Неман Леда : другие произведения.

В когтях Ястреба (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Агитки - Количество просмотров Казалось бы, все хорошо в процветающем королевстве Эрния. Твоя семья владеет половиной земель, твоя тетя жена короля, а дядя его Советник. И пусть ты всего лишь дочь своего отца - это не мешает тебе доказать ему, что достойна своего наследства. Вот только что делать, если все становится с ног на голову - король мертв, королевство погрязает в войнах, а ты сама неожиданно понимаешь что любишь врага? Решай, Грета, решай... Марафон. День 27. Обновлено: 27.09.12 В наличии главы 1-4. Глава 5 - близится к половине. Комментарии открыты. Ловля тапков, тараканов и блох приветствуется!

Глава 1. И ты, Харальд?

Король умер! Да здравствует Король!

(придворный Людовика 13)

Начало зимы 1065-1066 гг. (по летоисчислению Эрнии)

  
  В просторном кабинете, скупо обставленном тяжелыми даже на вид книжными шкафами ценного черного дерева, таким же массивным и основательным письменным столом, и скромно приютившейся в углу композиции из мягкой мебели с кофейным столиком, лениво потрескивал дровами каминный огонь. Расположившись в рабочем кресле, не уступающем своей массивностью ни столу, ни книжным шкафам, но бывшем гораздо удобнее, пожилой мужчина устало просматривал документы. Он периодически хмурился и подчеркивал очередную не понравившуюся строчку. Иногда бумаги оставлялись в покое, и тогда человек опирался на высокую, подбитую коричневым бархатом, спинку кресла, и медленными движениями рук потирал виски. Сколько часов, дней, даже лет, он провел вот так в этом самом, обставленном по его вкусу кабинете - он, пожалуй, сказал бы о восемнадцати, если б кто-то осмелился спросить это у короля Эрнии. Из них - лишь два года чистого времени отдыха, состоящих сплошь из украдкой выцепленных из монотонности правления дней, радовали его душу. В такие минуты слабости, когда посторонних глаз и ушей не наблюдалось в прямой видимости, Эдвард позволял памяти перебирать редкие, и оттого наиболее ценимые, драгоценности воспоминаний.
  Вот и сейчас, опершись локтями на столешницу и обхватив лицо ладонями, он задумчиво скользнул взглядом по драпирующим стены гобеленам, перевел внимание на уютно пляшущие за каминной решеткой язычки огня, и достал из глубин памяти первый маленький изумруд искреннего счастья и радости далекого теперь детства, когда весь мир казался одним огромным чудом, без страха, горестей и поражений.
  В ватаге юнцов и мальчишек, воспитывавшихся при дворе Герцога Норр, он совсем не был заводилой, хоть и был старше всех. Непоседа Ройлиэль, его лучший друг, был организатором всех проказ. Признанному бастарду Герцога совсем не мешала огромная разница в возрасте между ними, как и положение при дворе. Правда, когда их ватагу ловили на воровстве яблок из сада знатного горожанина, или опустошении рыбацких сетей в лениво текущей реке неподалеку от города, Эдвард всегда брал вину на себя. Все равно ведь его мягкотелый отец, в свое время проигравший трон Эрнии ставленникам Гренда, не сумел бы достойно наказать наследника. А вот наследнику герцогства Норр, и по-совместительству дальнему родичу Эдварда, доставалось бы от сурового отца изрядно. Кажется, именно тогда у будущего короля появились мысли о возвращении трона Эрнии законным владельцам.
  Воспоминания о давнем друге, теперь уже правителе Герцогства, вытащили из копилки памяти драгоценный рубин со сверкающими гранями из череды фехтовальных поединков.
  Звон клинков, двигающихся с огромной быстротой, не оставлял времени для разговоров. Только невольная смена выражения на человеческом лице друга позволяла Ройлиэлю угадывать следующий прием. Друзья старались ни в чем не уступать друг другу, а ведь когда-то именно Эдвард стал для наследника Герцогства Норр учителем фехтования.
  Резкий стук в двери прервал короткий отдых короля. В открывшуюся дверь виднелся силуэт одного из положенных по протоколу стражей, другой придерживал створку двери для несущего поднос с тонизирующим напитком слуги. В коридоре послышался решительный стук подбитых железом сапог, и в королевский кабинет вслед за слугой стремительно вошел советник. Он легко перехватил тяжелый поднос из рук слуги, небрежным жестом отправил его восвояси, и словно бы не замечая веса ноши, подошел к столу монарха.
  - Ваше Величество, Вы обещали рассмотреть закон о вероисповедании, это надеюсь в руках у Вас он? - говорил он слегка хриплым голосом, пока устанавливал поднос на специальной тумбочке, и переставлял собственноручно налитый из кувшина в бокал напиток к королю.
  - Харальд - Эдуард тяжело вздохнул при виде надоевшего до оскомины терпкого тоника - ты же прекрасно знаешь, что Совет не одобрит его, особенно если речь идет о храмах темных богов! Поэтому - нет, я не подпишу этот документ!
  Советник сжал руки за спиною в кулаки, ничем не показав что вердикт Эдуарда далеко не привел его в восторг. Деланно неторопливо оправив камзол, он вновь посмотрел на короля, и попытался его переубедить.
  - Предположим, я сумею повлиять на Совет? - Харальд без разрешения прошелся до уголка с мягкой мебелью, и сел на диванчик, вытянув длинные ноги - Вы же знаете, наше семейство имеет обширные связи...
  - Это я знаю слишком хорошо - скривился король, взял кубок с напитком, и залпом выпил, морщась от неожиданно более горького чем обычно вкуса - Одна женитьба на твоей сестре Эдите чего стоит! И что? Наследника как не было, так и нет.
  - Стараться надо было лучше - хриплый голос Советника выдавал клокочущую ярость, на салатовой коже проступили темные пятна, и словно сжатая пружина, Харальд стремительно бросился к сюзерену.
  Схватив Эдуарда за горло одной рукой, второй он потянулся к стоящему на столе кувшину с напитком. Король не мог произнести ни слова не только от сделанного Советником рывка, но еще и потому, что кости шеи казалось так и сломаются под нажимом полукровки. Глядя сюзерену в глаза, Харальд злобно прошипел:
  - Раз наследника нет, так может назначишь наследником меня, а, Твое Величество?
  Боровшийся за воздух король, в попытках оторвать пальцы Советника от горла, попытался что-то гневно сказать, но из глотки вырвалось только тихое сипение. Харальд схватил кувшин с напитком, заставил короля открыть рот, и с наслаждением влил остатки жидкости в полузадушенного человека.
  - Что ж, ты сам выбрал, Эдуард! - тихо проговорил он начавшему мелко трястись королю, отпустил его горло, поставил кувшин на место, и увидев как тело государя безвольно оседает в кресле, подошел к массивной двери, рывком открыл ее, и придав страха голосу, прокричал - Стража! Лекаря сюда, живо! Его Величеству плохо!
  Один стражник резво побежал в сторону башни с покоями врачевателя, другой отстранил от двери Советника, перегородив половину двери для пытающихся заглянуть в королевский кабинет придворных, ожидающих своей очереди на аудиенцию.
  Тело короля сотрясала дрожь, сам он безвольно сидел в кресле, неимоверная тяжесть охватила его с головы до ног, и глядя в злобно смеющиеся глаза Советника, не замечая любопытных и перепуганных придворных, Эдуард попытался отдать приказ схватить душегуба. Но вышло у него из последних сил лишь протянуть руку в сторону Харальда Вингоддинга, и еле слышно прошептать:
  - Ха-раа-льд...
  Тишина накрыла своим пологом королевский кабинет и коридор с придворными. Все переглядывались, не в силах осознать случившееся. Кажется, кто-то из советников сосредоточенно начал протискиваться поближе, но удалось это ему только после того, как в коридоре появился расталкивающий всех железными локтями стражник, ведущий за собою тщедушного лекаря. Тяжело посмотрев в сторону праздно шатающихся любопытных, второй стражник стал на свой пост около дверей, а первый захлопнул их после того как внутрь зашли замковый лекарь и председатель Совета. Преградив массивной алебардой путь в королевский кабинет, стража застыла изваяниями. Харальд же, невозмутимо продолживший стоять около закрывшейся двери, нарочито громко обратился к подошедшему к письменному столу лекарю:
  - Его еще можно спасти, мессир? - в глубине его глаз скрывалась усмешка, в которой так и сквозило: "Ну да, как же, этот хлюпик не только половины трав в составе не узнает, но и заклинания "поцелуй змеи" не почувствует, не маг же..."
  Внимательно осмотрев тело короля, а это было именно тело, лекарь уже не сомневался - пульс не прощупывался, дыхание на поднесенном к лицу зеркальце не фиксировалось - он медленно выпрямился, и с приличествующей моменту печалью заявил:
  - Увы, поднимать мертвых могут лишь некроманты, а воскрешать - лишь наши всемилостивые боги - Лилея и Рэнд. Но установить причину смерти я все же попытаюсь - покосившись на тело, лекарь добавил - если Вы, Советник, расскажете симптомы, что наблюдали, и от чего решились позвать на помощь.
  Харальд серьезно кивнул, скрыв презрение и насмешку над способностями лекаря в глубине темно-янтарных глаз, потом посмотрел на мявшегося в стороне секретаря Совета, вошедшего вместе с лекарем, и попросил:
  - Брендон, будьте добры, запишите все, - уже ничто не напоминало в холеном Советнике того бешеного зверя, что совершил непоправимое еще каких-то двадцать минут назад, он вольготно устроился на мягкой мебели все в том же уголке, и начал свой рассказ - Я зашел в кабинет сразу вслед за слугой. Мне еще показалось странным, что он не хотел отдавать поднос с тонизирующим напитком для Его Величества. Ведь все слуги прекрасно осведомлены о том, что при случае я могу составить компанию - мог - в распитии этого эликсира.
  - Будьте добры, по существу, лэрд - попросил придворный лекарь - мне ведь еще необходимо будет подать отчет о случившемся настоятелям храмов! - он принял смиренный вид, но в душе его клокотали обида и ярость на так не вовремя умершего короля, а ведь Ливий (лекарь) мог бы при удаче занять место личного королевского врачевателя, а не обычного замкового лекаря. А теперь, как бы за беспомощность в оказании первой помощи королевской особе вообще от двора не попросили. Харальд хмыкнул, заложил ногу за ногу, и продолжил:
  - Как пожелаете, как пожелаете. Король выпил тонизирующий напиток, мы как раз начали обсуждать новый законопроект, как внезапно его лицо покраснело, потом побелело - именно тогда я кинулся к дверям, и приказал стражнику позвать Вас. Кстати, Брендон, пометьте в протоколе - повернулся он к пристроившемуся около края письменного стола секретарю - о необходимости поимки подозрительного слуги, описание я дам позже - потом он вновь обратил свое внимание на лекаря - так вот, за пару минут до вашего прихода, мессир (и это слово прозвучало в его устах будто изощренное издевательство), Его Величеству стало еще хуже, он начал дрожать, мелкой дрожью, и единственное что он смог - назвать меня своим преемником, что может подтвердить любой зевака за этой толстой дверью.
  - Что ж, лэрд, прошу меня простить, но меня ждут неотложные дела, в связи с кончиной Его Величества - поспешил откланяться лекарь, и уже выходя из королевского кабинета, добавил - Я пришлю слуг, надеюсь Вы как ближайший родственник разрешите провести исследование на предмет рода яда?
  Вингоддинг медленно кивнул, и по-хозяйски осмотрел помещение, в попытке понять, куда же Эдуард мог спрятать такой важный документ, как его последняя воля.
  Ливий, как и обещал, прислал слуг за телом короля. Возбужденный гомон голосов, то и дело раздающиеся громкие вздохи и вскрикивания особо впечатлительных дам, прекратились сразу же, как только дюжие парни в ливреях с эмблемой Тарда - бога врачевания - вынесли из кабинета на носилках то, что было прежде могущественным королем Эрнии. В почтительном молчании - где-то вызванном уважением к личности Эдуарда, где-то откровенным, но тщательно скрываемым злорадством, бывший король отправился в начало своего последнего пути.
  Едва носилки скрылись из виду, вся разношерстная придворная толпа ринулась было в оставшийся под охраной стражи кабинет, но была остановлена появившимся на пороге Советником. Харальд с приличествующим ситуации скорбным, и в то же время надменно-властным лицом (и как ему это удалось?) решительно пресек поползновения любопытных персон узнать о произошедшем как можно раньше и из первых рук, попросил стражу пропустить внутрь лишь нескольких членов Совета, имеющих право голоса, и вновь скрылся за тяжелыми дверьми.
  - Брендон, вы мне поможете! - ультимативно заявил он еще не дописавшему протокол осмотра лекарем тела, и заключение о смерти секретарю Совета - Необходимо отыскать в документах покойного завещание. Начните с книжных шкафов, а я займусь столом.
  Секретарю только и оставалось что отложить письменные принадлежности, и покорно начать обыск с одного из шкафов черного дерева. Осторожно перебирая бумаги и законопроекты, над которыми сегодня работал Эдуард, Советник напряженно размышлял, стараясь лишний раз не задеть улику из кубка с остатками не влитого в короля напитка, о возможных тайниках в кабинете. Самое удобное место - конечно же письменный стол, именно поэтому он и решил начать с него, отправив Брендона на осмотр шкафов. В шкафах находилась такая уйма книг и различных папок с бумагами, что копаться там пришлось бы не один вечер.
  Король был по-своему хитер, а потому мог хранить очень важные документы, к коим относилось и завещание, только под замком, в тайнике. Особенно после того, как однажды случайно проговорился Эдите в том, что указал в завещании наследником королевства своего лучшего друга и дальнего родича, хоть и несколько незаконного отпрыска герцогства Норр.
  Теперь, Харальд очень надеялся, благодаря свидетельствам очевидцев, и правильной игре на слабостях Совета, он сумеет удержать власть, о чем так долго мечтал сам, и мечтал его отец, бывший некогда правой рукой Кнуда, короля объединенных Гренда и Эрнии. Впрочем, документ о престолонаследии все равно необходимо найти, иначе первосвященники светлых богов могут и подбить народ на неповиновение власти. Информация, переданная Эдитой, вполне могла оказаться правдивой, а учитывая однажды глупо данную клятву этому самому мерзкому бастарду, ситуация становится очень опасной.
  В выдвинутых ящиках стола искомого документа, как и ожидал Советник, не оказалось. Когда он уже словно бы нащупал потайное отделение в одном из ящиков, дверь с громким хлопком чуть не вырвало из петель, и на пороге появился разгневанный первосвященник Рэнда.
  - Все адепты бога войны так невоздержанны в своих действиях как Вы, Ваше преосвященство? - едва скрывая поднявшиеся ярость и злобу на вмешивающегося не в свое дело храмовника, протянул Харальд, отрываясь от поисков.
  - Только тогда, когда этого требуют интересы государства, Советник! - священник тяжело дышал, но не менее злобно сверлил взглядом это всегда выводившее его из себя светло-зеленое лицо Вингоддинга - По какому праву вы ведете здесь обыск, когда еще даже храмовые маги не обследовали место преступления? Разве вы не ознакомлены с эдиктом о ведении следствия?
  - Ознакомлен, и согласно ему - тут едкая ухмылка исказила лицо зеленокожего, - имею полное право находиться здесь не только как свидетель, но и как полноправный наследник!
  - Пока не предоставите в храм документ, удостоверяющий это - в глазах высших сил Вы не наследник, и коронации удостоены не будете - уже успокаиваясь, проговорил священник, потом немного помедлив, добавил - И все же, прошу покинуть помещение!
  Демонстративно поведя плечами, обтянутыми камзолом в тон коже, Советник медленно пошел к выходу из кабинета, кивнув поднявшему голову от бумаг Брендону, и подумав: "Мы еще посмотрим кто здесь вскоре будет командовать, мразь, а я еще сюда сегодня вернусь. Мне нужен документ!".

