Полное или частичное использование без разрешения автора категорически запрещено.
Свидетельство о публикации ? 217100702204
? Copyright: Imanka, 2017
1.
Вечно пьяный, бледная кожа,
Знала бы ты, на что сейчас моя жизнь похожа.
Хранить я буду свои чувства до гроба,
Ты, конечно же, полюбишь другого.
А я другую
Не полюблю!
Страх! Боль! Алкоголь!
И как же так ты мне угодила?
Я подарил тебе любовь.
А ты её передарила!
Страх! Боль! Алкоголь!
Наверно, это просто так надо...
Я подарил тебе любовь.
А ты её перепродала.
С. Б. А. (с) Горький
Билл с легкой мечтательной улыбкой смотрел в окно и представлял, как проведет Рождество. Неделя каникул сейчас как нельзя кстати перед предстоящим "броском" в январе - надо закончить и сдать все курсовые и рефераты, составить и согласовать график экзаменов и зачетов, написать несколько эссе... а еще хотелось поковыряться в собственной рукописи, ибо мыслей в голове много, а времени на писанину совсем нет. И, конечно же, Бен... Двадцать седьмого они уезжают в Австрию кататься на лыжах. Пять дней с любимым... Билл улыбнулся широко-широко и протяжно вздохнул - еще целая неделя до отъезда. Так долго. Они вместе подобрали место и выбрали коттедж, заказали Биллу шлем, перчатки, сноубордическую одежду и термобелье. Бен обещал лично научить его кататься на сноуборде. Билл не любил экстремальные виды спорта, но ради Бена готов был выпрыгнуть из самолета без парашюта, если бы тот пообещал его спасти. А сегодня они договорились сходить в магазин и купить ботинки. Вчера, проводив любимого на занятия к первой паре, Билл битый час просидел на сайте, спустив все остатки своих накоплений на пуховик, смешную шапку, прикольные носки, веселые футболки и худи. Он хотел быть ярким, красивым и нравиться Бенжамину. Всего лишь неделя до отъезда. Это так мало. Еще столько дел.
- Всегда уделяйте внимание композиции текста. Зачастую автор так строит произведение, что уже его структура указывает на основную мысль.
Профессор встал напротив Билла и положил руку на парту. Узловатые пальцы, сухая кожа-пергамент. Чуть синеватые ногти - проблемы с сердцем. Билл поднял на него взгляд.
- Есть примеры?
- Мне очень нравится ретроспекция, - тут же отозвался Билл, словно ждал этого вопроса. Профессор одобрительно кивнул.- В мировой литературе этот прием используется достаточно часто. Например, недавно прочитанный нами русский писатель Федор Достоевский в романе "Преступление и наказание" делает ретроспекцию в одной из сцен. Это своего рода рассказ в рассказе, чтобы вернуть нас в прошлое и показать истоки произошедших событий. Довольно удобный прием. Я тоже использую ретроспекцию в своих работах.
- Надеюсь, Билл, вы станете столь же успешны, как и герр Достоевский, - улыбнулся преподаватель. - Кстати, раз уж мы заговорили о своих работах. Предлагаю всем к следующему семинару подготовить небольшие рассказы с использованием различных композиционных приемов. Мы разберем их на занятии и обсудим. Авторы самых интересных текстов могут рассчитывать на дополнительный балл при сдаче экзамена. А на сегодня всё, вы свободны. Только тихо. У нас еще целых пять минут лекции.
Билл вышел из аудитории одним из последних. Глянул в спины удаляющихся в сторону столовой однокурсников и пошел в противоположную. У Бена лекция на их этаже, поэтому он подождет звонка в фойе, а потом они вместе пойдут обедать. Они перестали скрывать свои отношения пару недель назад. Хотя Биллу "выход из шкафа" дался с большим трудом. И вроде бы нет особого негатива, никто не стал показывать пальцем, травить или что-то еще, но все равно немного страшно и непривычно. Некомфортно - он бы так это назвал.
Он завернул в туалет. Задержался перед зеркалом. Послюнявил кончик пальца и чуть подтер поехавшую в уголке глаз подводку. У них в универе так много шизанутых творческих личностей, что на его подведенные глаза никто и никогда не обращал внимания. Хоть в юбке, хоть в костюме Белоснежки ходи, народ поржет и успокоится. Из ближней кабинки раздался сдавленный стон. Билл замер и прислушался. Характерное сопение и едва слышные шлепки не оставили сомнений в происходящем. Он понимающе улыбнулся.
- Подожди, подожди, - торопливый шепот. - Я сейчас.
Билл хотел уже ретироваться с места событий, но до боли знакомый голос произнес до боли знакомые слова. Даже интонация была такой же, как сегодня утром:
- Я кончаю, - быстрые шлепки тела по телу. - Всё, я всё. - И протяжный стон.
Улыбка сползла с лица. Билл побледнел.
Звуки поцелуев и довольное перешептывание. Шуршание одежды. Молния. Любовники засмеялись.
Он бесшумно метнулся в соседнюю кабинку и бессильно привалился плечом к дверце.
- Ты же с нами в Рождество? - мурлыкающий голос.
- А то!
Вышли. Хлопнула дверь.
- Только без своего долбанутого придурка.
Вода полилась. Моют руки.
- Что я, больной, что ли? - хохотнул любимый.- С этим бревном только каникулы себе портить. - Смачный поцелуй и что-то неразборчивое. Билл густо покраснел. - Кстати, я таки смог раскрутить его на поездку в Тироль. Он оплатил большой коттедж. Передай Люке, что он проиграл наш спор, а остальным - пусть готовятся весело встретить Новый год там, где мы хотели! - Он тихо присвистнул и, видимо, что-то изобразил, потому что второй засмеялся. Послышались звуки возни. Билла передернуло от отвращения.
