"Похоже на домино" - задумчиво нахмурила брови девушка, вглядываясь в то, как её белые пальцы то исчезали, то появлялись среди глубокой черноты пушистых прядей. Есть - нет, появились - исчезли, исчезли - появились...
Девушка сидела на полу. Радиатор неплохо грел спину, сделанное наперёд домашнее задание - душу, а за окном мечтательно шелестел листьями дождь.Она слегка приобняла рукой колено и запрокинула голову так, что краем глаза было видно кусочек окна с прилагающимся серым облачком и семью каплями.
У её ног развалился огромный зверь. Огромный - относительно традиционных домашних животных - кошек там, собак, хомячков или черепашек.Худенькие ручки ухватили животное за щёки и встопорщили усы. Серо-зелёные глаза уставились в пронзительно-жёлтые, с вертикальными зрачками. Долго, серьёзно вглядывались в их затягивающую глубину, словно пытаясь сказать что-то...
- Хм, Себастьян, хочешь быть хомячком?
Устрашающий зверь досадливо рыкнул.
"Вечно ты с какими-то глупостями!"
Себастьян вырвался из игры в гляделки и зевнул во все клыки.
Это могло выглядеть как угроза.
Но девушка вдруг с восторженным визгом сунула ладонь в открывшуюся пасть и закричала: "Не зевай - заразно!"
Бедный зверь отплёвывался несколько минут. Примерно столько же укоризненно смотрел на свою хозяйку - или подопечную? - пытаясь найти в ней хоть капельку раскаяния.
- У меня что, чёлка дыбом стоит? Чего ты так пялишься?
Бесполезно.
"Влада, у тебя совесть есть?"
- Есть, но далеко и испортилась.
Себастьян утробно замурчал.
Он был похож на кота. Чёрный, огромный, но с повадками бродячего странника, серебристыми кисточками на ушах и пушистым хвостом. Размером и мордой Себастьян напоминал ей пантеру, но те не могут мурчать, да и ушки выдавали этого представителя семейства кошачьих с головой.
Себастьян и Себастьян. Кот неизвестной породы. Чёрный зверь.
Он потёрся о её локоть.
"О чём задумалась?"
Да. Она его понимала.
Это было странно, не похоже ни на что остальное. Он урчал, мяукал, взрыкивал, а она всегда знала, что он говорит. И при этом не считала себя сумасшедшей. Жаль, в своём мнении она была одинока.
Ведь ненормальной её называли все.
* * *
Влада шла по широкому коридору своей академии, крепко прижимая к груди уже приготовленные к уроку учебники и тетради, мечтая слиться цветом с каменной стеной, раствориться в воздухе или хотя бы затеряться в толпе. Жаль, что последнее было невозможно до абсурда. Куда бы не пошла девушкла, ее везде замечали, несмотря на заурядную внешность и школьную форму, одинаковую для всех. Да, ее всегда узнавали, замечали, сторонились и отпускали неприятные, задевающие за живое комментарии в ее адрес. То ли по взгляду, глядящему куда-то вдаль, будто бы даже не в этот мир, то ли по неестественно сомкнутым в воздухе где-то на уровне бедра пальцам, то ли по чему-то еще.
Влада опустила глаза в пол, наблюдая за передвижением собственных балеток, закрываясь завесью длинных - почти до талии - темно-русых волос. Ей всегда хотелось, чтобы они были другого цвета. Например, черного. Да, иссиня-черного, как у Себастьяна. Чтобы их пологом отделить себя от окружающего мира. Чтобы сквозь них не просвечивали ядовитые усмешки одноклассников, снисходительные взгляды преподавателей, профессионально заинтересованные - психотерапевтов и жалостливо-сочувствующие - родителей. Чтобы не видеть, как они каждый день корят себя за то, что не смогли предотвратить случившееся с их дочерью. Чтобы не слышать за спиной холодящие шепотки, произнесенные чуть громче, чем нужно слова. Сумасшедшая, ненормальная, социопатка.
По ноге мазнуло чем-то теплым, мягким и гладким.
"Не грусти. Не надо. Они того не стоят."
Девушка улыбнулась, лишь чуть-чуть приподнимая уголки губ, и зарылась пальцами в короткую густую шерсть.
"Вот так, девочка."
