Нелин Аким Владимирович : другие произведения.

Мёртвая птица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Мёртвая птица

  
   "Prophet!" said I, "thing of evil! - prophet still,if bird or devil! -
   Whether Tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore
   Desolate yet all undaunted, on this desert land enchanted -
   On this home by Horror haunted - tell me truly, I implore -
   Is there - is there balm in Gilead? - tell me - tell me, I implore!"
   Quoth the Raven "Nevermore."
   (Edgar Allan Poe)
  
   29 ноября.
  
   Я заметил её совершенно случайно.
   Птица лежала за оградой перрона, между мокрых стволов берёз. Она была крупной, гораздо крупнее вороны, светло-бежевое оперенье ещё не успело намокнуть. Видимо птица погибла совсем недавно - на груди можно было отчётливо разглядеть пятнышко, ещё не успевшей свернуться, алой крови.
   "К вечеру всё равно кошки съедят", - подумал я.
   -Ты что там увидел? - спросил подошедший Эдик.
   -Птицу.
   -Где?
   Я показал.
   -На кукушку похожа, - подумав, заявил друг.
   -Вот совсем нет. Кукушек я знаю.
   -Ну, раз ни кукушка, - то и хрен с ней, - Эдик пожал плечами. - А тебе, что, вдруг птичку стало жалко, да?
   -Иди на хрен.
   -Вот раньше бы её пионеры подобрали, - продолжил рассуждать он. - И закопали под кустом. Под тожественный бой барабанов.
   -Сейчас пионеров нет, - сказал я.
   -Слушай, а ты был пионером? - спросил друг.
   -Ну, был. Только давно и недолго. А что?
   -Но, всё-таки был! - Эдик усмехнулся - Так и вспомни прошлое. Забей на электричку и иди похорони птичку.
   -Лучше ты иди. Сказать куда?
   -Знаю! На хрен? - друг не обиделся - И пойду. А точнее - поеду. И не на хрен - а в Москву. И ты поедешь со мной.
   -Почему это? - не понял я.
   -Потому что электричка приедет - Эдик посмотрел на часы - примерно через пару минут.
   Действительно, в дальнем конце перрона показался состав. Я бросил последний взгляд на птицу и пошел прочь.
  
   Вечером птица лежала на том же месте. Она совершенно не изменилась - даже оперенье, казалось, совсем не намокло. Только несколько тёмных листьев налипли на крылья.
   Даже пятнышко крови на груди, казалось, не свернулось.
   В этот раз я задержался у ограды подольше. Не из-за птицы, если быть честным - просто
   ужасно не хотелось тащиться через подземный переход до автобусной остановки. Сыро и скользко!..
   "Завтра днём, если кошки так и не стащат, приеду и листьями забросаю", - подумал я.
   И направился к переходу.
   Не знаю, какой идиот решил вымостить, ступени гладким камнем. После любого дождя, они стали ужасно скользкими и люди ели ползли по ним вниз, цепляясь за перила.
   Стал осторожно спускаться.
   Впереди меня, экстремальный спуск, героически преодолевала пара пенсионеров.
   -Когда уже нормальную лестницу сделают! - возмущался старик, скользя на ступеньках. - Разворовали всё. Вот раньше...
   -Раньше вообще перехода не было - напомнила ему супруга - Приходилось через переезд, пешочком, по тропиночке.
   -Тропинку хотя бы посыпали - не сдался старик - А тут что?! Куда дворники смотрят?!
   "Да никуда они не смотрят", - мрачно подумал я - "И не будут они ничего делать, пока здесь кто-нибудь себе шею не свернёт. Да и то - не факт".
   Наверное, не стоило так думать.
   Нога, ещё секунду назад, более-менее твёрдо стоящая на ступеньке, поехала куда-то в бок. Я попытался схватиться за перила, но скользкое железо предательски вывернулось из пальцев.
   Потом ступеньки шарахнулись из-под ног и я полетел вниз...
  
   30 ноября
  
   В последний день ноября осень решила встретить во всей своей, увядшей, красе, как, престарелая кокетка - свой последний приём. Она затянула небо ватными покрывалами тёмно-серых туч, которые извлекла из самого дальнего небесного чулана. Казалось, достаточно неосторожного усилия и они вывернутся и осыпят землю пылью-снегом. Но верный страж-ветер носился внизу, не давая потревожить давящий покой небес и пропуская к земле только привычно-надоедливый дождь, - старого товарища-собутыльника, со множеством сырых лиц-капель.
