Аннотация: 1936-й год на альтернативной Земле - и гражданская война в Испании тоже обещает быть альтернативной.
Вспоминая "Каталонию".
Часть 1. Вдали от родины.
* * * * *
Испанская республика, Мадрид, посольство Свободного Государства Новый Альбион.
17 июля 1936 года.
* * * * *
- Джеймс, вы опять опоздали, - добродушно заметил чиф-коммандер сэр Энтони Гильберт.
- У меня была уважительная причина, - понурился лейтенант Джеймс Хеллборн.
- Да, я знаю, ваша испанская подружка, - кивнул шеф. - Та же самая, или уже другая?
Хеллборн густо покраснел и не сразу нашел, что ответить. Впрочем, шеф и не ждал от него ответа. Он был слишком занят своей новой игрушкой:
- Только посмотрите, какая прелесть! Что вы об этом думаете?
Джеймс много чего об этом думал -- например, он давно понял, что коммандер Гильберт больной на всю голову. Должно быть, половину жалования на эти игрушки тратит. Разумеется, эти мысли Хеллборн благоразумно оставил при себе.
- Автоматический пистолет - оружие европейских декадентов и азиатских варваров. Нам, альбионцам, они ни к чему. При наших температурах надежно и безотказно могут работать только револьверы.
- Ты прав, но только отчасти, - возразил шеф. - Эту игрушку я только что получил из Финляндии. Как ты должно быть знаешь, Северная Финляндия в зимние месяцы года незначительно отличается от Южного Альбиона. Вот финны и разработали специальный пистолет для боевых действий в подобном климате. Вот, смотри. Здесь специальный газовый ускоритель...
Длинную скучную лекцию Джеймс благополучно пропустил мимо ушей. Новейший финский пистолет был невероятно уродлив. Какой-то квадратный кусок железа, из которого в разные стороны торчали толстая рукоятка и тонкий голый ствол. Грубое оружие -- вернее, орудие убийства. Точно, из такого только людей убивать.
- ...финны утверждают, что он безотказно работает при температуре в минус сто градусов Цельсия! - завершил свою лекцию шеф. - Что-то не соображу сразу, сколько это Фаренгейту?
- Эээ... Примерно минус 150, - прикинул Джеймс. - Врут, короче говоря. Таких температур даже во внутренних антарктических пустынях не бывает. Разве что в межпланетном пространстве. Уж не хотите ли вы сказать... - насторожился Хеллборн.
- Не останавливайся, продолжай, - милостиво кивнул командир.
- Это может быть преднамеренной утечкой, - заметил Хеллборн. - Как далеко зашла скандинавская космическая программа? Их сотрудничество с итальянцами, в том числе с генералом Нобиле...
Громкий хохот Гильберта был ему ответом.
- Джеймс, твоя бурная фантазия не перестает меня умилять, - признался шеф, утирая слезы.
- Но, сэр, если сообщение Уильяма Пикеринга о втором спутнике Земли окажется верным, мы должны оказаться там первыми! - горячо запротестовал Джеймс. - Если данорвежцы или белголландцы нас опередят... Со времен полета "Альбион-1" мы почти не продвинулись вперед!
- Забудь об этом, - отрезал шеф. - Этим занимаются совсем другие люди. Лучше скажи, что ты об этом думаешь? - и Гильберт кивнул в сторону стоявшего в углу радиоприемника. Тот снова передавал прогноз погоды:
- Над всей страной безоблачное небо. В Мадриде идет дождь...
- Бред какой-то, - пожал плечами Хеллборн. - Ведь нет же никакого дождя!
- Джеймс, я ценю твое чувство юмора, но только не сегодня, - нахмурился сэр Энтони.
- Прошу прощения, сэр, - поспешил заявить Хеллборн. - Да, это приказ о выступлении. Все равно, что официальное объявление войны. Настоящего официального объявления не будет -- ИГИЛ и Испания до сих пор не признают друг друга.
- И как мы должны на это отреагировать?
- Я думаю, мы должны затаиться и наблюдать, - пожал плечами Джеймс. - Это не наша война.
- Вот тут ты ошибаешься, - вздохнул Гильберт. - Наши с тобой общие начальники считают Испанию второ-, если не третьестепенным фронтом. Наши главные проблемы, говорят они, сосредоточены в Южном океане, где нам угрожают апсаки и белголландцы. И если начальники правы -- а кто мы такие, чтобы сомневаться в их правоте? -- скажи мне, что мы здесь вообще делаем?
- В вашем кабинете, сэр? - на всякий случай уточнил Хеллборн.
- Джеймс, я же тебя только что просил...
- Виноват, сэр, - торопливо покаялся Хеллборн.
- В Испании, разумеется! - воскликнул шеф. - Зачем нам Испания? Я не прошу давать банальные ответы -- "мы, Новый Альбион, как всякая уважающая себя держава, должны содержать посольство с военным атташе и его помощником в каждой дыре". Испания уже не та, что прежде, больше не всемирная империя, солнце закатилось, торговый оборот между нашими странами ничтожен. Так зачем?
- Вас устроит короткий ответ или подробный? - поинтересовался Хеллборн.
- Короткий. Самый короткий, на который ты только способен -- если способен вообще, - усмехнулся шеф.
В глубине души Джеймс был уверен, что сэр Энтони и он сам находятся в Мадриде в ссылке за какие-то неведомые грехи, но вслух сказал другое:
- Апсаки и белголландцы.
- Очень хорошо, Джеймс! - воскликнул Гильберт. - А теперь подробно.
- Апсаки, сэр, - начал Хеллборн. - Как и всякий латиноамериканский режим, неважно в какие цвета он окрашивается, они по-прежнему считают Иберию своей метрополией. Пусть не политической, но исторической, культурной, духовной если хотите. Кроме того, в Испании один из самых сильных центров анти-апсакской эмиграции. Поэтому Испания и Португалия пропитаны южноамериканской агентурой. Апсаки пытаются привести к власти своих агентов влияния. Можно не сомневаться, они примут самое активное участие в грядущей войне -- оружие, деньги, военные советники. Если дела пойдут совсем плохо -- или совсем хорошо, зависит от точки зрения, апсаки могут решиться на открытое вмешательство в пользу той или иной фракции. Если они преуспеют, мы получим в дополнение ко всем нашим проблемам апсакский режим в не самом последнем государстве Европе -- а то и в целом ряде государств. Теперь белголландцы, - Джеймс перевел дыхание. - Они смотрят на Испанию свысока, по длинному ряду причину, но главная из них -- с точки зрения белголландцев, Испания - это всего лишь французский вассал. А Франция - это уже серьезная цель. И если белголландцы увидят возможность перетянуть Испанию на свою сторону, они непременно ей воспользуются. Собственно, уже. По самым скромным оценкам, двадцать процентов легионеров и генералов ИГИЛ - белголландцы. Я не говорю про бюджет. Они не могли не повлиять на принятие решения начать войну именно сейчас, когда БАНЗАЙ нацелился на острова Французской Полинезии. И, разумеется, белголландцы не потерпят усиления апсаков в Европе. Таково положение вещей в общих чертах, сэр, но если вы хотите...
- Этого достаточно, Джеймс, - кивнул шеф. - Ты все правильно понимаешь. И раз ты понимаешь причины, по которым мы здесь -- ты должен понимать, что это наша война, и мы не можем оставаться в стороне. И не останемся, - задумчиво добавил Гильберт.
- Я весь внимание, сэр, - Хеллборн едва не щелкнул каблуками, но в последний момент решил не переигрывать.
- И прекрати называть меня "сэром", - нахмурился сэр Энтони. - Я больше не твой начальник. Ты грязный коммунист и дезертир.
- Прошу прощения, сэр? - не понял Джеймс.
- Вот, полюбуйся, - шеф швырнул ему распечатанный конверт, - только что из Дракенсберга пришло. Мерзавец, ты скрыл свое краснозадое прошлое, когда поступал в Академию. И не только! Пришло время расплаты, ирландская свинья!!!
- Ирландская?... - Хеллборн переслал что-либо понимать. Ну да, в роду были ирландцы, но это было так давно и неправда... Он развернул конверт. Как писали в старинных сентиментальных романах, "строчки заплясали у него перед глазами".
"Член подпольной коммунистической ячейки... связан с ирландскими террористами... укрывал на квартире агентов Индийского национального конгресса... гибралтарские сепаратисты... немедленно задержать и содержать под арестом... отправить в Дракенсберг первым же транспортом под надежной охраной..."
- Я... я ничего не понимаю, сэр, - Джеймс даже не пытался скрыть своего недоумения, - это какая-то ошибка...
- Никакой ошибки нет, дурачок, - ласково улыбнулся коммандер Гильберт. - Сейчас ты возьмешь ноги в руки и быстро-быстро покинешь здание посольства. После чего найдешь ближайший военный комиссариат и завербуешься в Испанскую республиканскую армию. У них не хватает специалистов, среди бывших королевских офицеров брожение и шатание, старые аристократы симпатизируют ИГИЛ, поэтому испанцы охотно принимают иностранных добровольцев с левыми взглядами на мир и романтическими взглядами на жизнь. Если будут задавать много вопросов -- покажешь им эту телеграмму. Все понял?
- Так точно, - с облегчением вздохнул Хеллборн. - Я могу идти?