Глава 2. Известия

Быстрее всего устаревают новости и благодеяния

Софья Сегюр

Зима 1065-1066 гг л. Э.

  Меч сверкал в солнечных лучах, выписывая невообразимые по скорости и точности пируэты. Прямой, остро заточенный боевой друг, с полуторным хватом рукояти, подчинялся воле направляющей его мужской руки. На заднем дворе замка Норр танцевал с клинком, отрешившись от реальности, юный на вид мужчина. Внимательный наблюдатель, если бы таковой нашелся, обязательно бы отметил и необычный разрез глаз, и странное несоответствие между мастерством и внешним видом тренирующегося воина. Но лишних людей в замке Норр не было никогда.
  Мужчина сделал еще несколько выпадов по невидимому противнику, и завершил танец в верхней стойке, держа меч так, словно бы он находился у шеи врага. Сосредоточенно сузившиеся глаза медленно осознавали реальность, рука с мечом расслабленно опустилась, и он довольно повел плечами, чувствуя разогревшиеся от работы мышцы.
  Громкий окрик со стороны замка заставил его вложить меч в ножны, и направиться к привлекшему его внимание человеку.
  - Ты нужен в главном зале, Рой, - серьезно посмотрел на него друг - прибыл вестник, но желает говорить лишь с тобою.
  - Откуда прибыл? - проговорил воин, и машинально заправил за ухо выбившуюся из косы светлую прядь волос - Что-то настолько серьезное?
  - Да , похоже на то, - Ник задумался на пару мгновений, и продолжил мысль - он похоже из Эрнии, из храма Рэнда. Судя по одежде, да и по внешности тоже.
  Рой нахмурился, и быстро пошел внутрь замка. Такого вестника, обычно присылаемого только с важными новостями, не стоило заставлять ждать, будь ты хоть обычным слугой, хоть правителем целого герцогства.
  Стремительным шагом войдя в зал, он коротко кивнул посланнику, пригласил присесть на один из специально для этих целей поставленных стульев, сам при этом заняв место на возвышении.
  - Я слушаю Вас, мэтр - умело скрывая возникшее беспокойство в голосе, произнес Рой - новости настолько важные, что первосвященник Эрнии прислал ко мне мага-жреца?
  - Да лэрд, важные - пристально взглянул на блондина священник - умер Эдуард, король Эрнии, Ваш дальний родич. Согласно его воле, оставленной при храме - к сожалению это не было завещанием - в обязанность Храма вменялось сообщить об этом скорбном событии именно Вам, и лично.
  Рой вздрогнул, его тело чуть заметно напряглось, и он резко спросил:
  - Что Совет?
  - Поддерживает Харальда Вингоддинга, как ближайшего родича жены короля. Сами понимаете, лэрд...
  Рой чуть дернул уголком рта, и кивнул.
  - Благодарю вас, мэтр, за сообщение. Быть может вам что-то нужно, устали с дороги? Я распоряжусь.
  А в мыслях пронеслось - "Вот как значит Харальд держит клятву... Что же, пора видимо совершить прогулку на север, с компанией!"
  
  Отправив служителя бога воинов отдыхать после утомительной дороги, изрядно ускоренной с помощью магии, Рой довольно сильно задумался. Выполнение подобной просьбы от Эдуарда говорило о том, что со жрецами у старика были более чем доверительные отношения, и тот же первосвященник вполне мог знать о том, на чье имя было составлено завещание. Кивнув собственным мыслям, Рой поднялся из кресла на возвышении, вышел из главного замкового зала, и направился в личный кабинет.
  Маг был послан неспроста, а значит с его помощью можно заявить свои права на престол королевства, как и хотел в свое время Эдуард, поняв что не дождется наследника от жены. Ну а Харальд - казавшийся идеальным придворным и воителем, видимо им только казался, раз не сдержал слово чести, и однажды данную при свидетелях клятву.
  Рой хмыкнул, иронизируя над собой - ведь та клятва могла только поспособствовать Харальду сделать все наоборот. Вот и достраховался, Герцог недоделанный, прав был отец, когда наказывал за малейшую шалость - правителю стоит быть расчетливым, и не попадаться на мелочах.
  Рука привычно отодвинула плотный гобелен на стене кабинета в сторону, пальцы машинально плели вязь открывающего тайник заклинания, а мысли мужчины тем временем витали где-то в не столь далеком прошлом.
  
  ***
  За пару лет до того
  
  Этот день как нельзя лучше подходил для охоты. Веселая кавалькада всадников мчалась вслед за улепетывающим от рвущих поводок гончих, юрким рыжим лисом. Для Ройлиэля ничего нового в подобном время препровождении не было, он уже успел устать от гвалта придворных, принимающих участие в травле хитрого животного. Гораздо честнее, по мнению воина, была схватка один на один с равным противником, и отнюдь не животным, а таким же умелым воином. Вот где можно показать и мастерство, и ловкость, и хитрость! Но увы, положение обязывало быть в гуще событий.
  Когда охота завершилась ничем, Рой только порадовался за рыжего прохвоста, скрывшегося в густом подлеске, куда хода из-за переплетения ветвей кустарников чуть более массивным гончим, не говоря уж о лошадях вельмож, не было. Подозвав одного из егерей, он спросил того где вся кавалькада оказалась. В пылу скачки как-то недосуг было смотреть по сторонам, отмечая приметы местности.
  Егерь, что-то прикинув глядя на солнце, и обведя взглядом вокруг, с уверенностью заявил о близости одного из баронских замков. Рой кивнул, и приказал вывести охоту к обещанному жилью. Слуги с провизией остались где-то далеко позади, а всю эту возбужденно гомонящую толпу, в которой присутствовали и некоторые дамы, необходимо было чем-то накормить. Мужчина надеялся на то, что в замке найдется и место для ночлега, ведь время близилось к вечеру, а ехать в замок Норр ночью - это плохая идея.
  Место и ужин к удивлению Ройлиэля все-таки нашлись. Мало того, гостеприимный барон, довольный оказанной честью - пребывание самого Герцога - поведал одну историю, которая сильно заинтересовала правителя.
  
  Незадолго до того, объезжая свои владения вместе с отрядом стражи, и нанятым магом-жрецом Рэнда (маги обычно нанимались к владетелям земель ради тренировки навыков), он услышал какой-то крик или шум. Маг при этом явно насторожился. Решив проверить подозрительное место, он застал страшную картину: на земле начертанный рисунок, в центре которого была пронзенная мечом девушка, а над ней читал какое-то заклинание, не обращая внимания на окружающую обстановку, мужчина в темном одеянии из Гренда, судя по цвету его кожи - зеленому.
  Аккуратно оглушив незнакомца - одному из стражников при помощи собственного мага удалось подобраться к зеленокожему незаметно - стража быстро связала ему руки так, чтобы он не мог колдовать, и позаботилась о кляпе - мало ли какие заклинания тот знает. На месте ритуала - как сказал последователь Рэнда посвященном полузабытой темной матери Ллиат - позаботились о достойном захоронении невинной жертвы и как могли разрушили колдовской рисунок.
  Нанятый жрец рассчитался с бароном и отправился в Храм с докладом - устав требовал о немедленном извещении о появившихся некромантах, либо творящихся похожих на некромантские ритуалах. Пойманного же бросили в темницу, и как раз на днях собирались сообщить сюзерену о случившемся.
  - Барон, быть может вы проводите меня к Вашему узнику? Мне любопытно посмотреть на того, кто осмелился творить непотребное в землях Герцогства.
  - Конечно же, я немедленно отдам распоряжения слугам и страже, и сам провожу Вас - ответил хозяин замка.
  - Вы уже проводили допрос - поинтересовался Рой у барона - в состоянии ли узник разговаривать?
  - Мы ждали мага-жреца, милорд! - барон подозвал слугу, отдал несколько распоряжений, и продолжил - В Вашей свите ведь есть маг-жрец Рэнда, а потому если Вы захватите его с собою, то сможете самостоятельно провести разговор. Пойдемте!
  Процессия из Роя, барона, мага-жреца из свиты Герцога и нескольких баронских стражников, направилась в обширные подземелья под замком. В основном они использовались для хранения различного рода провианта - как для кухни, так и запасов зерна для посева на баронских полях - а также для хранения оружия и доспехов в случае призыва Герцогом в новую военную компанию.
  Под казематы был отведен средних размеров дальний закуток, чтобы не тревожить покой обитателей замка и слуг, в случае слишком громких криков допрашиваемых палачом преступников.
  Узники содержались не в слишком комфортных условиях - каменный мешок без малейшего оконца, тюфяк на полу, меняемый очень и очень редко, можно сказать почти никогда, ну разве что по причине сгнивания; в дальнем от входа углу - смердящая яма нужника, а сами заключенные обычно еще приковывались к вбитым в стену массивным цепям. Особо опасные преступники удостаивались еще и дополнительного связывания.
  
  С показавшим себя как некромант пойманным человеком обошлись без излишнего пиетета, на совесть заковав в цепи, и хитрым способом связав пальцы рук. Кляп изо рта вынимали только для того, чтобы покормить, и то это происходило только под надзором нескольких стражников. Не смог бы чародей их всех в краткое время кормления голосом переманить на свою сторону.
  Нынче же ситуация была особая. Барон собственноручно открывал двери каземата перед владетелем и его придворным магом-жрецом. Всем известно, что плохих магов-жрецов среди высшей знати герцогства Норр никогда не бывало, а значит ни за собственную жизнь, ни за жизнь Его Светлости опасаться не приходилось.
  Освещенный несколькими факелами коридор выглядел не привлекательно, но кому здесь кроме стражи и узников, да палача, было на него глядеть. В конце коридора располагалась тяжелая, окованная железом дверь - для самых опасных преступников, к коим причислили и пойманного некроманта.
  Дюжие стражники с натугой открыли преграду перед Герцогом и бароном, тяжело притопывая прогромыхали железом и зашли внутрь первыми, на всякий случай, не забыв освободить дверной проем. В камере стало сразу же тесно, дышать можно было только через надушенный носовой платок, коим воспользовался маг.
  Ройлиэль только чуть поморщился, хотя и его запах не воодушевлял, но воин все-таки был более привычен к подобного рода запахам - на войне случается всякое, в том числе и ранения в живот, а уж о смраде тел погибших на поле боя и говорить не приходится.
  Пристально рассматривая прикованного к стене узника, щурившегося от яркого для него света факелов, Герцог мысленно сравнивал его вид, с поправкой на несколько дней в узилище, с присланным на днях гонцом Эдуарда словесным описанием потерявшегося Советника. Его вконец запилила Эдита, тревожась за судьбу брата.
  - Вас зовут Харальд Вингоддинг? - обратился Герцог к зеленокожему, потом кивнул стражам - выньте у него кляп, я хочу слышать ответы на свои вопросы.
  Один из стражников с осторожностью подошел к пленному, и вынул мешавшие тому говорить тряпки изо рта. Отплевываясь от мерзкого привкуса, узник хриплым голосом попросил воды. Оглянувшись на Ройлиэля, тот же стражник снял с пояса флягу, отвинтил крышку, и поднес к губам некроманта. Тот жадно приник к живительной влаге, и никак не мог напиться, до тех пор, пока повинуясь движению подбородка Герцога, фляга не была отнята.
  - Ну? Вы будете отвечать? И что можете сказать в оправдание своим действиям на землях герцогства Норр? - вновь начал спрашивать Рой.
  - Я - действительно Харальд Вингоддинг - еще хриплый голос узника был тих и задумчив - но... я не помню как я оказался в герцогстве, и что именно делал. Я вообще не понимаю как оказался в этой темнице!
  - Не лжет! - подтвердил показания маг - в ауре нет изменений.
  - Вы совершили жертвоприношение на моих землях! Я уже понес убытки в связи с отъездом нанятого мага, и расползшимися по округе слухами! - не выдержал и высказался хозяин замка, всплескивая пухлыми ручками.
  Мышцы прикованного полукровки несколько напряглись, но затем бессильно расслабились. Ройлиэль только поморщился от бестактности барона, и вопросительно посмотрел на Харальда.
  - Моя семья выплатит Вам виру за отнятую жизнь, у нас найдется золото на возмещение убытков - устало произнес пленник.
  - Что ж, тогда я забираю вас из темницы утром, поживете в замке Норр до тех пор, пока Герцогство не получит откуп. Там же поклянетесь честью, Харальд!
  Ройлиэль вышел из каземата, вслед за ним прошествовал маг, затем обитель скорби покинул барон, ну а стража привычно натужно закрыла тяжелую дверь, совершенно позабыв о вынутом у узника кляпе.
  
  ***
  
  Открыв тайник, Рой еще несколько мгновений невидяще смотрел на его содержимое. Потом, отбросив в сторону воспоминания о прошлом, аккуратно переставил довольно объемный мешочек с драгоценными камнями в сторону, открывая доступ к самому главному - свитку, за которым он и пришел. Подлинная копия завещания Эдуарда, заверенная свидетелями и с личной печатью ныне покойного друга. Только такому документу поверит первосвященник, и именно этот свиток позволит с полным правом взойти на престол Эрнии. Хотя, - тут Ройлиэль невесело хмыкнул собственным мыслям, - за этот престол придется еще немало побороться. Армию порталами, как передвигаются маги-жрецы, не проведешь, а значит, придется ожидать судоходного периода, и накапливать силы.
  Бережно вынув свиток из тайника, и вернув мешочек с камнями на место, герцог закрыл тайник, восстановил охранное заклинание, и задумался над первоочередными задачами.
  - Да, пожалуй, так и придется поступить, - пробормотал он, размышляя над пришедшим решением, присаживаясь за письменный стол и обмакивая перо в чернильницу.
  Рука четким летящим почерком вывела на листе бумаги: "Ваше Высокопреосвященство! Милостью Богов Герцог Норр просит Вашей поддержки в угодном Богам начинании - возвращении Эрнии из-под владычества Темной Богини, при помощи коей бывший советник короля Эдуарда, верного сына Храма Светлых Богов, Харальд Вингоддинг узурпировал престол. Сим прилагаю магическую копию истинного завещания короля Эдуарда, в подтверждение. И да пребудет милость Божья священными знаменами над войском освобождения, что соберется в Норре".
  

Глава 3. Турнир

Если женщина проявляет характер, про нее говорят: 'Вредная баба'. Если характер проявляет мужчина, про него говорят: 'Он хороший парень'.

