Навроцкая Елена Владимировна : другие произведения.

Инкуб

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рекомендации лучших садомазохистов! ;)





                           Елена Навроцкая

                                ИНКУБ

Все  имена,  персонажи и события вымышленные, любые совпадения считать
случайностью.


        -  Итак,  господа, что мы из этого имеем? - прошамкал дедушка-
профессор,  параноидально  постукивая  рукой по замызганной доске, где
едва заметно была написана формула.
        "Имеем... имеем... - пронеслось у меня в голове, - а ничего не
имеем, хотя хотелось бы поиметь, но... не имеется. Иметь или не иметь?
Вот  в чем вопрос?..." Я тщательно вырисовывала рукоятку меча, или как
она там называется? Неважно, главное узор получался довольно красивым,
да и вообще меч вышел на славу - длинный, с тщательно закругленным ос-
трием и даже сверкающий, хоть и нарисован обычной шариковой ручкой.
        - Огонь! - четко произнес профессор.
         Я вздрогнула.
        - Огонь! - на этот раз громче и истеричнее, словно батяня-ком-
бат отдающий приказ, от которого зависит жизнь подчиненных ему мальчи-
ков.  Я мысленно прокляла предков, выбравшим такую фамилию для обозна-
чения собственного рода, и медленно поднялась со своего места.
        -  Ну-с,  дорогуша, так как же монетаристы определяли скорость
денежного обращения? - ехидно поинтересовался старикан.
        - Монетаристы?... Эээ... Ну... Монетаристы определяли..э..ско-
рость..  э...  денежного  обращения,  ммм,  следующим,  кхе-кхе, обра-
зом.. эээ...
        И тут я почувствовала этот взгляд на себе. Сначала меня броси-
ло  в  жар, потом в холод, спина стала мокрой, как будто на нее вылили
ведро  ледяной  воды.  Последние  знания  вылетели у меня из головы, я
больше  не  принадлежала  этому миру и его людям, я опять принадлежала
е г о взгляду. Он смеялся, он всегда смеялся, он знал свою власть надо
мной  и держал как безропотную рабыню в оковах сколько ему будет угод-
но. Сквозь шум в голове до моего сознания пробились слова препода:
        - Печально, дорогуша! Вы не знаете тему. - Профессор подошел к
моему столу и взял с него листочек. Черт! Этот старый пердун любит из-
мываться над людьми. Пусть бы издевался, но только не в  е г о  присут
ствии!  - Да вам, голубушка, не в экономисты надо было подаваться, а в
художники. Правда, я не совсем понял, что тут намулевано? Господа сту-
денты,  разъясните  мне!  - Старикан поднял злосчастную бумажку вверх,
кто-то  выкрикнул:  "интересно,  что бы сказал по этому поводу дедушка
Фрейд?", и  среди  одногруппников пронеслось пошловатое "хи-хи". Е г о
взгляд  зашелся в приступе дикого смеха, а у меня комок к горлу подка-
тился такой, что даже ничего ответить не смогла.
        -  Ладно, Огонь, садитесь, - этот дряхлый зануда все еще стоял
рядом. - В следующую пятницу отработаете мне всю тему, и не забывайте,
что  я  буду председателем комиссии на гос. экзаменах, кои через месяц
вам предстоит сдавать.
        Не  ощущая  собственного  тела, я опустилась на скамью. А  О н
продолжал держать меня.
        "Ответь  ему, - сказало мое второе я, - не будь ничтожеством."
"Я не могу, пойми!" "А ты наберись смелости, посмотри на него! Посмот-
ри  прямо в глаза, чтоб он понял, что ты - свободный человек!" "Я умру
после  этого". "Лучше быть мертвым львом, чем живым шакалом!" "Отвали,
я не буду перечить ему" "Я поняла, тебе это нравится?!" "Нет!" "Да!!!"
"Нет!"  "Да, да, да!!!" "Заткнись, сука!" "Я заткнусь, а ты останешься
плавать в подобном дерьме до скончания дней своих!" "Хорошо, я посмот-
рю на него, но потом пеняй на себя".
        Я,  сглотнув слюну, скосила глаза на соседний ряд. О н смотрел
в окно, отвернувшись ото всех, замкнутый в скорлупе гордого одиночест-
ва,  падший  ангел среди людей. Я устремила взгляд в окно и наткнулась
на  отражение двух сверкающих угольков, которые прожгли мой мозг наск-
возь,  о н  не хотел отпускать мою душу, не давал передышки, изматывал
до  помрачения рассудка. Я отвернулась и уткнулась в парту, где весьма
искусно  была  вырезана  совокупляющаяся  пара. О н наконец-то дал мне
свободу.


