Нарыков Андрей Юрьевич : другие произведения.

Полет снжинки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


0x01 graphic
Глава 1.

Начало.

  
   Ночь... Прекрасная ночь в Париже. Что может быть лучше, чем весенний ночной самый романтичный город мира и ты с любимой женщиной. Сквозь окно струиться свет рекламных вывесок, озаряющий комнату номера люкс. Платиной шкаф, будуар, персидский ковер и огромная кровать. Вся мебель выполнена в одном стиле. Она лежит на постели, а я все еще не могу уснуть. Курю... Как всегда курю от безделья. Мне уже 30. Не так уж и много, но кажется что за спиной вся жизнь, а впереди... Впереди лишь она, та которая спит, как звезда в ночном небе озаряя мне путь.
   Я рассматриваю проезжающие внизу машины и прекраснейший вид ночного города, открывшийся из окна нашего номера на восьмом этаже. Тушу сигарету и собираюсь выйти в соседнюю комнату, что бы позвонить портье. Ловлю ее беззаботную улыбку, пробивающуюся сквозь сладкий сон. Она спит. Сладко спит. Как ангел... Темно рыжие волосы, почти рубиновые, струятся по шелковым наволочкам. В полу мраке комнаты на ее обнаженное тело падает свет из окна, играя с загорелой кожей. Эти плавные линии, ласкающие мой взгляд, будят во мне огонь желания. Но разве я могу подойти, обнять её, нарушить этот сладкий сон... Сон моего ангела. Нет. Это было бы величайшим грехом из тех, что я совершил...
   Она это лучшее что со мной происходило за последнее время. Уже несколько месяцев мы не расстаемся, и мне кажется, что так будет всегда. Конечно до нее я то же влюблялся и казалось те чувства были навечно. Но это "вечно" все время заканчивалось по разным причинам, уходил я или уходила она. А сейчас я чертовски боюсь потерять ее, моего ангела. И все же где-то в глубине надеюсь, что это всего лишь глупые страхи.
   Выхожу из комнаты и тихонько закрываю за собой дверь. Включаю свет. Гостиная выполнена в том же стиле. Мягкие кресла стоят возле шкуры медведя растянутой на полу, которую греет камин. Разваливаюсь в одном из кресел, звоню.
   - Портье слушает,- раздается слегка гнусавый голос в трубке.
   - Доброй ночи, это месье Гранж из 240 номера. Будьте любезны бутылку виски "Джек Дениэлс".
   - Что-нибудь еще месье?
   - Да, еще, пожалуйста, пачку сигарет.
   - Разумеется месье Гранж. Ваш заказ скоро будет, - отвечает гнусавый голос на другом конце провода.
   Я кладу трубку и закуриваю последнюю сигарету из пачки. Ночь обещает быть долгой. Порой меня одолевает бессонница и как следствие её, воспоминания. Воспоминания того, как я к этому пришел: к шикарному номеру в отеле, к виски и дорогим сигаретам, к ангелу, что спит сейчас в соседней комнате. Прошло не слишком много времени, с того момента как я ушел из дома, но слишком много было пережито за этот короткий срок. Воспоминания не дают мне забыть кто я, кем был и кем стал. Я помню время, когда обо всем к чему пришел, мог только мечтать. Юнец с непомерными амбициями и таки ми же непомерными желаниями...
  
   - Сергей, ну что ты кипятишься.
   - Да ни чего, блин, просто бесит. Учишь три, не учишь, тоже получаешь три. Какой в этом смысл?!
   - Прежде всего, ты учишь для себя, а оценка это лишь субъективное мнение преподавателя, которое порой выражает не твои знания, а отношения к тебе, - сказал отец.
   Я учился в институте на бюджетном месте по профессии, которой никогда бы в будущем не воспользовался. Зачем? Да черт его знает. Я скорее даже не учился, а просто посещал институт. Это было весело. Отличные люди, красивые девушки и куча знакомых с которыми всегда есть чем заняться. Студенческая жизнь это последний этап детства. Слишком сладкий, что бы тратить его на учебу.
   - Ладно, - соглашаюсь я. И в правду, что я так бешусь, подумаешь тройкой больше тройкой меньше. Хотя обида осталась. Предмет не столь был важен, но я к нему действительно готовился. Сам для себя хотел доказать... Доказать что-то, что имело смыл, тогда, в далеком прошлом.
   - Ну, вот и отлично, - подытожил он. Не принимав большого участия в моем воспитании, он всегда радовался своим маленьким победам, таким как эта. Радовался тому, что смог чем-то мне помочь, сам для себя подчеркивая, что он все-таки отец.
   - Мне пора.
   - Куда? - осведомилась мама.
   - Как обычно на репетицию, сегодня вроде бы еще четверг, - шутливо заметил я.
   Мое творчество. Вот что меня всегда спасало. Я пел в группе. И очень гордился тем, что людям, которые нас слушали, нравились плоды наших усилий. Стихи для песен писали я и Влад, один из моих лучших друзей. Это была отдушина, в которой мне можно было рассказать все, что накипело. Мы с Владом сколотил коллектив из друзей, дружба это наверно единственное, что нас объединяло. Мы вместе учились в институте, там и подружились. Мы были разные: в общении, целях, мечтах и жизненных принципах. Из этого разнообразия и рождалось наше творчество.
   - Хорошо, только аккуратнее там, - добавил папа.
   - Буду поздно, возможно пьяный, возможно даже не один, - напоследок добавил я. Это так сказать традиция, наши с отцом финальные фразы. Если я куда-то уходил, без этого было нельзя. Семейное кодовое прощание, почти забытое и стертое временем...
  
   Раздался стук. Я встал с кресла и открыл дверь. На пороге моего номера стоял молодой человек, в форме служащего отеля и подносом в руке.
   - Ваш заказ месье Гранж, - сказал паренек.
   - Поставьте на стол рядом с креслом.
   Покорно проследовав к столику и поставив поднос, он стал ожидать или новых указаний или чаевых. Не став его задерживать, я сунул ему купюру в нагрудный карман и плюхнувшись на свое место добавил:
   - Где выход ты знаешь.
   - Да месье, если вам еще что-нибудь будет нужно, звоните.
   Любой каприз за ваши деньги, вот девиз всех хороших отелей подумал я, а вслух добавил:
   - Да, конечно.
   Портье аккуратно закрыл за собой дверь. А мне в свою очередь оставалось открыть отличный виски. Едва откупорив бутылку, комната сразу наполнилась ароматом этого чудесного выдержанного напитка. Алкоголь расслабляет, а хороший алкоголь расслабляет еще лучше. Сегодня ночь воспоминаний, а я знал лишь одного, кто мне поможет, старина "Джек Дениэлс", с которым мы вместе очень много пережили. Бросив льда в стакан и наполнив его до краев, я откидываюсь на спинку кресла, смотря куда-то вдаль, отчетливо видя себя там. Там где не бывал уже много лет, где осталось детство...
  
   Я шел домой пешком. На город уже опустилась ночь, но он еще не спешил спать. Для многих ночь только начало дня. Улицу укрывал своим зимним покрывалом снег, спускавшийся крупными хлопьями. В свете городских фонарей казалось, что он появляется неоткуда и из ничего, как по взмаху волшебной палочки. В плеере пела французская девушка о том, как ей хочется домой, и как она устала от путешествий. Я раздумывал, как можно от этого всего устать. Ведь так здорово все время быть в новых местах и знакомиться с новыми людьми. Эти мысли разбудили во мне мою меланхолию и смертельную усталость оттого, что я всего лишь очередная ячейка общества. По окончанию института мне придется идти в армию, потом работать, зарабатывать деньги, жениться, растить семью, выйти на пенсию и преспокойно умереть с чувством выполненного долга, что я оставил после себя очередную ячейку общества. Меня бесило то, что моя жизнь расписана за меня, быть может, менее четко чем, мне тогда казалось. За мной оставался выбор кем работать, на ком жениться и когда выйти на пенсию, но в основном все уже было решено. Кем-то сверху, кому не нужны мои мысли и чувства, кому требуются лишь хорошие ячейки.
   Так не спеша, раздумывая о глобальной проблеме человечества - безразличии, и моем месте в ней, я вышел к перекрестку. По правую руку от меня стояло здание вокзала, по левую - поворот к дому. Передо мной встал выбор: сесть в поезд и уехать куда-нибудь подальше отсюда, навстречу приключениям и тем самым перечеркнуть все, что мне предначертано или же смириться и идти домой. Знаете, как бывает в мультиках, над головой загорается лампочка, когда приходит великолепная идея. Так и у меня. Я поднял голову и увидел над собой уличный фонарь, а откуда-то сверху продолжали падать снежинки. В его свете они казались черными, но им было все равно. Они медленно кружили и неизменно падали на землю. Одна за другой. Неужели мне всю жизнь предстоит быть такой же снежинкой... падать туда, куда предначертано... НЕТ! Возмутился я, свернув на право к зданию вокзала, продолжая размышлять. Не дождетесь, я не буду снежинкой покорно опускающейся на землю...я упаду там, где захочу и упаду ли вообще это только мне решать.
   Зайдя на вокзал, страх вгрызавшийся в меня весь мой короткий путь от перекрестка до порога, улетучился. Страх, который говорил: "а как же твои родители, как же друзья и все то чего ты достиг... не бросай это... там неизвестность... она сожрет тебя...", но неизвестность меня пугала гораздо меньше, чем знание всего, что меня ожидает в будущем. Раздался приятный женский голос, казавшийся в полупустом зале гласом с небес.
   - Следующий поезд на Москву, за номером 16, отправляется через час с третьего пути...
   Недолго думая я подошел к кассе и взял, билет на этот поезд. Поразмыслив еще немного о том, что в дороге надо будет что-то есть, мне пришлось опустошить свою карту через банкомат. Все накопленные мной средства лежали на ней: стипендии и материальная помощь от института, периодические заработки и денежные подарки родителей, полученные со словами: "купи на них все, что захочешь... но мы бы положили эти деньги в банк, еще пригодятся...", пригодились. Спасибо. А как же родители? Пока ничего страшного, я уже не раз возвращался домой через сутки с очередной гулянки, они привыкшие, главное отослать СМС что жив и здоров.
   С таким итогом: наличными, быстрорастворимой лапшей, пивом и сигаретами я сел в поезд, а он в свою очередь отправлял меня в путешествие. Какое? Для меня было не важно. Главное просто уехать от всего: однообразности, безнадежности и бытовухи сковывающей меня по рукам и ногам. В глубине души может еще и надеясь на то, что через пару дней отойду и вернусь домой... Но тогда мне казалось это самым важным решением в моей жизни. Это спустя годы я понимаю, что тогда во мне взыграл юношеский максимализм и мой поступок был безрассудным и безумным, но тогда казалось, что я сделал выбор достойный если не мужчины, то по крайне мере не мальчика...
  
   Спустя несколько часов поезд мчал меня сквозь ночь и снег. Я открыл одну из купленных на вокзале банок пива и ни о чем не думал. В купе был включен только боковой свет над койкой. А я был один. Тишина стояла не только в поезде, но и в голове, из-за отсутствия мысли она становилась еще ужасающей. За окном мелькали столбы, но с каждым разом частота их появления уменьшалась. Наверно очередная пятиминутная остановка подумал я. Воспользовавшись этим мгновением "устойчивой земли", я прошмыгнул в тамбур, что бы покурить и как только загорелся красный уголек моей сигареты, поезд вновь тронулся, словно машинист ожидал этого тайного сигнала к началу движения. Состав набирал скорость, а вместе с ним и пейзаж за окном, все те же деревья, снег и столбы. Докурив сигарету, я вернулся в купе и с удивлением обнаружил то, что теперь не один. Напротив того места, где сидел недавно я, по-домашнему уселась девушка. Насколько можно было судить, в свете теперь двух боковых светильников, она была вполне симпатична, на мой вкус. Каштановые волосы слегка вьющиеся до плеч. Милая мордашка. Зеленые глаза. Она вопросительно посмотрела на меня, а я в свою очередь не сумел придумать ни чего оригинальнее, кроме как:
   - Привет, значит, едем вместе?
   - Привет, значит, едем вместе, - повторила она.
   Наступила секундная пауза, которая как мне показалась, была слишком длинной. Я прошел на свое место и сел напротив неё. Голова сразу наполнилась кучей мысли о том, как начать разговор и прейдя к единственному верному решения, представился.
   - Меня зовут Сергей,- сказал я, оставляя паузу для неё.
   - А я Даша, - с едва заметной улыбкой на уголках её рта сказала она.
   - Не хочешь пива? - предложил я, думая, что с алкоголем знакомство пройдет гораздо быстрее.
   - Охотно выпью, - видно подумав о том же, согласилась Даша. - Куда направляешься?
   - В Москву.
   - Зачем?
   - А черт его знает, назовем это внеплановыми каникулами.
   - Ты учишься? Где?
   - В Мурманске. В МГПИ.
   - А я в Петрозаводске, в медицинском на хирурга. Ездила к родственникам в Мончегорск...
   Что ж я был прав насчет алкоголя, он действительно раскрепощает общения.
   - А почему хирург? - спросил я. - Тебе нравиться ковыряться в людях?
   - Хирургическое вмешательство это крайняя мера, а мне нравиться осознавать, что я последняя инстанция, - с долей шутки заметила она. Но как говориться в каждой шутке всего доля шутки.
   - А у вас юная леди задатки мании величия, - с той же шутливой интонацией подытожил я. И мы посмеялись. Вечер обещал быть веселым. Во всяком случае, она не застенчивый ботаник и охотно поддерживает разговор.
   В какое-то мгновения она посмотрела в окно, на этот унылый быстро мелькавший пейзаж. Мне показалась, что она загрустила. Что-то грызло её из нутрии, и это не давало ей покоя.
   - Я что-то не так сказал?
   - Нет Сереж, все порядке. Просто...
   - Что просто? Не бойся, рассказывай, я умею хранить секреты, - пытаясь её подбодрить, сказал я.
   - Я скучаю по дому... Мне трудно оставлять семью, друзей, мои любимые с детства места...
   - Понимаю. - Мне показалось, что от её слов вновь вспыхнул страх. Мой страх. Страх ОПДВ - от перекрестка до вокзала, как я его называл. Впоследствии он еще не раз возвращался, лишь становясь слабее после очередного возвращения. - Мы слишком привязаны к тем местам, где выросли.
   - Что ты имеешь ввиду?
   - То и имею. Человек слишком привязан и эта привязанность не дает ему расправить крылья. Лишь перешагнув через нее, мы обретаем себя.
   - Может быть.
   - Сама посуди. Если бы люди ни когда не отрывались от мест, где живут, разве Колумб открыл Америку?! Разве люди бы освоили всю землю?! А это освоение постегивало великие умы к техническому прогрессу.
   - Между прочим, Америку открыл Америго Веспучи, а не Колумб.
   - Да хоть кто. Колумб, Веспучи, Кук - они все открыватели. Они все не побоялись отправиться в неизвестность.
   - Ну, раз вся земля уже открыта, остается лишь космос. Ты предлагаешь полететь в космос?
   - Много ли людей побывало в космосе после Гагарина?! Нет. Космос пока не для простых смертных. Нам остается лишь открывать мир заново для самих себя. Не с помощью книг, фильмов и Интернета, самим побывать везде. Не бояться покинуть насиженные места и отправляться на встречу приключениям. На мой взгляд, лишь это не даст человеку деградировать, засохнуть.
   - Глупость какая-то, но не лишенная смысла.
   - Ну, это лишь мое сугубо личное мнение, - решив, что моя философия немного затянулась, я предложил. - А давай лучше поиграем.
   - Во что? - с удивлением спросила Даша.
   - Игра называется "представь". Каждый из нас загадывает вслух по три ситуации, которые мы должны представить. После их оглашения мы начинаем вести себя в рамках того, что мы себе напредставляем. Например, представь, что мы муж и жена, - не долго думая, выпалил я. Она не одобрительно посмотрела на меня, пытаясь понять, что я там себе уже напредставлял.
   - Нет, лучше старые друзья, - сказала она. - Но ни какой пошлости, договорились?
   - Ок. Раз мы старые друзья, тогда представь, что мы никогда не разговариваем о прошлом и наших семьях. Все равно как друзья все об этом знаем, - пытаясь отвлечь её от мысли о доме, а может и себя самого, предложил я.
   - Хорошо. Представь себе, что мы разговариваем только о мечтах и целях на будущее.
   - Ну, это легко. Представь что это наш последний вечер, и возможно, что мы больше никогда не увидимся, - не далеко ушел от правды.
   - Ты не далеко ушел от правды, ну да ладно. Раз так тогда представь, что ты тайно был в меня влюблен, скажем, с первого класса. И раз уж мы расстаемся, в конце вечера все мне расскажешь, - войдя в азарт, сказала Даша.
   - Договорились, тогда ты представь, что тоже меня любишь, но ни когда мне об этом не говорила.
   - Хорошо. Ну что? Начинаем?
   - Давай.
   И мы начали, отпуская шутки и подкалывая друг друга. Пиво только подгоняло и раззадоривало нас. Время летело незаметно, а мы только еще больше распылялись. Расспрашивая о целях и мечтах. О том, что это наш последний вечер. Я выдумал, что ухожу на фронт, а она остается в тылу. Она подыграла, сказав, о чем мечтает, когда окончится эта война и одно из её желаний, что мы снова увидимся. Потом, немного смутившись, спросила:
   - А что бы ты хотел сделать, когда кончиться война? - а немного погодя добавила. - Самое интимное твое желание...
   Я выдержал паузу и сказал:
   - Я бы мечтал встретить закат на бразильском пляже с самой прекрасной девушкой на свете...
   - А я бы подошла на эту роль?..
   - А о другой девушке я и не мечтал...
   Обычно в кино в такие моменты наступает финальный поцелуй, и идут титры. А у нас подошло к концу пиво. Сделав последний глоток из своей банки, она сказала:
   - Я буду ждать..., - потом, улыбнувшись, сказала. - Отличный логический конец, к тому же уже спать охота.
   - Да уж, - не скрывая своего удовольствия, сказал я. - Ладно, ты пока располагайся, а я пойду, покурю.
   Выйдя из купе, я осознал, что уже немного захмелел, так как раскачивался сам по себе и без помощи поезда. Отсутствие мысли, полное опустошение головы, только пиво, немного постукивающее в висках. За окном сменялся все тот же пейзаж, а моя голова была пуста. Докурив сигарету, я направился обратно. Даша уже спала, повернувшись на бок. Проявив неслыханную заботу, она застелила постель и мне. Я разделся и улегся спать, но так и не заснул. Закинув руки за голову и смотря в одну точку на верхней койке, размышлял. "Как здорово порой выпить со старым другом и поговорить, о том, что тебя гложет... Странно все это: день, встреча, мои решения. И как только посмел..." выражая слова мамы, подумал я. Даша начала ворочаться.
   - Сережа, ты спишь?
   Один из вопросов, на который нет положительного ответа.
   - Нет, - сказал я.
   - Закрой глаза..., - прошептав, попросила Даша.
   Я закрыл, не думая о том, что она задумала. Послышался небольшой шорох. Она нежно стянула с меня одеяло и забралась под него. Теплота её тела согревала и пьянила, еще больше чем выпитое за сегодня пиво.
   - Представь что мы в Бразилии на пляже во время заката...
   И я представил...
  
   Допив свой стакан, я встаю с кресла и подхожу к окну. Как везде и всегда ночной город жил своей жизнью. Для меня та встреча в поезде была, как я сам себе повторял с улыбкой, отличным началом путешествия... А на самом деле первая ночь. После неё будет еще несколько женщин которых как мне казалось я действительно любил, но первый раз, пусть и случайный, не забывается...
   Я заглядываю в комнату к своему ангелу. Она спит, обнимая пустое пространство, улыбаясь и мурлыкая во сне. Она прекрасна... Что ж не буду ей мешать... Возвращаюсь к своему насиженному месту и наливаю еще один стакан моего эликсира. Неплохая ночь, что бы погрузиться в воспоминания...
  
   Я проснулся от скрипа тормозов. Поезд остановился. Остатки вчерашнего пива еще гудели в голове. Присев на койке обнаружил, что Даши уже нет. Ни её вещей ни постельного белья, лишь запах её духов не успевший окончательно меня покинуть... На столе лежала записка:
  
   "Сергей,
   Мне пора, я не стала тебя будить, ты так сладко спал. Прекрасная ночь... Без продолжения... Прощай, целую...
   Даша".
  
   Поцелуй губной помады телесного цвета виднелся чуть ниже подписи, а на нем лежала маленькая золотая сережка в форме снежинки, в центре которой располагался сапфир. Как символично... Я взял её со стола и повесил на свою цепочку. На душе остался какой-то осадок недосказанности. Часы показывали двенадцать. Наверно стоит позавтракать. Выйдя в коридор, я удивился, что совсем нет людей, лишь проводница ковырялась с водонагревателем.
   - Доброе утро, - сказал я.
   - Кому утро, а кому и день уже, - огрызнулась она. - Судя по вашему виду, молодой человек, вы вчера хорошо посидели?!
   - Да, спасибо, - с легкой застенчивой улыбкой промямлил я. - Можно кипятка?
   - Конечно, вода уже закипела. Чай будите?
   - Если можно, будьте так любезны.
   - Буду, - улыбаясь самой ласковой улыбкой, на которую была способна, она завершила наш диалог и исчезла в своем купе.
   Я налил кипятка для своей лапши и отправился в купе. Через несколько минут пришла проводница и вручила мне мой чай.
   - С вас двадцать рублей.
   - Одну минуту, - поковырявшись в кошелке, я вытащил две купюры и вручил ей. - Спасибо.
   - Не за что, - все, также широко улыбаясь, сказала она и вышла, оставив меня наедине со своим завтраком и мыслями.
   Людей в вагоне не было по одной простой причине, в нем находились только я и проводница. Меня это устраивало, хотя и пугало. Слишком тихо. Покончив с завтраком, я стал размышлять, что буду делать дальше. До Москвы оставалось еще двадцать четыре часа пути. Наверно надо что-то сказать родителям. Но что? Мама, папа я еду на поезде в Москву так как решил сбежать из дома... Нет. Не хочу их расстраивать. Буду врать до упора. А этот самый упор наступит через двенадцать часов, так как пройдут ровно сутки как меня нет. Ну и фиг с ним. Я отослал отцу СМС о том, что задержусь на учебе и приеду после внеплановой репетиции. Потом выключил телефон и убрал его подальше.
   Я улыбнулся сам себе. "Наконец-то был секс. С девятнадцати летним воздержанием покончено. Отличное начало путешествия". Дома у меня не осталось девушки. Я не считал это обязательным атрибутом. Да, были случайные связи, но всегда почему-то только петтинг и не так часто как хотелось бы. Я не считаю себя уродом, так что дело было в чем-то другом. Наверно, я просто, да простят меня женщины, как-то "по девчачьи" хотел что бы первый раз был как в кино, куча романтики и никакого порно. А после первого раза, все стало получаться само собой, и зачастую это было кино с пометкой "18+"
   Подумав чем бы заняться остаток пути я пришел к единственному верному решению. "В вагоне никого, из собеседников только проводница. Остается только одно. Пить". Сходив в вагон-ресторан я вернулся с солидной порцией спиртного в свое купе. Потом сгонял за кипятком и приготовил себе еще лапши, как закуску и начал пить. Потом я уснул. Вот так прошла вся оставшаяся поездка. Просыпаюсь, ем, пью, сплю... Лишь однажды я услышал от проводницы, где-то в перерыве между снами, а может и это мне приснилось:
   - Что ж вы с собой делаете молодой человек?..
   На что поступила моя реплика, что-то вроде:
   - Все отлично мадам, я все контролирую...
  
   Утро... Все как в тумане.
   - Молодой человек, просыпайтесь. Ну, просыпайтесь же, - Все та же милая рабочая улыбка и синий костюм. - Мы через три часа будем в Москве. Я подумала, что лучше разбудить вас по раньше, так как после последних суток...
   - Да, да. Я уже встаю. Спасибо, - она собиралась уже уходить, наконец-то добудившись меня. В этот момент, осознав как выгляжу и на сколько у меня болит голова я с нескрываемой мольбой в голосе попросил. - А можно чашечку крепкого чая и какую-нибудь таблетку от головы?
   Она по-матерински взглянула на меня и теперь, как мне показалось, её улыбка была искренней:
   - Конечно, а вы пока пойдите в туалет и приведите себя в порядок.
   Я так и сделал. Во рту стоял нестерпимый осадок пива, которым я поил себя последние сутки. Самое удивительное, что в этот момент я не думал ни о Даше, ни о родителях и даже о том, зачем вообще еду в Москву. Приняв душ под краном холодной воды, в качающемся туалете, я более или менее привел себя в норму. Вернувшись в купе, к своему удивлению обнаружил на столе стакан с чаем почти черного цвета и маленькую белую таблетку. Надеюсь, что она мне поможет. Приняв эту дозу лекарств и выпив чай, я собрал постельное белье и сдал проводнице. Остаток времени мне пришлось провести, бегая в тамбур покурить.
   Выходя из поезда, проводница, которую как оказалось, зовут Мария Федоровна, это я прочел на лейбе висевшей у неё на пиджаке, мне сказала:
   - Удачи.
   - Спасибо, - сказал я. - За поездку, отдельное спасибо. До свидания, - моя последняя фраза затерялась в гуле вокзала. Кстати за чай и таблетку Мария Федоровна денег так и не взяла...
  
   В Москве у меня был только один знакомый. Можно даже сказать друг. Мы с ним были знакомы со школы, а после периодически переписывались в Интернете. Он учился в одном из столичных ВУЗов, в каком именно я уже и не помнил, да это было и не важно. У меня был его телефонный номер. Включив свой мобильник, я обнаружил в нем несколько пропущенных вызовов от отца. Не буду перезванивать. Потом, как устроюсь. После чего недолго думая, набрал номер Мишки.
   - Мишаня, здравствуй. Слушай я в Москве, можешь меня встретить.
   - Серега! - с нескрываемой радостью воскликнул он. - Непременно. Я сейчас на лекции, поэтому объясню, как ко мне добраться. Ок?
   - Давай.
   - Ты где сейчас?
   - На Ленинградском вокзале, - ответил я.
   - Отлично, - сказал он. - Спускаешься в метро через здание вокзала, садишься на кольцевую ветку. Едешь до станции Новослободская. Там пересаживаешься на Серпуховско-тимирязевскую ветку и едешь до станции Отрадное. Там я тебя встречу на выходе из метро. Договорились? Не заблудишься?
   - Постараюсь, - сказал я. - Кольцевая ветка, Новослободская, Серпуховско-тимирязевская ветка, Отрадное. Запомнил. Если что позвоню.
   - Отлично жду.
  
   Мишка ждал меня прямо у выхода из станции метро. Улыбающийся от радостной встречи он подлетел ко мне и обнял.
   - Серёга, сколько лет сколько зим?! Ты надолго? - не разжимая объятий, проговорил он.
   - Отпусти, задушишь, - шутливо заметил я. - Не знаю пока, как карта ляжет.
   - А где вещи? Только не говори, что на вокзале украли.
   - Да нет. Я без багажа... Вообще.
   - Это как?
   - Потом как-нибудь объясню. К тебе далеко идти.
   - Нет, тут рядом. Тока по дороге зайдем в магазин. Надо же отметить встречу! Серега, как я рад ты даже не представляешь.
   Мы с Мишкой выросли вместе. Учились в одном классе и знали друг друга чуть ли не с пеленок. В детстве он был моим лучшим другом. А потом, знаете, как бывает. Разные города. Редкие общения. Еще более редкие встречи. Но только не сейчас. Сей час мы снова два старых друга. Серега и Мишка. Как его описать? Он большой. С детства занимался тяжелой атлетикой и вполне мог постоять за нас обоих.
   Расспрашивая друг друга о том, как дела, как учеба, как на личном фронте мы подошли к магазину.
   - Отлично, - сказал Мишка. - Здесь мы и отоваримся.
   Зайдя в магазин, мы пробежались по стойке с алкогольными напитками, и подошли на кассу с полной тележкой пива. Пиво - студенческий напиток. Оно дешевое, его много и оно вставляет. Единственный минус, очень сильно напрягает почки. Продавщица немного удивленно посмотрела на пиво, а потом на нас.
   - Что?! - удивленно спросил Мишка. - Ко мне друг приехал! Это надо отметить, - словно перед мамой оправдывался он. Она в свою очередь растянула улыбку по лицу и стала пробивать нашу покупку.
   Выйдя из магазина с полными пакетами, мы отправились домой к Мишке.
   - Вот мы и пришли, - сказал он, заворачивая в подъезд. Все дома были похожи друг на друга как две капли воды. "Без него я бы точно здесь заблудился". - Только учти, я живу не один. Со мной вместе снимают эту квартиру еще три человека. Все мои сокурсники. Костя пока в отъезде. А вот с двумя другими я сейчас тебя познакомлю.
   Мы вышли из лифта. Миша, поковырявшись в замке, открыл дверь. На пороге стояли две симпатичные девушки. Обе примерно одно роста и обе с карими глазами. На первый взгляд отличались они только прическами. "Интересно с кем из них спит Мишка, и спит ли вообще" подумал я. Та, что с длинными волосами сразу представилась:
   - Александра, для друзей просто Саша.
   - Сергей, для друзей просто Сергей.
   - Наташа, - тороплива, добавила вторая и протянула мне руку.
   - Очень приятно, - сказал я и поцеловал протянутую мне руку.
   - Настоящий джентльмен, - с легким флиртом заметила Саша. - Покоритель женских сердец и душа компании.
   - Все как ты нам и рассказывал, - сказала Натали, обращаясь к Мишке.
   - Да, он такой, - смеясь, ответил он.
   - Что вам успел рассказать этот оболтус?
   - Очень много интересного Сергей, очень много, - не унималась Саша.
   Я знал, что он мог рассказать, о наших приключениях в школе и о моём участии в них и то, что эти рассказы были с явным преувеличением свойственным Мишке. Нет, я не был ловеласом, как заметила Саша. Душой компании, может быть. Но уж точно не одним из тех с кого девушки не сводят глаз. Это "звание" ко мне прицепилось, после того как на каком-то из квартирников мне удалось соблазнить одну из самых красивых девушек школы и провстречаться с ней целую неделю. После чего что бы не потерять авторитет среди одноклассников, а я вам скажу, что это очень важная штука в школе - авторитет, мне пришлось постоянно оставаться дамским угодником. Что не всегда мне удавалось, и лишний раз подзадоривало друзей ставить ставки, сколько дней мне понадобиться, что бы соблазнить очередную девушку. Естественно, зная Мишку, он рассказывал лишь те истории, которые увенчивались успехом, из-за чего у окружающих, не знавших меня лично, складывалось впечатление почти магического притяжения ко мне противоположного пола.
   Мы прошли в одну из комнат и, судя по бардаку, здесь жили парни. Две кровати означили именно это.
   - Костя пока в отъезде, - сказала Наташа. - Так что можешь спать на его месте.
   - Или мы положим тебя с одной из них, - улыбаясь во все тридцать два зуба, заявил Мишка.
   Что ж, он точно не с кем из них не спит. "Это мои кореша, только с грудью" так всегда любит подшучивать он.
   - Ну, это мы еще посмотрим на его поведение, - шутливо заметила Натали.
   - И умения, - кокетливо завершила Александра за свою подругу.
  
   Девушки ушли в магазин за едой и закуской к сегодняшнему вечернему банкету по поводу моего приезда. А мы с Мишкой, немного приведя его комнату в божеский вид, принялись распивать на балконе аперитив - баночки "Клинского лайт", купленные с основными пятилитровыми баллонами пива, смеясь, как умалишенные, вспоминая школьные года.
   - А помнишь эту рыжую, как её, вроде Лена? Ну, которую ты пытался закодрить, а у неё оказался парень старше нас, один из местных бандюганов? - смеясь, расспрашивал Мишка.
   - Как же, её забудешь. У неё была такая грудь, что порно звезды могли бы позавидовать.
   - Ага, а как убегал от её парня после дискотеки?
   - Это уж точно самое яркое впечатление из школы. Я так быстро никогда еще не бегал и надеюсь, больше не придется.
   - Как сейчас помню, стоим на крыльце, курим и тут ты, со второго этажа выпрыгиваешь прямо в сугроб и бежишь в одних трусах и кедах. Как пуля! - чуть ли не падая от смеха и со слезами на глазах, вспоминал Мишка.
   - Так правильно, я стою уткнувшись лицом ей в грудь и думаю, что сейчас мне перепадет, а тут врывается эта горилла. У меня чуть сердце не остановилось. Не долго думая, пока он несется через весь класс, открываю окно, в охапку вещи, да и выпрыгнул, - шутя, оправдываюсь я.
   - Эх, - вытирая слезы и успокаиваясь от истерического смеха, выдохнул Миша. - Да, были времена... Так зачем ты приехал? - немного успокоившись спросил он.
   - На каникулы.
   - Без багажа? Мне ты можешь не врать. Я тебя знаю как облупленного, давай колись.
   И это была правда. Мишка был один из немногих людей, которым я действительно доверял. Тем более он знал меня практически с пеленок. Врать не имело смысла.
   - Я сбежал из дома.
   - Почему?
   - Не знаю, устал наверно от однообразия, захотелось перемен.
   - Понятно. Ты надолго?
   - Пока не выгонишь.
   - Ну, на пару недель можешь остаться, а там если захочешь еще, то надо будет за квартиру платить. Я то не против, живи сколько влезет, остальные не пойму.
   - Все понятно, я не в обиде. Пару недель мне вполне хватит. А там видно будет.
   - Ну, вот и отлично.
   В замке зашумел ключ.
   - Пойдем, девчонки пришли.
   - Конечно. Уже иду, - сказал я, допивая банку пива.
   Пока Мишка с девчонками крутился на кухне, заканчивая последние приготовления к банкету, я решил сообщить о себе родителям. Включив телефон, обнаружил на нем несколько пропущенных вызовов не только от отца, но и от Влада. По сути, мы с ним и организовали группу, так как оба писали стихи и увлекались музыкой. Влад был ритм-гитаристом и бэк-вокалистом. Он знал все мои тексты наизусть, а я его. Он пел не хуже меня, и мы прекрасно дополняли друг друга. Он был нашим лидером. Все время искал места, где можно выступить и подгонял нас, что бы мы работали. А я, я всего лишь один из тех, кто работал, хотя и считался фронтмэном команды, среди не многочисленных фанов нашего творчества. Однажды мы с ним придумали песню, которую пели только в исключительных случаях и при этом ни когда, ни включали её в репертуар. Суть всей песни заключалась в припеве:
  
   Там куда мы улетим
   Нет ни боли и нет страха
   Будем делать что хот
   И пошлем все ...
  
   О последней рифме догадаться не проблема. Это была, как говорят в фильмах, "наша песня".
   "Я в Москве, остальное сообщу позже" написал я ему и пока он не успел ответить, тут же набрал СМС родителям: "Со мной все в порядке. Я в Москве, не волнуйтесь. Просто хочу отдохнуть" и выключил телефон.
   - У нас все готово. Ты идешь? - пригласила меня к столу Наташка.
   - Да, конечно.
   Стол в кухне был сервирован как на настоящем студенческом пире. Пельмени, сухарики, чипсы и пиво. Неплохой ужин в теплой компании, что еще нужно, что бы расслабиться. Вечер проходил весело и не принужденно. Девчонки расспрашивали меня о наших с Мишкой школьных приключениях, которые, наверно, уже сотню раз слышали в его интерпретации. Мне оставалось лишь корректировать моменты явного преувеличения. С каждым выпитым бокалом мне становилось все легче. Прошлое, от которого я убежал, испарились, словно его и не было. Это хорошее чувство. Я отдыхал, отдыхал от обыденности и однообразности, от которой чах дома. Дом... Что можно считать домом? Это то место где ты вырос, где живет твоя родня? Или же это там где тебе хорошо, тепло и уютно? Зачастую ответы на эти вопросы не совпадают. "Хорошо там, где нас нет" любил повторять Мишка. Но сегодня он был не прав, сегодня мне было хорошо, здесь и сейчас, а остального мира не существует. Хотя бы до завтра...
  
   Но остальной мир был и при каждом удобном случае напоминал об этом. Я снова начал хандрить спустя неделю. Дни стали похожими друг на друга. Сон, день, гулянки, пьянки, квартирники. Мне начало казаться, что я это уже проходил. Ощущения легкости, как первым вечером с Мишкой и моими новоиспеченными друзьями, с каждым днем становилось все менее заметным. Снова появились мысли о побеге. Но куда? Домой? Нет, говорил я себе, это путь назад, а мне нужно идти вперед. Оставалось только ждать, когда что-нибудь подвернется, и это что-нибудь пришло само собой.
   - Я знаю, что тебе нравиться эта группа, - оправдывалась Саша. - У тебя почти весь плеер забит их песнями. По этому я и достала вам эти билеты на их концерт.
   Группа о которой она упоминала называлась "Рэйн" и мне действительно она нравилась. Можно сказать, что я был их фанатом. Эта группа не отличалась большой популярностью, да это и не требовалось. Из-за популярности люди перестают делать качественную музыку, говоря самим себе "зачем напрягаться, ведь пипл хавает".
   - Но ты никогда не делаешь, ни чего бескорыстно, - не унимался Миша. - Уж я то тебя знаю.
   - Почему? Я очень даже бескорыстна, - парировала Сашка.
   - Ну конечно, - теперь к разговору подключилась Натали. - Слушайте ребята, нам просто нужна квартира на ночь, свободная от вас, - на последнее выражение она сделала особое ударение.
   - Парни? - спросил я.
   - Да, - немного смущенно ответила Наташа.
   - Я же говорил, Сашка ни чего не делает бескорыстно, - торжествующи, сказал Миша.
   - Ладно, дальнейший расспрос считаю бессмысленным, да и не интересным, - тут же отозвался я.
   - Почему? Мне интересно. Как их зовут? Они симпатичнее нас?
   - Миша! - вложив в это обращение несколько матов сказал я и судя по выражению его лица он даже понял каких. - Слушай, девчонки хотят повеселиться. А билеты доставшиеся нам - халявные. А как говорят у нас дома?
   - На халяву и хлорка сахаром идет, - словно рядовой перед офицером отчеканил Мишка и тут же рассмеялся над сказанным. - Уговорили черти, мы отбываем. Удачно повеселиться! - с издевкой, уходя, сказал он.
  
   Мы пришли в клуб как раз к началу концерта. Музыканты уже вышли на сцену, и вот в лучах софитов появилась она, вокалистка группы "Рэйн" по имени Лена. Наверно это, то же была одна из причин, по которой мне нравилась их группа, Лена. Прекрасная брюнетка с легким колорированием. Короткие волосы. Голубые глаза. Отличная спортивная фигура и одна из самых выразительных улыбок, которых я видел в жизни.
   - Теперь я понимаю, что ты нашел в них. Симпатичная баба, - сказал Миша.
   - Она не баба, а певица, - даже не заметив с какой влюбленностью в голосе я это произнес.
   - Ну, ну...
   Раздались первые аккорды, и она начала петь. В это время к Мишке подсела девушка и он как порядочный кабель решил с ней познакомиться, а я дабы не отвлекать его от этого занятия направился к сцене. Лена пела. Зная её тексты, я подпевал во весь голос. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Ей нравилась такая отдача зрителей на концерте. Хотя зрителей было немного, от силы сотня человек. Когда закончилась очередная композиция, зал разразился аплодисментами, а она, посмотрев на меня, спросила:
   - Ты знаешь слова песни "Ангел"?
   - Конечно, - удивившись, ответил я.
   - Тогда давай на сцену, споем её вместе.
   Я вылез на сцену и волновался как мальчишка на первом свидании.
   - Как тебя зовут?
   - Сергей.
   - Поприветствуйте Сергея, - снова раздались аплодисменты, после чего зал затих в ожидании дуэтного исполнения.
   Мы запели. Запели так, словно всю жизнь исполняли эту песню вместе. Мы знали, когда кому вступать и когда подпевать. Это было не забываемо. На последних аккордах она подошла ко мне и сказала на ушко:
   - Ты отлично поешь. Не уходи далеко, я найду тебя в баре, - после чего добавила в микрофон. - Еще раз аплодисменты Сергею, - и зал снова наполнили раскаты грома.
   Я вернулся к барной стойке и ко мне тут же подлетел Мишка.
   - Слушай, это было великолепно!
   - Спасибо.
   - Видишь вон ту красотку? Так вот у неё родителей дома нет, и она зовет меня к себе. Ты не против, если я тебя оставлю?
   - Не против, иди донжуан, - издеваясь, сказал я.
   - Отлично, спасибо, удачи.
   И Мишка тут же умчался, удаляясь с незнакомкой в мине юбке.
   Лена, как и обещала после выступления подошла ко мне в бар. Странно все это, так бывает только в кино. Она сама начала разговор, а я не чуть не смущаясь, поддерживал его. Мы проговорили всю ночь, распивая коктейли, а когда пришло время прощаться, я попросился её проводить. Она согласилась. Мы шли по просыпающейся Москве. Болтая ни о чем и обо всем сразу. Мне не хотелась, что бы встреча заканчивалась. Подойдя к её дому, она спросила:
   - Зайдешь попить кофе?
   - С удовольствием, - согласился я. Так встретив самое лучшее утро за все время моего пребывания в Москве.
  