   Я отвернулся от окна и поковылял в комнату. Ноги отзывались тупой и назойливой болью, которую почти не смогла притупить даже двойная доза обезболивающих. Чёрт, когда же закончится эта проклятая осень, с её калечащей людей, слякотью!
Вчера, слава Богу, обошлось без переломов. Скатившись по бетонной лестнице, я умудрился отделаться только вывихом да несколькими ушибами. Спасибо Эдику - отвёз домой, помог забраться по лестнице на пятый этаж и загрузил таблетками пополам с алкоголем. Утром он тоже заскочил, занёс ещё продуктов и лекарств.
   День тянулся мимо, серой и сырой резиной. Морщась от боли, я слонялся по квартире, не зная чем себя занять. Компьютер был отправлен в починку ещё неделю назад и, обещал вернуться только ближе к выходным. Телевизор забрала ещё Нора, а я, до сегодняшнего дня, совершенно не желал вновь приобретать этот "гипноящик". Даже книг почти не было - практически вся библиотека осталась на жестком диске компа. Только в кладовке, обнаружилось несколько изданий ещё советского времени - наследие бывших хозяев квартиры.
   От безысходности я взял пару книг, пролистал и с досадой отбросил в угол. Даже не классика, а какие-то безымянные советские авторы, слогом-то почти не владеющие. Таких читать можно, только, разве что после года книжного голода в камере-одиночке!
   Я взял мобильник и позвонил Эдику. Однако друг был недоступен. Тогда я набрал ему сообщение:
   "Когда вечером ко мне пойдёшь, привези парочку книг. С тоски дохну".
   Отправил. Подождал ответ, но Эдик видимо был занят.
   Пытаясь хотя бы чем-то себя занять, я выполз на балкон и стал разбирать картонные ящики со старым барахлом. Они осталось ещё от старых хозяев квартиры, но времени выкинуть никак не находилось.
   В ящиках обнаружились старые газеты, какие-то документы, инструкция к немецкой соковыжималке и даже старый американский порножурнал, годов ещё восьмидесятых. Стал пролистывать и обнаружил в середине несколько сложенных пополам листочков с отпечатанными на машинке стихами Бродского.
   Да, оригинальное место для хранения самиздата...
   Скоро, впрочем, разбирать тоже наскучило. Я, почти не просматривая, стал совать хлам в мусорный мешок. Когда смогу нормально ходить - выброшу на свалку.
   Неожиданно внимание привлекла потёртая школьная тетрадь, в двенадцать листов, на обложке которой кто-то вывел крупным почерком, с ошибками.
   "Анкета без секрета. Бам - Бум - Бом - открой альбум!!!"
   "Ну вот, ещё один привет из прошлого" - подумал я - "Первая советская социальная сеть. Помню, в детстве всё хотел завести такую..."
   Пролистал тетрадку. Почти все листы были заполнены, только последние два остались почему-то пустыми.
   "Ответить что ли?" - пришла неожиданная неловкая мысль.
   На улице уже начинало, по-осеннему стремительно, темнеть. По тому я вернулся в квартиру. Включил свет, вооружился ручкой и принялся читать вопросы.
   Фамилия Имя Отчиство? - Александр Владимирович Зельдин, - написал я. Нет, как-то слишком официально, что ли...
   Вес? - 81 килограмм
   Рост? - 193 сантиметра.
   Как завут родителей? - так, на этот вопрос я, пожалуй, отвечать не буду - подумал я - Как и на следующий - Как завут братьев и систёр? - Не хочется вспоминать всё это...
   Впрочем, воспоминания всё равно пришли.
   Вспомнилось чувство облегчения, когда я, наконец, убрался из нашего убогого городка в Сибири, из "родительского дома", в котором на меня только и делали, что орали, ставя в пример сводных братьев....
   Вспомнилось, что я тогда почти ненавидел свою семейку.
   Чтобы уйти от памяти, я стал дальше отвечать на вопросы.
   Хрен с ней, с официальностью! Свободу мрачной иронии!!!
   Какой класс учёбы? - никакой. Школу давно уже окончил.
   Есть ли домашние жывотные? - Есть. Скелеты памяти в шкафу черепушки!
   Есть ли игравая приставка? - Тоже есть. Нервы окружающих! А особенно нервы у шефа на работе. Уже два месяца на них играю, но пока не могу ни сохраниться, ни получить "Game Over", с последующим увольнением.
   Есть ли любовь?
   Я мгновенно вспомнил о Норе и на душе стало окончательно пакостно.
   Вот всем нормальные девушки попадаются, а мне моральные уродки. И ведь любил же её, а она гуляла направо и налево. А когда набрался духу и послал её, - ещё и виноватым остался. А теперь ещё и привычку звонить по вечерам взяла, как будто ничего и не было.
