К "Полуночной розе" подкатила новенькая "шева". Из нее вышли двое и уверенно направились ко входу.
Когда они показались в дверях закусочной, её хозяин, Генри Толстяк, упитанный старик с блестящей и влажной, как кожа слизня, лысиной, стоял за стойкой и протирал стаканы. Услышав звон колокольчика над дверьми, он поднял голову и улыбнулся.
- Добро пожаловать в "Розу", парни, - поздоровался Генри. - Что желаете?
- Восьмой номер "Таймс", пожалуйста, - сказал один, подходя к стойке и садясь; второй, высокий и плечистый, пристроился рядом и, расстегнув пиджак, грубо добавил. - И побыстрее.
Генри Толстяк не понял.
- У нас тут подают только мясо и овощи, парни, - пояснил он. - Если хотите чего-то почитать, газетный ларек чуть дальше по улице.
Парни переглянулись.
Одеты они были в черные костюмы, плотно облегающие крупные, тренированные тела. Запах дорогого одеколона перебивал запахи жареной картошки и готовящегося на кухне мяса. У обоих бледные, мрачные лица. Второй, самый здоровый, сидел, уперев руки в колени. Генри мог видеть рукоятку его пистолета, торчавшую из кобуры под пиджаком.
Явно не удовлетворившись ответом, здоровяк перегнулся через столешницу и, чеканя каждое слово, повторил:
- Восьмой номер "Таймс", тебе ведь сказали, папаша. - Потом обернулся к другу. - Эй, Эд, может ему в ухо дать, чтоб лучше слышал. Мы тут спешим, а он нас задерживает. Пускай сам потом объясняется перед мистером Ригзом.
Услыхав последнее, Генри встрепенулся и наконец смекнул что к чему.
- Так вы, чего, парни - от мистера Ригза? Что ж вы сразу-то не сказали? В следующий раз с этого и начинайте. Ладно, сейчас, погодите минутку.
Генри поставил стакан на стойку, отер полотенцем руки и, открыв дверь в подсобку, спустился вниз. Через минуту вернулся, неся в руках свернутую газету.
- Вот, - сказал он, протягивая её приятелям, - держите. Специально для вас, ребята - единичным тиражом.
Эд взял газету, развернул на девятой странице, где располагались объявления, и принялся внимательно читать. Здоровяк не сводил взгляда с хозяина "Розы"
- А вы, парни, давно на мистера Ригза работаете, а? - поинтересовался Генри чуть погодя. - Я вот тоже кое-какую работу для него делаю. Долг за кафе, знаете ли, сам не выплатится. Работка не пыльная, много сил не отнимает. Мне, старику, в самый раз.
Здоровяк ответил злорадной ухмылкой.
Закончив с объявлениями, Эд вырвал из газеты листок, сложил его и убрал в карман. Газету передал Генри.
- На этом все, спасибо. Идем, Том.
Том кивнул и встал. Но перед тем, как уйти, напоследок запустил руку в коробку с батончиками, которая стояла у кассового аппарата, и вытащил несколько шоколадных конфет.
- Сколько с меня, папаша?
- За счет заведения, дорогуша.
Том хмыкнул и, сунув конфеты в карман, поспешил за напарником.
Стоя за стойкой и разглядывая газету, Генри думал:
"Не разговорчивые попались ребята. Интересно, где мистер Ригз таких только набирает, черт бы их всех побрал?"
Генри припомнил сколько наемников за этот год прошло через его "Розу". Вроде бы восемь. Последний был, если память не подводит, французом, а может и итальянцем. Хрен, их разберешь. Но парнишка любил поболтать, это точно. Мастак по части разговоров был. Языком чесать только и умел, бедняга. Интересно, где он сейчас?
2.
Том вел машину и одновременно жевал батончик.
Лобовое стекло "шевы" заливало водой. Недавно начавшая морось перешла в дождь, дождь превратился в ливень, и теперь широкая полоса дороги превратилась в тонкую линию, едва различимую среди мутной пелены непогоды. От работавших дворников проку ноль, впрочем, как и от всего остального.
