Назаренко Анна Алексеевна : другие произведения.

Материализация

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отгремевшая двадцать пять лет назад война между двумя крупными державами оставила после себя не только множество смертей и разрушений. Она оставила после себя опасные, мрачные тайны, которые должны были быть навеки погребены под грифом "секретно". Однако у опустошенного королевства Тайер не хватает сил, чтобы надежно хранить их все... Наемники, рискнувшие ради выгодного контракта приоткрыть одну из них, и представить себе не могли, сколь дорого им обойдется алчность...

   Деревенька, примостившаяся на самой границе зоны отчуждения, когда-то носила название Кирес. Будучи мелким и непримечательным населенным пунктом, она немногим была известна в довоенные годы, и мало кто заметил ее исчезновение с официальных карт после войны. Скупые упоминания о ней можно найти в архивах давности двадцати пяти и более лет, да и те будут представлять собой лишь строчки статистики: данные переписи населения, информация о налоговых сборах и тому подобные мелочи. О тюрьме, располагавшейся поблизости, было известно немногим больше... причем при внимательном чтении архивов создавалось впечатление, что те были основательно подчищены.
   Может быть, так оно и было. Но теперь это не имело особого значения: территория, на которой некогда располагались и Кирес, и тюрьма, официально относилась к "зонам экологического бедствия". Вроде бы она стояла в планах на восстановление экологии, но где-то в самом конце многостраничного списка. Вряд ли ослабевшие и заметно трясущиеся руки королевства дотянутся до нее в ближайшие десятилетия.
   После войны многое было забыто и брошено на произвол судьбы. В том числе и то, о чем забывать вовсе не следовало...
   ...но, право слово, кого может заинтересовать обыкновенная заброшенная тюрьма, не имеющая иного названия, кроме давно уже не действительного порядкового номера?
   Определенно, охрана этого непримечательного объекта на совершенно непримечательной территории не стоила затрат и без того скудного бюджета.

* * *

   Заброшенная дорога, залитая ярким светом полуденного солнца, не казалась такой уж зловещей. По обе стороны от бывшей проезжей части возвышались пожухлые, но все-таки живые деревья, а само покрытие было вполне ровным, хоть и испещренным трещинами.
   В принципе, ничего удивительного в этом не было: бомбардировки велись чуть дальше. Как раз там, куда сейчас держал путь потрепанный аэромобиль - быть может, первый транспорт, появившийся здесь за последние двадцать четыре года.
   У развилки водитель заглушил двигатель. Несколько секунд спустя двери машины открылись, и из нее вылез массивный, бритый наголо мужчина. Одет он был в широкую куртку полувоенного образца и камуфляжные штаны; на его ногах красовались потертые сапоги из специальным образом укрепленной кожи. Кобура с бластером, прикрепленная к поясу, придавала ему еще более угрожающий вид.
   В руках мужчина сжимал планшет - и казалось, что пластик вот-вот промнется под его мясистыми пальцами.
   Задумчиво пожевав губами, здоровяк с сомнением посмотрел на прямую широкую дорогу, уходящую за линию горизонта. Нахмурившись, перевел взгляд на ее ответвление - точнее, широкую просеку, теряющуюся в лесу. Сверившись с планшетом, помрачнел еще сильнее.
   - Ну что там, Даррен? - из аэромобиля показалась молодая женщина. - Разобрался?
   Она покрепче стянула на затылке узел светло-каштановых волос и оправила сбившуюся куртку. Глубоко вдохнув, сморщила острый нос:
   - Пылища какая в воздухе висит.
   - Радуйся, что не ядовитый газ, - буркнул Даррен. - А с дорогой - черта с два поймешь. Поди сюда. Видишь? Карта не обновляется. И уже давно, судя по всему. Так что я понятия не имею, где мы, и на каком повороте сворачивать. Ты у нас проводник, вот и соображай.
   Женщина некоторое время изучала карту, периодически оглядываясь по сторонам или бросая взгляд на небо. В конце концов она решительно вручила планшет обратно:
   - Сворачивай на эту просеку. Мы уже совсем рядом с деревенькой. Если поедем дальше, попросту упремся в стену.
   Даррен промолчал, угрюмо глядя на чахлый лес.
   - До места еще не доехали, а проблемы уже начались. Вечно у нас все через...
   Не договорив, он раздраженно махнул рукой и первым уселся в машину. Натужно гудя под тяжестью пятерых человек, припасов и обмундирования, та поднялась в воздух и заскользила над плотно спрессованной землей.

* * *

   - И все-таки мне это все не нравится. Вот совсем не нравится.
   - Тебе вечно что-нибудь не нравится, Джим. Хоть бы для разнообразия сказал что-нибудь новое.
   Кустистые брови медика сошлись на переносице, когда он поднял взгляд на оппонента. Наставительно постучав толстым пальцем по экрану планшета, Джим пробасил:
   - Вот припомнишь ты мои слова, когда нам всем шеи посворачивают. Невесть кто дает нам заказ на файлы из сверхсекретной лаборатории, брошенной при бомбардировке, а мы и рады стараться! Вот пронюхают об этом в Службе...
   - Заткнись, Джим, - рыкнул с водительского места Даррен. - Службе нынче не до грязного белья двадцатилетней свежести. Вытащим файлы из исследовательского терминала, предадим заказчику и получим оплату. И никто ни о чем не узнает. Хуже будет, если всю инфу потерли перед эвакуацией.
   - Док любит разводить панику на пустом месте, - сеть мелких морщинок собралась вокруг быстрых, азартно блестящих глаз Ховарда. - С таким отношением к жизни я бы давным-давно сидел за решеткой.
   - Еще не вечер, Ховард, - уголком бескровных губ усмехнулся Брюс. Болезненно-худощавый, с впалыми щеками, острыми скулами и глубоко посаженными льдисто-голубыми глазами, он производил немного жутковатое впечатление. - Мне тоже не очень-то нравится вся эта история. Но мы уже взялись, разве нет?
   Немного помолчав, он зловеще добавил:
   - Будь что будет.
   Дагна, единственная женщина в команде, в разговор не вступала. Она сосредоточенно смотрела в окно, периодически переводя взгляд на планшет, непрочно установленный на приборной панели перед ней. Время от времени она что-то черкала на прижатом к колену листе бумаги.
   Разговор заглох сам собой. В повисшей тишине можно было расслышать, как снаружи шумят на ветру кроны деревьев. Дорогу усеивали пожухлые желтые листья, будто на дворе стояла середина осени, а не начало лета. Сухая земля, которую можно было увидеть из окна аэромобиля, имела серовато-бурый оттенок. Среди деревьев то и дело мелькали высохшие стволы с почерневшей корой.
   - Зачем было применять химическое оружие, если литтерийцы хотели уничтожить тюрьму? - задумчиво протянула Дагна. - Это... странно, вам не кажется?
   - Нормальные бомбы они тоже использовали, - буркнул в ответ Даррен. - Видимо, хотели убедиться, что никто не выживет после атаки.
   - Другого смысла я не вижу, - негромко подтвердил Брюс. - Только химоружие пошло в ход чуть позже первой бомбардировки. После того, как войска Литтера оттеснили с этой территории.
   - Откуда ты...
   - Работал я с ребятами из той эскадрильи. Была пара сложных... людям трудно понять, зачем травить собственные территории, на которых и врага-то больше нет.
   - Неужели мы видим раскаяние бывшего особиста? - насмешливо приподнял бровь Ховард.
   Под пристальным, тяжелым взглядом собеседника взломщик заметно стушевался.
   - Если причину трудно понять, - с нажимом произнес Брюс, - это не значит, что ее не было совсем.
   - Ты хочешь сказать...
   - Я понятия не имею, что там произошло. И для чего использовалась эта тюрьма на самом деле, тоже не знаю. Но лучше нам не расслабляться.
   Его худые, цепкие пальцы будто невзначай легли на рукоять пистолета. Взгляд голубых глаз стал совсем уж непроницаемым.
   Деревья постепенно расступались, а дорога становилась все шире. Впереди замаячил столб с криво прибитой, искореженной металлической табличкой. Ее покрывал слой грязи, и давным-давно изъела ржавчина, однако выжженные буквы все еще можно было разобрать.
   "Кирес", - продекламировала Дагна. - Значит, правильно мы поехали.
   Голос женщины звучал с едва уловимой гордостью.
   По единственной улице клубилась пыль, в которой, словно в тумане, тонули дома - приземистые убогие остовы с осыпающимися стенами, пустыми провалами окон и просевшими крышами. То там, то здесь из растрескавшейся земли несмело пробивалась жухлая трава.
   - Посмотрите-ка, - присвистнул Ховард. - Похоже, эта глухомань не такая уж необитаемая, как может показаться.
   Он ткнул пальцем в сторону одной из хибар: дыры в ее крыше были запаяны железными листами; большинство окон - забрано грязными стеклами, а там, где их не имелось, красовалась фанера. Чуть поодаль обнаружился жалкого вида огород.
   - И вот там еще... я уже как минимум три обитаемых дома насчитала, - прищурившись, отметила Дагна. - Каким надо быть психом, чтобы поселиться здесь?
   - Многие местные и не уезжали. Куда им идти? - пожал могучими плечами Даррен. - А кто-то и сам пришел. Беглые зеки, нищие... сюда полиция не суется и налоги никто не собирает.
   Тощая, плешивая и пыльная коза, привязанная к покосившемуся забору, проводила несущийся по пустой дороге аэромобиль обреченным взглядом. На ее протяжное "меее" из окна высунулась широкая, обрюзгшая физиономия, отдаленно напоминающая женское лицо. С секунду баба пялилась на машину широко распахнутыми глазами, а потом резко задернула засаленную штору. Снаружи невозможно было увидеть, как она бормочет молитвы себе под нос и сжимает в побелевших от напряжения пальцах ветхое охотничье ружье.
   Вся деревня наблюдала за незваными гостями: кто из окон домов, кто - оторвавшись от своих скудных грядок или ухода за болезненного вида скотиной.
   Двое чумазых мальчишек в залатанной одежде едва не свалились с ветви дерева, где искали птичьи гнезда. Во все глаза они смотрели на невиданную доселе диковину, о которой слышали лишь из рассказов старших да из потрепанных книжек.
   - Машина поехала, - присвистнул один из них. - Глянь, кажись, на дорогу к тюрьме сворачивают...
   - Дааа, - протянул второй, одной рукой вцепившись в ветку, а второй почесывая лохматую макушку. - Они совсем? Там ж привидения водятся! Загрызут их, как Дэя...
   - Ага. Слушай! Если они машину бросят, и их привидения сожрут, то машина же - наша!
   В глазах паренька горел неподдельный восторг.
   - Ты чего?! Я туда не сунусь!
   - Да нам и не надо! Вон старому Тилю скажем, он смелый и жить ему все равно мало осталось. Вот он ихнюю машину и пригонит, со всем барахлом. Там, небось, на всю деревню хватит.
   - А, ну если так... - первый мальчик с сомнением пожевал губами. Посылать старого Тиля к привидениям ему не хотелось: с сумасшедшего старика, когда-то воевавшего на войне, станется пойти за чужаками.
   С другой стороны, сколько всего нового он принесет, если вернется!
   - Может быть, после чужаков привидения будут не голодные, - с сомнением протянул он, криво ухмыляясь.