- Подожди. Вот, возьми игрушку, пригодится, - шеф протянул ему финский пистолет вместе с кобурой и коробкой патронов. - Опробуй в деле, уложи из него несколько фашистов...
Джеймс Хеллборн машинально посмотрел на календарь -- дешевый отрывной календарь с черно-белыми картинками, висевший на стене за спиной у шефа. "1936 ИЮЛЬ 17" - гласила текущая страничка.
- Вы так говорите "фашисты", как будто это что-то плохое.
- Не нравятся они мне, - признался коммандер Гильберт. - Весь этот пафос, черные мундиры, серебряные шлемы, "Новая Римская Империя"... Такое впечатление, что они забыли, какой век на дворе. Недавно вычитал у одного европейского журналиста - "Римляне третьей свежести". Точнее и не скажешь. Тухлятиной несет за десять миль... Ладно, хватит лирики. Отправляйся. Время не ждет.
И Джеймс Хеллборн отправился.
Часть 2. Капитан Инферно.
- Прошу прощения за беспокойство, - сказал Джеймс Хеллборн, прижимая шляпу к груди (он успел переодеться в штатское), - надеюсь, я попал в правильный кабинет...
- Вы иностранец? Журналист? - немедленно отреагировал испанский комиссар. - Прошу и меня простить, у меня сейчас совершенно нет на это времени.
- Журналист?! - Джеймс Хеллборн был возмущен до глубины души. - Ни в коем случае! Я доброволец. Хочу записаться в армию Республики и сражаться против фашистов!
- Доброволец? - так же немедленно просиял комиссар и пригладил усы. - Это совсем другое дело! И это правильный кабинет, товарищ. Простите за любопытство, ваш акцент кажется мне таким знакомым... Вы англичанин? Американец?
- Альбионец, - не стал скрывать Джеймс, да и нечего было скрывать -- таков был план.
- Альби... А, Новый Южный Египет! - воскликнул собеседник. - Вы забрались чертовски далеко от дома, мой юный друг!
"Новый Южный Египет", мать твою... Проклятому испанцу чертовски повезло -- на дворе было просвещенное ХХ столетие, а у Хеллборна было важное задание. Поэтому комиссар не был убит на месте за чудовищное оскорбление, искупить которое можно было только кровью. "Юный друг", как же. Вряд ли собеседник бы намного старше его -- на три-четыре года максимум.
- Недостаточно далеко, - Хеллборн решил направить свой гнев в позитивное русло -- ведь он должен был играть роль. - Вы не представляете, какая это дыра - Новый Альбион, как бы его не называли! Я специально поступил в морскую академию. чтобы вырваться из этой задницы!
- Прекрасно вас понимаю, - кивнул комиссар. - Я изучал историю открытия и завоевания Нового Света. Новый Южный Египет оказался столь мерзким местом, что благородные идальго и отважные конкистадоры не пожелали тратить время и силы на его покорение. Только гнусные бандиты и бесчестные пираты вроде Фрэнсиса Дрейка или Уолтера Рэли могли позариться на ее ничтожные и жалкие "достоинства"...
Испанский ублюдок буквально ходил по лезвию ножа на волосок от смерти!
- И вот я здесь, в Мадриде, - хладнокровно продолжал Хелборн. - Но, как я уже заметил прежде -- недостаточно далеко. Годы юности я посвятил борьбе за свободу, и буквально вчера альбионская тайная полиция напала на мой след. Пришел приказ о моем аресте...
- Понимаю, - с нескрываемым сочувствием повторил испанец. - И тогда вы решили...
- Я давно это решил, - твердо заявил Джеймс. - Я никогда не был согласен с преступной и соглашательской политикой моего правительства, которое, прикрываясь лицемерной болтовней о свободе и демократии, отдает Европу -- да что там Европу, всю планету! - в руки фашистов и агрессоров всех мастей!!!
Хеллборн мог бы еще долго говорить в подобном стиле, но горячий комиссар решительно прервал потоки его красноречия. Испанец бросился ему навстречу и принялся обнимать. Потом внезапно исчез в коридоре, но тут же вернулся, сопровождаемый коллегами из соседних кабинетов. После короткого, но бурного пересказа, восторженные офицеры Республики устроили Хеллборну столь же бурную овацию и принялись его качать, подбрасывая до самого потолка. К счастью, потолки были высокие -- комиссариат располагался в какой-то конфискованной церкви, где главный молитвенный зал был разделен перегородками. Откуда ни возьмись появились журналисты -- местные журналисты -- и девушки в национальных костюмах. Хеллборн был многократно расцелован, усыпан цветами и неоднократно сфотографирован для специальных выпусков вечерних газет. Джеймс и не думал протестовать -- напротив, весь этот цирк прекрасно работал на его легенду. Короче говоря, прошло немало времени, прежде чем они снова остался с давешним комиссаром наедине.
- Ваши документы при вас? Эта пустая формальность, я готов поверить вам на слово, но... Спасибо, спасибо. О, вы принесли даже копию приказа о вашем о аресте?!
- Это оригинал, - небрежно поведал Джеймс. - К счастью, в секретариате посольства работает мой добрый друг...
- Полагаю, этот друг женского пола? - испанец снова пригладил усы.
- Вы удивительно проницательны, товарищ комиссар, - демонстративно покраснел коварный альбионец. - Именно поэтому мне удалось бежать. И вот я здесь... Впрочем, я повторяюсь.
- Нестрашно. Хм. Гм. Так вы морской офицер?! Да, конечно, вы говорили об этом. Это многое меняет. Будет воистину преступно и безответственно с нашей стороны -- я имею в виду Республику! -- растрачивать ваши таланты на суше. Республиканскому Флоту требуются опытные морские офицеры.
- Мой опыт не так велик... - в который раз за этот день покраснел Джеймс.
- Неважно. Он все равно гораздо выше, чем у многих из наших моряков, - понурился комиссар. - Среди офицеров старого флота было много аристократов-золотопогонников, сочувствующих ИГИЛ -- пришлось их вычистить.
"Коммандер Гильберт знал, о чем говорит".
- Новых специалистов подготовить не успели, - продолжал комиссар. - Горько об этом говорить, но испанский флот уже не тот, что во времена Непобедимой Армады или Трафальгара...
"Что ты несешь?! Да вы же просрали Армаду вместе с Трафальгаром!"
- Вот ваш мандат, немедленно отправляйтесь в Барселону. Там вас охотно примут на любой корабль. Быть может, моряков у нас не хватает, но кораблей более чем достаточно! Ах, какие это корабли! Готов биться об заклад, у вас в Новом Южном Египте никогда не было таких больших и великолепных крейсеров и линкоров! - воскликнул испанец.
С этим заявлением даже горячий альбионский патриот Джеймс Хеллборн при всем желании не мог бы поспорить. Действительно, природные условия Нового Альбиона накладывают сильные ограничения на размер боевых кораблей. Самый крупный из альбионских мониторов выглядит достаточно бледно рядом с банальным европейским эсминцем.
- К сожалению, мне придется выписать документы на вымышленное имя, - извинился комиссар. - Понимаете, военная тайна и все такое. К тому же, это помешает агентам ново-южно-египетского правительства напасть на ваш след...
- Разумеется.
- Джеймс Хеллборн, полное имя - Джеймс Патрик Хеллборн-Джуниор... - задумчиво пробормотал испанец. - Как имя вашего уважаемого отца?
- Тоже Джеймс.
- А имя вашей уважаемой матушки?
- Виктория.
- Девичья фамилия вашей матери?
- Белкина. Она родом из России.
- В таком случае решено! Отныне вас зовут...
Джеймс Хеллборн заглянул в предложенный военный билет и едва не подавился воздухом.
"Хайме-Патрисио-Витторио Инферно-Белгикамонте".
В мандате значилась сокращенная версия:
"Капитан-де-корбета Хайме Инферно".
- Я немного повысил вас в звании, - пояснил комиссар. - Вы не возражаете?
- Ни в коем случае! - воскликнул новоиспеченный офицер Республиканского Испанского Флота. - Капитан-де-корбета... На наши деньги это лейтенант-коммандер. Мне нравится подобный карьерный рост!
- В таком случае, желаю удачи, товарищ Инферно! - комиссар вскочил на ноги и в десятый раз за этот час пожал Хеллборну руку. - Добро пожаловать в наши ряды! Но пасаран! Вива ля Республика!
- Вива ля Республика! - эхом отозвался Капитан Инферно.
- Если у вас возникнут какие-то проблемы - смело ссылайтесь на меня и обращайтесь за помощью ко мне же, - уже более спокойным тоном добавил испанец. - Меня зовут Гонсалес, военный комиссар Эрнесто-Рауль-Хосе-Мария-Эль-Сид-Кампеадор-Гонсалес.
"Будь я проклят, - подумал Хеллборн, - но я обязательно запомню это имя".
Чтобы рано или поздно встретиться и посчитаться за "Новый Южный Египет".
Чем позже, тем лучше. Месть - это блюдо, которое подают холодным. Мы, альбионцы, кое-что понимаем в холоде.
Адский холод -- оригинальный альбионский продукт.
* * * * *
Коммандер Энтони Гильберт, тоже переодетый в штатское, читал газету в маленьком кафе через два квартала от военного комиссариата. Джеймс Хеллборн еще раз осмотрелся по сторонам, убедился в отсутствии хвоста, зашел в кафе и устроился за соседним столиком, спиной к начальнику.