- А этого куда? - сквозь очередной поцелуй.
- У меня есть план, - заговорщицким тоном произнес Бен с улыбкой в голосе.
- Видеть не могу, как он к тебе лезет, - ревниво сообщил соперник капризным голосом. Билл все никак не мог определить, кто же это. - Удавить хочется.
- Потерпи. Я же для тебя всё это делаю. - Поцелуй. - Ты же хотел отдохнуть. Я устроил. Это будет самая романтичная неделя. Обещаю.
"Это будет самая романтичная неделя. Обещаю", - эхом отозвались слова в памяти. Бен произнес их после того, как Билл оплатил коттедж. Поцеловал. Завалил на кровать. И... Билл зажмурился, мысленно приказывая им убираться.
Шаги. Все стихло.
Он сполз по стене на пол и закрыл лицо руками. Жалко ли ему потраченных денег? Нет. Правда, это были вообще все его сбережения, но большую часть можно вернуть, аннулировав бронь на гостиницу и сдав билеты на поезд. Слава богу, что все оформлено на него. Одежду тоже можно вернуть. Это добавит ему штрафных баллов на сайтах, но что делать? Конечно, часть денег он потеряет на страховках и пересылке, черт с ними... За собственную глупость и доверчивость надо платить. Бен был у него первым. Билл хотел, чтобы он стал единственным. Ему даже казалось, что он влюбился... Идиот.
Он не помнил, как в полной прострации дошел до дома. Внутри сжалась гигантская пружина, которая вот-вот грозила разжаться и вынести мозг, разнести мир, уничтожить все вокруг. Он не выл, не кричал, не рыдал, не крушил то, что попадалось под ноги и руки. Он крепко сжал зубы и молчал, позволяя гневу перекипеть внутри. Этому он научился в приемной семье. Для его воспитателей опека стала неплохим источником дохода. Поэтому с детства он служил только интересам "семьи", выполняя все прихоти "отца" и "матери". Дети были разными. Кто-то, как он, прошел через несколько семей, прежде чем "застрять" в этой. Кто-то был из неблагополучных. Были даже бродяги и беспризорники. Свора шакалов и упырей - так он называл своих "братьев" и "сестер", всякий раз испытывая колоссальнейший дискомфорт на утренних и вечерних ритуальных "обнимашках" и признаниях в "любви" ближнему своему. Впрочем, ему еще повезло. Его единственный друг Лукас писал, что попал в семью священника-извращенца. Они переписывались несколько месяцев, а потом тот перестал отвечать. Билл так и не смог выяснить, что с ним.
Пролежав несколько часов в позе эмбриона, прокручивая в голове подслушанный разговор, мысленно проговаривая обвинительные речи и даже избивая обидчиков, Билл был вынужден признать, что все не так уж и плохо, если разобраться. Однозначно, это был сильный удар в спину, настоящее предательство, но, если бы Бен осуществил свой подлый план в день или во время поездки, то он бы пострадал сильнее, и финансово, и морально. А пока что Билл внезапно испортил Бену запланированный не с ним отдых и потерял из-за этого пару сотен на аннулировании всех заказов. Правда, теперь непонятно, как ходить в уни. Но об этом он подумает позже. Сейчас бы что-нибудь сделать с пружиной внутри, которую так и не отпустило, а из-за нее он похож на бочку с порохом, на которой кто-то разжег костер - того гляди, взорвется и разнесет все к чертям.
Бен пришел вечером. Билл слышал, как тот звонил в домофон, а потом в квартиру. Он лишь перевернулся на другой бок и положил подушку на голову, чтобы ничего не слышать. Это не помогло. Бывший оказался настырным в своем желании встретиться. Хорошо, что Билл не успел передать ему ключи от квартиры. Они планировали съехаться. Бену повезло - он жил в общаге, а у Билла была муниципальная квартирка, которую он оплачивал из пособия фонда поддержки образования. Надо собрать его вещи и выкинуть. Черт, что же так хреново-то! В первый раз, что ли, его так подставили...
Бену было мало просто секса. Он действовал быстро, стремительно и напористо. Пер напролом, ломая преграду за преградой. Он не давал ему прохода в уни, писал каждые десять минут, звонил каждый час. Он ловил его у аудиторий после занятий, провожал домой, таскал обедать и ужинать. Он окружил его собой, проник в его мир, пробрался в сознание, поселился в душе. Билл продержался ровно месяц. Они стали встречаться. Бен оказался неплохим любовником. Впрочем, Биллу было не с чем сравнивать. Ему все нравилось. Бен вызывал в его душе такой прилив радости, тепла и света, что казалось, лучше и быть не может. Билл был просто неприлично счастлив, не обращал внимания ни на что, он любил и был любим. Бен все чаще оставался у него ночевать, все чаще произносил "мы". Его вещи медленно завоевывали пространство квартирки Билла. Сначала переехали зубная щетка, бритвенный станок и тапочки. Билл с большой любовью выбрал для своего парня махровый халат и купил новое полотенце - только для Бенжамина. На кухне появился любимый стул Бенни, любимая чашка, пепельница. Билл готовил то, что любит Бен. Покупал вино, которое любит Бен. Даже туалетная бумага была любимого Беном цвета. Чертов Бен обложил его со всех сторон. И сейчас это всё кошмарно давило на нервы и сознание. А месяц назад они стали обсуждать совместный отдых. Бен сказал, что давно мечтает о поездке в Майрхофен , потому что там прекрасные склоны на любой вкус, красивая природа, ночные тусовки и классная кухня. Билл погуглил цены, прикинул свои возможности и... решился подарить любимому эту поездку на Новый год. Он никогда и никому не дарил ничего такого. Почему бы нет. Господи, какой же он идиот... Так глупо вляпаться. Хотелось от стыда исчезнуть из этого мира навсегда. Или хотя бы забиться куда-нибудь в темный угол, накрыться толстым одеялом и не вылезать на свет, пока о нем все не забудут.