Зверь еще раз потерся о ее ногу и отошел.
Ей так хотелось сейчас заглянуть в его родные, всегда горящие каким-то безумным светом глаза. Но она боялась. Влада боялась выглянуть из-за созданного ею укрытия. Боялась наткнуться не на ответный заботливый, пропитанный нежностью взгляд, а на презрение, неодобрение, насмешку.
До нужного кабинета оставалось всего-ничего,когда он появился из-за поворота, налетев на нее, практически сбил с ног, но успел удержать, обхватив руками хрупкие плечи.
Тетради разметало по твердому каменному полу. А плечи девушки обожгло. Две холодные руки обжигали своим касанием почище раскаленного железа.
- Эй, ты в порядке? Все нормально?
Он слегка потряс ее, попытался заглянуть в глаза. Какой-то парень. Она не видела его здесь раньше. Хотя, если бы Влада встретила где-нибудь кого-то из своих одноклассников, то вряд ли узнала бы и их.
Девушка ловко вывернулась из рук парня и кинулась собирать свои вещи. Она не любила, когда ее касались. Особенно кто-то незнакомый. Но даже не это послужило причиной для приступа паники, зарождавшегося где-то в груди.
ТАК ее касался только один человек. Опекающе, покровительственно. Именно так - ухватив обеими руками за плечи, заглядывая в серо-зеленые глаза своими цвета лесного ореха.
И от этого стало больно.
- Тьен, пошли! Ты хочешь подцепить какую-нибудь бацилу? Вдруг шизофрения передается воздушно-капельным путем, - раздалось где-то над головой Влады. И злой смешок. Два взгляда, которые она чувствовала спиной. Разные, но все равно одинаково неприятные.
Себастьян гневно зарычал рядом, и девушка едва успела ухватить его за холку в последний момент.
- Не надо, не надо, - Она лихорадочно шептала, пытаясь почему-то неслушающимися пальцами подобрать тонкую тетрадь. В глазах стояли слезы, грозящиеся в любой момент выплеснуться наружу продолжительной истерикой. - Не надо.
А потом она побежала. Потому что в этот момент лучше быть одной. Неожиданно и быстро, наплевав на мировую литературу. Так, что за ней не поспевал даже Себастьян. Но вполне успел злорадный, раскатистый хохот, впивающийся в сознание, пронзающий его и еще долго отражающийся от стен широкого коридора.
* * *
- Владка, ну давай, решайся!
Он вышагивал у нее за спиной, как великий полководец перед решающей битвой - нервно, раздраженно и нетерпеливо.
- Мы же не совершаем какое-нибудь преступление, - Парень обошел скамейку на которой,подтянув согнутые в коленях ноги к груди, сидела девчонка.
- Я не знаю. У меня плохое предчувствие, - тихо прошелестела она. Паренек закатил глаза и покачал головой. А затем совсем неожиданно положил руки на ее плечи и легонько потряс.
- Вла-а-а-да! Не дрейфь, - И заглянув в ее глаза странного непонятного цвета, который в шутку называл болотным.
- Ну Вла-а-ад! - Его взгляд был таким искренним и умоляющим, что она сдалась немедленно, решив для себя, что согласится на эту сомнительную авантюру, как впрочем рано или поздно соглашалась на все, что предлагал ее неугомонный лучший друг. Но для вида - и чтобы немного его помучить - покапризничает еще какое-то время.
- Не знаю, Паш.
Влада неуверенно покачала головой, отчего ее пушистые волосы длиной до лопаток рассыпались по плечам густым водопадом. Она отращивала их только потому что они нравились Паше, а он, в свою очередь, учился играть на гитаре, потому что так однажды захотелось его лучшей подруге.
Паша.
Владе никогда не нравилось его имя. Его аристократичным чертам лица, бледной коже, длинным тонким пальцам и шелковистым волосам насыщенного каштанового цвета пошло бы что-нибудь другое. Более... изысканное, что ли.
Дамьен.
Она всегда называла его так про себя. Но почему-то боялась произнести вслух. У Влады вообще была своя странная необычная привычка давать людям имена. Правда, не всем, некоторым. Она смотрела на них и понимала, что теперь будет называть именно так, а не иначе.
- Ну что ты не знаешь?
