Предисловие к рассказу

В этом рассказе я вспоминаю все, что произошло между мною и Катей М. за весь период нашего знакомства. Рассказ я адресовал ее лучшей подруге, Кате Б. Дабы их не путать, Катю М. я так и буду называть Катей ,а Катю Б. - Кэйт.Текст остался без изменений. Некоторые комментарии объясняют то, о чем в тексте не рассказывается, описываются необходимые для понимания лица. Текст написан в первой половине октября 1997 года.

Предисловие

Итак, я хотел с тобой поговорить о том всем, что было у меня связано с нашей общей уехавшей подругой [к моменту написания Катя уже уехала в Брянск] (извини меня, но я привык имен не писать. Ее я буду так и величать - "наша подруга") Ты ее понимала лучше всех с позиции ее лучшей подруги. Так как ты с ней провела вместе не один год, то и ее психологию ты знаешь лучше ее матери. Поэтому ты сможешь лучше понять (вернее, осознать) ее реакцию на мои слова. Ты сможешь меня оценить ее глазами. Ты, в конце концов, поймешь меня. И осудишь.

В данном труде (я предпочитаю называть его "исповедью") я описываю свое понимание данной проблемой, свой внутренний мир в связи с ее миром. Тут я постараюсь описать не столько факты, сколько свой взгляд на них. В общем, это будет моей попыткой литературного творчества, своеобразный психологический рассказ.

Пишу я его откровенно (ибо откровенно писать легче, чем рассказывать). Я не прикрываю ничего (по крайней мере, стараюсь). И пользоваться я буду своей терминологией.

Тут я представлен обычным мальчиком 15-16 лет. Я не особенно отличаюсь от себе подобных (есть и у меня особенности, но тут я не идеализирую себя, не приписываю высоких порывов). Хоть я и стараюсь отойти от толпы, но не особенно удачно, хотя... Ладно, это тема другого разговора.

В связи с этим я бы попросил сохранить этот труд конфиденциальным. Если он тебе понравится, можешь сохранить (или даже послать его в Брянск). Но я бы не хотел, чтобы он попал на чужие глаза.

Хотя, впрочем, ничего тут страшного, антизаконного, аморального я не писал. Просто тут показаны некоторые детали, особенности меня самого. Тут, если внимательно вникнуть, есть ключик (маленький такой, как маленькое "но"). Ключик с песчинку, разверзающий горы...

Ладно, я на 34 строки [этот текст писался в формате MS-DOS. Там это было действительно 34 строки] сделал предисловие. Перехожу, наверное, к повествованию.

сентябрь - декабрь 1996 г.

В этот период я находился в небольшом естественном смятении. Закончилось лето. Начался учебный год. Более того - я сдал экзамены все на "5". Более того - это 10 класс. Более того - это 2 слитых класса.

Это лето у меня было бурным с точки зрения amour-ных похождений. Соответственно, она [amour-ность] крепко вошла в мою жизнь. Приходилось с этим мириться. А раз 2 класса сливаются, можно и выбрать "жертву" (так я именую того, на кого направлена моя психологическая игра [флирт другими словами])! Вот с такими мыслями я шел в новый класс.

Ну, выбор был тогда не особо широк. Но я сразу имел "на прицеле" два варианта - тебя и твою (пока еще) подругу. Первая неделя - отсутствие ориентации. То ты, то она, то еще кто...

И вот, произошел "Уоттергейтский скандал" с Наташей [новая одноклассница, пришедшая из другой школы]: ее начали дискриминировать [она только пришла в наш класс и написала первую же контрольную по математике на "5", но никому не помогала. За это на нее сильно обиделись. И тогда ее решили "подставить". Одна моя одноклассница подложила себе в портфель и раздавила 2 яйца. Также кулек с яйцами подложили Наташе. Одноклассница обвинила Наташу в том, что та ей подложила яйца. Но Наташа оказалась психологически сильна и на провокацию не поддалась]. Я - всегда на стороне униженных и оскорбленных (скромно, да?). Соответственно, я решил ее защитить. Куда я - туда и Андрей (и наоборот - это связано с нашим сходным менталитетом). Соответственно, я заинтересовался. А тут и Мишель [так я называл одноклассника Мишу] с идеей полной ее поддержки [он также решил поддержать Наташу, но вместе со мной]. В общем, машина заработала. И ее уже было не остановить...

И так до конца года. По ходу дела я переболел многим (ты поняла, в каком смысле?). Но главное - я уяснил некоторую вампирическую сторону Наташи (в этом году я уже этого не наблюдаю) [другими словами, она своим характером сильно подавляла некоторых людей, впрочем, неосознанно]. У нее было много жертв. Им всем (кроме одной) я помогал. Всех выкарабкал (без лишней скромности - это факт. Могу назвать список).

январь - 21 апреля 1997 г.

И вот, мы с Мишелем решили Наташу пересадить с ее позиции [она сидела рядом с Мишелем. Он же не хотел с ней сидеть. Сам отсесть он не хотел. И Наташа тоже не собиралась никуда уходить] (напоминаю еще раз о полной конфиденциальности). Как это сделать? Конечно, через подставных людей! И кого мы выбрали? Не поверишь - тебя и твою подругу!

Итак, что мы задумали? И тебе и твоей подруге нужна помощь по физике, математике и др. Вам, соответственно, нужно сидеть поближе. Место одно - Наташино (а вас двое, правда?). Вот вас и нужно было настроить против [Наташи]. А потом? Ну, что потом? Кто-то бы сел, а другая... Предупреждал ведь - пишу откровенно.

Мы с Мишелем распределились. Мишель брал тебя на себя, а я [имеется в виду своеобразный "флирт" - я убеждаю Катю, что я могу ей помочь, а Мишель - Кэйт]... Где-то неделю мы с ним работали согласованно. Потом он чего-то отошел от плана. А я не смог...

Я начал в себе культивировать мысль - "я вроде как ею интересуюсь". Мысль эта была целиком искусственной, основанной на трезвом расчете... Как странно, правда? А ведь выросло на нем дерево эмоций, обширное, большое!

Вот где странность моей психики! Хотел бы сказать - "сам себя не догоняю", но ведь не правда... Все естественно - на кого направляю интерес, тем, в конечном итоге, и интересуюсь.

Ну, в общем, оторваться от работы не смог. Постепенно начал находить в ней всякие положительные и отрицательные качества. Постепенно получил полный психологический портрет. И начал я уже психологическую игру ("охоту") не по расчету, а по необходимости. Со всеми технологиями, оправдавшими себя ранее (да, опыт я поднакопил).

В чем они заключались? Во-первых, никакого гипноза!!! Строго-настрого запретил себе я это. Ни с кем после лета я этого не практикую. Уже, наверно, и разучился.