* * *

   Всего в нескольких километрах от деревни начиналась зона отчуждения. Со стороны магистрали запретная территория была отгорожена высокой стальной стеной с намертво запечатанными воротами. Однако, по данным не назвавшего себя нанимателя, чуть дальше та переходила в обыкновенный забор с натянутой поверху колючей проволокой, да и он обрывался через пару десятков метров.
   Если ехать к заброшенной тюрьме через Кирес, игнорируя останки дорог и гоня аэромобиль по проселкам и бездорожью, стены можно и вовсе не увидеть. Но не требовалось ни ограждений, ни предупреждающих знаков, чтобы понять: территория, простирающаяся до самого горизонта, совершенно непригодна для проживания. Да что там проживания! Даже находиться на ней дольше нескольких часов было небезопасно для здоровья.
   На сколько хватало глаз, раскинулась выжженная пустыня. Глубокие трещины прорезали красновато-черную землю, на которой не прижилась даже самая мелкая и непритязательная растительность. То и дело взгляд цеплялся за воронки, оставленные взрывами, а один раз за окном величаво проплыла неразорвавшаяся боеголовка. Пыль висела в воздухе настолько плотно, что казалось, будто аэромобиль продирается сквозь густой туман.
   В этом клубящемся мареве очертания тюремного комплекса казались призрачными, нереальными. Останков тюремного комплекса, если точнее: литтерийские бомбардировщики постарались здесь на славу. Взрыв уничтожил главные ворота, превратив их в груду оплавленного металлолома; одна из сторожевых башен лежала в руинах, а вторая, с сорванной верхушкой, опасно кренилась в сторону. На месте, где прежде располагалась сама колония, не осталось ничего, кроме нескольких широких кратеров.
   Вытянутое и приземистое административное здание пострадало значительно меньше: крыша местами обвалилась, но несущие стены держались крепко. Красновато-серый песок кое-где поднимался до уровня окон из пуленепробиваемого стекла, непрозрачного со стороны улицы.
   Почти вплотную подъехав к двери из многослойной стали, Даррен заглушил двигатель. Обернувшись, к отряду, отрывисто приказал:
   - Собираемся и на выход.
   Больше никто не проронил ни слова. Казалось, даже неунывающий Ховард растерял свой мальчишеский задор, став на удивление серьезным и сосредоточенным. В молчании наемники натягивали защитные маски, проверяли снаряжение и выходили из машины; оперативно и слаженно вытаскивали из багажника рюкзаки с провизией и амуницией. Работа предстояла долгая и непростая: бункер, в котором располагалась лаборатория, уходил на много километров под землю, а его плана у клиентов то ли не нашлось, то ли они не пожелали им делиться.
   - Ховард, давай быстро разберись с этим замком! - нетерпеливо рыкнул Даррен. Его голос, искаженный вокодером, звучал даже более грозно, чем обычно.
   Взломщик поспешно подскочил к наполовину занесенной песком двери. Быстро провел ладонью по все еще тускло светящемуся электронному замку, счищая с него грязь и ржавчину. После чего попросту нажал на контрольную панель, и дверь, натужно скрепя, отъехала в сторону. На середине пути она с душераздирающим скрежетом застыла и дальше, как бы Ховард ни толкал, не двигалась.
   - Вижу, ты у нас вообще в кудесники заделался, - весело прокомментировала Дагна. - Что, старый замок испугался одного вида твоих новомодных отмычек?
   Ховард даже головы в ее сторону не повернул, по-прежнему не сводя с двери пристального взгляда.
   - Она была не заперта, - ошарашено пробормотал он. - Похоже, кто-то побывал здесь до нас.
   - Давно? - осведомился Даррен, проверяя, легко ли бластер выходит из кобуры.
   - Не знаю, - голос Ховарда звучал тихо и неуверенно. - Снаружи нет никаких следов взлома. Я бы вообще подумал, что дверь не открывали все эти годы. Может, при эвакуации не заперли? Ну, суматоха там, паника...
   - Чушь городишь, - резковато ответил Брюс. - Под этим зданием находится сверхсекретный объект - и ты думаешь, паника могла заставить кадровых военных и молодцев из Службы об этом забыть?
   - За державу обидно, Брюс? - хмыкнула Дагна. - Про сам-то объект забыли. Так что все могло быть.
   - Хватит болтать, - оборвал их Даррен. - Если ворюга прав, никто не входил сюда больше двадцати лет, и больше меня ничего не волнует. Пошли вперед.
   Подавая пример, он первым протиснулся в полузакрытый проем - держа оружие наготове и пристально вглядываясь в темноту впереди.
   Под защитной маской не было видно, как сошлись на переносице тонкие, бесцветные брови Брюса.
   - Ты говорил, что химоружие применили наши? Чтобы уничтожить все живое на этой территории? - негромко спросил Джим, тронув бывшего особиста за плечо.
   - Именно так, док. И что-то мне очень захотелось поверить, что им это удалось.
   - Так все-таки ты знаешь что-то об этом месте.
   - Ни черта я не знаю. Именно это меня и пугает.
   Тем временем за дверью скрылась Дагна, и Ховард проталкивал внутрь здания ее вещмешок.
   Брюс усмехнулся под маской:
   - Самое время для твоей коронной фразы, Джим.
   - Не нравится мне все это, - послушно протянул доктор. - Совсем не нравится.
   Смех у обоих мужчин вышел очень уж натянутым.

* * *

   Сквозь проломы в крыше проникал солнечный свет, подсвечивая тысячи кружащихся в воздухе пылинок. Железный пол был практически занесен песком, негромко шуршащим под ногами и смягчающим шаги.
   Песок был здесь повсюду: покрывал толстым слоем рабочие столы и давно погасшие консоли, заносил двери и окна, миниатюрными барханами собирался в углах.
   Джим чертыхнулся сквозь зубы, когда что-то хрустнуло у него под каблуком. Останки керамической чашки белели на красновато-сером фоне. Раздраженно отбросив осколки носком сапога, врач поспешил за остальными.
   Отряд осторожно продвигался вперед, минуя кабинет за кабинетом, коридор за коридором. Где-то помещения казались полностью пришедшими в упадок, а где-то - почти нетронутыми, лишь чересчур пыльными.
   Вход в бункер располагался в конце длинного узкого коридора. По обе стороны от него тянулись помещения охраны, скрытые за непрозрачными стеклами. Перед стальной дверью шириной во всю стену стояли две турели - некогда имевшие весьма грозный вид, но теперь отключенные и изъеденные ржавчиной, с печально поникшими орудийными башнями.
   Доступ к бункеру должен был обеспечиваться с консолей на постах охраны. Оставалось только молиться, что они в рабочем состоянии... и что Ховарду удастся прорваться через их защиту.
   Но таланты бывалого взломщика и хакера не пригодились и на этот раз.
   - Это ты тоже на суматоху и панику спишешь? - ехидно осведомился Брюс.
   Индикатор над дверью приглашающе горел зеленым.
   Сердито пробурчав что-то сквозь зубы, Даррен бросил через плечо:
   - Чертовщина какая-то. Пока нам это на руку, но держите оружие наготове. Если придется - стреляйте во все, что движется.
   Подойдя ближе, он несколько секунд изучал дверь. За его спиной негромко переговаривались члены команды; отчетливо слышалось чье-то тяжелое дыхание.
   - Дар, что ты там такое увидел?
   Дагна склонилась рядом, пытаясь проследить за взглядом командира. И сдавленно охнула, увидев красновато-бурую полосу, протянувшуюся по практически не тронутому ржавчиной металлу.
   - Это просто грязь, - негромко, с нажимом произнес Даррен, крепко стискивая ее плечо.
   Женщина не ответила. Схватившись за голову, она пыталась справиться со внезапно одолевшим ее головокружением. В ушах стоял нарастающий гул; глаза заволокло пеленой.
   Сначала нахлынули чувства: страх, гнев, отчаяние... боль. А потом и призрачная картинка встала перед глазами - словно голограмма, накладываясь на реальный мир.
   Удушливая гарь врывается в легкие, заставляя сгибаться в болезненных приступах кашля. С каждым вдохом становится все хуже, и сознание медленно, но неумолимо меркнет...
   Нет! Только не так...
   Горящие от напряжения руки сбиты в кровь, ногти превратились в жуткого вида месиво... силы уходят. Пламя обжигает спину. И все-таки проклятая дверь поддается...
   ...пылают останки шаттла за спиной. Пылает мир вокруг, и кажется, будто бомбы падают совсем рядом. Воздух раскален и полон удушливого дыма.
   Впереди маячат очертания тюремного комплекса. Единственное спасение...
   Истерзанные пальцы смыкаются на универсальном ключе. Все еще в кармане. Поразительная удача.
   Сил бежать уже нет. Ноги подкашиваются. Но вот открывается дверь невредимого еще административного здания, и лицо обдувает блаженной прохладой...
   ...бежать. Вниз. Со всех ног. Падая от боли и усталости и немедленно поднимаясь снова.
   ...вокруг сотрясаются стены, пол ходуном ходит под ногами. Последний участок коридора она преодолевает, кубарем катясь под уклон. Удар о стену выбивает воздух из груди.
   ...ключ едва не выскальзывает из трясущихся пальцев, когда она, цепляясь за холодный металл двери, подносит его к сенсорной панели...
   - Дагна! - голос Даррена пробился, как сквозь толщу воды. - Дагна, мать твою, приди в себя!
   Женщина оперлась на его руку, отмахнувшись от обеспокоенных товарищей.
   - Я в порядке, - хрипло произнесла она. - Просто... душно тут, да. Душно.
   Казалось, ее легкие до сих пор горели от угарного газа, пыли и долгого бега.
   Помотав головой, чтобы избавиться от назойливого видения, она до боли закусила губу.
   Эти клятые приступы снова начались. Даже сильнее и явственней, чем когда-либо прежде.
   По крайней мере, можно не волноваться насчет предыдущего визитера: если женщина, которую видела Дагна, и существовала на самом деле, она давно мертва.
   Мертвец не приставит тебе пушку к виску и не сожрет, стоит только зазеваться.
   - Не надо на меня так смотреть, господа. Пойдем уже.
   Она ободряюще усмехнулась, но под маской этого не увидеть. Как не увидеть и того, как сильно трясутся ее губы.
   Казалось, на них до сих пор стоит привкус гари и крови.
  

