Иманка : другие произведения.

Я с тобой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Fanfiction, fandom: TH
  Bсе права защищены, полное или частичное использование без разрешения автора КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО.
  Все исключительные права на произведение принадлежат автору Иманка на основании ст. 1270 ГК РФ. Ничто из него не может быть перепечатано, распечатано или скопировано в любой форме - электронной, механической, фотокопии, магнитофонной записи или какой-то другой, а также размещено на сайтах, форумах, чатах, веб-страницах и других Интернет-ресурсах, кроме данного - без письменного разрешения владельца.
  Copyright (с) Imanka
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Я С ТОБОЙ
  
  
  
  Глава 1.
  
  Том подпрыгнул так, словно диван под ним отвесил заду увесистый пинок. Билл! - ударило по мозгам, волной пронеслось по телу.
  - Ну, что ты, котик? Я сделала тебе больно? Прости, прости, - и девушка, удобно устроившаяся на его коленях, вновь попыталась всосать нижнюю губу. Том отстранился. - Ну, в чем дело, котик?
  - Иди, погуляй, - немилосердно согнал он ее. - Принеси мне пиво. Безалкогольное. Я за рулем.
  - Ну, котик... - она обижено сдвинула тонкие брови на переносице и состроила жалостливый взгляд.
  Беспокойство нарастало, фактически лишая его возможности контролировать эмоции.
  - Я сказал, погуляй! - заорал он, перекрикивая громкую музыку. Народ в зале начал на них оборачиваться.
  - Том, ты что? - удивился Георг, отрываясь от поглаживания бедер своей прехорошенькой соседки.
  - Позвони Биллу, - приказал он. И раздраженно бросил девице: - И ты иди погуляй!
  - Геооо, - недовольно сложила девушка губки бантиком.
  - Пошла вон! - едва ли не выкинул ее из-за стола Том. - Георг, я попросил позвонить Биллу!
  - Охуел? - подскочил Георг, отпихивая парня от подружки. - Совсем спятил?
  По сумасшедшему взгляду Тома стало понятно, что дело может кончиться дракой. Георг нехотя достал трубку и набрал номер Билла.
  - Поругались что ли? - осведомился он, слушая длинные гудки.
  - Не твое дело, - огрызнулся Том. - Спроси, где он.
  Телефон сбросил набор. Георг нажал на автодозвон. Пара длинных гудков и телефон вновь сбросил вызов. Он удивленно усмехнулся и упрямо вызвал абонента еще раз. Абонент оказался недоступен.
  - Билл не хочет с тобой разговаривать, - хмыкнул Георг. - Сбрасывает вызов. Видимо, ты его окончательно достал.
  - Кусок дерьма! - процедил он зло.
  - Котик, вот твое пиво, - промурлыкала девушка, ставя перед Томом высокий бокал. Вторая опасливо поглядывала на парней, жалась невдалеке.
  Том растянул губы в самой блядской улыбке и дернул девушку на себя, нагло залезая рукой под майку и впиваясь поцелуем в шею. Через несколько секунд здесь расцветет прекрасный синяк. Впрочем, ему все равно. В груди холодно и неприятно ныло. Ревность отравляла сознание. Он представлял себе, как Билл развлекается с тем парнем, соседом из квартиры под ними, и мстил ему, даря ласку, пусть и очень грубую, другому человеку. Надо же так глупо проколоться! Идиот! Классика жанра! Том с полпути вернулся за кредиткой и застал Билла в халате абсолютно мокрого с полуголым соседом. Он еще про себя удивленно отметил, что под легкими шортами, облепившими поджарую задницу и мускулистые ноги соседа, нет трусов. Билл глупо улыбался и бормотал что-то про трубу, которую прорвало в ванной, и поэтому они-де ее чинят. В халате? И без трусов? Потом Том мало что соображал. Он не орал. Он молча, пинком, выкинул соседа из квартиры. Билл попытался возразить и защитить парня, но Том размахнулся и... Он разжал кулак в последний момент. На лицо опустилась пятерня, и сильный толчок швырнул Билла на стену, откуда он сполз на пол. Том широкими шагами пролетел сквозь прихожую и гостиную в комнату брата - постель такая, словно на ней рота солдат развлекалась! Он разорвал простыню, скинул и пнул одеяло. Он разнес всю комнату. Потом вернулся в коридор, выкинул ошарашенного брата на лестницу, а чтобы тот не замерз в середине сентября, заботливо вышвырнул в окно его одежду. И за все это время он не произнес ни слова, лишь наполненные ненавистью глаза горели адским огнем. Когда через пятнадцать минут Том вышел во двор, ни одежды, ни Билла там не было. И хорошо. Потому что Том все еще мечтал кого-нибудь ударить. Настолько сильно, насколько получиться. Чтоб до крови! До потери сознания! Он нашел свою жертву - мощным ударом ноги сбил мусорку около скамейки. И уехал по делам...
  - Ты далеко живешь? - он заправил конец ремня в шлевку и устало потер глаза. Не уснуть бы за рулем сейчас. Сжался весь, зябко обхватив плечи.... Холодно... Осень... Три часа ночи...
  - Нет, в двух кварталах отсюда, - она сосредоточенно пыталась застегнуть лифчик на спине, смешно вывернув руки и громко пыхтя. Потом бросила это неблагодарное занятие и засунула бюстгальтер в сумочку.
  - У тебя телефон работает? У меня батарейка села.
  Девушка протянула ему трубку. Том набрал Билла. Абонент недоступен. Он стер его номер из памяти и вернул телефон. Вот ведь мразь какая! Специально ему нервы мотает. Сволочь! Знает же, что волноваться будет! А вот хрен ему! Не угадал! Том еще раз оценивающе посмотрел на девушку. Может быть, у нее зависнуть на пару дней? И мы посмотрим, кто будет бегать и названивать друзьям.
  - А ты с кем живешь?
  - С мамой и сестрой. Папа от нас ушел давно.
  Отбой. К кому бы податься?
  - Я отвезу тебя.
  - Мы еще увидимся?
  - Обязательно, киска. Ты была прекрасна.
  Он нежно провел пальцами по ее подбородку. Она закрыла глаза, подставляя лицо под поцелуй. Кончик его пальца легко коснулся ее губ. Хорошо, что она сейчас не видела его лица... Без маски...
  - Вот мой телефон. Звони, если будет скучно.
  - Обязательно, - язык по пирсингу в губе. Он знает, что это завораживает и отвлекает взгляд от его глаз. Не надо, чтобы она сейчас видела их...
  Через несколько минут бумажка с наспех написанными цифрами, проделав недолгий путь по асфальту, закончила свою жизнь в неглубокой грязной луже.
  Пять утра. Том медленно кружил по спящему городу на огромном черном 'Кадиллаке'. Он вглядывался в темные силуэты редких прохожих. Он притормаживал и до боли в глазах пытался рассмотреть черноту переулков. В груди все так же холодило и болело, тянуло и дергало. Что-то неладное было с его организмом. Он в сотый раз за последние полчаса набрал домашний номер, подождал, пока звонок скинется, и снова набрал. Телефон Билла по-прежнему не отвечал. Его нет дома - это очевидно. Мобила выключена. Спит... Спит, сука, пока он, Том, нервничает и переживает. С тем ублюдком спит! Сволочь...
  Громкий смех выдрал его из дремы. Том оторвал голову от сложенных крест-накрест на руле рук и сонно посмотрел на источник шума. Три парня прошли мимо машины. С одним, молодым, но седоватым, он встретился взглядом. Почему-то верхняя губа непроизвольно дернулась вверх, словно он, как дикий зверь, почувствовал опасность и, обнажая клыки, предупреждал, что с ним лучше не связываться.
  Парк... Городской парк... Светает... Он не доедет до дома. Надо немного подышать свежим воздухом. Когда пространство вновь наполнилось тишиной, Том вылез из машины. Закурил. Поставил 'Кадиллак' на сигнализацию и отправился бродить по аллеям. Его трясло от злости и ненависти. Как он мог? Как? Фантазия рисовала, как тонкое тело брата изгибается в чужих руках, как он кричит от чужих ласк, какой похотью горят глаза...
  Тооом... - неправильно стонет фантазия в голове...
  Тооом... - шепчет ветер...
  Какая-то пучеглазая безносая шавка бросилась под ноги, оглашая окрестности противным визгливым лаем. Он еле сдержался, чтобы не пнуть собачонку. Шавка не отставала. Том развернулся и шуганул ее.
  - А по морде? - пробасил мужик в голубом трико и шапочке-пидорке. Через шею перекинут тонкий поводок.
  - А в ответ? - огрызнулся Том, сжимая кулаки и мысленно умоляя его полезть в драку. Надо спустить пар и либо кому-то разбить лицо, либо пострадать самому. Чертов Билл! Вот будет кусать потом локти, что старший брат с синяками из-за него ходит.
  - Придурок, - зло выплюнул мужик.
  - На хуй, - он показал средний палец и бессильно упал на скамейку, вытянув уставшие и опухшие ноги. Сигареты кончились. Досадливо покрутил головой... На том конце валялась приоткрытая пачка. 'Мальборо лайтс' - улыбнулся он. Такие курит Билл... Том представил, что это Билл забыл свои сигареты. Четыре штуки. Он вечно забывает то зажигалку, то сигареты...
  Где он?
  Длинные гудки...
  Абонент не доступен...
  Тооом... - бормочут деревья...
  Тооом... - шуршат листья под ногами.
  Где ты, Билл?
  Да, дома никого нет...
  Том послонялся по пустой квартире. Выпил огромную чашку крепкого кофе и завалился спать, представляя, как завтра будет орать на Билла... Или нет... Он ни слова ему не скажет, он вообще сделает вид, что Билла не существует... Во сне за ним гнались какие-то уроды и хотели убить. И тот, молодой, но с ранней сединой, весь сон пытался содрать с него кожу... Том вырывался, сопротивлялся, кричал и кусался, но они втроем завалили его на мерзлую землю и пытались содрать кожу. Он не видел лиц... Только глаза седого... 'Билл... Билл... Билл... - стучала кровь в висках... - Билл... Помоги... Билл...'
  - Билл! - выдохнул он в трубку, внезапно просыпаясь. По вискам струился пот. Шея и спина мокрые.
  - Нет, Том, это я, - отозвалась трубка голосом Георга. - Билл так и не пришел что ли? Он звонил?
  - Откуда я знаю? - он рухнул обратно на подушку. - Пришел, небось. Спит. Да, он спит. И вообще мне нет никакого дела до этого урода! Хоть бы он вообще... - Том прикусил язык. Нет, желать смерти родному брату... Что он, в самом деле, спятил что ли...
  - Поедешь завтра на рыбалку? Мы с Густавом собираемся на пару дней из города свалить. Природа, тишина, спокойствие.
  - Водка, девки, секс! - ухмыльнулся Том. - Идет! Еду!
  - Отлично, - рассмеялся Георг. - Мы завтра в шесть у тебя. Только попробуйте проспать. И Билла бери. Должен же нас кто-то развлекать.
  - Да пошел этот дебил к чертям собачьим, - хмыкнул Том, нажимая отбой. Вот и отлично! И ничего не говорить Биллу про поездку! Пусть мучается. Пусть переживает. Ему нет никакого дела до того, где эта мразь шляется. Черт, но где же он в самом деле? Десятый час... Надо же, он спал больше четырнадцати часов, а состояние такое, как будто и вовсе не ложился... Вытерев лицо и шею углом пододеяльника, Том прислушался. Дома никого нет, кроме него. Да, если бы Билл пришел, он бы обязательно услышал. По телу расползался холод, кожа покрывалась мурашками. Билл никогда не уходил так надолго. Они ссорились и не редко, но Билл никогда не уходил настолько надолго. Его нет больше суток. Абонент недоступен. Том задрал лицо вверх и закусил губу. Где он? ГДЕ ОН?
  Он провел ночь в темной квартире около окна, нервно выкуривая сигарету за сигаретой и выпивая очередную лоханку крепкого кофе. Он прислушивался к малейшему шуму. Вот лифт остановился этажом выше. Соседи вернулись домой. Фрау Зингерман не сняла туфли и сейчас кажется, что каблуками она забивает гвозди у Тома в голове. Машина подъехала. Из нее со смехом вывалилась красотка из соседнего подъезда. Пьяная в жопу. Кто-то ругается. Кто-то трахается. Абонент недоступен. Том грустно ухмыльнулся - он превратился в локатор, который слышит даже ничтожные звуки перебирания лапок блохи на шкурке крысы в подвале. Он поймал себя на мысли, что тихо молится - приди, приди, приди... К утру его начало тошнить от курева и кофе, желудок разболелся, сердце бешено колотилось, глаза слезились, а в комнате и на кухне можно было вешать топор. Он как будто между делом вспомнил, что за сутки кроме, кажется, нескольких литров кофе больше ничего не ел и не пил. Мысль мелькнула и пропала. Распахнул окно, чтобы немного проветрить квартиру. Абонент недоступен. Том поклялся, что ничего не скажет Биллу, лишь бы эта сука хоть как-то дала о себе знать.
  Том вытряхивал фильтр из кофеварки, когда на улице хлопнула дверь машины. Бросив все, он подлетел к окну. Со двора выезжало такси. Он замер, прислушиваясь. Приди... Приди... Приди... Лифт ехал мучительно долго. Целую вечность. Остановился на его этаже. Сердце ухнуло вниз. Звонок. Ноги подкосились. Прикусив от радости руку, он ринулся открывать. Около двери помедлил, нацепил на лицо презрение и распахнул дверь, набычившись.
  - Том, ты чего такой злой? - отшатнулся Георг.
  - Господи, газовая камера... - перекосился Густав, замахал руками, разгоняя сизое облако.
  Том сник, отступил назад, пропуская друзей в квартиру. Плечи тут же ссутулились, руки повисли плетьми.
  - Эй? - пощелкал у него перед носом Густав. - Том? Том? Что случилось?
  - Знаете, я, наверное, не смогу с вами поехать... - промямлил он.
  Георг заглянул в гостиную, на кухню. Лицо стало серьезным.
  - Он так и не звонил?
  Том качнул головой, чувствуя, что сейчас расплачется.
  - Что случилось? - напряженно спросил Густав.
  - Давно он ушел? - не обращая на друга никакого внимания, продолжал спрашивать Георг.
  - Позавчера днем. Около часу, - пробормотал Том.
  - И с тех пор не звонил?
  - Нет, бля, звонил!!! Каждые десять минут звонит и спрашивает, как ты, Томас, еще не сдох, бля, от беспокойства?!! - завопил Том, со всей силы ударяя кулаком по двери.
  Густав вопросительно уставился на Георга.
  - Билл пропал, - дернул плечами тот. - Я звонил ему ночью. Он не взял трубку, сбросил пару звонков. А потом абонент стал недоступен.
  Том еще раз врезал по косяку, разбивая костяшки в кровь.
  - Кончай квартиру крушить, - беззлобно рявкнул Георг, за шкирку выдворяя Тома из коридора на кухню. - Кофе свари. А мы с Густавом подумаем, что делать с этим дерьмом.
  - А тут и думать нечего. Он куда-то конкретно ушел? Билл ничего не говорил, когда уходил?
  - Нет. Я... Мы... В общем, мы поругались. Он психанул и ушел, - несколько корректируя события, буркнул Том.
  - Куда? - ляпнул Густав.
  И Том опять взорвался. Он орал что-то невразумительное, он смахнул со стола тостер и швырнул в стену ложки и вилки, которые некстати попались под руку. Ребята спокойно пережидали бурю. Когда Том выдохся и свалился на стул, обхватив руками растрепанную голову, Густав продолжил:
  - Надо обзвонить всех, у кого бы Билл мог зависнуть на несколько дней. И я надеюсь, что этот поиск даст результат, потому что следующим шагом будут больницы, полиция и морги.
  Том не то застонал, не то всхлипнул. Георг похлопал его по плечу.
  - Вспоминай всех, к кому Билл мог пойти или поехать. Давай, Том, соберись. Если бы ты вчера не соврал, что Билл вернулся, то сейчас бы не сидел тут раскисшим дерьмом.
  Густав принялся готовить кофе. Том с трудом откопал в разгромленной комнате брата телефонную книжку.
  - Привет, Энди! Извини, что так рано, Билла позови... Как его у тебя нет? Черт, я не так понял что ли? Он говорил, что к тебе пойдет... Ох, прости-прости. Да... Я как-нибудь заеду, - радостным голоском трындел Том. Когда палец нажимал рычажок на аппарате, он зло матерился и набирал новый номер. - Привет, Хелен! Извини, что так рано, Билла позови... Как его нет у тебя?.. Привет, Микаэль! Извини... Билла позови... Привет, Стефан... Билла позови... Привет, Рут... Как нет?.. Привет, Анна... Привет, Дэвид... Привет, мам... Извини... Билла позови... Как его нет у тебя? Он говорил... Мне больше некому позвонить...
  Бледный Том покосился на Густава.
  - Куда бы ты сам пошел, если бы хотел от кого-нибудь спрятаться? - Густав лазил по полкам в поисках новой упаковки кофе. Эту они за два часа успели выпить.
  - Я бы не исчез вот так...
  - Том, думай, куда бы ты сам пошел? - наклонился к нему Георг.
  Том беспомощно развел руками и пробормотал:
  - К бабушке. Билл давно к ней собирался съездить, все времени не было.
  - Звони.
  Через полчаса, не дозвонившись до бабушки, ребята выпроводили Тома к ней домой лично. Тем более, если Билл там, то Тому сам бог велел забрать его.
  Он ехал не спеша, придумывая, что скажет брату. Почему-то Том не сомневался, что Билл удрал к ней. Ему больше не к кому бежать. Да, Билл у бабушки. Наслаждается жизнью, пока он, Том, сходит с ума. Нет, он не станет его забирать. Просто посмотрит в наглые глаза и уедет, обдав брата презрением.
  Билла у бабушки не оказалось. Том даже не поверил ей сначала. Но, пройдясь по дому и заглянув во все комнаты, удостоверился, что брат действительно к бабушке не приезжал. В ушах звучал голос Густава: 'Следующим шагом будут больницы, полиция и морги'... Морги...
  - Том, может быть, останешься? - бабушка заботливо подкладывала ему круассан к чаю. - Ты какой-то бледный... Совсем Дэвид вас уморил...
  - Я... Да... - бормотал Том, глядя в одну точку. - Нет... Да...
  Он подскочил, когда в штанах завибрировал телефон, дернулся так, что пролил почти остывший чай.
  Густав. Тьфу! Бля!
  - Том, ты сейчас где?
  - Я у бабушки. Минут через десять выезжаю, - он старался говорить весело и беззаботно, чтобы бабушка ничего не заподозрила.
  - Давай. Мы тебя ждем. Въедешь в город, отзвони, я тебе адрес дам, куда подъезжать.
  - Густав?! - радостно завопил Том, чувствуя, как сердце стучится в ушах.
  - Да, Том, мы его нашли. Осторожнее на дороге.
  - Где? Полиция?
  - Ну... - замялся Густав. - Давай быстрее, в общем.
  По дороге Том смаковал ситуацию и обдумывал, чего бы сказать Биллу такого, чтобы побольнее уколоть его самолюбие. Он уже сломал себе всю фантазию, придумывая всякие гадости. Ни одна из них не была достойна того стресса, который он пережил за эти трое суток. Единственное, что не сходилось у Тома во всей этой истории - это почему Билл, проведя в полиции трое суток, не позвонил и не попросил помощи, если не у него, Тома, то хотя бы у ребят или продюсеров? Билл, конечно, птичка гордая, но явно не настолько глупая, чтобы провести столько времени за решеткой.
  Когда он въехал в город, на телефон упало смс: '22, Садовая, чкбшп. Позвони. Я встречу'. И Тому оно не понравилось. Особенно непонятная аббревиатура. И фраза, о том, что кто-то его будет встречать. Точнее, понятно, что встретит Георг, но... С чего бы Георгу его встречать? Том еще раз попробовал расшифровать странный набор букв, потом плюнул на это неблагодарное занятие и набрал номер друга.
  - Георг, что за херня такая? - не скрывая радости, с улыбкой поинтересовался Том. - А вот если мне дорогу надо будет спросить, я что так и буду блеять чкбшёпть? Где вы нашли этого урода?
  - В реанимации, Том.
  Что произошло дальше, Том не понял. Машину резко повело вправо, он вылетел с шоссе, выехал на тротуар, пересек его по диагонали, едва не сбив прохожих, проскочил сквозь какие-то кусты и остановился на клумбе. В ухо из hand-free неслись вопли Густава, который называл Георга идиотом, Георг орал, что Густав сам придурок, потому что ничего не сказал Тому. Белый, как лист бумаги, Том с широко распахнутыми глазами смотрел перед собой. В окно кто-то долбился. Кто-то визжал. А Том не мог даже шевелиться.
  - Том! Том! - звал Густав. - Ты меня слышишь? Том! Билл жив! Слышишь? Том! Он жив!
  - Я сейчас буду, - кое-как разлепил он губы.
  Георг сидел на ступенях у КПП и курил. Когда подъехал Том, он затушил сигарету, сел на переднее сидение и достал еще одну. Потом подумал и протянул ее Тому. Тот скривился:
  - Я две пачки за ночь выкурил, видеть их не могу больше.
  Георг затянулся. Подождал, пока Том припаркуется на стоянке и заглушит мотор.
  - В общем, ты уехал, а мы решили не терять времени и обзвонить больницы и полицейские участки. В центральной больнице нам сказали, что к ним поступил парень, он без сознания и документов. Под описание вроде бы подходит. Ну, мы с Густавом решили съездить, посмотреть. Ну, бля, и приехали на свою голову... - Георг говорил очень тихо и апатично. Невидящий взгляд в никуда.
  - Почему вы мне не позвонили?
  - Потому что было не до тебя. Я тут же позвонил Йосту. И он в течение часа устроил эту частную клинику, подогнал специалистов... Билла никто не узнал в больнице. Он у них как... как... в общем, как неопознанное лицо проходил.
  - Почему?
  - У него сломан нос и челюсть выбита. Из-за этого лицо опухшее, в синяках всё, глаз и тех не видно. Отек сильный...
  - А татуировки? Их разве что под микроскопом по всем центральным каналам сто раз не изучали... - неожиданно Тому стало очень обидно, что брата не узнали.
  - Ты же знаешь фанатов... Они вечно все повторяют за кумирами... Том... Очень хорошо, что его не узнали... Нет, конечно, когда мы с Густавом звонить начали да по врачам носиться... Хорошо, что не узнали... Еще... - Георг замолчал и вновь затянулся.
  Том откинул голову назад и закрыл глаза. В горле стоит ком. Руки трясутся.
  - Еще... Еще у него сотрясение мозга от удара. Врач говорит, что такое иногда бывает, если по морде хорошо приложить... От удара... Сустав там какой-то... Не помню, как он называется... Ну этот... Открывательно-закрывательный... И это...
  Он опять замолчал. Если бы Том открыл глаза, то увидел, как у друга дрожат губы и насколько ему тяжело говорить...
  - Но врач сказал, что лицо пластикой можно поправить. Вроде бы ничего серьезного... А... э... это... О! Вспомнил! Височно-нижнечелюстной сустав выбили. Вот. Еще у него переохлаждение сильное... Он на земле лежал... А ты же знаешь, что ночи холодные... Холодно уже... Сентябрь... И летом-то холодно, а в сентябре... А Билл он такой... Вечно простужается... Врачи боялись, что у него будет перитонит. Но, кажется, обошлось, по крайней мере, они следят за этим. Температура только высокая...
  - Что это? - едва слышно спросил Том.
  - Воспаление брюшины. У него... у Билла... у него... Том, ты только не волнуйся, ладно. Они сейчас делают все возможное... - замолчал.
  - Георг, это всё? - Том посмотрел ему в глаза.
  - Ну... - он потупился.
  - Георг?
  - В общем... - замолчал опять.
  - Говори.
  Он помедлил, потом глубоко вдохнул и быстро произнес:
  - Мы с Густавом подумали, что лучше, если ты узнаешь это от нас, а не от врачей. Том, над Биллом несколько часов издевались и насиловали. У него порвана прямая кишка и сфинктер. Из-за того, что потом в него еще что-то засовывали, врачи опасаются воспаления брюшины. Его голого и привязанного к дереву рано утром нашли в городском парке собачники.
  - Я там был рано утром... - ошарашено пробормотал Том. - Я там был... Искал его... Я полночи и пол-утра его искал...
  - Ты только себя не вини, ладно? А ублюдков мы найдем. Дэвид обещал, что обязательно найдет их. Никаких денег не пожалеет, но найдет.
  В палату Тома не пустили категорически. Дородная тетка грудью встала на защиту вожделенной двери, пообещав, что если он не перестанет скандалить, она вызовет охрану, и его выкинут из больницы вон. Том готов был уже броситься на нее с кулаками, но Густав посоветовал подойти к главному врачу.
  Том бесшумно вошел в кабинет и притворил за собой дверь.
  Йост сидел к нему спиной и что-то искал в сумке.
  - Вот. Это анфас. Это профиль, - он что-то разложил перед врачом на столе. - Я хочу, чтобы через месяц у меня был такой же юноша. Видите? Профиль. Анфас. Вот что хотите, то и делайте. Хоть шаманов из Африки приглашайте. Мне нужен вот такой Билл Каулитц до последней родинки.
  - Но не все в наших силах, - развел доктор руками. - Я не господь бог.
  - Ну, так подумайте, как им стать. И еще. Если в прессу просочится хоть какая-то информация о произошедшем, я не заплачу вашей клинике ни цента - раз, и два - пущу ее по миру. Этот пункт вам точно ясен?
  - Герр Йост...
  - Дэвид, - жалобно позвал Том. - Меня к нему не пускают.
  - И распорядитесь, чтобы вот этот юноша и два других юноши, которые стоят за дверью, имели право круглосуточного доступа к больному, - не поворачиваясь к подопечному, спокойно произнес продюсер.
  - И пусть кресло или диван там поставят, - немедленно воспользовался ситуацией Том. - Я буду тут жить, пока Билла не выпишут.
  - Но это реанимация! Это невозможно! - закричал врач.
  - Том, давай без фанатизма, - скривился Йост.
  - Дэвид, я буду тут жить, пока его не выпишут! - упрямо повысил голос Том.
  - И диван или кушетку в палату поставьте для Тома.
  - Я повторяю, это невозможно! - возмутился доктор.
  - Включите это в счет.
  Дэвид поднялся и, учтиво кивнув собеседнику, покинул кабинет.
  - Вот такие, брат, дела, - похлопал он Тома по плечу, чуть приобняв. - Ты, главное, сам не раскисай. Биллу сейчас будет нужна твоя помощь. Ваша помощь. А вот мне... Как всё не вовремя... Ладно, вы идите к нему, а я пошел думать, как выкручиваться будем. Вы даже не представляете, на какие бабки мы попали... Георг, звоните мне, если что, хорошо? И еще, ребят, мордами не светите около окон и в районе больницы. Нам не нужна огласка. Прежде всего, Биллу она не нужна. Том, я на твой 'Кадиллак', кстати, намекаю.
  - Значит, заведем себе в этом районе киску, - ухмыльнулся Том. - Не буду же я через весь город пешком ходить.
  - Скажи, а что Билл делал ночью в парке один? - Йост пристально посмотрел ему в глаза.
  - Это будет первый вопрос, который я ему задам, - серьезно отозвался парень.
  - И сам придумай на него ответ, ага? Я задам тебе его вечером. Всё, день еще не начался, а уже жить не хочется. Звоните.
  Йост быстро отправился по коридору на выход. Ребята какое-то время смотрели ему вслед, а потом пошли в палату.
  Честно говоря, если бы Том не знал, что под тонким одеялом лежит тело брата, то никогда бы не поверил своим глазам. Билла действительно было не узнать - до такой степени опухшее и синее лицо. И лишь черно-белые пряди длинных волос безжизненно раскинулись по подушке. На носу какая-то повязка. Подбородок перебинтован.
  - Это ему нос собрали и гипсовую маску наложили. Врач говорит, что надо посмотреть, как срастется, может повторной пластики и не понадобится, - пояснил Густав. - А подбородок зафиксирован из-за вывиха. Не представляю, как он будет теперь есть...
  Том опустился перед кроватью на колени и осторожно взял тонкую кисть. Ногти обломаны, запястье перебинтовано. Прикоснулся лбом к руке. Если бы друзья не стояли за спиной, он бы целовал его тело и молил о прощении. Он заметил на коже какие-то небольшие ранки. Приподнял одеяло. Весь бок в... ожогах...
  - Сигареты, - буркнул Георг.
  - Их надо найти, Георг, ты слышишь? Их надо найти, - процедил Том, сжимая кулаки.
  - Их ищут, Том, - ответил Густав и опустил взгляд.
  Ребята ушли домой поздно вечером, оставив Тома одного. Точнее не совсем одного. Дэвид по его просьбе привез гитару. Тому казалось, что если он иногда будет что-нибудь играть брату, то тот поправится быстрее. Еще, когда все ушли, он взял полотенце, налил в кувшин теплой воды и осторожно всего его обмыл, смывая пот от скачков температуры и чужие прикосновения к родному телу. Он старался держаться, когда видел все те раны, ожоги, царапины и синяки. Когда рука коснулась ягодиц, Билл дернулся и едва слышно застонал. Холодок пробежал по позвоночнику. Том сжался весь, закусив губу, глядя, как трепещет истерзанное тело. Сознание разрывалось от ненависти и беспомощности.
  Днем медсестра сказала, что даже без сознания больные слышат, и Том, когда никого не было рядом, начал тихо разговаривать с братом. Ему очень хотелось, чтобы Билл его слышал, чувствовал. И возвращался из своих грез на грешную землю. Он играл для него на гитаре и пел их песню. 'Возьми меня с собой и не отпускай... В ночи...'
  Следующий день прошел в суматохе. Нет, Том так и сидел преданно у кровати, внимательно слушая, что говорят врачи, но, кроме того, что брат в 'стабильно тяжелом состоянии без ухудшений', ничего не понял. Приходило много специалистов. Они собирали целый консилиум, решая, как лечить, что назначать, что отменять, сверяли все с анализами, снимками, которые им передали коллеги из городской больницы. Том довольно ухмыльнулся - Билл даже без сознания оставался звездой.
  После обеда появились ребята с едой и продюсер с планом их дальнейшей жизни на время болезни Билла. Еда была из пиццерии и потому вкусной, а вот план Тому не понравился. Йост разослал релиз, что через полтора месяца у группы выйдет новый альбом, и теперь они активно его пишут. Новость удивила всех своей абсурдностью.
  - Через неделю мы сделаем полностью все тексты и музыку. Вы их отработаете, а Билл их потом запишет с голосом. Всё. Какие проблемы? - раздраженно шипел Йост.
  - Но как мы их будет отрабатывать без Билла? - хмыкнул Густав.
  - Запишем с другим голосом, потом Билл перепишет.
  - И с кем мы их будем записывать? - прищурился Том. - Может быть, у тебя уже и кандидатура есть? Подходящая?
  - Может быть, есть, - строго отозвался Йост. - И тексты песен уже во всю пишутся. Так что завтра в десять утра чтобы были в студии. Все вопросы в письменном виде через секретаря. И передай Биллу, Том, что болезнь болезнью, а через полтора месяца у нас должен быть готов альбом. Пусть крутится, как хочет. - Дэвид резко поднялся и вышел.
  - Сука, - зло процедил Том закрывающейся двери. - Я без брата работать не буду.
  - Том, Дэйв прав, - нахмурился Георг. - Надо как-то скрыть болезнь, а исчезнуть, прикрывшись записью альбома, - самое то.
  - Идите вы все на хуй, - скривился Том устало.
  - Лучше ты езжай домой и отдохни, - предложил Густав. - Мы побудем с ним. Ты уже сколько не спал?
  - Не важно. Я не буду спать, пока он не придет в себя.
  Георг молча взял его под локоть, выкинул из палаты:
  - Отдыхай, - и захлопнул дверь.
  Том опустился по стене на пол и уткнулся носом в колени. Никуда он отсюда не уйдет...
  Он опять всю ночь играл на гитаре и тихонечко пел их песни, потом что-то из репертуара любимых исполнителей брата, сбиваясь и путаясь в словах, на ходу подбирая аккорды. Новые тексты, принесенные Йостом, так и валялись на окне. Дэвид разрешил ему побыть в больнице еще несколько дней, но просил выучить все к началу репетиций. Новый репертуар Том даже смотреть не стал. Он постоянно разговаривал с братом. Рассказывал, как переживал за него, извинялся, что был не прав, жаловался и обвинял в предательстве. Потом просил прощения за грубые слова и целовал холодные руки. Мониторы противно попискивали, отображая какие-то непонятные цифры и кривые линии. Том выпытал кое-что у медсестры и знал, что вот эта желтая кривая означает сердце. Значит, надо за ней следить. Очень хотелось курить. Еще очень хотелось есть. И в душ тоже хотелось. Вообще, не мешало бы сменить одежду, в этой он, кажется, уже протух. Завтра днем он съездит домой на час-полтора, чтобы переодеться и вымыться. За Биллом приглядят Георг или Густав, он доверяет только им.
  Том опустился перед кроватью на колени и ткнулся лбом в бок брата, крепко сжав его ладонь.
  - Ты только поправляйся... Я сделаю все, чтобы ты забыл... Я никогда больше не повышу голоса... Я... Клянусь, я... Я не смогу без тебя...
  Он бормотал что-то бессвязное, находясь на грани полусна. Губы чуть касались запястья... Тяжелые веки сомкнуты... Их уже не разлепить...
  Том не сразу понял, что происходит, и кто смеет выдирать руку брата из-под его щеки. Он подскочил, словно сторожевой пес, почуявший вора.
  Легкий стон... Поворот головы... Рука двигается... Глаза приоткрыты. Еще не очень осознанный взгляд, но все же...
  - Пи... - едва слышный шепот, - ть...
  Том заметался, не зная, что делать. Схватил чайную ложку, бутылку с минералкой, налил в ложку буквально несколько капель и смочил губы. Почему-то казалось, что большая доза может убить его сейчас.
  Билл проглотил крохи и замер, лишь лицо немного морщится - то нос, то лоб, то губы кривятся, то глаза жмурятся. Затуманенным взглядом обвел палату, видимо, пытаясь понять, где он. Потом вопросительно уставился на Тома.
  - Ты нас всех так напугал, - пролепетал тот, тревожно улыбаясь. - Но тебе не надо больше волноваться, я с тобой и никто тебя не обидит. Клянусь.
  Билл продолжал смотреть на брата, словно ожидая, что тот еще что-то скажет.
  - Ты в больнице, - решил объяснить ситуацию Том. - Здесь лучшие врачи и лучшие специалисты. Йост всё устроил. Он вообще молодец... Они быстренько залатают тебя, и будешь, как новенький. Насчет лица даже не переживай. Врачи осматривали тебя днем и сказали, что все хорошо. Отеки почти спали. Синяки сойдут недели через две. Все хорошо, Билл. Главное, что ты жив. Понимаешь, главное, что ты живой. Остальное...
  - Кто ты? - едва слышно спросил он. Скорее Том прочитал это по губам. И не понял.
  - Я? Я твой брат-близнец Том... Ты меня не узнал?
  Билл качнул головой. Том озадаченно уселся на край кровати.
  - Ну как же? Я - Том... Том... Твой брат. Посмотри... Видишь?.. У нас и глаза одинаковые, и рот одинаковый, и нос... И вообще, если нас раздеть, то мы везде одинаковые... Я твой близнец. Я - это ты. Ты - это я. Мы отражение друг друга... - он замолчал, поняв, что несет какой-то бред.
  Билл недоверчиво рассматривал Тома.
  - Ты не помнишь? - наконец-то дошло до него. - Билл, ты вообще ничего не помнишь? - Он сделал над собой усилие и улыбнулся. - Окей, давай всё сначала. Тебя зовут Билл. Ты - мой брат. Ты это помнишь?
  Вновь отрицательно качнул головой.
  - Хорошо. Ты помнишь, как ты сюда попал? Хотя, о чем я?.. Ты же без сознания был... Тебя на улице избили хулиганы... Ты сейчас в больнице. У тебя сотрясение мозга... Поэтому и не помнишь ничего. Но это даже хорошо, что ты ничего не помнишь. Ты... Я, ты и наши друзья Георг и Густав - мы одна группа. Мы играем в рок-группе. У тебя, брат, много поклонниц. Ты знаменит. Тебя обожают. Ты поешь, я играю на гитаре. И вместе мы круто зажигаем. Дэвид, это наш продюсер, вот новые песни принес... Чтобы не расстраивать фанаток, он сказал, что мы сейчас в студии записываем новый альбом. Мы уже начали репетировать. Нам только нашего солиста не хватает...
  Билл устало закрыл глаза и с явным трудом перекатил голову на другой бок, отвернувшись от брата.
  - Я попрошу ребят, чтобы они принесли DVD с нашими выступлениями... - Том озабоченно смотрел на Билла. - Тебе плохо? Позвать врача? - Тот лишь скривился. Том опрометью бросился на поиски врача.
  Стрелки медленно ползли по кругу. Билл был слишком слаб и лежал с закрытыми глазами, но не спал - Том это кожей ощущал. Вокруг него суетились врачи и медсестры. Том все так же преданно сидел рядом и держал его за руку, чем чрезвычайно мешал специалистам. Бледный и осунувшийся, с красными глазами, плохо соображающий из-за долгого отсутствия сна и отдыха, с заторможенной реакцией и ненужной агрессией, он всякий раз возмущался, когда ему казалось, что Биллу причиняют неудобство или делают больно. Приехавшие через пару часов друзья и Дэвид практически насильно выволокли сопротивляющегося парня из больницы, запихнули в машину и отвезли домой.
  Взбешенный Том бессильно колотился в запертую дверь. Потом на секундочку прилег на кровать и моментально отрубился без малого на сутки.
  
  
  Глава 2.
  
  Прошла неделя. Билла перевели из реанимации в палату-люкс. Он почти не говорил и не улыбался, мало ел, много спал, был вялым и неактивным, при этом с осторожностью поглядывал на свалившихся на голову друзей, которые постоянно травили байки об их звездной жизни и крутили диски с выступлениями. Между собой те договорились, что ни словом не обмолвятся о происшествии, и даже выдумали версию, как объяснить некоторые неизбежные проблемы с туалетом - операция по какой-то новой методике, так как врачи опасались перитонита. Билл не спрашивал, и это Тома беспокоило. Но еще больше Тома беспокоило поведение брата. Он не просто держался от всех на расстоянии, он явно был не рад гостям и категорически избегал любого физического контакта, вздрагивая даже от случайных прикосновений. Том понял, что все серьезно однажды вечером. Георг и Густав ушли, а он поленился тащиться домой среди ночи и решил заночевать у брата, благо гостевой диван был хоть и не большим, но удобным и мягким. Билл сидел на кровати по-турецки и наблюдал, как Том заваривает чай. Вообще он теперь больше смотрел, чем говорил, словно узнавая всё заново. Том поставил бокал на блюдечко и осторожно понес брату, боясь пролить кипяток и обжечься. Билл заерзал, довольно заулыбался и потянулся к стакану.
  - Нет-нет-нет! - смеясь, затряс головой Том и... схватил брата за запястье. - Обожжешься...
  Неожиданно лицо Билла исказила гримаса ужаса. Он дернулся назад, выдирая руку. Бокал спланировал на пол, выливая содержимое Тому на штаны и футболку, обжигая живот и ноги. Билл закричал так, словно его режут тупым перочинным ножиком...
  
  Казалось, что его действительно разорвали. Дикая боль разлилась по телу. Он закричал. Завопил. Завыл. Том! - стучалось в висках. - Том! Том! Том!
  
  - Том! Том! Том!
  - Билл! Билл! - он подлетел к брату и схватил его за плечи, стараясь унять истерику, сильно прижимая к себе. Билл совсем потерял над собой контроль. Забился в руках, рискуя свалиться с высокой кровати.
  