Какие у меня внешние достоинства? Никаких (не так ли?). В этом смысле я ни на что не претендую и уступаю место таким, как Павлик (по-моему, это единственный красивый парень в нашем классе). Я по природе не приколист, не юморист и не хохмист (туг я тоже уступаю Грише, Володе, Максиму, Вите и др.). Также я не люблю прикалываться над кем-то для кого-то (тут я уступаю Мишелю).

Но у меня есть нечто, что очень редко встречается - индивидуальность [теперь я это назвал бы "откровенностью" и "независимостью суждений"], неповторимая. Отличающаяся от всех. Вот в этом я уверен. Этим не может похвастаться ни Павлик, ни Гриша. Яркой индивидуальностью в нашем классе я считаю только Наташу, Мишеля и Андрея в прошлом - позапрошлом году. Больше никого.

Еще раз напоминаю: не нравиться - лучше брось в мусорку (прежде сожги). И не обижайся за написанное. Почему? Да хотя бы из-за того, что это откровенно...

Так вот, на это клюют все. Я выгляжу порядочным? Вроде как непорочным созданием и человеком не от мира сего? Так знай - у меня уже было 5 девушек. Так что я тоже недалек от нашего грешного мира.

Представить я ее (индивидуальность) умею. В этом тоже у меня талант. На это уже клюют и взрослые люди.

Но, как я сказал, индивидуальности у нас есть. Но у меня она уникальная (и вот аналогов я не знаю) - я могу ее менять по желанию. Может, я даже стану актером. Почему в младшей школе на отличников всегда нападали, конфликтовали, а со мной нет (хотя по французскому у меня всегда были "5")? Почему у нас в классе ненавидят Н. И. [строгий учитель по фр, яз. Ее боятся многие - от учеников (и даже выпускников) до директора школы], а меня, ее любимца (до 10-го класса), любят? Почему? Да из-за резиновости моей натуры! Я могу быть и тем, и тем (тут я, кстати, пытаюсь писать объективно, если это возможно).

В общем, и тут я смог увлечь подругу твою (уже и мою). Я увидел некоторые черты в ее натуре, за которые уцепился. Самое простое - ее никто никогда по-настоящему не любил (да она и не знает, что это такое). А я смог-таки это сделать... Она, может быть, думает, что она крутая или еще что. А вот в этих делах [имеется в виду любовь, любовные похождения и т. д.] она как раз и слаба. Вроде как новичок (на этот период). Вот этим я тоже воспользовался.

Предположим, предыдущий абзац неверен. Ну что ж, я подстраховался. Я полюбил ее необычно, лирично, как романтик. Вот это, я уверен, она не встречала. Тут промаха быть не могло (на это "клюют", я уверен, многие - пока с одним исключением [Наташа]).

Вот так я стал действовать. Как я ожидал, результат был отличный. Я предугадал все ее реакции. Без промаха. В общем, до одного момента все шло отлично и в гору.

Вот так я стал действовать. Как я ожидал, результат был отличный. Я предугадал все ее реакции. Без промаха. В общем, до одного момента все шло отлично и в гору.

Но вот, мои карты [карты Таро] стали мне ласково, но упорно твердить - "бросай ее, это тупик, это тебе не нужно" (так оно и оказалось). Я им не верил. Но они упорно твердили (вот так и начинаешь верить в их одушевленность - у тебя именно эти карты [я их подарил Кэйт]). Пришлось поверить. Я ей в субботу и написал, что - опаньки, "до свидания, друг, и прощай", "если можешь - прости". Она вроде обиделась. И ты тоже (это было на рус. лит.).

Пришел я домой и головой об шкаф - зачем я это написал! Что я натворил! Что делать! Это же конец! Все шло отлично! Зачем я эту чушь напорол! В общем, человек в полнейшей панике. Решил - напишу и извинюсь. Так и зародилась переписка.

Но прежде, чем перейти к ней [к переписке], я хотел бы описать глубину моих эмоций. Я ее полюбил сильно, "на полную катушку". Я считаю, что любовь заключается в жертвовании. Ну вот, я ей был готов пожертвовать очень многое (кстати, свое здоровье тоже). Я ради нее даже бы рискнул своими школьными успехами (что я с успехом и выполнял - загубил себе несколько контрольных).

Она была для меня всем - "астрономической иллюминацией моей жизни". Мир без нее был бы ничем, как без солнца - "вселенная без нее - как ...[цензура] в нефтяной луже". В общем, в школу я приходил не из-за знаний, а из-за нее. Как я это называю - "я глубоко и серьезно заболел".

Я не буду более приводить поэзии и др. В общем, я могу сказать - я ее любил так, как в "Uранатовом браслете" - несколько слабее, но не намного (сразу скажу - самоубийством я никогда не покончу свою жизнь - ни при каких обстоятельствах!). Жить без нее я не мог. А тут эти карты...

21 апреля - 8 мая 1997 г.

"Листая старую тетрадь расстрелянного генерала я тщетно силился понять, как ты [Россия] смогла себя отдать на растерзание вандалам" - это сказал Тальков. Чего я привел эту цитату? Начав перебирать всю нашу переписку (там до 10-ти писем), эта мелодия вдруг зазвучала в моей голове. И не зря, а очень кстати...

В первом письме я написал приблизительно описанное здесь. Но нужно его было отдать. Тут судьба моя оказалась против. В общем, я пошел против судьбы. И она меня победила. Но не до конца!

В субботу я побежал в школу для выяснения адреса [Кати]. Школа закрыта. Ладно, зайду к Андрею - может, он знает. По дороге встречаю Костю. Он меня отсылает к Максу. Его я встречаю через 10 метров. Он приблизительно указал дом. Отлично! Я захожу к Андрею. У его брата день рождения. Ну ладно, он выйдет на 5 минут.

Вроде препятствий больше нет? Не тут то было - на небе застыла страшная туча! Но я иду дальше. По дороге ввел Андрея в курс дела. Дом приблизительно вычислили. Далее - какая квартира и этаж? Это для меня уже не проблема. Методом научного тыка я посетил квартир 15 в доме, пока вспышка озарения мне не назвала этаж, а Андрею - квартиру (и то и то сошлось). Ладно, ни жив ни мертв звоню в 14-ую. Никого! Не может быть! Ладно, 13-ая. Вышла полуголая женщина. Я ее попросил постучать Мелешко, Она сказала, что они уехали.

Итак, судьба-то меня победила - письма я не передал, зато вычислил квартиру. На следующий день я устроил дежурство - зашел раза 3 через каждые 2 часа. В итоге я передал письмо в понедельник.