* * *

   Она снова научилась спать. Точнее, погружать разум в оцепенение, не позволяя ни одному внешнему раздражителю достучаться до него. Смотреть, но не видеть. Слышать, но не слушать. Помнить, но не вспоминать.
   Она надеялась, что со временем перестанет просыпаться вовсе - и освободится, наконец, от своего непрерывного кошмара.
   Когда-то она боялась смерти - теперь же не было для нее желания сокровеннее. Но каждый раз что-то не давало ей уснуть: будто толкало в бок, бесцеремонно выбрасывая в опостылевшую, ненавистную реальность. Порой это было яркое воспоминание или сильная эмоция, вынырнувшая из глубин подсознания. Изредка - тяжелые шаги в коридоре, один лишь звук которых наполнял ее леденящим ужасом... пусть ей давно уже нечего бояться.
   Но сегодня... сегодня было что-то другое. Что-то смутное, маячащее на грани восприятия - словно едва уловимый звук, раздающийся слишком далеко, чтобы разобрать его.
   Что-то изменилось в вязкой, мертвой неподвижности ее могилы.
   Покорно отозвался на движение истерзанных, навеки заледеневших пальцев компьютер, который даже спустя столько лет исправно снабжался энергией резервного генератора. Нечеткая голограмма - запись камер наблюдения - поднялась над столом.
   Она больше не нуждалась в дыхании - и все же прерывистый вздох сорвался с бледных губ, стоило ей увидеть пять человеческих фигур, целеустремленно пробирающихся по опустевшим коридорам.
   Спасательная экспедиция? Через столько лет? Не может быть... хотя, кто знает? Слишком ценные данные хранились здесь, чтобы просто так отказаться от них. Или это просто мародеры явились в надежде на поживу?
   Но как им удалось попасть сюда? Кто мог дать им наводку?
   Впрочем, это не столь важно.
   Если тварь почует их, спасения не будет. И количество мертвецов в этом бункере возрастет на пятерых.
   - Уходите, - шепчут серые, окровавленные губы. - Бегите, пока еще не поздно...

* * *

   Заброшенная тюрьма встретила наемников прохладой и пригодным для дыхания воздухом, который обеспечивала натужно жужжащая система вентиляции. Чистые, залитые бледным светом коридоры бункера казались приятной переменой после мертвой пустыни снаружи. Подземелий будто не коснулись ни прошедшие двадцать пять лет, ни развернувшаяся на поверхности катастрофа: не было ни скрипящего под ногами песка, ни ржавчины, изъедающей все вокруг.
   Когда отряд проходил мимо настенных интеркомов, тишину наполнял зловещий треск статики.
   Даррен раздраженно поморщился, услышав это в первый раз:
   - Связь до сих пор работает. Вообще все, мать его, работает. Значит, охранные системы тоже в норме. Надо отрубить их, иначе мы черта с два до лаборатории доберемся. Брюс, на таких объектах предусмотрено экстренное отключение защитных систем?
   - А как же. Зовется "экстренным антидиверсионным протоколом" и переводит все системы на ручное управление. Запускается только с комендантского компьютера, который наверняка защищен всем, что только можно представить. Если наш гений не справится, остаток пути мы проделаем под вой сирены и пальбу турелей.
   Он осмотрелся по сторонам и негромко добавил:
   - Или еще какой дряни, которую сюда понаставили для защиты...
   - Брюс, твои бывшие коллеги не за красивые глаза меня ловят пятый год, - задорно усмехнулся Ховард. - Уж с разменявшей третий десяток защитой я разберусь.
   - Хорош бахвалиться. А то я начинаю думать, что лучше бы мы тебя Службе сдали и жили безбедно, а не лезли в такую даль.
   - Безбедно? А сколько там за меня дают в этом году?
   Дагна немного приотстала от остальной группы. Ей все еще тяжеловато было выдерживать заданный мужчинами темп: дыхание худо-бедно выровнялось, но странная тяжесть в груди никуда не ушла. В висках поселился шум, похожий на хриплый шепот: казалось, еще чуть-чуть, и она сможет разобрать слова.
   С того самого момента, как они спустились в бункер, ее не отпускало смутное чувство тревоги... точнее, какая-то мешанина чувств: неясных и слабых, но в то же время узнаваемых. Будто ей зачем-то вздумалось воскресить в памяти безотчетную панику и горечь, пережитые давным-давно.
   - С тобой все в порядке, Дагна?
   Тяжелая, пухлая ладонь Джима легла ей на плечо.
   Женщина помотала головой:
   - Да... то есть, не совсем. Может быть, что-то в воздухе...
   Светло-карие глаза медика подозрительно сощурились:
   - Ты снова видела что-то странное?
   Дагна нервно потеребила лямку рюкзака. На ее лице отчетливо читалось сомнение: наемница не очень любила говорить о своих "приступах", как она их называла - и "способностях", как это называли Джим и Брюс. Причем светлые глаза последнего загорались таким жадным огнем и сужались в столь мерзком, изучающем прищуре, что девушка только убеждалась: лучше ей помалкивать и впредь.
   Но Джим всегда относился к ней с пониманием и удивительным для их общего рода занятий тактом.
   - Видела, - негромко произнесла она. - Очень ярко и отчетливо. И почувствовала... до сих пор чувствую, если честно.
   - Можешь сказать, что именно? Что-то важное?
   Его голос выдавал сильное напряжение.
   Дагна прикрыла глаза, пытаясь как можно четче воспроизвести в памяти картинку.
   - Я видела бомбардировку. Женщину, выбравшуюся из сбитого шаттла. Она бежала сюда, в бункер... офицерша, наверное, раз у нее был ключ. Она была ранена - ее кровь осталась на двери. Больше я ничего не видела. Но что-то мне до сих пор не по себе.
   - Может быть, само место так фонит. Тюрьма, совмещенная с лабораторией... сама понимаешь, что здесь творились довольно неприглядные дела.
   Девушка хотела ответить, но не сумела: шум в голове усилился, и в то же время шепот стал отчетливее:
   "Уходите. Бегите, пока еще не поздно..."
   Казалось, слова доносятся до нее из динамиков плохо настроенной радиоаппаратуры. Голос говорил что-то еще, но потонул в нарастающем шуме. Усиливаясь, он в какой-то миг едва не оглушил наемницу - но, достигнув пика, быстро сошел на нет.
   Старый радиоприемник выключили.
   - Дагна?
   Джим с беспокойством всмотрелся в побелевшее лицо спутницы. Глаза ее были широко распахнуты, зрачки застыли. Медик крепко ухватил ее за локоть, готовясь удержать на ногах.
   Но Дагна лишь встряхнулась, сердито помотав головой.
   - Все нормально. Наверное, чье-то воспоминание об эвакуации схватила. Очень короткое.
   Стряхнув его ладони, она поспешила за остальными.
   Дагна хотела казаться уверенной и спокойной, но под толстыми слоями одежды ее всю трясло. Сердце подскакивало к горлу; во рту разливался вкус крови.
   И в ушах вновь нарастал проклятый шум.
   Такого раньше не случалось. Проклятое место. Проклятая офицерша.
   Какого черта Дагна была так уверена, что слышала именно ее голос?

* * *

   Тишина пустынного бункера была обманчивой. Если прислушаться, можно без труда разобрать едва уловимый, но непрерывный шум систем жизнеобеспечения. То там, то здесь негромко попискивали всевозможные датчики и электроприборы. Время от времени слышалось резкое, сердитое шипение - знак того, что где-то произошло короткое замыкание. Трещали над головой доживающие свой срок лампы, то погружая коридор во тьму, то разгораясь пуще прежнего.
   Даррен повел плечами в неосознанной попытке избавиться от зуда, бегущего вдоль позвоночника. Покосился на встроенную в стену камеру наблюдения - матовую линзу всего нескольких сантиметров в диаметре. 
   Скорее всего, эта дрянь до сих пор передавала изображение на пустующие посты охраны. Фиксировала каждый шаг, сделанный его отрядом. Это раздражало. Создавало ощущение неотрывного взгляда в спину. 
   Откуда-то из глубины коридора в очередной раз повеяло холодом: сквозняки здесь гуляли жуткие.
   Почувствовав мягкое прикосновение к плечу, Даррен развернулся так резко, что тяжелый вещмешок больно ударил его по спине. 
   - Чего тебе, Дагна? - рыкнул наемник, шумно втянув носом затхлый воздух. 
   Это место определенно действовало ему на нервы. 
   Женщина выглядела обеспокоенной и смущенной одновременно. 
   - Давай пройдем чуть вперед, хорошо? - негромко попросила она, бросив быстрый взгляд по сторонам. - Нужно поговорить. 
   Даррен ничего не ответил - просто ускорил шаг, поманив ее за собой. Дагна не имела привычки отвлекать его по пустякам. Если она хотела поговорить, то обычно у нее и впрямь было, что сказать. 
   Убедившись, что остальные члены отряда находятся на достаточном отдалении, Дагна прошептала: 
   - Дар, ты ведь знаешь, что мне можно доверять. Что я не люблю разводить панику из-за пустяков. И с психикой у меня тоже все в порядке. 
   Ее широко распахнутые глаза лихорадочно блестели; речь становилась все более сбивчивой с каждым словом.
   Даррен тяжело вздохнул, успокаивающе кладя ладонь ей на плечо:
   - Если бы я считал тебя чокнутой истеричкой, то давно вышвырнул бы из команды. Что, опять твои... таланты активизировались? 
   - Они самые. Как только мы вошли в бункер, со мной стало твориться что-то неладное. Сначала было видение - когда я чуть сознание не потеряла, помнишь? А теперь... - она замялась, подбирая слова. - Я даже не знаю, как это объяснить. Будто я постоянно слушаю плохо настроенный радиоприемник: в голове стоит шум, через который пробиваются какие-то голоса. Какая-то женщина твердит, чтобы мы уходили отсюда. Что здесь опасно, что нам здесь не место... 
   Всхлипнув, Дагна прижала ладони к побледневшему лицу:
   - Но это еще не самое худшее. Я слышу кого-то еще, Дар. Он... иногда шепчет что-то, но я не могу разобрать. Но чаще всего это просто вопли... рев, почти нечеловеческий. Я его слабо улавливаю и очень редко - женщину чаще. Она ближе. Но он... это что-то страшное, Дар. Безумное. 
   От этих слов Даррена прошиб холодный пот. Опыт давным-давно отучил его отмахиваться от видений Дагны, как от бреда сумасшедшей: не раз и не два отряд выходил из передряг в полном составе лишь благодаря ее способностям. 
   Но что ему теперь-то прикажете делать? Из-за каких-то предчувствий необученной девицы-экстрасенса сворачивать операцию и отказаться от контракта, сулящего фантастическую прибыль?
   - Так, - произнес он, приобнимая напарницу за плечи. - Ты панику-то не разводи. Можешь толком объяснить, что видела? 
   - Да как я это объясню?! - взвилась Дагна, едва сдерживая крик. - Я и сама мало что понимаю. Но здесь что-то не так, Дар. Я в этом уверена. 
   Она сокрушенно покачала головой и опустила взгляд. 
   - Это место меня с ума сведет. Поскорее бы убраться отсюда. 
   Даррен промолчал, покрепче сжимая ладони у нее на плечах. Он с трудом подавлял искушение нервно заозираться по сторонам, выискивая притаившуюся во тьме опасность. 
   Чувство, что кто-то смотрит ему в спину, стало просто невыносимым. Казалось, невидимый наблюдатель стоит прямо за ним - того и гляди, приставит дуло к затылку. 
   - Здесь никого нет, Дагна. И не было уже больше двадцати лет, - твердо произнес мужчина, стараясь убедить в этом самого себя. - Успокойся и прекрати отвлекаться по ерунде. 
   Хотел бы он испытывать уверенность, с которой говорил. Но в ушах, как назло, стоял давний, но так и оставшийся без внятного ответа вопрос:
   "Если в этом бункере так безопасно, зачем посылать нас?"
   При одной мысли об этом по телу разливался мертвенный холод, а в голове начинали роиться сотни догадок - одна другой абсурднее и хуже... 
   Вкрадчивый голос Брюса заставил их обоих вздрогнуть и, словно по команде, обернуться в его сторону.
   - По ерунде? Посмотри сюда, Даррен. И подумай еще раз. 
   Бывший агент Службы стоял у ответвления коридора, ведущего, судя по настенному указателю, к медицинскому крылу. 
   - Как ты думаешь, командир, - протянул Брюс, криво ухмыляясь, - если здесь никого нет, то откуда взялось вот это? 
   Он немного отступил, давая обзор, и по отряду пронесся сдавленный ропот. Ховард тихонько прошептал что-то среднее между первыми словами молитвы за спасение души и крепким ругательством. 
   Белую стену пятнал кровавый отпечаток ладони. Тонкие красновато-бурые линии тянулись от него в сторону медицинского крыла.