Маргарэт Тэтчер

Начало осени 1065 г. (по летоисчислению Эрнии)

   Этот день наверняка будет самым замечательным из всего года. День турнира! Турнира в окрестностях замка Вингоддинг, на который съедутся все знатнейшие рода королевства. Поговаривали даже, что сама Королева будет в числе зрителей!
  Эти мысли наполняли восторгом душу юного воина, что поставил походную палатку хоть и вдалеке от ристалища, но будучи абсолютно уверенным в том, что останется не узнанным. Как и всякий благородный рыцарь, что решился принять участие в этом мероприятии, он должен был показать свои умения в скорости, ловкости, меткости и силе. Лишь четыре состязания были доступны для молодых рыцарей. Опытные турнирные бойцы уже могли не доказывать другим свои качества, ведь их имена были у многих, даже простолюдинов, на слуху. Ну а свою удаль и боевые качества показывали в поединке копий, где нужно было не только ссадить с коня противника удачно брошенным в цель оружием, но и удержаться самому на бегущем животном, принимая на щит чужой удар.
  Иногда поединок заканчивался, если противник не мог встать самостоятельно, и его уносили специальные служки с ристалища. Но зачастую спешившиеся рыцари сшибались на мечах, доставляя немалое удовольствие как благородным так и не очень, зрителям.
  Воин стряхнул с себя сладкие мысли о будущих победах и награждении из рук венценосной четы победителя турнира. Не время было сейчас думать об этом. Сначала нужно было выиграть хотя бы одно из состязаний для молодых рыцарей, а там, юноша верил, и другие победы будут не за горами.
  Помотав для порядка головою с короткой стрижкой, юный рыцарь наконец-то избавился от излишних мыслей, и надел закрытый шлем с проделанными отверстиями для дыхания и узкими щелями для глаз. Кажется, шлем этот пылился в чьих-то кладовых не один десяток лет, прежде чем был вытащен на свет. Что ж, оно и к лучшему, ведь так гораздо меньше шансов на то, что его узнают. Остальная броня сидела на теле ладно, и проверив как меч выходит из ножен, воин вышел из своего временного обиталища.
  Буквально несколько мгновений спустя, он оказался окружен целой ватагой мальчишек, с восторгом взирающих на самого настоящего рыцаря! Пусть не очень высокого по меркам других, но казавшегося ребятишкам огромной, закованной в черные латы горой. Да еще и без видимого поблизости оруженосца. А это для деревенских и замковых мальчишек был самый настоящий шанс. Ведь рыцарем, по законам ныне царствующего Эдуарда, мог стать не только благороднорожденный воин, но и обучающийся у него боевым премудростям оруженосец, если сумеет доказать свою удаль и бесстрашие вначале помогая господину, а затем и заменяя его иногда на ристалище. А там, чем Темные боги не шутят, случится война, оруженосец отличится на поле боя, и будет произведен в самые настоящие рыцари! Вот она, настоящая мечта! И так близко!!!
  Поначалу мальчишечьи возгласы просто оглушили. Они, казалось, сумели даже перекрыть неумолчный днем шум раскинувшегося окрест турнирного лагеря. Рыцарь в растерянности взирал на ватагу мальчишек, пока самый звонкий голосок не перекрикнул остальных:
  - Сьер рыцарь, сьер рыцарь, возьмите лучше меня оруженосцем, я даже читать умею! Приглашающе поведя головой бойкому мальчонке, рыцарь в черных доспехах отошел чуть в сторону. Подобрав подходящую веточку, что в изобилии лежали в вязанках хвороста, предназначенных для розжига костров, он остановил взгляд на счастливце, умеющем читать. Ватага парней разочарованно вздохнула, несколько завистливо покосившись на грамотного уже оруженосца, и растворилась среди других палаток, искать других рыцарей, в надежде, что и им повезет.
  Вихрастый рыжий мальчишка, а именно им и оказался обладатель того самого звонкого голоса, опасливо поглядывая на хворостину в руках рыцаря, медленно подошел поближе. И пока рыцарь внимательно разглядывал его с головы до пят, наверняка удивляясь неказистой домотканой и небеленой рубахе до колен и таким же невыразительным штанам, подвязанным веревкой, выпалил:
  - Два медяка в день, сьер рыцарь, я ведь грамотный! - словно бы боялся, что будет прогнан из-за непомерной цены на собственные услуги.
  Рыцарь молча кивнул, еще раз сделал приглашающий жест рукой, и развернувшись к мальчонке спиной, начал что-то выводить палкой на земле. Любопытства у рыжего было больше чем страха, тем более что пока сьер не собирался его прогонять, несмотря на такую довольно таки завышенную цену на услуги оруженосца. Приглядевшись, и немного шевеля губами, как бы проговаривая буквы или словосочетания про себя, он радостно улыбнулся, поздравив себя с тем, что никогда не прогуливал уроки при Храме Четырех. На земле короткими рублеными фразами было написано: "Нанят. Имя? Обет молчания. Запишешь у судей Черного рыцаря. Будешь нужен - услышишь свист".
  Внимательно глядя на сосредоточившегося пацана, и убедившись, что тот все прочел и понял, рыцарь дождался пока он назовется: "Эртан"; а потом издал почти такой же звонкий как у нанятого оруженосца голос, свист, мотнул закованным шлемом подбородком в сторону далеких судейских столов, и вытащил из ножен меч.
  Других напоминаний не потребовалось, мальчишки простыл и след, словно бы рыцарь общался с воплощенным духом огня, такого яркого цвета была шевелюра новоявленного оруженосца. Хмыкнув, рыцарь полюбовался своим отражением в полированной глади клинка, затем взял оселок и медленно начал править кромку лезвия, сглаживая едва-едва заметные выщербины древнего меча.
  
  Лавируя между расставленными в произвольном порядке палатками, коновязями и кострищами, то и дело натыкаясь на прохаживающихся рыцарей и их оруженосцев, вернее счастливо избегая их тяжелых рук, затянутых в латные перчатки, на собственных ушах, рыжик уже через пятнадцать минут добрался с окраины раскинувшегося лагеря, где нашел приют себе его нынешний хозяин, к расположенным около трибун и ристалища, массивным судейским столам, за которыми важно восседали богато одетые воины, прославленные во множестве турниров, но уже отошедшие от активного в них участия.
  
  Где-то сорвавший и на бегу привязавший себе на плечо повязку из темно-синей ткани, обозначающей его нынешний статус оруженосца при рыцаре, Эртан, с долей некоторой опаски, но по возможности гордо и важно, подошел к судьям. Дождавшись пока на него обратят внимание сьеры, увлеченные разговором о чьих-то куртуазных похождениях, и вопросительного взгляда одного из них, кажется даже самого сьера Вингоддинг, владельца замка поблизости и устроителя турнира, парень произнес:
  - Мой сьер, рыцарь Черных Доспехов, давший обет молчания, направил меня для записи в турнирный таблициум - последнее слово далось ему с трудом, но речь юноши звучала так, словно бы повторялась им неоднократно на самых разнообразных турнирах и перед самыми разными, но облеченными властью людьми.
  Кажется, спокойное достоинство, и прямой взгляд зеленых глаз, из-под то и дело спадающего на лоб рыжего вихра, заставили исчезнуть недоумение и даже некоторую насмешку из глаз воинов. Бойцовские качества, как и достойного соперника, они умели видеть всегда.
  Один из судей потянулся к перу и чернильнице, одновременно пододвигая ближе заполненный убористым почерком длинный свиток с именами и званиями прибывших на турнир рыцарей.
  - Как запишешь сьера? - с чуть уловимой для тонкого слуха улыбкой в голосе, спросил Эртана граф Вингоддинг.
  Вскинув подбородок, глазастый и юркий парень заметивший полустертое клеймо на вытащенном из ножен мече хозяина, громко и внятно, так чтобы всем окружающим было слышно, ответил:
  - Рыцарь Черной Розы, сьер!
  Глаза Вингоддинга чуть сузились от неожиданности, он хотел было что-то сказать, но со стороны судьи, обязанного следить за списком участников, уже доносилось:
  - Записан. Можешь доложить своему сьеру, малец! Жребий состоится вечером, когда запишутся все желающие принять участие. Все участники, даже если у них обет молчания, обязаны прибыть к жребию лично.
  Отрывисто кивнув, рыжий вихрь тут же скрылся с глаз судейской коллегии, вызвав со стороны некоторых воинов одобрительные смешки. И только на лице графа Вингоддинг застыло беспокойство, тщательно скрываемое маской равнодушия и бесстрастности.
   ***
   Двенадцать лет назад
  
  Глубокой звездной ночью замок Вингоддинг не спал. Всполошенно по коридорам бегали слуги, то и дело заглядывая в замечаемые укромные уголки и ниши, кухарка тревожно гремела кастрюлями, натужно открывая, без особой надежды, тяжелые сундуки с утварью. Замковая стража запалив факелы прочесывала окрестный лес, возглавляемая непосредственным работодателем, чуть ли не обыскивая каждый подозрительный куст. Тревога и беспокойство стыли на лице Дирта Вингоддинга, нового владельца замка, когда-то принадлежавшего захиревшему и исчезнувшему из геральдических списков, семейству Блэкроз, со столь же очевидной эмблемой в виде черной розы.
  С каждой уходящей в прошлое минутой безрезультатных поисков, ему оставалось лишь крепче сжимать зубы, стараясь не показать как он дорожит единственной памятью о любимой жене, Генриетте, так и не сумевшей оправиться после рождения дочери Греты.
  Было ли виной смерти жены ее Византское происхождение, да не подходящий северный климат Эрнии, или как шептались слуги странный дар ребенка, не заплакавшего сразу после рождения, Дирт знать не желал. Грета стала единственным маяком жизни, не позволившем ему пасть в пучину безумия от потери, и заставившей его вновь и вновь вспоминать о долге. Сначала перед ней самой, когда девочку нужно было кормить и укладывать спать, затем перед семьей - с многочисленными родственниками клана Вингоддинг следовало считаться, и конечно же перед короной и страной. Звание графа земель обязывало ко многому. И вот, из-за безалаберности одной из служанок пятилетняя дочь исчезла неизвестно где. И если она не будет найдена, то...
  
  ***
  
  Обширные кладовые и погреба замка Вингоддинг так и манили в свои неизведанные дали. Нудная служанка не хотела играть в салочки, а тем более в прятки, и только и делала, что раз за разом перед сном читала вслух одну и ту же сказку, события в которой своими словами Грета могла бы повторить с любого места, пересказывая любому заинтересовавшемуся. Вот только никто не интересовался, что же именно девочке читают перед сном.
  Обычно служанка, прочитав обязательную сказку, в полной уверенности, что подопечная спит, прикрывала дверь детской, и уходила к себе. Иногда Грета слышала ее приглушенный смех и низкий рокочущий мужской голос, и тогда ей можно было не опасаться внезапной ночной проверки - спит ли наследница графа Вингоддинг сладко по ночам. В такие, свободные от контроля, ночи, малышка в ночной рубашке до пят, на ощупь, по стеночке, добиралась до расположенной неподалеку библиотеки, проскальзывая сквозь не плотно прикрытые двери, наваливаясь всем своим невеликим весом на преграду так, чтобы появился достаточный для нее просвет.
  Ночью в библиотеке у нее замирало сердечко от гулких шагов сменного караула, спешащего сменить усталых стражников на своих постах. Тяжелые мужские шаги по коридору напоминали ей о времени, отрывая от созерцания волшебных, пляшущих в лунном свете пылинок. Грета спохватывалась, осторожно проходила к одной интересной полке с очень красивыми книгами в сверкающих и блестящих - украшенных полосками и камушками - переплетах.
  Некоторые книги были с замочками, и их приходилось аккуратно ставить на место. Какие-то - оказывались слишком тяжелы для пятилетней девочки, и их она тоже оставляла в покое. Но были и совершенно захватывающие книги - с толстыми страницами, которые было очень удобно перелистывать, со множеством странных, завораживающих, но несомненно очень красивых картинок в виде разных кругов, треугольников, квадратов и закорючек. А целые ряды цепляющихся друг за друга, и словно бы скачущих в каком-то диковинном танце, других закорючек, занимали большую часть этих книг. Все это было очень интересно и волшебно, но спросить о странных закорючках Грета не могла даже у любимого отца. Ведь он бы обязательно поинтересовался, где она могла их увидеть. Девочке же не хотелось лишиться хотя бы толики свободы, которую она обретала по таким редким ночам.
  Однажды из любопытства заглянув в ту книжку, что каждый вечер перед сном читала ей служанка, Грета с удивлением обнаружила там такие же странные закорючки. Но ведь она знала книгу наизусть. А значит, можно было сравнить значки этой книги и других, и узнать что же там, в этих загадочных и красивых книгах рассказывается!
  Дождавшись очередной отлучки служанки, и своей очередной ночи свободы, Грета, как и раньше, прокралась в библиотеку, но на этот раз она несла с собою ту самую книгу, благополучно забытую торопившейся на свидание служанкой. Книжка была совсем тонкой, не то, что некоторые талмуды на той любопытной полочке в дальнем углу библиотеки.
  Девочка положила принесенную книгу на подоконник, залитый нежным серебристым светом подружки-луны, и тихонько пыхтя, потащила с заветной полки один самый интересный экземпляр, украшенный в отличие от многих других книг с непонятными узорами на переплете, очень красивой и словно бы живой, черной розой.
  В самом начале книги был нарисован замок Вингоддинг, в котором она и жила, и потому книга казалась самой-самой интересной. В ней было очень много картинок, на которых прыгали и веселились замечательные закорючки.
  И вот, после пары часов вождения пальцем по страницам то одной, то другой книги, закорючки наконец-то сложились в осмысленную фразу: "Коридоры и тайные ходы замка Черной Розы". Янтарно-карие глаза девчушки сверкнули с воодушевлением. Кажется, теперь она знала, чем займется в следующую же свободную от опеки ночь...
  
  ***
  
  Долгожданный вечер наступил через неделю. Служанка вновь упорхнула в объятия кавалера, и уже через несколько минут по выложенному паркетом коридору замка кралась маленькая детская фигурка.
  Малышку в замке любили, хотя и часто качали головою вслед уносящейся вприпрыжку маленькой хозяйке. Так что ей не составило труда за прошедшие дни запастись мешочком сухариков, парой крепких и больших красных яблок, наполнить колодезной водой, из ведра на кухне, старую, но еще добротную фляжку, подаренную одним из вездесущих мальчишек, и осторожно вытащить огарок свечи из подсвечника в собственной комнате. А когда Элиза - та самая занудная служанка - ничего не заподозрив пошла за новой свечой в кладовку, Грета поспешила присоединить к своей добыче и огниво с кремнем, благо они были небольшими и как раз помещались в ее ладошках.
  Добытые сокровища, мальчишечья простая одежда, и сама книга-карта, лежали в самом первом найденном девочкой с помощью этой самой книги, тайнике. Располагался он под кроватью, а значит, для нее был легко доступен, и мало заметен взрослым. Тайник отзывался на стук детского кулачка чуть более тонким звуком поющей половицы.
  Рассовав по карманам надетых штанов свечу, огниво и кремень, и прижимая к себе книгу как самое ценное свое сокровище, Грета тихонько шла по коридору к лестнице на первый этаж. Из того что она уже успела понять в книге, в которую от любопытства заглядывала каждую ночь, прячась под одеялом (а волшебная книга просто лучилась впитанным однажды лунным светом, так что читать можно было хоть до утра), из замка Вингоддинг существовал самый настоящий тайный ход. И девочке просто нестерпимо хотелось его проверить. Ведь тогда можно будет незамеченной убегать в деревню неподалеку (если конечно ход не ведет слишком далеко от окрестностей замка), и вволю играть с ребятами, не опасаясь строгих окриков Элизы: "Юные сьерры не должны себя так вести".
  При мыслях о не любимой служанке, на лице девочки на мгновение возникла гримасса. Но она быстро исчезла, когда Грете пришлось спешно прятаться в ближайшей темной нише с какой-то огромной, при свете дня бело-синей, а сейчас просто серо-черной, вазой. А все потому, что по коридору раздавались мужские тяжелые шаги, и чуть побрякивала не туго подогнанная амуниция спешащего в караул стражника.
  Переждав, пока массивная фигура скроется за поворотом, и в коридоре вновь воцарится тишина, девчушка осторожно вышла из своего укрытия, но была вынуждена вернуться к вазе вновь. Из отцовского кабинета, что располагался неподалеку от лестницы вниз, доносились приглушенные голоса, полные сдержанного гнева - у любимого папы - и неукротимой ярости - у столь же не любимого дяди. Неожиданно дверь приоткрылась, выпустив в коридор полосу яркого света, лишь слегка не добравшегося до укрытия Греты. Из двери выглянул Харальд Вингоддинг, - тот самый дядя, причин не любви к которому она не знала, но словно бы чувствовала что ему не стоит доверять, - окинул взглядом в обе стороны коридор, и буркнув недовольно: "Показалось..." вновь прикрыл дверь. Девочка только сейчас тихонько выдохнула скопившийся в легких воздух, вспоминая как нужно дышать. Ей было страшно. Даже самый смелый воин убоялся бы той злобы, что плескалась в глазах ее родича, и клубящейся вокруг него темной дымки...
  Вновь попробовав выскользнуть из своего закутка девочка не сумела удержаться на ногах от волны той самой темной дымки, стремглав пролетевшей по коридору, после особенно громкого, и наверное слышного даже на конюшне, дядиного возгласа: "Что значит, не женишься вновь?! Роду нужна власть! И твой союз с той девицей из Византа - не более чем отговорка! Хорошо же! Сегодня я оставлю тебя в покое, но вскоре... Мы вернемся к этому разговору!".
  Воздух, потревоженный громко хлопнувшей дверью кабинета, и темная волна, пронесшаяся по коридору в обратном направлении, вслед за хозяином, подхватили легонькое тельце Греты, и с силой прижали ее к стене ниши. Попытавшись смягчить свой "полет", она оперлась руками на какие-то камни на стене, и совершенно неожиданно провалилась сквозь эту самую, еще секунду назад казавшуюся незыблемой, стену.
  
