Аннотация: Описанные события могли произойти в любом городе. Данная история вымышлена... наполовину. Детский сад действительно есть на окраине города, правда, слава Богу, ничего подобного там не было и, надеюсь, не будет...
14 декабря 1992 год. Ульяновск. Где-то на окраине города...
-Степаненко!- окликнул своего подчиненного маленького роста капитан, затягиваясь третьей сигаретой подряд.- Живо сюда!
На другом конце пепелища раздался грохот, словно упала очередная обугленная оконная рама, и захрустели по битому стеклу тяжелые шаги. Среди развалин и покосившихся перегородок слабо замерцал луч фонаря, бегавший из стороны в сторону, словно черт от ладана.
-Что-нибудь нашел?- спросил капитан у подбежавшего к мигающей ярким светом милицейской машине Степаненко.
-Т-товарищ капитан, там все за-за-завалено.- Заикаясь, невнятно пробормотал что-то он.- Пожарные всего час как уехали. Тела только вынули из-под завалов...
-Местных опросил? Хоть кого-нибудь? Хоть что-нибудь узнал?
-Местные все как один за-заверяют, что не видели ничего. И... Это... Говорят, э-э...- Степаненко замялся, поправляя очки,- говорят само загорелось.
-Не может быть, чтобы никто ничего не видел! Это же, черт возьми,- капитан обвел рукой руины старого здания детсада- не глушь какая-нибудь, не тайга сибирская! Пусть и окраина, но ведь города же как ни крути.- Сказал низенький мужчина в форме с капитанскими пагонами и обернулся к другим троим подчиненным, разгонявшим зевак и любопытных по домам.- Так, бойцы! Будьте здесь, никого сюда не пропускать!- Крикнул он, снова затянулся и направился по хрустевшему снегу на осмотр еще тлевшего скелета здания. Проскальзывая между двух перегородок, семь часов назад еще образовывавших центральный вход, Степаненко молча последовал за ним.
-А что сказали пожарные? На что это похоже?- Спросил капитан, стоя посреди детской игровой комнаты на серой кучке пепла, из которой выглядывало личико чудом уцелевшей куклы с обуглившимися волосами. В лунном свете, просачивающемся сквозь балки и покореженные крепления провалившейся крыши, яркой искоркой светились его глаза, словно два маленьких уголька в потушенном костре.
-Говорят, что проводка здесь ни при чем.- Прохрипел сквозь прижатый ко рту рукав, Степаненко.- И что скорее всего это утечка газа...
-Кто находился в здании?
-Сторож, две воспитательницы, и четверо детей на продленке. Все погибли без остатка.- Тут он замолк, неуверенно посмотрев на старшего по званию и, съежившись и вжавшись от холода в теплый воротник, тихо сказал.- Федор Генадьевич, там матери погибших... Прямо в пламя лезли, в самый по-пожар...
-Вот поэтому, Степаненко, такие как мы с тобой, нервно курим в стороне. В самый пожар говоришь? А кто лошадь на скоку остановит? В горячую хату войдет? Или избу? Ай, да не важно.
-...я одну удержать пытался, а она меня больно так, прямо в ребра кулаком...
-Ты сказал, что сгорело семеро.
-Да, семеро. Женщину эту вытащили, еле-еле откачали...
Помолчали. Капитан неспеша докурил сигарету, щурясь от яркого света фонаря, время от времени выхватывающего остатки детских столиков, игровых кубиков, раскрасок и книг. Глядя на его широкие плечи, на твердый и прямой, как луч солнца, взгляд, казалось, что почти сорокаградусный мороз ничуть не докучает ему. Густые брови, слегка закрученные кверху, сдвинулись, образовав маленькую ямочку в центре- он явно строил предположения, которые пока не собирался оглашать во всеуслышание.
-Подумать только, четверо детей.- Медленно протянул Федор Генадьевич.- Степаненко, вот скажи, у тебя есть дети?
-Никак нет, товарищ капитан.
-А у меня в твои годы уже ребенок был с женой. Внук совсем недавно во второй класс пошел.