Через три дня Билл вспомнил, что ничего не ел. Его как-то странно повело в сторону, когда он все-таки поднялся с кровати. Он сел. Запустил руки в волосы. Потер глаза. Надо как-то жить дальше. Разбитое сердце - не повод бросать универ. Надо собраться. Сегодня до конца дня он еще позволит себе пострадать, а завтра - вперед, грызть гранит науки. Текст бы еще написать к семинару. Настроение - отстой. Как же заставить себя жить? Главное, завтра не струсить и доехать до уни. Рождество в одиночестве - это так мило. Впрочем, как обычно. Как последние четыре года, когда он наконец-то вырвался из-под опеки и переехал в квартирку в другой город. Настоящий подарок судьбы! Жаль только, что это был всего лишь другой город. Если бы у него была возможность, он бы сбежал от опекунов на другую планету, в другой мир. За четыре года он не позвонил им ни разу. Лишь первое свободное ото всех Рождество было счастливым. Он праздновал свою независимость в гордом блаженном одиночестве. Кстати... Надо включить телефон. Завтра. Сегодня он еще не готов.
История 24.
В этот раз путь Хранителя был долог и особенно тяжел. Он преодолел пустыню, пересек океан и едва не замерз в горах, когда огибал в лютый буран очередную снежную вершину. Усталость шептала ему - найди пещеру и спрячься, пережди, отдохни, но он все равно упрямо летел вперед, пока силы окончательно не иссякли. Он боялся не успеть.
И не успел. Они разминулись с Творцом в считанные минуты. Хранитель чувствовал его теплый запах, который все еще берегли камни и трава. Он ощущал ласковые прикосновения ветра, который касался его одежд. Он видел угасающее свечение, оставшееся после перехода. Творец был здесь, именно на этом месте, где сейчас стоял Хранитель. И именно здесь, именно сейчас его следы вновь обрывались и терялись в переплетении старых дорог временных коридоров. Хранитель хотел последовать за ним, но портал закрыт, а у него не осталось сил, чтобы разблокировать его и запустить. Он устало опустился на каменистую землю. Хотелось свернуться маленьким клубком и лежать так долго-долго, пока уставшие крылья вновь не смогут поймать потоки ветра, а в голове не возникнет путь к Творцу. Но здесь плохое место. Надо найти убежище и отдохнуть, иначе он не сможет справиться с опасностью, не защитится сам и не защитит Творца. Хранитель блаженно потянулся. На темно-синей с зеленовато-золотым отливом чешуе заиграли серебристые блики, дарованные ему уходящей луной. Короткий разбег и прыжок в пропасть. Взмах больших кожаных крыльев. Поймать поток. Огромный дракон черной тенью пронесся над склоном.
Пролетая над пригорьем, совсем близко к сосновым верхушкам, он заприметил в утреннем полумраке небольшую пещеру. Сделал круг, проверяя всё ли спокойно, и, осторожно лавируя между стройных стволов корабельных сосен, наконец-то опустился на землю. Сильные лапы подкосились, крылья безвольно раскинулись в стороны. Он вытянулся и от усталости закрыл глаза. Надо заставить себя встать, добраться до пещеры и отдохнуть в безопасности. Проблема только в том, что он вообще не в состоянии больше двигаться.
Хранитель приподнял голову и попытался собрать крылья.
Перед ним стояла Эльвенэль - Хранитель великого Эдгиса - в человеческом обличии. Молодая прекрасная женщина с золотыми волосами. Ее нежно-бежевое платье отливало благородным розовым золотом в лучах просыпающегося солнца. Тонкие черты лица, изящные руки, гибкое тело. Она сама выглядела солнечным лучом на фоне всё еще черного леса.
- Какими судьбами? - Хранитель сделал над собой усилие и обернулся человеком, чтобы было удобнее с ней разговаривать. Встал ровно, как и подобает Хранителю Творца, горделиво окинул высокомерным взглядом женщину.
- Ветер нашептал, что здесь совсем недавно был Творец, - она нежно улыбнулась. - Я, как и ты, поспешила ему навстречу.
Хранитель презрительно ухмыльнулся:
- Видимо, ты, как и я, тоже опоздала?
Эльвенэль склонила голову на бок. Губы все также оставались тронуты теплой улыбкой. Она провела рукой по волосам. Браслеты на запястьях переливчато звякнули. Колокольчики тонко пискнули и затихли.
- Что ты чувствуешь, зная, что за ним охотятся все Хранители темного мира?
- Я чувствую гордость. Он сильный, умный и опасный. И ты это знаешь не хуже меня. Поэтому вы боитесь и ненавидите его. Еще я чувствую, как бьется его сердце, слышу его мысли, вижу его глазами. Он знает, что я рядом и защищаю его.
Она рассмеялась.
- Ты так предан Творцу, хотя видел его лишь в момент единения ваших душ. Ты даже не знаешь, какой он на самом деле, примет ли он тебя или уничтожит. Что будет, если мы найдем его, а тебя не будет рядом? Например, как сегодня. Ведь, в отличие от тебя, я видела его. Видела за мгновение до перемещения. А ты опоздал. Впрочем, как обычно.
Хранитель снисходительно глянул на нее и вздохнул:
- Неужели ты не знаешь? Чтобы защитить его, мне не надо находиться рядом. Достаточно просто чувствовать его. И от этого он в безопасности.
- Ты настолько силен, что способен защитить его на расстоянии? - Эльвенэль недоверчиво покачала головой и улыбнулась шире.