  Он звал его вслух. Он звал его мысленно. Каждый болезненный, разрывающий на части толчок отдавался в голове словом Том. Том. Том. Больно. Он пытался хоть как-то убрать зад из-под насильника. Том. Том. Том. Пожалуйста. Том. Том... Боль. Ее невозможно терпеть. Том. Том. Помоги. Том. Это длилось вечность. Его вколачивали в хлюпающую под животом жижу. Его били. Больно. Его рвали на части. Сначала один. Потом сразу же второй и третий.
  
  Том растерялся. Он не мог позвать на помощь, потому что приходилось держать Билла, который извивался под ним и кошмарно орал, повторяя его имя как молитву. Том и сам уже молился, чтобы хоть кто-нибудь услышал эти вопли и помог ему. Он обхватил его лицо ладонями и с силой сжал, не позволяя голове мотаться туда-сюда...
  
  На грани полуяви - полусна он помнил, как кто-то жестко толкался к нему в рот, и сперма смешивалась с его кровью. Он задыхался, мычал, крутил головой... Ему закидывали голову назад, вцепившись в волосы, и вновь толкались в приоткрытый рот. Том. Том... Помоги...
  
  Тома не просто скинули с брата. Тома отшвырнули так, что он отлетел на несколько метров назад, впечатался спиной в угол тумбочки и ударился затылком о стул при падении.
  - Том! Том! Том! - продолжал орать Билл. Два врача держали его за руки. Медсестра пыталась поймать вену, чтобы вколоть успокоительное.
  
  Когда клацающие от холода зубы прикусили орган, он получил кулаком по челюсти, и сознание наконец-то милостиво избавило его от своего присутствия... Лишь слово Том пульсировало где-то в районе лба красным огоньком. Том... Том...
  
  Том так и сидел на полу в мокрых джинсах, схватившись за ушибленную спину. Глаза огромные. Лицо бескровное. Губы белого цвета. Лекарство подействовало почти сразу. Билл перестал вырываться и мягко отключился. Доктора повернулись к нему, и Тому показалось, что сейчас его разорвут без суда и следствия.
  - Я... Я... - быстро забормотал он. - Это не то, что вы подумали... Я держал его, чтобы он не упал с кровати... Я... Я... Это... Это произошло внезапно... Он... Он... - От страха он начал заикаться и путать слова. - Это... Не знаю... Это не я... Я не виноват... Чай... Я сделал ему чай...
  Один мужчина подошел вплотную и рванул его за футболку наверх, поставил на ноги. Тряхнул так, что резинка с головы слетела и дреды рассыпались по плечам.
  - Клянусь, я пытался его успокоить, - прошептал Том.
  - Подожди, Ханс, - остановил второй. Тот выпустил мальчишку.
  - Я чай ему сделал, - торопливо принялся объяснять Том. Нет, он не того испугался, что его сейчас покалечат два взрослых мужика, а того, что произошло с Биллом. - Он потянулся за ним, я руку его остановил, говорю: 'Обожжешься'. А он как забьется в истерике, словно его убивают, того гляди с постели свалится. Я его схватил за плечи, а он еще сильнее вырываться начал. И головой так трясет, что того гляди оторвется. Я его подмял под себя, руками за лицо схватился, а он еще громче орать начал... Что это?
  - Пиздец это, - мрачно отозвался врач. - Ты точно его не трогал?
  - Нет!
  - А почему он орал твое имя?
  - А вы когда его держали, он тоже орал мое имя. Что с ним?
  - Похоже на посттравматический шок.
  - Это лечится?
  - Теоретически да. Практически...
  - И как это контролировать?
  - А никак. Неизвестно, какая ситуация в следующий раз исказиться его сознанием.
  - Что делать?
  - Завтра лечащий врач будет решать.
  Том еле дождался этого завтра.
  С утра пораньше приехал Йост. Убедившись, что Билл спит и просыпаться не собирается, Том оставил брата на попечение медсестры и пошел с Дэвидом к лечащему врачу.
  - Если травма была сравнительно небольшой, то повышенная тревожность и другие симптомы стресса постепенно пройдут в течение нескольких часов, дней или недель. Но тут мы имеем дело с сильной психологической травмой, и такая болезненная реакция может сохраниться на многие годы, - вещал доктор со скучающим видом, вяло жестикулируя. - Подобно тому, как мы приобретаем иммунитет к определенной болезни, наша психика вырабатывает особый механизм для защиты от болезненных переживаний. Бывает, что человек полностью или частично утратил способность к эмоциональным проявлениям. Ему трудно устанавливать близкие и дружеские связи с окружающими, ему недоступны радость, любовь, творческий подъем, игривость и спонтанность, что мы сейчас и наблюдаем у Билла, ведь на контакт он так и не идет, скорее, терпит ваше присутствие рядом с собой, а в группу, в коллектив, тем не менее, не входит. Как правило, в состоянии посттравматического шока развивается депрессия. Этому чувству сопутствуют нервное истощение, апатия и отрицательное отношение к жизни. В памяти пациента могут внезапно всплывать жуткие, безобразные сцены, связанные с травмирующим событием - как произошло сегодня ночью, когда какое-то ваше, Том, действие запустило реакцию. Они появляются в тех случаях, когда окружающая обстановка чем-то напоминает случившееся в то время, то есть во время травмирующего события: запах, зрелище, звук, словно бы пришедшие из той поры. Яркие образы прошлого обрушиваются на психику и вызывают сильный стресс. Это состояние еще опасно тем, что нередко пациент начинает думать о самоубийстве или планирует какие-либо действия, которые в конечном итоге должны привести его к смерти.
  - Вы хотите сказать, что Билл может покончить жизнь самоубийством из-за этих воспоминаний? - вытаращил глаза Том.
  - Я не исключаю этого.
  - Хорошо, - нервно дернул плечами Том, - я больше не буду заваривать ему чай, если он так реагирует.
  - Найдите ему хорошего психолога, - устало вздохнул Йост. - И помните, у вас осталось всего три недели, чтобы сдать мне его нормальным. Извините, у меня дела. - Он вышел из кабинета.
  Том вернулся к брату мрачный и серьезный. В принципе, врач объяснил, что надо делать и как себя вести. Но, если Билл вспомнил, что с ним произошло, то... Психолога обещали прислать после обеда. А что делать до обеда, если еще восемь часов утра?
  Психолог Биллу не помог. Очнувшись ото сна, парень повернулся ко всем спиной и ни на кого больше не реагировал вообще. И если первые дни после того, как Билл пришел в себя, он хотя бы наблюдал за происходящим, и на лице временами отражались какие-то эмоции, то сейчас брат просто лежал, натянув одеяло по самую макушку и уткнувшись носом в подушку. Ребята болтали между собой так, словно ничего не произошло, обсуждали песни и строили планы. Периодически кто-то пытался втянуть в беседу Билла, но с таким же успехом можно было призывать к диалогу картинку из глянцевого журнала. К тому же Билл и до этого-то почти ничего не евший, начал и вовсе отказываться от еды. На какие только ухищрения они не шли, чтобы заставить его проглотить хотя бы ложку жидкой каши или какого-нибудь пюре. Врачи начали всерьез рассматривать перспективу питания через зонд или капельницу. А Том не хотел, чтобы и без того прозрачные руки брата кололи толстыми иголками - Билл с детства боялся уколов. Капельницы Том разрешит поставить в одном случае: если Биллу будет угрожать реальная опасность. А пока... Перетопчутся!
  На третий день 'молчанки' и созерцания его спины Том не выдержал. Надо поговорить. Надо все ему объяснить. Надо что-то сказать. Что именно, он пока еще не понимает, но... Наверное надо сказать, как он им дорог и как они расстраиваются из-за произошедшего... Надо хотя бы убедить его, что еда необходима, потому что смотреть на этот скелет уже нет никаких сил... Нет... Не то... Может сначала с психологом поговорить? Господи, да о чем говорить с этим посторонним человеком, когда у них с братом никогда не было никаких секретов! Да они единый организм, понимают друг друга без слов! На этой возвышенной ноте его размышления прервала медсестра, пришедшая перестелить постельное белье Биллу. Тот переместился с кровати почему-то в угол на пол, подтянул колени к груди, обхватив их руками, и спрятал лицо.
  - Билл, я покурю, - присел напротив него Том, - а потом давай мы тебя вымоем. Хочешь, я привезу из дома твою косметику? И маникюрного мастера привезу? И Наташу, чтобы она тебя причесала и накрасила? Ты только скажи мне, чего ты хочешь, и я это сделаю для тебя. Только не молчи, пожалуйста. Помнишь, когда ты голос сорвал, тебе врачи говорить запрещали, а ты все равно рот не закрывал, а сейчас... Ты только скажи, я все для тебя сделаю... Сигареты? Выпивка? Только скажи...
  Никакой ответной реакции.
  Том вздохнул и ушел курить. Что же это такое... Как быть? Что делать?
  Внизу он почувствовал что-то неладное. Бросив недокуренную сигарету, понесся обратно в палату. И успел... Окно распахнуто. Билл стоял на подоконнике на самом краю, держась за внешнюю сторону рамы. Сердце оборвалось. В груди резко похолодело. От страха Том замер, но немедленно взял себя в руки и мысленно запретил истерики.
  - Билл, если ты хочешь погулять и подышать свежим воздухом, то не стоит так стоять на подоконнике - ты можешь упасть и разбиться. Одевайся и пойдем погуляем во дворике, - Том медленно и осторожно приближался к нему. Только бы успеть его схватить хоть за что-нибудь. Только бы не напугать и не спровоцировать падение... -Если ты хочешь покончить жизнь самоубийством, то не стоит этого делать в данном месте, потому что третий этаж - это не серьезно. В лучшем случае ты переломаешь себе ноги. В худшем - позвоночник. Ты навсегда будешь прикован к постели и будешь гадить под себя, потому что мозг не сможет контролировать процесс испражнения. Тебе хочется лежать в памперсах по пояс в говне и моче? Тебе хочется, чтобы рядом с тобой была посторонняя тетка, потому что наша мать будет пахать на двух работах, чтобы нас содержать? - Боже, что за херню он сейчас несет?! - Но и это еще не все. Ты можешь прыгнуть прямо сейчас. Это твой выбор. Выбор слабого человека. И тогда я скажу, что ты не мой брат. Потому что мой брат всегда был сильным. Он не сдавался даже тогда, когда сдавались все остальные. И он тащил нас к успеху за собой. Мы говорили: 'Билл, ты ненормальный, это никому не надо, у нас ничего не получится!' И только ты верил и упрямо шел к победе. Тебя невозможно было сломать. А сейчас кто-то причинил тебе боль. Надругался над твоим телом. Они хотели сломать тебя. И ты сломался. Вот так легко сломался... - Еще пять шажков и он дотянется до его ноги. А если он дотянется до его ноги, то черта с два он позволит ему упасть! - Они хотели, чтобы ты умер. Они сделали все для того, чтобы ты умер. И после того, как ты выжил всем назло, ты поможешь им убить себя? Хорошо, убей себя! Прыгай! - Том неожиданно для себя вскочил на подоконник и встал рядом с Биллом. - Только сначала толкни вниз меня! Мы с тобой одно целое. Я не умею жить без тебя. У нас на двоих одна кровь. У нас на двоих одна жизнь. У нас все с тобой одно на двоих. Даже твоя боль у нас одна на двоих! Я чувствую ее. Я переживаю ее. Я старюсь быть сильным ради тебя. Я делю ее с тобой, потому что мы близнецы. Но если ты умрешь, я тоже умру. В тот же день умру, когда узнаю, что тебя больше нет. В ту ночь я искал тебя несколько часов. Я ездил по городу и искал. Я молился и просил тебя вернуться. Ты вернулся. Не важно, что с тобой произошло. Важно, что ты вернулся. Боль тела пройдет. Раны затянутся. Я сделаю все, чтобы ты забыл этот кошмар. Для меня нет никого важнее тебя. Я люблю тебя любого. Абсолютно любого. Ты мне нужен любой. Если тебя не будет, мне не за чем жить.
  Том потянулся к нему, мысленно умоляя всех богов, чтобы они сейчас не вывалились в окно с третьего этажа, потому что реально было сломать не только ноги, но и свернуть себе шею. А такая нелепая смерть в столь молодом возрасте в планы Тома не входила.
  - Не трогай меня! - вздрогнул Билл, зажимаясь. - Я грязный... - и всхлипнул.
  - Мой бог! - улыбнулся Том. - Ты самый чистый человек на планете!
  Резким движением он скинул не успевшего ничего сообразить Билла с подоконника обратно в палату и тут же прыгнул следом.
  Билл испуганно пятился от брата на четвереньках, выставив вперед руку, бормоча срывающимся голосом:
  - Нет, пожалуйста, нет! Не надо! Не трогай! Нет! Не трогай! Нет! Нет! Не надо! Пожалуйста! Нет!
  Вместо того чтобы оставить его в покое и отойти, Том придвигался к нему точно так же на четвереньках, выставив вперед руку, едва не касаясь его пальцев своими, и точно таким же срывающимся голосом повторял:
  - Билл, это я, Том... Тебе не надо меня бояться... Это я... Том... Твой брат... Не бойся... Я не сделаю тебе больно... Я твой брат... Не бойся... Посмотри на меня... Я - Том... Я не дам тебя в обиду... Пожалуйста, Билл... Я твой брат... Билл... Не бойся... Я с тобой...
  Билл уперся спиной в стену - больше отползать некуда. Его била крупная дрожь. Он сжался в маленький комок, словно уменьшился в размерах, закрывая лицо трясущимися руками и умоляя не трогать его. Том, который из-за той истерики теперь не только боялся прикасаться к брату, но и подходить к нему близко, остановился на расстоянии вытянутой руки. Остатки разума твердили, что он все сделал правильно, согнав его с подоконника, сердце разрывалось от боли, видя, что оно опять начинается. Он должен быть сильным. Он должен как-то ему помочь... Черт побери, КАК? Том протянул руки, как будто желая обнять или поддержать его, падающего, но так и не смог заставить себя дотронуться до трясущегося тела.
  - Послушай, Билл... Я не трогаю тебя, видишь? Вот смотри... Видишь? Посмотри... Послушай... Билл, чище тебя никого нет. Ты самый светлый, самый лучший, самый замечательный человек. Ты мое солнце. Ты мое небо. Ты мой день. Даже я не достоин касаться тебя. Ты лучшее, что есть в моей жизни. И не смей думать, что ты грязный... Никогда, слышишь? Ты... Ты даже мыслей таких не достоин... Билл, ты не представляешь, насколько сильно мы все тебя любим. Родители, друзья... Для всех ты самый светлый человек, самый солнечный, самый теплый, самый чистый... Человек, к которому просто не прилипает грязь. Да даже прессе никогда не удавалось очернить тебя. Что за глупости ты сейчас говоришь? Ты три дня лежал и думал, что ты грязный? Билл, мой Билл, какой же ты глупый... Неужели ты считаешь, что мы с ребятами стали бы тут торчать около тебя круглые сутки, если бы считали тебя грязным? Глупый... Да нам даже в голову такого не приходило... А тех, кто посмел дотронуться до тебя, мы ищем. Дэвид нанял хороших детективов. Они их обязательно найдут, слышишь? Они не тебя тронули. Они нас тронули. Меня... И я лично вырву им сердце и оторву руки за то, что они посмели прикоснуться к тебе. Ты мне веришь? Мы их найдем, Билл. Обязательно найдем.
  Билл все так же дрожал, сжавшись в комок, все так же просил не трогать его. Том закрыл глаза, чтобы не видеть истерики, и осторожно дотронулся кончиками пальцев до плеч.
  - Тихо... - успокаивающе шептал он. - Тихо... - невесомые прикосновения по рукам вниз. - Тихо... - обратно наверх по плечам к шее. - Тихо... - опять вниз. Он и гладил и не гладил его, едва касаясь кожи. - Ты в безопасности. Рядом со мной ты в безопасности...
  Мысленно он представлял, как забирает его боль и страх, впитывает их, стирает из памяти. Он каждый день, каждый час ругал себя за то, что выгнал его из дома, что не нашел в том парке, что не смог защитить, предотвратить, остановить. Хотелось забрать его, увезти далеко, на какой-нибудь дивный остров посреди океана, как брат всегда хотел - только он и Билл, и никого больше. Валяться на белоснежном песке и купаться в лазурных водах. Лежать в джакузи и пить коктейли. Есть мороженное до полного онемения языка. Он представлял их беззаботные дни в тени высоких пальм. Как они носятся по пляжу. Как плескаются в океане. Как занимаются виндсерфингом... Он не сразу осознал, что больше не гладит его, а крепко прижимает к себе, все так же шепча всего одно слово: 'Тихо...' И он совершенно не заметил, как Билл вцепился ему в спину ногтями и уткнулся носом в шею.
  - Увези меня отсюда, Том... - тихо-тихо попросил он...
  Он переступил порог квартиры с некоторым опасением. Осмотрелся. Скинул куртку на пол прямо в коридоре. Том стоял чуть в стороне и старался удерживать на лице хоть какое-то подобие улыбки: если с Биллом опять случится приступ паники, то он понятия не имеет, как с этим бороться. Одно Том знал точно - завтра приступ паники случится у медперсонала и Дэвида, потому что они ушли, никому ничего не сказав, Том просто натянул на Билла свою куртку и они, как два вора, сбежала из клиники.
  - Это твоя комната, - неуверенно произнес Билл, остановившись у двери.
  - Да.
  Билл, держась за стену, словно опасаясь падения, добрел до своей комнаты.
  - А тут живу я?
  Том кивнул. Билл обошел вокруг, слегка касаясь руками мебели.
  - Я приготовлю что-нибудь поесть, - осторожно предложил Том. - Хорошо?
  - Не хочу, - тихо бросил Билл куда-то в сторону.
  Он стоял перед огромным зеркалом и смотрел на себя. Потом перевел взгляд на большой плакат на стене, где два парня - один с торчащими колючками волосами и накрашенными глазами, второй в кепке и с дерзкой ухмылкой - стояли, прижавшись спинами друг к другу. Вновь сравнил с оригиналом в зеркале. Том порадовался, что не заметил плакат в тот злополучный день, когда громил его комнату, и не сорвал, потому что другим повезло меньше - он разодрал их в клочья. Билл словно что-то вспомнил, закрутил головой.
  - Вот тут еще один был... Помнишь, нас снимали в какой-то гостинце сидящими на полу? У нас еще глаза закрыты были? Такие темные... Он мне очень нравился...
  - Был ураган... Я окно не закрыл... Тут еще два плаката было... Их сорвало... - промямлил Том, пряча взгляд. - Я хотел заказать новые, чтобы повесить на стену к твоему возвращению, но не успел... Но завтра тут все будет, как было, обещаю.
  Том потянулся, чтобы обнять его, но Билл, заметив движение в свою сторону, отшатнулся и зажался. Том сразу же поднял руки ладонями вверх, показывая, что ничего дурного не замышлял. Билл смутился.
  - Я хочу тебе помочь, - очень мягко произнес Том. - Хочу, чтобы ты стал прежним. У нас никогда не было секретов. Я всегда всё знал о тебе и сам всё тебе рассказывал, всё-всё, все свои страхи и сомнения. Расскажи мне, Билл, что творится в твоей душе, поделись со мной своими страхами, и я придумаю, как избавить тебя от них. Я очень хочу тебе помочь. Позволь мне это сделать, не закрывайся от меня.
  - Я не могу... - дернул он беспомощно плечами.
  - Почему? - опустил Том руки.
  Билл качнул головой и отвернулся.
  Но Том не собирался сдаваться просто так.
  - Иди сюда к зеркалу, - поманил он брата. Билл робко приблизился. - Смотри.
  Том откинул с лица дреды и перетянул их. Затем повернулся к близнецу. Показал пустые ладони, так, чтобы его взгляд зафиксировал руки. Потом медленно потянулся к лицу Билла, отмечая про себя, как тот весь напрягается, словно перед ним стоит хищник. Очень аккуратно заправил волосы ему за уши, открывая лицо.
  - Смотри, мы одинаковые. Глаза, - Том показал пальцем на свои глаза в отражении и на глаза Билла. - Видишь, глаза одинаковые? Нос... Губы... Ты мало ел эти две недели, поэтому у тебя лицо сейчас худее, чем у меня. Но форма лиц одинаковая, видишь? Только волосы разные. У меня дреды, а тебе каждый день делают начес. И пирсинг - у меня в губе, а у тебя бровь и язык пробиты.
  Стараясь не делать резких движений, он скинул с себя футболку и джинсы, оставшись в боксерах.
  - Мое тело кажется тебе грязным или недостойным? - Том в упор смотрел на брата. - Посмотри на мое тело. Оно грязное?
  Билл молчал. Грудь вздымалась быстро и резко. Он был на грани.
  - Дотронься до моего тела, - Том спрятал руки за спину. - Дотронься.
  - Не могу, - одними губами прошептал Билл.
  - Попробуй. Постарайся пересилить себя. Давай вместе, - он протянул руку ладонью вверх - этот открытый жест положительно действует даже на животных. Билл с суеверным ужасом смотрел на Тома. - Что ты сейчас чувствуешь?
  Молчание.
  - Почему ты не можешь дотронуться до моего тела?
  Молчание.
  - Оно грязное?
  Молчание.
  - Ты боишься, что я причиню тебе вред?
  Молчание.
  - Ты боишься меня?
  Молчание.
  Том даже растерялся...
  - Ты думаешь, что измажешь меня своим прикосновением? - выдал он последнюю, явно очень бредовую мысль.
  Билл едва заметно кивнул.
  Том нервно сглотнул.
  - Я сейчас очень медленно возьму тебя за руку. Не бойся. Просто не бойся.
  Том потянулся к нему, внутренне приготовившись, что Билл вновь забьется в истерических воплях.
  - Вот так... Не бойся...
  Дотронулся до кисти и аккуратно взял ее двумя пальцами.
  - Смотри... Не больно? Я сейчас просто перехвачу ее поудобнее... Если станет страшно, просто скажи мне стоп.
  Билл молчал. Глаза огромные, перепуганные. Том взял руку целиком.
  - Сейчас мы поднимем твою ладонь и дотронемся до моей груди. Вот так. Не больно?
  Он положил его ладонь себе на грудь. Потом убрал ее.
  - Смотри, мое тело такое же чистое, как было. От твоего прикосновения с ним ничего не случилось. Видишь? Оно такое же, как было.
  Обратно прижал ладонь к коже. Удерживая руку Билла, второй рукой потянулся к его груди.
  - А сейчас я положу руку тебе на грудь. Ты помнишь, просто скажи мне стоп. Приготовься...
  Билл перестал дышать, когда Том коснулся его груди.
  - Вот видишь... Тебе больно? Нет.
  Он убрал руку и показал ее Биллу:
  - Она чистая, ты видишь? Моя рука такая же чистая, как и твоя. Мы одинаковые. Мое тело такое же, как твое. И если мое тело чистое, то и твое тело тоже чистое. Давай теперь вместе попробуем дотронуться друг до друга, - он отпустил его ладонь и убрал свою. - На счет три. Раз... Два... Три...
  Том все так же очень медленно поднял руку и коснулся его груди. Билл... Билл ошарашено уставился на ладонь брата, а потом потянулся к нему, готовый в любой момент отдернуть кисть. Том напряженно ждал - сможет или нет. Билл замер. Видимо, мысленно досчитал до пяти и неимоверным усилием воли заставил себя дотронуться до Тома. Они стояли друг напротив друга, одинаково касаясь друг друга ладонями, одинаково напуганные и одинаково внутренне счастливые. Отлично. Что там Йост говорил про полтора месяца на запись?.. Кажется, обломается он сильно.
  Том решил все-таки попробовал претворить свою идею с помывкой брата в жизнь. Конечно, слишком много событий для одного бесконечно длинного дня, но Билл не мылся с тех пор, как ушел из дома, не считая того, что в больнице его отмыли от грязи в первый день, а потом Том пару раз обтирал его полотенцем. Не хватало еще, чтобы у него вши завелись, волосы уже даже не сосульками висят, а какой-то бесформенной паклей торчат.
  - А чтобы ты не сомневался в своей чистоте, я лично ототру твое тело мочалкой от всей грязи, которая, как тебе кажется, к тебе прилипла. Сейчас я сделаю ванну с пеной, а потом сам тебя вымою. Ты только не бойся. Меня не надо бояться. Я убью любого, кто посмеет тебя обидеть. Жизнь за тебя отдам.
  Билл грустно улыбнулся.
  Вспенивая воду, Том пытался проанализировать последние полчаса их жизни. Никаких неожиданных тактильных контактов - Билл должен видеть и осознавать, что к нему сейчас прикоснутся, тогда истерик не будет. Все делать очень медленно, сопровождать комментариями. Никаких резких движений или звуков. Его надо как-то расслабить... Ладно, можно вообразить, что Билл - это очень дорогая, очень старая, очень хрупкая хрустальная ваза, которая может рассыпаться от малейшего колебания воздуха. Врач говорил, что нужно время... Если верить Йосту, то времени у них нет. Еще альбом писать... Как Билл будет записываться, если он никакой? О'Кей, придется решать проблемы по мере их поступления. Сейчас главная проблема - внушить ему, что он не грязный. Выдумал же чушь!
  - Вот смотри, под пеной теплая вода, как ты любишь, - Том привел брата в ванную. - Можешь потрогать ее рукой. Сейчас надо снять одежду. Сможешь это сделать сам или мне помочь?
  Билл задумался на секунду, потом кивнул.
  - Помочь? - уточнил Том. - Билл, говори, пожалуйста. Я твой брат, но я не умею читать твои мысли. Или тебе больно говорить?
  Он снова кивнул.
  - Понял. Значит, не говори. Я помогу.
  Он опять очень медленно, предварительно показав брату руки, потянулся к краю футболки. Билл задрожал. Том сразу же остановился:
  - Спокойно. Все хорошо. Я не сделаю тебе больно. Давай мы еще раз просто дотронемся друг до друга. Это же не страшно? Ну, готов? Раз... Два... Три...
  Том прикоснулся к нему ладонью. Тот помедлил, но дотронулся до груди быстрее, чем в прошлый раз и явно не с таким внутренним напряжением. Том не смог сдержать радостной улыбки.
  - Когда тебе будет страшно, просто протяни руку и дотронься до меня, хорошо? Попробуем еще раз снять футболку? Я буду очень аккуратен, обещаю.
  И опять каждое движение рук словно в замедленном кино. Показать. Зафиксировать его взгляд. Откомментировать действие. Он не представлял, что надо было делать с Биллом, чтобы сейчас с ним происходило такое. Ему надо заново учиться жить, заново привыкать ко всему. Том сильный. Он одолеет его страх. Он вытащит...
  С футболкой они справились. Том запоздало понял, что надо снять еще и тренировочные штаны. Кажется, трусов на Билле нет...
  - Я могу помочь тебе снять штаны. Если ты стесняешься, то можешь снять их сам. Ты останешься голым. Тебе не надо бояться. Просто заберись в ванну и поваляйся в теплой воде столько времени, сколько тебе захочется. Никто не войдет сюда, кроме меня. А я не причиню тебе зла. Если хочешь, если тебе страшно, то я оставлю открытой дверь. Один твой крик, и я буду рядом. Ты дома. Ты в безопасности. Никто тебя здесь не тронет.
  Билл кивнул. Взгляд все равно затравленный. Врач сказал, что это пройдет... Том выдержит. У него больше нет вариантов...
  Том отошел в сторону, логично предположив, что без одежды тот не будет чувствовать себя в безопасности даже с ним. Интересно, если Билл так реагирует на прикосновения, то он будет мыться сам или все-таки доверит это дело брату? Тому очень хотелось, чтобы Билл вымылся сам, потому что за всю свою жизнь Том еще ни разу никого не мыл, тем более взрослого парня, пусть даже это его собственный брат.
  Билл втянул побольше воздуха, собрался, зачем-то зажмурился и резко сдернул штаны с бедер. Те мягко свалились, обнажая стройные ноги. Он тут же прикрылся руками и сиротливо посмотрел на брата. Том ободряюще улыбнулся и жестом предложил ему залезть в воду.
  - Не уходи, - попросил Билл, погружаясь в пену.
  - Я с тобой, - устало вздохнул Том, опускаясь на кафель.
  Через полчаса, щедро залив мочалку гелем для душа, Том приступил к водным процедурам. Начал он с кончиков его пальцев - вроде бы руки Билл позволял трогать почти безбоязненно. Билл с интересом наблюдал, как брат кругообразными движениями медленно поднимается вверх по руке к плечам, сопровождая каждое свое действие комментарием. Он дернулся, когда тот дошел до шеи и спустился на спину в район лопаток. Том кривился, когда видел, как под его аккуратными и нежными движениями мышцы начинают играть, как бы отодвигаясь, как тело подрагивает, как Билл напряжен. А еще поясница и ягодицы, бедра... Поняв, что Билл держится из последних сил, он отложил мочалку и включил душ - как-никак вода расслабляет. Надо вымыть еще волосы, а нижнюю часть тела оставить на попозже, и так вон сколько сделано. На голове Том оторвался - он массировал ее долго и с удовольствием, периодически спускаясь на шею, разминая трапециевидные мышцы. Он улыбался, чувствуя, что брат расслаблен и податлив, и ему приятно настолько, что иногда он сам поворачивает голову, когда особенно хорошо. Отлично, значит массаж шеи, плеч и головы - это то, что требуется, чтобы снять напряжение и то, что не вызывает в нем паники, значит это лазейка для того, чтобы вернуть его в мир нормальных людей. Странно, но после массажа, вымыть нижнюю часть тела не составило практически никакого труда. Билл хоть и дергался и пару раз отстранял его руки, но Тому удалось потереть и ноги, и бедра, и даже живот с поясницей. Все остальное Билл вымыл к великому томову облегчению сам.
  Чистый и без сомнений довольный Билл натянул на себя одеяло.
  - Я оставлю ночник включенным, если тебе что-то будет нужно, просто позови меня. Если будет страшно, просто позови меня. Я сплю в соседней комнате. Рядом с тобой. У нас кровати стоят рядом, через стенку. Просто стукни по стене, и я услышу и приду. Ты дома. Здесь ты в полной безопасности. Никто тебя не обидит. Просто позови меня.
  Вдруг улыбка сошла с лица. Билл побледнел и прошептал:
  - Я звал тебя...
  - Я искал тебя... - с горечью отозвался Том. - Но сейчас все будет по-другому.
  - Мне страшно...
  - Мне тоже.
  - Останься со мной.
  Том кисло усмехнулся.
  - Хорошо, я побуду с тобой, пока ты не заснешь.
  Он скинул подушку и опустился рядом с кроватью - перспектива спать на полу его совершенно не радовала. В конце концов, Том и сам безумно устал, сам напряжен, сам давит в себе подступающую истерику из-за полной беспомощности. Но он запретил себе срываться. Он сильный... Он сможет...
  Билл пододвинулся к самому краю, свесил ему руку.
  - Пока я не засну, - пробормотал он, закрывая глаза.
  Утро, как и предполагал Том, началось с грандиозного скандала. В шесть часов Йосту позвонили из больницы и сообщили, что Билл пропал. Не долго думая, Дэвид позвонил Георгу, чтобы уточнить, во сколько они ушли и кто остался с Биллом, если кто-то вообще остался. Ничего не подозревающий Георг сдал друга с потрохами. Поэтому в тот момент, когда сонный Том что-то мычал в трубку, плохо соображая, кто это и чего от него хочет, продюсер уже примерно знал, где находится Билл. И он был зол. Очень зол. Нет, Дэвид Йост был в бешенстве! Он матерился, как последний биндюжник, и грозился наслать на Тома всех демонов ада, а так же отыметь мальчишку во все мыслимые и немыслимые места как минимум кактусом. Между прочим, с большими колючками и без вазелина. И если бы Дэвид видел Тома в тот момент, то обязательно исполнил хотя бы одну из своих угроз: парень, начхав на продюсерский гнев, сладко спал, зябко свернувшись калачиком, а трубка лежала рядом и истошно вопила.
  - Ты меня понял?!! - донесся рев из динамика.
  - Угу, - зевнул Том и отключил телефон вообще. Психи какие-то названивают... Чертовски холодно... И жестко... Он пошарил рукой в поисках одеяла. Нету. Пододвинулся поближе к краю кровати - может свалилось? Но края не обнаружил. Пододвинулся еще немного. И еще... Разлепил один глаз и с удивлением нашел себя на полу посреди комнаты - видимо упал во сне. На полном автомате с полузакрытыми глазами перебрался на постель, нашел спасительное одеяло, завернулся в него, как в кокон, и провалился обратно в сон. Ему снилось, что к нему кто-то прижимается и обнимает. И от этого кого-то приятно пахло апельсинами и морем.
  Его разбудил телефонный звонок. Том вздрогнул и открыл глаза, чувствуя себя полностью разбитым и ужасно не выспавшимся. Обвел взглядом комнату, пытаясь сообразить, куда занесла его нелегкая, а потом подскочил на кровати, поняв, где спит и самое главное с кем. Билл сидел у него в ногах, забившись в угол, обхватив колени, и наблюдал. Телефон противно тренькал где-то на полу, но лезть за ним Тому не хотелось, а Билл явно не собирался.
  - Ну и черт с ним, правда? - махнул он рукой и улыбнулся. - Доброе утро. Давно проснулся? Есть хочешь?
  - Не хочу, - жалобно скривился Билл.
  - Не хочешь и не надо. Давай хотя бы чай вместе попьем, ага? Слушай, я забыл! Там же твои хлопья любимые стоят еще не начатые. Залить тебе их молоком?
  Билл капризно нахмурился.
  - Отлично! Тогда я делаю нам чай, тосты с твоим любимым джемом и хлопья. Помнишь, как ты в последнем нашем туре ругался на Саки, что в автобусе нет молока? - Том довольно хихикнул и высоким писклявым голоском процитировал брата: - 'В автобусе всегда должны быть хлопья и молоко! Что значит, нет молока?'
  Билл против воли улыбнулся.
  Пока Том возился на кухне, Билл еще раз осмотрел квартиру, пытаясь вспомнить, что и как тут было. В памяти вспыхивали какие-то сценки из их жизни. Вот они только что въехали сюда и ругаются, кто в какой комнате будет жить. Вот покупают мебель. Вот Билл ворчит, что у Тома ужасно грязно, а его вещи разбросаны везде, в самых неожиданных местах, и даже у него, Билла, в комнате. Их первые вечеринки. Радость от возвращения домой после туров. Странная любовь к собственной постели. Билл улыбнулся, он чувствовал себя изменщиком - каждый день новая гостиница, новая постель, чужой запах, неприятный хруст свеженакрахмаленного постельного белья... Они с Томом никогда не гладили постельное белье. Больше всего они боялись, что будут спать дома на хрустящих жестких простынях. Он дома. Он в безопасности. Рядом Том, а за ним он как за стеной. По крайней мере пока.
  Потом они смотрели какие-то фильмы, лежа у Билла в комнате. Точнее Том развалился на кровати, закинув нога на ногу и руки под голову, а Билл, обняв подушку, сжался в самом углу у стены, рядом с ногами брата. Том специально поставил любимые комедии близнеца, надеясь, что так он хоть немного расслабится. И на протяжении всего бесконечного киносеанса, Том тайком наблюдал за ним, в какой-то момент поняв, что еще немного, и у него разовьется косоглазие... Билл хмуро пялился на огромный экран плазменной панели. Иногда улыбался. Иногда... А раньше он начинал ржать чуть ли не с титров. Том не выдержал. Выключил телевизор и уселся, поджав ноги, пристально глядя на брата. Тот вопросительно оторвал голову от подушки. На щеке остался неровный красный след. Взгляд настороженный, тело напряжено - он готов сорваться с места в любой момент... Это не его Билл. Его Билл был веселым, общительным, он сводил с ума всех присутствующих своей болтовней и постоянными дурачествами, его всегда было много, до такой степени много, что когда Билл выходил из помещения, всем начинало казаться, что мир исчез. Сейчас Том смотрел на приведение, фантом, бледную тень. Это не Билл. Билл таким никогда не был и никогда не будет. Отчаянье подкатывало к горлу, сжимая душу холодными тисками. Сердце бешено стучало в груди. Хотелось схватить за плечи этого чужого парня и трясти его до тех пор, пока он не отдаст ему брата.
  - Тебе надоело? - тихо-тихо спросил Билл, отвел взгляд и, нервно дернув плечами, добавил еще тише: - И вовсе не надо сидеть со мной постоянно.
  Том улыбнулся. Улыбка вышла жалкой и кривой.
  - Я просто хотел покурить... Ты же не будешь смотреть фильм без меня? - неубедительно соврал он. - Пойдем со мной?
  Билл молчал, глядя в сторону перед собой.
  Том боялся уйти и оставить его одного - они жили на седьмом этаже, и он опасался, что в следующий раз может не успеть снять его с подоконника. Хотя, если Билл решит самоубиться, то его вряд ли кто-то остановит. И Том понимал это лучше всех.
  - Иди, - бесцветно отозвался парень.
  - Билл? - едва слышно попросил Том.
  Тот лишь вытянул длинные ноги и покрепче обнял подушку. Том вздохнул и медленно вышел из комнаты.
  Он стоял на лестничной площадке и смотрел в окно. Сигарета давно истлела, голые плечи, руки и ноги ледяные. Домой возвращаться не хотелось. Надо что-то придумать. Надо как-то его растормошить. Но, прежде всего, надо взять себя в руки. Он сможет. Он сильный. Только вот иногда самовнушение не очень помогало. Руки предательски опускались.
  Том дергал за струны, лежа на своей кровати. Одна нога на полу, вторая закинута на спинку. Гитара на животе. Глаза закрыты. Он ни о чем не думал. Просто играл какую-то сидящую внутри себя мелодию. Получалось грустно и очень тоскливо. Но и ему не до веселья. Гитара всегда успокаивала его. Сейчас он просто перебирал струны, пальцы сами скользили по грифу, выстраиваясь в замысловатые аккорды. Две руки - такие разные, но не будь одной из них - не будет и музыки. Одна рисует мелодию, вторая ее раскрашивает. Они с Биллом такие же - две руки, каждая из которых дополняет другую. Нет Билла - нет и его. И сейчас, когда с Биллом беда, он, Том, пытается выстроить хоть какую-то мелодию, только вот не получается ничего, как он ни старается. Том скакал вокруг него целый день, стараясь предугадать любое желание, развлекал, веселил. Билл, как не до конца уснувшая рыба, еле-еле шевелил 'плавниками', почти не реагировал на внешние раздражители. Том и сам сейчас был как перетянутая струна, чуть сильнее дернешь и всё, лопнет с пронзительным писком. Нельзя. Надо держаться. Рано или поздно природная веселость брата победит, главное самому не спятить к тому времени. Том не заметил, что в дверях, подперев косяк плечом, застыл Билл. Впервые за целый день его лицо было расслаблено и тронуто улыбкой. Он слушал, как играет брат, а во взгляде проступала нежность.
  
  
  Глава 3.
  
  Он брыкался, кусался и вырывался. Он отчаянно матерился и извивался. Он кричал. Кричал так громко, как только мог. Даже когда его схватили за волосы и запрокинули голову назад, едва не сломав шею, навалившись на тело, он продолжал дергаться и хрипеть.
  
  Том проснулся от того, что сердце бешено колотилось где-то в районе ушей. Сглотнул и осмотрелся, насколько это было возможно в темноте.
  - Том! - раздался в ночной тиши совершенно нечеловеческий всхлип, от чего Тома подкинуло на кровати и тряхнуло, как от удара током. Даже волоски на руках встали дыбом. Он подорвался с места и кинулся к брату в комнату.
  
  Сильный удар в пах на минуту лишил его возможности сопротивляться, заменив движение ярким фейерверком в глазах и пронзительной болью внизу живота. Его выпустили на какую-то долю мгновения, и он на четвереньках все равно попробовал удрать. Удар по ребрам обжег правый бок. Билл захрипел и повалился на землю. Лицо... Главное, чтобы лицо не трогали...
  