- Итак? - только и спросил шеф.
- Все прошло как по маслу, - доложил Хеллборн.
- Когда, куда?
- Прямо сейчас. Барселона, один из кораблей Флота.
- Ну что ж, так даже лучше, - кивнул сэр Энтони. - Надеюсь, еще до конца войны ты станешь адмиралом.
- На полпути, - ухмыльнулся Джеймс. - Я уже корветтен-капитан, то есть... Тьфу, неважно.
- Мой мальчик! - в свою очередь ухмыльнулся шеф. - Молодец. Продолжай в том же духе.
- Можно вопрос, сэр? - не сразу решился Хеллборн.
- Ты никуда не торопишься? - поинтересовался Гильберт. - В Барселону, например?
- До поезда два часа.
- Хорошо, но побыстрее, - разрешил шеф. - Нас не должны видеть вместе.
- Почему республиканцы, сэр? - спросил Джеймс. - Они начинают меня раздражать. Вы бы слышали, что этот испанский попугай нес про Армаду, Трафальгар и мировую революцию... А что пришлось нести мне! Не лучше ли мне было присоединиться к мятежникам из ИГИЛ? Простые, грубые парни, солдаты в оригинальном смысле этого слова -- золотые солиды каждый месяц и почти никакой идеологии.
- Не волнуйся, глупенький -- к легионерам мы тоже кое-кого послали, - успокоил его шеф. - Строго говоря, нам все равно, кто победит -- только бы не апсаки. Хотя и апсаки сойдут -- быть может, другие европейские державы поймут их опасность и окажут нам помощь. Но я все равно буду болеть за тебя!
- Рад это слышать, сэр. Я знаю этого агента?
- Нет, но это один из наших лучших людей. Раньше он работал в Лондоне, но потом перевелся к нам, в провинцию. В Лондоне было слишком скучно, ему захотелось приключений...
- Если мы случайно встретимся на поле боя, - пробормотал Хеллборн.
- Не волнуйся, - повторил начальник. - Он знает тебя в лицо, а ты узнаешь его по паролю. Пароль прежний. Что-нибудь еще?
- Это все, сэр.
- Счастливого пути. Бон вояж.
И шеф растворился в уличной толпе.
Джеймс Хеллборн выждал несколько минут и зашагал в противоположном направлении. Заскочил к себе в меблированные комнаты, собрал чемоданчик. Достал из тайника револьвер -- старый сверхнадежный "хеллдог", проверил целостность механизма и патронов, спрятал в кобуре под мышкой. Покрутил в руках подарок шефа -- финский "Лахти" Л-35, если верить буквам и цифрам на корпусе. На кой черт ему сдался специальный заполярный пистолет в жаркой Испании? Если только не придется воевать где-нибудь в Пиренеях. Воевать...
Странное дело, раньше Джеймсу Хеллборну никогда не приходилось воевать. Участвовать в секретных операциях, пограничных стычках и ночных перестрелках -- приходилось. Рисковать своей жизнью и отбирать чужие -- неоднократно. Но воевать? Принимать участие в правильном столкновении вооруженных людей и военных машин? Это было что-то новое и необычное.
Так Джеймс Хеллборн отправился на свою первую войну.
-------------------
Часть 3. Oh Barcelona, Barcelona!
* * * * *
Чем ближе приближался поезд к Барселоне, тем меньше Джеймс Хеллборн понимал других пассажиров. Складывалось впечатление, что он незаметно для самого себя пересек границу и покинул Испанию. В некотором смысле, так оно и было, хотя Хеллборн никогда не предполагал, что дело так плохо - и зашло настолько далеко.
К счастью, это была не его страна, и даже не его война.
"Не моя война" -- снова и снова повторял он, как некую мантру. И все больше и больше сомневался в этом.
Дыхание войны ощущалось повсюду. Радио, свежие газеты, плохо понимаемые соседи по вагону - все говорили о войне. Поезда, битком набитые людьми в форме, обгоняли вагон Хеллборна или мчались ему навстречу. Люди с винтовками толпились в коридорах, выходили или погружались на очередной станции. На некоторых станциях гремели выстрелы. Нет, пока еще не сражения -- как правило, кого-то расстреливали. Хеллборн старательно отворачивался. "Не моя война".
Тем более, что два или три раза расстрел грозил ему самому. Бдительные пассажиры обращали внимание на его акцент -- не каталонский, не мадридский, даже не басконский -- и спешили сообщить об этом ближайшему офицеру народной милиции. Слава реальным и вымышленным богам, пока еще никто не пытался брать закон в свои руки. Обычно вслед за доносом следовала проверка документов, а потом извинения -- документы, полученные в Мадриде от товарища Гонсалеса, оказались выше всякой критики.
Так или иначе, покидая поезд на центральном барселонском вокзале, Хеллборн не удержался от вздоха облегчения. Хотя в глубине души понимал, что его настоящие приключения даже не начинались.
На улицах Барселоны толпились такие же люди с винтовками, а также горели костры и развевались флаги. Некоторые из них Хеллборн с перепугу принял за белголландские. ("Что, они уже здесь?!") Потом присмотрелся и понял свою ошибку. Его ввел в заблуждение синий треугольник с одинокой звездой. Как он перекочевал с флага Фрейстата Конго на флаг аборигенов - оставалось загадкой, но пусть с этим разбираются специалисты по геральдике.
На очередном перекрестке проходил очередной митинг, и Хеллборну в очередной раз пришлось протискиваться через толпу внимательных слушателей. В последние дни Джеймс наблюдал десятки подобных митингов, отсюда и до самого Мадрида. Оратор что-то говорил про свободу, революцию, фашистов и республику -- стандартный набор успевших набить оскомину трескучих фраз. Джеймс собирался равнодушно пройти мимо, но что-то заставило его остановиться и прислушаться. Во-первых, оратор говорил по-английски. На первый взгляд - ничего удивительного. Хеллборн осмотрелся по сторонам -- похоже, среди слушателей доминировали моряки с британских или американских кораблей. В эти дни Барселона -- нет, вся Испания -- все и больше и больше напоминала новый Вавилон. На каких только языках не говорили агитаторы, звавшие трудовые народы планеты к оружию и борьбе. Но разрази меня гром, это не просто английский, с легким удивлением понял Джеймс.
Черт побери, это был старый добрый акцент Нового Альбиона!
Джеймс Хеллборн привстал на цыпочки, сложил ладони козырьком и внимательно рассмотрел оратора. Да, никаких сомнений. Этот человек занимал не самое почетное, но и не самое последней место в картотеке альбионской секретной службы. Где-то в первой сотне. Товарищ Николас Ливермор, он же Ублюдок-Ник, беглый лидер альбионских коммунистов. Вооруженный грабеж, вооруженное восстание, убийство полицейских и длинный список более мелких правонарушений. Интересная встреча. Будет о чем доложить шефу. Джеймс сделал пометку в памяти и зашагал дальше.
У самых ворот военного порта его охватило легкое беспокойство. Корветтен-капитан? В родном альбионском флоте с таким званием он мог командовать торпедным катером или половиной эсминца. Что поручат ему испанцы? Ох уж этот постреволюционный хаос... А вдруг ему доверят целую эскадру, и он не справится?!
Комендант барселонского военного порта внимательно изучил документы "капитана Инферно", заглянул в свои бумаги и с краткостью, достойной спартанца, но никак не испанца, изрек:
- Каталония. Отправляйтесь туда.
- Каталония? Но я и так здесь, - попытался сострить изрядно уставший и измученный Хеллборн. - Боюсь, я вас неправильно понял. Мой испанский далек от совершенства, и...
- "Каталония", - повторил испанец, и на этот раз в его голосе отчетливо звякнули кавычки. - Так называется крейсер. Причал номер шесть. Доложитесь капитану Бельграно. Желаю удачи.
- Спасибо, - отозвался Джеймс (в этот момент он израсходовал как минимум годовые запасы искренности и чистого сердца) и направился по указанному адресу.
"Каталония"? Хм. "Каталония", "Каталония"... По долгу службы Хеллборн регулярно следил за положением вещей в испанском военном флоте, но крейсер с таким именем даже в самых свежих списках не значился. Скорей всего, переименовали что-нибудь, решил Джеймс. Что-то устаревшее и реакционное. Какого-нибудь "Короля Филиппа Кровососущего" или "Королеву Маргариту Развратницу". Это если повезет. Все может быть гораздо хуже. Не переименовали настоящий боевой корабль, а вооружили гражданскую посудину и обозвали ее крейсером. Нет, только не это. Это какой-то позор, я этого не переживу...
Но на шестом причале среди прочих кораблей действительно стоял полноценный крейсер, и Джеймс Хеллборн вздохнул с облегчением. Крейсер был... нет, совсем не прекрасен -- так себе кораблик. Большой - это верно. Но Джеймс Хеллборн живо представил себе, как эта туша застрянет во льдах у северных берегов Нового Альбиона под огнем юрких линейных мониторов класса "Королева Англии" -- и немедленно преисполнился презрения к старомодному испанскому металлолому.
Может быть и зря, подумал он, поднимаясь по трапу -- ведь здесь ему служить и жить в ближайшие... дни? недели? месяцы?!
