Двое конвойных втолкнули мужчину в камеру. Пленник упал на пол, но сотрудников Министерства это никоим образом не волновало. Третий конвоир окатил мужчину водой из ведра, и только когда тот мотнул головой, стражники ушли, захлопнув за собой тяжелую дверь.
Холодная вода сделала свое дело: потерявший сознание на допросе мужчина пришел в себя и с трудом приподнял голову. До узкой кровати всего лишь метр, но это расстояние сейчас казалось непреодолимым. По левому боку стекала кровь, смешивалась с водой, образовывая темно-красную лужу. Надо бы встать, хотя бы попробовать. Мужчина медленно оперся на ладони, с трудом приподнимаясь над полом. Жгучая боль пронзила спину, и он вновь упал.
Лязгнула дверь, мужчина услышал чьи-то шаги, но даже голову поднимать не стал. Кроме ежедневных визитов конвойных, пленного посещал только табиб. Старенький, юркий, седоволосый мужчина, несмотря на возраст отлично выполнявший свою работу. Вот и сейчас он присел рядом с пациентом, неодобрительно зацокал языком, глядя на труды плача, и занялся обработкой глубокой раны с рваными краями.
- Что же ты не расскажешь, что они хотят знать? - завел свою бесконечную волынку табиб, укоризненно качая головой. На атрийском медик говорил с сильным акцентом. - Ведь шкуру с тебя живьем спустят, а так бы рассказал и уже завтра на свободе оказался.
Пленник лишь хрипло рассмеялся, но тут же пожалел об этом под натиском боли. Табиб не мог не знать, к кому приходит каждый день. Таких заключенных из Министерства не выпускают.
- Вперед ногами на свободе, - все же снизошел до ответа мужчина.
- Зря ты так, долго я тут работаю, и если кого отпустить обещают, то слово свое держат.
На это пленник ничего не ответил.
- Ну вот и все, - табиб закончил возиться с ранами и протянул руку, - давай, вставай. Нечего на холодном полу лежать.
Шипя от боли, мужчина поднялся, медленно, но зато сам. Сколько бы раз медик ни предлагал помощь, пленник ее никогда не принимал, как бы тяжело ему ни было. Мужчина добрался до кровати и упал на жесткий матрац, отвернувшись лицом к стене.
Табиб дошел до двери, коротко в нее постучал. Конвойный выпустил врача, и тот по длинному коридору направился прямиком в кабинет старшего надзирателя. Там он сообщил милорду надзирателю, что пленника нельзя трогать ближайшие три дня. Не из жалости, нет: за долгие годы работы в одной из тайных тюрем Министерства медик насмотрелся на многое и уже смело мог сказать, когда очередная встреча с палачом может стать для человека последней. Милорд надзиратель покивал головой и взмахом руки отпустил табиба.
Этот пленник доставлял надзирателю слишком много проблем, и он уже не чаял избавиться от надоевшего шпиона. Оказалось, что физические пытки на атрийца не действуют. Мужчина не ответил ни на один вопрос, заданный дознавателем, даже после того, как на допрос стал приходить палач. Вышестоящее же руководство требовало результатов. Оставалось пустить в ход психоактивные препараты, но разрешение на их использование мог дать только милорд командор, с которым надзиратель еще не успел переговорить. Решив, что откладывать дальше некуда, надзиратель запросил связь с командором.
Микаэл Мерзас ответил сразу же и с ходу поинтересовался, как продвигаются дела с пленником. Отчет за текущую неделю глава Министерства еще не получал. Выслушав неутешительный ответ, что атриец по-прежнему не отвечает на вопросы, Микаэл нахмурился. Он-то надеялся, что под пытками ведомственник быстро заговорит и после получения нужной информации заключенного по-тихому отправят на тот свет. Справиться Мерзас собирался максимум за несколько дней, но не тут-то было. Шла вторая неделя, а подозреваемый в шпионаже хранил молчание. Так долго еще никто не мог продержаться. Милорд надзиратель осторожно поинтересовался, насколько будет целесообразно применить психоактивные препараты, и Микаэл дал разрешение на их использование с завтрашнего дня. Командор не просто так опасался пускать в дело специальные вещества. Скорее всего, у ведомственника стоял блок, и ценный пленник просто погибнет, едва введут лекарство.
***
Он лежал на кровати, стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы не потревожить спину. Да, палач постарался на славу, сразу видно - любит свою работу. Одного допроса милорду старшему дознавателю хватило, чтобы понять, что пленник по-хорошему говорить не будет, и на следующий день уже пригласили палача. Впрочем, тот тоже не сильно преуспел, атриец по-прежнему на вопросы не отвечал.