  - Том!!! - порвал страшный стон его сознание. Ноги подкашивались.
  Том включил свет и обомлел. Билл метался по кровати, как будто боролся с кем-то. Щеки мокрые от слез и пота, который крупными горошинами быстро стекал по лицу, шее, груди. Он часто и неглубоко дышал, словно ему не хватало воздуха. Он извивался ужом, брыкался. Он повторял его имя, как заклинание.
  
  Они стояли над ним и тихо совещались, что делать. Неожиданно бедро облизало что-то узкое, рассекая кожу под джинсами. Еще раз. И еще. Билл завопил от боли. Его рванули за куртку, и он вывалился из нее, ударившись плечом о какой-то корень. Футболка в клочья. Земля неприятно холодила спину. Седой сделал петлю на ремне. После непродолжительной борьбы, им удалось перетянуть его кисти и закрепить второй конец ремня за тонкое деревце. Билл продолжал неистово вырываться и громко вопить, размахивать ногами, не давая приблизиться к себе. Только, похоже, им это мало мешало. Когда с него начали сдирать джинсы, в голове крутилась всего одна мысль - это происходит не с ним, так не должно быть. Том! Том! Том! Помоги!!!
  
  - Том! Том! ТОМ!!!
  Том не знал, что делать - метался около кровати, бессмысленно взмахивая руками и кусая губы. Надо как-то его разбудить! Надо что-то сделать! Блядь, да что же это такое?!!
  
  'Если ты сейчас не заткнешься, я вырву тебе язык', - пригрозил один из них.
  Билл лишь зло оскалился и послал его к чертям. За что тут же получил кулаком в нос. Рот наполнился кровью. Каменная тяжесть поползла ото лба вниз по переносице, расплываясь под глазами. Он лежал на ледяной земле, голый, на спине, с привязанными к дереву руками и захлебывался собственной кровью. Но он все равно извивался. Извивался, как мог. Он даже не допускал мысли, что сейчас тупо сдастся и позволит надругаться над собой.
  'Не надо, пожалуйста, не надо... Том! Том! Том!!!'
  
  - Нет, пожалуйста, нет! Не надо! Том! Пожалуйста! Нет!
  - Билл! Билл! - орал Том, отвешивая ему звонкие пощечины, отчаянно тряся безвольное тело, пытаясь разбудить. - Билл! Билл!
  Он не реагировал. Том принес немного воды и выплеснул ее в лицо брату. Тот продолжал метаться и кричать, звать его.
  
  'Так не удобно, надо перевернуть его на живот. И ноги подержите. Лягается, тварь...'
  Руки неестественно вывернулись и перекрутились. Билл застонал от боли. Нет, он не дастся! Он будет сопротивляться до последнего... Он зажался весь, когда почувствовал, как чужой член тычется около ягодиц.
  
  Том понял, что сходит с ума. Он не заметил, как у него самого льются слезы, как он вслед за Биллом просит кого-то не мучить брата, отпустить его. Это был настоящий кошмар - для Билла во сне, для Тома наяву.
  Ничего не получалось. Он словно заколдованный. Том в полном отчаянье упал рядом с ним и крепок обнял. Прижал к себе так, словно кто-то пытался его отобрать силой. Начал гладить по спине и всхлипывать в ухо:
  - Билл! Билл! Билл!
  
  'Сука, - сообщили ему, царапая спину. - Не хочешь по-хорошему...'
  'Погоди, бутылкой можно'.
  'На хуй? Будем рвать так'.
  
  Билл пронзительно закричал, выгнулся, пытаясь оттолкнуть его. И проснулся. Широко распахнув наполненные ужасом глаза, он еще несколько секунд кричал, потом крик перешел в скулеж, а взгляд стал более осмысленный.
  - Том? - жалобно всхлипнул он. И разревелся.
  - Мы справимся, слышишь? Мы справимся! - размазывал Том кулаком слезы. - Я вырву им сердце...
  Он заварил чай - Биллу бледный, ромашковый, себе просто крепкий чай без сахара. Брат забился в угол на кровати, завернулся в одеяло и протяжно вздыхал. Том сел рядом, протянул чашку. Трясущимися руками тот забрал ее, аккуратно поставил на колено.
  Они молча, почти синхронно дули в чашки, чуть пригубляя горячий напиток. Оба вымотанные, подавленные, всклокоченные. Говорить не хотелось. Не хотелось ничего делать. Надо просто выпить чай и попробовать поспать. Если вообще получится заснуть.
  - С тобой раньше такое случалось? В больнице? - тихо спросил Том.
  Билл качнул головой, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Том нахмурился, потер виски и красные воспаленные глаза. Мысленно послал на головы тех уродов тысячу проклятий. Он может контролировать реальность, может оградить Билла от внешнего мира, но что делать с его ночными кошмарами? Ничего, он подумает об этом завтра. На свежую голову мысли поумней приходят.
  Они еще какое-то время сидели молча. Потом Том забрал у Билла чашку, поставил на письменный стол и устало предложил:
  - Давай спать.
  Билл встрепенулся и испуганно подскочил к нему, вцепившись в руку:
  - Ты ведь не уйдешь? Ты не оставишь меня одного?!
  - А что ты предлагаешь? - удрученно произнес Том. - Билл, я не могу постоянно спать на полу, я не высыпаюсь и сильно мерзну. И потом, я же не собака, чтобы спать на полу...
  Билл жалобно изогнул брови и подвинулся поближе к стене, освобождая место для близнеца.
  - Ты сошел с ума? Что люди скажут? - кисло спросил Том. - Мы последний раз спали вместе лет в пять.
  - Не уходи, - протянул Билл. - Мне страшно.
  Он вздохнул и ушел. Билл сжался в комок. Шевелиться не хотелось. Хотелось умереть...
  - Двигайся, - сделал одолжение Том, кидая рядом с подушками Билла свою подушку и встряхивая одеяло. - Будешь брыкаться, больше с тобой спать не буду.
  Кряхтя, устроился поудобнее, повозился, расправляя одеяло. Билл терпеливо дождался, пока брат уляжется, прижался к нему, обняв за руку и ткнувшись носом в плечо. Том скосился на него с довольной усмешкой, потом аккуратно и очень медленно накрыл своей ладонью его кисть, повернув голову так, что кончик носа коснулся его лба.
  - Ты ведь не оставишь меня, да?
  - Я с тобой, - сквозь зевок буркнул он. - Ты только не брыкайся...
  День прошел бестолково. Билл был подавлен и хмур. Том тоже не в настроении. Они, как и вчера, смотрели фильмы. К вечеру пришел Дэвид с какой-то девкой. Том сначала набычился, намереваясь выставить непрошенную гостью вон, а потом узнал ее - это психолог из клиники, где лечили Билла. Так они и провели остаток вечера вчетвером по парам: Билл с девушкой, Том с Дэвидом. О чем говорил брат с психологом, Том не знал - не истерил и слава Богу. Зато Дэвид ругался знатно. Не орал, но высказал всё, что думал и насчет их побега, и насчет того, что парень вчера отключил все телефоны. Том не возражал, знал, что спорить с Дэвидом бесполезно, можно лишь еще больше нарваться. Потом Дэвид и Хельга ушли, пообещав заехать завтра. Йост вообще сообщил, что Хельга теперь будет приходить к ним каждый день, и как только она разрешит, то они сразу же приступят к работе. Поэтому три следующих дня прошли по той же схеме, с той лишь разницей, что вместо продюсера или вместе с ним к ним еще и Георг с Густавом повадились ходить. Но с ними, по крайней мере, было не скучно.
  Хельга научила Тома, как надо обращаться с Биллом. Они целый план разработали, как привести его в себя. Том старался выполнять все рекомендации девушки, получалось не очень, но Билл вел себя гораздо лучше, чем в предыдущие дни.
  Вчера Хельга сказала, что надо попробовать вывести его на улицу. Дэвид отнесся к затее крайне отрицательно, пообещав прислать взвод охраны, но та запретила. Чтобы угодить всем, Том предложил приставить к ним несколько человек для охраны и на случай, если произойдет какой-нибудь сбой, но тайно, чтобы Билл не знал.
  Утро следующего дня началось с бодания.
  - Черт побери! Билл! Рано или поздно, но нам придется выйти на улицу! У нас вообще больше нечего есть, и я не буду больше запрягать Георга, Густава или Дэвида таскать нам жратву из супермаркета! - возмущался Том, натягивая на себя теплый свитер. За пять дней сидения дома, на улице сильно похолодало, и следовало утеплиться по полной программе.
  - Том, ну, пожалуйста, не оставляй меня здесь одного, - проскулил Билл, сжавшись в кресле.
  - Одевайся, - хмыкнул парень, собирая дреды и пряча их под трикотажной шапочкой.
  - Я не выйду на улицу! - твердо заявил он.
  - Сиди дома, я один схожу, - в который раз произнес Том.
  - Том!
  - Билл! Мы сегодня утром съели последний крекер, поделив его пополам. У нас нет больше ни крошки.
  - Но приедет Дэвид...
  - Дэвид приедет вечером.
  - Густаву позвони.
  - Густав в Мюнхене.
  - Георг...
  - Георг в Берлине.
  - Маме?
  - Ты совесть имеешь?
  - Саки?
  - Они все на сборах.
  - Что, вообще некому?
  - Есть кому.
  - Ну, позвони ему!
  - Он перед тобой.
  - Том!
  - Билл!
  Честно говоря, за пять дней работы Хельги прогресс был огромным. Билл начал говорить! И если не трогать его руками, то вел он себя вполне адекватно. Том так и не понял, что помогло больше - Хельга, к которой Билл очень проникся, таблетки, которые Биллу выписали врачи, то, что он, Том, запретил приближаться к брату вообще всем, кроме психолога, или его, Томовская, опека и забота. Тем не менее факт оставался фактом - Билл постепенно вылезал из своего панциря. Однако вел он себя относительно нормально только дома, и только наедине с Томом и Хельгой. Когда приходили ребята, он опять замолкал и предпочитал наблюдать за друзьями из-за плеча брата, в случае 'опасности' едва дотрагиваясь рукой до его спины (этому его научила Хельга). В ответ Том мог дотронуться до Билла практически без последствий. Во всех остальных случаях он категорически избегал тактильных контактов, как со своей стороны, так и со стороны кого-либо. Так же у Билла появилась еще одна странность - он должен был видеть Тома постоянно, только тогда он оставался спокойным. Несчастному Тому теперь приходилось даже мыться с открытой дверью, чтобы, не дай Бог, Билл не потерял его из виду. Правда, истерик, как в больнице, с ним больше не случалось, потому что Том контролировал каждый свой жест, каждое слово, каждое прикосновение. Единственное, что он не мог контролировать - это его сновидения. После той ночи Билл упросил Тома спать с ним. И нельзя сказать, что Том запрыгал от восторга. Перспектива спать с Биллом его не радовала ни единого раза. Но если ему надо, то, значит, Том будет терпеть. Вечерами Билл прижимался к Тому всем телом, обнимал руку и спокойно засыпал. Вот только Тому было не до сна. Пока днем он был занят заботами о брате, мысли о сексе в голове не появлялись. А вот лежа рядом с теплым телом, слушая дыхание, ощущая пинки от возни - все это будоражило его сознание и тело самый непристойным образом. Нет, он вообще не рассматривал Билла как сексуальный объект. Ему просто очень сильно хотелось трахаться, а из-за постоянного присутствия рядом с ним Билла он еще и напряжение руками снять не мог, отчего становился психованным и раздражительным.
  - Том, если ты уйдешь... Если ты уйдешь... - он шумно задышал, сдвинув брови на переносице и капризно изогнув губы.
  - Билл, послушай, - Том опустился перед ним и жалобно посмотрел снизу вверх, сложив руки на коленях, - я вернусь через полчаса. Дверь будет закрыта. Никто не войдет. У нас даже чая нет. Или пойдем со мной. В любом случае, ты должен выйти за пределы квартиры. Дэвид хочет, чтобы завтра-послезавтра мы поехали на студию. Хельга говорит, что ты вполне к этому готов. Тебе пора возвращаться в мир, Билл. Тебя все ждут. У нас море работы. И у нас нечего есть. Только представь себе заголовки в газетах: 'Близнецы Каулитц умерли от голода!', 'Менеджмент не кормит своих подопечных!', 'Продюсеры заморили голодом молодых звезд!' - жесть.
  - Я... Я... - не сдавался Билл, громко пыхтя. Губы упрямо сжаты, глаза прищурены. - Том, я... Если ты уйдешь...
  - Ну что ты? - не менее упрямо нахмурился Том. Психолог говорила, что с ним нельзя общаться, как с больным, его нельзя жалеть, нельзя потакать его капризам. Билл физически здоров, и если он, Том, хочет, чтобы брат выкарабкался, то должен общаться с ним как с нормальным, здоровым человеком, с которым ничего не произошло. Том так и делал. Нет, он больше не шутил по-идиотски, не подкалывал его, не издевался, он все так же опекал его, так же исполнял все его капризы и сдувал пылинки, но сейчас не тот случай! Его надо вывести на улицу. Сегодня к ним никто не придет специально, пока он не отзвонит. Саки, Тоби, Дирк и Кристофер ждут на улице. Он должен заставить Билла выйти из квартиры.
  Билл опустил ноги на пол, сел ровно и расправил плечи. Быстро глянул... на окно. И вновь уставился на Тома. Том почувствовал, как кровь отлила от лица, а руки моментально стали холодными. Над верхней губой выступили капельки пота.
  - Бля, ну и отлично! Ну и хуй с тобой! Сиди голодным!
  Он резко сдернул с головы шапку и швырнул ее во вздрогнувшего Билла. На ходу снял свитер, запустил его в угол в коридоре. Громко хлопнул дверью и повалился на свою кровать. Том сорвался впервые за три недели. Натурально сорвался. Перед глазами стояла та жуткая картинка - распахнутое окно и Билл на самом краю подоконника. Его затрясло. Билл на краю подоконника - его персональный кошмар. Нет, этот образ не преследовал Тома ночами, но он прочно сидел в глубине подсознания, и даже мимолетного взгляда на окно ему хватило, чтобы земля ушла из-под ног. Надо успокоиться! Идиот! Как же он так сорвался-то? Идиот! Конченный! Надо успокоиться и начать все с начала.
  Успокоиться никак не получалось. Чем дольше он лежал, уткнувшись в подушку, тем больше себя накручивал. Нервы ни к черту. Это от недосыпа, неудовлетворенности и голода. От постоянного напряжения, боязни за брата. От нехватки свежего воздуха. Еще очень хотелось курить, а сигареты тоже кончились. Хотя... Хочет Билл или нет, но надо дойти до ближайшего магазина. Он справится. Он сильный!
  Том решительно поднялся. Сейчас он оденет брата, возьмет его за руку, и они пойдут в банк за деньгами. Если с Биллом все будет в порядке, то потом они пойдут в ближайший супермаркет, если нет, то вернутся домой. Или все-таки не рисковать и позвонить Хельге и сказать, что Билл еще не готов покинуть квартиру? Нет, должно же это когда-то случиться. И если не сейчас, то когда?
  Билл так и сидел в кресле, поджав ноги и, скрючившись в какой-то немыслимой позе, положив голову на подлокотник. Том достал из шкафа теплую одежду, протянул брату.
  - Мы пойдем вместе. И не спорь. Тебе надо немного подышать свежим воздухом.
  - Нет, - буркнул Билл.
  - Ты боишься? Чего? - Том подошел к окну и посмотрел на улицу. - Иди сюда.
  Он даже не пошевелился.
  Том закусил губу. Достаточно криков на сегодня. Надо как в первый раз - медленно и осторожно.
  - Посмотри, сейчас день. На улице полно полицейских. Нам надо пройти мимо двух домов до ближайшего перекрестка. Там банкомат. Мы снимем немного денег с карточки и вернемся домой. Рядом с тобой буду идти я. Чтобы достать тебя, им сначала надо будет убить меня. Но к тебе и так никто не полезет, потому что кругом полиция. Тебе нечего опасаться.
  Билл поднял на него глаза. В них стояли... слезы? Том ахнул и бросился к брату. Накрыл собой, обнял, прижал к себе худое тело.
  - Что с тобой? Что? - бормотал он, гладя его по волосам. - Скажи мне, что с тобой?
  - Я не могу выйти на улицу, - всхлипнул Билл.
  - Мой Бог! Почему?
  - Они будут на меня смотреть. Они будут показывать на меня пальцем. Я... я... для них...
  Том отстранился. Лицо серьезное.
  - Я вырву пальцы каждому, кто посмеет усомниться в твоей чистоте.
  - Они будут смеяться...
  Он очень медленно дотронулся до запястья.
  - Идем со мной, - потянул на себя. - Ну же, идем...
  Билл с неохотой выбрался из кресла. Подошел вслед за Томом к окну.
  - Посмотри на этих людей, которые сейчас идут по улице. У каждого из них в голове только своя жизнь, и им нет до тебя никакого дела. С чего ты взял, что они будут над тобой смеяться? Им нет никакого дела до твоих проблем. О том, что случилось, знает очень малое количество народа. Со всех, кроме наших продюсеров и друзей, взяты подписки о неразглашении. Никто из тех, кто идет сейчас по улице, не знает, что с тобой случилось. Так с чего они будут над тобой смеяться? - Том повернул брата к зеркалу. - Покажи мне, где на тебе написано, что с тобой что-то случилось? Покажи мне. И я сейчас же напишу то же самое на себе. Пусть на меня тоже показывают пальцем, пусть надо мной тоже смеются. Ты видишь на мне какие-нибудь отметины? Я - твой близнец. Я - твое отражение. Ты видишь?
  - А если...
  - А если кто-то посмеет хотя бы глянуть в твою сторону, они будут иметь дело со мной. Я буду крепко держать тебя за руку. С тобой ничего не случится.
  Билл медленно одевался, еще медленнее причесывался, пристально вглядываясь в отражение в зеркале. Том даже запарился в ожидании. Наконец-то наглухо застегнув куртку под самое горло, нацепив очки в пол-лица и надвинув козырек кепки, он промямлил:
  - Я готов.
  - Давай договоримся. Если тебе будет страшно, ты мне об этом говоришь. Если не можешь сказать, просто дотронься до меня, хорошо? Прикосновение твоей руки будет для меня сигналом, что с тобой что-то не так. И, Билл, ничего не бойся. Я с тобой.
  Страшно Биллу стало сразу же по выходу из квартиры. Он мертвой хваткой вцепился в плечо Тома, прилип к нему и семенил всю дорогу рядом, словно соскучившаяся по возлюбленному малолетка. В какой-то момент Том даже засмущался: если в таком виде их снимут папарацци, фанатки или журналисты, то потом от грязных сплетен не отмоешься. Можно было бы подумать, что он идет с девушкой, если бы та не была одета в биллову кепку, биллову куртку и билловы джинсы. Чуть поодаль шли их охранники, готовые в мгновение ока прийти на помощь: Дирк и Тоби впереди, Саки и Кристиан сзади, все в 'штатском' и почти незаметные.
  По дороге от банкомата в магазин Билл нашел в себе силы отлипнуть от Тома. Том рассказывал ему какую-то смешную ерунду, кое-что привирая на ходу, постоянно задавал вопросы, чтобы отвлечь его внимание от мыслей, пресечь страх. Билл ухватился двумя пальчиками за его куртку, иногда напряженно улыбался, иногда вздрагивал. Но в целом все проходило по плану.
  - Билл!!! - завизжала какая-то прыщавая девица лет тринадцати с брекетами на обеих челюстях.
  Близнецы замерли. Билл уставился на девчонку, моментально вцепившись брату в руку. Том глянул на Саки и незаметно качнул головой, не разрешая охране подойти.
  - Том!!! - узнала она спутника Билла.
  Братья как по команде натянуто улыбнулись поклоннице. Том приложил палец к губам. Девочка зажала рот ладонями, глаза бешено блестели. Было видно, что она сейчас просто скончается от счастья.
  - А можно мне автограф? - громким шепотом спросила она.
  - Распишешься? - наклонился Том к уху Билла.
  Девочка протянула им купюру в пять евро.
  - Вот, у меня нет другой бумажки, - пролепетала испуганно.
  Том улыбнулся помягче. Краем глаза он заметил, что Тоби и Кристиан стоят совсем рядом, словно что-то разглядывая на витрине. Взял деньги и поставил закорючку. Потом протянул маркер и бумажку брату. Билл тоже кое-как улыбнулся и расписался. У Тома от сердца отлегло.
  - А можно я вас сфотографирую? - все еще не веря собственному счастью, пропищал ребенок срывающимся голоском.
  - Понимаешь, - Том осторожно отцепил от себя Билла, и подошел к девочке вплотную. - Мы вообще-то сейчас альбом пишем. И если наш продюсер узнает, что мы выходили на улицу без его разрешения, то он нас сильно накажет. А ты же не удержишься и обязательно положишь эти фотографии в Интернет. Не выдавай нас, пожалуйста. Мы же дали тебе автограф... - И тут он применил запрещенный прием: Том снял очки, посмотрел на нее своим самым сексуальным взглядом и провел кончиком языка по подковке в губе. - Пожалуйста, - произнес томным голосом.
  Девочка как завороженная следила за каждым движением парня, ловила каждый звук, произнесенный его ртом.
  - Это наша тайна, - забил он последний гвоздь в крышку гроба с ее разумом.
  - Могила, - кивнула она, опять зажала рот ладонью и подняла большой палец вверх, попятилась прочь.
  Том взял брата за руку, и они пошли дальше.
  - Это поклонница? - хмыкнул Билл минут через пять, блуждая между полками с печеньем.
  - Не страшно? - засветился довольный Том. - Видишь, как я ее сделал? Учись!
  - Ну, если бы ей захотелось повеситься тебе на шею, я бы не стал тебя спасать. Уж очень неприлично ты ее отшил. Надеюсь, она не ждет нас около квартиры, - хихикал Билл, а потом пристально посмотрел на брата и ядовито добавил: - Хотя, знаешь, в компании Саки, Тоби, Дирка и Криса вообще ничего не страшно.
  - Заметил все-таки! - расстроено опустил уголки губ Том.
  - В следующий раз предложи им надеть парики, потому что эти бритые затылки я узнаю даже в темноте на ощупь, - расхохотался Билл, махая Тоби рукой.
  Том устало посмотрел на него и едва заметно улыбнулся - это был первый настоящий смех брата за последние три недели.
  
  
  Глава 4.
  
  - Что это за дерьмо? Вы что, не чувствуете? Это песни не для нас! Они же кошмарны! - исходил желчью парень.
  - Билл, твою мать! До сих пор все песни, которые выходили из-под нашего пера, становились хитами! - орал Йост. - Это ты, мальчик, дерьмо иной раз такое пишешь, что хочется оторвать тебе руки и вставить их в...
  - Дэвид, не повышай на него голос, - прорычал Том из кресла. Блин, прошло всего три недели с их побега из больницы, еще неделю назад Билл боялся рот открыть, а сейчас спорит, не заткнешь его ничем! - Я с самого начала говорил, что песни хороши каждая в отдельности, но для альбома они дерьмо дерьмом.
  - Кто из нас в шоу-бизнесе собаку съел? - подскочил продюсер.
  - Вот потому и дерьмо такое выдаешь, что питаешься всякой дрянью, - хохотнул Билл.
  - Я тебя сейчас убью, мелкая тварь!
  Густав выразительно посмотрел на Георга и едва заметно указал взглядом в сторону двери. Тот так же едва заметно кивнул в ответ.
  - Ну вы тут спорьте, а мы с Густавом пообедаем пока, - скороговоркой произнес Георг, и они быстро удрали из комнаты, пока Йост не сообразил и не переключился на них.
  Честно говоря, Том тоже улизнул бы вместе с друзьями, потому что ругань солиста с продюсером уже осточертела абсолютно всем, но он боялся оставить брата один на один с Дэвидом. Оба сегодня были не в духе, и оба могли друг друга покалечить. За неделю дня не проходило, чтобы они не повздорили. Биллу не нравились песни и музыка. Дэвид орал, что других нет, и петь он будет то, что ему дали. И Билл честно пытался петь первые три дня, но потом категорически отказался, заявив, что 'эту муру он даже в переходе бесплатно петь не станет'.
  - Дэйв, дай мне три-четыре дня, и я принесу нормальный репертуар. У меня есть кое-какие наброски. Их надо доработать. Потом ты их подчистишь, и будем нормально репетировать, - страдальчески предложил Билл.
  - У нас нет ни одного дня! У нас выход через полторы недели! Ты в своем уме? Ты понимаешь, что это все не просто надо записать, что там после тебя работы до хрена?
  - Но в таком виде альбом не выйдет.
  Том нацепил наушники и прибавил звук. Дэвид с ними нянчится уже столько лет, а так и не понял самого главного - спорить с Биллом бесполезно, только время терять.
  После долгих и продолжительных дебатов Йост уступил. Сказал, что часть песен он разрешает Биллу переписать и сделать под себя, а часть он может написать заново. И работа над альбомом сдвинулась с мертвой точки.
  Потом они закрылись в студии и работали день и ночь, падая к утру от усталости.
  В студийной квартире Билл, самолично придвинув кровать брата к своей (потому что спать на одной было слишком тесно), утыкался носом в его плечо, обнимал рукой и ногой, и отключался на несколько часов, чтобы проснуться мятым и разбитым, выпить много кофе и опять встать к микрофону. И, как и следовало ожидать, однажды утром Густав застукал близнецов в одной постели. Том не знал, куда бы провалиться со стыда, чтобы не видеть его выпученных глаз. Билл же пригладил торчащие в разные стороны волосы и сиплым со сна голосом честно заявил:
  - Мне кошмары снятся, я без Тома спать вообще не могу. С ним не страшно.
  - А, - подозрительно скривился Густав. - И давно ты спать не можешь без Тома?
  - Иди на хуй, придурок! - завопил Том зло.
  - Мне, в общем-то, все равно, - пожал он плечами. - Вставайте, завтрак остывает.
  И они вновь работали до боли в руках, до кровавых мозолей на пальцах, до хрипоты, чтобы под утро свалиться и отключиться.
  Даже спустя несколько дней, когда, казалось бы, Билл стал прежним Биллом, веселым и шебутным, ни Том, ни кто-либо другой по-прежнему не могли дотронуться до него без предупреждения - парня словно переклинивало, он начинал трястись и превращался в затравленного зверька. Постепенно все привыкли к новым правилам общения с Биллом, и критические ситуации сами собой исчезли. Привыкли они и к тому, что Билл везде ходил за Томом, иногда цепляясь за его футболку или прижимаясь всем телом, будто маленький ребенок в поисках защиты у мамы. Как-то Георг позволил себе усмехнуться по поводу новообразования у друга: 'Том и его тень' - обозвал он близнецов. Том драться не полез, но так посмотрел на парня, что больше на эту тему никто и никогда не шутил. Только рядом с братом Билл чувствовал себя спокойно и уверенно. Он мог не дотрагиваться до Тома, но он обязательно должен был его видеть. Том стал его ниточкой по жизни. Ниточкой, без которой у Билла не было жизни.
  В трудах и заботах пролетело еще две недели. А через три они уже держали красивую коробочку с собственным компакт-диском. Билл, как маленький, скакал по комнате, обнимал ее, целовал и трепетно прижимал к груди. Том улыбался, наблюдая за братом. Георг и Густав строили планы на вечер. Увы, после произошедшего некогда обожающие ночную жизнь близнецы перестали появляться в обществе вообще. Билл за месяц так ни разу и не смог пересилить себя и выйти в люди, целыми днями просиживая либо в студии, либо дома. Он отчаянно боялся чужих. А Том безумно боялся за брата. Но в тот счастливый день Йост всех обломал, заявив, что вечером у них первое интервью-презентация для журнала, а через пару дней большая презентация диска для остальных журналистов. Билл как стоял, так и сел. Одно дело, когда все свои - друзья, охрана, продюсер, а другое - когда придет посторонний... Биллу было велено сидеть бок о бок с братом, кивать и не бояться. Рядом будет стоять Саки и в случае опасности обязательно прикроет всех широкой грудью. Билл стребовал еще Тоби и Дирка. Для надежности.
  Забившись в самый дальний угол дивана, Билл с опасением взирал на пришедшего мужчину лет сорока, который очень старался казаться заинтересованным. Он задавал какие-то тупые вопросы. Том и Георг достаточно ловко от них отбивались. Иногда что-то говорил Густав. Билл стойко хранил молчание. Мужик ему не нравился.
  - Билл, когда вы поете, что вы себе представляете? - все-таки не удержался корреспондент, которому строго настрого было запрещено задавать вопросы солисту.
  - Билл вчера выпил холодной газировки, а сегодня у него болит горло. Врач не рекомендовал ему разговаривать, - тут же сообщил Том, состроив самую разнесчастную физиономию.
  Билл положил руку ему на колено и тихо-тихо, слабым от волнения голосом произнес:
  - Я представляю себе историю, о которой пою. Одну песню я посвятил брату. В ней рассказывается о том, что, что бы ни случилось, я всегда буду рядом с ним и никогда не брошу. Точно так же, как он всегда со мной.
  Том с благодарностью посмотрел на близнеца. Во взгляде читалось обожание.
  - А как вам кажется...
  - У брата болит горло, - более строгим голосом произнес Том. - Ему нельзя говорить.
  И журналист переключился на Густава.
  Им разрешили завтра спать столько, сколько хочется, впервые за месяц. Наверное, поэтому Тому снился сон. Обычно они так уставали, что проваливались в темноту забвения, едва голова касалась подушки. Потом их вырывали из сна звонкие писки будильников, телефонов, стук Дэвида (после того случая с Густавом они обязательно запирали дверь). А сегодня его никто не будил, и Тому снился настоящий, яркий, осязаемый, удивительно прекрасный сон. Он занимался любовью. Именно так - не трахался с первой встречной, не грубо драл очередную пустышку, а занимался любовью - нежно и ласково, наслаждаясь прикосновениями, губами, телом. Долгожданной любовью... О которой он уже не смел и мечтать... Возможно впервые в жизни. Его руки мягко скользили по тонкому хрупкому телу, губы едва касались кожи, покрытой мурашками, нос трепетно ловил сладковатый запах. Если бы можно было раствориться в любимом человеке, он бы не просто растворился, он бы распался на атомы, лишь бы всегда жить в этом теле, стать его кровью, быть его духом. Нос защекотало, он чихнул и... к великому своему разочарованию проснулся на самом интересном месте. Недовольно сморщился, коснувшись трусов: чертов утренний стояк, который вновь не получит никакой разрядки, опять не будет настроения, лишь раздражение и обида на весь белый свет. Что-то не так... К нему прижимался Билл. Точнее Том лежал погребенный под конечностями Билла: рука на груди, нога на бедре и аккурат в зад упирается член. Эрегированный между прочим. Хорошо эрегированный, конкретно так. Шеи касается дыхание. Том растерялся. Он-то наивно полагал, что мучается по утрам в гордом одиночестве. А тут вон оно как... В смысле, вот он какой... какое... ээ... ммм... Билл что-то пробормотал во сне и... рука медленно с груди сползла на низ живота и остановилась между пупком и лобком. А потом нагло легла на член. И в тот же момент Том неожиданно кончил, кое-как сдержавшись, чтобы не выгнуться под братом, не застонать, лишь чуть изогнувшись, случайно плотно прижался к нему задом, четко ощущая его член и от этого дурея еще больше. Сердце гулко барабанило в груди. Из глаз текли слезы обиды, досады, злости на самого себя. Он аккуратно убрал его руку и замер, боясь пошевелиться. Черт! Только бы он не проснулся. Только бы не разбудить. Не хотелось бы, чтобы Билл видел его с мокрыми трусами и знал, что это он тому виновник. Достаточно того, что у них за спинами уже шушукаются по поводу 'Тома и его тени', а если Билл узнает, что у родного брата на него стоит, то вообще будет скандал. Это не правильно, так не должно быть. Билл завозился. Интересно, а какое у него лицо и что ему снится? Том очень осторожно развернулся. Нос к носу. Билл улыбался. Очень легко, очень нежно. Том никогда не видел его таким. Словно светится весь изнутри. Он опять заворочался. Том затаил дыхание, когда член брата потерся о живот. О, нет! Только не это! Член Тома тут же отреагировал, гордо продемонстрировав отменную жесткость, будто это вовсе и не он только что бесстыдно кончил. Надо будет вечером обязательно кого-нибудь трахнуть, потому что это не дело - стояк на собственного близнеца. Это у него уже крыша едет. Это просто неприлично и аморально! Вот только как избавиться от Билла хотя бы на несколько часов? Так и скажем: 'Отвали, брателло, мне ебаться хочется, сил нет...' Нет, нельзя. Иначе брат сорвется. Хотя Том тоже вот-вот сорвется. Очень хочется трахаться. И не с кем. Билл начал прижиматься к нему плотнее. Ресницы подрагивали. Рот приоткрыт. Кончик языка касается уголка губ. Да что же он творит?! Ногти вонзились в спину. Том затаил дыхание. Откуда-то пришло понимание, что ему надо немного помочь. Билл застонал, выгнулся, вжавшись в него животом, и... Том обхватил его за поясницу, зажимая член между животами, чтобы удовольствие было максимальным. Блаженно закрыл глаза, когда почувствовал, как член брата пульсирует, выталкивая белесую жидкость на черный трикотаж трусов.
  - Тооом, - донеслось до его слуха.
  И Том, широко распахнув глаза, уставился на брата. Ни хрена себе! Биллу снилась ни какая-нибудь длинноногая грудастая красотка, а его собственный брат. И кто из них еще извращенец... Билл расплылся в сладкой улыбке, потянулся. Том притворился спящим.
  Том чувствовал, что Билл на него смотрит. Он даже чувствовал, что тот нежно улыбается. Но он не выдавал себя ничем. Он спит. Просто спит. Билл не должен знать, что... Господи, как он отреагирует-то? Легкое касание плеча губами. Поцелуй? Блядь! Нет, это сон. Все сон! Том трахался последний раз два месяца назад. И то, если пятиминутное совокупление можно было назвать сексом. Он уже в собственную чашку смотреть не может, чтобы не представлять себе, как вонзается в горячую плоть... Да, к черту всё и всех! Сегодня у него будет секс! Билл... Билл... Надо будет попросить Дэвида придумать ему развлечение, пусть чего-нибудь порепетирует хотя бы пару часов. Секс! Сегодня! Надо немного потерпеть. Много секса. Сегодня!
  Билл очень осторожно выбрался из-под руки брата, так же осторожно сполз с кровати и бесшумно утопал в ванную мыться. Как только Том услышал шум воды, он вскочил, кинулся к шкафу и достал чистые боксеры. Фуф! Кажется, пронесло! Билл не увидит утренней оказии.
  Но ни вечером, ни завтра, ни через неделю Тому так и не удалось осуществить задуманное. С каждым днем он становился все резче, все агрессивнее, остро реагируя на шутки друзей.
  - Том, что происходит? - спросил как-то вечером Георг, когда они остались одни.
  - Нормально всё, - огрызнулся он.
  - Было бы нормально, ты бы не кидался на людей. Нам в тур через несколько дней, а ты словно с цепи сорвался.
  - Нервничаю, как брат перенесет этот тур, - фыркнул Том.
  - Каулитц, если бы я не знал тебя тысячу лет, то поверил бы сразу же. Но я знаю тебя. И знаю, что о брате ты сейчас думаешь меньше всего. Я даже знаю, о чем именно ты сейчас думаешь.
  - Тебе надо этим... Как его? Гребаным экстрасенсом подрабатывать в свободное от работы время! - взорвался Том.
  - Давай вечером сходим в одно замечательное место, - ухмыльнулся Георг, поняв, что попал в точку. - Думаю, что завтра ты вновь будешь в хорошем расположении духа. Тебе понравится, правда. Даже Густаву понравилось. Можно и Билла прихватить. Пусть его тоже потискают.
  Вся спесь с Тома сошла на раз. Он грустно посмотрел на друга и тихо сказал:
  - Билла мы не прихватим. Я не хочу, чтоб с ним случился новый припадок. Он ведь только на людях общительный, а один на один... Ничего у него не прошло. Он все помнит. И все так же остро реагирует на любое прикосновение, любого нового человека или новую ситуацию, обстановку. Он старается, я вижу, он очень старается, чтобы все было хорошо, чтобы окружающие думали, что у него все хорошо. Я знаю, скольких сил ему это стоит. Но сейчас ему если и нужен секс, то он все равно никому не дастся. Я не могу его оставить одного. Я несколько дней назад попробовал кровати раздвинуть и спать все-таки раздельно, а он опять среди ночи кричать начал. Не так, как в самом начале, когда я его даже разбудить не мог, но все равно...
  - Я попрошу Густава побыть с ним. Том, ты стал невыносимым. Тебе нужна разрядка.
  - Нужна... Никто и не спорит. Но я не могу оставить его одного.
  - Ну, давай я позвоню своей знакомой. Она сама сюда приедет. Мы с Густавом займем Билла каким-нибудь делом, а ты с девушкой покувыркаешься. Не бойся, ей можно доверять.
  Том кисло хмыкнул.
  - О чем ты? Я поссать без предупреждения не могу уйти, он меня чуть ли не под дверью сортира сторожит.
  - Что делать? Ты же понимаешь, что так дальше не может продолжаться?
  - Я справлюсь... Я сильный... - как-то очень жалко произнес Том.
  - Ни хера ты не сильный! - вспылил Георг. - Ты взвалил все на себя! Ты прешь все один! Но это же неправильно! У тебя есть друзья, которые хотят тебе помочь. В конце концов, это и наша проблема тоже! Билл наш друг. Мы все за него отвечаем. Том, я не хочу, чтобы с тобой случился нервный срыв. Тебе слова сказать нельзя, ты орешь, ты срываешься, ты психуешь. Если дело только в сексе, то это все можно устроить без проблем...
  - Георг, да причем тут секс? - скривился парень. - Я виноват перед ним. Именно я спровоцировал ту ссору, именно из-за меня он оказался на улице. И именно мне вытаскивать его из этого состояния. И если ему комфортно находиться рядом со мной двадцать четыре часа семь дней в неделю, если это его успокаивает и помогает, то я буду рядом с ним столько, сколько ему надо. Даже если для этого придется пожертвовать личной жизнью и, - он тяжело вздохнул, - сексом. Бля, я даже нормально рукоблудием заняться не могу.
  - Ты бы поговорил с ним. Объяснил, что ты живой, молодой и желающий иногда спускать пар.
  - Нет-нет, не надо. Я сам справлюсь...
  Три недели в туре с одной стороны вернули его мозги на место, с другой - добавили проблем.
  К выходу в люди Билла готовили Хельга, Дэвид и Том совместно. Хельга работала над психикой, пытаясь вернуть парню уверенность. Дэвид натаскивал его перед встречами с журналистами. Том... Том поддерживал во всем. Чуть ли не за руку вывел впервые на сцену. Был все время рядом во время концертов. На интервью брал инициативу на себя. На всяких шоу сыпал остроумием и светился от счастья. Билл вскоре тоже освоился и начал временами даже кокетничать на камеры. Единственное, что появилось нового в поведении - Билл однажды вышел к фанатам на раздачу автографов, его смяли, и он категорически отказался повторять этот фокус еще раз. Поэтому в райдер группы вписали новый пункт - отель с подземной стоянкой и возможностью приватного выезда.
  Проблема же заключалась в том, что если спать в гостиничных номерах на больших кроватях можно было без всяких сложностей, то спать на узкой автобусной полке вдвоем для Тома стало настоящим испытанием. Там было очень тесно. Близнецы были вынуждены спать вплотную. Они не высыпались. И несколько раз среди ночи Том просыпался от того, что их органы весьма неоднозначно реагируют друг на друга. Любая возня, любая игра, вызывала прилив внизу живота. Том так расстроился, что в конце концов решил поговорить об этом с братом.
  Он долго подбирал слова и выискивал время. Вроде бы Билл уже не липнет так к нему. Вроде бы руки не цепляются судорожно за его футболку или плечи. Иногда они спали раздельно, когда совсем уставали. Вроде бы Билл уже совсем нормально себя ведет на людях. Трогать его все еще нельзя никому, кроме Тома. Он даже руки ведущим и журналистам не подает, но самое главное - он больше не шарахается ни от чего, появилась уверенность и какая-то стервозность, которой не было раньше. И хотя Том все так же находился под пристальным надзором собственного брата, и все так же в случае опасности, мнимой или натуральной, Билл искал защиты у Тома, все равно жить стало немного полегче. Том и сам понемногу расслаблялся, позволив Биллу два раза за три недели сходить по магазинам с друзьями (естественно под надзором Саки и Тоби). В такие моменты он, вместо того чтобы наслаждаться представившимися парой часов свободы, закрывался в номере и нервничал. В какой-то момент ему даже показалось, что он стал параноиком - Том понял, что начинает дико нервничать, если Билл пропадает из поля его видимости. Ему мерещилось, что с братом что-то случилось, что он опять попал в беду, что его нашли те ублюдки и Билл в смертельной опасности. Он начинал ему беспрестанно звонить. А потом приходилось выслушивать подтрунивание друзей.
  Это был их последний концерт в туре. Они безумно устали и вымотались. Завтра домой. А сегодня было решено отпраздновать окончание тура в отеле. Можно, конечно же, пойти в клуб и там оторваться, но Билл скривился и заскулил, что там шумно и ему не нравится, что выпить можно и тут, а потом подурачиться от души, как они всегда дурачились в прошлых турах. Йост попросил только об одном - оставить хотя бы несущие стены в отеле, чтобы его можно было потом восстановить, и куда-то свалил. Охрана принесла им несколько бутылок джина, много тоника, закуски и тоже посчитала свою миссию на сегодня выполненной.
  Сначала они просто пили и болтали, вспоминая прошлый тур и смешные ситуации этого тура. Потом настроение поднялось настолько, что просто пить и болтать им стало скучно. Ребята принялись играть в карты на желания. Проигравший выполняет желание остальных. Особенно извращались близнецы. Так, Георга заставили изобразить Билла на сцене. Но не в номере, а в холе их этажа. Густав должен был признаться в любви Георгу и поцеловаться с ним в засос. Билла послали за кончившимися сигаретами. В трусах. Тома заставили сменить широкие штаны на узкие брата, благо, размер поп у них одинаковый. Затем Георга накрасили, кое-как поставили волосы дыбом и велели заказать в номер еще выпивки. Несчастная официантка чуть не грохнулась в обморок, увидев парня. Они носились по этажу полуголые. Они кидались яблоками, клубникой и бананами. Они отрывались по полной. Им было очень хорошо.
  Билл размахнулся и треснул Георга по голове подушкой.
  - Ты! Ты! Ты мне прическу испортишь! - капризно взвизгнул Георг, изображая Билла, пытаясь ухватить друга за ногу. Билл смешно подпрыгнул и бросился со всех ног наутек, загибаясь от смеха.
  - Лови его! - крикнул Георг Тому, который около двери пытался натянуть свои безразмерные штаны, путался в них и постоянно падал.
  