   Я проснулся в её постели. За окном уже светило солнце. Шкаф, тумбочка с зеркалом, кровать и стол с компьютером - это все убранство её комнаты. На кухне, судя по звуку и запаху, что-то готовилось. Лена стояла у плиты, жаря яичницу. Подойдя к ней со спины и обняв её за талию, я нежно поцеловал её в щечку.
   - Ты уже проснулся? Доброе утро, - улыбаясь, повернулась она ко мне. - Завтракать будешь? Я приготовила глазунью.
   - С удовольствием.
   Мы сели за стол. Держа чашку на уровне рта, она с наслаждением смотрела, как я уплетаю приготовленный ей завтрак.
   - Что? - прожевав, с улыбкой спросил я.
   - Знаешь, ты очень симпатично ешь.
   - Ты первая кто мне это говорит.
   - Чем займешься сегодня?
   - Надо съездить к друзьям, о которых я тебе рассказывал. Так сказать отметится, что со мной все в порядке.
   - А потом?
   - А потом я свободен как птица в полете.
   - Отлично тогда я за тобой заеду часам к четырем. Договорились?
   - Хорошо.
   Закончив завтрак, мы собрались и вышли из дома. Она подбросила меня к Мишке и отправилась по делам, как она сама выразилась. Зайдя домой на меня тут же налетели с вопросами, мол, где я пропадал? Узнав подробности девчонки, наконец, отстали. В свою очередь мне стало интересно, как провели ночь они. Сашка ни чуть меня не смущаясь рассказывала все в мельчайших подробностях. Наташке оставалось лишь смущенно улыбаться, когда её подруга описывала новые детали. Мишка оказался на учебе, в отличи от них, без зазрения совести прогулявших сегодняшние занятия.
   Лена, как и обещала, приехала ровно к четырем часам, минута в минуту, что больше всего меня удивило. Пунктуальность не самая популярная из женских черт.
   - Куда отправимся? - осведомился я.
   - По магазинам, - парировала она. - Тратить заработанные деньги.
   И мы отправились. Сначала в магазин верхней одежды. Потом за нижним бельем. Она щеголяла как модель на подиуме, ровняясь только на мое мнение. Лена даже успела купить мне пару вещей. И это все после суток знакомства. В тот момент меня это не удивляло, словно мы знали друг друга ни день, а всю жизнь.
   Потом мы отправились в кафе поужинать. Мы приехали в одно из её любимых кафе, как она сказала. Мне было немного стыдно, что она заплатила за мои вещи. Поэтому я заплатил за наш ужин, благо деньги у меня еще были.
   Наступили те дни, когда зиму сменяет весна. Скорее всего, из-за этого нас так переполняли чувства к друг другу. Вокруг не существовало ни чего кроме нас двоих. Это было прекрасно. Мы проводили вместе целый день ни чуть не устав друг от друга. Незаметно наступал вечер. Как-то раз, подъезжая к её дому, она спросила:
   - Ты сегодня останешься?
   Что мне было ответить кроме как "да". Я остался. Потом остался и на следующую ночь. После чего еще на одну. Затем еще на пару ночей. В итоге Лена уже не спрашивала меня, останусь ли я. Ведь она знала ответ...
  
   Я долил себе виски в стакан. Лед на дне уже почти растаял. Наверно те дни, проведенные с ней были одними из лучших в моей жизни. "Любить и быть любимым" как говорил Эдди Мёрфи в одном из своих фильмов. Что может быть прекрасней. Но, как и все в этом мире ни что ни вечно. В нашу любовь вмешался продюсер. Так всегда бывает с известными людьми. Они должны выбирать между карьерой и чем-то еще. Именно чем-то еще называл он наши отношения. Как человек творческий, я сам это прекрасно понимал. Она проводила со мной слишком много времени, что отвлекало её от работы. Лена была восходящей звездой. Эта её судьба, быть популярной. Но она ни когда бы не решилась сделать выбор между мной и сценой. Я знал о ней все, о том, как важно для неё быть певицей и сделал выбор за нее.
  
   Когда продюсер запретил мне приходить на репетиции, дабы не отвлекать диву от работы, я стал бесцельно бродить по городу, убивая время и раздумывая о наших судьбах. Именно о наших судьбах. Они были раздельны и рано или поздно должны были разойтись. В один из таких дней меня застиг весенний дождь напротив французского посольства. Что бы скрыться от него я забежал внутрь. Пройдя по роскошному залу и очутившись у столов работников посольства, одна из девушек спросила:
   - Вам чем-то помочь?
   - Да, - недолго думая ответил я. Присев к ней за стол и обнаружив на нем буклет с надписью "Иностранный легион", я спросил. - Расскажите мне об этом, - И она рассказала, что иностранный легион набирает себе на службу людей, давая им французское гражданство. Рассказала о суммах, которые они платят своим наемникам и о многом другом. - Что ж спасибо, я подумаю над этим.
   Наш разговор продлился на столько долго, что дождь на улице уже закончился, да и репетиция то же, но я не спешил возвращаться к Лене. Мои мысли были заняты этим легионом. Но как бросить её, не ранив. Вот в чем оставался вопрос, который не давал мне покоя.
   Ответ как всегда пришел сам собой. Вечером я узнал, что она едет в турне по городам России. Что продюсер запретил брать меня с собой. Лена была ужасно расстроена. Ей не хотелось расставаться. Я утешал её как мог.
   - Не волнуйся, ведь это не навсегда. Любовь на расстоянии только крепчает.
   - Но ведь это несколько месяцев.
   - Для нас эта ерунда, ведь, правда?
   На её глазах блестели слезы. Я крепко прижал её к себе, понимая как мне самому больно от моей лжи.
   На следующий день во время её репетиции я решил сделать себе загранпаспорт для этого всего лишь пришлось падать заявление в паспортный стол. За "небольшое вознаграждение", на которое ушли почти все мои оставшиеся деньги, мне обещали сделать паспорт за неделю.
   После паспортного стола я зашел к Мишке и девчонкам. Я не видел наверно их уже неделю. Разговор как всегда был ни о чем. Мы посидели, выпили пива.
   - Что планируешь? - спросил Миша.
   - Да, в общем, пока не знаю, - нагло соврал я.
   - Понятно.
   Позвонила Лена, репетиция подошла к концу, и мы договорились встретиться в её любимом кафе. Когда я собирался Мишка сказал:
   - Ты если что обращайся, - а затем немного погодя добавил. - И попрощаться не забудь, если что.
   Я улыбнулся в ответ:
   - Договорились.
  
   Когда я вошел в кафе, Лена уже сидела за столиком.
   - Привет, - сказал я и поцеловал её. Она улыбнулась, единственный раз за этот вечер.
   - Привет.
   - Что такая хмурая?
   - Я не хочу уезжать без тебя.
   - Но это твоя работа.
   - Уезжать без тебя?
   - Нет радовать людей своими песнями. Не об этом ли ты мечтала всю свою сознательную жизнь?
   - Да, - немного грустно сказала она. - У меня складывается такое впечатление, что ты меня выпроваживаешь?!
   "А ты думаешь, мне легко?" а вслух лишь добавил:
   - Не волнуйся, в любой работе есть минусы.
   Наш ужин так и закончился, чем-то недосказанным. Вернувшись, домой мы легли спать. Больше мы с ней не разговаривали на тему нашей скорой разлуки. Нам обоим и без этого было тяжело. "Но так будет лучше" неустанно убеждал себя я.
   Оставалось пару недель до её отъезда и моего побега из страны. Я поучил свой загранпаспорт ровно через неделю.
   В один из дней Лениных репетиций я отправился в посольство, что бы подать прошение на визу для въезда в страну в связи с моим желанием поступить в иностранный легион. Все та же милая девушка назначила мне дату, когда я смогу забрать паспорт. Этот день выпал за несколько дней до отъезда Лены.
   С каждым днем мне становилось все грустнее, но я не показывал вида. Лена явно тоже боролась с этим чувством. Нам обоим было больно но, ни кому не хотелось делать ещё больнее друг другу. Все оставшиеся дни, которые не выпадали на репетиции, мы проводили вместе, словно не могли напиться из источника нашей любви. Мы гуляли, разговаривали, смеялись, занимались любовью. Словно и не было того дня впереди, дня разлуки.
   Во время очередной репетиции, я зашел в посольство за своим загранпаспортом. Проблем с визой не возникло. Из посольства прямиком в аэропорт, где купил билеты Москва - Париж, на тот же день когда уезжала Лена.
   Последнюю ночь мы с Леной лежали обнявшись.
   - У меня к тебе будет просьба. Выполнишь? - спросил я её.
   - Конечно.
   - У меня есть одна группа, можешь добиться для них прослушивания?
   - Хорошо, - сказала она.
   - Обещаешь?
   - При одном условии.
   Только не проси меня всегда быть с тобой... И она не стала.
   - Поцелуй меня.
   Мы смотрели друг другу в глаза. Боже как же это было больно, расставаться с ней. Я поцеловал её, и она тихо прошептала, опустив голову мне на грудь:
   - Обещаю.
   Расставание было скомканным. Лена стояла в дверях с чемоданом, а я смотрел на неё. Скорее всего, она догадывалась, что эта наш последний разговор но, ни разу так и не обмолвилась об этом.
   - Знаешь, это были лучшие дни моей жизни.
   - Знаю, моей тоже.
   Лена подошла ко мне и крепко прижалась, потом посмотрела взмокшими от слез глазами. В них легко читались фразы так и не сказанные, повисшие где-то в пространстве:
   - Когда я вернусь, тебя уже здесь не будет...
   - Да...
   - Что ж, это было прекрасное время...
   - Волшебное...
   - Мы любили друг друга?..
   - Да, больше жизни...
   - Но жизнь не вечна, как и любовь. Я люблю тебя, прощай...
   - Я тоже... люблю тебя...прости...
   Она крепко поцеловала меня и исчезла за дверью. Я опустился на пол и обхватил колени руками еле сдерживая слезы. Почему? Почему все так? Ведь я люблю её. Что ж если любишь, то уйдешь. Так буде лучше, для всех. Мой самолет в Париж отлетал через шесть часов. Пройдясь по квартире, я собрал все вещи купленные Леной для меня. Пусть лучше ей ни что не напоминает обо мне. Не в силах больше находиться в квартире я отправился в аэропорт, дожидаться своего рейса. Оставив лишь записку "Ты обещала" и телефон Влада.
  
   Уже в Аэропорту я все-таки решился позвонить и пообщаться с прошлым. Первым на очереди стоял Влад.
   - Серега? Блин мы тебя обыскались, где ты?
   - Заткнись и слушай, - едва сдерживая эмоции, сказал я. - Ни в коем случае не бросайте репетиции. Вы можете играть и без меня. Ты поешь ни чуть не хуже, так что продолжайте играть.
   - А ты?
   - Я вам не нужен. Не расспрашивай меня, прошу. Просто выслушай. Я договорился о прослушивании в Москве. Тебе позвонят. У тебя есть все копии моих текстов. Я дарю их группе.
   - Но... Ни чего не понимаю.
   - Тебе и не надо. Прощай.
   И я бросил трубку. Как все-таки тяжело расставаться с прошлым. Что ж следующими на очереди были родители.
   - Отец?
   - Сергей! Слава богу. Где ты? Когда вернешься? Нельзя так заставлять нервничать родителей. Когда приедешь, я тебе уши надеру.
   - Пап, не кричи. Дай маму.
   - Ало?
   - Мам, привет. Я тебя очень люблю, ты должна это знать. Долгое время меня не будет, но вы не волнуйтесь. Это мой выбор. Я периодически буду давать о себе знать. Все будет хорошо.
   - Что? Ты меня пугаешь. Сережа все нормально? - на другом конце провода потекли слезы.
   - Мам, дай папу.
   - Я слушаю.
   - Папа, ты всегда учил меня взвешивать свои решения и отвечать за поступки. Так вот теперь я могу за них отвечать. Я вырос. Извини за то, что без предупреждения ушел из дома, но я по-другому не мог, зная о том, что вы меня все равно убедите остаться. Я записался в Иностранный легион и сегодня улетаю из страны. Пап?
   На другом конце провода повисла тишина, потом раздался голос отца еле сдерживающего слезы:
   - Да, я все еще здесь.
   - Я люблю тебя. Ты хороший отец.
   - Мы тоже тебя очень любим.
   По щекам текли слезы, но я все-таки улыбался.
   - Буду поздно, возможно пьяный, возможно даже не один.
   - Хорошо. Удачи... Ах, да, аккуратнее там, - сквозь слезы сказал отец, но все-таки он тоже улыбался. Я выключил телефон и выбросил в урну, вытирая рукавом слезы. Что ж с прошлым было покончено. Пора стремиться в будущее. Садясь в самолет, я не знал, что ожидает меня, да это было неважно. Теперь с однообразием покончено. Я свободен...
   - Вам что-нибудь принести? - осведомилось стюардесса, после взлета.
   В иллюминаторе таяла страна под облаками. Так же как и мое прошлое.
   - Да, виски со льдом, пожалуйста.
   - Одну минуту.
  

Глава 2.

Легион.

  
   Я подлетал к Парижу, когда на него уже опустилась ночь. Аэропорт имени Шарля де Голля встречал меня посадочными огнями.
   Пройдя таможенный контроль, я направился к центру зала. Как мне сказали еще в Москве, я должен буду прибыть в бюро набора в Париже, которое называется Центр Предварительной селекции. Я давно не разговаривал на французском и решил, не выходя из аэропорта немного привыкнуть не слушать русской речи. Мой учитель французского всегда любил говорить: "Как узнать владеете ли вы языком? Очень просто! Если вы мыслите на этом языке, значит, вы и говорите на нем".
   Однажды я уже был во Франции, вместе с классом учитель вывез нас на рождественские каникулы. Зимой она меня не особо порадовала, может весной выглядит лучше. Помниться в прошлый раз мне понадобилось пару дней, что бы перейти на французский. За это мой преподаватель особо меня хвалил, обычно на переключение уходит неделя, а может и больше. Так что для начала восстановления языковой практики я решил немного посидеть в аэропорту прочитать газету и послушать о чем говорят люди. Купив чтиво в газетном киоске, я присел на скамейках в зале ожидания.
   Ко мне подошла молодая женщина с маленькой девочкой и спросила:
   - Извините вы не присмотрите за моей дочерью и багажом. Просто мне надо не надолго отлучиться.
   Изящная женщина с длинными прямыми черными волосами. Строгий костюм подчеркивал фигуру. "Неплохо выглядит для матери" подумал я.
   - Конечно, - ответил слегка улыбнувшись.
   - Огромное спасибо, - потом она обратилась к девочке,- этот месье за тобой присмотрит, а я не надолго оставлю тебя. Хорошо?
   Девочка смущенно посмотрела на меня, а потом кивнула матери.
   - Еще раз огромное спасибо, я скоро, - и с этими словами молодая мама растворилась в толпе.
   Возле меня стояла маленькая девочка лет девяти. Рыжие волнистые волосы и веселые канапушки на лице, делали из неё маленькое солнце. Голубые глаза, светло зеленое платьице. При виде таких детей почему-то улучшается настроение.
   - Здравствуйте мадмуазель. Позвольте узнать, как вас зовут, - пытаясь завязать диалог, улыбаясь начал я.
   - Меня зовут Тати, - не отрывая глаз от пола проговорила она.
   - Очень приятно, а меня зовут Серж.
   Не зная как разговорить молодую Тати, я просто продолжал сыпать вопросами.
   - Мадмуазель Тати а, сколько вам лет?
   - Мне десять с половиной, а вам месье Серж?
   - А мне девятнадцать.
   - Значит, у нас разниться в возрасте составляет восемь с половиной лет, - немного оживившись, добавила она.
   - Совершенно верно, вы любите считать?
   - Получается, но больше мне нравиться слушать иностранные песни пытаться понять, о чем в них поют, - уже, ни чуть не смущаясь, заявила Тати.
   - Вы проявляете интерес к переводу. А хотите, я вас обучу нескольким фразам на русском?
   - А в какой стране разговаривают на этом языке?
   Я немного улыбнулся, этот вопрос действительно звучал забавно для человека моего возраста, но совершенно естественным казался французской девочке десяти лет.
   - Уважаемая Тати по-русски разговаривают в России. Это такая самая большая странна в мире.
   - Больше чем Франция? - с удивлением спросила она.
   - Скажем так, да, больше. Но, вернемся к моему вопросу, вы хотите что бы я немного научил вас этому языку?
   - Конечно! - уже с неподдельным интересом смотрела она на меня.
   "Я прилетел из Москвы. Меня зовут Сергей. Мне нравиться ваша странна"
   - А как это переводиться?
   Я перевел все что сказал. Тати искренни, радовалась новым знаниям. Так мы с ней разучивали эти простые фразы по буквам, пока не вернулась её мама. К этому времени девочка уже спокойно с легким акцентам произносила два первых предложения. У неё действительно был талант к переводу. Она схватывала на лету.
   - Спасибо огромное, что присмотрели за ней.
   - Да не за что. Мы с ней отлично провели время. Правда, Тати?
   - Да! Месье Серж научил меня говорить по-русски! - с улыбкой на лице заявила она.
   - У вашей дочери огромный талант к переводу, - продолжил я.
   - Я знаю. Она у меня вообще умная девочка. Еще раз спасибо месье Серж.
   - Не за что, простите вы так и не представились.
   - Милен.
   - Не за что мадам Милен.
   "Окончательно распрощаюсь с прошлым", я решил подарить этой маленькой милой девочке Дашину сережку в виде снежинки.
   - Тати, - я обратился снова к девочке. - У меня есть для тебя подарок.
   - Какой? - с удивлением посмотрела она на меня, а вместе с ней и её мать.
   - Небольшой. Кулон, в виде снежинки. Вот, - и я протянул ей подарок.
   - Ой, он прекрасен! Я теперь никогда его ни сниму! Огромное спасибо!
   - Еще раз спасибо, - добавила мама Тати. - До свидания.
   - До свидание мадам Милен, до свидание Тати. Успехов вам в языках.
   - До свидание месье Серж, надеюсь еще с вами увидимся, - сказала Тати, растворяясь с мамой в толпе.
  
   Я вышел из аэропорта и отправился к первому попавшемуся таксисту.
   - Куда едим, месье?
   - В самый дешевый отель, - попросил я.
   - Скудно со средствами? За такси заплатить-то хватит?
   - Не волнуйся. Так что мы поедем?
   - Конечно.
   Мы отъехали от аэропорта. Я был полностью погружен в себя и не любовался видами. Лена, мысль о ней не оставляла меня. Но по-другому было нельзя. Проезжая по ночным улицам Парижа таксист снова заговорил:
   - На сколько дешевый отель нужен?
   - Пятнадцать, двадцать евро в сутки, не больше.
   - Ну это не так уж и дешево... От кого бежим?
   - В смысле? - переспросил я.
   - Просто у вас такой вид: небольшой багаж, скудно с деньгами. Похоже, что вы от кого-то убегаете. Нет, если не хотите, можете не говорить. Я так просто спросил, для диалога.
   Я взглянул в окно, где-то вдалеке маячила макушка Эйфелевой башни.
   - От себя, - чуть слышно сказал я.
   - Что, простите?
   - Я говорю, от себя бегу.
   - Ну месье, скажу я вам, это пустая трата сил и времени. От себя не убежишь.
   - Но попробовать стоит.
   - Это только вам решать.
   Таксист привез меня к отелю.
   - С вас пятнадцать евро.
   - Вот держите, спасибо.
   Я расплатился и вышел из машины. Скорее это даже не отель, а хостел или даже ночлежка. Номера действительно оказались дешевыми. Всего тринадцать евро за сутки. Что можно было ожидать за эту сумму?! Кровать, обшарпанные обои и клозет типа сортир. Другого описания для этого места и не придумаешь. Мне стало грустно. Нет, не от состояния номера, ощущалась какая-то пустота, внутренняя. "Я один". Чувствовалось вселенское одиночество. Решив заполнить его спиртным, я спустился в бар. Мнение о дешевизне отеля подтвердилось ценами на спиртное. Взяв себе бутылку бренди, я сел в углу помещения за столик и закурил. Ко мне вернулся страх ОПДВ. "Как там родители, друзья, Лена?" Я старательно отогнал эти мысли, сделав солидный глоток из своего стакана. Мне не хотелось ни чего загадывать и не хотелось ни о чем думать. Голова была пуста, а я просто пил и курил. Снова наливал и пил, есть только я, здесь и сейчас. Остальные мысли были ни к чему.
   Допив бутылку, я встал и, шатаясь, побрел до своего номера. Очутившись на кровати, я закрыл глаза. "К черту всё" по щеке пробежала слеза. Ещё крепче зажмурившись, я потихоньку стал проваливаться в сон.
  
   Проснувшись я привел себя в порядок, приняв контрастный душ и побрившись. Перелет, выпивка и грусть оставили свои следы на лице. Мою голову посетила мысль во время чистки зубов "Черт возьми, я все-таки в Париже! Надо смотаться на Эйфелеву башню и плюнуть с самой верхушки в низ". От нее на лице появилась улыбка. "Да и вообще прогуляться по городу".
   Я спустился в бар и заказал кофе с яичницей, после чего сел за свой вчерашний столик и закурил. Ожидать быстро обслуживания от такого рода заведений не приходилось. Поэтому я стал прислушиваться к разговорам в баре. "Вес ещё думаешь на русском" прозвучал голос моего преподавателя по французскому языку. Все еще плохо воспринимались фразы и целые предложения потому приходилось вслушиваться.
   Вдруг неожиданно появилась официантка с моим заказам.
   - Вша кофе и яичница, - сказала она.
   - Спасибо, сколько с меня? - спросил я, думая, что или быстро пролетело время или мои ожидания о качестве обслуживания не оправдались.
   - Два с половиной евро.
   - Вот держите.
   Когда она ушла, я приступил к завтраку, все еще подслушивая за остальными.
  
   Наконец с завтраком было покончено. Я отправился гулять по Парижу. Первое место моей остановки была естественно башня. Одно из чудес света, сконструированное неким чудаком по фамилии Эйфель. Конечно я ожидал что она будет высокая, но когда стоишь подле неё ощущаешь величие с которым она взирает на тебя. У основания была огромная толпа туристов. Подойдя ближе я увидел группу русских. Догадаться от куда они, было не трудно. Переводчица без умолку тараторила на мне родном языке об истории башни. Симпатичная, молодая. Светлые волосы. Среднего роста. Не сильно разбираясь в национальностях, мне показалось что именно так и должны выглядеть коренные француженки. Я решил примкнуть к ним, они все же стояли ближе всех к входу. Что бы меня приняли за своего, я стал сыпать вопросами.
   - Простите, а какая высота у неё вы сказали?
   - Молодой человек, - она презрительно на меня посмотрела. - Надо было не спать в автобусе.
   - Просто ваш голос меня убаюкивает, прям как мамин.
   Группа раздалась раскатом смеха. Оставив это без внимания, госпожа экскурсовод продолжила свой рассказ.
   - Одно время башня служила площадкой для рекламных вывесок...
   Мы проследовали в лифт ведущий на самую вершину. Как не странно мое прикрытие сработало. На самой вершине открывался завораживающий вид. У меня перехватило дыхание. Появилось ощущение свободы, о котором я так давно мечтал.
   Осмотревшись и убедившись, что ни кто на меня не смотрит, я чуть наклонился вперед и плюнул. Детский восторг и радость охватили меня. Я улыбнулся, словно малыш укравший конфету из шкафа, пока не видели родители. Ещё немного полюбовавшись видами, я стал искать экскурсовода, дабы уточнить дальнейший маршрут группы. Из всех достопримечательностей Парижа мне были известны лишь Эйфелева башня, Триумфальная арка, Собор Парижской Богоматери и кладбище Сен-Женевье де Буа.
   - Извините мадмуазель... - я выдержал паузу, что бы узнать как её зовут.
   - Касель, Элен Касель. Вы действительно спали пока я все рассказывала? - недоумевая, спросила она.
   - Простите меня, мучаюсь от смены часовых поясов. Не подскажите дальнейший маршрут нашей группы? - спросил я, сделав вид нашкодившего мальчишки.
   - Господи, - закатив глаза, сказала она. - За что мне это наказание?! Хорошо, индивидуально для вас повторяю маршрут: Эйфелева башня, Триумфальная арка, Сад Тюильри, Лувр, Собор Парижской Богоматери. Теперь я надеюсь, вы все услышали?
   - Да, огромное спасибо, - как можно шире улыбаясь, поблагодарил я.
   Какой русский не любит быстрой езды, выпивки и халявы. Причем халявы в первую очередь. Тем более меня уже приняли за своего.
   Мы спустились с башни и погрузились в автобус. Пока добирались до Триумфальной арки, Элен подробно описывала нам её:
   - Её высота составляет 49,51 м, ширина 44,82 м, высота свода 29,19 м. Арка была сооружена в 1806--1836 по распоряжению Наполеона архитектором Жаном Шальгреном...
   Наш автобус остановился. Арка была огромной. У меня стали появляться сомнения о том, что французы в девятнадцатом веке страдали манией гигантизма. Мы выгрузились и подошли к арке, где Элен продолжила свой рассказ.
   - Она украшена 4-мя скульптурными группами: со стороны Елисейских полей -- "Марсельеза" скульптора Рюда и "Триумф 1810 г." скульптора Корто. Со стороны авеню де ла Гранд-Арме -- "Сопротивление" и "Мир" скульптора Этекса. На стенах арки выгравированы названия 128 сражений, выигранных республиканской и императорской армией, а также имена 658 французских военачальников. Арку окружают 100 гранитных тумб соединенных между собой чугунными цепями. Эти тумбы символизируют "сто дней" правления Наполеона.
   Я смотрел на это громадное произведение французского искусства и вспоминал все фильмы, в которых оно мне встречалось. Мне казалось что я вновь вижу её по телевизору, однако стоило лишь только протянуть руку что бы прикоснуться к ней. Именно в тот момент я понял, что мой дом за тысячи километров отсюда, что Триумфальная Арка реальный объект который можно потрогать, что весь мир, который я наблюдал лишь на экране из своей маленькой вселенной называвшейся Мурманском, существует. Казалось, все двери открыты. Вот оно настоящее чувство свободы.
   Вблизи Арки меня очаровали скульптуры. Громоздкие, но все же настолько реалистично выполненные. Одна из скульптур изображала ангела, к которому тянул руки всадник на лошади, подле которой стоял обнаженный мужчина, которого в свою очередь обнимали за ноги старик и женщина, держащая ребенка. Для меня это скопление людей ничего не означало. Я понимал, что именно хотел донести автор своим произведением. Да и остальные статуи не несли мне огромного смысла. Для меня это была просто скульптуры, но настолько красивые. Я не знаю, как описать словами чувства, которые тогда были мной испытаны. Восторг, восхищение, удовольствие, непонимание - все сливалось в одно, стремительное, словно пуля чувство, пронизывающее до мозга костей.
   Следующей остановкой стал Сад Тюильри. По рассказу Элен я узнал, что сад занимает территорию между площадью Согласия, улицей Риволи, Лувром и Сеной. Он раскинулся на 25,5 гектар, его длина 920 метров, а ширина 325. Когда-то на его месте находился дворец Тюильри, а теперь -- самый значительный и самый старый сад Франции. Элен распустила группу, сказав что будет всех ждать в конце парка, перед выходом к Лувру. Она присела на скамейку напротив огромного фонтана и закурила. Я ни когда, до этого момента, не бывал в садах. Тюильри был каким-то особенным местом. Огромное количество статуй, различные деревья и растения, большинство из которых я даже не знал, как называются. Была весна и все запахи сливались в один какой-то невообразимый, заставляющий чаще биться сердце. Но больше всего меня поразила акустика сада. Шум воды в фонтане, гул окружающего города и проходящих мимо людей, легкий шелест растений в дуновениях ветра. Все это создавало симфонию ласкающую слух. Я закрыл глаза и мне показалось, что весь мир на секунду остановился, а потом снова закружился в своём спешном танце, но уже вокруг меня одного. Открыв глаза, я проследовал за Элен, идущей в конец сада.
   Пройдя через парк мы остановились у стеклянной пирамиды. От нашего экскурсовода я узнал, что когда-то он был королевским дворцом. Сначала он был просто крепостью, но Карл V делает из замка королевскую резиденцию. Так Лувр и был резиденцией королей до 1678 года, тогда Людовик XIV выбирал Версаль в качестве дома.
   Мы прошли внутрь. Я испытал странное сочетание восторга и сомнения, "неужели всем этим экспонатам за сотню лет". Тогда меня поразило величие человеческого искусства. Оно бессмертно.
  
   Далее в плане был собор. Элен начала своё повествование. Мне послышалось в её голосе нескрываемое восхищение.
   - Собор Парижской Богоматери -- географическое и духовное "сердце" Парижа, - начала она. - Ранее на этом месте располагалась первая христианская церковь Парижа, церковь Святого Стефана, построенная в свою очередь на месте галло-римского храма Юпитера. В соборе проявляется двойственность стилистических влияний: с одной стороны, присутствуют отголоски романского стиля Нормандии со свойственным ему мощным и плотным единством, а с другой, использованы новаторские архитектурные достижения готического стиля, которые придают зданию легкость и создают впечатление простоты вертикальной конструкции.
   Для меня все это были только слова, долетавшие до моих ушей. Глаза же видели красоту, просто красоту строения. Как когда-то в детстве. Мы часто ездили в отпуск с родителями на машине, пересекая всю европейскую часть России. А глядя на собор, я испытывал то же самое чувство красоты, как когда смотришь на очередную церковь с золотыми куполами в лучах рассвета через окно машины.
  
   К вечеру я вернулся в отель. Пройдя в бар я сел за столик и раскрыл кошелёк. Он оказался на половину пуст. Возле меня возникла официантка:
   - Что будите заказывать?
   - Картошку фри, бифштекс и бокал красного сухого.
   - Хорошо, одну минуту, - сказала она и удалилась.
   На моем лице сияла улыбка, мир оказался гораздо проще, чем я представлял себе, когда сидел взаперти. Мне до сих пор не верилось, что все это происходило со мной. Слишком быстро я перешел из состояния "клетки" в состояние абсолютной свободы.
   Официантка принесла мой заказ:
   - С вас одиннадцать пятьдесят.
   - Да, конечно. Вот, - сказал я и приступил к еде. Покончив с ней, я подошел к бармену осведомиться как мне лучше добраться да Сен-Женевье де Буа. За место информации он мне впарил карту Парижа и окраин. К моему большому удивлению Сен-Женевье де Буа оказалось ни районом Парижа, а отдельным городком в пригороде. Узнав телефон вокзала Монпарнасс я узнал расписание поездов. Следующий нужный мне поезд отправлялся через четыре часа. "Что ж есть время поспать". Я поднялся к себе в номер и завалился на кровать.
  
   Спустя три с половиной часа я уже ожидал погрузки на пироне. Еще через пол часа ехал в купе на кладбище, как бы грустно это не звучало. Меня всегда одолевало чувство гордости и нестерпимой грусти за офицерство царской России. Такие слова как честь, долг, самопожертвование у меня всегда ассоциировались с ним. Некоторые скажут, много ли чести в побеге. Но я, ни когда не судил поступки людей, которые не совершал сам. Нельзя судить человека, не зная как бы ты поступил на его месте, оказавшись в реальной ситуации. В тот момент в поезде я ощущал себя одним из них, убежавшим от родины.
   Уже в самом Сен-Женевье я быстро отыскал улицу Лео-Лагранжа, на которой располагалось кладбище. Старые захоронения всегда меня успокаивали. Было тихо, словно слушаешь вечность. Я бродил среди надгробий, самое старое из мною замеченных датировалось 1930 годом. С трудом верилось, что все эти могилы были раньше живыми людьми, со своими мечтами, идеями, мыслями. Казалось почти невероятным, что они жили каких-то пол века с хвостиком назад.
   Я присел на скамейку. Закурил. Высоко в голубом небе плыли облака. Пели птицы, распускались цветы и деревья. Мир оживал. Все это и кладбище меня натолкнуло на мысль о том, что мир будет жить и без меня. Так же будут петь птицы, растения оживать после зимы. Миру, не важно был ли я, есть или буду. Ему было плевать. "Что ж тогда мне соответственно плевать на мир". Именно тогда я решил, что все прожитые мной дни не будут напрасны, они должны быть наиболее насыщенны, но только для меня одного. Я поднялся со скамейки и пошел к православной церкви, располагавшейся на территории кладбища. Церковь Успения Божьей Матери. Я не особо любил бога и считал что у нас с ним это взаимно. Да я верил в него, точно так же как и верил в дьявола, вампиров, домовых, ангелов, приведений и прочую нечисть. Я просто считал что бог ни чуть, ни лучше и ни чуть, ни хуже своего оппонента. Все же я вошел в церковь. Подойдя к распятию, у которого горели свечи за упокой, я зажег купленную мной свечу и поставил в подсвечник. "Мы с тобой не часто разговариваем" сказал я мысленно, "но все, же побереги души похороненных здесь людей, они много натерпелись за свою жизнь и меньше всего им нужно беспокойство там на верху". После этих слов я развернулся и вышел прочь.
   Уже стоя на пироне, я задумался о завтрашнем дне. "Нужно будет пойти в бюро легиона и попытаться пройти отбор. В любом случае даже если не пройду мне должны будут выдать материальную компенсацию. А там уже посмотрим". Я не любил загадывать дальше, чем на пару дней. Последнее такое загадывание привело меня сюда. Обратная дорога до отеля не особо мне запомнилась. Вокзал Сен-Женевье, потом вокзал Монпарнасс, такси, отель. Уже в отеле я заказал бутылку джина и напился в хлам. По старой русской традиции устроил себе отвальную, ведь завтра я уходил в армию...
  
   Проснулся. Глова ужасно гудела. Я заставил себя подняться с кровати и принять контрастный душ. Собрал вещи, спустился в холл и выписался из отеля. Зашел в бар выпил бокал красного сухого. Отправился в бюро набора. Именно так мне запомнилось начало дня моей службы.
   Я прибыл на такси. В канцелярии мне выдали кучу анкет, сдал вещи и паспорт. Все это действие напомнило призывные пункты в России. Не знаю, что я ожидал увидеть, но видимо призыв в армию, похож во всех странах. Куча молодых людей. Те, кто сдавал анкеты шли на мед комиссию. Стандартный осмотр. Сдаёте мочу и кровь. Вас проверяет кучка врачей на пригодность к службе. Все кто не пригоден, "До свидания". Мед комиссия заняла пол дня, после чего оставшихся повели обедать. В бюро мы должны были провести несколько дней для того, что бы пройти все испытания.
   В столовой ко мне за стол подсел парень.
   - Привет, я Пит, - сказал он.
   - Здорова, я Серж, - произнес я свое имя на французский манер и протянул руку.
   - Ты откуда родом? Я вот из Шотландии.
   - Из России.
   - Ни чего себе, - удивленно сказал Пит. - Далековато тебя занесло.
   - Ни дальше чем тебя.
   - Возможно, я в географии не очень. Вот бы меня взяли служить.
   - Ты так сильно этого хочешь?
   - Ты даже не представляешь. Мой отец фермер, я терпеть не могу ферму. Ели меня не возьмут, мне придется вернуться и как мой отец пасти всю жизнь овец.
   - А ты не пробовал дома пойти в армию?
   - Дома это служба, а здесь работа. Тем более можно побывать в разных местах. А ты, почему здесь?
   - Бегу.
   - От чего?
   - От себя.
   - Странный ты.
   - Какой есть.
   - Ну, за знакомство, - он долил в свой стакан спиртного из фляги и вопросительно посмотрел на меня. Я подвинул свой стакан к нему, и он повторил процедуру.
   - За знакомство, - тихо сказал я.
   После обеда нам дали час отдыху, после чего наступили физические испытания. Я давно не упражнялся, но стойко выдерживал все. Бег, отжимания, пресс, потягивания вот не полный список всего, что происходило на отборе. Все это безобразие продлилось до вечера. После чего нас отвели на ужин. Мы с Питом сели вместе.
   - Я выжат как лимон, - улыбаясь, сказал он. Судя по его виду, ему это нравилось.
   После ужина нас повели в казарму на ночлег, завтра должен был наступить еще один день испытаний. Правда спать пошли не все. Некоторых забрали прямо из столовой. Куда, мне не было известно. Как впоследствии мне рассказали, те парни не прошли самую суровую проверку, проверку личности по анкете. В отличие от старого легиона, теперь всякий сброд, типа уголовников не брали на службу. Дорожили честью Мундира.
   Уже в казарме я лежал на спине и смотрел на дно верхней койки. "Первый день во Франции не пью" подумал я, после чего даже не заметил, как уснул.
   Спал как убитый. Нас подняли около семи часов утра. После чего выгнали на плац для зарядки. Складывалось впечатления, что мы уже служим. После нас отвели на завтрак, где какой-то капрал-шеф объявил, что сегодня день психологической проверки. Это означало лишь то, что целый день мы будем заполнять различные тесты, разговаривать с психологами и заниматься прочей мозгодробительной ерундой. Все именно так и вышло кроме одного. Что бы мы окончательно не свихнулись от разговора, некоторые физические тесты оставили на сегодня. Пред обедом марш бросок на десять километров. После обеда полтора часа полосы препятствий. День прошел на удивления быстро. Из всей вчерашней толпы новобранцев к ужину осталось около пятидесяти.
   - А завтра нас останется меньше половины, - сказал Пит.
   - С чего ты взял?
   - Я читал про отбор в Интернете. Больше половины поступающих не проходят психологические тесты.
   Утром нас отвели на завтрак. После построили на плацу. Капрал-шеф стал называть имена по одному. Я не знал, кто эти парни остаются ли они или нет. Они выходили из строя и следовали за офицером, который их куда-то отводил. После данной процедуры на плацу осталось меньше тридцати новобранцев. Меня почему-то радовало, что Пит, тоже остался стоять, как и я, совершенно не подозревая хорошо это или плохо. Капрал-шеф убрал свой список под руку и громко сказал:
   - Добровольцы, добро пожаловать в легион! Теперь забудьте от куда вы и кто! Вы легионеры! Легион ваша семья и родина!
   Таким было поступление. Немного скучноватым и до чертиков утомительным. Поначалу я не воспринял всерьез слов капрала, но последующая служба круто изменила мое мнение.
  
   На следующий день нас доставили в местечко под названием Кастельнодари. Там располагался учебный полк. Через него проходили все бедующие легионеры.
   По прибытию нас с Питом распределили в одну роту. Меня это радовало. Вдвоем держаться легче, чем одному. Нам даже койки достались рядом. Для меня было в новинку жить по распорядку, но ни это угнетало больше всего. Жить по приказу. К этому, оказалось, привыкнуть гораздо сложнее, чем к расписанию. Осознание того, что я больше себе не принадлежу, смертельно угнетало. Питу тоже было не легко. Он лишился своей фляги. Один из офицеров нашел ее. Бедному ирландцу объявили выговор и сказали что, если данный проступок повторится, то его выгонят. Всем было не легко. Помню как-то раз, ночью состоялся у меня один разговор.
   Я проснулся среди ночи и пошел в туалет покурить, благо хоть сигареты разрешались. Войдя, я обнаружил там новобранца, как и мы с Питом. Он выглядел каким-то усталым, морально вымотанным.
   - Не спиться? - спросил я его.
   - Да уж, - ответил он по французски с не знакомым для меня акцентом.
   - А что так? - пытаясь завязать разговор, подкуриваясь, сказал я.
   - Просто много мыслей в голове.
   А в следующий момент он вылил весь поток информации на меня. Ему надо было высказаться. Не знакомому человеку, которому на него плевать. Только так можно было получить адекватный совет.
   "Не знаю. Правильно ли я поступил, придя в легион. Я мог пойти учиться, работать, а не напрягаться здесь. Ох, эти дурацкие надписи на плакатах "легион - работа для настоящих мужчин". Хотя и дома было не сладко. Быть как отец всю жизнь фермером я тоже не готов. В общем в голове куча мыслей ни о чем" он ухмыльнулся.
   - Ладно, спокойной ночи, - сказал он, затушив сигарету и ушел, а я остался стоять с горьким ощущением, что словно разговаривал сам с собой. Нет, конечно, мой отец не был фермером, да и возможностей дома у меня было побольше. Просто этот диалог, а точнее монолог незнакомца в туалете, вновь разбудил мой страх ОПДВ. В ту ночь я так и не сомкнул глаз, а на утро узнав, что парень сбежал. Его ни кто, ни стал разыскивать, потому что желающих вступить в легион хватало всегда.
   Сам же я еще около недели давил в себе свои сомнения. Единственный противовес им было нежелание возвращаться домой. Хотя и то место было трудно назвать домом. Дома уют и тепло, туда тянет. А меня уже не тянуло в Мурманск, во всяком случае, ни так как пару месяцев назад. В общем ОПДВ улетучился сам собой, просто некогда было думать о нем с началом трудовых будней.
  