  ***
  
  Полет был мягко остановлен упругой стеной воздуха, совершенно не заметной в той темноте, что окружала Грету. Приземление на ноги оказалось плавным, и наверняка во многом благодаря лунному свечению книги, что лежала за пазухой. Кажется, книга обладала собственной магией, и признала в девочке хозяйку, раз уберегла от падения. Страх в янтарных детских глазах немного поутих, смешавшись с восторженным любопытством. Пусть она попала совершенно случайно в какой-то другой тайный ход, а не в тот куда изначально намеревалась, но зато теперь у девочки был самый настоящий повод внимательно изучить книгу в поисках нужного хода и описания того как из него выбраться. Спасибо магу, принимавшему участие в строительстве, за то что он счел нужным составить эту книгу, и его почерк оказался разборчивым и понятным даже пятилетней малышке, только недавно открывшей для себя столь сложную науку чтения.
  Вытащив из-за пазухи уютно уместившуюся там светящуюся книгу, Грета сначала попробовала подсветить ею стены тайного коридора и то место у стены, через которое она сюда попала. К ее разочарованию явно видимых рычагов для открывания прохода не оказалось. Вздохнув, и постучав для верности по стене, она услышала только глухой звук, что, как она уже знала, говорило либо о большой толщине стен, либо о том, что проход открывается только с помощью магии. Ах, как жаль, что иногда приходящие в замок странствующие маги-жрецы светлых богов никогда не делились секретами своей магии! Книга чуть замерцала, словно бы откликаясь на мысли хозяйки, и Грета подумала: "А может, не только маги-жрецы умеют магичить? Ведь кто-то же написал эту книгу!". Томик в ее руках тут же загорелся более ярким светом, и словно бы частично перешел в глаза девочки - так они засветились в этой едва просматриваемой даже с помощью книги, темноте коридора. А если вспомнить что эта самая книга стояла на самой дальней полке в углу и была, как и ее товарки, очень и очень пыльной до тех пор пока Грета не взяла ее в руки, то значит, книги эти были скрыты от чужих глаз.
  Восторг заставил пальцы Греты чуть подрагивать, пока она искала, в какой из карманов штанов запихнула огарок свечи, кремень и огниво. Книга магическая книгой, но нужно ведь и хорошенько оглядеться. Вдруг в этом коридоре водятся огромные пауки? Девочка сильно поежилась, вообразив себе темный пыльный угол, сплошь затянутый паутиной, и с собой, совершенно запутавшейся в сетях. Тряхнув головой, она решительно вытряхнула все карманы, выудив попутно и захваченные с собою припасы. Ну вот, надо же, пригодились. От переживаний ей все больше хотелось хоть что-нибудь съесть.
  
  ***
  
  Коридор оказался узким. Если бы по нему шел взрослый человек, то в паре мест ему обязательно пришлось бы протискиваться боком. Для Греты же даже самые узкие места не добавили трудности. Конечно, как в любом другом долго не посещаемом месте, а именно к таковым и относился тайный коридор, на полу лежал толстый слой пыли, от каждого неосторожного движения взлетающей вверх, и не дающей дышать. Где-то наверху, куда плохо доставал свет от зажженного все-таки девочкой огарка свечи, виднелись тонкие полотна вездесущих пауков - любителей темных местечек. Конечно, никаких огромных особей в коридоре и быть не могло, и стараясь поменьше смотреть наверх и побольше под ноги, Грета почти успокоила свой неосознанный страх.
  Сколько она шла по этому коридору - ей было не известно. Ведь в замке и близлежащих к нему окрестностях она, как и любой из жителей Эрнии, ориентировалась в основном по солнцу. Кто-то на кухне под большим секретом шептал о том, что в храме Четырех Светлых Богов в столице есть цветочные часы, в виде огромной круглой клумбы и стеллой, посвященной богам, в ее середине. Тень стеллы, повинуясь движению солнца, двигалась по кругу, падая каждый раз на новый вид растений. И те, видимо тоже сообразно солнцу, в этот момент начинали цвести. Говорили, что это было неимоверно прекрасное и волшебное зрелище. Тогда Грете очень захотелось однажды побывать в этом удивительном Храме, и посмотреть на такое чудо.
  В коридоре же, за исключением трепещущего от слабого движения воздуха огонька свечи, света солнца или луны не было. Книга, умерившая свое сияние, покоилась все так же за пазухой у хозяйки. Ведь в одной руке та держала свечу, а в другой - надгрызенное румяное яблоко, которым периодически хрустела. И верно, зачем есть сидя на полу и в темноте, если это можно делать при свете и на ходу? Тем более для такой непоседы как Грета.
  В какой-то момент ей показалось, что коридор начал расширяться. Еще через несколько шагов она поняла, что ей это не показалось. Уже порядком уставшая, девочка обрадовалась. Ведь она может найти выход! На самом же деле тайный ход привел ее в огромный (для ее роста и возраста, по крайней мере) зал. От неожиданности она остановилась, и даже рука с зажатым огрызком яблока безвольно упала вниз. Свет от свечи не доставал до другой стены, и Грета лихорадочно думала, где же могла скрываться внутри замка такая огромная комната, о которой к тому же никто ничего до сих пор не знал.
  Словно бы отзываясь на мысли девочки, книга из-за ее рубашки выпала с громким стуком, заставившем ее выйти из ступора и перевести взгляд на засветившиеся, открывшиеся самостоятельно, страницы. На них слева шли ровными рядами значки, складывающиеся в слова, а справа - располагался рисунок. Это было странно, но выходило что комната, как и часть коридора, находится внутри скалы, к которой одним боком был прислонен замок. Это заставило глаза Греты расшириться, и заблестеть от не пролитых только усилием воли слез.
  Выход был только там, где она вошла. Нужно было возвращаться и искать способ вновь открыть проход. А пока, раз она столько сюда шла, надо было осмотреть зал. Ведь не стали бы древние строители возиться столько со скальной породой и выкладывать весь коридор камнями, да и комнату тоже, если бы здесь не планировали хранить что-то важное. Вдруг - подумалось девочке - здесь целая сокровищница!!!
  Положив на пол огрызок яблока, Грета взяла в левую руку продолжавшую светиться книгу, в правую еще не успевшую догореть свечу, и пошла вдоль стены зала налево, планируя хотя бы узнать истинные размеры помещения, в которое попала.
  Пройдя некоторое время вперед, она оглянулась, но сзади уже не было видно того коридора, из которого она пришла. А план в книге обнадеживал в том, что заблудиться здесь невозможно. Девочка глубоко вздохнула, стараясь не поднять в воздух тучу пыли, непонятно откуда взявшейся и в этом месте, и качнувшийся от этого огонек свечи неожиданно осветил чуть правее и дальше высокую темную фигуру...
  
  ***
  
  Первым порывом было - громко закричать, но остановили взметнувшиеся от неловкого движения клубы пыли, мгновенно поднявшиеся в воздух. Чихнув сначала раз, потом другой, и все еще дыша взвесью пыли и воздуха, Грета наконец-то догадалась попробовать дышать сквозь ткань рубашки. Только после нескольких судорожных вдохов и выдохов относительно чистого воздуха, она смогла хоть как-то успокоиться, и попытаться оглядеться. Свеча успела погаснуть, и только бледное свечение от книги все так же разгоняло мрак комнаты. Страх ушел. За то время пока девочка чихала, можно было сотню раз подобраться незамеченным. А темная фигура, когда Грета направила в ту сторону светящуюся книгу, все еще оставалась на том же самом месте.
  Тонкая цепочка следов, сейчас чуть припорошенных оседающей пылью, оставалась после медленно продвигающейся к интересному явлению девочки. Когда она подошла совсем близко к небольшому возвышению, или даже помосту, то чуть было не рассмеялась от облегчения, но вовремя вспомнила о вездесущей пыли. Она подмигнула собственному отражению в прислоненном к стене зала овальном щите, словно бы только что отполированном до блеска. Янтарные глаза отражения, как и оригинала, взбудораженно и восторженно блестели, осматривая самые настоящие сокровища для непоседы, живущей в замке. Темный металл с лаконичными, но филигранно отчеканенными узорами, так и притягивал взор. На это ожившее чудо, так и дышавшее древностью и какой-то магией, хотелось смотреть не отрываясь. Ни одной пылинки, хотя на полу их было достаточно, полированный до зеркальности щит, вложенный в ножны и лежащий рядом с полным доспехом массивный, по виду, клинок, слишком тяжелый для детской руки. На гарде темное пятно, еще более темное чем металл самого меча, словно бы кто-то пытался стереть, но у него это так и не вышло, родовое клеймо в виде черной розы.
  Осторожно коснувшись пальцами гарды и клейма, Грета словно бы провалилась в сон, такие яркие картинки вдруг промелькнули перед ее глазами. Меч как живой порхал в руках - в ее руках? - раз, за разом отбивая один и тот же удар. А вот кто-то кричит: "Берегись!", и она резко присев в этих странных доспехах - точно она, ведь такая большая и взрослая!? - пропускает над собою огненный шар, а потом рывком поднимается, и словно взрывается каскадом ударов по противнику.
  Удивленно вздохнув, Грета отступила на шаг от клинка, разорвав свою связь с показанными видениями и самим мечом. Выпавшая в очередной раз на пол из безвольных пальцев левой руки девочки светящаяся книга-план тихонько шелестела страницами при полном безветрии, будто пытаясь донести до хозяйки свое негодование от такого не аккуратного обращения с ценным фолиантом. Ойкнув, малышка подхватила ее с пола, и осторожно, стараясь вновь не прикоснуться к такому притягательному, и в то же время странному оружию, положила ее рядом с ним, на столик. В дальнем левом углу ранее затемненного столика обнаружилось тонкое колечко с темным камушком, и выгравированной на нем неизменной черной розой.
  Грета только и смогла, что восхищенно выдохнуть:
  - Какое красивое! Я только померяю!
  Руки сами собой потянулись к этой изящной, застывшей в металле и камне, красоте. Девочка будто бы позабыла все, что только что произошло с нею при прикосновении к мечу. Надев кольцо на указательный палец правой руки, Грета поднесла его к лицу, чтобы еще раз полюбоваться красивой розочкой, как вдруг колечко, ранее свободно болтавшееся на пальце, плотно обхватило детский пальчик. И оно не снималось!!!
  
  ***
  
  Помучавшись еще немного, она поняла, что снять коварное кольцо не получится. Столько всего свалилось, хоть и из-за ее собственной начальной инициативы, за этот все длящийся и длящийся вечер. Усталость навалилась на плечи, заставляя безвольной грудой осесть на пыльный пол около стола с оружием и книгой. Слезы сами собой покатились из глаз, и Грета сердито утерла их правой рукой. Ей надоело бродить одной в темном странном зале, она со страхом подумала, что уже, быть может, никогда-никогда не увидит любимого отца, и не заснет в своей мягкой постельке. Слезинка капнула в очередной раз, и попала на злополучное колечко. Роза засветилась таким же мягким лунным светом, что и книга, и будто бы подслушав потаенные детские желания, кольцо сначала чуть сжалось, заявляя о своем пробуждении, а потом из центра розочки выскочил тоненький полупрозрачный лучик - почти как лунная дорожка на воде.
  Медленно поднявшись с пола, машинально подхватив книгу со стола, и водворив на ее законное место за пазухой, Грета бездумно двинулась вслед за тонкой нитью, повисшей в воздухе, и упиравшейся куда-то в дальнюю стену. Шаг за шагом, уже успокоившаяся девочка, прошла по коридору, к тому самому тупику, через который попала в тайную комнату - попросту уперлась в стену, внутри которой исчезал исходящий из кольца луч. Но исчезал он не просто так, а проходил через едва заметный на камне рисунок, точь в точь повторяющий розу на ее кольце и увиденном темном доспехе. Камень располагался в стене высоко, так что Грете пришлось встать на носочки, чтобы прикоснуться кольцом к рисунку. Что-то в стене после этого тихо щелкнуло, и она будто подернулась рябью, какая бывает в реке, если кинуть туда камень потяжелее. Слабая улыбка тронула губы девочки, и радость зажглась в ее глазах. Конечно же, она не увидела никаких рычагов, когда осматривала стену в первый раз. Ведь тогда она не смотрела вверх, а думала, что большой и заметный рычаг найдется сам, где-нибудь на полу, ну или будет выполнен в виде далеко выступающих из стены камней.
  Осторожно коснувшись пальцем левой руки этой мерцающей стены, она почувствовала, как палец проваливается сквозь нее. Вспомнив, как она сюда попала, Грета глубоко вдохнула воздух, на удивление чистый для заброшенного хода, крепко зажмурилась, и сделала несколько шагов прямо перед собою, пройдя сквозь стену. Огромная старинная ваза надежно маскировала легкую рябь, идущую по стене от любопытных взглядов. А когда Грета почувствовала что легкое давление, которое она ощущала двигаясь в толстой стене, исчезло, и открыла глаза, повернувшись к тайному проходу - ниточка от колечка угасала, а в такт ее мерцанию все плотнее становилась стена, пока не стала такой же, как и прежде.
  Выглянув из-за вазы, девочка обнаружила, что света в отцовском кабинете нет, как и шагов стражи по замку не слышно, зато где-то далеко на первом этаже слышались какие-то странные и непонятные звуки. Тихой тенью прокравшись в библиотеку, она поставила необыкновенную книгу, открывшую ей такой замечательный секрет, на свое место в дальнем стеллаже, и, потерев глаза, устроилась рядом и заснула.
  
