Мы все устали от бессмысленной войны, но закончить её уже не могли.
Неделю назад, этажом выше поселился какой-странный человек. По ночам он кричал, словно от сильной боли. Кричал так громко, что его вопли разносились по всему дому. Нам повезло что мы теперь почти не спали.
Потом пришли другие люди и расстреляли его. Хорошо, что не нашли нас.
Я сидел на полу в комнате и разглядывал синие пятна на своей одежде. Я её снял. Не смотря на зверский холод, мне в последнее время было очень жарко. Да и вообще любая одежда терлась о кожу причиняя боль. Без нее мне стало лучше.
А вот ей теперь всегда было холодно. Она замерзала. Просила меня развести костер, но я боялся, что нас найдут. Она не стала меня уговаривать, но я не мог смотреть как она страдает. Я согласился разжечь огонь днем, чтобы он не был так заметен.
Я прошелся по соседним квартирам и в одной отыскал отсыревший коробок спичек. Когда я уже хотел вернуться обратно, заметил, что у стены лежит крыса. Мы так давно не ели мяса. Я бесшумно подкрался к ней, но, в прочем это было лишним. Крыса была еще жива, но двигаться уже не могла. Её тощая кожа слегка вздымалась при каждом слабом вдохе и под ней выступали тоненькие ребра. Я оставил крысу и ушел.
Вернувшись в квартиру, я разломал старый диван и сложил обломки в центре комнаты. Пытался поджечь спичку, но никак не мог управится с коробком. Она мне помогла. Зажгла спичку и подожгла обрывок гнилой обивки. Огонь занялся. Она села совсем близко к костру, я чуть дальше. Мне было невыносимо жарко. Я тяжело дышал, и она говорила, что скоро мне станет легче. Может быть уже сегодня. Жар пройдет и вернется прежняя подвижность. Я кивал. Мне было тяжело говорить.
Теперь я понимал, что мы ошибались. Раньше мы думали, что уникальны. Что сильна каждая отдельная личность. Важна каждая жизнь. Это все глупости. Только став единым целым, мы можем чего-то добиться. Мы должны объединятся, чтобы выжить. Когда-то давно другие люди это понимали. Ну а сейчас все стало слишком запутанным. Больше никому не было дела до другого. Бойцы считали нас злом, но в любой момент сами могли стать теми, на кого охотились.
Раньше я тоже думал, как они. Человеку свойственно бояться неизвестного. Теперь то я понимаю, что если у этого мира есть какое-то будущее, то это мы.
Сейчас нам главное перетерпеть. Немного выждать. Не попадаться им на глаза. Время теперь - это наша главная ценность. Если бы они не пришли за соседом, мы бы дождались его. Мы бы приняли его. Пусть это было бы только началом. Лишь малой часть великой цели. Ради этого еще стоит жить.
Она говорит мне, что это происходит быстрее, чем она ожидала. Сначала она тоже боялась, но теперь успокоилась. Она знает, что думаю я, а я знаю, что думает она. Мы хотим одного и это нас объединяет.
Боюсь ли я? Да, пожалуй, так. Наверное, тяжело себя терять. Тяжело расставаться с собственной личностью, опытом, воспоминаниями. Когда-то я слышал фразу, что мы - это сумма всех тех, кого мы знали. Теперь я понимаю эти слова совсем по-другому. Ведь я уже давно чувствую, что каждый из нас - полноценная часть вселенной. То, что мы ощущаем себя чем-то иным, отделенным от остального - это самообман. Время все расставляет по местам. Нам нужно сломать стены тюрьмы, в которую мы сами себя посадили. Нам нужно стать единым целым. Когда-то Эйнштейн сказал: "К величию есть только один путь, и этот путь проходит через страдания". Теперь речь о величии уже не идет. Для начала нам нужно выжить.
Вечером все случается. Я ненадолго засыпаю, а когда открываю глаза, вижу, что на улице смеркается. Костер потух и теперь над сгоревшими обломками дивана поднимаются беспомощные струйки дыма. Мне очень холодно.
Она стоит у окна. Единственного целого окна в квартире. Оно покрыто грязными, желтыми разводами и через него она смотрит на разрушенную улицу. Где-то вдалеке слышатся выстрелы и крики.
Я поднимаюсь. Меня слегка пошатывает. Я хочу что-нибудь сказать, но понимаю, что уже не могу. Тогда я подхожу к ней сзади. Она поворачивается лицом ко мне. Я знаю, что она меня уже не видит. Её глаза закрыты сплошной тонкой кожей, где я вижу пульсирующую сеточка кровеносных сосудов. Я знаю - она чувствует мой запах.
Она тяжело поднимает правую руку, оканчивающуюся большой, недоразвитой клешней и кладет на мое плечо. На левой руке в том месте где был локоть у неё нарост в виде раструба из которого тянутся три длинных щупальца. Она плавно двигает ими, аккуратно обхватывая меня.
Я вытягиваю свое щупальце из плеча, где когда-то была рука и обвиваю её шею. Наши лица сближаются, и она будто бы целует меня тремя лицевыми наростами в то место, где раньше у меня были губы. Мне снова тепло, и я чувствую, как наши тела начинают сливаться. Сейчас я люблю её так, как никогда раньше.