   Будни были действительно трудовые. Физическая нагрузка была, наверно, самой тяжелой частью дня. Помимо утренней зарядки, были еще дневные тренировки и вечерние пробежки. В принципе они были тяжелее скорее психологически. Очень тяжело было себя заставить напрягаться не по своей воле, а по команде.
   Но, слава богу, были и отдушины, где можно было отдохнуть и расслабиться. Одной из таких были обязательные уроки французского. Ни кто, ни знал о моем знании языка, поэтому я посещал занятия, чтобы похалявить. Да и как это ни странно, учителем была очень симпатичная юная особа. Что я могу еще вспомнить про КМБ в легионе, это боевую подготовку. Рукопашный бой, стрельба из любых положений со всех видов оружия. Нам показывали, рассказывали и обучали основам всего искусства войны.
   Как мы узнали в последствии за это все, нам ставили оценки. Под конец обучения начались отчисления "не успевающих". Нас с Питом это не коснулось, как говорил наш командир отделения, капрал-шеф Леро, "Эти два бойца одни из лучших, что у меня были". Некоторым не повезло, хотя может и на оборот, не повезло нам, что остались в легионе. Короче их выставили за ворота, вернули документы и выдали по сто евро на руки со словами "идите куда хотите".
   А потом была присяга. Присяга на верность ни Франции, ни президенту и даже ни народу. Мы присягали на верность Легиону. Легион защищал интересы Франции, а мы защищали интересы Легиона. Когда учишь слова присяги наизусть, это просто слова. Но когда рассказываешь их перед строем, действительно ощущаешь что ты, присягаешь на верность, даешь клятву верности от сердца.
   Присяга дается один раз, так говорил мой отец. И он был прав, еще раз я бы ни смог, да и ни захотел бы произносить слова клятвы.
  
   После присяги нас всех отпустили в увольнение на сутки, выдав аванс в 480 евро. Оставшуюся часть зарплаты перевели на мой банковский счет которым я смогу воспользоваться только после окончания службы, а в случае моей смерти им воспользуются ближайшие родственники прописанные в контракте. Я прописал родителей, как и многие кто служил со мной.
   В итоге практически все отделение, за исключением нескольких французов которые поехали навестить своих родных, отправилось в бар отметить присягу и пропить честно выстраданные деньги. Для нашего развлечения, в забегаловке, в которой мы расположились, транслировался футбольный матч между какими-то французским и английским клубами. Я ни когда не болел спортом и относился к нему равнодушно. Помимо нас трансляцию смотрела и активно болела группа англичан в красных футболках и с разукрашенными физиономиями. Каждый раз, когда их команда шла в атаку по телевизору, они начинали кричать и скандировать Манчестер, что очень раздражало меня, Пита и наших товарищей. В конце концов Пит, как истинный ирландец сказал "3аткнитесь британские ублюдки".
   - Сам заткнись проклятый лягушатник.
   - Я ирландец.
   - Тем более, дитя леприкона.
   - Ах вы суки! - тут Пит, не выдержал и запустил пивной бутылкой обидчику в голову. Та в свою очередь, угодив точно в цель и вырубив обидчика, разлетелась на осколки. Британцы ни чуть не медля, сорвались в драку, а мы всем отделением встал и на защиту своего сослуживца. Их было больше, но мы тренированнее, так что бар разлетелся в дребезги, а спустя какое-то время приехала полиция. Сначала нас быстро усмирили с помощью электрошоков и резиновых дубинок. Потом как-то сразу увезли британцев, а нас стали расспрашивать на месте. Узнав что мы легионеры и что драку спровоцировали, со слов бармена, английские болельщики, полицейские не долго думая отпустили нас восвояси.
   Мы возвращались на базу. Все болело от синяков и ссадин. Но мы были довольны собой. Мы возвращались с нашего первого боя. И это чувство единства, ощущение плеча товарища. Это чувство ни чем не заменишь. Оно не покидало меня на протяжении всей службы. Знание того, что ты всегда можешь рассчитывать на людей стоящих рядом с тобой. Порой мне его не хватает.
  
   Я помню то утро, когда мы покинули КМБ. Подъем был на час позже. Потом сразу было построение, на котором командир части, полковник Жарсон, произнес утомляющую речь.
   - Господа, ВЫ теперь легионеры! И готовы служить во славу легиона. Мы научили вас основам. Дальше вы будите постигать военное искусство самостоятельно. И я завещаю вам лишь одно, будьте достойны звания легионеры!
   Потом начались собеседования: бесконечные вопросы, тесты и еще куча разной статистической ерунды. Уже после обеда я заметил, что народу в помещениях становиться меньше.
   - Разбирают понемногу, - пояснил Пит. Его присутствие ни то что бы радовало, просто становилось спокойнее от осознания того, что рядом знакомый человек.
   Во время очередного теста мы услышали в громкую связь:
   - Легионерам Грачеву, Волесу, Хадсону, Клименко, Хайденену прибыть в штаб подразделения.
   Услышав свои фамилии мы с Питом с радостью побросали глупые тесты и побежали в штаб. По прибытию туда мы обнаружили еще трех солдат стоящих по стойке смирно напротив полковника Жарсона. Всю эту картину из угла комнаты наблюдал здоровый усатый капрал-шеф.
   - Разрешите встать в строй, - спросил я Жарсона.
   - Разрешаю.
   Мы покорно встаем в конце строя по стойке смирно.
   - И так, господа, вы отобраны в элиту легиона, спецназ. Познакомьтесь, это командир первой роты батальона специального назначения капрал-шеф Борминталь, - усатый вышел из своего угла и подошел к нам.
   - Здравствуйте господа, - он подошел и пожал каждому руку. - У вас есть полчаса на сборы.
   - Есть! - в один голос ответили мы.
   Спустя отведенные нам пол часа, мы ехали в автобусе в не известном нам направлении.
  
   Куда и зачем мы ехали? Ни у одного из нас не возникло этого вопроса. Мне, как и другим, наверно, было все равно. Борминталь за всю поездку ни обронил, ни слова. Спокойный как древняя статуя, он наблюдал за изменяющимся за окном пейзажем. В нас же, напротив, присутствовало волнение, выдаваемое бесконечным трепом. Мы с Питом познакомились с остальными ребятами. Самым старым из них был Йохан. Ему было 23. Зачем он пошел в легион?! Как и большинство ради денег. Он хотел открыть свой бар.
   Вторым был Джеймс. Аристократичный отпрыск 20 лет. Ему просто наскучили светские рауты, и он решил почувствовать себя мужчиной.
   Последним из новых знакомых был Коля. Простой украинский парень, успевший в свои 21 дважды побывать за решеткой. Из живых родственников у него осталась только сестра. Встав на путь исправления, он решил заработать деньги для семьи честным путем.
   - А ты зачем пошел в легион, Пит? - спросил Джеймс.
   - Надоело быть пастухом. Захотелось приключений.
   - А ты, Серж?
   - Не знаю, просто наверно больше некуда было идти, - ответил я. И это на тот момент, скорее всего, было правдой.
   Уже ближе к девяти вечера мы заехали в какую-то часть в каком-то лесу. Как бы смешно это не звучало, но именно какой-то лес и какая-то часть лучшее определение того места, где мы оказались.
   По высадке из автобуса нас отвели в казарму. После размещения был сытный ужин. В общем, все это больше напоминало туристический лагерь, а не военную базу. Но как всегда первое впечатление было обманчивым...
  
   Нас разбудили около пяти утра. В подразделения зашла маленькая жилистая женщина лет тридцати и громко прокричала на французском с явным американским акцентом "Подъем!". Отсыпаясь последнюю неделю в Костельнодари, мы были не готовы к такому утру и естественно очень медленно и нехотя вставали. Кто-то из нас даже просто "забил" на подъем и укрылся с головой одеялом. Мы не знали кто это, а она просто молча вышла из казармы. Я с Питом переглянулся и, улыбнувшись, продолжил одеваться. Мой шотландский товарищ тоже особо не спешил.
   Спустя несколько минут она вновь появилась в дверном проеме. На этот раз в руках у нее был пожарный шланг. Все замерли в ожидании. Женщина улыбнулась но, как-то не добро. Что-то было злое и холодное в её улыбке. После чего она включила гидрант, и из него вырвался поток холодной воды, заливая все вокруг. Это значительно ускорило подъем. Мы, мокрые и злые, стояли по стойке смирно перед казармой. Там нас уже ждал Борминталь.
   - Господа, - начал он. - Доброе утро. Вы только что познакомились с "Королевой". Это ваш инструктор на все два года обучения в нашем лагере. Как вы понимаете "Королева", это её позывной. Имени я вам ее не скажу, так как сам не знаю, не тот допуск секретности. Все что я знаю и могу сказать это то, что она один из лучших зеленых беретов в США. И прибыла к нам по договору обмена опытом между нашими государствами. Вот в принципе и все. Мадмуазель передаю этих господ полностью в ваше распоряжение.
   С этими словами начался Ад. Первая команда королевы, после подъема, была "Бегом, марш!" и мы побежали. Спустя несколько километров мне стало казаться, что мы никогда не остановимся. Кто-то блевал, но продолжал бежать, кто-то падал и вставал сам, тех же, кто не поднимался, мы тащили на себе. "Мы своих не бросаем" говорила Королева, пробегая то вперед, то назад перед строем. Для нее это было словно обычное занятие, утренняя прогулка по парку. Она нас остановила лишь тогда когда заметила что парни, которых мы тащим на себе, реально без сознания. После этого марш броска возле казармы уже ждали медики. Они принялись приводить в чувство тех, кто был бес сознания, остальных же отвели на завтрак. Мы расселись за столы, и это было словно божественная благодать. Просто посидеть. Ноги ужасно болели, легкие горели. Я даже не помню, что было тогда на завтрак. Все, что было тогда положено, все уничтожилось почти мгновенно.
   Нам дали пол часа отдыху, на перекур. Что примечательно ни кто так и не закурил, хотя курящими были практически все. Эти пол часа, как и завтрак, были просто божественны, а потом продолжался Ад. Мы отжимались, приседали, подтягивались на турнике под счет Королевы. Она постоянно чередовала эти упражнения, не давая ни минуты покоя. Так что завтрак из нас из всех вылез обратно примерно через полчаса тренировки. Больше всего раздражали королевские приспешники, помощники инструктора. Я на тот момент плохо разбирался во французском мате, поэтому их оскорбления на меня не возымели должного эффекта. Просто раздражал постоянно орущий мужик у тебя над ухом. Знаете, как комар, вроде бы и безобиден но, так бесит его писк. Я же старался просто отключиться от реальности. Мне даже на какой-то момент это удалось. Я очнулся от запаха нашатыря. А вслед за запахом в мою голову влетел голос, королевский голос, "Закончили упражнения!".
   Мы еле, еле добрались до казармы, поддерживая друг друга. Завалившись на кровать, я ощущал боль во всем теле. Каждый нерв сводило судорогой. Эти нервные конвульсии не прекращались до обеда, да и в течении дня какой-нибудь нерв напоминал о себе периодически подергиваясь. Но, слава богу, мы занимались не только силовыми упражнениями. День был расписан буквально по минутам. Лекции по тактике и ведении боя, стрельбы, рукопашные бои. Я помню ужин в тот день. Нас так измотало, что практически все ели и уже одним глазом спали. После приема пищи нам положено было свободное время перед отбоем, его мы то же потратили на сон. Благодаря такому распорядку дня я и не заметил, как прошли первые пол года...
  
   Вторые пол года немного под затянулись. Жизнь стала по легче, а время потянулось медленнее. Полегче, в каком смысле?! Нас стали отпускать в увольнения. Нагрузки стали не в тягость, как-то попривыкли уже бегать по десять километров в день, отжиматься, приседать в грязи, и даже знаете, как-то стали получать от этого удовольствие.
   "Королева" оказалась не такой уж сукой. Она ненавидела мужчин, как нам сначала показалось. Нет, она ненавидела слабых мужчин и пыталась сделать из них идеал, тот который она себе представляла. А когда она стала замечать, что это у нее получается, даже как-то подобрела. В общем, жизнь пошла по накатанной, и время как-то замедлилось. А потом рас и все учебка кончилась и нас отправили в отпуск перед назначением на новое место службы. В принципе мы знали все на отлично, но только в общих чертах. На настоящей войне мы никогда не были...
  
   Я, Пит, Николай, Джеймс и Йохан получили увольнительные на две недели. Первый отпуск. По окончанию его мы должны прибыть на базу в Костельнодари чтобы получить распределение на службу, но об этом мы пока и не задумывались.
   За место того, что бы повидаться с родными и любимыми, мы собрались и рванули на южный берег Франции, в место под названием Сен-Тропе. Я не видел моря уже года три, а на средеземке так вообще ни разу не был. В первый же день, после того как заселились в отель, мы сразу же отправились на пляж. Золотой песок, море, солнце, коктейли и девушки в мини бикини. Отличный отпуск.
   Провалявшись, целый день на пляже, Йохан обгорел, а нам было хоть бы что. Видна кожа нашего шведского друга куда менее была приспособлена для солнца, чем наша. Скуля от боли, он отправился в свой номер. Мы же в свою очередь отправились в бар, отмечать первый день в Сен-Тропе.
   Как всегда проблемы не заставили себя долго ждать. При входе в бар - ресторан располагавшегося при отеле стоял портье, который сразу же выпалил когда увидел нас направляющихся к нему:
   - Прошу простить месье, но в таком виде вам вход категорически воспрещен!
   - В каком "таком виде"? - спросил Пит.
   Вид у нас был естественный для туристов: шорты - бермуды, гавайские рубашки и сандалии.
   - Простите месье, но сегодня проходит бал в честь дня рождения дочки директора отеля, вход только во фраках для мужчин и в вечерних платьях для женщин.
   - Блин опять нам мешают напиться, - не унимался Пит. - Да что за жизнь такая?!
   - Питти успокойся, - попросил его Джеймс, - А где мы можем в данный момент достать фраки? - продолжил он, теперь обращаясь уже к портье.
   - Отель может предложить вам фраки на прокат в отделе верхней мужской одежды дальше по коридору. Стоимость будет вписана в счета за номера, месье, - услужливо ответил портье.
   - Огромное спасибо, - поблагодарил его Джеймс и повел нас за собой. - Идемте. Надо успеть на балл, - с иронией в голосе подгонял он нас.
   - Да зачем нам этот бал. Я бы предпочел напиться где-нибудь в тесном баре с сисястыми официантками, - сказал Пит.
   - Полностью поддерживаю! - воскликнул Коля.
   - Глупые ирландский и русский пьяницы, - огрызнулся Джеймс, но веских аргументов, зачем нам действительно туда идти, не представил. Возможно, он просто соскучился по дому. В конце концов, он же знатных кровей. - Я иду на бал, а вы как хотите. Кто со мной? Серж? - обратился он ко мне.
   - Все равно счета оплачивает армия, а в бары я как-то находился. Вот на балу ни разу не был, так что я с тобой.
   - А вы, любители пива и сисястых официанток, идете? - Спросил он у Пита и Коли.
   - Не мы в бар, - чуть ли ни в один голос заявили они. Если бы я не знал, что они выросли в разных странах, и вообще ни каким образом не могут быть родственниками, решил бы что они как минимум братья.
   - Ну, как хотите. До завтра.
   - Удачи с официантками, - попрощались мы с ними.
   - И вам удачи, - уходя, сказали они.
   Мы с Джеймсом отправились в магазин. Когда мы вошли две симпатичные продавщицы быстро окинули нас оценивающим взглядом.
   - Что угодно месье? - спросила одна из них.
   Джеймс сразу же включил свое аристократическое обаяние, против которого не могла устоять ни одна женщина, и с легкой игривой улыбкой на лице стал объяснять о нужде во фраках. Пока он распинался флиртуя перед продавщицами я осмотрел магазин.
   - Серж? - позвал меня Джим. - Пойдем примерять наряды. Я проследовал в примерочную за одной из продавщиц. На моё удивление они с точностью на взгляд определили наши параметры. Вся примерка заняла не больше пятнадцати минут.
   Глядя на свое отражение в зеркале, я не мог узнать мужчину, который там стоит. Фрак меня старил. Скорее даже не старил, а делал мужественнее. На ум сразу приходили фильмы о Джеймсе Бонде. Фрак это его рабочий костюм.
   Дав продавщицам свои данные, дабы аренду нам включили в счет, мы преспокойно удалились на бал.
   Когда мы вернулись к портье, он одобрительно кивнул и раскрыл перед нами двери. Мы вошли в зал. Под потолком сверкали изящные люстры. В дальнем углу стоял бар. Затем располагались мягкие диваны столики и стулья. Паркетный танцпол, сцена на которой играл какой то джаз ансамбль. Обилие роскоши искрило в глазах. Дамы в вечерних платьях и судя по всему самых дорогих украшениях, которые у них были. Их кавалеры во фраках. Официанты бегали от столика к столику. Бар был переполнен черно-белой толпой мужчин гудящей от разговоров, курящей сигары и попивающей различные алкогольные напитки. Старшее поколение сидело и, улыбаясь, наблюдало за происходящим. Те же, кто считал себя помоложе, веселились на танцполе.
   - Ну, как тебе? - спросил Джеймс.
   - Слишком красиво! - никогда не видав прежде такой роскоши, сказал я.
   - Запомни несколько правил поведения в высшем обществе. В разговорах с мужчинами веди себя чуточку надменно, с женщинами как можно галантнее. Все понял?
   - Конечно. Надменно и галантно.
   - Смотри не перепутай, - шутя, закончил он. "Кутузов", додумал я. - Теперь посмотрим на что, ты способен в акульей стае. Я отпускаю тебя в свободное плавание. И не мешай мне, пожалуйста "быть галантным" с дамами. Удачи, - сказал Джеймс и растворился в толпе.
   "Надменным и галантным" повторил я себе. Только присев за свободный столик, а такой, как ни странно оказался, ко мне тут же подлетел официант.
   - Чего изволите, месье?
   - Бокал шампанского, - как можно надменнее проговорил я.
   - Сею секунду, - сказал официант и исчез.
   Я закурил, ожидая своего заказа. Переводя взгляд от столика к столику и рассматривая присутствующих я искал, сам ни зная что. Официант, на удивление быстро, вернулся с моим шампанским.
   - Прошу месье, - сказал он, ставя бокал на столик.
   Сделав глоток, я остановил свой взгляд на одном из столиков располагавшемся перед мягким диваном. Точнее мой взгляд остановился девушке сидевшей за ним. Смуглая, явно не француженка, в серебристом вечернем платье. Явно скучавшая, не смотря на обильное внимание мужчины сидевшего рядом с ней. Допив свое шампанское залпом, я решил действовать. Пройдя сквозь толпу танцующих людей я оказался возле сцены и позвав вокалиста, попросил сыграть что-нибудь медленное, в знак благодарности опустив ему купюру в нагрудный карман. "Надменно и галантно" вновь повторил я себе, пресекая танцпол. Очутившись перед столиком, со смуглой девушкой я спросил у её собеседника:
   - Разрешите потанцевать с вашей дамой.
   Он презрительно посмотрел на меня и скорее всего ему захотелось послать меня на все четыре стороны, но незнакомка не дала ему такой возможности, ответив за него:
   - Я не его дама и могу сама решить с кем мне танцевать, - встав и сделав самую презрительную, улыбку она добавила, - До свидания милый.
   Мы прошли с ней на паркет и закружились в танце.
   - Спасибо что спасли меня от этого назойливого кавалера.
   - Это моя работа.
   - Спасать девушек от поклонников?
   - Быть рыцарем.
   - Спасибо вам рыцарь, кстати, меня зовут Хелена.
   - А меня Серж.
   - Очень приятно, - сказала она. - Серж, а кем вы работаете? Ну, кроме того времени, когда подрабатываете рыцарем.
   - А это играет какую-то существенную роль? - как можно галантнее спросил я в ответ. Не то что бы мне не нравилось говорить о службе в легионе, просто я не хотел сей час об этом разговаривать.
   - Да, в общем-то, нет, - как можно безразличнее закончила она, и мы продолжили просто наслаждаться танцем. После чего присели за мой столик. К нам тут же подбежал официант, и мы заказали выпить.
   - Вы здесь надолго? - снова пытаясь завести диалог, спросила Хелена. "И почему я такой олух?!" подумал я, "складывается впечатление, что это она со мной пытается познакомиться".
   - На неделю. А вы? - это самое глупое занятие, задавать одинаковые вопросы, но я ни чего не мог с собой поделать.
   - О, немного подольше. Вы женаты?
   Я чуть не поперхнулся своим шампанским.
   - Я разве похож на семейного человека?! Нет, я не женат. Не нашлась еще та девушка, которая меня затащит под венец. А вы? - "ну вот опять, идиот".
   - Нет, что вы, я то же не жената, - мы посмеялись.
   - Я не это имел в виду, - улыбаясь, сказал я.
   - Я поняла, что вы имели в виду. Нет, не замужем. Как вы там сказали, не нашелся еще тот парень, который меня затащит под венец.
   Этот разговор мне напомнил беседу с Дашей в поезде. Ни о чем, просто светская беседа. Так мы проговорили весь вечер. Прерываясь лишь на танцы. Рассказывая друг другу о планах на отпуск. О том, какое это прекрасное место. Я следил за ней, во время нашего диалога. За её жестами, мимикой, она была великолепна. Во всяком случае, мне так показалось. Смуглая кожа, карие глаза, черные волосы. "Она прекрасна" промелькнуло у меня в голове. Возможно от редкого общения с прекрасным полом, под словом общение я имею в виду флирт и все что за ним следует, а не дружеские беседы, так вот возможно из-за редкости подобного общения, а может от природной влюбчивости, я испытывал чувство влюбленности практически ко всем девушкам которые, так или иначе, отвечали мне взаимностью.
   - А откуда вы родом? - спросил я.
   - Я из Испании. А вы... не говорите, дайте угадаю. Очень галантны, но явно не француз, у вас нет их носа. Я бы даже сказала вы не из западной Европы. Точно не из Америки, не такой загорелый и явно умнее, чем кажитесь. Африка отпадает сразу, ну, и соответственно Азия то же. Так что остается лишь восточная Европа. Предположу что из России, хотя это может быть любая страна бывшего СССР.
   - Вы мне сей час напомнили секретного агента. Вы часом не работаете на спецслужбы Испании?
   - Нет, - улыбаясь, ответила она. - Ну не томите, я угадала?
   - Да, угадали. Я русский.
   - Первый раз общаюсь с русским.
   - Ну и как?
   - Пока удачно, - сказала она улыбаясь. Что-то было в её улыбке. Загадочное и притягательное. И тут на самом интересном месте появился Джеймс.
   - Добрый вечер мадмуазель.
   - Познакомьтесь Хелена это Джеймс, Джеймс это Хелена.
   - Очень приятно, - сказал он и поцеловал ей руку. - Прошу меня простить, но мне нужно украсть вашего кавалера.
   - Что опять стряслось с Питом и Колей, - как ни странно, но я знал причину, по которой ему нужно меня украсть.
   - Как обычно, пьяная драка.
   - Прошу простить меня Хелена, но мне нужно выручать попавших в беду друзей.
   - Все в порядке, вы же рыцарь. Еще увидимся.
   - С удовольствием, - сказал я и, беря пример с Джеймса, тоже поцеловал ей руку.
   Уже на выходе из банкетного зала я спросил:
   - Где эти два оболтуса?
   - Где они еще могут быть?! В полицейском участке. Нужен залог в триста евро.
   - Я сам лично убью этих уродов.
   - Я тебе помогу. Кстати, а ты не плохо держался. Юноша вы делаете успехи.
   - Спасибо папочка.
   Мы прибыли в полицейский участок, внесли залог и забрали этих пьяных придурков обратно в отель. К нашему приезду бал был уже закончен. По этому, после того как мы уложили спать наших дебоширов, решили с Джеймсом закончить этот вечер изрядной дозой алкоголя. Просидев в баре энное количество времени и осушив несколько бутылок до дна мы отправились спать.
   На следующий день мы встретились с Хеленой на пляже. Она лежала на шезлонге одетая в красный купальник, прикрывавший нужные места, но оставляющий изгибы тела открытыми, дабы можно было ими любоваться.
   - Здравствуйте Серж, как ваши приятели?
   - Здравствуйте Хелена, с ними все отлично. Как закончился бал?
   - После вашего ухода, я допила своё мартини и отправилась спать, не дожидаясь назойливых кавалеров.
   - Чем собираетесь заняться сегодня?
   - Ни чем. У вас никогда не бывало состояния, когда ни чего не хочется делать? Просто валяться и отдыхать. Так вот у меня сегодня такое настроение. Буду лежать на этом шезлонге и ни чего не делать.
   - Как я вас понимаю. А вы не боитесь обгореть?
   - Для этого у меня есть крем для загара. Кстати не поможете его нанести на спину?
   С её стороны это был откровенный флирт, а с моей было бы величайшей глупостью от него отказаться.
   - С удовольствием.
   Она перевернулась на спину, и я начал медленно втирать крем в её смуглую кожу.
   - А чем вы будите заниматься? - спросила Хелена.
   - Знаете, мне понравилась ваша идея "валяться и ни чего не делать". Если вы не против, я бы хотел составить вам компанию в этом развлечении?
   - Что ж вдвоем веселее, ни чего не делать. Так что я не против.
   - Все, - сказал я.
   - Что все?
   - Я закончил наносить крем на спину.
   - Спасибо, - улыбаясь, сказала она.
   Кожа Хелены занимает особое место в моей памяти. Ни потому что она какая-то особенная, нет. Я да же не знаю почему. Просто эта мягкость, теплота и бархатистость смуглой кожи осталась в памяти как нечто безумно приятное.
   Мы валялись на пляже если не целый день, то часа четыре это точно. Не было ни проблем, ни забот, вообще ничего. Просто солнце, шум моря, ласкающий слух, два шезлонга, приятная компания и коктейли. Что еще нужно, что бы хоть на минуту отключиться от этого мира. Мы болтали, смеялись, загорали, но, по сути, ни чего не делали. Одно из лучших ощущений в моей жизни.
   Количество выпитых коктейлей выпитых на солнце дало о себе знать. Меня жутко разморило и потянуло спать.
   - Мне пора, - неожиданно сказала Хелена, будто читая мои мысли о сне.
   - Очень жаль, - ни чуть не подовая вида о своих желаниях сказал я.
   - Может, увидимся вечером в баре?
   - Может, увидимся.
   Я дождался пока она уйдет, потом встал и побрел к себе в номер. Уж больно сильно хотелось спать. Добравшись до кровати, я завалился на неё и уснул без задних ног.
   Проснувшись, я посмотрел на часы, было около семи вечера. Быстро ополоснувшись в душе и надеясь на то, что застану Хелену в баре, я оделся поприличнее и отправился. На мою радость она оказалась там, изящная и привлекательная грациозно восседала за барной стойкой. На ней было короткое черное платье с вырезом на спине.
   - Добрый вечер.
   - О, добрый вечер Серж, я уже боялась, что вы проспите до завтра.
   - Я не... А как вы догадались?
   - Поверьте, это было не сложно. Вы так не умело пытались замаскировать свою сонность на пляже. А когда я поняла что, вы не собираетесь мне в этом признаваться, я решила ретироваться.
   - Я надеюсь, вы не подумали, что это вы вгоняете меня в сон?
   - Нет, что вы. Для безделья на пляже нужны тренировки, а вы изрядно налегали на коктейли, что и дало полученный результат. Но не волнуйтесь, вы еще научитесь. И вообще давайте переедем уже на ты.
   - Полностью поддерживаю.
   - Что будите заказывать? - появившись из неоткуда спросил бармен.
   - Спиртного с меня на сегодня хватит. Так что, какой ни будь безалкогольный коктейль. Ты что будишь? - спросил я Хелену.
   - Бокал мартини.
   - Безалкогольный коктейль и мартини, - повторил бармен и исчез.
   - Так все-таки кем ты работаешь? - спросила она.
   - Я служу в легионе, - неохотно ответил я.
   - В легионе?
   - Да, а что тут таково?
   - Нет, просто это для меня действительно неожиданность. Мне почему-то казалось что...
   - Что?
   - Да, не важно.
   - Как знаешь. А ты кем?
   - Я пилот.
   - Пилот? - теперь я уже был поражен.
   - Да. Я пилот вертолета.
   - Что ж для меня это тоже неожиданность.
   - Вот ваш заказ, - сказал бармен, ставя на стойку два бокала.
   - Тогда за неожиданности! - предложил я.
   - За неожиданности! - поддержала Хелена.
   Вы когда-нибудь встречали человека, с которым вам хорошо просто болтать. Нет мыслей, нет реальности. Вы просто болтаете и от этого получаете искреннее удовольствие. Для меня Хелена была таким человеком. Я мог с ней просто говорить. Чем мы и занимались весь вечер. Болтали и распивали свои напитки. Просто, без всякой задней мысли.
   Ближе к ночи в баре стали скапливаться отдыхающие. Становилось слишком шумно.
   - Забавно, - сказала она.
   - Что?
   - Теперь меня алкоголь вгоняет в сон. Это был длинный день. Я наверно пойду.
   - Я провожу.
   Проведя её к лифту я сказал:
   - Ну, что ж, тогда до завтра. Увидимся на пляже.
   - Договорились. Я буду тебя учить правильно, бездельничать, - она улыбнулась и поцеловала меня в щеку. Двери лифта закрылись. Вызвав, другой я отправился в свой номер спать, что бы быстрее наступило завтра.
  
   На следующий день мы встретились на том же месте. Заняли два шезлонга. И Хелена приступила к моему обучению. Она рассказывала как правильно лежать, как часто и какие напитки заказывать, когда переворачиваться и так далее и тому подобное. Я внимательно её слушал, пытаясь запомнить каждое слово. Внезапно она остановилась и спросила:
   - Ты серьёзно?
   - Что?
   - Ты серьёзно воспринимаешь, что я говорю?
   - Да, - немного растеряно сказал я. Она рассмеялась.
   - Я же шучу. Нельзя научиться безделью и отдыху. Ты сам определяешь, как тебе отдыхать. Ты бы с собой ещё тетрадь притащил и стал записывать.
   Я чувствовал себя безумно глупо.
   - Блин, ты такой милый, когда дуешься.
   - Я не милый, - сердито ответил я. - Милым может быть плюшевый медведь, щенок, котёнок, цветок наконец. А я ни к чему из выше перечисленного не отношусь.
   - Ну, Серж. Не злись. Я же пошутила.
   - Ладно, - сказал я улыбнувшись. - Бармен! Пиво мне, да похолодней!
   Мы рассмеялись. Почему? Не знаю. Просто потому что нам было весело.
   - Серж, можно вопрос?
   - Давай.
   - А почему ты ни намеком, ни действием не дал повода думать, что ты хочешь залезть ко мне под юбку?
   - Это твой вопрос?
   - Нет, это предисловие. А вопрос звучит так. Ты гей?
   От удивления я чуть не проглотил свой стакан с пивом.
   - Прости кто?
   - Гей, - спокойно повторила она.
   - Нет! С чего ты взяла?
   - Просто мне кажется, что я не интересую тебя как девушка.
   Она начала рассказывать что-то и приводить примеры моего поведения. Но я уже не слушал. "Я не гей!" твердо сказал я себе и заткнул все доводы Хелены одним поцелуем.
   - Да ты не гей, - улыбнувшись, сказала она. - Но почему тогда...
   Я снова её поцеловал. Потом поднял на руки потащил её к себе. "Я не гей!". Она не сопротивлялась. Поднявшись в номер, я стал упорно доказывать всеми мне известными способами, что мечтал залезть к ней под юбку с первого дня нашей встречи.
   Когда слегка притомились, мы отпрянули друг от друга часто дыша.
   - Да уж ты точно не голубой, - смеясь, сказала Хелена. После чего оседлала меня. Её черные волосы были растрепаны, но так возбуждающи спадали с её плеч. Грудь цвета молочного шоколада манила словно конфета ребенка. Она наклонилась и мы поцеловались. Я обхватил её руками и продолжил приводить убедительные доказательства своей любви к прекрасному полу. Не знаю, откуда я черпал силы, но в номере мы провалялись целый день. Съев ужин, заказанный в номер, мы вместе приняли душ, а потом снова прыгнули в постель. Силы покинули нас уже ночью, и мы уснули в объятиях друг друга.
   Практически все оставшееся время отпуска я не видел своих друзей. Скорее всего, Коля с Питом напивались и дебоширили, Джеймс блудил утонченно и изящно, Йохан без передышки купался и загорал. Я же старался проводить как можно больше времени с Хеленой. Весь оставшийся отпуск так и прошел. Днем мы с ней бездельничали на пляже, после чего обедали. Вечер проводили в баре, выпивая и танцуя. А ночью... Ночью мы занимались одним из самых лучших сексов в моей жизни.
   Последний вечер в этом славном местечке мы решили провести в баре. Обычное шумное место, где собирается толпа людей. Расположившись впятером за барной стойкой, мы не давали отдыху бармену. Пит с Николаем как всегда пили быстрее всех и как всегда были почему-то всех трезвее. Джим с Йоханом о чем-то ожесточенно спорили, а мне не давали покоя мысли о Хелене.
   - Ты все думаешь о своей испанке? - заметив мою некоторую отрешенность, спросил Коля.
   - Я бы то же её отутюжил! - шутливо сказал Пит.
   - Но тебе не суждено, - сказал Коля и сам рассмеялся над своей шуткой. Мы то же дружно посмеялись.
   - Так ты занимался с ней сексом? - спросил Пит.
   - Моя интимная жизнь вас не касается, Джеймс скажи им как должны вести себя джентльмены.
   - Да господа, джентльмены ни когда, ни хвастаются своими победами на любовном фронте. А вот легионеры хвастаются всеми победами, - и все дружно заржали. - Так что ты мой дорогой Серж еще не ответил на вопрос.
   - Да пошли вы! - сказал я улыбаясь. На что они ответили в один голос:
   - Да, да, и ты поедешь с нами! - опять таки дружно ржа.
   Я оборачивался на дверь с частотой "пять раз в минуту" что бы не пропустить когда войдет Хелена. Мои ожидания оправдались. Время словно потекло медленнее, когда она вошла. Легкое шелковое летнее платье струилось на её теле. Она не шла, плыла. Я приподнялся на своем барном стуле и окрикнул её. В этот момент время вернулось в свое привычное русло.
   - Хелена, мы здесь! - с радостной улыбкой на лице крикнул я стараясь перекричать бар и у меня это получилось. Она, увидев меня размахивающего руками, стала приближаться к стойке.
   - Привет ребята! - поздоровалась она со всеми сразу. Потом улыбнулась, наклонилась ко мне и поцеловала в щеку. - Привет, - чуть слышно произнесла она.
   - Привет Хелена, - разом отозвались ребята. - Рады что ты смогла придти. Что будишь пить?
   - Мартини, пожалуйста.
   - Эй, бармен, мартини для дамы.
   Я был безмерно счастлив, что она пришла. Мы сидели, выпивали, общались. Я наслаждался её смуглой красотой. Немного ревнуя, что её вниманием владеем мы все, впятером.
   Прошло уже несколько часов с момента её прихода. Пит с Колей уже изрядно захмелев, решили найти себе неприятностей. Ну не могут они жить спокойно. Отыскав двух самых больших бугаев в баре, они, не долго думая, нарвались на них, и вышли из бара вместе с ними в неизвестном направлении.
   - С ними все будет в порядке? - осведомилась у нас Хелена.
   - Не волнуйся, - тут же отозвался Йохан. - Эти два забияки смогут за себя постоять.
   - Они первые в роте по рукопашному бою, - добавил Джим.
   Йохан попытался встать со стула, но пошатнувшись, сел на место.
   - Нет, одному мне сегодня до кровати не добраться, - улыбаясь, заметил он.
   - Что ж, тогда придется мне проводить тебя. Сколько девушек пропадает?! - С улыбкой на лице сказал Джеймс. - Милая Хелена, будьте так добры, присмотрите за нашим другом Сержем. Он нам еще пригодиться.
   - Не волнуйтесь Джеймс со мной он в полной безопасности.
   На этом Джеймс и Йохан в обнимку удалились из бара, наконец-то мы с ней остались наедине.
   - Что-то мне здесь немного поднадоело, может, прогуляемся? - предложил я.
   - С удовольствием, - сказала она.
   Мы вышли из бара. Дул свежий морской бриз, разнося запах соленой морской воды и водорослей по улочкам. Мы шли не спеша. Разговаривая обо всем подряд. О погоде, звездах, машинах. Она расспрашивала меня о службе, я её о Испании. Так мы приблизились к нашему отелю. Уже у дверей её номера она спросила:
   - А куда вы завтра уезжаете?
   - В Кастельнодари чтобы получить распределение на службу, - ответил я.
   - Это и вправду последняя ночь...
   С этими словами она приблизилась и поцеловала меня. Её сладкие губы вонзились и не хотели меня отпускать. Да я и сам не хотел, что бы они меня отпускали. Не разрывая этот жаркий поцелуй мы вошли в номер и разделись. Она повалила меня на кровать.
   - Последняя ночь... - повторила она.
  
   Проснувшись в её постели я огляделся. Хелена еще спала. Я тихо встал и вышел из номера. Оставив записку о том, когда мы уезжаем. Собрав вещи в своем номере, я спустил их в холл. Ребята ждали меня в баре.
   - Ну что парни, - сказал Джеймс поднимая свой бокал. - За удачный отпуск!
   - За удачный отпуск! - отозвались мы.
   Мы дождались своего автобуса, который должен был нас доставить на вокзал. Хелена не появилась. Я подумал, что она еще спит и успеет сказать "пока" на пироне. Но на вокзале её тоже не было. Мы погрузились в купе и стали ждать отправки. Спустя некоторое время поезд тронулся, а Хелена так и не появилась. "Может оно и к лучшему" подумал я, "нет ни слез, не обид, ни прощай". Вдруг мне показалось, что я увидел на пироне силуэт Хелены, но не стал провожать его взглядом. Просто закрыл глаза и уснул. Хороший отпуск. Но это всего лишь отпуск.
  
   Мы получили назначение в Джибути. Я был не селен в географии, но на инструктаже нам объяснили, что нас в количестве двенадцати человек отправляют в тринадцатую полубригаду Иностранного легиона, расположенную в Джибути. Эта такая страна в Африке, с выходом в Красное море, которая граничит с Эфиопией и Сомали. Короче говоря, там очень жарко.
   На рассвете мы прибыли на аэродром погрузились в самолет и полетели. Было здорово, что мы впятером получили одно и тоже назначение. Так что Джеймс, Пит, Коля и Йохан летели вместе со мной. Помимо нас в самолете летели еще шесть ребят из первого бронетанкового полка. С ними вместе летели, как они их сами называли, их детки. Два новеньких БМП АМХ 10-Р. Отличные машинки, предназначенные для быстрой доставки солдат к месту боя. По три человека экипажа плюс восемь посадочных мест. Двенадцатым человеком кто летел в самолете, был капрал-шеф Кюрхен, здоровенный такой немец. Малоразговорчивый стоит заметить, да нам в принципе было все равно. Мы отлично разговорились с парнями из Первого. Два капрала Бино и Куазье, командиры машин. Как они рассказали, оба знали друг друга с детства и вместе поступили в Легион. Оба коренные французы, так что мечтали в скором времени дослужиться до офицерских званий. Остальные четверо были легионерами первого класса, два стрелка и два механика. Стрелками были Стронг и Альварес, механиками МакДугл и Лафер. Они нам по секрету рассказали, что за глаза их командиров называли Бонни и Клайд.
   Что мы знали о тринадцатой полубригаде? То, что в ней служит около тысячи человек, что нам вместе с ней предстоит представлять интересы Франции в этом регионе и защищать мирных жителей. От кого защищать и какие интересы представлять нам ни кто не пояснил. Да и не зачем мы всего лишь солдаты.
   Примерно через полтора часа полета меня начало клонить в сон. Первое самое увлекательно, взлет, я уже пережил. Осталось только пережить посадку. Это единственные две вещи, которые самые классные в полете. По этому я попросил Джеймса разбудить меня перед посадкой:
   - Ок, месье. Напитки принести? - наклеив одну из самых аристократических улыбок, спросил он.
   - Иди в задницу, - отозвался я.
   - Спасибо месье, спокойного сна, - еще шире улыбаясь, сказал он.
   Я включил свой плеер, запела французская девушка о том, как ей хочется домой, мне показалось, что я снова стою на перекрестке и смотрю, как в свете фонаря падают снежинки. Я уснул.
  