  ***
  
  Ближе к утру, когда люди начали выбиваться из сил, а пропавшая наследница графа Вингоддинга так и не была найдена ни в подвалах замка, ни в его не обжитых комнатах на верхнем этаже, ни тем паче в перевернутом от корней до кроны окрестном леске, Дирт приказал возвращаться домой. Ссора со старшим братом была далеко не первой, и как он подозревал - далеко не последней. Власть. Только власть. Вот о чем мог и хотел думать старший из братьев - Харальд, идя по стопам их общего отца. Конечно, тому удалось многого добиться, вернув опальное семейство в страну с помощью набранных за накопленное золото наемников. Ни один король не устоит, если основные порты его островного королевства будут перекрыты. Недовольство торговцев, голодные бунты простого населения - всего этого не так давно завоевавшему трон Эдуарду было бы не избежать, если бы он своевременно не принял ультиматум, выдвинутый старым пройдохой. Сестра стала королевой, но Дирт сомневался в том, что это принесло ей много счастья. Скорее, она просто подчинилась сильной отцовской воле. А вот Харальд поначалу был просто счастлив, заняв место в Совете Мудрых. Дирт же после потери возлюбленной был только рад, когда брат, словно шубой с плеча, пожаловал его позаброшенным замком. Некогда было думать о погибшей жене, нужно было приводить жилище в достойный вид. Да и Грета, с ее непоседливым характером, со всех ног носящаяся по всем доступным ей закоулкам замка и его окрестностей, и частенько избегающая каким-то неведомым способом приставленных к ней стражей, напоминала собой сорванца-мальчишку.
  Дирт улыбнулся, вспомнив, как она всерьез молотила кулачками по доспеху воина, чем-то неведомым ей не понравившегося. И как она опасливо смотрела на Харальда каждый раз, как он приезжал в замок.
  Харальд. Брови Дирта нахмурились, и он поторопил уставшего коня. Исчезновение девочки обнаружили как раз после его отъезда. Неужели?! Граф постарался отбросить посетившую его мысль прочь, но она вновь и вновь одолевала его разум. Харальд сделает ради власти все, и даже выкрасть и убить маленькую племянницу не составит для него труда. Ведь девочка так беззащитна, особенно когда вновь и вновь вырывается по какой-то неведомой причине из-под опеки! А шантажируя Дирта жизнью малышки, брат мог бы заставить его и жениться на той, кто была выбрана именно им, Харальдом, и служила бы не только упрочнением семейных связей в стране, и приумножением богатства, но и соглядатаем. Такого счастья среднему из Вингоддингов совершенно не хотелось.
  Копыта коня дробно простучали по опущенному подвесному мосту, хозяин замка спешился и бросил выскочившему от конюшен слуге поводья, и, не мешкая, ринулся в замок. Его невеликих сил, доставшихся от матери, должно было хватить для того, чтобы хотя бы понять - правда ли то объяснение что пришло к нему озарением несколько ранее. И начинать нужно было с комнаты дочери.
  Торопливыми гулкими шагами по застилающему коридор паркету, Дирт не прошел - пробежал расстояние от входа в замок и до дверей детской. Постаравшись настолько, насколько это было возможно успокоить собственное сбившееся от переживаний дыхание, он глубоко вдохнул и выдохнул воздух. Никаких посторонних запахов, а тем паче духов его франтоватого братца уловить не удалось. Либо тот подчистил за собой все следы, либо девочка вышла из комнаты сама. Но это не отменяло возможности того, что она могла ему встретиться по дороге. Сосредоточившись, граф прикрыл глаза и постарался сконцентрироваться на разноцветных сполохах, заполонивших помещение. Приноровившись ко второму, не часто используемому зрению, он тщательно осмотрелся, лишь зло хмыкнув, и отметив в памяти поблекшие следы приставленной к Грете служанки, уходящие далеко за пределы предложенной ей комнаты. А вот следы детских сапожек были относительно свежими, и вели сначала по направлению к его кабинету, немного до него не доходя, а затем в сторону библиотеки, располагающейся аккурат напротив детской.
  Напоминая со стороны взявшую след ищейку, а ведь граф именно за следами и шел, он направился к хранилищу знаний, попутно ломая голову над тем, что же могло понадобиться егозе там, да еще и ночью. Следы тем временем привели к их хозяйке, свернувшейся комочком рядом с пустой полкой в дальнем углу заставленной стеллажами комнаты. Глядя на сладко посапывающую дочь, Дирт почувствовал, как с его сердца сваливается огромный тяжелый камень. Унося продолжающую спать Грету в ее комнату, он нежно на нее посмотрел, и тихонько поклялся:
  - Никто не отнимет тебя, и ты не будешь беззащитна. Ты станешь хорошим воином, обещаю!
  

Глава 4. Изгнание

Коль черен сердцем старый человек, - Какая польза, что он прожил век?

Абдуррахман Нураддин ибн Ахмад Джами

февраль 1066 гг. (по летоисчислению Эрнии)

  
  -Что значит - "отказываются короновать"? - громкий взбешенный рык Харальда Вингоддинга был слышен, кажется, и в конюшнях королевского дворца. Не в силах держать в узде свой характер, королевский советник принялся вышагивать по собственному кабинету из угла в угол.
  Прогневавший неосторожным заявлением помощник, мог только беспомощно прижиматься к стене, когда его господин и повелитель в ярости проносился мимо. В такие моменты, он знал это по опыту, стоило быть максимально незаметным, чтобы начальственный гнев не обрушился во всей своей полноте на человека, принесшего неприятные известия.
  Прошло еще минут пять, за которые Харальд кое-как пришел в себя, обуздывая непредсказуемо взмётывающийся ввысь гнев от малейших неугодных слов, и с деланным спокойствием на лице спросил:
  - Итак, я жду подробностей, Бен! - при этом его глаза, на дне зрачков которых еще полыхал вулкан, впились в помощника.
  Тот вздрогнул от тяжести взгляда хозяина, и по-возможности стараясь не заикаться, ответил:
  - Сьерр, жрецы недовольны принятым Советом эдиктом о свободном вероисповедании, и упирают на оставленные покойным королем Эдуардом указания (подробности этих указаний при этом держат в тайне), касающиеся его завещания.
  Огонь в глазах Харальда заставил Бенджамина отшатнуться от господина, и застыть, словно кролик перед загипнотизировавшим его удавом. Вингоддинг перевел взгляд на железную корзину для бумаг, стоящую в отдалении от любых других предметов обстановки кабинета. И пока он шипел: "Так значит завещание все-таки где-то спрятано, и не в кабинете!", лежащие в корзине скомканные черновики документов сначала окутались темной дымкой, а потом и загорелись. Закопченные края корзины свидетельствовали о том, что такая процедура далеко не в новинку ни самой корзине, ни кабинету.
  Не стоит уродовать ценных помощников, если те еще приносят ту или иную пользу. Этот постулат Книги Ллиат Харальд вызубрил на отлично. Бенджамин же еще был нужен, а потому - бумага все стерпит. Тем более что главный принцип сохранения секрета - не держать сведения - даже самые малые и на черновиках - записанными, а своевременно их уничтожать.
  Бенджамину оставалось только кивнуть, и осторожно спросить:
  - Разрешите мне вновь отправится на поиски, сьерр?
  Откинувшись на спинку стула, Харальд бросил:
  - С завещанием я разберусь и сам, ты же - поищи информацию об обряде коронации. Это важнее! А теперь мне надо подумать. Иди!
  Склонившись в глубоком поклоне, помощник развернулся и вышел из кабинета. И только отойдя дальше по коридору, позволил себе утереть проявившийся на лбу пот. С господином всегда стоило держать ухо востро, как выражались некоторые придворные.
  Оставшийся в одиночестве Вингоддинг сжал губы в тонкую линию, и основательно задумался каким образом заставить жрецов провести обряд. Оставалось еще выяснить, не замешан ли в такой странной реакции святош "симпатяга" Ройлиэль, от одного имени которого Харальда просто перекашивало от злости.
  
  ***
  
  Тот осенний день несколько лет навсегда врезался ему в память. Этот ублюдок сумел его переиграть! Пусть не обладая сильными магическими способностями, но как настоящий сын своей матери - он был хорош, этого нельзя было не признать. Да, сила и власть тогда были не на стороне Харальда, хотя заключительным обрядом он успел довершить начатое дело. Пробуждение Ллиат стало еще ближе с его, верного адепта, помощью.
  Если бы не тот злополучный лис, о котором со смехом шепталась толпа придворных лизоблюдов Ройлиэля, втайне мечтающих самим занять местечко повыше и побогаче доходами, Вингоддинга бы не удержали ни цепи, ни стража темницы того захудалого баронишки. Ллиат щедра к своим детям. И каждая насмешка в его адрес со стороны стражи, каждый косой взгляд, и нашептанное под нос проклятие - только придавали ему сил. Тьма людских душ тянулась к Харальду и ластилась как котенок под большой и надежной ласковой рукою. Но могла, по приказу хозяина, и растерзать неприятеля. Странная, но такая сладостная сила!!!
  Явление Ройлиэля в темницу, да еще и с магом-жрецом в придачу, спутало все планы. Нет, попадаться в плен к мелкому норрскому барону тоже не входило в его желания, но на все была воля Ллиат. И пусть в Эрнии он вместе с королем, и сестрой-королевой посещал храм Четырех, каждый раз цепляя маску смирения и благочестия, по настоящему он верил только в Ллиат. Эта надменно-прекрасная Мать Ночи являлась во снах, будоража покой. Она награждала за преданность и карала за неудачи. По губам Харальда скользнула усмешка, а глаза затуманились при воспоминании об одном далеком видении. Этот шелк струящихся мраком волос, скользнувших по его спине, и легкий, словно намек и обещание, поцелуй бархатных губ у основания шеи - он не забудет никогда! Пряник. Но тут же последовал и кнут - как в насмешку над незадачливым замечтавшимся адептом, плохо запомнившим урок из книги - всегда будь настороже!
  Взгляд Вингоддинга вновь приобрел жесткость, когда он вспомнил о том, что происходило после столь гостеприимного приглашения Роя погостить в замке Норр.
  - Какая честь! - вновь прошептали его губы, а руки судорожно сжали подлокотники стула.
  Невинной овечкой, совершенно не понимающей что с ним произошло, прикинуться ему удалось. Но вот поверил ли Ройлиэль, а тем паче его маг-жрец, на жаркий костер очищения которого Харальду ну никак не хотелось, словам о невиновности - было серьезным вопросом.
  Наутро оказалось, что адепты Рэнда - те еще параноики. Да, он двигался в кортеже Герцога Норр по направлению к его цитадели, но по-прежнему в цепях, хоть и без кляпа. В закрытой карете было душно, и изрядно потряхивало на ухабах. Волны скрываемого любопытства и шепотков так и гуляли по кавалькаде охотников, покидающих гостеприимного барона. Но неприступный вид предводителя охоты, и его отборных охранников, рассредоточившихся вокруг кареты с ценным пленником - не давали любопытствующим ни толики информации.
  А уже в самом замке...
  Глухой рык исторгся из глотки, и огонь ярости затопил глаза, при воспоминании о том, ЧТО принудил его сделать этот белобрысый проходимец!!!
  
  ***
  
  Когда кавалькада достигла столицы герцогства, увенчанной возвышающимся над окрестностями и тянущимися ввысь домами одноименным замком, все порядком устали. Несмотря на карету, должную бы замедлить передвижение, герцог к большому неудовольствию придворных лишь взвинтил темп. И если раньше немногие рискнувшие принять участие в охоте дамы посматривали на карету с долей зависти, - каждая так или иначе мечтала привлечь внимание высокопоставленного холостяка - то с каждой пройденной милей это чувство менялось на жалость. Карету трясло нещадно. Уж лучше было отбивать себе нижнюю часть спины, сидя на лошади, обдуваемой ветерком, чем рисковать переломом конечностей на одном из особо ухабистых поворотов.
  Рой, свежий и подтянутый, словно это не он только что скакал на коне во весь опор, спешился сразу же после того, как последний из всадников пересек черту ворот города. С небрежной улыбкой, легко могущей превратиться и в устрашающий оскал, при виде вызвавшего неудовольствие придворного, он отпустил облегченно сползающих с собственного транспорта придворных со словами:
  - Завтра состоится бал в честь нашего таинственного гостя. Ожидаю вас вечером.
  Потом он развернулся к охране, продолжающей настороженно посматривать по сторонам, и отдал тихий приказ:
  - Разместить гостя в салатовых покоях - усмешка слегка коснулась его глаз и осталась на губах - присмотр до завтрашнего вечера и бала. Карету - вернуть владельцу. Ник - это уже обращаясь к другу, и по совместительству начальнику охраны - ты со мной, есть одно дело.
  В абсолютной уверенности в том, что все его приказы будут выполнены, а также переданы слугам замка, Ройлиэль взял под уздцы верного уставшего коня, и неторопливо повел его за собой по одной из петлявших от Привратной площади улочек. Через несколько мгновений по брусчатке, которой были выложены все улицы города, так же неторопливо зацокали копыта второго коня. Солнце клонилось к закату, но его света было вполне достаточно для того, чтобы ориентироваться даже в узком лабиринте улочек, где не могли разъехаться две телеги в рыночный день.
  Когда оба оказались от площади достаточно далеко, герцог свернул в неприметный тупичок, в котором, как ни странно, было достаточно места для двух лошадей и двоих небогато одетых наемников, частенько встречающихся поздними вечерами в этой части города.
  Хмыкнув, Николас только покачал головой, и внимательно посмотрел на остановившегося сьера. Когда Рой успел соткать заклинания иллюзии не только для них двоих, но и для коней - он понять не сумел. Поднятая бровь герцога, нынче выглядящего совершенно не примечательно для опытного наемника, в потрепанной одежонке с трудно различимым гербом, послужила разрешением для начала разговора.
  - Так какое, говоришь, дело, у тебя намечается для двоих желающих подзаработать наемников, Ястреб? - ухмыляясь, произнес Ник, и почти автоматически проводя пальцами по застарелому, пересекающему висок шраму.
  Что ни говори, а привык он уже к выходкам своего господина и друга, да и к постоянным личинам, используемым Ройлиэлем для них двоих - тоже.
  - Друг мой, - многозначительно улыбнувшись, от чего лицо украшенное тонким шрамом на левой щеке, слегка перекосило, ответил Рой - до завтрашнего вечера нам предстоит одолжить пару вещиц у жрецов Четырех, а потом вернуть их обратно так, чтобы никто ничего не заметил!
  - Вот так задачка! - рассмеялся Николас - ну тогда в кабачок, за помощниками! - и первым направился прочь, к виднеющемуся на дальнем перекрестке заведению, где предпочитали вечерами собираться желающие подзаработать свободные от службы воины.
  
