Непрощённая Сабрина : другие произведения.

Рыжий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Повесть воспитания", или история о том, как не стоит себя вести.


Сабрина Непрощённая

Рыжий

Огромное спасибо Хакэ за терпеливую вычитку.

Глава 1

   Я шел по библиотеке между стеллажами. То там, то здесь встречались другие соискатели древних знаний, но ни один не оборачивался на меня. Оно и понятно: я-то не знание и уж точно не древнее. Да и не принято здесь мешать друг другу, пусть даже и взглядами.
   Повернув снова, я уперся в довольно просторный тупичок, образованный двумя стенами и книжной полкой. Помимо меня здесь находились еще двое: седая женщина в бесформенном балахоне, который когда-то, очевидно, был платьем, и молодой студент-очкарик, мой ровесник или немного старше. Женщина сняла с полки книгу и листала ее, тогда как студент пока лишь водил пальцем по корешкам, одними губами произнося названия. Понаблюдав за ними, я развернулся и уже хотел идти в обратную сторону, когда увидел ее.
   Она стояла, прислонившись к стене, и в своей обычной пытливой манере смотрела на меня. Худенькая, длинноногая, достаточно высокая для девушки, но рядом со мной все равно выглядящая малышкой. Кудрявые красные волосы собраны в хвост, в серо-голубых глазах прячутся золотые искорки смеха, полные губки сложились в ухмылку. Одета в светло-бежевые джинсы, кроссовки, рубашку с коротким рукавом, заманчиво застегнутую не до конца. На левой руке серо-розовая фенечка, которую я когда-то собственноручно сплел.
   Я замер, боясь, что она лишь видение и что в любой момент может исчезнуть. Я всматривался в каждую черточку, готовый найти незначительное отличие и понять, что это не она, а просто похожая на нее девушка.
   Но она не исчезала, и отличий не находилось. Это была именно она.
   Наконец я выдохнул и решительно шагнул к ней. Сгреб в объятия и впился в зовущие губы долгим поцелуем. Она сначала замешкалась, сбитая с толку моей решительностью, но довольно быстро сообразила, что к чему. Ее руки обвили мою шею, и она ответила на поцелуй, противопоставляя моему напору свою нежность...
   Когда мы смогли оторваться друг от друга, я заглянул в ее любящие глаза и пробормотал, смущаясь собственных жестоких слов:
   -- Аня... Но ведь ты умерла...
   Ее звонкий смех рассыпался вокруг, окутал меня сияющим коконом.
   -- Глупенький! Зачем ты веришь всему, что обо мне говорят? Я же здесь, с тобой. Я настоящая. Я живая.
   Я взял ее руку и прикоснулся губами к ее запястью. Как давно я мечтал это сделать!
   Она снова засмеялась. Вырвала руку и потянулась к пуговицам на рубашке.
   Я оглянулся и увидел, что ни студента, ни женщины уже нет поблизости. Никто не смог бы нам помешать...
  
   Когда я открыл глаза, солнечные зайчики уже вовсю резвились на потолке. Вставать не хотелось, тем более я все равно уже проспал все на свете. Чертов сон! Я же планировал встать на рассвете, по росе дойти до леса...
   А теперь какие уж тут грибы-ягоды, какие "удачные кадры", тут бы привести себя в порядок, напомнить себе, что мои сны не являются отражением реальности, а всего лишь плод воспаленного сознания.
   Самоубеждение заняло около получаса, потом я все-таки со стоном сполз с кровати и направился в душ. Мимо зеркала проходил с закрытыми глазами -- моя помятая со сна рожа и менее впечатлительную личность способна повергнуть в шок.
   Вдоволь поплескавшись и умывшись, я все же рискнул заглянуть в круглое зеркало, висящее над раковиной. Посмотрел, прищурившись, на отражение, потер ладонью идеально гладкую щеку. Да, мне уже девятнадцать лет, но никакой растительности на лице не было и появляться, судя по всему, не собиралось. С одной стороны, это было подарком -- мне не надо было бриться каждый день, а с другой... О, это сущее наказание, меня все считали маленьким мальчиком, просто не по годам высоким, ведь вдобавок к отсутствию щетины я был почти двухметрового роста и обладал очень тонким, буквально птичьим костяком. Да и волосы, сзади спускавшиеся на плечи, а впереди спадающие челкой на брови, я красил в ярко-оранжевый цвет, который, между прочим, пора бы обновить, вон уже хорошо видны отросшие темные корни... Так вот, крашеная шевелюра тоже не способствовала увелечению мужественности в моем облике.
   Хотя, когда мне давали на вид лет тринадцать, это было не самым страшным. Пару раз меня принимали за девочку -- вот где самый кошмар! Наградила маменька сыночка огромными наивно-серыми глазищами и аристократичными чертами лица, ничего не скажешь, красивыми, да только слишком уж утонченными. От отца, невысокого кареглазого блондина, мне достались, по-моему, только несколько несвойственных женскому полу сантиметров в штанах. И где только мама нашла настолько рецессивного самца...
   Стоило вспомнить мою благородную родительницу, как тут же зазвонил телефон. Не глядя на экран, я нажал на кнопку принятия вызова и лениво поинтересовался:
   -- Да, мама? Что-то случилось?
   И сразу огреб по ушам. Выслушал лекцию на тему того, что мать вправе звонить своему единственному ребенку в любой момент времени, независимо от обстоятельств, согласился с тем, что я бесчувственный болван, раз смею предполагать, что мне звонят лишь тогда, когда что-то нужно сделать, и, прерывая горестные вздохи о неблагодарности нынешнего поколения, все же настоял на ответе на свой вопрос. Мама ради приличия еще немного порассказывала мне о правилах приличия, после чего все-таки призналась: приходил неизвестный ей мужчина, представился моим старым знакомым и спрашивал, где я нахожусь и когда вернусь в город, обосновывая свой интерес неким важным делом. Конкретизировать отказался, тогда мама попросила оставить номер телефона, дабы передать его мне, но на это тоже получила отказ. Мужчина ушел, пообещав заглянуть снова в ближайшее время.
   Я недоуменно почесал в затылке. Единственный мужчина, у которого со мной есть общее дело -- это мой работодатель, но он с мамой знаком, более того, даже заслужил ее расположение своим восхищением маминой безупречностью. Может, конечно, кто из друзей решил мне помочь, подкинув клиента, но тогда было бы логичней дать мой номер телефона, а не домашний адрес, где меня летом вообще не застать. Да и в остальное время меня там трудно поймать, я все время в разъездах: фотографа, как известно, ноги кормят.
   Я признался маме, что не в состоянии вспомнить никого, кому давал бы свой адрес, и посоветовал в следующий раз выпроваживать незнакомых посетителей сразу же.
   Мама пообещала в следующий раз так поступить. Потом помолчала и, когда я уже начал беспокоиться, что связь прервалась, торжественно сообщила:
   -- Сын, у тебя будет сестренка.
   -- Это как? -- глупо спросил я.
   -- Ты такой большой, а до сих пор не знаешь, откуда дети берутся?! -- возмутилась мама.
   -- Нет, я не то имел в виду... -- пробормотал я. -- Это точно? Ты сдавала анализы?
   -- Дорогой, ты прекрасно знаешь, что мне нет необходимости консультироваться с врачами. Я уже три недели как беременна. Не сообщала, потому что хотела быть уверенной в собственных ощущениях, -- лекторским тоном возвестила ма.
   Я наконец смог отлепиться от стены, в которую вцепился от такого известия, и сел на кровать. Родители "работали" над вторым ребенком в течение восемнадцати лет, и казалось уже, что все попытки обречены на провал... И вдруг получилось! Я совершенно искренне выдохнул:
   -- Я так рад за вас! Поздравляю!
   -- Тебе стоит порадоваться еще и за себя, Дим, а то совсем кислый ходишь, -- ехидно заметила мама.
   -- Ничего я не кислый! -- возмутился я, про себя уже в который раз удивляясь способности матери на расстоянии чувствовать мое настроние. -- Просто сон. Дурной сон.
   -- Расскажешь?
   -- Нет. Прости, мам, но не думаю, что в этом есть необходимость.
   -- Как хочешь, -- легко согласилась ма. -- Звони, если передумаешь. Удачи! Я люблю тебя, сын.
   -- И я тебя, -- сказал я уже гудкам в трубке.
   Маменька была как всегда в своем репертуаре.
  
   Кот встретил меня душераздерающим мяуканьем, высказывая все то нелестное, что у него имелось насчет хозяина-засони. Я покорно насыпал ему корма и в качестве извинения добавил еще молока. Потом уже сварил себе кофе и сел за ноутбук.
   Но работа не шла. Мои мысли то возвращались к привидевшемуся мне ночью, то крутились вокруг радостной вести от матери.
   Да и почему я назвал сон "дурным"? Только потому, что собственными глазами видел могилу Ани, а во сне она сказала, что на самом деле жива? Чушь какая. Да, больно от таких вывертов подсознания, но ведь не в первый раз такое. Привыкнуть уже должен был.
   Кот тем временем закончил трапезу и вспрыгнул ко мне на колени, довольно мурлыкая. Я автоматически почесал его за ухом, другой рукой дотянулся до лежащей на противоположном краю стола пачки. Закурил и начал вспоминать все с самого начала под кошачью песню счастья.
  