* * *

   Она шла, подволакивая правую ногу и тяжело дыша. Каждый шаг отзывался в груди острой болью - настолько сильной, что от нее перехватывало дыхание, а перед глазами рассыпались снопы огненных искр. Видимо, треснуло ребро - а то, чего доброго, и сломано. В дополнение к вывихнутой лодыжке, ожогам на спине и содранным до мяса, лишенным ногтей рукам.
   Хотелось лечь на пол и, прижавшись щекой к холодному металлу, уснуть, давая долгожданный отдых измученному телу. Но вместо этого она продолжает идти вперед, едва не падая от боли и усталости. Ее лицо искажает жуткого вида гримаса, в которой странным образом сочетаются и мука, и облегчение.
   Она наслаждалась каждым глотком прохладного, свободного от пыли и песка воздуха; тишина ласкала ее истерзанный грохотом бомбардировки слух. Будоражила кровь и придавала сил сама мысль о том, что ей удалось выжить, - и теперь все будет в порядке. Нужно лишь переждать бомбардировку, а потом связаться со штабом, чтобы запросить повторную эвакуацию. Если не пришлют сразу - невелика беда. Провизии ей хватит как минимум на пару лет - более чем достаточно, чтобы дождаться помощи.
   Пока же нужно добраться до медблока и обработать раны. На ноги она себя вряд ли поставит, но по крайней мере не допустит заражения крови и немного снимет боль анестетиками.
   ...идти тяжело. Ноги подгибаются; терпеть боль становится все труднее. У самого входа в медицинское крыло она едва не теряет равновесие и хватается за стену, чтобы не упасть. Собравшись с силами и восстановив дыхание, продолжает путь - но теперь от стены не отходит. Шершавый металл обжигает ладонь; тянется по белой краске кроваво-красная линия, отмечая каждый шаг...
   Реальный мир снова обрел четкость. Чужое воспоминание отступало, оставляя после себя жжение в груди и солоновато-железный привкус во рту. С некоторым изумлением Дагна обнаружила, что стоит вплотную к стене, накрывая своей ладонью кровавый отпечаток.
   Она чувствовала на себе взгляды: напряженные, заинтересованные, полные плохо скрытого страха.
   Сбрасывая с себя оцепенение, Дагна покачала головой:
   - Занимательно, но...
   "Ничего угрожающего", - хотела она произнести, но не успела: будто что-то дернуло ее назад, заставляя плотнее прижать ладонь к стене. Перед глазами вновь встали картины чужой жизни, решительно вытесняя реальность куда-то на самую грань восприятия...
   Вой сирены ворвался в ее беспокойный, горячечный сон. Широко распахнув глаза, она неподвижно лежала на больничной койке, силясь отделить реальность от наркотического дурмана. Сигнал тревоги резал слух, болью отдаваясь в висках. Снова и снова что-то повторял холодный механический голос. Помещение медблока заливал раздражающе яркий алый свет.
   Осознание обрушилось на нее волной леденящего кровь ужаса. Судорожный вздох сорвался с потрескавшихся губ. Миг - и она уже на ногах, морщится от пульсирующей во всем теле боли и тщетно шарит перебинтованной ладонью по поясу, пытаясь нащупать рукоять пистолета.
   Пальцы соскальзывают с пустой кобуры, и проклятье вырывается из горла сдавленным шипением.
   Сирена все не унимается. Механический голос твердит о сбое системы безопасности в крыле Z-11 и возможном побеге заключенного 3-Z.
   Память услужливо выдает расшифровку кода, - и горло тугой удавкой перехватывает паника.
   Одиннадцатый уровень. Крыло Z. Подопытные с потенциально ценными генетическими мутациями. "Объект 3-Z". Военнопленный, психически нестабилен после ряда тестов. Демонстрирует наиболее впечатляющие результаты по искусственному развитию псионических способностей. Плохо поддается программам внушения и подчинения. Признан командой исследователей опасным и слабо контролируемым. Рекомендация - уничтожение.
   Хотелось то ли плакать, то ли истерически смеяться: наверху, помнится, и слышать о ликвидации подопытного не хотели. Не стали прислушиваться ни к выводам ученых, ни к ее, коменданта, наблюдениям.
   "Слишком много нераскрытого потенциала. Вот выжмете из него все, что возможно, тогда в расход и пускайте", - говорило ей большое начальство из Службы. "Куда он денется из-под усиленной охраны? А мне лишняя звезда на погонах лишней не будет", - увещевало собственное честолюбие.
   "Общая тревога. Сбой системы безопасности в крыле Z-11. Высока вероятность побега из камеры 3-Z", - гремело оповещение из динамиков.
   Было страшно. До тошноты и дрожи во всем теле. Но эти эмоции мгновенно ушли куда-то вглубь, вытесненные многолетней выучкой.
   Шипя от боли и пошатываясь, она захромала к выходу.
   Первая цель - стационарный пункт охраны. Возможно, еще не поздно изолировать тварь если не в ее камере, то хотя бы на нижних уровнях. Если же случилось худшее... что ж, арсенал недалеко, и держать в руках оружие она умеет.
   Так или иначе, она не позволит этой ходячей бомбе вырваться на свободу.
   В этот раз Дагне потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Казалось, она до сих пор испытывает все эмоции, обуревавшие... комендантшу тюрьмы, судя по всему. Контакт был настолько крепким, что наемница чувствовала даже отголоски физической боли, что испытывала та женщина.
   - Что-то вылезло из лабораторий, - севшим голосом прошептала Дагна. - Я видела это только что.
   Она замолчала, прислушиваясь к "фоновому шуму". Все было тихо. Пока что.
   - Может быть, оно мертво, - не очень уверенно добавила наемница. - Прошло двадцать лет, как-никак.
   "Ведь мертво, так?" - мысленно попыталась она обратиться к комендантше.
   Ответа не было - даже привычный шум стих на время.
   - Будем надеяться, - пробурчал Даррен, поглаживая рукоять бластера.
   - Молчи, Джим. Просто молчи, - покачал головой Брюс, хмурым взглядом сверля отпечаток ладони.
   Даже неунывающему Ховарду не пришло в голову ничего более жизнерадостного, чем цветистая, выразительная и совершенно непечатная тирада.

* * *

   Закрывая глаза, человек обычно видит темноту. Но для него темнота давно уже стала недосягаемой мечтой.
   Стоило ему смежить веки, как перед глазами начинал клубиться кровавый туман. Почти мгновенно в нем вырисовывались человеческие силуэты. Чаще всего это были смутные образы людей в белых халатах; реже появлялись черные фигуры - люди в униформе тайерской Службы безопасности. Когда-то он пытался запоминать их лица, заучивать имена и звания... он повторял их, словно молитву, когда через его прикованное к операционному столу тело проходили электрические разряды, и казалось, что кости плавятся от нестерпимого жара; он выкрикивал угрозы в равнодушные лица, когда острые лезвия вгрызались в его плоть.
   Когда-то он тешил себя мечтой, что однажды поквитается с каждым из своих мучителей. Ворочаясь на жесткой койке, он с болезненным наслаждением придумывал им достойные кары; шептал трясущимися губами полные ненависти и злой насмешки прощальные речи...
   Долгое время лишь надежда давала ему силы, чтобы пережить новый день - отличающийся от предыдущих лишь интенсивностью и видом пыток. Но его стойкость была растрачена понапрасну: давно слились в размытые пятна черты ненавистных лиц, а их обладатели теперь уже никогда не ответят за свои преступления. Не перед ним, по крайней мере.
   Они исчезли. Сбежали, оставив своих жертв надежно запертыми в камерах - умирать от голода, жажды и яда, медленно расползающегося в их крови... в день, когда это случилось, он почувствовал в воздухе резкий химический запах - за секунду до того, как тело перестало слушаться его, а сознание начало меркнуть, утопая во тьме...
   ...но он был силен. Куда сильнее, чем когда-либо думал. Он помнил свой отчаянный крик и энергию, бурлящим потоком наполняющую одеревеневшее тело. Помнил, как сминалась толстая железная дверь от движения его руки... помнил, как несся вперед, ведомый чувством узнавания и бурлящей в крови ненавистью.
   Как оказалось, одна из его мучителей все-таки не сумела сбежать. Хруст ее ребер, ломающихся, словно сухие ветки, стал первой и единственной его радостью со дня пленения.
   Последней его радостью, как выяснилось немногим позже.
   Он нашел выход из тюрьмы... лишь затем, чтобы понять: ему никогда не выйти за маняще приоткрытую дверь. Что-то держало его внутри крепче тугой цепи.
   Он был заперт - хоть и не было никого, кто мог бы помешать ему уйти.
   В тот момент его сознание потонуло в отчаянии и животном страхе, чтобы никогда не проясниться вновь.
   День снова потянулся за днем, как было и прежде. Никто больше не приходил за ним, чтобы истязать, - но память, невероятно живая и яркая, с лихвой заменяла ему настоящих мучителей. Когда реальный мир так похож на воспоминания, отделить одно от другого очень сложно...
   ...Но что-то изменилось в этом монотонном кошмаре. Где-то наверху вновь затеплилась жизнь. Кто-то вернулся, чтобы продолжить кровавую работу...
   Кто-то вернулся, чтобы заплатить за все.