Хранитель скромно пожал плечами:
-Великому Эдгису не так повезло со своим Хранителем, не правда ли?
- А что станет с Творцом, если ты погибнешь? Кто защитит его тогда? - голос женщины сочился медом.
- Уж не ты ли пришла сразиться со мной, о прекрасная Эльвенэль? - рассмеялся Хранитель.
Она застенчиво потупилась и проворковала:
- Как можно? Я не пачкаю руки. Бои для мужчин.
Эльвенэль изящно подняла руку вверх. Темнота зашевелилась, ожила. То там, то тут стали вспыхивать желтые глаза Хранителей низшего мира. Черные, как смоль, они выходили из-за деревьев, поднимались с земли, ловко спускались по веткам.
Хранитель окинул быстрым взглядом приближающихся к нему драконов и самоуверенно улыбнулся. Их слишком много, а он едва держится. Даже будучи полным сил, он бы вряд ли выиграл эту битву, сейчас же...
- Мы давно напали на след Творца. А сегодня лишь едва разминулись во временных коридорах. Но ему не скрыться от нас, и ты это знаешь. Да, мы с тобой оба опоздали. Но не Творец был моей целью. Я ждала тебя. - Она красивым жестом обвела окруживших их драконов. - Когда ты будешь мертв, я вырежу твое сердце и отнесу своему господину. Без твоей защиты справиться с Творцом не составит никакого труда.
Хранитель изящно поклонился:
- После этого боя, восхитительная Эльвенэль, о тебе обязательно сложат легенды. Жаль, что в них менестрели расскажут не о том, как ты была прекрасна, а о том, как служила предателям.
- Толиманцы не слишком сентиментальны, чтобы помнить такие мелочи. Впрочем... О тебе даже легенд не сложат. Ведь их больше некому слагать. Прощай, Хранитель Творца, последний из арктурианцев.
Эльвенэль приняла свой истинный облик. Золотистый дракон взмыл в небо и исчез в свинцовых тучах.
Хранитель еще раз обвел взглядом стоящих вокруг драконов. Слишком много. Он физически не выдержит этот бой. Но Эльвенэль права - если он погибнет, враги пробьют защиту и найдут Творца, и тогда их мир исчезнет безвозвратно - арктурианцы навсегда канут в небытие. Он должен защитить Творца. Он обязан выжить. Ради него. Ради их расы. Ради будущей жизни.
Еще никогда Хранитель не сражался так отчаянно. Он убивал без каких-либо сожалений, бил наверняка. Крепкие черные когти вспарывали толстую чешуйчатую кожу, повреждали вены, рвали артерии, мышцы, перепонки крыльев. Сильные пальцы ломали кости. Он легко перекусывал глотки. Длинный хвост с острыми шипами на конце не позволял никому напасть сзади. Но их все еще было слишком много на него одного. Из глубоких ран сочилась кровь. Разорванное крыло не позволяло взлететь. Он обессиленно пригнулся к земле, тяжело дыша и зажав лапой рваную рану на животе. Сквозь пальцы сочилась темно-синяя кровь. Капли падали на залитую черной и красной кровью врага землю, превращая ее в скользкое грязное месиво. Он оскалился, обнажив окровавленные клыки, понимая, что больше не сможет отразить ни одной атаки. Остался последний способ.
Хранитель закрыл глаза, внимательно слушая окружающий мир.
Это его единственный шанс выжить. Лишь бы хватило сил.
Драконы готовились к новому нападению. Приближались. Он чувствовал вибрацию земли под их тяжелыми шагами. Шуршание хвои под хвостами.
Вот некоторые из них пригнулись перед прыжками.
Сильные толчки.
Лапы отрываются от земли...
- Тардор! - громко воскликнул Хранитель, резко распрямляясь и расставляя лапы в стороны.
От него по кругу пошла мощная голубая волна. Словно диск гигантской пилы, она проходила сквозь тела, разрубая их на части. Вокруг падали драконы, деревья, летели в стороны щепки от срубленных веток кустарников.
Постепенно голубое свечение сходило на нет, таяло, растворялось в подступившем с болота тумане.
Стало очень тихо. Пахло кровью, землей, паленым мясом и щепой.
Хранитель рухнул навзничь. Надо немедленно убираться с этого места, потому что если Эльвенэль действительно вернется, а она обязательно вернется, то добить его ей не составит никакого труда.
С огромным трудом передвигая лапами, он выбрался из кучи тел, и дополз до пещеры. Щелкнул пальцами, закрывая вход от посторонних, и провалился в вязкую болезненную черноту.
"Ты так предан Творцу, хотя видел его лишь в момент единения ваших душ..." В момент единения душ... Хранитель часто вспоминал этот момент. Наверное, все эти годы он и держался только благодаря своим воспоминаниям. Он видел прекрасный светло-голубой зал, залитый солнцем. Серебристо-белые одеяния вельмож. Видел, как переплетаются солнечные и лунные лучи над люлькой, в которой в белоснежном покрывале лежит новорожденный малыш. Видел, как Великий Маг добавляет звездного сияния в то свечение. От люльки отделяется светящийся сгусток холодного синего цвета. Замирает в воздухе. Великий Маг поднимает ладони к небу. Энергии света, тьмы, звезд, стихий летят к синему сгустку и наполняют его своей силой.
"Творец! Творец! Родился Творец! - разносятся восхищенные возгласы по залу. - Хранитель рода! Возрождение расы! Прямой потомок Творцов! Мальчик с голубой кровью!"
"Хранитель, приди!" - призывает Великий Маг.
И снова серебристое марево. Яркое свечение и вспышка белого огня.
