|
|
||
|
Johann Wolfgang von Goethe Faust Zueignung Ihr naht euch wieder, schwankende Gestalten, Die früh sich einst dem trüben Blick gezeigt. Versuch ich wohl, euch diesmal festzuhalten? Fühl ich mein Herz noch jenem Wahn geneigt? Ihr drängt euch zu! nun gut, so mögt ihr walten, Wie ihr aus Dunst und Nebel um mich steigt; Mein Busen fühlt sich jugendlich erschüttert Vom Zauberhauch, der euren Zug umwittert. Ihr bringt mit euch die Bilder froher Tage, Und manche liebe Schatten steigen auf; Gleich einer alten, halbverklungnen Sage Kommt erste Lieb und Freundschaft mit herauf; Der Schmerz wird neu, es wiederholt die Klage Des Lebens labyrinthisch1 irren Lauf, Und nennt die Guten, die, um schöne Stunden Vom Glück getäuscht, vor mir hinweggeschwunden. Sie hören nicht die folgenden Gesänge, Die Seelen, denen ich die ersten sang; Zerstoben ist das freundliche Gedränge, Verklungen, ach! der erste Widerklang. Mein Lied ertönt der unbekannten Menge, Ihr Beifall selbst macht meinem Herzen bang, Und was sich sonst an meinem Lied erfreuet, Wenn es noch lebt, irrt in der Welt zerstreuet. Und mich ergreift ein längst entwöhntes Sehnen Nach jenem stillen, ernsten Geisterreich, Es schwebet nun in unbestimmten Tönen Mein lispelnd2 Lied, der Äolsharfe3 gleich, Ein Schauer faßt mich, Träne folgt den Tränen, Das strenge Herz, es fühlt sich mild und weich; Was ich besitze, seh ich wie im Weiten, Und was verschwand, wird mir zu Wirklichkeiten. Vorspiel auf dem Theater Direktor. Theatherdichter. Lustige Person Direktor Ihr beiden, die ihr mir so oft, In Not und Trübsal, beigestanden, Sagt, was ihr wohl in deutschen Landen Von unsrer Unternehmung hofft? Ich wünschte sehr der Menge zu behagen, Besonders weil sie lebt und leben läßt. Die Pfosten sind, die Bretter aufgeschlagen, Und jedermann erwartet sich ein Fest. Sie sitzen schon mit hohen Augenbraunen4 Gelassen da und möchten gern erstaunen. Ich weiß, wie man den Geist des Volks versöhnt; Doch so verlegen bin ich nie gewesen: Zwar sind sie an das Beste nicht gewöhnt, Allein sie haben schrecklich viel gelesen. Wie machen wir's, daß alles frisch und neu Und mit Bedeutung auch gefällig sei? Denn freilich mag ich gern die Menge sehen, Wenn sich der Strom nach unsrer Bude drängt, Und mit gewaltig wiederholten Wehen Sich durch die enge Gnadenpforte5 zwängt; Bei hellem Tage, schon vor vieren, Mit Stößen sich bis an die Kasse ficht Und, wie in Hungersnot um Brot an Bäckertüren, Um ein Billet sich fast die Hälse bricht. Dies Wunder wirkt auf so verschiedne Leute Der Dichter nur; mein Freund, o tu es heute! Dichter O sprich mir nicht von jener bunten Menge, Bei deren Anblick uns der Geist entflieht. Verhülle mir das wogende Gedränge, Das wider Willen uns zum Strudel zieht. Nein, führe mich zur stillen Himmelsenge, Wo nur dem Dichter reine Freude blüht; Wo Lieb und Freundschaft unsres Herzens Segen Mit Götterhand erschaffen und erpflegen. Ach! was in tiefer Brust uns da entsprungen, Was sich die Lippe schüchtern vorgelallt, Mißraten jetzt und jetzt vielleicht gelungen, Verschlingt des wilden Augenblicks Gewalt. Oft, wenn es erst durch Jahre durchgedrungen, Erscheint es in vollendeter Gestalt. Was glänzt, ist für den Augenblick geboren, Das Echte bleibt der Nachwelt unverloren. Lustige Person Wenn ich nur nichts von Nachwelt hören sollte. Gesetzt, daßt ich von Nachwelt reden wollte, Wer machte denn der Mitwelt Spaß? Den will sie doch und soll ihn haben. Die Gegenwart von einem braven Knaben Ist, dächt ich, immer auch schon was. Wer sich behaglich mitzuteilen weiß, Den wird des Volkes Laune nicht erbittern; Er wünscht sich einen großen Kreis, Um ihn gewisser zu erschüttern. Drum seid nur brav und