   Джеймс, как я его попросил, разбудил меня пред посадкой. Самолет уже делал крюк над городом, что бы зайти на посадку в аэропорту Джибути. Название столицы этой африканской странны, звучит очень гармонично - Джибути. "Какие идиоты называют столицу, так же как и государство" подумал я. В иллюминаторе открылся удивительный вид: песок, песок, дома, песок, песок на пляже и завораживающее лазурное море.
   Самолет сел и Кюрхен на правах старшего по званию в самолете, громка рявкнул:
   - Приготовиться к высадке, командам БМП занять свои места, остальные за мной!
   - Есть, - раздался общий ответ. С нашей стороны естественно немного со смехом, но капрал-шеф, по-моему решил не обращать на это внимания.
   Ребята с первого запрыгнули по своим машинам, а мы строем выбежали из открывшегося зада самолета на посадочную полосу. Нас встречал начальник штаба и его окружение. Кюрхен отчеканил как на параде:
   - Полковник Суранье, вновь прибывшие в составе двух БМП АМХ 10-Р и их экипажей, а также пятерых легионеров первого класса и капрал шефа Кюрхена, для прохождения службы в тринадцатой полубригаде иностранного легиона прибыли.
   - Достаточно формальностей капрал-шеф, - сказал полковник. - Месье, добро пожаловать в Джибути, прошу следовать за мной.
   Судя по лицу Кюрхена, он не очень был доволен фамильярностью офицеров с рядовыми, но он просто не знал что мы лейтенанты. Мы проследовали за полковником к машинам. Нам было отведено место вместе с Кюрхеном в грузовике. Парни из первого двигались за нами в часть на своих "детках".
  
   Нас впятером расположили в отдельной казарме, если это можно было так назвать. Двух этажный дом с шестью спальнями и уборными отвечал не строгим требованиям недорогих отелей. После размещения мы проследовали на совещание к начальнику гарнизона. После того как мы уселись на мягкие кресла, полковник попросил удалиться всю свою свиту.
   - Месье, добро пожаловать в Джибути.
   - Спасибо, - единогласно ответили мы.
   - И так, ваша миссия здесь заключается в сборе разведывательной информации и предотвращения попыток, эфиопских наркоторговцев переправлять свои "дары" миру через порт Джибути. С этим все понятно?
   - Так точно!
   - Отлично. Старшим вашей группы назначен капитан Перес. Дальнейшее наше общение будет происходить через него, дабы свести подозрения к минимуму. Просто руководство во Франции предполагает утечку информации. И пока мы не словим этого засранца за задницу, о секретности вашей миссии забывать не стоит.
   - Так точно!
   - Мною сегодня были выписаны увольнительные в город на ваши имена, так что можете отметить ваше прибытие. Разойтись.
  
   Мы вышли из кабинета полковника, и пошли к своему новому жилью.
   - Не плохой мужик этот Суранье, - сказал Пит.
   - Да уж, - тут же поддержал его Коля.
   - Ну что ж, по совету полковника предлагаю отметить наше прибытие в славное место Джибути! - сказал Джеймс.
   - Всеми руками ЗА! - единогласно отозвались мы.
   В Африке действительно жарко за наше трех часовое пребывание здесь, мы уже успели промокнуть от пота до нитки. Добравшись до "отеля", я сразу же полез в душ. Приятная прохлада окатила тело. Едва закончив принимать этот "мокрый кондиционер", я услышал крики товарищей.
   - Серж, ну ты скора?
   - Мы уже устали тебя ждать.
   - Сейчас мальчики уже лечу, - шутливо огрызнулся я.
   Переодевшись в гражданское, мы отправились к КПП.
   - Увольнительные, - торопливо проговорил, Пит и предъявил наши листы. Легионер за стеклом пристально посмотрел на них потом на наши документы, после чего, улыбнувшись, сказал:
   - Новенькие? С прибытием. Повезло вам. Не многие получают увольнительные в первый же день. Удачно отдохнуть.
   - Спасибо, - сказал Пит. - Слушай, не знаешь каких-нибудь баров-борделей в городе?
   - Конечно! Зайдите в "Черную пантеру", - после чего объяснил Питу, в какую строну идти.
   Мы вышли за КПП и отправились в город, отмечать наше прибытие. Город выглядел не то что бы однообразно, необычно на мой взгляд. Дома не больше двух - трех этажей. Население в основном местные. Хотя на наше удивление мы встретили итальянцев и греков. "Скорее всего, моряки с торговых кораблей".
   Подойдя к бару, я почувствовал, что стало прохладнее. "Вечереет". Зайдя внутрь, бар на удивление оказался почти пуст. В одном углу кучка итальянцев тискала официанток, которые лишь улыбались белоснежными улыбками. В другом греческие моряки радостно приветствовали одного из своих, спускавшегося по лестнице с темнокожей девушкой. Дальше - тише. Одинокие селяне сидевшие за столами и барной стойкой.
   Мы присели за один из столиков. К нам подошла выразительная негритянка черная как ночь, но на лице явно читалась европейская примись.
   - Что будите заказывать? - спросила она на чистом французском.
   - Вас, - сказал Коля.
   - На меня, боюсь, у вас денег не хватит, - парировала она.
   - Тогда, пожалуйста, бутылочку бренди, - попросил Джеймс.
   - И что-нибудь поживать, - добавил Йохан.
   - Хорошо, - отозвалась негритянка.
   Быстро вернувшись с жареной рыбой и бутылкой бренди со стаканами, она пожелала:
   - Приятного аппетита, - тут же исчезла. Джеймс быстро наполнил стаканы и провозгласил тост:
   - За нас господа, за приезд в доблестную тринадцатую полубригаду иностранного легиона!
   - Ура! - дружно отозвались мы.
   Дальше понёсся обычный разговор за бокалом. Обсуждение наших дальнейших заданий, удастся ли нам пострелять и как часто. Естественно мы не разговаривали о том что было секретно, нас этому учили что даже пьяные мы никогда не кололись. Вечер так бы и прошёл за зря, если бы пьяные греки не начали распускать руки на нашу ново испеченную подругу-официантку. Да, и ни чего в этом странного, она нам всем сразу очень понравилась, а отворот поворот Питу лишь предоставил уверенности в том "Что это нормальная баба" как выразился Коля. Так вот когда макаронники стали настойчиво к ней приставать, от изрядно подвыпившего Джеймса поступило предложение:
   - Месье легионеры, а не набить-ка нам им морды?
   - С удовольствием месье Граф, - раздались наши одобрительные возгласы.
   Мы дружно встали и подошли к столику итальянцев. Разговор начал Джеймс:
   - Господа будьте так любезны, отпустите мадмуазель, пожалуйста! - сказал он на французском.
   Итальянцы, судя по их лицам, явно не поняли, что Джеймс имел ввиду. Он повторил туже фразу на английском и к нашему удивлению макаронники так же вроде ни чего не поняли. У официантки был не менее удивленный вид, чем у итальянцев, хотя она понимала, о чем идет речь. Джеймс развел руками и обратился к нам:
   - Эти потомки римлян не понимают.
   На что Пит отреагировал незамедлительно:
   - Ну и фиг с ними, - после чего, вмазал итальянцу, державшим нашу даму сердца. Тот перевалился через стул и покатился в бессознательном состоянии по полу. Остальные, а как мне удалось подсчитать на пьяную голову около двенадцати, не заставили себя долго ждать. Откинув стол в сторону, они, дружно оря на своем родном кинулись на нас. Официантка, откинутая моряками, полетела прямо на меня. Поймав, её я посадил на стул и сказал:
   - Простите нас мадмуазель, я скоро вернусь, - и отправился помогать товарищам. Хотя бравые легионеры удачно справлялись и без меня. Йохан пользуясь преимуществами своего роста, держал на вытянутой руке одно и бил, упорно так бил, в лицо. Коля как истинный русский отломал ножку стула и размахивая ею как саблей кинулся в самую гущу событий. Пит удачно отмахивался от двух итальяшек, периодически попадая им то в ухо, то в нос. Джеймсу приходилось хуже всех. Трое бравых парней окружили его. Один обхватил его руками сзади, но не тут то было. Двое других пытавшихся подойти к нему спереди отхватили в лицо обоими ногами Джеймса. Незамедлительно от англичанина последовал удар затылком в нос обхватившему его парню. Мне лишь оставалось бить тех, кто вставал. Спустя несколько минут, те, кто из итальянцев еще мог ходить уносили с собой тех, кто уже не мог. Мы сели обратно за свой стол. Наша мадмуазель сразу подбежала к нам и сказала:
   - Спасибо вам парни, ни каждый день за меня вступают в драку, ну кроме бармена.
   - Я просто сегодня не успел, - раздался голос из-за стойки. - Еще бренди за счет заведения!
   Официантки, бродившие по залу, тут же слетелись нас как мухи на .... мед.
   - Кстати меня зовут Стела, - сказала она, глядя на меня.
   - А я Серж, а это мои друзья Йохан, Джеймс, Пит и Коля. Странное имя для этой местности.
   - Это меня отец так назвал. Он был заезжим моряком, а мама работала в порту. Там они и познакомились.
   - Очень приятно познакомиться Стела, - улыбнувшись, сказал я.
   - Взаимно, - оголяя улыбкой свои белоснежные зубы, ответила она.
   - Вот всегда все лавры ему, - чуть слышно сказал Пит. Но это было уже не важно. Вечер продолжался, всем досталось по официантке, Питу с Колей даже по две, а мне самая прелестная черная богиня.
  
   Мы вышли из бара уже под утро. Я попрощался со Стелой. Так как был изрядно пьян, мне не хотелось падать лицом в грязь в постели, по этому ночь была без продолжения. Она особо не расстроилась, так как видно тоже не хотела портить впечатление обо мне. Вернувшись в часть, на КПП стоял уже другой легионер. Наши увольнительные были просрочены но, сделав скидку на наш первый день пребывания, начальству он докладывать, не стал.
   Что отличает настоящего солдата от всех остальных? Способность в любом состоянии находиться в боевом состоянии. По этому мы проспали построение завтрак и обет. За что получили соответственно. Днем капитан Перес заявил:
   - Наслышан о ваших вчерашних похождениях! Придется вам показать, на что вы способны без выпивки.
   И начались суровые будни. Стрельбы, полевые занятия, снова стрельбы, снова занятия. Без выходных и увольнительных. Все это служило лишь для восстановления боевых навыков утерянных за время отсутствия подготовки. Спустя пару недель занятий. Перес объявил:
   - Поздравляю вас месье, первое боевое задание.
  
   Утреннее построение. Проверка личного состава. Мы в роли легионеров первого класса стояли, в общем строю. Полковник редко присутствовал на построениях, но сегодня видно сделал исключение. После переклички назначений дежурств раздалась команда:
   - Разойтись!
   Нам было приказано явиться в штаб для получения дальнейших инструкций. Мы проследовали вместе с полковником Суранье и капитаном Пересом в штаб.
   - Месье, я собрал вас здесь, потому что у вас на сегодня назначено первое задание, - начал Суранье издалека. - И так дальнейшую боевую задачу вам расскажет капитан Пересе. Прошу вас капитан.
   Мы подошли к столу, на котором лежала подробная карта Джибути.
   - Месье, - начал Перес. - От наших источников в Эфиопии мы получили сообщение о том, что группой наркоторговцев будет предпринята попытка перехода государственной границы Джибути в районе Али Сабиш. Ваша задача проследовать за группой от границы до соединения их с кочевниками Афар. После чего вы должны вынудить объединившуюся группировку проследовать в район Ч, где будет устроена засада остальной частью спецотряда базирующегося в Джибути. Вот план засады, - Перес каждому из нас раздал более конкретную карту района Ч. - Ваша боевая задача ясна?
   - Так точно капитан Перес.
   - Вопросы, пожелания?
   - Кто назначается старшим группы? - подал голос Пит.
   - Старшим группы назначается лейтенант Джеймс Хадсон.
   - Время вылета? - спросил я.
   - Расчетное время на сборы пол часа. Ваш арсенал и все необходимое будет ждать на борту вертолета. Точка высадки Х за 25 километров до границы. По нашим сведениям отряд должен пройти ночью. Ну что ж, если вопросов больше нет тогда с богом. Да и еще месье постарайтесь выжить.
   - Так точно! - в один голос ответили мы.
   Что отличает настоящего солдата от других, вовремя переключиться на исполнение задачи. Весь юношеский задор, которым мы страдали, последнее время улетучился. Лица стали сразу серьезными, словно мы постарели. Оставшиеся пол часа на базе мы провели, изучая карты. После чего проследовали к вертолету взяли каждый свой арсенал и полетели.
   - Проверить боекомплекты! - скомандовал Джеймс.
   - Боекомплекты проверены, - раздались наши последовательные ответы.
   - Отлично, ну что поехали ребята?
   - Так точно!
   Во время полета мы не шутили и не подбадривали друг друга. Это было незачем, каждый знал свое место в команде.
   Высадив нас в назначенной точке, вертолет быстро взмыл в небо и скрылся. Нам предстоял 25 километровый марш бросок по пересеченной местности. Солнце палило нещадно и казалось, что даже земля плавиться.
   - Еще раз проверить боекомплект.
   - Все на месте.
   - Отлично. Йохан ты на левом фланге по возвышенности, 300 метров следи за периметром, что бы не было слежки. Пит впереди 500 метров. Серж 300 метров замыкающий. Каждые 5 километров меняемся по часовой стрелке. Проверить рации.
   - Йохан на связи, повторяю 3 на связи,- проговорил швед в один голос с потрескивающей рацией.
   - Пит на связи, 2 на связи.
   - Коля на связи, 4 на связи.
   - Серж на связи, 5 на связи.
   - Джеймс на связи, 1 на связи. Все друг друга слышат?
   - Ясно и отчетливо, - сказал я.
   - Йохан, Пит, Серж выдвигайтесь. Как будите, готовы, дайте сигнал. Начали ребята.
   Мы выдвинулись на свои позиции. Пока мне оставалось метров 10 из рации вырвалось:
   - 3 на месте, прием.
   Сделав еще несколько шагов, я сказал:
   - 5 на месте, прием.
   Спустя еще какое-то время отозвался и Пит:
   - 2 на месте, как слышно? Прием.
   - Говорит 1. Осмотреться на позициях.
   - 3 все чисто.
   - 5 чисто.
   - 2 проход свободен.
   - Выдвигаемся. Не сбиваться с темпа, километр бегом, 500 метров шагом. 5 километров привал, смена позиций. Начали!
   И мы начали. Не веселое это занятие бегать по Африке в такую жару. Уже после нескольких минут бега я весь вымок от пота. А за спиной в рюкзаке весело побрякивали сухпайки. Все мое снаряжение составляло три наступательные гранаты, штурмовая винтовка FAMAS F1, между прочим, весит она три с половиной килограмма, двадцать пять патронов в магазине плюс пять запасных магазинов. Пистолет, нож и парочка противопехотных мин. Вес моего снаряжения был относительно легким. Я относился к штурмовикам так же как Йохан с Питом. Их снаряжение не сильно отличалось от моего. Единственно что у шведа была другая модификация FAMASа G1, эта приставка G означала лишь подствольный гранатомет и как следствие утяжеления общей массы за счет него и гранат к нему. Джеймс был снайпером. Его снаряжение отличалось от нашего тем что за место FAMASа он тащил снайперскую винтовку FR F1. Тяжелее всех приходилось Коляну, он числился пулеметчиком. Его основное оружие пулемет AAT весил около 10 килограмм.
   Пока я размышлял о своей ноше, группа перешла на шаг.
   - Проверка периметра, - сказал Джеймс.
   - Второй чисто.
   - Третий чисто.
   Я остановился и всмотрелся в даль у себя за спиной. Все плыло. Жара. Я достал бинокль:
   - Пятый чисто, - после чего продолжил движение. Спустя какое-то время мы снова перешли на бег. Потом снова шаг. И последний километр бег. Что бы не сбиться я мысленно считал время. От этого оно становилось еще длиннее. И как только я решил завязать с этим неблагодарным делом, раздалась команда:
   - Смена позиций.
   Я плюхнулся на землю и ждал. Ждал пока до меня добежит Коля. Прейдя на мою позицию, он сказал в рацию:
   - Четвертый на месте.
   Моя очередь бежать до Йохана.
   - Пятый на месте.
   Йохан рванул к Питу. Теперь можно было и передохнуть.
   - Третий на месте.
   - Как периметр?
   - Четвертый чисто.
   - Пятый чисто.
   - Третий чисто.
   - Поздравляю месье, первые пять, пройдены, осталось еще двадцать, - ободрительно сказал Джеймс. - Мы потратили двадцать пять минут. С учетом сбавления темпа на месте будем в срок. Теперь пять минут передых, следим за горизонтом. Чистота в эфире.
   Прошло все ничего с момента высадки, а мне казалось, что пролетел уже целый день. Еще три года назад я бы наверно и пол пути в таком темпе не выдержал. А теперь как говорят в России, "мужик". К тому же тренированный.
   Как и предполагал Джеймс, следующие пятикилометровки проходили все более с уменьшенным темпом. Вторую мы преодолели за тридцать две минуты, третью за сорок восемь, четвертую за пятьдесят три, а на последнюю угробили чуть больше часа. Сказывалась и усталость и то, что приходилось подниматься в горы. Но, в конце концов, мы добрались. Единственное что в этом аду играло на нашей стране это то, что с восхождением становилось все прохладнее.
   - Наконец-то добрались, а то я начал думать, что скоро сдохну, - сказал Коля, как только мы разлеглись на холмах.
   - Пять минут передышки. Потом занять позиции цепью. Расстояние 200 метров. По разведданным это единственный удобный для перехода в районе участок. Значит план действия таков. Мы их пропускаем через границу. Дальше Пит, Йохан и Серж минируют возможные пути прохода здесь, - ткнув в точку на карте, продолжал Джеймс. - Здесь и здесь. Понятно? Отлично, после того как месье торговцы пойдут в том направлении, в котором нам надо мы займем свои позиции в районе Ч. Моя позиция будет здесь на скале. Коля и Серж отрезают путь к отступлению. Пит и Йохан прикрывают правый фланг. Пит, собери все противопехотные мины и раздели поровну на вас троих. На этом все. Разойтись по позициям. Тишина в эфире до появления предполагаемого противника.
   Как везде на юге стемнело почти мгновенно. Мы лежали, распластавшись на камнях, и ждали. Спустя несколько часов после появления звезд Йохан передал по рации:
   - Движение. Сто метров. Юго-восток.
   - Принято. Всем быть наготове, но ничего без команды не предпринимать. Они не должны нас заметить.
   Люди с верблюдами, около 200 человек. Может меньше. Проходили по тропе вытоптанной, судя по всему даже не годами, а веками. Мимо нас. Не замечая. Это длилось около двух часов, пока они не отдалились в сторону Джибути, на расстояние на котором они нас уже точно не заметят.
   - Третий, второй, пятый выдвигайтесь в назначенные места, - последовала команда Джеймса. Мы с четвертым будем вести их.
   Я побежал на свою позицию, обходя караван с права. Мне нужно было заминировать предполагаемый проход пятью минами. На самом деле хватило бы и одной. Что бы напугать их. Обходя караван по хребту, я двигался, как можно тише, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Обогнав караван, метров так на семьсот, я принялся минировать проход. Я спрятался за скалу впереди прохода, на случай того, что они попрутся через мины и пройдут, их я встречу заградительным огнем, хотя бы до подхода товарищей. Смешно вспоминать, но тогда у меня ни разу не мелькнула мысль о том, что меня могут убить.
   Раздался взрыв. Потом еще один. Предсмертные блеянья верблюдов и стоны раненых. Автоматные очереди выпускаемы из Калашникова в никуда и одиночные пистолетные выстрелы. Затем тишина, которая означала лишь изменения маршрута караванщиков. Спустя некоторое время. Опять взрыв. Потом еще два. Снова крик, автоматные очереди и пистолетные выстрелы. "Эти ребята становятся настойчивыми" подумал я. Оставался лишь мой проход и проход в ловушку. Я ждал. Не знаю как долго, но мне показалось что вечность.
   - Всем, мышка в мышеловке. Выдвигаемся на позиции согласно плану места (Ч).
   - Третий принял, выдвигаюсь.
   - Второй принял, третий встречаемся в точке "альфа".
   - Пятый принял, четвертый встречаемся в токе "бета".
   Коля ждал меня в назначенном месте, после чего мы продолжили вести караван вдвоем пока остальные занимали расчетные места.
   Караван подошел в место (Ч) и мы с Колей приготовились "мачить козлов". Со стороны засады раздался голос говорящий, как мне потом объяснили, на диалекте Афар. Затем раздались выстрелы, и начался бой. Коля, не переставая жал на гашетку пулемета, а я лишь одиночными постреливал из своей винтовки по целям. Для меня это были цели в тот момент, а не живые люди. Мне не приходилось раньше убивать. И все происходящее я осознал гораздо позже, когда мы вернулись в Джибути.
   Автоматные очереди начали стихать и уже со стороны каравана, точнее того что от него осталось на том же диалекте раздавались жалобные крики. Люди с поднятыми вверх руками шли в строну засады. Я и не предполагал, что эти люди могут быть на столько фанатичны. Раздался выстрел из винтовки Джеймса, потом взрыв. "Шахиды". Люди, выкрикивая, что-то на Афари бежали во все стороны. По рации раздался приказ:
   - Все выжившие, предполагаемые шахиды. Приказ на уничтожение целей.
   Дальше как в страшном сне, мясорубка. Крики и взрывы.
   Дождавшись рассвета, саперы отправились проверять поле боя. Выжевшие верблюды стояли с отстраненными лицами и что-то медленно пережевывали. Как не странно, но среди людей то же нашлись живые. Члены местной наркомафии. Они не фанатики, просто торговцы. Всех выживших и раненых погрузили в грузовики и под конвоем увезли. За нами прилетел вертолет. Увидев в его в небе я почувствовал себя кинозвездой за которой прислали лимузин. Теперь можно было и отдохнуть.
   Вернувшись на базу, нас сначала накормили, потом дали выспаться. На следующий день отчет у полковника.
   - Поздравляю вас с успешной операцией. Это не надолго отобьет желание у проклятых наркош возить свои продукты через Джибути. Лейтенант Джеймс за проявленную мужественность и спасения личного состава легиона мною было подписано прошение о награждении вас медалью за мужество. Так же все из вас получать дополнительное денежное довольствие в размере двадцати пяти процентов от оклада за выполненную операцию. И последнее, на вас выписаны увольнительные на сутки. Благодарю за службу! Можете отдыхать.
  
   Лучший отдых для нас был сон. Добравшись до казармы, мы снова завалились спать. Каждая мышца гудела и напоминала о недавнем "подвиге". Только сейчас, лежа на постели, я осознал, что в первый раз в жизни убил человека. "Я отнял жизнь у нескольких людей!" эта мысль бьет меня острее, чем нож. Они были врагами, но от знания этого не становилось легче. По моим щекам потекли слезы. Я лежал на кровати и бесшумно плакал. Задумываясь в молодости о том смогу ли отнять жизнь у другого человека, я всегда категорически отвечал сам себе нет. Для меня это было нереально вообразить, себя в роли убийцы. Оказалось совсем наоборот. Убивать легко, жить с осознанием того, что ты убил, вот что гораздо тяжелея. Я не помню, как тогда уснул, помню, что проснулся от крика Пита.
   - Серж, твою мать! Ты собираешься вставать или как?! Мы идем отдыхать! Ты с нами? Парни, - обратился он к остальным. - Как будим, делить ту сладкую негритянку?
   Я знал, о ком он говорит и для чего. Я всегда ревностно относился к девушкам, которые мне симпатичны и мои друзья знали об этом. Во всяком случае, это был действенный способ вытащить меня из постели.
   - Если вы хоть пальцем тронете её, всем вам бошки по отрываю, - громко заявил я, присаживаясь на кровати.
   - Похоже, проснулся, - чуть слышно, посмеиваясь, сказал Коля.
   - У тебя десять минут на сборы! - скомандовал Джеймс.
   - Мне и пяти хватит, - одеваясь и бурча себе под нос, говорил я.
  
   Мы отправились в бар к Стеле. Дорога туда стала для меня безумно мучительной. В каждом прохожем мне казался родственник мною убитых. Я с опаской оглядывался на них ожидая, что кто-нибудь кинет в меня камень с криками "Убийца!", но всем видам старался не показывать своей озабоченности. Добравшись до места назначения, я с удовольствием расслабился. Стела, заметив нас, засияла доброжелательной улыбкой. Почему-то мне сразу стало легче.
   - Привет ребята, - сказала она. - Что-то вы давно не появлялись?
   - Учения, - отозвался Джеймс. - Чертовы учения.
   - Понятно. Что будите?
   - Холодного пива! - попросил Пит.
   - Тогда всем холодного пива, - сказал Йохан.
   Мы присели за стол. Стела принесла нам по бокалу.
   - Что-нибудь еще? - спросила она.
   - Нет, Стела, это пока все. Спасибо, - сказал Джеймс.
   - Серж, я через пол часа заканчиваю. Если хочешь, можем сходить на пляж, - вдруг обратилась она ко мне. Я был немного ошарашен этим предложением, как и мои друзья, судя по их взглядам.
   - С удовольствием, - улыбнувшись, ответил я.
   - Отлично, - закончила она.
   Как только Стела удалилась к барной стойке, парни сразу же налетели на меня с похвалой.
   - Красавчик. Мы тут чуть больше месяца, а он уже нашел себе цыпу, - сказал Пит.
   - Причем, ни какую-нибудь, а одну из лучших, которых я здесь видел, - добавил Коля.
   - Наш друг видимо любит потыкать в шоколадку, - пошутил Йохан. Мы все с изумлением на него посмотрели. Такой шутки с сексуальным подтекстом от него точно ни кто не ожидал. Эта была секундная пауза удивления, после чего раздался громовой раскат смеха. Мне оставалось лишь надеяться, что Стела этого всего не слышала. Говорят если хочешь поссориться с девушкой познакомь её с близкими друзьями. Что ж если это правда, то я бы предпочел свести общения Стелы с ними к минимуму.
   Спустя примерно пол часа она снова подошла к нашему столику:
   - Ну что идем?
   - Да конечно, счастливо парни, увидимся в казарме.
   - Удачно искупаться, - кто-то из них добавил нам вслед.
   Возле бара стоял мопед со старой бирюзовой покраской. Стела села на него и завела.
   - Ты едешь или рядом побежишь?
   - Конечно, еду, - ответил я, и сел позади неё слегка придерживая её за талию. В тот момент мне не хотелось думать, как глупо может выглядеть взрослый мужчина на мопеде на месте пассажира. Во всяком случае, сей час мне кажется это немного комичным.
   Она отвезла меня на пляж. К моему удивлению здесь не было людей.
   - А где все? - спросил я.
   - В это время года туристов обычно мало, а местные купаются в черте города.
   Вид, я вам скажу, открывался чудесный. Желтый песок уходил в голубые воды красного моря, как бы парадоксально это не звучало. А вода в свою очередь ограничивалась лишь горизонтом. Это только на карте красное море кажется узкой речушкой отделяющей аравийский полуостров от материка. Здесь же оно казалось бесконечным.
   Стела легким движением рук сняла с себя платье, оставшись практически "в чем мать родила", если не считать маленького белого купальника, который смотрелся на темно коричневом теле безумно эротично. Я же снял рубашку и сандалии оставшись в одних шортах. На это у меня было две причины. Во-первых плавки мною захвачены не были так как купаться и не планировалось. А во-вторых нижнее бельё я тоже не одел, так как не хотел парить "своего друга". Раздевшись, я обнаружил, что Стела уже по пояс в воде, по которой бежала легкая рябь.
   - Догоняй! - крикнула она мне.
   Я с разбегу вогнал себя в воду и нырнул с головой. Лишь спустя мгновения проведенное в голубой тишине до моего сознания дошло, что вода вовсе не была холодной. Я вынырнул рядом со Стелой.
   - Ну как? - осведомилась она. Её волнистые волосы теперь стали прямыми и покорно лежали.
   - Гораздо лучше, чем я ожидал, - ответил я.
   Улыбнувшись, она поплыла в сторону горизонта. Мне не оставалось ни чего кроме как плыть за ней. Мы снова остановились немного передохнуть, отпуская себя в ласковые руки прибрежных волн.
   - Стела, можно откровенный вопрос?
   - Давай.
   - У вас в баре... спать с клиентами часть работы?
   - Нет, - спокойно ответила она, ничуть не разозлившись. - Спят лишь те, кому нужны деньги.
   - А тебе не нужны?
   - Мне вполне хватает заработка официантки. А если бы я спала, за деньги? - спросила она, подплыв вплотную, так что я ощущал её тело своим, и положив руки мне на плечи. - Ты бы заплатил?
   - Да, - улыбаясь, ответил я. Видимо предполагая этот вариант развития событий, она немного притопила меня и рванул к берегу. Вновь оказавшись в тишине морской глубины, я улыбнулся. Её поступок для меня трактовался однозначно, салочки. Досчитав до одного, я поплыл за ней.
   Надо мной светило солнце, а тело ласкали теплые воды красного моря, рассекаемые моими руками. Мы выбежали на берег и повалились на горячий песок. Я смотрел в её глаза сверху вниз. Они были бесконечно прекрасны. Она улыбнулась. В тот момент слова были бы лишними. Мы прильнули губами друг другу. С каждым новым поцелуем страсть окутывала нас все больше. Именно это я называю "заниматься любовью", как бы банально это не звучало. Для меня всегда был четко разграничен "Секс" и "Занятие любовью". Увиделись, познакомились, перепихнулись, разбежались - это секс. Количество раз с одним и тем же партнером не ограничено. Заниматься же любовью совсем другое. Ты получаешь удовольствие не только телом, удовлетворяя свой животный инстинкт, но и душой. Получая так сказать духовный оргазм. Тот день на пляже со Стелой был именно таким. Мы занимались любовью.
  
   Дальнейшая служба пошла по накатанной. Рейды на границу против наркоторговцев, бесконечные учения и не частые увольнительные, проведенные со Стелой. С ней я забывал обо всем. О службе, убийствах, уставе, о доме. Прошло уже ни мало времени, я периодически скидывал отцу по e-mail-у весточки о себе. Но все же Мурманск стал для меня просто городом, одним из тех в которых я побывал. Моей жизни можно было даже радоваться, только тогда я еще не знал, что эта радость продлиться совсем недолго...
  
   Несколько недель было тихо и спокойно. После начались мне не понятные волнения. Сначала участились беспорядки, потом выстрелы, а после взрывы. Увольнения стали реже. А потом в один прекрасный, на мой взгляд, день на построении нам объявили, что в стране началась гражданская война. Меня с парнями как специалистов по партизанской войне передислоцировали на передовую. Пред тем все же дали крайнее увольнительное, для нашей же безопасности разрешив взять табельное оружие.
   Я собрался в бар к Стеле. Джеймс и остальные сопровождали меня. Говоря о том, что им в принципе и пойти то некуда кроме как туда. Но мне показалось, что они просто не хотели отпускать меня одного. Эта мысль меня странным образом успокаивала.
   Мы добрались до места без приключений. Бар был на удивление пуст.
   - А это вы, - сказал бармен. - А я уже сбирался зарывать. За целый день ни одного посетителя. Проклятая война.
   - А Стела здесь?
   - Да, она на кухне. Но, я её позову, если только что-нибудь закажите.
   - Не ссы, - отозвался Пит. - Мы завтра отправляемся на передовую.
   - Так что за сегодня сделаем тебе недельную выручку, - добавил Коля.
   - Отлично! - вдохновился бармен. - Стела, тут к тебе. Что будите пить?
   - Начнем с пива, - сказал Йохан.
   Стела вышла из соседней комнаты и увидев меня улыбнулась.
   - Я уже думала ты никогда ни придешь.
   - Как я мог.
   Мы отошли с ней за дальний столик, остальные так и остались за барной стойкой.
   - Мы завтра уезжаем, сказал я.
   - Куда?
   - Нас переводят поближе к границе с Эфиопией.
   - На долго?
   - Не знаю.
   - Мне страшно...
   - Не бойся, я поговорю с начальством. Что бы тебя забрали в часть. Там ты будишь в безопасности.
   - Я не за себя боюсь... За тебя.
   Я положил ладонь ей на щеку и улыбнулся. Она прижалась к ней, закрыв глаза.
   - Глупенькая, все будет хорошо. Видишь вон тех людей за барной стойкой. Пока я с ними со мной ни чего не случиться.
   Как только я договорил эту фразу, на улице раздался взрыв. Мы выбежали на улицу. Горело соседнее здание. Управление полиции. Вы когда-нибудь видели взрыв вживую?! Надеюсь, что нет. Я заметил в голове только одну напугавшую меня мысль. "Пахнет шашлыком".
   - Нам пора в часть, - громко заявил Джеймс.
   - Но мы еще не допили, - отозвался Пит.
   - Там допьешь! - огрызнулся он. - Вот как мы и обещали, недельная выручка. Уходим!
   - Подождите, возьмите с собой, - бармен сбегал в здание и вынес пару бутылок самого дорогого бренди, который у него был.
   - За тобой придут, - уходя, сказал я Стеле.
   - Главнее что бы ты вернулся, - сказала она.
   По возращению на базу я сразу отправился к полковнику.
   - Месье, прошу вас вывести мою девушку на территорию базы, месье.
   - Сделаем все возможное, - сухо парировал он, не поднимая глаз от бумаг.
   - Месье, она мне очень дорога и я прошу....
   - Черт вас возьми лейтенант, я же сказал, сделаем все возможное! - раздраженно крикнул он.
   - Месье, она моя невеста, месье, - ничуть, ни шелохнувшись, сказал я. Его лицо немного смягчилось.
   - Хорошо, оставьте её координаты, сделаем все возможное.
   Я много думал, почему тогда мной была произнесена та фраза. Ведь я не считал её своей невестой. Скорее мне просто хотелось её спасти. Любым доступным мне способом. Она была мне дорога. Возможно, я даже любил её.
  
   На следующий день нас отправили вертолетом на запад страны в деревню с трудно произносимым африканским названием. Бонни и Клайд должны были подойти двумя днями позже на своих "детках". Нашей же задачей была разведка местности и по мере необходимости создание укреплений от возможного врага.
   Самое противное в Африке, кроме джунглей и жары, это насекомые. Нам приходилось шарить по местным лесам, отбиваясь от орд этих тварей. Больше всего они, почему-то надоедали Джеймсу и Йохану. Я сделал небольшой вывод, который полностью удовлетворял мое любопытство к поведению кровососущих. На мой взгляд, они думали "Чем пить кровь плебеев, лучше отведать голубой крови Джеймса. А Йохан? Он вообще из тех мест, где насекомых не бывает, так сказать девственница...". Во всяком случае, если бы я был одной из этих тварей я бы так и думал.
   В джунглях мы так ни чего и не нашли, по крайне мере поблизости с вверенной нам деревней. Ни тайных троп, ни тайников с оружием. Хотя нас ни отпускала мысль, что они там есть. К вечеру Джеймс сухо отрапортовал в штаб "в деревне все спокойна, разведка ни чего не выявила". На что штаб отозвался так же сухо "продолжайте поиски, есть сведения о эфиопах в этом регионе".
   - Завтра на рассвете, - начал наш бравый командир. - Я, Пит и Коля отправимся снова прочесывать джунгли. Серж и Йохан.
   - Да.
   - Ваша задача, прочесать местность вокруг деревни. Помете на карте контрольные точки, места наибольшей опасности при нападении условного противника. К завтрашнему вечеру придет броне колонна. Начнется вывоз гражданских. А теперь отбой!
   - Джеймс, можно вопрос?
   - Давай Пит.
   - Это война?
   - Не знаю. Штаб молчит. Но мне все это не нравиться и я хочу быть готовым к любой ситуации. Все давайте на боковую. Пит и Коля, вы первые на дежурстве.
  
   Следующими на вахту заступили мы с Джеймсом.
   - Тихо как...
   - Почти как дома... Если учитывать что мы не в джунглях.
   - Серж, а откуда ты родом?
   - Я из России. Из той её части, где зима по восемь месяцев.
   - Там наверно ужасно холодно?
   - Только летом.
   - Это как?
   - Зимой есть отопление, и мы тепло одеваемся. А летом отопительный сезон заканчивается, да и тепло одеваться как-то уже не надо. Так вот и чувствуешь что как будто летом холоднее, чем зимой.
   - Скучаешь по дому?
   - Не очень.
   - Почему?
   - Не знаю, давай не будем про это.
   - Хорошо. Когда все это закончится, предлагаю съездить ко мне, в Англию.
   - Договорились.
  
   Следующий день начался так же скучно, как и предыдущий. Пока остальные кормили москитов, мы с Йоханом лазили вокруг деревни, помечая места на карте для укреп районов. Колонна к нашему удивлению прибыла еще до обеда. Я радостно встречал ребят из первого бронетанкового.
   - Что-то вы рановато, - начал я, обнимая Бино.
   - Ты не рад? - спросил Куазье.
   - Рад? Ты что шутишь, я счастлив! С такими игрушками как у вас, нам не один эфиоп не страшен.
   - Да кстати, с повышением! - сказал Бино.
   - Что ты имеешь ввиду? - спросил его Йохан.
   - Вас рассекретили в свете событий происходящих в стране, "Бонды" вы наши. Можете надевать обратно свои лейтенантские погоны.
   - А что в стране? Штаб молчит.
   - Штаб решил не передавать это радиосвязью. Дабы не раскрывать наши планы. Капрал-шеф Кюрхен вам пояснит.
   Мы прошли в одну из хижин. Последним вошел наш немецкий друг и встал по стойке смирно.
   - Расслабьтесь Кюрхен, - сказал я ему. - Мы не в штабе. Докладывайте.
   - Месье, в стране началась гражданская война. Столица охвачена беспорядками. Наша задача не допустить прорыва страну вероятных врагов. В нашем квадрате возможный противник эфиопские экстремисты, финансируемые наркомафией. Из достоверных источников штабу стало известно, что местные повстанцы запросили у них помощи. Под командование лейтенанта Джеймса Хадсона переходит два БМП капралов Бино и Куазье, а так же шестнадцать легионеров первого класса под моим началом.
   - Приказ понятен капрал-шеф. Пока лейтенанта Хадсона нет, принимаю командование на себя.
   - Есть! - дружно отозвались вновь прибывшие подчиненные.
   - Йохан, дай мне нашу намеченную карту за сегодня.
   Йохан подошел к столу и положил на нё карту.
   - Месье. Прошу минуточку вашего внимания, - начал я. - И так мы находимся здесь. Красными кругами обозначены районы, подлежащие минированию. Этим займется лейтенант Хонанен и несколько толковых ваших бойцов, Кюрхен. Найдутся такие?
   - Найдутся, месье. Не сомневайтесь.
   - Отлично. Бино, Куазье. Ваша задача окапать БМПэшки на этих высотах. С них простреливается почти весь периметр вокруг деревни. Все понятно?
   - Так точно.
   - Кюрхен, Сколько у нас пулеметов и снайперов?
   - Два пулемета и один снайпер, месье.
   - Хорошо. Значит, пулеметы мне нужны будут здесь и здесь, снайпер займет вот эту позицию, - распинался я, тыкая пальцем в карту. - Остальных бойцов распределить вот по эти точкам, включая тех, кто сейчас займется минированием. А я пока займусь выводом гражданских. Всем все ясно?
   - Так точно! - отозвались они.
   - Тогда, выполнять.
   Кюрхен выделил шестерых бойцов для Йохана, и они занялись минированием. Сам же капрал-шеф начал громко выкрикивать приказы остальным, добавляя после каждого, как мне показалось, немецкий мат. Бонни и Клайд отправились на высотки, я поспешно грузил гражданских на грузовики при помощи экипажей двух БМПэшек сопровождения. Они должны были доставить их на базу местных военных в сорока километрах от нас.
  