        - Разрешите посмотреть? - О н стоял позади меня, в паре санти-
метров. 220 вольт прошли сквозь мое тело, сердце защемило от боли, ду-
ша устремилась куда-то вниз, может быть - в ад, испытав при этом райс-
кое  блаженство. Я нашла в себе силы кивнуть. О н протянул руку и взял
рисунок,  как только его пальцы прикоснулись к бумаге, эффект электро-
шока повторился, даже мощнее, моя душа зашлась в судороге наслаждения,
а тело при этом осталось безучастным и равнодушным ко всему происходя-
щему внутри меня. Мой мучитель сел на краешек скамьи, поодаль.
        -  Тебе  нравится, Влад? - выдавила я из себя с большим трудом
такую  длинную  фразу.  Он  молчал,  держа листок в руках. Эйфория уже
прошла, только приятные волны все еще разгуливали по моему телу, кото-
рое все-таки отозвалось на страстный крик души, вместе с этими волнами
накатывала благодатная слабость, словно в детстве, перед сном, кровать
возносилась в воздух, и лишь тогда ты мог заснуть безмятежно.
        -  Неплохо,  Желка.  -  Одобрительно, но с неизменной иронией,
произнес  Влад.  Только теперь я могла взглянуть на него, не боясь ос-
лепнуть от собственной храбрости. Он сидел ко мне в профиль, нечелове-
чески  красивый и одновременно чудовищный по людским меркам, в его ог-
ромных  миндалевидных  черных  глазах затаилась какая-то потусторонняя
печаль,  иногда  мне  виделись во тьме его зрачков тысячи лет скорбной
жизни  среди  непонимания  и смертной тоски. Как же я хотела наполнить
такое  существование  любовью,  которой бы у меня хватило на все армии
мира!  "А что этот бог забыл в подобной шараге?" - заметило мое второе
я.  "Не  знаю, он ведь старше нас, наверное, уже не смог больше никуда
поступить."  "Что ты знаешь об его жизни?" "Ничего." "Может он - мань-
як?  Убийца? Извращенец? Сумасшедший? Сам дьявол во плоти пришел иску-
шать  тебя?" "Кто я такая, чтобы дьявол приходил ради меня на Землю? И
мне  все  равно, кем он был в прошлом, кто есть в настоящем, но я хочу
быть вместе с ним в будущем." "Закати губу! Такой мужчина не принадле-
жит никому и никогда не будет принадлежать!"
        Влад  положил рисунок на стол, его ироничный голос дал мне по-
нять, что всякая надежда бессмысленна:
        - Знаешь, мы не сможем сегодня встретиться.
        - Почему, Влад?!
        - Потому что Я так хочу. Понятно?
        - Понятно. Чего ты добиваешься?
        - Совершенно ничего. - Он даже не собирается оправдываться пе-
редо мной. Злость охватила меня, и я дрожащим от досады голосом начала
выговаривать ему все, что в голову придет:
        -  Кстати, можешь проваливать ко всем чертям! Мне надоели твои
дурацкие  прогулки на пионерском расстоянии! Я тебе не сопливка какая,
чтобы  меня  за дуру держать! Да кто ты вообще такой?! Кем себя возом-
нил?! Кретин...
        Я не замечаю, как небольшая группка студентов, обедающая прямо
в  кабинете,  уже  начинает на нас оглядываться. О н встает и спокойно
выходит за дверь. А я тут же опомнившись, кидаюсь вслед за ним:
        - Влад, постой! Погоди! Я не хотела! Извини! А?! Я дура, Влад!
Ну,  пожалуйста,  миленький,  пожалуйста, не уходи. - Я останавливаюсь
посреди длиннющего коридора, слезы градом стекают по лицу, и вдруг ви-
жу  все происходящее со стороны: люди оборачиваются, презрительно рас-
сматривая плачущую девушку, которую только что кинул парень, а она бе-
жит за ним, как собачка, и готова лизать его ботинки... Смотрите люди,
смотрите, я еще не на то способна!


