это было довольно трудно. Боль в плече, да и ужас от пережитого. Всё ещё свежа была картина падающего отца, когда ему в грудь попало несколько пуль. Из-под Гимнастёрки брызнула кровь, а фуражка мгновенно слетела с головы. А мать? Да, и она, как вместе со стулом переворачивается, опрокидываясь назад.

- А ну прекратить! - заорал вдруг Юровский. - Всех расстреляю!

Он обращался к своим товарищам, которые, словно крысы, обирали покойников. Жалкое зрелище. И это будущее новой страны?

Фигура, что склонилась над ней, вдруг резко выпрямилась, а потом отпрянула. Юровский потребовал вернуть все драгоценности. Нет, конечно же, не мертвецам, а ему. Кто-то подчинился приказу, а иные нет.

Девушка продолжала лежать в полной неподвижности, слушая, как многочисленные ноги шлёпают по лужам крови. Комендант вновь куда-то пропал, но вскоре появился, приказав, чтобы покойников выносили на улицу, где к этому времени ждал грузовик.

На носилки, сделанные из простыней, положили её отца. Его вытащили из комнаты. Людей разом стало меньше. Закипела работа. Им надо было торопиться. Ведь ещё предстояло уничтожить все следы этой страшной трагедии. Трагедии, которая разыгралась в Ипатьевском доме. А уже на подходе к городу находились белые.

- Всех проверили? - поинтересовался комендант.

- Всех, - отозвался кто-то.

К Анастасии вновь приблизились, склоняясь.

- А эта, похоже, жива.

В лицо ударило перегаром.

- Покончи с ней, - было ему ответом.

Девушка хотела вскочить, бежать прочь от этого места, но куда там. Выстрел в голову заставил Анастасию лишь отпрянуть, да и то это не спасло её.

* * *

К своему огромному удивлению, Анастасия не умерла. Точнее, не совсем. Она просто вновь оказалась в своём сне. Девушка парила в воздухе, глядя на то, как палачи выносят расстрелянные тела, бросая их потом в кузов грузовика, предварительно постелив брезент.

Анастасия видела, как одна из её сестёр пришла в сознание, когда её тащили к выходу. Носилки тут же упали на дощатый пол, а люди в ужасе отпрянули. Безумным взглядом великая княгиня смотрела на своих убийц. По её лицу стекали ручьи крови, пачкая и без того уже грязную одежду.

- Чего встали! - заорал Юровский, брызгая слюной.

Один из палачей принялся работать штыком, вонзая раз за разом своё оружие в тело девушки. Его руки тряслись, а глаза были на выкате. В них читался суеверный страх.

Наконец, после того, как трупы погрузили, автомобиль двинулся по ночной улице. Кто-то из убийц, наверное, Егоров, залез в кузов к мертвецам, где мирно уснул. Сегодня был день получки, и палач слегка перебрал с выпивкой. Он подложил себе под голову чью-то мёртвую руку, чтобы не стукаться виском о твёрдый кузов, и был таков.

Анастасия следовала за грузовиком по Екатеринбургу, и дальше, пока, наконец, они не достигли цели. Девушки не составляло труда находиться рядом, паря прямо в воздухе, возле кузова.

Пока автомобиль со страшным грузом двигался к нужной точке, Анастасия размышляла, почему с ней так произошло. И где тогда её родители, а также все остальные? Почему она осталась совершенно одна. Ответов не было.

Достигнув шахт, процессия остановилась. Пока Юровский ходил осматривать местность, оставшиеся люди принялись раздевать покойников. Тут-то и обнаружилось главное. То, почему живучими оказались великие княжны. В их одеждах находились драгоценные камни, которые смогли задержать пули. Люди с жадностью стали срывать их, пряча к себе в карманы. Сняли с Александры Фёдоровны и жемчужный пояс, а также ещё кое-какие вещички.

- Ты чего делаешь? - поинтересовался один из убийц, глядя на то, как ладонь товарища поглаживает обнажённую грудь императрицы.

Тот довольно оскалился.

- Потом буду хвастать, что тискал её за сиськи. Ведь не каждый день такое позволяется.

Анастасия с отвращением отвернулась, кипя негодованием. Девушка ещё не знала, что издевательство над телами даже ещё и не начинались. Дальше будет хуже. Кислота, огонь, отрубленные части.

Она поглядела наверх, на сверкающие звёзды. Они вдруг разом все сразу приблизились, и Анастасия очутилась среди горящих огоньков. Земля исчезла, растворившись в черноте бездны. Как и в своём сне, девушка была свободной.

"А может сон, это всего лишь репетиция перед смертью? - подумалось ей. - Мы уходим в свои сны навсегда, где ждёт свобода и исполнения желаний. Но тогда почему здесь нет па и мА?"

Настя ждала знакомого голоса, что её позовут, но ничего не происходило. Звёзды хранили холодное молчание.

* * *

1920 год. Берлин.

Анастасия устала блуждать среди звёзд. Она устала от одиночества, хотя прошло не так уж и много времени. Ей вновь захотелось очутиться среди людей, там, на земле. Здесь, в черноте, была лишь холодность, тоска и воспоминания, которые причиняли жуткие мучения.

Она и сама не заметила, как вновь перенеслась на то место, которое оставила не так уж и давно. Совсем недавно. Но к её огромному удивлению здесь ничего не было. Тела исчезли, как и палачи. Ничего не говорило о том, что некогда здесь что-то происходило.

Девушка заметалась, а потом взмыла в воздух лёгким призраком, перемещаясь в Петроград. Город изменился, и сказать честно, совсем не в лучшую сторону. Мысли путались.

- Что же это происходит? - вырвалось у неё.

Анастасия не могла даже спросить, так как её никто не мог видеть. Бесплотный дух, и только.