   Отвечать дальше расхотелось совершено. Я просто пробежал по оставшимся вопросам глазами. Задержался на последнем:
   Чего хочишь достичь в жизни?
   Этот вопрос явно был подсказан кем-то из взрослых. Ну-ка посмотрим, что написал сам хозяин анкеты.
   Раскрыл первые листы и прочитал размашистый детский почерк.
   -Законьчить школу. Паступить в институт. Устроится на работу.
   Похоже, ответы тоже взрослые подсказали.
   Я закрыл тетрадку.
   Вот интересно, а чего ты добился на самом деле, хозяин этой анкеты? Всё то, что написал, или как? Где теперь узнаешь?"
   "А чего ты сам хотел добиться?" - сразу же спросил внутренний голосок. - "А, точнее, - чего ты сейчас хочешь добиться? И чего ты уже добился, а?.."
   В ответ опять пришли воспоминания.
   О том, как хорошо мне было работать в той библиотеке и как пришлось уйти оттуда на другую, ненавистную, но "щедро оплачиваемую" работу, чтобы иметь деньги для жизни с Норой...
   О том, как три раза подавал документы на журфак и все три раз не прошел вступительные...
   О том, как уходила Нора...
   И ещё много чего пришло!..
   "Ну что - разобрался?" - снова гадина-голосок! - "Чего хочешь добиться?"
   "Я не знаю, чего хочу!"
   "Вот то-то и оно. Ты просто неудачник, который не добился ничего, а то чего добился - растерял! Одинокий неудачник в тупике жизни, который, даже если сдохнет, ни одна сволочь не расстроится - кроме Эдика, разве что".
   -Хватит уже!!! - заорал я в ответ памяти - Да я неудачник - это правда! Ну и что из этой правды! А ещё я шизофреник, потому, что начал разговаривать вслух сам с собой!!!
   Внутренний голос заткнулся. А я, с раздражением забросил анкету в дальний угол, морщась, поднялся с дивана.
   Напиться что ли?
   Я побрёл на кухню и раскрыл шкафчик, где обычно хранились бутылки. Однако чёртов "закон Мёрфи", как всегда сработал безотказно - спиртное почти закончилось. Только в самом углу стояла полупустая бутылка старого вермута - видимо вчера Эдик не решился влить в меня её содержимое.
   Я достал бутылку, повертел в руках. Потом вынул пробку и хлебнул...
   "Гадость"!
   Бутылка вернулась на место. Нет, я ещё не такой алкоголик, чтобы в одиночку напиваться подобной дрянью. Мелькнула даже мысль, торжественно вылить содержимое бутылки в раковину, однако тут из зала раздался какой-то шум.
   Проковылял обратно в зал, но здесь все было как обычно. Может соседи опять...
   В окно постучали.
   Я вздрогнул. За окном была дождливая осенняя темнота. Это что ещё за глюки!?
   "Может ветка?" - мелькнуло в голове. - "Или это дождь такой. Пятый этаж ведь".
   Но едва я отвернулся к креслу, как стук по стеклу раздался вновь. Резко развернулся обратно, однако за стеклом всё также никого не было. Нет, это уже не глюки!
   "Теперь ещё выяснится, что у меня барабашка завёлся. Без штанов и кавказской национальности!", - вспомнился старинный монолог какого-то юмориста.
   Я решительно проковылял к окну и распахнул створки. В комнату мгновенно ворвался сырой запах ноябрьского вечера, принеся с собой звуки шороха ветра среди веток и далёких гудков машин. Но вслед за запахом врываться никто не спешил.
   Действительно полтергейст что ли?!
   "Ведьма или ангел, Птица или зверь, Вернись, я оставлю Открытым окно, И незапертой дверь", - песня "Наутилуса" из некстати ожившего мобильника заставила меня подскочить, - и тут же скривиться от боли в ногах.
   Пока добрёл до аппарата - звонок, конечно, прекратился.
   Я хотел перезвонить Эдику, но пока возился с разблокировкой экрана, тот уже успел прислать сообщение.
   "Книги возьму. Но заскочу поздно. Спать не будешь?"
   С секунду подумав, я набрал ответ - "Не буду. И купи чё-нить крепкое".
   Сообщение улетело прочь. Я бросил аппарат на диван и вновь обернулся к окну...
   ...На подоконнике сидела большая пёстрая птица. Мокрое оперение, пятнышко почти не запёкшейся крови на груди - я узнал её почти сразу.
   Та самая птица, которая вчера лежала около станции!