Она вдруг написала мне ответ. Я этому был несказанно рад. Оно мне все определило (все знаки препинания и грамматика сохранены) [цитаты из нашей переписки буду делать курсивом и синим цветом] - "Теперь переходим к вопросу о непосредственно наших отношениях.
Я тебе могу предложить только (!) свою дружбу. Искреннюю дружбу! Для меня такие отношения очень, очень много значат... [зачеркнуто "Своих друзей никогда не продаю"]. Не знаю, мне кажется я довольно хорошо тебя знаю, чтоб называть тебя другом. А дружба - внешний критерий моих отношений с человеком..."

Все. Полный отворот-поворот. Хоть тут дружба для нее существенна, мне она была не нужна.

Тогда я уже подошел к тому моменту, когда мне нужна энергетика, много оной. Это связано с переходным возрастом и оккультизмом. Энергия нужна тут самая сильная - энергия любви. Так что дружба мне была ни к чему - мне нужна была любовь (и сейчас я не ушел далеко от того состояния [сейчас я заморозил занятия оккультизмом, поэтому потребность в энергии исчезла]).

Только не подумай, что мне не нужна ее дружба. Нет, я предпочитаю быть со всеми в крепких, дружественных отношениях. Поэтому хоть дружба...

В общем, разум уже все решил - карта бита, любви не будет. Можно бросать. Но мир эмоций воспротивился. Всколыхнулся. Взорвался. В общем, я предпочел не обратить внимания на эти слова.

Господи! Какие люди эгоисты! И я тоже! Решил себе не вредить, сам себя обмануть. Дурак! Ведь знал же... И ожидал я вот такого расставания. Но относил его я к концу мая 98 года. Ошибся...

Таким образом, я понадеялся. К тому же я решил провести эксперимент - развивать отношения через переписку. Это было новым.

С тех пор появился некоторый дуализм. В письмах она вроде меня ... нет, только лишь уважает. И как бы преклоняется. А в реальности что-то не то. Может, я был требователен? Требовал не дружбы, а любви? Не знаю. Тебе судить.

И вот этот дуализм меня пугал. Он меня разрывах Каждое письмо рассеивало мои отрицательные мысли, а реальность иначе. В общем, стал жить я мечтами.

8 мая - 1 июня 1997 г.

В этот день я написал тебе твою характеристику [я описал ее характер, недостатки и достоинства. Там были отрицательные слова по поводу Кати]. Как думал. Правду. Ее прочитала она. И обиделась на меня смертельной ненавистью. Это у нее все так - "последний день". Она тратятся, выкладывается по максимуму в отношениях с людьми. На положительное и отрицательное... Хотя нет, - отрицательное у нее не доминирует, скорее, наоборот.

В общем, решила она повести серию писем - с 1-го по 13-ое. Все письма у нее вроде как меня успокаивают - "я тебя люблю, все О'К." А 13-ое - полное наоборот - "ты дерьмо! Ты подлец! Помнишь ту характеристику? ... Я тебя все время обманывала чтоб нанести смертельную рану в конце..." Она мне после дала его просмотреть. Оно действительно сработало. Даже не верится - она, я думаю, и мухи не обидела бы, а тут... "Чужая душа - потемки". Я ее за этот замысел не сужу - права не имею.

Начало совпало с таким фактом. Мы впятером (ты, она, я, Мишель, Володя) пошли в театр. Она и ты просили меня сделать реферат [в театр мы пошли в воскресенье, а реферат на понедельник]. Тебе я уже начал делать. А ей я бы не успел. Она пыталась меня уговорить, но тщетно.

И еще - я уже начал к ней остывать. Я принял свое поражение и решил от нее уйти. Но я не мог ее прямо бросить. Я опасался того, что она ко мне испытывала действительно положительные эмоции. Я не хотел причинить боль. Я хотел постепенно изменить ее отношение ко мне с положительного на отрицательное и потом незаметно уйти.

В этом - весь я! И вообще, я чрезвычайно печальная личность. Я люблю организовывать что-либо, но всегда остаюсь в тени. Обо мне знают только мои коллеги. Но я с них беру обещание обо мне никому не говорить [я сказал неправильно - обещаний я не беру. Они просто так ничего не говорят :-)]. И если мне удается выполнить что-то положительное - обо мне никто не знает. И я тихо наслаждаюсь результатами.

Многим своим друзьям я помогал во многих делах (в частности, в любовных). В большинстве у меня получалось. Парень был мне мгновение благодарен, а потом забывал из-за девушки... Я его понимал и не ругал. А девушка и не догадывалась обо мне. Знала меня, как ее и его друга. А вот о моих действиях...

Для меня идеал конспиративной работы - Сталин. Он умел прятать свои результаты и свое участие. Он организовал величайшую в мире аферу - 2-ую мировую войну, но доказать это невозможно. Он действовал через подставных лиц, играл на психологии. Он почти смог подготовить захват мира, но Бог вмешался... И Гитлер напал на нас раньше на 2 недели! 2 недели спасли мир [я читал труды Суворова :-)]!

Так вот, я решил тут тоже спровоцировать ее недовольство мной. Слабое, конечно, минимальное, ибо я ее люблю. А потом она бы или не обратила внимания на мой уход или бы не расстроилась.

В общем, письмо совпало со всем этим. Письмо было несколько льстивое (она действовала в согласии со своим планом). Я же воспринял иначе и намекнул на связь между письмом и рефератом по физике - дескать, она меня как бы подкупала. Время показало, кстати, что я был прав.

Потом постепенно (в 3-ем письме) она отошла от своей тактики. Я же этого не знал. Там были небольшие разногласия на эту тему. Постепенно переписка затухла.

1 июня (или 2-ое) - 4 июня (или 3-ее) 1997 г.

Знаешь, что это за день? Да, день рождения Володи. Он оказался чрезвычайно важным. В связи с этим немного предыстории.

На дне рождении решили споить Наташу [она у нас в классе образец упорной работы. А таких у нас в классе не любят. И вот, ее пригласили на день рождения]. Также накануне состоялось небольшое собрание (я до этого дошел наполовину индуктивным путем) Мишеля, Костика, ее, тебя и еще кого-то (не помню; а вот это мне уже сообщило несколько человек). И там также решили споить меня. Притом она принимала участие в этом решении, активное участие...

Но я этого не знал и шел на день рождения в ожидании [нужно сказать, в предвкушении даже!] этой жестокой шутки над Наташей. Видимо, судьба решила меня за это проучить. Поэтому она на меня наслала эти неприятности тем, что Наташа не пришла. Но тут я победил судьбу. Как?

На дне рождении я еще не знал о готовящемся, но догадывался. Это я увидел по массе признаков. Также я увидел Катино участие в этой истории. Поэтому я был начеку. Я ждал момента.