* * *

   Вонь, стоявшую в коридоре, наемники почувствовали задолго до того, как обнаружили ее источник. От непередаваемой смеси ароматов мертвечины и горелой проводки едва не вывернуло даже привычного ко всему Даррена.
   - Это еще что за дрянь? - пропыхтел Ховард, прижимая ладонь к носу. Цветом лица взломщик почти сровнялся с серовато-белыми стенами.
   - Дохлятину впервые чуешь? - огрызнулся командир. - Труп где-то поблизости валяется. Он ведь не попытается нас сожрать, а, Дагна?
   Если Даррен и хотел разрядить обстановку, ему это не удалось: вопрос прозвучал пугающе серьезно.
   В ответ раздался лишь слабый стон и невнятное бормотание. Обернувшись, Даррен увидел, что Дагна тяжело опиралась на плечо Джима. Ее голова свешивалась на грудь; пальцы одной руки цеплялись за локоть медика, а второй - за плечо Брюса. Дыхание женщины было хриплым и прерывистым.
   - Ей плохо, Дар, - обеспокоенно произнес Джим. - И вряд ли это от запаха.
   Дагна что-то прохрипела и, задрожав, крепче вцепилась в спутников. Брюс аккуратно притянул ее к себе и подхватил на руки - с легкостью, удивительной для человека его телосложения.
   - По-моему, с ней такое впервые, - заметил он с беспокойством и восторгом одновременно. - Что-то заставляет ее способности проявляться сильнее, чем обычно. Очень любопытно...
   - Ты еще тесты провести предложи, рожа службистская! - Джим, неизменно мягкий и дружелюбный, сейчас, казалось, был готов наброситься на бывшего агента: к широкому лицу медика прилила кровь, а глаза яростно заблестели.
   - Может быть, и стоило бы, - невозмутимо парировал Брюс, не сводя внимательного взгляда с искаженного гримасой лица Дагны. - Не мешало бы понять, что эти приступы вызывает, и как их...
   Дагна слабо вскрикнула, дугой изогнувшись у него на руках. Ее широко распахнутые глаза казались черными из-за неестественно расширенных зрачков; рваное дыхание вырывалось из груди жутковатыми хрипами.
   Безо всякого пиетета Брюс опустил ее на пол и, коротко замахнувшись, ударил по щеке. Судорожно всхлипнув, девушка растянулась на холодном металле. Ее тело сотряслось в конвульсиях еще пару раз, прежде чем расслабиться.
   - ...и как их пресекать, - столь же спокойно закончил он. Прислушавшись к выровнявшемуся дыханию Дагны, одобрительно кивнул. - Пока, видимо, придется делать так.
   - Все больше убеждаюсь в том, что ты редкостный ублюдок, - выплюнул Джим. Наклонившись к напарнице и бегло осмотрев ее, добавил:
   - Она без сознания. Хоть бы ты ей не навредил своим "лечением"...
   - Хватит, - отрывистый приказ Даррена мгновенно оборвал зарождающуюся перебранку. Джим даже невольно сделал шаг назад. Он знал: когда в голосе командира прорезаются такие нотки, спорить с ним опасно для здоровья. Безо всяких иносказаний.
   Каменное лицо Даррена не выдавало ровным счетом никаких эмоций: ни его беспокойства, ни злости на себя за замешательство. Ему следовало среагировать быстрее.
   Не обращая больше внимания ни на Джима, ни на Брюса, он закинул на плечо вещмешок Дагны, а потом подхватил на руки и ее саму. Даже со всей своей амуницией девушка казалась удивительно хрупкой в его руках.
   - Доберемся до комендантского кабинета и сделаем привал. Дагну вместе с доком оставим там: если с ней сейчас творится такое, то в лаборатории ее точно тащить нельзя.
   - Ты уверен, что нам стоит разделяться? - несмело подал голос Ховард. - Что, если тварь, которую видела Дагна...
   - Она тебе уже ничего не сделает, - буркнул Даррен. - Если не веришь, глянь вон туда.
   Тело, скорчившееся у поворота, он заметил уже давно - в тот самый момент, когда у Дагны начался приступ. С такого расстояния невозможно было рассмотреть детали, однако обрывки тюремной робы от военной формы Даррен мог отличить безо всякого труда.
   Неуемное любопытство потянуло Ховарда вперед, легко пересиливая страх и отвращение. Вонь, к которой он будто бы притерпелся, многократно усилилась - теперь она висела в воздухе так плотно, что хоть ножом режь. Но не это заставило его отпрянуть от трупа и скрутиться в болезненном приступе тошноты.
   - Неплохо сохранился, - прокомментировал Брюс, смерив мертвеца изучающим взглядом.
   Череп, туго обтянутый иссохшей кожей, щерился неполным комплектом желтых зубов. Полусгнившие губы были страшно деформированы, где полностью обнажая десны, а где наоборот - свисая слишком низко. На висках красовались небольшие отверстия, по краям которых тускло поблескивало железо; лоб был пробит бластерным выстрелом. Под хрупкой кожей на руках проступали тонкие эластичные трубки. В груди мертвеца зияла выжженная бластером дыра.
   - Вы только посмотрите на это, - едва слышно выдохнул Джим, прикрывая нос ладонью. - Что здесь творили с людьми?
   - Меня гораздо больше волнует, что стало с тем, кто его пристрелил, - пробурчал Брюс. Хмурясь, он смотрел вперед - на следы крови, протянувшиеся дальше по коридору. Прямо по направлению к комендантскому кабинету.
   Даррен зябко повел плечами. Ощущение, что кто-то смотрит ему в спину, не покидало его с самого входа в бункер. Сейчас же наемнику казалось, что кто-то стоит прямо за его оспиной.
   - Идемте, - мотнул он головой. - Нечего стоять здесь и нюхать тухлятину. Ховард, кончай выблевывать свой завтрак, если не хочешь остаться наедине с этим красавцем!
   Слова гулким эхом разнеслись по пустым коридорам.
   Беспокойно зашевелилась Дагна, стараясь покрепче уцепиться за плечи командира. Ее тело вновь била мелкая дрожь.

* * *

   Он чувствовал ее присутствие. Шел за ней, как голодный волк на запах крови. Безумец, одержимый жаждой мести и желанием причинить ей такую же боль, какую причиняли ему - по ее приказу.
   По-своему справедливо, нельзя не признать. От этой мысли ее губы кривит злая ухмылка. Справедливость... это не к ней. И уж тем более не за ее счет.
   В коридоре уже слышится отвратительный, шаркающий звук шагов бывшего пленника. Вот-вот эта тварь покажется из-за поворота...
   От каждого вздоха неприятно колет в груди. Ослабевшие руки дрожат; пистолет не выскальзывает из искалеченных пальцев лишь ценой неимоверных усилий - к жгучей боли, терзающей их, невозможно притерпеться. Только игнорировать... пока на это есть силы.
   Хриплый не то стон, не то рык отражается от стен и потолка. Сердце на миг сжимается от страха, чтобы тут же забиться с бешеной скоростью. Дрожь в руках усиливается, и пистолет начинает казаться неподъемным. Вдоль позвоночника чувствуется мерзкое покалывание, будто кто-то методично вонзал ей в спину ледяные иголки.
   Заметив размытый силуэт, она немедленно спускает курок. Не успевает одинокий заряд энергии попасть в цель, как вдогонку отправляется целая очередь: палец женщины будто прирос к спусковому крючку. Выстрелы ложатся неровно, многие уходят в молоко... но некоторые все же достигают цели. Сутулая фигура, только что неумолимо приближавшаяся, судорожно дергается и, издав низкий рев, оседает на пол. Конвульсивно сотрясшись, затихает. Последний стон, наполненный болью, растворяется меж белых стен.
   Пистолет с глухим стуком выпал из разжавшихся пальцев. Какое-то время она просто смотрела на труп, не в силах поверить, что все закончилось так легко. Ее всю трясло; ноги отказывались держать ставшее слишком тяжелым для них тело.
   Она убила его. Раненная и обессилевшая, она так просто уничтожила самого опасного подопытного в этой тюрьме...
   Право слово, она была почти разочарована.
   Ее все еще потряхивало, когда она, заставив себя подобрать пистолет, подошла к телу. Объект 3-Z в неестественной позе скорчился на полу - жалкий и устрашающий одновременно. Его болезненно-худое, туго обтянутое желтоватой кожей лицо даже в смерти сохранило безумное, яростное выражение. Остекленевшие глаза тускло поблескивали из-под массивных надбровных дуг; деформированные губы кривились в жутком оскале.
   Жалкий безумец. Неудачный эксперимент. Растраченный попусту потенциал.
   Прижав дуло к его лбу, она спустила курок - на всякий случай. Ученые предупреждали, что тесты могут иметь непредсказуемый эффект...
   И тут что-то изменилось. Воздух будто стал плотнее, с трудом проникая в легкие и давя на грудь. Краем глаза она уловила размытое движение - слишком быстрое, чтобы различить его источник. Прямо над ухом послышалось тяжелое, с присвистом, дыхание.
   Не мигая, на нее смотрели глубоко посаженные, налитые кровью глаза. Тонкие губы приподнялись в безумной, торжествующей ухмылке, обнажая десны и гнилые зубы.
   Она хотела немедленно рязрядить в тварь весь энергоблок бластера - не тратя время на бессмысленные догадки и не поддаваясь панике... но тело не слушалось, словно окаменев. Пальцы судорожно сжимали рукоять пистолета, но рука не поднималась, чтобы сделать выстрел. Попытка сделать шаг обернулась лишь усилившейся болью в вывихнутой лодыжке. Она даже не сумела протолкнуть крик через пересохшее горло, когда жилистые ледяные пальцы обхватили ее шею, вонзая в кожу изломанные острые ногти...
   Из раны начала сочиться горячая кровь, пропитывая высокий ворот униформы. Боль усиливалась; дышать становилось все труднее. Страх сковывал сознание, - все ее полуоформленные мысли крутились вокруг него, вокруг боли и собственного бессилия.
   - Ты еще не чувствуешь... еще не понимаешь, какого это... - хриплый шепот змеей вползал в уши, прорываясь сквозь бешеный стук сердца. - Но я тебе покажу... ты будешь умирать медленно...
   Острые когти впились в кожу еще сильнее, но ужас, как ни странно, немного отступил, перерастая в ярость. И отчаянное нежелание умирать.
   Извернуться так, чтобы избавиться от бывшего заключенного одним выстрелом, она не могла. Однако его босая нога находилась практически на одной линии с дулом ее пистолета...
   За выстрелом не последовало ни крика, ни ругани, ни даже сдавленного шипения, - но хватка на шее разжалась, позволяя воздуху ворваться в легкие. Из-за быстрого и слишком резкого разворота ее едва не скрутило от пронзившей грудь боли. Зашедшись кашлем, но не выпуская оружия из рук, она не глядя выстрелила в сторону, где ожидала увидеть противника.
   Огненно-красные заряды энергии разбились о противоположную стену, оставив на беленном металле выжженные дыры.
   В коридоре было пусто - лишь труп заключенного скорчился в углу. Все в том же положении. Разве что его голова была запрокинута под другим углом.
   Женщина опустилась на пол, прижимая ладони к вискам и до боли оттягивая пряди волос. Никакие техники регулировки дыхания и сердцебиения не помогали: сердце бешено билось о грудную клетку, а каждый вздох срывался с губ жалобным всхлипыванием.
   Ей хотелось бы верить, что произошедшее было не более чем галлюцинацией... но галлюцинации не оставляют синяков и глубоких, обильно кровоточащих царапин.
   Вот вам и "непредсказуемый эффект"... поежившись, она затравленно огляделась по сторонам. Тени, сгущавшиеся в углах, теперь казались ей неестественно насыщенными и подвижными. Таящими опасность.
   Что бы сейчас ни произошло, одно ясно точно: объект 3-Z представляет собой угрозу, с которой ей не справиться самостоятельно. Ее начальство должно узнать об этом... пока она еще может что-то рассказать.
   Она всегда умела трезво оценивать ситуацию. Это было одним из ее наиценнейших качеств. Но сейчас ей как никогда хотелось иметь хоть капельку глупого и непрошибаемого оптимизма. Уж очень мало шансов у нее было дожить до прибытия помощи...
   ...немногим больше - этой помощи вообще дозваться.