   ...Я шарахнулся назад, споткнулся и едва не полетел на пол. По спине ринулись ледяные мурашки, а в голове зашумело.
   Птица не двигалась. Только внимательно смотрела на меня тёмными глазами. От её взгляда, в голову лезли слова полузабытых молитв, пополам с ненормативной лексикой.
   "Может глюк?!" - возникла спасительная мысль - "Или я задремал!".
   Я развернулся, с силой шарахнул кулаком по углу шкафа и вскрикнул от боли. Слишком больно для сна.
   А птица не думала исчезать.
   -Т-тебе что нужно?! - запинаясь, спросил я. - Что ты от меня хочешь?
   Птица молчала.
   -Ты же мёртвая? Как ты можешь здесь быть?
   "А может и ты тоже мёртв. Свернул шею в подземном переходе. А птица прилетела помочь тебе это осознать", - вылезла непонятно откуда мысль.
   Птица молчала. Только смотрела на меня внимательно.
   -Я умер? - ещё раз спросил я птицу.
   Она наклонила голову и посмотрела на меня, как на идиота.
   Под боком опять запел "Наутилус". Я взял телефон и прочитал текст.
   "Хорошо. Крепкого куплю" - ответ от Эдика.
   Призракам, ответные сообщения обычно не приходят. Значит, я жив!
   -А может быть, ты всё-таки живая? - спросил я птицу.
   Она промолчала.
   Тогда я шагнул к подоконнику, протянул руку и хотел было дотронуться до её, ещё не высохшего оперения. Но едва коснулся перьев, птица вдруг резко закричала и захлопала крыльями. Крик, похожий на резкий скрип старых, давно не смазанных петель, резанул по ушам.
   Я отдёрнул руку. А птица вспорхнула с подоконника и перелетела на стеллаж с книгами. Опустилась на самую верхушку, при этом сбросив на пол стопку старых тетрадей. Опять резко крикнула.
   -Ах ты!.. - я выругался - Тоже мне птица-зомби-недотрога!
   Я нагнулся и принялся собирать, сброшенные птицей, тетради. Они показались очень знакомыми. Раскрыл одну наугад...
   Мои старые стихи.
   Прочитал первые попавшиеся строки:
   Брожу по лезвию ножа,
   Над зазеркальями религий,
   И стон рифмованной молитвы
   Шепчу, до боли зубы сжав.
   Я попытался припомнить, когда последний раз сочинял стихи. И не смог.
   Сдался. Пролистал тетрадку. Сколько же здесь всего. Сколько памяти
   Птица, всё это время, наблюдала за мной со стеллажа.
   -Хочешь тебе, что-нибудь, прочту? - спросил я, подняв голову.
   Конечно, она не ответила.
   -Молчание - знак согласия, - предупредил я. Раскрыл случайную страницу тетради.
   Я - изгой. Я всегда - изгой!
   Моя тень - моё одиночество.
   Пустоту веду за собой.
   Воплощая мечты в пророчества.
  
   В этом мире слепых теней
   Я запутал душу веками
   И в беззвучных тюрьмах ночей.
   Одержим чужими грехами.
  
   По железным струнам в груди.
   Водит Время тупой пилой
   Память шепчет - не уходи.
   -Ты - изгой. Но, ты изгнан не мной...
  
   Я низвергну лучами свечей.
   Злые тени твоих грехов
   И наполню чаши ночей
   Самогоном весенних снов.
  
   Только память бессильна сейчас
   Даже снам моим дать покой.
   Я из жизни изгнал сам себя.
   Я - изгой. Я - вечный изгой...
   Птица снова вскрикнула. В её крике явно чувствовалась насмешка.
   Всегда одно и то же.
   -Да знаю я, что про, "самогон весенних снов" не слишком хорошо получилось, - я стукнул кулаком по подлокотнику дивана. - Но понимаешь, сколько не пытался переделывать это - всё не то выходит. Гладко по тексту, но... по душе не то...
   Птица опять насмешлива вскрикнула
   -Да знаю я, что не поэт. Но стихи иногда пишу. Писал вернее. До Норы - этой вороны ощипанной, будь она неладна.
   Птица больше не кричала.
   -Что замолкла, - разговаривать с птицей, теперь было даже забавным... - Ты же ведь не ворона. И вообще - мёртвая.
   Птица посмотрела на меня, как на дебила.
   Телефон на диване вновь подал голос. На это раз звонок.
   Я схватил трубку, не глядя на номер.
   -Слушаю.
   -Привет, - голос Норы сейчас был хрипловатым и нетрезвым. - Не спишь?
   "Помяни чёрта к ночи!" - пронеслось в голове.