Закусочную парни покинули в восемь. Сейчас часы показывали половину девятого, и "шева", виляя и подпрыгивая, бестолково неслась по городским окраинам.
Эд после "Розы" не обронил ни словечка. Ни сказал куда им ехать, ни что делать дальше - сидел и молчал.
На очередном повороте, терпение Тома лопнуло, и он, не выдержав, спросил:
- Я, конечно, не против покататься в такую погоду, Эд, но должно же это когда-нибудь закончится. Может скажешь, наконец, куда ехать?
Эд помедлил, потом достал из кармана листок с объявлением. В нем была зашифрована информация, по которой наемники узнавали о своей следующей цели. Эд знал, что Том не поймет ни единого слова, потому передал ему листок без особого энтузиазма - лишь бы еще чуток подумать, пока Том разбирается в шифровке. Потом по привычке полез в карман за сигаретами.
Он уже вытащил одну и собирался закурить, как тут услышал знакомый голос в голове:
"Ваши привычки, мистер Мак'Ки, вас же и убьют, - говорил доктор Бреннет. - Бросьте немедленно. Язва желудка, это вам не шутки. Пожалейте же себя, Бога ради."
Пожалейте себя? Да с его работой только и приходится, что жалеть. Жалеть обо всем: о прошлом, о настоящем, о будущем. И постоянно вздрагивать от мысли - если тебя не убьют сигареты, однажды придет кто-то, кто пустит тебе пулю в лоб и отправит прямиком в могилу, к гребанным червям. И вопрос лишь в том, когда именно это произойдет.
На одном из приемов, Эда так и подмывало ответить доктору: "Да пошли вы в задницу, мистер Бреннет, и пошли в задницу все ваши бестолковые советы. Как-нибудь обойдусь и без них". Но ему хватило ума и тактичности сдержаться.
С явным отвращением (скорее к самому себе, чем к предмету обожания) он скомкал сигарету, открыл окно, и швырнул её. Пачку выбрасывать пока не стал, убрал обратно в карман. Он надеялся продержаться без курева еще месяц. Срок довольно большой, вот и посмотрим - сколько в нем воли. Ведь худший твой враг, как говорится, ты сам.
- Знаешь, где у Джонни Фальконе офис? - сказал наконец Эд, закрывая окно.
Том кивнул и улыбнулся. Радость отразилась на его широком скуластом лице.
Объявление он, естественно, не расшифровал, но сей факт его не расстроил. Том знал собственные возможности и не жаловался. Ему доставляло наслаждение уже то, что дела их начали сдвигаться с мертвой точки. И пусть он все еще оставался не в курсе возможных трудностей, ожидавших их в дальнейшем, он тем не менее готов был нырнуть в бурлящий поток опасностей и пуститься во все тяжкие, лишь бы не сидеть порожняком.
- Ты о том здании в центре города? - сказал Том, выруливая. - Возле него еще памятник такой большущий стоит. Как там его...?
- Монумент Линкольна.
- Да, точно - монумент Линкольна, всегда забываю. Значит мистер Ригз хочет, чтобы мы завалились сегодня вечером в гости к малышу Джонни и как следует встряхнули его?
Говорить об этом пока не стоило, но да, именно это, судя по посланию, ждал от них мистер Ригз - грохнуть Джонни Фальконе. И сделать так, чтобы подозрение не пало на него, иначе это подпортило бы ему репутацию.
Рэнсом Ригз баллотировался в губернаторы штата. Борьба между ним и молодым оппонентом, выдвинутым от демократом, разыгралась не на шутку. Ни один из них не собирался уступать. В ход шло всё - любые уловки, манипуляции и провокационные заявления.
На одной из встреч Ригза уличили в связи с контрабандистами Перу (серьезное обвинение). Говорили, мол, он помог вывезти из страны десятки предметов, имеющих историческую для Америки ценность. Ригз, естественно, опроверг это, ссылаясь на козни врагом, но смекнул - надо бы проверить от куда корни растут. Начал копать и наткнулся на Джонни Фальконе, бывшего партнера по бизнесу.