   Когда колонна двинулась, у меня на душе полегчало. К этому времени Йохан и вверенные ему люди уже закончили минирование. Спустя еще некоторое время все уже окапались и находились на своих позициях. Я дал команду на обед.
   Самому мне есть ни хотелось. Я думал о том, где там Джеймс с ребятами лазает. Вдруг в моей рации послышался голос Пита.
   - Серж, как слышишь меня? Прием.
   - Слышу тебя отлично. Где вы?
   - Мы тут нарвались слегка. Из-за этих проклятых джунглей рабочая рация осталась только у меня. Прием.
   - Ситуация такая, колонна пришла, гражданские ушли. Наша задача задержать по возможности вероятного противника. Как понял? Прием.
   - Понял, что нам то делать?
   - Дай Джеймса.
   - Да, Серж, слушаю.
   - Джеймс что у вас там.
   - Засекли колонну противника, направляется в вашу сторону.
   - Сколько их?
   - Трудно сказать, пару сотен наверно.
   - Джеймс, выводи их к нам, с фронта, квадрат А-5. Как понял? А-5.
   - Понял. Вы укреплены?
   - Так точно. Остальные подступы заминированы. Это единственный коридор. Замани их к нам, а мы вас прикроем. Прием.
   - Понял, будем минут через двадцать. Ждите.
   Я выбежал из хижины и начал отдавать приказы. Перерыв на еду пришлось в срочном порядке прекращать.
   - Месье легионеры, - начал я. - Слушай мою команду. Из леса с фронта должна появиться разведгруппа. Снайперу задача прикрывать их спины. Всем остальным, по моей команде открываем кинжальный огонь по чаще. Конец связи.
   Заняв место в одном из окопов, мы стал судорожно ждать. Минуты потекли медленнее обычного. В лесу послышались выстрелы. Я смотрел в бинокль и ждал, ждал и смотрел. Наконец из джунглей выбежали, Пит, за ним Коля, замыкал Джеймс. Короткими перебежками они стали пересекать поле разделяющее нас с ними. В свою очередь за ними, как тараканы, из-за деревьев стали появляться чернокожие бойцы с Ак-47 в руках. "Началось" подумал я и приказал открыть огонь.
   Ребята пробежали метров сорок, и спрятались за валунами.
   - Серж! Слишком сильный огонь. Нам не прорваться!
   - Джеймс, мы дадим дымовую завесу и минометный обстрел, а вы по моей команде начинайте бежать. Понял.
   - Понял, ждем твоего приказа.
   - Минометный расчет! Отсечь квадрат А-5 от противника. Бино давай завесу.
   - Есть!
   Низина стала медленно заливаться дымом и раздался свист полетевших мин. Я крикнул в рацию:
   - Пошли!
   Джеймс, Коля и Пит побежали что есть мочи. За спинами у них разрывались снаряды. Из созданного нами тумана беспорядочно вылетали пули. Мне почему-то на ум пришла старая русская поговорка "Пуля - дура, штык - молодец". "Как бы такая пуля не скосила ни кого" вертелось в моей голове. Снайпер Кюрхена методично отстреливал всех кто выходил из тумана. Впрочем, остальные бойцы от него не отставали, планомерно выкашивая все, что двигалось за спинами бегущих лейтенантов.
   Наконец ребята добежали до наших позиций и нырнули ко мне за мешки с песком.
   - Ну и херня! - выпалил Коля. - Что здесь твориться?
   - Началась гражданская война. Местные революционеры запросили помощи у эфиопов, которых финансируют наши любимые торговцы "сахарной пудрой", - ответил я. - Джеймс, тебя назначили главным. Так что принимай командование.
   - Дай хоть отдышаться, твою мать!
   Из-за дыма бойцы стали появляться реже, потом и вовсе перестали. Я дал команду о прекращении огня.
   - Всем оставаться на позициях! Враг может появиться в любую секунду, - потом, повернувшись обратно к парням, спросил. - Вы не ранены? Все целы?
   - Да целы мы, успокойся. Лучше вкратце обрисуй ситуацию.
   - На наши позиции наступают эфиопы. Мы на стороне действующего правительства. Наша задача сдерживать врага, сколько можем, после чего отступаем на военную базу Джибути, расположенную вот здесь, - ткнув пальцем в карту, сказал я. - Она от нас на расстоянии примерно в сорок километров. В нашем распоряжении Бонни и Клайд со своими "детками", Кюрхен и шестнадцать легионеров первого класса. Подходы заминированы Йоханом здесь, здесь и здесь. Еще вопросы?
   - Да нет, все ясно. Будем держать оборону господа, - подытожил Джеймс.
  
   Где-то через час стало по прохладнее. Солнце медленно катилось к закату. В низине на месте дыма жужжал рой мух над убитыми. Этот шум даже как-то успокаивал. Вдруг Кюрхен, лежавший рядом со мной, сказал:
   - Слышите?
   - Что?
   - Свист!
   - Какой свист, о чем ты...
   - Минометный обстрел. Всем прижаться к земле!
   После его слов раздались взрывы. Они были повсюду. Перед позициями, за позициями, слева, справа. Я ощутил свою полную беспомощность. Все что я мог тогда сделать, это прижаться к земле и ждать. Ждать, что меня либо убьют, либо нет. Через некоторое время взрывы стихли. Я не знал сколько прошло десть минут, час, мне показалось что эта канонада тянулась вечность.
   - Серж? - раздался голос Джеймса у меня в рации. - Они попытаются обойти нас с флангов. Атаку с фланга допустим, мы отобьем. Потом надо будет отступать.
   - Что будем делать? - спросил я.
   - Бери Кюрхена, и дуйте к Куазье, к Бино пойдут, Пит и Коля. Остальные обороняют фронт под моим началом, думаю, отобьемся.
   - Так точно.
   Мы с капрал-шефом отправились к позиции БМП. Альварес сидел за пулеметом и пристально оглядывал джунгли. Куазье и Лафер лежали под БМПэшкой, не спуская глаз с чащи.
   - Тук-тук, можно к вам? - спросил я.
   - Можно, - отозвался Лафер. - А что случилось?
   - Ждем гостей с минуты на минуту. Как пережили бомбежку?
   - Нормально, только корпус немного поцарапали, засранцы.
   И вот господа эфиопы опять поперли. Джеймс приказал не открывать огонь пока они не начнут подрываться на минах Йохана. Мы сидели и ждали. Взрывы и выстрелы начались раньше со стороны Бино. Наши же подопечные услыхав атаку своих с другого фланга ринулись прямо на мины. Наступила наша очередь встречать "гостей" заградительным огнем. Пулемет Альвареса не стихал ни на секунду. Мы то же от него не отставали. Вдруг прямо перед нами что-то рвануло.
   - Гранатометчики! - крикнул Кюрхен. - Снимайте гранатометчиков!
   Альваресу было не до нас, он косил все, что двигалось. Мы же в свою очередь стали методично отстреливать всех, кто целился в нас предметами большими, чем автомат Калашникова. Вскоре и этот бой стих. Революционеры отступили обратно в джунгли.
   - Серж! - вновь послышался голос Джеймса. - Приказываю отступать. У нас много раненых. Есть убитые. Оставь Кюрхена и Лафера на позиции. А сам с БМП дуй сюда. Будем уходить.
   - Есть!
   Вернувшись, я насчитал троих убитых и семерых раненых. Среди убитых был МакДугл, механик Бино.
   - Какие будут указания? - спросил я.
   - Пластид остался? - спросил Джеймс.
   - Да.
   - Заминируйте с Йоханом тут все к чертям, всем чем есть. У нас есть минут пятнадцать до нового наступления, к этому времени мы должны быть уже за деревней.
   Пока остальные грузили раненых и убитых по машинам, мы с Йоханом минировали дом за домом всем, что у нас было. К концу отведенного Джеймсом срока, мы уже отъехали от деревни километров на пять. Вдруг послышался взрыв, за ним еще один. Эфиопы вошли в деревню.
   - Думаю, это их задержит, - сказал Джеймс.
   Альварес наклонился из-за пулемета в салон:
   - Парни вы бы это видели! Красота! Красно-желтые краски, играющие на темнеющем небе Африки...
  
   Мы прибыли на базу уже за полночь. Для раненых был готов вертолет для перевозки в Джибути. Нас разместили в казарму, а Джеймса вызвали на доклад в штаб. Я, не раздеваясь, плюхнулся на кровать, и как только мое лицо коснулось подушки, я уснул. Мгновенно.
   Проснулся только днем. Джеймс рассказал мне, что через пару часов за нами прилетит вертолет для отправки на базу Легиона.
   - Всем легионерам приказано вернуться в расположение части. Президент снял с себя полномочия, но война не закончена. У власти теперь стоит какой-то генерал, который ой как не хочет, что бы победили повстанцы. По приказу правительства мы теперь поддерживаем его. Так что пострелять еще придется. Давай приводи себя в порядок. Надо быть наготове.
   - Слушаюсь, мой генерал, - с улыбкой на лице сказал я. После чего встал с постели и пошел, принял душ. Он был мне необходим. Потом сходил, пообедал. Далее мы все маялись бездельем, ожидая вертушки.
   Бонни и Клайд еще с утра отправились своим ходом. Вертолет как всегда опоздал но, слава богу, что вообще прилетел. Мы погрузились и отправились в столицу. Полет оказался короче, чем я мог себе предположить. Вскоре мы уже стояли перед полковником Суранье и выслушивали очередную боевую задачу.
   - Месье, в данный момент мы вывозим совместно с ВМФ НАТО гражданское население из города в лагеря для беженцев. Наша боевая задача, не допустить врага в порт. Задержать, как можно дольше пока не будут вывезены гражданские лица, граждане Франции, раненые и убитые легионеры. Задача ясна?
   - Так точно, - хором ответили мы.
   - Дальнейший инструктаж по местности проведет капитан Перес.
   - Месье, наша задача удерживать вот эти укрепрайоны, - начал Перес, тыкая карандашом в карту. - По мере необходимости мы будем вынуждены сдавать позиции, переходя на заранее подготовленные точки расположенные здесь. Все ясно?
   - Так точно!
   - Лейтенант Хадсон вы с вашими людьми должны удерживать вот эту позицию. Далее переходите на эту, после чего на третью линию обороны. Учтите третья линия последняя. За ней ни чего нет. Месье, враг уже ведет уличные бои. Поэтому вам нужно выдвигаться немедленно.
   - Есть!
   Мы развернулись и собирались покинуть кабинет, как вдруг Суранье обратился ко мне:
   - Лейтенант Грачев, задержитесь, пожалуйста.
   - Слушаю вас полковник.
   - Искренне сожалею, но мы не смогли вывезти вашу невесту. По прибытию по указанному вами адресу мы обнаружили взорванный дом. Её тело было опознано друзьями и находилось в городском морге. Она погибла. Примите мои соболезнования.
   Я... Я в тот момент был ошарашен, опустошен и несчастен. Я стыдил себя за то, что не сдержал свое обещание перед ней. Меня разрывала ненависть к этим проклятым повстанцам. Мы ехали в джипе к месту нашей обороны. А я все сильнее сжимал винтовку. Парни не сказали ни чего. Они понимали, что сказать в принципе-то и нечего. Меньше всего я хотел слышать сейчас соболезнования об утрате. Мне хотелось лишь убивать...
  
   - Занять позиции! Приготовиться к отражению атаки! - скомандовал Джеймс.
   По улице на нас шла толпа людей. С камнями, дубинками, факелами, пистолетами, автоматами... Они были вооружены всем, чем могли. Толпа заполоняла всю улицу так, что превратилась в живую реку кричащую, что-то на непонятном нам языке.
   - Открыть огонь!
   Можно было стрелять не целясь. В любом случае в кого-нибудь да попадешь. Но от упавших людей толпа становилась все яростней и прибавляла в скорости.
   - Беглый огонь! Коля вали их из своего пулемета!
   Затрещал пулемет. Толпа стала редеть и прятаться в переулках за домами. Наконец раздались выстрелы и с их стороны.
   - Черт, а они еще и огрызаются, - с улыбкой на лице пытаясь перекричать выстрелы, сказал Пит.
   - Джеймс, какие-нибудь особые указания будут, - спросил я его.
   - Нет, пока держимся нормально. Йохан узнай как там дела у остальных.
   - Первый, первый ответьте. Первый, вызывает третий. Ответьте.
   - Первый на связи.
   - Как там ваши дела?
   - Жарко, но держимся. Просто этих ублюдков слишком много.
   - Сообщите, как соберетесь отходить.
   - Ок.
   - Второй, что у вас?
   - Такая же ерунда, как и у первого. Но пока держимся. До связи.
   - Говорят что у них все в порядке, но долго они так не простоят.
   - Ладно, отступать будем все вместе, - сказал Джеймс и кинул гранату. Раздался взрыв. Послышались чьи-то крики.
   Прошло уже где-то пол часа, а эти засранцы подходили все ближе и ближе к нашим позициям.
   Раздался короткий пронзительный одиночный выстрел. Я успел заметить только вспышку в одном из окон.
   - Снайпер, на десять часов.
   Коля развернул свой пулемет и выпалил всю ленту в это окно. После чего Йохан с точность закинул гранату из своего подствольного гранатомета в то же окно. От взрыва из другого окна того же дома вылетел человек и упал на землю. Он не шевелился.
   - Есть! Получил гавнюк, - я обернулся, улыбаясь во все лицо. На земле лежал Пит с простреленной головой, теперь его сложно было узнать. Коля сидел рядом с ним на коленях и держал его за руку. После чего зарядил свой пулемет встал в полный рост и начал беспорядочно полить во все стороны.
   - Суки!
   Мы с Йоханом завалили его на землю. В тот же момент то место где стоял Коля, прошила автоматная очередь. Я привел его в чувство ударом ладони по лицу.
   - Коля! Успокойся! Твоей смертью его не вернуть! Приди в себя!
   - Коля! Бери Пита и тащи на базу! Понял! - скомандовал Джеймс.
   - Да...
   - Не слышу!
   - ДА!
   - Йохан, свяжись с первым и вторым, отступаем на вторую линию защиты!
   - Есть! Первый, второй прием! Отступление! Повторяю, отступление на вторую линию обороны! Как поняли, прием!
   - Первый принял, отступаем...
   - Второй принял, отступаем...
   Мы подождали пока Коля с Питом на плечах отойдет по дальше.
   - Все, можно отступать. Пошли!
   Мы двинулись перебежками. Пока один отстреливался из-за угла домов, другие два занимали такие же позиции подальше. Минут пятнадцать - двадцать и были уже на втором аванпосте. Там нас ожидали пятеро легионеров.
   - Месье, готовьте пушки, повеселимся, - сказал им я.
   - Всех не унесем..., - грустно пошутил Йохан.
   - Серж!
   - Что Джеймс?
   - Бери винтовку Пита и залезай на крышу вон того дома. Следи, что бы опять не появились снайперы.
   - Ок.
   Я взобрался на крышу и пристально вглядывался в оптику, выискивая цели. Тем временем Джеймс связался со штабом эвакуации. Оказалось, что все идет по плану. Нужно продержаться еще несколько часов. Только ни кто не уточнил, сколько это - "несколько".
   На второй точке мы удачно сдерживали нападения. Вражеских снайперов мне удавалось снимать раньше, чем они успевали сделать выстрел. Однако мою огневую позицию быстро засекли. Сначала долго обстреливали из пулеметов, так что мне не удавалось голову поднять. А потом, в какое-то мгновения тишины, я увидел, что в меня целятся из гранатомета. Я даже не успел подумать, встал, разбежался и спрыгнул с крыши трех этажного дома на долю секунды раньше, чем раздался взрыв. Меня уже в воздухе взрывной волной бросило в сторону, потому приземление оказалось ни столь удачным как хотелось бы. Я чувствовал, что нога была сломана. Прикрываемый шквальным огнем легионеров я сквозь боль пробежал к баррикаде. Ну, как пробежал. Проковылял. Осмотрев ногу, Джеймс сказал:
   - Перелом закрытый. Мы тебя быстро на ноги поставим.
   - Слушай, - сказал я ему. - Вколи мне что-нибудь, что бы я боли не чувствовал.
   Джеймс покорно достал шприц с какой-то жидкостью из своей полевой аптечки и вколол мне. Меня меньше всего интересовало тогда, что это было. Главное что боль в ноге потихоньку стала уходить. Винтовку Пита я потерял после взрыва, потому мне вернули мою и я, совсем забыв про боль в ноге, стал вновь нещадно палить по всему, что двигалось за баррикадой.
   - С базы передали что, почти все раненые и мирные жители эвакуированы, - перебивая автоматные очереди, сообщил Джеймс. - Можно отступать на третий... - остальное заглушил взрыв разорвавшейся мины перед баррикадой. Я до сих пор помню этот отчетливый свист пролетающих мимо осколков.
   - Ты прав, - продолжил его мысль Коля. - Еще пару минут и они пристреляются. - Следующая мина поразила близ лежащее здание, нас накрыло облаком пыли и осколков. - А может быть им понадобиться и меньше времени.
   - Отступаем, - пытаясь заглушить весь окружающий шум, скомандовал Джеймс.
   Мы в срочном порядке выдвинулись на третью точку, находящуюся за городом недалеко от порта, под грохот одиночных разрывов мин. Там нас уже ждали Бони и Клайд со своими "детками".
   - Как обстановка? - спросил Бино, без труда перебивая автоматные очереди и взрывы, раздающиеся где-то в городе.
   - Тяжелая, - сразу ответил Джеймс.
   - Их больше чем мы думали, - дополнил его я.
   - Не важно, - подключился Куазье. - Все гражданские эвакуированы. Теперь наша очередь сматываться.
   В тоже мгновение метрах в пяти от нас разорвалась мина.
   - Занять оборону, - скомандовал капитан Перес появившийся, словно из воздуха.
   Все покорно разбежались по периметру выбирая себе укрытие получше.
   Мятежники наступали волнами, а в перерывах вели минометный огонь. Это было одним из самых тяжелых моментов. Ты прижимаешься к земле, слушая нарастающий свист приближающихся мин. В такой момент ты беспомощен и от тебя уже ничего не зависит. Ты покорно ждешь, гадая, ни с этим ли свистом придет за тобой старуха с косой.
   В один из таких обстрелов ни стало Коли. Я отчетливо помню тот момент. Он до сих пор преследует меня в кошмарах. Я слышу свист летящих на нас мин. Взрыв, еще один. Смотрю на Колю, он на меня. Он улыбается. Это нервное, но она стала последней улыбкой в его жизни. В следующее мгновение взрыв стирает улыбку. Мина угадила точно в него. И самое противное, что в тот момент я не подумал "господи, его сестра осталась круглой сиротой в далекой Украине" или "господи, на его месте должен был быть я". Нет, все эти мысли были уже потом, когда мы выбрались оттуда. Коли не стало, а я закрыл глаза, облегченно вздохнул и подумал "слава богу не я". Мне все еще стыдно за эту мысль перед Колей, сослуживцами, да и просто перед самим собой. Но с этим уже, ни чего не поделаешь. Я уже так подумал.
   После обстрела началась очередная атака, которую мы удачно отбили, в принципе, как и все последующие попытки Афар, даря драгоценные минуты на эвакуацию гражданских, раненых и техники.
   В кокой-то момент Перес сообщил по внутреннему каналу. "Эвакуация прошла успешно. Все корабли находятся вне зоны поражения в акватории красного моря. За нами высланы вертушки НАТО. Осталось не много. Потерпите парни". После этих слов Афар, словно предугадывая предстоящую развязку, начали новую атаку.
   Их были сотни, нас же человек двадцать от силы. И честно признаться в тот момент я уже собрался последовать за Стелой, Питом и Колей, с непреодолимым желанием захватить с собой в дорогу как можно больше этих "папуасов". Потом когда он стали подходить все ближе и ближе, при этом казалось, что как хорошо мы ни стреляли, их от этого меньше не становилось. В тот момент, я четко осознал, что умру, и мне стало страшно. Я прижался к земле. Я не герой и ни хотел умирать. Я заплакал, потом закричал и собрав всю волю в кулак вновь продолжил стрелять сквозь свои слезы и крик...
   Гул. Тяжелый гул, тяжелых снарядов. Я услышал его почти в самый последний момент. В следующее мгновение земля вместе с партизанами разорвалась на моих глазах. В наушнике зазвучал снова голос Переса.
   - Это эсминец НАТО "Вашингтон"! Вертолеты уже в порту, отступаем к ним под его прикрытием.
   Услышав эту хорошую новость, я рванул что есть мочи в порт. Возле вертушки меня уже ждал Джеймс, увидев меня, выбегающего сквозь дым и копать, он улыбнулся.
   - Ты где был? - Спросил он меня, когда я подошел к нему.
   - Извини, дела. А где Йохан?
   - Он в другом вертолете. Полетели домой.
   Мы загрузились в вертолет. Потом стали подниматься в воздух. Я испытал тогда странное чувство, которое больше не повторялось никогда. Да я бы и не хотел его снова испытывать. Чувство победы, победы над смертью. Она проиграла, я все еще жив. Я взглянул в окно иллюминатора, рядом летело еще три птички, над заливом хоть и не самого красивого, но когда-то мирного порта Джибути. Я наконец позволил себе расслабиться, в первый раз за эти дни, откинувшись на стенку вертушки и закрыв глаза. В голове не было ни единой мысли. Вдруг вертолет тряхнуло в сторону, и я машинально сжал винтовку в руках. Взглянув в иллюминатор, я увидел падающие горящие обломки вертолета летевшего рядом с нами.
   - Стингеры, - заявила пилот. - Черт бы побрал этих "зулусов".
   Ее голос показался мне до боли знакомым. Но в тот момент было не до этого. Я посмотрел на Джеймса и сразу все понял по его взгляду. В том вертолете летел Йохан. А я просто закрыл глаза и вновь откинулся назад. В тот момент я бы с легкостью обменял любого сидящего в вертолете, кроме себя и Джеймса, на Йохана и только крепче сжал свою винтовку. Я уже не мог злиться, у меня не осталось сил даже на это. Но этот голос... До боли знакомый... Это последнее что я помню перед тем как тогда уснул.
  
   Меня разбудил Джеймс, когда мы подлетали к эсминцу. Мне казалось, что я проспал вечность. Я по привычке впрыгнул из вертолета и сразу же свалился на палубу. Действие обезболивающего закончилось. От прыжка, боль в ноге, вернулась в стократном размере. Я помню в тот момент, только что и мог лежать и материться. В глазах все поплыло. Я слышал, как Джеймс зовет медиков. Как возле меня начинается суета. Пилот, её голос мне знаком.
   - Серж, - зовет она меня по имени. - Где врач? - Кричит она сквозь слезы. Почему она плачет? Хелена! Я узнал её это Хелена! В глазах все темнеет, я проваливаюсь в не весомую пустоту...
  
   Вес остальное я помню кусками. Как мне потом объяснил Джеймс, я всю дорогу лежал под капельницей, не приходя в сознание. Но я приходил. Вот перед моими глазами на расплывающемся фоне сидит рядом с койкой Хелена. В новом кадре на её месте сидит Джеймс. Вот они вместе что-то обсуждают, шепотом. Вот снова Хелена целует меня в лоб. Снова Джеймс, потом опять Джеймс. Хелена больше не появляется...
   Я просыпаюсь. Пейзаж перед глазами становиться четким. На стуле рядом с моей кроватью опершись на неё головой, спит Джеймс. К моей руке тянется трубка из капельницы. В голове легкий шум как после вечеринки. Нога все еще болит, но уже терпимо.
   - Джеймс, - зову его я, каким-то чужим сухим голосом. Он просыпается.
   - Серж! Ты проснулся! Надо позвать врача.
   - Зови, - он выходит в коридор. Его нет некоторое время.
   - Врач скоро будет, я отправил за ним дневального матроса, - говорит он, заходя в каюту. - Как ты себя чувствуешь?
   - Хреново, - отвечаю я. - Словно меня переехали. Слушай, мне тут странный сон снился. Словно Хелена была здесь, рядом со мной. Ну, помнишь такая эффектная испанка из Сен-Тропе.
   - Да, только это не сон. Она действительно была. Это она была тем пилотом, что вытащила нас из Джибути. Она практически не отходила от тебя, пока ты валялся под наркозом. Но по заходу на Сицилию, их вертолетную бригаду списали на берег, вроде они собирались дальше на Балканы. Но она оставила тебе свой номер телефона и адрес странички в Интернете, сказала, что если захочешь, то она будет очень рада с тобой пообщаться. Да еще сказала, что очень сожалеет, что не сможет с тобой попрощаться, снова.
   - Слушай, а где мы?
   - Мы в территориальных водах Франции. Через несколько часов будем в Марселе.
   Потом пришел врач и очень долго рассказывал, как моя трещина превратилась в закрытый перелом со смещением, и как я чудом не потерял ногу. И то, что мне еще некоторое время придется провести в госпитале в Шербуре, что на северном берегу Франции.
  
   Потом был Марсель. Джеймса отправили в Париж, ждать дальнейшего распределения, а меня в военный госпиталь. В Шербуре было не плохо. Прохладно, относительно погоды в Джибути, но не холодно. Симпатичные медсестры, жаль, что так и не получилось ни одну из них соблазнить. Само это место успокаивало. Любимым моим занятием там, было сидеть на террасе в одиночестве, закутавшись в плед и рассматривать легкую дымку над проливом Ламанш. В такие моменты меня посещали мысли о Стеле, о парнях, о Хелене, да и вообще обо всем, что со мной произошло за это время.
   Я стал чаще думать, чем буду заниматься, когда закончится мой контракт. И все чаще приходил к мысли, что хочу съездить к родителям. Я не употреблял слова "хочу домой", даже в голове, потому что четко осознавал, что там дома уже нет, а нового я еще не приобрел. Я вспоминал маму, отца, друзей. Мне хотелось вновь их увидеть. Поговорить с ними. Воспоминания юности будоражили сознание, во время моих посиделок на берегу.
   Нога уже не болела, ужасно чесалась в гипсе, но мучительной боли я не испытывал. Она напоминала о себе лишь легким нытьем перед плохой погодой. Врачи мне сказали, что я всю оставшуюся жизнь буду прихрамывать. Но со временем нытье в ноге я стал считать плюсом. Так, например, когда я был в Доминикане, потом уже после службы, я провел прекрасный вечер с очаровательной креолкой, а на утро, подойдя к широкому окну моего бунгало, я увидел рассвет в море, лучи просыпающегося солнца падают на ее обнаженное тело и я, стою абсолютно голый с отличной кубинской сигарой в руках и великолепнейшим кофе в чашке. В тот момент легкая нервная дрожь, пробежала от места перелома на ноге. Я помню, тогда улыбнулся, так как эта дрожь означала лишь то, что я все еще жив, все еще чувствую и значит, все это происходит действительно со мной.
   Хелене я тогда так и не написал. Конечно, я не удержался залезть на её электронную страницу, но написать так и не решился. Не знаю почему. Я не задавался таким вопросом. Наверно так было лучше для нас обоих.
   В общем, я убивал время в раздумьях. А когда пришло время выписываться, ко мне заехал Джеймс. Я уже тогда ходил без гипса, но еще с тросточкой.
   - Привет! Как ты Серж?
   - Привет! Да, все нормально. Врачи сказали, что мне вообще повезло, что ногу не потерял. Ты был на похоронах?
   - Да. Даже не представляешь, как было стыдно смотреть их родственникам в глаза, за то, что я остался жив. Кстати, поздравь меня!
   - С чем?
   - Меня отправляют в Колумбиу. Там опять жарко. - последняя фраза прозвучала у Джеймса как то совсем весело, словно он ехал ни на войну, а на курорт.
   - С солнцу, махито и креолкам?! Что ж, поздравляю.
   - А ты?
   - Завтра выписывают и еду в Кастельнодари. Не знаю что дальше.
   Мы так и сидели на берегу. А потом он ушел. И на душе остался какой-то камень. Мой брат, брат по оружию уезжал на войну. А меня не будет с ним рядом. Вернется ли он. Это чувство братства невозможно описать словами. Его только чувствуешь. Всем телом, каждой его клеточкой...
  
   На следующий день за мной приехал лично капитан Перес в сопровождении двух легионеров. Все это больше походило на конвой.
   - Лейтенант Грачев, - спокойным тоном поприветствовал меня Перес, добавив легкий кивок к словам.
   - Капитан Перес, - таким же тоном ответил я.
   - Как ваша нога? - спросил он, увидев меня с тростью.
   - Ни чего. Врачи сказали, что через пару недель можно будет от нее избавиться, - сказал я, показав на свою опору.
   - Что ж тогда можно начать официальную часть. Лейтенант Грачев позвольте сообщить, что от имени французского правительства и иностранного легиона вам присваивается звание старший лейтенант и заслуженно вручаются вот эти награды, - он повернулся к одному из легионеров, который передал ему две красные коробочки. - Почетный знак легиона за ранение в боях и медаль за храбрость.
   Я не знал, что сказать кроме как:
   - Спасибо.
   - А теперь не официальная часть. Как я рад тебя видеть, - он подошел и обнял меня.
   - Я тоже, тоже рад тебе, Макс.
   После того как люди вместе побывают под пулями, что-то ломается. Между ними нет уже устава и других выдуманных ограничителей. Они просто люди, побывавшие и выжившие там куда лучше ни кому не попадать.
   - Петров, возьмите вещи старшего лейтенанта, - скомандовал Макс одному из легионеров и мы двинулись к машине. - Не знаю, - продолжил Перес свой монолог, уже обращаясь ко мне. - Порадует тебя или нет, но тебе больше не придется убивать. Ты отправляешься преподавать в учебке спецназа, где-то под Шампанью.
  
   Я был рад, что больше не придется воевать. Однако чувство вины перед Джеймсом осталось. Но оно просыпалось редко, в минуты одиночества. А все остальное время моя голова была забита мыслями как обучить этих мальчишек убивать и при этом не быть убитыми. У меня не было к ним ни каких чувств типа ненависти или жалости. Только одно стойкое желание обучить их, чтобы они не повторили судьбу Коли, Пита и Йохана.
   Мои погибшие друзья. Мне периодически снились кошмары. Даже скорее ни кошмары, а сны-воспоминания. Каждый из них погибает, а я не в силах ни чего изменить. Тогда я просыпался и больше не мог уснуть. Устраивал ночные подрывы и пожарные тревоги, солдаты тихо меня за это ненавидели. А мне просто нужна была компания. Я не мог находиться один, но и не собирался им ни чего объяснять.
   Джеймс же в свою очередь за два года проведенных мной в учебке напомнил о себе всего три раза. Эти напоминания являлись короткими телефонными разговорами, наполненными дежурными фразами типа: "Привет. У меня все хорошо. Я жив и здоров. Как сам? Ну и отлично. Рад за тебя. Давай, еще увидимся", и мои соответствующие ответы. В принципе мне этого было достаточно, знать, что с ним все хорошо. Это убивало чувство вины.
   Так эти два года и прошли в учебе, терзаниях и кошмарных снах. А потом вдруг закончился мой контракт и ни кто не предложил его продлить. Да я бы все равно отказался. Вся процедура увольнения с учетом времени на дорогу заняла чуть больше шести часов. Я дождался своей очереди в главном офисе в Париже. Получил свой русский паспорт и паспорт гражданина Франции. В котором напротив моей фотографии было написано: Серж Гранж, дата рождения, место рождения Париж. Я подал прошение о гражданстве и изменении моих персональных данных еще в Джибути. Да и еще я получил золотую пластиковую карту Visa Electron, со всеми мне причитающимися деньгами. Меня поблагодарили за службу и пожали руку. На этом все. Я вышел на улицу уже гражданским месье Гранжем.
  
   В тот же вечер, когда я находился в номере отеля и планировал свой перелет в Москву, а потом и в Мурманск, раздался звонок мобильного. Это был Джеймс.
   - Ало.
   - Серж привет! Ты где сей час?
   - В Париже, поздравь меня, я уволен в запас!
   - Поздравляю! Предлагаю это отметить?!
   - С удовольствием. Ты года возвращаешься?
   - Позавчера! - отшутился он. - Как и ты уволен! Так что жди меня, скоро буду. Ты как всегда, в своем любимом?
   - Да, - под "моим любимым" он имел виду отель, в котором мы снимали номера в увольнении. Ну, надо же было куда-то вести девушек, с которыми мы знакомились?!
   - Буду через полчаса, - сказал он и повесил трубку.
   Я не стал особо собираться, да и не в чего было. У меня не так уж много на тот момент было гражданской одежды. Так что в чем был в том и поехал, только надушился слегка.
   Джеймс приехал ровно через полчаса. Если бы я засекал секундомер, то скорее всего его звонок на мой мобильный раздался бы секунда в секунду. В конце концов, он был англичанином.
   - Ало, Серж, выходи я в низу.
   Я вышел из отеля. Он ждал меня у машины. Подойдя к нему, мы сомкнули дружеские объятья.
   - Я чертовски рад тебя видеть!
   - Я тоже Джеймс, я тоже. Ну что, куда поедем?
   - Знаю я тут одно местечко.
   Мы сели в машину.
   - Чем планируешь заняться?
   - Думая съездить, домой, в Мурманск.
   - А потом?
   - Не знаю, еще не планировал.
   - Тогда, как повидаешь родных, приглашаю к себе в гости. Ты же ни когда не был в Англии?
   - Нет, не довилось.
   - Тогда договорились?
   - Конечно, - без лишних колебаний согласился я, не зная, на сколько задержусь дома и задержусь ли вообще.
   Через некоторое время мы оказались у "знакомого местечка" Джеймса. Это был бар под названием Old School Pub. Это было тихое место, где можно было погрузиться в свои мысли под фольк-рок баллады. По определению паб не может быть тихим, но это все же был английский паб во Франции. Мы сели за столик и к нам сразу подскочил официант.
   - Что будите заказывать?
   - Два пива, пожалуйста, - решив за нас обоих, сказал Джеймс. Официант быстро ретировался.
   - Мне не хватало вас в Колумбии, - вдруг сказал Джеймс, специально акцентируя внимание на "вас", имея ввиду не только меня, но и Колю, Пита и Йохана.
   - Мне тоже их не достает.
   - Знаешь, я сей час бы с удовольствием, вытащил их из тюряги. Как тогда в Сен-Тропе, - сказал Джеймс.
   - Как я их тогда ненавидел, - с улыбкой ответил я. - Только с приличной девушкой и на тебе. - Он знал про кого я.
   - Ты ей звонил?
   - Нет, не зачем ворошить прошлое. У нас у каждого своя жизнь.
   - Может быть ты и прав... Официант! - громко скомандовал Джеймс. - Бутылку Джек Дэниэлс. У нас сегодня вечер памяти...
  
   На следующий день я уже летел в Москву. Всю дорогу спал как убитый. Вернулся я по русскому паспорту, не зачем было светить новым. Столица встречала меня тяжелым свинцовым небом. Россия, я уже и забыл кокой сладкий тут воздух, даже в такой хмурый день...
  

Глава 3.

Снова дорога.

  
   Я снова был в Москве. Удивительно. Побывав в куче экзотических уголков планеты, ни разу не любовался красотами столицы своей родины. Да и был я на тот момент в ней всего один раз, перед отъездом во Францию, но и тогда так ни чего и не увидел. Сначала из-за Миши, я твердо решил его разыскать, ведь восемь лет не виделись. Потом из-за Лены. Мне хотелось сова ее увидеть, но при этом я безумно боялся разговора с ней. Боялся, что будет опять больно нам обоим. В общем, планов было грамадье, а задержаться я думал лишь на несколько дней.
   Я взял такси из аэропорта и отправился в гостиницу. Не самую дорогую, но и не в ночлежку, как в Париже, благо в деньгах после окончания службы я не нуждался.
   В России проще всего найти человека двумя способами: посмотреть Вконтакте или в Однокласниках. Так что, воспользовавшись социальными сетями, я достаточно быстро нашел Мишку. Вся его жизнь была расписана на электронной странице. Где родился, учился и когда, адрес, номера телефонов, любимые места, не хватало только размера трусов для полного списка. Пролистав страницы о нем, я был не много удивлен. От прежнего разбитного мальчишки ни чего не осталось. Это был солидный состоявшийся мужчина. У Мишки на тот момент был свой бизнес.
   Связаться с ним оказалось гораздо сложнее. Все телефоны, указанные на его электронной странице были все время заняты. В конце концов, я прорвался, но попал на секретаршу.
   - Здравствуйте. Приемная господина Цветкова.
   - Здравствуйте. Девушка, подскажите, как я могу переговорить с Михаилом Павловичем?
   - Как вас представить?
   - Сергей Грачев.
   Я остался висеть на линии, один на один с непонятно веселой музыкой...
  
   Спустя какое-то время я услышал голос Мишки, теперь так мало мне знакомый. В этом голосе не было ни чего от него прошлого, это был голос взрослого представительного мужчины Михаила Павловича, серьезный и немного властный.
   - Сергей! Здравствуй! Ты надолго в Москве?
   - Нет, всего на пару дней. Можем увидеться? Если хочешь.
   - Да, с удовольствием! - сказал он и обратился к секретарше по громкой связи. - Лизочка, как у меня сегодня со временем?
   - 20.00 у вас встреча с представителями Майкрософт. Далее ни чего не запланировано.
   - И не планируй. С 22 часов и до утра меня нет. Серега?
   - Да.
   - В 10 устроит?
   - Конечно!
   - Ты где остановился?
   - В гостинице "Садоль".
   - Дальше можешь не объяснять. Я знаю, где это. В 10.00 буду у тебя, - и он повесил трубку.
  
   Я в тот момент искренне хотел, что бы именно так он и ответил. Но вместо этого я вновь услышал голос секретарши.
   - Прошу прощения, Михаил Павлович очень занят. Он с вами свяжется позже.
   И прежде чем я смог хоть как-то отреагировать, она повесила трубку. В глубине души я, конечно, надеялся на встречу со старым другом, но реалист во мне ожидал скорее именно такого ответа. Заказав у портье бутылку рома, я завалился на кровать в номере и включил телевизор. Вечер проходил в переключении каналов и распитии рома. В какой-то момент я остановил свой выбор на MTV, по которому шли новости звездной жизни. И вот репортер уже берет интервью у Влада и Лены по поводу их концерта в Праге и дальнейшего тура по Европе.
  
   - Я очень доволен тем, что мы, наконец, отправляемся в очередной тур по Европе, - констатировал Влад.
   - Это очень приятно, дать нашим поклонникам во всем мире возможность вновь услышать ребят вживую, - сказала Лена. - Думаю им очень понравиться наш новый альбом.
   - Вы не оговорились, во всем мире?
   - Нет, не оговорилась. Мы действительно планируем мировой тур...
  
   Больше меня в Москве ничего ни держало. Я позвонил портье и попросил забронировать на завтра мне место в самолете до Мурманска. Лена вместе с группой была в Праге, так что можно было отправляться к родителям. Спустя где-то полчаса раздался телефонный звонок, это был портье:
   - Господин Грачев, вылет в 11.00 из аэропорта Шереметьево, рейс номер 517.
   - Хорошо, закажите такси на 8 утра. Спасибо.
   На следующий день в 11.30 я уже летел над просторами страны туда, где когда-то был мой дом...
   Восемь лет службы. Восемь лет я не был там, где когда-то был мой дом. Я никогда так надолго не отлучался. Я не видел родителей и друзей. Мне было любопытно, кто как сильно изменился. Весь путь от Парижа до Мурманска не занял особо много времени, одна пересадка в Москве и вот я уже лечу на Север. В груди немного щемит непонятная мне грусть. Спустя пару часов я уже садился в такси.
   Я подхожу к парадной, звоню в домофон, трубку подняла мама:
   - Кто там?
   - Сто грамм,- ответил я.
   - Сергей? - чувствовалось волнение в ее голосе.
   - Да, мам, открывай.
   Дверь распахнулась, и я быстро забежал на второй этаж, где уже на пороге ждали меня родители.
   - Сережа, - со слезами на глазах вымолвила мама, не выпуская меня из объятий и не прекращая целовать. Наконец когда мама разжала свои ласковые тески, слово взял отец.
   - Ну, здравствуй сынок, - он пожал мне руку, после чего прижал к себе, так же как и мама. Я был дома. Так мне показалось. Забытый уют.
   Я направился в душ, освежиться после дороги. По моему возвращению, кухонный стол был полон еды. Мама любила готовить, особенно для меня. Папа достал бутылку коньяка "Наполеон", пятнадцать лет выдержки. Плюс восемь, пока меня не было. Я помнил, что эту бутылку мы хотели распить за мой диплом, но так как высшего образования я так и не получил, то возвращение после восьмилетнего отсутствия было отличным поводом, наконец, ее распить.
   Я ел мамину солянку, и распивал коньяк с родителями. Они расспрашивали меня, а я рассказывал о своем восьмилетнем приключении. О том, как мотался между Парижем и горячими точками Африки и Южной Америки. О своих друзьях. Допив "Наполеон", отец достал бутылку рома "Капитан Морган". Я уже захмелел, и стал рассказывать о Хелене, Стелле, Иохане, Пите, Коле. О том, как я их потерял. Закончив с ромом, я предложил лечь спать.
   - Я тебе постелю, - сказала Мама.
   Я вышел, как и в молодости, в подъезд покурить. Помню, именно тогда я почувствовал себя чужим в этом месте.
   Отец спросил у меня, когда я вернулся с перекура:
   - Ты к нам надолго?
   - Пока не знаю...
   - Мы рады, что ты вернулся.
   - Я тоже рад.
   Моя комната совсем не изменилась. Все было на тех местах, как я помню. Постель пахла "морской свежестью", запахом знакомым с детства.
   - Спокойной ночи, - почти хором сказали родители.
   - Спокойной ночи, - ответил я.
  
