Здесь почти нет больших растений. Есть деревья, деревца, - не больше яблони или сливы. Растут и они - такие привычные. И вишни. Но вишни здесь цветут особенно буйно, а плоды у них синие. Сливы розово-сизые, а яблоки - самые разные.
Конечно, нельзя было обойтись без одуванчиков. И маков. В этом саду есть лиловые, синие и белые. Вообще, цветы - самые благоуханные. Цветут, сменяя друг друга. В саду не бывает холодов - только мягкая осень... И наступает она в одном углу - так, ненадолго, - чтобы полюбоваться красочным листопадом и тонкими оттенками жухлой травы.
Сад по утрам весь в росе, блики туманного солнца играют в ней. Надо сказать - здесь довольно влажно, хотя дожди случаются не так часто, и никогда - затяжно. Поэтому небо почти всегда - в легкой жемчужной дымке. За границу сада выйти нельзя - он бесконечен. Есть только он и небо.
Населяют дивное место мелкие твари: насекомые - самые прекрасные - от божьих коровок и бронзовок до стрекоз и бабочек. Есть дождевые черви. Нет тли и трипсов.
А еще здесь живут дракончики. Но их только пара. Впрочем, возможно, если долго, долго идти, то отыщутся и другие... Но, возможно, это уже будет другой сад.
- Мня-а... мня-а-а...
Черный дракончик, дожевывая листик, выпорхнул из зарослей желтой и розовой наперстянки. Передние лапки у него почти как человеческие руки, кожица нежная и покрыта пупырышками..
- Как у жабки.
Отозвался дракончик.
Размером он... нет, не от носа, - нос у него маленький, похож на пуговку...
- Зато, смотри, какие глаза!
Откуда-то он извлек зеркальце и любуется на себя.
- Я красивый.
Да, сплошное очарование. А размером...
- Можно, я на руку сяду?
Дракончик устраивается на моем предплечье: тепленький, приятненький... Прижался всем тельцем и пытается куснуть за палец...
- Тепленький, приятненький...
Негодяй! Он, кажется, на меня пописал!
- Мня. Мня-а!
Улетел с воплями... А от меня теперь пахнет чем-то цветочно-травяным...
- Это у нас метаболизм такой.
Заявляет позади меня похожий, но немного иной, чем у черного дракончика голосочек.
А самочка у дракончика...
- Дракониха.
Дракониха. Серовато-голубоватая. У черного - брюшко серое, а у нее туманно-небесное.
Удивительно, но писают они не то духами, не то туалетной водой. Рука почти сразу высохла.
Дракониха смешно загребает лапами - летает, красуясь передо мной. Глазки строит. Выпускает из пасти небольшую струйку голубого пламени, - это у них метаболизм такой.
- Какого же я размера?
Присоединился к нам с драконихой дракончик.
Ну, на взгляд - они оба едва ли больше тридцати сантиметров. Вместе с хвостом.
- Хвастом - это ты!
Не разобрался. Имелись в виду хвостики!
- Он пошутил.
Вечереет. Дракончики опустились в траву, чтобы пожевать на ужин цветочков и листьев.
- Мы пойдем спать.
Они оглядываются на меня. Берутся за руки и уходят, - смешно помахивая из стороны в сторону хвостами, загребая задними лапами, - вообще-то, они могут ходить и на всех четырех.
Может, я еще расскажу о том, как дракониха писала портрет дракончика... Или - как он чуть не утонул... Может быть. Или еще - как она выращивала деревце...
...Однажды дракончик летал по саду. А время года было самое цветущее - да, в одном конце все облетело, пожухло и тихо преет под теплыми осенне-зимними дождями, а здесь (в том углу сада, где он летал) - все только-только распустилось и так дивно благоухало, что дракончик немного потерял голову: там съест черемуховый листик, там откусит желтенький помпон одуванчика... И все слышит у себя за спиной: бряк-бряк, бряк-бряк. То есть и не слышит - а так, краем сознания отмечает.
Дракониха же с самого утра достала из дупла липы мольберт, - довольно массивную треногу; натянула холст, - не так чтобы большой; взяла палитру, кисти и краски и пошла со всем этим... со всеми этими принадлежностями будить дракончика.
А он уже давно проснулся - с первым лучом солнца, с первой птичьей трелью... Дракониха только видела, как его хвостик мелькает то тут, то там, - и ну со всех ног-крыльев его догонять, и уже почти догонит, но мольберт вдруг запутается в лапах, упадет палитра в траву - надо подобрать, натянутый холст воспротивится ветру... И вот, к середине дня она так притомилась, - бедняжке от усталости даже взгрустнулось, - что села со своим... с мольбертом, холстом, кистями, палитрой и красками, где пришлось, посидела немного, отдышалась... скушала несколько нежных нарциссов, запила водой из ручья... И подумала: раз мольберт не идет к дракончику, пусть дракончик придет к мольберту. Она поставила мольберт на ровном месте, укрепила на нем подрамник, разложила кисти и краски, а потом полетела искать своего друга.