Дверь камеры открылась, заставив мужчину все же повернуть голову. Конвойный принес ужин, поставил тарелку на пол и ушел. Заключенный посмотрел на еду, а потом опять отвернулся к стене. Встать с кровати сейчас казалось невыполнимой миссией. "Сколько я еще так протяну? - думал мужчина, рассматривая серую стену из грубых шероховатых камней. - Как быстро они поймут, что физическими пытками ничего не добьются, и решат перейти к психоактивным веществам? Сколько у меня еще времени?"
Мысль о побеге несколько раз приходила мужчине в голову, но это было бы чистым самоубийством. Заключенный, когда его водили на допросы, присматривался к лабиринту коридоров, запоминая повороты. Даже если бы он каким-то чудом добрался до лифта, то воспользоваться им смог бы только при помощи карты, которой у него не было. А там, наверху, неизвестно сколько охраны. Его просто пристрелят.
"Может, оно и к лучшему? - подумал заключенный. - Пусть стреляют. Зато быстро. Ага, с такими ранами боец из меня никакой, а конвойные в коридоре на поражение стрелять не станут! Знают, твари, какую ценность я представляю".
- Что, кусок в горло не лезет, атрийская собака? - участливо поинтересовался тюремщик, глядя на нетронутую пищу. За своими размышлениями мужчина даже не заметил, как снова открылась дверь камеры и вернулся тюремщик.
- Да пошел ты! - пленник, собрав остатки сил, приподнялся и плюнул под ноги конвойному.
Возмездие последовало незамедлительно. Жесткий удар дубинкой по ребрам, сопровождаемый характерным хрустом, заставил пленника скорчиться на кровати. Конвойный, как ни в чем не бывало, забрал тарелку и ушел, хлопнув дверью.
Мужчина перевернулся на спину и поморщился от боли. Одновременно о себе напомнили и спина, и ребра. Заключенный смотрел в потолок, постоянно возвращаясь к мысли о том, когда же дознаватель решится на применение психоактивных веществ и что делать в этом случае? Мысль покончить с собой в голове мужчины возникала, он даже предпринял попытку перегрызть вены, однако потерпел неудачу. Стоило мужчине поднести руку ко рту, как в камере раздался пронзительный звук, и в ту же минуту к заключенному ввалились конвойные. На ночь пленника связали. Зато атриец смог узнать, что помещение оборудовано камерами слежения.
Мужчина проклял вечную нехватку времени, из-за которой так и не дошел до специалистов, ставящих блок на психоактивные препараты. При введении любого подобного вещества блок просто прекращал мозговую деятельность человека. Пока это было единственным верным средством против таких медикаментов.
Был еще один выход - просто откусить себе язык. Этого уж точно никто не заметит, но столь неприятную процедуру мужчина оставил на крайний случай. Всевозможные варианты по спасению своей шкуры заключенный уже перебрал в голове, когда вдруг родилась мысль попытаться подороже продать свою жизнь. Чем больше мужчина размышлял над этой идеей, тем больше она ему нравилась. Оставалось надеяться, что физических сил на осуществление задумки хватит.
Объединенные Республики. Атрия
Андо Габелла расхаживал по кабинету, размышляя о том, что своего человека нужно вытащить из тюрьмы Министерства любым способом. У подчиненного не было блока против психоактивных препаратов, и если их применят, то тот заговорит как миленький. Расскажет даже то, чего никогда не было.
Мысль о штурме тюрьмы глава Ведомства отмел сразу. Это не только бесполезная трата человеческих ресурсов, но и провоцирование военного конфликта. Может быть, войну с Лебралом Габелле и простят, а вот людей, положенных на захват тюрьмы, точно - нет. Шаденские застенки уходили на несколько этажей вниз под землю и были очень хорошо укреплены. К тому же, насколько знал Андо, даже если перекрыть внешние коммуникации, подземная часть будет прекрасно функционировать на самообеспечении.
Габелла остановился у окна, перебирая в голове одну идею за другой, но ни один вариант не казался ведомственнику подходящим. "Если бы был хоть какой-то способ надавить на командный состав Министерства! Какой-то вариант заставить их отпустить пленника. Хоть что-то". Как назло, нужное не находилось. Андо прошел еще круг по кабинету, бросил взгляд на искусственный интеллект: в углу экрана стоял значок о непрочитанном отчете.
- Открыть, - велел глава Ведомства. Быстро просмотрел документ, присланный Рианом Горсеном, и вдруг замер, озаренный внезапной мыслью.
