Аннотация: Один из самых первых рассказов. На чаше весов счастье одной маленькой деревеньки и слава первооткрывателя. Что выберет герой?
Контакт
- Ну, давай, рассказывай, как все прошло? Нюхом чую, ты привез с собой сенсацию, не зря же такие телеграммы слал за безумные деньги. На счет этого не беспокойся, все оплатим. Васенька, не молчи, говори скорей! Это оно? То есть он? Контакт?
--
Нет, Павел Петрович, нет там ничего. Глупые слухи... Просто глупые слухи.
...
Ненавижу врать. Вот видит Бог, никогда не любил ни врать, ни умалчивать. Василий Иванов всегда славился безотказной правдивостью. То есть, я, Василий Иванов, совсем никогда не обманывал никого, даже по самым незначительным пустякам. Но вот в этот раз... Однако, чутье мне подсказывает, что вы ничего не поймете, пока я не расскажу вам все с самого начала, без малейшей утайки. И будьте уверены, я расскажу абсолютно все, что увидел и услышал, а вот судить об этом невероятном происшествии и решать, правильно ли я поступил, советую вам уже после моего рассказа. Так вот, все началось ранним утром восемнадцатого июня...
Да, восемнадцатого июня, когда поутру меня разбудил маленький пузатый садист. Этот вредный желтый будильник уже давно было пора отправить на помойку, но я держал его как реликвию, которая напоминала мне об ушедшей молодости, студенческих годах и прочих вещах, утерянных, к сожалению, навсегда. Нет, я вовсе не такой уж и старый, через месяц с небольшим мне грянет двадцать шесть, однако по природе я немного романтик и слегка фетишист, потому всегда храню самые разные вещи в самых необычных местах. Так вот совсем недавно от меня с визгом убежала подружка, когда, заглянув в мой холодильник, там обнаружила скелетик крысы и ветхий учебник по астрономии, тут же свалившийся ей на голову с верхней полки. Ей, конечно, невдомек, что эти вещи очень важны для меня и потому просто не должны находится в жаркой от нагретого июньского солнца квартире, но объяснить такие прописные истины я ей не успел. Я...надеюсь, я не забыл вам сказать, что работаю в научно-исследовательской лаборатории, занимающейся вопросами различных паро-нормальных явлений? Вот так всегда, я еще, ко всему прочему, и ужасно рассеянный. Даже недавно забыл закрыть воду в ванной, отчего квартира на некоторое время превратилась в малый филиал земли в эпоху Мирового Потопа, и, к моему ужасному горю, промокли все бумаги по секретным разработкам США и чеки из булочной. Вот так и живу. Но...Боже мой, я отвлекся, за что прошу прощения, постараюсь больше так не делать. Итак, в то утро я проснулся намного раньше, чем это следовало и хотелось вообще. До утра я изучал странный случай похищения животного внеземной цивилизацией в Оклахоме, заняться которым меня попросил Павел Петрович.