  'Лови суку!' - неслось в спину.
  
  Билл шарахнулся в сторону от брата с такими глазищами, что Том, моментально протрезвев, сразу понял - беда! Он попытался схватить близнеца, но тот лишь со всей дури ударив его ногой в пах и с силой отпихнув, выскочил в коридор. Том взвыл от боли.
  - Георг... - мычал он, жмурясь и кусая губы, указывая на дверь. - Быстрее...
  Второй раз повторять не пришлось. Ребята кинулись за Биллом.
  
  Надо добраться до людного места. Выложиться по полной, но добраться. Шаги сзади стремительно приближались. Билл внезапно затормозил и чуть присел, пропуская над собой протянутую руку. Метнулся в сторону.
  
  Георг почти нагнал его. Уж чего-чего, а бегать Билл сроду не умел. Но не тут то было! Билл неожиданно резко остановился и присел. Георг сам едва не свалился, когда на него сзади налетел Густав.
  
  Кое-как увернулся от второго преследователя, кувырнувшись сквозь низкие кусты барбариса. Черт! Нельзя уходить с аллеи. В роще проще скрыться, но в случае чего помощи будет ждать неоткуда. Наперерез ему несся третий.
  
  Том, кое-как справившись с болью, вывалился в коридор, чтобы понять, что происходит. Билл пронесся мимо с каким-то охреневшим от страха лицом. Том выматерился. Надо его поймать. Брат ничего не соображает. Он реально сейчас ничего не соображает и может сам себя изувечить.
  
  Билл в очередной раз изменил траекторию - взял левее, ближе к домам. Краем глаза заметил, что слева приближается тот, в песочной куртке. Билл метнулся вправо. Они зажимали его и загоняли в рощу. О, нет! Он подпустил к себе Седого, сбил его с ног и побежал обратно в сторону аллеи. Сильный удар в спину, и Билл кубарем покатился по влажной от росы траве. Но не растерялся, тут же вскочил и опять побежал, теперь уж просто куда глаза глядят.
  
  - Надо в холл, - подскочил Густав. - Там зажмем его.
  - Или свалить из коридора и перестать его гонять! - подлетел Георг. - Как думаешь?
  Том заметил, как в холе полоскаются занавески из-за приоткрытого окна. Билл тоже это заметил. Близнецы, блядь! Даже мысли одинаковые!
  - Только не пускайте его к окну, - прошипел Том. - Что хотите делайте, но не пускайте к окну.
  Мальчишки пошли наперерез - Георг к окну, Густав к лестнице, Том к брату. Билла трясло. Он смотрел какими-то совершенно безумными глазами на друзей. Лицо бескровное.
  
  Они все-таки загнали его в рощу. Билл, тяжело дыша, прислонился спиной к дереву, затравленно переводя взгляд с одного на другого. Сердце стучалось в висках, бок ужасно болел, ноги ватные. Он не прорвется сейчас. Надо... Надо...
  'Вот ты на хрена тут весь этот театр устроил? - сплюнул в песочной куртке. - Побегать захотелось?'
  
  - Билл! Билл! Посмотри на меня! Это я! Том! Посмотри на меня! Билл, все хорошо! Это только видения! Посмотри на меня! Это я - Том! Пожалуйста! Билл! Билл! - стараясь говорить спокойно, приближался он к брату. Иногда от волнения голос срывался, и слышались истеричные нотки. Том глубоко вдыхал и пытался успокоиться сам. Густав и Георг стояли неподалеку, тревожно наблюдали, как Том маленькими шагами, очень медленно, показывая пустые руки ладонями вверх, приближается к Биллу.
  
  Расстояние между ними стремительно сокращалось. Пока они далеко друг от друга, надо пробовать еще раз сбежать. Выматывание противника бегом - тоже неплохая тактика отвязаться от хулиганов. Том! Черт! Черт! Том! Помоги! Билл собрал остатки сил и понесся напролом мимо песочной куртки. Тот ухватился за его руку, повис на ней, одновременно подсекая и роняя парня. Всё - понял Билл. Теперь точно всё!
  
  О том, что Билл собирается вновь драть когти, Том понял в последний момент. Надо его ловить, иначе он, как дикий воробей, случайно влетевший в комнату, просто себя покалечит. И Том, как кот, прыгнул на брата, вцепился в руку и дернул на себя. Билл потерял равновесие и свалился на пол, сопровождая каждое свое действие оглушительным криком. Он брыкался и извивался под ним. Он вырывался из крепких объятий. Он кусался. Том держал, оплетя его руками и ногами. Том терпел. Том бормотал успокоительные слова, пытаясь достучаться до сознания брата. Билл дрожал в его руках, стонал, выл, умолял отпустить. Том гладил его по спине, шептал в ухо...
  - Бля, у нас курево еще осталось? - тяжело посмотрев на Георга, спросил Густав.
  - Ты же не куришь... - удивленно повернулся к нему друг.
  - Иди буди Саки. Здесь повсюду камеры. Надо забрать запись. Нельзя, чтобы другие видели, какой у нас пиздец в группе творится. Никому ведь не докажешь, что Билл болеет, а не обширялся.
  Георг посмотрел на лежащих посреди холла полуголых близнецов. Билл уже не вырывался, обнял Тома и всхлипывал у него на груди. Том все так же что-то бормотал и гладил его по спине.
  - Поможешь им до номера дойти? - спросил у Густава. Тот кивнул. - Я быстро. Я мигом...
  
  
  Глава 5.
  
  Том закрыл глаза и подставил лицо под теплые струи. Они мягко били по коже, чуть массируя ее и расслабляя уставшие мышцы. У него сегодня весь вечер почему-то болели шея и плечи. Не так чтобы совсем болели, просто хотелось, чтобы их помассировали, помяли, погладили. Он устал. Концерты всегда вытаскивают из него массу сил и высасывают практически всю энергию. Затем он просто трупом падает на кровать и забывается до утра. Ну, если удается упасть... Вообще это стало уже традицией - после концерта они немного отдыхают, а потом их куда-нибудь везут организаторы: на банкет, в клуб, куда-нибудь кататься по ночному городу. Честно говоря, в первые минуты этого загула ему хочется, чтобы на организаторов что-нибудь упало. Желательно тяжелое. И убило. Потому что очень хочется есть и спать. Но кого волнует, чего хочет простой трудяга, гитарист и очаровашка Том Каулитц. Никого. Даже Билл как-то уже втянулся и повадился шляться по клубам, как в былые времена. Том улыбнулся. Прошло всего пять месяцев с того страшного дня, и вот он Билл почти как прежний. С той лишь разницей, что прежний Билл все же не цеплялся за одежду брата к месту и не к месту. И спал отдельно. Но все это такие мелочи! Главное, что припадки больше не повторялись. После той кошмарной истерики в отеле, друзья стали относиться к Биллу мягче и внимательнее. И Тому стало полегче во всех отношениях. Билл тоже старался. Том видел и чувствовал, как брат старается, как работает над собой, над своим страхом, над своими отношениями с окружающими. Он даже опять начал раздавать автографы фанатам. Просто взял и пересилил себя однажды. Билл очень сильный. Том это знал и очень им гордился. Наедине Билл вроде бы тоже вел себя спокойно. И хотя он еще не мог оставить Билла одного дома, но, по крайней мере, ему удалось избавиться от его постоянного надзора. В общем, в жизни близнецов все медленно налаживалось. Всё, кроме секса. Том даже беситься уже перестал, хотя утренние поллюции мучили его с завидной регулярностью.
  Он почти бессознательно провел рукой по бедрам. Блаженно прикрыл глаза, чувствуя, как тело отзывается на ласку, а низ живота наполняется приятной тяжестью. Взял член в плотное кольцо пальцев и неторопливо провел вверх-вниз. Стонать нельзя. Надо тихо. Медленно. Осторожно. Наслаждаясь прикосновениями. Ну и что, что собственными, можно же представить себе какую-нибудь красотку. Ну или не представлять... Ему это уже как-то и не надо... Вон торчит как, хоть гвозди забивай. Рука двигается очень плавно. Фантазия рисует чье-то тело. У тела нет ни лица, ни запаха, ни каких-то явных очертаний. Просто абстрактное тело какого-то человека. Том даже не был уверен, что это тело имело пол. В фантазии невидимые руки гладили его по груди, теребили соски, невидимые зубы чуть покусывали шею, язык ласкал мочку. Он млел и таял под горячей водой. Руки скользят все быстрее. Конец уже близок. Он запрокинул голову и закусил губу. Дыхание тяжелое. Взгляд затуманен...
  - Том? - ошарашенный голос брата чуть не убил его. Том дернулся, поскользнулся, свалился и треснулся затылком о ванну. В глазах вспыхнули искры.
  Билл захохотал. Уж слишком смешно близнец навернулся.
  Том схватился за место удара и зажмурился от боли. Вода начала приобретать подозрительный розоватый цвет. По рукам и плечам стекали красные ручейки.
  - Том! - перепугано подлетел к нему Билл.
  Том лишь посильнее закусил губу. В глазах все еще мутно. Только теперь не от удовольствия, а от удара.
  Билл суетливо потоптался на месте, взмахивая руками, а потом куда-то убежал.
  - Брат, бля, называется, - проворчал он, аккуратно ощупывая ссадину и быстро образующуюся шишку на затылке. Выключил воду, медленно поднялся и потянулся к полотенцу. Помещение неприятно покачнулось. Он уселся на край ванны и приложил полотенце к затылку. Надо как следует промыть от крови дреды, а то вонять будут. Блин, удружил, братец. Какого черта притащился? Он опустил взгляд вниз и хихикнул, глядя на моментально поникший член. - Вот так, брат, мы с тобой и не кончили... Точнее чуть не кончили... Ну, в смысле, жизнь наша чуть не кончилась...
  Судя по тому, как по ногам дыхнуло холодом, - в номер кто-то вошел. Судя по тому, как этот кто-то быстро преодолел расстояние от двери до ванной, - он не шел, он реактивно летел. Том даже прикрыться не успел, когда перед ним буквально материализовалась целая делегация: бледный Билл, охреневший Йост, встревоженный Георг и какой-то мужик. И все они дурными голосами орали всего одно слово:
  - Том!!!
  Тома, о чудо, и мутить перестало. Он сконфуженно сжался и прикрылся ладошкой.
  - Вы чего? - покосился он на незваных гостей.
  - Билл сказал, что ты убился, - очень нехорошо посмотрел на Билла Дэвид.
  - Потом разберетесь, дай, - мужик бесцеремонно убрал полотенце и наклонил голову вперед. - Ушли все! Свет дайте! Что тут у нас? Даже не знаю, что вам сказать... Это просто... Это...
  - Боже, он умрет? - вполне натурально перепугался Билл.
  - Нуууу, - протянул мужчина. - Конечно, он умрет.
  - Сэм! - повысил голос Дэвид.
  - Я и говорю, что, конечно, он умрет. Когда-нибудь. Но не сегодня, это точно. Рана небольшая. Видимо сосуд повредился, вот и крови много. Надо ее обработать. И приложить к затылку лед. Ребят, быстренько, притащите мне весь ваш стратегический запас льда или чего-нибудь холодного.
  - У меня в номере ведерко с шампанским, - продюсер взглядом указал Георгу на дверь. - Билл, а ты пакет найди какой-нибудь.
  - Том, посмотри на меня, - попросил Сэм. - Голова болит?
  - Да.
  - Я не про то. Кружится? Тошнит? Зрение не можешь сфокусировать? Ты помнишь, какое сегодня число?
  - Нормально все, - буркнул Том. - Дэвид, дай мне хотя бы другое полотенце, яйца прикрыть. Или я так и буду голый перед чужими сидеть?
  - Я - врач, не стесняйся, - улыбнулся мужчина. - Мы с Дэвидом учились в школе вместе. Вот решили встретиться, поболтать... Пока твой брат нас чуть до инфаркта не довел.
  Сэм обработал рану, дал ему какую-то таблетку и велел ложиться спать. Более того, он проследил, чтобы Том с точностью до запятой выполнил все его рекомендации, едва не выпроводив Билла из его собственного номера. Младший брат виновато покрутился у двери и клятвенно заверил доктора, что как только больной уснет, он сразу же покинет помещение. Он так жалостливо смотрел Сэму в глаза, что тот в итоге сдался.
  - Том, прости меня, - уселся рядом Билл, когда они наконец-то остались наедине. - Я не хотел тебя напугать...
  - Фигня, - гнусаво отозвался тот из подушки. На голове пакет с полурастаявшим льдом неприятно обжигает кожу. - Только ты так не делай больше.
  Билл рассматривал его плечи, на которых безжизненно раскинулись мокрые сосульки дредлоков. Слегка различимые под тонкой бархатной кожей мышцы. Два бугорка лопаток. Едва видимые лучи ребер. Изящный изгиб позвоночника в районе поясницы. Такая красивая спина.
  - Билл, я придумал тебе наказание.
  - Ты жесток, - улыбнулся он.
  - Не более жесток, чем ты, - хмыкнул брат. - Помассируй мне шею и плечи. Просто жить не хочется, как болят.
  - А что они болят? - Билл мягко начал разминать мышцы.
  - Не знаю. Неприятно как-то... Словно тяжести носил весь день.
  Билл то едва касался кожи, то мял ее, причиняя боль. Он разогревал уставшие мышцы. Прикосновения нежные, но в то же время чувственные. Слегка пощипывал, потом чуть ли не выворачивал. Том постанывал от удовольствия. Билл, видя, что брату нравится, начал несильно надавливать на плечи кулаками - так кот мнет кошку. Легкие 'топотушки' опять сменились сильными движениями. Он спустился на тело. Собирал кожу складочками, попеременно бил расслабленными кистями вдоль позвоночника. Просто гладил. Он быстро устал от неудобной позы, поэтому, не раздумывая ни секунды, перекинул ногу и уселся верхом на брата. Том фыркнул от непривычного веса, но никаких возражений не высказал. И Билл принялся с удвоенной энергией массировать спину. А потом на него что-то нашло. Он склонился над Томом и поцеловал его между лопаток. Том хихикнул, поиграл мышцами. Билл хищно улыбнулся и вцепился в выпирающую косточку зубами. Том заржал. Он перекинулся на плечи. Что-то фырчал ему в шею, покусывая кожу слегка или ощутимо. Нежно целовал. Водил языком. Потом опять руки собирают складочки. И вновь губы и зубы. Том извивался под ним и хохотал, но не скидывал. Он грозился отомстить, дрыгая ногами, пытаясь достать зад брата. Один раз ему это даже удалось - он треснул пяткой Биллу по пояснице.
  - Вау, ты что, зверушка, огрызаешься? - притворно зло зарычал брат и присосался к коже чуть ниже плеча, оставляя небольшой синячок засоса.
  Он еще долго возился, ласкаясь и играясь с братом. И не понятно кому это надо было больше - уставшему Тому или соскучившемуся по нежности Биллу. Так хорошо, когда рядом есть кто-то родной, способный понять, почувствовать, помочь.
  Билл, свернувшись калачиком, уютно устроился на плече Тома, щекотно дыша ему в шею. Том чмокнул его в лохматую макушку. По лицу блуждала довольная улыбка. Подрочить не дали, так хоть массаж потом классный сделали. Нет, все-таки от Билла иногда какая-никакая, а польза бывает.
  Проблема подкралась неожиданно и ударила в спину. На одном из концертов Билл отважился и повторил свой любимый трюк с вытаскиванием фанатки на сцену. Чего на него нашло в тот день? Он вообще как-то нездорово дурачился, на грани какой-то, словно вот-вот истерика случится. Том весь концерт неотрывно следил за братом. Тот носился по сцене, как угорелый, доставал и пихал его и всячески домогался Георга, который бросал вопросительные взгляды на Тома. А что Том? Том и сам в шоке... А потом он вытащил на сцену ту девицу. Она не понравилась Тому сразу же. Вот бывает такое - раз! и хоть стреляйся! - не нравится человек. Билл объяснил, в каком месте деваха будет открывать рот. Та кивала, повизгивала в микрофон и сворачивала голову в сторону Тома. Стоит ли говорить, что горланила она невпопад, а жадный взгляд пожирал Тома вместе с его 'Гибсоном'. Билл, пытаясь привлечь внимание к своей персоне, даже поцеловал деваху в щеку, но стоило ему отпустить ее руку, как она с похвальной скоростью и воплем: 'Том, я тебя люблю!!!' - понеслась к старшему близнецу. Том сильно прифигел. Билл опешил. Густав ухмыльнулся. Георг просто заржал. Конечно же, добраться до предмета своего обожания девушка не смогла - ее перехватил Саки, черной тенью скользящий по сцене. Билл от произошедшего еще больше завелся, и концерт они закончили на какой-то неприятной истеричной ноте.
  Они никуда не поехали, как их не уговаривали. Билл нездорово ржал, зло шутил, глаза нехорошо блестели. Том чувствовал, что что-то не так, но не понимал, что именно. Во избежание несчастного случая, Саки и Тоби отвезли близнецов в отель. В номере Билл рухнул на постель прямо в обуви, лицом в подушку и больше не подавал никаких признаков жизни. Том решил оставить его в покое (мало ли какие тараканы завелись сегодня в голове брата), сдвинул два кресла, вытянулся в них и принялся щелкать каналы. Но через два часа подозрительная тишина со стороны кровати начала его напрягать.
  - Эй, человек, ты живой? - запустил он подушку, которую подкладывал под поясницу.
  - Иди на хуй! - зло завопил Билл.
  Глаза удивленно расширились. Том выбрался из кресла и подошел к брату, остановившись на безопасном расстоянии.
  - Что с тобой? - вкрадчиво спросил он.
  - Съебись! - лягнулся Билл. И Том порадовался, что предпринял некоторые меры предосторожности: получить ногой куда-нибудь - не самое интересное развлечение в жизни.
  - Билл, что происходит?
  - Надоел ты мне! Отвали от меня! Пошел вон! - истерично закричал брат, вскакивая на кровати.
  - Я уйду, не вопрос, - спокойно отозвался Том. - Но не раньше, чем ты объяснишь, что на тебя нашло.
  - Съебись, я сказал! - Билл постарался пнуть его ногой.
  Том попятился. Стало даже интересно, что за шиза осчастливила младшего.
  - Оставь меня! Отвали! - срываясь на визг, голосил брат.
  - Почему? Что произошло? Что случилось? - настаивал на ответе Том.
  Билл подлетел к нему вплотную и схватил за грудки. Тряхнул несопротивляющегося брата и с силой оттолкнул от себя. Том натолкнулся на кресло, но на ногах удержался. Вечер переставал быть томным и грозил закончиться ломанием мебели.
  - Почему?! - вопил Билл, зло сверкая глазами. - Почему?!
  - Что 'почему'?
  - Да, я и спрашиваю, по-че-му?! Я для нее грязный, да? Я для всех грязный, да? У меня уродское тело? У меня кошмарная внешность? Или она все знает, и я ей противен? Я противен!
  Том нахмурился.
  - Ты влюбился? - осторожно спросил он.
  - О чем ты? - Билл взмахнул руками и двинулся на Тома. Тот внутренне весь подобрался, приготовившись защищаться. Уж что-что, а бить он себя не позволит точно!
  - Ну ты... Ты вообще о ком?
  Билл остановился в одном шаге от него и пристально уставился в глаза.
  - Почему она не захотела со мной?
  - Бог мой! Тебе какая-то дура не дала что ли? - гоготнул Том.
  Билл посмотрел на него, как на последнего придурка.
  - Почему она сбежала? - жалобно спросил еще раз. - Та... которая... там...
  - Та дура, которая ломанулась ко мне что ли? - наконец-то дошло до Тома.
  - Да!
  - Идиот! Я-то думал... Дура она, вот и всё. И потом, она с таким же успехом могла чесануть к Георгу или Густаву, если бы была их фанаткой. Билл, не все девушки в этом мире обожают твою незабвенную тушку, есть и те, кто любит меня или кого-то из ребят. Просто тебе повезло вытащить из пятнадцати тысяч зрителей именно мою фанатку. Расслабься.
  - Нет, ты не понимаешь, - горько произнес Билл. - Я для нее грязный. Мое тело ужасно. Она ненавидит меня... Я даже ее поцеловал, а она... Она отвернулась... Я был ей противен, понимаешь? Я чувствовал это. Она отталкивала меня. Я грязный... Меня никто и никогда не будет любить. Я для всех заклеймен... Я опозорен...
  Главное, нельзя сочувствовать, - вспомнил Том наставления Хельги. Интересно, он сам понимает, какой бред несет?
  - Хорошо, - вздохнул Том. - Начнем с начала.
  Он взял брата за руку и подвел к зеркалу. Билл, поняв, что задумал Том, недовольно вырвался и зашипел:
  - Я знаю, что ты сейчас скажешь! Она оттолкнула меня! Она отказалась со мной целоваться! Она убежала к тебе! Значит я для нее грязный!
  - Не вижу логики! - вспылил Том. - Билл, ты умудрился выбрать из целой толпы народу ту, которая влюблена в меня! А теперь ты мне втираешь, что ты грязный! С чего ты грязный? С того, что она предпочитает меня? Да среди всех этих телок, найдется в три раза больше тех, кто, выбирая между мной и тобой, выберет тебя! И в двадцать раз меньше тех, кто выберет Георга или Густава вместе взятых!
  - Ты не понимаешь!
  - Я понимаю! Ты нашел предлог не любить собственное тело! А причину ты обнаружил во мне! Из твоих слов выходит, что я виноват в том, что ты не любишь собственное тело! А свои выводы ты строишь на том, что какая-то девица отказалась сегодня с тобой петь 'Кричи!'. Ну не бред ли?!
  Билл обиженно сопел, глядя в сторону на пол. Том терпеливо смотрел на него.
  - У тебя есть девушка? - неожиданно спросил он.
  Том качнул головой.
  - А у меня была девушка?
  - Раньше была. Сейчас нет.
  - Почему? Она бросила меня, когда узнала, что случилось?
  - Ох, - вздохнул Том, раздраженно закатив глаза. - Потому что ты стал плотно заниматься музыкой, и на девушек у тебя не стало хватать времени. Ты переживал долго и написал несколько прекрасных песен. С тех пор ты один. Ну, то есть, у тебя нет никого постоянного, если не считать редких случайных связей.
  - Значит, она меня не бросила?
  - Скорее ты ее.
  - Я плохо это помню... У меня, знаешь, еще есть небольшие провалы в памяти. Вроде бы все помню, а какие-то мелочи нет, - тихо признался Билл.
  - Понимаю... Тебя сильно ударили... Стресс...
  - Том... - Билл закусил губу и сдвинул брови на переносице. Возникла неловкая пауза. - Том... обещай, что ответишь мне честно... Поклянись...
  - Ну, клянусь, - промямлил Том, которому уже порядком поднадоел весь этот цирк и несмешные клоуны. Более того, Билл начал его раздражать. Вот просто бесить он его начал.
  - Нет... Ты любишь меня? Я что-то для тебя значу? - Билл заглядывал ему в глазах с видом побитой собаки.
  - Ну, люблю... Ну, значишь... - все больше хмурился Том, предчувствуя какую-то подставу.
  - Тогда мной поклянись...
  - Ты спятил? - с трудом сдерживался он.
  - Поклянись мной, что ответишь честно.
  - Бля, клянусь тобой, что отвечу честно. Бля буду, зуб даю! - все-таки психанул он.
  - А меня можно любить? После всего того, что они со мной сделали? Меня кто-нибудь сможет полюбить? Мое грязное тело, которое трогали другие?
  Губы тронула снисходительная улыбка. Он просто не смог сдержаться. Посмотрел на брата с мягкой насмешкой и нежно отозвался:
  - Ну, конечно, а почему нет? Билл, любят не тело, любят человека. Если я люблю тебя, мама любит тебя, ребята любят тебя, то почему девушка не сможет полюбить тебя, такого, какой ты есть, твое тело, твою душу, твою улыбку? Она будет любить тебя целиком, а не частями. Она будет отдавать тебе себя целиком... - он обнял его, потрепал волосы.
  - Но я ведь грязный, - неуверенно всхлипнул Билл, вцепившись в спину.
  - А ты помойся и будешь чистым. Иди, ложись спать. Ты устал сегодня. - Том начал снимать с него футболку, расстегнул пуговицу на джинсах. - Давай, вали в постель.
  - Ты останешься со мной?
  - Конечно, останусь. Ты же завалил мой номер своими чемоданами, я даже к кровати не могу подойти, чтобы не переломать ноги.
  - А ты сделаешь... - он замялся. - Ну...
  - Я все сделаю, что ты захочешь, - улыбался Том. Потом спохватился и добавил: - В пределах разумного, естественно.
  Уставший Билл со съехавшей за вечер крышей попросил легкий массаж - 'как я тебе делал'. Том недовольно выпятил губешки, но согласился погладить брата по спине. Делал он это лениво, мягко и очень осторожно, боясь неловким движением вызвать истерику. Просто водил ладонями по спине, чуть щекотал пальцами, меняя интенсивность и силу прикосновений. Билл жмурился от удовольствия и протяжно вздыхал. Потом перевернулся под Томом на спину. В глазах опять тревога.
  - Том, а если она не захочет?
  - Что не захочет? - рассеянно оторвался от подсчетов, сколько месяцев он не трахался и что с этим делать.
  - Ну, если она не захочет?
  - Найдешь другую.
  - А если и та не захочет?
  - Билл, вероятность того, что тебя кто-то не захочет - ничтожно мала. - Том сдвинулся с бедер на ноги. Какого черта он не пошел спать к себе в номер? Какого хрена он делает тут и зачем выслушивает этот бред?
  - А если она не захочет со мной целоваться?
  - Слушай, хочешь, я найду ту, кто захочет с тобой и целоваться, и трахаться, и все, что угодно делать? Вот выйду сейчас на балкон и спрошу, кто хочет с тобой трахаться?
  - А ты бы стал со мной целоваться?
  Том недоуменно застыл. Показалось?
  - Я вообще-то твой брат.
  - Ну, если бы ты не был моим братом?
  - Я с парнями не целуюсь. Я девушек люблю.
  - Значит, ты тоже меня не любишь...
  - Люблю, - изо всех сил старался не послать его на хер Том. Боже, где Билл сегодня забыл мозг?
  - Но ты не хочешь со мной целоваться.
  - Билл!!! - взревел Том. - Ты не педик, чтобы целоваться с мужиками. Я не педик, чтобы целоваться с мужиками! Мы с тобой не педики! Мы нормальные гетеросексуалы! Если ты хочешь трахаться, то тебе сейчас это организуют на раз-два.
  - Я не хочу трахаться! Я хочу понять, почему она оттолкнула меня!
  - Бля, ну ты герой не ее романа! У всех разные вкусы! - Том соскочил с Билла и, накинув на плечи халат, удрал из номера. Лучше переломать ноги о чемоданы, чем находиться в одном помещении с идиотом.
  Он ополоснулся и забрался под одеяло, мысленно ругаясь на брата последними словами за испорченное настроение. В голову лезли отвратительные мысли. Не прошло и часу, как в дверь поскреблись. Том устало хмыкнул и поплелся открывать. На пороге стоял разобиженный Билл с одеялом в обнимку.
  - Надеюсь, у тебя есть для брата подушка? - проворчал он, отодвигая улыбающегося близнеца и просачиваясь боком в комнату. Преодолев все препятствия в виде собственных чемоданов, рухнул на постель, бросив свое одеяло рядом с кроватью, осторожно, стараясь не выпустить тепло нагретого места, забрался под одеяло Тома и уткнулся носом в подушку. - Дверь-то закрой и выключи свет. Терпеть не могу спать со светом. Бросил меня там околевать, а еще говорит, что любит. Ни стыда, ни совести. Я, можно сказать, уже заболел, а ему хоть бы хны. Кхе-кхе... Ну вот! Я уже чихаю! То есть кашляю.
  - Господи, - почесал Том за ухом. - Какая ж ты зануда...
  Они лежали в обнимку, потому что в номере действительно было прохладно, и болтали о пустяках. Все недоразумения этого тупого вечера прошли сами собой. Билл не капризничал и, кажется, нашел свой мозг. По крайней мере, он больше не бесил Тома своими дурными креативными мыслями. Билл взял дредлок и самым кончиком с несколькими выбившимися волосками принялся рисовать на груди брата фигурки.
  - Томми, а у тебя было много девушек?
  - Не знаю, я не считал. Наверное, много.
  - А это приятно, когда любят твое тело?
  - Я не знаю. Приятно, когда ласкают твое тело. Мне все равно, любит она мое тело или нет. Она делает мне приятно, если я хочу, то делаю приятно ей. Все счастливы, все довольны. А что ты завелся-то сегодня?
  - Просто мне кажется, что мое тело никто не способен любить и ласкать.
  - Почему?
  - Оно грязное. Я никому не нужен.
  - Билл, только не начинай все заново.
  -Нет-нет, - испуганно приподнялся он на локте. - Я не о том. Я пытался вспомнить, каково это, когда ласкают тело, и не смог. Понимаешь, я не помню эти ощущения вообще.
  - Ну, это примерно, как я тебя сегодня гладил, только с поцелуями и возбуждением.
  - Ты меня не гладил, а щекотал.
  - Гладил.
  - Щекотал.
  - Гладил!
  - Щекотал! Мне лучше знать!
  - Щекочу я вот так! - и Том быстро пробежался пальцами по его ребрам. Билл захихикал и сжался, уворачиваясь от брата.
  - Все равно ты меня щекотал, а не гладил, - не унимался он.
  Том с удвоенным энтузиазмом принялся его щекотать, выбирая самые уязвимые места. Билл хохотал и кривлялся, извивался и закрывался, отпихивал брата. После непродолжительной возни, Том отпрянул и с довольным, очень хитрым взглядом ехидно процедил:
  - А вот так я глажу...
  Руки заскользили по телу. Том закрыл глаза. Хотелось просто что-то доказать. Даже не Биллу, самому себе. Ведь он тоже соскучился по ласке. А, ласкаясь, он получал ласку в ответ. Он гладил его - по плечам, по шее, по груди, по животу - нежно и очень аккуратно, едва касаясь кончиками пальцев. Он чувствовал, как теплая кожа покрывается мурашками. Голова постепенно отключалась, уступая место фантазии. Как в его снах. Тело. Такое родное, такое любимое. Тело. Которое жаждет его прикосновений. У тела нет пола. У тела нет каких-то очертаний. Словно в полусне, в полу-тумане. Хотелось заласкать его, затискать, зацеловать. Только во сне тело страстно отвечало ему тем же, а сейчас почему-то лежит, как мраморная статуя, раскидав руки в стороны. Но это не страшно... Он сейчас сможет оживить даже мрамор. Губы мягко касаются напряженных сосков. Язык требовательно их теребит. Зубы чуть прикусывают и оттягивают. Согреть дыханием. Остудить. Вновь зацеловать. Выше к шее. Не касаться лица. Пусть тело пока останется просто телом. Язык оставляет мокрые дорожки. Скользит по ямочке ключицы вверх. Бугорок адамова яблока нервно дергается. Вниз. Обратно к ямочке. На плечи. Выдохнуть рядом с ухом. Легкий стон. Нравится... Губы прихватывают тонкую кожу. Но не причиняют вреда. Осторожно. Медленно. Нежно. Руки. Тела соприкасаются. Трутся друг о друга. Запах дурманит. Хочется целовать. Целовать. Целовать. Гладить. Гладить. Гладить. Он целовал и гладил. Отдавал всю накопившуюся за долгие месяцы нежность. Выливал ее сладкой патокой. Выпивал ее тягучим медом. Низ живота тянуло и щекотало. Он намеренно наклонялся низко, чтобы задеть ноги, - так член касался бедер. Жмурился от удовольствия и прижимался плотнее. Рука блуждает на границе между голым животом и тонким трикотажем. Остатки разума не позволяют спускаться ниже. Организм просит, умоляет, требует. Рука нарушает запрет. Разум резко возвращается...
  Том отдернул руку и отскочил сам, словно обжегся, со страхом уставился на трусы, на которых образовалось мокрое пятнышко. Спустя пару секунд до него дошло - у тела есть... член! А это пятнышко - смазка! Член напряжен и готов к активным действиям! Его был не лучше - торчал так, что любой мужик позавидовал бы ... И такое же пятнышко... Том перепугано повернулся к Биллу. Тот смотрел на него во все глаза. На лице какая-то дикая смесь ужаса, блаженства, отвращения и удовольствия.
  - Извини... - попятился Том, неловко сползая с постели. - Я не хотел... Извини... Я... Черт! Я просто давно не трахался... Я... Это случайно... Извини...
  Он скрылся за дверью ванной.
  Включил воду, словно принимает душ, и рухнул на пол, схватившись за голову. Бля, вот это он попал... Вот это он залетел... Вот это он влетел по полной программе. Что он скажет теперь? Как будет в глаза смотреть? Как общаться? Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста, только пойми правильно! Просто переклинило! Случайно вышло... Пожалуйста! Том сидел на полу, сжавшись в маленький комок, и дрожал. Так попасть! Так подставиться! Придурок! Идиот! Билл и так не в себе, а тут еще это... Он же его теперь возненавидит. Он будет его презирать. Он отвернется от него. Почему до сих пор никто не придумал такую штуку: захотел куда-то переместиться, назвал место - раз и готово! Он бы сейчас удрал куда угодно, лишь бы не видеть осуждения в глазах близнеца. Или ластик! Да, почему еще никто не придумал таблетку - ластик, стирающую память навсегда. Выпил ее с вечера, а на утро ничего не помнишь вообще. Что делать? Что делать? Он не простит... Он не поймет...
  Вода перестала литься - кто-то выключил кран. Этот же кто-то попытался отодрать руки от его лица. Но Том лишь сильнее уткнулся носом в ладони. Он обнял. Погладил по сгорбленной спине.
  - Что ты? - спросил тихо. - Ну что ты?
  - Прости меня, - едва слышно пробормотал он.
  - За что?
  - За это...
  - Ну, я же сам просил, чтобы ты меня погладил.
  - Да, но это не должно было перерасти в такое.
  - Какое?
  - Это неправильно. Так нельзя.
  - Сначала я тоже так подумал. Но... Мне очень давно не было так хорошо.
  - Билл...
  - Я нуждался именно в такой ласке.
  - Но...
  - Я знаю, что это неправильно. Но правила пишут для того, чтобы их нарушать.
  - Билл...
  - Не говори ничего больше. Пойдем спать.
  - Ты...
  - Идем.
  - Только...
  - Это будет нашим секретом. Обещаю.
  Билл накрыл их одеялом и прижался к Тому. Очень хотелось спать. Конечно, было не здорово, что разрядку никто из них не получил. Но... Черт, он и не знал, что старший близнец умеет так ласкаться. Впервые в жизни Билл пожалел, что они братья. Сейчас он бы душу дьяволу заложил в обмен на то, чтобы стать одной из его девушек. Хотя бы на ночь.
  
  
  Глава 6.
  