Потом, смотря в сторону опаленных провалов в стене, произнес:
-Хм, окна были зарешечены. Со всех сторон. Стало быть, пытаться выбраться отсюда они бы не стали... - Капитан вместе с подчиненным вышел в коридор и, то и дело проваливаясь в ямы на прогоревшем паркете, направился вперед, в сторону спальни. Остановившись на пороге, он оглядел пустую просторную комнату, полную пепла и черного дыма, и тихо продолжил.- Так. Кухня находится дальше по коридору, за поворотом.- Капитан перевернул ботинком все еще теплый кусок фанеры.- А дверь второго выхода совсем рядом, в десяти шагах. Пожар приблизительно начался в районе пяти-шести часов вечера. Значит, детей уже почти всех забрали по домам. Остались четверо... Плюс сторож и две воспитательницы. Они метались по комнатам, сновали туда-сюда, задыхаясь... Десять шагов до двери, Степаненко! А ну-ка, давай посмотрим.- И с этими словами капитан быстрым темпом достиг железной двери дальше по коридору.
-Меньше десяти секунд.
-Так какого черта они не выбежали на улицу, если пожар мог начаться с кухни? Тихий час уже давно прошел. Детей забрали в четыре часа, эти оставшиеся были на продленке. За ними должны были прийти в семь, а
то и в восемь.
-Может, проход завалило или дверь заклинило? А что если у сторожа ключа под рукой не нашлось?
Капитан ничего не ответил, вместо этого начав осматривать покосившуюся дверь. Железная, на прочных петлях она вся была покрыта толстым слоем копоти. Замок был открыт, а ключ торчал в скважине.
-Товарищ капитан! Что это значит?!- Ошарашенно просипел басистый голос над ухом у Федора Генадьевича.- Мистика какая-то!
-Мистика говоришь? Хе-хе. Мистику оставь цыганам и бабкам старым.
-Но это же не объяснить! Дверь открыта была! Открыта с внутренней стороны, а они все с-сгорели!
-Степаненко, уймись, черт возьми! Та-ак. Интересно...- Капитан изо всех сил вдавил дверь, выбив ее из проема наружу. Затем, вглядываясь в грязный от копоти снег, начал осматривать пространство у себя под ногами. Вскоре носок ботинка уперся во что-то твердое.
-Хм...
-Что? Вы что-то нашли?
-Степаненко, никакая это к черту не мистика!- Тяжело произнес командир, наклоняясь к ногам и поднимая что-то длинное и тяжелое.- Это самый что ни на есть поджог чистой воды!- С этими словами он поднес к лицу молодого человека увесистый стальной прут.
14 декабря 1999 года. Ульяновск. Где-то на окраине города...
Под окнами пятиэтажного дома, спрятавшись за мусорными контейнерами, засели двое близнецов. Время от времени, из-за железного корпуса показывалась темно-синяя шапка и рука в серой варежке бросала комок снега в сторону окна третьего этажа. Второй близнец, точная копия первого, шмыгая носом, протяжно и по собачьи выл в сложенные рупором ладони:
-Аууу...
-Витек, он видать сегодня не выйдет. Наверное, родители не отпускают.- Прошептал один из братьев, вспомнив, что до семи часов они уже должны вернуться домой.
-Шурка, а я говорю выйдет. Давай еще кидай. Только сумку смотри не задень,- предупредил тот из братьев, которого звали Витьком, и оглянулся на маленький кожаный футляр, какие носили военкоры в годы Великой Отечественной. Через пару минут, после очередного попадания по окну третьего этажа, братья заметили слабый отблеск света фонаря, пропущенного через лист зеленой бумаги- сигнал, что "дан зеленый свет, ждите в условленном месте".
-Вот видишь, а ты не выйдет, не выйдет.
-Ладно, пошли. Он скоро прибежит.- Сказал тот из братьев, которого звали Шуркой, и поднялся, подхватывая футляр.
-Аккуратней!
-Да не боись ты. Идем.
Мелкими перебежками, от дереву к дереву, проваливаясь по пояс в сугробы, близнецы двинулись к низкому решетчатому забору, отгораживавшему территорию бывшего детсада, на месте которого поздними ночами собиралась всякая шпана. Ухватившись за прутья в пяти шагах от маленького кустика, своей формой напоминавшего указательный столб, Витек начал разгребать ногами снег у основания ограды. Второй из братьев, Шурка, стоял на стреме, глядя в сторону горевших ярким светом окон жилых домов, на застекленные балконы и проплывавшие в них силуэты.