   На следующий день я отправился в институт, в котором когда-то учился. Даже не знаю зачем. Наверно хотел побывать в знакомом мне месте. Сидя в студенческом кафетерии, я размышлял о том, что здесь практически ни чего не изменилось. Тот же цвет стен, те же картины. Разве что цены, продавщица и посетители были мне теперь незнакомы. Разумеется, за восемь лет моего отсутствия все кого я мог только знать закончили свое обучение, и встретить их здесь было практически не реально. А я просто сидел и пытался испытать былое чувство присутствия в ВУЗе. Раздался звонок, обозначающий начало занятий и в кафетерии почти мгновенно стало пусто. Осталось лишь несколько студентов прогуливающих пары. Я все пытался понять, глядя на этих ребят, много ли было потеряно мной благодаря побегу. Страх ОПДВ вновь стал захватывать меня, поднимаясь откуда-то с низа живота.
   Из этого оцепенения меня вывел молодой человек, по виду ненамного младше меня, одной простой фразой:
   - Прошу прощения. Сергей, верно?
   Я смотрел на него, пытаясь отыскать хоть какие-то знакомые черты.
   - Мы знакомы?
   - Конечно. Хотя вряд ли ты меня помнишь. Я Костя, был старостой у первого курса, вы выступали у нас на посвящении в студенты, в тот год, когда ты исчез. Что с тобой стало? Ходили слухи, что ты покончил с собой.
   - Нет, я просто обрел свободу...
   - Что это значит? А ты в курсе, что твоя группа стала мега звездами, не только в России, но и за границей.
   - Да. А ты...
   - А я поступил в аспирантуру и теперь здесь преподаю. Так что значит, обрел свободу?
   - Ну, как тебе объяснить, - я и сам не знал, что это значит. - Занимаюсь чем душе угодно и не знаю, где завтра окажусь.
   - Это интересно?
   - Лучше чем сидеть на одном месте, - ответил я сам не уверенный в своем ответе.
   - Понятно. Ладно, мне пора бежать. Рад был узнать, что с тобой все в порядке. Удачи.
   - И тебе.
   Он пожал мне руку и ушел. Я залпом допил свой напиток и вышел из ВУЗа. ОПДВ был еще во мне и единственный способ, которым можно было от него избавиться, это встретиться лицом к лицу со своим прошлым...
  
   Я вышел в интернет, так же как и с Мишей, попытался отыскать всех, с кем меня хоть что-то связывало. Большинство школьных знакомых разъехались в другие города. А те, кто остался в Мурманске жили своей жизнью. Да и видеться с ними особо не хотелось. Та же ситуация была и с институтскими товарищами. Кроме одной. Ксюши. Эта была моя первая настоящая любовь. Тогда казалось что это навсегда. Я даже строил планы о свадьбе, если ее добьюсь. Но так и не добился. Она встречалась с одним моим знакомым. Когда они расстались, я был как тут. Всячески помогал ей пережить разрыв. Водил в кафе, в кино. Постепенно мы стали не разлей вода, целый день проводили вместе за беседами. Но ближе чем друг я от этого так ей и не стал. Но я продолжал ждать и верить, что у нас с ней все будет. В один прекрасный день, когда ее бывший, мой знакомый нагулялся, он вновь предложил ей сойтись. А она, распахнув крылья, вернулась к нему в объятия. Это было просто убийством меня. Я тогда первый раз запил и практически отстранился от всего мира. Благо все это прошло. Музыка и друзья из группы меня тогда вытащили со дна бутылки. Сей час это вспоминается даже с улыбкой, как что-то глупое и детское.
   В общем, Ксюша была еще в Мурманске. Работала административным директором одного из филиалов столичного банка. Она побывала два раза за мужем, но оба раза неудачно. Детей не было. Телефон, адрес. Короче на ее странице была расписана почти вся информация за прошедший период. Судя по свежим фотографиям, она практически не изменилась, даже, наверное, похорошела, избавившись от юношества в образе.
   Я снял трубку и набрал указанный номер мобильного телефона.
   - Добрый день. Могу я услышать Ксению?
   - Вы с ней разговариваете. Здравствуйте.
   - Ксения, скажите, а вы помните такого Сергея Грачева?
   - Конечно. Это мой очень старинный и хороший друг. Правда я давно о нем уже ничего не слышала. А с кем я имею честь?
   - А это как раз таки и есть ваш старинный и хороший друг Сергей Грачев.
   - Боже мой, Сережа! Сколько лет. Вот это неожиданность. Откуда ты звонишь?
   - Я у родителей. Не хочешь встретиться?
   - С удовольствием. Помнишь нашу любимую кофейню?
   - Конечно.
   - Я заканчиваю в шесть. Так что около семи встретимся там.
   - Договорились.
   Время мне отведенное до встречи я потратил на наведение марафета. Принял душ, выбрал одежду поприличнее, вновь почувствовав себя тем мальчишкой, идущим на свидание со своей мечтой.
   Я ждал ее в нашем кафе "Лавита" не далеко от нашего института. За привычным мне столиком у окна в зале для курящих. Ксюша никогда не курила, но вполне нормально переносила табачный дым и никогда не пилила меня за то, что я курю. Ко мне подошла официантка:
   - Что-нибудь будите заказывать?
   - Да, средний американо с теплым молоком, пожалуйста.
   - Это все?
   - Да пока все.
   Ксюша всегда была очень пунктуальна и как только стрелки на часах показали семь, в дверях кафе появилась она. Как всегда очаровательна. Ее нельзя было назвать королевой красоты, но что-то непонятно меня в ней всегда привлекало.
   - Привет, - сказала она, еще не дойдя до столика.
   - Привет, - сказал я, встав ей на встречу. Мы обнялись. - Скучала?
   - Он еще спрашивает?! Конечно!
   - Отлично выглядишь, - оторвавшись от нее, сделал я комплемент.
   - Спасибо. А ты изменился.
   - Это плохо?
   - Пока не знаю.
   Мы уселись за столик. Она заказала салат "Цезарь", объяснив это тем, что старается не есть после шести.
   - Определяющее слово здесь "стараешься"?
   - Да уж. А ты что будишь?
   - Мне, пожалуй, то же самое, - сказал я, обращаясь к официантке. - В конце концов, я же не есть сюда пришел, - обращаясь уже к Ксюше, заговорчески прошептал я.
   Как всегда нам не нужно было искать темы для разговоров, они рождались сами собой. Так не заметно мы перешли от того что с нами было к содержимому наших салатов и рассмеялись.
   - Ты всегда мог меня рассмешить, даже такой ерундой как салат, - вдруг она стала серьезной и какой-то грустной. - Я скучала по тебе. Мне не хватало наших бесед... Тебя.
   - Потому ты вернулась тогда к Коле.
   - Ты для меня всегда был хорошим другом. Я вроде ни когда не давала повода думать иначе.
   - Однако я думал. В этом и была наша проблема. Один всегда хотел большего, второй этого большего дать не мог.
   - Вот только не говори, что все бросил из-за меня.
   - Нет, ты не настолько была хороша.
   - Спасибо.
   - Не за что.
   - Не умничай.
   Мы снова рассмеялись.
   - Так все-таки, почему ты ушел?
   - Просто в какой-то момент я осознал, что нахожусь не на своем месте и ушел, искать свое.
   - И как, нашел?
   - Пока нет, но мир большой.
   Дальнейший вечер проходил под хороший кофе, легкий блюз и беседы о нашем общем прошлом, о нашей мечте совместного посещения Праги, да и просто о нас. Потом я проводил ее до дома.
   - Зайдешь?
   - А надо?
   - Ты всегда играл особую роль в моей жизни, - сказала она, подойдя ближе. - И очень был мне дорог.
   - Но ты же прекрасно понимаешь, что я не смогу остаться, - сказал я, взяв ее за плечи.
   - Ну и пусть. Я все равно хочу почувствовать то, что упустила много лет назад.
   И я остался в эту ночь у нее. Эта ночь была особенной. Когда она уже спала, я все еще не мог сомкнуть глаз. Рядом со мной лежала девушка, которую я хотел и любил восемь лет назад. Но я уже был не тот, да и она не та. Мечта так и осталась мечтой, там и тогда. В тот момент меня осенило, почему я чувствовал себя "дома" не дома. Все осталось прежним город, улицы, люди. Но меня уже не было здесь. Другие мысли, желания, чувства. Что-то осталось от того мальчишки, иначе я не захотел бы увидеться с Ксюшей, но этого осталось так мало и оно стало таким незначительным. Именно в тот момент я осознал, что уже не смогу остаться, что мне нужно искать то место где я вновь почувствую себя "дома".
   Я ушел рано утром, пока она еще спала. Потом купил билет до Парижа и провел с родителями еще неделю. Они, конечно, были расстроены столь скорым моим отъездом. Ксюша же за это время ни чем, ни дала о себе знать. Уже в аэропорту я, наверное, тысячу раз извинился и пообещал впредь чаще давать о себе знать. Потом было долгое прощание со слезами матери. А спустя пару часов я уже был в пути.
  
   Я вернулся в Париж. За восемь лет скитаний между ним и остальным миром он стал мне каким-то родным. Если смотреть на это сточки зрения психологии, то, скорее всего это было вызвано чувством безопасности. Он был единственным местом за время службы, где в меня не стреляли и мне, не нужно было убивать.
   Я купил себе квартиру, потратив практически все средства заработанные в Легионе. И достаточно быстро нашел себе работу, особо не перебирая. Я готов был работать хоть дворником, но случай предоставил мне место фотографа в одной из местных газет. Что удивительно я стал действительно получать удовольствие от работы. Мне нравилось стоять по ту сторону объектива и запечатлять моменты жизни города. В общем, жизнь как-то сама по себе наладилась. Зарплаты хватало и на квартиру и на себя. Иногда даже, особо крупные премии я клал на счет, так сказать про запас.
   В то спокойное время я познакомился с Моник. Она была ненамного старше меня, разница составляла наверно года три. Это была сильная независимая женщина. И как то само собой у нас завязался роман. Как мы с ней познакомились? Дайте подумать...
   Это произошло на одном из корпоративов. Она была одним из ведущих журналистов нашей газеты. И вот изрядно подпив, мы уже были у меня дома и занимались сексом. Не то что бы я ее любил, но она мне действительно очень нравилась. Моник ни когда, ни чего не требовала от меня, а наши редкие свидания, всегда заканчивающиеся одинаково, у меня дома, ее вполне устраивали.
   Так наверно прошло полгода. И вот однажды в офисе она подошла ко мне и сказала:
   - Серж, ты едешь со мной.
   - Куда?
   - В Ирландию, на две недели, - я вопросительно посмотрел на нее. - Не волнуйся, это по работе, - сказала она, подмигнув мне. - Нужно написать одну заметку про туризм в Ирландии, и мне нужен хороший фотограф для этого. Так что, ты согласен?
   - Конечно.
  
   Так спустя несколько дней мы уже наслаждались спальней в частной гостинице на берегу атлантического океана. И все было так как написано в рекламных буклетах. Чарующая красота местной флоры в сочетании с холодным побережьем Атлантики. Но в этих местах даже морская прохлада была какой-то приятной и нежной. Днем мы вместе бродили по окрестным местам, Моник записывала интересующие ее факты, а я фотографировал окружающий меня мир. Ночью же мы согревали себя друг другом, и это не всегда был секс. Порой это были просто объятия, чашка горячего шоколада с ирландским виски и вечер у камина. Что еще нужно, что бы почувствовать себя нужным и счастливым.
   В один из таких вечеров Моник мне сказала, а я запомнил. И наверно запомнил, потому что раньше мне такого ни кто не говорил.
   - Давно мне не было так хорошо.
   - Как давно? - спросил я ее.
   - Я уже и не помню. Жаль что нельзя вот так вечно. Просто сидеть, чувствуя себя нужной.
   - Но можно постараться, - возразил я. А она посмотрела мне в глаза, улыбнулась и сказала:
   - Какой же ты все еще мальчишка.
   Отличные две недели моей жизни.
  
   Я не думал жениться на Моник. Ну, как не думал. Не думал жениться прямо сейчас, хотя и оставлял такую возможность в перспективе. А тем более после тех двух недель эта перспектива становилась какой-то более отчетливой. Но как она и любила, все решения она приняла сама. Я был выходной и потому бездельничал у себя в квартире, когда она позвонила.
   - Серж? Ты занят вечером?
   - Нет.
   - Нам нужно встретиться.
   - С удовольствием. Только скажи где.
   - Не далеко от вокзала Монпарнас, есть итальянский ресторанчик.
   - Да, да. Я знаю это место.
   - В шесть, - после чего она повесила трубку.
   На тот момент, меня ни сколько не удивил этот звонок. Моник часто сама назначала мне свидания, оставляя право выбора места и время за собой. Я пришел немного раньше назначенного времени и сделал заказ. Средняя пипперони, две порции пасты и бутылочка красного сухого вина.
   Моник пришла ровно в назначенный срок. Ее встревоженность сразу бросалась в глаза. Я, было, подскочил встретить ее поцелуем, но она остановила меня:
   - Сядь, нам нужно серьезно поговорить.
   - Хорошо, - немного удивленный ответил я. - Что-то случилось?
   - Да, случилось, - она глотнула вина из своего бокала. - Серж, ты очень милый и хороший и... И заботливый.
   - Это я все знаю, давай лучше про то о чем я не в курсе.
   - Я беременна.
   - Опочки, - И это все что я могу сказать?! - От кого? - Вот идиот! От кого же еще?! Конечно же...
   - От своего мужа.
   Я даже не представляю свое лицо в тот момент, но наверно оно выглядело очень глупо. Я крутил роман с замужней женщиной и при этом абсолютно не догадывался о существовании мужа! Меня словно холодной водой окатили.
   - У нас все было как-то не так последнее время. Как-то мы поостыли друг к другу. Потом появился ты. И это было чудесное время. Я вновь почувствовала себя женщиной, желанной и нужной. Но теперь, когда он узнал, что я беременна, все снова будет как прежде.
   - Ты сейчас меня убеждаешь или себя!?
   - Серж. Ты же все понимаешь. Мне, правда, очень жаль.
   - Жаль, что ты беременна не от меня или что? - я встал из-за стола и положил на стол примерную сумму не съеденного ужина.
   - Серж, прости...
   - За что? - я последний раз посмотрел ей в глаза. Мне было больно, и Моник, там, в глубине ее голубых глаз я увидел, как она металась. Ей действительно, было так же больно, как и мне. Как бы человек не старался, но глаза не врут. Я улыбнулся ей в ответ и сказал. - Все нормально. Надеюсь в этот раз у вас все получиться, - после чего оставил ее одну, там за столом в ресторане.
   А сам в этот вечер чертовски напился, причем, так что на следующий день не смог встать на работу. А скорее всего даже просто не захотел. Когда все же заставил себя подняться с кровати, то сел на кухне откупорив бутылочку белого полусладкого, припасенного для очередного свидания "у меня". Моник оно нравилось. И стал сам себя накручивать, перебирая хронологически воспоминания о ней. В конце же этого мысленного кино о любви замужней французской женщины и обычного русского мальчишки, мою, вновь пьяную, голову посетили две мысли, которые могли вызвать только улыбку.
   Первая, что вся эта история, безумно напомнила мне роман Януша Вишневского "Одиночество в сети". А вторая была уже не моя. Эту мысль я слышал то ли по телевизору, то ли в каком-то спектакле. Она была про любовь и прочтение с ней и без нее "Ромео и Джульетты". Ко мне она пришла, лишь изменившись под все романы, которые я читал. Звучала она примерно так:
   Любовь... Когда ее не испытываешь и читаешь о ней книги тебе кажется что так не бывает, точнее так бывает только именно в этих книгах и фильмах по этим книгам. А когда ты ее переживаешь и вновь берешься за те же самые романы и кино, то понимаешь что все это ерунда, как-то слабовато. Авторам и режиссёрам нужно было бы для начала с тобой проконсультироваться. Тогда бы получилось действительно "Вау!".
   Но я не герой романа. Это моя жизнь. А с работы пришлось уволиться. Новую искать было лень. Да и опять появилось желание просто сбежать, где-нибудь потеряться. В тот момент я вспомнил о давнем приглашении Джеймса.
   - Привет! Соскучился?
   - Серж, как я рад тебя слышать! Ты где?
   - Я в Париже. Твое приглашение еще в силе?
   - Конечно! Приезжай когда захочешь.
   - Ну, тогда жди. В эти выходные буду у тебя.
  
   Я прибыл в Лондон в середине дня и как ни странно для осени туманный Альбион встречал меня солнцем. В аэропорту меня ожидал Джеймс со своей девушкой Викторией. Они знали друг друга еще со школы, но отношения у них начались только по возращению Джеймса из легиона.
   - Серж! Я уже начал скучать по тебе, - Джеймс крепко обнял меня. - Познакомься с моей очаровательной спутницей, Викторией.
   - Для друзей просто Викки. Наслышана о вас, Серж.
   - Приятно познакомиться. Джеймс тоже о вас рассказывал, но наверно забыл упомянуть о вашей красоте. И так, какие у нас планы на сегодня?
   - Для начала разместить тебя у меня. А вечером идем на ужин к моим родителям.
   - Звучит неплохо.
   - Это только так звучит, - улыбнулась Викки.
   - Викки!
   - Что?! Серж должен знать, что его ждет.
   - Не волнуйся Серж, это она так шутит. Все пройдет замечательно.
  
   Мы приехали на ужин к родителям Джеймса около шести вечера. Дверь открыл дворецкий. В гостиную нас проводила служанка. И пока она меня вела по дому, меня улыбнула мысль "Забавно, как напоминает детектив. А сейчас в гостиной все на меня посмотрят, а я скажу, господа убийца садовник". Не знаю, какую картину я ожидал увидеть, наверно что-то типа отец Джеймса сидит в кресле, курит трубку и читает газету, а его мама пьет чай с подругой и обсуждает последние сплетни о королевской семье. Но все оказалось гораздо проще. Мисис Хадсон в комнате не оказалось, а Мистр Хадсон действительно курил, вот только не трубку, а обычные сигареты и смотрел по телевизору крикет. Заметив, как мы входим, он сразу же оторвался от своих занятий и подошел к нам.
   - Ну, наконец-то пришел. А то все обещаешь и обещаешь.
   - Здравствуй пап, - они с Джеймсом обнялись.
   - Викки, малышка поцелуй старика.
   - Вы еще фору многим молодым дадите, - сказала Викки, обнимаясь с Мистером Хадсоном. Конечно, он не был стариком, на вид ему было около пятидесяти.
   - А вы, я так предполагаю, Серж Гранж.
   - Да месье, - сказал я, протягивая руку.
   - Прошу вас, просто Уильям, пожимая мне руку, сказал он.
   - Хорошо просто Уильям, тогда я просто Серж.
   - У Сержа есть чувство юмора, мне это нравиться.
   - А где мама? - спросил Джеймс, усаживаясь на диван и закуривая.
   - Ты же знаешь, ни один ужин не может обойтись без ее непосредственного участия.
   В комнату вошла служанка и сказала:
   - Ужин. Прошу всех к столу.
  
   Уже за десертом у меня с Уильямом разгорелся спор по поводу службы и войны.
   - Так вы Серж, пошли в легион?
   - На тот момент я нуждался в деньгах. А легион предоставил возможность их заработать.
   - И вы не жалеете что служили?
   - Нет, хотя лучше бы некоторые моменты лучше бы не происходили.
   - Вы имеете виду войну?
   - Да.
   - Но разве война не закаляет?
   - Я думаю, нет. Закаляет устав, физические нагрузки, жизнь по приказу. А война, она убивает.
   - Не соглашусь.
   - Сер, вы когда-нибудь убивали?
   - Нет.
   - А на настоящей войне были?
   - Бог уберег.
   - Так вот благодарите бога что уберег. Я не буду сейчас говорить про страх и ужас перед дамами, но попросите Джеймса как-нибудь рассказать вам, что мы пережили там, в Джибути. Надеюсь, это изменит ваше мнение, - в тот момент он так сердито на меня посмотрел, что я подумал "Ужин закончен", но к моему удивлению Уильям в ту же секунду улыбнулся и сказал:
   - Джеймс, а мне нравиться твой друг. Умеет постоять за себя. Может быть человеком бы стал, - и обстановка разрядилась дружественным смехом.
   Я был рад, что мнение о чопорности англичан, хотя бы на примере данной конкретной семьи не оправдалось. Не знаю, что я ожидал увидеть. Возможно, я просто слишком много смотрел кино в детстве, но это была совершенно обыкновенная семья, да с прислугой, да с титулами, но все же вполне обычные люди.
  
   Моим гидом по Лондону была назначена Викки. Джеймс днем практически всегда кроме выходных был на работе. Она же наоборот находилось в отпуске.
   Виктория показала мне все достопримечательности. Биг бен, Тауэр, Колесо обозрения. Я не стану описывать вам как все это выглядит. Приедете и сами посмотрите. Опишу лишь свои ощущения на колесе обозрения. Это великолепно наблюдать Лондон с высоты птичьего полета. Все как на ладони. Наверно я как-то по особенному впечатлителен, потому и испытывал некое чувство волнения, смотря на открывающейся мне вид.
   Вот так и проходило время. Мы гуляли с Викки вдвоем. Когда мог к нам присоединялся Джеймс. О Моник я не вспоминал.
   Что еще стоит рассказать про Лондон? Наверно то, что там я чуть не совершил очень глупую ошибку. Все это было в одну из наших прогулок с Викки. Она девушка моего друга, потому я не испытывал к ней влечения, во всяком случае я так думал. Мы как всегда гуляли в центре, над чем-то смеялись, когда нас застал врасплох осенний Лондонский дождь. Мы побежали искать укрытие, ближайшую станцию метро. К моему удивлению дождь был теплым. Когда мы все-таки спустились в метро, то уже успели промокнуть до нитки. Мы стояли, прислонившись к стенке перехода и смеялись. Знаете, такое подобие киношной романтической пробежки под дождем. В какой-то момент мы посмотрели друг другу в глаза, уже не смеясь и поцеловались. Я до сих пор не могу не объяснить, не рассказать как это получилось. А когда все закончилось мы смущенно, как дети, отвели взгляды и еще долго молчали.
   - Что это было? - прервала молчание Викки
   - Э... Не знаю...
   - Наверно не стоит рассказывать об этом Джеймсу.
   - Да ты права... Это случайность.
   - Именно. Случайность. Может, поедем домой?
   - Да, да. Поехали.
   А спустя шесть часов я уже стоял в аэропорту на посадку на вечерний рейс до Майями. Джеймс был естественно удивлен таким внезапным моим отъездом.
   - Зачем ты уезжаешь?
   - Задержался я тут, да и холодно у вас становиться. Надо поехать кости погреть, - улыбаясь, ответил я.
   Подошла моя очередь. Мы обнялись с Джеймсом.
   - Ну ладно. Счастливо, - сказал он на прощание.
   - Удачи.
   Викки провожать меня не пришла. Когда я садился в такси она лишь сказала:
   - Приятно было познакомиться.
   - Мне тоже, до встречи...
  
   Самолет приземлился в Майами. Несмотря на осень, погода стояла поистине летняя. Как только я вступил на эту землю пляжей и женщин мой мир перевернулся. Я пустился во все тяжкие. От постоянного нахождения на пляже волосы на голове выгорели и приобрели более светлый оттенок, а загар играл бронзовым отливом. Именно тогда я впервые встал на серф. Прилив адреналина в борьбе со стихией. Каждый раз как в первый, каждая новая волна не похожа на предыдущую, в каждой новой битве ты покоряешь стихию заново. Это неописуемое чувство. Не то что бы я был хорошем серфером, но все же завоевал себе авторитет в подобных компаниях как отчаянный и весельчак. Все это привело к тому, что я стал, узнаваем, у меня сложился определенный круг общения, да и местные силиконовые красавицы ко мне потеплели. Я стал просыпаться на загородных вилах, в силиконовых Раях. Нет, я ни чего не имею против женщин с искусственной грудью. Я уважаю их стремление быть еще красивее. Просто их стало так много, что это мне напоминало пляжные вечеринки журнала Playboy.
   Все было так, пока я не встретил ее. Я помню этот день. Утро, встающее солнце ласкает прибой. В этих лучах я увидел ее. Она была прекрасна. Идеальные черты и формы. Это была моя первая и единственная любовь к машине. То была не просто машина, то был черный мустанг 1966 года выпуска.
   Я договорился с одним новоиспеченным приятелем, Роном, по поводу гаража. К весне она была готова. Мы перебрали ее до винтика. Наверно где-то к концу ремонта я задумался, зачем нужен мустанг. И пришел к единственному верному решению. Он нужен, что бы промчаться по хайвэю в пустыне. И я поставил себе цель, добраться на ней в Мексику. Вот так, в один прекрасный весенний день, я оставил эти золотые пляжи и силиконовые долины, сел в машину и отправился в путь.
  
   Я ехал через пустыню в Техас. Солнце только вставало на краю каньона под песню Dido - My love is gone. Меня переполняли чувства свободы и восхищения. Казалось за спиной вот вот вырастут крылья и в мире кроме тебя ни кого ни останется.
   Но даже здесь жили люди. Ближе к обеду я въехал в какой-то маленький городок Берлин, как это не комично звучит. Я не представлял, кому и зачем могло понадобиться строить здесь город, да и выяснять это я не собирался. К тому моменту мною за рулем было проведено около шести часов к ряду. С непривычки болели руки и ноги. Мне требовался отдых. Я остановился возле двухэтажного деревянного строения. По скоплению чеперов перед ним можно было с легкостью определить что это бар.
   Я вошел внутрь. Типичный американский бар. Задымленный от сигарет. За стойкой бармен видавший виды протирающий стаканы. В зале суетятся две официантки. Обе брюнетки, у одной волосы собраны в хвост, у другой короткая мальчишеская стрижка. Обе одинаково одеты, белые облегающие футболки и короткие джинсовые юбки, только вот у коротко стриженной отсутствовал лифчик. В конце зала стоят бильярдные столы, за которыми столпились байкеры аккурат по количеству мотоциклов на улице. Все это я посчитал по не произвольно, военные привычки были еще живы.
   Я подошел к барной стойке, но бармен даже не пошевелился. Из кухни расположенной за баром вышла девушка. Светлые волосы, карэ, две розовые пряди огибали лицо. Не переставая жевать жвачку, она спросила:
   - Тебе чего?
   - Бутылку виски, пачку Мальборо и чего-нибудь поесть.
   - Могу сделать пару сэндвичей с курицей.
   - Пойдет.
   - Тогда с тебя три пятьдесят.
   - Сдачи не надо, - сказал я, протягивая ей пятерку.
   - Какая щедрость, - сказала она, саркастично улыбнувшись. Перед исчезновением на кухне она оставила передо мной пепельницу, пачку сигарет, бутылку и стакан. Я открыл пачку и закурил. Потом налив себе полный стакан сделал солидный глоток и вновь затянулся.
   - Куда направляешься сынок? - внезапно спросил бармен подошедший ближе.
   - В Мексику, - ответил я и допил стакан.
   - Бежишь от кого?
   - Да нет. Путешествую.
   - Твои сэндвичи, - вновь вышла официантка с тарелкой, на которой лежали два бутерброда. На вкус они оказались гораздо вкуснее, чем на вид. Листья салата, филе курицы, сыр, кетчуп, горчица и все это зажато между двумя тостами.
   Стоило мне только с ними разобраться, как приключения нашли мою задницу. Я встал из-за барной стойки и уже собирался уйти, как на меня спиной налетел байкер. Я еле удержался на ногах, удерживая его. Он же восстановив равновесие, схватил мою бутылку виски и собирался разбить ее об голову кому-то там откуда он прилетел.
   - Эй, это мое! - остановил я его, положив руку на плечо и тут же получил прямой удар в челюсть сваливший меня с ног. Розовый локон заглянула через барную стойку и убедившись что я еще в сознании улыбнулась не прекращая жевать жвачку. Я встал на ноги и проверил челюсть, губа была разбита, но зубы были на месте. В прошлые времена, я имею в виду до службы, я ни за что не ввязался в подобную драку. Но сей час адреналин в крови меня не пугал, а скорее подбивал помахать кулаками. К тому же мне хотелось произвести впечатление на барменшу так вызывающе смотрящую на меня.
   Я без лишней суеты подошел к обидчику, развернул его к себе лицом и ударил головой в нос. Пока он не успел очухаться, следующий удар пришелся ему коленом в пах, а в завершение я сломал один из барных круглых столиков его лицом. Кстати сказать, моя бутылка была уже разбита об голову одно из байкеров мирно лежащего без памяти между биллиардными столами. В голове мелькнула мысль, что я ввязался в драку банд, причем численный перевес оказался на стороне моих противников. На меня двинулись трое, насколько я успел заметить. Я схватил кий и хотел было двинуть им с размаху в голову ближайшему ко мне бородачу, однако удар пришелся в руку, поставленную для блока. Все же это было лучше, чем ничего, так как вместе с кием, судя по звуку, сломалась и рука. Я обернулся и передо мной уже стоял второй, здоровый такой, выше меня на голову дядька. Первым ударом, под дых, он сложил меня пополам. Вторым, апперкотом, швырнул на биллиардный стол. Невероятным усилием я заставил себя вернуться в этот мир. Громила шел на меня. Я метнул в него первое, что попалось под руку. Это был биллиардный шар, который угодил прямиком ему в промежность. Нельзя было терять преимущества. Я подбежал и со всей мочи ударил его коленом в лицо. Оставался лишь третий. Я пытался найти его взглядом, когда услышал звон разбивающейся бутылки. Обернувшись, я увидел третьего на полу рядом с ним лежал нож, а позади, стояла барменша с "розочкой".
   - Хрен с ними, уходим! - сказал тип со сломанной рукой стоя у входа. Все кто могли ходить подобрали тех, кто уже не мог, и удалились из бара. Я с облегчением выдохнул. Ко мне подошел здоровенный парень, из случайных союзников, и сказал, улыбаясь во все 32 зуба:
   - А ты молодец! Джесси принеси-ка нам выпить!
   Барменша поставила шесть стаканов, по числу бойцов включая меня, и разлила во все виски до краев.
  
   За окном был уже поздний вечер, когда я вышел из бара в сопровождении Джесс и дружественных мне байкеров. И первое что бросилось в глаза это моя машина. На нее было больно смотреть: колеса проколоты, окна разбиты, бока помяты.
   - Да, не повезло, - с улыбкой сказала Джесс.
   - Знаю я тут одного мастера, - начал, было, Стив, главарь мотоциклистов. - Думаю, где-то за месяц - полтора справиться, правда, придется тебе раскошелиться.
   - Не проблема, главное, что бы починил.
   - Тогда мы ее завтра отбуксируем. Куда за тобой заехать?
   - Ко мне, - быстро сказала Джесс. - Сегодня переночует у меня, а завтра заезжай.
   - Часам к одиннадцати, - добавил я.
   - Ладно, тогда до завтра.
   Мы распрощались с байкерами и сели в пикап Джесс. Дорога до ее квартиры оказалась короткой, не больше десяти минут.
   - Учти, я не сплю с незнакомцами, - сказала она, заводя меня в свою квартиру.
   - Я тоже.
   - Спать будишь тут, - Джесс указала на кушетку.
   - Ок.
   - Пить будишь?
   - Кофе, если можно.
   Она налила в чашку содержимое кофейника и передала мне. Сама же уселась на подобие барной стойки и налила себе виски. Это был самый отвратительный американский кофе, но я все, же попытался изобразить удовольствие от напитка на своем лице. Мы долго рассматривали, молча друг друга, как бы изучая. Потом, я встал и подошел к ней в плотную, поставив кофе на стойку.
   - Ну, - сказала она.
   Я поцеловал ее, долгий страстный поцелуй. Ненадолго оторвавшись, она повторила:
   - Я не сплю с незнакомцами.
   - Серж, - представился я.
   - Джесс, - ответила она.
   И вот спустя несколько мгновений мы уже расположились на кушетке, снимая друг с друга одежду.
  
   На следующее утро меня разбудил стук в дверь Стива.
   - Давай одевайся, - скомандовал он, едва я успел открыть дверь.
   - Дай мне пять минут.
   Джесс уже не было дома. Я как можно быстрее оделся и спустился к Стиву. К моему удивлению, вместо ожидаемого байка я увидел буксировщик, в котором сидел Стив в куртке работника СТО.
   - Ты работаешь на того "парня с золотыми руками"?
   - Нет. Я и есть тот парень. Днем работяга, вечером байкер. Это неплохая двойная жизнь для этого тихого местечка.
   - Понятно. И во сколько мне станет ремонт.
   - Учитывая все, что я вчера видел и минус помощь в баре. Скажем 850 долларов.
   - А по времени?
   - Около полутора месяца. Можешь это время подработать у Била. Он как раз вчера болтал со мной о том что, мол, один уже не справляется с назойливыми "клиентами". Только мой тебе совет за зарплату лучше с ним поторговаться.
   - Спасибо, учту.
   Машину от бара пришлось буксировать в другой конец города. Но этот факт меня не очень огорчил. Стив показал мне город по воле случая, в котором мне предстояла задержаться. Оказывается работяга-байкер был коренным жителем. Он закончил здесь школу и работал у отца в мастерской, а когда отец умер, взял семейный бизнес на себя. Как он сказал, денег у него хватало и у него никогда даже ни возникало мысли, что бы покинуть родной город. Он ни заканчивал колледжей вполне довольный своим положением. Байкером он стал тоже чисто случайно. Однажды, как и я помог в драке и его приняли в клуб. А после ухода старого главаря на покой. Правление по голосованию перешло к нему.
   Когда мы подъехали к мастерской, к моему удивлению там нас уже ожидала Джесс, изрядно измазанная машинным маслом.
   - Привет сестренка, - сказал Стив.
   - Привет, давайте загоняйте эту малышку на яму.
   Пока мы толкали мою машину, я с опаской взглянул на Стива:
   - Она твоя сестра?
   - Да, - посмотрел на меня и улыбнулся. - Не парься, мне неважно с кем она спит. Главное что бы ей было хорошо и это ее не огорчало.
   Мы весь оставшийся день проковырялись с машиной, полностью разобрав салон и выравнивая кузов. Джесс практически со мной не разговаривала, словно между нами ни чего и не произошло. Вечером по приезду в бар я договорился с Билом на одну комнату для гостей, на втором этаже бара и три процента от дневной выручки за мою работу в баре. Все что от меня требовалось это таскать тяжести, помогать девчонкам с уборкой и мытьем посуды, а при необходимости разбираться с назойливыми клиентами. В общем, жизнь снова потекла. Днем я помогал Стиву в гараже со своей машиной. Вечером работал в баре. Периодически спал с Джесс, то у нее, то у меня. Но так продолжалось до поры до времени...
  
   Однажды вечером Милли, одна из официанток бара, попросила проводить ее. Это была милая девушка лет девятнадцати и ее короткая мальчишеская стрижка еще больше уменьшала ее возраст, так, что если бы я не знал наверняка, то подумал бы что она вообще не совершеннолетняя. Один из посетителей изрядно подпив, оказывал ей всяческие знаки внимания, в конце концов, я его просто выкинул. Потому я совершенно без задней мысли согласился. Проводил ее до дома.
   - Зайдешь? - спросила она меня у дверей.
   - Кофе? - поинтересовался я.
   - Можно и покрепче если хочешь.
   - Я не против.
   Естественно ни какого кофе не было. Мы зашли к ней домой, она посадила меня на диван и велела подождать. Потом позвала к себе в спальню. Где я обнаружил ее в одном нижнем белье. Такой намек не понял бы только полный критин, а уговаривать меня долго не пришлось. В тот момент я совершенно не думал о Джесс. Да и на утро то же. Именно поэтому я был искренне удивлен, когда вместо обычного "Привет", услышал:
   - Как ты мог?! - после чего мне прилетела пощечина.
   - А что такого? Ты сама говорила, что между нами просто секс.
   - Что такого?! Ты так ни чего и не понял?!
   - А я что экстрасенс? Я не умею читать мысли. Ты хоть раз намекнула, что я тебе не безразличен?! Или ты думала, что я поселюсь здесь с тобой, в этой пустыне, и мы нарожаем детишек и будем жить долго и счастливо?!
   - Ну, ты и мудак! - после чего прилетела еще одна пощечина. Джесс схватив свою кожаную куртку, вышла из бара. Я не стал ее догонять. Я сел за барную стойку и попросил Била стакан виски.
   - Ты может, конечно, еще молод, но с женщинами не бывает дружеского секса.
   - Да, спасибо Бил, я это уже понял.
   - Да и с последней фразой ты переборщил.
   - И что теперь делать?
   - Попробуй извиниться.
   - Может ты и прав.
   Я выпел стакан залпом. И пошел к Стиву в мастерскую. Это единственное место, где могла находиться Джесс. Там уже ждал ее брат.
   - Серж, - начал он. - Вот твои ключи. Машина готова. Можешь проваливать.
   Я открыл портмоне и достал оттуда пачку сотенных купюр, заранее снятых с моего счета в банкомате города.
   - Держи. Мне надо поговорить с Джесси.
   - Она не хочет с тобой разговаривать.
   - Джесс! - я закричал во все горло.
   - Серж, я сказал, она не хочет... - он, было, схватил меня за куртку, но от удара его головы меня спасла Джесс.
   - Стив! Не надо. Иди в гараж.
   - Ты уверена?
   - Да, иди.
   Стив покорно зашел в мастерскую.
   - Что ты хотел сказать?
   - Я хотел извиниться. Мне действительно жаль, что так вышло. Я бы хотел расстаться с тобой на более положительной ноте.
   - Я понимаю. Ты уезжаешь?
   - Да. Машина готова и меня здесь больше ничего не держит.
   - А я?
   - Ты лучшее, что со мной произошло за последнее время. Но мне надо двигаться дальше.
   - Понятно. А можешь сделать мне последнее одолжение?
   - Какое?
   - Уедь завтра. Я еще кое-что хотела тебе показать.
   - Только не проси остаться насовсем.
   - Я и так знаю, что ты не останешься. Заедь за мной сюда к шести.
   - Хорошо.
   Я сел в машину и поехал в бар к Билу. Нужно было еще собрать вещи. А ровно к шести я был у мастерской, забрал Джесс и мы поехали за город. Я вел машину строго по ее указке.
   - Вот-вот, здесь останови! - вдруг сказала она.
   Мы с Джесс остановились на краю каньона. Помню, у меня не было слов, когда я увидел своими глазами пустыню на закате. До этого я видел ее только в старых фильмах про ковбоев. Под ногами, как и везде вокруг, лежал оранжевый песок. Солнце медленно тянулось к горизонту. Мы уселись на капот моего Шелби. Я закурил. Мы молчали. Да в принципе и не надо было ни чего говорить. Я тогда вспомнил фразу, услышанную мной где-то в детстве: "Так оху...но, что даже материться не охота". На лице появилась улыбка.
   Джесси обняла мою руку и положила голову на плечо. Солнце стало постепенно уходить за горизонт. От этого царского шествия все вокруг заиграло всеми оттеками красок от светло желтого до темно красного.
   Мы сидели вот так вот пока на небе ни загорелись звезды. Потом она тихо прошептала:
   - Поехали к тебе.
   Мы сели в машину. Последнее время она часто оставалась у меня на ночь. Нам было хорошо вместе. Позже уже у меня в номере мы лежали на кровати и болтали о звездах. Научно популярный диалог между двумя людьми имеющих небольшое представление о физике происходившего в космосе. А в самый разгар споров по телевизору, работающего до этого для шума, начался фильм "Кит". Смотрели "Памятную прогулку"?! Так вот "Кит" это тоже самое, только в нем умирает парень.
   - Мой любимый фильм, - воскликнула Джесс.
   И мы стали его смотреть. Я его видел до этого один раз. Когда расстался с девушкой в Мурманске, наверно за пару месяцев до побега. Ксюша, я про нее уже вспоминал. В общем, мы стали его смотреть. Джесс лежала, обняв меня, на моей груди. А к тому моменту, когда парень в фильме умирает, она уже спала. Я аккуратно переложил ее с себя на подушку и вышел покурить. "Отличный вечер, пусть и без секса". Когда я вернулся в номер, девушка из фильма ехала куда-то на машине, это был конец. Я выключил телевизор и лег рядом. Как она была прекрасна в тот момент. Я любовался, ею пока не уснул.
   А когда проснулся, ее уже не было. Особо меня это не встревожило, она частенько уходила, не разбудив меня. Я стоял у зеркала и смотрел на себя заспанного. "А почему я не могу остаться с ней? Могу! Хочу и останусь!"
   С твердым осознанием этой мысли я собрался и поехал в бар, но к моему удивлению ее там тоже не оказалось. Все было, как обычно Бил с Милли протирали стаканы, Тара спала на барной стойке после очередной дикой ночи. Не хватало только Пэм, Кейт и Джесс. У первых двух железное алиби сегодня не их смена.
   Николь разбудила Тару и обе вышли на кухню. Я подошел к стойке, где Бил уже налил для меня стакан виски. Вдруг все стало ясно. Джесс просто уехала, не попрощавшись. Расставание на положительной ноте для нее было так же нужно, как и мне. И злилась она ни за мою ночь с Милли, а на то, что уезжает. И именно поэтому так легко простила меня. Я ухмыльнулся.
   - Она не вернется?
   - Нет. У нее начались занятия в колледже, в Бостоне. Она просила не говорить, боялась, что ты за ней поедешь. Ты ведь не поедешь?
   - Нет, - я залпом осушил стакан виски.
   - Кстати, вот зарплата за неделю, - он положил деньги на барную стойку. Я переложил их себе в карман, встал и двинулся к выходу, уже возле двери он остановил меня фразой.
   - Если сегодня не выйдешь на работу, считай, ты уволен! - я повернулся к нему. Бил улыбался, он знал, что больше ни когда меня не увидит.
   - Хорошо, - отпустил я напоследок и вышел.
   Уже в машине продолжая свое движение на юг, я подумал, что как было бы здорово запечатлеть этот момент как в кино. И я представил.
   Вот солнце высоко в небе освещает пустыню. Я за рулем, улыбаюсь. Вот она, в кабине автобуса. На нее светит то же самое солнце. Она тоже улыбается, уезжая совершенно в противоположную сторону. Мы больше ни когда не увидимся, но нам было хорошо вместе. Потом камера медленно поднимается над автобусом и показывает, как он пылит по автостраде. А потом показывает, как моя машина уезжает в горизонт. Здесь начинаются титры под музыку Green day - 21 guns или Wake me up when September ends. Это был бы идеальный конец фильма. Но мое кино продолжалось. Я надеялся, что больше ни что меня не задержит по пути в Мексику, но ошибся. На подъезде к Далласу мне попался на глаза рекламный щит. "Группа послесловие 15 апреля спортивная арена Даллас" и их фотография. Это означало что через две недели в Даллас должны были приехать Влад с ребятами и Лена, ведь она была их продюсером...
  
