Аннотация: Однажды все-таки встречается кто-то, скорее всего не тот. Вернее даже совсем другой. Но что поделать, когда он уже ВСТРЕТИЛСЯ.
Поздний ребенок (Дневник женщины тяжелого поведения)
С Костей я познакомилась, когда совсем уж поставила крест на так называемой личной жизни. То есть плюнула на поиски кандидата в партнеры "на весь остаток жизни" или даже на время. Смирилась и с тем, что ребеночка мне уже не родить. И книжки типа "Дневник Бриджит Джонс" читать бросила, ведь мне уже было так сильно за тридцать, что аж стукнуло сорок. Я решила проводить больше времени в экскурсиях, путешествиях и прочих культурных развлечениях. В первой же экскурсии по Золотому Кольцу и попался мне Костик.
Это сейчас я вижу, что внешность у него заурядная, всем культурным развлечениям он предпочитает просмотр футбольных матчей с первого ряда перед телевизором, а лучшей книгой всех времен и народов считает "Гарри Поттера". А тогда он казался мне мечтой всякой женщины от тридцати лет и старше. Я так боялась ему не понравиться, что даже начала учиться кокетничать. Ну, из этого ничего не вышло: неспособная оказалась. Тем не менее, Кот так крепко ко мне прилип, что не отклеился и после поездки. Работал он в то время таксистом, каковая должность имела два серьезных достоинства: финансовое благополучие и ограниченную возможность употребления крепких напитков. Первое казалось мне очень важным для семейной жизни. Сама я в те времена зарабатывала слишком скромно, чтобы об этом вспоминать. А второе преимущество до моего сознания элементарно не доходило, так как мамин муж, папа Жора, пил так мало, что я этого совсем не замечала.
Буду до конца справедлива к Коту: руки у него растут из правильного места. С самого первого дня знакомства с ним я напрочь забыла, кто такие электрики, сантехники и прочие специалисты. Других слов для этих умельцев я просто не знаю. Папа Жора сроду отвертки в руках не держал, так что мы с мамой немного умели забивать гвозди и менять лампочки в люстре.
Но это все выяснилось потом, а тем первым летом теплые и тихие вечера в Суздале очень располагали к романтическим прогулкам под луной с поцелуями и объятиями. Тем более, что в нашей туристической группе я была единственной женщиной моложе сорока пяти, хотя и ненамного. К тому же без детишек. На продолжение отношений после возвращения из поездки я не особенно рассчитывала. Кто ж знал, что, вернувшись в родной город, Кот решит переселиться ко мне. "И вообще мне отсюда до работы ближе", -- аргумент очень серьезный.
По собственной инициативе он пришел знакомиться с моими родителями. Пожал папе руку, вручил маме розочку и торт. Тем же вечером и возник разговор о браке. И завела его, -- не догадаетесь! -- я, хоть и немного помявшись.
-- Да ладно, Натусь, не до того сейчас. Дел по осени много.
Может, ему было просто лень. Но была вероятность того, что готовит себе пути к отступлению.
Врать я совсем не умею, вот беда. Но говорить правду умею еще хуже. Когда вру, мне обычно не верят. А от правды меня уважают гораздо меньше, чем раньше. Вечно думаю, как бы это сказать что-то правдиво нейтральное. Или соврать правдоподобно. Вот и не смогла объяснить Коту честно, почему хочу быть замужней бабой. И ведь просто как яма на дороге: надоело, что все знакомые регулярно подыскивают мне самых изысканных кретинов в женихи. Из тех, кого никто не взял и никогда уже не возьмет по причине полной муженепригодности.
Что я могла ему сказать? Что на службе в институте у меня сплошная стародежь, по сравнению с которой даже я -- девушка. И вся эта публика настойчиво сватает мне всех бесхозных пьяниц и стариков. Что важен, в конце концов, не сам Кот, а простой положительный мужик в доме. Законный, разумеется.