Вначале меня хотели просто напоить. Она из-за этого даже согласилась выпить со мной на брудершафт (видать, с некоторым омерзением с ее стороны) [я пью исключительно мало, поэтому одной рюмки мне бы хватило]. Но они этого сделать не смогли. Тогда кто-то решил (я так думаю, несколько человек) меня вывести из комнаты [и залить в мой бокал чего-то очень нехорошего - димедрола и/или водки]. Как это сделать? Ну конечно, через мои слабости! А для этого ее попросили поработать. А она тут же вспомнила шутку, про которую рассказывала Аня [этакая "королева" школы из старшего класса. Парней у нее - хоть пруд пруди. И вот, одному из них она начала страстно рассказывать, как она его любит. Парень стал счастлив. А в конце она - "я пошутила. Все это вранье"...]. Отличный повод попробовать! Ведь ранее у нее не было необходимого компонента - кого-то, кто ее любил. А тут все как надо - да еще это действительно нужно.

Я отлично помню момент, когда этот вопрос был решен. Как мне показалось (но я абсолютно не уверен), команду подал Мишель. Она же радостно согласилась. И посмотрела на меня особым взглядом.

Я его помню до сих пор. Вспоминать я его не хочу, ибо он полностью очерняет ее образ. Ну что же делать, ради истории стоит.

Охарактеризовать его (взгляд) не просто. Так, наверное, может смотреть только женщина. У нее на лице улыбка, а за спиной нож. Она говорит сладострастные речи и готовится к удару. Хладнокровно, с улыбкой.

Но тут мне повезло. Она, на тот период уже не моя подруга, еще ни разу так не делала. Ее выдал взгляд. Ибо уста ее улыбались, а взгляд горел жестокостью, сумасшествием [это, скорее, был взгляд экспериментатора, которому было интересно наблюдать за мучениями человека от его снадобья]. Взгляд этот длился пол [вернее, долю] секунды, а потом сменился уже на полную улыбку. Но я уже все понял.

И вот она начинает рассказывать: "когда я напьюсь, мне надо поговорить. Я могу поговорить только с тобой..." и т. д. Я со всем соглашаюсь, но сам готовлюсь. И вот, заготовив позиции, я согласился выйти на балкон.

Там она начала свой рассказ. Вкратце он следующий. Она меня так сильно любит, и всегда любила, и вообще я ее идеал. Я не соглашаюсь и только смеюсь. Она упирает. И, наконец (видно, выпивка сделала свое дело), я обессилено соглашаюсь. Я поверил в этот рассказ. Это была моя роковая ошибка. И она заявила: "Все, что я рассказала, - бред. Это неправда. Прости."

И пытается быстро ускользнуть - для полного эффекта. Но тут опять судьба мне улыбнулась - балкон заперли из комнаты. Пришлось просить открыть. Просила она. А я соображал и смотрел на нее бесконечно грустным взглядом... Она этого не видела, но, я уверен, чувствовала.

У меня потом заболел живот, я сидел в комнате. Ты хотела мне помочь [Кэйт зашла в комнату и увидела меня в печальном виде], но мне никто не мог помочь. Меня предала моя же святынь. Сделано это было хладнокровно и мастерски. Я не мог поверить, что это сделала она. Это было невозможно - она на такое неспособна (как потом оказалось, это действительно было так - этот способ ей рассказала Аня [о чем я упоминал выше]) В общем, я потерпел сокрушительнейшее поражение. И я проиграл на все 100%. Все, я был опустошен. Поэтому я опустился - я решил ей отомстить. Да простит меня Бог! По крайней мере, я решил ограничиться чисто психологией - не магией и не физической силой. В итоге я просто решил с ней все порвать враз, сразу.

Вернувшись, я увидел, что мне что-то подлили в бокал. Я же это вылил Грише (надеюсь, он меня извинит - у него потом сильно болел живот). Потом я решил набраться энергии и веселился до умопомрачения. И лишь один раз я посмотрел на нее исключительно долгим, пронзительным взглядом. В тот момент опять же - только ты увидела глубину моей раны. Все остальные были заняты исключительно собой.

Возвращаясь домой, я обо всем поговорил с Володей. Я ему излил душу. Он меня поддержал (не в смысле мести, конечно).

Я ей потом написал письмо, где я полностью обрезал все контакты (даже контакты одноклассника). Я признавал ее существование, но более ничего. Для меня она была: "да вроде есть такая, не знаю". Там я изложил то, что произошло.

И представь себе мое удивление - она написала письмо, где извинялась и оправдываюсь. Меня это взбесило. Я решил тогда проанализировать и обкритиковать каждую ее фразу.

Работа получилась "отменной" (если такое можно назвать положительным). Мишель [он в этом разбирается :-)] был бы мной доволен. Критика была по делу, но очень острой и тонкой. Представь себе - я кому-то мщу! Нет, это невозможно. Но я это совершил. И за это расплатился. Хотя бы расставанием и летом [оно было очень тяжелым, хотя и началом следующих отношений].

По ее словам, это ее тоже поразило и разозлило. Но в письме был один нюанс. Я ей предложил возможность примирения. Для этого я договаривался с ней все обсудить. Она не пришла (она была в этот момент не в Харькове, но я этого не знал). Тогда я решил - и скатертью дорога. Все, любовь завершилась, не успев начаться.

4 (или 3-ее) июня 1997 г.

И еще раз она меня поразила - она пришла на следующий день ко мне с письмом N 13. Если б меня не было дома, я бы прочитал письмо, а так мы пошли прогуляться.

Я же про нее несколько начал забывать и хотел пойти к Андрею. Приди она на минуту позже - и не состоялась бы эта памятная встреча. Только из-за нее мы помирились. Но она не могла бы не произойти. Это невозможно (я тебе, если хочешь, докажу это наглядно) - вселенная бы этого не допустила. Правда, и результаты ее - ограниченные - тоже было нельзя переступить. Этого бы также не допустила бы вселенная.

В общем, мы пошли погулять. Гуляние наше длилось часа 2-3. Мы медленно исколесили пару километров: от моего дома до ее, вниз по улице и к ее дому. Там нас встретили Славик и Юра и беседа вынужденно прервалась.

О чем мы говорили? Она, зайдя ко мне, сказала - "я тебе хочу сказать два слова..." - "сейчас". И с глупой улыбкой - смесью удивления, юмора и достоинства, - я быстро собрался и вышел с ней на улицу. Эти два слова она так и не сказала.

Прежде всего я ей сказал, что факт напоения меня не так тревожит, сколько ее шутка на балконе. Она мне все объяснила. Ну да, я ее простил... с оговоркой: "да, ну и когда же мне тебе верить?". Условно решил сейчас. В общем, заболтала она меня.

Ну а далее - все лучше и лучше. Она извиняется. Я извиняюсь. Мы оба не правы. Да, я ее обожаю. Да, она рада моему существованию (но не более). Да, это глупость. Да, это все случайно. Ну и вообще - кто старое помянет - тому глаз долой.