Руку Великого Мага оплел маленький темно-синий дракон. Цепкие лапки крепко вцепились в кожу. Хвост обхватил предплечье. Несуразно длинные крылья расправляются. Они слишком большие, он еще не умеет летать. Машет ими. Путается в них.
Маленький белый сгусток отделяется от дракона. К нему навстречу стремительно несется синий сгусток. Они врываются друг в друга. Искрят. Взрываются. Рассыпаются и снова собираются в единый сгусток.
"Души объединились. Это самый сильный Хранитель из всех, которые когда-либо даровались нашему Роду, - громогласно провозглашает Великий Маг. - Творец под защитой. Пока жив Хранитель, никто и никогда не причинит вреда Творцу".
Творец стал последним рожденным арктурианцем и единственным выжившим, а он, Хранитель, - последним хранителем расы. Через несколько часов их мир погиб. Хранитель не знал подробностей. Он сам только-только родился. От смерти его спас Великий Маг, пожертвовав собой. Он же заложил в новорожденного дракона память предков, которую следовало передать Творцу в назначенный час. Но в тех знаниях не было ничего о печальных событиях настоящего. Хранитель лишь знал, что на арктурианцев напали толиманцы, полностью уничтожив все живое на Арктуре, превратив их мир в безжизненную пустыню. Руководили восстанием два брата - Эдгис и Элхаон, великие стражи нижнего мира Толиман. Перед смертью Великий Маг сказал Хранителю, что новорожденный мальчик сможет возродить их мир, потому что наделен редким даром - он умеет дарить жизнь. Творец стал единственным арктурианцем, кого Великий Маг успел спасти. Он выкинул ребенка в другие миры, а потом они с Хранителем защищали портал ценой собственной жизни. Когда стало понятно, что им не выжить, Великий Маг переместил Хранителя следом за Творцом. Вот только его сил не хватило, чтобы закинуть маленького дракона в тот же мир, в котором исчез Творец. С тех пор Хранитель ищет Творца и никак не может найти. Сегодня он впервые за многие годы почти догнал его...
- Отличная история, Билл. Браво, - профессор удовлетворенно кивнул. - Вы действительно прекрасно справляетесь с ретроспекцией. Все флешбэки к месту и отлично раскрывают ваш мир. Диалог Хранителя и драконессы мне показался немного затянутым. Согласитесь, несколько странно - героиня видит совершенно обессиленного героя и дает ему возможность перевести дух перед очередным боем, вместо того, чтобы добить, пока тот еще слаб.
- Она уважает его как соперника, - не слишком уверенно отозвался Билл. - К тому же, если они сразу на него нападут, то это будет выглядеть, как убийство. А ей хочется, чтобы создалась видимость честной борьбы. Как-то так...
- Хорошо, - улыбнулся мужчина. - Спишем это на то, что мы видели лишь одну сцену из их жизни и не знаем всех подробностей. У кого-то есть вопросы? - он посмотрел на аудиторию.
- А что с Хранителем? - раздался женский голос с задних рядов. - Он выжил?
- Он очень тяжело ранен. Я пока его не спасал, - смущенно ответил он.
- Что ж, ждем спасения Хранителя. Спасибо, Билл, можете садиться. Кто еще нас порадует интересной историей в этот чудесный предпраздничный вечер? Мадлен, прошу. О чем вы нам расскажете?
Билл сел на место и уставился в окно. Желтый фонарь красиво подсвечивал тяжелые рыхлые снежинки, мягкими хлопьями опускающиеся на отлив с той стороны стекла. Черные ветви каштана гордо торчали вверх, придавая пейзажу некоторую графичность. Он ни о чем не думал. Успокоительное, упаковку которого он выпил утром, позволяло держаться относительно уверенно. Вот только он пока так и не смог заставить себя включить телефон. Одно он знал точно - Бена сегодня в уни нет, у него день практики, а значит, можно не опасаться, что они встретятся. Последний учебный день перед рождественскими каникулами и первый день его жизни без Бена. Черт! Опять все мысли о Бене! Пусть катится ко всем чертям! Билл недовольно сдвинул брови. Надо как-то отвлечься.
Кстати, интересно: до сих пор Хранитель никогда не превращался в человека, он всегда был драконом. Вообще, в его мире Хранители Сильных могли быть совершенно любого облика - хоть лисой, хоть медведем, хоть белочкой. Он подсмотрел эту идею у шаманов. Ему нравилась тема с тотемными животными, которые сопровождают человека по жизни и охраняют его от невзгод. Он долго размышлял, кто бы мог составить Творцу пару. Кроме иссиня-черного дракона с зеленовато-золотистым отливом чешуи на ум так ничего и не пришло. Он очень хорошо его видел - достаточно большой, гибкий, как змея, сильный и опасный, как белый медведь, ускользающий, как ртуть. Глаза цвета каштанового меда. Мощная пасть с клыками и длинным раздвоенным языком. На голове два красиво изогнутых рога и изящные остроконечные уши. От лба к хвосту через все тело идет гребень. Крылья огромные, крепкие, ярко-синие. На хвосте шипы, позволяющие разить противника. Билл был без ума от своего Хранителя. Он знал, что это небесный дракон, который призван охранять небеса и защищать богов. Благодаря силе, которую передал ему умирающий Великий Маг, Хранитель может использовать магию. Конечно, не так часто и хорошо, как сам Маг, но в критической ситуации его познаний хватало на то, чтобы благополучно выбраться из передряги. Вот только вчера впервые за все время их многолетнего творческого знакомства дракон стал человеком. И Билл попытался представить, как именно должен выглядеть этот мужчина, потому что вчера он видел его исключительно со спины, словно сам находился на поле боя рядом с ним, но за ним. Он попытался нарисовать его лицо на обратной стороне листа, но получилась какая-то ерунда - смесь его лица и лица Бена. Вот правду ж говорят, что чтобы ни рисовал художник, он всегда в первую очередь рисует сам себя. И тех, о ком думает. Билл больше не думал о Бене. Старался не думать.