   Когда я впервые увидел Аню, мне было четырнадцать лет, ей -- шестнадцать. Ее семья купила дачу в нашем районе, и кто-то из моих старших друзей заметил, что в семье есть вполне милая дочка, и привел к нам на костер. Ни о какой "любви с первого взгляда" речи не шло, даже наоборот, она мне очень не понравилась тем, что вела себя, будто все вокруг были глупыми детьми, а она -- единственной взрослой среди детсадовцев. Мы даже немного повздорили из-за какой-то глупости, кажется, она попросила сигарету, а я заявил, что девушке курить не положено. Она запальчиво ответила, что я сам в таком случае девушка мечты, потому как не пью и не курю, да еще и мордашка у меня смазливая.
   Все вокруг засмеялись, а я обиделся. И ушел.
   Через год произошла наша вторая встреча. Было начало лета, Аня с подружками обсуждала свое выпускное платье, а я сидел рядом и слушал. И еще исподтишка разглядывал ее, вдруг заметив, что она выгодно отличается от других девушек. У тех обязательно находилось что-нибудь, что противоречило моим представлениям о красоте, а Аня словно бы была безупречной. Нет, не как все те искусственные красотки из журналов, а по-живому, по-настоящему безупречной. Позже мама обратила мое внимание на то, что ее на самом деле нельзя было назвать первой красавицей, но ее обаяние с лихвой заменяло собой все остальное, чего не хватало в ее облике.
   Аня заметила мое внимание. И предложила на следующий день поехать с ними на озеро, если не пойдет дождь и сохранится жаркая погода. Услышала мое неуверенное "хорошо" и пообещала заехать за мной утром.
   Я провалялся без сна почти всю ночь, кое-как забывшись только на рассвете. И первым моим вопросом, когда мама пришла меня будить в девять, был вопрос о погоде. Мама улыбнулась и сказала, что погода ожидается самая подходящая для поездки на озеро. Откуда она узнала о моих планах, я так никогда и не понял.
   Как и было обещано, за мной заехали около полудня. Я взял свой велосипед, и вскоре мы мчались по шоссе через лес. С нами было еще двое девушек и трое парней, одного я знал -- звали его Максом и он был на год младше меня, пониже ростом, смуглый, с более темными волосами и карими глазами. Этакая моя противоположность. Двое других ничем не выделялись, и я решил, что у меня нет конкурентов в деле завоевывания Ани.
   И каково же было мое разочарование, когда я узнал, что тот самый Макс, которого я привык считать малолеткой, помня прошлогоднее отношение Ани ко мне, четырнадцатилетнему, оказался ее парнем! Я безумно расстроился и почти все время просидел на берегу, кусая губы. Вернувшись вечером домой, я упросил маму уехать в город. Настал еще один годичный перерыв в нашем с Аней общении.
   Именно после случая с Максом я и начал красить волосы -- мне хотелось отличаться от него по всем параметрам. Помимо этого я с головой ушел в учебу, а также мне подарили мой первый фотоаппарат. Я изо всех сил старался забыть девушку с красными волосами. Но не вышло.
   К нашей следующей встрече я уже хорошо научился прятать собственные чувства, поэтому Аня была неприятно удивлена моей холодностью. И, думается мне, именно по этой причине она всерьез заинтересовалась мной. Макс к тому времени перешел в статус "просто друга", освободив для меня место рядом с Аней.
   То лето было самым счастливым в моей жизни. Мы целые дни проводили вместе, расставаясь лишь для короткого сна -- каждый в своей постели. Мы излазили всю округу на предмет интересных мест, соревновались, кто быстрее проедет маршрут, кто глубже нырнет, кто выше залезет на дерево... Невинные детские шалости, одним словом, хотя мы уже не были детьми. Лишь один раз я рискнул перейти границу, но очень быстро "спрятался обратно в раковину".
   Тем вечером мы не пошли на общий костер, решили устроить свой собственный. Взяли пиво, нашли хорошее местечко -- несколько берез среди поля, чудом не срубленных, когда было решено сеять на этот поле овес. Я выкопал небольшую ямку для костра, притащил хвороста из леса через дорогу, нашел удобное для сидения бревно.
   Было уже далеко заполночь, все уже было выпито, мы просто сидели обнявшись и смотрели на пламя костра. Не знаю, как так получилось, что Аня обернулась ко мне и ее губы оказались так близко... В общем, я ее поцеловал. Наверняка очень неуверенно и совсем неумело, но уж как мог. Она не протестовала и даже сказала, что ей понравилось, как я целуюсь, но вместе с тем попросила не продолжать, объясняя это тем, что слишком пьяна, чтобы отвечать за последствия.
   Наутро мы об этом не говорили и вообще сделали вид, что обо всем забыли.
   Лето пролетело, и, уезжая, мы обменялись городскими адресами, пообещав друг другу не теряться в паутине мегаполиса.
   Так и получилось. Мы продолжили наши прогулки, разнообразив их походами в кино, театр, посещением концертов, кафешек и баров. Я готовился к поступлению в тот институт, где училась моя любимая. Мы вместе отпраздновали ее девятнадцатилетие, через три месяца, в мае, мое семнадцатилетие. А в июне случилась беда. Аня заболела.
   Чем -- я так и не узнал. Она запретила мне к ней приезжать сразу же, как только слегла с высокой температурой. И, прометавшись в лихорадке неделю, Аня умерла.
   Я хорошо запомнил день ее похорон. Дул пронзительный ветер, моросил дождь, где-то вдалеке звонил колокол. А я стоял в стороне и смотрел, как незнакомые мне люди прощаются с моей любимой...
  
   -- Эй, Ринн, ты дома?
   Крик со двора вырвал меня из воспоминаний. Я вздрогнул, помотал головой. Кот впился когтями мне в ноги, недовольный моим шевелением, и я тут же согнал его на пол, поскольку очень не люблю, когда меня царапают. Кот об этом знал и потому обижаться не стал, вместо этого он пошел на улицу посмотреть, кого же принесло к нам в гости.
   Я критически окинул взглядом стол. Чашка с остывшим кофе, кучка пепла и выключившийся ноутбук. Что ж, не самые трагические последствия.
   -- Ринн! -- снова прозвучало с улицы, уже с добавлением тревожных ноток.
   Но тут, видимо, обладатель голоса заметил моего кота, и тревога тут же исчезла.
   -- О, животина мохнатая! А хозяин твой спит, что ли?
   -- Ага, как же, поспишь тут, когда на улице такие вопли, -- проворчал я, появляясь на веранде. -- Привет, ребята.
   Меня почтили своим присутствием мои старые друзья -- Олег, Андрей и Илья. С ними, как всегда, увязалась Женя, девушка Андрея, захватив с собой своих подружек -- Олю и Настю. А вот четвертая девчонка была мне незнакома.
   -- И тебе не кашлять, -- обрадовался Олег, который, собственно, и орал до этого. Остальные согласно покивали.
   -- С чем приехали? Да заходите, не стойте на пороге, -- я нацепил маску радушного хозяина: мои переживания -- это только мои переживания, и знать о них разрешалось лишь Ане.
   -- А ты как думаешь? -- подмигнул Илья. -- Погреб у тебя на том же месте стоит? А то нехорошо получается -- пиво уже теплое...
   Я проводил взглядом появляющиеся из багажника андреевой машины и исчезающие в подполе ящики и вернулся в дом. Девушки порхнули следом за мной, причем Настя успела поймать кота, который злобно подергивал хвостом, но все-таки изображал мурлыканье: он терпеть не мог, когда его хватает кто-нибудь кроме меня, однако был вежлив, из-за чего и страдал, терпя тисканье и восторженные вопли со стороны женского пола.
   Незнакомку, которая скромно держалась позади, никто мне не представил, а сам я спрашивать имя не хотел. Еще решит, чего доброго, что я ей заинтересовался...
   Когда друзья наконец зашли на террасу, там сразу стало очень шумно и очень тесно, но, как ни странно, меня это не раздражало на этот раз. Наверно, я все-таки соскучился по ним, хотя и не осознавал этого. Женя быстро стряхнула пепел со стола в пепельницу, вылила остывший кофе и сполоснула чашку. Илья убрал ноутбук на полку, Настя посадила кота на диван и пошла разбирать содержимое принесенных из машины Олегом и Андреем пакетов, а Оля уже расставляла кружки. Вскоре в них уже пенился квас из моих собственных запасов. Мы чокнулись и выпили "за приезд": все давно уже привыкли к моим странностям, среди которых было и то, что я требовал не пить ничего алкогольного в моем присутствии до наступления шести часов вечера.
   -- Вы надолго ко мне? -- спросил я.
   -- А, как получится, -- беззаботно отмахнулся Олег. -- Или у тебя какие-то планы, требующие одиночества?
   -- Нет-нет, -- поспешил объяснить я. -- Просто хочу понять, как вас расселять.
   -- Ринн, милый, ну как будто в первый раз! -- засмеялась Женя. -- Как обычно.
   А о незнакомке, стоящей в сторонке с полной кружкой, словно бы все забыли.
   Еще одна моя странность -- отношение к собственному имени. Я считал, что имя "Дмитрий", данное мне матерью с полного согласия отца, мне не подходит. И поэтому лет в двенадцать придумал себе другое -- Тавринний, или коротко -- Ринн, которым и пользовались теперь все друзья, и которым я подписывал свои фотографии. Маме я об этом не говорил, не желая ее обидеть, но, сдается мне, она прекрасно об этом знала, просто молчала. Не желая обижать меня.
   Я залез на диван с ногами и из-под полуопущенных ресниц наблюдал за друзьями. Те вовсю уже хозяйничали в моем доме, и я не имел ничего против этого. Кажется, кто-то предложил приготовить нормальный обед, а не питаться полуфабрикатами, как это обычно делал я, и хозяйственная девушка Андрея тут же вызвалась осуществить эту идею.
   Эти шестеро умели вдохнуть жизнь в мое существование, особенно необходимую после смерти Ани, когда я около месяца провалялся в постели в городской квартире. Мое затворничество тогда было прервано самым грубым образом: Олег и Андрей ворвались в комнату как образчики локального торнадо, раздвинули шторы и силой выволокли меня из кровати. Кажется, я матерился, пытался драться (чего, впрочем, никогда не умел -- ни в детстве, ни сейчас), умолял дать мне умереть. Но они не слушали, дали пару затрещин, чтобы я перестал размахивать конечностями, и втолкнули под ледяной душ. А потом пришли остальные и напоили меня до полной потери памяти. Утро было омрачено тяжелейшим похмельем, однако никаких мыслей о смерти уже не было. Реанимация меня прошла успешно.
   Поэтому неудивительно, что я позволял им делать все, что угодно -- я был слишком благодарен, чтобы огорчать друзей отказами из-за глупой эгоистической тяги к одиночеству.
   Вдруг кто-то коснулся моего плеча, и я вздрогнул. Открыл глаза и увидел ту самую незнакомую девушку. Против моего ожидания, она смотрела не на меня, а на кота, который уже успел прижаться ко мне пушистым боком и заснуть.
   -- Какой красивый, -- завороженно прошептала она. -- А как его зовут?
   Я аккуратно отодвинулся, чтобы избежать прикосновения, и тоже взглянул на кота.
   -- Как зовут... -- задумчиво протянул я. -- А не знаю. Эй, мохнатый, тебя как-нибудь зовут? Впрочем, ты сам всегда приходишь...
   Кот и ухом не повел, словно я не к нему обращался. Зато девушка хихикнула и перевела взгляд на меня, но попыток дотронуться больше не делала, что я оценил.
   -- Ты такой забавный, говоришь с котом, словно он тебя понимает!
   -- А он понимает. И куда лучше, чем люди, -- немного более резко, чем стоило, ответил я, и улыбка с лица девушки тут же исчезла.
   -- Я Эля, -- наконец произнесла она, когда молчание стало совсем неловким.
   -- Ринн.
   -- Мне сказали, что ты можешь помочь мне с портфолио...
   Ах, вот оно что! Девочке требовались хорошие фотографии, и кто-то из друзей решил подкинуть мне возможность подзаработать. Только зачем ее надо было тащить сюда? Ведь и ежу ясно, что моя дача -- это моя укромная "норка", где не должно быть никого лишнего, пусть даже и желающего пополнить мой кошелек.
   Я окинул девочку оценивающим взглядом. Так, лет двадцать ей есть. Невысокая, не очень худая, но зато со всеми положенными изгибами, с полной грудью, которая вполне просматривается, несмотря на очень скромный вырез футболки. Брюнетка, волосы до плеч, прямая челка, какой-то невыразительный цвет глаз, нос того типа, что в народе зовут "картошкой", и слишком тонкие для ее лица губы. Да уж, с ракурсами придется попотеть, но что-то дельное получится должно.
   -- А тебя предупредили о стоимости?
   -- Да, я смогу заплатить, сколько надо. Только мне еще сказали, что по знакомству выйдет скидка, -- она смущенно опустила глаза.
   -- Угу, скидка. И чья ты знакомая?
   -- Ринн, не будь букой, -- посоветовал Илья, который слышал наш диалог. -- Она со мной учится. Умная девчонка, между прочим.
   -- Предлагаешь сфотографировать ее роскошный мозг? -- холодно поинтересовался я.
   Илья засмеялся, Эля сникла еще больше.
   -- Да не расстраивайся, -- пришла на выручку Оля. -- Это он с виду такой ядовитый, а на деле очень добрый. И снимает отлично!
   -- Ну да, мне Настя показывала фотографии, -- пролепетала Эля. Кажется, она уже сама была не рада, что решила связаться с таким ужасным человеком, как я.
   Я взглядом попросил Олю увести от меня "потенциальную модель". Та поняла, кивнула, взяла Элю за руку и под предлогом помощи Жене утащила на другой конец террасы.
   -- Зачем она здесь? -- спросил я у Ильи. -- Ты знаешь, что я не одобряю посторонних на своей территории. Тем более посторонних женского пола.
   Илья отвел взгляд.
   -- Все с вами ясно, -- вздохнул я. -- Опять решили меня сосватать?
   -- Ей правда нужно портфолио, -- пробормотал друг, но не очень уверенно.
   -- Будет, -- мрачно пообещал я. -- И даже со скидкой. Но больше ничего! Я вам не племенной бык, чтобы пытаться спаривать меня с привлекательными самочками.
   Я рывком встал, получив за это когтями от разбуженного кота, схватил с полки фотоаппарат и вышел из дома, демонстративно хлопнув дверью. Кажется, мне вслед крикнули, что я все неправильно понял, но мне было уже все равно. Быстрым шагом я направился прочь от дач, в сторону леса.
  