  ***
  
  - Ник, а ты не подумал что идешь не туда? - раздался неожиданно насмешливый вопрос сюзерена.
  Недоуменно оглянувшись, тот нахмурил брови в попытке понять, о чем именно ему толкует друг.
  Устрашающая других, не знакомых с Роем людей, ухмылка никак не сходила с его лица, прикоснувшись, кажется, и к глазам, где заметалась яркой искрой. Покачав головой, в подражание древним шамкающим старикам, герцог укоризненно продолжил:
  - Плохо же ты меня слушал, друг! Я же ясно сказал - одолжить и потом вернуть. Какие в такой ситуации могут быть наемники? Вот наймом специалистов в своем деле мы и займемся.
  - В Ночной Гильдии? Но... - обескураженно начал было говорить Николас, но был прерван:
  - Догадлив! - и после небольшой паузы - Самое время нанести визит вежливости!
  Солнце скрылось за кромкой городских стен, уже не освещая милостиво любопытные закоулки и захламленные тупики улиц города, но к тому времени на извилистой улочке не осталось ни двух странных наемников, ни их лошадей.
  Оставив коней в конюшне того самого заведения "для своих" с бравой вывеской "Силач Джон", и наказав мальчишке-конюшему задать усталым четвероногим корма, да почистить хорошенько, парочка друзей нырнула во все сгущающуюся темень. Для одного из них ориентироваться в полумраке не составляло никакого труда, другой же был вынужден в какой-то момент вцепиться в рукав герцога, и громким шепотом сказать:
  - Ты не Ястреб, ты какой-то кошак!
  Не останавливаясь, тот сложил из пальцев сложную фигуру, тихо буркнул под нос пару ключевых слов, и темень перед глазами Николаса стала немного светлее.
  - Не отставай! - азартно воскликнул Рой, чуть было не перебудив окрестные затихшие дома - и тут же нырнул в калитку чьего-то сада.
  Ник невольно оскалился, и рванул следом. Сколько они так передвигались по городу - сказать было невозможно. Свет луны этой ночью был прикрыт набежавшими стадом овец тучами, гонимыми пастухом-ветром.
  Довольный устроенным забегом, и парочкой сброшенных мимоходом ловушек на любителей становиться на чужой след, не говоря уж о том, что совершенно запутал не только возможных наблюдателей, но и собственного друга, Ройлиэль остановился перед невзрачными воротами, с едва заметной врезанной в них дверью, и прикованным сбоку на тонкой цепи молотком. Пока Николас переводил дыхание, герцог уверенно взял молоток, и на удивление тихо (насколько это было возможно сделать дверным молотком), постучал.
  Недовольный, и явно заспанный голос, буркнул из-за ворот:
  - Кого там еще слуги Ллиат принесли? Все честные люди спят!
  Рой прищурился, словно пытаясь рассмотреть того, кто не желал им открывать дверь, а значит и мешал своевременному исполнению планов, и громко и внятно ответил:
  - Скажешь Королю - Ястреб с деловым предложением, - и, добавив грозности, рявкнул - Живо!
  
  ***
  
  За дверями явно подавились бранным словом, раздалось шуршание, и послышался удаляющийся топот ног. Рой невозмутимо привалился плечом к воротам, ожидая результата. А недоумение в глазах друга, появившееся сразу же после начальственного окрика привратнику, забавляло.
  - Ну, умеешь ты удивить однако, Ястреб, умеешь - протянул задумчиво Николас, и словно бы не он тут пробежал кросс по пересеченной местности, начал демонстративно поправлять перевязи с крепящимся на них оружием.
  Сталь в голосе герцога побуждала к осторожности и внимательности к словам:
  - Ничего, будет уроком!
  Времени прошло всего ничего - Ник не успел осмотреть собственную одежду в поисках прорех или лишних пятен грязи, кои обязательно должны были бы появиться после закончившегося забега - когда вновь раздался топот за стеной. Громкий скрежет отодвигаемого засова заставил друзей поморщиться. У обоих слух был достаточно чувствителен. Калитка приглашающе отворилась. Успев скользнуть чуть впереди Ройлиэля, Николас внимательно осмотрел двор, представший пустынным перед его глазами, и придерживающего калитку затрапезно одетого субъекта, который собственно и был привратником Ночной Гильдии. Ястреб прошел следом, и остановился, ожидая пока человек закроет калитку, и проскрежещет вновь засовом.
  Исполнив обязанности, тот повернулся к гостям, кинул внимательный взгляд на обоих, чуть задержавшись на ухе Роя, в котором мелькнул отблеск ярко-зеленого, ограненного камешка серьги. Низко поклонившись, наверное, чтобы скрыть безмерное удивление в глазах, человек сообщил:
  - Мастер ждет Вас, сьеры, прошу следовать за мной.
  Процессия тихо поднялась на крыльцо так, что не скрипнула ни одна половица. Темнота коридора не смущала никого из троицы, и потому поплутав немного по коридорам внешне такого маленького дома, они вскоре подошли к дверям, из-под которых явственно пробивалась полоска света.
  - Кабинет Мастера, - хрипло прошептал привратник, и откланялся, со словами - Здесь я вас покину.
  Рой уверенно, словно бывал в кабинете не раз, взялся за ручку двери и толкнул ее от себя. Окинув кабинет цепким взглядом, он прошелся до гостевого кресла прямо перед письменным столом, и небрежно в него плюхнулся, вытянув ноги.
  Николасу оставалось только молча следовать за герцогом, натянув на лицо маску бесстрастия. Кое о чем он начинал уже догадываться, но желал бы получить пояснения от сюзерена позже, без посторонних лиц.
  Ройлиэль внимательно рассматривал сидящего за столом человека, при их появлении оторвавшегося от огромного гроссбуха, куда он до того вносил пометки из стопки бумаг слева, и откладывал уже просмотренные в стопку справа. Мастер молчал, но не отводил взгляда.
  Голос друга, о котором Ник, оказывается, многого не знал, что не позволительная роскошь для начальника охраны герцога, прорезал сгустившуюся в помещении тишину.
  - Вижу, дела идут полным ходом - кивнул Рой на стопку еще не разобранных бумаг - есть что-то, что я должен знать уже сейчас?
  - Нет, Мессир, ничего срочного - медленно, будто сомневаясь в праве Николаса знать тайны Ночной Гильдии, произнес Король (отлично характеризующая привычку повелевать людьми кличка), потом пожевал тонкими губами, и продолжил - возможно, это находится в еще не рассмотренных делах, полный отчет будет у Вас к утру, как обычно.
  Устроившись в кресле удобнее, и заложив ногу за ногу, Ястреб, не отводя взгляда от лица Мастера, потребовал:
  - Мне нужны несколько твоих любимцев, из тех, что любят решать сложные задачки.
  
  ***
  
  - Судя по всему - срочно? Раз вы пожаловали в столь неурочный час, когда работа гильдии в разгаре? - понимающе покивал Мастер, и продолжил - Хорошо, я распоряжусь отозвать Кота, и пожалуй, Сквозняка. Они неплохо умеют работать вместе, хоть и не любят. Могу я узнать цель?
  - О цели узнают исполнители, Король, и не смотри укоризненно - позволил себе улыбку Рой - при всей твоей любви к записям - это дело требует обратного. А о твоих ловкачах я после выполнения задания позабочусь!
  Вскинувшего подбородок и попытавшегося что-то возразить Мастера, герцог мгновенно перебил:
  - Не твоим излюбленным методом, скорее моим! Будь спокоен, твои мальчики просто заснут в таверне, и на следующее утро только и будут думать о том куда бы деться от похмелья после отличной гулянки.
  Успокоенный Король только кивнул, признавая поспешность своего суждения, потянулся к стоящему на столе колокольчику, и позвонил. Раздался приятный мелодичный звук, и все стихло. Впрочем, ненадолго.
  Тихий шорох разорвал тишину ожидания, дверь приоткрылась, пропустив сначала любопытный нос, а затем и белобрысую голову его обладателя. Сначала раздался вопрос:
  - Вызывали, Мастер - потом тихий ойк, когда парень увидел гостей - и уже гораздо тише - я в Вашем распоряжении, сьеры.
  - Кот - и на дежурстве? - удивился мужчина - Ну что ж, ты-то мне и нужен! Входи, наконец, и закрой дверь изнутри!
  Мальчишка опасливо протиснулся внутрь и прикрыл дверь. Перед Ником и Роем предстал нескладный и слегка угловатый паренек, худосочного телосложения, вроде бы стоящий на месте совершенно спокойно, но внутреннее волнение Кота выдавалось нервными пальцами, то и дело постукивающими по обтянутому тканью холщовых штанов бедру.
  - Знакомьтесь, Мессир, это один из тех о ком я говорил. Ройлиэль окинул названного Котом юнца задумчивым взглядом. Пока длился осмотр, парень никак не мог найти себе места, после того как услышал КАК Мастер назвал посетителя. Его светло-серые глаза то останавливались на хозяине кабинета, то переключали внимание на гостя, пока не споткнулись на вызывающе сверкающем, при свете от магического светильника на столе, камне в ухе пришлого. Судорожно сглотнув, в попытке смочить враз пересохшее горло, парень во все глаза уставился себе под ноги.
  - Второго не нужно, Король. Выйди. Поговорю с твоим протеже, и мы уйдем. - Проговорил Рой, не отрываясь, глядя на мальчишку, и оценивая его скрытые возможности.
  Мастер кивнул, и, тяжело поднявшись из-за стола, неторопливо вышел за двери собственного кабинета. Николас задумчиво посмотрел ему вслед, и вновь поразился тому, насколько же он был плохо осведомлен раньше. И все ли друг ему показал, доселе не известного, сейчас.
  
  ***
  
  Безумная авантюра увенчалась успехом. Кот действительно оказался умелым одалживателем чужих вещей. Тонкие пальцы проворно перебирали отмычки к дверям Храма Четырех. Жрецы, как всякий уважающий себя и свой труд люд, давно спали в своих кельях. Территория храма находилась под охраной гвардейцев герцога, а сам храм, его алтарь и утварь - под заклинанием возврата. Служителям просто не о чем было беспокоиться.
  Ройлиэль прекрасно знал график дежурства собственной гвардии, как и Николас, в обязанности которого помимо непосредственной охраны друга входило еще и ежедневное распределение воинов по постам. И пусть между проходами стражи можно было проскользнуть незамеченными, это еще не отменяло запоров на дверях и сложных заклинаний внутри. Впрочем, герцог редко делал что-либо, в чем не был до конца уверен. А значит, следовало просто положиться на его замысел, и постараться не помешать.
  Тихий скрип старательно смазываемых служками дверей Храма заставил всех троих сначала вздрогнуть и настороженно оглядеться. Не увидев ничего подозрительного, среагировавшего на посторонний в ночной тиши звук, Кот, Ястреб и Ник проникли в храмовый коридор. Тот был не слишком длинным, и вскоре пространство расширилось, давящие стены раздались вверх и вширь, открывая главный зал храма, статуи Четырех, расположенные по каждой из сторон света, и вход в алтарь, ныне закрытый. В будние дни он открывался по исключительным случаям, к примеру, для посвящения одному из богов отпрыска влиятельного аристократического семейства. В праздники же, дарованные людям богами, алтарь был открыт всегда. Люди несли высоким покровителям свои дары и восхваления.
  Перед новой преградой, к штурму которой уже хотел было приступить Кот, Николас придержал парня за плечо, повинуясь взгляду друга. Мягко ступая по гулкому камню, герцог подошел к дверям в алтарь, и надолго застыл перед ними, словно бы в глубокой задумчивости. По напряженным плечам, и медленному глубокому дыханию друга, Николас догадался о том, что Рой впал в некий транс, где и пытается что-то сделать с не видимым ни Коту, ни самому Нику заклинанием, опутывающим так нужный им проход.
  То, что друг умеет магичить и тщательно это скрывает от возможных недругов, мужчина, конечно же, знал - ведь они не раз и не два возвращались в замок Норр навеселе после окончания очередного найма в тех самых личинах, что привычно лежали сейчас на них обоих. Но вот о том, что Ройлиэль вполне может по магической силе поспорить с магом-жрецом, получающим часть своих умений за усердное служение божеству - Николас даже не догадывался. И пусть герцогу пришлось приложить для открытия двери в алтарь немало внутренних сил, и затратить приличное количество времени - это ничуть не умаляло важности открывшейся тайны.
  Дверь тихонько провернулась на петлях, и трио проскользнуло в алтарную комнату - небольших размеров, с расставленными по определенным местам священными реликвиями.
  
  ***
  
  Почетный "гость" замка Норр внимательно осматривал свои новые апартаменты. Они заметно отличались комфортностью от приютивших его накануне темниц мелкого барона, но ничуть не уступали, а может даже, и превышали их, в безопасности окружающих от пленника. Темное марево, хоть и слегка побледневшее, вяло колыхалось вокруг Харальда, высвечивая тонкие синие, почти ювелирной работы кружева из заклинаний, украшающих стены роскошных апартаментов. В этих зачарованных стенах невозможно было призвать все свои способности, да и по коридорам замка, своей древностью и запутанностью не уступающему, наверное, затерянным в песках лабиринтам Хараса, королевского советника Эрнии вели с завязанными глазами. И пока он не видел ни единой возможности удачно выбраться из этой огромной ловушки, в которую превратили свое место жительства герцоги Норр за несколько поколений. Оставалось только ждать назначенного на следующий день бала, дабы узнать, что же именно придумает белобрысый герцог. В том, что тот что-то придумает, Харальд не сомневался совершенно. Слишком давняя родовая вражда, приправленная ко всему прочему остротой борьбы за будущее Эрнии, не позволяла ни одному, ни другому хотя бы держать нейтралитет.
  И если бы не постоянные нападения Андийцев на границах Норра, частью самостоятельные, а частью - экипированные за счет звонкого золота семейства Вингоддинг, то множество торговых и не совсем законных мероприятий Харальда, да и его влияние через сестру на короля Эрнии, могли бы потерпеть крах. Слишком многим лизоблюдам-придворным была известна неприязнь, которую король испытывал к родственничку, и ходило множество слухов о связях между Эдуардом и Ройлиэлем, зачастую не имеющих ничего общего с реальностью.
  Король холил и лелеял давнюю дружбу с Роем, то и дело на рыцарских турнирах, финансируемых опять-таки из кармана семьи Советника, вспоминая о боевых качествах ученика, а позже - и напарника в тренировочных боях. Эти вечные: "А этому приему я научил Роя еще тогда, когда он ходил пешком под стол", просто выводили из себя.
  Но приходилось улыбаться и кивать, кивать и улыбаться, не давая вырваться из-под маски доброжелательного участия всем своим мыслям по этому, и многим другим поводам.
  Хождение вдоль зачарованных стен комнаты никак не могло помочь Харальду дождаться следующего вечера, и наверняка тяжелого разговора с недругом. Развязанные по прибытию в замок руки ощутимо болели, и Вингоддинг машинально растирал запястья, продолжая осматривать обстановку в поисках хотя бы мелкой лазейки. Но, увы, все усилия были тщетны. Невесело хмыкнув, и воскрешая в памяти строки книги Ллиат - "Умей быть терпеливым, Ночь всегда приходит вовремя..." - лег, не раздеваясь на застеленную красным бархатом кровать, гордо стоящую у дальней от дверей стены, и заснул. Силы еще будут нужны!
  