Павел Петрович наш директор. Мужчина, свято верующий, что разгадка всего находится под самым нашим носом, но увидеть ее нам никак не удается по причине природной дальнозоркости. Потому он и гоняет нас по кругу, заставляя в каждом деле придираться к любым, даже самым незначительным и незаметным на первый взгляд мелочам. Так вот я разбирался, почему же в этой самой Оклахоме пришельцы похитили пятнистую буренку. Не рыжую, не черную или в мелкий кружочек, а именно пятнистую, в темно-коричневую крапинку. Разгадки я так и не нашел и пришел к выводу, что у них там тоже есть вкусы, и эта буренка им показалась наиболее привлекательной. А потом я, к своему стыду, уснул прямо за столом при включенной лампе и работающем в другой комнате телевизоре. Но будильник мой настоящий, советский, поэтому его звонок, кажется, слышит по утрам весь дом, не удивительно, что меня он разбудил даже находясь под одеялом на кровати. Я продрал глаза уже будучи в ужасном настроении, а это несанкционированное истязание нервов совсем подорвало мою веру в человечество. Вот с таким настроем, отыскав будильник и стукнув его пару раз об стол, иначе его нельзя было заставить замолчать, я пошел на кухню готовить завтрак. Телевизор, перестав показывать "снег" и принявшись сообщать мне новости голосом обаятельной ведущей, даже не привлек моего внимания, пока женщина не начала говорить что-то о паро-нормальных явлениях в каком-то глухом краю нашей родины. Вот на этом месте я скорее схватил бутерброд в рот и побежал в зал, где показывали соседей этой самой деревушки. Те, беспрестанно окая и употребляя такие слова, которые в лексиконе современных людей уже сложно услышать, говорили о необычном, беспрестанном "бесовском" свечении, не прекращающемся ни на минуту, над деревней. Тоже определение получил и постоянный шум, и странные звуки, больше напоминающие "двигатель трактора председателя, когда тот еще работал". Однако когда стали показывать саму деревню, ничего необычного, кроме довоенных машин, помнящих еще Сталина, не было обнаружено. Жители деревни вообще не понимают, с чего это соседи так говорят, не иначе как "завидуют их лучшим удоям на все деревни в округе". Дальше пошли предположения и прочая дребедень, так что я выключил телевизор и немедленно, не успев проглотить бутерброд и подавившись им на пятом скачке к комнате, натянул на себя свитер с брюками. Выбежал из квартиры и, загремев ключами, улетел вниз по лестнице. У меня словно выросла пара крыльев за спиной. Я спешил поделиться своим наблюдением с шефом. Это же надо, такие вещи у нас под самым носом! Вот радости-то будет. А может, мне даже позволят съездить туда! Так я пробежал пару метров, пока не угодил ногой в широкую лужу, которая заставила меня немного охладится и здраво поразмыслить. А ну как это действительно только домыслы соседей? И нет в этой деревне никаких ненормальных вещей, а только невероятно удойные коровы? Что же мне тогда делать? Опять подвергаться насмешкам коллег, работавших в этой лаборатории только по причине неплохой зарплаты и неопределенности наших занятий? Так или иначе, я решил поделиться с шефом, а там посмотрим...
Павел Петрович сегодня был не в духе - его "Жигуленок" уже с утра отказался работать, поэтому наш великий шеф добирался до работы на собственных двух колесах, которые всегда под рукой. Он хмуро пускал колечки "Беломора" в воздух и что-то бормотал, когда я, окрыленный, вбежал без стука в его кабинет.
У нашего неповторимого босса есть очень запоминающийся, я бы даже сказал, фирменный, взгляд, по которому все понимают, что в это время его лучше не трогать. Мы между собой называем этот взгляд "партийным". Этим вот самым партийным взглядом меня и встретили утром в кабинете, но я совсем ничего не заметил, тут же, по привычке, усевшись на стол шефу, потому что на стул садиться было всегда очень рискованно.
Нет, я, конечно, не ожидал, что меня станут носить на руках и петь мне дифирамбы, но все-таки хоть какой-то реакции я ожидал...но не дождался. Потому что, я так понял, что босс до сих пор был в мыслях о стоимости починки своего железного коня, и мое предположение о будущем открытии было принято холодно и молча. Павел Петрович снова что-то забурчал и ворчливо предложил мне самому съездить туда и проверить. На большее я и рассчитывать не мог! Всегда знал, что под маской этого непробиваемого ничем человека кроется великий ученый и просто очень хороший человек. Коллеги снова принялись подшучивать надо мной, что, мол, на подходе еще одно открытие, наподобие инопланетного присутствия на даче у бабки Глафиры, у которой начали пропадать вещи, а по ночам на заднем дворе раздавались непонятные шумы и светились странные огоньки. Тогда я тоже кинулся разведывать, но оказалось все достаточно прозаично - сыну бабки Глафиры перестало хватать на водку, а по ночам они с друзьями на заднем дворе на деньги от проданных вещей распивали водку и курили, отсюда дым и шум...Долго я потом не мог отвязаться от назойливых шуток, но больше всего тогда пострадала моя вера в себя, но теперь...теперь меня просто обязан был ждать успех!
Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела, каждым нейроном мозга, когда в поезде смотрел в окно на удаляющие деревья малороссийской глубинки. По бокам потянулись кусты и поля, цивилизация уже давно ушла в горизонт. У меня все мелькали мысли о том, что же такое меня ждет.