        Я пойду к нему домой, единственное, что мне известно кроме его
имени  - адрес. Ни разу у него не была, так что настало время для гос-
тей.  Приняв  душ  и  одевшись  как на праздник, я покидаю собственную
квартиру.  Не  знаю,  что  скажу  ему, наверное просто: "Я люблю тебя,
Влад!  Делай со мной все, что хочешь!" Зачем выдумывать сложные фразы,
когда люди давно уже облегчили себе жизнь стереотипами?
        В  автобусе тесно и душно, люди непристойно прижимаются друг к
другу... Колоссальная групповуха! Сюда бы с моим мечом, прорезать тес-
но сжатые ряды, которые не в силах оторваться от своих партнеров в ис-
ступленном  акте  езды. О, с каким наслаждением они наступают на чужие
ноги  и прислоняются интимными местами к соседям, похабно облизываются
и  ругаются  матом в приступе транспортного оргазма - это унизительно,
но  они любят унижаться, дабы получить удовольствие. Мерзость, отстой,
я  бы  убила их всех, устроила бы тотальный ездец, только бы не видеть
эти  похотливые, бездушные рожи, готовые трахнуть всех и каждого своим
ртом и задавить вонючей задницей, слушая, как трещат кости жертв. Я не
хочу  быть  частью  этого  разложившегося дерьма. Водитель! Тормоза! Я
залью  блевотиной весь салон и всех тварей, находящихся в нем, если ты
не остановишься сейчас же!
        - Девушка, вам плохо? - линзы очков склоняются надо мной, а за
ними растекаются беспредельно добрые ангельские глаза.
        - Нет. Спасибо. Все. В. Порядке. - отрывисто отзываюсь и глуб-
же вздыхаю, сдерживая приступ тошноты.
        -  Вам нельзя ездить в автобусе, - продолжают проявлять заботу
линзы.
        -  Вы  что  ли мне кадиллак предоставите?! - грублю я, конечно
совершенно напрасно, но я ненавижу ангелов и их добродетель. Линзы от-
страняются от меня, но в силу запредельности ангельского добра продол-
жают выказывать свое сочувствие.
        Наконец-то свежий воздух! Я вдыхаю его, словно последний раз в
жизни.  Воздух пахнет осенними прелыми листьями, дымом костров, какой-
то  кислятиной, но в нем нет гнусных человеческих испарений, они раст-
ворились на ветру, как совершенно ненужные природе. Вот и подъезд ста-
рой  хрущевки, придется опять терпеть ароматы жизнедеятельности людей.
Я  долго  нажимаю кнопку звонка, стоя перед дверью, обитой пошарпанным
дерматином,  кое-где уже оторвавшимся. Чтобы бог жил в подобных трущо-
бах?  Несправедливо.  Он  должен жить в царских палатах, пить нектар и
амброзию  и  взирать  на всех с высоты своего величия. Через продолжи-
тельное время Влад открывает дверь, с его мокрых волос стекает вода на
обнаженный  блестящий  торс. Мой взгляд завороженно следит за огромной
каплей,  медленно бегущей вниз по животу, часть ее застревает в пупке,
колыхаясь там, как драгоценная жемчужина в бесподобной красоты ракови-
не, часть преодолевает округлый барьер и продолжает свой изнурящий мое
тело  путь,  пока не впитывается в полотенце, которым о н прикрылся от
жадных глаз, подобных моим.
        - Анжела?! - удивленно вопрошает мучитель моей плоти.
        - Я... Влад... Я... Можно с тобой поговорить?...
        В его темных глазах появляются обычные насмешка и презрение.
        - Проходи. Я сейчас.
        Он  скрывается в маленькой комнатушке, а я оглядываюсь вокруг.
Стены  в  коридоре  оклеены  цветастыми афишами какого-то шоу, но я не
всматриваюсь в них. В зале, однако, царят полный порядок и полумрак. Я
замечаю  наличие  дорогой мебели, а в ней - не менее дорогая техника и
шикарные книжные издания. Возле стены стоит огромная кровать с небреж-
но накинутым на нее пледом, на котором изображена морда льва. Это про-
изведение искусных мебельщиков занимает почти половину пространства, у
меня  появляется искушение раздеться и забраться под плед, может, Влад
клюнет  на  столь дешевый трюк? Но здравый смысл подсказывает мне, что