Несколько лет назад генерал Горсен женился на лебралке. Про этот брак поначалу много говорили в Ведомстве, но Риан быстро заставил замолчать самых языкастых. Габелла в это дело не лез, кто с кем спит из его подчиненных - внерангового маршала не волновало. Андо припомнил слух о том, что лебралка была отнюдь не рядовой женщиной, а приходилась кем-то близким высокопоставленному лицу в Министерстве. В этот слух глава Ведомства не верил, зная устои Лебрала, но в возникшей ситуации военный ухватился за него, как утопающий за соломинку. По внутренней связи Габелла пригласил к себе Хано Крамера.
- Господин внеранговый маршал! - Хано отдал честь.
- Идите сюда, господин маршал второго ранга, - Андо поманил подчиненного пальцем к столу и, когда тот подошел, показал ему фотографию супруги Риана. - Найдите мне все про эту женщину. Кто она, откуда приехала, когда получила гражданство Республик - словом, все, что есть. У вас сутки.
- Но это же Белинда Горсен, - ведомственник нахмурился.
- Я знаю, кем она является сейчас, но мне нужно знать ее прошлое. Выполняйте! Надеюсь, вам не надо говорить, что Горсену знать об этом не стоит?
- Слушаюсь. - Хано отдал честь и отправился выполнять поручение.
На следующий день маршал пришел к главе Ведомства с полученной информацией. Затеянное Габеллой Крамеру решительно не нравилось, особенно то, что все пришлось скрыть от Риана, который был его другом.
- Так точно, - маршал положил на стол микрочип. - Вы ведь не причините ей вреда?
- Это меня сейчас интересует меньше всего. Все люди рано или поздно умирают, не так ли? - Андо вставил чип в считывающее устройство и принялся просматривать информацию.
- А как же Риан? - маршалу очень не понравился тон главы Ведомства, а еще показалось, что Габелла уже принял какое-то решение.
- Переживет. Вы можете быть свободны, господин маршал второго ранга, - взмахом руки глава Ведомства отослал подчиненного прочь.
Габелла долго изучал добытые для него сведения и думал, как быть дальше. Слухи оказались правдой. Белинда Горсен несколько лет назад носила совершенно другое имя и фамилию и действительно была дочерью одного из командоров Министерства. В текущей ситуации это оказалось очень кстати.
С одной стороны, Андо казалось верхом подлости использовать полученную информацию. Белинда была женой одного из военных Ведомства, и вот так вот разменивать ее на одного из своих людей Габелле очень не хотелось. С другой стороны, у внерангового маршала не было иного выхода. Человека необходимо вытащить, и чем быстрее, тем лучше. Времени практически не осталось. Сутки от силы. Андо протянул руку и набрал номер, ему ответила женщина. Глава Ведомства представился и коротко изложил суть звонка, его собеседница долго молчала, а потом назвала место для встречи.
Габелла приехал в небольшое кафе в центре Атрии точно к назначенному времени. Его собеседница уже была там, сидела за одним из столиков, расположенных в углу помещения.
- Здравствуйте, Бирсен Мерзас, - на лебральском, вполне доброжелательно, поздоровался Андо.
Женщина вздрогнула, от непроизвольного движения из чашки пролился кофе.
- Вы знаете, кто я? - тихо сказала она, стараясь не смотреть на собеседника.
- Было бы странно, если бы нет, - Габелла сел напротив лебралки, облокотился спиной на спинку стула и закинул ногу на ногу. - Хоть вы и получили республиканское гражданство, следов до конца не замели. То, что стало известно мне, очень скоро узнает и милорд командор. Бирсен, обеспечить вам безопасность я не смогу.
- Мой муж, - пробормотала женщина, поставив чашку на стол и принимаясь нервно теребить край длинного рукава платья.
- Не впутывайте сюда генерала Горсена! - ведомственник подался вперед, от расслабленной позы не осталось и следа.
- Я не вернусь к отцу, - вся нерешительность лебралки куда-то пропала. Она вскинула голову и упрямо посмотрела на Габеллу. - Лучше убейте меня.
- Почему нет? - Андо пожал плечами, позволяя себе легкую улыбку.
- Вы... Вы все продумали!
- Разумеется. У тебя пять минут на размышления, - все доброжелательные нотки из голоса внерангового маршала исчезли, и он снова откинулся на спинку стула.
Женщина вновь принялась теребить рукав платья, она чувствовала себя загнанной в ловушку. Вернуться к отцу было немыслимо, в лучшем случае ее пристроят прислугой к какому-нибудь дальнему родственнику. Ведь на планах милорда командора выдать дочь замуж можно поставить крест. В худшем - просто убьют. Остаться тут? Так Габелла сдаст ее со всеми потрохами. И что потом? Жить в постоянном страхе, видеть в каждом незнакомце людей командора? Разве для этого она сбежала из дома?
- Что ты мне скажешь? - задал вопрос Габелла, посмотрев на часы и убедившись, что отведенное на раздумья время истекло.