Несмотря на то, что стрелки на полуигрушечных часах показывала только пять, ночь уже порядочно накрыла непроницаемым покрывалом мрака город. Вокруг не бы ни души: с этой стороны дома распологалась пустошь, никаких построек, никаких ремонтно-восстановительных работ здесь не было. Вместо когда-то прекрасной детской площадки с двумя навесами, игровым полем и песочницами, теперь оставались лишь руины, сквозь которые толстой змеей пролегала теплотрасса. Прямо за забором, посреди этого гигантского кладбища разрушенных детских фантазий, еле проглядывали торчавшие из земли кости давного сгоревшего здания. Снег падал и оседал на земле, а в заброшенном прямо за оградой двухэтажном здании с провалившейся крышей, заполнил собою целый бассейн.
-Витек, вон он бежит.- Сказал Шурка и указал рукой в сторону тротуара, по которому быстро семенил их низенький друг.
-А вот и Гужик! Здорово, друг.- хором поприветствовали его близнецы.
-Привет, пацаны,- четко проговорил он сквозь плотный шарф, убрав который, выставил наружу свои потрескавшиеся губы.
-Принес?
-Да, как и обещал.
-Отлично. Все готово, пацаны, милости просим вовнутрь.- Сказал Витек и приглашающим жестом указал на маленькое расширение в решетке.
Через руины ребята проходили уже не первый раз, поэтому тщательно выверенные тропы и щели в стенах, в сумме составляли некий запутаный маршрут. Прошли по маленькому холмику между двух песочниц с покосившимися железными зонтиками- первый знак- и сразу резко повернули в сторону, по направлению к теплотрассе.
-Гуж, тебя на сколько отпустили?- Спросил, делая девятую засечку на тонком слое железа, Шурка.
-До шести, а вас?
-Да, тоже где-то так,- отозвался Витек, приподнимая деревянным бруском покосившееся покрытие трубы.- Ныряйте.- и все трое мигом оказались по ту сторону теплотрассы.
-Так. Где испытывать будем? Может у "дяди Степы"?- Предложил Шурка, слегка подмигивая бровью,- так они называли разрисованную заднюю стенку крайнего навеса в сорока шагах от третьего дерева слева от вентиля.
-Нет, там гопоты полно собирается, а сейчас как раз вечер. Лучше держаться от них подальше.- Сказал Гужик, переминаясь с ноги на ногу.
-Да, вот именно.- Поддержал Витька.- Помните наш пятый поход? Что мы там нашли?
-Лучше не напоминай. Давайте тогда за "котлом"?- Предложил Гуж, вспомнив про давно сгоревшее здание детсада.
-У "петуха" или "курицы"?
-Давайте у "курицы", а то у "петуха" обзор плохой.
-Решено.- И все трое двинулись по узенькой тропинке к видневшимся неподалеку черным развалинам. Вокруг было тихо, редкие кустарники чуть выглядывали из-под снега, а ветки деревьев угрюмо протягивали к ним свои ветвистые лапы.
-Про упырей историю слышали?- Спросил идущих впереди братьев их друг.
-Про летающих?- отозвались они в ответ.
-Нет, про летающих брехня.
-Ой! А ппо летающих прям правда? Давай рассказывай тогда.
-Говорят, что где-то на территории детского сада есть небольшой канализационный люк. По слухам, этот люк никогда не закрывался полностью, сначала его прикрывали крышкой, а когда и крышку свистнули, постелили сверху лист фанерки. Однажды, лет 5 назад, когда здесь еще осмеливались ночевать бездомные, упырей кто-то потревожил. Бомжи тогда еще не кучковались, каждый облюбовал себе уголок, и вроде как один из них провалился туда с концами.
-Да, а его даже не искали?
-А кому, Витек, он на фиг нужен? Кричал он значит, кричал, выбраться сам не мог.
-Ногу пади сломал.
-Или руку.