Паша оставил в покое хрупкие плечи Влады и засунул руки в карманы джинс. Была у него такая дурацкая привычка, за которую его ругали родители, учителя, знакомые. Но Владе она нравилась. Да ей нравилось в нем все, абсолютно. А ему - в ней.
Все вокруг считали, что они влюблены друг в друга. Ведь не могут пятнадцатилетние парень и девушка быть друзьями, пусть и лучшими. Но и все могут ошибаться.
Да и невозможно влюбиться в человека, которого итак любишь, наверное, больше жизни. Тем более - родственника. Далекого, очень далекого, - троюродного брата двоюродной племянницы сводной сестры матери - но родственника.
Они практически выросли вместе. Вместе учились читать, писать, строили деревянный домик на дереве, ходили в походы, ухаживали за найденным зимой бездомным котеноком. Они даже клялись на крови, что никогда не бросят друг друга и всегда будут рядом. Всегда.
- Хорошо, - И Влада сдалась. И в самом деле, что такого особенно преступного в том, что они возьмут покататься машину Пашиного отца? Тем более дядя Олег сам учил сына водить, и у него отлично выходило.
Парень победно вскинул в воздух кулак, выкрикнув радостное "yes" на американский манер, и набросился на подругу с благодарными объятиями, обещая, что этот вечер будет незабываемым.
А вечер и правда оказался незабываемым. Очень тяжело, пожалуй, невозможно забыть те несколько часов, когда твоя судьба делает немыслимый пируэт, жизнь теряет смысл, сердце разбивается вдребезги.
Мелькающие за стеклом окна автомобиля огни ночного города, самоуверенный лихач, подрезающий машину на повороте, руки Паши, судорожно выкручивающие руль, пьяный водитель на встречной.
Остервенелый визг шин, неумолкающие сигналы автомобильного гудка на оживленной трассе и оглушительный звук столкновения двух машин.
И только три слова, произнесенные в тишине раздражающе белой больничной палаты, пропахшей валерьянкой и еще какими-то лекарствами. Перевернувшие все с ног на голову.
"Его больше нет."
А потом месяцы реабилитации, посещение лучших врачей страны. Переезд в другой город, где ничего не будет напоминать о лучшем друге детства, да и самом детстве, которое теперь похоронено в одной могиле вместе с ним.
Но это ничего не дало. Влада так и не оправилась. Она замкнулась в себе. Замолчала.
А через год появился он. Черный зверь. Кот неизвестной породы, разительно отличающийся от всех своих сородичей. Себастьян.
* * *
Влада глотала соленые слезы, уткнувшись лицом в подобранные к груди колени, упираясь спиной в холодную стену, сидя на не менее холодном полу.
Надрывные приглушенные всхлипы и цокот когтей по серому кафелю были единственными звуками, нарушающими тишину женской уборной академии.
Себастьян потерся теплым боком о колени девушки, стараясь успокоить ее своим мягким урчанием.
"Ну же, девочка. Не плачь. Ты обещала мне быть сильной, Влада."
Девушка вскинула заплаканное лицо и посмотрела на кота красными от слез глазами. Она и правда обещала.
Себастьян провел горячим шершавым языком по её щеке, собирая соленую влагу.
Губы Влады дрогнули в едва заметной улыбке, а пальцы сомкнулись на шее зверя, запутываясь в блестящей шерстке. Она уткнулась носом в высокую холку, пытаясь выровнять дыхание.
Странно. Влада всегда так считала, но не могла найти объяснение. Себастьян никогда не пах как другие домашние питомцы. Может, потому что и не был им.
В лицо ударил приятный запах шипра и лимона, ставший таким родным.
Конечно, это не он. И никогда не будет. Она ведь поэтому и назвала его по-другому. Но лучше уж так.
Да. Лучше.
Лучше вытирать исказившееся лицо мокрыми от слёз волосами, судорожно перебирать успокаивающую шерсть Себастьяна, мучительно концентрироваться на его утробном мурчании и зачарованно наблюдать, как он так уютно выпускает и втягивает коготки на внушительных лапках.
- Ты ведь не бросишь меня, Себастьян?
Лучше, чем сидеть с бледным лицом, уставившимися в пустоту глазами и молча слушать утешения, не слыша их. Молча принимать скандалы родителей с их нелепой надеждой растормошить Владу, не понимая их. Молча наслаждаться тишиной, пустотой до первого напоминания о нём.