   Нет, я верю, что друзья желают мне исключительно добра, и все, что они делают, направлено, по их мнению, на улучшение моего существования. Но когда они начинают лезть в мою личную жизнь, я зверею. Они почему-то свято уверены, что мне необходима девушка, аргументируя эту уверенность тем, что в девятнадцать лет здоровому мужскому организму уже положено желать здоровый женский организм. А вот как бы не так!
   Я не хотел никаких отношений с противоположным полом, и у меня была на то причина: когда Аня... отбыла в лучший мир, мы еще не расстались. Да и не думали. Таким образом, я официально являлся ее парнем и теперь. Из чего можно сделать вывод, что с моей стороны будет предательством и изменой начать встречаться с кем-то другим.
   Друзья крутили пальцем у виска и говорили, что я сумасшедший. Угрожали бытием вечного холостяка и мозолями на ладонях. На что обычно я громко хлопал дверью и уходил, как и в этот раз.
   Я и сам не заметил, как вошел в березняк. Остановился лишь тогда, когда запнулся за корень и чуть не вспахал носом землю. Испугался больше за дорогую технику, нежели за сохранность собственной физиономии, но факт остается фактом: я наконец перестал нестись в неизвестном направлении и огляделся по сторонам.
   Хм, похоже, на этот раз я успел сбежать куда дальше. Я не помнил, был ли я в этой части леса раньше, и решил обследовать его, раз выпала возможность, тем более, у меня как раз был с собой фотоаппарат. Спрятавшийся под листком гриб показался мне весьма привлекательной моделью, я тут же уселся на землю и прицелился...
  
   Домой я вернулся уже на закате. Ожидал получить нагоняй за долгое отсутствие, но друзья улыбались мне как ни в чем не бывало. Я улыбнулся им в ответ и прошел в свою комнату, чтобы положить свое "ружье" и посмотреть, не звонил ли мне кто.
   Мобильный сообщал, что у меня семь пропущенных вызовов. Я посмотрел список -- Илья, Женя, Настя, Андрей, Олег, Оля. И еще один незнакомый номер. Значит, они беспокоились, а я как дурак оставил дома телефон... Я почувствовал укол совести. Бросил фотоаппарат на кровать и пошел на террасу с твердым желанием извиниться за собственное свинское поведение.
   Однако моим благочестивым помыслам не суждено было сбыться. На террасе я никого не нашел, зато во дворе уже горели большие уличные свечи и позвякивали ящики с пивом. Стоило мне выйти, как меня тут же окутал гомон голосов, смех, гитарный перебор -- Оля уже расчехлила свою гитару и теперь настраивалась.
   Я взял себе бутылку и присел на лавочку рядом с Настей, которая тут же подвинулась, чтобы не касаться меня даже случайно. Я специально выбрал место рядом с ней -- она как никто другой понимала, что мне неприятны прикосновения, поскольку и сама их не слишком одобряла.
   Никто так и не спросил меня, где я был. Эля сидела тихо, как мышка, словно хотела слиться с сумраком и стать совсем невидимой. Наверное, ей промыли мозг на тему обращения со мной, и она теперь старалась следовать всем советам.
   Постепенно стемнело, голоса набирали громкость, разговоры становились все откровеннее. Я в основном молчал, мне доставляло куда большее удовольствие слушать, нежели говорить.
   Вдруг Оля потребовала тишины, сказав, что хочет спеть песню, которую мы еще ни разу не слышали. Все замолчали, и Оля запела.
  
   Я -- дитя на руках у мужчины, я ношу его смерть у себя в глубине.
   Я смотрю на перрон и я вижу, как мой старый отец улыбается мне.
   Я -- цветок, я пророс сквозь помойку и открыл свое сердце золотой вышине
   И узрел, как идет, задумчиво-тонко, девочка-дочь с моей смертью в руке.
  
   Я замер, не донеся бутылку до рта. Мне до того ярко представился образ девочки со смертью в руке, что я помотал головой, чтобы отогнать видение. Песня действительно была новой, во всяком случае, я ее ни разу не слышал.
  
   Я -- тот вор, что украл твою юность. Убери свой свисток, я никуда не бегу.
   Загляни в мой мешок -- правда, ужас? Есть за это статья, но я ее не боюсь.
   Я -- судья со стальными глазами, для меня ты есть то, что рассказали враги твои.
   Всем -- встать. Оглашается список бесконечных и жестоких преступлений любви1.
  
   На мгновение мне стало страшно, когда я подумал, что я мог бы совершить для того, чтобы Аня осталась жива. Действительно, список получался почти бесконечным...
   У меня заболела голова. Я сжал пальцами виски, но не помогло. Тогда я встал, вышел за пределы круга света и полной грудью вдохнул ночной сладкий воздух. Стало немного легче, но не настолько, чтобы возвращаться. От запаха пива замутило, я отшвырнул бутылку. Ненавижу себя за такие припадки!
   У меня было на выбор два варианта дальнейших действий: либо пойти и лечь спать, либо выпить чего-нибудь более крепкого. Первый вариант меня не прельщал, потому что я достаточно выспался и мог спокойно бодроствовать еще часов шесть. Так что я решил попробовать перебороть боль еще большим количеством спиртного.
   Я зашел на террасу, заглянул в холодильник. Бутылка водки обнаружилась на дверце, ее-то я и искал. Взял ее, стакан, потому что из горла пить никогда ее не умел, сел за стол. Налил, опрокинул стопку... Горячая волна прокатилась по горлу, разлилась по телу приятной теплотой, боль, стучавшая молоточками в голове, затаилась, прячась на время, но обещая вернуться. Я налил еще, выпил.
   Дверь тихо скрипнула. Я не обернулся, наливал третью стопку.
   Тень скользнула на террасу, подошла к столу, присела на корточки, чтобы заглянуть мне в лицо. Эля.
   -- Тебе плохо? -- спросила она.
   -- Нет, -- ответил я. -- Уходи.
   Она встала, но не сделала ни шагу в сторону выхода. Помялась, глядя куда-то поверх моей головы, потом повторила попытку разговорить меня:
   -- А где твой кот?
   -- Гуляет где-то. Оставь меня в покое! -- рявкнул я.
   -- Прости, я не хотела тебя обидеть, -- она потянулась к моей руке.
   -- Не трогай меня! -- я вскочил, наверное, слишком резко, Эля отшатнулась, в ее глазах читался страх. -- Уходи, -- уже более мирно попросил я. -- Мне нужно побыть одному.
   Девочка закивала и поспешно ретировалась. Умею я иногда людей пугать, ничего не скажешь... Может, и худой, но зато какой высокий! Попробуйте остаться спокойными, когда над вами воздвигается этакая башня и рычит на вас к тому же...
   Бутылку я все-таки уговорил. Хоть и говорят, что пить в одиночку -- моветон, а мне вот не рекомендуется пить в компании: наутро слишком стыдно. Пошатываясь, я встал и побрел в свою комнату. Кое-как раздевшись, упал там в кровать и уплыл куда-то в прохладную темноту.
  
   Разбудило меня прикосновение к плечу. Кто-то прижимался ко мне со спины, ладонь этого неразумного человека скользнула на грудь, переползла на живот и потянулась ниже...
   Я дернулся из навязанных объятий, перевернулся и прижал к постели... Элю. У нее в глазах блестели слезы, лунный свет очень удачно выбелил ее лицо... Я чертыхнулся и отпустил ее. Не о кадрах думать надо, идиот, а о том, как эта дура оказалась в твоей постели!
   -- Ты такой красивый, -- всхлипнула эта несносная девчонка. -- И одинокий... Ты не должен быть один!
   -- Много ты понимаешь, -- огрызнулся я, чувствуя, что краснею: ведь я привык спать голым, а луна была настолько яркой, что Эля вполне могла рассмотреть каждую черточку.
   -- Я понимаю... Иди сюда, ко мне, -- она протянула руки, забытое всеми одеяло упало на пол, и выяснилось, что Эля тоже неодета. -- Я согрею тебя. Хотя бы этой ночью.
   -- Да пошла ты! -- возмутился я, подхватил что-то из одежды и плед с кресла. Уже на пороге обернулся и добавил: -- Утром ты отсюда уедешь. Я не желаю видеть тебя под крышей своего дома.
   Я устроил себе новую постель на том самом небольшом диванчике, что стоял на террасе. Было жутко неудобно, но оставаться в комнате с озабоченной девкой мне совсем не хотелось. Головная боль вернулась, удвоив свои старания, я проворочался почти до самого рассвета, потом все-таки забылся тревожным сном.
  
   Тем не менее, проснулся я все-таки первым. Умылся ледяной водой, поскольку доступ в ванную перекрывала Эля, наверняка так и оставшаяся в моей комнате. Сварил кофе, вышел на веранду, закурил. Мимолетно удивился отсутствию похмелья, но не придал этому большого значения. На душе словно кошки скребли, и, похоже, они всерьез решили выскребсти там какой-то замысловатый узор.
   Таким меня и застал Олег -- с чашкой в руках, сигаретой в зубах и задумчивым взглядом вдаль.
   -- Ты спал на террасе? -- удивился он.
   -- Угу, -- мотнул я головой.
   -- В комнате показалось душно? Или тебя оттуда выселили?
   -- Второе.
   -- Кто?
   -- Слушай, -- я наконец перевел взгляд на друга. -- Не прикидывайся дурачком. Наверняка это ночное явление "спасительницы" было организовано вами.
   -- Чего? -- вытаращился на меня Олег.
   -- Эля. Пришла ко мне, уговаривала упасть в ее объятия и обрести счастье.
   Олег озадаченно нахмурился. Развернулся, вернулся в дом. Обратно пришел уже с холодной банкой пива в руках, заметил, как я брезгливо скривил губы, пожал плечами:
   -- Извини, но надо. Значит, Эля...
   -- Угу.
   -- Повторяешься. Эх, говорил я им!.. -- он глотнул пива, вздохнул. -- Не обращай на нее внимания.
   -- Трудно не обращать внимания, когда мне так навязываются.
   -- Ринн, -- он посмотрел мне в глаза. -- Просто у кое-кого слишком длинный язык, особенно спьяну. Когда она прибежала к нам вся перепуганная и залепетала, что ты там сидишь один и пьешь... Илюха взял и ляпнул, что-де это ты от одиночества своего вечного. А Элька ушки и развесила... Она же добрая, во всяких гринписах состоит. Видимо, и тебя решила защитить от одиночества. В меру своих сугубо бабских представлений.
   -- Ясно. Спасибо за информацию, -- я сжал кулак и придирчиво его осмотрел.
   -- Эй, ты же не умеешь драться, -- на всякий случай отодвигаясь, напомнил мне Олег.
   -- Не умею, -- согласился я. -- Но до некоторых людей достучаться можно только путем знакомства их носа с твердой поверхностью. Раз по-хорошему они не понимают.
   -- Может, все-таки не надо? Ведь ничего же страшного не произошло! -- попытался урезонить меня Олег. -- Ну, подумаешь, предложили тебе себя... Не изнасиловала же она тебя! Да и как тебя изнасилуешь, лося здоровенного... Ринн, не делай глупостей. Илюха не виноват, что глупая баба неправильно его поняла.
   -- Он виноват тем, что начал рассуждать о том, в чем ничего не смыслит! Какого черта он вообще начал ей что-то объяснять?! Зачем он сюда ее притащил?! -- я почти сорвался на крик, но вовремя вспомнил, что в доме еще спят, и снизил громкость.
   -- Да понравилась она ему. И хотел он ее здесь попробовать развести, обстановочка-то подходящая: природа, романтика...
   -- Чего? -- настала моя очередь удивленно распахивать глаза.
   -- Того. Для себя он ее привез, для себя, а не для тебя! Не все в мире вокруг твоей персоны вертится. И что в тебе только бабы находят, ведь штабелями к твоим ногам укладываются, а ты лишь смотришь презрительно, перешагиваешь и дальше идешь... Знаешь, почему у меня ничего с Олькой не получилось? Да потому что она только о тебе и говорит! Ринн то, Ринн се... Настька помалкивает, но сдается мне, что и ей ты снишься, твоя фотография в рамочке сердечком красуется на ее столе. А теперь вот и у Илюхи свел зазнобу, сам того не желая. И вот кто ты после этого, а?
   Я отвернулся. Слова друга словно пролили свет на все предыдущие события. Невыносимо хотелось заехать самому себе по морде, обозвать слепым бараном или хотя бы вылить на голову ведро холодной воды.
   -- Что за шум? -- в дверях появился, позевывая, Андрей.
   -- Отвезешь сегодня Элю, Настю и Олю в город, -- сказал я, отодвигая его и проходя в дом.
   -- Ой, дурак... -- простонал мне вслед Олег.
  