  ***
  
  Суета и оживление слуг нынешним утром наблюдались не только в замке Норр, но и в одноименном городе. Неожиданное приглашение герцога на устраиваемый вечером бал, заставило благородные семейства спешно пересматривать свои гардеробы в поисках достойных одеяний. Кое-кто даже заплатил баснословные деньги за спешный пошив наряда, обогатив тем самым проведших бессонную ночь портных. В самом замке тем временем украшали залы для приема гостей, составляли вечернее меню и списки покупок продуктов повара.
  На удивление стороннего наблюдателя, если бы он, конечно, мог оценить весь масштаб предстоящей слугам работы, все делалось хоть и внешне суетливо, но в целом - очень четко и качественно. Пожалуй, захоти герцог вывести свою армию слуг на поле боя, и тогда бы они с полным спокойствием и верой в своего господина и Четырех, готовились к предстоящей битве. Впрочем, вечерний бал в какой-то степени и был такой неожиданной битвой. Ведь балы в замке Норр проводились по считанным официальным поводам, и попадание придворных на один из них считалось за огромную честь. Не меньшей честью было и присутствие герцога на устраиваемых знатью приемах, но эти события случались еще реже, чем герцогские балы.
  Вернувшиеся в замок под утро Ройлиэль и Николас, отпустившие до вечера Кота восвояси, как раз застали пробуждение самых ранних пташек из служанок и лакеев, начавших под чутким руководством древнего дворецкого приводить в порядок коридоры и залы, предназначенные для празднества. Обходя будущее место бала стороной, Рой быстро двигался по боковым коридорам замка, благо их было вдосталь, благодаря паранойе предков. Николас, следовавший сразу за сюзереном, то и дело оглядывался по сторонам, пытаясь сориентироваться. Несмотря на занимаемую должность, многие тайны замка Норр, как и его хозяина, он оказывается, не знал совершенно. Вот и сейчас они шли неким извилистым тускло освещенным коридором без окон, нырнув в один из боковых проходов. Была ли то галерея для передвижения слуг, нынче занятых в других местах, либо очередной тайный ход, которыми замок Норр был нашпигован словно сыр дырками - на первый взгляд было не ясно.
  Ройлиэль бережно прижимал к груди скромный прямоугольный ларец, и время от времени посматривал назад, контролируя передвижение спутника. Неожиданно остановившись перед неприметной щелью, опознанной им по каким-то не известным Николасу признакам, герцог легко коснулся едва заметного в стене углубления, пошевелил там пальцами, и уверенно толкнул от себя стену, оказавшуюся дверью в кабинет.
  "Все-таки тайный ход" - уверился в собственном умозаключении Ник, проходя вслед за другом. Тем временем Ястреб закрыл дверь, с этой стороны оказавшуюся самым настоящим тяжелым книжным шкафом, осторожно поставил ларец на письменный стол, и сел в любимое рабочее кресло.
  Николас, устроившийся в другом удобном кресле вопросительно приподнял бровь, и посмотрел на добычу, с таким трудом доставшуюся этой ночью. Ройлиэль устало повел плечами, размял затекшие мышцы шеи, и только после этого заговорил:
  - Это - указывая на ларец - только часть плана. Упускать возможность упавшую ко мне прямо в руки я не собираюсь.
  - Ты про Вингоддинга? - настраиваясь на серьезный разговор, заметил Ник.
  - Именно. Жаль что не вышло доказать его осознанные действия в ритуале, за свидетельством мага-жреца.
  - Хочешь сказать, что ритуал мог быть не единственным? - задумчиво прищурился Николас.
  - Судя по сводке происшествий за последний месяц, в герцогстве слишком много пропавших без вести людей. В основном - молодых девушек и женщин. И это нельзя объяснить странно участившимися нападениями на границы. Регулярные войска справляются со своей задачей.
  - А как же дела Ночной Гильдии?
  - Как ты думаешь - вместо ответа спросил Рой у Николаса - откуда у меня точные сведения, которые не известны тебе?
  - Хочешь сказать...
  - Да, именно это и хочу сказать, Ник! - ухмыльнувшись, кивнул герцог.
  Ник восхищенно прицокнул языком, и покачав головой, произнес, слегка растягивая слова:
  - Ну, ты и жук, друг, ну и жук! Скрывать такое от меня! Дашь хоть со сводкой ознакомиться? Сравнить бы хотелось - Николас кивнул на лежащую перед Роем стопку бумаг, в которой наверняка находилась та самая сводка происшествий за последний месяц.
  Теперь ему стало по-настоящему понятно, чем таким важным для герцога занимается Ночная Гильдия, помимо известных всем дел: мелкого воровства и попрошайничества. Более тяжкие преступления уже давно ни один житель герцогства совершать не рисковал. Рудники в предгорьях на востоке страны всегда нуждались в рабочих руках.
  Поощряюще кивнув на увесистый труд Мастера ночников, пополняемый видимо ежеутренне, герцог откинулся на спинку кресла, и о чем-то задумался. Вполне возможно, что о дальнейшем плане действий, в подробности которого он Ника пока еще не посвятил.
  Николас вцепился в сводку, словно овод в холку лошади, и пока друг занимался мыслительной деятельностью, то быстро пролистывал уже известные ему события, то останавливался на подробностях заинтересовавшего его происшествия. Когда стопка листов подошла к концу, Ник поднял голову от рукописных страниц, заполненных четким почерком, и слегка кашлянул, привлекая к себе внимание Роя.
  Герцог вопросительно посмотрел на друга. Тот, не замедлив, произнес:
  - Страшная картина складывается, Рой. И если то, что ты задумал хотя бы на время прекратит этот разгул преступлений - я буду только рад сделать все, что в моих силах.
  - Ну, тогда слушай...
  
  ***
  
  В отдалении раздавались звуки музыки. То приглашенные на бал музыканты настраивали свои инструменты. В отдаленных уголках залов наверняка были устроены уютные альковы, скрытые от глаз наблюдателей, а по самим залам прохаживались вышколенные лакеи герцога, обнося прибывающих гостей напитками и закусками. Многие аристократы торопились прибыть в замок пораньше. Кто-то чтобы посмотреть убранство залов, кто-то - поговорить в приватной обстановке с деловым партнером. Стайка юных девушек, наряженных в платья скромных пастельных оттенков, весело щебетала, стоя у стеночки. Поглядывая то на одного, то на другого молодого человека из группы уже приехавших на бал представителей влиятельных семейств, они тихо шептались и порою приглушенно хихикали. Мало-помалу залы, предназначенные для бала, заполнялись публикой.
  Чуткий сон Харальда несколькими часами ранее нарушил тихий скрип открываемой двери. Как и ожидалось, за дверьми оказался караул, придерживающий двери открытыми для вереницы лакеев, наряженных в ливреи с родовыми цветами герцогов Норр, несущих в покои огромных размеров бадью, и ведра с горячей водой. Притворяться спящим долго не получилось. Один из лакеев шагнул в сторону кровати, и осторожно прикоснулся к зеленокожему, пытаясь одновременно разбудить, и не попасть под горячую руку опасного "гостя".
  Открыв глаза, Вингоддинг посмотрел на лакея так, что тот в страхе отпрянул, и не сумев произнести ничего членораздельного, только сделал жест рукой в направлении почти наполненной бадьи, и поставленных рядышком плошек со средствами для купания. Не говоря ни слова, Харальд указал подбородком веренице слуг на дверь, и дождался, пока она будет закрыта гвардейцами герцога.
  Раз почетного пленника, называемого гостем удостоили горячей ванны, то значит грех было этим не воспользоваться. Уж по крайней мере, Харальд точно перестанет ощущать до сих пор пребывающие на его коже - или ему это только чудилось - запахи темницы. Советник только хмыкнул, учуяв в одной из плошек со средствами для купания любимый аромат. У герцога очень хорошо поставлена служба соглядатаев? Или ему рассказал о предпочтениях деверя Эдуард? После такого сюрприза уже не стоило удивляться абсолютно подходящей по размеру и цветам одежде, аккуратно сложенной стопкой около дверей. Ройлиэль недвусмысленно намекал о своем желании видеть Вингоддинга на своем балу.
  Харальд никак не мог просчитать того, чего же потребует "заклятый" враг - ах, если бы его можно было легко и просто заклясть - за выдворение Эрнийца восвояси. Изворотливый ум противника всегда приводил Советника в восхищение. Ведь гораздо интереснее бороться со все понимающим и пытающимся противодействовать соперником. Нынешний раунд был за белобрысым, это Харальд молчаливо признавал, но смириться не мог. Строить какие-либо планы до того, как он узнает намерения Роя - тоже было бесполезно. А потому Вингоддинг тщательно и неторопливо вытерся и, хмыкнув своим мыслям, так же неторопливо оделся в предложенный костюм. Выбирать было не из чего. Та одежда, что была на нем до купания - превратилась за время проведенное в темнице и поездке к Норру в потрепанные грязные лохмотья.
  Постучав в двери, Харальд дал понять гвардейцам за нею о том, что слугам стоит забрать бадью с грязной водой. Предусмотрительно отойдя вглубь комнаты, он дождался сначала пока массивное изделие неведомых столяров медленно уберут из его апартаментов, а затем поставят на низкий столик около кровати поднос с едой. Что ж, еда обнадеживала. Того, кого хотят впоследствии отправить в темницу, или на каменоломни, а не отпустить восвояси, так хорошо и плотно кормить не будут. Порции были великаньих размеров, но мужчину это не смутило. Он был настолько голоден, словно бы мог проглотить целиком целого быка и совершенно этого не заметить.
  С момента приема пищи прошло уже несколько часов, от безделья Харальд прохаживался по комнате то в одну, то в другую сторону, невольно прислушиваясь к доносящимся издалека звукам. И если он правильно понял намек с одеждой, то скоро за ним должен был прийти либо сам герцог, либо его доверенное лицо, Николас. Словно бы вторя его мыслям, дверь в очередной раз за этот день открылась, и на пороге появился вышеупомянутый субъект.
  - Идемте на бал, Советник, Герцог Норр вас ждет в главном зале. Прошу следовать за мной! - произнес Ник, развернулся, и медленно пошел прочь, ничуть не сомневаясь, что "гость" последует за ним.
  
  Приближающийся с каждым шагом гомон разнаряженной толпы начинал действовать на нервы. От этого выражение лица Харальда становилось все более замкнутым и отстраненным. Кажется, Советник короля Эдуарда приходил в столь свойственное ему угрюмое расположение духа. Будь здесь на приеме кто-то из северной аристократии, несомненно, попробовали бы скрыться с глаз долой, дабы не испытывать на себе непредсказуемый характер зеленокожего гиганта. Нынче же вокруг были только любопытные юные лица, провожавшие Харальда взрывами тихих смешков и перешептываний, заинтересованные вдовушки, уставшие от однообразных воздыханий одних и тех же кавалеров, и злобно настроенные кавалеры, не понаслышке знающие о том, как тяжело привлечь внимание прелестниц к себе. Вечер в замке Норр для собравшихся придворных становился поистине фееричным. То там, то здесь, среди отдельных групп мужчин встречались недоуменно-узнавающие взгляды, украдкой бросаемые на высокую, затянутую в светло-зеленый камзол фигуру, окруженную почетным эскортом из гвардейцев герцога, и - неслыханная честь! - сопровождаемую самим МорАви, неизменным командиром этой самой гвардии.
  Когда и как именно герцог оказался в установленном на возвышении кресле - не мог бы сказать ни один из дворян. Все их внимание было приковано к приближающейся к трону под эскортом фигуре. Но когда музыка стихла, и раздался голос правителя, все придворные в едином порыве и полной тишине, нарушаемой только шелестом женских юбок по начищенному светлому паркету, поклонились.
  - Мы рады приветствовать в герцогстве Норр вассала нашего брата и друга Эдуарда. - величественно произнес Ройлиэль, утаивая усмешку в глубине раскосых зеленых глаз, при виде слегка напрягшихся плеч Харальда.
  Гвардейцы четко выполнили отданную жестами Николасом команду, разойдясь чеканным шагом в стороны. Между правителем герцогства и советником в чужом королевстве не осталось преград, и в этот миг стоявших ближе к трону дворян пробрала мелкая дрожь, таково было сгустившееся в зале напряжение.
  Наклонив голову в едва обозначенном поклоне, Вингоддинг хрипло, после долгого молчания, произнес:
  - Мой король Эдуард шлет свои наилучшие пожелания своему венценосному брату. Плавно поднявшись, словно бы и не было не так давно безумной скачки в замок, и не менее безумной авантюры предыдущей ночью, Рой обвел глазами зал, полный до сих пор склоненных дворян, тихонько хмыкнул под нос, и уже громче, так чтобы было слышно и в дальнем конце главного зала, сказал:
  - Что ж, имею честь пригласить всех присутствующих на вечернюю трапезу. - затем, будто продолжая прерванную ранее беседу, обратился уже тише к Харальду - Ваше место на ужине рядом со мною - необходимо обсудить ряд важных вопросов!
  Спустившись с возвышения, и мотнув головой гвардейцам, вновь окружившим Вингоддинга, в сторону величественной трапезной, где уже ждали накрытые столы, Ройлиэль выхватил взглядом дебютантку из почтенного, и нынче важного в нескольких затевающихся делах, семейства.
  Подав девушке руку, он галантно произнес:
  - Сьерра, окажите мне честь сопровождать вас на ужин.
  Смущенная девушка робко вложила свою хрупкую руку в протянутую ладонь, и подстроилась под плавный шаг герцога, вместе с ним ведя вереницу разбившихся на пары придворных в соседний зал, к накрытым столам.
  Раздающиеся ароматные запахи сводили окружающих с ума. Столы ломились от блюд с зажаренной дичью и фаршированной рыбой, то здесь, то там проглядывали островки фруктов, перемежаемые изящными салатницами с разнообразной нарезкой. Хрустальные фужеры сверкали в лучах магических светильников, маня налить в них выдержанное рубиновое вино.
  Проводив дебютантку к ее месту за столом, и милостиво кивнув зардевшимся от гордости ее родителям, Ройлиэль неспешно устроился за отдельно накрытым столом во главе пиршества. Здесь, на почетном месте уже сидел эрниец, все с тем же бесстрастным выражением лица.
  С каждым мигом этого бесконечно тянущегося для Харальда ужина напряжение между ним и хозяином замка только нарастало. Ни льющаяся по залу музыка, ни перешептывания приглашенных придворных, сливающиеся в единый надоедливый гул на грани внимания, ни вкус бесподобно приготовленной еды, поглощаемой со все тем же внешним бесстрастием, не могли отвлечь Вингоддинга от размышления о грандиозной пакости, уже наверняка подготовленной герцогом.
  И когда Ройлиэль поднялся с места, взмахом руки прерывая течение музыки и утихомиривая гвалт дворян, Харальд понял: "Вот оно, началось!". Больше всего его удручало сейчас то, что сделать он не мог совершенно ничего. Время для широкой огласки собственного мировоззрения еще не пришло, сила даруемая ему Ллиат была едва доступна, а за спиной притаились норрские гвардейцы. Это если не считать самого повелителя Норра, слывущего среди записных дуэлянтов непревзойденным мастером клинка.
  Рой дождался, пока в зале наступит тишина, и спокойным голосом, за счет хорошей акустики зала слышным даже в дальнем уголке зала, начал речь:
  - Лэрды и сьерры, сегодня в герцогстве Норр знаменательный день. Наш троюродный брат, король Эдуард, изъявил свою волю видеть нас, правителя герцогства, Ройлиэля Денровиля, в качестве наследника королевства Эрния!
  Зал взорвался удивленными возгласами, и покосившись на заскрипевшего зубами Харальда, Рой продолжил после небольшой паузы:
  - Эту радостную весть принес нам его Советник - Харальд Вингоддинг, в чем перед лицом вас - свидетелей - сегодня поклянется, и уже завтра утром вновь вернется - это слово было произнесено с едва заметным нажимом - в королевство.
  Ройлиэль кивнул Харальду на поставленную неподалеку от стола расторопными слугами подставку с массивной, инкрустированной по обложке Книгой Четырех. С прячущейся в глубине глаз смешинкой, он внимательно следил за словно бы ставшим деревянным телом Вингоддинга, медленно поднимающимся из-за стола. Такой же деревянной походкой, с бледно-зеленым от злости лицом, и тихим ругательством на северном языке, сорвавшимся с губ, тот подошел к Книге.
  