  Он проснулся удивительно рано - часов в десять. Приподнялся на локте и принялся любоваться спящим братом - расслабленное лицо, чуть приоткрытый рот. В кончиках ресниц запутался солнечный лучик. Такое умиротворение. Билл тихонечко поцеловал его в щеку. Как же хорошо... Надо подумать о вчера, а то он вообще не мог думать после такого 'массажа'. Состояние было на грани паники. Причем не понятно почему - то ли из-за того, что очень понравилось, то ли из-за того, что это все кошмарно неправильно. В голове засела одна единственная мысль - хочу повторить. Но вот как? Билл не сразу понял, когда Том, увлекшись, начал ласкать его по-настоящему. Он пропустил тот момент, когда брат отключился, слишком поздно сообразил, что простая игра превращается в нечто большее, и очень испугался своей реакции, своих мыслей и своих желаний. А желание было в тот момент одно... И страх... Дикий, кошмарный, до липкого холодного пота страх... Страх прикосновений. Он никуда не ушел. Он все так же жил внутри него, изгнанный в дальний угол сознания, но постоянно вылезающий оттуда и отравляющий существование. Билл научился его прятать на людях. Билл научился худо-бедно им управлять. Он разрешал только Тому трогать себя и делать с собой всё, что угодно. Том свой... Том не обидит... А вчера Билл понял еще одну вещь - клин вышибают клином. И если Том сделает все правильно, если подарит ему то, о чем он сейчас даже думать боится, то еще одна психологическая проблема будет решена. Он ненормальный. Том никогда не пойдет на это. Личная шиза брата - гомосексуализм. Это пошло еще со школы. Он всегда защищал младшего от нападок одноклассников. Знал, что тот нормальный, просто со странностями, и защищал. И, естественно, если Билл предложит Тому секс, то тот прибьет его исключительно из обиды на себя за то, что столько лет был слепцом и не видел очевидного. Хотя что тут считать очевидным? Билл никогда в жизни не был геем даже в собственных фантазиях. Правда, девушек у него толком тоже не было. Но это все из-за работы. Сначала девочки не хотели с ним водиться из-за его подкрашенных глаз, потом он не хотел водиться с ними из-за того, что понятия не имел, с кем они хотят общаться - с человеком Биллом Каулитцем или со звездой Биллом Каулитцем. Вот Тому больше повезло - у него таких заморочек не возникало. Он брал и пользовал. А Билл не мог. Но сейчас вариантов не было. Билл хотел этого и желал. При чем он никак не мог определиться, чего именно хочет от Тома - просто ласки или именно секса. Мысль о сексе пока еще в голове не помещалась. Она вообще за последние полгода не помещалась нигде и наводила на него животный ужас. И, возможно, лучше начать с чего-то более традиционного... Но он как подумает, что кто-то дотрагивается до него, кроме Тома, хочется заранее вскрыть вены от страха. Значит им обоим надо привыкнуть к мысли о ласках - Биллу для дальнейшей жизни, Тому для разрядки. В конце концов, это очень забавно - чувствовать по утрам возбужденный член брата, поэтому надо ему помочь привести себя в норму и самому как-то уже привыкнуть к тактильным контактам. А там, глядишь, может и секс не понадобится, своими силами справится. Билл даже улыбнулся, посмотрев на брата. Еще бы понять, как Тома на это подбить... И не сорваться бы. Вот тут он себя контролировать не может.
  Но Билл обломался по полной программе - Том не просто не пошел на контакт, Том отстранился. Он избегал прикосновений, избегал слишком близко стоять к брату, отходил, когда тот терся об него. Том ложился спать гораздо позже Билла, а потом тихонечко выбирался из постели и шел к себе. Причем Билл понял это только спустя несколько ночей, когда подкараулил сбегающего брата. Утром Том возвращался и делал вид, что ничего не произошло, и он просто встал раньше. Так... Так дело не пойдет.
  После очередного концерта, когда Билл наконец-то прекратил болтать и заснул, Том, борясь с закрывающимися глазами, осторожно сполз с постели и, стараясь не наткнуться в темноте на вещи, ретировался в свой номер. Спать хотелось адски. Казалось, что он до кровати-то не дойдет, вырубится в коридоре. Плюхнувшись на постель, он достал телефон и попытался вспомнить, на сколько Билл поставил будильник... Кажется, на двенадцать... Или нет? Блин... Ну на сколько? Нет, раньше двенадцати он все равно не встанет, слишком уставший. Значит, себя можно поднять часиков в одиннадцать... В дверь тихо постучали... Скорее громко поскреблись. Том даже испугался. Кого еще черти принесли под утро? Бля, только б не фанатка! Он физически не в состоянии сейчас совершать подвиги в постели, кроме одного - спать. Может, незваный гость сам свалит, а? Если ему не открывать, то, может, сам уйдет... Но человек за дверью был настойчив и никуда убираться не собирался. Том выругался, накинул халат и пошел открывать.
  - Нам надо поговорить, - спокойно и жестко сказал Билл, бесцеремонно переступая порог его номера.
  - А я... Я... Телефон... Это... Я... Забыл... - принялся невнятно бормотать Том.
  - Да, я понял. И так ты забываешь телефон в номере как минимум последнюю неделю точно, как максимум - накинем сверху еще пару недель. Ты так устаешь, что вылезаешь из нашей постели, идешь к себе в номер, берешь телефон в руки, но неожиданно засыпаешь, потом совесть... прости, будильник тебя будит за полчаса до того времени, на которое я поставил свой, ты возвращаешься ко мне в номер и делаешь вид, что только что разодрал глаза или уже почистил зубы. Так?
  - Билл... - скривился он, опуская взгляд.
  - Что Билл? Что происходит, Том? Почему ты сбегаешь от меня? Зачем утром разыгрываешь спектакль? Почему днем игнорируешь? Я обидел тебя? Оскорбил? Это все из-за меня, да? Из-за того, что я возбудился от твоих ласк, да? Ты теперь презираешь меня? Считаешь ничтожеством, если у меня встал на тебя, да? Что мне сделать, чтобы ты меня простил? - Билл неожиданно замолчал и пристально уставился на брата.
  Том растерялся. Те же вопросы он готов задать ему. И точно так же хотел бы получить на них ответы.
  - Ничего... - дернул он плечами.
  - Я для тебя все равно грязный, - пробубнил Билл, повесил голову так, что казалось, шея переломится, и поплелся к распахнутой двери, которую Том не удосужился закрыть, так и стоял рядом, вцепившись в ручку.
  - Билл, я не то имел в виду... - он тревожно схватил его за майку, захлопывая дверь перед носом. - Я думал... Черт! Я думал, что это я для тебя теперь грязный и противен тебе...
  - Том! Томми! - расцвел брат, тыкаясь ему в плечо и обнимая за талию. - Обещай, что все будет как прежде: ты и я. Скажи, что ты не будешь больше от меня сбегать? Пожалуйста! Ты мне нужен.
  - Билл, нам пора отвыкать друг от друга. Это все неправильно. Мы, два взрослых парня, спим вместе... Это неправильно. Да еще, бля, и петтингом начали заниматься. Эдак мы с тобой дойдем до того, что станем друг друга трахать.
  - Если мы станем друг друга трахать, то это будет в любом случае только наше с тобой дело, и это будет исключительно правильно, потому что это наше с тобой дело. А все, что наше с тобой дело, то априори правильно.
  Том нахмурился и, приподняв одну бровь, ехидно произнес:
  - Ты сам-то понял, что сказал?
  - Главное, чтобы ты понял, - улыбнулся Билл.
  Чтобы провернуть задуманное, он решил не настаивать, а подождать удобного случая. Случай никак не подворачивался, но Билл не унывал. В конце концов, ему и самому надо привыкнуть к мысли, что приучать его к прикосновениям будет самый близкий и родной человек. Что-то ему подсказывало, что брат, вернувший его к жизни и заставивший жить заново, поможет справиться и с этим. Осталось уговорить Тома. Том же чаще всего ходил довольный, веселый, иногда подшучивал по-доброму над братом и Георгом, а иногда настроение его менялось, он срывался, орал и искал на ком бы выместить зло. И в какой-то момент Билл понял почему. Все зависело от того, в каком настроении брат проснулся с утра. Точнее, в каком состоянии. А если быть совсем точным, то с каким стоянием. Билл хитро прищурился, наблюдая, как Том носится по гримерке и бухтит, что и кола ему не кольная, и суфле не воздушное, и клубника не клубничная. И, конечно, сейчас его лучше не трогать, а вот вечером... Билл ухмыльнулся.
  - Устал? - он присел рядом на кровать и провел рукой по спине.
  - Угу, - кивнул брат из подушки. Он только что вымылся и теперь вытянулся на покрывале. На голове и бедрах по большому полотенцу.
  - Помять плечи?
  - Что б я без тебя делал?
  - Трахался бы с какой-нибудь фанаткой.
  - Я с тобой за день так утрахаюсь, что мне никаких фанаток не надо.
  - Интересно даже, чем я тебя так достаю? - с обидой в голосе проговорил Билл, разминая ему плечи.
  - Никакой личной жизни, - хмыкнул Том.
  - Я тебя за руки не хватаю. Ты свободен, - фыркнул Билл, отвернувшись.
  - Эй, мелкий! Эй! - Том легонько пихнул его локтем. - Ну, куда я без тебя? Я ж сам тебя отпустить боюсь, вечно в какое-то дерьмо влипнешь. Эй... Ну, Билл, ты же обещал мне массаж! Ну, прекрати дуться! Ну, Билл!
  - Так-то лучше, - Билл с огромным одолжением обернулся и вновь начал ласкать шею и плечи.
  Он делал все, как в прошлый раз, - разминал мышцы и кожу, легко поглаживал и постукивал, щекотал кончиками пальцев. Было страшно. Мысль о том, что сейчас, может быть, они займутся петтингом, убивала сознание и лишала его возможности соображать. От этого руки становились холодными и потными. Билл пытался расслабиться, но ничего не получалось. Нет, он не готов к этому. Он не хочет. Нет. Нет! Он сорвался с места и позорно удрал из номера. Том недоуменно уставился на хлопнувшую дверь. Дотянулся до мобильного телефона. Билл взял трубку почти сразу.
  - Что-то случилось? У тебя все хорошо? Ты обиделся? - обеспокоено сыпал он вопросами.
  - Нет, прости! - рассмеялся Билл. - Я просто вспомнил, что мы с Георгом хотели посмотреть порнушку, и что я обещался в одиннадцать быть у него и забыл, представляешь? Ты там развлекайся, я тут надолго.
  Брови Тома взлетели вверх, рот приоткрылся, глаза вытаращились. Чего они там собрались с Георгом смотреть? Совсем что ли спятили? Том, кряхтя, поднялся, натянул спортивные штаны и футболку и поплелся в номер к другу, где его ненормальный братец собрался смотреть порнуху. Без него! Зараза!
  Ночь после пары часов, наполненных голыми телами, силиконовыми сиськами и пухлыми губами, какими-то немереных размеров членами и громкими стонами, показалась близнецам сущим кошмаром. Мало того, что оба завелись с пол-оборота, так еще и переругались. Старший был зол еще с утра, а младший злился на себя и срывался на старшем. Повернувшись друг к другу задницами, натянув каждый свое одеяло до макушки, они заснули.
  Тому опять снился его любимый сон - он занимался любовью. Руки нежно скользят по груди, вызывая в теле сладкую негу. Низ живота приятно потягивает. Кто-то целует шею. Длинные волосы щекочут нос, от чего он жмурится и фыркает. Губ касаются губы. Он жадно всасывает их. Руки в волосах. Обнимает, прижимает, ласкает. Грудь, бедра, живот. Шея. Язык скользит к мочке уха. Опускается вниз, едва дотронувшись. Чуть вверх, к глазам, рту. Опять втянуть губы. Ворваться языком в рот. Встретить там такой же нетерпеливый. Ласкаться. Кусаться. Царапаться...
  Билл проснулся от того, что вчера они не занавесили окно, и солнечный луч светил прямо в глаза. Он чертыхнулся. Дошлепал до окна и задернул портьеру. У них сегодня свободный день, и надо как следует отоспаться. Он обернулся и непроизвольно расплылся в улыбке. Том лежал на спине, раскинув руки в стороны, и едва слышно постанывал. По бугру в трусах Билл понял, что во сне Том явно не в пятнашки играет. Он уселся перед ним на колени и принялся любоваться таким красивым близнецом.
  Его опрокинули на спину. Руки над головой. Его ласкали, нежно целуя грудь, скользя по соскам языком. Потом вверх к ключице. Слизывали капельки пота. Спускались ниже. Ниже. К животу. К аккуратной впадинке пупка. Он вздрагивал и постанывал от этих прикосновений. Напрягал живот, демонстрируя накаченный пресс...
  Билл смотрел на четкие контуры напряженного члена под трикотажем. По светлой ткани постепенно расплывается маленькое пятнышко от смазки. Рука потянулась к брату. Едва касаясь его кончиками пальцев, он осторожно провел по боку. Реакция не заставила себя ждать - Том выгнулся ему навстречу, застонал громче. Тело покрылось мурашками. Билл сглотнул. Внутренний голос подсказывал, что руку надо сдвигать ниже. Блин, ну как же можно... Том, словно почувствовав его сомнения, сам накрыл член рукой. Билл дернулся, едва сдерживаясь от бегства. Рука провела туда-сюда и вновь откинулась в сторону. Он аккуратно лег рядом, зажмурился и засунул руку в трусы к брату. Том его прибьет на хер, когда проснется... Он попытался представить, что ласкает самого себя. Плотно сжал пальцы и начал движение. То, что Тому нравится, стало понятно почти сразу - он начал стонать громче и сам пихался в руку. Это придало Биллу уверенности. Рука заскользила быстрее, а пальцы сжались сильнее. Том уже стонал чуть ли не в полный голос. Билл довольно улыбался.
  - Билл?! - приоткрыл он глаза, все-таки проснувшись.
  Билл не ответил. Лишь улыбка стала шкодливой.
  - Сука! - блаженно провыл Том. - Что ты творишь, гад!
  Он не сбавляет темпа, чувствует, что смазки стало слишком много, а член вот-вот изольется.
  - Отпусти меня немедленно, говнюк! - шипит он зло, вцепившись брату в плечи до синяков и прижимаясь плотнее к его бедрам, закатывает глаза.
  Рука сейчас отвалится. Уже не очень приятно самому. Плечо неприятно тянет.
  - Билл... Билл... - всхлипывает Том. Взгляд мутный. Рот приоткрыт. Он мечется по подушке, словно в горячке. - Сволочь! Гад! Урод!
  Билл сжимает член со всей силы и тот выплевывает белую вязкую жидкость ему на живот. Пульсирует. Том тяжело дышит, словно пробежал стометровку на мировой рекорд. Билл еще несколько секунд ласково поглаживает орган, а потом отпускает и довольно трясет уставшей кистью.
  - Мне показалось, что тебе нужна была помощь из вне, - хихикнул он, целуя близнеца в мокрый нос. - По крайней мере, сегодня ты просто обязан быть добрым и веселым.
  - Извращенец, - прохрипел Том, одаривая его благодарным взглядом.
  Билл поднес руку к носу и осторожно понюхал.
  - Хм... Пахнет спермой...
  - Придурок! - проворчал Том. - А чем оно должно пахнуть?
  Он прищурился и самым кончиком языка попробовал сперму.
  - Блядь! Пошел вон! - сморщился Том, пихая его с кровати.
  Билл захохотал, едва не свалившись. Вытер живот и руку, потом заказал в номер завтрак. Том довольно потянулся, выгибаясь то так, то эдак. Натянул одеяло под самый подбородок.
  - Фу, противный, я теперь буду бояться спать с тобой, - капризно заявил он.
  - Ну, между прочим, это не я о тебя трусь по утрам. Так что спорный вопрос, с кем спать страшнее. Одень хотя бы штаны, сейчас завтрак принесут.
  - Не хочу, я спать хочу, - Том демонстративно повернулся к нему спиной.
  Билл оделся и лег рядом, ткнувшись носом в копну дредов, вдыхая родной и такой незнакомый запах. Легко коснулся губами плеча.
  - Слушай, - Том развернулся и оказался в паре сантиметрах от его губ. С трудом отвел взгляд. - Что на тебя нашло? Я же не слепой, я же вижу, как ты вокруг меня вьешься последние недели. Если бы ты был девчонкой, я бы решил, что ты влюбился. Но ты не девчонка.
  - Значит, я не могу в тебя влюбиться?
  - Так - нет.
  - Почему я не могу любить своего брата?
  - Потому что это не любовь. Ну, не такая любовь, как должна быть. Не знаю... Ну, ты как-то понятия что ли подменил... Это может быть благодарность... - Том развалился на кровати и поэтично размахивал руками. - Привязанность... Я не знаю... Но, Билл, ты вообразил не то, что надо. К тому же, я тебе уже говорил, что ни я, ни ты никогда не были геями.
  - Но я не прошу тебя меня трахать и не собираюсь трахать тебя... - возмущенно воскликнул Билл.
  - Спасибо и на этом! - гоготнул он.
  - Я пока не готов к этому.
  Улыбка сползла с его лица. Том нахмурился и серьезно посмотрел на брата.
  - Ты спятил? Билл, прости, но тебе вроде бы просто задницу порвали, а не мозг ампутировали.
  Билл вздрогнул и резко подскочил. В глазах застыла сильная обида. Том метнулся за ним и вцепился в штанину.
  - Прости, я не то хотел сказать. Прости! Я не подумал. Блин, ляпнул черте что.
  Билл разобижено сопел и пытался вырваться. Но Том чуть поддался вперед, перехватился за резинку и дернул. Билл свалился на постель. Том подмял его под себя и навис сверху, удерживаясь на руках, но не касаясь тела.
  - Я не выпущу тебя, пока не простишь, - сказал с улыбкой. Наклонился и попытался укусить его за шею. Билл захихикал, закрутил головой, вырываясь. Том щекотал его дыханием, губами, покусывал. Билл извивался под ним, хохотал. В дверь постучали. Они отпрянули друг от друга. Билл встал, одернул футболку и кинул брату спортивные штаны. Том сморщился и быстро скрылся в туалете.
  День прошел удивительно хорошо. Они ели, валялись перед телевизором и возились, когда надоедало щелкать каналы. К ним приходили Георг и Густав, звали по магазинам, но близнецы, сославшись на усталость, остались в номере. Ближе к вечеру Билл все-таки отважился изложить брату идею по поводу избавления от кошмара.
  - Понимаешь, я так делал все последние месяцы, меня так Хельга научила. Я не убегала от своего страха, я его старался побороть. Вот, помнишь, я отказался от автографов? Не могу заставить себя выйти к толпе и все тут. Мне казалось, что меня там эти ублюдки поджидают. А потом подумал: рядом со мной ты, наша охрана, полиция, ну не достанут они меня, даже если захотят, а сунутся - им же хуже будет. Но это на грани подсознания. Вот тут было сложно. Перебороть себя. Заставить. И я заставил. Ту фанатку, помнишь, которую я на сцену вытащил, а она к тебе побежала? Я же точно так же избавлялся от страха. А сейчас я подумал, что если мы с тобой немного... ну... ну... как его... ну это... ну ты понял! Ну, в общем, если мы с тобой немного... пообжимаемся... Ведь никто же не узнает все равно! А я, может быть, перестану бояться прикосновений. Вот.
  - Билл, а давай мы тебе девочку подгоним или там проститутку... - недовольно смотрел на брата Том. Идея 'пообжиматься' с братом-близнецом казалась ему крайне идиотской.
  - Ты не понимаешь! - Билл подпрыгнул и всплеснул руками. - Я не смогу сейчас ни с кем вообще. До меня-то ты дотрагиваешься, я все равно дергаюсь, а ты хочешь, чтобы кто-то чужой ко мне полез. Да я же скончаюсь на месте. Я могу контролировать себя, пока ты рядом. Ну, относительно, конечно, могу, но все равно...
  - Ты понимаешь, что, если об этом узнают, у нас будет куча проблем? - зло зашипел Том. - Ты понимаешь, как нас запозорят и заклеймят? Мы братья. Близнецы. Никто не будет выяснять, спим мы друг с другом или нет. Нас обвинят мало того, что в инцесте, так еще и в гомосексуализме.
  - Но мы же не будем трахаться... - потупился Билл.
  - Об этом даже не проси! Вообще! Никогда! Что б я трахал собственного брата! Или кому-то подставил свою задницу! Да никогда в жизни! Да как тебе такое только в голову могло прийти!
  - Не ори на всю гостиницу! - шикнул он. - Я не прошу тебя никого трахать. Я прошу тебя о ласках. Мне надо научиться жить с чужими прикосновениями. Я не могу вечно шарахаться от людей.
  - Бля, Билл! Твои речи мне сейчас напоминают речи телки, которая дает всем только в задницу и при этом кичится своей девственностью! Да если бы ты не был моим братом, я бы уже давно убил тебя за твои мерзкие мысли. - Билл недовольно отвернулся. - Только вот не надо мне сейчас говорить, что ты грязный. Я вообще не понимаю, как ты мог до такого додуматься?
  - Хорошо, я понял... - горько отозвался он. - Не надо, Том, не думай больше об этом... Я был уверен, что ты поможешь мне справиться с этой проблемой, потому что ты мой самый близкий человек, которому я безгранично доверяю. На нет и разговоров нет. Извини, если обидел тебя чем-то.
  Билл трясущимися руками достал сигарету и закурил. Он курил редко, только когда сильно нервничал или был расстроен. Иногда перед концертами. Иногда, когда поругается с братом.
  - И еще... - он затянулся. - Знаешь... - снова пауза. - Ты прав... - Тишина. - Не надо нам больше...
  Та ночь была отвратительной. Сначала Том никак не мог уснуть, ворочался с бока на бок и переживал, что если с братом что-то случится, он даже не услышит, а, значит, не разбудит, не защитит, не успокоит. Потом он все-таки заснул. Ему снилось, что Билла кто-то отбирает, пытается утащить в темноту, а он бегает вокруг и ничего не может сделать. Под утро стал сниться вообще какой-то бред, и Том, наконец-то, проснулся. По вискам стекал пот. Он смахнул его, сгреб в охапку одеяло и отправился в соседний номер. К брату. Черт! Если ему нужна ласка, то черт с ней, с репутацией, он пожертвует ради него всем, чем угодно, только бы помочь ему восстановиться.
  Судя по красным глазам и помятому виду, Билл тоже не спал. Он открыл дверь. Молча отступил, пропуская Тома в номер. Когда тот так же молча проследовал в кровать и улегся на свою половину, Билл закрыл дверь, погасил свет и вернулся в постель. Том обнял его. Чмокнул в холодное плечо. Билл протяжно вздохнул, взяв его руку в свою. И они наконец-то смогли спокойно заснуть.
  Три дня рабочей чехарды - поклонники, визги, крики, интервью, съемки, концерты - и можно не вспоминать о том неприятном разговоре. Билл больше не настаивал, а Том не мог начать первым. Для этого надо было сломать себя, а он не мог. Физически не мог. Психологически. Мысль о том, что бы ласкать мужчину, пусть и родного брата, вызывала в нем ярый протест и сильное сопротивление. Ему даже больше эротические сны не снились, исключительно кошмары. И теперь Билл будил его по ночам, обнимал и спрашивал, что случилось. А что он скажет? 'Твои желания, братец, довели меня до нервного срыва!'? Он и так сейчас себя ведет как истеричная баба, а тут еще Билл масла в огонь подливает.
  На одном из интервью журналисту не давала покоя ориентация солиста и его сексуальная жизнь. Парень попался въедливый и на все уловки ребят, на все перетягивания внимания на себя, на все отговорки и шутки, не реагировал, давил Билла с поразительной настойчивостью. Билл нервничал, хоть и скалился во все тридцать два зуба, бросал тревожные взгляды на брата, умоляя помочь. Брат помогал, как мог, но журналист, вцепившийся в сознание Билла, как бультерьер, плевать хотел на всю эту помощь. Даже Густав, поняв, что дело пахнет керосином, стал влезать в разговор, чего за ним никогда не наблюдалось.
  Они закончили интервью секунда в секунду и, сославшись на великую занятость, вылетели из комнаты. Билла всего трясло. Он был на грани истерики. Том обнял его, забив на крутящихся вокруг чужих, и начал гладить по спине, шепча успокоительные слова на ухо. Билл дрожал, цеплялся за длинную футболку, кивал и жмурился от страха.
  - Он знает что-то, понимаешь? Он знает... - бормотал он.
  - Ничего он не знает. Просто решил за счет нас тиражи поднять. Все хорошо. Билл, все хорошо. Ты держался молодцом.
  - Он знает...
  - Что случилось? - подошел к ним Дэвид.
  - Ты сможешь отменить остальные интервью? - с надеждой спросил Том.
  - Что произошло? - хмурился продюсер.
  - Там этот идиот Билла довел своими вопросами, привязался к нему - с кем спите, как спите, в каких позах, какого пола. Все подловить пытался на обмане. Мы с Георгом его с темы скидываем, а он все равно... Даже Густав влез в разговор, а, ты ж знаешь, из него на интервью слово клещами не вытащишь, - нажаловался Том.
  - Хорошо. Я отменю интервью. Билл, ты здесь останешься или в гостиницу поедешь? Саунд-чек сможешь провести?
  Билл качнул головой.
  - Дэвид, пусть близнецы в гостиницу валят, а мы тут сами разберемся. Не первый раз здесь выступаем, - предложил Густав.
  - Да-да, - поддержал друга Георг. - Пусть Билл успокоится, отдохнет. Нечего ему тут шляться. Мы с Густавом сами все проверим.
  - Ладно, чтобы в семь были здесь. Саки, отправь их в отель аккуратненько, чтоб никто не видел, хорошо?
  Охранник кивнул.
  За всю дорогу он не проронил ни слова, а в номере свернулся клубком на кровати. Том уселся рядом. Не хотелось даже телевизор включать.
  - Билл, прекрати убиваться, - пробормотал он. - Ты же знаешь, сколько уродов только и ждут, чтобы тебя поддеть. Это один из них. И ни черта у него не вышло. Придурок он.
  - Том, ты же защитишь меня от них, да? - Билл схватил его за руку и положил ее себе под щеку. Глаза блестели. Лицо в красных пятнах. Косметика размазалась.
  - Ты же знаешь, что я жизнь за тебя отдам, - спокойно отозвался брат без малейшего пафоса. Лег рядом и обнял его второй рукой. - Просто не обращай внимания на придурков. Ты же всегда был выше этого. Хорошо?
  Билл кивнул. Губы совсем рядом. На уровне его глаз. Немного приподнять голову и... Том гладит по спине. Это успокаивает и убаюкивает. Губы на уровне глаз. Подковка пирсинга в губе. Он о чем-то думает. Когда Том о чем-то думает, то язык всегда теребит сережку. Влажные губы на уровне глаз. Мокрый кончик языка. Подковка... Туда-сюда. Кончик языка. Губы... Билл поддался вперед и мягко накрыл его губы. Отпрянул, моментально покраснев, уткнулся носом в грудь. Том дернулся. Рука замерла. Билл с ужасом ждал реакции. Сейчас он либо его придушит, либо скинет с кровати и разорется исключительно матом.
  Том вздохнул.
  Секунды тянулись словно часы. Вот сейчас... Сейчас... Сейчас он... Билл забыл, как дышать...
  Рука вновь поползла по спине.
  Щеки горят так, словно их кто-то натер жгучим перцем. Он почувствовал, как рука забралась под футболку. Билл закусил губу. Неужели? Сейчас? Боже! Нет! Нет! Он не готов! Нет! Боже!
  Том чуть надавил ему на плечо, укладывая на спину. Он понятия не имел, что делать. Ему было безумно стыдно, неприятно и неудобно. Нет! Нет! Нельзя... Мало ли что он хочет, это не повод идти на поводу и переступать через черту, на которое наложено табу тысячами поколений... Сердце бешено стучалось где-то в районе глотки. Казалось, сейчас чуть откашляйся, и оно выскочит наружу. Так, главное - не возбудиться. Остальное он как-нибудь переживет. Надо закрыть глаза и представить, что это девушка. Ну да, вот такая страшная, костлявая, угловатая девушка без намека на сиськи и задницу. И не лезть вниз. Да, если не лезть вниз и подключить фантазию, то это можно попробовать как-нибудь пережить.
  Билл сжал кулаки вместе с покрывалом. Даже пальцы на ногах сжались от страха. Нет! Он не готов! Том, не надо! Не трогай! Нет! Нет!
  Том перекинул ногу ему через бедро, склонился. Поцеловал в шею.
  - Помнишь? Просто скажи мне стоп. Хорошо? Я не причиню тебе боли. Просто скажи стоп.
  Билл впился длинными ногтями ему в предплечья. Взгляд затравленный. Щеки серые. Его трясло.
  Том закрыл глаза, вспомнив тело из своих снов, вообразил, что он спит, и начал медленно исследовать свою новую 'девушку'. 'Девушка' пребольно сжимала его руки, совсем не дышала и, казалась, сама была не в восторге от предстоящего общения. Он нежно целовал шею. Ласкал мочку языком. Дул в ухо. От волос кошмарно воняло воском и лаком. Он хотел поласкать голову, но пальцы запутались в липких прядках, и от этой идеи пришлось отказаться. Он чуть покусывал трапецевидную мышцу. Фырчал и причмокивал. Надо аккуратно снять футболку. Мешает. Потянул ее вверх, продолжая ласкать шею. Чертовы ногти, казалось, вот-вот проткнут кожу.
  - Отпусти мои руки и подними свои, - нежно шепнул он на ухо. - Расслабься. Помнишь, что надо сказать? Мне остановиться?
  Билл руки не отпустил, но головой испуганно затряс. Он аккуратно разжал его пальцы, недовольно отметив, что теперь останутся следы. Мало того, что Том чувствовал себя полным кретином, так еще к этому чувству примешалось ощущение, что он грязный насильник. Он кое-как стянул с него футболку, снял свою. Билл все так же дрожал. Тело стало, как у ощипанного гуся - все в пупырышках. Том ласкал его губами, щекотал языком, дразнил дыханием, руки нежно скользят, гладят, расслабляют. Если бы тело под ним было настоящей девушкой, то он выгнал бы ее вон уже через минуту после начала, потому что такого 'бревна' в его жизни еще ни разу не встречалось. Но он продолжал терпеливо его ласкать, мысленно уговаривая себя не возбуждаться. Вот в этом-то и заключалась основная проблема. Том не позволял себе возбуждаться и не мог из-за этого расслабиться, а напряженный ласкался он безобразно. Нет, это не дело. Он уселся ему на ноги.
  - Знаешь что, а давай-ка мы с тобой отложим это на вечер, - предложил с мягкой улыбкой. - Ты расстроен. Я какой-то никакой. А сейчас просто поваляемся вместе. Закажем обед в номер и просто поваляемся вместе. Идет? - Том мысленно молился всем богам, чтобы Билл одобрил его предложение. Все равно толку никакого.
  - Идет, - чуть подумав, пискнул Билл.
  - А то фигня какая-то, - Том лег рядом и обнял его. - Ни ты удовольствия не получаешь, ни я.
  - Спасибо тебе. Я понимаю, как тебе трудно...
  Но Билл даже не представлял, насколько Тому трудно. Пока они ласкались на уровне массажа или простой возни, все было замечательно. А сейчас Том и обычный массаж не сможет сделать. Черт, на кой он отсрочил все до вечера?
  Вечером Том решил схитрить. Ничто так не отвлекает человека от нехороших мыслей, как действие. Он разлегся на постели, раскинул руки и потребовал, чтобы Билл для начала поласкал его. Вот как сможет, так пусть и ласкает, пусть изучает его тело, ковыряется, сколько хочет, но ласкает. Тем самым Том рассчитывал, что Билл привыкнет к нему и перестанет шугаться. Боже, он уже говорит о нем, как о любовнице. Стоп! Билл сам этого хотел. Вот пусть отдувается.
  Билл начал так, словно до этого не только ни разу в жизни ни до кого не дотрагивался, но и голым брата не видел. Ну, Том сейчас не совсем голый, в трусах, но все равно... Том скривился.
  - Ты дверь закрыл?
  - Да.
  - Точно?
  - Да.
  - Проверил?
  - Я ж не маразматик!
  - Радует. Снимай трусы.
  - Что?!
  - Снимай трусы.
  - Том, ты спятил? Ты что хочешь меня трахнуть?
  - Нет. Пока что я хочу, чтобы мы с тобой получили удовольствие. Ты же сам просил меня об этом.
  - Я... Я?.. Ну... Просил... Но я...
  - Снимай трусы. Билл, ты хочешь не бояться прикосновений и получать удовольствие? Снимай трусы. И давай мы сейчас с тобой договоримся. Нет запретных тем или мест. Мы делаем всё, что хочется, так, как хочется. Хорошо? Секса между нами не будет точно. Ну а с прикосновениями мы попробуем разобраться.
  Том стянул с себя белье и уселся перед ним на колени. Билл долго мялся, но правила игры принял.
  - Погладь меня, - Том откинулся на спину.
  - Чего это я тебя? - капризно сложил губки Билл.
  - Я сейчас главный. Потом ты. Делай, что я говорю. Потом ты. Погладь меня.
  Билл медлил. Он несколько раз протягивал руку, но так и не решился.
  - Ты же нормально до меня дотрагиваешься. В чем сейчас дело?
  - Я не знаю. Я боюсь.
  - Чего?
  - Не знаю.
  - Чего ты боишься? Билл озвучивай свой страх.
  - Не знаю.
  - Скажи, когда ты меня гладил до этого, ты чего-то боялся?
  - Нет.
  - А сейчас в чем дело?
  - В голове. Мне страшно.
  - Давай вместе.
  Том взял его руку и начал водить по груди и животу. Когда Билл перестал вырываться, он отпустил его, позволяя ласкать самому. Постепенно Билл расслабился, и руки проворно забегали по торсу. Том закрыл глаза. Казалось, что сон становится явью. Мягкие теплые ладошки нежно гладили. Длинные ногти иногда царапались, оставляя красные полосы на боках и животе. Билл наклонился и, щекоча тело влажными волосами, принялся целовать. Том зажмурился от удовольствия, подставляя шею, запрокидывая голову. Начал отвечать на ласки. Билл не удержался и шлепнулся на него. Том запустил руки в волосы, притянул его к себе. Пальцы гуляют по телу, пощипывают спину, ягодицы, путаются в волосах. Губы неистово впиваются в кожу, засасывают, оставляя маленькие синячки. Зубы покусывают. Язык ласкает. Том перевернул их, оказавшись сверху. Теперь Биллу можно немного отдохнуть. Он закрыл глаза и отдался наслаждению. Том двигался не так рвано, медленно и плавно. Он наслаждался каждым сантиметром его кожи. Ласкал, игрался, дразнил. Они так и не дотронулись до губ друг друга, словно это было какое-то табу. Но Том нежно поцеловал глаза, брови, лизнул кончик носа, прикусил подбородок. Спустился на шею, на грудь. Рука сползала все ниже и ниже. Он вспомнил, как из-за Билла недавно кончил. Улыбнулся. Пришло время отдать должок. Рука коснулась возбужденного члена. Билл перестал постанывать, широко распахнул глаза и уставился на брата. На лице опять страх. Том начал неторопливо двигать рукой вверх-вниз, большим пальцем изредка касаясь головки. Билл задрожал и... потянулся к члену близнеца. Коснулся его. Начал осторожно массировать головку. Том пододвинулся так, чтобы ему было удобно. Глядя друг другу в глаза, они синхронно двигали руками. У обоих на устах улыбки. В глазах скачут чертики. Быстрее. Сильнее сжать. Еще быстрее. Уже нет сил смотреть на свое отражение. Уже хочется отвалиться и чувствовать только возбуждение, которое крадется от кончиков пальцев вверх по ногам, спускается с самой макушки вниз по телу. Вот оно концентрируется внизу живота, готовое взорваться вулканом. От возбуждения Билл вцепился в Тома зубами. Том кусал губы, чтобы не закричать, сжал вторую руку так, что через несколько минут на боку у Билла расплывется огромный синяк. Они синхронно вскрикнули, когда сперма вырвалась наружу, а по телам пробежала судорога оргазма. Уткнулись в тела друг друга, тяжело дыша и... хихикая.
  - Ну, теперь ты главный, - смеялся довольный Том.
  - Неа, - светился солнышком Билл. - Давай, я главным буду завтра. У меня по утрам быть главным получается гораздо лучше.
  
  
  Глава 7.
  