zeigt euch musterhaft, Laßt Phantasie, mit allen ihren Chören, Vernunft, Verstand, Empfindung, Leidenschaft, Doch, merkt euch wohl! nicht ohne Narrheit hören. Direktor Besonders aber laßt genug geschehn! Man kommt zu schaun, man will am liebsten sehn. Wird vieles vor den Augen abgesponnen, So daß die Menge staunend gaffen kann, Da habt Ihr in der Breite gleich gewonnen, Ihr seid ein vielgeliebter Mann. Die Masse könnt Ihr nur durch Masse zwingen, Ein jeder sucht sich endlich selbst was aus. Wer vieles bringt, wird manchem etwas bringen; Und jeder geht zufrieden aus dem Haus. Gebt Ihr ein Stück, so gebt es gleich in Stücken! Solch ein Ragout, es muß Euch glücken; Leicht ist es vorgelegt, so leicht als ausgedacht. Was hilft's, wenn Ihr ein Ganzes dargebracht? Das Publikum wird es Euch doch zerpflücken. Dichter Ihr fühlet nicht, wie schlecht ein solches Handwerk sei! Wie wenig das dem echten Künstler zieme! Der saubern Herren Pfuscherei Ist, merk ich, schon bei Euch Maxime6. Direktor Ein solcher Vorwurf läßt mich ungekränkt: Ein Mann, der recht zu wirken denkt, Muß auf das beste Werkzeug halten. Bedenkt, Ihr habet weiches Holz zu spalten, Und seht nur hin, für wen Ihr schreibt! Wenn diesen Langeweile treibt, Kommt jener satt vom übertischten Mahle, Und, was das Allerschlimmste bleibt, Gar mancher kommt vom Lesen der Journale7. Man eilt zerstreut zu uns, wie zu den Maskenfesten, Und Neugier nur beflügelt jeden Schritt; Die Damen geben sich und ihren Putz zum besten Und spielen ohne Gage mit. Was träumet Ihr auf Eurer Dichterhöhe? Was macht ein volles Haus Euch froh? Beseht die Gönner in der Nähe! Halb sind sie kalt, halb sind sie roh. Der, nach dem Schauspiel, hofft ein Kartenspiel, Der eine wilde Nacht an einer Dirne Busen. Was plagt ihr armen Toren viel, Zu solchem Zweck, die holden Musen? Ich sag Euch, gebt nur mehr und immer, immer mehr, So könnt Ihr Euch vom Ziele nie verirren Sucht nur die Menschen zu verwirren, Sie zu befriedigen, ist schwer ― Was fällt Euch an? Entzückung oder Schmerzen? Dichter Geh hin und such dir einen andern Knecht! Der Dichter sollte wohl das höchste Recht, Das Menschenrecht, das ihm Natur vergönnt, Um deinetwillen freventlich verscherzen! Wodurch bewegt er alle Herzen? Wodurch besiegt er jedes Element? Ist es der Einklang nicht, der aus dem Busen dringt, Und in sein Herz die Welt zurücke schlingt? Wenn die Natur des Fadens ew'ge Länge, Gleichgültig drehend, auf die Spindel zwingt, Wenn aller Wesen unharmonische Menge Verdrießlich durcheinander klingt ― Wer teilt die fließend immer gleiche Reihe Belebend ab, daß sie sich rhythmisch regt? Wer ruft das Einzelne zur allgemeinen Weihe, Wo es in herrlichen Akkorden schlägt? Wer läßt den Sturm zu Leidenschaften wüten? Das Abendrot im ernsten Sinne glühn? Wer schüttet alle schönen Frühlingsblüten Auf der Geliebten Pfade hin? Wer flicht die unbedeutend grünen Blätter Zum Ehrenkranz Verdiensten jeder Art? Wer sichert den Olymp? vereinet Götter? Des Menschen Kraft, im Dichter offenbart Lustige Person So braucht sie denn, die schönen Kräfte Und treibt die dicht'rischen Geschäfte Wie man ein Liebesabenteuer treibt. Zufällig naht man sich, man fühlt, man bleibt Und nach und nach wird man verflochten; Es wächst das Glück, dann wird es angefochten Man ist entzückt, nun kommt der Schmerz heran, Und eh man sich 's versieht, ist 's eben ein Roman. Laßt uns auch so ein Schauspiel geben! Greift nur hinein ins volle Menschenleben! Ein jeder lebt 's, nicht vielen ist 's bekannt, Und wo ihr 's packt, da ist 's interessant. In bunten Bildern wenig Klarheit, Viel Irrtum und ein Fünkchen Wahrheit, So wird der beste Trank gebraut, Der alle Welt erquickt und auferbaut. Dann