- Я согласна на ваши условия, милорд глава Ведомства, - тихо произнесла Бирсен, опуская голову. Пальцы потянулись было к многострадальному рукаву, но женщина удержалась от любимой привычки, сжав ладонь в кулак. - У меня нет другого выхода.
- Очень хорошо, тогда слушай внимательно, - Андо придвинул стул ближе к столу, сел поудобнее и только потом начал говорить, слегка понизив голос.
Риану о разговоре с Габеллой женщина ничего не рассказала. Сначала она хотела было поговорить с мужем, но потом вспомнила его слова, сказанные еще в начале отношений: "Я не потерплю лжи и недомолвок". Успев познакомиться с далеко не ангельским характером Риана, лебралка промолчала. Не все ли равно, за что он возненавидит ее в итоге, за шпионаж или за ложь?
В Объединенных Республиках было восемь утра, когда Андо набирал номер Микаэла Мерзаса, нисколько не заботясь о том, что в Лебрале сейчас половина пятого. Глава Ведомства собирался предложить милорду командору очень выгодную сделку.
Лебрал. Шадена
Утро для милорда командора началось со звонка по одному из закрытых каналов. Ругаясь себе под нос, мол, кого несет в такую рань, и спешно надевая халат, Микаэл добрался до искусственного интеллекта и нажал кнопку.
- Доброе утро, милорд командор, - сухо поздоровался глава Ведомства Андо Габелла, одетый в безупречно сидящую по фигуре форму. - У меня есть для вас интересная информация, - последнее слово прозвучало с какими-то нотками превосходства, словно военный знал некий секрет, а его собеседник пребывал пока в счастливом неведении.
- Я вас внимательно слушаю, господин глава Ведомства, - с трудом подавив зевок, хриплым ото сна голосом отозвался Мерзас, стараясь говорить максимально бесстрастно, будто каждый день поступают звонки от потенциального противника с различными предложениями.
Чем больше говорил Габелла, тем быстрее слетали остатки сна с Микаэла. Андо видел, как менялось лицо собеседника. Еще недавно слипавшиеся глаза теперь нехорошо щурились, в них разгоралась злость. Выражение лица командора из добродушно-сонного стало в какой-то момент решительным. А к концу монолога Мерзас был похож на готового к броску хищника, единственное, что портило картину, по мнению Габеллы, - это домашний халат на собеседнике, совершенно не вязавшийся с выражением лица военного.
- И вот мое предложение: вы возвращаете в Атрию моего человека в обмен на вашу дочь, - произнес Андо и сделал небольшую паузу, словно оценивая реакцию собеседника. - Самолет Ведомства будет в аэропорту Шадены через час.
- Какие у меня гарантии? - Микаэл смотрел на главу Ведомства, спокойно сидевшего в кресле.
- Никаких, - Андо развел руки и вновь сложил их перед собой на столе, сцепив пальцы в замок, - кроме моего слова.
- Не боитесь, что я не выполню свою часть уговора? - командор позволил себе снисходительную улыбку и склонил голову немного набок.
- Вы же понимаете, милорд командор, что в этом случае останетесь проигравшей стороной? Если мой человек умрет, я брошу все силы на защиту миледи Бирсен. Когда же ваши люди за ней явятся, а они явятся, возьму их с поличным. Раздую шумиху в прессе, международный скандал, мол, Министерство нападает на граждан Республик, назову вашу роль в этом деле. Вы никогда не отмоетесь, милорд командор, - внеранговый маршал с удовольствием отметил, как побагровело от злости лицо собеседника.
- Мои люди никогда не признаются, кто их послал! - Мерзас подался вперед, резко мотнул головой и даже махнул рукой в негодовании, словно и допустить не мог подобной мысли.
- Вам знакомо название "Вечный плен"? Представляете, на что пойдет человек, если ему пообещать, что он выйдет оттуда живым? - теперь наступил черед главы Ведомства снисходительно улыбаться. Он даже откинулся в кресле, позволив себе слегка ссутулиться и приготовившись наслаждаться произведенным эффектом.
Мерзас кивнул. Если верить официальным слухам, в этой тюрьме Республик на одного заключенного приходилось до пяти конвойных и пара арг. Выведенные в бестиарии Ведомства ядовитые свирепые ящерицы оказались куда практичнее служебных собак.
В камерах сутками напролет горел свет, а любые контакты преступников между собой или с внешним миром были исключены. Даже на прогулки людей выводили индивидуально. В то, что сообщали неофициальные источники, верить не хотелось. Шаденские застенки, по сравнению с "Вечным пленом", можно было назвать курортом.