   Я стоял в толпе и наблюдал за игрой своих давнишних друзей. Влад пел и играл на басу. Славка стучал по своим любимым барабанам. Макс как всегда выдавал умопомрачительные соляки на своем Ibanez. Димон четко держал ритмы на Fenderе. И заключало все это действие клавиши Игоря. Я чувствовал отдачу зала. Сегодня на их концерт собралось тысяч десять. Они пели на английском до боли мне знакомые песни, которые когда-то мы с Владом сочинили. Я подпевал им во весь голос.
   В какой-то момент, когда музыка стихла, Влад попросил полной тишины. Зал покорно послушался своего кумира.
   - Эй, Даллас! - крикнул он в микрофон.
   - ДА! - ответил зал.
   - Сейчас я спою одну песню, на моем родном языке и тот, кто допоёт её после меня выйдет на сцену к нам. Все понятно!
   - ДА!
   Влад запел. Запел на русском известную лишь мне и членам группы песню.
   - Там куда мы улетим, нет ни боли и нет страха... - после чего замолчал и ждал. Воцарилось молчание. Ждал и весь стадион вместе с ним. Кто же знает эту песню!? Я не выдержал и заорал что было сил:
   - Будем делать, что хотим и пошлем все на ...
   Я ощутил на себе взгляд тысячи людей. Секунда, может быть минута, после чего стадион разразился воплями и одобрительными криками. Меня подняли на руки и стали передавать к направлению сцену. Влад сказал:
   - Передавайте его к нам. Вы передаёте по рукам автора всех песен так полюбившихся вам. Его зовут Серж, именно он создал группу, которую вы так любите.
   Когда меня передали на сцену, вся группа уже стояла побросав свои инструменты. Мы принялись обниматься под ликование толпы. Со стороны это наверно напоминало кадры из бразильского сериала, когда семья находит давно потерянного сына.
   - Ликование оставим на потом, а сейчас нам надо доиграть концерт. Ты все помнишь? - обратился ко мне Влад.
   - Не все на английском.
   - Не важно, главное, что это будешь петь ты.
   Ко мне подбежали работники сцены и мгновенно опутали проводами, а вручив наушник и микрофон, потом также быстро ретировались, как и появились.
   - Встречайте, песни как они должны звучать.
   Толпа неустанно ликовала. Я начел петь. Сначала акапельно ту самую песню "там куда", а на припеве уже подключились остальные. Мы ее так ни когда не исполняли и даже не репетировали, но что бы понять, как ее сегодня играть, нам было достаточно присутствовать на одной сцене. После нее мы отыграли весь наш первый альбом, весь мой единственный альбом. Что-то я пел на английском, что-то на русском, что-то вперемешку. Я снова чувствовал давно забытое ощущение. Когда ты даришь себя толпе, а толпа себя тебе. Ощущение эйфории и звездности. Как когда-то давно в актовом зале института...
  
   К гостинице мы подъехали на лимузине. Там нас уже ожидала толпа поклонников. Охрана еле сдерживала их натиск. Парни успевали раздавать автографы, меня же даже сквозь темные очки, которые я надел по совету Влада, ослепляли вспышки фотокамер. Когда мы прошли этот заслон, меня кто-то похлопал по плечу и сказал приятным женским голосом:
   - Привыкай, это издержки славы.
   Я обернулся в сторону говорящей. Это была Лена. От неожиданности я не смог ни чего сказать кроме как:
   - Привет.
   - Это все что ты можешь сказать после стольких лет отсутствия. А как же: "Как я рад. Ты прекрасно выглядишь. Я скучал. Как ты вообще?"
   - Как ты? - смущенно выдавил я из себя. Она обняла меня и прошептала:
   - Скучала по тебе. Я очень рада тебя видеть.
   - Я тоже... - в этот момент меня оборвал Влад.
   - Я конечно понимаю что вы давно знакомы и давно не виделись, но все же соблюдайте приличие. Она все же замужняя женщина. - Он подтянул ее к себе и поцеловал. Она запустила свои пальчики в его волосы и, похоже, действительно получала от этого удовольствие.
   - Пришлось жениться на своем продюсере, чтоб стать популярным, - сказал Влад, оторвавшись от Лены.
   - Ты ни когда не жаловался на нашу семейную жизнь! - сердито, но в той же шутливой форме сказала она.
   - А я и не жалуюсь, - улыбнулся он, и они вновь слились в поцелуе.
   Я вымученно улыбнулся. Нет, я и не надеялся на то, что Лена свободна после стольких лет. Да и не собирался я снова начинать отношения. Но все же эта картина целующихся Лены и Влада доставляла мне некоторые не приятные ощущения.
   Уже в лифте подъезжая к их номеру-этажу пентхаузу, она съязвила в мой адрес:
   - Ты надолго или как обычно уедешь не попрощавшись? - фраза, как могло показаться, относилась ко всем, ведь я убежал ни с кем не попрощавшись, но я точно знал, что она имела в виду только нас с ней.
   Прежде чем я успел ответить, ее вопрос парировал Влад:
   - Не надо ворошить прошлое. А все деловые вопросы о вступлении Сереги обратно в группу подождут до завтра. А сей час веселиться!
   Двери лифта распахнулись. Огромные окна витрины, открывающие вид на ночной город. В центре комнаты огромный фонтан, в котором нас ждали полуодетые официантки тире проститутки с приготовленными ведерками с шампанским "Кристалл".
   Я сидел в кресле и пил шампанское. На левом подлокотнике сидела пышногрудая мулатка и ласкала мои волосы. Справа от меня сидела азиатка и подливала мне шампанское в бокал. Я смотрел на происходящее, как парни во главе с Владом плескались в бассейне. Я поймал взглядом улыбку Лены смотрящую на все это. Мне стало грустно. Я послал азиатку за бутылкой виски, шлепнув ее по попке, и утонул в поцелуе мулатки.
   В какой-то момент, когда я был уже не трезв, но еще не сильно пьян, мне пришлось отлучиться в туалет. На выходе из него меня кто-то схватил за руку и потащил в темноту. Я подумал, что это кто-нибудь из девчонок потащил меня в спальню. Но когда открылись двери лифта и из него вышли официанты с новой порцией спиртного, мы прошмыгнули в него и я понял что это Лена.
   - Ну и что это значит?
   - Можешь помолчать и просто пойти за мной, - она была так серьезна в тот момент, словно это было для нее жизненно важно. В руках у нее был мой рюкзак, который я использовал как барсетку, таская в нем всякую мелочь, словно обозначая, что я сюда не вернусь. На ней было синее короткое платье без плеч, я был удивлен, что раньше не заметил, ведь в платье я ее видел в первый раз.
   - Хорошо. Кстати отлично выглядишь.
   - Господи не прошло и полвечера, как он заметил, спасибо, - я так и не понял, к кому было обращено это спасибо, ко мне или к господу.
   Мы вышли из отеля и сели в ее додж вайпер синего цвета. Я и не знал, что ей нравиться этот цвет. Наверно я еще многого о ней не знал.
   - Может ты, наконец, расскажешь, куда мы все таки едем.
   - Куда? Он еще спрашивает. Едем решать вопрос недосказанности между нами.
   - Извини, что я с тобой не попрощался.
   - Ты даже не представляешь, каково мне было, во время этого долбаного турне. Когда ты не отвечал ни на звонки, ни на sms. И что я обнаружила, когда вернулась домой. Тебя нет! Ничего ни осталось. Но я выполнила обещание данное тебе. Я устроила прослушивание твоим друзьям. Они постепенно заполнили пустоту оставленную тобой. И Влад. Он был такой настойчивый и милый. Я влюбилась в него. Я знала, что он меня ни когда не бросит. И тут опять появляешься ты.
   - Подожди, он же тебе изменяет!
   - И что. Я то же ему неверна на сто процентов. Мы ни когда не спим вместе во время туров. Это поддерживает в нас огонь.
   - Но это не правильно!
   - А какое право ты имеешь судить! Ты, который вместо борьбы за отношения просто сбежал.
   Она была права. У меня не было никакого права лесть со своим уставом в чужой монастырь.
   - Останови машину!
   - Что?
   - Я сказал, останови машину!
   Она покорно съехала на обочину и остановила машину.
   - Посмотри на меня.
   Она повернулась в мою сторону. Это прекрасное лицо. Она готова была разрыдаться. Я не выдержал и поцеловал ее. Лена не сопротивлялась.
   Мы закончили наш поцелуй в мотеле по воле случая, у которого остановились. Она лежала у меня на груди.
   - Почему ты тогда ушел?
   - Я мешал тебе стать звездой.
   - Я ей так и не стала. Где ты был все это время?
   - Служил в иностранном легионе.
   - Убивал?
   - Да. К чему эти расспросы?
   - Хочу знать, чем ты меня заполнил.
   - А я ни когда, ни стремился тебя заполнить. Мне нравиться помнить, что ты у меня была.
   - Ты ведь не останешься, - она не спрашивала. Она знала ответ, просто хотела услышать подтверждение от меня.
   - Да.
   Она оседлала меня, обнажая свое прекрасное тело.
   - Тогда надо продлить мгновение. Пусть у нас останутся еще несколько прекрасных воспоминаний, - она склонилась и поцеловала меня...
  
   Я проснулся. Она еще спала лежа на боку спиной ко мне. Словно больше не держала, я был свободен. Я аккуратно встал и оделся. Взял свой рюкзак и задержался возле двери. На этот раз наверно стоило сказать, прощай. Я обошел кровать и опустился на колени возле нее. Она не спала, просто молча ждала, когда я подойду.
   - Я боялась ты не подойдёшь.
   - Я тоже этого боялся.
   - Как думаешь, мы любили друг друга, тогда в прошлом?
   - Больше жизни.
   - Мы еще когда-нибудь увидимся?
   - Наверно нет...
   - Тогда, прощай?
   - Прощай.
   Я поцеловал ее в лоб и вышел из номера. В холе я его оплатил и сел в такси, ожидающего меня на стоянке. Спустя какое-то время я уже был у спортивной арены Далласа, где мы вчера выступали. Когда я открывал дверцу своего шелби, ко мне подошла девушка лет 16 и спросила:
   - Это не вы вчера выступали? - мне стало ее так жалко, для нее это так важно.
   - Да я.
   - А можно ваш автограф?
   - Конечно, как тебя зовут?
   - Клэр.
   - Для Клэр с любовью от Сержа. На, держи. Кстати можешь похвастаться, у тебя единственный автограф, который я давал.
   - Правда? Спасибо!
   - Не за что.
   Я сел в машину и отправился на юг. Мексика ждала меня...
  
   Я ехал через пустыню, мучаясь чувством вины перед Владом. Мне всегда было тяжело сопротивляться красивым женщинам. Моё либидо опережало мой мозг. А в случае с Леной сопротивляться вообще не хотелось. В общем, я опять совершил побег, пытаясь выкинуть все это из головы.
   "Моя жизнь дорога" повторялось в голове строчка одной из моих песен. За горизонт тянулась бесконечная разделительная полоса. За окном пейзаж практически не менялся: кактусы, камни, песок. В магнитоле играл Крис Исак, когда я увидел силуэт, шедший по правой стороне дороги. Он увеличивался и приобретал очертания девушки. Черные волнистые волосы, спускающиеся чуть ниже лопаток. Когда-то белая майка с плечиками в дорожной пыли. Синие обтягивающие джинсы, дезайнерски подранные. Услышав моё приближение, она выставила левую руку в сторону с поднятым большим пальцем. Я остановился возле нее.
   - Не подбросишь? - спросила она.
   - До куда? - ответил я.
   - Пока не надоем, - улыбаясь, ответила девушка.
   - Я еду в сторону южной границы, если подходит, садись.
   - Подходит.
   Она села в машину, и мы отправились дальше. Она оказалась мексиканкой. Она не была топ моделью, реальные люди вообще не похожи на глянцевую картинку с телевизора. Но в ней что-то было, какой-то огонек. У нас завязался разговор. Ее звали Пасита. С ее появлением унылый пейзаж приобрел очертания и стал нагонять не меланхолию, а приносить радость своей пустынной красотой.
   - А тебя как зовут?
   - Серж.
   - Ты француз?
   - Да, - без тени смущения соврал я.
   - Никогда не видела французов...
   - Ну и как впечатление?
   - Пока вроде ничего, - кокетливо ответила она.
   - А я прежде не видел таких красивых мексиканок.
   - Ты давно в Мексике?
   - Уже часа два, - посмотрев на часы, ответил я.
   - Значит, еще встретишь, но все равно спасибо за комплимент.
   Мы так и болтали, когда на пустыню стал сползать вечер. Она озарилась красными красками. Помню, мне тогда вспомнилась Джесс, и немного взгрустнулось, но я не подал вида.
   Мехико. Пригород выглядел именно так, как показывают в американских фильмах. Маленькие дома, ужасающе похожие друг на друга. Какие-то странные и измученные люди, сидящие на улице или снующие по этим же улицам со своими проблемами.
   Но сам город вполне мог конкурировать с любым из американских или европейских городов. Небоскребы и гостиницы. Дорогие машины. Да и сами люди выглядящие гораздо жизнерадостнее, чем в пригороде.
   Отель Emporio Reforma на улице Пасео де ла Реформа. Он разместился в элегантном здании с фасадом, отражающим черты архитектурного стиля начала 20 века. Комфортные номера. Что еще нужно чтобы отдохнуть с дороги. Мы с Паситой сняли единственный свободный и к тому же двухместный номер.
   Вся сегодняшняя встреча походила на дешевый сюжет, малобюджетного фильма. Но меня это радовало, то когда на самом деле в жизни случаются киношные моменты. Я пил виски и улыбался, в ванной принимает душ симпатичная девушка, вечер обещал быть веселым и я практически, в тот момент, уже забыл о своей ошибке с Леной.
   Пасита не заставила себя долго ждать. После душа ее волосы играли блеском в свете лампочек нашего номера, словно в рекламе шампуня. Легкий макияж подчеркивал черты лица. Красное свободное платье чуть выше колена и туфли на небольшом каблучке. Теперь, если бы я не знал, что она реальна, я бы принял ее за глянцевую картинку.
   - Не хочешь прогуляться? - спросила она меня за ужином.
   - Ты знаешь город?
   - Конечно, я тут выросла. Как относишься к казино?
   - Я там ни разу не был.
   - Да ладно. Ты, наверное, шутишь.
   - Нет.
   - Тогда решено. Идем в казино!
  
   Казино EspaЯol MИxico. Пасита учила играть меня в рулетку, блэк джек, покер.
   - В казино приходят не выигрывать, а почувствовать азарт, поэтому надо проще относиться к поражению.
   В этом она была наверно права, во всяком случае, спорить я не стал. Хоть мы играли и не на большие ставки, но чувство азарта все равно присутствовала. Казалось вот вот и ты выиграешь. Но в такие моменты главное вовремя остановиться, пока не проиграл все.
   - Все, хватит, пошли.
   - Куда? Мне только начало вести, - возмутился я вставая из-за покерного стола.
   - Именно поэтому нам пора. Пока тебя окончательно не затянуло.
   - Ладно, ты у нас знаток. Куда пойдем?
   - Пропьем выигрыш. Знаю тут неподалеку одно хорошее место.
   Мы пришли в клуб El Colmillo. На первом этаже обычная клубная музыка. На втором латинский джаз. Мы выбрали второй.
   - Сейчас я покажу, как надо пить, - сказала она. - Два коктейля "смерть мексиканца", - сделала она заказ официанту.
   - Что это?
   - Это для разогрева.
   Официант принес поднос, на котором стояли ингредиенты: Два бокала пива, две стопки текилы, черный перец, соус Табаско и соль.
   - И как это пить?
   - Сейчас покажу.
   Она начала смешивать. Все в стаканах с пивом.
   - Завершающий штрих это соль. Насыпь в чайную ложку, после чего добавь в стакан. Пойдет реакция, как у соды с водой. И пока все это бурлит, ты должен выпить. Понял?
   - Да.
   Я сделал как она велела. Напиток действительно словно кипел. Осушив его до дна, я почувствовал тепло в груди.
   - Ну как?
   - Я еще не понял.
   - Ничего, минут через пятнадцать подействует.
   И действительно к концу отведенного срока сначала я почувствовал теплоту в груди, потом ушла сонливость, и появился хмель в голове.
   - Пойдем, потанцуем.
   - Пока как-то не хочется.
   - Ну как знаешь.
   Пасита вышла на танцпол и сразу привлекла внимание местных мачо. Я же остался в баре и продолжил пить текилу. В какой-то момент даже бармен ткнул меня носом, как она зажигает.
   - А ваша сеньорита умеет отдыхать, - сказал он, указав на то, как она с каким-то парнем в ритме латинского джаза терлись друг об друга.
   - Она не моя, - сказал я. - Наливай.
   Заиграла медленная композиция. Я почувствовал, как мои плечи ласкают нежные женские руки.
   - Все еще не хочется танцевать? - спросила меня Пасита.
   - Почему бы и нет, - ответил я...
  
   Вдоволь натанцевавшись, мы отправились обратно в отель. Все-таки целый день провели в дороге.
   - Я пойду, ополоснусь перед сном, - сказала Пасита. - Не поможешь мне? Расстегни платье...
   Я расстегнул молнию на ее платье и уселся на кровать, провожая ее взглядом до ванной. Пасита немного задержалась у двери, послав мне однозначный томный взгляд, скинула платье и вошла нагая в ванную комнату, оставив дверь открытой. Я понял ее намек и последовал за ней...
  
   На утро ее уже не было. Она была как я. Мимолетная птица. Я спустился в холл собираясь выписываться из отеля, когда увидел рекламный проспект. "Круизы морем в любой уголок планеты. Веракруз".
   - Это далеко? - спрсил я у портье.
   - Нет, сеньор. Несколько часов на машине на юг.
   - Спасибо.
   Вечером того же дня я уже грузил машину на круизный лайнер "Святая Анна", который должен был меня доставить в Японию. Я не думая повиновался воле случая и взял билет на ближайший корабль, коим и оказался "Святая Анна".
   Япония, так Япония. Почему бы и нет...
  
  
  

Глава 4.

Япония.

  
   Я давно не был в море. Мне было, наверно, около десяти лет, когда я последний раз вот так чувствовал океан, стоя облокотившись на перила идущего корабля. Но запах, этот неизменный запах дизельного топлива и соленого морского воздуха, как в детстве, вновь жадно впивался мне в ноздри. Это не передаваемое чувство простора и свободы, вновь будоражило. Я улыбался. Помню, тогда увидел дельфинов, плывущих рядом с кораблем и выныривающих из воды. По давней морской примете, это был хороший знак. Значит ни чего плохого за время плавания не случиться.
  
   Первой запланированной остановкой стала Доминиканская республика. А в связи со штормами, бушующими над Панамским проливом, нам пришлось провести в порту лишние сутки, чему, кстати сказать, ни кто из пассажиров не огорчился. Визовый режим оказался очень простым. Прямо на таможенном контроле продавались туристические визы различных сроков действия. Доминикана мне запомнилась не только пляжами, но и жрицами любви, точнее одной, услугами которой я воспользовался.
   Вечером, когда я сидел в одном из пляжных баров, в одиночестве распивая "махито", ко мне подошла девушка и спросила:
   - У вас свободно? Позволите присоединиться?
   Для меня, конечно, это было мягко сказать, необычно. Ни разу девушки самостоятельно со мной не знакомились, тем более настолько эффектные. Мулатка, с великолепными длинными ногами. С не сравни подиумным вешалкам формами. Длинные волнистые каштанового цвета волосы, собранные в хвост. Выразительно глубокие карие глаза и белоснежная улыбка.
   - Так у вас свободно или вы не говорите по английски? - повторила она свой вопрос, увидев мое замешательство.
   - Да конечно, простите, присаживайтесь, здесь не занято.
   - Меня зовут Сиена, - продолжила она знакомство.
   - А меня Серж.
   - Вы француз?
   - Да. Вы удивлены?
   - Вы не похожи на француза.
   - Почему?
   - Ну, потому что у французов такой нос, - пытаясь выразить это руками, показала она. - И они естественно картавые.
   - Вы слишком много смотрите телевизор, - улыбнулся я в ответ. Заметив, что она ничего не пьет, я спросил. - Вы что-нибудь будите?
   - А что вы пьете?
   - Махито.
   - Тогда мне тоже самое.
   Я сделал заказ, продолжив нашу беседу, краем глаза косившись на золотой крестик в ее глубоком декольте. Действительно божественная красота. Естественно как любому здоровому мужчине мне ее захотелось. Но все оказалось гораздо проще, чем я думал, и первый шаг сделала она.
   - А ты не хотел бы продолжить вечер в более тихой обстановке?
   - С удовольствием.
   - Только есть дно "но".
   - Какое?
   Она взяла салфетку и что-то написала на ней губной помадой. Потом предала свои записи мне. Я обнаружил там не хитрые вычисления "Night 200$". Для меня было чуждым платить за любовь. Как-то раньше к этому способу не приходилось прибегать. И честно сказать после я больше им и не пользовался. Но тогда я был так возбужден и поражен ее красотой, что с этими деньгами я расстался бес сожаления.
   - Договорились.
   Уже в номере одной из приморских гостиниц, она остановила мои стремительные ласки, сказав слова убивавших всю романтику:
   - Деньги вперед.
   - Не вопрос, - я достал из бумажника две купюры по 100 долларов и вручил ей. Она быстрым движением убрала их в юбку, после чего вновь набросилась на меня, убивая все денежно-финансовые вопросы, словно их и не было.
   Спустя несколько раз, мы лежали, переводя дыхание. Ко мне в голову пришёл вопрос:
   - А почему я?
   - Ну, ты был такой одинокий и симпатичный, - кокетливо ответила она.
   - Симпатичный? - удивленно переспросил я.
   - Конечно. Для меня и для большинства девушек, которых я знаю, клиент должен быть красивым и платежеспособным. Надо же от работы получать кроме денег, еще и удовольствие.
   - И ты этим зарабатываешь?
   - Не только. Днем я преподаю в начальной школе. Что-то мне от твоих расспросов спать захотелось, - кокетливо зевая, сказала она.
   - Надо это исправить, - ответил я, поцеловав ее в шею.
   - Я не против, - шепнула она, впиваясь своими коготками мне в спину.
  
   Уже утром я стоял у окна, выходящего на море. Солнце медленно поднималось из его пучины. Мне в голову пришли слова одной песни: "Загар шоколадный и она рядом". Я посмотрел на Сиену, ее прекрасное смуглое обнаженное тело. Пусть и за деньги, но эта ночь была великолепна. И нога, печально ныла на погоду, обозначая реальность происходящего. Я собрался и перед тем как уйти, оставил для сиены еще 300 долларов, в качестве чаевых за красоту, после чего направился в порт, корабль отплывал через три часа.
  
   Я лежал на шезлонге на палубе возле бассейна и рассматривал звезды. Здесь, так близко от экватора они казались уже не столь далекими. Создавалось впечатление, что достаточно немного взлететь, этажей на тридцать сорок и уткнешься в этот светящийся купол. В этот момент я поистине ощутил себя, при всей этой звездной близости, безмерно маленьким по сравнению с вселенной. Безмерно маленьким на палубе отдельно взятого маленького корабля посреди океана.
   Шум волны огибающей борт. Этот звук мгновенно вернул меня в красное море. К Стеле. К моей темнокожей Афродите. В тот момент, когда не было ни войны, ни службы, а только я и она и еще пляж.
   Размышления о ней навели меня на мысль Почему мне так не везло с женщинами. Безусловно, я испытывал к ним какие-то чувства, ко всем. К Стеле, Хелене, Викки, Джесс, Ксюше, Лене. Я не могу назвать это любовью, влюбленностью скорее. За всю свою жизнь уходил либо я, либо она. Когда-то отец сказал мне Не переживай если ни срослось, значит не твоя. А где моя?! Как я узнаю, что это она?! А если я вдруг уйду или отпущу ее, а это на самом деле и была она, моя?! Глупые вопросы без ответа будоражащие мое хмельное сознание. Я одинок, чертовски одинок. Только "Джек Дэниэлс" покоился рядом с шезлонгом, тревожимый лишь по мере опустошения стакана.
   От всех этих мыслей меня оторвал силуэт мужчины подходящего ко мне.
   - Ой, прошу прощения, я не ожидал кого-нибудь здесь встретить. Еще раз прошу прощение за беспокойство.
   - Да все нормально. Вы совсем мне не помешали. Если хотите, можете присоединиться.
   Он стоял как раз в свете фонаря, так что его лицо оставалось в тени. Я приподнялся на шезлонге, так что бы свет падал на меня и представился:
   - Серж Гранж.
   - А я вас сразу и не узнал. Такеши Харукаси, мы с вами играли сегодня в покер.
   - Да, конечно, я вас помню. И что же привело вас сюда в столь поздний час?
   - Одиночество, - однозначно ответил он присев на соседнюю лежанку.
   - Вы не поверите, меня тоже.
   - Не желаете? - спросил Такеши, показав на свою бутылку виски.
   - Чувствую вечер будит долгим, - сказал я, указав на свою и мы вместе посмеялись.
   Та встреча определила мою будущую судьбу. Ни когда в жизни я еще не ощущал такого единства и похожести к человеку. Казалось, мы могли разговаривать сутками. Мы начали про одиночество, и перешли к звездам, потом заговорили о женщинах и перешли к футболу, затем к сексу, а от него к загробной жизни, как следствие всплыла теология и мифология, и снова женщины. В итоге мы выпили две бутылки виски на двоих, разобрались во всех мировых, экономических, политических и иных кризисах, и изрядно захмелев, разошлись по каютам.
   В общем, к концу нашего путешествия мы рассказали друг другу почти почасовую историю наших жизней и при этом, насколько я мог судить мы ни капли, ни надоели друг другу. Он даже был не против что я, по-дружески, на русский манер стал называть его просто Кеша...
  
   Уже по прибытию в Токио Такеши оказал мне не оценимую услугу. Он помог мне найти квартиру, зарегистрировать машину, даже с поиском работы. Кеша устроил меня в государственную школу преподавать уроки французского языка. Это были вечерние курсы для всех желающих. Так что помимо школьников там присутствовала и более возрастная публика. Языковых трудностей, из-за моего незнания японского языка, не возникло. Так как японцы, посещающие мои занятия, отлично знали английский.
   Так жизнь вновь потекла медленно и обыденно, но это спокойствие мне стало приносить удовольствие. Я понемногу обживался в Токио. Мне нравился этот город. В нем бесконечная современная суета как-то уживалась с размеренной жизнью традиционной Японии. Денег хватало и заплатить за квартиру и на себя, так что "легионские" я почти не трогал. Именно в тот период в мою жизнь ворвалась женщина, которую я точно никогда не забуду, которая заняла отдельное место в моей душе и сердце.
   Юи. Ей было двадцать, когда мы познакомились. Она не стремилась выделиться из толпы, при этом она все схватывала на лету. Днем она училась на терапевта в Токийской медицинской академии, а вечером посещала мои курсы. Из благополучной семьи, с хорошим достатком, она никогда не зазнавалась и не старалась показать свое превосходство пред остальными. На мой взгляд, она была без сомнения привлекательна, но наши отношения никогда не выходили за рамки общения на занятиях.
   Первый шаг сделала она. В конце одного из занятий, она дождалась, пока все разойдутся и самая последняя подошла сдавать мне самостоятельную работу со словами:
   - Господин Гранж, это не приемлемо. Либо вы прекращаете поедать меня глазами во время занятий, либо приглашаете на свидание, - затем увидев мою растерянность, смягчила тон и добавила улыбаясь. - Например, я бы с удовольствием сходила в кино в эту субботу. Скажем в шесть вечера.
   - Значит в шесть у Cinema Sound Works.
   - Хорошо, - после чего уже в дверях сказав. - Очень мило с вашей стороны пригласить меня.
   И исчезла, оставив меня бесконечно смущенным с идиотской улыбкой на лице.
  
   Наше первое свидание?! Наверно именно такие называют идеальными. Между нами во время общения, не было стеснительности. После просмотра японской версии "Звонка", выбор фильма я оставил Юи, мы гуляли по Синдзюку, одному из районов Токио, в котором я жил и успел достаточно хорошо изучить. Сначала каждый говорил о себе. Потом... Потом я рассказывал по ее просьбе про Париж. Всю дорогу она держала меня под руку и эта близость пробуждала во мне все самые романтичные места и ощущения от Парижа.
   - Я хочу как-нибудь побывать там.
   - Конечно, ты там побываешь, ты еще так молода. Для тебя весь мир открыт.
   Потом когда мы подошли к дверям вагона метро, она смущенно поцеловала меня в щеку, сказав:
   - Спасибо за вечер, - после чего скрылась в вагоне.
  
   Вот так постепенно эта девушка захватила мой мир, незаметно для меня став им. Каждый свободный вечер мы проводили вместе. Гуляли, ходили в кино и в кафе. Наш первый поцелуй?! Честно говоря, я его не помню. Наверное, он оказался для меня таким естественным и само собой разумеющимся, словно мы все время были вместе, и ничего не было до поцелуя, потому что не было нас.
   А вот нашу первую ночь я не забуду ни когда. В тот летний вечер мы отмечали окончание семестра в медицинской академии и сдачу выпускных экзаменов по моему курсу. На ней было великолепное вечернее платье зеленого цвета с глубоким вырезом на спине. Волосы распущенны, легкий макияж. Она была молода и прекрасна. Мы танцевали, болтали, смеялись. Чудесный вечер. После я поймал такси и отвез ее до дома.
   - Ты поднимешься? - спросила она, уже возле дома.
   - С удовольствием, - ответил я.
   Поднявшись, она усадила меня на диван в зале налив чаю и велела ждать. Спустя минут десять Юи появилась в дверях спальни в мужской рубашке и как в кино вскинула руки вверх подогнув одну ножку.
   - Ну как?
   - Сногсшибательно, - выдавил я из себя, от удивления чуть не опрокинув чашку с чаем.
   Она подошла, наклонившись передо мной и подтащив к себе за галстук поцеловала. Затем, не отпуская его, словно за поводок, повела за собой в спальню. Уже там, в темноте ночи, она сказала мне:
   - Сей час произойдет то, что должно произойти. Потому что я этого хочу. В не зависимости от того что ты скажешь...
   - А мне нечего сказать... Кроме того что я люблю тебя.
   Я видел, как блестят ее глаза от света луны проникающего через окно. Они всматривались в меня.
   - А я тебе верю...
  
   Вот так мы стали жить. То я у нее останусь на ночь, то она у меня. Вопроса о совместном проживании, а тем более о свадьбе, не возникало. Юи никогда не торопила меня, с какими-то не было решениями. Мы просто жили, наслаждаясь друг другом каждую свободную минуту.
   Я познакомил ее с Такеши и Мидори, его девушкой. Они знали друг друга со школы и отношения у них длились примерно с того времени. Но то он уходил от нее, то она от него. Хотя на протяжении этого времени они постоянно сходились вновь. Она мне не нравилась, как человек. На мой взгляд, было в ней что-то скользкое. В общении с ней я был скорее нейтрален. А Такеши было все равно как я к ней отношусь, его в принципе вообще не интересовало мнение окружающих.
   Мы часто устраивали двойные свидания. Юи нравились мои друзья. Она быстро нашла общий язык с Мидори, что несколько пугало меня. Хотя все это было напрасно, это ни как на мне не отразилось.
  
   Все было великолепно до дня рождения ее отца. В этот вечер Юи должна была познакомить меня со своей семьей. Я жутко волновался. А она все время меня успокаивала.
   - Все будет в порядке. Мои родители вполне адекватные люди. Они даже не заметят того что ты не японец.
   А потом, в ночь перед поездкой вдруг сказала:
   - Знаешь, не нужен мне Париж, если ты рядом для меня любой город самый романтичный в мире...
   Боже, как я ее любил. Все что у меня от нее осталось, это привычка пить вечерами зеленый чай с жасмином. Она всегда заваривала его и приучила меня к нему. Я не люблю зеленый чай. Но только она могла его так заварить, что бы я его пил.
   Я доливаю в стакан виски и бросаю еще льда. Моя маленькая Юи, я скучаю по ней. Люблю ли я девушку в спальне? Я думаю да. Но Юи она не заменит. Она так и останется, мое азиатское чудо, больной раной на сердце и приятным воспоминанием.
  
   Мы ехали с Юи на день рождение отца. Ее родители знали, что она встречается с европейцем. "Но понравлюсь ли им я?" вот что меня мучило.
   Как говорила сама Юи:
   - Не волнуйся. Они увидят, что я счастлива и примут тебя.
   Я помню тот вечер до мельчайших подробностей, словно это произошло вчера. Праздник должен был проходить за городом. Помню, как прохожу один поворот, затем другой. Мы обсуждаем, понравиться ли ее отцу подарок.
   - С дополнением, которое я приготовила, точно понравиться.
   - Что за дополнение?
   - Узнаешь на празднике.
   Еще один поворот. Вдруг, машина. Прямо у нас перед носом. Без включенных фар. Я дергаю руль. Удар в заднее крыло. Нас выносит с дороги. Я чувствую, как Юи сжимает мою руку. Я хочу посмотреть на нее, но не могу оторвать глаз от картинки в лобовом стекле. Мы летим носом прямо в дерево. Удар...
  
   Я пришел в себя уже в больнице. Сначала, когда я еще не понял, где нахожусь, посчитал это все сном, кошмаром. Но постепенно возвращающееся сознание, отдавалось в каждой клетке организма болью. Постепенно пришло понимание того что все произошедшее было реальностью. Глова уже соображала, мысли лихорадочно проносились в моей голове Где я... Где Юи... Как она... Что со мной... Но тело не слушалось.
   В палату вошла медсестра и стала проверять капельницу. Я попытался ее спросить, но все попытки заканчивались хрипом из моего горла.
   - Не волнуйтесь, - сказала она по японски. Потом она подошла к двери и кому-то, кто ожидал за ней, сообщила. - Он пришел в сознание, но все еще слаб. Поэтому ненадолго.
   Сразу после этих слов в палату вошел Такеши.
   - Здравствуй Серж, - он взял меня за руку. - Как ты?
   - Хреново, - почти шепотом выдавил я из себя. - А...?
   - У тебя сломана ключица, левая рука и несколько ребер. Но ты не волнуйся, врачи сказали, что ты поправишься.
   Я видел, как ему трудно даются слова. Он чуть ли не плакал. Я напряг все силы:
   - Юи?
   - Она... - он сел рядом с кроватью на стул и заплакал. - Она погибла на месте. Врачи сказали, что ни чего нельзя было сделать. Перелом шеи. Смерть наступила мгновенно, - я почувствовал, как по моим щекам потекли слезы, а Такеши продолжал выдавливать из себя горькую правду.- Еще... Юи была беременна, на третьей неделе...
   - Водитель...
   - Его арестовали на месте. Он был вдрызг пьян. Суд на следующей неделе.
   - Когда... похороны...
   - У тебя сильное сотрясение было. Ты две недели в сознание не приходил. Юи... Мы похоронили ее позавчера, - все слова, которые он произносил, сквозь слезы, отдавались во мне неописуемой болью. Юи... Ее больше нет... Как...? Как так получилось...?! Беременна... Я должен был стать отцом... Все это время, что Такеши беседовал со мной, он не отпускал мою руку.
   В палату вновь вошла медсестра.
   - Господин Харукаси, вам пора.
   - Я еще зайду. Все будет хорошо. Ты поправишься.
   Такеши ушел. Сестра сделала мне укол. Но меня уже не было. Я словно растворился. Юи была у меня перед глазами. Живая...
  
   В больнице я провалялся около месяца. Потом меня выписали. Я не знал, куда себя деть. Я винил себя в ее смерти. Запиревшись дома и отключив все телефоны, я запил.
   Мне было больно. Я плакал, кричал, потом просматривал наши с ней фотографии, потом снова плакал и кричал. Заснуть я мог только в одном состоянии, надравшись в стельку. Порой казалась, что вот вот должна открыться дверь и войдет Юи, живая. Но она не приходила. Она была мертва. Я винил себя в произошедшем. "Если бы я ехал чуть медленнее... Если бы вывернул руль в другую сторону...".
   Я не знаю, сколько я пробыл в таком состоянии. Просто в какой-то момент пришел Такеши.
   - Серж! Открой! - кричал он, стоя за дверью.
   - Уходи!
   - Если ты не откроешь, я выломаю дверь!
   - Я сказал, уходи. Ты мне не поможешь!
   - Ты сам напросился!
   И он выломал дверь.
   - Ну ка вставай! - приказал он пройдя в гостиную и обнаружив меня сидящем пьяного на диване.
   - Отвали, Такеши.
   А дальше произошло то, что я от него ни как не ожидал. Он выхватил стакан у меня из рук и разбил его о стену. Потом дал мне пощечину по лицу и потащил в ванну. Я не сопротивлялся. У меня просто на это не было сил. Такеши устроил мне контрастный душ. После чего посадил на кухне и заставил выпить три чашки крепкого черного чая, от чего меня вырвало. Процедуру с чаем мы повторили наверно раза три или четыре. Потом он уложил меня спать. Я не знаю, просидел ли он со мной всю ночь или вернулся под утро, перед тем как я проснулся, но факт остается фактом. Следующим утром я наблюдал его вновь сидящим напротив моей постели.
   - Ну как ты? - спросил он меня.
   - Хреново.
   - Неудивительно.
   - Давай иди, умывайся и одевайся. Нам надо идти.
   - Куда?
   - Увидишь.
   Я повиновался. Мне уже ни чего не оставалось.
  
   Уже в машине у Такеши на заднем сидении я увидел букет белых роз и сразу все понял. Мы ехали на кладбище. Я собрал в себе остатки воли и стиснул зубы. Мне было страшно туда ехать. Наверно потому что не хотел принимать того что Юи мертва.
   Помню, погода была солнечная. Вокруг кладбища цвела сакура. Такеши все время был рядом. Мы подошли к надгробью, на котором было написано "Дочери и любимой. Ты всегда в нашей памяти".
   - Ее родители специально заказали это надгробье, - сказал Такеши, словно я читал его вслух.
   Я положил букет роз у основания и сел на землю. Из глаз потекли слезы. В этот момент меня словно прорвало, все мысли, вся недосказанность между нами вылилась наружу.
   - Прости, что я так долго не приходил. Мне тебя не хватает. Ты ведь знала, что так будет, иначе бы не сказала, что со мной, любой город "Париж". Почему все так? Почему ты ушла, а я остался? Ведь я люблю тебя, действительно люблю! Я ни когда не врал тебе о своих чувствах. Но ты и так это знала, даже если бы я ни чего не говорил. Ты всегда все знала, лучше меня. Такеши говорит надо жить дальше. А я не знаю, как дальше жить без тебя. Я так привык жить тобой, что по-другому уже не умею. Хотя наверно ты бы сказала то же самое. Прости меня, за мою слабость. Я постараюсь жить дальше. Честное слово постараюсь.
   Вот так я покинул Японию. Мне нужна была смена обстановки. В Токио все напоминало о Юи. Я отправился по тем местам, где еще сам не был и куда хотел ее свозить.
  