sammelt sich der Jugend schönste Blüte Vor eurem Spiel und lauscht der Offenbarung, Dann sauget jedes zärtliche Gemüte Aus eurem Werk sich melanchol'sche Nahrung, Dann wird bald dies, bald jenes aufgeregt Ein jeder sieht, was er im Herzen trägt. Noch sind sie gleich bereit, zu weinen und zu lachen, Sie ehren noch den Schwung, erfreuen sich am Schein; Wer fertig ist, dem ist nichts recht zu machen; Ein Werdender wird immer dankbar sein. Dichter So gib mir auch die Zeiten wieder, Da ich noch selbst im Werden war, Da sich ein Quell gedrängter Lieder Ununterbrochen neu gebar, Da Nebel mir die Welt verhüllten, Die Knospe Wunder noch versprach, Da ich die tausend Blumen brach, Die alle Täler reichlich füllten. Ich hatte nichts und doch genug: Den Drang nach Wahrheit und die Lust am Trug. Gib ungebändigt jene Triebe, Das tiefe, schmerzenvolle Glück, Des Hasses Kraft, die Macht der Liebe, Gib meine Jugend mir zurück! Lustige Person Der Jugend, guter Freund, bedarfst du allenfalls, Wenn dich in Schlachten Feinde drängen, Wenn mit Gewalt an deinen Hal Sich allerliebste Mädchen hängen, Wenn fern des schnellen Laufes Kranz Vom schwer erreichten Ziele winket, Wenn nach dem heft'gen Wirbeltanz Die Nächte schmausend man vertrinket. Doch ins bekannte Saitenspiel Mit Mut und Anmut einzugreifen, Nach einem selbstgesteckten Ziel Mit holdem Irren hinzuschweifen, Das, alte Herrn, ist eure Pflicht, Und wir verehren euch darum nicht minder. Das Alter macht nicht kindisch, wie man spricht, Es findet uns nur noch als wahre Kinder. Direktor Der Worte sind genug gewechselt, Laßt mich auch endlich Taten sehn! Indes ihr Komplimente drechselt, Kann etwas Nützliches geschehn. Was hilft es, viel von Stimmung reden? Dem Zaudernden erscheint sie nie. Gebt ihr euch einmal für Poeten, So kommandiert die Poesie. Euch ist bekannt, was wir bedürfen, Wir wollen stark Getränke schlürfen; Nun braut mir unverzüglich dran! Was heute nicht geschieht, ist morgen nicht getan, Und keinen Tag soll man verpassen, Das Mögliche soll der Entschluß Beherzt sogleich beim Schopfe fassen, Er will es dann nicht fahren lassen Und wirket weiter, weil er muß. Ihr wißt, auf unsern deutschen Bühnen Probiert ein jeder, was er mag; Drum schonet mir an diesem Tag Prospekte8 nicht und nicht Maschinen. Gebraucht das groß, und kleine Himmelslicht, Die Sterne dürfet ihr verschwenden; An Wasser, Feuer, Felsenwänden, An Tier und Vögeln fehlt es nicht. So schreitet in dem engen Bretterhaus Den ganzen Kreis der Schöpfung aus, Und wandelt mit bedächt'ger Schnelle Vom Himmel durch die Welt zur Hölle. Prolog im Himmel. Der Herr. Die himmlischen Heerscharen. Nachher Mephistopheles. Die drei Erzengel 9 treten vor. Raphael Die Sonne tönt, nach alter Weise, In Brudersphären Wettgesang, Und ihre vorgeschriebne Reise Vollendet sie mit Donnergang. Ihr Anblick gibt den Engeln Stärke, Wenn keiner sie ergründen mag; Die unbegreiflich hohen Werke Sind herrlich wie am ersten Tag. Gabriel Und schnell und unbegreiflich schnelle Dreht sich umher der Erde Pracht; Es wechselt Paradieseshelle Mit tiefer, schauervoller Nacht. Es schäumt das Meer in breiten Flüssen Am tiefen Grund der Felsen auf, Und Fels und Meer wird fortgerissen Im ewig schnellem Sphärenlauf. Michael Und Stürme brausen um die Wette Vom Meer aufs Land, vom Land aufs Meer, Und bilden wütend eine Kette Der tiefsten Wirkung rings umher. Da flammt ein blitzendes Verheeren Dem Pfade vor des Donnerschlags. Doch deine Boten, Herr, verehren Das sanfte Wandeln deines Tags. Zu drei Der Anblick gibt den Engeln Stärke, Da keiner dich ergründen mag, Und alle deine hohen Werke Sind herrlich wie am ersten Tag. Mephistopheles Da du, o Herr, dich