- А еще мы можем выяснить, чьи палачи и фармакологи работают лучше, ваши или наши. И не забывайте, что обвинить в шпионаже выходца из Лебрала очень просто. Никто толком и разбираться не станет, откуда взялись улики. Что делают в таких случаях, вы, я думаю, знаете, - продолжил Андо, выпрямляя плечи, в его голосе зазвучали нотки металла. - Выбор за вами, милорд командор.
- Я согласен, - процедил сквозь зубы Микаэл, с трудом удержавшись от того, чтобы не хватить от досады кулаком по столу, и оборвал связь.
- Всегда приятно побеседовать с умным человеком, - глава Ведомства улыбнулся темному экрану и перевел взгляд на карту на стене.
На границе с Лебралом дежурство несли "Гарпии" и "Химеры", недавно прошедшие окончательное тестирование и поставленные на вооружение Ведомства. Обе модели самолетов были прекрасны, и, насколько знал Андо, условный противник их еще не видел. А вот и повод продемонстрировать новые смертоносные машины.
Внеранговый маршал на несколько минут задумался, чем бы похвастаться перед соседями, и выбрал "Химеру": от "Гарпии" ее отличало более легкое, но от этого не менее эффективное вооружение.
Традиция демонстрировать друг другу новые достижения в военной сфере между Республиками и Лебралом существовала давно и брала свое начало с парадов. Технику прогоняли в столицах перед посольствами не самых дружественных стран, чтобы видели и боялись. Первый президент Республик Раймонда Морган положила конец парадам, посчитав их слишком затратными для находящейся в экономическом кризисе страны. Вместо этого Раймонда предложила Ведомству выставлять на границы новое вооружение и оттуда уже показывать. Мероприятие возымело успех, меньше чем через месяц почти прекратились провокации со стороны Масцари и Лебрала, еще через два - три небольших республики присоединились к союзу, предложенному Атрией.
Габелла связался с приграничной базой в Равайне, объяснил задачу и велел через час направить в Шадену одну из "Химер". На всякий случай глава Ведомства приказал поднять в воздух остальные самолеты, чтобы держались в непосредственной близости от границ Лебрала.
Микаэл, торопливо одеваясь, несколько раз безуспешно пытался связаться со старшим надзирателем для отмены вчерашнего приказа. Тот то ли еще не прибыл на службу, то ли куда-то отлучился из кабинета. Сидеть и ждать дома Мерзас никак не мог и отправился в тюрьму лично, очень надеясь, что препаратами не решили воспользоваться уже с полуночи. В этом случае сделка с Габеллой пойдет псу под хвост.
Командор едва дождался, когда машина с тонированными стеклами остановится на тюремной стоянке, распахнул дверь и чуть ли не бегом направился к главному входу. Махнув рукой вскочившему при появлении высокого начальства охраннику, Микаэл пошел сразу к лифту, нажал кнопку нужного этажа. Командор беспокойно заходил кругами по кабине, а потом крепко стиснул руками поручень, прижался лбом к холодной стене. Стараясь хоть немного успокоиться, несколько раз глубоко вздохнул.
Большинство помещений тайной тюрьмы Министерства располагались под землей. На поверхности оставались лишь хозяйственные объекты и жилой комплекс для обслуживающего персонала.
Протяжный вой сирены милорд командор услышал, еще будучи в лифте. Сердце на секунду замерло, а потом забилось чаще: Мерзас был уверен, что тревогу подняли бы только из-за заключенного номер восемнадцать, больше было просто не из-за кого. Ругая про себя еле ползущий, а на самом деле скоростной лифт, командор с трудом дождался, пока кабина остановится на минус третьем этаже. Микаэл выскочил в коридор и тут же столкнулся с одним из конвойных.
- Что тут, черт возьми, происходит? - тон Мерзаса не сулил ничего хорошего.
- Этот проклятый атриец завладел оружием и уже уложил... - мужчина судорожно вцепился в служебный пистолет, словно тот был единственной защитой. В голосе подчиненного слышались истерические нотки.
Дослушивать окончание фразы Микаэл не стал, а бросился вперед по коридору. Возле камеры столпились конвойные, явно не знающие, что предпринять.
Утро в тюрьме начиналось по раз и навсегда заведенному порядку. Угрюмый конвойный разносил по камерам нечто, размазанное по тарелкам, что называлось здесь кашей. Оставлял еду и уходил, чтобы вернуться через четверть часа. Не успел съесть - остаешься голодным. В первый же день заточения подозреваемый в шпионаже попытался напасть на тюремщика, но тот нажал какую-то кнопку принесенного с собой пульта, и заключенный получил ощутимый удар током от силовых браслетов, сковывавших ему руки. После нескольких допросов наручники использовать перестали: сил на сопротивление у пленника не осталось.
