Наконев Владимир : другие произведения.

Как на войне

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Краснокутской дикой дивизии посвящается.

  
  
   "В соответствии с Законом О Всеобщей.... приказываю явиться" читал я повестку. Далее было написано про то, что надо иметь кружку, ложку... В конце списка ручкой было приписано: тёплое нижнее бельё. Это меня изрядно озадачило. Нижнего белья тёплого у меня не было. Перестав дружить с Китаем, наша родина оставила нас без замечательных китайских кальсон с начёсом. Гарнитур назывался "Дружба". Мне вдруг захотелось дружбы. Правда. у меня была зимняя тельняшка. Это было не хуже китайской "Дружбы", но на нижнюю часть ничего лучше шерстяного спортивного костюма не придумывалось.
   Зато у меня был комплект лётного обмундирования. Это было получше китайского барахла. Его-то я и надел. Погода к тому располагала. За окном был январь. Снегу в этот год навалило до... почти до пояса. Морозы по ночам подбирались к отметке минус тридцать по Цельсию. Днём, правда, отпускало до двадцати.
   Возле военкомата шла посадка в автобусы. Видно было, что народу призывают много. Из динамиков неслись бравурные марши. Любимая родина, если захочет тебя убить, на музыку не поскупится. Пьянь, пардон, воины запаса расползались по автобусам. Причём сами. И лишь только потому, что там было теплее, чем на улице и можно было продолжить возлияния. Те, кто потрезвее рассаживались на передних сиденьях, а на задних шло опустошение посуды. Оттуда же доносилась перебранка, хохот и, время от времени, кто-то из принявших на душу, проползал по проходу поучить водителя или пристать к кому-нибудь. Большую часть пути всё обходилось более или менее мирно, но с приближением к месту назначения, выкушавшие огненной воды вели себя всё более агрессивно.
   Слегка стали распускать руки. Трезвые держали коллективную оборону лучше. Где дипломатией, где уговорами, но конфликты сглаживались. По крайней мере, в нашем автобусе. Приехали и выгрузились на переодевание. То, что я видел раньше было детским садом. Здесь, в Красном Куте (это деревня такая) был университет. Пьяными были не только призывающиеся, но и офицеры пункта и солдаты. Все куда-то брели, чего-то несли, кого-то искали. Походив в этом бардаке с пол-часа я понял, что мне переодеваться смысла никакого нет. Лётная форма мне была не только к лицу, но ещё и к телу. На всякий случай я приторочил на куртку полагающися мне погоны и пошёл искать куда прислониться. На выходе спохватился и вернулся для того, чтобы взять шинель. Нашёл нужный размер, чтобы надевать прямо на лётный комплект. Надел. Полы шинели доставали до пола. Железный Феликс, блин! Встал в позу, потом приподнял руку "верной дорогой идёте, товарищи" и замер. Мимо прошли два шатающихся партизана. Офигев от увиденного, стали трезвее. Я же, скатав шинель под мышку, вышел на мороз.
   По дороге попался пьяный дедок в военном полушубке. Столкнувшись со мной, он потерял равновесие и упал бы, если бы я не схватил его за воротник.
   - Послушай, батя, где...?
   - Как вы смеете, - заверещал дедуня, - Я - подполковник!
   - Погоны надень, - посоветовал я, отпуская.
   Дедок забежал в одну из палаток и, в самом деле, вышел оттуда с подполковничьими погонами.
   "Чудны дела твои, господи, не ведаешь что творишь", подумалось мне. Но я тут же забыл про это, увидев совершенно трезвого офицера, поговорив с которым я отправился в нужном направлении для организации защиты родины. Многие трезвенники уже были там и деловито разбирались с будущими командирами, привыкая к новым должностям на ближайший месяц.
   - Ёлки-палки! - воскликнул майор, получивший меня под своё управление, - Ещё один трезвый! Никто не поверит! Будешь у меня командиром взвода связи. На тебе документы твоего взвода. Кстати, почему не по форме одет?