О её Дамьене.
- Не бросишь, правда?
Только огромному чёрному коту удалось вывести её из лабиринта утрат. Как ни крути, сложно игнорировать появление большого дикого зверя в своей пустой и блёклой комнатке, где нет ничего - потому что всё напоминает о нём.
"Я берегу тебя, моя девочка."
Он пришёл, как приходят все коты. Тихо, внезапно и без причины. Открытое настежь окно сияло летним солнцем, прозрачные занавески бились в оковах ветра, а на улице пахло виноградом. Ей было всё равно. Она только слегка вздрогнула, когда сквозь светлые крылья занавесок в комнату ворвался сгусток мрака и по-хозяйски лизнул её нос. Что он тогда сказал?
"Я здесь, чтобы защищать тебя."
...Вот так они и сидели обнявшись на холодном кафеле и грелись теплом друг друга. Пусть смеются, пусть. Если Себастьян рядом - пусть хоть на голове стоят - уж он-то не даст её в обиду!
А ещё с ним ничего не может случиться. Правда?
Влада, решительно фыркнув и ополоснув лицо в умывальнике, пошла на уроки.
Себастьян неслышной тенью следовал за ней.
* * *
* * *
- Д-з-з-ы-ы-ы-н-н-н...
Это удивительное искусство - выскальзывать из класса прежде, чем кто-то обратит на тебя внимание. Влада могла смело требовать КМС по данному виду спорта, если бы он, конечно, существовал. За 5 минут до конца урока она начала тихонечко стягивать учебники и тетрадки в портфель. Затем молниеносно вскочила под аккомпанимент звона, накинула куртку и сумку и была такова.
...В осеннем парке Влада не чувствовала грусти. Радость, бодрость, ликование - да, но не грусть. Солнце подсвечивало ярко-рыжие кроны клёнов, сквозь их резные листья синело ясное небо, и аллеи словно пружинили под туфельками.
Она шла, а у её ноги мягко скользил, слегка вздыбив загривок, чёрный Себастьян. Он не любил ходить по людным местам, тихонько порыкивая на самых подозрительных прохожих, но никто не шарахался, перекрестившись, от девушки, идущей вместе со своим смахивающим на пуму котом.
Ведь кроме неё, его никто не видел.
...Как это называется в психиатрии? "Воображаемый друг"?
Перманентные галюцинации? Растройство психики?
А, плевать.
Беззаботно помахивая сумкой, Влада и Себастьян направились домой под дождём из золотисто-рыжих кленовых листьев.
* * *
- Где ты была?!
В коридоре грозным монументом с телефоном в одной руке и солонкой в другой стояла мама. Угрожающе так стояла.
- Мама, всё нормально, не волнуйся, мы с Себастьяном просто в парке гуляли!.., - скороговоркой выпалила Влада до того, как мама начала осуществлять свой коварный план по выносу мозга дочери посредством нудных нотаций.
Наступила нехорошая тишина.
"Ой, д-у-у-у-р-р-а-а..."
- Вы... с Себастьяном?.. гуляли в парке? Ты... с Себастьяном?
"Я - идиотка. И вот это уж точно диагноз."
- Влада..., - медленно начала мама, не замечая, что соль из солонки сыплется на пол, - ты же говорила, что методика самовнушения тебе помогла и что ты уже неделю не видишь этого своего... кота, - Себастьян издевательски зевнул, и, подойдя к маминым ногам, начал деловито слизывать соль с пола. Влада шикнула на него сквозь зубы, - ...что доктор Панов избрал правильный путь лечения, открыл тебе глаза...
"Кто-нибудь, отрежьте мне язык."
Мама всегда очень волновалась. Стоило опоздать домой, выйти на улицу, просто загрустить, как она начинала нервничать, доставать распросами и звонками. Поэтому Влада поспешила её успокоить. Надо сказать, очень неудачно.
Впрочем, Влада всё равно не умела врать.
И эта неделя была для неё сущей мукой.
Но до этого, пожалуй, бывало и хуже.
...Доктора, психиатры и психотерапевты( в чём разница почему-то объяснить никто не может) задавали глупые ("Бывали ли у вас в детстве необоснованные истерики?"), странные ("Считаете ли вы, что бенгальских тигров надо изолировать в природных заповедниках?") и логичные вопросы ("Вы принимаете транквилизаторы?"), совершенно безрезультатно. Как им объяснить? Себастьян просто есть. Только для неё.