   -Зачем ты позвонила? - нужны мне её приветы!
   -А зачем ты трубку взял,
   -Потому, что - идиот!
   -Ну, наконец-то ты это признал, - в голосе Норы послышалась нетрезвая усмешка.
   -И ты только за этим признанием звонишь? - спросил я
   -Нет. Звоню сказать тебе, что уезжаю. Надолго. Может даже навсегда.
   -И куда же ты намылилась? В Штаты?
   -Потом узнаешь... - она сделала секундную паузу - Там, в шкафу, в нижнем ящике папка с документами. Оставила письмо, несколько дней назад. Хотела, чтобы сам нашел, но всё поменялось...
   -Лучше бы ты мне свои ключи оставила!
   -Прочитай. Если не сдохну - поговорим, - она отключилась.
   Вот же сволочь.
   Мне ничего не оставалось, как отправиться к шкафу. Желтая пластиковая папка с документами лежала на своём месте. В ней действительно обнаружилась письмо - простой прямоугольник белой альбомной бумаги.
   Почерк действительно был Норы.
   "Алик, если читаешь письмо, значит, это случилось, - и мы, скорее всего, больше никогда не увидимся. На твоё счастье.
   У меня рак. Врачи говорят - жить осталось меньше полугода. И медицина бессильна. Предлагали хоспис - но я их послала. И уезжаю.
   Говорят, в Сибири есть секта, которая может физическими страданиями вылечить любую болезнь. Скорее всего, брехня - но мне что терять!
   Это прощальное письмо - значит, можно быть свободной от масок. На чистоту.
   Ты не самый плохой человек, среди моих знакомых - но и не самый хороший. Масса недостатков, хотя достоинств тоже хватает.
   Но ты не для меня. Мы - разные люди, совершенно разные.
   Я никогда не любила тебя по настоящему - была только короткая страсть в самом начале. А потом... Потом ты был просто удобен - как домашний халат, который надеваешь, приходя с работы. И я тобой просто пользовалась - а ты терпел.
   Правда "халат" всё-таки нашел в себе силы послать меня подальше. Гораздо раньше, чем я ожидала. Молодец.
   Может ты найдёшь свою женщину, но меня это уже не касается.
   Извини, что звонила изредка. Просто проверяла, как ты там. Не порвался ли старый халат.
   А ещё, даже сволочи, такие как я, в ответе за тех, кого приручили".
   Твоя Нора.
   Я прочел письмо несколько раз. Витиевато выругался.
   Схватил мобильный и принялся раз за разом набирать номер Норы. Но механический голос раз за разом, сообщал, о том, что "абонент временно недоступен".
   Птица коротко крикнула, - не пытайся мол, бесполезно.
   -Ты то, чего кричишь? - убедившись, что Нора не ответит, я скомкал письмо и зашвырнул в угол. Хотел зашвырнуть туда и телефон - но пожалел ни в чем неповинный аппарат.
   Вот же сволочь! Могла просто сказать. Хотя с Норы станется и выдумать всю историю с болезнью - лишь бы меня задеть! А даже если и нет...
   После такого признания пусть катиться куда угодно!
   Птица взмахнула крыльями и вновь перелетела на подоконник.
   Я решил воспользоваться этим, подобрал тетрадки и вернул на стеллаж. Всё никак не разберу это барахло после переезда.
   Может сейчас самое время? А то, даже на чужие вещи, с балкона, время нашел, а тут своё...
   Хромая сходил на балкон, и притащил пустой картонный ящик. Смёл туда всё с полки. Потом отнёс на кухню - там по ярче, да и общество мёртвой птицы надоело.
   Барахло, в основном составляло то немногое, что я прихватил, сбегая в столицу из постылого дома. Тетради со стихами и десятком недописанных рассказов, коробка дисков с фильмами и музыкой, маленький альбом с фотографиями, старая "счастливая" бейсболка. А ещё старый хьюмидор, милостиво отданный отцом в далёком детстве. Что было там внутри, я уже не помнил. Открыть не получалось - ключик, давным-давно потерялся в переездах. Ломать же было жалко.
   Звонок в дверь заставил вздрогнуть - уже в который раз за вечер.
   Я отложил хьюмидор, задвинул ящик с барахлом под стол и проковылял в прихожую. Конечно, на пороге стоял Эдик - кто ещё.
   -Привет Алик. Это я! - похоже, друг был слегка навеселе. - Вот держи.
   Он сунул мне в руки объёмистый пакет.
   "Сказать ему про птицу, или нет?"
   -Сам держи! Я, между прочим, хожу с трудом!
