Все люди - суки. А родственники - суки возведенные в энное количество раз, потому что все свои сучьи поступки они оправдывают якобы воспитательными (читай - карательными) мерами и псевдо поучительными: "ну я же знаю лучше, я старше и умнее тебя..."
Однако, зачастую наблюдая за ними и слушая их разговоры, просто диву даешься и выводишь аксиому: "Возраст - это еще далеко не признак ума". И странно, что они сами этого не понимают. Нет, наоборот, почему то считают, что возраст и кое-как прожитая жизнь дают им полное право строить жизнь твою. Но уча других и советуя как правильно жить, они на самом деле оказываются маленькими ничтожными людишками с кучей тараканов в голове, и с радостью готовые отдать большую часть своих тараканов тебе. И хуже всего, когда уже взрослая Ты смотришь на них, посвященная в перипетии их взрослой жизни, то рушатся все детские представления о них, как о добрых и хороших, о сильных и любимых. О тех, кто может защитить и будет любить несмотря ни на что.
Первое понимание того, что что-то явно не так приходит в детстве, когда вдруг открывается, что взрослые не всегда говорят правду. Ну, например, Дед Мороз, приходящий на Новый Год с подарками - это не добрый волшебный старичок, как тебе говорили родители, а бухой переодетый солдат, который с нетерпением ждет, когда ты слезешь наконец с табуретки, прекратишь смущаясь и краснея читать дурацкий стих и в обмен на подарки твои родители нальют ему еще стопку водки.
Это конечно мелочь, но в детской голове все устроено глобально и максималистски. Мысли плавно текут, логическая цепочка в мучениях и осознаниях выстраивается в наиважнейший вопрос: если врут те, кому ты доверяешь больше всех на свете, то у кого вообще тогда искать правду?
Первый звоночек о несовершенстве твоих родных, которые, в общем-то, для тебя ребенка просто обязаны быть совершенными, потому что они твоя вселенная, они твоя планета, на которой ты живешь. Они для тебя все и даже чуть больше.
Время идет, мучительные наблюдения продолжаются, трещина непонимании и недоверия разрастается. И ведь никто не поможет, никто не поймет и не принесет клея, не объяснит, как подклеить и сделать так, чтобы больше не трескалось.
А, казалось бы, так просто по-человечески, пусть и немного болезненно, иногда чересчур откровенно объяснить ребенку какие-то базовые вещи, которыми живут взрослые. Почему не приоткрыть для него завесу взрослой жизни, по чуть-чуть, постепенно? Зачем собственноручно выстраивать пропасть между собой и своим ребенком, а потом еще и пожиная плоды, кричать на весь белый свет, что твой ребенок какой-то не такой?
Мои стали орать об этом, когда мне исполнилось лет восемнадцать. Тогда, признаюсь, я пошла в откровенно сексуальный разнос. А с чего все началось? Глупо наверное, но это одно из ярчайших воспоминаний и ощущений детства и думаю, что цепочка строиться как раз оттуда.
Как-то в детстве (не помню точно сколько мне было, может лет семь-восемь) и я увидела беременную женщину. Это была не первая беременная, но единственная запомнившаяся тогда. Вид этих дам приводил меня в какой-то священный трепет. Что это за чудо природы, почему у нее такой большой живот, кто там в нем, как он получился и как он исчезнет?
Вопрос вроде появился сам собой и ударил в меня как молния. Я мучилась и страдала, не зная, как на него ответить, у кого спросить. К маме подходить не решалась, видя, что ей итак нелегко со мной.
Несколько бессонных ночей, сменяющихся кошмарами, и я вывела для себя неутешительный итог: живот появляется сам собой (от того что долго живешь с каким-нибудь мужчиной), в нем каким-то образом зарождается ребенок, а когда ребенку нужно родиться, женщина лопается и умирает (ну или на худой, утешительный конец, не умирает, но все это происходит каким-то таинственным и до безумия болезненным способом).
После восемнадцати, запрятав это свое детское воспоминания на задние полки своей душевной конструкции, но как вы сами понимаете, будучи все-таки в плену этого бессознательного воспоминания, я стала рьяно исследовать мир мужчин. Не уподобляясь уважаемому мной Маркизу де Саду, я не буду описывать здесь свои пятилетние исследования, а расскажу о новых трещинках.