Дракончик тоже успел налетаться, - совсем у него закружилась голова от запахов, от погонь за первыми бабочками, - и прилег на полянке в окружении молодых лопушиных листьев.
- Ах вот ты где! Я все утро тебя пыталась поймать!
- Да? Не знаю. Я не заметил, - ответил разомлевший на солнышке дракончик.
- Пойдем со мной, я тебе что-то покажу.
- Ладно, если не далеко.
- Летим, летим! Мне так хотелось бы закончить все еще сегодня!
Дракончик не стал спрашивать - что его самочка хотела закончить, слишком его разморило, чтобы думать о чем-то.
Но когда они прилетели на место, глаза его загорелись, полуденная одурь прошла:
- Ах! Ох! Я знаю - ты будешь меня писать! - радостно завопил он.
Дракониха важно обошла мольберт, прищурившись, поглядела на дракончика...
- Да... Я думаю, лучше всего - в три четверти.
- Чего три четверти? Ты считаешь, хвост не поместится?
- Я не об этом, - все так же важно, стараясь глядеть на него свысока, сказала дракониха. - Ракурс - в три четверти. В профиль ты не импозантен, а анфас - глуповат.
- Хорошо, - не захотел вдаваться в специфические подробности дракончик, - Как мне лучше сесть? А портрет все-таки будет в полный рост?
- Нет. Поясной.
Черненькая мордочка сморщилась, потом дракончик широко распахнул огромные глаза:
- А! То есть только половина меня! А я подумал, ты всего лишь наметишь мой контур, а затем в названии пояснишь, кого или чего нарисовала...
- Хм... Если ты не перестанешь вертеться, так и будет!
- Но погоди, погоди же! Я слетаю за треуголкой!
Дракониха еще не успела ничего возразить, а он уже исчез за кустами бузины. Она посидела немного, потом пошла пожевать, - так аппетитно смотрелись белые цветы вишни, розовые бутоны яблонь... Съела пару лепестков и оставила - слишком красивы, жалко... и зрелые плоды лучше цветов... А вот юные листья березы, клейкие - тополя...
Она совсем и не заметила, как прошел час, минул другой... Солнце потихоньку стало клониться к закату... Дракончики не наблюдают время, но иногда так уж случается, - удлиняющиеся тени говорят сами за себя.
А черненький дракончик переворошил кучу всякого... разных вещей, которые лежали под корнями мощного дуба (редко-редко когда, но большие деревья вырастают в том дивном саду - под самые небеса). Его любимая красная треуголка почему-то оказалась на самом дне. Потом ее пришлось немножечко разгладить - сбрызнуть водой и положить под пресс: между двух листов фанеры, прижатых булыжниками... Только не спрашивайте меня - зачем дракончикам фанера... Может, делать подрамники?
Потом он ее примерял перед зеркалом, - время бежало незаметно.
Когда же дракончик прилетел к мольберту, драконихи не увидел.
- Где же ты? Вот он я! Посмотри - она мне идет?! - закричал он.
Но его самочку сморил сон - утро было таким суетливым, день хлопотным... Она не услышала голоса друга.
Дракончик ее искал, искал... Наконец, нашел, обрадовался, и она, едва проснувшись, улыбнулась, вспыхнула восторгом, - два дракончика взвились в прозрачное предвечернее небо, сплелись хвостиками и гибкими шеями - и кружились, кружились, крылья их трепетали, лапки хватали воздух...
Конечно, дракониха написала портрет дракончика - и даже в треуголке, - он вышел очень внушительным и серьезным: красная треуголка надвинута на глаза, руки (передние лапы) сложены на груди, - но это случилось не в тот день, а немного позже, - наверное, на следующий, но я этого не знаю, хотя портрет мне показывали...
Если вы все еще хотите знать, как дракончик тонул, и как дракониха сажала деревце... придется подождать. Правда, у меня нет уверенности, что я напишу об этом.
-Пля-а-ажик...
Нет, как видно я не дождусь от нее рассказа про деревце: дракониха распласталась на моем животе и, кажется, ей слишком хорошо, чтобы утруждать себя чем-то, кроме ленивого пошевеливания лапками...
- Мня.
Ну да - а я даже не знаю с чего начать...
...
- Какая большая семечка... Большое семечко... - присела на хвост перед ним дракониха. - Из такого обязательно вырастет высокое, красивое дерево! А какой замечательный цвет у семечка! ...семечки...
Она нашла хорошее местечко для него, вырыла ямку, аккуратно прикопала и стала ждать. Поливала два раза в день, принося воду в глиняной плошке.
- Чашке! Моей любимой!
Вскоре появился нежный росток, который довольно быстро увеличивался в размерах.