   В моей комнате, вопреки ожиданиям, никого не оказалось. Я зашел внутрь, закрыл дверь на ключ, подошел к окну, распахнул его, сел на подоконник. Ветер ударил мне в лицо, заиграл с волосами. Я зарычал и со всей дури врезал кулаком по стене. Содрал кожу на костяшках, и рык перешел в жалобный скулеж.
   Я сполз на пол, подтянул к себе ноги, обнял их руками. Закусил губу.
   Казалось, что весь мой мир рушился прямо на глазах, да еще и кругом виноватым в этом оказался я сам. Мне постоянно врали, а я принимал это за проявление дружбы! Как же я ошибался в этих людях...
   Олег тоже хорош: знал, но молчал, до тех пор, пока не приперло. А не случись инцидента с Элей, так и не узнал бы я, что ко мне, оказывается, испытывают чувства, далекие от просто дружеских. И, самое главное, кто? Те, кому я привык доверять! Те, от кого не ожидал такой подлянки. Те, кто виделись мне проверенными, испытанными людьми, бывшими со мной в самые сложные моменты моей жизни...
   Как же могло такое случиться, что и Оля, и Настя...
   В дверь постучали.
   Как они могли делать вид, что ничего не происходит? Как я мог не заметить, что они смотрят на меня не как на друга, а мечтая быть со мной...
   Стук повторился.
   Я чувствовал себя так, будто я доверил человеку свою самую тщательно сберегаемую тайну, а этот человек посмеялся надо мной, пошел на площадь и рассказал о моем секрете всем желающим послушать.
   Стук стал совсем настойчивым.
   -- Ринн! -- позвали из-за двери, и я узнал голос Жени. -- Ринн, открой, пожалуйста.
   Мне не хотелось ни отвечать, ни, тем более, вставать и пускать кого-либо к себе. Я дотянулся до стоящего на полу магнитофона и включил музыку.
   -- Нам надо поговорить, Ринн! -- Женя подергала за ручку. -- Ну что ты как маленький...
   Я действительно был самым младшим в этой компании, но раньше мне никогда на это не указывали. Я сделал музыку погромче, отрезая себя от звуков извне.
   -- Ринн! -- в последний раз позвала Женя.
   Потом к ней, кажется, кто-то подошел. Скорее всего, Андрей. Я слышал, что они о чем-то спорят, но не различал слов. Через некоторое время они ушли.
   Я знал, что Андрей и Женя встречаются уже шестой год. Периодически они начинали говорить о свадьбе, но дальше разговоров дело не шло. Женя хотела детей, Андрей напоминал, что у них пока не хватит средств, чтобы воспитать достойного преемника. Женя соглашалась, и производство потомков откладывалось на неопределенный срок. Пожалуй, из всех нас они были самыми счастливыми, они даже никогда не ссорились. Или, возможно, просто не хотели выносить сор из избы, решая проблемы сразу и не позволяя никому постороннему знать о существовании этих проблем.
   Когда-то и я мечтал о теплом семейном гнездышке, которые мы свили бы с Аней, о детях -- непременно о троих, двух сыновьях и дочке... Дочка обязательно была бы похожа на свою мать, такая же красивая, умная, веселая.
   Песня закончилась, и в паузе, пока не началась новая, я услышал, что на улице завелась машина. Значит, мою полупросьбу-полуприказ выполнили. Что ж, хорошо -- хоть в чем-то я еще мог доверять друзьям. Или уже бывшим друзьям?..
   Я осторожно высунул нос за дверь. В коридоре никого не обнаружилось. Облегченно вздохнув, я спустился вниз, на первый этаж, но в комнатах тоже было пусто. Слегка удивившись, я пошел дальше.
   Единственная живая душа нашлась на террасе и оказалась Женей. Она стояла и задумчиво созерцала полную грязной посудой раковину. У ее ног вертелся кот, выпрашивая чего-нибудь вкусного.
   -- А где все? -- спросил я.
   -- Уехали, -- Женя наконец заметила кота и, взяв со стола пакет сухого корма, насыпала ему полную миску.
   -- А ты?..
   -- А я осталась. Андрей вечером меня заберет.
   -- Зачем?
   -- Что зачем? Зачем заберет или зачем осталась?
   -- Ты поняла, -- я прошел мимо нее, выдвинул из-за стола стул, сел на него верхом.
   -- Не хами, -- попросила Женя.
   -- Не буду, -- покладисто согласился я. -- Ну а все-таки?..
   Женя не ответила, надела фартук и принялась за мытье посуды. Я пожал плечами и не стал настаивать, не хочет говорить -- ее право. Мы молчали. Девушка суетилась спиной ко мне, я смотрел за ее уверенными движениями. И вдруг меня словно током ударило: я осознал, что что-то в ее облике было неправильным. Всмотрелся повнимательней...
   -- Евгения, -- вкрадчиво произнес я. -- А не будете ли Вы так добры посмотреть на меня?
   Она отмахнулась мокрой рукой и продолжила свое занятие, тем самым подтвердив мои подозрения: Женя плакала. Видимо, что-то произошло, пока я отказывался контактировать с внешним миром. Раньше я бы просто оставил ее наедине с самой собой, считая себя не вправе вмешиваться, когда меня не просят, но что-то во мне изменилось сегодняшним утром...
   Я встал, подошел к ней. Переборов свою обычную нелюбовь к прикосновениям, взял ее за плечи и развернул к себе. Двумя пальцами взял за подбородок и заставил поднять голову. Она попробовала было рыпнуться, но я держал крепко. Тогда она шмыгнула носом, вытерла его рукой в пене от моющего средства и разрыдалась уже всерьез, уткнувшись в мою грудь. Я неловко обнял ее и погладил по голове. Что и говорить, опыта утешения плачущих девушек у меня не было.
   Впрочем, Женя сама успокоилась. Вдоволь наревевшись, она отстранилась от меня и, не поднимая глаз, пробормотала что-то вроде "спасибо".
   Я передернул плечами, чувствуя, что моя футболка намокла не только спереди, где приняла на себя слезоразлив, но и сзади, где об нее вытерли руки. Мокрая одежда причиняла куда больше неудобств, чем ее отсутствие, поэтому я просто снял футболку. И тут же поймал на себе изучающий взгляд Жени.
   -- Что-то не так? -- смутился я.
   -- Нет-нет, все в порядке, -- поспешила уверить меня Женя. -- Только... Можно вопрос?
   -- Валяй, -- разрешил я.
   -- А ты везде такой... беленький и гладенький?
   Я закашлялся. Я ожидал что угодно, но только не это! Забыл, наверно, что я немного отличаюсь от многих людей. Мраморная белизна кожи -- это еще нормально, мамино наследство, а вот то, что волосы у меня только на голове, ну и брови с ресницами, являлось, кажется, отклонением.
   Наверное, я покраснел, потому что Женя улыбнулась и сказала:
   -- Можешь не отвечать. Прости.
   Я смутился еще больше и быстро ретировался в сторону комнат. Мне вслед донесся смех и ласковое "какой ты все-таки еще маленький". Как ни странно, но это меня нисколько не обидело.
  
   Когда я вернулся, переодевшись, посуда уже была вымыта. Женя проводила меня взглядом и спросила, не голодный ли я. Я признался, что ничего не ел со вчерашнего дня, и мне тут же пообещали вкусный обед, если я не буду против немного подождать. Я не стал протестовать, тем более знал, что Женя готовит просто изумительно.
   В процессе готовки она объяснила мне, что они повздорили с Андреем из-за меня. Тот считал, что я на этот раз перегнул палку и требовал меня проучить, а она сказала, что это будет слишком по-детски и добавила, что одного ребенка в моем лице вполне достаточно, посоветовав Андрею взяться за ум. Андрей вспылил, накричал на Женю, обвиняя ее в том, что она тоже в меня влюбилась. Женю такое обвинение, разумеется, возмутило, однако Андрея уже понесло. Он заявил, что не позволит сопляку собой командовать, а если его девушка смеет защищать меня, то она может считать себя свободной женщиной. Потом он сказал, что дает ей время подумать до вечера, и уехал.
   -- Нехорошо получилось, -- пробормотал я.
   -- Зато я все-таки оказалась права, -- пожала плечами Женя. -- В том, что ты меняешься. В лучшую сторону, между прочим, -- она подмигнула мне.
  