не  стОит рисковать репутацией. Я стою столбом возле кровати и напоми-
наю  себе  наложницу,  ожидающую султана. Наконец, о н выходит из недр
тесной комнаты, уже одетый в черные брюки и рубашку. Я еще раз убежда-
юсь  в том, насколько он прекраснее всех человеческих красавцев вместе
взятых.  Но все равно жаль, что он оделся, его тело также восхититель-
но.
        -  Что ты хочешь мне сказать? - ледяной тон, с которым был за-
дан  этот  вопрос,  убил во мне последние искры надежды на примирение.
Какая  же я дура! Надо сдерживать свои эмоции, чтобы не жалеть потом о
содеянном!
        - Влад... Я... Извини меня, Влад! Я погорячилась!
        Он усмехается.
        -  Влад... ты прощаешь меня? - я заглядываю ему в глаза. Деше-
вая шлюха!
        - Ты смешна, Желка. Ну ладно, я прощаю тебя! А теперь уходи!
        - Я... еще пришла... Пришла, чтобы... чтобы... - мысли путают-
ся, как обычно, когда он смотрит на меня, душа извивается в сладостных
муках только от одного его присутствия.
        - Быстрее! Мне надо уходить!
        Я облизываю губы. Давай же, идиотка, говори!
        - Я... Я люблю тебя, Влад! И... и... делай со мной... делай со
мной  все,  что  хочешь... у меня еще не было мужчины... Влад, я хочу,
чтобы ты... был...
        -  Ты пришла ко мне предложить себя?! - Презрение так и хлещет
через край. Сладкая обида наполняет меня:
        - Зачем ты так со мной? Я люблю тебя! И ты... ты ведь говорил,
что я тебе нравлюсь? Ведь ты говорил? Зачем тогда ты смотришь на меня?
Зачем  ты  держишь меня своим взглядом? Зачем доводишь до исступления?
Ты  не  равнодушен  ко  мне?!  Да? Влад? - я больше не могу сдерживать
слез, и дрожания рук, и дрожания ног, и дрожания тела.
        - Пошла вон! Когда успокоишься - поговорим!
        - Влад, пожалуйста, не прогоняй меня сейчас! А то я умру!
        Он  хватает меня за руку, словно паяльником прижигает, и хочет
вытащить в коридор, а я упираюсь и плачу:
        - Не трогай меня, скотина! Идиот! Кретин! Бабник! Зачем ты так
со  мной?! Ненавижу тебя!!! Перестань издеваться!!! Я люблю тебя, коз-
ла! А ты... Ты!
        Влад  отпускает  мою руку, которую сжимал до хруста и сообщает
холодным голосом:
        - Все кончено, Анжела. Уходи. Я приказываю - уходи.
        Я замолкаю. Приказ Влада - для меня закон. Поворачиваюсь и иду
на дрожащих ногах к выходу. "У тебя еще есть последний шанс! Используй
его! Ему нравится видеть, как ты унижаешься перед ним! Давай же - впе-
ред!" Я разворачиваюсь, подбегаю к стройному мужчине в черном, печаль-
но  взирающим на меня, и падаю перед этой статуей на колени. "Потаску-
ха!",  -  подбивает  итог мое второе я и убирается восвояси. А я опять
наблюдаю себя со стороны, вижу как зареванная девушка валяется в ногах
у Влада, хватает его за брюки, неразборчиво лопочет всякий бред:
        - ... не прогоняй меня... что мне сделать для тебя?... хочешь,
я  себя  убью?... кого-нибудь убью?... хочешь, убей меня сам... сделай
что-нибудь,  только  останься  со  мной... - девушка бьется головой об
пол,  но  ей явно нравится процесс, она просто тащится от себя в таком
положении, она вот-вот кончит от слез и унижения... Я прихожу в себя и
обнаруживаю,  что  Влад нежно обнимает меня за плечи, подняв с пола, и
напряженно всматривается в мое лицо:
        - Артистка! Я посажу тебя на такси, и мы поговорим позже.
        Меня  тошнит от себя самой. Я отворачиваюсь, чтобы он не видел
моего поганого лица. Ты перешла всякие границы, детка! Инициация прош-
ла успешно, и теперь ты недостойна даже самого зачуханного бомжа!
        На  улице  я несколько остываю. Влад ведет меня к дороге, я не
сопротивляюсь.  Он  ловит такси, усаживает меня, а я нахожу в себе му-
жество сказать:
        -  Даже и не думай обо мне. Я умерла. Для всех. И для тебя то-
же.
        Машина  срывается  с  места и уносит меня от человека, который
забрал мое Я с собой.