- Что-то не похоже это на деревце, - задумчиво сказал дракончик, подлетая к умиленно любующейся не слишком привлекательным растением драконихе. - Такой светлый, если не сказать блеклый. И уже так вытянулся, а стволик, как у травы...
Конечно, у нее тоже возникали сомнения, но самочка горячо возразила:
- Оно вырастет! И будет огромным, ветвистым! Самым... И вообще.
- Больше старой липы? - насмешливо спросил дракончик и поводил пальцем по оттопыренным губам, производя негромкий, но тоже насмешливый звук. - Больше сосны в северной стороне?
А растение становилось выше и толще. Наконец, однажды утром дракониха растолкала еще спящего дракончика:
- На нем появились цветы!
- И ради этого ты разбудила меня!
Но все-таки он сразу полетел посмотреть на них.
- Хм-м...
- Да. Вот такие они. Теперь точно видно - это не дерево, - удрученно сказала дракониха. - Кажется, они похожи на цветки гороха.
- Знаешь, можно заглянуть в определитель растений, что это такое.
- А у нас он есть?
- Н-ну-у... Если поискать в дупле старой липы, то можно еще и не то найти!
Через полчаса дракончик вернулся с толстенной книгищей и облегченно сказал "уф!", хлопнув ее на траву рядом с...
- Так-так - посмотрим, - зашуршал он страницами, - даже не знаю с чего начать: с формы листьев или...
- Нужно выяснить - дерево это или нет.
- М-м. Кора... У него нет коры, хотя он перерос нас с тобой. И потом - цветы... Где ты видела, чтобы у такого юного побега уже были цветы?
- А индийские факиры? Они выращивают дерево за час - и оно успевает даже плодоносить!
- Ты же не индийский факир! - резонно возразил дракончик, и дракониха смущенно умолкла, - но ей так хотелось вырастить дерево!
Они внимательно читали описания, разглядывали картинки и - в семействе бобовых нашли:
- Боб!
- Просто боб? - уныло сказала дракониха. - А семечка... семечко было таким красивым!
- Вот таким?
Она посмотрела на картинку: темно-фиолетовое, овальное семя с чуть пробившимся светло-зеленым ростком.
- Да, - на ее огромных серо-голубых глазах показались слезы. - Просто боб...
- Ничего! Зато позже, когда цветы сменятся стручками и созреют, у нас будет много этих красивых семян!
Но он все-таки преподнес ей на другой день маленькую семечку - светло-оранжевую, с полупрозрачными крыльями - почти как у дракончиков.
- Из него вырастет большое дерево?
- Ну, не самое большое, но красивое - белое и с такими уныло повисшими ветвями... Как у тебя вчера крылышки.
Она спросила, бережно зажав семечко в кулачок:
- Ты откуда знаешь? Ты его где-то видел?
-- Не-а. Это птичка принесла. Она и сказала.
- Фи. Птички не разговаривают, они поют!
Дракониха развернулась и улетела сажать дерево.
- Она даже не спросила, как оно называется... - удивленно проводил ее глазами дракончик.
- А как же он тонул? - спрашиваю у драконихи немного погодя.
- Тс-с. Не говори ему, что я тебе рассказала... Ему стыдно вспомнить. Представляешь...
Дракончик летел и воображал себя лебедем - шею он мог изогнуть не менее изящно, а вот и пруд, чтобы плавно плыть по нему, гордо поглядывая по сторонам - вот я какой! Лихо, тормозя крыльями о воздух, а нижними лапами о воду, дракончик приводнился и... вот незадача! Вместо победного шипения лебедя, он издал горестный вопль:
- Айа-ай!
Он забыл, что не может так подогнуть лапы, чтобы грудь его гордо лежала на водной глади - лап-то у дракончиков четыре! Замахал перепончатыми крыльями в попытке удержать равновесие, и они жалко распластались на поверхности пруда - всего-то и была бочажина в три метра шириной!
- И?
- Пришлось ему изображать не лебедя, а крокодила - крылья совершенно невозможно было оторвать от воды...В панике он чуть не захлебнулся, но потом сообразил, как лучше выбраться: спокойно вытянул шею и тихонько стал подгребать лапами. Так и плыл до берега: только ноздри да глаза над поверхностью!
Меня не удивляет, что дракониха знает о крокодилах, если уж ей известно об индийских факирах!
- Я вообще много знаю. Только не все помню...
Скромно потупилась она.
Но откуда?
- Радио? Интернет? - растягивает она и без того широкий рот.
А вот и Лох-Несское чудовище летит! Стоит только вспомнить!
- Что ты, что ты! - замахала на меня лапкой дракониха. - Он не чудовище, он прекрасен, как Одиллия в балете Чайковского... Только где же пачка и пуанты?
Кажется, она опять смеется... Но по их физиономиям трудно понять.