Глава 2

   Я сидел в своей комнате за компьютером, когда мама из коридора крикнула, что ко мне пришли.
   Я уже две недели как вернулся в город. Надо сказать, что Женя с Андреем все-таки помирились, причем тем же вечером, что и поссорились. Разговаривать со мной Андрей демонстративно отказался, но меня это не обеспокоило. Я был уверен, что когда-нибудь мы все-таки разберемся со всеми недоразумениями и обязательно еще выпьем вместе. С остальными я связываться не пробовал, решив оставить выбор -- продолжать или нет наше общение -- за ними. Эля тоже никак себя не проявляла, и я подумал, что никакое портфолио ей нужно не было.
   Я слышал, как мама с кем-то здоровается, просит не разуваться и указывает на комнату справа по коридору -- то есть, на мою. Не успел я задуматься, кто ко мне мог прийти, как дверь распахнулась. Я оторвался от компьютера, взглянул на вошедшего человека и тут же недоуменно нахмурился: я его не знал. У меня отличная память на лица, и я был уверен, что вижу этого визитера первый раз в жизни.
   -- Здравствуйте, Тавринний! -- сразу начал человек, даже не представившись. -- Я извиняюсь за свое вторжение, но мое дело не терпит отлагательств. Я заходил к вам некоторое время назад, но не застал...
   Ага, значит, это тот самый посетитель, которого я посоветовал гнать с порога. Хм, ну что ж, так уж и быть, послушаем, чего он от меня хочет.
   -- Это очень важно! И меня заверили, что вы первоклассный специалист в своем ремесле, что вы как никто другой подходите мне...
   Я слегка напрягся. Кто ж это ему так меня расхвалил? И, главное, зачем? Подобная оценка подразумевает безупречное исполнение, а я все-таки не мог гарантировать, что "отстреляюсь" без единой промашки. Надо снять свадьбу единственной и любимейшей дочки? Или у сына какое-то торжественное событие вроде присяги? Дядя, не томи, говори уже, что тебе надо.
   -- Я понимаю, что с моей стороны это потребует серьезных материальных затрат, но я готов пойти на такую жертву. Тем более жена грозилась откусить мне голову, если я не найду мастера...
   Нет, конечно, клиент всегда прав, особенно если готов раскошелиться на большую сумму (я уже прикидывал, сколько можно накинуть сверх обычной стоимости), но лучше, если бы клиент сразу переходил к делу, а не бродил вокруг да около. Наличие кровожадной супруги, конечно, заслуживает всяческого сочувствия, но для меня не имеет никакого значения, если только она не попортит мне модель.
   Под моим тяжелым взглядом посетитель сбился, замолчал, собираясь с мыслями. И наконец выдал:
   -- Мне надо, чтобы вы выкрали перстень. Описание я предоставлю.
   Я чуть не свалился со стула. В жизни не слышал ничего более абсурдного! Я даже начал всерьез опасаться за рассудок мужчины.
   Но тот неправильно истолковал мое состояние, и залепетал:
   -- Я понимаю, что для вас, вора экстра класса, какой-то там перстенек -- ничто, но это фамильная реликвия, по ошибке попавшая не в те руки. Более того, он обладает определенными свойствами, правда, только в руках истинного владельца, что делают его просто незаменимым! А чистейший воды изумруд!..
   -- Вы в своем уме? -- наконец смог выдавить я.
   -- Я готов заплатить! -- он начал рыться в карманах, бросил на мой стол что-то, отчаянно напоминающее... золотые монеты. -- И это только четверть аванса, а вам ли не знать, как сложно нынче раздобыть настоящие деньги...
   -- Не буду я ничего красть! -- возмутился я. -- И ваши позолоченные кругляшки мне не нужны! Никакой я не вор!
   -- Но... Мне показывали ваше досье! Вы ведь Тавринний Ромвайе, так?
   -- Так. Но я не вор, я фотограф! -- до меня вдруг дошел смысл сказанного, и я почувствовал, что холодею. -- Что?! Какое досье?
   -- Ну как же... -- посетитель, кажется, начал понимать, что попал не по адресу. -- Я пришел в гильдию, и мне показали...
   -- Так, -- я встал. Посетитель сразу показался очень маленьким, на моем-то фоне. -- Я не вор, -- членораздельно произнес я. -- Ни о какой гильдии не знаю. Здесь, вероятно, произошла какая-то ошибка. Поэтому я прошу вас покинуть мой дом и больше сюда не возвращаться.
   -- Но перстень! Семейная реликвия... -- он совсем сник. -- Что я скажу жене...
   -- Не мое дело. Вон отсюда! -- я указал на дверь.
   Он повиновался. На пороге обернулся, словно что-то хотел сказать, но наткнулся на мой ледяной взгляд и лишь вздохнул. Вскоре хлопнула и входная дверь.
   Я опустился обратно на стул. Ну надо же, какая удача -- меня посетил сумасшедший! Гильдия, досье, перстень с изумрудом... Нет, впрочем, последний вполне может существовать, только вряд ли обладает теми свойствами, на которые расчитывает дядя. И как его ко мне-то занесло? Прочитал где-нибудь мое имя, впечатлился его необычностью и решил, что я из таких же, как он? Будет мне наука, как говорится -- не стоит светиться без четкого указания рода деятельности. Ишь, приняли за вора! Да я в жизни чужого не брал, даже полосатых полотенец из отелей не таскал -- хотя это скорее потому, что не езжу по жарким странам.
   Но что обо мне надо прочитать или услышать, чтобы побежать ко мне с просьбой украсть? Или... Неужели надо мной пошутили мои дорогие обиженные друзья? С них же станется...
   Первым моим порывом было позвонить Жене и спросить, но потом я подумал, что она вряд ли стала бы участвовать в розыгрыше, даже наоборот, скорее бы предупредила меня. Да и не стали бы ее посвящать, ведь она единственная не нашла причин на меня обижаться.
   -- Дима, иди пить чай! -- позвала мама.
   Мне не хотелось, но мы с отцом договорились, что не будем ни в чем отказывать маме, делать все, что она попросит, и даже чуточку больше. "Желание беременной -- закон" стало принципом нашей жизни на ближайшие месяцы. Поэтому я пошел на кухню, где мама сервировала стол на две персоны. Помимо чашек на столе материлизовалось варенье, печенье, мое любимое суфле.
   -- Этот странный мужчина так быстро ушел, -- поделилась ма.
   -- Да он какой-то сумасшедший! -- отмахнулся я, цапнув конфету. -- Нес какую-то чушь, говорил о каком-то досье на меня, просил своровать...
   -- Сначала прожуй, потом говори, -- привычно укорила маменька. Но в ее глазах словно бы мелькнула какая-то тень тревоги.
   -- Я ему объяснил, что он не по адресу, и посоветовал не возвращаться, -- поспешил я закрыть тему, не желая волновать ма.
   -- А и правильно, -- улыбнулась она. -- Пей, пока не остыло.
   Сама же она не сделала ни глотка, лишь проводила пальцами по ободку чашки. Я изо всех сил старался изображать жизнерадостность, рассказывал ей какие-то забавные истории о папарацци, болтал о начальнике, который решил поручить мне довольно прибыльную съемку... Мама внимательно слушала, улыбалась, но я чувствовал, что она беспокоится из-за чего-то, мне неизвестного. В конце концов я встал, подошел к ней обнял за плечи и пообещал, что никому не дам ее в обиду и что нет никаких поводов для беспокойства. Мама погладила меня по руке и пообещала не волноваться.
   После случая с Женей, когда мне пришлось перебороть себя и все-таки к ней прикоснуться, я подумал, что это не настолько противно, как мне казалось, и самых близких людей можно иногда осчастливливать, раз они считают это приятным. И сразу по приезду кинулся обнимать маму и поздравлять с будущим прибавлением в нашей семье. Мама очень удивилась такому моему поведению, но, кажется, была благодарна.
   Я сказал ей "спасибо" за чай, взял пару конфет-суфле и удалился в сторону своей комнаты. Я на сегодня планировал еще просмотреть список мероприятий на ближайший месяц и подыскать что-нибудь интересное, где и поснимать будет удобно.
  
   ...Аня стояла у моей кровати и смотрела на меня. Одета она была так же, как и в прошлый раз, но уже не смеялась. Наоборот, она была необычно грустна.
   Она молчала, а я не решался заговорить первым. Вдруг она протянула руку и погладила меня по щеке. Я поймал ее ладонь и прижался к ней губами, но она покачала головой. Я отпустил ее.
   Она присела на край, поманила меня, чтобы я положил голову ей на колени. Я выполнил ее пожелание, заглянул снизу вверх в ее глаза и ужаснулся, увидев в них слезы. Я хотел спросить, что ее так расстроило, но она приложила палец к губам. По каким-то причинам она не хотела, чтобы я что-либо говорил. Затем она продолжила гладить мое лицо кончиками пальцев, что-то при этом шепча. Я никак не мог расслышать, что именно, как ни старался. Тогда я закрыл глаза и полностью отдался ощущениям ее нежных прикосновений.
   А она все гладила и все шептала, мне даже показалось, что я улавливаю ритм ее шепота, словно она пела или читала стихи. Потом мне словно обожгло щеку -- это ее слеза упала алмазной каплей. Я дернулся, чтобы обнять ее и попробовать утешить, но ее левая рука, лежавшая у меня на груди, вдруг обрела небывалую тяжесть, вдавливая меня в постель.
   Осознав безнадежность сопротивления, я даже немного испугался, подумав, что вместо Ани меня мог посетить какой-нибудь демон в ее обличие. Словно прочтя мои мысли, Аня грустно улыбнулась, мгновенно развеяв все мои сомнения в ее подлинности.
   -- Любимый, -- произнесла она своим красивым, но сейчас хрипловатым от слез голосом. -- Мой любимый, почему судьба к тебе так несправедлива... Ты заслуживаешь другого, лучшего...
   Я нахмурился, не понимая, о чем она.
   -- Тебя ждет испытание, -- продолжила Аня, не обратив внимания на мое недоумение. -- Но до этого тебя ждет беда. Береги тех, кого любишь! Береги, иначе потеряешь. И тогда единственным шансом вернуть их будет пойти против себя. Прошу, любимый, не доводи до этого, мне больно думать, что ты изменишь себе. Потому что тогда больно будет тебе, а для меня нет ничего хуже, чем твои страдания. Запомни: ты не должен отказывать просящему. Потому что иначе -- беда...
   Ее голос все затихал и затихал, пока не смолк совсем, и тогда я понял, что остался один. Комната закрутилась вокруг меня бешеным калейдоскопом, а потом меня швырнуло в мягкую тьму.
  
   Я проснулся около полудня. Ощущение ожидания беды, что я подхватил у Ани, никуда не делось и наяву. Я поворочался немного в постели, надеясь, что оно пройдет, но мои усилия успехом не увенчались. Пришлось вставать.
   Пока стоял под душем, пытался понять, что же Аня имела в виду. Ничего умного в голову не приходило, потом я поймал себя на мысли, что всерьез воспринимаю ее как реальное существо, проникшее в мой сон. Вслух напомнил себе о том, что чудес не бывает, а сны -- это просто отражение всего, произошедшего за день, порой весьма причудливое, но никакого отношения к параллельным мирам и воскресающим девушкам не имеющее. Увещевание подействовало, и на некоторое время я смог выкинуть из головы все заумное, сосредоточившись на более земном.
   Из ванной я вышел, обмотав бедра полотенцем. Под ноги мне тут же кинулся кот, мурлыча так громко, словно решил посоревноваться с трактором. Я взял его на руки, посадил на плечо и двинулся в сторону кухни. Проходя мимо маминой комнаты, уловил звук включенного телевизора и отложил посещение дорогой родительницы на попозже: маме очень не нравилось, когда ей мешали смотреть любимые фильмы.
   Заметив полные кошачьи миски, я подумал, что коту здесь настоящий рай. Однако он признавал хозяином лишь меня, ни в какую не желая оставаться с мамой, если я уезжал на дачу, где мог забывать кормить домашнюю скотину по два дня, а то и больше, полностью уйдя в свои мысли. Попытки оставить его кончались всегда одним и тем же: голодовкой и симуляцией приближающейся смерти. Когда хотел, мой кот был потрясающим актером, хоть в цирке с ним выступай.
   Кофе как напиток ма не признавала и дома его, соответственно, не держала. Пришлось мне довольствоваться чаем с мятой и молоком, хотя я и считал такой завтрак преступлением. Однако ничего лучше все равно не было. Наоборот, стоило радоваться тому, что ма занята, а то не избежать мне запихивания в меня абсолютно сумасшедшего количества еды с аргументацией "а то совсем отощал".
   После выполнения своей утренней нормы я отбыл обратно в свою комнату. Кот решил меня не сопровождать, улегшись спать на холодильнике.
   Смятые одеяло и простыня манили меня к себе, и я почти сдался их напору, но тут у меня зазвонил телефон. Номер был мне незнаком, но такое случалось часто, когда звонили по поводу работы. Я ответил, не задумываясь.
   -- Привет, -- сказал странно знакомый голос. -- Это Эльвира. Узнал?
   Я ругнулся про себя. Черт возьми, ведь хватило ей наглости позвонить! Да я бы на ее месте вообще бы не рискнул напоминать о своем существовании, после всего, что было. Но Эле понятие "совесть", видимо, было неизвестно.
   -- Узнал, -- бурнул я.
   -- Замечательно! -- обрадовалась Эля. -- У меня наконец образовалось свободное время, и я подумала, что его можно потратить с пользой для создания портфолио.
   "Ага, а заодно попробовать снова затащить в постель красивую куклу", -- мысленно закончил я за нее.
   Мне очень не хотелось ее видеть, но я помнил, что обещал с ней поработать. Обещания свои я привык выполнять, но ведь никто не запрещал вывернуть все так, чтобы от меня и моих услуг отказались?
   -- Да, хорошо, -- произнес я, подумывая, что бы такого сделать, чтобы Эле это не понравилось. -- Только я вынужден немного поднять цены -- видишь ли, студия, которую я обычно снимал, вдруг подорожала... Я пойму, если ты не согласишься.
   -- Ой, это неважно! -- засмеялась она.
   Мой коварный замысел с треском провалился. Странно, если учесть, что не так давно ее очень интересовала скидка. И одновременно ничего удивительного, если ей нужен я.
   Я предпринял вторую попытку избавиться от нежелательного общества:
   -- А еще один мой коллега хотел попрактиковаться в портретной съемке, может, ты подсобишь ему? Если я договорюсь, тебе выйдет вообще бесплатно.
   Эля, кажется задумалась, во всяком случае, замолчала. Я уже собирался праздновать победу, вознося хвалу всем жадинам мира, как она снова меня разочаровала:
   -- Знаешь, мне хотелось бы получить фотографии того же качества, что я видела у Насти. Не думаю, что твой коллега сможет удовлетворить меня в этом смысле. Но если он будет снимать вместе с тобой, то я не против.
   Я чуть не застонал вслух. Вот пристала, как банный лист к... Ну почему именно я?!
   -- Посмотрим, -- сдался я. -- В какой день тебе удобно?
   -- Завтра сможешь? -- тут же отреагировала Эля.
   Я прикинул. Конечно, лучше бы позже, но, с другой стороны, чем раньше отснимаем, тем быстрее я от нее избавлюсь.
   -- Подъезжай к четырем... -- я продиктовал ей адрес, попрощался и нажал на "отбой".
   Выбранная мной студия отличалась таким неудобством, как расположенность у черта на куличиках. По-моему, до нее было далеко добираться из любой точки города, но зато я не рисковал "засветить" место своего обитания. Да и цены там были вовсе не такие жуткие, как расписывал я Эле, а вполне приемлимые.
   Со вздохом я опустился на кровать. На меня вдруг нахлынули воспоминания о той, уже далекой, ночи, я почти физически вновь ощутил прикосновения Эльвиры, это ее целенаправленное скольжение по моему телу... Меня предернуло. Надо было наплевать на принципы и отказать. Прикинуться чрезвычайно занятым. Или сказать, что уехал в командировку и не вернусь до осени. Да что угодно придумать, лишь бы отделаться от этой ужасной женщины!..
  