        -  Желка,  привет! - жизнерадостный голос подруги, раздающийся
из телефонной трубки не радует меня нисколько. Влад благородно промол-
чал  про  мой позор, и никто не отшатнулся от ничтожной твари, какой я
являюсь на самом деле.
        - Привет, Иринка.
        -  Ты  сидишь? Садись! Щас та-акой отпад тебе скажу! Ты знаешь
кем Романов работает?
        - Какой такой Романов?
        - Ну, господи, - Влад!
        Ах, да, но его фамилия для меня как-то была несущественна.
        - И что?!
        - Прикинь, подруга! Нет, ты представляешь...
        Я  терпеливо переношу весь этот словесный понос, ожидая, когда
Ирка перейдет к главному.
        - Дык вот. Влад подрабатывает в ночном клубе!
        - Подумаешь - сенсация.
        - Да ты не знаешь - кем! Стриптизером! - на одном дыхание вык-
ладывает  она. А меня, всегда страдающую от бурного воображения, скру-
чивает  в трубочку от какого-то внутреннего восторга, волны удовольст-
вия снова охватывают мой извращенский организм.
        - Желка? Ты слышишь меня?
        - Да...
        - Зашибись! Правда?
        - Правда... А информация точная?
        -  Точнее  не  бывает, - и подруга принялась пересказывать мне
детективную  историю выяснения столь тонких подробностей, я обрываю ее
на полуслове:
        - А что за клуб?
        - Какой-то "Блю энджел". Наверное, для гомиков.
        - Может быть...
        - Слышь, выходит, что Влад - голубой?!
        Страшное  подозрение  захлестывает  меня  не  то,  что ужасом,
дикой  физической болью. Я, как можно увереннее, разубеждаю Ирку, хотя
ей это не нужно, это нужно мне:
        -  Не  факт, Иришка, не факт! Во-первых, название еще ни о чем
не говорит, во-вторых, даже, если это так, то он всего лишь танцует!
        -  Дык,  с  голубыми  свяжись, сам голубым станешь! - хихикает
подруга.
        - Откуда сведения? - ехидничаю я, - у тебя была практика тако-
го общения?
        -  Не  нервничай!  Чего ты задергалась? Я ведь знаю, что ты на
него уже давно глаз положила!
        -  Ну  и  на здоровье, - буркнула я в трубку и с остервенением
кинула ее на рычажок.
        Значит,  о  н  - стриптизер? Обнажается за деньги. И кто после
этого  из  нас - шлюха? Перестань нести вздор! Может у него с деньгами
плохо?  Ага! Видела я, как плохо! К тому же Влад - несчастный педик, и
ты  валялась  в  ногах у педика?! Он же на тебя как на бревно смотрел!
Его  только  мужики заводят! Пошел он к черту! Садист! Голубой! Демон!
Ненавижу!  Зачем ты себя обманываешь? Ты ведь уже вся слюной изошла от
желания поглазеть на голого короля! Чтобы потащиться от одного его ви-
да!  Он  -  твой  наркотик, без него ты сломаешься, ничтожество. Иди и
возьми свою окончательную дозу!