   -Действительно? - Эдик покорно принял пакет назад - А я и забыл как-то! Прости ты меня Алик!
   -Брось уже кривляться.
   -Нет, ты прости меня, дурака грешного! - не отставал он - Простишь?
   -Прощаю!
   -А пакет сам сейчас отнесу...
   И он, не разуваясь, потопал мимо меня в квартиру.
   Мы прошли на кухню. Здесь Эдик стал выкладывать содержимое пакета на стол:
   -Так, это тебе крепкое - из пакета появились две прозрачных бутылки с водкой. - А это книги! Я не знал, что тебе купить и взял пару штук новинок разных жанров.
   -Разных жанров - я оглядел книги - а зачем купил "Сонник на каждый день"?
   -Чтобы ты сны по нему сверял.
   -А нафига?
   -"Нафига?!" - пусть ворон говорит у Вознесенского! Надо говорить - зачем!
   -Ну, а это ты зачем купил? - я показал на брошюру с красноречивым названием "Алкоголь и животный мир".
   -Это вообще случайно попало - Эдик схватил брошюру, свернул и сунул в карман. - Просто мы с корешами поспорили, можно ли кобру водкой напоить.
   -Ну и как? Можно?
   -Если очень постараться.
   -И будет потом бедная пьяная змея ползать среди родных скал спиралевидными зигзагами. А похмелье кобры испытывают?..
   -Сие, наукой не установлено - поднял он палец.
   -Напиши "британским ученным", пусть проверят, - я поднялся, достал из холодильника сыр с колбасой. Положил на стол, - Рюмки достань из шкафа.
   -Слушаюсь и повинуюсь, - он послушно полез за рюмками. Поставил их на стол и увидел хьюмидор.
   -Классная шкатулка. Откуда взял.
   -Не шкатулка, а хьюмидор. Ещё с родительского дома.
   -Хьюми... что? - не понял он.
   -Хьюмидор. Специальный ящик для сигар. Отцу его с Кубы привезли.
   -А ты, значит, спёр у родного бати курево?
   -Он мне сам отдал. Уже пустым.
   -А почему он закрыт, этот твой помидор. - Эдик потряс коробку.
   -Хьюмидор, - я разлил водку, и нарезал закуску. - Потому что ключ потерялся.
   -Так давай нож, я тебе его мигом вскрою, - он не отставал от шкатулки.
   -Потом, - я поднял рюмку. - Давай уже, за зиму.
   -Почему, за зиму?
   -Потому что осень уже зае...
   Именно в этот момент сбоку раздался скрип. Птица сидела на шкафчике и насмешливо смотрела на нас с Эдиком.
   Я же шкаф недавно покрасил, а эта сволочь сейчас своими когтями мне всё обдерёт!
   -Кыш отсюда! - я запустил в птицу брошюрой. Но промазал.
   -Ты чего? - спросил друг.
   -Птица. И сюда добралась, сволочь.
   -Какая птица? - не понял он
   -Мёртвая. Помнишь, мы её около перрона видели.
   -Та дохлая не-кукушка. Так её уже давно наверняка кто-нибудь, утащил и съел.
   -Да нет. Она здесь!
   -Где - здесь?!
   -Вон на шкафчике.
   -Там нет никого.
   -Да, на дверце! Краску когтями обдирает.
   -Откуда здесь та птица может взяться?! Она же дохлая была?!
   -Вечером прилетела...
   Я кратко рассказал ему всё, что произошло сегодня. Но Эдик только окончательно развеселился.
   -У тебя, похоже, глюки от одиночества начались
   - Я говорю серьёзно! Вон она сидит!
   -Где?
   -На шкафчике. Прямо на дверце.
   -Да нет там никого. - Эдик покачал головой - Даже их.
   -Кого - их?
   -Чертей зелёных. А значит ещё не всё потеряно!
   -В смысле? - не понял я.
   -Если не зелёные чертяки, а обычные глюки, - можно прогнать. Ты же знаешь, чем русские люди настоящих глюков гоняют?
   -И чем?
   -Настоящей белой горячкой, - он кивнул на рюмку - Сейчас с тобой нажрёмся так, что придут зелёные черти и сварят из твоей мёртвой пташки уху!
   -Уху из птиц не варят.
   -А в белой горячке варят.
   Совершенно неожиданно я почувствовал дикую злость на Эдика. Я ему душу открываю, а он всё со своими шуточками!
   -Ну, так что - за твою мёртвую пташку-глюк? - друг поднял стакан.
   -Сам за неё пей! - я резко отодвинул стакан, расплескав половину на стол.
   -Алик, ты чего? - не понял он.