Кто знает.
В цивилизованных флотах (например, англосаксонских) часовой обычно стоит у подножия трапа. У этих испанских анархистов часовой загорал на палубе, и схватился за винтовку только тогда, когда над ним нависла тень Джеймса Хеллборна.
- Стой, кто идет? По какому делу?
Увы, с формальной точки зрения Хеллборн не мог устроить нерадивому матросу правильный офицерский разнос -- бравый альбионский разведчик по-прежнему щеголял в гражданском костюме.
- К капитану Бельграно. У меня приказ...
- У нас на борту нет такого капитана, - перебил его испанец.
- То есть как нет? - удивился Хеллборн. - Разве это не "Каталония"?
- Никак нет, сеньор, - отвечал моряк. - Это крейсер "Дон Сезар де Базан".
- Но мне сказали, что "Каталония" стоит на шестом причале!
- Совершенно верно, - кивнул собеседник. - На нашем шестом причале. Но это не "Каталония"...
Сердце Хеллборна стремительно упало куда-то в район ботинок. Неужели он имеет в виду этот убогий контейнеровоз или вот этот грязный буксир...
- "Каталония" стоит вот там, - и часовой указал в дальний конец пирса. Джеймс Хеллборн уставился в точку, в которую упирался указательный палец моряка, и его (Хеллборна) охватили самые смешанные чувства.
- Спасибо, - пробормотал он, подхватил свой чемодан и торопливо покинул палубу "Дона Сезара де Базана".
Чтобы добраться до места, Хеллборну пришлось огибать груду ящиков, очевидно сгруженных с давешнего контейнеровоза. Как это часто бывает, один из ящиков вдребезги разбился, а его содержимое рассыпалось по причалу. Винтовки и карабины. В другом месте, в другое время, портовые власти были бы в восторге от такой находки, но не здесь и не сейчас. Ничего крамольного -- это ведь военный порт, идет война -- почему бы испанцам не разгружать оружие? Вот только в этой части света не каждый день можно встретить подобные винтовки. Джеймс прищурился и убедился в своей правоте. Этот дульный тормоз ни с чем невозможно перепутать. "Сильвер Бесс" калибра .333, стандартное оружие альбионской пехоты. Интересные дела. Неужели сэр Энтони лукавил, и нам не все равно, кто победит? Впрочем, сэр Энтони может и не знать об этих поставках. Хеллборн замедлил ход и присмотрелся. У трапа сухогруза спорили двое парней в промасленных комбинезонах. Один из них стоял к Хеллборну спиной, и про него нельзя было сказать ничего определенного. Второй - среднего роста, черноволосый и сероглазый, гладко выбритый, с грустным лицом, далеко за тридцать, мало походил на простого моряка. Скорее, на светского льва. Точно. Джеймс живо представил этого парня в белом вечернем костюме с бабочкой. Ему бы в казино или кабаре ошиваться, но никак не на этом причале. Хеллборн превратился вслух.
- Рик, долго нам еще здесь торчать?! - говорил тот, парень что стоял к альбионцу спиной. - Я хотел бы выйти в море до наступления темноты. Насколько я помню, ты тоже.
- Ты ошибаешься, - отвечал "светский лев". - Я никогда не строил таких долгосрочных планов.
"Американский акцент," - мысленно констатировал Хеллборн, продолжая движение. - "Неужели наши коллеги с того берега? Надо будет доложить шефу..."
Ну, вот и "Каталония", наконец-то. Неудивительно, что он сразу не заметил этот корабль -- его заслоняли ящики с альбионскими винтовками. Но теперь Хеллборн мог рассмотреть новое место службы во всех подробностях. Черт возьми, это действительно был крейсер.
Подводный крейсер.
Неудивительно, что его не было в списках испанских кораблей. И в самом новом "Справочнике Джейн" он значился совсем в другой главе. Очевидно, совсем свежий подарок от одной дружественной державы, известной своим республиканизмом и революционными традициями.
В девичестве этот корабль носил имя "Тартюф", и являлся ублюдком французской "молодой школы". Подходящее имя, "Тартюф-Обманщик" - то ли крейсер, то ли подводная лодка, то ли пиратский бриг. Может нырять на глубину в сто метров, а главный калибр -- как у линкора. Больше того, это еще и авианосец -- вон в том ангаре за орудийной башней скрывается легкий гидроплан-разведчик. Если "Справочник Джейна" не ошибается, гидроплан может нести две торпеды или глубинные бомбы. Странный кораблик. Сразу и не разберешься -- то ли огромный шаг вперед, то ли чудовищный тупик. Альбионские адмиралы, известные своей любовью к линейным мониторам и прочей экзотике, давно присматривались к "Тартюфу". Но могли ли они мечтать, что на борту подводного крейсера окажется альбионский агент? Уникальная возможность -- опробовать этот фантастический корабль в деле и быть среди тех, кто примет решение -- подходит ли он для родного альбионского флота. Конечно, Средиземное море - это не Южный Ледовитый Океан, но кое-какие выводы сделать можно...
Сеньор Бельграно, капитан корабля, говорил по-испански даже хуже Хеллборна -- если такое вообще было возможно. Но Хеллборну повезло -- капитан оказался не каталонцем, а обычным французом. Разумеется, он был такой же "Бельграно", как и Джеймс - "Инферно". Поэтому Хеллборн быстро нашел с капитаном общий язык. Кто бы сомневался -- Народный Фронт подарил испанским союзникам не только кораблик, но и добрую четверть экипажа. К счастью, на К.И.Р. "Каталония" оставалось место для альбионского шпиона.
- Добро пожаловать, месье Инферно! Мы давно просили у штаба флота прислать нам опытного офицера-связиста...
"Опытного?" На этот раз Хеллборн даже не стал спорить.
- С какой аппаратурой вам приходилось работать? - уточнил "Бельграно".
- О-ля-ля! Более чем достаточно! - возликовал месье капитан. - Еще раз добро пожаловать на борт! Надеюсь, вам у нас понравится. Это отличный корабль, самая совершенная машина морской войны! Готов спорить, в вашем родном флоте нет ничего подобного! Прошу прощения, я не узнаю ваш акцент. Англичанин или американец? Нет-нет, вы не обязаны мне отвечать...
- Это не секрет, - пожал плечами Хеллборн -- и действительно, легенда не требовала от него столь глубокой секретности. - Я альбионец.
- Альбионец?! - вскричал Бельграно. - Ну как же я сразу не догадался! Вот почему ваш акцент показался мне таким знакомым! Во время прошлой войны я неоднократно бывал в ваших краях, - поведал чертов лягушатник. - Подводная лодка "Фаворит". Слыхали?
- Не только слышал, но и видел. В конце войны вы ее у нас и бросили, - заметил Хеллборн. - Теперь она в музее.
- Да, верно, - кивнул капитан Бельграно. - Ну что ж, радиорубка корабля в вашем распоряжении. Может приступать прямо сейчас.
Итак, опасения Джеймса Хеллборна оказались напрасны. Настоящий корабль. И всего лишь пост офицера связи. Тогда зачем ему вообще такое звание? Быть может, оно как-то влияет на размер жалования? Но он пока ни пиастра не видел. Красивые золотые эполеты? Так ведь республиканцы не выдают эполет...
Кроме всего прочего, Хеллборн приготовился было почувствовать на своей шкуре всю глубину застарелой французской англофобии. Но его везение в тот день даже не пыталось исчерпаться. В самом деле, как вскоре выяснилось, капитан "Каталонии" действительно недолюбливал англичан, но прекрасно понимал разницу между старобританцами и новоальбионцами.
Примерно десять дней спустя корветтен-капитан Хайме Инферно мог гордиться собой. Радиостанция корабля работала, как швейцарские часы и даже лучше, обеспечивая устойчивую связь с берегом и другими кораблями барселонской флотилии. Капитан Бельграно был доволен, очень доволен.
Коммандер Гильберт тоже был доволен -- Хеллборн заработал короткую увольнительную и использовал ее для того, чтобы передать шефу первый доклад. Там было все - Ник Ливермор, американец Рик, альбионские винтовки и подробное описание французского корабля и его экипажа.
Подчиненные радисты-испанцы обожали своего командира, коллеги тоже.
Странное дело, Джеймс даже начинал привыкать к этим испанцам, хотя, как истинный альбионец, никак не мог избавиться от пустившей глубокие корни испанофобии. Черт бы их побрал, они до сих пор называют мою страну "Новым Южным Египтом"!
Так и быть, простим им эту маленькую слабость. Им сейчас и так нелегко приходится.
Нет, в Барселоне и ее окрестностях сохранялось относительное спокойствие -- то самое затишье перед бурей. Основные события прямо сейчас разворачивались далеко на юге. Белголландские дирижабли перебросили морскую пехоту ИГИЛ в Андалузию -- флот не сумел помешать высадке. Впрочем, скучать не приходилось -- капитан Бельграно использовал каждую свободную минуту для тренировки весьма пестрого экипажа. Кроме испанцев, французов и одинокого альбионца на борту присутствовали немцы, русские, американцы (северные, южные и латинские) и даже белголландцы. Якобы коммунисты и диссиденты, но Хеллборн не торопился им доверять. Он вообще никому не торопился доверять. "Интересно, сколько здесь таких, как я?" - думал он за очередным ужином, изучая лица соседей по столу в кают-компании.