... - Мама, мама, быстрее! Смотри, ну посмотри же! Здесь какая-то зверюга! Большая, чёрная, на кота похожа! - Влада тянула маму за рукав. Так по-детски, - Запрыгнула в окно, но она не опасна, я знаю!
Чёрный кот развалился под подоконником, слегка подрагивая кончиком хвоста и пушистыми кисточками на ушах.
- Круто, правда?!..
Влада осеклась. У мамы было какое-то странное выражение лица.
- Влада... в твоей комнате никого нет.
Огромный кот зевнул и потянулся, выгибая позвоночник и слегка царапая коготкам пол.
- Никаких кошек, понимаешь?
Влада зачарованно сделала несколько шагов навстречу гостю. Боязливо протянула вперёд руку, но почувствовала вдруг мягкую, густую шерсть под пальцами. Настоящий.
"Не бойся, не укушу", - насмешливо рыкнул кот.
- Как тебя зовут?
"Как назовёшь."
И, как это всегда бывает, она поняла, как его надо называть.
- Себастьян.
"Я здесь, чтобы защищать тебя."
* * *
За окном ярко пылали осенние деревья. Присев на подоконник, Влада увлечённо читала книгу, время от времени нашаривая малину в блюдце и отправляя её в рот. Себастьян развалился на раскиданных по полу учебниках, положив морду на скрещенные лапы. Жёлто-ореховые глаза были открыты и задумчиво смотрели в окно, где вовсю развлекалась тёплая осень.
- Пойти, что-ли, погулять?
А как давно она не гуляла с родителями? Она решила - люди не держат своих обещаний быть всегда рядом. Даже самые лучшие, самые верные. Так не стоит привязываться к ним. Может, банально, может, привычно для тех, кто пережил утрату близких. Но для неё это был выход. Чтобы никогда не чувствовать снова этой боли, печали, страданий. Они не вечны.
И единственный, кого Влада подпустила к своему сердцу, был Себастьян. Её чёрный зверь.
Влада оторвала взгляд от книги и увидела, что Себастьян вдруг приподнял голову, будто что-то услышав. Хвост напряжённо мотался вверх-вниз.
...Отдалилась от родителей, бывших друзей. Не стоит рисковать. Но чем это одиночество обернулось для неё - спасением, выходом, болью? Ведь Себастьян - её единственный друг!
Кот поднялся медленно с пола, нехотя обернулся к окну. Посмотрел на Владу долгим, пронзительным взглядом.
...И ушёл он так же, как и все коты. Тихо, внезапно и без причины. Подскочил вдруг к подоконнику, мордой поднял ручку окна и, рыкнув что-то на прощание, выскользнул на улицу.
"Я тебе больше не нужен."
Рука замерла, ягода упала на пол. Выскользнула книжка.
"Он что, пошутил?"
Это было невозможно. Нереально. Он не мог её бросить. Просто взять - и уйти.
- Себастьян?
Может, ему просто захотелось погулять?
Свежим воздухом подышать? Но он никогда не отходил от Влады далеко!
Влада жила на первом этаже. Так что высота не помешала ей повторить трюк Себастьяна. Аж стекло в окне зазвенело.
Она еспела увидеть его тёмный силуэт, скрывающийся за углом дома. Успела увидеть, как он обернулся. И ушёл.
"Себастьян..."
Застыл кончик хвоста, вновь обернулась морда. Он печально смотрел на Владу. А она плакала.
"Так надо, моя девочка. Не плачь. Всё будет хорошо. Поверь мне."
Влада закрыла лицо руками. И не увидела уже, как Себастьян одним прыжком скрывается из виду, случайно разворошив вихрь огненных листьев.
* * *
Она ждала его целый день. Просто сидела на полу, не сводя глаз с открытого настежь окна. А потом еще один день, и еще. Она вглядывалась в темное небо, изрезанное на черные лоскуты созвездиями, надеясь разглядеть сгусток мрака, по-хозяйски пробирающийся в ее окно. Влада только крепче куталась в мягкий клетчатый плед, почти не чувствуя холода. Заперлась в комнате и практически не выходила - боялась. Боялась, что он вернется и, если не застанет ее там, - уйдет.