В общем, это был единственный момент за все время нашего знакомства, что я получил хоть каплю искренней энергии от нее. Это был единственный момент моего искреннего, полного счастья. "Еще чуть-чуть - и будем мы на ты. Но я напрасно пел о полосе нейтральной - ей глубоко плевать, какие там цветы" - так поет Высоцкий. Я чувствовал нечто аналогичное. Да, я был счастлив этому моменту. Но я понимал его временность, конечность. Я стал счастливым на пару часов, а потом... Да, потом все вернулось на круги своя.

Но, еще раз повторяю, я благодарен ей за эти 2-3 часа. Они стали для мен самыми счастливыми. Вспоминая их, у меня на лице появляется неземная улыбка счастья. Мысли становятся возвышенными, лирическими. И в душе все сразу теплеет. И наступает всепрощение. И я уже вижу мелочность всей своей жизни по сравнению с этим моментом. Да, он воистину стоит всего остального. Я готов пережить все сначала ради этого момента. Я его запомню на всю жизнь, на все жизни [это факт, и сейчас этот момент мне согревает душу. Настолько был резок подъем!]. У меня они еще будут, безусловно, но с ней у меня самое счастливое воспоминание связано именно с этой прогулкой.

Потом к нам подъехали на велосипедах Славик и Юра. Им было, разумеется, чрезвычайно все интересно. И они разрушили наш (стоп, боюсь, для нее это было обыденно) мирок (нет, вселенную) счастья. Она мне потом нехотя дала прочитать это 13-ое письмо. Господи, что там за гадости были написаны! Она меня потом успокаивала в связи с этим. В общем, мое счастье на этом завершилось.

4 (или 3-ее) июня - август 1997 г.

Таким образом, наши отношения завершили очередной этап. Пошел спад. Она опять меня в классе не замечала, я ее не особенно тревожил. В ее душе, похоже, все исчезло (я имею в виду, связанное со мной). У меня все эмоции выровнялись до равнодушия. Я даже начал интересоваться другими людьми (признаюсь, конкретно тобой). Когда она уезжала, я ей толком ничего не сказал (когда она мне сказала: "пока", я, ковыряясь в глазу, куда гопала соринка, пробормотал: "Угу").

Потом пошли ваши гуляния с Павликом, куда ненароком попал и я. Тут я увидел впервые (в натуральную величину, в живую) счастье двух людей, любящих друг друга "на полную катушку". Я вспомнил, на сей раз "нашу", подругу. Мне стало ужасно обидно [скорее, грустно] за то, что меня никто не любит.

Опять же я был готов увеличить ваше с Павликом счастье до бесконечности, оставаясь лишь в стороне. И я это даже потихоньку делал. Я думал так: "если мне не повезло, так пусть хоть им повезет". Я был готов вложить в вас двоих все свои силы, способности. Для меня это даже стало какой-то целью, задачей.

А однажды мы гуляли с твоей подругой из твоей старой школы, если я правильно понял. Я тогда же решил хоть чуть-чуть "выбить" из кого-то благодарность ко мне. Естественно, не нахально. И тогда же я ей помог донести достаточно неудобную сумку. Куда там - я был готов нести и все остальные сумки с водой [мы толпой ходили к источнику за водой]! У меня была огромная душевная дыра. Мне ее нужно было чем-то заполнить. Я делал хоть что-то.

Потом как-то я перестал встречаться с кем бы то ни было из класса (кроме изредка с Андреем). Я решил проверить себя. Все лето я хотел помнить лишь ее, никого больше. Никем иным я не хотел заниматься. Нет, я себя посвятил, как я это называю, "абстрактному идеалу". Я ей давал свою энергию (из-за этого я однажды заболел). Результат вроде был - Павлик видел ее, приехавшую посередине лета, и говорил о ней как о "расцветшей". Ну что ж, счастья ей.

Уже с июля я знал, что не увижу ее все лето. Откуда я знал? Сам на себя наложил проклятье (это у меня здорово получается). И действительно, я ее ни разу не видел летом (после отъезда всередине нюня). Так для меня - в пассивном ожиданию и ничего-не-делании прошли июнь и июль, пока она не приехала.

август - первая треть сентября 1997 г.

Узнал я об этом [что она приехала] абсолютно случайно (уж и не помню, от кого - от Юры, по-моему). Потом она ко мне зашла (чтоб меня кому-то показать - наверное, Тане [одна из ее лучших подруг. Мен тогда дома не было]). Я ей сразу настрочил послание - "я тебя не забыл. Надеюсь, ты тоже. Очень бы хотел тебя увидеть. Ответь хоть как-то". И оставил это в ее почтовом ящике. Естественно, ни ответа ни привета.

Случайно за день до моего дня рождения я встретил Гришу, Мишеля и Павлика. Они хотели вместе с вами (тобой и твоей подругой) пройтись в McDonald's. Я тогда уже понадеялся ее увидеть. Но так и не увидел. Я заходил потом несколько раз, но все тщетно.

У меня появился материал для размышления:

1) Она приехала, но так и не сделала ничего, чтобы меня увидеть;

2) Вокруг нее постоянно крутился Мишель [в общем-то, он меня весьма и весьма очернял в ее глазах].

Отсюда я сделал вывод - она меня уже и другом таким уж сильным не считала. Просто одноклассник. Ладно. Я же продолжал любить еще более абстрактный идеал (ибо летом я верил, что она меня не забыла, а тут понял, что ошибся).

Я к ней заходил регулярно - даже 30 августа. Нет, судьбе было угодно нас не свести ни разу летом. Так я ее и не увидел.

Первого сентября я ее увидел, когда она заходила в класс вместе с тобой. Я бросил на нее исключительно долгий (пол секунды) взгляд, наполненный болью, безмерной печалью и светлым удивлением (представь себе такой взгляд!). Она же просто, посмотрев на меня ничего не выражающим взглядом, кивнула: "Привет". И, конечно же, Мишель тут как тут.

Мишель крутится стал вокруг нее с конца мая, если не раньше Почему он это делал? От нее исходит большой поток энергии. Мишель - чрезвычайно умен, он это чувствует. И вот он к ней прилепился. Он это может аргументировать чем угодно - ему она нужна как энергия (и мне тоже, если честно). Впрочем, это естественно. Все наше общение - обмен энергией. От нее же исходит большой, неприкрытый источник энергии. Ее может взять каждый (это так называемые доверчивые люди). Вот тут и оказался Мишель.

Мишель - человек умный и талантливый. Он смог ее увлечь (на дружбу, не сильнее. Впрочем, он добился не намного больше меня). А меня он начал потихоньку оттуда изгонять. У него ко мне многолетняя ненависть. Ее никто, кроме Мишеля, Андрея и меня, не может понять и объяснить. Лишь мы троем это знаем, понимаем, т. к. мы являемся ее причиной. Это произошло еще... Впрочем, я отвлекся.