* * *

   - Мне очень жаль, подполковник Талива.
   Тихие слова генерал-лейтенанта Штайвена, курировавшего ее проект, звучали почти искренне. Наверное, он и впрямь сожалел - и, может быть, не только о потере лаборатории, но и о судьбе женщины, которую только что приговорил к смерти.
   Маловероятно, но чем черт не шутит?
   - Я не стану вам врать и вешать красивые кружева на уши. Вы прекрасно понимаете, почему было принято такое решение.
   Разумеется, она понимала. Понимала, что Служба не может допустить такого удара по своей репутации. Понимала, что Штайвен даже не попытался убедить начальство изменить решение - слишком дороги ему собственные звезды на погонах. Да и смысла не было никого убеждать, с какой стороны ни погляди. Уничтожение угрозы? Но как можно уничтожить то, что уже мертво? Только зря людей положить и позволить расползтись крайне неудобным слухам... о спасении одной непримечательной комендантши и говорить нечего: незаменимых людей нет, а она не могла претендовать хоть на какую-то исключительность. Всего лишь хороший офицер, каких множество.
   Все она понимала. Только от этого не перестанет бить тело крупная дрожь, и не рассосется ком в горле.
   - Значит, одной зоной отчуждения станет больше, - проронила она. Ее голос не выдавал эмоций - разве что охрип сильнее обычного.
   Она чувствовала, что ее губы слегка дрожат. На какой-то миг ей стало интересно: а заметно ли это на голограмме? Разницы - никакой. Но почему-то приятно было тешить себя надеждой, что старый хрыч хоть немного помучается бессонницей, вспоминая ее лицо.
   Хотя - с чего бы ему? Она бы не мучилась на его месте.
   - Верно, полковник. Мера экстремальная, но что поделать...
   Она горько усмехнулась:
   - "Полковник"? Я не ослышалась, сэр?
   - Отнюдь. Ваша храбрость и преданность достойны хотя бы такой награды.
   - Посмертное повышение? Безмерно счастлива. Может, и орден какой присудите?
   Ее голос буквально сочился ядом, но Штайвен лишь невозмутимо кивнул:
   - "За личное мужество" вас устроит?
   - Вы очень добры. Это так согреет мне душу, когда призрак меня прикончит.
   Тяжело вздохнув, генерал сокрушенно развел руками:
   - Мне очень жаль, Беатрис. Действительно жаль. Но... если бы все это открылось, вы пошли бы под трибунал. А так - умрете героиней... если вас это как-то утешит.
   Короткий смешок болью отозвался в груди:
   - Полно вам, сэр. Вы еще скажите, что Родина меня не забудет. Забудет, и с большой охотой. А если и вспомнит, то только для того, чтобы повесить на меня пару-тройку дохлых собак. Вы же обещали не вешать мне на уши кружева, разве нет?
   Штайвен некоторое время молча смотрел ей в глаза. Открыл было рот, чтобы ответить - и тут же передумал. Им больше не о чем было говорить: он огласил приговор, она выслушала. Больше не было смысла ломать комедию.
   Оставался лишь один вопрос - и теперь генерал, очевидно, подбирал слова, чтобы его озвучить.
   - Я постараюсь вытащить данные исследований и передать их по защищенному каналу, - опередила его Беатрис. У нее и так оставалось слишком мало времени, чтобы позволить паузе затянуться. - Надеюсь, в следующий раз ученые хотя бы на наши грабли не наступят. А то страна территорий на зоны отчуждения не напасется.
   Не дожидаясь ответа, она оборвала связь. Обвела взглядом кабинет, в котором последние три с половиной года безвылазно просиживала дни и ночи. Здесь было почти уютно - можно даже на секунду представить, что ничего не произошло. Только зачем?
   Она мертва. Приговорена к смерти - с извинениями и искренними соболезнованиями. Как это мило со стороны господина генерал-лейтенанта.
   "Мертва". Беатрис произнесла это вслух - задумчиво смакуя значение слова и пытаясь применить к себе. Из эмоций - только легкий холодок страха. Слишком легкий. Она до сих пор не верила, что все кончено. Пусть даже знала, что спасения ждать неоткуда, и шансов выбраться самостоятельно тоже нет.
   Усталость и апатия - вот и все, что осталось в ней после разговора со Штайвеном. Даже разрыдаться и впасть в истерику она толком не могла - к собственному вялому изумлению.
   Но сейчас это было как нельзя кстати. У нее все еще оставалось одно незаконченное дело.
   С трудом выбравшись из кресла, Беатрис подошла к стене. Шипя сквозь зубы, поддела окровавленными пальцами панель, скрывавшую небольшую консоль. Набрала давным-давно заученный код. Часть стены отъехала в сторону, открывая проход к узкой, теряющейся в темноте лестнице. Крутые ступеньки вели прямо к уровню главной лаборатории, минуя технические помещения и тюремные блоки.
   Ноющая боль в правой ноге вновь дала о себе знать, и Беатрис не сумела сдержать усмешки: у нее неплохие шансы чертовски глупо погибнуть, попросту свернув себе шею. Но и здесь можно отыскать положительную сторону: так она не позволит 3-Z получить удовольствие от ее убийства.
   Осторожно, придерживаясь за стену и тщательно нащупывая нетвердыми ногами ступеньки, она начала спуск...
   ...только затем, чтобы у подножья лестницы увидеть до боли знакомый силуэт.
   Она даже не испугалась толком - попросту не успела. Что-то сдавило ее грудь с такой силой, что затрещали, ломаясь, ребра. Она выгнулась дугой, силясь закричать, - но лишь захрипела, захлебываясь хлынувшей изо рта кровью. Кости грудины крошились в труху; некоторые - переламывались, выгибаясь под невообразимыми углами. Острые обломки ребер прорывали кожу и пронзали легкие.
   Беатрис никогда не думала, что человек может испытывать такую боль и оставаться в сознании, - а уж во всем, что касалось боли и реакций организма на нее, она разбиралась превосходно.
   Она бы удивилась - если бы только сохранила способность связно мыслить.
   Изломанной куклой рухнуло на пол мертвое тело. А Беатрис Талива распахнула глаза, будто очнувшись от кошмарного сна.
   То, что кошмар только начался, она поняла долей секунды позже, - заглянув в остекленевшие, налитые кровью глаза на искаженном до неузнаваемости лице. Ее мертвые глаза на ее мертвом лице.

* * *

   Крик царапнул пересохшее горло не хуже наждачной бумаги. В груди что-то екнуло, и дыхание на миг перехватило. Вопль перешел в сухой кашель, болезненно отдающийся между ребер и оставляющий после себя мерзкий, чуть солоноватый привкус.
   Хрипя и откашливаясь, Дагна с жадностью хватала ртом воздух - отчего задыхалась еще сильнее. Дернувшись от очередного приступа, она ударилась затылком обо что-то твердое. Тупая боль запульсировала под сводами черепа, стучась в виски. Слабо всхлипнув, наемница свернулась комком, обхватив голову руками.
   - Тихо, - раздался над ухом ласковый шепот, и чьи-то руки крепко стиснули ее дрожащие плечи. - Все хорошо, Дагна. Все хорошо...
   Широкая, горячая ладонь легла на покрытый испариной лоб девушки, откидывая слипшиеся от пота пряди волос.
   - Джим... - только и сумела она выдохнуть. Челюсть свело судорогой; зубы стучали друг о друга, отбивая бешеный ритм.
   - Успокойся, - голос медика звучал убаюкивающе; его пальцы ласково перебирали ее влажные волосы. - Все прошло.
   Дагна распахнула глаза. Диковатый, затравленный взгляд заметался от лица Джима к слабо светящемуся голографическому экрану над столом; цеплялся за полутемные углы комнаты. Зрачки испуганно расширились, когда в поле зрения попал темный провал потайной двери.
   Тот самый кабинет. Она судорожно вдохнула и съежилась на потертом кожаном диване, подтянув ноги к груди.
   Джим уже заливал кипятком из термоса обед быстрого приготовления. От довольно приятного, но сейчас показавшегося ужасно резким запаха, желудок наемницы подскочил к горлу.
   - Где все, Джим? - слабым голосом спросила Дагна, едва ей удалось кое-как совладать с дрожью.
   - Видишь дверь? Ход ведет к нижним уровням. Брюс предположил, что напрямую к лабораториям, а Даррену очень хочется в это верить, - пренебрежительно отмахнулся медик. - Они там отлично справятся и без нас. А тебе надо поесть.
   - Нет, - прошептала девушка, отстраняясь. - Нам всем надо уходить отсюда, Джим. Прямо сейчас. Звони ребятам, пусть поднимаются. Бегом. К чертям контракт. Нам надо бежать...
   Внезапно ее голос сорвался в тонкий не то писк, не то всхлип.
   - Что такое? Дагна, тебе опять нехорошо? Ты увидела что-то еще?
   Она не сумела выдавить из себя ни слова - лишь протянула трясущуюся руку, тыча пальцем перед собой.
   Фигура, до поры скрытая голографическим экраном, неспешно поднялась из-за стола. Прошла несколько шагов и остановилась прямо за спиной Джима, сложив руки на груди и недовольно поджав сероватые губы. Она вся была какая-то блеклая, словно припорошенная пылью: серую кожу пятнала буроватая кровь; слегка вьющиеся волосы, некогда уложенные в строгую прическу, могли показаться седыми - их золотистый отблеск скорее угадывался, нежели был заметен. Только сбившаяся, окровавленная, разорванная в нескольких местах униформа почему-то сохранила насыщенный черный цвет.
   - Не дожидайтесь их, - голос женщины звучал глухо, словно сквозь толстую стену. - Спасайтесь сами. Сейчас же. Пока он не занялся вами.
   - Дагна, на что ты там смотришь?! - Джим взволнованно озирался по сторонам; его взгляд скользнул по комендантше, ни на секунду не задержавшись на ней.
   Наемница вскинула руку, призывая его замолчать. Не глядя на спутника, произнесла со всей твердостью, на какую только была способна:
   - Джим, звони Даррену. Живо. Мы уходим.
   - Он в жизни не...
   - Звони! - взвизгнула девушка. Ее взгляд был по-прежнему прикован к призраку. - Джим, не спрашивай, просто делай!
   Комендантша раздраженно дернула уголком губ:
   - Для тех троих уже слишком поздно. Посмотри сюда, если не веришь.
   Она вновь прошла к столу. Протянула руку к клавиатуре...
   Джим с воплем отпрянул в сторону, повалив на бок миску с супом:
   - Эт-то... - медик не договорил, не в силах больше выдавить из себя ни звука - только беззвучно шевелил дрожащими губами.
   Блеклая фигура комендантши внезапно обрела краски: кожа порозовела, а волосы из пепельных стали пшеничными. Кровь, пятнающая ее лицо, руки и одежду, заалела, будто была пролита только что. Впечатление было такое, что кто-то стер пыль со статуи, много лет простоявшей без должного ухода. Молниеносно отстучав на клавиатуре какие-то команды, она сердитым движением развернула голографический экран в сторону наемников. И вновь побледнела, практически слившись с густыми тенями.
   Ни Дагну, ни даже Джима это уже не волновало. Их внимание было прочно приковано к кошмару, развернувшемуся на экране...
   - У вас есть все шансы повторить судьбу сообщников. Хотите? По-моему, трупов в этом месте уже более чем достаточно.
   Желчный комментарий остался без внимания.
   - Ховард... - слабо прошептала Дагна, прижимая ладонь ко рту. - Дар...
   Камеры отчетливо зафиксировали изломанное тело хакера, распростершееся на какой-то консоли. Даррен был еще жив, отчаянно пытаясь отодрать от своего горла скрюченные, жилистые пальцы живого мертвеца...
   ...без особого успеха, как выяснилось парой секунд позже.