   - Зато по погоде, - парирую я, забирая пачку бумажек.
   В моём взводе все держались на ногах, хотя трезвыми их назвать язык не поворачивался. Все ростом повыше меня. Интересно, думаю, сколько времени мне понадобится, чтобы они меня слушаться начали? Но выжидать не пришлось. Поддатые воины быстро смекнули, что лучше будет, если кто-то командовать ими будет.
   - Старшой! - дыхнул на меня перегаром один из моих подчинённых, - Ты, главное, руководи. А мы тебя не подведём.
   - Младшой я, - поправил я его и разбил взвод на три группы: одна ставит палатки, другая идёт на кухню налаживать контакты, а третья отправляется вместе с майором на склад за аппаратурой связи. Сам тоже пошёл на склад.
   - Распишись в получении, - майор протянул мне кучу бланков и ручку.
   - Я не материально-ответственное лицо, товарищ майор. Придётся подписывать Вам.
   - Ты где служил такой умный?
   - В десанте.
   Комбат махнул рукой и углубился в чтение длинных списков. Я подошёл к своим.
   - Так, товарищи солдаты. Слушай приказ! Телефоны протянуть только к комбату в палатку, на кухню и вещь-склад. Провода надёжно притоптать на дорогах и больше ничего не делать. Остальных будем подключать к связи только по возможности.
   - Начальник! Всё будет пучком!
   Мужики схватили с грузовика несколько катушек, телефонов и бегом отправились на поле, где располагался наш батальон.
   - Куда они так рванули? - поднял голову майор.
   - Связь тянуть, командир, Вы же хотите иметь управление батальоном?
   - Класс!! - и майор опять углубился в изучение полученного имущества.
   Выдвинувшись к своим палаткам, я обнаружил повеселевший взвод с загадочными физиономиями. Похоже, что приняли ещё. На мороз не глядят. В печурках уже гудел огонь и в палатке можно было присесть на укрытый сеном топчан.
   - Командир! Каша с тушёнкой. Только что с кухни, - мужик чуть ли не в двое старше меня суетился, накладывая мне в миску кашу, не переставая говорить при этом. Ложка сама-собой оказалась в моей руке. А дядька продолжал:
   - Они нам сразу вне очереди навалили, когда увидели, что мы им телефон ставим. Чего ещё надо делать?
   Я отрицательно помотал головой, потому что рот был набит кашей. Прожевал и проглотил, а затем, понизив голос сказал.
   - Не вздумайте закончить то, что я уже сказал до темноты. Должно и на завтра остаться. Главное - не торопиться.
   - Бу сделано!
   Перезнакомившись со своим личным составом и найдя тех, кто хоть чего-то помнит о связи, я отправил всех лишних с глаз долой и пошёл в палатку к майору. Тот сидел довольный, напившись горячего чая и сняв бушлат, и смотрел на связиста, который прикручивал провода к телефону.
   - Через сколько времени будет связь со всем батальоном?
   - Думаю, что дня через два, товарищ майор.
   - А-а-а-а... с другими батальонами? С полком?
   - За неделю управимся.
   - Мне нужна связь сегодня к полуночи!
   Я вздохнул и картинно показал, правда издалека, согнутые ладони.
   - Товарищ майор! Мне тоже приходится пилить дрова двуручной пилой с личным составом. Вы должны понять: или тепло в палатках, или связь.
   Комбат оглянулся на раскалённую буржуйку, по-видимому, представляя, как она будет выглядеть без дров. Почесал свисающий чуб и снова обратился ко мне.
   - И какие будут предложения?
   - Нужна мотопила.
   - Но на войне не может быть мотопилы!
   - Значит, на войне не будет связи.
   - Без ножа режешь, товарищ младший лейтенант!
   - Ничего страшного, товарищ майор, это будут наши первые потери.