-Так, я рассказываю или нет? Замолкните и слушайте. Кричал он больше суток в этом люке, никто его так и не услышал. А упыри видимо проснулись и съели его. С тех пор, после того как исчезли еще пятеро, бомжей здесь больше нет.
-Вот и отлично, это нам только на руку.- С ухмылкой отозвался Шурка, поправляя футляр.
-Хватит, Шурка. Лучше расскажи ему что мы подслушали.
-А... Ты про детсад сгоревший? Сейчас,- сказал витькин брат, отдирая от штанов приставшую ветку куста.- Значит так. Семь лет назад, на месте той рухляди стоял детский садик. Назывался он... Э-э, "Одуванчик".
-"Ромашка",- поправил его Витек.
-Без разницы. Так вот, семь лет назад случился здесь страшный пожар. Все здание выгорело, полыхало так, что с другого конца города видно было. В огне сгорело заживо семеро: сторож, две воспитательницы и четверо детей. Тут потом долго еще сновали милицейские машины, приезжали важные начальники, разбирались в чем дело. Мама говорит тогда в новостях по телеку шумиху подняли, даже наш дом показывали.
-Ты не отвлекайся, а суть излагай.
-Я как раз к этому и веду. Так вот, дело поручили какому-то матерому капитану, говорят у него нюх был на все это. Пока целую неделю о пожаре орали на каждом углу, он все ходил по развалинам и искал. И тут, когда шумиха уже было улеглась, этот самый капитан выступает с заявлением. Говорит, вроде как, что официальная версия об утечке газа ложная и что пожар э-э...- Шурка замолчал, напрягая память и оживляя образ низенького капитана с охапкой бумаг в обеих руках, сидящего за столом и дающего интервью,- "... Пожар явился следствием умышленного поджога..." и что у него есть тому доказательства и показания свидетелей!
-Так кто убийца-то?- Спросил внимательно слушавший Гужик, обожавший подобные истории, спустя года обростающие легендами и слухами.
-В этом-то вся и фишка, друг! Убийцу так и не нашли! Того кто заблокировал все выходы длинными прутьями не посадили за решетку! А потом, спустя еще неделю, этот самый капитан, весь в синяках и ушибах, якобы от падения, делает официальное опровержение, сваливая всю вину на сторожа!
-Во дела!
-Именно.
-Шурка, так ты расскажи ему что мы недавно подслушали-то!
-Ах да. Этого капитана наш отец оказывается знает. И как-то раз они сидели у нас на кухне, пили чай с сушками, и завели разговор на эту тему. Нас с Витьком, конечно, сразу выгнали, вроде как рано нам еще. Ну мы и подслушали.
-И? Шурка, не томи,- умоляюще протянул Гужик, дергая друга за рукав.
-Дело там было совсем в другом. Оказывается, этот сторож и две воспитательницы детям кололи что-то во время тихого часа, так что те полусонными были, а затем забавлялись с ними.
-Это как?
-Не знаю. Там слово такое было... Педофигия что ли? Вроде кровь детям заразную потом еще вкалывали... Вот поэтому их и сожгли прямо в доме, учуяли видать родители что-то неладное, а доказать не получилось. А капитан сказал, что его и четверых свидетельниц, матерей погибших детей, сильно прижали, изничтожили почти что. С тех пор с этим местом связано много нехороших слухов. Например, есть легенда, что каждый год, среди развалин, по территории детсада бродит тот сторож и две воспитательницы, и каждого кто их увидит, они забирают с собой. У нас даже в доме правило неписаное есть: занавешивать окна, выглядывающие в сторону детсада, плотными шторами и не выходить ночью на балкон. Так, на всякий случай.
-А дети? Детей-то ведь тоже сожгли!- На это Шурка ничего не ответил, лишь вспомнив отцовский ремень, которым грозил им отец всякий раз когда речь заходила об этом месте.
-Все, пришли. Вон "петух", а вот "курица".- Произнес Витек, переворачивая маленький столик в центре выгоревшей комнаты. На столешнице проступал еле заметный силуэт курочки рябы с золотым яйцом. Место было отличное: две стены были снабжены провалами окон, одна была завалена кусками обвалившейся крыши, а четвертая, откуда они пришли, была устлана высокими холмами снега, служившего отличным укрытием для их "курицы". Из окон, или, правильнее сказать, из того, что от них осталось, виднелись далекие дома, теплотрасса и дорога, ведущая к главным воротам.- Итак. Начнем?