  Том стоял у окна и курил. Что-то было не то в их отношениях. Нет, конечно, понятно, что именно было не то - сами отношения были не теми, но что-то его напрягало. Перемены, произошедшие с Биллом, заметили все. Он на самом деле стал радостным, как прежде шутил, не шарахался от людей и как будто стал к ним тянуться. Том обратил внимание, что вроде бы как и цепляться за него Билл перестал... Вот только прекращать 'лечение' он явно не собирался. За последний месяц Том раз пять пытался под благовидными предлогами увильнуть от выполнения 'супружеского долга', брат начинал капризничать и обижаться. А в голове Тома боролось два существа - одно говорило, что все в порядке и надо прекратить парится и начать жить полной жизнью, а второе безбожно давило на нервы, психику и сознание, напоминая ему об инцесте, и ехидно помечая, что он уже смело может называть себя геем. И вот как раз геем Том себя называть ну никак не хотел. К тому же их возня хоть и была вполне себе невинной, но он прекрасно понимал, что они стоят у самой черты, через которую переступать не следует. Хотя, надо отдать Биллу должное, Тому безумно нравилось тискаться с братом. Было в этом что-то особенное, что-то родное, правильное. За этот месяц он уже дважды пробовал заняться сексом с девушками. Но в последний момент соскакивал - не то это, не его. И это обстоятельство его тоже расстраивало. Ну, как так может быть, чтобы у ловеласа и покорителя женских сердец не вставал на баб? Точнее, физически-то вставал, морально нет. Всё они делали как-то не так, не понимали его тела и потребностей. Тома осенило! С телками он просто трахается, а с Биллом занимается любовью, как во сне. Том улыбнулся и выкинул окурок в окно. Билл вытянулся на постели. Такой тонкий. Такой хрупкий. Такой нежный. Удивительно красивый. Том ехидно прищурился: столько народу дрочит на его брата, и только он может дотрагиваться до него везде, где хочется, - это, бесспорно, льстило его самолюбию. Он плюхнулся рядом с ним на постель и поцеловал в нос.
  - Вставайте, господин Каулитц! Вам еще шмотки запаковывать.
  - Свали в туман, - огрызнулся Билл и отодвинулся от него на самый край.
  - Вставай, мы выезжаем через три часа.
  - Я спать хочу.
  - Завтра выспишься. Весь день будешь спать.
  - Я сейчас хочу.
  Том вздохнул. Забрался на него сверху и принялся гладить. Билл развернулся поудобнее, на губах глупая довольная улыбка.
  - Ты точно решил, что будешь спать?
  - Угу.
  - Точно-точно?
  - Угу-угу.
  Том начал его щекотать. Билл рассмеялся, закрутился под ним.
  - Вставай, - ласково проговорил Том.
  Билл сонно приоткрыл один глаз и довольно сморщился:
  - И так каждое утро. Закажи много кофе.
  - Уже.
  - И круассан хочу.
  - С абрикосовым джемом.
  Через восемь часов они переступили порог своей квартиры. Охрана сгрузила чемоданы в коридоре и таинственным образом исчезла. Билл первым делом бережно изъял две бутылки рома и джина, купленных в дьюти-фри, много мармелада. Том заказал пиццу. Они ополоснулись от неприятного запаха дороги, переоделись в домашние вещи и стали удивительно похожи, лишь волосы разные.
  Вечер проходил, как обычно. Том с кем-то висел на телефоне последние часа полтора. Билл скучал перед телевизором, бесцельно гоняя каналы и размышляя, почему жизнь такое дерьмо. Вроде бы вот есть он, Билл, который делает все возможное для того, чтобы быть единственным и неповторимым, а Том все равно на телок смотрит. Вот чего ему не хватает? Нет, никакой ревности нет. Билл даже знал, что Том опять начал встречаться с девушками. Оно и понятно. Почти восемь месяцев один был. Только вот Биллу было неприятно делить брата с кем-то еще, тем более, когда они стали настолько близки. Он недавно с горя начал подумывать, что не мешало бы истерик каких-нибудь позакатывать, чтобы вернуть себе его внимание. Неужели дело только в сексе? Черт! Какой секс может быть между ними? Никакого. Да и не хочет Билл секса, а для Тома это вообще ситуация, которая не обсуждается. Билл налил полстакана рома и разбавил его колой, добавил льда. Ну и с кем можно так долго трепаться? Встал в дверях, наблюдая, как брат развалился на кровати, закинул ноги на стену и хихикает в трубку.
  - Да, моя хорошая, конечно! Ты даже не представляешь, что там творилось! Это был вынос мозга по всем пунктам!
  'Моя хорошая' - неприятно резанула по ушам. Билл залпом осушил полбокала и поджал губы. Секс не обсуждается. Нельзя ревновать. Надо отпустить его. В конце концов, так будет лучше для всех. Это глупо - цепляться за внимание брата. Да, он теряет его внимание. Но на самом-то деле Том останется с ним. Просто внимания будет меньше. И спать они будут раздельно. Когда-нибудь они обязательно начнут спать раздельно, а у Тома появится девушка. И она перетянет все внимание на себя. Билл одним глотком допил коктейль, запустил бокал в стену, ушел к себе и запер дверь.
  - Открой! - спокойно стучал Том с той стороны. - Билл, открой!
  - Оставь меня! - рявкнул он. - Вали, куда собирался!
  Стало тихо на пару секунд.
  - А я никуда не собирался... - растерянно отозвался Том. - Открой.
  Билл схватил сигареты, нервно щелкнул зажигалкой, прикуривая. Распахнул окно. В лицо ударил холодный воздух. Он уселся на подоконнике, сложив ноги по-турецки. Пусть проваливает ко всем чертям! Ну и не надо! Ну и к дьяволу! Ему никто не нужен! Он сам по себе! Жил же как-то до этого, и сейчас проживет!
  Сильный удар вынес дверь вместе с замком. Том влетел в комнату с таким видом, словно пытался остановить время. Билл опешил. Бескровное лицо брата было перекошено от ужаса.
  - Билл... Билл... - его голос дрожал. - Слезь с подоконника. - Он очень медленно подходил к нему. - Осторожно, опусти ноги вниз. Прошу тебя.
  Билл не очень понял смысл шутки, но ноги опустил. Интересно, Том сошел с ума?
  - Отойди от окна. Просто отойди от окна. Пожалуйста. - Взгляд, как у ненормального. Спятил он что ли?
  - На хрена ты дверь сломал? - решил возмутиться Билл.
  - Отойди от окна! - рявкнул Том.
  - Не отойду! - вредничал Билл.
  Том остановился посреди комнаты. Сделал глубокий вдох и шумно выдохнул.
  - Отойди... - тихо попросил он.
  Точно рехнулся. Ладно, с психами лучше не спорить. Билл уселся в кресло. Том быстро захлопнул окно и сполз на пол, закрыл лицо руками. Билл заметил, что пальцы брата мелко дрожат.
  - Не делай так больше, - едва слышно сказал он.
  Билл сжал губы, сдвинул брови на переносице и упрямо процедил:
  - Хочу и буду делать!
  - Я попросил!!! - заорал Том дурным голосом, резко вскакивая и нависая над братом.
  'Ударит...' - пронеслось у Билла в голове. И он весь сжался от этой мысли.
  Но Том успел взять себя в руки. Он отпрянул и выбежал из комнаты.
  Билл подошел к окну. Что с братом? Почему такая реакция? Ведь он просто сидел и курил... Том явно испугался. Причем испугался очень сильно... Чего?
  Всю ночь он крутился с бока на бок и жался к стене, ему казалось, что с той стороны точно так же не спит Том. Брат как ушел к себе в комнату, так больше и не показывался. Билл с горя вылакал полбутылки рома, но по всем законам подлости вместо того, чтобы отключиться, теперь не мог заснуть. Когда дальше лежать и пялиться в темное пятно потолка стало невыносимо, он отправился мириться. Должен же кто-то начать первым.
  Том спал. Да-да, нагло спал, когда младший переживал и мучался бессонницей. Более того, от него безбожно воняло алкоголем. Билл хмыкнул и повернулся к брату спиной, стащив бОльшую часть одеяла на себя.
  - Иди отсюда, - неожиданно нарушил тишину сонный голос Тома.
  Билл обиженно засопел, но с места не двинулся.
  - Иди отсюда, - произнес по слогам Том.
  Ну вот оно и свершилось. Даже раньше, чем он ожидал. Ему больше нет места в жизни брата.
  Том, ни слова не говоря, взял его руку и положил к себе на член. Билл улыбнулся - шикарный стояк.
  - Иди отсюда. Я выпил. Я себя не контролирую сейчас. Я выебу тебя. Иди к себе.
  У Билла аж дыхание перехватило. Тому ведь нужен секс? Все эти телки только для секса. Чтобы не было телок, надо... Сердце остановилось. Сейчас или никогда. Ну...
  - Я хочу тебя... - выпалил он, и сам удивился своей смелости.
  - Придурок! - спихнул его с кровати Том. - Вали отсюда, идиот!
  Билл решительно поднялся, снял трусы, откинул одеяло и лег рядом с братом. Принялся целовать его тело, рукой легко лаская член.
  - Убирайся к черту! - стонал Том, изгибаясь под его ласками. - Уйди, Билл, прошу тебя! Я же не прощу себе завтра этого. Прошу, уйди!
  Билл потянулся за поцелуем. Это был их первый поцелуй в губы. Он накрыл их, чуть всосал нижнюю губу, коснулся языком сережки. Том отталкивал его руками, отпихивал, но на поцелуй отозвался. Проник языком в его рот, чуть прикусил верхнюю губу. Между ними словно шла борьба - кто кого: Том отпихивал его, Билл наоборот старался удержаться рядом. Том просил его уйти. Билл упрямо молчал и продолжал ласкать близнеца. Том уже был на грани истерики. Билл настойчиво работал руками и языком. Том положил его на бок. Принялся целовать и гладить везде. Билл зажмурился, судорожно вцепился ему в запястье. Том аккуратно принялся массировать ягодицы, осторожно раздвигая их, спускаясь на промежность и вновь возвращаясь к крестцу. Билл лежал тихо, кусая себя за кисть. Если другого способа удержать его нет, то он пойдет на этот. Он справится. Только бы не позволить сознанию отключиться. Том аккуратно нажал на плотно сжатую дырочку, осторожно засовывая один палец. Билл напрягся, собрался внутренне. Он сможет это пережить. Никакой боли не возникло. Было немного странно и необычно, не очень приятно, но в целом вполне терпимо. Том медленно двигался внутри. Когда кольцо мышц немного расслабилось, он добавил еще один палец. Билл дернулся, но тут же заставил себя снова расслабиться. Том не сделает ему больно. И больно, действительно, не было. Ощущения странные, ближе к приятным. Он уже лучше чувствовал и даже закрыл глаза от удовольствия. Билл не заметил, как вошел третий палец. Он чуть постанывал и прогибался в пояснице, подставляясь под ласки. Когда Том убрал руку и ткнулся в него перевозбужденным и оттого каменным членом, Билл вскрикнул и сжал мышцы. Том прижал его к себе и начал очень медленно входить, буквально по миллиметру проникая в плоть. И вот тут ему стало больно и неприятно. Билл кусал руку, уговаривая себя не кричать. Том делал все настолько осторожно и нежно, что хотелось доставить ему это удовольствие, но Биллу было так плохо, что хотелось выть. Он держался из последних сил, мысленно умоляя Тома побыстрее кончить, хотя тот даже толком еще не начал двигаться и полностью не вошел. Том замер, словно прислушиваясь к чему-то, а потом выскользнул из него.
  - Том?! - разочарованно воскликнул Билл.
  - Хватит с тебя, - проворчал брат, целуя ему спину и плечо.
  - Том? - прохныкал Билл.
  - Нет. У тебя даже сердце трепыхаться перестало. Ты до этого хотя бы дышал, а сейчас...
  - Но ты же не кончил, - жалобно смотрел на него Билл.
  - Я быстро не кончу.
  - Но я хочу, чтобы ты занимался сексом.
  - Я хочу заниматься любовью, - Том опять принялся целовать и ласкать его.
  - Я не смогу заменить их, да? - всхлипнул он.
  - Кого? - нахмурился Том. Хмель из головы хоть и ушел, но соображал он все равно туго.
  - Твоих телок.
  - Боже! Это ни одна из них не сможет заменить тебя, - Том перебрался к лицу и теперь невесомыми прикосновениями покрывал лоб, глаза, нос, губы.
  - Но ты... Ты... Ты все равно уйдешь к ним, - из глаз потекли слезы.
  Том случайно наткнулся на одну. Озадаченно приподнялся, включил бра и посмотрел на растрепанного брата. Потом вытер мокрые дорожки и нежно его обнял:
  - Ну куда я от тебя уйду? Ты - это я. Разве можно уйти от себя? И прекрати реветь, ты же не девчонка. Вот бесишь ты меня иногда.
  Том провел пальцами по скулам. Потом наклонился и припал к его губам. Он пил их, как мед, пьянее от одной только мысли, что вот он весь его, весь, без остатков, принадлежит только ему, любит только его. Он ласкал их так нежно, как только мог, отдавая всего себя, обмениваясь с ним дыханием, ударами сердца, мыслями, сознанием, душой.
  Билл оторвался от поцелуя и чуть отстранился, не выпуская лицо близнеца из рук. Посмотрел ему в глаза. Том вопросительно приподнял бровь, уже понимая, что будет какая-то просьба, судя по чертикам во взгляде, и зная, что не откажет.
  - А ты разрешишь мне тоже попробовать? - краснея, отвел он взгляд.
  - Что попробовать? - вытаращил Том глаза.
  - Ну... тоже... - замялся Билл, утыкаясь носом в его грудь.
  - Ты прям сейчас хочешь? - покривился Том, мысленно проклиная себя за мягкотелость.
  - Нет-нет, - испуганно затряс он головой. - Как-нибудь.
  - Ну как-нибудь можно, - облегченно вздохнул Том.
  - Том, скажи, а ты дверь зачем сломал? - пока брат расслаблен и отвечает на вопросы, принялся допытываться Билл.
  - Я слышал, что ты открыл окно...
  - И что?
  - Ты не помнишь? Тогда... В больнице... Не помнишь?
  - Нет...
  - Помнишь, как мы домой сбежали? Ты тогда узнал об из... Ну... Дьявол!
  - Изнасиловании, - спокойно подсказал Билл, хотя внутри все мерзко сжалось и свернулось в узел.
  - Да... Я вышел покурить, а когда вернулся, ты стоял на самом краю подоконника, и хотел спрыгнуть... Точнее ты готовился уйти... То есть это не кончилось бы перебитыми ногами. Это кончилось бы разбитой спиной и головой. Помнишь?
  - Плохо...
  - Я тогда чуть не умер на месте. Точнее, я умер. Если бы я опоздал... Не делай так, как ты сделал сегодня. Прошу тебя. Никогда так не делай.
  - Не буду. Я больше никогда не сделаю тебе больно. Обещаю, - Билл обвил его шею руками и притянул к себе.
  Весь следующий день они провели в постели, отключив все телефоны. Том полдня болел с перепоя. Билл отпаивал его анальгетиками и минералкой. Брат ворчал, капризничал и отсыпался. Билл сначала лежал рядом, обнимал его и наслаждался тем, что все так удачно повернулось. Потом валяться ему надоело, и он решил освоить теоретический минимум, потому что время 'как-нибудь' неумолимо приближалось. Ну, по крайней мере, он планировал осуществить задуманное до того, как они опять поедут на гастроли. Дома и стены помогают.
  О том, что Интернет - зло, Билл понял через час после начала изучения вопроса. Мало того, что рассказы об этом убивали его воображение напрочь, так еще и методики, рекомендации и советы 'бывалых' шокировали неподготовленную психику дальше некуда. Одно он знал теперь точно - нужна смазка. И еще его волновал вопрос - откуда Том так хорошо знал, как надо правильно делать в первый раз? Он что, тоже читал об этом? Холодный пот выступил у Билла на лбу. Надо будет спросить. У них нет секретов друг от друга. Но как-то странно... Том, который всегда отвергал подобный секс, был, тем не менее, к нему готов.
  - Ты чего с таким лицом сидишь? - Том прижался сзади и потрепал его волосы. - Чего ты тут умного читаешь? Ого! 'Как правильно заниматься анальным сексом'? Бля, Билл, ну что за дрянь ты читаешь да еще с таким умным видом?
  Билл быстро закрыл страничку.
  - Я хочу, чтобы мы получали удовольствие, - смутившись, ответил он.
  - Ох, и поэтому ты решил пострадать фигней?
  - А чем мне еще заниматься? Ты же спишь.
  - А я бы вот тебе пожрать что-нибудь приготовил, если бы ты спал.
  - Там холодная пицца на кухне. Иди и возьми, - фыркнул Билл.
  - Ну ты чего? - Том наклонился и поцеловал его в шею. - Хочешь?
  Билл обиженно отстранился.
  - Нет, спасибо, я ел полчаса назад.
  Том захохотал. Билл, поняв, что сморозил глупость, тоже захихикал.
  Они ласкались и целовались так, словно давно не видели друг друга. В их ласках была какая-то отчаянная агрессия, неудовлетворенность, жажда, какая бывает у двух людей, которые слишком долго были в разлуке. И в то же время каждое прикосновение проливалось на кожу нежностью, трепетом, боязнью причинить боль.
  - Хочешь попробовать? Или в другой раз? - неожиданно предложил Том.
  Билл опешил. Удивленно посмотрел на него.
  - Я же видел, какую главу ты читал и понимаю, что мне без вариантов отмазываться.
  - А ты... тебе... - Билл залился краской. - Ты... До этого... Эмм...
  - Два раза, - нехотя признался Том. - С девушкой. Она меня научила, как правильно, чтобы не сильно больно. А потом я еще с одной, по пьяни. Просто перепутал дырки.
  Они захохотали.
  Билл изъял из-под подушки крем для рук. Ничего другого в своих запасах он не нашел, а купить специальный - не было времени. Том заметно напрягся, даже улыбаться перестал.
  - Если ты не хочешь...
  - Ты же все равно не отстанешь...
  - Ну, я вовсе не собираюсь тебя принуждать, если ты не хочешь. Ты и так вон сколько всего для меня сделал. Помнишь? Просто скажи мне стоп.
  Том повернулся к нему спиной.
  - Ты только аккуратнее. Не насаживай меня сразу, иначе порвешь...
  Билл выдавил много крема на ладонь и принялся растягивать брата так нежно, как только мог. Он не шевелился. Лежал тихо-тихо. Иногда Биллу казалось, что Том уже не дышит. Он начинал целовать его спину, тереться об него носом и покусывать, стараясь отвлечь. Том не реагировал. И Билл безумно жалел, что не видит его лица. Или хорошо, что не видит...
  Пальцы начали ходить свободно, и он очень аккуратно заменил их. Том дернулся, зашикал, когда он вошел. Билл чувствовал, как напряглись мышцы живота, как сжались мышцы вокруг его члена. Он дрожал в его руках.
  - Мне остановиться? - не выдержал Билл.
  - Нет, - выдохнул он.
  Маленькими кроткими толчками, он начал постепенно погружаться в брата. Том схватил его руку, сжимающую бедро, и иногда притормаживал движения, когда становилось совсем невыносимо.
  Наверное, прошла целая вечность, прежде чем он нормально вошел. Подождал, пока брат привыкнет, и начал осторожно двигаться. Том тихо постанывал, иногда зажимался, иногда болезненно шикал. Чтобы хоть как-то доставить ему удовольствие, он начал ласкать его совсем мягкий член, стараясь синхронизировать движения руки и бедер. Получалось очень плохо. Единственный плюс - Том постепенно возбуждался. А, значит, расслабляется. Билл не спешил. Если брат отключит голову, то и остальное пойдет, как по маслу. По крайней мере, об этом было написано в той статье - проблема в голове. Все остальное он, вроде бы, делает правильно.
  Он двигался очень плавно, чувствуя, как мышцы расслабляются и движениям почти ничего уже не мешает. Член в руках становился все тверже. Билл сжимал его все крепче, двигал рукой все быстрее. Том начал немного шевелиться, помогать ему. Билл закрыл глаза - главное сейчас самому не отключиться, иначе ничего не получится, а он хочет, чтобы они кончили вместе. Оргазм близко, он чувствовал его приближение.
  Он схватился зубами за мокрое плечо, впился в кожу до синяков. Том начал стонать в голос. Он ускорил движение руки, стараясь не сбиваться с темпа. Вот! Руки Тома сжимаются на его бедрах, значит, он тоже скоро кончит. Несколько сильных толчков. Брат закричал от боли, кончая одновременно с ним. Билл замер, чувствуя, как их сперма выталкивается наружу. От этого сносило крышу. Разрывало сознание. Они оба тяжело дышали. Том так и лежал на боку к нему спиной, уткнувшись в подушку, а Билл был не в состоянии шевелиться вообще.
  Через минуту, поза брата начала напрягать. Билл полез целоваться, пытаясь развернуть его. Том не позволял положить себя на спину. Но Билл не собирался сдаваться, протиснулся между ним и стеной. Щеки мокрые то ли от слез, то ли от пота. Глаза красные. Значит, точно от слез. Бля... Билл обнял его, прижал к себе сильно-сильно.
  - Лед принеси... - тихо попросил он.
  - Может врача?
  - Не надо. Лед.
  - Прости меня...
  - Зато я теперь точно знаю, что чувствовал тогда ты.
  - Так было плохо?
  - Нет, все было почти хорошо... Я даже начал получать какое-то удовольствие... Сомнительное, правда... Непривычно все это. Неожиданно. А потом ты решил кончить...
  - Прости...
  - Лед принеси...
  Он принес два кубика. Погрел их в руках, сглаживая острые углы. Положил на израненный анус. Вроде бы крови нет, но если Том просит...
  - Больно? - прикоснулся щекой к пояснице.
  - Терпимо... Жить буду... - буркнул Том.
  Билл принялся целовать его спину, шею, руки, ягодицы мягкими, едва заметными поцелуями.
  - Можешь вечером надругаться надо мной так же, - улыбнулся он.
  - Ну нет... Чтобы ты мне опять в истерике забился и мы начали все с начала? Я как-нибудь понежнее постараюсь...
  Они лежали молча, а потом Том неожиданно спросил:
  - Билл, а если этих ублюдков все-таки найдут, то чтобы ты с ними сделал?
  Он нервно дернул плечами, перекривившись от воспоминаний.
  - Убил бы... А ты?
  - А мне бы не хотелось, чтобы их убили, слишком легко. Я бы хотел их наказать.
  - Как?
  - Не знаю... - Том задумался, а потом изрек: - Я бы хотел, чтобы их кастрировали. Тогда они никого не смогут больше обидеть.
  - Хм, - грустно хмыкнул Билл. - Их найти пока не могут.
  - Найдут. Ищут. А если ищут, значит найдут.
  Билл уткнулся ему в плечо. Хорошо-то как...
  Они попробовали еще вечером, а потом ночью и утром. Осторожно, медленно и очень аккуратно, не меняя позы на боку, проникая в тело настолько медленно, насколько вообще это возможно, не переставая друг друга целовать и ласкать. Это потом будут разные позы - на спине, на коленях, стоя, лежа, сидя, сверху, потом будет спонтанный быстрый секс в гримерках и самолетах, беззвучный и нежный в автобусе, бурный дома и в гостиницах, не важно, кто сверху, важно, что это он, единственный, любимый, самый желанный, потом будут взгляды, понятные только им одним, легкие прикосновения, поцелуи украдкой в людных местах, шутки, ревность, потом будет незаменимый тюбик детского крема в сумке, 'потому что от этого чертового грима, вся морда покрыта прыщами и раздражена'... Это все будет потом. А сейчас нежность, ласка, трепетные и боязливые прикосновения, медленные осторожные движения, просто чтобы почувствовать, чтобы осознать, привыкнуть, принять... Первый раз...
  - Том, а давай позавтракаем сегодня в кафе, - предложил Билл, приподнявшись на локтях и разглядывая сонную физиономию брата.
  Том недовольно скривился.
  - Ты хочешь? У нас последний день отдыха, завтра Берлин, шоу... Давай никуда не пойдем.
  - Ну, пожалуйста. Я хочу немного прогуляться, подышать воздухом. А потом... Ох, я даже боюсь представить, что будет потом!
  - Только если ты обещаешь, что 'потом' у нас будет сногсшибательным, - без всякой радости согласился он. - В любом случае надо зайти в аптеку и купить чего-нибудь для задницы. Ты как? Болит?
  Билл прошелся по комнате, виляя бедрами. Покрутился перед зеркалом, разглядывая синяки и царапины на спине, шее и бедрах.
  - Неа, не болит. Ну, точнее, немного совсем. Почти не чувствуется. А ты как?
  Том приподнялся на постели, поморщился:
  - Болит. Не сильно, но очень неприятно. Не надо нам было второй раз меня трогать.
  - Ты же сам хотел.
  - Ты так смотрел.
  - Ну, вот сам и виноват.
  Они вместе поплескались в ванной. И через час, тщательно замаскировавшись, чтобы их не узнали поклонницы, выползли из квартиры.
  Билл закрывал дверь. Том вызвал лифт.
  - Стой! Я телефон дома забыл! - подлетел к брату Том.
  - Ну и черт с ним! - Билл впихнул его в открывшиеся двери лифта. - Я не хочу, чтобы нам мешали. К тому же я взял свой телефон, поэтому если ты кому-то срочно понадобишься, они всегда смогут найти тебя через меня.
  - Билл, давай вернемся! Вдруг кто-то важный позвонит.
  Но он не стал слушать, нажал кнопку первого этажа, улыбнулся и чмокнул его в щеку.
  Это была самая дурацкая особенность лифта - подбирать на этажах всех желающих спуститься вниз. Когда дверь распахнулись на шестом этаже и вошел сосед, Билл даже не посмотрел в его сторону. Зато у Тома потемнело в глазах от гнева. Как-то так получилось, что за последние месяцы они не пересеклись ни разу, а тут раз - и сразу вместе в лифте. Парень покосился на Тома, кивнул повернувшемуся к нему Биллу. Билл немедленно расплылся в улыбке.
  - Как дела, Альфред? - весело прочирикал.
  - Отлично, - засветился он. - А ты как? Вижу, твой дружок тебя не прибил, слава богам. А то я тогда хотел уже полицию вызывать.
  То ли Альфред не рассчитал с шутками, то ли Тома переклинило, но дальнейшее больше походило на дурацкую сцену из третьесортного мексиканского сериала.
  - Урод! - зашипел Том, словно разъяренный кот, и накинулся на соседа с кулаками.
  Билл зажался в угол, с ужасом наблюдая, как клубок тел вываливается из лифта на первом этаже на лестничную площадку. Он не успевал следить за кулаками, бьющими по телам, за сдавленными криками, за матом. Он не понимал, кто кого под кого подмял и за кого хвататься, чтобы растащить их. В голове как будто что-то щелкнуло. Память вернулась.
  
  Билл чистил зубы, сонно глядя на себя в зеркало одним глазом. Сзади подошел Том. Провел пальцем по позвоночнику, оттянул резинку трусов и отпустил ее. Она неприятно шлепнула по коже.
  - Отвали, - брыкнулся Билл.
  - Ах, все хотят Билла Каулитца! - картинно заломив руки и притворно закатив глаза, простонал Том. - Но только мне выпало счастье видеть его опухшую рожу по утрам.
  - Еще скажи, что ты тоже хочешь Билла Каулитца? - недовольно приподнял бровь Билл.
  Неожиданно Том прижался сзади и толкнул его бедрами:
  - Хочу ли я засадить тебе? - он погладил низ его живота, глядя через плечо в отражение глаз. Пальцы чуть оттопырили резинку спереди. - А что, хочешь попробовать? А то давай! - Том еще раз пихнул его бедрами.
  - Пошел вон, извращенец! - пихнул его локтем Билл. - Сам придурок и шутки такие же.
  Том заржал, снял трусы и залез в ванную.
  - Билли, малыш, решишь потрахаться, приходи, - идиотничал брат.
  - Урод!
  - Между прочим, мы близнецы.
  Том иногда отвратительно шутил. Он знал, как Билл ненавидит разговоры на эту тему, и периодически доводил его до бешенства. А сегодняшняя выходка еще и испортила Биллу настроение. Потом Том откровенно издевался над ним за завтраком. В итоге Билл распсиховался и, бросив хлопья, ушел к себе. Но вскоре Том и там его достал. Слово за слово они сильно поругались.
  - Не жди меня вечером, - фыркнул он в дверях, крутя ключи от машины на пальце. - Я сегодня приятно проведу время.
  - А, - ехидно протянул Билл. - То-то я все понять не могу, какого хрена ты мне нервы мотаешь, а тебя стояк замучил? Сними себе мальчика посмазливее, извращенец!
  - Пошел ты! - скривился Том.
  Дверь хлопнула. Он ушел.
  Билл набрал полную ванну теплой воды и погрузился в воду. Совершенно непонятно, что на него нашло. Вроде бы они уже два дня дома, и брат отдохнул и выспался. Вроде бы вчера вечером было все хорошо. Нет, конечно, случалось, что у Тома бывало отвратительное настроение, но не до такой же степени. А, может, месячное воздержание так плохо повлияло на его разум? Они на гастролях, выбирая между сексом и сном, всегда предпочитают сон. Да и сексом-то там особо не позанимаешься - негде и некогда. Он провел кончиком пальца по телу. Шикарно, дожили, теперь к нему пристает его собственный брат. Мало ему всяких моральных педофилов, озабоченных фанаток и агрессивных фанатов, так теперь и Том его домогается! Кому рассказать - засмеют и затравят.
  В дверь кто-то отчаянно ломился, звонил и стучал явно ногой. Билл удивленно сел. Потом встал. Потянулся за полотенцем. И увидел... Боже! Какая лужа! Рискуя свалиться на мокром скользком кафеле, он бросился открывать, одновременно обматывая бедра полотенцем.
  - Вы в своем уме?! - вопил светловолосый парень лет двадцати пяти. - У меня с потолка течет!!!
  - Я это... - пробормотал Билл, махая рукой в сторону ванной.
  Отпихнув его, блондин прошел к месту трагедии. Задрал шорты максимально высоко, встал на четвереньки, пытаясь понять, откуда течет. Билл схватил первый попавшийся халат, не голым же разгуливать перед соседом.
  - Вон, - указал пальцем под ванну, - видишь? Вентиль...
  - И чего? - чуть наклонился Билл.
  - Блядь! Чего-чего! Ключ есть? - заорал он.
  - Какой ключ?
  - Придурок! Тряпками тут все забросай, чтобы воду собрать, я сейчас вернусь.
  Через 10 минут с мокрым делом было покончено. Сосед что-то поколдовал над трубой, и фонтанчик исчез, а Билл собрал всю воду.
  - Меня Билл зовут, - протянул он руку и улыбнулся, сдувая мокрую прядку с лица.
  - Альфред. Я в квартире под вами живу. Переехали недавно с женой, ремонт сделали... Надеюсь, вы не каждый день так плодотворно ванну принимаете?
  - О, нет! Застать нас дома вообще проблематично.
  - Это очень хорошо, - наконец-то смягчился в голосе Альфред.
  - Я не понял... - раздался голос за спиной Билла. Он обернулся. Лицо Тома менялось на глазах - ноздри раздулись, глаза вытаращились, брови сдвинулись, губы скривились. И Билл понял, что им обоим хана. Причем что-либо объяснять сейчас бесполезно. Первым Том вышвырнул из квартиры Альфреда. Выглядело это дико и некрасиво. Билл попытался защитить гостя, но Том ударил брата. Не то, чтобы ударил кулаком, но очень унизительно, накрыв лицо пятерней, размазал по стене. Следом Том разгромил его комнату. Билл побоялся даже нос туда сунуть, чтобы проверить, остались ли там хотя бы перегородки. А потом... Том выпихнул его на лестницу в одном мокром халате.
  - Том! Том! - звонил Билл в дверь, для надежности пиная ее ногой и стуча кулаком. - Ты рехнулся? Открой!
  - Убирайся на хуй, пока я тебя не прибил! Я тебя видеть не хочу! - раздалось с той стороны. - Штаны свои под окнами подберешь! Пиздец! Мой брат пидорас! Бля, отъехать не успел, у них тут уже l'amour, бля, tous jour, бля! Голубки, бля!
  Билл со всей силы долбанул ногой по двери.
  - Идиот! Маразматик! Придурок! Это сосед! Он нам кран чинил!
  - Ага! Это теперь так называется - краник чинить? Ну и как, кто кому кран чинил? На хуй, пидористическая тварь! Пошел на хуй!
  Том действительно выкинул его одежду в окно, и про трусы с носками не забыл, скотина. Собрав все, Билл пошел на второй этаж переодеваться. Пиздец, рок-звезда стоит голая в подъезде! Родной братец опозорил на весь белый свет! Просто полный пиздец! Хотя нет, полный пиздец наступит, если тут поблизости ошиваются папарацци. Это будет номер! Он видел, как Том вышел из подъезда. Видел, как зачем-то сломал урну. Видел, как уехал. Пошарил по карманам - ключей нет, только телефон, который каким-то чудом не разбился. Выматерился и отправился на улицу - погода хорошая, золотая осень, надо больше бывать на свежем воздухе.
  Билл шатался по городу уже несколько часов. Идти к кому-либо он не хотел, общаться тоже, настроения совсем не было. Устав, он уселся на скамейку в парке, начал наблюдать за прогуливающимися по дорожкам людьми... Вот возьмет и не придет домой. В парке заночует. Пусть этот придурок локти кусает.
  
  Лицо исказила гримаса отвращения. Билл кинулся к дерущимся. Чуть помедлив, выловил в куче Тома, ухватил его за дреды и с силой дернул на себя. Том взвыл, выпуская Альфреда. Тот лягнул его ногой в живот. Билл, не останавливаясь ни на мгновение, нажал вызов. Двери распахнулись. Он швырнул брата в лифт и ударил по кнопке седьмого этажа.
  - Охуел?! - завопил Том, дотрагиваясь до разбитой губы.
  - Заткнись! - Билл ударил его основаниями ладоней по плечам, отчего Том отлетел к стене.
  - Охуел?! - ошарашено взвыл он.
  Двери толком не успели раскрыться, а Билл, схватив брата за футболку, вновь со всей силы дернул на себя, выволакивая потерявшего равновесие Тома из лифта. Несколько секунд возни с замком, и Том едва не распластался в коридоре от пинка в спину.
  - Охуел?!! - зло оскалился.
  - Я охуел?! Это я охуел?! - завопил Билл не своим голосом, захлопывая входную дверь. Том отшатнулся, увидев в его глазах жгучую ненависть. - Это ты, как я погляжу, охуел!!! Ты что творишь, ублюдок?! Ты что делаешь, мразь?! Ты что себе позволяешь?! Ты какого хуя меня перед соседями позоришь?! Альфред помогал мне, когда вентиль в ванной сорвало и вода фонтаном била, он спас наши квартиры от потопа! Ты охуел?! Ты вообще спятил, урод? Что ты меня опекаешь, как дитя малое? Что ты лезешь в мои отношения с людьми? Что ты себе позволяешь? Или ты грехи замаливаешь за тот день, когда меня из-за тебя выебали три подонка? Ведь это ты выгнал меня из дома на улицу! Это из-за тебя я весь день слонялся черт знает где! Это из-за тебя я нарвался на тех ублюдков! Ненавижу тебя! О да, ты и правда искал меня! И то не сам звонил, а Георг! Телефон звонил как раз тогда, когда мне рвали задницу! Прости, я не мог ответить! Я мечтал побыстрее сдохнуть! Ты за день даже не побеспокоился, где я и что со мной! Ты превратил мою жизнь в ад! Будь ты проклят! Из-за тебя я не сплю уже восемь месяцев! Из-за тебя я боюсь ходить по улицам! Из-за тебя я не могу остаться один в комнате! Из-за тебя я ненавижу свое тело! Из-за тебя меня постоянно переклинивает! Как же я хочу, чтобы ты оказался на моем месте! Чтобы ты испытал весь тот ужас и кошмар, который испытал я! Ненавижу тебя! Самым лучшим подарком для меня будет, если ты сдохнешь! Ты ведь сам говорил, что не прочь бы меня трахнуть! О, как чудесно ты все придумал! Как подфартило! Разогнал от меня народ, оставил в вакууме, где никого нет, кроме тебя, и ебешь, прикрываясь заботой о моей психике! Как круто! Кто из нас еще пидористическая тварь?! Приятно ебать собственного брата, а?! Урод! Я ненавижу тебя! Будь ты проклят!
  Том стоял, безвольно опустив руки и повесив голову так, что распущенные дреды полностью скрывали лицо. Но Биллу не надо было видеть его глаз, он знал, что каждое его слово не просто бьет по сознанию брата, каждое его слово пулей вонзается в тело, уничтожает. И он бил, бил со всей силы, чтобы было так же больно, как было когда-то больно ему. Он уже не соображал, что говорил. Он проклинал его. Он желал ему мучительной смерти. И если бы Том произнес хоть слово, если бы хотя бы поднял глаза, он бы вцепился ему в лицо...
  - ...Ненавижу тебя! Убирайся вон из моей жизни! Пошел на хуй!
  Он лишь ниже опустил голову. Фактически втянул ее в плечи.
  - На хуй пошел, пидорас!
  И Том не выдержал, сорвался с места, выбежал из квартиры.
  Билл в припадке злости запустил подвернувшийся под руку кроссовок в музыкальный центр брата. Потом кинул свой ботинок в коллекцию его дисков, в душе радуясь, что перебьет много чего любимого. Затем огляделся, ища чего бы еще сделать такого, чтобы Тому было больно. Метнулся к себе и в клочья разодрал все плакаты, которые они с ним повесили после возвращения из больницы. Заозирался вокруг. В комнате стало как-то пусто, словно и не его она вовсе. Скинул подушку Тома с кровати, но уже без ярости, скорее по инерции. Стащил одеяло и походил по нему кроссовками. И стало больно. Где-то в самой глубине души стало невыносимо больно. Том ушел...
  
  
  Глава 8.
  