   -А ничего! Я с тобой серьёзно рассказываю об этой чёртовой птице, а ты блин шутишь...
   -Да как серьёзно можно о глюках разговаривать!?
   -Нормально можно разговаривать!
   -Вот и разговаривай! - Эдик тоже повысил голос - А я, как могу, так и говорю!
   -Как можешь! Да ты же задрал всех своими шутками, уже!
   -А ты своими глюками задрал! Если видишь то, чего нет - ложись в психушку!
   -И лягу, если надо будет! Там доктора будут серьёзно разговаривать. И всяких рванных шутов не будет вроде тебя!
   -Это я рванный шут! А, даже так!.. - Эдик уже почти кричал. - Всё лучше, чем быть таким неудачником, как ты! Лучше шутовать, чем сидеть и смаковать до глюков свои неудачи! Это, хоть какой-то способ выжить!
   -Выжить! Шутом!?
   -Шутом! А ты хоть представляешь, как больно жить в этом долбанном мире, не шутом?!
   Ходить среди людей и видеть, чувствовать всю эту боль и несправедливость, быть не в силах ничего поменять! И только шут, как щит не даёт сгореть от бессилия, не завыть волком!!!
   -А ты менять эту боль и несправедливость не пробовал?!
   -Как я могу её изменить, если она слишком велика!
   -Измени малое!
   -Сам меняй малое! Ты даже свои отношения с Норой изменить не можешь!
   -А, это не твоё дело!!!
   -Да, пошел ты!
   -И пойду! А ты оставайся со своими глюками!
   Эдик выскочил в прихожую. Я услышал, как хлопнула дверь.
   Тут птица на шкафчике опять скрипуче закричала, словно рассмеялась.
   -А всё ты, гадина! - крикнул я ей. - Быстро слетела со шкафа!?
   В ответ - опять "смех".
   -Сволочь. Я сейчас закрою дверь за Эдиком и если не уберёшься - шею сверну!
   Я потопал в прихожую - злость почти заглушила боль в ногах. Пока возился с замком, немного остыл. Зачем вот поцапался с Эдиком - ведь знал же, что он мне не поверит, - тем более в подпитии.
   "Ладно, хоть водку оставил. Напьюсь, по крайней мере... А там уже, хоть птицы мёртвые, хотя черти зелёные - один хрен!"
   ...Из кухни раздался грохот. Я рванулся обратно... Птица таки покинула шкаф - она сидела на столе, а обе бутылки с водкой теперь валялась на полу. Разбитые в дребезги. И как она умудрилась столкнуть?!
   Увидев меня, птица ехидно закричала.
   Я запустил в птицу первым, что попалось под руку - хьюмидором. Однако эта тварь увернулась, и коробка из-под сигар с глухим стуком ударилась о стену. От удара хьюмидор раскрылся и его содержимое, веером рассыпалось по полу. Птица, казалось, только этого и ждала. Она взлетела со стола и, промчавшись мимо меня, исчезла в коридоре.
   "Ну ты гадина! Погоди, доберусь до тебя!", - я принялся собирать рассыпанное.
   Это оказались старые "детские сокровища". Несколько красивых камешков, маленькая раковина, брелок в форме покемона, кусочек зелёной верёвки и ещё несколько мелочей Последней, я подобрал с пола свёрнутую в трубочку бумажку, тёмно-красного цвета. Хоть убей, не помню, откуда она взялась в хьюмидоре.
   Осторожно развернул и прочитал:
   "Иногда, если заходишь в абсолютный тупик, из которого сам не сможешь выбраться, жизнь берёт дело в свои "руки". Хватает тебя за шкирку и даёт хорошего пинка! А куда уже ты потом полетишь, - в могилу или к солнцу, её не волнует совершенно".
   Я сунул бумажку в карман. Потом, закрыл хьюмидор и аккуратно поставил его на стол и вернулся в зал. Столкновение с детскими воспоминаниями немного успокоило.
   Птица сидела на подоконнике и выжидающе смотрела на меня. Створка окна за ней была открыта - по комнате гулял холод осенней ночи. А под когтями я заметил зелёную школьную тетрадку - неведомо как попавшую на подоконник. Разобрал кусочек надписи на переплёте:
   " ...ткрой альбом!!!"
   Анкета с балкона. И как пернатая тварь умудрилась её достать?!
   Почему-то желание сворачивать ей шею, пропало напрочь.
   Я сел на диван и задумался.
   Птица ждала, застыв на подоконнике словно чучело.
   Наконец, вынырнув из мыслей, я повернул голову и посмотрел ей прямо в тёмные глаза.