В это утро вместо привычного конвойного появился новый. Высокий мужчина спортивного телосложения в накинутом поверх коричневой с черными вставками формы халате.
- Заключенный номер восемнадцать, сесть! - отдал тюремщик приказ.
Мужчина, стиснув зубы, команду выполнил, стараясь садиться как можно аккуратнее, не только чтобы не тревожить рану на спине и ребра, но и чтобы сберечь остатки сил.
- Руку, - заученным движением конвойный сунул руку в карман, и в его ладони появился шприц.
Кажется, шутки кончились, если действовать, то именно сейчас. На секунду заключенный засомневался в правильности принятого ночью решения. Это в голове все казалось логичным и должно было сработать, на деле же могло получиться иначе.
- Руку! - в голосе конвойного послышалось недовольство, а губы сжались в тонкую линию.
Дальше медлить было нельзя. Мужчина, собрав остатки сил, прыгнул на тюремщика. Не ожидавший нападения конвойный даже отшатнуться не успел, шприц выпал из руки и откатился куда-то в сторону.
- Лежать, сука! - задумавшему продать свою жизнь подороже пленнику удалось выхватить из кобуры тюремщика пистолет, и теперь его дуло было направлено как раз на конвойного.
На шум драки в камеру вбежали еще человек десять и нерешительно остановились на пороге.
- Первого, кто решит шевельнуться, я пристрелю, - пообещал мужчина, с трудом вставая на одно колено. Из такого положения стрелять удобнее, чем лежа. - Ты, - пленник посмотрел на первого конвойного, - отойди к своим.
Спорить тюремщик не стал и проворно перебрался к двери. Где-то в коридоре завыла сирена, оповещавшая о чрезвычайной ситуации.
- Положи оружие, - один из конвойных сделал полшага вперед, примирительно поднимая вверх руки. Он старался вести себя спокойно, и только едва подрагивающие пальцы выдавали волнение.
Заключенный выстрелил, обозначая всю серьезность намерений. Тело упало на пол, а конвойные тут же подались назад.
"Осталось девять зарядов, - отметил мужчина, - еще восьмерых можно уложить, и последний для себя".
Ценность заключенного номер восемнадцать знали все, а потому и не спешили пускать оружие в ход. Командор, растолкав своих людей, оказался в первом ряду.
- Еще один шаг, милорд командор, и вы присоединитесь к вот этим, - мужчина подбородком указал на два тела с обугленными ранами в области сердца.
Второго конвойного пленник отправил на тот свет буквально несколько минут назад. Дурак, решивший, что на внезапное нападение заключенный не успеет среагировать.
- Морган, положите оружие, - Микаэл спешно расстегнул кобуру на поясе, вытащил пистолет и, передав его одному из тюремщиков, поднял руки, - я безоружен.
- Черта с два, за дурака меня держите? - Алехандро усмехнулся.
- Все обвинения в шпионаже с вас сняты за отсутствием доказательств. Самолет Ведомства скоро будет в аэропорту Шадены, - Мерзас сделал полшага вперед, отчаянно надеясь, что ведомственник с ходу его не пристрелит.
Морган опускать пистолет не торопился, слишком уж это походило на очередную ловушку. Один раз он уже вляпался, попав сюда. Второго не будет.
- С чего мне вам верить?
- Я понимаю ваши опасения. Сейчас мы выйдем отсюда, я пойду впереди, оружие останется у вас, - Микаэл обернулся к своим людям. - Я повторяю. Обвинения в шпионаже с бывшего подозреваемого сняты. Убрать оружие! Разойтись по местам! - командор вновь повернулся к Моргану. - Этого достаточно?
- Вполне, - Алехандро медленно поднялся, держа на прицеле Мерзаса, подождал, пока камера перед глазами перестанет кружиться от внезапно нахлынувшей боли. - Идите.
Микаэл жестом велел своим людям разойтись по местам. Подчиненные недовольно переглянулись. Вот так просто отпустить атрийца, только что уложившего их коллег? О чем только думает милорд командор? И все равно, что обвинения сняли. Тут уже дело личное.
- Я должен повторять дважды? - тон Мерзаса не сулил ничего хорошего.
Конвойные нехотя разошлись по своим местам. Трупы и камеру уберут позже, для этого есть специальные люди. Микаэл направился по коридору к лифту, стараясь идти не слишком быстро, чтобы Морган мог успеть за ним. Отвлекаясь от направленного в спину пистолета, командор подумал о том, что еще не получал от авиации сообщений о прибытии самолета Ведомства, а по идее должен был бы.