* * *

   Все произошло очень быстро. Можно сказать - мгновенно. Только что они, уже предвкушающие успех, уверенно шагали по слепяще-былым коридорам, сверяясь с настенными указателями и внимательно вчитываясь в таблички на дверях кабинетов. Только что Ховард увлеченно копался в компьютере некого доктора Бернса, бывшего здесь ведущим исследователем. Вот хакер торжествующе вскидывает в воздух в кулак, гордо тыча пальцем в уведомление "копирование файлов успешно завершено"...
   ...и тут его с силой швыряет в противоположную стену. Издав душераздирающий хрип, Ховард сползает на непонятного назначения консоль, пятная кровью белоснежную стену.
   Больше он не издал ни звука.
   Свистящее дыхание наполняет тишину десятилетиями пустовавших помещений. С пламенной злобой смотрят на незваных гостей глубоко посаженные глаза на изуродованном лице.
   Даррен - здоровяк, силач и опытный боец, едва успел выхватить оружие. Однако воспользоваться им так и не сумел. Стремительным, едва уловимым движением призрак метнулся к нему, смазанной тенью пронесшись через кабинет. Скрюченные пальцы впились наемнику в горло; пергаментная кожа на тощих, но удивительно сильных руках натянулась, когда мертвец дернул жертву вверх.
   Брюс не стал дожидаться, когда мертвое тело командира ударится об пол. Становиться следующим ему отчаянно не хотелось.
   Метнувшись к компьютеру, он выдернул из разъема запоминающее устройство. Не глядя, сунул в карман, - уже на бегу, выжимая из тела все, на что оно было способно.
   Где-то за спиной хрипел Даррен, все еще цеплявшийся за жизнь. Чтобы прикончить этого громилу, призраку придется повозиться...
   ...что ж, тем лучше для Брюса. И для Джима с Дагной. Только бы успеть воспользоваться этой небольшой форой...
   Брюс никогда не питал особой любви к Даррену. Но он и подумать не мог, что когда-нибудь будет так отчаянно желать наемнику медленной смерти. Как можно более медленной.

* * *

   Дагна была сентиментальна - как она сама считала, даже слишком сентиментальна. Она была измотана ужасными видениями, до сих пор стоявшими у нее перед глазами. Но именно она первой отошла от шока. Джим все еще пялился в экран, широко распахнув глаза и стиснув отворот куртки побледневшими пальцами, а девушка уже настойчиво тянула его за плечо:
   - Да очнись же ты! Нам надо бежать!
   Медик вздрогнул. Посмотрел на нее осоловелым взглядом, будто бы не понимая, где находится и что вообще происходит вокруг. Очнулся он только от ощутимого тычка под ребра:
   - Ты можешь оставаться, если так хочешь быть разорванным на куски!
   Она снова потянула его за собой, и на этот раз Джим отреагировал мгновенно - подобрался и с места кинулся вперед, стальной хваткой вцепившись в запястье Дагны. Теперь уже ей приходилось догонять напарника, с трудом выдерживая заданный темп. При всей своей внешней неуклюжести и грузности, Джим находился в неплохой физической форме. А теперь у него еще и появился чертовски весомый стимул ее проявить.
   Беатрис равнодушно смотрела им вслед. Они были преступниками, эти двое. Мародерами или наемниками, вполне возможно, работавшими на Литтер. Появись они на территории тюрьмы при ее жизни - стали бы здесь постоянными резидентами, если бы по какой-то нелепой случайности не были на месте расстреляны охраной. И все же сейчас их смерть... несколько огорчит ее. Жертв у этого неудачного эксперимента и так на четверых человек больше, чем нужно.
   Повернув голову на шум шагов, раздавшийся с лестницы, женщина позволила тени довольной улыбки мелькнуть на губах: из дверного проема пулей вылетел еще один наемник. Худощавый, немного болезненного вида человек примерно ее лет... был бы ее лет, если бы она дожила до сегодняшнего дня. Затравленно осмотревшись по сторонам, мужчина остановился. Согнулся, тяжело упираясь руками в колени и шумно хватая ртом воздух. Буквально пара секунд на передышку - и он бросился прочь из кабинета, отпихнув с дороги подвернувшийся под ногу вещмешок.
   Значит, минус один от счета объекта 3-Z. Возможно, этой троице повезет больше, чем их товарищам. Больше, чем когда-то повезло ей.

* * *

   Легкие Дагны горели от долгого бега и нехватки воздуха. Сердце едва ли не выпрыгивало из груди; в боку кололо. Ноги даже не болели - подкашивались, онемев. Споткнувшись, она ухватилась за стену, чтобы хоть как-то удержать равновесие.
   Джим злобно прорычал что-то, безо всякого пиетета вздергивая ее на ноги. Его полубезумный взгляд лихорадочно метался по сторонам; раскрасневшееся, лоснящееся от пота лицо искажала гримаса ужаса.
   Дагна упрямо сжала зубы и, сипло, отрывисто дыша, поспешила продолжить бег, - спотыкаясь и поскальзываясь на вдруг ставшим слишком гладким и покатым полу.
   Все ее чувства, обостренные до предела, буквально вопили об опасности - таившейся за каждым поворотом и в каждой слишком густой тени. Девушку волной захлестывала паника, высасывающая последние силы и ломающая волю к сопротивлению. Способ сохранить остатки самообладания был лишь один: бежать вперед и не думать ни о чем - только отсчитывать ответвления коридоров, чтобы не дай бог не пропустить нужное.
   Тяжелое дыхание и дробный шум шагов за спиной заставил ее сердце сжаться и резко ухнуть вниз. Рефлексы, подогретые страхом, сработали мгновенно: резкий удар локтем в солнечное сплетение должен был доставить пару очень неприятных мгновений живому противнику... а задумываться насчет природы противника нынешнего у Дагны не было ни времени, ни желания.
   Удар цели не достиг, но наемница могла лишь порадоваться этому: на секунду обернувшись, она узнала в "призраке" Брюса - бледного и изрядно потрепанного, но вполне живого. Он лишь махнул рукой и потряс головой: на расспросы не было времени.
   У Дагны не оставалось сил ни на радость, ни на облегчение. Джим, ни на секунду не замедляя бега, все-таки вымучил кривую, больше похожую на оскал улыбку.
   Мимо проносились стены уже знакомых помещений; остался позади коридор, ведущий к медблоку. Пол начал забирать вверх, и впервые за всю эту бешеную гонку Дагна почувствовала нечто, действительно похожее на надежду. В висках забилась сладостная, придающая силы мысль: неужели у них и впрямь все получится?
   И тут же воздух перед ними резко сгустился, давя на грудь и мешая сделать вдох. Дагна едва не рухнула на колени, подкошенная волной чужой злобы, накрепко переплетенной с отчаянием. Ощущения были сродни удару кнутом, и боль - отнюдь не фигуральной.
   Тварь появилась долей секунды позже: шагнула вперед из сгустившихся теней, подволакивая ноги и вытягивая вперед скрюченные пальцы. Грязные, заворачивающиеся вовнутрь когти почти коснулись шеи Дагны, как...
   - Стой, кретин! - мощный рык Даррена заставил всех троих наемников подскочить. Даже призрак застыл на месте, будто шокированный подобным хамством.
   - Дар? - выдохнула девушка, не в силах поверить своим глазам. - Но ты же...
   - Жив, здоров и очень зол! - Даррен бесцеремонно отпихнул в сторону ошарашенного Брюса, не забыв смерить того уничтожающим взглядом. - Вот, значит, ваша благодарность, капитан Вильер? За то, что Верховное Командование удосужилось послать нас за вами, заставив прорываться через охраняемую территорию тайерцев?
   - Но... как?! И что он не...
   - Заткнись, Джим, - прошипел Брюс, крепко стискивая локоть медика.
   Призрак точно в ступор впал. Его полубезумный взгляд метался из стороны в сторону; узловатые пальцы сжимались и разжимались. Деформированные губы дергались, обнажая гнилые десны.
   - Помощь? Спасение? - прохрипел он; звуки жутковато клекотали, вырываясь из его горла.
   - А я о чем, мать вашу, говорю?! - рявкнул Даррен, делая шаг вперед. Теперь он нависал над призраком, и тот вдруг показался удивительно жалким на фоне здоровенного наемника. - Ясное дело, что вы слегка не в себе, но накидываться на своих же - это уже явный перебор! Благодарите Командование за то, что оно так высоко вас ценит!
   Дагна чувствовала, как сквозь ярость бывшего подопытного пробивается замешательство... и слабый, едва уловимый отголосок надежды.
   - Вы пришли поздно. Очень поздно, - он замотал головой и попятился назад, исподлобья сверля Даррена недоверчивым взглядом. Недоверчивым - и почти жалобным, как у не раз битой уличной собаки, которой вдруг протянули кусок мяса.
   - Но все-таки пришли, - Даррен отвел руку за спину и сложил пальцы в жесте, знакомом всем членам команды.
   Приказ отступать, не дожидаясь отставших. Жест, почерпнутый командиром из армейского опыта и никогда прежде им не использовавшийся. В какой-то момент Даррен бросил на товарищей беглый взгляд - и прикрыл глаза, едва заметно кивнув.
   У Дагны все-таки подкосились ноги. Она все поняла: и это неожиданное воскрешение, и странное появление Даррена - будто из ниоткуда...
   - Он мертв, но нам того же не хочет, - свистящим шепотом вторил ее догадкам Брюс. Требовательно потянул за локоть, вынуждая сделать шаг назад. - Шевелитесь, вы оба. Другого шанса у нас не будет.
   Дважды повторять ему не пришлось. Ни Джим, ни Дагна не чувствовали ни малейшего желания спорить. Прижимаясь к стене и стараясь ступать как можно тише, наемники поспешили обогнуть призрака - затаив дыхание и внутренне сжавшись в ожидании нападения. Которого так и не последовало.
   Даррен одобрительно кивнул им вслед и продолжил свою речь насчет невероятного великодушия литтерийского Верховного Командования и исключительной важности капитана Вильера.
   Кожа наемника уже начинала сереть: материальное состояние для призрака противоестественно, и потому его поддержание требовало колоссальных затрат энергии. К счастью для людей Даррена, это правило распространялось и на бывшего капитана Вильера, окончившего свои дни в качестве безымянного и безумного заключенного 3-Z.
   Он почувствует подвох, несомненно. Но будет уже поздно.