   - Класс! - снова вставил комбат привычное ему слово и стал натягивать бушлат,- А если я сегодня привезу мотопилу?
   - Тогда и связь будет. Но деньги вперёд.
   Майор застегнулся на все пуговицы и деланно-картинно вскинул к виску ладонь
   - Разрешите идти за мотопилой, товарищ младший лейтенант?
   - Идите, товарищ майор, - и я отбил предплечьем кулак комбата уже вошедший, было, мне в солнечное сплетение.
   - Думаю, что мы сработаемся. Тебя как зовут?
   Вернувшись во взводную палатку я объяснил народу ситуацию и отправил часть свободных солдат протянуть провода к расположениям всех рот и к соседнему батальону. Особое внимание обратил на то, что все линии должны быть замаскированы, как на войне. С дневальным мы развернули в рабочее положение походный телефонный коммутатор и я со спокойной совестью пошёл к остальным пилить дрова.
   Часа через три, уже в потёмках, возле палатки остановился ГаЗ-66 комбата. Он вытянул из кузова мотопилу и запасную цепь. Мои воины застонали от охватившего их удовольствия. Тут же быстро нашёлся желающий быть ответственным за этот нежный инструмент. Я объяснил ему, что, если увижу, что кто-то другой таскает пилу, то отправлю его в стрелковую роту и дело закипело с пол-оборота.
   Майор удивлённый быстрым и точным руководством вставил свои три копейки.
   - Приказываю закончить связь к двенадцати часам завтрашнего дня!
   - Есть, товарищ майор!
   В десять часов вечера, после позднего ужина я позвонил в палатку комбата.
   - Товарищ майор, Ваше задание выполнено! Связь в батальоне установлена, с соседним батальоном - тоже. Связь с полком установить не представляется возможным из-за того, что соседний батальон не развернул свою телефонную сеть.
   - Класс! - донеслось из телефонной трубки.
   Наутро меня окликнул от своей палатки майор, когда я разминал затёкшие после лежания на топчане суставы.
   - Оказывается, товарищ командир взвода связи, Вам звание не утверждено. И по нашим документам Вы - всё ещё сержант. Поэтому, назначаю Вас заместителем командира взвода связи. Представляю Вам вашего командира.
   Я посмотрел на нового шефа, который был тоже намного старше меня. Лёгкое похмелье скрашивало его интеллигентное лицо.
   - Ну наконец-то, будет громоотвод. Значит я могу быть свободен?
   - Что значит, свободен? Передать, как полагается взвод и, кроме того, ...
   - Кроме того - это уже к нему, - я показал пальцем на лейтенанта партизанской службы, - Пошли, начальник, с личным составом познакомлю.
   Личный состав неохотно построился и недружелюбно выслушал моё сообщение о новом командире взвода. После команды "Разойдись!" подошли к нему, о чём-то переговорили, зашли в палатку, потом оттуда донеслось всеобщее ржание и через некоторое время, выйдя из палатки, один из воинов подошёл ко мне как раз в тот момент, когда я заканчивал растираться снегом.
   - Всё ништяк, командир! Он - наш человек. Будет тебя слушаться.
   Я хмыкнул и задумался. Дядьки и в самом деле заслуживали какого-то самоотверженного поступка. Идея пришла в голову моментально. Застегнув молнию на своей лётной куртке, я посмотрел на погоны, потом оторвал от дерева шмат коры и повесил рядом со звёздочкой ослепительно-жёлтые лычки. В таком виде отправился к палатке майора.
   - Товарищ майор, прибыл по приказанию командира взвода связи!
   Майор надел ушанку и, приложив руку к виску, выслушал окончание фразы. Потом уставился на мой погон.
   - Это ещё что за х,,,,,,?
   - Ну, товарищ майор, если документов два о моём звании, то и званий у меня будет два. Но, если Вам что-то не нравится, то скажите, что снять надо.