  "Ультиматум значит?" - прорывались сквозь застилающую глаза пеленой злость редкие мысли. "Ну, ничего, клятва на разукрашенной обычной книжонке, пусть и освященной в Храме, ни к чему меня не обяжет" - вторили первым мыслям их товарки, пока Харальд медленно и неохотно ступая двигался к такой недалекой подставке с упомянутой книгой.
  Во взгляде герцога так и виделась потаенная насмешка, за которую так и хотелось удушить его собственными руками. Но нельзя, нельзя... Пока нельзя! Но однажды... Однажды я сойдусь с тобою, Ройлиэль, в поединке на смерть, и в этом я:
  - Клянусь - продолжил начало мысленной фразы вслух эрниец, положив свою широкую ладонь на предлагаемый врагом атрибут.
  Но не успел он еще начать эту самую руку отнимать от постамента и книги, как герцог, с ехидцей в голосе, произнес:
  - Советник, прошу, полный текст клятвы!
  Полный ненависти взгляд полоснул по Рою, и охрипшим от злобы голосом Харальд все-таки произнес требуемые слова в полной тишине. Только его голос раздавался под сводами разукрашенного зала. И едва последнее "Клянусь" отзвучало, на долю мгновения в зале одновременно погасли и вспыхнули вновь все магические светильники, за огромными витражными окнами полыхнула ветвистая молния, и вслед за нею раздался раскатистый грохот грома.
  Испуганные шепотки придворных и не верящий взгляд Вингоддинга, направленный на собственную руку, все еще лежащую на книге, отвлек спокойный тон голоса герцога:
  - Четверо приняли вашу клятву, Советник. Молния на вашем запястье - знак Богов - станет лучшим ее хранителем.
  Руки Харальда, уже стоявшего чуть в стороне от подставки и книги, то сжимались в кулаки, то разжимались из них, выдавая большую степень бешенства. Каким чудом он еще не накинулся на ближайших к нему стражей, осторожно взявших ценного "гостя" в "коробочку" - окружающим было совершенно не понятно. Особо чувствительные девицы и женщины падали в обморок от произошедших событий, подхватываемые своими поклонниками или молодыми мужьями.
  Ройлиэль мотнул головой влево, одновременно откидывая упавшую вперед косу, и приказывая гвардейцам оттеснить "гостя" чуть подальше. Потом, когда приказ был выполнен, он спокойно подошел к подставке, раскрыл тяжелую инкрустированную самоцветами обложку, и извлек из недр книги скромную небольшую шкатулку.
  - Здесь Звезда Рэнда, и вы, Советник, поклялись именно на ней! - обратился герцог к эрнийцу, что-то высматривая в его глазах.
  И как только там полыхнула безудержная ярость, а в горле зеленокожего начал рождаться низкий горловой рык, достойный чистокровных северных древних варваров, на лице Роя расцвела довольная улыбка, и раздался приказ:
  - Уведите!
  О завещании Эдуарда Ройлиэль знал давно, и оригинал его не даром хранился в его личном тайнике. Теперь же, с помощью великой реликвии, он закрепил свои притязания в глазах не только собственных придворных, но и также приглашенных на бал послов всех значимых в мире держав. И пусть прямых доказательств виновности Харальда Вингоддинга не было найдено, Рой был уверен в том, что в пропаже в стране юных девушек был замешан именно этот сьер. Принесенная же сегодня им клятва послужит хотя бы некой отсрочкой от грядущего их противостояния. Просто так оставлять своего давнего врага в покое, ни Ройлиэль, ни Харальд (почему-то герцогу казалось именно так), не собирались.
  

Глава 5. Измена

Короли знают о делах своих министров не больше, чем рогоносцы о делах своих жен.

Ивлин Во

  

Весна 1066 г. по летоисчислению Эрнии.

  
  - Ну, надо же, кто к нам пожаловал! - с порога камеры пыток раздался немного гнусавый голос. Пришелец, явно облеченный немалой властью, иначе бы не говорил с такой самоуверенностью, и не расхаживал по казематам, как у себя дома, внимательно рассматривая пленника.
  Тот был в должной степени приведен к покорности, как понимали это заплечных дел мастера и их подручные. И без того бледно-зеленая кожа пленника сейчас казалась цвета старого пергамента. Синяки разной степени давности по всему телу, и тяжелые кандалы на конечностях - лишь довершали картину.
  Усталый взгляд узника одинаково безразлично скользил и по раскаленной докрасна жаровне с палаческими инструментами, и по самим палачам, и по неожиданно навестившему пыточную северянину.
  - Вингоддинг! Младший Вингоддинг! - продолжал гнусаво радоваться виду пленника голос пришельца.
  Темно-зеленая кожа северянина так и лучилась на лице довольством, словно бы он был котом, только что поймавшим не дававшую покоя домочадцам крысу.
  - Меня зовут Тостиг! - на последнем упрямстве, что еще пряталось в его крови, хрипло прошептал узник.
  - Как же, как же... - мерзко захихикал северянин - мне ли, Главе Тайной Канцелярии, не знать о забывших родину родственничках!
  В мрачном помещении, скудно освещенном огнем жаровни и немилосердно чадящим, догорающим факелом, трудно было различать лица. Но после слов пришельца Тостиг изо всех сил пригляделся, начав узнавать. Действительно, перед ним сейчас стоял и наслаждался собственной победой Прунд, глава местной Тайной Канцелярии, и по совместительству - младший брат ныне правящего у северных соседей Кнуда четвертого.
  Усталый вздох нарушил установившуюся вдруг в комнате тишину, и за тут же последовавшим довольным смехом Прунда никто не услышал тихого бурчания пленника себе под нос: "И угораздило же иметь таких родственничков...".
  - Узнал! Ай, молодец! - весело высказался Прунд, и почти без перехода посерьезнел - Думаю, ты понимаешь, что деваться тебе отсюда некуда, никто тебе не поможет. Братья далеко. Да им и не до тебя.
  Сделав знак паре присутствующих палачей выйти из пыточной, зеленокожий вновь повернулся к Тостигу. С удовлетворением заметив мелькнувшее в его глазах удивление, продолжил монолог:
  - О! Мы не знаем последних новостей? Эдуард мертв, и твой разлюбезный старший брат Харальд объявил себя королем Эрнии. Началось шевеление в Норре, и самозванец созывает ополчение. Его спасает только то, что в Анди тоже что-то затевают, на границах как раз с Норром. Денровиль будет занят. Долго.
  В процессе монолога Прунд то и дело расхаживал по камере пыток, автоматически огибая различные жуткие приспособления для извлечения правды из узников, вынуждая Тостига то и дело поворачивать голову в попытке за ним уследить.
  Не останавливаясь, Глава тайной канцелярии, почему-то сильно заинтересованный в пленнике - а иначе бы вряд ли начал выдавать столь ценную информацию, продолжал:
  - Ну а пока ополчение будет собираться на юге, ты, дорогой мой троюродный кузен, поможешь захватить север Эрнии. Кому, как не тебе, знать все о собственной поднадзорной провинции! - глаза северянина ярко блеснули, словно в предвкушении.
  
  ***
  
  Угольки в жаровне ярко вспыхнули, заливая кровавым светом темно-зеленую кожу Прунда. Тот довольно скалился, наслаждаясь реакцией пленника на озвученную информацию. Тостиг же пытался соотнести в уме сначала два слова - Харальд и король. Значит, брат отправил его на север страны, точно так же как и Дирта на восток - только лишь для того чтобы самому быть поближе к трону, и суметь при случае захватить его? Или... В это верилось с трудом, но зная взрывной и жесткий характер старшего - примерно так все и могло случиться.
  А теперь, этот дальний родственничек желает от него предательства - в первую очередь - предательства семьи! А северные провинции страны? Они никогда ему не нравились, там слишком косо смотрели на его светло-зеленую кожу, вспоминая обиды, нанесенные как раз таки северянами, в период их владычества над Эрнией. Невелика потеря, если так посмотреть, да и позже можно будет отбить земли обратно. Герцогство Норр было гораздо более серьезной угрозой в свете сложившихся обстоятельств, о которых Тостиг узнал совершенно случайно из разговора отца и брата.
  Руки, долгое время находящиеся в одном и том же положении из-за тяжелых оков, начали неметь, и Тостиг наконец решился:
  - Освободи меня, Прунд, и поговорим обо всем в более комфортабельных условиях. Глава тайной канцелярии, все время пока внутри Тостига шла работа мысли, не отводивший от узника внимательного взгляда, кивнул, и повысив голос для того, чтобы его услышали за дверью, сказал:
  - Стража! Освободить заключенного, сопроводить в мой кабинет.
  Развернувшись к дверям, в которые с должной степенью быстроты входили стражники, он еще раз внимательно осмотрел пленника, чему-то своему покачал головой, и стремительно вышел.
  
  ***
  
  - Итак, "братец", что ты можешь рассказать о системе укреплений и местности северных провинций Эрнии? - начал с главного Прунд, как только Тостига, спешно приведенного в мало-мальски приличествующий для кабинета начальника Тайной канцелярии вид, привели угрюмые стражники.
  - Сразу о делах? А как же: "дорогой кузен, не желаете ли отведать новый сорт вина, очень редкого и насыщенного вкуса?" - кивая на бокал, цепко обхваченный тонкими пальцами Прунда, проговорил бывший узник.
  - Ты уже успел позабыть о других способах ведения беседы? - с мгновенной вспышкой гнева в голосе напрягся Прунд.
  - О, ваше гостеприимство, дорогой кузен, я не смогу забыть еще очень долго - усмехаясь ответил эрниец.
  - Садись, и начинай рассказывать, мое терпение не безгранично! - указал свободной рукой на стул для посетителей глава Тайной канцелярии.
  - Хорошо, хорошо! - удерживая на губах ироничную усмешку, и усаживаясь на предложенный стул, Тостиг тем временем цепко осматривался.
  Кабинет почти ничем не отличался от других, заваленных важными донесениями и приказами, кабинетов. Ну разве что был побольше, чем обычные каморки клерков, и побогаче обставлен. "Ллиат, что за безвкусица здесь" - даже подумалось эрнийцу при виде аляповато украшенного изразцами камина, и целого сонма статуэток из драгоценных металлов, обитающих на каминной полке. Немалых трудов Тостигу стоило не рассмеяться при виде свисающего с потолка светильника, выполненного в форме грозди винограда. Для кабинета светильник смотрелся настолько чуждым, даже если не принимать во внимание его вычурность, что на некоторое время приковал внимание бывшего пленника, пытающегося хоть как-то привести мысли в порядок.
  - Значит, военный поход на северную Эрнию... - задумчиво протянул Тостиг, все еще неотрывно смотря на виноград-светильник. Потом перевел тяжелый пристальный взгляд на собеседника - Прунд, ты хочешь занять место Кнуда? - и, увидев как рефлекторно сжались пальцы зеленокожего, впиваясь в разделяющий их стол, довольно улыбнулся.
  
  Не давая Прунду вымолвить ни слова, будто бы начальником Тайной канцелярии короля Кнуда был не его дальний родич, а сам Тостиг, он продолжал пристально смотреть в глаза зеленокожему, и говорить:
  - Слава, почет, уважение среди лэрдов, да? Я сделаю все, что будет в моих силах, для помощи тебе, но только если и ты, заняв достойное тебе место, не забудешь о верном родственнике! Ведь мои знания очень важны для тебя, Прунд, я вижу!
  - Что ты хочешь? - сумел все-таки выдавить из себя Прунд, в попытке потянуть время, просчитать варианты, и вытащить все, что возможно из разговорившегося Вингоддинга.
  - О, всего ничего - на лице Тостига расцвела обаятельнейшая улыбка. - Трон Эрнии, ведь тебе, занявшему место Кнуда, будет уже не до какой-то провинции, император!
  Судорожный вздох франта подтвердил выводы Тостига, и, кивнув сам себе, он продолжил:
  - Мне нужна карта северной Эрнии, и информация о твоей армии.
  - Они у тебя будут - довольно прогнусавил Прунд.
  
  ***
  
  Быть узником - не предел мечтаний ни одного здравомыслящего человека, да и не человека тоже. Но даже если ты попал в темницу, какой-то мизерный шанс оттуда выбраться существует всегда. Быть может, этим шансом станет вовремя подсунутая чиновнику взятка, или хорошо владеющий речью защитник, а может быть той соломинкой, что сломает хребет верблюду мерно шагающего правосудия, станет честность и сердоболие дознавателей... В любом из этих случаев у узника есть надежда. Какая-то. Вернуться домой, туда, где тебя ждут, и простят все твои ошибки, вольные или невольные. Существу, находящемуся вдали от родины, изгнанному из нее, приходится рассчитывать и надеяться лишь на себя, на свою находчивость, хитрость и изворотливость. Вовремя брошенный взгляд, с нужным чувством произнесенная фраза, словно бы машинальные движения тела... Это искусство, оттачиваемое на долгих семейных советах, кажется в очередной раз спасло ему жизнь.
  До гнусавого Прунда, занимающего в Гренде должность начальника Тайной Канцелярии, судя по его поведению и словам, еще не докатились последние слухи. Что ж, это сыграло Тостигу на руку. Потеря с таким трудом набранной армии была ощутимой. Но теперь, если правильно разыграть сданные Ллиат карты, и надеяться на толику благосклонного внимания ФарлЕи, богини удачи, вполне возможен реванш.
  Братец, преступивший собственную клятву, о которой в семье, конечно же, знали, все еще пытается стать законным королем Эрнии. Что ж, пусть! Нарушив клятву на Звезде Рэнда, Харальд чуть ли не во всеуслышание отказался от покровительства Четырех. А значит - и от Удачи!
  Тостиг опустил голову ниже, к выданной Прундом карте северных провинций Эрнии, скрывая не свойственный играемой им сейчас роли насмешливо-жестокий блеск глаз.
  Захватить восточное побережье не удалось. Подвело отсутствие информации. Но больше, Тостиг был уверен, он такой ошибки не допустит. С помощью осведомителей Прунда - ведь узнал же он очень быстро о том, что средний из Вингоддингов находится в Гренде - информация у него будет. Потирая переносицу и слегка массируя уголки глаз, он оторвался от карты, неожиданно подробной, и спросил у бездельничающего Прунда:
  - Какова численность армии Харальда на вчерашний день? И, да, какой день сегодня? А то я потерялся во времени от твоего гостеприимства, дорогой кузен!
  - Армия Харальда? Хе-хе-хе - неприятно закатился от смеха претендент на престол Гренда - А нет у него сейчас армии, распустил!
  Недоуменно выгнувшаяся правая бровь Тостига заставила Прунда не только перестать хохотать, но и ответить по существу.
  - Что-то произошло на восточном побережье. Мои агенты пока не узнали что именно. Но после этого инцидента твой брат распустил все набранное ополчение. То ли крестьяне в поля захотели, то ли в казне монеты для оплаты наемников закончились. Тебе что больше нравится? - Прунд с хитрецой начал заглядывать в невозмутимые глаза подопечного - Или, ты можешь мне рассказать немного больше?
  Тостиг молчал, спокойно рассматривая паясничающего будущего короля Гренда (если конечно у него это будущее воплотится), ожидая продолжения. Прунд, словно бы спохватившись, ответил и на последний заданный Тостигом вопрос:
  - Сегодня 20 марта 1066 года от вашего летоисчисления.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"