   Оставшийся день я посвятил ленивому ничегонеделанью. Поиграл с котом в догонялки (проиграл с разгромным счетом -- пушистый проявил ловкость и скорость, мне недоступные), посмотрел интересное кино, сходил по маминой просьбе в магазин. Вечером вылез с фотоаппаратом на балкон -- любоваться закатом. Постепенно меня начало потряхивать из-за предстоящего события, но я приказал себе отставить мандраж, подкрепив приказ двумя бутылками пива. За пару часов выкурил почти целую пачку, что для меня, курящего редко и помалу, было нонсенсом, но нервы успокоил. Для закрепления эффекта принял ванну с вкусно пахнущей пеной, что заняло еще час. В итоге спать я ложился далеко заполночь и полностью умиротворенным человеком.
   Этой ночью Аня моих снов не посещала.
  
   На место встречи я приехал за пятнадцать минут до договоренного времени, потому как ненавидел опаздывать. Эля еще не появлялась, и я прогулялся до ближайшей палатки, чтобы пополнить уничтоженный вчера запас сигарет. Успел и купить, и вернуться, но Эли по-прежнему не было. Впрочем, у нее оставалось пять минут до начала опоздания, так что я присел на лавочку и стал ждать.
   Она не появилась. Ни через минуту, ни через три, ни через шесть.
   Я начал злиться. Будто это мне нужно портфолио! Будто это я к ней приставал, а не она ко мне! Будто это я звонил и просил о встрече!
   Прошло еще четыре минуты, и на счету Эли появилось пятиминутное опоздание. Я подумал и решил ждать до пятнадцати минут. Если не явится, пусть пеняет на себя: мы не на свидании и она не моя девушка, чтобы позволять себе такие вольности. Да и моей девушке такое тоже было бы не к лицу.
   Правда, я как-то простил Ане полуторачасовое опоздание... Это было на даче, мы договорились, что придем на костер к десяти, но Аня задержалась. Сначала из-за ужина, потом к ней зашла подружка... Я ей звонил каждые десять минут, и каждый раз она говорила, что уже почти выходит. Помнится, я уже был готов на все плюнуть, обидеться и уйти домой, когда она наконец подъехала. Посмотрела на меня самым нежным взглядом, какой только был в ее арсенале -- и я мгновенно перестал дуться.
   Но это -- Аня. Ее я любил и люблю до сих пор, хотя она уже два года как в лучшем мире. Эля подобной чести не заслужила и никогда не заслужит, даже если будет стараться.
   Позвонила мама, спросила, вернусь ли я к ужину. Я честно сказал, что не знаю, потому что модель попалась безответственная. Ма мне посочувствовала и посоветовала больше никогда с ней не работать, раз ее не научили следить за временем.
   Мое ожидание продолжилось. Сидеть мне надоело, и я теперь ходил туда-сюда, пиная нападавшие березовые листья. До осени был еще месяц, а березы уже начали терять свое одеяние... А на часах тем временем натикало четыре десять.
   Хоть я и злился, но где-то глубоко внутри уже начала просыпаться радость. Она не придет! Мне не придется ловить на себе ее масляные взгляды, наблюдать жалкие попытки принять максимально завлекающую позу, слушать ее бабский треп... Никаких мерзких воспоминаний, которые обязательно нахлынут от одного ее вида. Свобода, свобода!
   А если она снова позвонит, можно будет проигнорировать, ведь у меня есть ее номер. Или ответить и высказать все, что я о ней думаю. Особенно то, что я не намерен бегать за ней только для выполнения своего обещания -- если она так наплевательски к этому относится, то я могу считать себя свободным от любых обязательств.
   Я чуть ли не подпрыгивал от счастья, когда обнаружил, что четверть часа успела пройти, а никакой Элей и не пахло. Мне просто сказочно повезло! Наверняка она думала, что я буду ждать ее, сколько бы она не копалась, но не на того напала! Я знал цену своему времени и не был намерен тратить его впустую.
   Я развернулся, намереваясь направиться к остановке общественного транспорта, как вдруг налетел на человека. Человек оказался мужчиной крайне примечательного вида -- на пару сантиметров выше меня, гораздо шире меня в плечах, а его одежда, казалось, трещала из-за напора его мускулов. Я извинился и хотел его обойти, но мужчина решительно перегородил мне дорогу.
   Я недоуменно поднял бровь, опасливо сделал шаг назад и... снова на кого-то натолкнулся. Прыжком развернулся -- и перед моим взором предстал еще один мужчина, точная копия первого, вплоть до одежды. Я посмотрел на одного, перевел взгляд на другого, нервно сглотнул. Отбиться можно даже не расчитывать, убежать... Я сомневался, что близнецы окажутся медлительней меня. Оставалось одно -- узнать, что им от меня надо...
   -- З-здравствуйте, -- немного заикаясь, выдавил я. -- Чем могу быть полезен?
   -- Тавринний Ромвайе? -- спросил тот, что оказался справа.
   Я кивнул. Кажется, придуманное мной имя настолько прижилось, что благополучно заменило настоящее паспортное, раз им пользуются все подряд.
   -- На вас поступила жалоба, -- сообщил "левый".
   Формулировка поставила меня в тупик. Жалоба? На меня?! Этим бугаям?!! Я похолодел. Вчера разговоры про досье, сегодня -- подосланные качки... Что происходит-то? Я умудрился засветиться на радаре какой-то правительственной организации? И совершил что-то, что помешало их плана? Черт возьми, я еще слишком молод! Я так хочу жить! Да я женщины ни разу не познал, а меня тут, похоже, уже убивать пришли. Не-е-ет, не надо, я боюсь!
   -- Нам приказано поставить вас в известность относительно возможных последствий вашего необдуманного поступка, -- тем временем продолжил "левый". -- Податель жалобы решил, что будет удовлетворен в одном случае из двух: либо вы выполняете его заказ, либо вас отлучают от гильдии. Чем грозит последнее, думаю, объяснять не стоит.
   -- От какой гильдии?! -- взвился я. -- Не состою я ни в какой гильдии! А так же далек от всяких синдикатов, профсоюзов и объединений по интересам!
   Близнецы недоуменно переглянулись.
   -- У меня даже приводов в милицию никогда не было, я законопослушный гражданин! -- чувствуя себя сумасшедшим, выпалил я.
   -- Кхм, -- кашлянул "правый". -- Нам подсунули новичка.
   -- И куда они смотрели, когда выбирали его на дело? -- риторически вопросил "левый".
   -- Он прирожденный, меня предупреждали, -- вздохнул "правый". -- Таким, как он, не требуется обучение, зато они куда способнее искуственно выпестованных. Наши мастера, как всегда, не меняют привычек -- дождались разрешенного уставом возраста -- и вперед, в самое пекло пацаненка. Неудивительно, что он взбрыкнул, ему же никто ничего не объяснил.
   -- Жалко его, -- вдруг как-то странно посмотрел на меня "левый". -- Ведь...
   -- Цыц! -- рявкнул "правый". -- Не время. Нам придется кое-что ему рассказать, а потом уже требовать ответа.
   Я ошалело вертел головой, совершенно не понимая, о чем о ним. Прирожденный кто я? И кто эти "мастера"? Мир сошел с ума, а я не заметил? Или это продолжение розыгрыша? Хм... А ведь тогда все сходится. И Эля не появилась именно потому, что и не собиралась даже, а лишь специально меня сюда выманила... Ну, получите вы у меня, шутники этакие! Я вам это еще припомню... На обиженных воду возят, знаете ли. Нет, ну это ж надо было придумать -- розыгрыш!
   А теперь, когда я разобрался, в чем тут фишка, можно расслабиться и послушать, какой еще лапши мне на уши понавешивают.
   -- Тавринний, вы вор. По праву рождения. Вы были зарегистрированы по всем правилам в гильдии воров, и выход из этой гильдии возможен лишь ногами вперед, причем не только отступнику, но и всей его семье, ведь контракт заключается в том возрасте, когда будущий вор в состоянии лишь агукать -- таким образом, подпись ставится его родителями. В ваши обязанности входит исполнять заказы гражданских, независимо от сложности и оплаты: клиентов предоставляет гильдия. После принятия заказа необходимо явится в главную резиденцию для подписания договора и получения аванса.
   Я изобразил на лице вежливое внимание, и близнецам это оценили. Кажется, им немного льстило выступать в качестве моих "наставников".
   -- Хорошо держится парнишка, -- сказал один другому.
   -- Да, удивительно хорошо, -- согласился второй и продолжил: -- Вчера вами было совершено весьма необдуманное дело: вы отказали клиенту. В таких случаях гильдия вправе действовать жестко, добиваясь послушания.
   Я вспомнил того мужчину, что приходил с мечтами о возвращении перстня с изумрудом. Ага, значит, ему была отведена роль моего "клиента". Что ж, он отлично справился. Я мысленно ему поапплодировал.
   -- Наказание в данном случае стандартное: гильдия берет заложника из числа близких отступника. Если и в таком случае он за задание не берется, то заложника убивают. Следующим в очереди на смерть оказывается вор.
   На мгновение мне стало страшно за маму, но я напомнил себе, что это лишь розыгрыш. Тем не менее я, наверно, побледнел, что не осталось незамеченным.
   -- Но в случае успешного выполнения задания заложник освобождается, ему не причиняется никакого вреда, -- поспешил успокоить меня "правый". -- Ваш заложник уже у нас. Она... хм, извините, я не запомнил ее имя. Ваша мать сдалась нам добровольно, что исключило возможные травмы при задержании. Мы заметили ее деликатное положение -- будьте спокойны, мы сделаем все, чтобы с ребенком ничего не произошло. Конечно, при условии, что вы будете сотрудничать с нами.
   Я всматривался в их лица, но они были абсолютно серьезны. Где-то глубоко внутри меня зашевелилось сомнение -- а вдруг это все правда, вдруг моя мать на самом деле оказалась у кого-то там в заложниках? А я стою здесь и смеюсь...
   Я помотал головой. Нет, нет. Это не может быть правдой. Это всего лишь дурацкая шутка обиженных друзей.
   Неожиданный приступ головной боли заставил меня обхватить голову руками, застонать сквозь зубы. В глазах потемнело.
   -- Эй, парень, таковы правила, -- обеспокоенно пробормотал "левый", невольно перестав обращаться ко мне на "вы". -- И если ты будешь сопротивляться, будет только хуже.
   -- Я... не сопротивляюсь, -- с трудом произнес я. -- Просто... мигрень.
   Я постарался вернуться в адекватное состояние, усилием воли загоняя боль туда, откуда ей до меня будет не достучаться. Получалось плохо, однако я смог опустить руки и, виновато улыбнувшись, взглянуть на близнецов. Как же невовремя случился этот приступ!
   -- Значит, вы принимаете заказ? -- спросил "правый".
   -- Ну а что мне остается, -- пожал я плечами, все еще слегка морщась. -- В моих интересах снова увидеть свою мать.
   -- В таком случае, это вам, -- мне протянули небольшой флакончик с прозрачной жидкостью внутри. На вид -- ничего особенного, словно обычная вода.
   -- Что это? -- поинтересовался я.
   -- С помощью этого зелья вам предстоит совершить переход. Конечно, оно потребуется вам только поначалу, потом, когда привыкнете, будете ходить туда-сюда безо всяких дополнительных приспособлений. Выпьете и ляжете спать, как только сознание погрузится в сон, ваше тело будет перенесено сквозь границу. Таким образом, проснетесь уже в резиденции гильдии.
   -- Гм, -- многозначительно пробормотал я. -- Занятненько...
   -- Неужели вы и про множественность миров не знаете? -- поразился "правый". -- Ваша мать была обязана вам об этом рассказать! Вы же эльф, пусть и наполовину, и ведь это основополагающие знания!
   Я рассмеялся. Близнецы начали переигрывать, слишком увлекаясь фантазированием. В путешествия между мирами я не верил никогда и терпеть не мог всю литературу фэнтези. Она казалась мне чрезвычайно глупой и надуманной, ничего в себе не несущей, кроме средства для бездарного убивания времени. Куда больше меня интересовала классическая трагедия. Но, наверное, друзьям показалось несмешным ставить ради меня серьезное представление.
   -- Я человек, -- твердо сказал я. -- Моя мать, видимо, считала так же и решила не забивать мне голову всякой ерундой. Спасибо за инструктаж, господа, но я вынужден откланяться: день клонится к вечеру, а мне предстоит совершить еще многое.
   -- Да, действительно, -- невозмутимо согласился "левый", мое выступление не произвело на него никакого впечатления. -- Не забудьте про флакон. От времени вашего прибытия в резиденцию зависит благополучие вашей матери, помните это.
   И оба близнеца совершенно синхронно сделали шаг назад, мне за спину. Я обернулся, но никого не увидел. Они словно сквозь землю провалились. Недоуменно покачав головой, я фыркнул, сунул флакон в карман и побрел на остановку.
  