Знаете, вы можете подумать обо мне, как о безнадежном мечтателе, ведь никаких доказательств нету, и вообще неизвестно, что же есть на самом деле, но я свято верю, что мы совсем не одни в нашей огромной вселенной, иначе, зачем же она такая огромная? И работаю я в своем бюро из-за своей искренней веры, давно уже перестав обращать внимания на всякие уколы со стороны знакомых и родителей. Не думаю, что был бы я сейчас счастлив, работая доктором в какой-нибудь больнице, даже зарабатывая намного больше, чем символические две с половиной тысячи у себя в бюро. Но, я снова прошу прощения, меня вновь унесло очень далеко. А между тем, когда я приехал с тысячей отпускных в кармане на заброшенную станцию полуразвалившегося города, то вовсе не чувствовал себя самым несчастным человеком на свете, хотя пейзаж был более чем печальный.
Небольшие домики, ютившиеся поближе друг к другу, словно бы поддерживая. Кошки с печальными глазами и выпирающими ребрами, глодающие давно обглоданные рыбьи головы, и хмурые, вечно всем недовольные сами жители, из-под лобья смеряющие тебя такими взглядами, будто приехал еще один нахлебник на их бедные, забитые ежедневными проблемами головы. Мне предстоял еще долгий поход пешком по болотам вглубь этого района, где и располагалась деревня Мумуевка.
Мне всегда было интересно, откуда у наших деревень берутся названия. Ох и башковитый же у нас народ, раз появились Забердяевка, Куриловка, Бухалово, Замышевка? и прочие колоритные имена самых разных деревень нашей родины. А сколько их еще, не известных науке?
Думаю, я не стану вам во всех подробностях описывать, каких проблем и лишений мне стоило добраться до той самой Мумуевки, если сапоги промокли в первые же пять минут и рюкзак непрестанно падал из-за тонких протершихся лямок. Я не считаю себя хлюпиком, слава Богу, росту во мне сто девяносто, но пробираться по дремучим болотам русской глубинки, это вам не перепрыгнуть лужу в центре города. Поэтому когда на горизонте забрезжила суша, а за ней и какое-то подобие жилья, во мне проснулась надежда, что я не останусь навсегда в этом Богом забытом месте.
Громко чавкая под ногами, жижа отпустила меня, и я кинулся навстречу покосившемуся окраинному дому, сбитому из старых, прогнивших бревен. Время было вечернее, и постепенно наступал холод, мои же сапоги вовсе не был на такое рассчитаны. В такой ситуации тот небольшой дом мне казался самым лучшим, что было придумано за всю долгую историю человечества, особенно если бы в нем была теплая печь и пара носков.
Дверь мне открыла полная, добрая и с виду очень веселая старушка, осторожно оглядевшаяся и, поправив платок, окая, спросившая "чего, касатик, нада?". Хозяева поначалу не хотели вселять меня, но когда увидели мое бедственное положение, то сжалились, ибо в русских деревнях народ всегда был отзывчивее и добрее. Потому уже через полчаса я переоделся в какой-то старенький, но чистый и аккуратно заштопанный тулупец, а ноги мне грели теплые, стоптанные сапоги хозяина.
Сам хозяин, высокий и крепкий еще мужик, твердо стоящий на ногах, тут же спросил, зачем я сюда явился, а когда услышал, что я вовсе не журналист, и не репортер, и не прочая "нечисть городская", то заметно повеселел и даже угостил меня собственным самогоном, крепким, как и он сам.
Относительно согревшись и поговорив по душам с хозяином, во мне проснулся голод ученого. Я спросил, можно ли мне погулять по деревне, на что получил утвердительный кивок головой и инструкции, по какому столбу потом найти этот дом.
