Олег всегда был человеком компании. Живой, остроумный, с улыбкой, которая могла разрядить любую напряжённую ситуацию. Лиля, его жена, когда-то влюбилась именно в это его качество, умение быть душой праздника, человеком, с которым легко. Их семья казалась крепкой, как столетний дуб. Двое детей - старший сын Артём, серьёзный и вдумчивый, и младшая дочь Соня, озорная и светлая, как весеннее солнце. Они жили в небольшой уютной квартире, где всегда звучал смех. Но всё изменилось...

Это началось незаметно. Пятница. Короткий рабочий день, усталость за неделю, и Олег приносит домой пару бутылочек пива.

- Для расслабления, - говорил он, усаживаясь перед телевизором.

Супруга не придавала этому значения. Ну, выпил бутылочку, другую под футбол или вечернее кино. Это ведь нормально, правда? Тем более Олег всегда был ответственным: утром вставал вовремя, шёл на работу, помогал с детьми. Она даже шутила:

- Ну, мой-то пивом не злоупотребляет. Всё в меру!

Но мера незаметно стала размываться.

Через пару месяцев пиво появлялось в доме уже не только по пятницам.

- Ну что, среда, тоже маленькая пятница! - смеялся Олег, открывая очередную бутылку, жадно присасываясь к горлышку.

Жена заметила, что он стал приносить домой больше бутылок, чем раньше. Три, четыре, шесть. Он пил быстро, с каким-то жадным удовольствием, словно боялся, что не успеет закончить.

К концу года пиво стало частью их повседневной жизни. Олег пил каждый день. Литрами. По вечерам в квартире стоял запах перегара - тяжёлый, липкий, въедливый. Лиля пыталась говорить с мужем. Сначала мягко:

- Олеж, может, хватит? Ты же раньше так не пил.

Потом жёстче:

- Ты думаешь только о себе! Не стыдно перед детьми?

На что он грубо отмахивался:

- Да что ты понимаешь? Я работаю, деньги приношу. Имею право расслабиться!

Супруг менялся, деградировал. Его когда-то спортивная фигура расплылась, живот превратился в пузо, нависая над ремнём, груди обвисли, так что в пору было носить уже лифчик. Лицо стало одутловатым, глаза - мутными. Он перестал бриться, ходил дома в старой майке, пропитанной запахом пота и сигаретами. Малейшая просьба - вынести мусор, помочь детям с уроками - вызывала вспышки неконтролируемой агрессии.

- Да сколько можно меня дёргать! - кричал он на благоверную, когда она просила его отвезти Соню в школу. - Я что, робот? Я устал! Отстань от меня!

Дети боялись его. Дочка, раньше обожавшая папу, теперь старалась не попадаться ему на глаза. Она сидела в своей комнате, зажимая уши, когда он начинал кричать. Артём, которому было уже четырнадцать, пытался защищать мать, но это только злило Олега ещё больше.

- Ты что, взрослый стал? Думаешь, умнее меня, сосунок!

Олег однажды дал затрещину сыну. Лиля тогда встала между ними, закрыв собой Артёма, и закричала:

- Ты с ума сошёл? Это твой сын!

Мужчина молча ушёл на кухню и открыл очередную бутылку, шелестя пакетиком, доставая сушёную рыбу.

Но хуже всего было то, что Лиля постепенно начала винить себя. Может, это она недостаточно поддерживала мужа? Может, он так устал на работе, что только пиво помогает ему расслабиться? Она пыталась оправдывать его перед детьми.

- Папа просто устал.

Но в глубине души женщина знала:, что это ложь.

Олег постоянно сидел на кухне в одиночестве, с бутылкой в руке. Он словно прятался от всех в этом своём углу, где никто не тревожил его. Но сегодня супруга всё-таки зашла. Она не сказала ни слова, просто молча встала у двери, скрестив руки на груди, глядя на него. Это молчание мужчину бесило больше всего. Он поднял на неё мутный взгляд и заговорил, будто защищаясь.

- И что ты опять смотришь? - начал он, хрипло, с надрывом. - Думаешь, я не понимаю, что у тебя там в голове? "Олег опять пьёт", да? "Олег скатился". Да ты хоть раз подумала, почему я так живу? Хоть раз спросила, Лиль? Нет, конечно. Тебе же проще осудить, чем понять.

Он сделал глоток из бутылки, тяжело вздохнул и, не глядя на неё, продолжил, словно сам с собой.

- Я ведь не просто так, понимаешь? Я же не от хорошей жизни это всё. Ты думаешь, мне это нравится? Ты думаешь, я хочу быть таким?

Он взглянул на неё, ударяя себя кулаком в грудь. Покрасневшие глаза горели обидой.

- Да я себя ненавижу, Лиль. Каждый день ненавижу. Ты этого не видишь?

Она молчала, но взгляд её стал жёстче. Это молчание давило, заставляло его говорить дальше, оправдываться, выкрикивать то, что давно копилось внутри.