  К вечеру Билл совсем остыл и понял, что наговорил, мягко говоря, много лишнего и не нужного. А если не мягко, то пиздец какую хуйню он прогнал родному брату, который от него ни на шаг не отходил все эти месяцы, защищал и оберегал, холил и лелеял. Но если бы не этот чертов Том, то ему не нужна бы была никакая защита - шевельнулось что-то внутри. Хельга говорила, что виноватых в этой ситуации нет, есть один пострадавший, которого просто в тот день звезды поставили 'раком'. Это бывает. Не он первый, не он последний. Страшно, мерзко, отвратительно, но и с этим люди живут. А Том помог ему выбраться, буквально вытащил на себе. Еще не известно, кому было хуже и тяжелее. Надо позвонить и извиниться. И вообще, скоро ночь, а он один в огромной квартире. Билл собрался с силами и набрал номер брата, мысленно молясь, чтобы тот не отключил телефон. Звонок пошел. Билл, закусив от волнения губу, ждал. Потом ему показалось, что на кухне звучит мелодия. Боже, он что не слышал, как Том вернулся?!
  - Том! - подскочил он и понесся на кухню. Звук был. Тома не было. Его телефон светился в полумраке, лежа на столе. Билл чертыхнулся. Ну да, утром же они не стали возвращаться домой из-за телефона... Бля, какой же он дурак! Надо было разрешить Тому вернуться домой! Сосед бы уехал первым и не встретился с ними, они не подрались бы, Билл бы ничего не вспомнил и не наговорил хуйни брату.
  Стемнело очень быстро, и Биллу стало страшно до боли в центре ладоней и груди. Он включил везде свет, но это не помогло. Казалось, что тени вокруг шевелятся. Том! Том! Паника накрывала его с головой. Чтобы как-то отвлечься, он сложил все диски, спрятав те, которые все-таки разбились. Надо будет заказать новые, может быть, Том не заметит какое-то время, что они пропали. И музыкальный центр пострадал - разбился приемник дисков. С этим сложнее, но тоже проблема яйца выеденного не стоит. Перестелил постель. Уселся в угол, обняв колени, и принялся ждать.
  Два часа ночи.
  Где он ходит?
  Очень страшно.
  А вдруг Том не захочет больше ложиться с ним в одну постель? Он ведь про пидораса в сердцах сказал, не подумавши, хотелось пнуть посильнее, ударить по болевым точкам...
  Истерика подступала к горлу. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Билла начинало трясти. Все тело ломило от страха. Только не это! Только не видения! Он сойдет с ума, если Тома не будет рядом! Том! Том! Дрожащими руками он набрал номер Густава.
  - Гус, я знаю, что Том у тебя. Позови его, пожалуйста! - нервно выпалил в трубку.
  - Нет, Том мне даже сегодня не звонил, - сонно пробормотал парень. Громко зевнул, а потом добавил: - И где-то я уже слышал эту формулировку...
  Билл не дослушал, нажал отбой. Значит, брат у Георга.
  - Гео, я знаю, что Том у тебя. Позови его, пожалуйста! - с истеричными нотками в голосе потребовал Билл.
  - Билл... Я... В общем... - мялся он, а потом быстро отчеканил: - Его нет у меня.
  - Ты его видел? С ним все в порядке? Георг! Он у тебя?! Ты знаешь, как с ним связаться?! Пожалуйста, скажи ему, что я прошу прощения, и попроси его вернуться домой. Пожалуйста! Слышишь? Пусть он вернется домой! - срываясь на крик, тараторил Билл. - Георг, ты только передай ему! Слышишь? Скажи, что он мне очень нужен!
  - Если я его увижу, то передам, - промямлил друг и повесил трубку.
  Сомнений нет, Том у Георга. Но Георг бы не стал врать... Том просто не хочет, чтобы Билл знал, где он. Георг передаст. Он обязательно передаст ему. Завтра у них интервью и выступление на шоу в Берлине, они обязательно увидятся. А вдруг Том не захочет выступать и уйдет из группы? Биллу вдруг показалось, что своей утренней речью он добился того, к чему стремился, - убил все самое дорогое в его душе. Дерьмо! Билл вернет себе брата. Он очень настойчив. Он вернет его!
  Рано утром за ними пришла машина, чтобы отвезти в Берлин на интервью для какого-то журнала и съемки телешоу. Дэвид очень удивился, узнав, что Тома нет. Мрачный Билл залез на заднее сидение и за всю дорогу не проронил ни слова.
  На интервью Том не пришел. Дэвид срывал зло на всех, кто попадался под руку. А так как это чаще всего был Билл, который все ждал, когда же брат позвонит продюсеру, и поэтому крутился рядом с Йостом, чтобы не пропустить его звонок, то все шишки преимущественно доставались ему. Само же участие в телешоу стояло под огромным вопросом, потому что гитарист группы где-то пропадал.
  - Георг! - подлетел Билл к другу после интервью, схватил его за грудки и зажал в угол. - Том у тебя был? Сейчас его нет рядом, ты можешь говорить, я не обижусь, если ты вчера наврал. Том у тебя был?
  - Да, он переночевал у меня, а утром куда-то ушел. Я не знаю куда. Он не хотел, чтобы ты знал, где он.
  - Ты ему сказал? Я просил! Ты сказал?
  - Он сам все слышал.
  Билл вздохнул и отпустил Георга.
  - Что у вас случилось?
  - Я... - пробормотал он, сползая по стене. - Я был ужасно не прав. В запале наговорил ерунды. Я ведь понял, что он у тебя. Надо было ночью съездить к тебе. Но мне было так страшно, что я встать с кровати не мог. Я без него, как... Эх... Он сильно на меня обиделся?
  Георг кивнул.
  - У меня есть шансы?
  Помотал головой.
  - Что мне делать?
  Пожал плечами.
  Билл помолчал, потом тихо сказал:
  - Знаешь, а он мне жизнь спас... Опоздай он хотя б на минуту, и мое тело б уже жрали кладбищенские черви... Глупо его шантажировать самоубийством, правда? Ничего кроме жалости и отвращения не вызовет, да? А я не умею жить без него. Нет его - нет меня. Близнецы...
  - Билл, поговори с ним. Он, правда, тебя сейчас слушать не станет. Но ты попробуй. Тому очень больно. Мы хотим вечером в клуб сходить. Скажи, что ты не хочешь. А потом подъезжай.
  - Он точно пойдет?
  - Том хочет развеяться. Он последние восемь месяцев жил только тобой, ни с кем не общался, никуда не ходил. Весь его мир только в тебе и заключался. А сейчас мира нет.
  - Он есть, Георг, он есть.
  За пятнадцать минут до эфира Йост был фактически в обмороке. Он уже не орал, не метался, не злился, просто сидел с апатичным видом в проходе и играл в какую-то игру, встроенную в телефон. Билл с таким же лицом стоял неподалеку, изображая из себя статую. В нескольких метрах от парня болтали охранники.
  Том Каулитц шел по коридору своей фирменной походкой вразвалочку, с не менее фирменной ухмылкой и совершенно очаровательным прищуром. При этом светился он так, что глазам становилось больно. Билл было рыпнулся к брату, но вовремя остановился. Рядом с Томом важно вышагивала какая-то обалденно красивая девушка, лет двадцати пяти в юбке настолько короткой, что иногда Биллу казалось, будто он видит ее черные трусики при ходьбе.
  - Дэйв, прости, в городе такие пробки, - торопливо произнес Том, одарив девушку похотливым взглядом. На брата он даже не посмотрел.
  - Гонорар за это выступление не получишь, - спокойно отозвался продюсер, спрыгивая с ящика, на котором сидел. - По местам все! Билл, ты долго у меня под ногами путаться будешь?!
  - Дэйв, а можно Лору куда-нибудь поближе к сцене поставить? Сделай доброе дело, а, - жалобно поклянчил Том.
  - Саки, разберись, - раздраженно отмахнулся Йост. Он повернулся к младшему близнецу, перекривился, увидев его ошарашенное лицо и приоткрытый рот. Протянул устало: - Билл! - Тот вздрогнул. Сник сразу, ссутулился... - Идем.
  Так они и шли к сцене: впереди Тоби, за ним Том, потом Йост, сзади плелся Билл и Саки, который уже кому-то успел перепоручить новую пассию Тома.
  - Ты, кобель недотраханый, ты что творишь, сука? - шипел Дэвид в спину Тома. - Он сейчас как выступать будет? У нас прямой эфир, ты что сделал, ублюдок?
  - Дэйв...
  - А если он сейчас при всех сорвется? Бля, ты башкой думаешь или ты в нее только жрешь?
  - Дэвид...
  - Что Дэвид? - Йост был настолько зол, что кулаком несильно ударил его в спину. - Ты мог позвонить брату?
  - У меня новый телефон, его номер я наизусть не помню, - соврал Том, шикая и недовольно оборачиваясь к продюсеру.
  - Две минуты до эфира! - выскочила из темноты какая-то тетка. Билл опять вздрогнул и отшатнулся. Взгляд сумасшедший. Дэвид показал на него глазами Саки. Тот кивнул, встав практически вплотную к подопечному.
  Подошли Густав и Георг.
  Том поздоровался с друзьями. Что-то им сказал.
  Билл почувствовал, как пол неприятно накренился. Он почему-то начал терять равновесие.
  - Шестьдесят секунд!
  Саки подставил руку, не позволяя ему упасть.
  - Билл, соберись, - шепнул в ухо. - Давай, ты сможешь, мальчик.
  - Саки, - пискнул он. Щеки горели. По вискам стекал пот. - Я не могу...
  - Тридцать секунд до эфира!
  Георг запустил пальцы в волосы и слегка их взбил. Густав помотал головой туда-сюда, разминая шею. Том поправил кепку.
  Саки встряхнул Билла. Осторожно вытер лицо, прошептав:
  - Билл, соберись. Ты же звезда. Пусть они кончат от твоей улыбки.
  - Десять секунд до эфира!
  Он всегда выходил первым. Потом брат и остальные. Сегодня все было наоборот: Густав, Георг, Том. Билл подошел к нему сзади. Дотронулся до спины:
  - Том... - Прости меня. Вернись домой. Мне очень плохо без тебя.
  Том чуть повернул голову на его голос.
  - Твой телефон... - протянул он трубку.
  - Эфир!
  Том, не глядя на брата, молча убрал ее в карман.
  О чем было интервью, Билл не помнил. Он тихо сидел на подлокотнике диванчика, скалился, кивал и иногда поддакивал. Говорили в основном Том с Георгом. Точнее стебались друг над другом и над ведущим, хохотали. Иногда ведущий обращался с вопросами к Биллу. Он отвечал односложно и невпопад. И тогда Том перетягивал внимание на себя... Потом шло запланированное выступление. На подготовку им дали три минуты - рекламная пауза. Билл крутил в руках микрофон и кусал губы. В голове зрел план, но Дэвид ему не разрешит. Все заранее обговорено. Аппаратура настроена. Ему не позволят. Когда до выхода осталась минута, он повернулся к друзьям и твердо, в ультимативной форме заявил:
  - Мы сейчас будем играть 'В ночи'.
  - Ты спятил? - вытаращился Густав.
  - Тебе какая разница чего на барабанах выстукивать? - окрысился он.
  - Бля, Билл, ты охуел? У нас у гитар настрой не тот! - взвился Георг.
  - А у меня у голоса не тот настрой! Идите и сами пойте тогда! - зарычал Билл.
  - Все, у кого есть уши, нас засмеют и забросают тухлыми яйцами, - фыркнул Густав.
  - В первый раз что ли? Играем 'В ночи'.
  - Мы не будем этого делать, не дури! - жестко отозвался Георг.
  - Без вопросов, - Билл зло впихнул Густаву в руки микрофон и развернулся, чтобы уйти.
  - Билл... - тихо бросил ему в спину Том.
  И опять в миллионный раз фальшиво страдать о том, как пройти сквозь стену по краю мира... Билл пел на полном автомате. Все отработано до мелочей. Брови, где надо, кривились. Когда надо, на лбу появлялись страдательные морщинки. И даже мизинчик оттопыривался сам, когда приходило время играть стойкой. Слова, которые когда-то имели колоссальный смысл для него, уже давно стали пустыми, не имеющими ничего общего с теми чувствами, что он испытывал раньше. Пошвыряв туда-сюда стойку и позадирав ножки, Билл вдруг решил изменить традицию исполнения песни и привнести в нее новый элемент. На словах 'Обещаю тебе, я никогда тебя не брошу!' он повалился перед братом на колени и впервые за весь вечер встретился с ним взглядом. Том от такого опешил, но быстро взял себя в руки и одарил Билла показушной ухмылкой. Билл вообще много крутился вокруг него, вынуждая отыгрывать каждую провокацию. Это было самое кошмарное выступление в их жизни да еще в прямом эфире... К концу песни Билл твердо решил, что он не поедет ни в какой клуб. Они поговорят сразу же, как только доберутся до гримерки.
  Ребята вышли со съемочной площадки. По выражению лица Дэвида, Билл понял, что, по всей вероятности, тоже остался сегодня без гонорара. Ну и плевать! Главное, с Томом все в порядке. Он поискал глазами брата. Его нигде не было. Том что, издевается? Том что, не понимает, что с ним происходит? Том что, не понял, что Билл пытался ему донести все три минуты тридцать две секунды? Том что, не понял, почему Билл хотел петь 'В ночи', а не 'До конца времен'? Блин, Георг же сказал, что Том ну очень сильно обиделся... Еще и телку какую-то приволок специально, чтобы позлить. Телка хороша, ничего не скажешь, но он-то, Билл, лучше. Хотя не факт...
  - Я смс тебе кину попозже, когда Том появится, - подошел к нему Георг. - А хочешь, поговори с ним завтра... Нет, лучше послезавтра... Да, лучше поговори с ним послезавтра. У нас планы на вечер и последующую ночь. Думаю, что к послезавтра Том перебесится окончательно и будет более адекватен. Он сейчас как порох.
  - А ты откуда знаешь? - набычился Билл, сердито прищурившись.
  - А я просто его вчера видел, - жестко рыкнул Георг, наступая на Билла. И тому показалось на мгновение, что для убедительности Гео обязательно ему наподдаст. - И, поверь, у меня было очень сильное желание набить тебе морду. Поэтому то, что я сейчас фактически предаю друга и сливаю тебе информацию о том, как и где он проведет вечер, я делаю не ради тебя и не для тебя, а ради самого Тома.
  Билл хотел сказать какую-нибудь гадость, отшить, опустить как-нибудь особенно зло, но вовремя спохватился. Достаточно распускать язык. Не хватало еще переругаться со всей группой.
  - Ты только обязательно... Жаль, что ты вчера не набил мне морду. Мне бы сегодня не так херово было...
  Билл не стал возвращаться в отель. Он сидел в машине недалеко от клуба и наблюдал, как люди входят и выходят. Он видел, как приехали Георг, Том и Дэвид. С ними Тоби. Еще должен быть Саки, но Саки сидит на переднем сидении и болтает с водителем. Билл продумывал и мысленно проговаривал свою речь. Он ужасно нервничал. Ему казалось, что Том даже слушать не будет. А значит, надо сделать так, чтобы он захотел для начала его выслушать. Что сказать ему такого, чтобы не послал, чтобы не выглядеть жалко, чтобы не вызывать отвращения, чтобы быть услышанным, чтобы быть прощенным? Ладони потные и холодные. Голос дрожит даже в мыслях. Где же этот чертов Георг с его смс?
  Часа через полтора Георг все-таки вспомнил о нем и соизволил прислать сообщение: 'VIP-зона, мы сидим слева'. И Билл понял, что не может встать от волнения. Может быть, правда, отложить разговор на завтра или послезавтра? Том отходчивый. Еще день-два подуется и заскучает, сам на контакт пойдет...
  - Саки, отведи меня к Тому, - устало попросил он.
  - Может спать, а? Билл, завтра поговорите. Утро вечера мудренее.
  Он качнул головой и выбрался из машины на воздух.
  В клубе было шумно и накурено. Билл поморщился, осматриваясь. VIP-зона располагалась чуть в стороне, в своеобразной нише, и, благодаря стеклянной перегородке, здесь можно было не драть глотку, пытаясь переорать музыку. Билл на ватных ногах подошел к столу, обильно заставленному фруктами, закусками и выпивкой. Георг наклонился и что-то сказал Дэвиду. Тот недовольно покосился сначала на Тома, потом на Билла, вздохнул и начал выбираться из-за стола. Делал он это медленно и не очень уверенно - малость перебрал. Георг, краснощекий, с блестящими глазами, последовал за ним. Тоби и Саки тоже вышли. Близнецы остались одни.
  - Ты испортил мне вечер, - буркнул Том, утыкаясь взглядом в бокал. Сжал губы. Никаких признаков опьянения. Билл знал, что депрессию близнеца не берут никакие крепкие напитки. Все могут давно лежать под столом и мордами в салатах, а Том только мрачнее становится.
  Билл подсел к нему вплотную, нарушая личное пространство. Взгляд брата направлен в никуда, губы недовольно кривятся, пальцы медленно ползают вверх-вниз по ножке фужера. Билл как завороженный следил за этим движением.
  Время шло. Билл молчал. Том утомился и начал поглядывать по сторонам, намереваясь как-нибудь хитро смыться. Билл понял, что он сейчас уйдет: Том откинулся на спинку дивана и шлепнул себя по ногам - он так делал всегда, когда хотел встать из-за стола.
  - Том подожди, - схватил его за руку. - Пожалуйста... Дай мне сказать...
  Том отвернулся, всем своим видом показывая неприязнь, высвободил руку и немного отодвинулся. Билл опять замолчал. Прошла еще пара минут. Он хотел сказать так много, а теперь не может произнести ни слова.
  Кто-то должен начать первым:
  - Послушай, мне диски надо забрать. Скажи, когда тебя не будет дома, чтобы я зашел. Ну, чтобы мы не пересекались больше. И вещи...
  Словно нож в сердце. Больно физически. Больно эмоционально.
  - А зачем ты их собрался забирать? - нахмурился Билл. Голос дрожал так, что казалось, будто он заикается.
  - Я квартиру присмотрел.
  Еще один удар. Воздуха не хватает.
  - Но я не хочу, чтобы ты уходил! Это квартира твоя и моя! Я хочу, чтобы ты жил в своей квартире! Том, я... Прости меня! Знаю, что вчера сделал тебе очень больно... Я вообще ничего вчера не соображал. Я вспомнил весь тот проклятый день, вспомнил из-за чего все началось... и чем все закончилось... Лучше бы я не вспоминал! - он сжал его ладонь. - У меня просто рассудок помутился. Мне хотелось в тот момент, чтобы ты тоже через это прошел - боль, отчаянье, унижение. Мне хотелось, чтобы ты почувствовал на себе все... Я знаю, что тебе было еще хуже, чем мне. Но мне хотелось... Я со злости наговорил тебе всего. Ты же знаешь, что это неправда... Только я сам во всем виноват. Если бы я не шлялся ночью по парку, а пошел к друзьям, то ничего бы не было. Беда не в том, что мы с тобой поругались, а в том, что я был ночью в потенциально опасном месте. Том, если ты можешь, если в тебе есть силы, прости меня. У меня нет никого дороже тебя. Ты - это всё, что у меня есть. Весь мой мир заключается только в тебе. Не будет тебя - не будет меня. Вернись домой. Мне очень-очень без тебя плохо... Как будто кусок души вырвали с мясом... Вернись...
  - А если не вернусь? - Том смотрел на него в упор, словно проверяя.
  - Я приму любое твое решение, - опустил голову Билл, боковым зрением заметив, как Том качает головой.
  Мир рушился.
  Взрывался.
  Распадался на атомы.
  Надо что-то сказать.
  Сказать такого, чтобы не ушел.
  Чтобы вернулся.
  Чтобы остался.
  Бля, какому дьяволу отдать душу, чтобы брат вернулся?!
  - Я не могу без тебя. Помнишь, как ты говорил: ты - это я? Я, кажется, понял, что это значит. Мне надо было потерять тебя, чтобы понять, насколько ты мне дорог... Пожалуйста, Том... Я не могу без тебя... Я ведь знаю, что тебе тоже плохо... Давай попробуем нача...
  Билл подавился словом. Казалось, что горло сжала чья-то сильная рука, а сознание превратилось в мелкую крошку. Все его нутро мгновенно выморозили. Он резко побледнел. Его затрясло. Пальцы сжали ладонь Тома так, что тот непроизвольно вскрикнул от боли. Том посмотрел на него и отшатнулся - Билл сидел молочного цвета, губы дрожат, глаза сумасшедшие. Только не это! - мелькнуло в сознании. Он проследил за взглядом младшего брата, чтобы понять, что вызвало такую реакцию - какой-то мужик смотрел в их сторону. В жизни бывают ситуации, когда видел-то человека вроде бы мельком и тут же забыл, но на самом деле его лицо навсегда врезалось в память. И даже спустя месяцы или годы, в какой-то момент это лицо вдруг ясно встает перед глазами именно таким, каким его сохранило сознание. Том даже вспомнил, как оскалился тогда в парке. На них смотрел молодой рослый мужчина с седыми висками. Уголок губ пополз вверх - Седой узнал свою жертву и теперь усмехался. Том вздрогнул и накрыл дрожащую руку брата своей, как бы защищая младшего от внезапно ставшего реальностью кошмара.
  - Билл, посмотри, те двое с ним или нет? - Том отвернулся, как ни в чем не бывало. Даже мило улыбнулся. - Просто посмотри по сторонам. Осторожно.
  Билл лишь смог беззвучно открыть и закрыть рот, вцепившись второй рукой в широкую футболку под столом.
  - Где Саки и Тоби? Где, блядь, все? - шипел Том сквозь растянутые в улыбке губы. - Ты видишь остальных?
  - Не... е... е... - кое-как выдавил он.
  - Отлично. Сиди здесь. Просто сиди здесь. Я скоро вернусь, - он поднялся, незаметно взял со стола бутылку и спрятал ее в складках одежды.
  - Том! - взвизгнул Билл. - Не бросай меня!
  - Я с тобой. Я скоро.
  Но Билл и не думал сидеть на месте. Потерять контакт с братом значило для него сейчас потерять нить жизни.
  Том невозмутимо шел к мужику. Сзади вплотную за ним следовал Билл. Старший абсолютно спокоен и самоуверен. Младший - на грани истерики. Старший с единственным желанием уничтожить. Младший - не потерять контакт с миром. Мир равно брат.
  Мужик ухмылялся, наблюдая за процессией в свою сторону. Сложил руки на груди, отставил ногу.
  - Что, сука, защитничка привела или подружку пригласила? - усмехнулся Седой, намереваясь схватить Тома за футболку.
  Том, наступив на Билла, отпрянул назад, не позволяя мужчине дотронуться до себя. А потом без лишних слов и движений разбил бутылку об его голову. Билл испуганно моргнул и ойкнул, когда мужик рухнул к его ногам. От них шарахнулся народ, образуя круг.
  - Билл, меня можно уже отпустить. Люди смотрят, - процедил Том, нервно озираясь. - Срочно звони Дэвиду, а лучше Саки.
  - Что, бля, тут происходит? - расшвыривая толпу, к ним вывалился еще один участник печальных событий.
  Том бросил беглый вопросительный взгляд на Билла. Тот кивнул.
  - Звони Саки немедленно! - рявкнул Том, кинувшись на мужика.
  Все произошло на самом деле очень быстро, за какие-то секунды. Только для Билла время остановилось. Он видел, как Том подлетел к мужчине и со всего размаха ударил кулаком в лицо. Мужик отлетел спиной на толпу. Свалился на пол. Том, продолжая движение, хотел навалиться на него сверху, но тот лягнул парня в живот. Он охнул и сжался на какое-то мгновение. Мужик вскочил и рванул на выход из клуба. До заветной двери было каких-то 30-40 шагов. Брат, как молодой спаниель, почуявший добычу, понесся за ним. Билл за Томом. Мужик вылетел на улицу, едва не угодив под колеса джипа. Завизжали тормоза. Машину занесло на выскочившего следом парня. Он не успел отреагировать. Глухой звук удара. И Том кубарем покатился по асфальту.
  - Том... - не веря собственным глазам, пробормотал Билл, озадаченно уставившись на лежащего ничком брата. - Том? - сел рядом с ним на колени. - Том!!! - завопил, приподняв голову. Пальцы стали липкими от крови.
  Это было как в тумане. Он тряс его и умолял открыть глаза. Он уткнулся носом в его грудь и рыдал. Он бормотал что-то бессвязное, умолял простить. Чьи-то руки пытались оттащить его от тела. Билл вырывался и извивался, выскальзывал из крепких объятий и вновь бросался к Тому. Вой сирен. Полиция. Скорая помощь. Какие-то люди от него что-то хотели. Он видел, как Тома положили на носилки. Он видел, как его рука, с идеальными, самыми красивыми, самыми гибкими, нежными пальцами бессильно свисает из-под простыни, подергивается в такт шагов. Он пытался подойти к нему, но его не пускали. Он пытался драться с кем-то, отстаивая свое право быть рядом с братом, но его сжали, лишая возможности двигаться. Он видел, как машина куда-то увозила Тома. Его Тома... Билл хотел бежать за ней, но его не пустили... Больше ничего не будет... Не будет ночей... Не будет прикосновений и поцелуев... Не будет его улыбки... Мир потерял очертания. Умер.
  
  
  Глава 9.
  
  - Нам пора, - Саки тронул его за локоть. Билл отстраненно кивнул и побрел за телохранителем. Взгляд рассеянный. Лицо бледное. Под красными глазами залегли коричневые круги. Волосы собраны в неаккуратный хвост, выбившиеся прядки свисают грязными сосульками. Он ни о чем не думал. Он больше не плакал. Впал в какую-то прострацию и перестал реагировать на окружающих. Ему что-то говорили, он не слушал, просто кивал. Иногда он что-то делал - что, он не помнил и не всегда понимал. Его накачали успокоительным. От лекарств хотелось спать. Спать он не мог. Закрывал глаза и видел Тома. Это причиняло страшную боль. Он старался не спать. Из-за этого он терялся во времени и пространстве, плохо соображал и говорил, сильно растягивая слова, путаясь в них, словно в нитках, часто теряя смысл и недоговаривая фразы.
  - Потом я отвезу тебя домой, - ворчал Саки в лифте. - На тень похож. Моль бледная.
  - Я не поеду домой, - едва слышно отозвался Билл, поднимая предательски блестящие глаза. - Там Том.
  - Хорошо, поедешь домой ко мне. Или к Дэвиду. Хочешь, отвезу тебя в гостиницу?
  Билл качнул головой и вновь опустил глаза. Надел очки. Саки недовольно вздохнул.
  Он сел в машину на заднее сидение.
  - Пригнись, когда будем выезжать, - мягко попросил Саки. - Я, конечно, подстраховался, но лучше, если ты пригнешься, и тебя не заметят. Ваши поклонники совсем охренели. Две машины выпускать не хотели...
  Он еще что-то говорил. Билл послушно завалился на сидение и подтянул ноги к животу. Какая теперь разница? Все, чего он хочет, - это чтобы его оставили в покое. Саки накинул на него пушистый плед. Том любил в него кутаться, когда они ездили в Берлин, а в машине было прохладно. Билл сгреб его в охапку и обнял. Казалось, что плед пахнет Томом, и брат сейчас дарит ему свое тепло. Он даже видел, как тот ютится на сидении, зябко поджав ноги, или дремлет, положив голову ему на колени...
  Они куда-то долго ехали сначала по городу, потом по автобану, потом свернули на проселочную дорогу. Билл так и лежал на боку, глядя в никуда. Иногда казалось, что он провалится в черноту, как иногда проваливался в эти дни. Но стоило закрыть воспаленные глаза, как их начинало резать 'песком' из-под опухших век. И он вновь наблюдал за нечеткими линиями сидений и ручкой коробки передач, на которой покоилась рука охранника.
  Они любили дурачиться в машине. Особенно, когда дорога была нудной, а длинные ноги затекали от длительного сидения. Они пихались и возились на заднем сидении, щекотали друг друга и много смеялись. Том любил подмять его под себя, залезть под майку и бегать пальцами по ребрам. Билл хохотал и брыкался.
  По впалым щекам текли слезы...
  А когда они ссорились, то отворачивались каждый к своему окну и молчали всю дорогу. Если она была длинной, то кто-нибудь обязательно осторожно протягивал руку и накрывал руку другого. Так они сидели молча еще какое-то время. А потом выходили из машины, и ссоры как не бывало.
  Он закрыл глаза...
  Том всегда много смеялся и много шутил. Он был самым смешливым в группе. А когда они собирались вместе, то спасу от близнецов не было. 'Мое маленькое солнышко' - иногда глядя на него, думал Билл. Солнышко...
  - Билл, - Саки погладил его по плечу.
  - Том? - подскочил Билл, выныривая из полузабытья. С обидой посмотрел на охранника, едва сдерживая слезы.
  - Приехали.
  Он неловко выбрался из машины. Пошатнулся от резкого, пробирающего до костей, ветра. Закутался в короткую курточку плотнее. Ветер дул в спину. Волосы лезли в лицо, пряча катящиеся по щекам редкие слезы. Это от ветра. Да, это от ветра.
  Саки указал на большой дом. Он, ничего не видя в темноте, пошлепал по лужам и грязи.
  Яркий свет ослеплял. Он болезненно поморщился. Нос совсем не дышит. Из-за раздраженных глаз, плохо видно, где он. Подошел Дэвид. Сначала внимательно всматривался в парня, словно изучал его, потом пощелкал у него перед носом пальцами. Выругался.
  - Посмотри на меня.
  Прошло несколько секунд, прежде чем Билл поднял взгляд на него.
  - Заебись, лысенький, - скривился Дэвид, задумчиво выпячивая тонкие губы. - Иди за мной.
  Он еще что-то ворчал, Билл не понимал, что именно, просто переставлял ноги.
  Они вошли в какую-то небольшую пустую комнатку без окон. Стол. Несколько маленьких мониторов видео-наблюдения. Два стула.
  - Послушай меня внимательно. Билл? Посмотри на меня.
  Он устало глянул на Дэвида. На лице четко написано - отвяжитесь от меня.
  - Ты сейчас должен очень внимательно посмотреть на этих людей. Это люди, которые надругались над тобой. Если это точно они, то твое слово, твое желание - закон. Возьми себя в руки и посмотри на них. Помни, ошибки быть не должно. Невинные не должны пострадать. Понял? Билл?
  Он кивнул.
  - Иди сюда. К столу. Иди, не бойся.
  Он попытался сделать шаг, но не смог себя заставить. Словно ступор напал.
  - Дэйв, давай в другой раз. Они, значит, они, - промямлил он.
  Йост посмотрел на него, как на законченного дегенерата.
  - Ты слышал, что я тебе сказал? Иди сюда. Билл, твою мать, собери свой мозг в кучу! Я понимаю, ты пережил сильное потрясение, я понимаю, ты устал, я понимаю, ты не спал четверо суток. Но, бля, нельзя быть такой размазней. Собирай мозги и иди сюда.
  Это прозвучало, как пощечина. Он вздохнул и подошел к столу. Всего пять мониторов. Три работают. Показывают маленькие комнатки. Окон не видно. В каждой - кровать и стол. Билл наклонился к первому. Словно почувствовав взгляд, человек по ту сторону экрана, посмотрел ему прямо в глаза. Дэвид зачем-то начал приближать картинку, чтобы лицо было четко видно. Билл почувствовал, как земля уходит из-под ног, а сердце ухнуло в пятки. Он внезапно задрожал и попятился назад, рукой ловя спасительно плечо брата, в страхе бормоча:
  - Том! Том! Том! Том!
  
  Чья-то рука опустилась на плечо. Билл облегченно вздохнул и прижался к ней щекой - так хорошо, что он все-таки его нашел, мысль, что придется провести эту ночь в парке, совсем не радовала, холодно уже, промозгло...
  'Закурить есть?' - грубый голос за спиной.
  Билл вздрогнул и испуганно дернулся. Рядом уселись два рослых парня.
  'Бля, да это не телка', - расстроено протянул один из них.
  'А так похожа', - скривился второй в куртке неприятного песочного цвета.
  'Что, правда, не телка?' - ловко перепрыгнул через невысокую спинку скамейки тот, что просил закурить.
  'Ребят, вы ошиблись. Я не телка. Держите сигареты', - Билл положил почти пустую пачку на скамейку и поднялся. Молодые люди не внушали ему никакого доверия.
  'Только я не понял, если ты не телка, то какого хрена ты крашеный и патлатый?' - пробасил любитель табака, преграждая ему путь.
  'Я свободный гражданин своей страны', - усмехнулся Билл. Он попытался пройти.
  Парень ударил его по плечам, толкнув обратно на скамейку. Билл не удержался на ногах и плюхнулся на место.
  'Рожа какая знакомая...'
  Билл вздохнул и скрестил руки на груди, уставился в одну точку, всем своим видом показывая, что собеседники его напрягают. По-хорошему, надо бы бежать отсюда во всю прыть. Время позднее, в парке темно, никого нет, и эта встреча с тремя молодыми людьми, явно ищущими приключения, может закончиться плачевно. Хотя...
  'Может быть вам нужны деньги? - Билл покосился на заводилу. - У меня есть пятьдесят восемь евро. Увы, больше ничем помочь не могу. Забирайте курево, деньги, и я вас не видел, вы - меня'.
  Парни заржали. Билл терпеливо ждал, быстро прикидывая план побега. Надо как-то решить проблему с тем, что просил закурить. Если его вырубить, то можно будет спастись... Но из Билла такой же вояка, как из Густава солист. Что делать? Или заболтать их...
  'Бля, рожа знакомая, - чуть ли не впритык сунулся к нему тот, что сидел справа. - Седой, ну посмотри же! Где я тебя видел?'
  В кои-то веки Билл порадовался, что ушел из дома без косметики и в простой одежде, без своих рокерских прибамбасов.
  'Гамбург - город маленький, где-нибудь да видел', - осторожно произнес Билл.
  'Не, не угадал, - хмыкнул в песочной куртке. - А ну... - с этими словами он сорвал с Билла бейсболку и сдернул резинку с 'хвоста'. - А так?'
  'Ебать!' - восторженно заявил Седой.
  Надо срочно рвать когти - на поклонников они явно не тянули, а вот...
  'А ты говоришь телку надо найти, телку, - гоготнул тот, что справа. - Да у нас тут все совсем шоколадно'.
  'Смешно', - растянул Билл губы в улыбке, пытаясь встать. Его грубо осадили, дернув за куртку.
  'А это, правда, говорят...' - протянул Седой.
  'Говорят, что кур доят, - прервал его Билл. - Извините, мне надо идти'.
  'Сидеть! - две руки на плечи. - Вечер только начался...'
  Билл не стал ждать оглашения всей культурной программы, засадил по яйцам стоящему перед ним парню и резко рванул с места.
  'Лови, суку!' - неслось в спину.
  