-Да уж давно пора.- Резво воскликнул Шурка, извлекая из сумки содержимое и ставя на стол все необходимые предметы.- Гуж... Ты чего? Заснул?
-Ребят, а может ну его этот эксперимент, а?
-Ты чего? Мы же целых две недели говились.
-Не нравится мне здесь...- шепотом сказал Гужик, оборачиваясь в сторону коридора, в конце которого была та самая железная дверь,- может они...
-Истории испугался? Ха-ха. Да ладно тебе, это семь лет назад было. Здесь-то уж и не осталось ничего.- Подбодрил его близнец, хлопнув варежкой по плечу.- Не бойся, когда эти духи наружу нос суют всегда доносятся звуки колыбельной. Они ее заманивают... А сейчас все тихо, тем более время шести еще нет.
-Ладно. Но только делаем быстро что хотели и уходим.
-Конечно, Гуж, а как же иначе?
Спустя пять минут на столе лежало все необходимое для опыта: алюминиевая банка, обрезанная с обеих сторон и плотно набитая смоченной в аммиачной селитре бумагой, пачка таблеток активированного угля, пакетик сахара, чая и маленькая колбочка марганцовки и несколько коробок спичек.
-Я трубку вот еще у деда в цеху стащил, вроде подходит.- С этими словами маленький друг близнецов достал из глубикого кармана штанов сорокасантиметоровую железную трубку со сплющенным и запаянным с одной стороны концом и маленькой дырочкой посередине.
-Вроде все, пацаны?- Спросил, растирая онемевшие пальцы, Витек.
-Да, с чего начнем?
-Давайте с дымовухи.
На том и порешили. Взяли алюминиевую банку, поднесли к пожелтевшей бумаге заженную спичку и с третьей попытки привели дымовуху в действие. Эффект был потрясающим: с обеих сторон из банки валил густой серый дым, клубами взлетая вверх. Едкий, вызывающий кашель и головную боль он вызывал восторг у троих псевдоученых. Жаль, что тлеть бумага очень скоро перестала.
-Здорово! Браво, коллеги.- Воскликнул Шурка, встав в позу победителя.
-Это было круто пацаны!- Крикнул Гужик, широко улыбаясь своими потрескавшимися губами.
-Ага, жаль что быстро закончилось,- проговорил Витек, наклоняясь над почерневшей банкой.- Как думаете, дым могли заметить?
-Вряд ли. Сейчас уже темнеет.
-Ну что?- Спросил друг близнецов.- Поджиг будем делать?
-Да, давай. Порох знаешь как готовить?
-А то.
-А то смотри, надуешь нас со своим жюльверновским "таинственным островом" как в тот раз.
-Да не боись ты.- Отмахнулся Гужик и начал смешивать размельченный уголь с остальными ингридиентами в нужных, вычитанных в какой-то энциклопедии, пропорциях. Когда все было готово, свежеприготовленный порох аккуратно засыпали в трубку.
-Не, пацаны. Это не поджиг.
-Почему?
-В поджиг еще снаряд кладут, а у нас без него. Пугач эта штука называется.
-Без разницы как она называется, лишь бы рвануло по сильней и эффекту побольше б было.
-Вот именно,- поддержал Шурка брата.
-Кто будет поджигать?- Поставив руки на стол, спросил Витек.
-Может жребий потянем?
-Или камень, ножницы, бумага?
-Давайте камень, ножницы, а то меня мамка и так заругает за полупустой коробок если узнает.
С пятой попытки роль "подрывника" выпала Витьку. Взяв трубку в левую руку он аккуратно чиркнул спичкой и поднес язычок пламени к маленькому отверстию недалеко от запаянной стороны. Ничего не произошло.
-Гуж?!
-А что я сразу? Гуж, Гуж, попробовали бы сами...
-Ты, друг, нас видать опять на...- Начал было Шурка и тут же оборвал сам себя. Уставившись в оконный проем, он указал рукой в сторону дороги.- Пацаны, что это там?
Гужик с Витьком в мгновение ока обернулись назад и замерли от увиденного.