   -И чего же ты от меня хочешь?!
   Она молчала.
   -Я что, должен сам об этом догадаться?
   Нет ответа.
   -Эдик тебя не видел! Может ты всего лишь галлюцинация. Но я не припомню, чтобы сходил с ума! И, потом - глюки обычно не имеют привычек бить чужие бутылки с водкой.
   Птица наклонила голову. В её глазах, мне показалось, блеснул интерес.
   -Ты появляешься здесь, - продолжил я - не понятно живая или мёртвая. Появляешься тогда, когда я, запертый в квартире, невольно вспоминал свою жизнь. Когда, почти признал себя лишь одиноким неудачником в тупике.
   Продолжай - говорил её взгляд...
   -И ты, будто специально, подсовываешь мне, то мои старые стихи, то мои детские воспоминания. Заставляешь меня поссориться с Эдиком - первый раз за много лет! При тебе Нора, наконец "отваживается" сказать мне правду - пусть даже в письме!
   Птица внимательно наклонила голову...
   -А теперь - эта записка - откуда она взялась?! Ты подкинула - как почтовый голубь?!
   Короткий вскрик.
   -Это что - согласие, или отрицание?!
   Молчание.
   -Ладно, допустим, я признаю, что я в тупике! Ты что - и есть "руки" жизни, из записки! Но я не понимаю тебя! Ты хочешь сказать, что для меня ещё не все потеряно?! Или, наоборот - что уже все - конец?!
   Молчание.
   -Ты это хочешь сказать?! Я прав?! Ответь!!!
   Птица не отвечала. Только пристально смотрела на меня.
   Потом вдруг она как-то встряхнулась, и неожиданно отчетливо произнесла:
   -ТВОЁ ДЕЛО!
   Её голос был похож на лезвие консервного ножа, вскрывающего жестяную банку души...
   Потом птица развернулась, проковыляла к подоконнику и, захлопав крыльями, исчезла в темноте.
   Я постоял несколько минут, потом медленно подошел к подоконнику. Вдохнул сырой ночной воздух
   На улице шел снег...
   Достал из кармана тёмно-красную записку, перечитал последнее предложение:
   "...А уже куда ты потом полетишь, в могилу или к солнцу, её не волнует совершенно".
  
   1 декабря.
  
   Птица лежала за оградой перрона, между припорошенных снегом стволов берёз. Она была крупной, гораздо крупнее вороны, светло-бежевое оперенье выглядело странно тёмным, на фоне побелевшей земли. Казалось, птица погибла совсем недавно - на груди можно было отчётливо разглядеть пятнышко, ещё не успевшей свернуться, крови.
   Эдик подошел поближе и потрогал тушку носком ботинка. Потом осмотрелся. Поблизости обнаружился похожий на лопатку кусок шифера - то, что надо.
   Вчера он, выбежав от Алика, долго гулял по ночным улицам. Почти протрезвел, раскаялся в том, что наговорил другу гадостей и решил вернуться и извиниться. Но потом подумал, что тот уже спит, решил отложить до утра и, отправился домой, спать.
   А утром ему позвонили и сообщили, что Алик выбросился из окна...
   Друг выжил только чудом и сейчас лежал в реанимации, в критическом состоянии. Врачи взяли номер и обещали позвонить, если Алику станет лучше. Или если...
   Об этом не хотелось думать.
   А в милиции ему сказали, что нашли у него в кармане предсмертную записку и показали листок тёмно-красной бумаги. Эдик рассказал про их вчерашнюю ссору, про глюки в виде дохлой птицы.
   "Если бы я не поссорился с ним... Если бы остался... Если бы вернулся, как и хотел..." - крутилось в голове.
   Если бы всё могло сложиться иначе.
   Потом он решил отправиться на станцию и найти ту самую птицу. Хотя и не верил, что она до сих пор там лежит.
   Но птица оказалась здесь.
   И тогда Эдик решил её похоронить.
   Земля ещё не успела замёрзнуть и, вырыть ямку, было делом всего нескольких минут. Потом Эдик, не желая касаться перьев, спихнул ногой тушку в импровизированную могилу. Собрался засыпать - вдруг заметил, что когти птицы испачканы синей краской.
   Совсем как та, которой был выкрашен шкаф у Алика.
   Эдик потряс головой:
   -Но ведь я не видел там никакой птицы?! - сказал он сам себе. - Я ничего не видел?!
   Шум приходящей к перрону электрички был ему ответом. Эдик постоял ещё немого, забросал ямку землёй и пошел прочь.
   Звонок мобильного застал его на ступенях перехода...
   Звонили из больницы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"