   Общественный транспорт сегодня вконец обленился и вместо полутора часов я добирался домой все два с лишним. Никак не мог избавиться от беспокойства за маму, даже вспомнил Анино предостережение. Сколько ни напоминал себе, что на подобные глупости ведутся только дураки, не мог успокоить нервы. Курил, злился на пробки и светофоры, водителей-чайников и пешеходов, нескончаемым потоком бредущих через дорогу по "зебре", снова курил в окно.
   Птицей, точнее, прыгая через две ступеньки, я взлетел на свой восьмой этаж, не дожидаясь лифта. Пока искал в сумке ключи, чуть не выронил фотоаппарат на бетонный пол лестничной клетки, потом пытался повернуть ключ не в ту сторону. Весь извелся, но в квартиру все-таки попал. С порога прислушался... Так и есть, включен телевизор. Шумно выдохнув, опустился на стоящий рядом со шкафом стул: от нахлынувшего чувство облегчения подкосились ноги.
   -- Мам, я дома! -- крикнул я в пространство.
   Никто не отозвался, но я списал это на увлеченность фильмом. Разулся, закинул сумку в свою комнату, зашел на кухню. На плите обнаружилась кастрюля с еще горячей картошкой, в холодильнике нашелся салат. Поел, помыл посуду, ушел к себе. Взял книжку и завалился на кровать.
   Не знаю, сколько я читал, но, когда отложил наконец книгу, за оконом уже стемнело. Я выглянул в коридор: тишина в доме нарушалась только телевизором. Неужели мама все еще что-то смотрит? Это показалось мне странным: раньше такого никогда не бывало.
   Чтобы не будить беспокойство, я решился нарушить уединение ма, узнать, не надо ли ей чего... Да и просто убедиться, что она на месте и с ней ничего не случилось.
   Я постучал костяшками пальцев по косяку.
   -- Мам? Можно зайти?
   Ответа не было. Я подумал, что она могла просто уснуть, не выключив телевизор -- устала, наверно, ведь сейчас ее организм работает за двоих, и именно этим объясняется вся странность. Конечно, очень непохоже на маменьку, но не зря же говорят, что во время беременности очень часто меняются привычки и пристрастия.
   Я осторожно толкнул дверь. Она оказалась незаперта и открылась без малейшего шума. Я аккуратно просунул голову в образовавшуюся щелку.
   В маминой комнате горела настольная лампа, но она давала очень мало света. Я увидел стоящее спинкой ко мне кресло, рядом с ним -- стеклянный с какими-то журналами и вазой с цветами на нем, а так же тот самый единственный источник звука -- работающий телевизор, остальное же терялось во мраке.
   Наверное, решил я, мама сидит в кресле, которое было достаточно большим, чтобы и меня спрятать. Придется все же войти, чтобы удостовериться, да заодно выключить все лишнее...
   Я зашел, оставив дверь открытой. Подошел к креслу, перегнулся через спинку... Оно было пусто.
   Я приказал себе не поддаваться панике. Нашел пульт, выключил надоевший телевизор. Погасил ночник. Вышел из комнаты, плотно притворив за собой дверь. И лишь после этого позволил себе сползти по стенке, глядя прямо перед собой, но ничего не видя.
   В голове воцарилась гулкая пустота. В сердце тоже. Я впервые осознал, что выражение "сердце оборвалось" не до конца метафорично, по ощущением действительно казалось, что этот жизненно важный орган не удержался и рухнул в черную бездну.
   Могла ли мама просто выйти в магазин, спросил я себя. Или пойти в гости... И сам себе ответил -- будь это так, она бы оставила записку. Да что там записку! Она никогда бы не оставила электричество включенным, слишком она для этого была собрана и дисциплинирована.
   Значит ли это... Я запнулся. Не хотелось произносить этого, пусть даже мысленно. Значит ли это, что мама действительно оказалась заложником неизвестных мастеров гильдии воров?
   Я сделал глубокий вдох, досчитал до десяти. Потом в обратную сторону, от десяти до нуля. Достал из кармана пачку, закурил, все еще сидя на полу. Маменька убила бы меня, она запрещала мне курить в квартире, говоря, что у нее аллергия на табачный дым -- именно поэтому я всегда выходил на перекур на балкон. Да и вообще она не одобряла никотинозависимость. Застукав меня в семнадцать лет с сигаретой, она не стала меня ругать, вообще ни слова не сказала. Целую неделю со мной не разговаривала. Потом я не выдержал, пришел мириться, хотел пообещать бросить, но мама сообщила, что она все обдумала и считает себя не вправе лезть в мою жизнь и что-либо указывать делать или не делать. Только попросила не дымыть на нее, поскольку не желала становиться "пассивным курильщиком". На том и порешили, хотя я все-таки сделал попытку избавиться от этой вредной привычки, но безуспешно: слишком уж хорошим успокоительным оказалась сигарета...
   Ввиду отсутствия пепельницы я был вынужден стряхивать пепел прямо на паркет рядом с собой. Впрочем, никаких угрызений совести из-за такого бардака я не испытывал, поскольку возвращение мамы в лоно семьи казалось мне куда более важным, чем мелкие проблемы соблюдения порядка.
   Что там говорили мне близнецы? Заложник будет возвращен в случае успешного выполнения задания. Ага. В таком случае дело за малым -- найти, куда задевали перстенек с изумрудом и "особыми свойствами", и вернуть его законному владельцу, пока его супруга совсем не затиранилиа. Что может быть проще! Я же прирожденный вор, для меня это сущие пустяки, а не задание.
   Я нервно засмеялся. С ума сойти, в какую чушь я вынужден верить! Оставалось еще согласится с утвержденем, что я не хомо сапиенс, а эльф вульгарис, то есть обыкновенный. Или тогда получится какой-нибудь "эльфиус"? Ладно, черт с ней, с латынью, все равно ведь бред выходит. Чистейшей воды бред...
   Я заставил себя подняться на ноги -- от неудобной позы уже начали затекать мышцы. Покосился на кучку пепла, сходил за тряпкой, убрал за собой. Прибежал кот, до этого где-то спавший, решил, наверно, что я с ним играю -- попробовал ловить тряпку когтями, но получил ей же по носу и обиделся.
   -- Не злись, зверюга, -- пробормотал я. -- Просто не до тебя сейчас.
   Кот мяукнул и царственно удалился в сторону кухни. То ли хотел есть, то ли спать ему там понравилось. Я не стал его догонять.
   Вдруг я вспомнил про флакончик -- "ключ" для межмировых дверей. Куда ж я его дел, а? Не будет же большой беды, если я все-таки попробую выпить то, что в нем? Вряд ли это какой-нибудь смертельный яд, скорее просто водичка... Или снотворное. Проснусь утром, а мама дома, и друзья придут и будут смеяться над моей доверчивостью...
   Я похлопал по карманам -- кроме смятой пачки и зажигалки ничего не нашлось. Потом сообразил, что я переодел джинсы, а те сунул в корзину с грязным бельем.
   Влетел в ванную, в спешке уронил корзину. Испугался, что флакон стеклянный, и, соответственно, может разбиться. Запихнул все выпавшее обратно, нашел свои джинсы. Флакончик оказался там, куда я его и убирал -- в заднем кармане. К счастью, целый.
   Я отнес его в свою комнату, поставил на стол. Конечно, по логике, выпить содержимое стоило немедленно, но что-то меня останавливало. Как же мне хотелось, чтобы это все было розыгрышем, но с каждой минутой я все более и более уверялся в том, что все происходит на самом деле и всерьез.
   Гильдия, воры, мастера, эльфы... Голова шла кругом. Часто люди тянутся к неизвестному, потому что считают, что оно, неизвестное, гораздо лучше изведанной рутинной жизни. Что там -- в другом мире - они обязательно окажутся могущественными магами или, на худой конец, храбрыми рыцарями. Но почему же никто из этих мечтателей не задумывается, что из быка Юпитера не слепишь? Мечтай сколько угодно, но нет такой волшебной палочки, мановением которой трус превращается в смельчака и идет кромсать врагов, прущих целым стадом. Потому что это -- человеческая природа, изменить которую в состоянии лишь сам человек, хотя и далеко не каждый. Тот, что в силах перебороть себя, изменит и окружащую обстановку, подгоняя ее под свои желания, и нет ему причин стремиться в параллельные реальности. А если ты в состоянии только страдать и ныть о том, как все плохо, то сколько тебя ни запихивай в шкуру великого и ужасного, ты останешь маленьким и трясущимся.
   Прими себя такого, каким ты есть, взгляни на мир с улыбкой -- и ты увидишь, что для настоящего волшебства не нужны злобные драконы и прекрасные эльфийки, достаточно полюбить и увидеть, как в любимых глазах загорается ответное чувство.
   Только любовь должна быть настоящей, той самой, которая случается один раз в жизни и остается с тобой до гробовой доски. Не надо считать любое мимолетное увлечение прекраснейшим и последним в жизни. Увлечения очень быстро проходят, оставляя после себя лишь неуловимый привкус горечи сожаления.
   Сам я узнал такую любовь. И, несмотря на то, что моя любимая меня покинула, я остался ей верен. Кто бы ни пытался совратить меня с выбранного мной пути -- всех ждет неудача. Я настолько уверен в своей правоте, что меня никто не переубедит.
   Я случайно задел лампу, и свет отразился на стекле флакона быстрым бликом, словно тот мне подмигнул, подбадривая скорее решиться и выпить зелье. Я и без того потерял время на философствования...
   Я открыл флакончик, понюхал. Ничем не пахло. Тогда я сделал глоток. На вкус зелье оказалось очень неприятным, каким-то кисло-горько-соленым.
   Вдруг мелькнула шальная мысль: в том, другом, мире абсолютно точно не будет Эли. Пожалуй, уже ради этого стоило туда наведаться...
   Уже засыпая, я увидел, что кот опрокинул лапой оставшийся забытым флакон и слизнул несколько капель, что вылились на стол.
  