Сама деревня была относительно небольшой, с присущими всем деревням признаками, такими как коровник, стоящий на хорошо сделанных подпорках и чистый внутри, с несколькими рядами ухоженных крупных коров; деревенским клубом, стоящим в середине деревни и оббитым чистым железом, почти не проржавевшим. В общем и целом, деревня производила очень хорошее впечатления, вызывая чувство ухоженности, самодостаточности и неопределенного ощущения чего-то необычного. Редко, я бы сказал, увидишь в наших деревнях такие аккуратные дома, подметенные улицы. Жители тоже оказались обычными...пьянчужки бродили там и сям, женщины таскали воду, дети, сверкая босыми грязными ножками, носились по улицам, иногда пробегая прямо под ногами фыркающих лошадей. На меня смотрели с некоторой опаской, но неприязни никто не выказывал. Так я бродил по деревне до самого вечера, пока люд не исчез в своих домах, а мрак не стал настолько непроницаемым, что столб найти удалось только по чистой случайности.
Дед Макар постелил мне на лавке. Вспомнив про телевизор и про удои, которыми хвастались жители, я просил у хозяйки, как же они молоко свое отвозят в город, и узнал, что раз в неделю приезжает машина. Она привозит иногда газеты и прочую мелочь, и отвозит несколько жителей в город, вместе с молоком, а вообще, здесь почти никто на продажу ничего не отвозит, живут со всем своим. Я еще раз подивился этому, а потом, взбив большую подушку, улегся спать.
И вот теперь, дорогие слушатели, мы подошли к самой неординарной части моего рассказа. Я еще раз повторяю, что все это чистая правда, ничего я не приврал, ибо делать этого не люблю, и у других не терплю.
Ночью меня все терзали непонятные сны, в которых я метался среди странных огней, а поутру, когда закряхтела бабка Астафья, хозяйка, я проснулся. Поначалу ничего странного или необычного я вовсе не заметил, за окном было раннее утро, на улице мычали коровы...а вместе и с тем там царило странное возбуждение. Сквозь стены я слышал, как ругались мужики, что-то обсуждая, охали бабки и женщины, весело смеялись дети. И тогда я вышел на улицу...
Сперва я вообще подумал, что сплю...Более чудовищной, а с тем и невероятно обычной картины я не видел в своей жизни!!
По улице, как ни в чем не бывало, ходили люди, иногда толпясь кучками, а, порой, голося и споря, мычали коровы, словно в разгаре была деревенская ярмарка.
А над деревней, метрах в десяти -пятнадцати, висели невероятные, большие, средние, а то и вовсе совсем маленькие, эллипсы, тела яйцевидной формы, кубы, в общем - НЛО, как мы привыкли это называть! Они поблескивали металлически-молочным блеском, не издавая ни единого звука и бросая густые тени на дорогу. Приглядевшись, меня прибило параличом к тому самому месту, где я стоял - среди людей, коров, женщин и детей проплывали белесые существа с вытянутыми, словно жвачка гибким телами. Огромные глаза отражали четыре цвета хмурого неба с висящими НЛО, и ртов не было в принципе. Эти существа стояли подле жителей, словно...словно общались с ними! Жители тоже спокойно бродили мимо них, таская с собой кто бутылку, кто куски дерева, кто странные железные конструкции. Это была настолько мирная, обыденная, я бы даже сказал, картина, что невозможно было в первую секунду для меня оторваться от нее. Думаю, если бы тогда я закричал и начал орать как безумный, меня бы абсолютно не поняли. Я, не соображая, что делаю, медленно двинулся вдоль всего этого, ожидая, что в любой момент могу проснуться. Меня заметил мой хозяин, который, о ужас, примерял на себя протягиваемую инопланетянином светящуюся белым рубашку. Он беспрестанно поворачивался и придирчиво оглядывал ее:
--
Говоришь, в такой мухи кусать не будут? - бормотал он, недоверчиво смотря на стоящее рядом существо. - А пчелы? - тут же
подозрительно осведомился он. Существо едва заметно шевельнулось, и дед Макар довольно повернулся в обновке.
--
Ну ладно. Вот, - он достал большую бутыль самогона, - как договаривались. Самый чистый - только у меня такой!
Он гордо повертел бутылку, поиграв светом на ее боках, и протянул ее белесой твари. И та, я не поверил своим глазам, вытянув одну из "рук", взяла самогон. Когда я подбежал к Макару, тот уже довольно осматривал рубашку, что-то говоря стоящей рядом твари.