Джонни Фальконе, как не удивительно, оказался связан с тем самым демократом, оппонентом Ренсома Ригза, которому он и сливал всю информацию. Поэтому удаление малыша Джонни с поля игры было смертельной необходимостью. Вот только сделать это оказалось не так легко.
Малыш Джонни, узнав о том, что на него вышли, забаррикадировался в своей резиденции. Сперва он, естественно, хотел бежать из страны, но Ригз потянул за ниточки и обрубил малышу все пути отхода. Теперь тот был крысой, загнанной в угол - запуганной и очень опасной крысой.
И именно Тому с Эдом выпала честь сунуться в этот угол и, если повезет, придушить крысеныша.
Эд молчал и барабанил пальцами по ручке двери, размышляя. На заднем сидении лежало оружие и приготовленное снаряжение. Эд думал, как бы его поэффективнее применить. Наконец он сказал:
- Нужен план.
- Ну еще бы, - поддакнул Том; он свернул на главную улицу и направил машину к центру города. - Это же, мать его, малыш Джонни, что ты хотел? Без плана тут ни как. Разреши-ка спросить, а он у нас уже есть?
- В разработке, - сказал Эд.
- Значит, нет. Хреновы наши дела.
Когда они оказались у главного входа в офис, ни у Тома, ни у Эда плана все еще не было. Точнее имелись лишь его приблизительные наброски, но этого было не достаточно.
Парни решили действовать по наитию и надеялись на удачу, собственную смекалку и быть может на наглость, помогавшую им в прежние времена. И еще, конечно же, на сумку с гранатами.
- Этому плану однозначно требуется план Б, - сказал Том, открывая стеклянную дверь и пропуская Эда в холл офиса.
- Не паникуй.
- Да я-то, собственно, спокоен, ты-то как?
Эд показал большой палец.
Разговаривать ему не хотелось. Он осторожно нащупал рукоять короткоствольного автомата под плащом (плащи они натянули, чтобы скрыть бронежилеты) и сбавил шаг, оказавшись неподалеку от пункта охраны.
Восемь охранников с интересом наблюдали за приближением незнакомцев. У каждого по табельному пистолету, рация на поясе, и непременно где-то еще - обычно под столом - припрятаны дробовик с автоматом.
Повсюду висели камеры видеонаблюдения. На этот случай у Тома с Эдом имелись очки со специальным покрытием, к которому были чувствительны фотообъективы. Их физиономии, как и тела, были надежно защищены.
- Уже начинаем? - шепнул Том, когда они поравнялись с охраной; один из охранников вышел из-за стола и направился в их сторону.
Он уже почти подошел, когда Эд сказал:
- Да, прямо сейчас, - и скинул плащ на пол.
Под ним оказался пояс из взрывчатки - фальшивой, несомненно. Они не намеревались вваливаться к малышу Джонни, обвешанные настоящими кусками тротила. Муляж играл лишь отвлекающую роль.
Так что будь взрывчатка настоящей, её бы хватила, разнести все здесь. И охранники (парни не сомневались) вряд ли бы решились палить по ним - взлетать вместе с непрошенными гостями на воздух не входило в их обязанности. Прошло все безупречно.
Подходивший охранник впал в ступор, и прежде чем успел сообразить что к чему, лежал на полу с простреленной шеей и грудью.
Том палил из своего УЗИ не разбирая. Пятерых охранников он уложил мигом - те даже понять ничего не успели. С остальными пришлось разбираться Эду, потому что автомат Тома заклинил. Эд словил одну пулю в живот, безгранично радуясь тому, что на земле родился человек, который сконструировал такую полезную штуку, как бронежилет.
Когда все было кончено, Эд и Том перезарядили автоматы и подошли к лифтам.
- Десятый. Если он решит от туда линять, а лифты откажут, есть вероятность, что он воспользуется служебной лестницей.
Том злорадно усмехнулся.