- Ты думаешь, мне легко? На работе меня задрали. Каждый день одно и то же! "Олег, сделай то, Олег, сделай это, сроки, планы, отчёты! " А я что, робот? Да от меня там уже ноги вытирают, потому что я - удобный. Чего я молчу? Потому что надо семью кормить! И вот я прихожу домой - думаешь, тут легче? Нет, здесь тоже вечные претензии. "Олег, вынеси мусор, Олег, помоги с детьми". А ты хоть раз спросила, как я себя чувствую? Хоть раз просто села рядом и сказала: "Олежка, ты устал? " Нет, тебе важно только, что я опять с бутылкой.

Он громко рыгнул, прикрывая рот, пытаясь успокоиться. Но голос его дрожал, обида прорвалась наружу.

- Да я же всё для вас делаю, Лиль. Всё! Работаю, как вол, чтобы у нас всё было. Чтобы дети ни в чём не нуждались. А ты... Ты только и смотришь на меня так, будто я биомусор. Будто я уже не человек. Знаешь, как это больно? Ты хоть понимаешь, как мне одиноко? Ты думаешь я алкоголик? Да если хочешь знать, в любой момент я могу бросить. Слышишь? Бросить. Но пока не хочу. Меня всё устраивает.

Мужчина замолчал на мгновение, но потом опять заговорил, уже тише, но горько, срываясь.

- Ты думаешь, я хотел вот так жить? Думаешь, я об этом мечтал? В молодости всё казалось простым... Институт, работа, семья. Всё будет, как у людей. А оно вот... вот так. Не получилось. Я старался, Лиль, правда старался. А теперь... Теперь всё, что у меня осталось - это... Эта грёбаная бутылка. Потому что она хотя бы не орёт на меня, не осуждает. С ней хотя бы на пару часов становится легче.

Он откинулся на спинку стула, закрыв лицо руками. Жена по-прежнему молчала. Это молчание резало хуже слов. Олег тихо добавил, почти шёпотом:

- Никто меня не понимает, Лиль. Даже ты. А если ты не понимаешь, то кто тогда?

В один из вечеров, когда Олег снова напился, он поднял руку на жену. Это был не удар - скорее, резкий толчок, но она упала, ударившись о край стола. Соня, увидев это, закричала. Артём бросился к матери, помогая ей подняться. Женщина посмотрела на мужа. Перед ней стоял не тот человек, за которого она выходила замуж. Это было чужое опустившееся существо с мутными глазами, в которых не осталось ни капли любви... Ничего человеческого.

Лиля сидела на краю кровати в детской, обнимая Соню, которая всё ещё всхлипывала, спрятав лицо у неё на груди. Артём молча стоял рядом, сжав кулаки так сильно, что побелели костяшки. Ему было всего четырнадцать, но в этот момент он выглядел почти взрослым, серьёзным, хмурым, и почему-то страшно отстранённым. Лиля знала, что этот взгляд не уйдёт из его глаз ещё долго. Может, никогда.

В соседней комнате слышались тяжёлые шаги Олега. Он всё ещё бормотал что-то себе под нос, пытаясь найти оправдания, но Лиля больше не слушала. Она уже приняла решение.

Женщина медленно поднялась с кровати. Она прошла на кухню, где сидел муж, уронив голову на стол. Перед ним стояла очередная полупустая бутылка. Он даже не повернулся, когда она вошла.

- Лиль, ну что ты начинаешь опять, - пробормотал он, не поднимая головы. - Да что я такого сделал? Ну, выпил. Ну, толкнул... Ты же сама доводишь. Вечно лезешь со своими претензиями.

Жена смотрела на него сверху вниз. Она чувствовала, как внутри всё сжимается и одновременно разрывается. Это был конец. Больше не оставалось ни жалости, ни надежды, ни любви. Только горькая усталость и ненависть к себе за то, что она позволила этому зайти так далеко.

- Ты сам понимаешь, что говоришь? - тихо спросила она, но в её голосе не было ни укора, ни гнева - только ледяное спокойствие. - Довела тебя? Претензии? Ты толкнул меня так, что я упала. Ты сделал это на глазах у наших детей. Нашей дочери. Ты вообще видишь, что с ними происходит? С Артёмом, с Соней? Они боятся тебя, Олег. Они боятся родного отца.

Мужчина дернулся, будто хотел что-то сказать, но промолчал. Он снова потянулся к бутылке, но жена быстро взяла её и швырнула в раковину. Бутылка разбилась, осколки разлетелись в стороны. Это был первый порыв ярости, который она позволила себе за все эти годы.

- Всё, - продолжила она, глядя на него. - Я больше не могу. Сколько я старалась, Олег. Сколько раз я просила тебя остановиться. Сколько раз я пыталась тебе помочь. Ты помнишь? Или ты уже ничего не соображаешь? Ты обещал. Ты клялся, что всё изменишь. А вместо этого ты превратил жизнь нашей семьи в ад.

Её голос задрожал, но она не позволила себе разрыдаться. Ей нужно было быть сильной. Для детей. Для себя.