        "Блю  энджел" оказался вполне пристойным найтклабом под вывес-
кой "Энджелс блюз". Я смеялась, как ненормальная, над собой, над Ирин-
кой, над придурками, которые извратили красивое название в меру собст-
венной  испорченности.  Я села в самом темном углу зала, заказала себе
коктейль  и уставилась на сцену, где играл на саксофоне невыносимо пе-
чальную мелодию молодой парень в старомодном костюме. Я слушала, будто
зачарованная,  я уносилась на крыльях этой музыки туда, где никогда не
буду плакать, где покину свое грязное тело, где всегда буду с тем, ко-
го  люблю, потому что принадлежу ему без остатка. Парень действительно
играл,  словно ангел. Мелодия неожиданно оборвалась. Все зааплодирова-
ли,  а я в особенности. Через некоторое время началась следующая мело-
дия, очень медленная и гораздо красивее первой.
        Свет приглушили, и на сцену вышел Влад. Я замерла от ожидания,
сковавшего всю мою  плоть. Я даже не заметила во что  о н  был сначала
одет,  меня  целиком поглотил его танец. Сладострастный и одновременно
возвышенный танец. Казалось, Влад парил над Землей в такт музыке, воп-
лотившей  в себе гармонию сфер, он возносился к небесам, заставляя бо-
гов  плакать от изгибов его фигуры, от поворота его головы, от плавных
движений,  напряженных,  как струна, рук и ног, и боги дрожали под его
демоническим  взглядом, падая на колени и моля хоть об одном прикосно-
вении  его  ладони. И тогда о н посмотрел на меня, это был приказ. Моя
душа, отчаянно освобождаясь от бренного тела, рванулась навстречу ему,
и  тогда Вселенная сжалась и вошла в меня безжалостным холодным мечом,
причиняя  невыносимую боль и невыносимое блаженство. Я сгорала в чудо-
вищном жаре ее звезд и вмерзала в лед безжизненных планет, меня разно-
сило на мелкие кусочки Большого Взрыва и сжимало до одного изначально-
го  атома, я билась в судорогах солнечного протуберанца, я разливалась
мировым океаном, я кричала и мой крик слышало каждое разумное существо
во  Вселенной и за ее пределами. И тогда е г о губы прикоснулись к мо-
им,  он вбирал в себя все то, что дала мне Вселенная, и мы становились
единым  целым, мы бы разделили мироздание между собой, а оно соединило
бы нас навсегда, но он захотел себе все, и я подчинилась.