- ...товарищ Спиридонова ведет безупречную и грамотную политику! - тем временем говорил один из офицеров, советский "доброволец". - Под ее руководством Советский Союз достиг невиданного доселе процветания! Испании следует непременно перенять наш опыт!
- О каком опыте вы говорите?! - живо поинтересовался один из испанцев, старый член партии анархистов. - Этот безумный культ личности, когда все государство -- вы только послушайте, государство, которое само по себе является пережитком уходящей темной эпохи! -- все государство фактически держится на одном вожде! Да это просто немыслимо! И эти люди называют себя коммунистами!!!
- Это неправда! - горячо возразил русский.
- Что неправда? - удивился испанец. - Вы не называете себя коммунистами?!
- Я не это имел в виду, - нахмурился русский, - я говорил про так называемый "культ личности". Это все неправда! Клевета, распространяемая нашими врагами! Товарищ Спиридонова - всего лишь одна из равных, она всенародно избранный глава государства...
- Ну да, государства, - усмехнулся анархист.
- Новое издание старой русской империи! - в спор вмешался еще один офицер -- артиллерист, якобы дезертировавший из мексиканского императорского флота. - Как учит нас товарищ Троцкий...
- Товарищ Троцкий почти двадцать лет не ступал на советскую землю, поэтому понятия не имеет о том, что у нас происходит! - перебил его русский. - Все его учение основано на ложных слухах, домыслах и совершенно безумных фантазиях! Мария Александровна неоднократно предлагала ему вернуться на родину и самостоятельно прочувствовать всю глубину собственных заблуждений! Но этот старый упрямый осел...
- Не смейте так говорить про товарища Троцкого! - вспылил мексиканец.
- Сеньоры, сеньоры, мы не о том говорим, - очередной офицер попытался разрядить обстановку. - Не все, что хорошо для большой страны, годится для страны маленькой. Поэтому всякое сравнение Испании и России...
- Это Испанию вы называете маленькой страной?! Вы только послушайте этого андорранца!
- По сравнению с Россией - безусловно, Испания - маленькая страна, - не сдавался андорранский инженер. - Поэтому нам всем стоит обратить внимание на реформы товарища Джугашвили в Транскавказии...
- О, нет, только не Джугашвили!
- Но почему?!
- Джугашвили - оппортунист и меньшевик! Он неправильно понимает суть времени!
- Нет, вы только послушайте! Если Джугашвили - меньшевик, то кто тогда Спиридонова?!
- Спиридонова все правильно сделала! Мы должны повторить ее систему! Каждая испанская нация получит автономную или даже союзную республику! Галисийская ССР, Каталонская ССР, Басконская ССР! Только подобное решение позволит сохранить единую Испанию!
- Испания сколько угодно может называть себя республикой, но она по-прежнему остается империей!
- Бразильская система!
- Аргентинский опыт!
- Только открытый союз анархических коммун!
- Одна страна, разделенная на штаты!
- Федерализация! Федерализация!
- Товарищ Инферно, а что вы об этом думаете? - внезапно обратился один из испанцев к Хеллборну.
Джеймс давно подозревал, что ему не удастся отсидеться в стороне, поэтому заранее подготовился к подобному вопросу.
- Я думаю, - осторожно заметил он, - что сразу после войны следует провести всенародный плебисцит. Пусть народ -- или народы Испании самостоятельно выберут форму правления...
- Это гениально!!! - воскликнул старый анархист. - Как мы только сразу не догадались?!
И спор разгорелся с новой силой. Хеллборн поспешил покинуть помещение. "Что будет, если этим людям придется идти в бой?" - с ужасом подумал он. - "Еще немного - и они начнут стрелять друг в друга. Легионерам останется только убрать трупы..."
Но в один прекрасный день все споры на корабле прекратились как по волшебству. Пусть даже за этим стоял злобной волшебник.
"Каталония" едва успела вернуться в порт после очередной серии учений, как на причале появился курьер из штаба барселонской эскадры. Капитан Бельграно изучил содержимое секретного пакета и тут же собрал всех старших офицеров.
- Заправляемся, погружаем боеприпасы и продовольствие -- и тут же выходим в море. Только что получено подтверждение -- Итальянская Империя вступила в войну на стороне ИГИЛ.
- Черт бы побрал этих фашистов! - не выдержал кто-то из офицеров. - Кто бы сомневался! Эти шакалы не могли остаться в стороне!
- Не сейчас, - остановил его капитан. - От нашей разведки... - Бельграно запнулся. - Французская разведка сообщает, что итальянская армада готова атаковать Балеарские острова. Наша задача - патрулировать к востоку от Балеар и перехватывать итальянские корабли. Разумеется, там будут действовать и другие корабли Республиканского Флота, но нас должен волновать только наш участок. Это все, товарищи. Загружаемся и тут же выходим.
Разумеется, старший связист товарищ Инферно тут же поспешил на склад за запасными батареями к радиостанции. По дороге на склад он выбросил в условленном месте пустотелый камень с шифровкой. Еще сегодня вечером посылку подберет местный агент ДСС, и альбионские коллеги будут знать, куда отправился лейтенант Джеймс Хеллборн.
Через полтора часа "Каталония" вышла в море. Хеллборн разогнал младших связистов по второстепенным постам, а сам занял место радиста на капитанском мостике, поближе к эпицентру событий и принятия решений.
- Погружение через пятнадцать минут, - объявил капитан. - А до тех пор... Товарищ Инферно, поставьте нам какую-нибудь хорошую музыку.
Джеймс покрутил верньеры радиоприемника, увеличил звук.
- Up to mighty London came an Irishman one day,
As the streets are paved with gold -- sure, everyone was gay! -- завопил динамик.
- Нет-нет-нет, только не это! - в свою очередь возопил капитан. - Что угодно, но только не это!
Хеллборн послушно подключился к другой станции.
- Farewell and adieu to you, Spanish ladies,
Farewell and adieu to you, ladies of Spain,
For we have received orders for to sail to old England...
- О, это гораздо лучше! - одобрил капитан Бельграно.
...But we hope in a short time to see you again.
We'll rant and we'll roar, like true British sailors,
We'll rant and we'll roar across the salt seas,
Until we strike soundings in the Channel of old England,
From Ushant to Scilly 'tis thirty-five leagues...
Часть 4. Трупы на волнах.
* * * * *
Несколько часов и морских миль спустя спустя капитан Бельграно оторвался от перископа и повернулся к окружавшим его офицерам:
- Это итальянский авианосец, никаких сомнений. Скорей всего, "Сардиния".
"Они назвали его в честь острова, потому что считают непотопляемым", - вспомнил Джеймс Хеллборн.
- Один авианосец - и больше никого рядом, - добавил капитан. - Как-то подозрительно все это выглядит. Не могли же они оставить такой корабль без эскорта и прикрытия...
- Это итальянцы, - заметил штурман "Каталонии". - Они могли сделать все, что угодно.
Штурман сам был итальянцем, и этот факт только добавлял веса его словам.
- Ваши предложения, товарищи? Старпом?
- Атаковать, - без колебаний отозвался старший помощник. - Слишком жирная цель, жаль упускать.
- Атаковать, - кивнул штурман-итальянец. - Проклятые фашисты должны заплатить...
- Атаковать, - поддакнул старший торпедист, член БКП и бывший бластер-лейтенант белголландского флота. - Риск велик, но он стоит того. В самом худшем случае, мы погибнем с честью...
"Чертов японец, - покосился на него Хеллборн. - Только и умеете, что погибать с честью!"
- Атаковать... Атаковать... Атаковать... - последовательно согласились старший механик, главный артиллерист и даже командир авиакрыла. Мнения старшего радиста никто не спросил, но Хеллборн и не подумал на это обижаться, совсем наоборот.
"Революционный бардак, - подумал альбионский шпион. - Они бы еще голосование устроили!"
- Решено, - кивнул товарищ Бельграно. - Приготовить торпедные аппараты один и два!
- КОНТАКТ! - неожиданно напомнил о себе старший акустик. - Справа по борту! Девяносто градусов, пятнадцать бликов, широкий профиль! Как минимум подводный эсминец.
- А вот и прикрытие! - констатировал капитан. - Приготовить торпедные аппараты с третьего по шестой! Рулевой - приготовиться к повороту направо по моей команде!
- Они вызывают нас, - так же неожиданно объявил немного удивленный Хеллборн, уже было приготовившийся скучать -- как правило, радист не принимает никакого участия в подобных сражениях. - Это наша волна.
- Неужели наши? - в свою очередь удивился Бельграно. - Что они говорят?
- "Пять - ноль, пять - ноль, "Каталония", это "Брускедад", - принялся расшифровывать Джеймс. - "Как слышите, прием".
- "Брускедад"? Он должен быть гораздо южнее, - заметил капитан. - Что он себе позволяет? Надеется на глухоту итальянских акустиков? Ну что ж, отвечайте.
"Латинская раса и ее пристрастие к театральным эффектам", - вспомнил Джеймс одну из прочитанных в академии работ, но так и не вспомнил автора.
- Они открывают торпедные аппараты!!! - почти завизжал акустик.
"SNAFU", - только и подумал Хеллборн.