Глава 5.

Обрести себя вновь.

  
   Я прибыл в Прагу ранним утром. Таксист, прекрасно понимающий по-русски, без особых проблем довез меня до моего отеля "Гольф". Языковых трудностей с персоналом отеля тоже не возникло, так как все прекрасно понимали мой родной язык. Меня проводили в мой номер и оставили одного. Я принял душ, но это одиночество меня убывало. Я не мог находиться в таком состоянии, потому практически сразу отправился гулять по городу. Я сел на трамвай с остановки расположенной в нескольких метрах от гостиницы. Еще давно, в юности мы с Ксюшей мечтали отправиться в Прагу. Точнее мечтала она, мне то было все равно, куда оправиться, лишь бы находиться в этом месте с ней. Но так сложилось, что я был здесь один, как всегда.
   Где-то спустя полчаса я уже был в Пражском граде. Собор Святого Вита, Старый Королевский дворец, церковь Святого Георга и золотая улочка, вес эти места и строения будоражили и восхищали взгляд. Бродя по улицам, казалось, что я перенесся в средневековую Европу. А с наблюдательной башни на холме Петржин открылась завораживающая панорама города.
   Вернувшись в отель, я чувствовал себя уставшим и умиротворенным. Архитектура этого города наводила какую-то романтическую тоску. Тот вечер, первый в Праге, я провел в ресторане отеля, выпивая отличное чешское пиво. Смерть Юи вызывало во мне уже не боль и скорбь, а скорее сожаление о том, что мы так мало времени провели вместе, что я вижу все эти прелести городов мира, а она уже нет. В Праге я провел еще неделю, обойдя практически все достопримечательности: Староместская ратуша, Старое еврейское кладбище, Вацлавская площадь, Карлов мост и многие другие, все эти места были переполнены той самой романтической тоски, что бальзамом ложилась на мое сердце. Прошло вот ужу четыре месяца, как я был без Юи, и только сейчас в Праге я стал осознавать, что боль постепенно уходит, оставляя лишь сладкие воспоминания о моей восточной принцессе.
  
   Однажды вечером я вышел в сеть, что бы как обычно проверить свой e-mail. Помимо спама там было только одно письмо достойное внимания, от Джеймса.
   Здравствуй Серж.
   Мы с тобой как-то глупо попрощались и давно не общались. Мама спрашивала о тебе, да и отец с удовольствием хотел бы поохотиться с тобой на лис. У нас все хорошо. Можешь меня поздравить. Виктория ждет ребенка. Она сейчас на пятой неделе и мы решили немного попутешествовать. Я переживаю за тебя... Мы переживаем. Викки приснился плохой сон, и она просто приказала тебе написать:). Ты же знаешь, как она относиться к снам. Кстати если захочешь, можешь к нам присоединиться. Мы были бы очень рады.
   В общем, как-то так. Ниже ты найдешь номер моего мобильного телефона. Обязательно дай о себе знать.

Подпись Джеймс и Виктория.

   Я, конечно же, позвонил. Приятно было слышать родные голоса. Джеймс и Викки собирались в Верону и мы договорились встретиться через три дня в полдень у дома Джульетты.
   - Ну, значит до встречи. Ждем с нетерпением. Серж?
   - Да Джеймс.
   - Ты даже не представляешь как я рад.
   - Я тоже Джеймс, я тоже.
  
   Спустя три дня я сидел под балконом Джульетты рядом с ее бронзовой статуей. Как всегда никогда не опаздывая в воротах появился Джеймс в сопровождении Виктории. Они оба почти не изменились за тот период, который я их не видел. Только Вики. Если бы я не знал о ее положении, то счел бы, что она немного прибавила в весе с нашей последней встречи.
   Уже вечером сидя в летнем кафе нашей гостиницы, я рассказал им и про штаты с Джесс и про Японию с Такеши и Юи. Испытав при этом какое-то облегчение, поделившись своей печалью с друзьям. Конечно, разговор с родителями в сети помог смериться с утратой, но это было совеем другое.
   - Прими наши соболезнования, - сказала Вики.
   - Да все нормально. Я продолжаю жить, за нас обоих. Юи бы это одобрила.
   - Ну, так что, ты с нами? В круиз, - быстро и умело сменил тему Джеймс.
   - А какой план?
   - Сицилия, Сан-Тропе и Испания.
   - Не плохо. Я за.
   - Отлично. Тогда еще два дня на Верону, а затем в Леворно, фрахтовать яхту.
   И мы отправились в круиз. Я сопровождал своих друзей по маршруту Верона - Леворно - Сицилия - Сан-Тропе. Забывшись и погрузившись в красоту здешних мест. Время относительно. Кажется, еще вчера мы все были детьми. А сегодня, я уже пытаюсь забыть ушедшую любовь. Время не лечит. Боль от потери всегда остается с тобой, просто со временем привыкаешь к этой боли и перестаешь замечать...
  
   Мы с Джеймсом прибыли в Сан-Тропе ранним утром. Я встречал городской рассвет на палубе. Армейская привычка, вставать рано. Пляжи были пусты, город медленно стряхивал пелену сна. Пройдя все таможенные контроли, и основательно позавтракав, мы сошли на берег.
   Гуляя по знакомым улицам, изображая из себя туристов, на меня нахлынуло чувство дэжавю и ностальгии по тому времени, когда нас было пятеро, а сейчас из живых только я и Джеймс.
   Он с Викторией отправлялся завтра в Испанию. Мне же хотелось вернуться в свой дом, В Париж, отдохнуть от путешествий, суетливой жизни.
   После того как я купил билет на ближайший поезд до Парижа, мы отправились в один из прибрежных ресторанчиков, под открытым небом. Конец лета. Сан-Тропе радует нас прохладным легким бризом и теплыми лучами солнца. Из ресторана открывается удивительный вид на Средиземное море. Перистые облака белеют на голубом небе, где-то в вышине летают птицы. Еще слишком рано для наплыва туристов. Гул просыпающегося города, смешиваясь с шумом прибоя, дает особый звук, ласкающий слух. Эти минуты спокойствия радуют. "Может быть, я этого искал?! Спокойствия души и тела?!".
   Джеймс прерывает мои мысли растворяющиеся в этой духовной утопии.
   - Ты помнишь Серж, нашу поездку сюда? Первый совместный отпуск.
   - Да, ты тогда пытался сделать из меня джентльмена.
   - Вы, никогда не рассказывали об этом, - вступает в диалог Виктория.
   - Да что рассказывать, - отвечает ей Джеймс. - Просто было хорошо...
   - Почти как сейчас, - заканчиваю за него я. - Мы впятером отдыхали, и тогда для нас был целый мир не важен.
   - Да.... Помнишь, Йохан тогда обгорел после первого дня на пляже.
   - Ага, бедный швед.
   Мы дружно улыбнулись.
   - А твоя Хелена?! Горячая испанская штучка.
   - Да я тогда вообще случайно...
   - У тебя каждый раз случайно, - парировал меня Джеймс. - Ты тот еще бабник.
   - Вот с этого места по подробнее, - вновь подала голос Виктория.
   - У нашего Сержа, в каждом городе было по женщине. Даже я со своим природным обаянием не мог за ним угнаться.
   - Серж, я и не знала что ты такой ловелас.
   - Он преувеличивает.
   - Скорее приуменьшаю.
   Мы вновь улыбнулись. Действительно тогда было хорошо. И сейчас я бы с превеликим удовольствием как тогда вытащил бы, Пита и Колю из полицейского участка. Но все так, как уже случилось...
  
   Расставание было скомканным. Мы стояли на перроне у вагона моего поезда. И нам после стольких лет дружбы, даже нечего было сказать друг другу. Уже почти перед самой отправкой поезда Виктория сказала:
   - Ты заезжай в гости. Мама будет рада.
   - Мы все будем рады, - дополнил Джеймс.
   - Хорошо, - сказал я. - Как соберусь, позвоню.
   После чего я сел в поезд, и он понес меня домой. В мой дом. В мой собственный дом: с моим диваном, холодильником, телевизором, кроватью и прочей ерундой.
   За окном мелькали летние сады, какие-то маленькие деревеньки и мысли медленно расползались в быстро изменяющемся пейзаже.
  
   Утренний кофе на балконе своей квартиры. Последние летние лучи солнца играют с окнами домов. Умиротворение и покой. Я провожу сутки напролет, ничего не делая. Я отдыхаю. Я устал. Я устал от бесконечных мотаний по свету. Бесконечных поисков того, что не могу понять, что каждый раз ускользает от меня. Я отдыхаю, пытаясь выкинуть все из головы. Я опустошен, мне не к чему стремиться, но эта мысль меня совсем не пугает. Мне все равно. Дни становятся одинаковыми. И как феникс из пепла я возрождаюсь в огне красок осенней листвы. Брожу по улицам, проводя свое время в толпе людей. Просто брожу, бессмысленно, но уже живой. Я вновь ощущаю запахи, различаю цвета жизни. Вот аромат Шанель от молодой девушки, явно пытающейся познакомиться с молодыми людьми, ей скучно одной. Я улыбаюсь. Прохожу мимо. Вот женщина за тридцать с красным зонтом, как бы нечаянно привлекая к себе внимание. У меня возникло желание продлить мгновения этих городских картин. Я встал по другую сторону объектива, и мир изменился в фотовспышке. Мир снова обрел смысл.
  
   В один из таких осенних дней, завтракая в открытом кафе, я натыкаюсь взглядом на рыжеволосую француженку, в красном полупальто, отчаянно пытавшуюся поймать такси. В моей голове уже вспыхнула картина, бедующей фотографии. "Стоя на носочках, рыжеволосая француженка, вытянув одну руку, машет очередной машине такси. Пейзаж размыт, ведь для неё нет ни чего важнее, чем поймать эту машину".
   Я хватаюсь за камеру и покорно жду. Она сама того, не подозревая, позирует мне. Мгновение, еще одно, очередная машина такси на подходе. Рыженькая словно по заказу принимает представляемую мной позу. Щелчок, еще один. Она моя. Камера все запечатлела. Машина вновь проезжает мимо. Я смотрел на неё, такую беспомощную и не выдержал. Я подошел, остановившись чуть позади неё. Еще один таксист мимо. Она отчаянно топает ножкой. Громким свистом я остановил этого таксиста, он остановился возле меня. Она обернулась. Я открыл дверь и показал жестом, чтобы она садилась. На её лице играла радость со смущением. Она подошла и посмотрела мне в глаза. Секунда молчания.
   - Спасибо, месье.
   - Серж, просто Серж. Не за что. А Вас как зовут мадмуазель?
   - Тати, - ответила она, закрывая за собой дверь.
   Таксист увез её. Но я счастлив. У меня получилось отличное фото.
  
   Без тени сомнений, это была моя лучшая фотография. Я поймал именно тот момент, который хотел. Потом, немного обработав с помощью компьютера, получил идеал. Черно-белый снимок, на котором имеют краски лишь желтое такси, красное полупальто и рыжие волосы молодой француженки. Размытость очертаний города. Я даже выдумал ответ на вопрос "А что вы подразумеваете этой фотографией?", который сам себе задал. Если бы мне на самом деле задали бы такой вопрос, я бы ответил: "Знаете, эта картина выражает отчаяние и безысходность. Именно так, как эта девушка ловит такси, мы ловим свое счастье успешно от нас ускользающее". Я повесил эту картину в гостиной на самое видное место, просто потому что она мне нравилась.
   Эта картина стала постепенно заполнять мою жизнь. Объясню как. После смерти Юи я, наконец, пришел более или менее в норму. В моей жизни, как и в постели, вновь стали появляться женщины. Но ненадолго. Максимум на пару ночей. Все еще воспоминания утраты, не отпускали меня. Я все так же вечером пил мне ненавистный зеленый чай, именно тот, что заваривала Юи, с жасмином. Вспоминал её улыбку, смех. Даже наши ссоры.
   Но с появлением фотографии "рыжей Тати", я сам не заметил, как призрак моей японской любви медленно растворился в будничной суете. Я все реже её вспоминал и все больше думал о картине. Тати, вскоре после сделанного фото это имя стало неизменно преследовать меня на протяжении дня. Рыжая, нет, не конопатая с ног до головы, просто рыжая, даже почти рубиновая. Этот цвет словно огнем выжег в моей памяти её имя. В конце концов, остался лишь вечерний зеленый чай...
  
   Я снова жил. Жил одним днем как раньше, до Юи. Делал свои снимки и любовался ими. А когда их стало так много, что они заполонили всю квартиру, случилось то, что бывает только в кино. За что я и люблю свою жизнь, за киношные моменты.
   Однажды завтракая в кафе, ко мне подошел человек, которого я сразу и не узнал. Просто подошел и сказал:
   - Здравствуй Серж, - это был мой старый боевой товарищ Бино.
   Я подскочил от неожиданности и бросился его обнимать:
   - Бони, дорогой! Сколько лет?!
   - Три, почти четыре если быть точным, - улыбнувшись, ответил он. - Ну как ты, старик.
   - Нормально, - ответил я. - После службы отправился в кругосветку. Англия, штаты, Мексика, потом на восток и снова Париж. Сам-то как, чем занимаешься?
   - Я отлично. После службы устроился в газету работать критиком. В основном занимаюсь искусством. Несколько удачных статей, несколько "золотых перьев", ежегодная награда удачным журналистам. Потом меня переманил один крупный парижский журнал. Так что я неплохо устроился. А ты чем занимаешься?
   - Фотографирую.
   - Что?
   - Все подряд. Что понравиться. Сам для себя.
   - Покажешь?
   Я достал свой цифровой фотоаппарат и передал ему.
   - Это великолепно. Давно я не видел ни чего подобного. Это я тебе как критик говорю.
   - Да ладно, - улыбнулся я.
   - Нет, серьезно. У тебя есть готовые картины?
   - Полная квартира.
   - Это нужно показать одному моему хорошему знакомому.
   - Зачем?
   - Устроим тебе выставку, дурачок.
   Мы с Бино съездили ко мне доимой. Он выбрал картины, одной из них была "Тати". Мне было не по себе её отдавать. Но я ему доверял, и он меня не подвел. Спустя пару дней мои картины уже красовались в центре Парижа, в одном из выставочных залов. Собственная выставка под названием "Другой Париж".
   В день открытия, к моему удивлению, было очень много людей. В основном это были туристы, идущие небольшими стаями за своими гидами-вожаками. В одной из таких стай я разглядел её. Распущенные волнистые рыжие волосы и эти беспощадные голубые глаза. Знаете, как происходит в кино, время замедляется. Так и мне тогда показалось. Она что-то объясняла туристам. Каждый жест был легок и безукоризненно прекрасен, как танец. У меня в животе "полетели бабочки". Все это закончилось, щелчком пальцев Бино перед моим лицом.
   - Серж, очнись.
   - Да, я здесь.
   - Это я вижу. Пойдем, я хочу познакомить тебя с нужными людьми.
   Мы подошли с ним к группе людей.
   - Познакомитесь, - начал Бино. - Месье Серж Гранж, автор всех этих произведений, - мне протянул руку солидный мужчина лет сорока одетый в пурпурный костюм. - Серж, - продолжил мой друг. -Это Месье Жорж Де'Бержак, владелец этого выставочного зала.
   - Здравствуйте месье Де'Бержак, - сказал я пожимая ему руку.
   - Прошу вас, Серж. Просто Жорж. Так значит вот он автор этих картин. Как вам выставка?
   - Честно?! Не знаю. Я никогда не был на выставках и не представляю, как они должны выглядеть. Но предполагаю, что эта очень даже удалась.
   - Вы правы, Серж. Вполне удалась. За сегодня уже было несколько предложений о покупке ваших картин. Что вы на это скажите?
   - Я даже не знаю что сказать. У меня нет ни малейшего представления, сколько мои картины могут стоить.
   - Ну, за это не волнуйтесь. Если вы позволите мне быть вашим агентом, то волноваться будет не о чем.
   - Это весьма неожиданное предложение, Жорж. Мне надо подумать.
   - Конечно Серж, подумайте.
   - Извините меня, мне нужно отойти.
   - Да, конечно.
   Я подошел к Тати стоявшей возле своей фотографии в одиночестве. Ее туристическая группа разбежалась по залу, осматривая картины.
   - Как вам?
   - Я неплохо получилась, - улыбнувшись, сказала она. - Я...
   - Тати, я помню.
   - А вы Серж. Что ж очень приятно познакомиться. Вы давно этим занимаетесь?
   - Фотографией? Да, нет.
   - У вас явно талант, с этой стороны объектива.
   - Спасибо. Тати, разрешите пригласить вас на ужин?
   - Спасибо, но я не могу.
   - У вас есть молодой человек?
   - У меня? Нет, что вы. Просто на этой неделе слишком много дел. Позвоните мне на следующей, - она записала номер телефона на бумажке и передала мне. - Думаю я смогу выкроить вечер, что бы провести его в вашей компании.
   - Договорились, - сказал я, принимая записку.
   Она собрала свою группу туристов и удалилась из зала. Ко мне подошел Бино.
   - Кто это?
   - Тати, - ответил я.
   - А, ну это все объясняет.
   - Знаешь, я согласен продавать свои картины. Только все финансовые вопросы я доверяю тебе.
   - Хорошо. Ты сейчас куда? - спросил он.
   - Работать, - ответил я.
   Остаток этого дня и весь следующий я провел на крышах Парижа. Фотографируя все, что привлекало мое внимание. Я сделал, наверное, тысячу фотографий и до конца недели их просматривал, отбирал, редактировал вдохновленный тем, что заполучил ее номер телефона. К концу недели я показал наработанный материал Бино, на что он сказал, что уже видит новую выставку под названием "На крыше Парижа". Только вот надо подождать, пока люди налюбуются первой и раскупят как можно больше картин.
   - Это все же бизнес, - сказал он. - Кстати, первые суммы от продаж я уже перевел на твой счет.
   Так началась моя карьера фотографа.
  
   Я долго корил себя за то, что взял у нее номер телефона, так и не решаясь позвонить. У вас ни когда не бывало, так что вы хотите, но не можете позвонить. Вы сомневаетесь, не знаете, что будите говорить. Потом представляете себе ваш разговор, и каждый раз он выходит каким-то глупым. Так и я. А потом, просто пересилив себя, я набрал цифры, красиво выведенные на листке бумаги. На другом конце провода зазвучал ее голос:
   - Алло?
   - Здравствуйте Тати, - выдавил из себя я, волнуясь как мальчишка. - Это Серж, помните, фотограф.
   - Конечно Серж, - в голосе слышалась улыбка.
   - Что вы делаете сегодня вечером?
   - Пока ни чего не планировала.
   - Тогда разрешите вас пригласить на ужин?
   - Разрешаю, приглашайте.
   - Скажем в семь.
   - Хорошо.
   - Встретимся у входа в Сад Тюильри.
   - Договорились. До встречи.
   - До свидания, - сказал я и облегченно выдохнул.
   Перед этим свиданием я волновался как мальчишка. Я не помню когда, так же нервничал в последний раз. Даже с Юи я был гораздо увереннее в себе.
  
   Мы встретились у входа в сад Тюильри.
   - Здравствуйте, - сказала она.
   - Здравствуйте, - ответил я.
   - Куда пойдем?
   - Я знаю тут один замечательный ресторанчик с другой стороны сада.
   - С удовольствием.
   Мы пошли через сад, разговаривая на какие-то отвлеченные темы. Погода, искусство, Париж, осень. Мы находили темы буквально во всем. Так случайно мы наткнулись на "русскую поэзию". Она прочитала Пушкина, на языке оригинала почти без акцента. Я в свою очередь продекламировал стих Лермонтова выученный мной еще в школе. И мы обсудили почти все, что касается "серебряного" и "золотого" веков русской поэзии. Потом уже в ресторане она спросила меня:
   - А откуда вы знаете русский?
   - Я служил в Иностранном легионе с одним русским, он меня и научил.
   - Вы служили в легионе? Наверно приходилось убивать?
   - Приходилось, но это не самая моя любимая тема для разговора.
   - Значит, мы её ни коснемся, - она улыбнулась, как бы извиняясь. - Расскажи о себе. Где рос, чем занимался?
   - Вырос я здесь, в Париже, - без тени смущения соврал я. Почему-то мне ни хотелось рассказывать ей про мое детство в России, в Мурманске. - В девятнадцать лет записался в иностранный легион. Благодаря этому побывал в Африке, на ближнем востоке и в Южной Америке. После окончания службы путешествовал по миру. Вот совсем недавно вернулся в родные пенаты. Сейчас вот свободный художник, так сказать. Кстати вы были на моей первой выставке. А вы? Ваш так сказать жизненный путь?
   - Родилась в Тулузе. Когда мне было девять лет, мои родители развелись. В двенадцать мы с мамой иммигрировали в ЮАР, мама работала там переводчиком при посольстве. Любовь к языкам у меня от нее. По окончанию школы вернулась во Францию поступать в университет. Поступила на переводчика, изучала русский, итальянский, английский и немецкий. Стажировалась в Москве. Работала в Риме, потом в Берлине. Как и вы, совсем недавно вернулась во Францию, сей час работаю в туристической фирме, гидом-переводчиком.
   - В общем, как и меня, жизнь заставила попутешествовать.
   - Да уж, - ответила Тати.
   Было в ней что-то нежное, манящее. От неё исходила ласка. Я давно не ощущал себя так хорошо от обычного разговора. Мы просто болтали весь вечер, легко и непринужденно. Мне тогда показалось, что наше общение ей доставляет не меньше удовольствия, чем мне.
  
   Мы вышли из ресторана, и я поймал такси. Она сказала таксисту свой домашний адрес. Когда мы приехали, я попросил таксиста меня подождать. Мы стояли на крыльце ее дома.
   - Спасибо за прекрасный вечер, - поблагодарил я ее.
   - Не за что, - ответила она. - Мне то же было очень приятно, провести время с вами.
   - Может, тогда как-нибудь встретимся еще раз?
   - С удовольствием. Только позвоните предварительно.
   - Хорошо.
   Я поцеловал ей руку на прощание, она смущенно улыбнулась.
   - До следующего раза, - сказал я.
   - До свидания, - сказала она и вошла в дом.
   Я сел обратно в такси и отправился к себе.
   Всю неделю мои мысли были заняты только ей. В пятницу вечером я набрал ее номер и договорился о встрече в субботу.
   - Я заеду за вами около пяти вчера.
   - Хорошо, буду ждать.
  
   На этот раз мы ни сидели на одном мете, а прогуливались по Парижу.
   Я не знаю, откуда появлялись темы для разговора, они просто были. Нам было о чем поговорить. О жизни, о мечтах, о детстве. Мы просто болтали и гуляли, радуясь как дети встреченным мелочам, на которые в течении дня уже не обращаешь внимания. Люди в странных одеждах, рекламные плакаты и витрины магазинов, тени причудливой формы. Вдруг все это обрело для нас некий странный смысл.
   А потом был первый поцелуй. Мы стояли у подъезда ее дома, и смотрели друг на друга. Вдруг пошел снег, крупными бесконечно белыми снежинками. Первый в этом году. Я положил руки ей на талию и нежно подтянул к себе. Она застенчиво улыбнулась. Мгновение. Наши губы застывают в миллиметре друг от друга на это мгновение. Поцелуй. Без натиска, простой, нежный, смущенный. Как когда-то давно, когда первый раз провожал девочку до дома. Тати улыбается, пряча глаза:
   - До завтра?
   - Я позвоню, - отвечаю я.
   Она исчезает за дверью. А я счастливый, в первый раз со смерти Юи такой счастливый, еду домой. Улыбка не сходит с моего лица.
   Завариваю себе вечерний чай с этой улыбкой и такой же счастливый. Ложусь спать на столько же счастливый. И с той же "идиотской" улыбкой и такой же счастливый я просыпаюсь.
   Все свободное время мы стали проводить вместе. Я отвозил и встречал Тати с работы, мы вместе обедали и ужинали. Все выходные проводили вместе, просто наслаждаясь друг другом. А потом в первый раз занялись любовью. Я набрал ее номер:
   - Привет.
   - Привет.
   - Куда сегодня пойдем?
   - Серж, извини, сегодня не получиться. Я взяла работу на дом. Нужно перевести одну книгу с русского на французский, а сроки поджимают.
   - Так давай я приеду, помогу. В конце концов, у меня с русским не плохо.
   - Хорошо, я буду ждать.
   Я сел в машину и отправился к ней. Звонок в дверь. Она открывает, поцелуй, один, долгий.
   - Как хорошо, что ты приехал.
   - Как же я мог бросить своего ангелочка, - ей нравилось, что я ее так называю. - Одна работа русского ученого. Проходи в гостиную, я сейчас принесу материалы.
   Она заварила кофе. Ночь обещала быть длинной. Мы разделили научный труд на две равные части и занялись их переводом, иногда спрашивая друг у друга, как лучше бы звучала та или иная фраза. Я периодически отлучался на перекур, что Тати очень злило. Она ненавидела запах табака. И в какой-то очередной раз она взорвалась.
   - Все! Меня достало! Либо ты не куришь в моем присутствии, либо...
   - Либо что?
   - Не знаю, - ответила она. Я улыбнулся. - В этом есть что-то смешное?
   - Есть, - я подошел поближе и обнял ее за плечи. - Наша первая ссора.
   - Да уж. Это и ссорой назвать трудно. Никогда не умела ругаться.
   - Ну и не надо. Я больше не буду при тебе курить. А потом может быть и брошу. Обещаю.
   Она прижалась ко мне, а потом поцеловала. Я поднял ее на руки и унес в спальню. Это была одна из лучших моих ночей в жизни. Именно тогда я понял, что хочу, что бы она повторялась всегда, только с ней, только с Тати.
   Все повторялось, как с Юи. Иногда она оставалась у меня, иногда я у нее. В моей квартире стало все больше появляться ее вещей. И в один прекрасный зимний день, я проснулся с осознанием того, что девушка, спящая рядом со мной, была в моей жизни уже больше двух месяцев, и я ни хотел, чтобы она из нее уходила. Я посмотрел на нее, на моего рыжеволосого спящего ангела и улыбнулся. Все вновь стало просто. Есть только я и она и больше ничего не нужно.
   Я приготовил "завтрак в постель" и вернулся к нашей кровати. Тати уже проснулась. Не накрашенная и немного потрепанная, даже в таком виде она была прекрасна.
   - Доброе утро, - сказала она.
   - Доброе, - я наклонился и поцеловал ее. - Как спалось?
   - Отлично! А это мне? - спросила она, указав на завтрак на прикроватной тумбочке.
   - Ага, - ответил я. Она взяла чашку кофе обеими руками - Тати, может нам с тобой хватит случайных ночей?
   - В смысле?
   - В смысле... Э... Может, ты ко мне переедешь? - Я удивился своего вопроса не меньше чем она, но в одно мгновение ее удивление сменилось безграничной радостью в глазах. Она поставила чашку кофе на тумбочку и повалила меня на кровать.
   - Я согласна...
   Вот так мы и стали жить вместе. Все просто. Просыпались вместе, шли на работу, старались вместе обедать, вместе возвращались домой. В наш дом. Проводили вместе вечера и ночи. И вот от этого всего я столько времени бегал или наоборот бежал к этому?! Я не размышлял об этом. Я просто жил ей. И на дворе, как и в моей жизни, наступила весна.
  
   Приближалось восьмое марта. "Международный женский день". Французы не отмечают этот праздник, но Тати знала о его существовании, так как достаточно глубоко изучала русскую культуру и традиции. Я как-то по-особому хотел отметить этот день. Поэтому заранее заказал номер для новобрачных в отеле Георг V, с отличнейшим видом на Эйфелеву башню. Так же я заказал столик в ресторане этого отеля. И вот настал этот день. Восьмое марта.
   - Дорогая не планируй ни чего на вечер, - дозвонившись к ней на работу, сказал я.
   - Почему?
   - Если ты забыла, то я напоминаю что сегодня восьмое марта, международный женский день, и я хочу поздравить свою женщину с этим праздником. Договорились?
   - Хорошо, во сколько тебя ждать?
   - Меня не жди. Машина за тобой приедет ровно в семь вечера.
   - Ну, тогда до встречи, мой интриган.
   - Целую, - я повесил трубку.
   Ровно в семь тридцать я уже ожидал ее за столиком в ресторане. Она не заставила себя долго ждать, спустя несколько минут войдя в холл ресторана. Элегантное черное вечернее платье без бретелек, идеально очерчивало ее тело. Волосы распущенны и струятся, словно огненная река ей на плечи. Официант проводил ее до нашего столика. Я встречал ее, стоя, поцеловав руку, когда она ко мне подошла.
   - Серж, зачем все это? - спросила она с улыбкой, после того как мы расселись за столом.
   - Что именно?
   - Это платье, ресторан?
   - Просто я люблю тебя, и хотел сделать оригинальный подарок.
   - Что ж подарок удался.
   Официант принес нам шампанского, икры, омаров и салат "Цезарь". Мы медленно уплетали эти блюда как истинные аристократы. Благо манерам меня научили, но все же они мне довались с трудом. Тати же напротив играла свою роль легко и не принужденно, словно всю жизнь питалась в дорогих ресторанах.
   Музыканты на сцене заиграли вальс. Я пригласил Тати на танец.
   - Я не знала, что ты умеешь танцевать классику, - сказала она, когда мы кружились по залу.
   - Ты еще много не знаешь обо мне.
   Мы кружились в вальсе и приковывали взгляды на себе всех, кто находился в этом ресторане. В этом я ни сколечко не сомневался. Но для нас это было неважно в тот момент. Для нас существовали только мы и музыка. Мы были одним целым.
   В этот вечер мы станцевали еще танго, потом медленно кружились под Фрэнка Синатру, так удачно исполненного молодым французом, еще несколько медленных танцев неизвестных мне блюзов. В общем, станцевав почти под все, что было в репертуаре музыкантов этого ресторана и, закончив с ужином, мы поднялись в наш номер.
   - Не включай свет, - тихо попросила она.
   Я повиновался и проследовал за ней в спальню, остановившись по ее просьбе в дверях. Она прошла на середину комнаты освещаемая светом неоновых вывесок, проникающим в номер. Одним движением Тати расстегнула платье, и оно скользнула на пол. Мой ангел, осталась стоять абсолютно нагой. Этот свет ласкал ее кожу. Она стояла, не шевелясь, что бы я мог рассмотреть каждый уголок, каждую деталь ее совершенного тела. Потом Тати медленно подошла ко мне и притянула к себе. Поцелуй. Очень теплый и долгий.
   - Возьми меня, - сказала она почти шепотом.
   Я поднял ее на руки и отнес на кровать.
   - Я люблю тебя, - сказала она.
   - Я люблю тебя, - теперь абсолютно уверенный в своих словах сказал я.
  
   Вот так я и оказался в этом дорогом отеле, с дорогим виски и сигаретами. С моим ангелом, что спит сейчас в соседней комнате. А я пью и не могу уснуть, вспоминая всего то, что я пережил за эти годы. Вот виски почти закончился. Я зеваю. Глаза становятся тяжелыми. Мне лень встать с кресла. Ставлю бокал на столик рядом с почти пустой бутылкой. И проваливаюсь в сон...
  

Глава 6.

Конец.

  
   Я стою на лужайке. Она кажется мне до боли знакомой, но я ни как не могу вспомнить ее. Вокруг меня распустившаяся сакура. Вдруг я понимаю, что это кладбище. То самое, на котором я прощался Юи, только сейчас нет ни одного надгробного камня. Пространство вокруг меня заполняет легкий бриз, деревья начинаю играть листьями и распустившимися цветами. Я оборачиваюсь к тому месту, откуда подул ветерок. Сердце сжимается, словно его поймали в тиски. Напротив меня стоит Юи как всегда восхитительна. Она улыбается. Моя маленькая японка одета в белое шелковое платье, струящееся до земли. Её за руку держит маленький белобрысый мальчик, так же одетый вовсе белое. Юи наклоняется к нему и что-то шепчет на ушко. Он улыбается и отпускает ее руку. Она идет ко мне. Я не могу выдавить из себя ни слова. Я прекрасно осознаю, что это всего лишь сон и что Юи давно уже нет в живых, но все же верю, что это именно она идет навстречу мне, и я не хочу просыпаться.
   - Привет Серж, - ласково начинает она.
   - Здравствуй Юи, - не придумав ни чего умнее, выдавил из себя я.
   - Нам надо поговорить.
   - Я так много не успел тебе сказать...
   - И не говори. Я и так все знаю. И всегда знала, - на кончиках ее рта появляется легкая улыбка. - Но так случилось, что мы расстались. Тебе надо жить дальше. Тати очень хорошая девушка.
   - Но я не смогу любить ее как тебя.
   - И не надо. Ты ее любишь?
   - Да, - ничуть не сомневаясь, говорю я.
   - Так и люби её как любишь. Она не я. И тебе не нужно что бы она была мной. Просто люби ее за то, что это она. Ты это понимаешь?
   - Понимаю, - отвечаю я.
   - То, что было между нами, в прошлом. Меня больше нет в твоей жизни.
   - Но ты навсегда в ней останешься.
   - Да, но я не твоя судьба. Я была лишь ступенькой на пути к ней.
   - Я люблю тебя.
   - Я тоже люблю тебя. Но мне пора, - с этими словами к ней вновь подбежал белокурый мальчик. Он посмотрел мне в глаз и улыбнулся. А, потом, не проронив не слова, сказал:
   - Тебе привет от Йохана, Пита и Николая. Они очень рады за тебя. А Стэла сказала, что Тати очень миленькая. Они все очень довольны тобой и желают счастья.
   После чего вновь поднялся легкий бриз, и все закружилось в лепестках сакуры. Юи с мальчиком исчезли в этом вихре цветов. А когда он стих я остался один. Стоя на поляне кладбища без могил...
  
   Я просыпаюсь в кресле. За окном уже расцвело. На столике рядом со мной стоит пустая бутылка, недопитый бокал и пачка с двумя сигаретами внутри. В голове сразу всплывает фраза из старого кинофильма "по утрам пьют либо аристократы, либо дегенераты", ухмыльнувшись сам себе я махом опустошаю бокал. Еще одно утро моей счастливой жизни. Тати уже проснулась. В ванной комнате шумит вода.
   "Что ж мне то же не помешает душ с утра". Раздевшись, я открываю дверь и вхожу. Моя Афродита, нагая и прекрасная поливает свои изящные линии тела водой. Заметив, как я за ней наблюдаю, она улыбается:
   - Доброе утро. Извини, не хотела тебя разбудить. Ты так сладко спал.
   Я подхожу и залезаю к ней в ванну. Прижимаю её влажное тело к себе и целую. Она обнимает меня. Струи воды из душа в её руке текут по моей спине. Немного отпрянув, она смотрит мне в глаза, спрашивает:
   - К чему такая нежность с утра?
   - Я тебя люблю!
   - Правда? - переспрашивает она. Тати знает о моих чувствах, и я ни разу не давал повода в них усомниться.
   - Ни за что на свете я не отпущу тебя...
   Мы снова сливаемся в страстном поцелуе.
   - Даже ради той горничной с огромным размером груди? - шутит она.
   - Ну, если только ради неё, - подыграв, отвечаю я.
   - Засранец, - улыбаясь, говорит Тати. Мы снова целуемся, раньше, чем я успеваю что-то ответить. Наша страсть затягивает нас обоих.
  
   Завтракать мы решили на балконе, благо весенний Париж радовал погодой. День должен был выдаться жарким. Пока мы ждем наш заказ, моя рыжая возлюбленная идет, переодеться, а я в махровом халате отеля курю на балконе. Среди голубого неба и перистых облаков, плывущих по нему, летит стая голубей. Солнце играет с зеленой листвой деревьев. Город живет своей обычной жизнью. Когда я почти докуриваю сигарету, раздается стук. Потушив окурок в пепельнице, я пересекаю гостиную и открываю дверь. За ней стоит портье с нашим заказом.
   - Где месье и мадмуазель будут завтракать? - спрашивает он.
   - На балконе, - отвечаю я.
   Юноша, умело, огибая препятствия своей тележкой, следует к предполагаемому месту трапезы. Поставив поднос на столик, он следует тем же маршрутом к двери, остановившись лишь у неё, невозмутимо ждет чаевых.
   - Держи, - протягивая ему купюру, говорю я.
   - Спасибо месье, - отвечает он, закрывая за собой дверь.
   - Мадмуазель Тати, завтрак подан, - громко зову свою любовь, следуя на балкон.
   - Уже иду, - отзывается она.
   На столике лежит коробочка. Я проверяю содержимое и, удостоверившись в его наличии, тут же прячу её в карман халата. Расположившись в соломенном кресле, медленно поглощаю круассан, запивая его кофе, "как истинный француз". По моему лицу растекается улыбка довольного кота.
   - А вот и я, - говорит Тати, появившись на балконе. Она одета в сарафан светло зеленного цвета. На шее висит золотой кулон с сапфиром, подаренный мной. Легкий макияж не губит, а подчеркивает её молодые черты лица. В её прелестных ушках я замечаю две маленькие сережки из золота, в форме снежинки, в центре которых располагаются сапфиры. Они кажутся мне до боли знакомыми.
   - Как я тебе? - спрашивает она.
   - Как всегда прекрасна, - отвечаю я. - А откуда у тебя эти сережки? Ты раньше их не одевала.
   - Ну, во-первых, они отлично смотрятся с кулоном, а во-вторых, с ними связана удивительная история, - она присаживается в кресло и делает глоток кофе из своей чашки. - Дело в том, что они достались мне по отдельности. Когда мне было десять, мне подарил одну из них в аэропорту молодой русский парень. Он был такой симпатичный и интересный, - пытаясь заставить меня ревновать, специально акцентируя внимание на парне, говорит Тати. - Возможно, именно из-за него я стала переводчиком.
   - А как звали этого парня, не помнишь?
   - Ой, это было так давно, сейчас и не вспомню даже.
   - А вторая?
   - А вторая мне досталось от русского врача. Когда я проходила стажировку, в Париж на делегацию ведущих хирургов слетались врачи из разных стран. Так вот мне доверили быть переводчиком этой русской. По-моему её звали Дарья. Так вот я носила сережку, подаренную тем парнем, как кулон. И после одного из семинаров мы разговаривали с Дарьей. Она заметила мой кулон и расспросила, откуда он у меня. Я ей рассказала. На что она ответила что-то вроде "что благодаря тому парню она и стала ведущим хирургом" и так далее и тому подобное. Сняла со своей шеи точно такую же сережку как у меня и вручила мне. Наверно они очень любили друг друга, но им пришлось расстаться. Грустно, правда?
   - Очень, - ели сдерживаясь от смеха, говорю я. - Мир безумно стал тесен.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Как-нибудь я тебе расскажу свою историю, то же очень интересную.
   - С удовольствием послушаю, - улыбаясь, отвечает Тати.
   - А почему ты надела их сегодня?
   - Я их надеваю только в исключительных случаях.
   - Это хорошо, потому что сегодня действительно такой случай.
   - У тебя тоже? - удивленно спрашивает она. - Тогда ты первый объяви, почему твой случай исключительный.
   Я подхожу и встаю на одно колено у её ног.
   - Тати, ты знаешь, как я тебя люблю, - на её глазах поблёскивают слезы. - Для меня нет ни чего в мире важнее тебя. Я хочу сделать тебе предложение. Ты станешь моей женой? - протягиваю раскрытую коробочку, в которой лежит золотое обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами. По её щекам текут слезы. Не сумев вымолвить ни слова, она, поджав губы и улыбаясь, лишь кивает головой. Я вытаскиваю кольцо и одеваю его ей на безымянный пальчик. Как только заканчивается эта официальная часть, она тут же бросается мне на шею, повалившись на пол, мы сливаемся в страстном поцелуе. Мы смеёмся лежа на полу, на балконе и целуемся, я счастлив. Это ни с чем несравнимое ощущение. Я просто счастлив. Казалось, ни кто в мире не может быть счастливее меня. Опомнившись, спрашиваю:
   - А у тебя какой исключительный случай?
   Она смотрит мне в глаза и говорит:
   - Я беременна...
   Я ошибся, можно быть еще счастливее...

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"