Меньше чем в ста метрах от них, у покосившихся ворот, образовалось столпотворение. За ограждением находилось по меньшей мере двадцать человек, они молча смотрели в их сторону, как будто чего-то ожидая.
-Прячься, пацаны,- прошуршал Гужик и тут же мигом залез под стол у стены между двух окон. Близнецы последовали его примеру.
-Это они дым заметили,- прошептал над ухом у брата Витек.
-И поэтому все и сбежались что ль?
-Сам знаешь, что это за место...- Сказал шуркин брат и выглянул наружу. Безликая, смешавшаяся в единую серую бесформенную массу толпа, о чем-то долго шепталась у ворот. Близнец посмотрел на небо. Черт! Звезды еще не выступили на черном небосводе, а тьма уже порядком опустилась на город. Если не вернемся вовремя,- мимолетно подумал он,- будут у нас потом большие неприятности.
Но вот, в сером облаке у ограды что-то зашевелилось, какой-то человек покопался в замке и через минуту ворота распахнулись под неистовым потоком толпы.
-Ну что там?- Спросил, дергая друга за штанину, Гуж.
-Сюда видать идут.
-Кто?
-Откуда мне знать? Люди. Много людей.- Все трое замерли под столом, вслушиваясь в нарастающие звуки чьих-то шаркающих шагов. Вместе с тем, до них доносился рой голосов: унылых, подавленных,- какие бывают у родственников умершего на похоронах.
-Да, пацаны,- шепотом констатировал Шурка,- неудачный мы выбрали день для экспериментов.
Когда блуждающее среди руин эхо издаваемых толпою звуков, поутихло, ребята буквально шкурой почуяли, что огромная органическая масса остановилась совсем недалеко от них. Было слышно ее дыхание, сквозь щели здания начинавшее издавать чудные мелодии.
-Тихо, не дышать,- шепнул Шурка и, подавая пример остальным, прижал варежку ко рту.
Те несколько минут последовавшей затем гробовой тишины показались им вечностью, ребята уже начали было думать, что толпа сама собою растворилась. Но не тут-то было. Спустя некоторое время, один из пришельцев, поднявшись на кусок стены, твердым голосом сказал:
-Внимание. Прошу внимания. - Пчелиный рой умолк.- Сегодня, четырнадцатого декабря 1999 года исполняется семь лет со дня той страшной трагедии.- Толпа разом вздохнула, опустив головы.- Тогда, семь лет назад, когда здесь распологался прекрасный детский сад, с зелеными лужайками и отличными игровыми площадками, здесь на самом деле был сплошной ад. Сами того не осознавая, каждый день мы отводили своих детей в это заведение, мы буквально отдавали их в лапы маньяка и педофила. Его сообщницы, две воспитательницы, которые должны были защищать и охранять детей в любое время их пребывания здесь, на самом деле принимали участие в страшных оргиях, насилуя одурманенных снотворным детей, а затем впрыскивая им зараженную кровь.- В толпе послышался шепот проклятий, по лицам женщин потекли тоненькие полосы слез. Тем временем оратор продолжал.- Помните,
тогда газеты трубили о семи погибших? Нет, скажу я вам. На самом деле в тот день погибло гораздо больше людей. Это они,- мужчина указал сухой обветренной ладонью в сторону выгоревшего окна,- они повинны в том, что наши дети больше никогда не смогут жить нормальной жизнью, не смогут больше играть и общаться со своими сверстниками, будут не в состоянии жить нормальной жизнью.- Люди согласно закивали, как завороженные, глядя на говорившего.- Как вы все знаете, у меня был сын. Эти нелюди надругались над ним пока он спал, а потом сделали его ВИЧ инфицированным. Теперь он постоянно молчит, почти не смотрит в глаза когда к нему обращаются и даже теперь, спустя семь лет после Тех страшных событий, он по прежнему просыпается по ночам весь мокрый, в поту и с высокой температурой. Как честный и законопослушный гражданин я обратился в милицию, мы все обратились. И что мы услышали в ответ?
-Оскорбления... Нас даже слушать не стали...-заголосила толпа.