У него был август. Он неосознанно добивался ее неприязни ко мне. По крайней мере, ей я не стал нужен. Ей хватало Мишеля (как она мне потом объясняла. Не этими словами, конечно). Поэтому я стал отходить на задний план.

Я же это воспринял вначале с болью в сердце - очередное поражение. Но я умею проигрывать. Я это принял. И к Мишелю злости не имею. И ее не виню.

Так оно шло и в сентябре. Я уже перестал на что бы то ни было надеяться. И переключился на других персон (опять же - на тебя).

Тут ты должна меня понять правильно. Я ничего от тебя не хотел (ибо я был третьим - лишним). Мне просто нужен был человек, кому я могу регулярно помогать, давать энергию, с кем могу общаться для собственного удовлетворения. И вообще, мне нужна была иллюзия того, что меня кто-то любит. Видишь ли, я вполне могу довольствоваться иллюзией [как время мне показало, это не так], имеющей хоть минимальное основание (вернее, имеющее реальную реализацию когда-нибудь где-нибудь как-нибудь). Я, надеюсь, понятно выразился? Т. е., я от тебя не ожидал взаимности. Нет, просто я хотел стать твоим хорошим (очень хорошим - не более) другом.

первая треть сентября - 1 октября 1997 г.

И вот, мы однажды сели вместе на физике. Это была контрольная работа. Со мной никто не сидел. А я, индивидуальность, нуждаюсь в соседе по парте. Я попросил несколько человек [сесть ко мне]. Но у нас чего-то все бояться сидеть спереди на контрольной работе.

Ну ладно, я уже смирился с необходимостью провести урок самому. Но на меня накатило чувство тяжелого настроения. Я уставился в окно и задумался о далеком, недоступном ни для кого...

Находится оно в колыбели человечества - возле Индии и Китая. Это - тибетские горы. Там живут наследники человечества. Там живут его предшественники. Там великая Шамбала. Многие пытались попасть туда. Но немногие вернулись...

И в это время я сзади слышу ее разговоры: "так, к тебе сядет Павлик, да? Я сажусь вперед, наверно..." и т. д. Это сразу привлекло мое внимание.

Но тут, простит меня Бог, я вспомнил интересную точку зрения, бытующую в классе - она просит помощи лишь у тех, кто ей ее даст бескорыстно, безвозмездно. Это, конечно, правильно, но несколько... Я бы так не делал.

И тут же она хочет сесть ко мне! Почему? Да я ведь бесплатно и безвозмездно помогаю! Ну ладно, как бы там ни было, портфель мой переехал на пол, а я повернулся на -90 градусов.

На уроке мы писали самостоятельную. Мне дали два варианта, но я их решил за минуту. Ей выпала тоже элементарная (с моей точки зрения) задача. Я ей дал формулу, а дальше она уже начудила с тригонометрией.

После самостоятельной меня потянуло в тихую безмерную тоску (как ты заметила, это мое частое состояние [видит Бог, это уже не так]. О нем я могу говорить много). Мне надоела ее отчужденность. В общем, все надоело. Я жалобно сказал (а в это время шел урок, до которого мне было начихать):

- Я так по тебе соскучился!

Разумеется, она не поняла. Ну. я стал объяснять, что она вечно крутится черт знает где, а я поговорить не могу с ней совсем. Хорошо, тогда возобновим переписку. Правда? Правда. Отлично.

Настроение уже было поползло наверх, но потом опять провалилось в бездонные пучины мелкой речки. Ибо это уже повторялось не один десяток раз. Уже вроде бы мы устанавливали отличный контакт, но потом все опять... В общем, настроение упало еще ниже.

Но я написал. Там я изложил все события лета (правда, без излишних подробностей - что поделать, психология!). И потом их логически подвел к текущему моменту. Там я изложил все мои мысли также насчет Мишеля. Ответ был, понятно, отвергающий мои идеи насчет лета, Мишеля и др.

В третьем уже не помню свою темы, но ответ был чрезвычайно странным. Он знаменует собой последний, самый печальный и счастливый момент наших отношений.

1 октября - 4 октября 1997 г. (до обеда)

В ответе четко видна одна мысль - "спасибо за все, все было отлично, я счастлива. И еще раз СПАСИБО". Меня поразил этот ответ. Будто она со мной прощается, притом навсегда. Еще тогда, насколько я знаю (это была среда), никто не помышлял об отъезде (хотя отец, наверно, уже это решил [она уехала в Брянск, к своим родственникам]).

Но я увидел именно это. И сердце у меня заболело. Потом я, правда, себя уговорил - ерунда. Никуда она не уезжает. Вот, так я жестоко ошибся... А ведь меня предупредили... Кстати, она и не подозревала о прощальной ноте письма.

В ответе я у нее спросил - что это за прощание такое? В чем дело? Она же что-то ответила. И вот, в пятницу я ей передал мое письмо. Мое последнее письмо ей в нашем классе. Вот я и думаю - продолжить ли нашу переписку или нет? Я буду тебе благодарен за ответ - продолжать ли мне переписку или нет [она мне посоветовала продолжить. Некоторое время она длилась по Internet-y, но вскоре заглохла]? Но прежде дочитай до конца.

Среда и четверг ничего особого мне не принесли. А вот в пятницу в школе уже что-то произошло. Она была необычно сильно "наштукатурена" (извини меня за это слово, но мы, мужчины [в смысле, я лично :-)], так выражаемся для любой косметики). Правда, тут не было перебора. Все было очень в меру. Но лицо изменилось до неузнаваемости. В нем появилась какая-то серьезность, важность... Хотя, может, это мне интуиция такое впечатление создала.

Домой я пришел без каких-либо серьезных эмоций. Я взял две сосиски и газету. В газете писали про Туринскую плащаницу. Я поставил себе музыку погрустнее (предчувствие, да?). И вот, я съел одну сосиску, как пришла ты...

4 октября (после обеда) - 7 октября 1997 г.

Я удивился твоему визиту. В руках у тебя была роза. У меня даже мысль мелькнула: "на похороны". Так оно и оказалось... Для меня, по крайней мере.

Я же тебе радостно воскликнул: "О! Это мне? Спасибо, я тронут! Нет. я действительно благодарен!". Говоря это, я смотрел в твои глаза. И в них я увидел огонек безумия...

Да, они горели безумием. И я уже подсознательно отметил, что у тебя что-то глобальное до бесконечности. Притом это было нечто отрицательное Действительно, роза на похороны...

Да, действительно, ты пришла не с хорошими новостями. И я это понял с твоих первых слов. Если вначале я погасил улыбку для приличия, то потом она у меня не появлялась по крайней мере сутки, а то и больше...