И насчет ремонта я его зря попрекала: сама же не давала привести квартиру в порядок.
Поругались мы так сильно, что от злости меня даже затошнило... Это потом оказалось, что из-за беременности, а злость тут мало при чем. Я-то наивно полагала, что в таком преклонном возрасте такие вещи совсем невероятны.
В результате новых переживаний беременной женщины мне с новой силой захотелось замуж.
-- И про ребенка будут говорить, что он из неполной семьи!
-- Счас это уже не имеет никакого сенса. Таких -- навалом. Если ты очень хочешь, я даже пару раз на родительские собрания схожу. Когда школа замаячит. Ха! Храбрый какой, обещать на ту осень лет через восемь!
Я продолжила атаку:
-- Не хочу регистрировать ребенка как мать-одиночка.
-- И где тут проблема? Бери мой паспорт и дуй с ЗАГС. Сейчас все так делают, -- порекомендовал Кот, не отрывая глаз от телевизора. -- Сама что ли не понимаешь, чемпионат мира.
Последняя надежда на законный брак растаяла.
***
Новое мое положение на время отодвинуло другие проблемы. Тем более, что на работу ходить нужно было с прежней силой. И давалось это нелегко.
-- Просто удивительно, что у вас в вашем возрасте не наблюдается никаких патологий, -- заявила мне врач-гинеколог, обиженно поджав губы. -- У молодых женщин, знаете ли, сплошные патологии, а вы в это время...
Мне стало мучительно стыдно за полное и наглое отсутствие патологий. Но что я могла с этим поделать?
Так я и родила Сашку без положенных отклонений. Оказалось, что все проблемы и неприятности у женщины наступают непосредственно после роддома. Не успела я научиться кормить и одевать своего маленького, как он начал чихать. Побежала к врачу, оказалось -- не очень опасно. Преодолели насморк, появился диатез... Где-то рядом ошивался Кот, но я про него и думать забыла.
***
Когда Сашке исполнилось пять лет, стало чуть легче. К тому времени Кот переквалифицировался в "челноки" и возил туда-сюда детали для компьютеров. Наверное, и деньги зарабатывал приличные: вместо игрушек стал покупать Сашке компьютерные игры. Он все не уходил от нас, несмотря на свой незаконный статус.
Меня мучили страхи и кошмарные сновидения. Я боялась, что Сашка вырастет хулиганом и двоечником. Что я не смогу выучить его даже в средней школе по причине своей ранней инвалидности из-за какой-нибудь новой, неизвестной науке болезни. Или меня выгонят с работы, а Сашке придется вместо меня зарабатывать тяжелым малолетним трудом, так как пенсию по безработице у нас не дают. Или -- вот ужас! -- я не доживу до его совершеннолетия из-за какого-нибудь несчастного случая. На фоне этих ужасов желание выйти замуж исчезло без следа. Зато теперь оно появилось у Костика. Я имею в виду -- жениться. Он так мне прямо и сказал без всякой подготовки, мол, ребенок у нас общий, кормить его папаша не отказывается. Давай, мол, на основе этого поженимся. Я решительно Костику отказала, и он от огорчения впал в запой.
Такова она, жизнь! Пережить одинокую юность, промучиться одной в годы расцвета -- и вот награда! А в пристойные перезрелые годы я получила этонечто, валяющееся на старой тахте в дальнем углу квартиры, немытое, нечесаное, изредка открывающее мутные глаза, чтобы поискать очередную припрятанную полбутылку. Хоть бы мама с папой не заявились в гости. Они у меня старенькие -- могут не выдержать.
И какой пример ребенку, спрашивается? Хорошо, что я с ним в свое время не расписалась. С Котом, конечно, а не с ребенком. Не по моей, правда, вине. Впрочем, один хрен, хоть с документом, хоть без него -- не выкинуть же человека. Некуда, да и тяжело тащить будет. Сашка пару раз шмыгнул туда сюда с кружкой воды. Жалеет подлеца. Вот с этого все и начинается.