- Аха, он, значит, линяет, лифт не работает, он тогда рвет к служебной лестнице, ну а мы уже там - ждем гаденыша.
- Нет, погоди-ка, мы по лестнице не пойдем. Поставим там только растяжки, а сами поднимемся на верх по наружному пожарному ходу.
- Зачем? В машине ты другое, помнится, предлагал.
- Знаю, просто сейчас я кое-что вспомнил. На крыше у малыша вертолет. Вряд ли он побежит вниз, если может без проблем воспользоваться им (как пить дать, воспользуется). Вот там-то мы его и встретим.
Том задумался.
- Так значит лифты теперь взрывать не надо?
- Надо. Взрыв перекроет путь охране на верх, но взрывать надо, когда оба лифта окажутся на девятом этаже. Сейчас вся рать малыша бежит к нам, сюда, а мы рвем от сюда когти и лезем на верх по пожарной лестнице. Когда они поймут, что внизу ни кого (при чем половину из них подкосит растяжками) побегут обратно наверх, а там - все в огне. Понял?
Том покачал головой.
- Хреновый из тебя учитель бы получился.
- Это почему?
- Плохо ты теорию объясняешь, как и планы строишь.
- Уж прости, времени не было придумывать что-то получше. С этим планом мы хотя бы в лобовую не попрем.
- Ладно.
Том нажал на кнопку вызова лифта. В распоряжении у них оставалось не больше десяти минут - после холл закишит охранниками.
Оба лифта пришли быстро и почти одновременно - разницей в десять секунд.
Пока Том управлялся с минами и устанавливал на них дистанционные взрыватели, чтобы потом прикрепить в кабинах, Эд поставил несколько растяжек на лестнице. Он уже почти закончил, когда услышал наверху шум, крики и топот ног. Охрана среагировала быстрее.
Когда он вернулся к Тому, тот уже отправлял "подарочки" на девятый этаж.
- Все, идем, - сказал Эд. - Охрана уже тут.
- А когда взрывать-то?
- Когда будем на улице.
Они выбежали из здания, и Том нажал кнопку.
Взрыва не последовало. Эд вопросительно посмотрел на напарника.
- Ты правильно взрыватель установил?
- Я разве похож на дебила что ли? Конечно, правильно.
- Тогда почему...
В этот момент что-то хлопнуло, и из окон девятого этажа вырвался огромный язык пламени. Парни, не долго думая, побежали к пожарному ходу, что находился на противоположной от входа стороне здания.
Двенадцать пролетов они преодолели меньше чем за три минуты. Они почти уже были на крыше, когда услышали звук работавшего вертолетного двигателя.
- Быстрее! - крикнул Эд.
Они влетели наверх. И столкнулись нос носом с десятью охранниками малыша Джонни.
Сам же малыш, прижимая к груди черный кейс, старательно лез в вертолет, а его толстые, короткие ножки, с трудом удерживающие на себе плотное туловище с прикрученной к нему идеально круглой головой, едва ли ему в этом помогали.
Под брызги кирпичной крошки, выбиваемой автоматными очередями, парни прыгнули обратно на лестницу. Эд чуть не сорвался, но Том вовремя успел ухватить напарника за ткань бронежилета и затащил обратно.
- Давай гранаты!
- Нету! Все вышли.
- Проклятие, Том!
- Что?
Эд высунул дуло автомата над стеной и стал беспорядочно палить. Он не знал, попадает ли в кого-нибудь или нет, но зато четко слышал, как начал подниматься вертолет. Одно только могло его радовать - он хотя бы не ошибся в том, что малыш воспользуется вертолетом, когда будет удирать.
- Слушай, а ведь мы могли бы сразу подняться на крышу, пройти незаметно в кабинет и грохнуть малыша, не поднимая такого кипиша, - сказал Том, помогая Эду отстреливаться.
Вертолет в это время оторвался от площадки и завис в пяти метрах над ней. Теперь Эд мог почти полностью видеть его из-за укрытия, хотя до этого различал лишь крутившиеся лопасти. Малыш Джонни сидел, держась одной рукой за поручни, другой продолжая прижимать к себе кейс.