        Я очнулась в полутемной комнатке, полулежа на ворохе какого-то
тряпья. Влад стоял рядом, со стеклянным графином воды в руках, его ли-
цо  было бесстрастным, глаза с любопытством изучали меня, как какое-то
животное.
        - Где я? - вот и все что смогла сказать.
        -  В моей гримерке. Ты грохнулась в обморок прямо за столиком.
- Его губы скривила усмешка. - Если такое с тобой происходит от каждо-
го поцелуя, то я прямо не знаю...
        - Зачем?... поцелуй этот... зачем?
        - Хотел сделать тебе приятное, я знал, что ты придешь. Знаешь,
ты увеличила мою популярность. - Влад присел рядом со мной на ободран-
ный стул. - Еще бы! Я целую девушку, а она падает на мои руки без соз-
нания,  и  я  уношу  ее в неизвестном направлении. Публика заходится в
овациях.  Шеф  писает кипятком и повышает жалование. Они подумали, что
это  специально так устроено. Ты в порядке? А то помещение нужно осво-
бодить.
        Я  окончательно  прихожу  в себя, поднимаюсь и сажусь напротив
него.  На  Владе наброшен какой-то блестящий балахон, под которым явно
ничего нет. Я хватаюсь за ворот этого балахона, притягивая Влада к се-
бе:
        -  Нет  уж,  давай  доделывай  свое дело! - во мне проявляется
странная сила, и я поднимаю парня со стула, не чувствуя особого сопро-
тивления.  Я  отбрасываю стул ногой, и тот с грохотом летит к двери. Я
срываю балахон с Влада и прижимаю его своим телом к стене:
        - Давай, дружок! Забирай мое тело! Душу ты у меня отнял, прок-
лятый  инкуб! Принимайся-ка теперь за тело! - Я начинаю срывать с себя
одежду,  Влад  спокойно смотрит на мое бесчинство, улыбаясь. Наконец я
осталась  в  чем  мать  родила и снова прижалась к Владу, лаская его и
повторяя:
        -  Я  люблю  тебя, проклятый! Люблю! Давай, отымей меня и выб-
рось,  как  тряпку. Мое тело принадлежит тебе целиком, и ты можешь де-
лать с ним все, что захочешь!
        Влад грубо хватает меня за плечи и, смеясь, говорит:
        -  Ты  сама  этого  хотела! Ты это сказала - не я! - Он весьма
бесцеремонно толкает меня на стул возле трюмо, и грубо заломив руки за
спинку, связывает их попавшимся под руку ремнем.
        - Эй, ты что делаешь? - возмущаюсь я.
        Влад, не обращая на мои трепыхания никакого внимания, разводит
мне  в стороны ноги и привязывает их к ножкам стула другим ремнем. Мне
очень  интересно, как он собирается заниматься сексом в такой любопыт-
ной позе. Я затихаю и больше не дергаюсь. Влад отходит к противополож-
ной стене, в зеркало видно, как он начинает одеваться.
        - Ну ты и извращенец! Трахаться в одежде? Оригинально-с, пору-
чик!
        - А кто тебе сказал, что мы будем трахаться?
        - Не понимаю...
        Он, уже одевшись, подходит ко мне:
        - Ты завещала мне свое тело? Так?
        - Так.
        - Сказала, что я могу делать с ним все, что хочу?
        - Да.
        - Я хочу, чтобы ты посидела в таком виде часиков до десяти ут-
ра!
        - Садист!
        - Как тебе будет угодно.
        - А если я закричу?
        - Я тебе запрещаю. За-пре-ща-ю! Ты не можешь меня ослушаться.
        - А все-таки?
        - Ты не сможешь. Спокойной ночи, Анжела!
        Я  не  смогу,  я сама этого захотела. Влад вышел из гримерки и
запер  меня  на  ключ. Часиков до десяти. Сейчас два часа ночи. Восемь
часов на дыбе, в холодной комнате. Восемь часов!