Приложив карту к считывающему устройству, Микаэл открыл тяжелую дверь и подошел к лифту. Кабина никуда не уехала - видимо, там, наверху, посчитали, что командору по силам взять ситуацию под контроль. Морган оперся о поручень, опуская дуло пистолета вниз, давая руке отдохнуть.
- Вы можете убрать оружие, господин маршал, - Мерзас говорил на атрийском с легким акцентом.
- Чтобы вы сдали меня наверху своим людям? - Алехандро усмехнулся.
- Я обещал Габелле, что вы вернетесь на родину живым.
Морган недоверчиво посмотрел на командора. Оказавшись в тюрьме Шадены, маршал меньше всего рассчитывал на поддержку Ведомства. Да и что они могут сделать? Не штурмом же брать застенки?
- Вижу, вы мне не верите? Ваше право, - Мерзас вздохнул.
- А вы бы поверили?
Лифт остановился, командор шагнул вперед, еще до открытия дверей, закрывая собой Моргана. Внутреннее чутье не подвело Мерзаса, в коридоре выстроились конвойные, направив дула пистолетов на кабину. Стой впереди атриец, огонь на поражение открыли бы незамедлительно.
- Убрать оружие! Разойтись! - отдал приказ Микаэл.
- Милорд командор, за вами... - нерешительно начал говорить один из конвойных.
- Убрать оружие! Разойтись! - не давая тюремщику закончить фразу и не желая что-либо объяснять своим подчиненным, повторил Мерзас.
На этот раз его послушали, люди расступились. Микаэл торопился покинуть тюрьму, пока о его самовольстве не узнали в Министерстве. Вроде бы все шло хорошо, но внутренний голос тихонько шептал, что в любой момент удача может изменить.
- Морган, вы можете идти быстрее?
- А сами-то как думаете? - огрызнулся Алехандро.
Командор с маршалом вышли на залитый солнцем двор, и Морган невольно зажмурился. Несколько недель без дневного света не прошли даром. Мерзас открыл дверь кара перед Алехандро, и лишь когда атриец сел, занял свое место за рулем. Ворота тюрьмы открылись, пропуская машину.
Аэропорт Шадены был разделен на две зоны: гражданскую и военную. Машину командора без лишних проволочек пропустили к взлетной полосе, где уже стоял самолет Ведомства.
Посмотреть на совершившую посадку в аэропорту Шадены "Химеру" пришел весь командный состав военных. Лебральцы стояли на приличном отдалении от боевого самолета Ведомства и перешептывались. Посплетничать и правда было о чем: крылатая красавица небесно-голубого цвета с беспорядочно разбросанными по корпусу белыми пятнами зашла в воздушное пространство Шадены невидимой для радаров. Самолет обнаружили только в тот момент, когда пилот запросил разрешение на посадку. Люди опасливо косились на открытые орудийные порты, хотя все прекрасно знали, что это всего лишь дань уважения к извечному противнику. Создавалось впечатление, что "Химера" хвастается новейшим вооружением, хотя, может быть, так оно и было на самом деле.
Алехандро не без труда выбрался из машины, оттолкнув руку попытавшегося помочь ему командора, и медленно зашагал к трапу. Пока Морган шел, он все время ожидал выстрела в спину. Атриец был первым, кто вышел из Шаденских застенков живым после обвинения в шпионаже. Ведомственник взглянул на ступени трапа и, морщась от боли, стал подниматься. Оказавшись в самолете, Алехандро почувствовал, как его оставляют силы, и осел на пол, прежде чем кто-либо из команды успел его подхватить.
***
По дороге домой Микаэл размышлял о том, что, скорее всего, его карьере пришел конец. Формальных полномочий на освобождение Моргана у Мерзаса не было, но желание заполучить сбежавшую дочь было слишком сильным, чтобы командор мог от него отмахнуться. Испокон веков в Лебрале сохранялись определенные традиции. Женщины не имели практически никаких прав и обязаны были подчиняться решениям главы рода.
У Микаэла Мерзаса была одна-единственная дочь и несколько сыновей. Бирсен получила хорошее воспитание и образование в одном из лучших высших учебных заведений Лебрала. В институт уезжала тихая, скромная девушка, но вернулась она оттуда совсем другим человеком. Она узнала, что есть страны, где живут совершенно иначе, где женщины вольны сами распоряжаться своей судьбой. Теперь Бирсен хотела другой жизни, но была слишком благоразумна, чтобы рассказывать о своих мечтаниях отцу.
Перемен в характере дочери Микаэл или не заметил, или не придал им значения. Командор поставил Бирсен перед фактом, что через три месяца отдаст ее замуж за очень влиятельного человека. Девушка склонила голову в знак согласия, а спустя две недели сбежала. Посланные по следам дочери люди найти девушку не сумели, ее след терялся на территории Объединенных Республик. Получить хоть какую-то информацию от заклятых врагов Микаэл так и не смог.