- Билл! - Бен впечатал его в стену и при всех впился в губы жадным поцелуем.
Билл так опешил, что даже не оказал никакого сопротивления. Мимо на выход из аудитории спешили студенты. Профессор собирал свои тетради и книги в портфель. Стало чертовски обидно, неприятно и стыдно. Он почувствовал, как уши и щеки вспыхнули красным. Билл недовольно замычал и наконец-то вырвался из крепких объятий.
- Билли! Я так скучал! Я не знал, что думать! Я три дня провел под твоими окнами, в надежде, что ты вот-вот вернешься домой! Где ты был, Билли?
Он опустил голову и плотно сжал губы. Чувство гадливости накрывало с головой. Хотелось умыться и почистить зубы.
- Что с тобой, Билли? - ласково спросил Бенжамин, трогательно заглядывая в глаза.
Мимо прошел профессор.
- Хорошего Рождества, герр Кляйн! - кивнул Бен мужчине.
- Взаимно, Бен! И вам хорошего Рождества.
- Хорошего Рождества, - вяло буркнул Билл в спину удаляющемуся преподавателю. Потом резко развернулся и все-таки вышел из аудитории.
- Билл, да что с тобой? - понесся следом Бен, хватая его за руки.
Билл остановился. Осмотрелся - вокруг так много людей. Закатывать прилюдно любовные сцены - пошлейшая из идей.
- Бенжамин, - сказал он тихо. - Я все знаю. Сделай одолжение, давай разойдемся как цивилизованные люди без истерик.
- Что ты знаешь? - Бен сделал шаг ему навстречу, попытавшись обнять, но Билл резко увернулся от распахнутых объятий. На них стали оборачиваться, заинтересованно смотреть. - Это все ложь и наговоры. Что бы тебе ни сказали, это ложь! Меня оклеветали!
Билл покачал головой и вымученно улыбнулся.
- Извини, что испортил тебе новогодний отдых с друзьями в Австрии. Кстати, а как ты хотел от меня избавиться? - он задорно улыбнулся. - Уничтожить мои билеты? Сдать полиции? Скинуть с горы? Или унизить перед всеми и вынудить уйти? А, Бен? Что вы приготовили для меня? Надеюсь, Люка уже расплатился с тобой? Аллилуйя! Бенжамин Вернер наконец-то способен купить хоть какой-то подарок своему любовнику на Рождество!
Лицо Бена изменилось. Взгляд стал жестким.
Билл отзеркалил его.
- Хорошего Рождества, Бен, - голос звучал тихо и опасно. Верхняя губа дернулась вверх, как у дикого зверя. Но Билл справился с эмоциями. - И не попадайся больше мне на пути. - Одарил бывшего любовника презрительным взглядом, небрежно бросив: - Прощай! - развернулся и рванул вон из здания. Потому что еще чуть-чуть, и он разревется, как обиженная девочка, от цинизма и несправедливости этого чертового мира.
2.
Так ненавидеть на самом на деле нельзя.
Ты зыришь с укором, а я
Обесцвечу глаза, я обезличу тебя.
Я тебя ненавижу.
Я тебя ненавижу.
Я тебя ненавижу.
Ненавижу, ненавижу.
Ненавижу (с) Земфира
Несколько часов он шарахался по городу, как безумный. Пружину все-таки отпустило. Его трясло и крутило. Крутило так сильно, что сводило живот, кишки словно кто-то наматывал на руку. Его разрывало изнутри. Когда терпеть стало невмочь, он остановился посреди какой-то площади, задрал лицо к свинцовому небу и заорал, выпуская боль наружу, подставляя лицо хлопьям снега. Люди вокруг стали оборачиваться, отходить подальше, делать робкие попытки подойти и в то же время не смея приблизиться. Когда воздух в легких кончился, Билл замолчал. Стало немного легче. Только люди смотрели на него несколько... странно. Он виновато улыбнулся и ретировался восвояси.
Он не ругал себя, не посыпал голову пеплом, не обвинял Бенжамина ни в чем. Единственное, что Билла сейчас волновало, - как этот человек проник к нему в душу. С глубочайшего детства ему вдолбили в сознание, что никому нельзя доверять. Ни при каких условиях. Ни-за-что. Ни-ко-му. Ни-ког-да. Ему даже показали на практике пару раз, что бывает с доверчивыми дурачками. Оооо, Билл очень хорошо усвоил те уроки. И не доверял никому и никогда. Если ты доверяешь, ты слабый. Нет доверия - нет боли. Нет слабых мест. Нет никаких зацепок. Ты неуязвим. Как только появляется доверие, всегда найдется кто-то, кто со всей широты душевной нагадит тебе в душу. На каком этапе Билл начал ему доверять? И главное, какого черта он начал доверять первому встречному? Он хотел тепла. Хотел ласки. Бен говорил об их будущем. Совместном будущем. В красках рассказывал, как они поедут туда, сюда, к тем, к этим, как классно проведут время, как будет круто, весело и интересно. Он пролез на его территорию, занял место с краю кровати - как бы защищая его, заставляя поверить, что Билл в безопасности, объявил табуретку на кухне своей - обозначил свое место в его доме, сделал "эмоциональный якорь". Они мечтали о лете... Вот он - ключ к разгадке! Бенжамин построил розовый замок, поставил в центре ту самую табуретку и сказал - мечтай! И Билл мечтал. Он намечтал себе столько, что хватило бы на три счастливых жизни. Но если разобраться, по сути, Бен не сделал ни-че-го из того, что обещал. Вообще ничего. Не сдержал ни единого, даже самого легкого и пустячного обещания. Взять ту же поездку в Тироль. Сначала Бен поразглагольствовал на тему, как было бы здорово куда-нибудь съездить на каникулах только вдвоем. Билл горячо поддержал его идею. Он никогда и никуда не выезжал с кем-то в паре, тем более с любимым человеком, когда кажется, что мир вокруг искрит от счастья, а воздух опьяняет радостью. Потом они еще поговорили о том, как было бы прекрасно отдохнуть, позаниматься вдоволь сексом, подурачиться. Он словно читал мысли Билла, озвучивал все его тайные фантазии и скромные мечты. Бен рисовал ему картинки их совместного счастливого валяния в снегу, вечеров у камина, поедания колбасок... Билл так хорошо все это представлял, что отдал деньги за свои фантазии без какого-либо сожаления. Его не волновало даже то, что на эти внезапно случившиеся пять дней он копил целых четыре года, отказывая себе во многом. Главное, чтобы подарок понравился Бену. Безмозглый идиот. Облапошили, как глупого гусенка. Интересно, кто тот счастливчик, ради которого Бен так напрягался? Бесит!