-Эти трое ублюдков, извергов, получили по заслугам. Не наша вина, что в тот момент в здании оказалось еще четверо детей. Мы не детоубийцы!
-Да!
-Мы установили справедливость!
-Да!
-А теперь, я предлагаю почтит минутой молчания всех погибших и пострадавших детей,- все стянули свои головные уборы, и каждый по очереди начал класть у основания стены какую-нибудь маленькую детскую игрушку, пока неизменный оратор зачитывал каждого ребенка поименно. На лицах собравшихся читалась скорбь и ненависть, переходящая в отчаяние, в желание самолично растерзать на мелкие клочья этого сторожа-маньяка. Наконец, когда список имен подошел к концу, без умолку говоривший обвел медленным и тяжелым взглядом всех собравшихся. Затем, он сказал:
-Ступайте с миром и помните, мы поступили...
-Правильно?!- вдруг резко, как гром среди ясного неба донеслось из толпы. К оратору вышло четверо женщин, низких, сгорбленных с частой проседью в волосах, хотя на вид им можно было дать не больше сорока.- Гибель четверых ни в чем не повинных детей вы называете правильным?! Благодарите Бога, что ваши дети еще живы! Им как никогда сейчас больше всего нужна именно ваша поддержка, а вы что? Собрались здесь, чтобы облегчить собственную совесть.
-Их гибель была случайной.- Попытался оправдываться явно не ожидавший такого поворота событий оратор, все еще стоявший на куске стены.
-Не будет вам прощения!- Сказала одна из женщин с короткими светлым волосами.- Слышите?! Гореть вам всем в аду!- Толпа недовольно загудела, из разных ее концов послышались резкие выкрики.
-Что?!- выступила вперед другая из четверых матерей.- Не нравится?! Правда глаза колит?!
-Вы не понимаете,- начал было оратор, но тут же умолк, взглянув в водянисто-голубые глаза говорившей.
-Вы, вы все убийцы. Детоубийцы. Ничем не лучше тех троих, что сгорели в страшном пламене. Думаете все?! Нет! И вас кара настигнет! Всех!- это были ее последние слова.
-Бей их,- донеслось откуда-то из глубины этого оживающего тумана и оттуда же полетел кусок кирпича, метко брошенный женщине прямо в висок. Все остальное произошло очень быстро. Толпа в буквальном смысле слова смела, стерла с лица земли оставшихся троих матерей, выплескивая на них всю ту ненависть и злость, которые испытывала к сторожу и двум воспитательницам.
Жизнь- это очень сложная штука, особенно, когда речь заходит о нас самих.
Спустя два часа, уже в кромешной тьме, долго не решаясь выглянуть наружу, мальчишки выбрались из-под стола и уже через десять минут стояли около небольшого расширения в решетке ограды. Все трое долго молчали, стараясь унять дрожь в коленях и частое покалывание внизу живота. Окоченевшие от холода, голодные и уставшие они думали о том, как быть дальше.
-Т-так.- Заикаясь, с трудом пересилив себя, наконец выговорил Шурка.- Об у-увиденном никому ни слова. Мы за-за-заигрались в снежки. З-знаю, что з-звучит глуп-по, но з-зато...- он не договорил.
-Гуж, Ты ч-чего?- Гужик не ответил, вместо этого он лишь взглянул полуотсутствующим взглядом на близнецов и медленно кивнул.
-Все, р-решено. П-пошли.
Напоследок, прежде чем навсегда покинуть это место, все трое в последний раз обернулись в сторону выгоревших развалин, стараясь не смотреть в ту сторону, где в темноте возвышались четыре маленьких холмика. Когда они вернулись по домам, каждого ждала хорошая порка, но, не смотря на жгучую боль, ребята были по настоящему счастливы видеть родных и самых любых ими людей.
После этого дня, друзья больше никогда не вспоминали увиденного... И не верили ни одной из известных миру легенд...
Территория детского сада где-то на окраине города до сих пор заброшена и находится в полном запустении. На вопросы "почему?" местные удивленно смотрят собеседнику в глаза, но, впрочем, что-либо ответить они так и не решаются. Глупая привычка, предрассудки, не более того, но окна, выходящие в сторону развалин, до сих пор занавешивают даже самые ярые атеисты и скептики.