Родители само собой не говорили со мной о сексе, тщательно избегая этой темы, а когда я начала активно вести половую жизнь, о которой по идее не должна была особо ничего стоящего знать, со мной таки попытались поговорить. Бесполезно. Я, конечно, послушала, но начатый марафон бросать не собиралась. В мире взрослых оказалось интересно и приятно.
Учитывая, что метод пряника (читай - уже несвоевременного разговора) не помог, в дело вступил кнут.
Родственники не придумали ничего лучше, чем объявить всем и мне в том числе, что у меня СПИД (иной раз, когда они не очень злились, в ход вступали менее опасные заболевания, такие, скажем, как сифилис, гонорея, рак матки и т.п.). Но СПИД был их любимой фишкой.
Одним из главных аргументов на мой вопрос: "Почему вы считаете, что у меня СПИД?", они резонно отвечали: "Потому что ты очень худая и постоянно трахаешься".
Действительно весомо. В мире, где далеко не вся информация была мне доступна (потому, может, что ошибочно основным источником информации я считала родителей. Пример отличного позиционирования взрослых как самых и единственных), и где я была довольно мнительным ребенком, не оставалось ничего другого как поверить.
Я поверила, но не смирилась, в тайне начав изучать различную научную и не совсем литературу на эту тему. Сейчас я, наверное, могла бы защитить, предположим, докторскую по этому вопросу. А тогда я была худой нимфоманкой с запуганными глазами и кучей дерьма в душе.
Году на пятом марафона я немного успокоилась и в плане мужчин и в плане боязни всяких болячек (тем более анализы все-таки сдала), отъелась и познакомилась с неплохим парнем, в которого влюбилась по уши.
Итак, меня начали кормить (иногда я делала это и сама, потому как работала и зарабатывала, но поскольку совершенно не умела готовить, кормил в буквальном смысле слова меня мой любимый мужчина) и я потолстела. Причем на радостях за свою счастливую семейную жизнь поперла в ширь как на дрожжах.
Видя, что фишка о СПИДе не прокатила, родственники немного приуныли, но успокоились.
Наблюдая за тем, как быстро я отъедаюсь, они и сами стали жить если и не припеваючи, но все же лучше чем когда я жила с ними.
Налаживание их быта происходило демонстративно и с таким подтекстом, что "ты наконец-то от нас уехала, поэтому у нас теперь все так хорошо". Этот странный и непонятный подтекст я чувствовала всем своим существом. Его причину и жесткость поначалу объяснить для себя не могла, что было еще более удивительно и непонятно для меня. Резонный вопрос: а не схожу ли я с ума - из тупика никак не выводил, а должен был. Коль сняла с себя ответственность и прикрылась своим якобы сумасшествием то и лучше стать должно. Ан нет, не отпускало.
Кстати, мой уход из семьи приблизительно совпал по времени с выгоном из этой самой семьи моего отца. Воспеваемый родственниками негатив по отношению к отцу происходил из того, что отец был крайне слаб на алкоголь (со временем, после не сработавшей фишки о СПИДе, меня небезосновательно стали обвинять и в этой пагубной привычки, объясняя все генами), не умел зарабатывать деньги (это тоже станет камнем и в мой огород - опять таки гены). Со всеми этими достоинствами моего отца родственники мирились - пинали и попрекали конечно, не без этого, но мирились. Но главной ошибкой моего дорогого папани стало наличие любовницы-проститутки, которую он постоянно кормил тем, что мать готовила ему стоя у плиты с утра до вечера и открывала от нас, недоедавших детей (может этим и объясняется моя тогда постоянная худоба).
Чем не сериал?
Ну вот, отца выгнали, я ушла сама. Все вроде зажили счастливо. Я своим счастьем подпитывалась от любимого мужчины, родственники от того, что постоянно твердили (уже полушепотом, но все-таки вслух) что зажили наконец-то хорошо именно от того, что с ними больше нет меня.