Бенжамин ждал его на лавочке у подъезда. Билл слишком поздно его заметил, поэтому сбежать не успел.
- Я хочу поговорить! - торопливо начал бывший любовник, подрываясь ему навстречу и виновато заглядывая в глаза.
- Почему бы тебе просто не свалить в туман? - поморщился Билл, не позволяя себя обнять.
- Всё, что тебе наплели про меня, - это неправда.
- Да ладно! - Билл ухмыльнулся уголком губ и выгнул бровь. Он даже не считал нужным прятать сарказм.
- Билл, это ложь от первого слова до последнего. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Ты мне очень дорог. Только представь... - Бен сделал шаг вперед.
Билл шарахнулся от него в сторону. Отошел на безопасное расстояние.
- Только представь, как здорово мы отдохнем. Я не собирался тебя кидать или что ты там себе навыдумывал. Я готовил для тебя подарок, это правда, но ничего такого. Ничего плохого, Билл. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив рядом со мной. Я подрабатывал, чтобы... Эх, Билл, как ты можешь так поступать со мной? Почему ты поверил кому-то, а не мне, своему другу и любимому? - Бен трагично опустил руки и повесил голову. Того гляди, расплачется.
Билл состроил скучающую физиономию и пробормотал:
- Скажи честно, я произвожу впечатление пятилетнего ребенка? Вроде бы кажется, что я выгляжу на свой возраст. Нет?
- Почему ты мне не веришь? - трагично заломил руки Бен. - Почему веришь другим?
Билл потер глаза и помассировал виски. Бен в самом деле думает, что этот театр одного крайне хренового актера способен как-то повлиять на его решение?
- Бенжамин, ты зря стараешься, - спокойным будничным тоном сообщил Билл. - Мне никто и ничего не говорил, я все сам слышал и видел. Во всех подробностях, если тебе это вдруг интересно.
- Что ты видел? - продолжал настаивать Бен.
Это начинало раздражать.
- Я был в туалете, когда вы трахались, и слышал разговор от первого слова до последнего. Я даже не обиделся, что ты назвал меня бревном. Извини, никакой поездки не будет. Я отменил бронь и сдал билеты. Тебе придется придумать что-то еще, чтобы ублажить своего дружка.
- Это не то, что ты подумал! - горячо возразил он.
Билл громко захохотал. Он слышал об этом, но еще ни разу не видел. Надо будет как-нибудь использовать этот момент в тексте. Казалось, что даже если бы Бенжамин заметил его в том злополучном туалете, будучи в чужой жопе, он бы все равно пытался доказать, что эта жопа непонятно откуда взялась и сама на его член наскочила, а он всего лишь поссать пришел. Чем дальше, тем абсурднее выглядела ситуация. Хватит. Билл хлопнул бывшего по плечу и вознамерился пройти к подъезду. Неожиданно тот схватил его за кашне и с силой дернул на себя, наматывая ткань на руку. Шарф весьма неприятно сдавил горло. Показательно-ванильно-страдательный взгляд парня стал жестким и даже в некотором роде жестоким.
- Что ты сказал?
Билл попытался вырваться, но Бен лишь сильнее закрутил кашне.
- Что слышал! - выплюнул в лицо. - Прощай, Тироль! Научись уже сам зарабатывать на ублажение своего любовника. Нищеброд.
Ощутимый тычок под ребра. Билл сдавленно охнул. И тут же ответил от всей души. Со всей силы. Со всей ненавистью, которую все-таки испытывал к этому лживому ублюдку.
Бен, не ожидавший ответного удара, вскрикнул, но шарф не выпустил.
- Мразь! - замахнулся он. Билл был к этому готов. Ха, дорогой Бенни, если бы ты только знал, как часто в детстве ему приходилось отстаивать свое право на что-либо.
Билл перехватил его руку, не позволяя себя ударить, и резко провернул назад. Тот снова вскрикнул от боли. Сильный удар-толчок в грудь. Билл едва не навернулся, потеряв равновесие. Тут же удар по скуле, и он все-таки свалился. Занесенная нога... Страх волной прошел по телу: однажды ему так уже отбили почки - повалили наземь и пинали, пока он не потерял сознание, потом больница и холодный пот от мысли, что мочевой пузырь полный...
- Тардор! - зачем-то заорал Билл, выставив руку вперед, с трудом увернувшись от пинка.
Бен замер на мгновение...
Нет, никакой голубой волны, как в его вчерашних фантазиях, не образовалось. Деревья устояли, ветви кустов в палисаднике все также лохмато торчали в стороны, а тело Бенжамина как было целым, так и осталось. И это было самым обидным.