- А, вот и ты, милок. Смотри, какая красота! Давно такую хотел, чтоб пчелы на пасеке не трогали. Вот, к нам новый сосед приехал. Знакомьтесь.
--
Дед Макар... Что же это такое?!?
--
А что? - Макар непонимающе уставился на меня, так и стоя с протянутой рукой.
--
Но это же...Это же...ИНОПЛАНЕТЯНЕ!!!
--
Так что ж с того? Нельзя нам, что ли, теперь общаться с ними? Заразные они, что ли? Все живые твари, да и хорошие.
Между тем я краем глаза увидел, что такое твориться повсюду. Обмен происходил самыми разными вещами. Кто-то менял самогон на металлические приспособления, кто-то тащил деревянные палки, и за них получал странные светящиеся огоньки, которые тут же перекочевывали из "рук" существ в чистые банки из-под майонеза. Дети протягивали ручонки к смешным "ногам" белесых инопланетян, а мамы, смеясь, одергивали их и, снимая с себя узорные платки собственного изготовления, меняли их на красивую, очень необычную пряжу, свернутую квадратными клубками.
--
Да ведь, дед Макар, вы хоть понимаете, какое это открытие! - не унимался я. - Это же контакт!!! Впервые на Земле, люди общаются с внеземной цивилизацией!!
--
Ну, ну, чего так разошелся. - Макар протянул руку в приглашающем жесте: - познакомься вот, это мой лучший друг. Мы с ним уже третий месяц меняемся.
Он пригнулся ко мне и заговорщическим шепотом прошептал:
--
Как они говорят - бес их знает, а в голове голос такой. Самогон литрами берут, куда его девают, - не знаю! Вроде не пьют, - и уже громче он добавил: - Ну, давай, не робей, поздоровайся.
Господи, что тогда у меня творилось в голове! Тучи мыслей стадами носились туда-сюда, натыкаясь друг на друга. Одна мысль была безумней другой. Сперва я хотел броситься домой и схватить фотоаппарат, что бы дома меня не посчитали за сумасшедшего, потом была мысль, что надо хоть украдкой, хоть как, но раздобыть кусочек этого существа, что бы сделать анализ ткани, затем носились мысли о том, что надо немедленно гнать на станцию, скорым до Москвы, немедля вести сюда экспедицию...но я ужасно боялся, что они вдруг исчезнут, поэтому не двигался с места, стоя как парализованный и глупо разглядывая огромные, похожие на стрекозьи по форме, глаза.
--
З-з-здравствуйте... - выдавил я несмело, черт знает за чем, протягивая руку для рукопожатия.
"Здравствуйте" - словно эхом отразился мой собственный голос в голове. Это было странное ощущение, что там будто стало намного меньше места, и в ней поселился еще кто-то. Заполнил мой мозг, и голова стала тяжелая и холодная, но это длилось всего секунду, а потом ощущение исчезло. Видимо, мои чувства отразились у меня на лице, потому что Макар, хитро посмеиваясь, протянул мне небольшую бутылочку. Спросил, как мне этот голос? Я, не отвечая, приложился к бутыли и сделал огромный глоток, зашелся ужасным кашлем, и в глазах появились слезы. Тварь продолжала стоять и смотреть на меня, словно ожидая чего-то, и тогда я осмелился открыть рот.
--
Но...почему именно эта деревня?
В голове раздался очень резкий, но тихий и тут же прекратившийся звук. Дед Макар огляделся и отошел в сторону, оттащив не случающегося меня. Он забормотал что-то о том, что уже пора, что они улетают, и нечего мешаться под ногами. Всю деревню залил яркий, молочный свет десятков световых столбов. Ослепительное сияние было последним, что я видел, перед тем, как закрыл заболевшие глаза. Когда я вновь открыл их, никого уже не было, а жители стали, весело переговариваясь, с обновками, расходиться по домам.