einmal wieder nahst Und fragst, wie alles sich bei uns befinde, Und du mich sonst gewöhnlich gerne sahst, So siehst du mich auch unter dem Gesinde. Verzeih, ich kann nicht hohe Worte machen, Und wenn mich auch der ganze Kreis verhöhnt; Mein Pathos brächte dich gewiß zum Lachen, Hättst du dir nicht das Lachen abgewöhnt. Von Sonn' und Welten weiß ich nichts zu sagen, Ich sehe nur, wie sich die Menschen plagen. Der kleine Gott der Welt bleibt stets von gleichem Schlag, Und ist so wunderlich als wie am ersten Tag. Ein wenig besser würd er leben, Hättst du ihm nicht den Schein des Himmelslichts gegeben; Er nennt's Vernunft und braucht's allein, Nur tierischer als jedes Tier zu sein. Er scheint mir, mit Verlaub von euer Gnaden, Wie eine der langbeinigen Zikaden, Die immer fliegt und fliegend springt Und gleich im Gras ihr altes Liedchen singt; Und läg er nur noch immer in dem Grase! In jeden Quark begräbt er seine Nase. DER HERR Hast du mir weiter nichts zu sagen? Kommst du nur immer anzuklagen? Ist auf der Erde ewig dir nichts recht? Mephistopheles Nein Herr! ich find es dort, wie immer, herzlich schlecht. Die Menschen dauern mich in ihren Jammertagen, Ich mag sogar die armen selbst nicht plagen. DER HERR Kennst du den Faust Mephistopheles Den Doktor? DER HERR Meinen Knecht! Mephistopheles Fürwahr! er dient Euch auf besondre Weise. Nicht irdisch ist des Toren Trank noch Speise. Ihn treibt die Gärung in die Ferne, Er ist sich seiner Tollheit halb bewußt; Vom Himmel fordert er die schönsten Sterne Und von der Erde jede höchste Lust, Und alle Näh und alle Ferne Befriedigt nicht die tiefbewegte Brust. DER HERR Wenn er mir auch nur verworren dient, So werd ich ihn bald in die Klarheit führen. Weiß doch der Gärtner, wenn das Bäumchen grünt, Das Blüt und Frucht die künft'gen Jahre zieren. Mephistopheles Was wettet Ihr? den sollt Ihr noch verlieren! Wenn Ihr mir die Erlaubnis gebt, Ihn meine Straße sacht zu führen. DER HERR Solang er auf der Erde lebt, So lange sei dir's nicht verboten, Es irrt der Mensch so lang er strebt. Mephistopheles Da dank ich Euch; denn mit den Toten Hab ich mich niemals gern befangen. Am meisten lieb ich mir die vollen, frischen Wangen. Für einem Leichnam bin ich nicht zu Haus; Mir geht es wie der Katze mit der Maus. DER HERR Nun gut, es sei dir überlassen! Zieh diesen Geist von seinem Urquell ab, Und führ ihn, kannst du ihn erfassen, Auf deinem Wege mit herab, Und steh beschämt, wenn du bekennen mußt: Ein guter Mensch, in seinem dunklen Drange, Ist sich des rechten Weges wohl bewußt. Mephistopheles Schon gut! nur dauert es nicht lange. Mir ist für meine Wette gar nicht bange. Wenn ich zu meinem Zweck gelange, Erlaubt Ihr mir Triumph aus voller Brust. Staub soll er fressen, und mit Lust, Wie meine Muhme, die berühmte Schlange. DER HERR Du darfst auch da nur frei erscheinen; Ich habe deinesgleichen nie gehaßt. Von allen Geistern, die verneinen, ist mir der Schalk am wenigsten zur Last. Des Menschen Tätigkeit kann allzu leicht erschlaffen, Er liebt sich bald die unbedingte Ruh; Drum geb ich gern ihm den Gefallen zu, Der reizt und wirkt und muß als Teufel schaffen. Doch ihr, die echten Göttersöhne, Erfreut euch der lebendig reichen Schöne! Das Werdende, das ewig wirkt und lebt, Umfass euch mit der Liebe holden Schranken, Und was in schwankender Erscheinung schwebt, Befestigt mit dauernden Gedanken! (Der Himmel schließt, die Erzengel verteilen sich.) Mephistopheles (allein) Von Zeit zu Zeit seh ich den Alten gern, Und hüte mich, mit ihm zu brechen. Es ist gar hübsch von einem großen Herrn, So menschlich mit dem Teufel selbst zu sprechen. Goethes Werke in zehn Bänden. Zehnter Band. Volksverlag Weimar, 1961.