Эд вскинул автомат, прицелился в голову малышу и нажал на спусковой крючок. Автомат дал осечку - патроны закончились.
Он отшвырнул пустой магазин, потянулся за новым и тут краем глаза заметил то, что поразило его сильнее любой пули.
На поясе у Тома висела граната. Одна единственная, но без сомнения это была гребанная граната.
Мать твою, Том! Разиня, ты, чертов.
Эд рванул к Тому, сорвал гранату у него с пояса, выдрал чеку и запустил снаряд в сторону вертолета.
Бросок вышел в лучших традициях бейсбола.
Граната срикошетила от потолка и полетела в кабину пилота. Малыш Джонни, увидав это, среагировал, как среагировал бы любой другой на его месте - он просто выпрыгнул. Приземление, должно быть, оказалось для него болезненным.
Эд досчитал до трех и... опять ничего.
Том смотрел на напарника и не знал - стоит ли говорить ему, что граната-то была муляжом, фальшивкой. Том даже смеяться не мог, потому как понимал, в этот раз они просчитались оба, и просчитались жестоко.
Однако, порой и фальшивка может сработать.
Вертолет стало бросать из стороны в стороны. Пилот пытался достать гранату и выбросить её наружу. Он неаккуратно задел локтем о рычаг, вертолет накренился влево, и лопасти чиркнули по бетонному покрытию площадки. Взрыв был такой силы, что Тома с Эдом оглушило.
Всех, кто находился на крыше, естественно погребло под пылающими останками. Огонь трещал и шипел, воняло жженой плотью, волосами и керосином. Выжить в подобном аду вряд ли бы кому-нибудь удалось.
Что ж, это искрометное светопреставление стало отличным завершением дня для напарников. Теперь они могли и отдохнуть.
3.
Парни вернулись в "Полуночную розу" в одиннадцать. Они сперва съездили к себе, чтобы переодеться и оставить снаряжение, и только потом заскочили в кафешку перекусить.
Генри встретил их той же приветливой улыбкой, какой встретил несколькими часами раньше, и принес им меню, чтобы они могли выбрать чего-нибудь поесть. Эд заказал воду и салат (диету он соблюдал строго), Том - пережаренный бифштекс и кока-колу.
Они сидели и ждали заказа, когда на кухне зазвонил телефон. К телефону подошел Генри.
Он долго стоял и слушал, не пытаясь перебивать; слушал и кивал. Потом повесил трубку и вышел к парням.
- Сейчас все будет готово, ребятки, - сказал он, садясь напротив. - Слушайте-ка, парни, это, конечно, не в моих правилах соваться в чужие дела, но стало вдруг интересно - как у вас там все прошло?
- Отлично, папаша, - ответил Том. - Без сучка, как говорится, без задоринки.
- Что, правда? Это ведь хорошо, ребята, очень даже хорошо. Ну а поподробнее чуток можно?
- А что такое? - Эд смерил Генри подозрительным взглядом; в душу к нему вдруг закралось какое-то нехорошее чувство.
- Ничего, ребята, ничего. Человек я от природы не любопытный, и все же хотелось бы знать на сколько сильно страдал Джонни Фальконе. Поймите, он ведь пытался обидеть моего покровителя, а кто обижает мистера Ригза, обижает и меня. Ребятки, не лишайте старика подробностей смерти этого грязного ублюдка Фальконе.
Губы Генри разъехались в широкой улыбке.
- Сильно он страдал, папаша, - сказал Том, - вот только совсем не долго. Я бы такого даже врагу заклятому не пожелал. Там такая геенна огненная была, что моей набожней мамаше и не снилось.
- Да ты что? - Генри вскинул брови; Эд посчитал, что это вышло наиграно.
Том ничего не замечал и продолжал.
- А то, - поддакнул он. - Там все пылало, а воняло, как у меня изо рта после похмелья.
- Ну а Фальконе? Вы видели, как он умер?