Как писали в старинных романах, "на принятие решения у капитана оставались доли секунды". И он его принял.
- АВАРИЙНОЕ ВСПЛЫТИЕ! Пятьдесят градусов, полный вперед!!!!!
"Может сработать", - отстраненно подумал Джеймс, в то время как подводный корабль одновременно задрожал от рева сирены и подпрыгнул, брошенный вперед бешено вращающимися винтами. - "Вот только что мы будем делать, когда окажемся на поверхности?"
- Торпеды в воде!!! - тем временем доложил акустик. - Две... нет, три!!! Сорок секунд до столкновения!
"The Lord is my shepherd, I shall not want", - некстати вспомнил Джеймс. Между прочим, того парня тоже звали Джеймс, а еще он был королем...
- Двадцать секунд!!!
"He maketh me to lie down in green pastures: he leadeth me beside the still waters". Вот с водой не очень хорошо получилось.
- ДЕСЯТЬ СЕКУНД!!!
"He restoreth my soul"... Как там дальше... Черт побери, забыл.
- Прошли под нами!!! - акустик был вне себя от счастья.
"Thou preparest a table before me in the presence of mine enemies". Точно, это только отсрочка, враги-то никуда не делись.
- Мы на поверхности, - едва успел доложить рулевой, как его тут же перебил акустик:
- Детонация, слева по борту!!!
Мог бы и не говорить -- "Каталония" заметно содрогнулась и подпрыгнула, целых два раза.
- Продолжать движение! - скомандовал капитан. - Курс - на авианосец, полный вперед!!! Стрелки -- на верхнюю палубу, к зенитным автоматам! Артилерристы - к орудиям, приготовиться к открытию огня по авианосцу!!!
- А как же вражеская субмарина? - напомнил старпом.
- Пока они перезарядят и развернутся, мы будем стоять между ними и авианосцем, - объяснил Бельграно. - Они не рискнут стрелять сразу -- побоятся промахнуться и попасть по своим. У нас будет в запасе несколько минут, мы приготовим им достойную встречу.
- Это же фашисты! - воскликнул штурман-итальянец. - Как раз наоборот -- они охотно стреляют по своим!
- Придется рискнуть, - пожал плечами капитан.
- Батарея готова! - прозвучал в динамиках внутренней связи голос старшего артиллериста-мексиканца.
- ОГОНЬ! - не своим голосом завопил капитан, уткнувшийся в перископ.
Хеллборн был дорого дал, чтобы оказаться на его месте. Но увы! Придется и дальше скучать... Или нет?
- Этот фальшивый "Брускедад" снова нас вызывает, - доложил Джеймс.
- Не отвечайте, - отрезал Бельграно. - Вернемся в порт -- доложим в контрразведку. Пусть ищут предателей, которые сообщили фашистам нашу секретную частоту и координаты патруля...
Хеллборн похолодел. Конечно, он ни в чем не виноват, но радиста допросят первым. А вдруг не поверят? Продолжат допросы, перейдут к пыткам; узнают, что он вовсе не дезертир-доброволец, а шпион на задании... Черт побери, не стоит сейчас об этом думать. Будем решать проблемы по мере поступления.
"Каталония" тем временем заметно содрогалась от залпов орудий главного калибра. Раз... второй... третий...
- ПОПАДАНИЕ! - заорал капитан. - Прямое попадание! Точно в борт! Продолжайте, продолжайте! Добавьте ему еще!!!
"Интересно, авианосец собирается как-то отвечать? А как он может ответить?"
- Воздух!!! - голосом одного из зенитчиков проревели динамики. - Они подняли два самолета!!!
"Они что, мои мысли прочитали?!"
- Ну так стреляйте!!! - проревел в ответ товарищ Бельграно. Потом подумал и добавил: - Торпедные аппараты пять и шесть -- огонь!
"Он хотел сэкономить торпеды для сражения с итальянской субмариной, - догадался Хеллборн. - "Она все еще где-то там, на четыре с половиной часа..."
- Всплытие!!! - в который раз привлек всеобщее внимание акустик. - За кормой справа!!!
"Точно, мысли читают".
Капитан Бельграно резко повернулся на 180 градусов -- и перископ вместе с ним.
- Вижу, - сказал капитан секунд двадцать спустя. - Это не "Брускедад", точно. Это "Марко Агриппа". Фашистский самозванец!
Разумеется, товарищ капитан имел в виду современный итальянский корабль, а не покойного римского адмирала.
- Интересно, что он собирается делать? - задумчиво пробормотал Бельграно.
"Каталония" продолжала дрожать и скрипеть. Очевидно, снаружи кипело нешуточное сражение. Возможно, поднятые с авианосца самолеты бросают бомбы. Или торпеды. Или...
- УРРРРРХХХХХУРРРАААААООООО!!! - одновременно завопили все динамики. Потом один из них пояснил: -- "Сардиния" тонет!!! Она накренилась!!! Ей конец!!!
Капитан снова развернул перископ.
- Так-так-так, - хладнокровно констатировал он. - И в самом деле. Орудийная палуба! Отставить! Развернуть башню! Огонь по субмарине!!!
- Торпеды в воде! - это снова был акустик. ("Какой же у него все-таки противный голос...") - Четыре... нет, пять!
- Маневр уклонения! - скомандовал капитан.
- Пятьдесят секунд до столкновения!!!
"Мy cup runneth over", - очень кстати вспомнил Хеллборн.
- Тридцать секунд!
"Yea, though I walk through the valley of the shadow of death..."
- Пятнадцать секунд!!!
"...I will fear no evil..."
- Десять!..
"...for thou art with me..."
- ПЯТЬ!!!
"...thy rod and thy staff they..."
- СЕЙЧАС!!!
"...comfort...
БРРРРРРРРРРРРРАНГГГГГ!
...me".
"Это была только одна торпеда из всего сальво, - понял частично оглохший и ослепший Хеллборн. - Остальные прошли мимо или не сработали. Иначе бы нам точно конец. Впрочем, не исключено, что нам действительно конец".
Между прочим, а почему я ослеп? Почему оглох -- понятно, но зрение здесь причем? А, теперь понял. Лоб рассечен, кровь заливает глаза. Ничего страшного.
- ...путта мадре альгамбра эстремадура!!!! - сообщил один из динамиков.
- Повторите еще раз, - хладнокровно потребовал товарищ Бельграно.
- Мы попали в него, капитан! - кричал давешний мексиканец-троцкист. - Прямое попадание в мостик! Корпус лопнул! "Агриппа" уничтожен!!!
Бельграно в очередной раз потанцевал с перископом.
- Вижу. Верхняя палуба! Есть ли другие цели?!
- Никак нет, капитан. Авианосец продолжает тонуть. Самолеты сбиты. Больше никого.
- Trеs bien. В отсеках! Доложить о повреждениях.
- Четверо убитых, пятеро раненых, рули повреждены, один из винтов уничтожен полностью, - подвел итоги капитан несколько минут спустя. - Могло быть хуже. Двигаться можем только по прямой и медленно. Merde, еще и орудийную башню заклинило. Связь?
- Похоже, антенна дальней связи тоже повреждена, - доложил Хеллборн, отчаянно вращавший рукоятки радиоприемника.
- Поднимитесь на верхнюю палубу и проверьте, - велел командир.
- Есть, сэр, - привычно отозвался Джеймс.
- Ты эти альбионские штучки брось, - беззлобно пожурил его Бельграно.
- Так точно, сэр... то есть товарищ капитан.
Наконец-то свежий воздух! Ну, почти свежий. Полдень где-то в западной части Средиземного моря. Ни клочка земли на горизонте. Горящий мазут, кордит и другие военные запахи. Могло быть хуже. На воде - обломки, тела, а прямо по курсу -- несколько шлюпок. Экипажи шлюпок размахивают белыми тряпками. Моряки с авианосца, должно быть. Хеллборн посмотрел в другую сторону -- никого. Похоже, с "Агриппы" никто не спасся.
- Что с ними делать, капитан? - спросил один из стрелков, поглаживая гашетки зенитного пулемета.
Капитан Бельграно не пожелал оставаться внизу и поднялся на верхнюю палубу вслед за Хеллборном. Очевидно, ему надоело смотреть в перископ, и он решил полюбоваться на окрестности через бинокль.
- Придется подобрать, - рассеянно пробормотал командир "Каталонии". - Не бросать же их в море... О, а вот и еще один.
Хеллборн изучал остатки уничтоженной антенны и не сразу понял, о ком -- или о чем -- идет речь. Потом понял. На горизонте появился еще один корабль. Свой или чужой? Идет с юга...
- Белголландец, - несколько бесконечно долгих минут спустя выдохнул капитан Бельграно. - Это белголландский крейсер.
- Что будем делать, товарищ капитан? - за эти несколько минут на палубу поднялись другие старшие офицеры.
- Строго говоря, белголландцы нейтральны, - задумчиво протянул француз. - Попросим их о помощи. Все равно в нашем текущем состоянии мы не можем сражаться. Возможно, они согласятся отбуксировать нас в нейтральный порт или интернировать. Или что-то в этом роде.
Белголландский корабль стремительно приближался.
- Сигнальщик, на палубу! Передавай: "Я - корабль испанского республиканского флота "Каталония". Назовите себя и сообщите о ваших намерениях".