1 (V. 14 u. a.) labyrinthisch, Labyrinth: (griechisch) ineinandergewirrt wie die ausweglosen Irrgänge eines nach der Theseus-Sage auf der Insel Kreta befindlichen Bauwerks. 2 (V. 28) lispeln: im Wortgebrauch der Goethezeit noch allgemein für flüstern, leisen hauchen. 3 (V. 28 u. a.) Äolsharfe: (V. 28, vor V. 4613) Windharfe, bei der jeder Luftzug auf über einen Resonanzkasten gespannten Seiten sanfte, geisterhafte Akkorde herforbringt; benannt nach dem grichischen Windgott Äolus. 4 (V. 41) Mit hohen Augenbraunen: mit kritisch-abwartend hochgezogenen Brauen, «blasiert». 5 (V. 52) Gnadenpforte: Anspielung auf das Neue Testament (Matth. 7, 13) «gehet ein durch die enge Pforte». 6 (V. 107, 584) Maxime: Leitsätze, Grundsätze, aus praktischer Erfahrung gewonnen. 7 (V. 116) Journale: wörtlich: Tageszeitugen, aber hier wohl die ästhetisch-literarischen Zeitschriften, aus denen sich das Publikum seine vorgefaßten Urteile holte. 8 (V. 234) Prospekte: die gemalten perspektivischen Hintergründe der Bühnenausstattung. 9 (vor V. 243) Erzengel: die höchsten, gottnächsten Engel der himmlischen Heerscharen, d. H der Gott für die Verwirklichung seines Willens zu Diensten stehenden Engelfülle des Himmels, von denen Goethe die drei bekanntesten als «die echten Göttersöhne» erscheinen läßt, im Gegensatz zu den Geistern des zwar auch von Gott erschaffenen, aber von im abgefallenen, in die Finsternis verwiesenen, einstigen Lichtengels Luzifer (s. d.), zu denen Mephisto gehört. |
Работа в развитии: Моя загадочная русская душа Пытается освоить сумрачный немецкий гений Йоханн Вольфганг фон Гёэтэ Фауст Посвящение Теснитесь снова, смутные химеры, Что раньше виделись сквозь сна дурман. Смогу ли вас схватить я нынче верно? Душа впадет в очередной обман? Вот вы и здесь! Лады, но знайте меру, Крутясь кругом, как пар или туман; Мне грудь восторженностью юной полнит Чудесный дух, им ваш приход исполнен. Вы принесли картины дней прекрасных, Любимых многих тени кружат вновь; Совсем как в старых, подзабытых сказках, Омолодились дружба и любовь; И вновь болит, и, повторяя ахи, Что в лабиринтах жизни стынет кровь, Я милых звал, с кем лучшие уроки За счастье мнил, и кто ушел до срока. Не слышать им моих дальнейших песен, Тем душам, коим прежде напевал; Кружок друзей теперь уже не тесен, Умолк ― увы! ― приветный звон похвал. Мой стих звучит толпе мне не известной, Ее восторг мне в сердце страх послал. Кто ж раньше с моей песней колобродил, Коль жив еще, то он по свету бродит. С давно забытой жаждой я охвачен Стремлением в тот тихий, горний мир, Здесь лепет моей песенки подхватит Волшебный звон Эола арф и лир, Я весь дрожжу и заливаюсь плачем, Сквозь холод в сердце льется кроткий мир; Чем я владею, вижу я сквозь дальность, Что скрылось ― ныне обрело реальность. Прелюдия в театре Директор, драматург, комик Директор Оплот мой в бедах и трудах ― Вас двух прошу помочь подсказкой: Есть ли для нас в земле германской, Надежда на успех в делах? Я угодить хочу всем без разбору, Особо тем, кто жив и жить дает. Шатер стоит, дощатым скрыт забором, И всякий праздник себе лично ждет. Сидят, скептически поднявши брови, Скучают, но готовы впасть в восторги. Я знаю то, как обольстить народ, Но прежде не бывал в таком раздрае: Им в книгах непривычен лучший род, Однако чушь они взахлеб читают. Как сделать, чтобы новенький роман, Где смысл заметен, клали бы в карман? При том потребна мне толпа у входа, Когда она в наш ломит балаган И в ужасающих потугах родов Себя пихает по входным вратам; В день ясный, чуть пробьет четыре, С нещадным мордобоем в кассу прет И, как у булочной за хлеб при голодухе, Там каждый за билетик горло рвет. Ту страсть в людей, отличных друг от друга, Вдыхает лишь поэт; яви ж нам чудо! Драматург Ни слова мне об идоле стоглавом, Он лишь посмотрит ― прочь наш дух летит. Меня избавь от диких его нравов, Он все в рулет невольно превратит. Я предпочту небесную ограду, Где лишь поэтам радости цветут; Где дружбу и любовь ― души отраду ― Создатель произвел благим в награду. Увы! Что из глубин груди исходит, О чем лепечут робкие уста, Терпит провал, и нынче всем подходит, Что сделала простой причуды власть. Но только то через года проходит, В чем есть законченности ипостась. Хватает глянца до одной поломки, А настоящее хранят потомки. Комик И слушать о потомках не желаю! Коль я примусь болтать о ком не знаю Кто шутки нынешним создаст? Хотят? готов их позабавить. Текущий век, он, верно, честных правил, Тех самых ― бывших и до нас. Любезен кто и мудро льстит в запас, Народный дух, конечно, не озлобит; Он хочет в круг собрать всех нас И в нем вернее раззадорить. Так будь же храбр и покажи товар: С твоей фантазией заставь петь в хоре Сознание, эмоции, смысл, жар ― И твердо помни! с дураками ― горе. Директор Особо дай лихой интриге ход! Придя смотреть, ждут лучший эпизод. Пусть многое пройдет перед глазами Так, чтоб толпа рот разевала век, Тогда молва пойдет сейчас кругами, Что вы ― желанный человек. Вам массы покорить дано лишь массой: В ней каждый ищет сродное с собой. Несите много ― угодите часто, И все довольные пойдут домой. Давая пьесу, сцены режьте точно! Рагу такое выйдет сочно; Легко придумано ― легко преподносить. Зачем вам целиком себя дарить? Вас все равно растащат на кусочки. Драматург Вам невдомек, как скверно это ремесло! Как мастеру оно не подобает! "Халтура, людям с вкусом, ― зло!" ― Пусть всяк из вас сей тезис знает. Директор Такой укор оставлю без обид: Кто справить дело норовит, Брать должен лучшую оснастку, И, как при колке дров колешь с опаской, ― Смотри, кому будешь писать! Тот ищет скуку разогнать, Бредет другой, нажравшись до отвала, И самая дурная рать ― Те, что придут, прочтя совет в журнале. Спешат к нам, нарядившись, как на маскараде, Чтоб любопытством оправдать свой шик; Наводят дамы лоск в себе, в своем наряде, Взамен же получают пшик. Что грезить на поэзии вершинах? Что залы радостью питать? Глянь, вон источник гонораров! Часть равнодушна, часть тупа. Тот, из ложи, мчит карты разложить, Другой ― млеть ночью на груди кокотки страстно. Зачем же дурням портить жизнь И тратить, музы, труд напрасно? Сказал: давайте всякой всячины всегда, Так никогда вы не собьетесь с цели ― Искать народу обольщений, Хоть и не просто угождать. Что ждать тогда? экстаза или горя? Драматург Иди ищи другого батрака! Неужто автор высшие права, Права, что всем природа даровала, Ради тебя преступно проболтает? То, чем сердца он возрождает? То, что дает ему над сутью власть? Гармония ― не то ль, что льется из груди, Мир сплачивая в глубине души? Когда из пряжи вечности природа Без дум витки на свою ось влачит, Когда всех сущностей бессвязных прорва Угрюмо, беспорядочно бренчит ― Кто вечно сходные порядки делит, Давая их движенью жизни ритм? Кто часть зовет к общению в священном деле, В чьей песне чудной тот призыв звучит? Кто приказал в страстях яриться буре? В практичных мыслях вдруг зарю зажег? Кто лучшим вешним цветом буйным Влюбленным к счастью путь облёк? Кто скромно новые листы вплетает В венки почета всех заслуг земных? Олимп хранит? Богов объединяет? ― Мощь смертных, в авторе себя явив. Комик Возьми ж той мощи молодецкой, И воплоти в делах поэтских, Как все Амура в шашнях горячат: Подкрался, тронул ― и уж бок прижат, И вот уже сплелись в объятьях; Сначала ― счастье в рост, потом ― несчастье. Обворожен? тут на сердце туман, И только глянь-поглянь ― уж у тебя роман. То ж зрелище со сцены брызни! Черпай его из толщи людной жизни! Как всяк живет, не всяк осознает, Кто то учтет, тот нас и развлечет. В картинках ярких и невнятных Вранья полно и искры правды ― Микстуры так рецепт гласит, Что мир подкрепит и преобразит. Столпится тут цвет нашей молодежи На ваш спектакль послушать откровенья, Тут каждый чуткий ум увидеть сможет Предметы для печальных размышлений, Тогда взволнуется то этот, то другой; Любой поймет, что у него с душой. Равно еще готовым плакать иль смеяться, Им ценен ваш размах и радостен ваш свет; Кто зрел, тем угодить вам не удастся; Растущий благодарен вам в ответ. Драматург Тогда верни меня в то время, В мои незрелые года, Когда родник немолчных трелей Не унимался никогда, Еще туманы мир скрывали, Пророчил чудо мне бутон, Что я сорву цветов мильон, Устлавший долы покрывалом. Я нищ был ― все при том имел: Страсть к истине, обмана плен. Верни порывам силу лавы, Счастливой боли глубину, Силу вражды, любви державу, Верни мне молодость мою! Комик Друг, юность требуется разве что тогда, Когда в бою враг напирает, Чаруют девы нас когда, Призывно шею обнимая, Когда стремишься за венком, Что к цели нас в забеге манит, Или, устав бить в танце пол, Остатки ночи пропиваешь. Но за живое зацепить Бесстрашием и шармом вольным, И к цели собственной манить Путем пленительно окольным ― То, старцы добрые, ваш труд, Долг наш ― смиренно чтить деянья эти. Что старость делает детьми ― все врут, Вплоть до нее мы истинные дети. Директор Довольно пикировки вялой, Позвольте дело увидать! Вы, комплименты отпуская, Забыли пользу нам создать. Что зря вещать о чувствах этих? Им не возникнуть в болтовне. Извольте стать разок поэтом ― Вот что потребно в ремесле. Известно вам, что нам по нраву: Нам крепкая нужна отрава, Ну, так плесни ее в бокал! Что нынче проморгал, то завтра ― глядь ― проспал, Ни дня не тратьте понапрасну. Возможность, чтобы воплотить, Хватай за косу без опаски; Тяни (чтоб шанс не упустить), Раз можешь, изложенья нить. Вы в курсе: на германской сцене Всяк пробует, на что горазд; Так не скупитесь в этот раз Еще пышней придумать сцену. Возьмите сумрак или алый свет, Рассыпьте звезды сумасбродно; Огней, утесов, вод довольно, Птиц и зверей нехватки нет. Ближайший же дощатый балаган Вам даст пройти по всем кругам Творения походкой важной ― С небес чрез землю и вглубь ада. Пролог на небесах Бог. Небесное воинство. Затем Мефистофель. Три архангела начинают. Рафаил Издревле солнце отвечает Согласным песням братских сфер И круг предписанный свершает, Скрываясь в громовой предел. Его вид ангелам дал силу, Хоть никому суть не понять; Творений совершенство дивно, Словно в конце созданья дня. Гавриил И быстро, двинут тайной высшей, Мчит вкруг Земли роскошный рой; Сменяет день, по-райски пышный, Озноба полный мрак ночной. Моря приливом буйным пенит О нерушимый скал барьер; И скалы, и моря развеет В круговороте вечном сфер. Михаил А бури взапуски бушуют То с моря на берег, то вспять ― Неистово творя основу Стремлению все обновлять. Так предвещает блеск распада Весенний громовой раскат. Твои гонцы, Господь, прославят Благих свершений каждый час. Втроем Вид сущего придал нам силу, Хотя Тебя нам не понять, Твой мир хорош ― день словно минул, Как Ты решил его создать. Мефистофель Раз, Боже, снова Ты приблизил нас И хочешь знать, как мы всё здесь содержим, Вдобавок ласково глядишь сейчас, Считай меня средь безотказной черни. Прости, вещать хвалы не приспособлен, К тому ж Твой круг глумится надо мной; Мой пафос насмешить Тебя способен, Не сдай Ты смех свой на покой. Про солнце и миры болтать не стоит, Лишь вижу ― от себя же люди стонут. Бог малый мира вечно на один покрой, И странен так же, как и в первый полдень свой. Он лучше стал бы жить немного, Не дай ему Ты проблеск с небосвода; За ум его считает и теперь, Но лишь звереет, как обычный зверь. Он кажется, у Вас прошу пощады, Какой-то длинноногою цикадой, Что друг за дружкою летит И из травы занудно свиристит. Когда б ему