- Не то, чтобы видели. Там так пылало, что ни хрена кроме огня не разберешь. Но будь уверен, папаша - мучался он точно, а потом сдох.
Генри хмыкнул и поднялся.
- Что ж, парни, тогда вы заслужили выпивку от меня за столь ловко проделанную работу. Сейчас, принесу, погодите минутку.
Он скрылся на кухне. Минут пять его не было, потом он показался с бокалами вина.
- Из моих личных запасов, - сказал он, ставя бокалы на стол. - Год этот урожайный вышел, так что для такого дела не жалко. Конечно, пить его надо бы с чем-нибудь экзотическим, но у меня ничего такого нет. Простите уж.
- И так сойдет, - сказал Том, берясь за бокал.
Он осушил его одним глотком, не пригубив при этим даже небольшой порции, как это делают гурманы, дабы ощутить сладкие нотки послевкусия. Через мгновение лицо его приобрело блаженный вид, и он улыбнулся.
- Отменное.
Эд повертел бокал в руке и принюхался - пахло очень даже неплохо.
'Язва, мистер Мак'Ки, - вновь заговорил доктор Бреннет'.
Хрен с ним! Разок можно, это ведь не сигареты. Неужто теперь нельзя опрокинуть и бокальчик вина после успешно завершенного дела? Ведь от одного бокала ничего не будет.
Он поднес вино к губам и выпил.
- Скажите спасибо моим виноградникам, ребятки, - сказал Генри. - Без них такого бы чуда на свет не появилось. А все моя дочка - это она идейку мне подкинула, вино свое делать. Ну да ладно, парни, теперь ваши заказы.
Через какое-то время Генри подошел к столику уже с тарелкой салата, бифштексом и двумя стаканами - с водой и кока-колой.
- А как вино-то называется, папаша? - поинтересовался Том, жуя мясо.
- Как называется? Так "Поцелуй вдовы" и называется, дорогуша.
- Ого, шикарное. А почему именно такое?
Генри улыбнулся.
- Скоро узнаешь, - и вышел на кухню.
Ровно через пятнадцать минут он услышал сдавленные хрипы из зала, звякнула об пол соскользнувшая со стола тарелка; кто-то пытался позвать на помощь.
В зал Генри вышел, когда звуки уже прекратились. Убедившись, что парни отдали Богу душу, он подошел к телефону и позвонил.
- Да, мистер Ригз, вы оказались правы - Джонни Фальконе все еще жив. Эти двое не удосужились даже проверить его тело. Он очень живущий, мистер Ригз. Придется искать новых наемников, чтобы завершить дело, да? Ведь вы все это так просто не оставите, я полагаю? Значит, он сейчас в реанимации? Конечно, я понимаю. Да-да, я все приберу, мистер Ригз.
Генри повесил трубку.
Он несколько раз промыл бокалы, из которых парни пили вино, чтобы лучше смыть остатки паучьего яда. Генри был очень осторожен - такая большая доза могла убить его, просто попав на микроскопическую ранку. Потом он отвез трупы к знакомому, который работал в крематории, и сжег их.
Следующей остановкой стала больница, куда отвезли полуживого малыша Джонни после нападения неизвестных на его офис. Генри и тут был аккуратен, и сделал все четко и быстро. Пройти в палату труда не составило - охранник-полицейский был поставлен людьми Ригза. Пять кубиков специального яда вполне хватила. Для судмедэкспертизы - у малыша случился инсульт. Чисто и не подкопаешься.
Вернулся Генри поздно и уставший. Быстренько разделся и завалился спать. В голове долго крутилась мысль - интересно, где же теперь эти бедные ребятки? Что уготовано для каждого из них? Ад? Рай? Или ничего? Столько смертей легло на их души, бедняги.
На часах было два ночи, когда Генри наконец заснул. Спал он спокойно, его не тревожили ни муки совести, ни кошары. Он уже не думал ни о Томе, ни о Эде, ни о малыше. Ему снилось как он рыбачит на причалу рядом со своим старым домом и потягивает пиво.