   На этот раз в дых я не получил. Майор протянул руку и повытаскивал из-под моего погона куски коры и швырнул их к печке. Потом приблизил ко мне лицо так, что звякнули наши кокарды. Некоторое время посоревновались кто кого пересмотрит.
   - Ты долго ещё будешь хохмить?
   - Прямо сейчас и закончу. Командир взвода приказал узнать, когда будет выплачено денежное довольствие вместе с полевыми. Поскольку мы призваны в ряды Советской Армии, то надо выполнять все законы...
   Руку опять удалось отбить. Всё-таки, я помоложе и реакция у меня лучше. А ещё я по глазам вижу, когда майор "шутить" задумывает. Получив костяшками пальцев по бицепсу, майор задумчиво почесал через бушлат ушибленное место.
   - Сегодня спрошу у начфина.
   Ближе к вечеру, узрев издалека "шишигу" комбата, я отвёл в сторону нашего командира взвода и обяснил ему, зачем его комбат может вызывать. После звонка по телефону наш взводный ушёл к палатке руководства. Вернулся с бумагой в руке.
   - Всем получить денежное довольствие! Только никому об этом не рассказывайте.
   Народ на радостях в полной темноте завёл БРДМ и скатался в близлежащую деревню. Любить службу воины стали ещё усердней. С утра я натаскивал своего командира по вопросам связи, а мужики забавлялись тем, что сворачивали и разворачивали штабную палатку, грузили и выгружали батальонное имущество из машины. Протестов не было. Как не было и нашего ответственного за мотопилу. Зато от тех мест, где расположились роты нашего батальона, звенел мотор и ухали упавшие деревья. К вечеру рота "проставлялась" и взвод связи заканчивал серьёзной дегустацией вино-водочной продукции очередной день по защите нашей родины.
   Когда стали тренироваться в проведении сеансов связи, то бойцы и пьянки поумерили. Так стало интересно. В ротах, по-видимому, с обучение было хуже, потому что пришлось организовывать комбату вечерний патруль, который после наступления темноты должен был "прочесать" расположение батальона и, подобрав бесхозные тела, как минимум, занести их в ближайшую палатку. Мне же комбат стал устраивать маленькие пакости.
   - Мне бы письмо отправить надо, товарищ майор. Вы в деревню сегодня поедете?
   - Сегодня - нет.
   По глазам вижу, что врёт, но вида не подаю и огорчённо удаляюсь, оставляя офицера с маленькой радостью. Дождавшись темноты и когда комбат сел в свой "шэ-шэ", я ринулся по полю в сторону выезда на дорогу, зацепился за кузов сзади и, выждав, когда "газон" сбавил скорость, запрыгав на корневищах деревьев, забрасываю тело в кузов. На некоторое время прикидываюсь ветошью и в деревне, когда комбат удалился от машины, я тоже спрыгнул и пошёл следом. Захожу в магазин. В нём же и почта. Я подкрадываюсь сзади к командиру.
   - Позвольте ручку, - небрежно выдёргиваю стило из его рук. Ставлю демостративно точку на конверте и подаю почтальонке.
   Ну-ну, думаю, попробуй руками помахать на виду у баб деревенских.
   - А почему Вы без очереди? - нашёлся майор.
   Я смерял его бесцеремонно взглядом с головы до ног.
   - Я на службе, - и почтальонше, - Спасибо, девушка!
   Сорокалетняя "девушка" встрепенулась, повела плечами, заодно вытащив бюст из-под стола и, воодрузив его на стол, одарила меня улыбкой Джоконды.
   - Пожалуйста! Заходите ещё! - и майору, - Ну, а вы чего хотели?