"Военный корабль "Плайя-Хонда", Королевский-Императорский Флот", - ответили белголландцы. - "Охрана морских путей и свободной торговли. Что вы делаете в этом квадрате?"
"Прошу о помощи. Поврежден, не могу двигаться. На борту спасенные моряки с затонувших итальянских судов", - немного невпопад ответил сигнальщик "Каталонии" -- согласно полученным от капитана инструкциям.
"Оставайтесь на месте, "Каталония". Идем на помощь".
Дистанция между двумя кораблями сократилась примерно до полумили, когда орудия "Плайя-Хонды" открыли огонь. Первый залп - недолет. Недолет, но снаряды упали достаточно близко, чтобы потопить две или три итальянские шлюпки и обрушить на палубу "Каталонии" фонтаны воды и град осколков. Две дюжины итальянцев и республиканских моряков, помогавших им выбираться из воды, были убиты на месте. Буквально через несколько секунд последовал второй залп. "Какого черта, - удивился Хеллборн, - они же не могли так быстро перезарядиться..." Правильно, не могли. Это всего лишь орудия другой башни крейсера. На этот раз перелет, и довольно сильный. Третьего залпа никто дожидаться не стал.
- Все вниз!!! - заорал капитан Бельграно. - Экстренное погружение!!!
Так получилось, что Джеймс Хеллборн нырнул в люк одним из последних. У него за спиной кричали о чем-то своем недоспасенные итальянцы. Едва внешний люк захлопнулся, как "Каталония" в который раз за этот день заходила ходуном -- "Плайя-Хонда" выпустила еще одну серию снарядов. К счастью, снова не точно в цель.
- Проклятые белголландцы! Предательство у них в крови... - не выдержал кто-то из офицеров.
- Товарищи, я снова жду ваших предложений, - не постеснялся объявить капитан Бельграно.
- Мы не можем развернуться... - начал было механик.
- Мы не можем развернуть башню, - добавил артиллерист.
- Таран, - разумеется, это был чертов японец.
- Мы не можем развернуться, - напомнил капитан, - а он заходит с правого борта. Другие идеи?
- Пусть подойдет поближе, и я подорву торпеды, - не унимался японский маньяк.
- Это крайняя мера, - хладнокровно отозвался Бельграно. - Еще?
- Я могу поднять стволы орудий вертикально, - предложил троцкист-мексиканец. - Если он встанет прямо над нами... Разумеется, я смогу выстрелить только один раз. После этого стволы и башня будут затоплены.
- Это невозможно, - прошептал механик-конфедерат. - Еще никому не удавалось это сделать.
- А как, по вашему, погиб "Мерримак"? - поинтересовался мексиканец.
- Это ложные слухи! - вспылил конфо-американец. - Он подорвался на мине!
- Отставить! - рявкнул капитан. - Это сейчас неважно. Попробуем ваш способ. Если не сработает... - Бельграно покосился на японца. - Попробуем что-нибудь другое. Все по местам! Продолжать погружение! Рулевой, погрузите нас на двести метров!
- Слишком глубоко, - возразил мексиканец. - Я бы предложил сто сорок.
- Согласен, - кивнул Бельграно. - Сто сорок метров. - Капитан повернулся к мексиканскому безумцу и с чувством пожал ему руку. - Вы мужественный человек. Я горд, что мне довелось служить и сражаться рядом с вами.
Остальные офицеры машинально вытянулись по стойке "смирно" и щелкнули каблуками. В республиканском флоте подобное поведение не поощрялось, но они были детьми далеких стран и воспитанниками своих старых флотов -- и в этот критический момент вспомнили об этом.
- Старший акустик! - повысил голос капитан.
- Здесь!
- Вы все поняли?
- Так точно.
- Доложите, когда белголландец будет точно над нами. А до тех пор -- полная тишина на борту!
Но не за бортом. Очередная ударная волна сотрясла "Каталонию". Нет, это уже не снаряды. Похоже, белголландцы сбросили глубинную бомбу.
Первую из многих.
Последовавшие полчаса Джеймс Хеллборн при первом же удобном случае постарался выкинуть из памяти. Так страшно ему не было никогда, ни на одной войне, ни в одном сражении -- ни до, ни после.
А затем прогремел особенно громкий взрыв.
- ЕСТЬ! - заорал акустик. - Точно в цель! Большая пробоина, он стремительно погружается, слышу вторичные взрывы!!!
- Доложить в отсеках!
- Башня не отвечает, капитан, - грустно доложил старпом. - Ее не просто затопило -- ее сорвало с креплений. На борт поступает вода...
Капитан Бельграно тяжело вздохнул и потянулся к микрофону.
- Всеобщее внимание! Товарищи, это была отличная лодка. Вы храбро и достойно сражались. Я горжусь вами... ВСЕМ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ!!!
Этот приказ не пришлось повторять дважды. Иногда наступает час, когда даже храбрые и мужественные люди не стесняются со всех ног удариться в бегство.
По крайней мере, такие мысли роились в тот момент в голове у Джеймса Хеллборна -- и изрядно его утешали.
Альбионский шпион чуть ли не самым первым добрался до эвакуационного отсека правого борта, к которому был приписан. Забрался в ближайшую спасательную капсулу и тщательно задраил люк. Проверил давление и герметичность. Сорвал предохранительную пломбу и дернул за пусковой рычаг.
ПШШШШШШ --БУМММ! - сказала пневмо-пороховая катапульта, и одноместная цистерна оказалась за бортом. На какое-то неуловимое мгновение зависла над бездной, а потом медленно, но уверенно, устремилась вверх. Хеллборн во все глаза следил за глубиномером. Когда грубый, но надежный прибор показал "ноль", Джеймс Хеллборн для верности посчитал до десяти, а потом открыл люк. Слава Богу, он на поверхности.
Спасательная капсула покачивалась на волнах. Ноздри приятно щекотали свежий морской воздух, кордит и мазут.
=========
Часть 5.
Драконы Смерти!
"- Что за несчастный корабль эта "Испаньола", Джим! - продолжал он, подмигнув. - Сколько людей убито на этой "Испаньоле" и сколько бедных моряков погибло с тех пор, как мы с тобой покинули Бристоль!"
Роберт Л.Стивенсон, "Остров сокровищ".
* * * * *
На бортах и торцах спасательных капсул находились специальные замки, позволявшие соединять капсулы друг с другом. Сорок девять капсул -- все, кто успел выбраться с погибающей "Каталонии" -- превратились в один большой плот, пять на десять (с одним пробелом на корме). Единственное, чего не хватало - какого-нибудь двигателя. Поэтому старпом, принявший командование (капитан Бельграно поступил как настоящий моряк и не покинул корабль), приказал оставаться на месте - у него не было другого выхода.
Вокруг плота собрались уцелевшие итальянцы с авианосца "Сардиния" -- даже после белголландского предательства ухитрились уцелеть многие, а также сами белголландцы, вовремя покинувшие подбитую "Плайя-Хонду". Экипаж "Каталонии" пылал жаждой мести, но старпом строго-настрого запретил вершить самосуд: "Теперь мы все в одной лодке!" Белголландцы чувствовали свою вину - густо краснели, стыдливо отворачивались и неубедительно оправдывались:
- Мы только выполняли приказ нашего покойного капитана.
- Расскажите это вашей бабушке, гребаные фашисты! - звучало в ответ.
- Мы не фашисты, мы оранжисты...
- Да какая теперь разница?!
Капсула Джеймса Хеллборна после окончательной сборки плота оказалась по правому борту. Рядом с ней в воде бултыхались три итальянца. Двое молчали, но третий говорил за четверых. Непрерывно благодарил добрых республиканцев и поминал в своих молитвах деву Марию, тринадцать или четырнадцать апостолов и всех их родственников. Некоторое время спустя Хеллборн демонстративно вытащил из кобуры подарок далекого шефа. Итальянец намек не понял и не заткнулся. Джеймс с тяжелым вздохом вернул пистолет на место -- не мог же он в самом деле пристрелить беднягу?! К счастью, в этот момент на горизонте появился еще один корабль.
К счастью ли? Немногие владельцы биноклей жадно уткнулись в окуляры.
- Кто угодно, только не белголландцы... - пробормотал кто-то за спиной у Хеллборна.
- Это итальянский корабль! - наконец-то объявил старпом. - "Маркомания", если я не ошибаюсь.
Над плотом прокатился вздох облегчения. Хотя, казалось бы, какое тут может быть облегчение? Фашистский корабль означал как минимум плен. Вот что натворили белголландцы -- экипаж "Каталонии" был готов приветствовать своих смертельных врагов, только что разгромленных в тяжелом сражении, как спасителей!
- "Наркомания"? - удивился русский советник. - Эти фашисты совсем обезумели! Дать военному кораблю такое имя!
- Не "Наркомания", а "Маркомания", - повторил старпом-испанец. - Только не спрашивай меня, что это значит. Какой-то термин из древней римской истории. Я учил всю эту хрень в католической школе, но давно и прочно забыл.
"Маркомания"? "Римляне потеряли эту провинцию в Восточной Европе семнадцать с половиной веков назад", - не сразу вспомнил Хеллборн. - "Все никак забыть не могут? Может быть, все еще надеются вернуть?!"
Римляне третьей свежести...
