Радиоактивное солнце освещало небеса кровавым светом, бросая на виднеющуюся далеко внизу землю красные, оранжевые и жёлтые отсветы. Послушник в очередной раз обошёл вокруг памятника и специальной тряпкой смахнул с него песок. Пыли тут быть не могло: слишком сильны бушующие кругом ветра.
Памятник простоял на своём месте несчитаемое число лет. Несчитаемым его называли сами монахи и их послушники, поскольку определить точную дату установки не возникало никакой возможности. Предпринимались множественные попытки, но каждая приходила к одному и тому же результату - нулевому.
Хотя главным было не это, главным полагался памятник.
Потрясающе красивые изгибы линий, правильных и ломаных. Высота, огромная, колоссальная, чуть ли не до неба (так они говорили миллионам туристов). Цвет, почти не поблекший за прошедшие века. Века!..
Послушник отступил назад и бросил очередной взгляд на памятник: как всё же красиво!..
Но красота - не самое важное. Наиболее ценное - для любых представителей разумного рода - находилось и хранилось внутри. Однако вход туда запретили, и первое время даже выставляли стражу, чтобы случайный (или неслучайный) человек не пробрался в Памятник. А наиболее ценным считалось содержимое стеклянно-металлического саркофага во внутреннем хранилище. Он содержал и продолжает беречь "прах", останки того, кто установил памятник; там, под толстым, никогда не открываемым, не пробиваемым лазером стеклом, лежит Скульптор. Его легко увидеть, сложнее представить и совершенно невозможно поверить в его существование.
И, тем не менее, он существовал. Ведь не будь Скульптора, не появились бы на свет они - и богу единому ведомо кто ещё в этой невероятно разнообразной и бесконечно сложной вселенной...
Послушник сложил тряпку и убрал в карман с клапаном; дёрнул за нитку, и вышел воздух, создавая вакуум. Они очень далеко продвинулись в науке, и тоже в основном благодаря Скульптору и его Памятнику. Да к чему преуменьшать... не появись тот, кто создал Памятник, где бы они жили теперь? И жили бы вообще?..
Завершив ритуал, а на большее, впрочем, и на меньшее, творимое действо не претендовало, послушник развернулся и пошёл к храму. Разноцветные купола прекрасно сочетающихся цветов взмывали к кроваво-красному небу; послушника ждали к обедне.
Он помогал вышестоящим монахам столь усердно, что ему решились доверить наиважнейший ритуал. При взгляде со стороны или в полном уединении, но он должен был протирать Памятник, смахивая накопившийся песок. "Пыль" - как между собой называли тонкий сероватый слой монахи. Пыль веков... Да, поэтому они так её и называли. В протирании Памятника не содержалось смысла - смысл наличествовал непосредственно в ритуальном действе. Потому что того требовали вера, обычаи, память, благодарность. Потому что того требовала сама планета.
Послушник неспешно брёл по пустыне цвета красного стекла, отдаляясь от Памятника и приближаясь к храму, где обитал всю свою жизнь. А Памятник стоял на прежнем месте; стоял, сминая века и не обращая внимания на пролетающие злобные ветра и коварный, жестокий песок безразличной пустыни. Памятник стоял.