  Билл наткнулся на Дэвида и вцепился в его руку. Потом отшатнулся. И заставил себя повернуться к монитору. Седой облизал губы, показал фак и отошел к столу, повернувшись к ним спиной. Билл шумно сглотнул, хватаясь за стул.
  - Они называли его Седым. Он у них главный. Это он начал, - глухо говорил парень. - Он же хотел... хотел...
  - Не надо, - мягко остановил его Дэвид.
  - Он хотел... - он как будто проглотил колючий ком, сморщился. Продолжил бесцветным голосом: - В общем... Они когда в меня бутылку засунули, он хотел ее разбить камнем. Забить камнем поглубже и разбить, чтобы нельзя было вытащить. Вон тот, в среднем, не позволил. Я плохо помню. Мне было так долго больно, что я в какой-то момент просто потерялся, словно в бреду был, Тома звал. Но это я помню. Они поругались из-за этого. Тот, в среднем, он был в песочной куртке-парке. Он меня жалел, когда насиловал. Все шептал в ухо, что он постарается аккуратно, и просил прощения. Говорил, что не может по-другому, но он будет аккуратным. А тот, который слева... Это он выбил мне челюсть, сломал нос и тушил о тело сигареты. Он предложил. Седой согласился. Ему понравилось насиловать меня в рот. Он сначала трахал в задницу, а потом сразу же лез в рот кончать. Потом я ничего не помню. Какие-то обрывки их разговора... Кажется тот, что в куртке, говорил, что они меня убили и им надо срочно сваливать, так как уже рассвет, и их могут увидеть. Потом меня обнюхивала собака... Это я помню... Она усами меня щекотала, все время фыркала, чихала, и я был весь в ее слюнях. И мужик... Охал, просил потерпеть и называл меня маленьким... Потом ничего не помню. Вообще. Очнулся, Том рядом. Рядом... - Билл всхлипнул.
  Дэвид обхватил его за плечи и прижал к себе, погладил по голове.
  - Все кончилось, мой хороший, все кончилось, - приговаривал он. - Это точно они? Ты уверен?
  Он хлюпнул носом и кивнул.
  - Что ты хочешь с ними сделать? Как ты хочешь их наказать за пережитый ужас? Хочешь их убьют? Об этом никто и никогда не узнает.
  - Нет.
  - Что? Хочешь, их продадут в притон, куда-нибудь в страны третьего мира, где их никто и никогда не найдет?
  - Нет.
  - Ну, что? Хочешь... я не знаю... Ну хочешь сделай с ними тоже самое, что они сделали с тобой? Я не знаю... Избей их... Порви чем-нибудь... Я лично куплю тебе ящик шампанского для этого дела...
  - Дэвид, Том хотел их кастрировать.
  - Кастрировать?
  - Да. Чтобы они никогда и никому больше не причинили вреда. Можно их кастрировать и выкинуть куда-нибудь подальше от нас?
  - Как скажешь. Не думай об этом, мальчик. И не бойся. Они больше никогда не появятся в твоей жизни. Ты можешь спать спокойно.
  - Дэвид, и не говори никому о том, что я тебе рассказал. Я не хочу, чтобы ребята знали. Это мой личный кошмар.
  - Причина твоего кошмара скоро перестанет существовать. Езжай домой. Отдохни. У нас много дел впереди.
  - Не хочу. Я не устал.
  - С тобой Саки побудет, ладно? Езжай.
  - Дэйв, я обратно...
  - Домой, Билл. До-мо-й. Тебе надо немного поспать. На тебя смотреть противно. Ты похож на наркомана с двадцатилетним стажем.
  - Я не могу спать, тем более дома. Там Том.
  - Вот и замечательно. Вообрази, что он спит в соседней комнате, и засыпай спокойно.
  - Ты же знаешь, что я не могу спать без него, меня кошмары мучают.
  - Посмотри в мониторы. Вот это твой кошмар. Он надежно заперт. А скоро его не станет. Их зачистят так, как ты и просил. К тому же спать тебе необходимо. Ты безобразно выглядишь. Давай, друг мой, вали домой. А я тут еще с людьми пообщаюсь. Я даже уже знаю, как мы их кастрируем, - Йост хищно ухмыльнулся, глаза злые, губы скривились, обнажая крепкие белые зубы. Он приобнял Билла и похлопал его по плечу, мягко произнес: - Поверь, они проклянут тот момент, когда решили тебя обидеть.
  Саки ждал в машине. Билл сел вперед, немного откинул сидение, укутался в плед и моментально провалился в неглубокий, тревожный сон.
  Он куда-то летел. Приоткрыл один глаз, заметил зеленый потолок их подъезда.
  - Длинный ключ - нижний замок, гребешком вверх, три оборота, - кому-то тихо говорил Саки. - Так, и верхний замок, посмотри там ключ квадратный такой. Нет, другой, это от студийной квартиры. На фига вот таскать эти ключи с собой? Да, этот. Два оборота. Ага. Свет включи.
  Он опять полетел. Зеленый потолок сменился белым потолком сначала прихожей, потом коридора и его комнаты. Саки аккуратно опустил его на кровать. Куда-то ушел. Из прихожей доносились приглушенные голоса. Телохранитель вернулся, осторожно снял с него грязные кроссовки, начал расстегивать джинсы.
  - Я сам... - пробормотал Билл, останавливая его руки.
  - Все-таки проснулся?
  Он кое-как сел, свесил голову, сжался в комок. Саки стоял рядом, наблюдая за ним.
  - Не надо было сюда ехать... - тихо проговорил Билл. - Здесь всюду Том. Я сойду с ума.
  - Ты быстрее сойдешь с ума, если не поспишь. У тебя на лицо все признаки переутомления, Билл. Ты не спал четверо суток. Раздевайся и ложись.
  Он тряхнул головой. С трудом встал и, шатаясь, пошел в комнату брата. На столе в гостиной стояла чашка с засохшим черным ободком от кофе. 'Том' - написано. И сердечко. Подарила какая-то поклонница. В пепельнице его окурки. Билл терпеть не мог, когда Том не выбрасывал 'бычки', и они стояли и воняли на всю комнату. Сейчас он готов был зацеловать каждый, потому что к ним прикасались губы Тома, потому что их касались пальцы Тома. Их фотография на полке. Они смеялись. Прижимались плечами друг к другу и смеялись. Билл провел по фотографии пальцами и не выдержал - слезы большими горошинами покатились по щекам. Его комната... Всё, как в тот день... Окно приоткрыто, из-за этого в спальне прохладно. Постель заправлена, но покрывало смято - Билл ждал его ночью, лежа на кровати. Музыкальный центр с разбитым диско-приемником. Он потянулся к нему, словно прося прощение... Коснулся кончиками пальцев...
  - Саки... - не оборачиваясь. - Купи такой же...
  - Завтра, - кивнул телохранитель, идущий за ним по пятам.
  - И диски... Я покажу...
  Еще одна фотография... На ней только Билл - растрепанный, без косметики, в растянутой футболке, сидит на стуле на кухне, курит, пьет кофе и жмурится одним глазом на яркое солнце. Том смеялся над ней. По-доброму, любя. Она ему очень нравилась. Билл шмыгнул носом и ударил кулаком по снимку. Рамка отлетела. Стекло разбилось. Саки вздохнул. Мягко взял его за руку и отвел от полок, пока он опять что-нибудь не разгромил, про себя отметив еще одну покупку - рамку для фотографии.
  - Ты здесь будешь спать или у себя?
  - Я не хочу, - капризничал Билл, обливаясь слезами, совершенно невменяемым взглядом смотря на охранника.
  Саки начал раздевать его. Билл всхлипывал, тихо роняя слезы, а потом его прорвало - он разрыдался, как девчонка, и начал жаловаться молчаливому слушателю:
  - Он спас мне жизнь, а я его предал, понимаешь? Он был всегда рядом, защищал, оберегал, а я... Это я виноват во всем! Только я! Если бы я не наговорил ему всякого, то ничего бы не было! Он все делал, для того, чтобы мне было хорошо, даже если ему было плохо. Ради меня он наступил на горло своим принципам. Он ради меня сломал себя. Я знал про это. Знал, что ему неприятно, что он не хочет, и я знал, что он делает это только ради меня. Он столько раз говорил, что жизнь за меня отдаст... А я... Я кричал на него в тот день... Я проклинал его... Я так хотел, чтобы он умер... Я говорил гадости, специально выбирая самые жестокие слова, зная, что они раздавят его, растопчут, убьют. Я хотел, чтобы он умер. Я желал его смерти... Это я виноват во всем... Мне казалось, что если он умрет, то весь мой кошмар закончится. Он ведь не простил меня, Саки! Не простил. Я видел, как он качал головой, как были сжаты губы и какие у него были глаза. И он все равно бросился защищать меня, не задумываясь. Я так обидел его, я унизил его, а он... Он все равно защищал меня... Саки, я не могу без него. Мне дышать нечем. Мне солнце не светит. Мне жить не за чем. Саки, он ведь был моим солнцем. Нет его - нет меня...
  Он прижался к телохранителю и горько всхлипывал, маленький, беззащитный, подавленный. Саки гладил его по голой спине, по грязным, давно не мытым волосам. Потом подвел к кровати и уложил спать. Сам сел рядом. Билл положил его ладонь себе под щеку и беззвучно плакал - длинные ресницы слиплись, нос распух, глаза просто кошмарные - видели бы его сейчас фанаты, они бы отвернулись...
  - Саки, - протяжно и рвано вздохнул Билл. - Ты ведь отвезешь меня к Тому?
  - Отвезу. Спи, сынок, спи...
  Билл проснулся от того, что ему стало плохо. Натурально так плохо. Физически. Живот зверски крутило, в груди все холодило, а желудок безбожно ныл. Казалось, что кто-то собрал все внутренности в кучу и сейчас сматывает их в клубок. Его тошнило. Странно, ведь последние четыре дня он почти ничего не ел. Значит, отравиться не мог. Посмотрел на часы - половина пятого. Он спал каких-то два часа. Глаза еще болят и воспалены, но голова, к счастью, соображает, а то вчера он совсем расклеился, раскапризничался, разревелся, как идиот. Позор такой... Самому сейчас противно об этом вспоминать, а как Саки в глаза смотреть после этого?
  В соседней комнате работал телевизор.
  - Том! - воскликнул он и со всех ног, невзирая на боль, бросился туда, откуда доносился звук.
  В кресле дремал Саки. Рука свисала, пульт валялся на полу. Билл застыл в дверях: что он тут делает и где Том? Потом вспомнил. Уголки губ опустились. В носу защекотало. Глаза заблестели. В груди опять все задергало, закрутило. Том - неприятно кольнуло. Что-то случилось...
  На цыпочках Билл подошел к шкафу, достал футболку, чистые джинсы, свитер. Стараясь не шуметь, быстро ополоснулся и оделся. Волосы сушить не стал, тщательно их вытер и спрятал под шапкой. Пометался по комнате брата в поисках запасного комплекта ключей от машины и выскользнул из квартиры.
  Сдавая задом, он задел стену и разбил бампер. Чертыхнулся, осматривая повреждения. Какого хрена Том купил такую огромную тачку? Теперь точно убьет... Хрен с ним, с бампером этим. Два дня в мастерской и будет как новенький. Руки дрожали. В груди все так же неприятно холодило, что-то подгоняло его. Билл немного повозился с коробкой передач, пытаясь понять, как она все-таки работает, и кое-как выехал из гаража. С потрясающей скоростью 30 миль в час понесся к Тому. Что-то случилось. Он чувствовал это.
  Он остановился около высокого ажурного забора, с той стороны, где не было фанаток. Вот уже четыре дня, после того, как газеты запестрели заголовками, что Том Каулитц 'в состоянии сильного наркотического и алкогольного опьянения' 'тяжело ранен в уличной драке', 'насмерть сбит неуправляемой машиной', 'напился и подрался', 'подстрелен в ночном клубе любовником своей девушки', 'был похищен врагами группы и отбит охраной клуба', 'решил самоубиться' и в критическом состоянии доставлен в больницу, толпы фанатов осаждали стены клиники, обрывая телефон, чтобы узнать о самочувствии кумира. Они звонили в приемный покой 24 часа в сутки, требовали лечащего или главного врача, кто-то представлялся его девушкой, кто-то его матерью, кто-то, возможно, был представителем прессы. Билл, Георг и Густав хранили гробовое молчание, за них отдувался Йост. Операция длилась несколько часов, были срочно приглашены лучшие нейрохирурги страны - сам удар о машину пришелся по касательной и не причинил серьезного вреда, ну разве что появились огромные синяки на плече и на всем левом бедре. Но вот при падении на асфальт Том здорово ударился головой. Билл в невменяемом состоянии носился туда-сюда по холлу, что-то бормотал себе под нос, иногда начинал истерить и подвывать, хватаясь за волосы. Георг пытался сдержать его, оградить, но сам едва не получил по морде - оказалось, что во всем виноват Георг, потому что 'если бы он раньше кинул смс'... Почти сразу же приехал Густав. Оценив ситуацию, решил не лезть к Биллу, уселся рядом с Георгом, и так они просидели несколько часов, литрами поглощая кофе. Потом вышел врач и сказал, что они сделали все возможное, теперь дело за молодым организмом. Молодой организм уже четыре дня находился без сознания - в коме. За четыре дня Билл не отошел от брата ни на шаг. Так и сидел у его постели, держа за руку. Только вот вчера вечером пришлось отъехать. Надо было вернуться... Но он совсем уже ничего не соображал, размяк, как мокрая бумажка, развалился морально... Надо было обязательно вернуться обратно в больницу. Эх, зачем он послушался Саки и Дэвида? Что-то случилось, он чувствовал. Доктор говорил, что черепно-мозговые травмы непредсказуемы, прогноз в принципе хороший, но все может быть. Да, доктор так и сказал: 'Он может умереть, но мы делаем все возможное'. Что-то случилось...
  Подогнав машину вплотную к забору, он вскарабкался сначала на капот, потом на крышу (теперь Том точно его убьет - машину помял капитально), потом аккуратно перелез через острые штыри и спрыгнул вниз. Билл знал, что с той стороны здания есть черный ход - там курили медсестры, иногда туда выходил покурить и он, дверь не закрывалась. Билл улыбнулся, вступая в темноту под лестницей, подслеповато выставив руку вперед, чтобы не налететь на стул, стоящий справа у стены. Наверное, Том так же бегал урывками курить, когда он болел. Еще Билл много думал, сидя рядом с братом, что чувствовал Том в те дни, когда он точно так же лежал, обвешенный датчиками, что говорил ему, играл ли на гитаре... Билл бегом поднимался на пятый этаж. Сердце бешено колотилось в горле. Ноги становились ватными. Он цеплялся за перила и чуть ли не насильно гнал себя вперед. Вихрем пронесся по коридору к заветной палате. Распахнул дверь... Кровать пуста. Перезаправлена. Все оборудование отключено. Он понял, что значит поседеть мгновенно, земля ушла из-под ног, мир умер. Все еще не веря собственным глазам, Билл отступил на шаг, чтобы посмотреть на номер на двери. Номер пять. Здесь в палате номер пять на пятом этаже семь часов назад он оставил брата. Губы задрожали. Щеки серые. Глаза не видят ничего, кроме пустой кровати. В памяти всплывают картинки - Том улыбается, Том смеется, Том обижен, Том вредничает, Том издевается, Том целует его, Том растерян, Том подавлен... Том... Том... - гулко бухается сердце в груди. Замирает. Умирает.
  - Билл, - какой-то писк сзади.
  Он медленно поворачивается всем корпусом. Молоденькая медсестра.
  - Билл... - она смотрит на него, как религиозный фанатик на внезапно материализовавшегося бога. В руках блокнотик и ручка. Трясется словно лист под сильными порывами ветра. - Авто... - замолкает, заметив, как его глаза в гневе расширяются, а рот кривится. - Том... - беззвучно бормочет она, пытаясь что-то показать дрожащей рукой. Билл просто смотрит. Глаза огромные, черные, влажные, бездонные. Они будто высасывают из нее душу, выжигают все живое вокруг. - Там... - кажется, медсестра сейчас упадет в обморок. Смотрит на него затравленно, как мышь на удава.
  - Том? - наконец-то выдавливает из себя Билл, наклоняясь к ее лицу вплотную, так, что глаза расфокусируются.
  Она ошалело пялится на юношу. Рука хаотично машет куда-то в сторону.
  - Там... Туда...
  - Где. Мой. Брат, - каждое слово падает кирпичом на дно ее сознания.
  - Он... Он... - шепчет она. В глазах слезы.
  Он поддается вперед, касаясь кончиком носа ее носа. В голове шумит. Во рту образовалось неожиданно много слюны. Перед глазами поползли черные мушки.
  - Там аппарат новый привезли. Его перевели вечером в другую палату, - пролепетала она едва слышно.
  Билл покачнулся. Медсестра подхватила его, не позволив упасть. Он отшатнулся, смутился. Поднял с пола блокнот и ручку, расписался.
  - Отведете? - протянул автограф.
  Она быстро закивала, прижимая к груди сокровенную каракульку.
  - Туда... Он в девятой палате. Только верхнюю одежду... Там стерильно всё должно...
  - Если не будете болтать, обещаю, на ближайшем концерте будете стоять в первом ряду. Сами выберете место, где вам удобнее.
  Она взвизгнула, запрыгала, захлопала кулачками. Господи, как просто сделать человека счастливым.
  Билл несмело шагнул в палату. Медсестра удивленно оторвалась от чтения, хмуро посмотрела на раннего визитера. В палату запрещалось заходить всем, кроме Билла. Даже Густаву, Георгу и Дэвиду нельзя. За этим строго следили.
  - Как он? - вместо приветствия.
  - Ночью не очень хорошо было, сейчас стабилизировался, - улыбнулась она, узнав парня. - Да, Том, помотал ты нервы доктору Шнайдеру. Почувствовал, что вас нет рядом, Билл.
  - Да, - грустно ухмыльнулся он. - Том у нас еще та сволочь. Спасибо, Лиз, что побыли с ним.
  Она мило улыбнулась, загнув угол странички, захлопнула книгу и отправилась к дверям. На пороге остановилась и тихо произнесла:
  - Знаете, Билл, а я не сомневалась, что вы вот-вот придете. Он звал вас.
  - Звал? - округлил глаза Билл.
  - Он пришел около полуночи в себя, если это так можно назвать... Потом вот ночью покуралесил, на уши всех поставил. Давление скачет. Ему нервничать нельзя. А он заметался сразу же, кричать начал... Сейчас спит. Часа через два-три проснется, получше будет. Вы тогда доктора Шнайдера позовите, хорошо? Он в ординаторской. Только перед вами ушел.
  Билл кое-как заставил себя улыбнуться. Последние дни с улыбками были большие проблемы. Раньше на камеры он мог улыбаться, даже если очень сильно хотелось кого-нибудь придушить, скалился так, что все 32 белоснежных зуба были видны - никто и не представлял в тот момент, насколько ему внутри хреново. Сейчас же он даже губы толком растянуть не мог. Он пододвинул маленькую скамеечку для ног поближе к кровати и уселся так, что лицо оказалось как раз напротив руки брата. Уткнулся носом ему в ладонь, как щенок. От Тома пахло чем угодно, только не им самим. Пальцы холодные. Вены исколоты. Синяки на локтях от капельниц. Тело облеплено датчиками. Сбоку что-то постоянно монотонно попискивает. Зеленые цифры на дисплее. Билл легонько гладил его по руке, по плечу. Едва касался кончиками пальцев прохладной кожи. Потом чуть привстал и начал медленно разбирать спутанные дреды. Том без своей подковки в губе выглядел очень беззащитно. Глаза закрыты. Длинные, пушистые ресницы... Билл провел пальцем по бровям, разглаживая волоски. Правая бровь перебита. Она давным-давно зажила, но волоски в том месте все равно не росли. Том постоянно напоминал брату об этом дурацком случае, всякий раз натягивая повязку пониже, пряча шрам. Это произошло двенадцать лет назад. Они с родителями отдыхали в горах. Взрослые катались на лыжах и сноубордах, а они с Томом на санках, играли в снежки, возились в снегу. Билл попал ему в лицо. Хорошо, что снежок был рыхлый и рассыпался, не причинив вреда. Но Тому это не понравилось. Он разозлился и столкнул бесхозные санки Билла вниз. Не долго думая, Билл подлетел к нему и пихнул со всей силы. Том пропахал носом несколько метров и впечатался лицом в жесткий край доски. Кровищи было море. Визгу и писку еще больше. Билл и сам перепугался, убежал в лес, насилу нашли. Том тогда не сказал матери, что брат его толкнул, сказал, что он поскользнулся. Но не разговаривали они после этого дня два или три: Билл боялся, Том обиделся. Мало кто знал и еще одну тайну близнецов. Том всегда был слабее Билла. Физически - сильнее и выносливее, но эмоционально слабее. Он всегда все переживал за них двоих. Когда Билл болел в детстве, Том вскоре тоже заболевал. Стоило младшему выздороветь, как и болезнь Тома проходила чудесным образом. Все их неудачи отражались на Томе. Все провалы. Билл махал рукой, плевал, растирал и забывал тут же, а Том еще долгое время ходил сам не свой. Со временем он научился прятать эту слабость за маской разгильдяя и мачо, но Билл-то знал, чего это стоило брату ... Он потерся щекой о плечо. Коснулся его губами. Билл говорил с ним. Первые пару дней, Билл вымаливал у брата прощение. Потом просто сидел, уставившись в одну точку. Он не мог есть. Не мог спать. Он ни о чем не думал. Он просто сидел и держал его за руку. Друзья пытались выгнать его из палаты, отправить домой, но сделать это можно было только силой - никто не решился. Он уже ничего не соображал, кружилась голова, его подташнивало. Иногда Билл отключался на несколько минут или пару часов и чувствовал себя потом вроде бы получше. Но организм все равно требовал полноценного отдыха. Он изогнулся, кое-как пристроил голову на подушке рядом с Томом и осторожно приобнял его за плечо.
  - Знаешь, я, когда на тебя орал, очень хорошо себе представлял, как тебя... тебя... Просто видел это. До запаха крови, до привкуса крови... Мне так хотелось, чтобы ты прошел через все это... Я только одного не понимал в тот момент... Помнишь, я только-только очнулся и никак не мог понять, где я, что произошло и кто ты? Ты тогда сказал очень важные слова: 'Я - это ты, ты - это я, мы отражение друг друга...' Я только сейчас понял, о чем ты говорил. Я так хотел, чтобы ты оказался на моем месте, чтобы с тобой случилось несчастье, чтобы тебе было так же больно и страшно, как мне, но я совершенно не подумал о том, что если с тобой все это произойдет, мне придется занять твое место, влезть в твою шкуру. Эти сто часов неизвестности... Я сейчас предпочел бы пройти еще раз тот ад, лишь бы не было этих ста часов. Это настоящий кошмар, когда ты понимаешь, что ничего не можешь изменить, никак не можешь помочь, что ты можешь только быть рядом и смотреть, когда понимаешь, что каждая минута рядом может стать последней, а ты никак не можешь на это повлиять. Я вспоминал себя все эти сто часов - мне было страшно до обморока, я не мог говорить, мне казалось, что они найдут меня, каждый раз вздрагивал, мне казалось, что дверь откроется и придут они... Помнишь, как ты мыл меня... Я ведь до последнего был уверен, что ты со мной что-нибудь сделаешь. Головой понимаю, что бред, но от страха говорить не мог. Я верил и не верил тебе. А потом ты стал моей стеной, моей раковиной, моим панцирем. Но я никогда не думал, насколько тяжело было тебе все это время. Ведь я со своими кошмарами сам стал твоим невольным кошмаром. Только мой кошмар неосознанный, а твой наяву. Сейчас я на все готов ради тебя, жизнь за тебя отдам, но я ничего не могу сделать. Только держать за руку и говорить пустые глупые слова. Вернись ко мне. Пожалуйста. Или скажи, что мне надо сделать, чтобы ты вернулся. Я на все ради тебя пойду, только вернись...
  Словно услышав его, Том повернул голову и прижался к нему щекой. Билл слышал, что дыхание глубокое, понимал, что он спит, но... Он расплылся в счастливой улыбке, из глаз полились слезы. Стараясь не сбить датчики, он легонько гладил его по груди. Хотелось поцеловать его в губы. Но тогда придется убрать голову из-под его щеки... Нет... Чуть позже... Главное, что он пришел в себя, пусть не стабилен, пусть... А если он проснется и прогонит его? Если не захочет его видеть? Нет, Билл не уйдет! Пусть говорит, что хочет, пусть кричит, клянет его, швыряется табуретками, он не уйдет. До тех пор, пока брат не встанет на ноги и будет нуждаться в нем, он не оставит его. А там пусть решает. Если он нужен ему, то простит. А нет... Он простит... Билл из кожи вон вылезет, но вымолит у него прощение.
  - Билл! - хрипло воскликнул Том и дернулся так, словно куда-то прыгнул.
  - Я здесь, родной мой. Я здесь! - он подскочил и аккуратно сжал его, не позволяя делать резких движений. - Я с тобой. Я рядом.
  Том резко открыл глаза. Сумасшедшим взглядом обвел помещение и уставился на брата. Билл чувствовал, как его сердце бешено колотится в груди. Да и цифры на мониторах начали изменяться, расти. Он не знал, что делать и что вызвало такую реакцию... Надо нажать на кнопку вызова, чтобы пришел персонал. Вместо этого он склонился и поцеловал его в щеку, потерся носом о висок, улыбнулся по-доброму... Том нахмурился.
  - Сделай глубокий вдох, - попросил Билл. - Тебе надо успокоиться. Иначе мне придется позвать врача. Ну... Вдох...
  Том не произнес ни слова. Смотрел на него. И внутри у Билла все сжималось. Он прогонит его. Да, прогонит. Билл понимал это по взгляду. Он заставил себя улыбнуться, хотя в груди все дрожало. Улыбка была жалкой и кривой.
  - Я не уйду, даже не проси. До тех пор, пока я не буду уверен, что с тобой все хорошо, я не уйду, - решил он сразу же расставить все точки над i. Голос опять дрожит, срывается. Глаза блестят. Том не любит, когда он плачет. Билл рывком вытер подступившие слезы. С вызовом посмотрел на брата. Не уйдет! Только силой. Не уйдет...
  Том поморщился и с трудом разлепил пересушенные губы.
  - Очень больно... Врача позови... - тихо попросил он.
  Билл и сам не ожидал от себя такой прыти. Сорвался с места и понесся в ординаторскую, совсем позабыв о кнопке вызова.
  - Ему больно! Ему больно! Доктор Шнайдер! Сделайте хоть что-нибудь!!! Ему больно!!! - влетел он, вопя на весь этаж.
  Врач вздрогнул и оторвался от бумаг.
  - Пожалуйста! Ему больно!
  - Он проснулся?
  - Да! И он сказал, что ему очень больно! - нетерпеливо пританцовывал в дверях Билл.
  Доктор Шнайдер нажал кнопку на селекторе:
  - Фрау Хассемер, будьте добры, зайдите в девятую палату.
  Билл не дослушал, рванул обратно к брату.
  Том лежал с закрытыми глазами. По тому, как он морщился и кривился, было видно, что ему больно глотать. Билл осторожно взял его руку и прижался к ней губами.
  В палату вошли врач и медсестра. Доктор осматривал Тома и задавал вопросы. Тот едва заметно кивал или качал головой, иногда тихо отвечал. У него очень болела голова, горло сильно саднило и ныли внутренности, больше всего желудок и легкие. Врач пообещал провести днем полное обследование, а сейчас назначил обезболивающие. А горло болит из-за того, что делали интубацию. Это не страшно, это пройдет.
  Лиз подготовила лекарства, сделала парню два укола и оставила их одних.
  Билл сходил с ума от переполнившего его счастья. Тихонечко терся о плечо Тома носом, легко целовал и аккуратно ласкал.
  - Я долго был без сознания? - спросил Том.
  - Сто восемь часов двадцать три минуты. Тебе операцию сделали, а потом ты впал в кому. Знаешь, я даже решил, что если ты умрешь, а врач не исключал и такое, то я тоже что-нибудь с собой сделаю. Ведь тебе бы было там страшно одному.
  - Дурак, - слабо улыбнулся он. - Я бы себе никогда не простил, если бы ты так поступил.
  - А ты простил меня?
  - О чем ты? - сдвинул он брови.
  - Я обидел тебя... Наговорил гадостей... Но это не так... Я... Зря... Не хотел... - с неохотой начал говорить Билл, все ниже и ниже опуская голову, так, что последние слова уже было не разобрать.
  - Я не помню. А ты мне наговорил каких-то гадостей? Каких? Я сильно обиделся?
  - Ну... Эээ... Ааа... - замычал он, быстро соображая, как бы выкрутиться. - Но ты хотел меня простить. Да, прежде чем все это произошло, ты хотел меня простить. Ты простил меня, да, - нагло глядя ему в глаза, заявил Билл.
  Том ухмыльнулся и потрепал лохматую голову.
  - Господи, когда ж ты мне врать-то научишься?
  Билл заулыбался, опять припал губами к его ладони.
  - Но я вот не помню, чтобы я тебя прощал... - все так же задумчиво продолжал Том.
  Он замер. Сердце перестало биться. Он приготовился услышать собственный приговор.
  - Помню, что ты... - Том скосился на сжавшегося брата и решил прекратить над ним издеваться. Уж больно жалко он выглядел. - Помню, что ты обещал мне воды дать. И чего-нибудь поесть принести. Билл, и давай мне как-нибудь туалет организуем, а? И зубную щетку с пастой. Очень хочется умыться и почистить зубы. Во рту словно кошки нассали, еще и горло болит. Сможешь? Можно не весь список, но воду и туалет хотелось бы обязательно. Мне можно вставать?
  Билл даже опешил от такой наглости.
  - Не помню, чтобы я тебе все это обещал... Но, думаю, что смогу побыть какое-то время твоей волшебной палочкой. Пасту и щетку тебе ребята привезут попозже, я попрошу. Попить сейчас дам. Из еды... Из еды есть йогурт... Я вчера есть не стал... Но я тебе его не дам, вдруг он испортился за ночь. Еще отравишься, а у меня на тебя большие планы.
  - Какие такие планы? - прищурился Том.
  Билл поставил чашку с водой на столик рядом с кроватью, улыбнулся и наклонился к брату. Том только смог протестующе замычать, когда он припал к его губам и проник в рот языком. Губы сухие, шершавые, потрескавшиеся, в неприятных корочках. Во рту как-то сухо, не понятно, как он вообще говорил. Язык еле ворочается, вяло, но отвечает. Билл целовал его очень нежно, боясь причинить боль израненным губам. Потом оторвался, убрал с лица волоски и тихо произнес:
  - Я давно хотел тебе сказать... У меня нет никого ближе тебя. Ты - это я.
  - Прекрати издеваться, а... Дай сюда воду. И нарой мне хоть чего-нибудь поесть... Иначе я умру.
  Через полчаса Том устал и заснул. Он и так за этот неполный час совершил маленький подвиг. И заснул совершенно счастливый - Билл видел это, чувствовал. Он и сам светился от радости. И хотя вставать брату пока нельзя, надо подождать, пока он окрепнет, нервничать нельзя, потому что давление почему-то скачет, еще не понятно, на чем организм даст сбой из-за травмы, но в целом Том весел, адекватен, практически активен, руки-ноги шевелятся, значит, все будет хорошо.
  Через пару дней его перевели из реанимации в палату-люкс. И кроме Билла, врачи разрешили навещать Тома друзьям и родственникам, и таких неожиданно нашлось очень много, поэтому в какой-то момент Билл даже начал злиться, что не может остаться с братом наедине. Вставать Тому все так же не разрешали, и оставили несколько контрольных датчиков на теле. Зачем - никто так и не понял, врачи хотели подстраховаться. Журналисты надоедали страшно. Дэвид настоял на нескольких электронных интервью, сам мелькал на разных телеканалах с трогательным рассказом о том, как младший брат заботится о старшем, на вопрос, что произошло в клубе в ту ночь, закатывал глаза и с непередаваемым пафосом вещал об оскорблении личности и защите чести и достоинства. Фанаты рыдали. Заваливали студию тоннами подарков, пожеланий здоровья, проводили какие-то акции и писали всевозможные петиции. Палату завалили цветами, едой, подарками, письмами и открытками. Том важно надувался, читая послания, и жутко гордился. Ребята изучали прессу и ржали. Георг с Густавом постоянно издевались над близнецами. Те не сдавались. В больнице считали дни до выписки хлопотного и шумного пациента.
  Все как-то само по себе устаканивалось. О ссоре больше никто не вспоминал и не заикался. Том был прежним веселым и хулиганистым Томом. Билл... Билл вчера проснулся дома, обвел взглядом комнату и понял, что он абсолютно счастлив. Как не был счастлив очень давно. Со стен ему улыбался Том (да, пришлось заказывать новые плакаты, пока его не выписали, просить Саки найти диски и отремонтировать разбитую машину, к счастью, заменить музыкальный центр не составило никакого труда). Брат ждал в больнице и радовался его приходам, как ребенок.
  Только вот сегодня Билл не пришел. Приехали Георг и Густав. С утра забежал Дэвид, раздал указания и быстренько свалил. Том хоть и выглядел веселым, но на самом деле улыбался через силу. К тому же, сегодня врачи планировали провести какое-то большое обследование, и Том немного трусил. Хотелось подержать Билла за руку. Просто для успокоения - подержать его за руку. Ребят уже выпроводили. Время три часа дня, а Билла нет. Саки сказал, что не был у него, хотя должен был быть. И телефон этот олух вчера забыл на столике - обзвонились уже все. Том начал психовать.
  Его мучили больше двух часов. Тому казалось, что это никогда не кончится, он ворчал, что к космонавтам пристают меньше, и страшно злился, когда ему начинали задавать дурацкие вопросы по тридцатому разу. Врачи обещали, что если все будет хорошо, отсоединить его от приборов и разрешить вставать, а если совсем все будет хорошо, то и выписать из больницы дня через два-три. Том послушно выполнял их указания, всем своим видом показывая, как они ему надоели.
  Билл скучал в палате, ел мандаринки и изучал открытки. Когда Тома вернули, и все наконец-то ушли, он с таинственным видом плюхнулся к нему на кровать.
  - Оправдывайся, - недовольно буркнул Том, складывая руки на груди.
  Билл дрыгал ногами, рассматривал потолок и загадочно лыбился.
  - Я сейчас на тебя окончательно обижусь. Такой день, а ты... Я ждал тебя. Ты был мне нужен.
  - Я подумал, что раз тебя скоро выписывают, то надо позаботиться о том, где ты будешь спать.
  Том удивленно посмотрел на брата.
  - А что ты сделал с моей кроватью?
  - Ничего. Я ее выкинул.
  Он нервно усмехнулся.
  - Ты же пережил такое потрясение, - растягивая слова, совершенно серьезно говорил Билл, все так же несерьезно дрыгая ногами и комкая футболку. - Тебя наверняка будут мучить кошмары...
  - Билл! Что ты сделал с моей кроватью?
  - Я же тебе сказал - выкинул!.. Поэтому тебе просто необходима защита... Чтобы было к кому прижаться... Чтобы кто-то мог тебя разбудить, обогреть, успокоить...
  Том сдвинул брови на переносице, намереваясь начать орать.
  - Я купил нам вот такую, - он развел руки в стороны, - кровать! Она огромная! Она самая большая в этом городе! Даже если две наших поставить вместе, они все равно будут меньше этой одной! А так как в моей комнате она не поместилась, то пришлось нам ставить ее в твоей. Следовательно, твою кровать пришлось выкинуть! Все равно она иногда скрипела.
  - Ничего она не скрипела!
  - Вот этим я с самого утра и занимался. Я ее вчера увидел, а сегодня даже не позавтракал - побежал в магазин с деньгами. Пока грузчики пришли, пока все убрали, пока все поставили, подвинули-передвинули, собрали. Знаешь, сколько времени и сил у меня это отняло! Осталось только постельное белье под нее купить. Но это завтра. Закажу по Интернету. Хочу черное постельное белье. Вот такое... иссиня-черное! И много подушек. Да! Много подушек.
  Том улыбнулся. Судя по довольному виду брата, тот уже мысленно кувыркался в подушках. Он притянул его к себе и поцеловал. Билл обвил его руками, продолжая фантазировать, чем он будет заниматься на новой кровати. Тепло было, очень хорошо, уютно. Скорей бы домой. Он так соскучился по дому.
  
  Билл хотел что-то спросить, но стеснялся. Он терся об него, ласкался, заглядывал в глаза, и тут же прятал взгляд.
  - Говори, - погладил его по скулам Том. - Спрашивай.
  - Ты... Ты только мне правду скажи... А я... Я пойму... Правда, пойму...
  - Что? - поцеловал его пальцы.
  - Та девушка... ну... та... с которой ты был... - он старательно отводил взгляд.
  - Лора? - Том удивился, что Билл о ней вспомнил. - Это риэлтор. Она квартиру мне показывала. Я для нас квартиру в Берлине подобрал, чтоб не в гостиницах останавливаться. Надоело уже. Мы ж постоянно туда-сюда ездим. Вот и решил, что будем не в гостинице останавливаться, а дома, в своей квартире. Вот Лора со мной и моталась полдня по квартирам. Я из-за этого и на интервью не успел.
  - А ты с ней... Ну... ты ее... - Билл жалобно смотрел ему в глаза.
  - Нет, я с ней не спал.
  - Правда?
  - Правда.
  Билл радостно подскочил и поцеловал его в губы. Хорошо-то как...
  Том запустил пальцы ему в волосы, погладил. Закрыл глаза от удовольствия.
  Они полулежали молча, наслаждаясь сердцебиением друг друга. Гладили друг друга. Они ни о чем не думали. Просто были вместе.
  - Том, а объясни, почему ты набросился на меня в тот день? - мягко попросил Билл. Кончик пальца рисовал круги у него на груди.
  Том скосился на брата, перекривился и отвернулся.
  - Ну, пожалуйста, - ласково протянул Билл.
  Он тяжело вздохнул и покачал головой.
  - Прошу тебя, - мурлыкнул брат и потерся кончиком носа о его подбородок.
  - Ты будешь меня презирать... - едва слышно прошептал он.
  - Нет. Я никогда не буду тебя презирать.
  - Билл, я знаю... Ты будешь...
  - Пожалуйста.
  - Не хочу. Я очень виноват перед тобой.
  - Я простил тебя за прошлое. Прощаю за настоящее. И обещаю не обижаться в будущем.
  - Билл... Тебе не надо об этом знать.
  - Мне надо, Том. Для меня самого. Я не понимал тогда твоего поступка, не могу найти ему логичного объяснения и сейчас. Чтобы ты ни сказал - это было. Мы оба за это заплатили сполна. - Неожиданно его осенило, Билл расхохотался: - Только не говори, что ты всю жизнь мечтал меня трахнуть, а в тот день приревновал! Том? Отвечай немедленно!
  - Ты себе льстишь, если считаешь, что тебя хочет весь мир, включая брата-близнеца.
  Билл обиженно надул губы.
  - Ты меня не хочешь? А для кого я тогда купил ту шикарную кровать? Не хочешь? - в голосе послышались слезы. Потом он хитро улыбнулся и игриво заявил: - Зато я тебя хочу! Так что не отвертишься!
  Том одарил его своим фирменным убийственным взглядом.
  - Ну? - настаивал Билл.
  - Мне сон плохой приснился... - тихим, неуверенным голосом произнес Том. - Знаешь, такие, которые по утрам из головы напрочь выветриваются, а настроение весь день плохое... К тому же я проснулся с единственной мыслью - секс. Вот уже до одури хотелось кому-нибудь вставить и хорошенько отодрать. Вроде б пока в туре были - усталость, стресс, не до секса в общем. А тут... бля... Я глаза разодрал, звоню одной. Она такая: 'Прости, Том, у меня новый парень'. Я другой. У нее месячные. Я третьей. Она в Кельне. Я четвертой. Трубку не берет. Думаю, вот, ёпт, звезда хренова, все вокруг меня хотят, а мне даже трахнуться не с кем. Был бы нормальным, снял бы шлюху. А так и шлюху не снимешь, чтоб потом проблем не огрести. Я Георгу звоню, знаю, что он у нас большой спец по тайным свиданиям. Видимо с телки его снял, недовольный он был. Обещал к вечеру все устроить. А мне сейчас хочется, хоть волком вой. Захожу в ванную, там ты стоишь... Тоже звезда... спермотоксикозная...
  - Ну, это я понял, - мрачно отозвался Билл. - Я не о том, почему ты ко мне цеплялся, я о том, зачем ты истерику закатил?
  - Я с одной договорился. Поехал к ней. А она позвонила, сказала, что ничего не получится сегодня. Да еще кредитку дома оставил, на заправке только заметил, бензина впритык, бак пустой. Возвращаюсь злой, как черт. А там ты... с каким-то мужиком. И так мне обидно стало... Думаю, вот ведь, бля, все целку из себя строит, ни с кем не встречается, а стоит родному брату за порог переступить, как он уже кого-то в дом приволок. И ведь договаривались же, что дома не трахаемся. И ладно б, если какую телку, я бы понял, ни слова не сказал, а ты с каким-то гандоном штопаным, уже весь при параде, намытый, и он без трусов. И так мне обидно стало. Мой брат - пидорас... Я как об этом подумаю, аж в глазах мутнеет. И так мне стало плохо, так противно, так обидно... Вообще потом не соображал ничего... И ты был прав... Я злился на тебя весь день, поэтому и не звонил. Мне сама мысль о тебе противна была. Это же так кошмарно быть братом пидораса. И искать начал только тогда, когда почувствовал, что с тобой что-то случилось. Каждой клеточкой своего организма я чувствовал твою боль в ту ночь. Я ездил по городу. Я был в парке. Я видел тех ублюдков. Я даже видел того, кто нашел тебя спустя несколько минут. Я был в сотне шагов от тебя. Я сам должен был найти тебя. А я уехал домой и лег спать. Я так виноват перед тобой, - Том замолчал и закрыл глаза. Стало легче оттого, что выговорился, рассказал всё, без утайки. Стало страшно оттого, что всё разрушил собственными руками. Брат не простит.
  Билл сидел рядом и не шевелился. Лицо хмурое. Брови сдвинуты. Губы сжаты. Пальцы нервно переплетаются.
  - То есть ты всего лишь сорвал на мне зло из-за того, что тебе отказали все твои телки? - сухо спросил он. - Вот так банально и глупо?
  - Да... - В голове ни одной мысли. Только осознание того, что всё. Кончено.
  Билл обхватил себя за плечи, словно ему внезапно стало холодно.
  Том молчал. Сейчас брат встанет и уйдет. Хлопнет дверь. И больше они никогда не увидятся.
  Билл встал. Резиновая подошва кроссовок полностью заглушала шаги.
  Том знал, что он уходит. Чувствовал. Он принял это. Так должно быть. Что ж, если Билл так решил, то пусть так и будет. Он бы тоже себя не простил. Простой идиотизм, плохое настроение, дурной сон - и вон сколько бед.
  Дверь закрылась.
  Том сжал зубы, не позволяя крику вырваться наружу, зажмурился. Ногти впились в ладонь. За ушами по шее вниз пополз холодок. Он почувствовал, как немеют руки, покалывают ступни, конечности становятся холодными... Отнимаются... 'Бля, это как же... - пронеслось в голове. - Только не руки!' Стало очень больно в груди. Приборы как-то подозрительно начали пищать. Заорали. Боль быстро распространялась по телу, разрывала голову. В ушах гудит так, словно в него поместили двигатель от самолета и включили на всю мощность... Сознание медленно, но верно ускользало. Он попытался приоткрыть глаза (у него это даже получилось), чтобы через секунду увидеть, как на лицо падает потолок...
  Темнота.
  Тело ватное.
  Перед глазами пелена.
  В ушах гудит и какие-то голоса.
  Больно.
  Не физически. Хотя физически адски больно.
  В душе.
  Пусто и больно.
  Во рту очень сухо.
  Голоса.
  Что-то хотят. Говорят.
  Язык отказывается двигаться.
  Слишком яркий свет.
  Стон.
  Темнота.
  Полумрак.
  Белый потолок.
  Трещинка змеится.
  Ее не было раньше.
  Телу неуютно.
  Холодно.
  Больно.
  Пусто.
  Капля падает. Кап. Кап. Кап.
  Бежит по прозрачной гибкой трубке.
  Тело голое.
  Реанимация.
  Медсестра...
  Больно...
  Темнота.
  Том.
  Том.
  Том.
  Словно зовет кто-то.
  Он открыл глаза. Как-то все очень мутно внутри. Белый потолок с трещинкой. Такого в его палате-люкс не было. Огляделся. Стены выложены белой плиткой. Мрак. На нем опять куча датчиков. Капельница. Черт... Все руки будут в синяках. Очень хочется ссать. До рези в животе. И пить. Во рту все сухо до самого желудка. Покрутил головой - кого б позвать на помощь? Из темноты вынырнула молоденькая медсестра. В его сне была другая. Кажется ее звали Лиз... Эта чужая...
  - Лиз? - прошелестел едва слышно сухими, потрескавшимися губами.
  - Она вчера была, - тут же доложила девушка. - Сегодня я. Меня Трини зовут.
  Значит, ушел навсегда. Опять безумно больно в груди. Он бы не оставил его одного без сознания, парализованного. Руки! Отнялись! Том перепугано взмахнул руками. Игла дернулась в вене, причиняя лишние страдания. Девушка мягко и осторожно перехватила запястья.
  - Тссс, - улыбалась она, пережимая проколотую вену пальцем. - Все хорошо. - Ловко переставила капельницу, поймав венку у большого пальца. - Синяки останутся, если будешь дергаться. Чего-нибудь хочешь?
  Том с трудом хлопнул ресницами. На телодвижения сил уже не осталось.
  Она вопросительно склонила голову на бок.
  - Сдохнуть, - кое-как выдавил он. В сознании его удерживал только полный мочевой пузырь.
  - Сомневаюсь, что тебе позволят это сделать здесь, - сказала с укоризной, но в голосе все равно звучала нежность. - Мы за тебя боролись несколько дней.
  - Зря...
  - Как знать... Давай другое желание. Более оптимистичное.
  Он собрал все оставшиеся силы:
  - В туалет.
  - Вот это в моей компетенции. Сейчас утку принесу.
  - Нет. Сам.
  - Сам ты пока даже на бок перевернуться не сможешь. Я помогу.
  Ему было все равно. Она помогла справить нужду. Напоила солоноватой водой. Поправила подушку и принесла более теплое одеяло. Что-то щебетала и мило улыбалась. Он тоже пытался приподнять уголки губ. Но сил на это уже не хватало. В голове стучалось всего два слова: 'Ушел. Сдохнуть'.
  - Спи, - погладила она его по горячему лбу прохладной ладошкой. - Тебе надо сил набираться. Спи.
  Он попробовал сказать, что ничего не хочет, его жизнь кончена, но не смог. Видимо, Трини что-то добавила к лекарству в капельнице, потому что веки потяжелели, и он опять провалился в темноту.
  Сон был восхитительным. Настолько правдоподобным, что казалось, будто губы Билла на самом деле касаются рук. Его голос что-то неразборчиво шептал в ухо. Он чувствовал его горячее дыхание на коже у шеи. Прекрасный сон. Ему не хотелось просыпаться. Зачем они его вытащили? Зачем не дали уйти? Смерть - это как сон. Заснул и всё, нет тебя ни для кого. Без Билла его нет. А может он уже умер? Боли нет. Руки-ноги шевелятся. Пусть сон длится вечно. Билл ушел. Оставил его одного. Больше нет Билла. Не надо просыпаться. Не надо возвращаться в мир, где нет Билла.
  - Я с тобой. Я вновь с тобой, - откуда-то издалека звучит любимый голос.
  - Тебя нет...
  - Я с тобой...
  Губ касаются губы. Плавно, ненавязчиво. Кончик языка легко проводит по нижней губе. Рука скользит по груди.
  - Я с тобой, - тихий шепот.
  Волосы щекочут нос. Знакомый и такой родной запах. Руки теплые, мягкие. Пальцы скользят по скулам, по ушам, по лбу. Маленькие поцелуи в кончик носа, в прикрытые веки. Чудесный сон. Как не проснуться? Как сделать так, чтобы больше никогда не просыпаться?
  - Мы с ребятами были на шоу в Париже. Я не хотел лететь, но Дэвид настоял. Отправил меня прошлой ночью домой. Сказал, что я выгляжу кошмарно и, если не пойду добровольно, он сам оттащит меня за волосы спать, - хихикнул. - Такой дурак! Потом мы слетали, записались. Я просил, чтобы меня сразу же из телецентра отвезли в аэропорт, но рейсов не было. Пришлось ночевать в Париже. Йост знал и не сказал, урод! Я ему такой скандал закатил. Он ведь обещал, что я сразу же улечу. Зато первым же рейсом я вернулся к тебе. Ребята к нам поехали, а я к тебе. Наверное, достал Трини своими звонками. - Пальцы опять пробежались по щеке. В ухо уткнулся нос. Потерся об мочку.
  Том нахмурился. Слишком реально как-то все. Но этого не может быть. Билл ушел. Это сон. Просто он очень по нему соскучился и сейчас бредит.
  - Я безумно соскучился. Даже песню новую написал для тебя. В самолете. Я тебе пока ее петь не буду. Она такая... ну... кривая вся... Вот подработаю и спою. А ты музыку напишешь. Это самая красивая песня, которую я когда-либо писал. - Он порывисто схватил его за руку и поцеловал кончик каждого пальца.
  Точно бредит... Билла нет. Он ушел.
  - Том, тебе удобно? Сполз куда-то весь. Не дует? Ты есть не хочешь? Я бы кофе выпил. Ничего не ел со вчера, да и не могу. Так... в рот что-то побросаю, чтобы в голодный обморок не грохнуться... Боже, я так по тебе скучал!
  Нет, как-то на сон не очень тянет. Слишком Билл во сне похож на Билла наяву. Том отважился и приоткрыл один глаз. Рядом с ним зависла довольная физиономия брата. Черные пушистые волосы торчат в разные стороны. Глаза не накрашены. Он спрятал височные прядки за уши. Без косметики - ребенок ребенком. Лишь небритый подбородок и скулы выдают, что ему больше двенадцати.
  - Я очень скучал по тебе, - улыбался он.
  - Ты ушел... - тревожно смотрел на него Том. Во рту опять все так сухо, что язык не поворачивается.
  - Куда ушел? - удивленно поднял брови Билл.
  - Навсегда...
  - Это ты, идиот, чуть навсегда от меня не ушел! Тебя врачи еле спасли! Я на две минуты тебя одного оставил, за кофе для нас пошел, а ты... Я сам чуть не умер от страха за тебя! А когда они сказали, что тебя еще и парализовало, со мной вообще истерика была. Идиот! Как ты мог?! Два самых кошмарных дня моей жизни! Я так испугался. Подожди... - он внимательно смотрел на Тома. - Доктор Шнайдер говорил, что кризис мог спровоцировать очень сильный стресс... Он все выспрашивал меня, о чем мы говорили, как ты себя вел, не нервничал ли... Ты решил, что я ушел? Подумал, что я бросил тебя, беспомощного, и ушел? И из-за этого ты чуть не умер? Ты такой дурак, Томми! - Билл расплылся в наисчастливейшей улыбке. Положил голову ему на грудь и обнял. - Куда же я от тебя уйду? У меня же никого нет, кроме тебя. Ты - это все, что у меня есть. Нет тебя - нет меня. Обещай, что ты так больше делать не будешь? Обещай, что ты вернешься домой? Обещай, что ты всегда будешь со мной?
  Том улыбнулся. Так хорошо и спокойно сразу стало. Словно гора с плеч упала. Они вместе. Брат рядом. Он поправится, и они опять начнут выступать. Все будет хорошо, как было раньше. Он, Билл и музыка. Том запустил руки в мягкие волосы брата, потрепал слегка.
  'Я с тобой. Только не уходи'.
  - Я не уйду, - словно прочитав мысли Тома, отозвался Билл, целуя его ладонь. - Все будет хорошо. Я, ты и музыка. Я с тобой.
  
  
  
  
  26 февраля - 16 июня 2008 года
  Москва
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"