Эта новость [она пришла мне сообщить, что Катя уезжает через день навсегда. А в этот же день состоится прощальная вечеринка, куда меня приглашают] вначале была воспринята рационально, без эмоций. Я хотел тебе дать денег для подарка побольше, ибо мне казалось это справедливым. Я бы так и сделал, но ты воспротивилась.

После твоего ухода я смог съесть еще полсосиски. Все, больше я не притронулся к еде сегодня, разве что символически.

Постепенно реакция перешла в область эмоций. И тут она буйно зацвела. Она дала богатые плоды. Эти плоды отравили мне не одни сутки. Хотя, почему я говорю: "отравили"?

Не знаю как все, но я несколько мазохист (не на физическом плане, естественно, морально). Я люблю окунуться в мрачные раздумья. Раньше это я позволял себе часто. Потом, в течение нескольких лет (и до сих пор) я это себе строго запрещал. Я уже было забыл об этом, но вот опять напала на меня бездонная мрачность. Это странно, но мне это понравилось [еще раз повторюсь - это было справедливо для тех лет, сейчас же я изменился и тоске предпочитаю состояние счастья].

Может быть, у меня были до этого [только] положительные эмоции? Может, необходимо регулярно получать отрицательные эмоции наравне с положительными? Нет, теоретически это не так. Эмоции не обязаны уравниваться. Это можно объяснить иначе.

Существуют астральные существа, юторые питаются нашими эмоциями. Это так называемые лярвы. Так вот, на мне сидел такой, а у меня положительные смолян "Ты смотри, ой-ой-ой! Так давай ему жизнь отравим!". Поработали, гады!

Так вот, пришедший брат не понял моих слез. Я ему объяснил, что у меня небольшие неприятности по жизни. Он мне советовал залезть под душ.

Этот день был самым неподходящим. Это был мой первый урок математики в лицее [тот урок, который было важно не пропустить]. Это был основополагающий урок, определяющий все. К тому же я должен был привести двоих туда. А тут такое горе! И к тому же я чрезвычайно хотел ее увидеть еще раз. Чего бы мне это не стоило!

Папа охладил мой пыл. Он потребовал обязательно присутствовать на занятиях. В общем, мы договорились так. У меня были две пары. Я бы побыл на первой и отпросился со второй. На том и порешили.

Еще я хотел зайти к тебе и посоветоваться - прав ли был я со своим выбором. Тебя дома не оказалось, но ты была на лестнице. Ты посоветовала мне обязательно явиться на прощание. Что ж, я был бы рад, но не мог никак! Потом мне судьба помогла и я пришел.

В общем, я взял фотоаппарат и французские духи и пошел к Кате. Она была дома. Я ее попросил сфотографироваться, ибо у меня не было ни одной ее фотографии. Она согласилась, но перед этим долго рассказывала про сон.

Зачем она это делала! Впрочем, я не слышал ни одного слова. Я ею наслаждался последний раз. Я ее всю изучал. Я ею дышал и ее познавал. В эти моменты я про нее понял все. Так, перед прощанием я понял все. Все то, чего не понял ранее. Потом, правда, все забыл.

Я ее сфотографировал два раза. Потом она на память меня обняла и поцеловала.

В первый и в последний раз! Потом еще раз, правда, но тогда я думал иначе.

Я также ей презентовал духи и попрощался. Она прощалась со мной с радостной улыбкой. Я тоже. Но это была маска.

Внутри я был опустошен. Я не хотел ничего. И не ожидал ничего. Для меня было самое желанное - тихонько умереть вдали от всех с тихой растерянной улыбкой. Так улыбается человек перед расстрелом. Он не может себе представить этого - его расстреливают. И он улыбается. И улыбка остается на нем после выстрела. И с ней он уходит из нашего мира. С улыбкой он входит туда.

Также и у меня. Люди, навстречу которым я шел, принимали меня, наверно, за счастливого человека. Нет, они ошибались,.. Жизнь на тот момент для меня исчезла. Она стерлась. Исчезло прошлое, будущее и настоящее. Остался лишь я да мысль: "она уезжает!". Все. И ничего более. Для меня более ничего не значило.

Это был очень важный момент. Я понял тщетность нашей жизни. Я понял свое бессилие перед судьбой. Я не мог ее изменить! Нет, тут же я признался - я мог ее изменить, и я мог ее тут оставить, но сам же себе запретил... Ведь я не сатанист какой-то! Я знал одно - я не имею права менять судьбу другого человека. Тем более, если его люблю.

Свое настроение я отлично передал в небольшом рассказе. Оно распечатано без названия. Но назвал я его "Good Bye". Там я выложил на бумагу всю свою боль, всю тоску. Также там есть чисто историческая информация. Хоть передана она более эмоционально, нежели информативно, но информацию оттуда почерпнуть можно. Там я описал пятницу и часть субботы. Повторяться не буду.

После я не раз просматривал пленку с записью [прощание записали на пленку]. Так я узнал все [я пришел на последние часа 2, а их было более 8-ми!] об этой "вечеринке"... Стоп, это была не "вечеринка". Мне больше по душе "панихида". Но я остановлюсь, наверно, на "прозании". И там там я, кстати, увидел документальное подтверждение отсутствия какого бы то ни было ее чувства к Мишелю. Это я увидел определенно и этот вопрос для себя решил. Ну и что, уже было поздно что-либо делать. Да, я еще раз похвалил себя за свое отношение к моим врагам. Но это делу не помогло [теперь же я просто благодарен всему тому, что произошло, т. к. оно меня научило очень многому].

В общем, в воскресенье вдруг исчезла тоска по отъезду, возникла тоска по своей слабости. Я несовершенен. Мне нужно развиваться. Я слаб духовно. Я не пережил исчезновения человека! Кто же я тогда такой? Размазня, и не более. Так мое настроение наконец-то вылезло из пучины горя и страдания. Оно поднялось на твердую уверенность в необходимости работать и расти.

В итоге все вошло в свои русла. И в понедельник я утке пришел с нормальным настроением. Но, спрашивается, зачем она пришла [она зашла в школу]? Я ее уже не хотел видеть.

Так, простит меня Бог, у меня появилась к ней ненависть. Зачем я ей столько отдал? За всего лишь "пока" на прощание? Да ... [вырезано цензурой] она тогда к ... [двусмысленное выражение; запрещено цензурой] матери!

Но потом Аня меня урезонила. Она меня заставила вспомнить тот чудесный день после дня рождения Володи. И тогда последняя отрицательная эмоция исчезла. В душе осталась только благодарность.

С ней до самого отъезда была Катя. И Кате она перед самым отъездом сказала: "Жаль, что я мало внимания уделила Немченко". Разумеется, такое можно сказать было только перед отъездом. И это шло из глубины сердца. В такой момент обычно говорят самое затаенное - ведь не увидимся более...