        Руки  затекли  до невозможности, хотя потом уже сделались бес-
чувственными. Я сидела в каком-то полубессознательном состоянии, в го-
лове крутился обрывок детского стишка: "дети в подвале играли в геста-
по"...  Что я знаю о садистах?.. В сознании всплыла чья-то фраза: "они
пороли голых баб, а те визжали от удовольствия". Значит, он будет меня
бить,  до потери пульса... Пока не удовлетворит извращенное желание...
Я  боюсь боли, я не хочу... ты сама отдала ему себя - теперь не жалуй-
ся... Садистов придумал маркиз де Сад, изнывающий от скуки мерзкий фе-
одал...  "ничего  не  отвечает...  только тихо ботами качает"... утром
нашли  окоченевший  труп молодой девушки... родители сходят с ума... я
запрещаю  тебе... ты прекрасно танцевал... Клубок мыслей выстраивается
в ряд приятных галлюцинаций...

        Безнадега...Безнадега...
        Тяжела моя дорога...
        И глаза твои пустые -
        Глаза смерти у порога.
        Ждал меня ты очень долго.
        Звал к себе и, соблазняя,
        Черным пламенем холодным
        Обнимал морозным утром.
        Звездный свет в твоих глазницах
        Так заманчиво искрится,
        Приковал меня навечно
        Иглами своих лучей он.
        Холодно... Как холодно...
        Нет! В аду совсем не жарко.
        Инеем покрылись стены,
        В воздухе замерзли стоны
        Грешников. Они узнали
        Плату за твою любовь...
        Боль даруют твои ласки.
        Скорбь приносят твои сказки.
        Так зачем же горько плакать
        О твоей судьбе проклятой,
        Тосковать, и в час заклятый
        Ждать тебя на перекрестках?
        Знать повязаны мы крепко.
        Нет ответов на вопросы.
        Память наглухо закрыта.
        Только чувства...
        Твои чувства...
        И в моей душе тревога.
        Безнадега...

        Скрип  двери приводит меня в сознание. Хотя я себя уже не ощу-
щаю, промороженный, затвердевший кусок мяса. Влад, скривившись, взира-
ет на мое съеженное тело. Потом весьма небрежно отвязывает ремни, но я
не могу пошевелиться.
        - Как спалось? - любезно интересуется он.
        - Превосходно... - хрипло отвечаю ему.
        -  Вот и отлично! Как только сможешь двигаться, иди на все че-
тыре стороны!
        - Как? А ты меня не будешь бить?
        - Зачем? - в его тоне слышно раздражение и удивление.
        - Я думала...
        - Индюк тоже думал.
        Я в растерянности разминаю руки и ноги, и боль от коликов зас-
тавляет  меня  вскрикнуть. Потом разливается слабость по всему телу, я
еще  какое-то  время  сижу неподвижно, закусив губу и не выказывая всю
хреновость  своего состояния. Затем кое-как одеваюсь, не глядя на Вла-
да.  Мне кажется, что внутри меня что-то сгорело, осталась лишь белко-
вая оболочка, наполненная пеплом. Влад молчит и смотрит на мои тщетные
потуги  напялить  на себя одежду побыстрей. Странно, его взгляд уже не
волнует  меня  как  раньше. Вот и все. Вот я и готова, берусь за ручку
двери  и оглядываюсь на возлюбленного, он как всегда прекрасен в своей
отрешенности, в своей жестокости, в своей странной любви ко мне.
        - До свидания, Влад! - и не дождавшись ответа, ухожу.
        Шатаясь  от слабости, я бреду по утренней улице. Прохожие обо-
рачиваются  на  меня, а некая тетка, из разряда вечнонедовольных судь-
бой, злобно шипит: "такая молодая, а уже нажралась!" Я присаживаюсь на
лавочку,  обхватив голову руками. Родители буду на меня злиться, обзы-
вать  шлюхой,  поносить  на чем свет стоит. Почему же все меня считают
шлюхой?  Когда  в  моей жизни еще не было мужчины? Я страшно устала, я
ничего не хочу...


        Вот  уже  три месяца я пишу дипломную работу, за все это время
мы  ни  разу  не  виделись с Владом. Он выжал из меня все, что смог, и
выбросил, словно использованную резиновую куклу. У меня нет души. Влад
присвоил  ее  себе,  потому  что у демонов ее нет. Что ж! Пользуйся на
здоровье! Только кому нужна теперь женщина без души? Телефонный звонок
отвлекает меня от раздумий:
        - Да?
        -  Анжела? - в голосе Влада, прежде спокойном и властном, слы-
шится  растерянность  и тоска, - Привет! Ты знаешь, я очень соскучился
по тебе! Давай встретимся?
        Что нужно женщине без души?
        - Не звони мне больше, Влад! Прощай!
        -  Постой,  Желка,  погоди!  Ты что обиделась? Я пошутил в тот
раз! Ну извини меня!
        Что нужно инкубу, ставшему человеком?
        Я бросаю трубку.
        Пришло время собирать камни.


19-11-99

(c) Елена Навроцкая


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"