Девушка игнорировала родителей. Мать - вихрем врывающуюся в ее маленький островок отчаяния, кричащую, пытающуюся растормошить дочь, которая снова напоминала растение, овощ - как тогда; отца - мягко присаживающегося рядом, приобнимающего ее за плечи, говорящего что-то, что она не слышала.
А потом ей просто надоело. Владе надоело слушать крики, ссоры, все чаще повторяющиеся слова "врач", "прием", "больница".
Больница? Да, психиатрическая больница. Интересно, ее запрут в белой палате с мягкими стенами три на четыре метра, как в каком-то кино, которое она смотреле когда-то давно, до всего этого?
"Да нет, Влада, ты же не буйная."
Она даже почти усмехнулась этой мысли, но осеклась, когда не услышала одобрительного рыка в ответ.
Ну да, он же ушел.
А ей надоело все это.
...И она тоже ушла. Просто надела первое, что попалось под руку, натянула плащ и тихо выскользнула за входную дверь, аккуратно прикрывая ее, пока родители ссорились. Снова. Наверное, из-за нее.
Нет, наверняка.
* * *
Влада просто шла. Вымокшая под немилосердным ливнем, заставшим ее врасплох осенней ночью, накрывшей улочки старого города. Она вдыхала разряженный воздух, такой, какой бывает только после дождя, тяжелый от примешавшегося запаха прелой листвы, и закрывала глаза. Закрывала в надежде на то, что, когда откроет, окажется в своей теплой, мягкой кровати, свесит руку и наткнется на мягкий, гладкий мех. А потом открывала по-настоящему и понимала, что этого не будет никогда.
Влада несколько раз порывалась развернуться в противоположную сторону, рвануть что есть мочи и бежать, бежать, пока не упрется в дверь собственной квартиры или пока в легких не закончится воздух. Представляла, как скользнет тихо в свою комнату, чтобы не встречаться со взглядами родителей - обеспокоенными и осуждающими, но с толикой облегчения, - и наткнется на еще один, иронично-снисходительный, как всегда. Представляла, как Себастьян проурчит что-то вроде: "Влада, у тебя совесть есть?" А она задорно улыбнется, как могла только рядом с ним и ответит: "Да. Но далеко и испортилась." И она снова окажется в своем маленьком, но таком уютном мирке, где будет только она, Влада, и ее черный зверь.
...А потом снова открывала глаза. И видела только брусчатку, сверкающую ночной влагой под первыми несмелыми лучами еще бледно-розового солнца, больше походящего на призрачную дымку.
Ей было больно. Еще больнее, чем тогда. Словно она только вчера смотрела, как темно-коричневый гроб - странно, он был так схож своим цветом с локонами ее Дамьена - опускают в свежевырытую могилу. Влада будто бы снова слышала, как вокруг нее раздаются многочисленные "мы будем помнить", "он же был еще совсем мальчиком", "бедный ребенок". А она стоит и не может вымолвить ни слова. Она даже вытереть слезы, уже давно капающие с подбородка, не в состоянии.
И сейчас ей кажется, что в этот момент, когда она идет по пустынным улицам города, так и не ставшего родным, окутанная розоватой дымкой рассветного тумана, - хоронят ее саму. Чувствует, как с каждым шагом становится тяжелее идти.
Влада даже представила родителей: маму, надрывно плачущую у едва виднеющегося могильного холма, и отца, приобнимающего ее за плечи, уставившегося пустым взглядом на надгробный камень. И им почти также больно, как и ей сейчас.
Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о том, что они наверняка нервничают, обнаружив пропажу дочери, даже ищут. Да, конечно, ищут. Наверное, еще со вчерашнего вечера. Они ведь такие заботливые и практичные.
Но она-то им ничего не обещала. Никогда не клялась,что будет рядом вечно, что будет защищать, заботиться.
Глаза снова наполнились слезами. Только в этот раз какими-то неправильными, злыми слезами.
Шум нестройных голосов компании, вывалившейся из здания напротив с яркой неоновой вывеской, был подобен пушечному выстрелу, насквозь пробившему тишину, в которую Влада закуталась, словно в кокон.
Ночной клуб? А она и не заметила.
