Жара стояла четвертую неделю. В конце июня она еще чередовалось с короткими ливнями и грозами, но к середине лета уже не давала отдыха ни земле, ни людям. Где-то на восточных границах губернии начали гореть леса и торфяники. Иногда ветром с той стороны натягивало похожую на туман пропитанную запахом гари дымку. От нее слезились глаза, и першило в горле. Дочь Александра Машенька, которой совсем недавно исполнилось полгода, в такие дни начинала кашлять и плакать. Жена занавешивала кроватку мокрой простыней, но она быстро высыхала, и каждый час приходилось смачивать ее заново. Единственным спасением для измученных жарой обитателей уезда стала река Ушимка. Даже после того, как она сильно обмелела, вода из-за обилия ключей все равно оставалась прохладной. От рекипрослойка охлажденного воздуха расползалась по долине, создавая микроклимат, позволявший хоть немного отдохнуть от изнуряющего зноя. Особенно хорошо здесь было по вечерам, когда от леса со склона оврага на берега наползала тень. Господа из окрестных дач проводили большую часть времени в речной долине, а к концу дня выбирались сюда и те, кто вынужден был поте лица зарабатывать хлеб насущный.
Сдав в кооперативную лавку ящики с помидорами, Александр уже собирался ехать домой. Но сначала решил позвонить жене, узнать пойдет ли она с Машенькой на реку. Анька ответила в своей обычной экспрессивной манере, что на речке уже были и пора заняться делами. Ему тоже рекомендует не задерживаться, тем более что кое-кто обещал сегодня починить наконец калитку.
-Ладно, приеду, починю, окунусь только по дороге, - буркнул Александр и нажал на отбой. В том, что Анька с Машей не составят ему компанию, был даже определенный плюс. Вместо купания в лягушатнике напротив дома, можно было заехать на дальние пляжи. Кинув прощальный взгляд на вывеску "Продуктовая лавка земельного товарищества Ушим", он выдохнул воздух и нырнул в раскаленное чрево автомобиля.
"Дальние пляжи" располагались в полутора километрах от дома. В детстве, когда Александр приходил сюда в компании таких же, как он, подростков, это казалось настоящим путешествием. Склоненные над водой ивы, подступавшие к узкой полоске песка заросли лопухов напоминали джунгли из пиратских романов. А в омуте на другой стороне реки, по слухам, обитал огромный сом, способный утащить человека под воду. Иногда в лунные ночи, опять же по рассказам "очевидцев", чудовище поднималось на поверхность, показывая из воды круглую размером с крестьянский чугунок голову. Место его обитания дети опасливо оплывали стороной, и предпочитали плескаться у правого берега, где сквозь толщу воды просвечивалось песчаное дно.
Как-то раз, желая покрасоваться перед кузиной Мари, Александр несколько раз проплыл посредине омута. В конце лета, придя на дальние пляжи вдвоем с братом, решил повторить заплыв, хотя какой-то внутренний голос предупреждал не делать этого. Однако, в таком возрасте мальчишки отчаянно пытаются доказать свою смелость не только окружающим, но и самому себе. Невзирая на страх, Александр поплыл. Темная вода омута в этот раз показалась леденяще холодной. Стараясь быстрей проплыть нехорошее место, он начал интенсивнее грести и тут что-то схватило его за ногу. От страха Александр начал беспомощно молотить по воде руками, а кто-то или что-то продолжало тянуть вниз. Брат что-то кричал с берега, но было ясно, что он не отважиться придти на помощь. В первый раз смерть из бесконечно далекого мифического события превратилось вдруг в близкую реальность. Но на счастье глубина в этом месте оказалась не такой уж и большой. Уйди с головой под воду Александр тут же коснулся дна. Там он каким-то чудом освободился и, оттолкнувшись, взмыл вверх.
Он так до конца и не понял, что схватило его на самом деле: сом, водяной или стебель речного растения. Но с тех пор на дальние пляжи Александр предпочитал не ходить. Традиция возобновилось только после его возвращения уже в качестве хозяина имения.
С тех пор пляж сильно зарос. Лопухи окончательно уступили первенство вытянувшейся в человеческий рост крапиве. По узкой им же самим протоптанной тропе он добрался до песчаной полосы. Скинув одежду, натянул синтетические купальные трусы и вошел в воду. В первый момент она показалось холодной. Стараясь не наступить на разбросанные по дну камни, медленно двинулся к середине реки. Вокруг, не боясь его, крутилась стайка рыбешек. Солнце просвечивало воду, и хорошо был виден уходящий в темную глубину песчаный откос. Погрузившись по грудь, Александр поплыл брассом. Неторопливый стиль, который в отечестве почему-то упорно называли русскими, лучше всего подходил к его склонной к созерцанию натуре. По-лягушачьи работая руками и ногами, он сам становился частью природы. После первых же гребков исчезло ощущение холода и пришло состояния восторга. Река, словно языческая богиня, принимала в объятия. В меру прохладная вода нежно гладила кожу. Дрожащие стрелки камышей, зеленые круги кувшинок, склонившиеся над самой водой ивы, соединились в единое живое сверхсущество. А крупные фиолетовые стрекозы барражировали над водой, словно его вестники и верные слуги.
Проплыв вдоль зарослей кувшинок, Александр почувствовал, что вода стала холоднее. Здесь начиналась граница омута. В тот же миг вернулись, казалось бы, забытые страхи. Резко развернувшись, Александр поплыл к своему берегу, и в этот момент увидел в зарослях на склоне оврага человеческое лицо. Кто-то наблюдал за ним и, как показалось, ухмылялся из высокой в рост человека травы.
Лицо в тот же миг исчезло. Александр так до конца не понял, видел ли он его на самом деле. Но идиллия купания уже была нарушена. Перейдя на кроль, он за несколько секунд добрался до мелководья. Выйдя на берег еще раз огляделся по сторонам. Таинственный наблюдатель больше свое присутствие не обнаруживал. Поднимаясь по склону, посмотрел на место, где предположительно увидел лицо. Трава там была слегка примята. Машина стояла там, где оставил, на краю дороги в самом начале склона. Удостоверение автолюбителя и членская книжка земельного товарищества, лежали на месте. Успокоившись, Александр постарался выкинуть инцидент из головы. Однако, по дороге домой мысленно еще раз вернулся к этой теме.
Кто же это все-таки мог быть? Дачник или житель деревни наверняка подошел бы и поздоровался. Почти всех окрестных обитателей Александр знал. Подсматривать из зарослей, а потом испугаться и убежать мог местный дурачок Никитка. Однако, он бы обязательно подал голос и траву бы примял так, словно прошло стадо. Значит (если лицо не было игрой воображения), в уезде объявились бродяги. Может быть, даже кто-то из беглых. Мысли об этом в очередной раз напомнили, что сельская идиллия может быть обманчива:
" Конечно, здесь не Харбин, но порох сухим держать надо. Расслабляться в раю будешь!"