   Я не стал дослушивать, потому что понял, что будет делать мой начальник. Времени у меня было в обрез. Добегаю до конца деревни, где в поле уходит дорога и, для того, чтобы повернуть, машина должна снизить скорость до минимума. Взбираюсь на поленницу дров и прислоняюсь к дереву, которое в этой поленнице торчит. Послышался рёв мотора. "шишига" летела, как на крыльях. Вот она поравнялась со мной и я просто шагнул в кузов. До лагеря я доезжать не стал, а спрыгнул поближе к палаткам нашего взвода. Подбежав, снял с себя куртку и шапку и швырнул их на топчан, сказав, что схожу "по-большому". Зашёл за палатку и стал ждать. Подлетел "газон" и с заносом остановился. Майор свалился из кабины и ворвался в палатку.
   - Где ваш замкомвзвод? Немедленно пусть явится в мою палатку!
   - Щас погадит и прийдёт, - отозвались мужики хлеща картами по столу.
   - Как погадит? - не понял майор.
   - Да он на толчок пошёл. Щас будет. Вон его куртка лежит.
   Майор молча повернул к выходу. На улице его ждал я, застёгивая молнию моих лётных ползунков. Комбат подошёл, пощупал на мне свитер - холодный (ещё бы, при минус тридцать).
   - Ну и как ты это делаешь?
   - Что именно, начальник?
   - Как ты сгонял в деревню и обратно, опередив меня на машине?
   - Я не был в деревне.
   - Как не был? Ты же говорил, что тебе надо отправить письмо?
   - Завтра отправлю. Ладно, командир, дай пройти, холодно ведь.
   Майор засунул голову следом.
   - А письмо?...
   Я, надевая куртку, слегка вытащил из нагрудного кармана край конверта. Майор хмыкнул и исчез.
   - Что за проблемы, командир? - народ оторвался от карт.
   - Да письмо надо было отправить...
   - А-а-а-а, блядь, и этот козёл машину не дал?! Мужики! Заводим "развед-дозор", командиру надо письмо отвезти.
   Мне оставалось только подчиниться. И половина нашего взвода добросовестно провела операцию под кодовым названием "отвоз письма любимого командира". В деревне я накупил себе конфет, побазарил с почтальоншей и, когда мои воины, заправив имеющиеся банки и бутылки спиртосодержащей жидкостью, посигналили мне, я присоединился к ним для возвращения в наш лагерь.
   Так прошло пару недель. Тело начало чесаться. Интересно, вши при минус тридцать с лишним заводятся или нет? Скорее всего да. И я вечером ставлю на печку кружку с водой.
   - Командир! Вон же чайник стоит. А там сахар.
   - Я не для чая. Я мыться буду.
   Толпа отложила карты. Я на глазах у всех начал раздеваться. Народ, глядя на меня, наоборот, стал натягивать шинели и шапки. Попробовав пальцем воду в кружке, я взял мыло и шагнул с кружкой за полог. В палатке стояла мёртвая тишина. Выйдя на снег, я опрокинул на себя кружку, добросовестно размазывая полившуюся воду по всему телу, потом сунул руку с посудой в щель.
   - Поставьте ещё воды!
   Кружку выхватили из руки и я стал спокойно намыливаться. Правда, довольно быстро. После намыливания, я рухнул в сугроб, покрутился в нём с уханьем и кряканьем, счищая снегом мыльную полузамёрзшую пену и заскочил босыми ногами на заранее подложенные два полена.
   - Воду!
   Мне вынесли сразу три кружки. Плеснув на руки и убедившись, что не ошпарюсь, я с удовольствием опрокинул их одну за другой на себя. Выдержка заканчивалась и я молнией метнулся в палатку. Растираюсь полотенцем и начинаю отходить и наливаться удовольствием.
   - Силён! - говорит один из дядек, - А я, пожалуй, до дома потерплю.