Послесловие

Я закончил свой большой труд. По ходу его написания я все пережил еще раз. Все эмоции за год нашей связи опять заставили меня трепыхать. Они переработались в моем мозгу. Осталась только благодарность к ней. Она мне дала бесценный опыт любви человека. Она меня научила писать письма. Она меня научила бескорыстной жертве летом (когда я ее не видел) Она... Всего не перечислить.

Итак, я ей благодарен безмерно. И я ни о чем не жалею. Со мной остались воспоминания. Надеюсь, у нее появится стихотворение под номером 1, 13 или 17 [посвященное мне, другими словами - она любит иногда писать стихи]. И оно будет положительным, счастливым. И потом она сможет с гордостью говорить: "Да, меня любил один человек. Да, это была та, возвышенная любовь. Да, он был счастлив и без взаимности". А если и не будет говорить, то посмотрит она на игрушку. И вспомнит всех нас. А потом возьмет духи и вспомнит меня. И при этом на ее лице появится улыбка...

Good bye

Что-то изменилось. Что-то случилось. Что-то произошло. Что-то навсегда ушло из жизни. Что-то... Ладно, не надо врать. Я знаю, что случилось. Зря себя обманываю. Зря притворяюсь. Зря пытаюсь жить, как ранее. А ведь уехала та, которую любил. Да, она не одна. Но ведь энергию потратил. Выделил место в душе. Открыл энергетический поток туда. Да, говорил, что не нужна взаимность. Так нет, оказывается. Нужна была взаимность...

...В среду получил от нее очередное "письмо" (мы переписывались, учась в одном классе; письмо от 1.10.97). В нем ясно видно прощание: "спасибо за все". Мысль повторяется не один раз. Все письмо им пропитано. Правда, письмо счастливое. Нет грусти. Все отлично. Но не придал я значения прощанию. Удивился, конечно, но в ответе про это не написал.

Учился я, не тужил. И не чуял ничего. И в пятницу, тот день, когда она определенно узнала про факт отъезда, я ничего не почуял. Интуиция не сработала. Ладно, не важно.

Пришел домой. Как раз решил послушать музыку грустную, безрадостную. Включил я Pink Floyd "The Wall". Ел я две сосиски. Читал в газете про Туринскую плащаницу.

И тут раздается звонок в дверь. Я удивился. Кто бы это мог быть? Определенно, одноклассники (и сомнений чего-то не было - вот тут интуиция сработала). А как они посмотрят на эту газету и сосиски? Интересно!

Открываю дверь. Там стоит Катя Б. И взгляд какой-то сумасшедший немного... В руках одна роза.

Настроение у меня хорошее. Поэтому:

- О! Это ты мне? Спасибо! Я так рад!

- Нет, я не с хорошими новостями.

Дальше точных подробностей не помню. Оказалось, что именно сегодня уезжает именно та [Катя М.]. В связи с этим сбор денег на подарок от части класса. Я постепенно начал понимать всю проблему. Хотел выделить побольше. Но Катя взяла немного. И попросила прийти к 4-ем на прощание. А у меня сегодня лицей...

Вначале подумал, что это прикол. Но слишком много фактов было против. Пришлось принять. До меня доходит весь ужас это известия. Она уезжает!...

...Встаю я утром в понедельник. Вспоминаю все дела на школу. И я должен же кому-то распечатать тексты. Наверное, Кате, Илье... Но нет, она уехала...

Прихожу в школу. По привычке осматриваю всех входящих. Прозвенел звонок. Заходит с опозданием Катя Б. А с ней должна быть... Но нет, она уехала...

На математике по привычке оборачиваюсь. За мной сидит Катя Б., а с ней рядом... Но нет, она уехала...

На перемене перед французским за мной пустует парта. Тут же влетает Катя Б., а с ней... Но нет, она уехала...

А на французском я по привычке ожидаю сзади смех, шепот... Но нет, она уехала...

Дома открываю дневник. В нем, как обычно, лежит письмо от... Но нет, она уехала...

...И все это я себе представил. И не выдержал. Пришедший Сережа [мой брат] меня не понял. Посоветовал покупаться. Вроде, поможет. Но я смог совладать с собой. Почитал несколько произведений Джером Джерома, и настроение нормализовалось. Одна мысль - я обязан ее увидеть. С этой мыслью решил не пойти на математику. Но папа был резко против. В итоге решили - на первой паре буду, а потом уйду. А сейчас я решил сходить к Кате Б. (ненавижу людей называть по фамилиям!). Посоветоваться, поговорить... Она единственная, кто меня бы понял. Кто бы посочувствовал...

Она мне не советовала пропускать вечеринку (нет, это была не вечеринка - это были похороны). Приди, говорит, попрощайся, и пропусти ты математику. Конечно, я бы все пропустил, но это решающее занятие - первое. В итоге я решил прийти заранее, все сказать и уйти.

Дома я вооружился фотоаппаратом и духами (чтоб помнила, пока они не закончатся). И зашел. Она. вроде как всегда, была рада меня видеть. Начала рассказывать про сон. Там я ей что-то сказал... Что? Важный вопрос. Но память у нее астральная не развита. Потом я сделал две фотографии. Она меня поцеловала на прощание. Впервые, но и в последний раз. И я ушел. Счастливый ли, несчастный? Скорее всего, опустошенный...

На занятиях [в лицее] пятую часть времени думал о ней. Вторая пара была обрезана до одного урока. В общем, получилось, что я успел.

Мишель был этому [что я-таки пришел] не рад. Но этому были рады она, Кэйт (буду Катю Б. отныне называть по имени, ибо не выношу я фамилии в обращении!), Павлик, Славик и остальные. Не было электричества, шел на ощупь. В доме, правда, меня окружили сильнейшей иллюминацией.

Все бесились, валяли дурака. А я был абсолютно трезв, значит, все оценивал критически. И все веселье я охарактеризовал как "пир во время чумы". По сути дела, так оно и было.

Но я загрустил. И Катя, душа отзывчивая, тоже вдруг поняла этот факт [мы не веселиться пришли, мы прощались с нашей любимой подругой!]. И для нее веселье также было омрачено. Ну что ж. У меня талант - портить веселье во время чумы (как я это оцениваю). Потом мы с Кэйт зарядили игрушку [это был подарок Кате от класса перед отъездом] - забавную обезьянку - энергией счастья, везения и успеха (потом я ей дал задание и средства к созданию любви - не ко мне, нет, вообще). Катя к этому отнеслась серьезно. Я тоже. Потом я еще чуть погрустил. Катя тоже грустила.

В итоге только нам двоим стало жаль ее отъезда. Для меня это уезжала она, для Кэйт - ее подруга. Но от этого никому не стало легче. Тут мы нашли взаимопонимание.

В итоге в таком состоянии (тихой бесконечной грусти) я держался в пятницу и в субботу. Не будут дела идти далее. Приду я в школу на математику, а сзади ее не будет...