* * *

   Когда они наконец выбрались наружу, солнце уже давным-давно опустилось за горизонт. Красноватые отсветы еще прорезали небо, однако они стремительно отступали перед насыщенной чернильной синевой. Изломанные охранные башни тюрьмы чернели на этом фоне уродливыми силуэтами; темным пятном на серой земле выделялся прямоугольник административного здания.
   Холодный ветер бросал пригоршни песка в закрытые масками лица; трепал плотные куртки, легко пробираясь под слои одежды. Но отнюдь не это заставляло Дагну дрожать.
   Наемница не была уверена, что клятая дрожь уймется в ближайшие несколько часов. И что она не перерастет в самую настоящую истерику, когда события этого дня толком уложатся в голове.
   Дагну сложно было назвать кисейной барышней - однако пережитое определенно прибавило ей седых волос на голове и уж точно обеспечило ночными кошмарами на всю оставшуюся жизнь.
   Обессиленная и опустошенная, она привалилась к плечу Джима, отрешенно наблюдая, как Брюс возится с аэромобилем. Приглушенная ругань едва доносилась до ее слуха: ветер подхватывал слова и разносил их по пустынной долине.
   Вяло шевельнулась мысль: если Брюс не "уговорит" машину открыться и завестись без ключа, им придется идти пешком. По отравленной земле, без припасов и карты... в лучшем случае, в Киресе станет на троих жителей больше. Но скорее всего, они все попросту погибнут от голода и жажды.
   Джим, почувствовав усилившуюся дрожь напарницы, крепче стиснул ее плечи. Что-то ободряюще прогудел в вокодер, но Дагна не разобрала слов - да и не особенно хотела разбирать.
   Аэромобиль приветственно моргнул фарами и стоп-сигналами; пискнула, отключаясь, охранная система. Брюс молча махнул рукой - мол, залезайте.
   Не произнося ни слова, они заняли места в непривычно пустом салоне. Дагне это казалось каким-то неправильным - уезжать без командира и Ховарда, этого неисправимого шутника и балагура. Так и скреблось в душе желание попросить Брюса подождать... тех, кто уже никогда не вернется.
   Она никогда не думала, что так сильно привяжется к этим двоим.
   Тревоги Джима были куда более приземленными:
   - Ты уверен, что эта тварь не вылезет наружу и не пойдет за нами? - напряженно спросил он у Брюса.
   - Давно вылезла бы, если бы могла, - хмуро отозвался тот, не отрывая глаз от дороги. - Не могут призраки разгуливать, где вздумается, угомонись.
   - Ты-то откуда знаешь?
   - У меня много знакомых, которые не прочь выпить и поболтать о том о сем. Некоторым ученым слова "государственная тайна" говорят не так много, как следовало бы.
   - Так значит, и такое изучают?
   - Чего у нас только не изучают. Еще не понял после сегодняшнего?
   Дальше они ехали в молчании. Каждый был погружен в себя, в собственные переживания и прочно засевшие в памяти кошмары.
   Негромкий гул мотора далеко разносился по пустоши. Яркий свет фар выхватил из темноты человеческие фигуры: оборванные, грязные поселенцы двигались навстречу аэромобилю, погоняя навьюченную припасами скотину. Брюс на всякий случай прибавил скорость, однако в этом не было нужды. Деревенские не собирались нападать на чужаков - лишь проводили их угрюмыми, почти ненавидящими взглядами.
   Не будет в Киресе ни машины, ни новехоньких вещиц из недосягаемого внешнего мира.

* * *

   Даррен сидел на нижней ступеньке лестницы, уронив подбородок на сцепленные пальцы рук. Выход из бункера был всего лишь в нескольких метрах над ним - можно хоть сейчас подняться наверх и полюбоваться на пыльный коридор административного блока. Из-за порога, который он уже никогда не переступит.
   Наемник тяжело вздохнул. Посмотрел наверх из-под хмуро насупленных бровей. Очень хотелось зло сплюнуть на пол, но даже этого он сделать не мог: у призраков нет слюны.
   - Ни харкнуть, ни закурить, ни напиться с горя, - протянул Даррен в пустоту. Горький смешок эхом отразился от стальных стен.
   - Привыкай.
   Женщина появилась из ниоткуда. Присев рядом с ним, обхватила себя руками, будто надеялась согреться.
   - Здорово, Бет. Решила составить мне компанию?
   - Беатрис, - раздраженно поправила его комендантша. Сердито поджала губы и зачем-то заправила за ухо непослушный локон. - На компанию друг друга мы теперь обречены.
   - Ага. Я просто счастлив.
   Он помолчал, разрываясь между желанием истерически расхохотаться или взвыть от безысходности. Искоса взглянув на собеседницу, добавил:
   - Спасибо за идею, кстати. Я бы сам в жизни не додумался навешать такой лапши этому уроду. А так хоть ребят спас... не всех, но все-таки.
   Слабое утешение, на самом деле. Но за неимением лучшего сгодится и такое.
   - Я уже жалею, что позволила тебе это сделать, - немедленно окрысилась Беатрис. - Кто-то из твоей банды все-таки вынес информацию из лаборатории. Теперь эти данные попадут черт знает к кому.
   Она подалась вперед, сердито глядя перед собой. В ее прищуренных глазах читалась неподдельная злость; губы досадливо кривились.
   - Слушай, ты труп уже больше двадцати лет. Тебя еще волнует, кто и кому сольет эту дрянь?
   Офицерша смерила его уничижительным взглядом:
   - Я погибла за то, чтобы "эта дрянь" не выплыла наружу, - прошипела она. - Если это попадет к литтерийцам...
   - Для тебя ничего не изменится. Вот вообще ничего. К слову, с Литтером у нас мир уже лет двадцать.
   - Это значит не так много, как хотелось бы.
   - И снова мертвая баба беспокоится о чужих проблемах. Твое обожаемое государство бросило тебя гнить здесь, или я чего-то не понимаю?
   - Бросило. Но я должна чем-то занимать мысли. Беспокоиться о чем-то. Чем-то дорожить. Иначе свихнусь, как он.
   Она спрятала лицо в ладонях. Ее спина сгорбилась, плечи бессильно поникли - казалось, вот-вот затрясутся от рыданий. В какой-то момент Даррен почти почувствовал жалость к ней, но тут женщина вскинула голову и вновь напустила на себя невозмутимый и высокомерный вид. Наваждение немедленно развеялось.
   Даррен снова промолчал. Лишь отметил про себя, что в их положении безумие, пожалуй, не самый худший исход. И, скорее всего, неизбежный.
   - Расскажи мне, что происходит наверху, - внезапно смягчившимся тоном попросила Беатрис.
   - Что конкретно?
   - Все. У нас полно времени, не так ли?
   Даррен невесело ухмыльнулся. "Полно времени" - верно подмечено. Вечность в заброшенной тюрьме, в компании мертвой службистки и съехавшего с катушек маньяка.
   Кто-то - то ли "клиент", то ли обиженная любовница - однажды предрек ему вечные муки в аду. Чертовски прав оказался этот "кто-то".
   Тяжело вздохнув, Даррен начал рассказ. С каждым словом он все больше погружался в воспоминания, и никогда прежде они не казались бывшему солдату и наемнику такими приятными.
   Не такая уж и дрянная жизнь у него была, как теперь выяснилось. Уж точно лучше, чем у Вильера, притаившегося в тени бокового коридора.
   Он наблюдал. И вновь тешил себя мечтами о кровавой расплате, как и многие годы до этого.
  
   Три дня спустя.
   Явочная квартира не могла похвастать изысканностью интерьера. Всей обстановки - потрепанный матерчатый диван, покоцанный столик на шатких ножках да старый телевизор на стене. Единственное окошко забрано дешевыми жалюзи, пропускавшими в комнатушку рассеянные лучи света. Некогда белый, но с годами приобретший желтовато-серый оттенок ковер пестрел проплешинами на вытертом ворсе.
   Брюс задумчиво повертел в руках предложенную хозяином банку пива. Прочитав надпись на этикете, сморщился и поставил выпивку на столик.
   Мужчина неприметной внешности и неопределенного возраста, удобно устроившийся на диване, улыбнулся уголком губ:
   - Я-то думал, общение с наемниками сделает тебя менее привередливым. Вижу, что-то в этом мире остается неизменным.
   - Даже наемники не пьют "Дильвейн". Неужели тебе не выдали премию, Донован? Или тебе просто жаль раскошелиться на нормальное угощение для старого друга?
   - С такими друзьями как ты, Брюс, врагов не надо, - Донован отхлебнул из своей банки и поспешил заесть мерзкий вкус пойла куском колбасы. - Ты хоть знаешь, что за дрянь вытащил из этого бункера?
   - Я удивлен, что знаешь ты. Или это была неуклюжая попытка узнать больше, чем тебе положено?
   Донован весело фыркнул, скрыв промелькнувшую на лице досаду:
   - Подловил. Я знаю только, что наверху твоя информация вызвала тот еще ажиотаж. Чувствую, обернется это для тебя повышением... ну, или безвременной кончиной. Как повезет.
   - Да уж, здесь никогда не угадаешь. Мне бы уже, по-хорошему, о пенсии, а не повышении думать. За полвека перевалило, а я все на полевой работе... а, к чертям. Это все лирика. Что там с нашим заказчиком? Как я и думал, или что-то неожиданное?
   - Литтерийцы, - выплюнул Донован с отвращением. - Неудивительно, в этом ты прав. Последний год они, можно сказать, постоянными клиентами у Даррена Крейва значились. Я даже начинаю думать, что он прекрасно знал, на кого работает.
   - Может, и знал, - не стал отрицать Брюс. - Прямых подтверждений я не заметил, но он всегда был очень скрытным типом. Как бы то ни было, допросить его уже не выйдет.
   При этих словах на лицо агента будто тень набежала. Зябко поежившись, он все-таки приложился к банке дешевого пива. Сделал глоток, даже не поморщившись.
   - А остальные? - пытливо поинтересовался Донован, хищно прищурившись.
   - Шестерки-то? Точно ничего не знали. Даже проверять нечего.
   Некоторое время они сидели молча, с проснувшимся аппетитом поглощая проперченную колбасу и запивая ее пивом. Со стороны могло показаться, что двое давних друзей собрались обсудить футбольный матч подальше от жен-мегер.
   - Это ведь бесперспективная затея - спрашивать тебя, что произошло в том бункере?
   - Абсолютно. Информация как была под грифом, так и осталась, и я бы не хотел стать тем самоубийцей, который ее разгласит.
   - Ты очень разочаровал ребят, которые сейчас прослушивают наш разговор.
   - Пусть выслуживаются за чей-нибудь еще счет. Благотворительностью не занимаюсь.
   Он издевательски постучал по крышке стола, скрывавшей один из множества установленных в комнате жучков.
   - Что я могу тебе сказать, так это то, что до этого похода я был еще не совсем седой. Теперь же... - Брюс выразительно провел ладонью по ежику серебристых волос.
   Он не стал говорить, что до сих пор оглядывается по сторонам, выискивая в тенях накрепко впечатавшийся в память силуэт и горящие ненавистью глаза.
   Юные авантюристы, мечтая о незабываемых приключениях, определенно имеют в виду нечто иное.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"