Девушка лишь опустила голову ниже, пытаясь скрыться за густыми волосами, как делала это всегда. Но в этот раз мокрые, похожие на разрозненные сосульки прядки не желали прятать ее.
Она уже почти шагнула за поворот, когда услышала грубый окрик.
- Эй, ты!
И почему-то знала, что он относится именно к ней. За плечо больно дернули, резко разворачивая на сто восемьдесят градусов. Отросшая челка упала на глаза.
- Да это же наша сумасшедшая!
Голос парня показался Владе каким-то нетвердым. Сам же он был намного ближе, чем она предполагала. Стоял так близко. Слишкой близко, отчего в груди начал зарождаться страх. Липкий, тягучий, необъяснимый.
Парень неожиданно схватил прядь ее волос, притягивая к себе.
- Господи, тебя как будто из грязной лужи окатили.
Презрительно фыркнул.
В лицо Влады пахнуло чем-то горьким и неприятным. Скорее всего алкоголем.
Она зыркнула на него исподлобья, и ей стало еще страшнее. Девушка могла бы назвать его Ришаром или Раулем - эти имена нравились ей меньше всего. Но его не хотелось называть никак. И это пугало по-настоящему. Потому что от таких людей она всегда бежала без оглядки. Или пряталась за спиной Дамьена.
- Что ты на меня смотришь, как на дохлую крысу?
Парень сильнее потянул за волосы и ухватил ее за запястье, больно сжимая в своих пальцах.
Влада зажмурилась, попыталась отпрянуть, вырвать руку, но ничего не вышло.
- Строптивая?
Ее грубо тряхнули.
Сердце лихорадочно колотилось, а в голове билась лишь одна-единственная мысль: "Что ему нужно?"
- Стас, что ты делаешь?
Еще один голос.
- А, Тьен? Отвали!
Влада все еще не открывала глаз. Так страшно ей еще никогда не было. Разве что, когда она поняла, что мчащаяся на них с Пашей машина не свернет в последний момент. Но и тогда это было по-другому, будто бы на грани невозможного. А сейчас...
- Оставь ее в покое.
- Я же сказал - отвали. Я ее первый заметил. Значит и веселиться тоже буду я.
Она так и не поняла, когда запястье высвободилось из почти что железных оков чужих пальцев - до глухого удара или после. Когда на плечи легли две теплых руки - до того, как она утонула в глазах орехового цвета со странной желтизной, или после.
Влада будто бы уже видела этого высокого парня, но не могла вспомнить где.
- Эй, ты в порядке?
И тогда все стало на свои места. Эти странные глубокие, до боли знакомые глаза, теплые большие руки,смуглые скулы и жгучие черные волосы, смешно торчащие в разные стороны. Потому что это был он. Себастьян. Ее Себастьян. Ее и больше ничей.
Девушка обняла его так неожиданно и сильно, что выбила весь воздух из легких парня.
...И пах он также - шипром и лимоном. Это точно он, не может не быть.
- Как тебя зовут? - Она пробормотала в его темную рубашку, выглядывающую из-под распахнутого пиджака.
- Для друзей - Тьен.
Он положил свою руку на ее спину.
- Нет. - Влада по-детски замотала головой из стороны в сторону. - Полностью. Твое полное имя.
Парень мягко рассмеялся и, высвободившись из крепких объятий девушки, склонился к ее уху.
- Себастьян, - почему-то тихо прошептал он. Как будто по секрету. - Только никому не говори.
Она быстро закивала, а парень снова рассмеялся.
- Ты ведь настоящий?
- А то. - Тьен лукаво улыбнулся и подмигнул. - Пошли. - Он ухватил ее за руку и повел куда-то. А ей было все равно куда. - Ты вся мокрая. Попала под дождь?
Девушка лишь снова кивнула.
- А меня зовут...
- Влада. Я знаю. - Ее Себастьян снова улыбнулся, а она не смогла сдержать ответную улыбку.
- Так ты точно настоящий?
Парень пожал плечами.
- Проверь.
- Тьен!
Влада обернулась на голос и увидела парня, стоящего возле автомобиля, вопросительно разглядывающего ее спутника.
- Спасибо, я своим ходом. - Тьен покачал головой и помахал свободной рукой.
"Настоящий", - облегченно вздохнула Влада.