В конце августа детище Зинаиды, наконец, вступило в самостоятельную жизнь. Нарекли его сложно и безлико: "Хозрасчетное совместное предприятие по изготовлению женской одежды". Скомпрометировавшее себя в прошлом слово "кооператив" с вывески предпочли убрать. Под термином "совместное" подразумевалось сочетание свободной инициативы с государственным регулированием и участием. Понятие частной собственности пока не фигурировало, хотя по этому поводу в министерстве шли дискуссии. Крежинский принимал в них активное участие. Даже сейчас, на этапе становления, надо было определиться с конечной целью. И, сначала, задать себе вопрос:
"Что мы хотим получить?"
Для многих, все вроде было предельно ясно. Нужна более эффективная модель. Но таким реформаторам "без страха и упрека" муж Зинаиды задавал вопросы дальше:
" А за чет чего она будет эффективной? Материальная заинтересованность работников?"
Но ведь той же цели служила и давно применявшаяся сдельная форма оплаты. Может всех перевести на коллективную сдельщину и в светлое будущее семимильными шагами? Но зачем тогда вообще возрождать кооперативы?
Оппоненты отвечали цитатами из пленумов и постановлений. Говорили о частной инициативе, об ответственности за результаты труда. Много хороших правильных фраз, но никто по-настоящему не знал, как все это будет работать. А когда Крежинский напоминал, что система полностью основанная на личной инициативе уже существует, его начинали обвинять в пропаганде чуждой идеологии. Но Зинаида, как никто другой, знала: ее Павел как раз и боится, что страна свернет с выбранного сто лет назад пути. И вместе с накопившимися проблемами выкинет, все, что ценой огромных жертв удалось достичь. Как пьяная мать выплескивает вместе с грязной водой не отмытого до конца ребенка.
Самой же ей было не до теоретических размышлений. С самых первых дней предприятие забирало все силы. Помимо прочих вопросов, сначала надо было отладить механизм работы цеха. Тут во многом помогал опыт бригадирства, и, несмотря на много больший объем задач, сейчас в чем-то было даже легче. Она уже не находилась между двух огней. Но, оказавшись в стане руководства, резко отделяла себя от господ, на чье благополучие клала здоровье и силы в своей прошлой жизни. Пока она даже не думала о будущей прибыли. Куда важнее было увидеть свою продукцию на полках магазинов. И женщин, вертящихся перед зеркалом в ее платьях.
С сотрудниками отношения складывались по-разному. Технолог Корзинкин и закройщица Валентина уже давно стали соратниками и единомышленниками. Работницы цеха за глаза называли их свитой. Саму Зинаиду окрестили хозяйкой. Прозвище ей не нравилось и даже раздражало. Но тут уж ничего не поделаешь. Если уж прилепили тебе в народе ярлык, оторвать его крайне сложно
Работницы совладелицами, хотя это и было прописано в уставе, себя не ощущали. При этом, проявляя классовую солидарность, гнули свою линию: " больше получать и меньше работать". Зная уловки трудового народа, Зинаида на что-то смотрела сквозь пальцы, но пресекала на корню, все, что могло сказаться на качестве продукции. У некоторых это вызывало озлобление, но были и те, для кого лозунг: "совесть работника, лучший контролер" звучал не как шутка. Видимо каким-то чудом через несколько поколений передались гены народных умельцев, которые, оттачивая мастерство, берегли честь и славу своего ремесла.
Повезло Зинаиде и с кладовщиком. Внешне Петр Васильевич представлял собой дружеский шарж на советского бюрократа, напоминавший кино-персонаж товарища Огурцова. Будучи примерным семьянином, он никак не реагировал на шутливые заигрывания работниц. Хмурился, выслушивая их привольные шутки. Иногда даже краснел, но почему-то не щеками, а кончиками своих больших мясистых ушей. Но под этим комичным обликом пряталась железная хватка. На вверенном ему складе, Петр Васильевич сразу поставил дело так, что мимо неучтенная мышь не проскочит. Порою, он своею скрупулезностью раздражал даже Зинаиду. Но она понимала, что именно такой кладовщик ей и нужен.
К бухгалтеру у нее тоже претензий не было, хотя отношения складывались не просто. На эту должность, по рекомендации Крежинского, устроили жену сотрудника из его группы. Сергей, с которым Зинаида была знакома по общежитию, казался человеком простым и открытым. А вот про его супругу этого сказать было нельзя. Марина хорошо знала свое дело. Также, как и Зинаида, до недавнего времени, проживала в другой реальности. Это вроде бы должно было сближать, но получалось наоборот. Там, в прошлой жизни, у одной были воскресные шопинги по бутикам, корпоративы, дорогая косметика и одежда. У другой рабский труд и редкие выходные перед старым телевизором в коммуналке. Теперь же, Зинаида оказалась на ступеньку выше. И это порождало скрытое, даже не осознанное до конца, соперничество.
И все же, несмотря на неизбежные трения, предприятие начало работать. Однако, весь механизм мог в скором времени рассыпаться, как велосипед с незакрученными гайками на ухабе. Момент истины должен был наступить через пару месяцев, когда закончится выданный предприятию беспроцентный кредит. Если к тому времени не начнет продаваться продукция, все усилия могли оказаться потраченными впустую.