Пришла соседка Нинка Власова, поглядела -- махнула рукой.
-- И ты еще переживаешь! Твой хоть посуду не бьет и матом не вопит. А я после запоя каждый раз новые чашки покупаю.
-- Зачем же ты его терпишь?! -- возмутилась я.
-- Куда деваться, другого то нет, -- спокойно ответила Нинка, прихлебывая чай.
Эти пять дней показались мне адским месяцем, а то и полгодом. Потом Кот, наверное, проголодался. Или припрятанные запасы алкоголя вышли.
--
Нат, пожевать бы чего-нибудь, -- словно в подтверждение моих мыслей заныл Кот.
--
Пьяница! -- завизжала я неожиданно для себя самой. -- Алкоголик, дармоед!
--
Мам, ну успокойся ты, -- негромко попросил Сашка, дергая меня за руку. -- Он же просто поесть что-нибудь хочет. Я ему бутерброд сделаю, а ты себе сиди с телевизором.
Снова неожиданно зашла Нинка. И принялась меня успокаивать:
--
Да не переживай ты так, Натусь. У тебя Кот хотя бы с руками, а мой-то только с головой. Так руки от пьянки не сразу портятся. А с мозгами хуже.
***
Я так часто переживала, что стану иждивенкой на шее у Сашки, и, видимо, вслух, что бедный ребенок уже в первом классе взял вознаграждение со старушки-соседки за замену электрической розетки. В размере десяти рублей. Вознаграждение, то есть. Меня стал сильно волновать моральный облик родного сына. О том, что его могло ударить током, я беспокоилась гораздо меньше. Как-никак он сын Кота, а того электричеством не убьешь.
Жил Кот по-прежнему с нами. Но я уже совсем не хотела быть ничьей женой, а уж тем более женой такого периодического пьяницы. Но и выгнать его было как-то жаль. К тому же он все время играл с Сашкой во всякую технику, пока я давала уроки чужим детям за деньги. Еще Кот научился готовить, потому что у меня не было времени на возню у плиты: за репетиторство хорошо платили.
Так и жили, ни хорошо, ни плохо. И вдруг случилась катастрофа: у Кота совсем рухнула работа. Вернулся он однажды домой, не стал даже ужинать, а заперся в маленькой комнате. Три часа оттуда не доносилось ни звука, хотя мы и стучали и кричали. А потом дверь открылась, явив нам пьяного в сосиску Кота. Я так рассвирепела, что даже Сашка струхнул и ретировался.
-- Собирай свои поганые шмотки и выметайся отсюда! -- прорычала я и шваркнула об пол старой металлической вазой-цветочницей. -- И чтоб я тебя больше не видела!
Кот с трудом сфокусировал на мне взгляд, но что-то, видимо, до него дошло. Он поднялся и медленными неуверенными шажками поплелся в прихожую. Дверь за ним захлопнулась, и я начала запоздало жалеть изгнанника. Не сильно, но все же усовестилась: дождь на дворе, он простудится и придет ко мне лечиться. Хорошо еще, если аспирином.
Не было его ровно сутки. Все это время Сашка со мной не разговаривал. Дождь еще лил, когда вернулся промокший до нитки, растрепанный, но абсолютно трезвый Кот. К груди он бережно прижимал промокшего и дрожащего бродячего кота.
-- Вот, -- сказал он, опуская звереныша на пол, -- Васька это. Какая-то сволочь выгнала беднягу на холод.
-- Это еще что за зверь? -- завопила я.
Кот был облезлый, худой и страшненький, но очень трогательный вместе с тем. Он жался к ноге Кота большого и снизу застенчиво заглядывал ему в глаза.
-- Не бойся, Вась, она не тронет. Натка не злая, она только вид делает, -- разъяснил Кот то ли облезлому Ваське, то ли мне.
Так и живем до сих вчетвером: я -- самостоятельная баба и мать-одиночка, сын Сашка, Кот-отец и кот Васька.