Может, конечно, в этом и была часть истины. Какая разница кто ушел из семьи и из-за кого наконец все вздохнули свободно - я или отец? В чем разница, если мы очень похожи друг на друга, как внешне (что явно заметно), так и внутренним содержанием (что на протяжении всей жизни твердилось мне родственниками). Рано или поздно я бы стала точно такой же. Гены. Так что какая разница, если кому-то стало легче?
Единственным моим недостатком, который я имела в отличии от моего отца был оправдание всех и уничижение себя самой. Интересно, а это чей ген?
Представляется, что все мои родственники не такие уж и плохие. Основной их недостаток (не будем мелочными) - решение всех своих психологических проблем они перекладывают на плечи других (читай - мои), называя это любовью и заботой. Своеобразные и несколько болезненные формы иной раз принимает родительская любовь, заражая тем самым тебя и твое дальнейшее потомство. Только вот к кому сходить за таблеткой, чтобы вылечиться?
Не любить нельзя, ненавидеть - слишком саморазрушительно.
Выключите мир, вырубите меня....
Со временем, мне очень помогло сравнение меня с моим отцом - я генами могла прикрывать свой недолгий - года на четыре - беспробудный алкоголизм. Бумеранг. Только опять таки - кому от этого легче?
В пьяном угаре я смогла родить ребенка. Не то чтобы я пила во время беременности, нет. Я пила года за три до нее. Спьяну забеременела и решила родить. Правильно говорят - алкоголь отупляет мозги. Беременной ходила - ни-ни. Ни капельки. Родила, продержалась еще год и опять запила. Ребенок, спасибо Господи и тьфу-тьфу-тьфу, здоров и велик как русский богатырь.
Мальчику исполнилось три года, у меня взыграла ответственность за него, немного стало пугать количество пропитых денег и то лицо, что я видела в зеркале по утрам, дням и вечерам. Ух.
Пить бросила, начала активно контактировать с родителями и иногда, когда между нами происходят особенно ожесточенные стычки, жалею, что не пью. Очень не хочется видеть все так четко - их отношения, свою несостоятельность.
Конец моей алкогольной зависимости произошел резко и болезненно, как удар пощечины прилюдно.
На дне рождения деда, именинник изрядно выпив громко и с явным наслаждением выдал следующую фразу "Что-то Максимка твой (это мой сын) больно хлеб любит. Наверное, в детстве только хлебом и кормили от безденежья" и противненько так заржал, довольный собой.
Думаю, тогда бесполезно было нетрезвому и убежденному в своей правоте человеку доказывать, что денег у нас действительно мало, но даже на последние я старалась покупать сыну только лучшее.
Как смена кадра вспоминаю свою лучшую подругу, которая всегда успокаивала меня, если я начинала истерить, что сегодня мне не хватило ребенку на сок . День без сока или кефира, или еще чего-нибудь для мелкого мне казался катастрофой.
В общем, теперь вспоминая тот эпизод с дедом, который я назвала "корочкой хлеба", понимаю, что именно он отвадил меня от спиртного совсем.
Сейчас смотрю на своего сына, особенно когда он засыпает по вечерам и умоляю всех богов каких только знаю, да и себя саму - чего греха таить - чтобы дать ему немного большим, чем имела сама.
Страшно, но это просто от того, что трезво. Трезво смотрю на вещи и на людей. Боюсь, конечно, но сказкам стараюсь не верить и не придумывать их для себя самой.
Сказки только для того, чтобы пока рассказывать их вечером сыну, да и самой, засыпая помечтать о том, что могла бы быть, но уже вряд ли.
Но все равно мечты перед сном о лучшей жизни не спасают от вдруг подкравшегося страха. Когда вскакиваю в постели, часто дышу и думаю, что боюсь стать такой, как мои родители или еще хуже. Не понимаю, не знаю, где тот рубеж, где граница? Наверное пограничник в этом случае только собственное восприятие. Но учитывая, что все мы немного льстим себе, может быть я уже в какой-то момент переступила границу и не смогу найти дорогу назад? Или не захочу....
До чертиков боюсь услышать приговор - ты плохая мать. И боюсь вслух подумать так о своей, озвучить то, что в глубине души.
Но отгоняю от себя страх, смотрю на сладко спящего сына и прежде чем закрыть глаза и вырубиться, понимаю, что главное в моей жизни есть. Надо только почаще напоминать себе об этом.