- Ты больше не мужчина, Олег. Ты - пустое место. Чужой человек, который разрушает всё, что я когда-то любила. Ты говоришь, что я не понимаю тебя? А ты понимаешь меня? Ты хоть раз подумал, каково это - жить рядом с алкоголиком?

- Я... Я не алкоголик! Это всего лишь пиво!

- Смотреть, как ты медленно уничтожаешь себя, нас, нашу семью? - закончила женщина, не обратив внимания на слова мужа.

Он поднял голову, взглянул на неё мутными, красными от выпитого глазами. В них мелькнуло что-то похожее на страх, но это было мимолётно. Он снова отвернулся.

- Лиля, хватит, - пробормотал он. - Не драматизируй. Всё не так плохо. Просто ты не можешь расслабиться. Ты - сама идеальная, да? А я - плохой. Ну и живите тогда без меня, раз я такой ужасный...

В этот момент она окончательно поняла: он не изменится. Не сейчас, не завтра, не через год.

- Да, - тихо произнесла она. - Именно это мы и сделаем. Уходи, Олег. Тебе больше нет места в нашей семье.

Он поднял на неё глаза, будто не веря в то, что услышал. Но жена была непреклонна. Её лицо застыло, словно высеченное из камня. Она больше не просила, не умоляла, не ждала.

Уход был громким и некрасивым, с хлопаньем дверей, криками, угрозами. Он орал, что Лиля не имеет права его выгонять, что это он добытчик, что без него они пропадут. Но жена стояла на своём. Дети молчали, прячась за её спиной. Когда же дверь захлопнулась, в квартире повисла тишина. Только Соня всхлипывала, Лиля обняла её и заплакала вместе с дочкой.

Олег снял комнату в общежитии. Работу он вскоре потерял. Начальство давно было недовольно его прогулами и состоянием, в котором он появлялся в офисе. Его последний запой длился неделю. Он не отвечал на звонки и просто не приходил на работу. Когда он наконец появился в офисе, с опухшим лицом, пахнущий перегаром, охранник даже не пустил его внутрь.

- Вы уволены, - коротко бросили ему.

Мужчина попытался устроиться куда-нибудь ещё, но алкоголь уже прочно захватил его жизнь. Он не мог без него. Каждое утро начиналось с бутылки - иначе руки дрожали, голова кружилась, а сердце колотилось так, что казалось, взорвётся. Пиво уже не помогало, и он перешёл на водку. Дешёвую, крепкую, обжигающую. Теперь он пил не для удовольствия, а чтобы просто дожить до следующего дня.

Вскоре деньги закончились. Те немногочисленные сбережения, что были, он пропил за пару месяцев. Лиля больше не пускала его домой, хотя иногда давала деньги на продукты. Олег пытался выклянчивать у неё ещё, но она, видя его жалкое состояние, стала закрывать перед ним дверь.

Однажды, когда матери не было дома, Артём вышел к нему и сказал:

- Не приходи больше. Ты нам не нужен таким. Тебе здесь не рады.

Эти слова больно ударили его, но он спрятал боль за злобой.

- Ах, не нужен? Ну и чёрт с вами! Вы ещё приползёте ко мне!

Теперь он бродил по улицам. Порою ночевал у случайных знакомых, таких же, как он, опустившихся существ, с которыми он выпивал. Иногда спал на вокзале, на лавке, в подъезде. Однажды его избили подростки за то, что он попросил у них сигарету. Лицо опухло, один глаз почти не открывался, но он даже не пошёл в больницу.

"Да кому я нужен? " - думал Олег, жалея самого себя в который раз.

Прошёл год. Лиля развелась с ним. Она не держала на бывшего мужа зла, но и больше не могла терпеть его. Её жизнь постепенно налаживалась. Она устроилась на вторую работу, Артём помогал ей с Соней, а также подрабатывал по вечерам. Иногда дети вспоминали отца, но всё реже. Лиля больше не плакала - слёзы закончились.

Олег же окончательно опустился. Его уже не узнавали те, кто был знаком с ним раньше. Он сильно растолстел, но лицо, напротив, осунулось, кожа стала серой, местами воспалённой, глаза - затуманенными. Он кашлял, задыхался при ходьбе, но продолжал пить. Единственное, что его ещё связывало с прошлой жизнью - это редкие мысли о семье. Иногда, засыпая на холодном бетонном полу, он видел во сне Лилю, Артёма, Соню. Дочка смеялась, звала его играть. Он тянул к ней руку, но она убегала. И тогда он просыпался в слезах.

Зимой его нашли на лавке у парка. Он лежал, прикрывшись старым пальто, которое подобрал где-то на мусорке. Прохожий вызвал скорую, но врачи только развели руками.

- Интоксикация организма. Печень полностью разрушена. Цирроз.

Олег умер в больнице через два дня, не приходя в сознание. Никто не пришёл забрать его тело. Лиля узнала о его смерти случайно, через месяц. Но внутри не было ни облегчения, ни горя. Только лишь пустота.

Сама же женщина, через год вновь вышла замуж за человека, с которым была счастлива. У него также сложились хорошие отношения с её детьми.