   Батальон выехал на стрельбы. Мне совсем не улыбалась картина на полигоне. Не отошедшие от пьянок дядьки с автоматами и пулемётами в руках. Радовало только то, что патроны им выдавали только тогда, когда они отправлялись на огневой рубеж. На всякий случай я к этому рубежу близко не подходил. И всегда держался сзади стреляющих. Стреляли воины запаса по-разному. Те, кто и охотой баловался - профессионально, без лишних движений. Те, кто помоложе. ещё помнили то, чему в армии учили. Но были и другие. Громыхнула очередь пулемёта.
   - Куда ты ствол задрал? Ниже надо!
   Со второй очередью завыли рикошетом пули от мёрзлой земли. Те, кто был поближе, без команды распластались на земле. Кадровые офицеры забавлялись, глядя на весь этот спектакль. Мои связисты вежливо но упорно подталкивали меня к рубежу без всякой очереди. Типа, давай командир, покажи им. Взял я заряженный магазин и улёгся на рубеж. Посбивав свои фигуры, чуть довернул в сторону соседа и уложил и его фигуры тоже, приведя пожилого дядьку в изумление.
   - Я только прицелился, а они упали!
   Наш комбат заинтересовался и предложил мне пострелять ещё, соревнуясь с ним. Я вставил второй "рожок" и быстро уложил все его фигуры и затем уже свои. Партизаны радостно заржали. Приятно было видеть конфуз кадрового офицера перед партизаном. За майора вступился замполит - тоже кадровый офицер. Наше соревнование закончилось моим поражением, но лишь на третьем рожке. Авторитет взвода связи вырос в несколько раз.
   Самые большие деревья поисчезали в лесу вокруг полей, где стояла лагерем дикая дивизия. Учёбы как таковой уже придумывать не получалось. Мужики продолжали пить. Деньги с домашних запасов уже кончились и в войсках стало процветать воровство и продажа всего, что можно было продать в деревню. Отвернувшись, можно было уже не найти рукавиц, шинели, канистры. До конца срока сборов оставалось ещё неделя и я обратил внимание на то, что кадровые офицеры всё чаще уезжали на всякие совещания. По приезду отмалчивались, ссылаясь на военные тайны.
   Готовилась какая-то заваруха. Но что можно было придумать? На Китай нападать, скорее всего не будем, а, вот, покататься по зимней природе нас могли заставить. Так оно и получилось. В четыре утра (у немцев позаимствовали идею) забегали офицеры с воплями "Тревога!", "Собрать лагерь!", "По машинам!". И мы поехали. Не знаю кто и как ставил задачу, но через часа три катания по заснеженным трассам, я по радио получил кодированный сигнал явиться к комбату. Являюсь.
   Майор сидел в кабине и изучал карту.
   - Как ты считаешь, где мы находимся?
   - Ну, поскольку нас ещё не берут в плен, мы - ещё на своей территории. А что? Карту не ту дали? - подколол я.
   - Слушай! Ну хоть сейчас без шуток. Ладно?
   - А кто сказал, что я шучу? Я делаю умозрительные выводы: если китайских солдат нет...
   - Да заткнись ты! - заорал комбат. И тут же спохватился, - Извини. Нервы. Месяц уже без тётки.
   - Можно подумать, что я с полевой женой. Дай сюда карту, - я перешёл на ты.
   Майор сплющил своего замполита об шофёра, освобождая мне место в кабине.
   - Залазь!
   - Нет, командир, это ты вылазь и пусть шофёр свет выключит, будем определяться.
   Некоторое время мы крутили головами обозревая рельеф, потом включали фонарик, разглядывая карту, потом вели по ней пальцем, вспоминая пройденный путь. Наконец, я уверенно ткнул пальцем, здесь. Обрадованный майор заскочил в кабину для связи со штабом дивизии. Выпал через некоторое время с листком в руках.
   - Разбиваем лагерь в этих координатах.
   По счастью, координаты были не очень далеко от места, где мы находились. И через полчаса я распахнул дверь кунга, где теснились мои связисты, дурея от холода.
   - К машине! Ставить палатки!