"Маркомания" подошла на дистанцию пистолетного выстрела, оценила положение вещей и принялась подбирать из воды всех подряд. Уже на палубе крейсера спасенных моряков рассортировали на три соответствующие группы -- белголландские союзники, блудные сыновья Италии -- и пленные республиканцы, у которых тут же отбирали оружие и документы. С союзниками обращались подчеркнуто вежливо - принесли сухую одежду, одеяла, выпить и закусить. С пленниками и, что самое странное, с моряками погибшей "Сардинии", не церемонились -- пинками и прикладами заставили построиться на корме -- итальянцев по правому борту, республиканцев по левому борту. "Плохое начало", - подумал Хеллборн -- и не ошибся.
Потом на палубе появились новые действующие лица. Судя по униформе -- совсем не моряки. Сухопутные крысы в черных мундирах и серебряных шлемах. Какие-то римляне третьей свежести. Впрочем, спасенные итальянцы тут же их узнали, и по их рядам прокатился шепот ничем не прикрытого ужаса:
- I Dragoni della Morte - "Драконы смерти"!
"Драконы смерти"? - удивился Хеллборн. Похоже, коммандер Гильберт был прав на счет дешевого пафоса. Это надо же, "драконы смерти". Прозвище, достойное китайцев или корейцев, но никак не просвещенных европейцев ХХ века!
Тем временем предводитель "драконов" бросил на пленников небрежный взгляд и повернулся к недопотопленным "сардинцам". Хеллборн понимал итальянский язык с пятого на десятое, но эта речь в переводе не нуждалась.
- Жалкие ничтожества! Мерзавцы! Подонки! Предатели! Животные! Свиньи! Тараканы! Вы не мужчины, вы - трусливые бабы! Вы опозорили свою Италию, своего короля, своего дуче и даже императора Канем-Борну! Вы запятнали светлую память Цезаря, Августа, Кассия, Брута, Катона, Цицерона, Сципиона и Марка Фурия Камилла! Вы недостойны носить высокое имя и звание итальянца! О, если бы я мог вырвать себе глаза и уши, чтобы никогда вас больше не видеть и не слышать! Но я не могу позволить себе подобную роскошь, потому что впереди долгие годы тяжелой борьбы и верной службы на благо нашей великой и прекрасной Новой Римской Империи! Поэтому вы будете сурово наказаны -- наказаны по обычаю наших предков. Рассчитаться от одного до десяти! Каждый десятый -- выйти из строя!
"О, фак... Что он задумал, этот сумасшедший? Децимация?! А мы-то думали, что это всего лишь слухи!!!"
Нет, не слухи.
Десятый номер достался пяти морякам -- их отделили от остальных и заставили построиться у самого края палубы. Как нарочно, одним из них оказался тот самый, ошивавшийся рядом с капсулой Хеллборна. Так оно обычно и бывает, это как-то связано с фундаментальными законами мироздания. Кого должны расстрелять -- тот не утонет, или вроде того. Бедняга и сейчас молился. Но судя по выражению лица и языку тела, плохо понимал, что происходит. Должно быть, он окончательно лишился разума.
"Драконы смерти" построились напротив и дружно щелкнули затворами винтовок.
Грянул залп. Три трупа тут же упали за борт, двое -- лицом вперед, на палубу. "Драконы" не растерялись - быстро подхватили убитых и отправили в море, вслед за их товарищами. Предводитель удовлетворенно кивнул и повернулся к уцелевшим "сардинцам":
- Пусть это послужит вам уроком! Вы больше не будете отступать!
"Что он несет, они и не отступали вовсе..."
- Больше не посмеете проигрывать сражения!
"А вот это правда, они действительно проиграли, а мы - выиграли. И если бы не белголландский крейсер..."
- В следующий раз пощады не будет никому! Запомните это и передайте остальным!
"Каким еще "остальным"?! Что за пафосный бред..."
- Да здравствует Италия! Да здравствует Империя! Да здравствует его величество король! Да здравствует дуче!!! Разойтись!
Теперь предводитель обернулся к пленным республиканцам, и Джеймс Хеллборн смог хорошенько его рассмотреть. Среднего роста, чуть младше сорока. Загорелое, смуглое лицо, типичный европеец-южанин. Огромный, но совсем не римский нос-картошка -- Цезарь бы таким не гордился. Короткая французская бородка, широкая полоска усов над верхней губой, большие черные глаза и пышная рыжая шевелюра -- столь пышная, что выбивается из-под каски. М-да, в любой другой армии его бы за такую шевелюру по голове не погладили. Наверно, хорошо быть "драконом смерти"...
Предводитель принялся медленно обходить строй "каталонцев". Время от времени он останавливался и задавал несколько коротких и более чем банальных вопросов -- "имя, звание, должность?" На каком-то этапе очередь дошла и до Хеллборна.
- Корветтен-капитан Хайме Инферно, старший офицер связи, К.И.Р. "Каталония", - привычно отбарабанил Джеймс.
- Хайме Инферно? - переспросил фашист и расхохотался. - Ха-ха-ха! Да ты такой же "Инферно" как и я! - "Дракон" перешел на английский язык. - Что-то я не узнаю ваш акцент, молодой человек. Англичанин? Американец? Эээ... Неужели канадец?!
- Альбионец, - буркнул Хеллборн. Как уже неоднократно было сказано, легенда позволяла говорить правду о его происхождении. Даже врагу. Лгать не было смысла -- здесь было достаточно свидетелей, могущих его разоблачить.
- Альби... онец? -- "Дракон смерти" даже не подумал скрыть своего удивления. -- Вот это да! Сынок, ты забрался далеко от дома!
- Как и вы, синьор граф, - промямлил Джеймс.
- Что ты такое говоришь? - усмехнулся фашист. - Мой дом совсем рядом! Сардиния -- ближайшая итальянская земля -- вон там, за горизонтом. Это наше море -- Mare Nostrum, территориальные воды Римской Империи! Но постой, - спохватился "дракон", - ты назвал меня "синьор граф". Ты знаешь, кто я такой?!
- Я видел вашу фотографию в газете, - соврал Хеллборн. На самом деле, он видел фотографию этого рыжебородого маньяка в личном деле британской секретной службы, копией которого лондонские коллеги любезно поделились. -- Вы полковник Ар-ко-но-валь-до Бо-нак-кор-си, -- Джеймс Хеллборн произнес это имя медленно и по слогам. -- Даже ваши соотечественники с трудом могут произнести или запомнить ваше имя, поэтому вас называют просто граф Росси, "Рыжий граф".
- Даже мои соотечественники не могут... - "дракон" снова рассмеялся. - А вы смельчак, молодой человек! Не всякий из моих сограждан посмел бы сказать такое мне в лицо! Ну что ж, было приятно познакомиться.
И фашистский полководец зашагал дальше.
Его солдаты тем временем построились напротив пленников и небрежно перезарядили винтовки. Больше того, трое из них сбегали на другой конец корабля и вскоре вернулись с ручными пулеметами. Сообразили, что винтовками тут не обойдешься -- ведь республиканцев было гораздо больше, чем приговоренных "сардинцев".
- Теперь мы сможем погибнуть с честью, -- прошептал за спиной Хеллборна пресловутый торпедист-японец.
- Для этого совсем необязательно было покидать "Каталонию", - ответил ему кто-то из офицеров.
- Я не мог не выполнить приказ моего капитана, - отвечал безумный самурай. - Но теперь я смогу погибнуть с честью...
"Да заткнись ты уже!" - мысленно простонал Хеллборн. - "Погибнуть с честью? Какого черта?! Что здесь происходит? Они не имеют права, мы же военнопленные..."
Но, похоже, "драконы смерти" не собирались соблюдать Женевскую или какую-нибудь другую конвенцию. На корме появился еще один пулемет, крупнокалиберный -- фашисты деловито поставили его на станок и теперь заправляли ленту.
Теперь уже не только японский самурай, но и все остальные "каталонцы" поняли, что их ждет. Большинство отнеслось к положению вещей хладнокровно. Подводники принялись прощаться друг с другом, некоторые обнялись, один запел песню про баррикады и злобные ветры -- и многие подхватили.
- Эх, жаль, что не у стены, -- сокрушался андоррский инженер, -- можно было бы нацарапать пару слов на прощание.
- У меня есть блокнот и авторучка! - подпрыгнул другой. - Давайте каждый напишет несколько слов, а потом отдадим блокнот "драконам".
- И что они будут с ним делать? - иронически поинтересовался третий. - Неужели перешлют нашим товарищам или семьям?
- Есть шанс, что отправят в свою контрразведку, вместе с нашими паспортами и военными билетами, - заметил владелец блокнота. - А когда фашизм будет окончательно повержен, эти бумаги попадут в руки наших братьев и сестер...
- Да вы оптимист, друг мой!
- Что мне еще остается? - развел руками испанец.
Что же касается Джеймс Хеллборна, то он в этот момент пребывал в состоянии тотальной растерянности. Неудивительно, ведь его никогда раньше не расстреливали. Это было новое и необычное приключение.
Тем временем "драконы смерти" наконец-то зарядили станковый пулемет.
- Приготовиться! - завопил граф Росси. - Целься! ОГОНЬ!!!
* * * * *
============
На этом рукопись обрывается, а том, что было дальше, можно узнать из романа "Медведь и Пингвин").
