Елена Навроцкая

СУДЬБА МЕЛЬПОМЕНЫ

        Они  опять  нагло  сперли мой сюжет! Мало того, они совершенно
бездарно  его  реализовали!  Самую  суть заменили красочным антуражем,
характеры - смазливыми актерами, важнейшие диалоги - неуместными вздо-
хами  и причитаниями! Все, буквально все, пропитано непониманием идеи.
Они  ухватили всего лишь остов трагедии, но обрастили его невозможной,
уродливой  плотью... Боже мой, как стыдно перед людьми за испоганенный
бездарностями сюжет! Как стыдно!
        Я  выключила видеомагнитофон, и развернувшаяся перед моим взо-
ром грандиозная картинка ушла в электронное небытие. Мне же оставалось
только кусать локти и плакать от беспомощности.
        За  последние  три года у меня украли не менее сорока сюжетов.
Воровали прямо из-под пера. Когда произведение уже было почти законче-
но, я вдруг обнаруживала аналогичную книгу или фильм. Только имя авто-
ра  отличалось  от  моего имени. Сравнив дату начала создания того или
иного  произведения  с  началом  собственного замысла, я замечала, что
разница между ними была в несколько месяцев и даже лет. Чужие творения
начинали  создаваться намного позже моих, но заканчивались прежде, чем
я успевала дописать свое.
        Я  очень  долго вынашиваю идеи, я могу вынашивать их годами до
тех  пор, пока они окончательно не созреют. Их рождение отмечается па-
рой  набросков или небольшим планом. Причем на свет появляется даже не
двойня  или тройня, а целых пять-восемь новеньких сюжетов. Одни из них
постепенно реализуются, другие находятся в ожидании моей милости...
        Но  как они это делают? Крадут мои мысли? С помощью чего заби-
раются  в  мою  бедную голову и переписывают то, что так долго и мучи-
тельно  появлялось  на свет? Если бы это был один человек! Но нет же -
их  много,  они разбросаны по всей планете, они даже говорят на разных
языках,  у них другая культура и традиции, тем не менее, все эти авто-
ры,  словно  сговорившись,  тянут  у меня сюжеты и зарабатывают на них
славу, уже не говоря о деньгах!
        Однажды  я рискнула показать черновик своим друзьям и получила
от  них недоуменные отзывы, что, мол, они уже читали то же самое, но у
другого  писателя.  С тех пор я держу свои творения при себе, чтобы не
дай  Бог  не обвинили в плагиате. Самое ужасное то, что некоторые идеи
воплощают  абсолютно  бесталанно,  и в эти самые мгновения мне хочется
заорать на весь мир: "люди, да что ж вы делаете?! занимаетесь воровст-
вом да еще и портите чужое имущество!"
        Вот  и  на  сей раз все было безнадежно опошлено и испоганено.
Мое лицо отражалось в темном зеркале выключенного телевизора, и на ду-
ше моей также было темно и мутно. И тогда я решила дать клятву: больше
никогда и ничего не сочинять, любую творческую мысль жестко подавлять,
не  давать ей раскрутиться из спирали-зародыша. Закопать талант в зем-
лю,  вбить  осиновый кол и придавить гранитным камнем. Свидетелем моей
клятвы  явился  все  тот  же  телевизор, мудро взирающей на меня моими
собственными глазами.
        После  этого я со спокойной душой отправилась спать, а на сле-
дующий день ко мне пришел один человек.
        Он  выглядел страшно уставшим, впалые щеки и круги под глазами
делали  лицо посетителя похожим на высушенный череп. На нем было пыль-
ное  твидовое пальто, шею обнимал зеленый растянутый шарф; в руках че-
ловек сжимал светлый чемоданчик из фанеры - таких сейчас уж и не дела-
ют...
        -  Скажите,  у вас все время крадут нечто ценное? - спросил он
меня еще у порога.
        -  Что? - я немного растерялась. - Вы, наверное, ошиблись, это
внизу вчера Петровых обворовали. Вынесли все ценное: деньги, драгоцен-
ности и зачем-то коллекцию мультфильмов "Том и Джерри"...
        Человек тяжело вздохнул, почти простонал.
        - Я имел в виду нематериальные ценности. Эйдосы, логосы и про-
чие казусы.
        Мне  не  надо было еще раз повторять. Раз уж кто-то пользуется
моей головой, почему бы этому товарищу и не проявиться в кои-то веки?