...потом отмер и зло процедил:
- Ты еще пожалеешь, что испортил нам праздник. Лучше сдохни заранее. Я превращу твою жизнь в ад.
Билл промолчал, решив, что вести беседу, лежа на земле в невыгодной позиции, - не самое умное решение. Пусть убирается. Проигранная битва - еще не проигранная война. Он обязательно что-нибудь придумает.
Дома оцепенение отпустило, адреналин схлынул, уступив место жгучей ненависти и обиде. Его затрясло. Он выкурил пару сигарет, хлебнул виски. Собрал все вещи Бена и выкинул. Разорвал все фотографии. Уничтожил всё, что хотя бы отдаленно напоминало ему о бывшем. Запустил ноут. Надо сделать две вещи. Во-первых, заблокировать урода везде и вычистить виртуальное пространство. Бен должен навсегда исчезнуть из его жизни. Во-вторых, внести небольшие правки в текст. Хранитель применил магию без оглядки на свое положение в данный отрезок времени, не оценивая ситуацию. Он просто понял, что ему конец, и испугался. Надо переработать сцену. По-другому расставить акценты, добавить деталей и штрихов. Хоть какой-то прок от произошедшего. Он выделил абзац боя желтым и сделал примечание - страх, отчаянье, ненависть. Потом исправит. Сейчас он слишком перевозбужден. Как-то в уни они с ребятами обсуждали, кто как пишет, и Билл с удивлением узнал, что очень многие погружаются в героя, перевоплощаются в него. Герой - это своеобразный симбиоз автора и его качеств, мыслей, отношения к тем или иным ситуациям. Билл ассоциировал себя с Хранителем. Нет, Хранитель не был Биллом, а Билл не фантазировал себя Хранителем. Скорее литературный друг, очень и очень близкий ему по духу. Билл иногда даже специально повторял вслух в компаниях какие-то фразы Хранителя, чтобы посмотреть, насколько они реальны, как звучат, как выглядят. Иногда, правда, случалось так, что если он никак не мог справиться с какой-то сценой или явно не дотягивал ее по накалу, то что-то происходило с ним в жизни. Как сегодня с Беном. Он вчера несколько часов мучился с боем, так прорисовывал его, пытался показать ощущения Хранителя... И вот - хотел ощущений - получи! Теперь исправляй. Так что Бену даже спасибо можно сказать за то, что показал, что на самом деле испытал Хранитель. Билл грустно ухмыльнулся. Ладно, он его замочит в какой-нибудь особо страшной сцене. Если Бенжамин не стал ему другом и парнем, то пусть хотя бы послужит персонажем. Нечего фактуре пропадать. Он прикурил сигарету, выпустил дым и обвел потухшим взглядом темноту комнаты. Сегодня Рождество. Надо дойти до магазина и купить хоть каких-то продуктов. И елку. Для себя. Все-таки праздник...
Билл вышел из подъезда и едва не навернулся, наступив в темноте на что-то черное у ступени. С трудом удержал равновесие, взмахнув руками и чертыхнувшись. Что-то меховое... Жилетку, что ли, кто-то выкинул или воротник от шубы? Он хотел пинком отправить вещь в палисадник к соседям, но в последний момент остановился. Открыл подъездную дверь, чтобы стало светлее, и наклонился над меховушкой. Черный мех слипшийся, залит бурой кровью. Он различил ухо с кисточкой и окровавленную пасть. Белые клычки. Кот. Большой черный кот. Билл покрутил головой, пытаясь найти хоть какую-то палку - трогать это руками у него не было ни малейшего желания. Подобрал ветку и чуть повернул голову животного, пытаясь понять, живо оно или нет. Глаз приоткрылся. Желтый. Кот дернулся, словно собираясь сбежать, и упал.
- Твою мать! - всплеснул руками Билл.
Осторожно завернул кота в свою куртку, отметив, что он слишком крупный и тяжелый для простого кота, и бегом понесся в единственную в городе круглосуточную ветклинику. Черт, сходил в магазин за продуктами.
- Помогите, пожалуйста!
Он влетел в помещение, открыв дверь ногой. Вышло слишком резко и неожиданно громко. Казалось, что он ее выбил. Дверь с грохотом ударилась о стену и вернулась обратно, едва не задев Билла.
Его запустили в кабинет. Билл положил на стол свой сверток и осторожно развернул.
- Я нашел его у подъезда. Он жив, но тяжело ранен. - Кот абсолютно не выглядел живым. Билл смущенно добавил: - По крайней мере, был жив, когда я его подобрал.
Врачи склонились над пациентом. Один приложил стетоскоп к груди, второй принялся осторожно осматривать. Билл увидел страшные рваные раны на животе, шее, как будто кто-то пытался содрать лоскуты кожи, окровавленный хвост, истерзанные лапы. Ему стало больно физически. Отвел взгляд.
- Собаки, похоже, подрали, - резюмировал Пауль, тот, который осматривал.
- Дыхание поверхностное, пульс слабый. Нужен рентген, а там будет понятно, что с ним делать, - кивнул второй, Стив, судя по бейджику на груди. Его пальцы в синих перчатках ощупывали бездыханное тело. Он был похож на пианиста, который присматривается к клавишному инструменту.
- Он выживет? - с надеждой спросил Билл.
- Все зависит от рентгена, - спокойно и буднично произнес Стив. - Если внутренности пострадали или есть серьезные проблемы с костями, то надо будет принимать решение о его дальнейшей судьбе. Ваш мейн-кун с виду молодой, в хорошей форме, так что...
- Я подготовлю аппарат. Тиффани поможет вам. - Пауль вышел.