лишь в травах обретаться! В любую дрянь он лезет затесаться. ГОСПОДЬ Еще чего сказать ты можешь? Нытье обычное лишь множишь? Ничто не видишь на Земле прямым? Мефистофель Нет, Боже! Все всегда я нахожу дурным. Мне жаль людей во дни напастей, Вредить беднягам ― в этом нету сласти. ГОСПОДЬ Но есть же Фауст?! Мефистофель Доктор? ГОСПОДЬ Мой слуга! Мефистофель Ну да! Он служит Вам своим пошибом. Все суета глупцу: питье и пища. Волнение его вдаль гонит, Безумие он полусознает; Он с неба звезды дивнейшие ловит, Услады высшие Земля дает, Но что вблизи и что далеко ― Ничто груди спокойствия не шлет. ГОСПОДЬ Пусть он сумбурно служит мне, Но выведу его я вскоре к свету. Коль саженец в листочках по весне, Плоды давать он будет после цвета. Мефистофель Пари хотите? нет убытка в этом! Прошу дать разрешенье мне Его завлечь в мои тенета. ГОСПОДЬ Пока он на земле живет, Тебе не запрещаю это: Чрез тьму пусть он искать идет. Мефистофель Тут Вам мерси; уж я от века Приязни к мертвым не питаю, Я щеки свежих, полнокровных обожаю. Не дома я для трупа. Лучше тот С кем можно так ― он мышка, а я кот. ГОСПОДЬ Пусть так, тебе он предоставлен! Стяни сей дух с его первооснов ― И будет на пути твоем оставлен, Не скинет если он оков. Но стыд тебе, когда узнаешь ты: Хороший человек и в страсти темной Всегда припомнит верные пути. Мефистофель Лады! успех, уверен, будет скорым. Я не боюсь такого уговора. Коль одержу победу в споре, Позвольте мне триумф мой проорать. Прах будет он с охотой жрать, Как дядя мой ― известный змей проворный. ГОСПОДЬ Тогда являйся без утайки; К тебе подобным ненависти нет. Из духов отрицанья шайки Всех меньше тяготит такой шельмец. У человека труд сменяет скоро вялость, Он часто любит в полный впасть покой; Пусть спутник будет у него такой, Что дразнит и велит потеть как дьявол. А вы, сыны прямые Бога, Возрадуйтесь живым красотам многим! Грядущему, что творчеством живет, Любовною благой оградой станьте, И что в летучих призраках плывет, Надежным промыслом скрепляйте! (Небеса смыкаются. Архангелы расходятся) Мефистофель (один) Не прочь взглянуть на старика порой, Боюсь, с ним рвать мне неуместно. Прелестно то, что господин большой Толкует человечно даже с бесом. Примечания даны по: Собрание сочинениий Гёэтэ в десяти томах. Десятый том. Народное издательство Ваймар, 1961.
(C. 14 и др.) Лабиринтный, лабиринт: (греческое) безвыходные странствия, сходные с блужданиями по расположенному на Крите сооружению, описанному в мифе о Тезее. (С. 28) Шепелявить: во времена Гёэтэ это слово означало вообще шептать, тихо дышать. (С. 28) Эоловая арфа: Музыкальный инструмент, состоящий из деревянного ящика, в котором натянуты струны (от 8 до 12). От движения воздуха струны издают разные гармоничные созвучия, таинственного, нежного характера, Этот инструмент получил свое название от Эола, мифологического бога ветров (Б-Э). (С. 41) С высокими бровями: с критически-выжидающе поднятыми бровями, «равнодушно». (С. 52) Врата спасения: намек на Новый завет (Матф. 7, 13) «входите тесными вратами». (С. 107,584) Максимы (основные принципы): Тезисы, принципы, основанные на практическом опыте. (С. 116) Журналы: дословно ― ежедневные газеты, но здесь, скорее, эстетическо-литературные журналы, из которых публика заимствовала предвзятые приговоры. (С. 234) Проспекты: нарисованные перспективные задние планы декораций. (С. 243) Архангелы: наивысшие, ближайшие к Богу ангелы небесной рати, избранные Богом для исполнения его воли из находящегося в его распоряжении изобилия ангелов неба, из которых трех самые известных Гёэте представляет как «настоящих сынов божьих», в противоположность духам, хотя также сотворенным Богом, но от него отпавшим, низвергнутым во мрак, подобно прежнему светлому ангелу Люциферу (см.), к которым принадлежит и Мефистофель. |
|