        Я  молча провела его в комнату, попутно придумывая самые изощ-
ренные ругательства в адрес таинственного незнакомца. Человек обернул-
ся и посмотрел на меня глазами пациента, находящегося на приеме у дан-
тиста.
        -  Я  вас умоляю - перестаньте сквернословить, я вовсе не имею
никакого отношения к этим, с позволения сказать, грабителям. Вот, - он
раскрыл чемоданчик, оттуда пахнуло чем-то ужасно древним, и мне на миг
показалось,  что  из его недр покажется мумия какого-нибудь заштатного
фараона.  Но  в  руках у незнакомца оказалась вполне современного вида
видеокассета.
        -  Посмотрите, - сказал незнакомец, - и завтра приходите в му-
зей по этому адресу, - он сунул мне в руку визитку и кассету.
        - Я хотела бы услышать объяснения...
        -  Они будут. Только, пожалуйста, разберитесь с полученным ма-
териалом и постарайтесь понять... Всего доброго!
        Незнакомец  выскользнул в незапертую дверь, оставив меня с ар-
тефактами в руках и совершенно непотребными мыслями относительно виде-
оматериала.
        Кассета содержала в себе запись интервью с известной писатель-
ницей,  одной из легиона пользователей моих мыслей. Это были мои самые
лучшие  произведения, немудрено, что популярность к ней пришла всерьез
и надолго.
        -  Скажите, как вы пишите? Не спите ночами? Ждете вдохновения?
- вопрошал писательницу интервьюер.
        -  Знаете,  я  пишу  очень легко, - мягко отвечала та. - Такое
удивительное  ощущение,  что  мне  кто-то все это надиктовывает, или я
списываю  из  какой-то  бесконечной книги, наполненной приключениями и
образами. Иногда у меня случается остановка, будто доступ к книге зак-
рывается, но через некоторое время чудесный канал вновь доступен.
        - Наверное, муза прилетает или улетает, - засмеялся собеседник
писательницы, довольный собственной находчивостью.
        - Наверное, - очаровательная улыбка в зрительный зал.
        Муза?
        Прилетает?
        И улетает?
        ЗдОрово!  Они  воруют  мои  идеи и смеют рассуждать о какой-то
там  музе! Да это я ваша муза! Я!.. Что?! Неужели, этот странный чело-
век хотел сказать, что... Нет, не может быть... Как же так? Как же так
можно со мной поступать?..
        Назавтра,  с  утра пораньше, я мчалась в этот таинственный му-
зей, пытаясь заглушить в себе нарастающие сомнения относительно собст-
венной персоны.
        Мне  открыл заспанный вахтер, бормоча что-то насчет "ходют тут
всякие..."
        Вахтер  бросил меня в недрах запутанных и сумрачных коридоров.
Я  долго плутала среди полупустых залов, бродила по музейному лабирин-
ту,  пока  не  наткнулась на стройного юношу, рассматривающего пыльную
статую Юпитера.
        - Я к вам? - спросила я его.
        - А не я к вам? - в свою очередь удивился он.
        Мы  немного поговорили и выяснили, что таинственный незнакомец
являлся и ему, поэтому ждать надо его.
        - Понимаешь, - мы быстро перешли на "ты", - понимаешь, я вооб-
ще-то  не  писатель,  я  танцовщик. Говорят, от Бога. Но мои находки в
танце  всех приводят в шок, а потом выясняется, что кто-то уже перенял
мой  особенный  стиль. Я точно знаю, что до меня этого никто не делал,
но  все мое сначала отвергается, а потом реализуется, порой даже в со-
вершенно другой стране...
        - Муза, - сказала я ему, - Терпсихора, вернее, Терпсихор.
        - К чему ты клонишь? - он непонимающе уставился на меня своими
глубокими печальными глазами.
        - Я  говорю, что ты - воплощенная Муза танцев. А я - Мельпоме-
на, приятно познакомиться! У меня никогда не бывает хэппи эндов.
        К  нам  подошла увешанная фенечками рыжекудрая девчонка с тре-
вожным, отрешенным взглядом.
        - Эрато? - спросила я у Терпсихора, указывая на рыжекудрую.
        - Не, Каллиопа, сразу видно - фэнтези увлекается.
        - Вы   о  чем, ребята? - Каллиопа смотрела на нас, как на двух
безумцев.
        - Поздравляю! Вы все правильно поняли. - Перед нами, словно из
воздуха,  материализовался давешний незнакомец в своем поношенном оде-
янии. - Воплощенные Музы, добро пожаловать в Храм!