Все это продолжалось не более получаса, но мне показалось, что у меня перед глазами пронеслась целая жизнь! Невероятно себя ощущавший, я кинулся домой и стал собирать рюкзак, не приглядываясь даже к тому, что куда кидаю. Дед Макар появился следом, сильно повеселевший с почти пустой бутылкой. Он удивился, куда это я так тороплюсь, ведь еще рано. Но разве было ему понятно, что же ощущает ученый, когда видит, что вся его жизнь, все его километры исписанной бумаги и тонны чернил не ушли в пустую?! Разве возможно ему ощутить тот невероятный подъем, радость, триумф и вместе с тем великое волнение, которое не оставляло меня ни на секунду после того, как я, совершенно ошеломленный, не отводил глаз от происходящего. Я попытался сбивающейся от волнения речью объяснить деду, что же только что произошло, но он упорно не понимал меня, спрашивая, а что же такого произошло? Я громко кричал:
- Но как же вы можете не понимать - такое нельзя оставлять без внимания!! Это же открытие века! Всю свою историю человечество тянулось к звездам и тому, что они скрывают! Тысячи знаков, указателей, посланий было расшифровано! Миллионы потрачены на экспедиции и исследования, а вы тут живете, и молчите! Как такое можно позволять!!?
Привалившийся к печке дед долго и последовательно прикладывался к бутылю, а потом, сыто икнув, очень серьезно сказал мне:
--
Так что же, милок, это ж тогда каждый позариться...разве ж это нам надо? Все вы, городские, усложнять хотите...все не как
надо...
А потом он махнул рукой и, не сказав больше ни слова, ушел за аккуратную занавеску, отделяющую общее помещение избы от спального места.
Даже не собрав с собой еды и едва поблагодарив хозяина, я умчался на станцию.
Оттуда, потратив почти половину оставшихся денег, отослал срочную телеграмму прямо в лабораторию. Я не хотел ничего говорить заранее, хотел порадовать шефа самостоятельно, ведь телеграмма не отразит всего того, что может чувствовать человек, но я дал ясно понять, что произошло что-то огромной важности.
Затем срочно купил билет на скорый поезд и помчался в город.
Уже в поезде, когда мимо снова начали мелькать знакомые места, мне почему-то вспомнился дед-хозяин и его странная фраза: "Все вы, городские, усложнять хотите...все не как надо..."
Что же он имел в виду? Неужели ему не понятно, что такое просто не должно оставаться в неведении...Или нет? Чем была эта деревня до того, как это произошло? Разваливающимся, полувымершим селением с доживавшими свой век в нищете и грязи жителями, а теперь...Почему-то вспомнились лица детей. Такие счастливые. Что будет, когда туда приедет огромная группа ученых и станет все выяснять? Естественно, жителей переселят, и доступ к деревне будет закрыт всем, кроме исследователей. А что тогда будет с ними? Да и прилетят ли еще раз инопланетяне?
Эти мысли очень долго мучили меня, я не спал всю ночь и половину дня. Множество противоречивых тезисов проскальзывало в моей голове, но когда я представлял, как там, где совсем недавно жили люди, произойдет торжество науки и все будет покрыто полиэтиленом, хлором и прочими химикатами, а на месте жителей появятся существа, запакованные в стерильные комбинезоны... меня почему-то меня передергивало...Это были самые тяжелые часы за всю мою жизнь.
Однако когда я, с темно-фиолетовыми мешками под глазами, вышел из поезда и направился прямиком к себе на работу, я уже все для себя решил.
Коллеги встретили меня очень странно, будто был совсем и не я, а президент России. Все рассыпались передо мной в комплиментах, то и дело мелькали заискивающие улыбки. Господи, каким же тяжелым испытанием для моей воли это было... А в кабинете шефа меня ждало самое тяжелое.
....вот, теперь вы все знаете. Судить вам. В свое оправдание я могу сказать лишь одно - мне нет оправдания. Потому что на одни весы со счастьем, возможно, всей мировой науки я поставил счастье одной маленькой замшелой русской деревни. Однако мне все равно кажется, что я принял верное решение. Когда-нибудь и на нашей улице будет праздник.
А до тех пор я продолжу выяснять, почему же пришельцы в той самой Оклахоме похитили именно пятнистую буренку в темно-коричневую крапинку.
? реальные названия деревень, которые автор видел собственными глазами