   - Командир, ты не ох....л?
   - Я ещё нет, а вот вы станете такими, если не поставите палатку и не затопите печь в ней.
   Народ понял, что шутки кончились. Если на тренировках по постановке штабной палатки они затрачивали почти два часа времени, то теперь все рекорды были побиты. Через сорок минут в палатке весело гудела печка-буржуйка. На тепло, как мухи на мёд, сбежались все роты нашего батальона. В палатке свободного места не осталось. Никакими уговорами нельзя было заставить людей выйти на тридцатиградусный мороз.
   Комбат растерянно топтался возле входа в палатку. Рядом с ним маячили другие штатные офицеры. Я же просто бродил вокруг, наслаждался призрачным лесом, освещённым почти полной луной.
   - Выгони их оттуда, - попросил комбат.
   - Да? А по пузу меня стукнуть заодно?
   - Володя, мне не до шуток.
   - Блин! Майор! А голос повысить? Кто у нас командир?
   Я подошёл вплотную к палатке и заорал дурным старшинским голосом.
   - Взвод связи! Свернуть палатку!
   Мои солдаты, ущемлённые наплывом непрошенных гостей радостно рванули тент во все стороны. В считанные минуты толпа партизан осталась без крыши над головой и на их глазах, дневальный перевернул печь в снег, выбрасывая из неё горящие головёшки. Замешательство было так велико, что командирам рот не составило большого труда разогнать неуправляемую толпу на установку своих палаток. Связисты выждали немного времени и, опять перекрыв все мыслимые нормативы, поставили большую палатку на место.
   Такие переезды, со сбором и установкой палаток, развёртыванием средств связи и свёртыванием оной мы за неделю провели раза три. Наконец, после очередного ночного броска, нас загрузили в автомобили и вывезли во чисто поле. И стали строить. Вид был фантастический: давно немытые взрослые дяди, в военной форме, небритые уже несколько недель, вытянулись в линию прямоугольников на всю протяжённость поля. Только тут можно было представить себе сколько стоило любимой родине, чтобы оторвать полторы тысячи мужиков от семей, работы и отправить уничтожать варварским способом многолетние деревья вокруг деревень.
   - Чего ждём? - я по порядку построения оказался позади замполита и мог, не повышая голоса, обращаться к майору, стоящему рядом.
   - Командир дивизии должен приехать.
   И в самом деле, на краю поля показался "уазик". Нам скомандовали "Смирно!" и заместитель в чине полковника, осклизаясь обрезинеными валенками, замаршировал к автомобилю. "Четыреста шестьдесят девятый" остановился, из него неспеша вылез генерал-майор. Весь такой гладенький, кругленький, в новых зимних форменных сапогах, в каракуле. Встал в позу и ждал, когда до него дочапает полковник. И, только когда тот остановился, медленно поднёс к виску руку в перчатке. Выслушал доклад, повернулся к войску и почти неслышно поздоровался. Строй ответил недружным разноголосием, которое должно было означать бравое приветствие. Генерал, по-видимому, внутренне возмутился, потому как повысил голос и заорал.
   - Это не солдаты! Это - свиньи!
   - Сам ты свинья! - донеслось из строя.
   - Кто сказал? - ринулся на строй генерал. Но спохватился, повернулся, выговорил что-то полковнику, так всё ещё и стоящего с поднятой рукой, и сел в "уазик"
   - Вот такие командиры в войне получают случайно залетевшие пули, - проговорил я.
   - Володя! Я тебя умоляю! Тебе осталось служить несколько часов, а мне всю оставшуюся жизнь, - повернул ко мне голову комбат.
   - Молчу, командир, молчу.
   Напоследок нас два часа везли в неприспособленных машинах, лишь оборудованных тентом, к месту переодевания. Но, народ, уже прошедший обкатку жизнью в палатках в промёрзшем лесу, справился и с этим.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"