        Он поклонился нам так, что его шарф коснулся немытого музейно-
го пола.
        Каллиопа  стояла, открыв рот. Потом она радостно улыбнулась, и
ее  лицо осветилось прямо-таки неземным сиянием. Конечно, ей легче по-
верить в сказку, она там постоянно живет. Но мы с Терпсихором не могли
просто так смириться с существованием Деда Мороза, поэтому потребовали
объяснений.
        -  Охотно,  - отозвался наш благодетель. - На Земле существует
определенное  количество  людей,  способных генерировать новые или, на
худой  случай,  интересные  идеи  в искусстве, литературе, науке. Этих
идей  так  много  и они столь разнообразны, что одному человеку с ними
просто  не  справиться,  поэтому,  скажем так, муза рапространяет свои
мысли  в  эфир,  а  их улавливают и реализуют люди, способные к такому
мыслеприему.  Так  что, талант заключается не в том, чтобы реализовать
идею,  а в том, чтобы надежно ее уловить и прилежно записать. Как ком-
пьютер  записывает текстовый файл, набиваемый пользователем, так и эти
люди сохраняют в себе ваши идеи.
        -  Позвольте,  -  перебила я его, - выходит, что мы никогда не
сможем  проявить свои способности на людях? Чтобы человечество знало -
это я написала очередной шедевр, а не какой-нибудь там дядя Вася!
        - Музы не должны быть тщеславными, вам придется научиться тер-
пению и смирять свои амбиции. Ты, Мельпомена, кажется, дала клятву за-
копать талант в землю? Глупая девчонка! Подумай, скольких людей ты ли-
шишь хлеба и цели в жизни?
        - А пусть они не портят мои идеи!
        - К  сожалению, такое случается, некоторым не хватает мудрости
просто  записывать  чужие мысли, они пытаются пристроить еще и свои. В
результате выходит несъедобный гибрид...
        -  А  вы-то  кто  будете? - подозрительно спросил танцовщик. -
Зевс?
        -  Ну что вы, - ухмыльнулся человек, - Зевс - выдумка одной из
древних муз. А я, скажем так, Надсмотрщик за вами.
        - Жандарм! Цербер! - воскликнули мы с Терпсихором.
        -  Пожалейте его, - вдруг тихо отозвалась до сих пор молчавшая
Каллиопа,  -  ему,  может,  неприятна такая роль, но он не виноват. Ты
ведь очень древний, да?
        -  Да,  девочка,  -  грустно  ответил Надсмотрщик. - Но, самое
главное,  вся  ваша деятельность - дело сугубо добровольное. Вы можете
убить  в  себе творческую искру. И некоторые убивали. Но кем вы будете
после  этого?  Духовными калеками! Вся ваша жизнь состоит в том, чтобы
творить.  Это  ваш  воздух, ваша пища, ваша любовь! Убив в себе талант
музы, убьете самую свою сущность!
        - И что, неужели никогда-никогда мне не стать знаменитым писа-
телем? - слезы и тоска душили меня.
        -  Были  такие прецеденты, когда одна муза писала одновременно
со  своими...  эээ.... приемниками. Она даже стала знаменитой, но пог-
рязла  в  бесконечных  обвинениях в плагиате, в конце концов, сколотив
приличное  состояние,  бросила это дело. Имя ее стерлось в веках, зато
потомки до сих пор чествуют эпигонов...
        - М-даа, - мрачно произнес танцовщик.
        В музее повисла тишина.
        -  Наверное,  пора  расходиться,  - сказал Надсмотрщик, - сюда
сейчас  явятся посетители. Они будут смотреть на экспонаты, любоваться
искусством,  даже не зная имен создателей шедевров. Однако, творческая
мысль  обрела  свою вещественную форму! Человечество имеет возможность
прикоснуться  к  красоте,  пропустить  сквозь  себя воплощенную идею и
стать хоть немного ближе к совершенству, выйти из своего гнилого мирка
и  соединиться  душой  с  другими людьми, созерцающими прекрасное! Так
важны ли имена? Ваши амбиции? Слава? Деньги?
        Молчание ему было ответом.
        Я  распрощалась  с Надсмотрщиком и музами и затворила за собой
дверь  Храма.  По дороге домой я сформировала рассказ о музах у себя в
мыслях,  надеясь,  что  кто-то уловит это и донесет миру правду о нас,
скромных работниках творческого фронта.

10-07-01