Снова Екатеринбург, дом Ипатьева. И здесь ничего. Никаких следов. Как будто прошло какое-то время.

Анастасия полетела в ночь, особо не думая куда направляется. Ей хотелось движения. Ведь оно означало жизнь. По крайней мере, так говорил её отец. Но его не стало, как и всей семьи.

Она не знала, сколько прошло времени. Закончилась ночь, минул день, и снова небо заволокло сумерками. Анастасия осознала себя в чужом городе, довольно большом, старинном. Прислушавшись, она распознала немецкую речь.

Скользя по ночным улицам, девушка вглядывалась в лица прохожих, поняв, что может чувствовать их настроение. Кто-то был радостный, кто-то же печален. Встречались всякие, в том числе и совершенно несчастные.

На Бендлерском мосту, прижавшись к перилам, Анастасия узрела девушку. На ней были надеты чёрные одежды, туфли, блуза и платок, а взгляд смотрел в пустоту. Княжне не понадобилось много времени, чтобы осознать, что сейчас произойдёт.

- Нет, не надо! - вскричала она. - Здесь слишком одиноко!

Но девица, что до этого момента стояла спокойно, вдруг влезла на перила, а потом шагнула в черноту. Анастасия устремилась следом, в воду, погружаясь всё глубже.

Перед глазами замельтешило, завертелось. Она ощущала, как дух самоубийцы выходит из тела, становясь свободным. Но одновременно происходило и нечто другое. Анастасия чувствовала холод воды, а ещё нехватку кислорода. Она задыхалась, хотя это было невозможно. Ведь призраки не могли дышать.

Сколько прошло времени, она бы точно сказать не могла. Скорее всего, не слишком много. Анастасия очутилась в крепких руках. Рядом кто-то пыхтел, ругаясь. Её вытаскивали на берег.

Повернув голову, девушка увидела усатое лицо. Это был полицейский, если судить по форме. Правда, очень мокрый и очень дрожащий полицейский.

- Сумасшедшая, - сплюнул он.

Лёжа на берегу, Анастасия также дрожала всем телом. Ей было холодно. И да, она снова была живой. Живой, как и раньше. Вот только тело было совсем не её, а той девушки, которая решила свести счёты с жизнью.

Оказавшись в больнице, девушка сидела в углу, завернувшись в колючее одеяло. Возле неё находился доктор, а ещё служитель закона.

- Вы помните, что с вами произошло? - поинтересовался медик.

Девушка неуверенно покачала головой.

- Хорошо. Тогда назовите ваше имя.

- Анастасия, - проговорила она, всё ещё вздрагивая. - Анастасия Николаевна Романова.

Врач никак не отреагировал, а служитель порядка что-то записал в своём блокноте. Ну да, мало ли русских в Берлине, и мало ли Анастасий.

На следующий день выяснить имя и фамилию не удалось, так как никаких документов не было. Уже позже, оказавшись в психиатрической лечебнице, ей будет присвоена фамилия фройляйн Унбекан, что означает, неизвестная.

Но удивительное дело, спасённая не смотря на факты, продолжала утверждать, что она великая княжна Анастасия Романова.

После того, как девушку поместили в психиатрическую лечебницу, которая располагалась в Дальдорфе, она замкнулась, так как ей никто не верил. Да это и не удивительно. Ведь вся царская семья погибла в ту страшную июльскую ночь, в том числе и сама Анастасия, младшая из дочерей. А упоминать о том, как она путешествовала к звёздам, а потом вселилась в чужое тело, было просто глупо. Никто в здравом рассудке никогда в такое не поверит. Очередная мистификация. Тогда ей лучше молчать.

- Очень сдержанна. Отказывается назвать имя, возраст и занятие. Сидит в упрямой позе. Отказывается что-либо заявить, утверждает, что у неё есть на это основание,

и если бы она захотела, она бы уже давно заговорила... Доктор может думать что хочет; она ему ничего не скажет.

Именно так говорил врач, делясь со своим коллегой, находясь в кабинете.

И лишь однажды Анастасия проявила эмоции, когда в палату неведомым образом попал иллюстрированный журнал с изображением царской семьи. Ткнув на младшую из дочерей, Анастасия сказала, что эта девушка могла спастись. Впрочем, так оно и было. Она выскользнула из кровавых рук палачей, обретя новое тело, а с этим и новую жизнь.

В клинике она провела полтора года, после чего последовали встречи с родственниками, которые жили в Германии, и не только. Тётка, принцесса Ирен, Жильяр, а также камердинер её матери Алексей Волков.

В конце концов, Анастасия в 28-ом году перебралась в США, где жила какое-то время на обеспечение разных людей, в том числе и довольно известных. Она уже привыкла к тому, что ей не верят. Дурной характер, который, по-видимому, достался от прежней хозяйки, сыграл плохую роль. Ведь сама Анастасия была довольно весёлой и общительной девицей. А возможно, просто время её изменило.

Именно в Америке она взяла себе новое имя и фамилию. Теперь её звали Анной. Анной Андерсон.

На протяжении всей своей жизни Анна Андерсон сталкивалась с недоверием. Родственники ей не верили в том, что она выжившая великая княжна. Да и можно ли их в этом упрекать? Лицо совсем другое, как и прошлое.

В 1984-ом, Анастасия, наконец, достигла своего пика, прожив долгую жизнь, оставив в воспоминаниях расстрел в восемнадцатом году, а также то, что было раньше. Она была глубокой старухой, когда ей вновь приснился сон. Сон, в котором она могла летать, как делала это раньше. И снова был тот голос, который предложил уйти. Он походил на отцовский, а может ей только показалось. Тем не менее, Анастасия на этот раз протянула руку, соглашаясь. И она ушла. Ушла навсегда, последняя княжна.