Свадьбу пришлось отменить, а милорд командор еще долго слышал за спиной, что даром занимает свой пост. Такая ответственная должность не должна принадлежать человеку, неспособному навести порядок в собственной семье. Однако в лицо говорить эти опасные слова Микаэлу никто не рисковал. Фамилия Мерзас имела определенный вес в Лебрале, и такие речи могли дорого обойтись.
Вот почему предложение главы Ведомства об обмене подействовало на Микаэла как красная тряпка на быка. Желание заполучить Бирсен обратно взяло верх над интересами Министерства.
За время в поездках Микаэл успел подчистить все файлы по делу Моргана, и теперь они выглядели безупречно.
Спустя два дня Мерзас получил письмо:
"Милорду Микаэлу Мерзасу, командору Министерства. Я не стану оправдываться перед Вами за свой побег, я хотела быть свободной женщиной, и мне это удалось. Я знаю, что Вы не дадите мне жить спокойно и отыщете хоть на дне моря, а потому у меня не остается иного выхода. Когда письмо окажется у Вас, меня уже не будет в живых.
Вчера ко мне приходил милорд глава Ведомства и рассказал про заключенную между вами сделку. В отличие от Вас, мне дали право выбора как гражданке Объединенных Республик. Милорд Габелла сказал, что не сможет гарантировать мне безопасность. Я же не хочу провести остаток жизни в постоянном страхе за себя, мужа и сыновей, постоянно оглядываться и видеть в каждом незнакомце Ваших людей. Теперь у меня с милордом Габеллой есть своя договоренность: или казнь по обвинению в шпионаже, или яд. Так или иначе, я умру свободной женщиной. Прощайте, отец. Ваша дочь Белинда Горсен (Бирсен Мерзас)".
Микаэл несколько раз перечитал письмо от дочери и тяжело вздохнул. Обмана со стороны Габеллы не было, ведомственник просто поступил по-своему, предоставив Бирсен выбор между возвращением к отцу и свободой. В этот же день командор подал в отставку, сославшись на то, что семейные обстоятельства не позволяют ему продолжать дальнейшую службу в Министерстве. Отставку приняли и даже не стали поднимать шум из-за действий Мерзаса.
***
Андо Габелла вошел в палату к Моргану.
- Как ваше самочувствие, господин маршал?
- Бывало и получше, - Алехандро хотел было приподняться на постели, но не смог.
- О том, как ты попал в самую простую ловушку, глупый мальчишка, расскажешь мне, когда поправишься и вернешься на службу.
- Так точно, господин внеранговый маршал, - Морган через силу отдал честь.
Габелла лишь махнул рукой и, пожелав подчиненному скорейшего выздоровления, отправился в Ведомство.
Эпилог
- Господин внеранговый маршал, - Риан Горсен вошел в кабинет и отдал честь.
- Вольно.
Ведомственник приблизился к столу и положил на него какой-то лист. Андо Габелла с удивлением увидел, что это копия письма Бирсен отцу. Получается, зря они старались скрыть правду от генерала.
- И давно ты узнал? - Андо посмотрел на подчиненного.
- Сразу после того, как она его написала. А что это за дело со шпионажем?
- Всего лишь блеф, - Габелла вздохнул, - кто же знал, что эта дура... - глава Ведомства прикусил язык, поняв, что сказал. - Извините, господин генерал. Если бы Министерство не отпустило Моргана, я предъявил бы вашей жене обвинение в шпионаже.
- Но Морган на свободе, - жестко отозвался Риан, желавший докопаться до правды.
- Бирсен поторопила события, схватившись за яд. Она знала, какой человек ее отец, и не верила, что он пойдет на сделку. Мне пришлось пустить в ход версию о шпионаже, чтобы смерть вашей жены не показалась странной.
Генерал несколько минут молчал, собираясь с мыслями.
- Разрешите идти? - Риан все для себя выяснил.
- Идите, - внеранговый маршал кивнул, а когда его подчиненный оказался у дверей, неожиданно произнес: - У меня не было иного выхода. - Оправдываться Андо не собирался, но и молчать оказалось выше его сил.
- Я знаю и переживу. Безопасность страны превыше всего. - Ведомственник остановился, положив ладонь на ручку двери. - А дети... Им всю правду знать не обязательно, еще неизвестно, кем они вырастут. Господин внеранговый маршал, - Риан кивнул Габелле.
- Господин генерал.
Оставшись один, Андо откинулся в кресле, поморщился и потер виски, словно у него болела голова. Вроде бы все сделано правильно, так почему же на душе как-то погано?