Глава 3

   Кап. Кап. Кап. Тишина... И сразу -- кап, кап, кап. И потом -- мяу!
   Я открыл глаза.
   Первое, что я увидел -- сероватый потолок. По потолку гуляла одинокая муха, больше ничем этот потолок от моего родного не отличался. Я подумал, что, видимо, зря поверил во всю чепуху с перемещениями, когда на меня что-то прыгнуло сверху. Точнее, сбоку и сверху, ведь не муха же была такой пушистой, усатой, когтистой и возмущенной...
   Сначала я вскинулся и только после осознал, что это всего лишь мой кот. Ему надоело орать, требуя немедленного выпускания на волю, и, видя, что хозяин просыпаться не собирается, он перешел на экстренные меры.
   -- Чтоб тебя!.. -- пробормотал я, садясь и передергивая плечами: в помещении ощутимо веяло холодом.
   Кот на ругань не отреагировал, спрыгнул обратно на пол, радуясь моему пробуждению, подбежал к двери и, оглянувшись на меня, повторил свое требовательное "мяу".
   -- Да погоди ты, -- отмахнулся я. -- Оденусь хоть...
   Выпускать животное в неизвестность не хотелось. То, что за дверью я не найду своей квартиры, я уже осознал: комната походила на мою лишь потолком и моим наличием в ней. Остальное -- кровать, табурет, стол -- я видел впервые в жизни. На табурете лежала какая-то одежда -- ее и пришлось надевать, поскольку ничего другого видно не было. Однако я остался вполне доволен черными штанами, носками и рубашкой. Под табуретом нашлись неплохие ботинки.
   Зеркала в комнате не было, и оценит итог своего облачения я не смог. Дома я никогда бы себе такого не позволил, но тут выбирать не приходилось. Вздохнув, я толкнул дверь и выглянул в коридор. И едва не упал, потому что кот, обрадовавшись свободе, как безумный кинулся бежать и скрылся за ближайшим повторотом.
   Коридор оказался таким, какие в народе называют "кишкой" -- длинный и узкий, два человека разойдутся только боком. Дверей с обеих сторон было множество, но все они были заперты: я периодически дергал ручки, в надежде, что найду кого-нибудь, кто объяснит мне, где я. Через десять минут скитаний я, уже начиная паниковать, набрел на лестницу, ведущую наверх. Лестницы вниз не было, из чего я сделал вывод, что нахожусь я, видимо, на последнем этаже, а то и в подвале. Рассудив, что неразумная животина могла деться только наверх, я вздохнул и стал подниматься, от нечего делать считая ступеньки.
   Через каждые тринадцать ступенек были площадки, на которых я опять-таки заметил запертые двери. Такая секретность начинала раздражать, в конце концов, если верить тому, что мне наговорили вчера, меня тут должны были очень ценить, я же их лучший кадр, а вместо этого мне такой холодный прием! Меня должны встречать с хлебом-солью, выделить лучшие покои во всем замке... Кстати, это замок? Для дома как-то здание слишком большое.
   Так вот. Где толпы чествующих меня людей? Где, я вас спрашиваю? Почему я должен идти по какой-то серой унылой лестнице в одиночестве, ища своего кота? Никаких понятий о том, как обращаются с лучшими...
   Неожиданно мои размышления были прерваны самым наглым образом: я не заметил, как слишком разогнался, и со всего маху налетел на какого-то человека. Тот едва не упал, но смог все-таки удержать равновесие.
   -- Молодой человек! -- грозно нахмурился он. -- Вас не учили смотреть, куда идете?!
   -- Извините, -- пробормотал я, хотя искреннего раскаяния совсем не испытывал. -- Я просто задумался...
   -- Возмутительно! Ну что за молодежь пошла! -- воскликнул мужчина, у него даже густые усы от негодования встопорщились.
   Я окинул его взглядом. Высокий, с меня ростом, но куда шире в плечах. Волосы до плеч, когда-то они были каштановыми, но сейчас время берет свое и они постепенно начинают покрываться серебряным напылением. Внимательные глаза, в глубине которых светится буквально вся мудрость этого мира. Кустистые брови, уже упомянутые усы, бороды нет. Пиджак и брюки, казалось, вот-вот начнут трещать по швам, но не из-за излишнего веса, а из-за мускулов, весьма рельефных, несмотря на возраст мужчины -- ему явно за пятьдесят. Одет строго, но как-то неуловимо непривычно -- то ли покрой костюма иной, то ли еще что-то...
   -- Вы во мне сейчас дырку сделаете, -- недовольно дернул головой мужчина. -- Вы новенький, как я понимаю?
   -- Ну... Наверное, да, новенький, -- я совсем растерялся.
   -- Что значит "наверное"?! -- вновь нахмурился собеседник. -- Вы были раньше здесь?
   -- Нет, никогда...
   -- Вот то-то и оно. В таком случае следуйте за мной.
   Мужчина мне понравился, но меня несколько напрягал его тон: я очень не любил, когда мне демонстрировали свое превосходство.
   -- Мне кажется, мне надо к Магистру, -- пробормотал я.
   -- Ну а кто перед тобой, мальчик? -- рассмеялся мужчина, развернулся на сто восемьдесят градусов и быстро пошел по лестнице.
   Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Про своего потеряного кота я совершенно забыл.
  
   Кабинет у Магистра оказался роскошным. Высокие потолки, узкие, вытянутые окна-бойницы, мебель из дорого дерева, огромная люстра под потолком (я пригляделся -- никаких свечей, на электричестве), по двум стенам полки с книгами и какими-то папками, вероятно, с личными делами подопечных.
   -- Садитесь сюда, -- указал мне Магистр на стул с высокой спинкой.
   Сам он обошел стол с шикарной столешницей (я сразу же представил, какие кадры с ним можно сделать, даже пожалел, что фотосессия с Элей канула в небытие) и опустился в кресло.
   -- Вы -- Тавринний Ромвайе, -- скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Магистр, беря в руки стопку бумаг.
   -- Да, это я, -- на всякий случай подтвердил я.
   -- Замечательно, -- хмыкнул в усы мой начальник. -- Ваш заказ -- перстень с изумрудом, фамильная реликвия семейства... М-м, впрочем, неважно, какого именно. Нашим разведчикам удалось установить, что искомое находится в небольшом городке к востоку от Резиденции. Трехэтажный особняк, охрана из людей и цепных псов, возможны существа магического происхождения. Комната, где хранится реликвия, находится на третьем этаже, имеет небольшое круглое слуховое окно под самым потолком, ну да через него разве что только ребенок и пролезет, -- на этом месте Магистр отвлекся от бумаг, окинул меня взглядом, видимо, что-то решил для себя, и продолжил: -- Хозяин особняка в ближайшие три недели будет находиться в отъезде, именно в это период и рекомендуется совершить кражу... То есть, разумеется, возвращение перстня истинному владельцу. В качестве дополнительной информации сообщается, что дочь хозяина особняка по непроверенным слухам принадлежит к магической братии, конкретно -- ведьма, незаконно занимающаяся своим темным искусством. Известны случаи странных смертей в том городке, пропаже скота и странного обогащения все того же временного владельца перстня. Вопросы?
   -- Моя мама... -- начал было я, но Магистр меня оборвал:
   -- По поводу дела!
   -- Э-э, -- протянул я. -- А что значит "существа магического происхождения"?
   -- Вы как меня слушали? -- возмутился Магистр. -- Я упомянул, что дочь проживающего там господина -- ведьма. Она в состоянии синтезировать животное, природой не задуманное. Например, у вас есть шанс встретить свернувшегося вокург шкатулки с перстнем василиска. Кто это, объяснять не надо?
   -- Ну, -- замялся я. -- Лучше объяснить.
   -- Молодой человек! Вы что, всю жизнь провели за печкой и только сейчас вышли в люди? -- поразился Магистр. -- Василиск -- это большая такая змея, обращающая в камень любого, посмотревшего ей в глаза. Так что не пытайтесь ее обворожить, у нее это получится быстрее и буквально навеки.
   -- А сфотографировать можно? -- глупо хихикнул я.
   -- "Гарри Поттера" читали? Не спасет, -- решительно отрезал Магистр. -- До пункта назначения Вам ехать три дня, коня, провизию, сменную одежду и сопровождающего вам выделят. Мы, конечно, изо всех сил стараемся не отставать от наших технологичных соседей, но не все срабатывает. Увы, бензин гореть у нас отказывается, поэтому приходится по старинке. Конным спортом занимались, я надеюсь?
   Я представил реакцию Магистра, если я скажу ему правду. Либо засмеет, либо выставит вон без права сатисфакции... Ввиду этого я все-таки рискнул приукрасить действительность:
   -- Немного, в детстве...
   -- Ну хоть чему-то вас обучили! -- обрадовался Магистр. -- Я уж думал, что Ваша мать наплевала на все соглашения и скрыла от Вас Ваше происхождение. Это, знаете ли, довольно серьезный проступок, за который положено суровое наказание... Эльфийки -- они такие своевольные! Никакого порядка с ними...
   -- Нет-нет, от меня ничего не скрывали! -- поспешил уверить я Магистра, испугавшись за маму.
   -- В таком случае, Вы получите свою родительницу в целости и сохранности, как только перстень ляжет вот на этот стол, -- он хлопнул ладонью по столешнице, -- вот в этом вот кабинете. О ее нынешнем местонахождении, извините, распространяться не буду, дабы избежать вредящих делу соблазнов.
   Несмотря на бодрый тон начальника, меня одолевали нехорошие предчувствия. Я представил себе особняк с вооруженной до зубов охраной, к которой прилагается еще и личная ведьма, и мне стало совсем не по себе. Я с трудом встал, ибо меня начинало трясти, и выдавил:
   -- Ясно. Я могу отправляться?
   -- Погодите, молодой человек, осталось последнее.
   Я изобразил на лице внимание. И тут Магистр поразил меня: он неожиданно нырнул под свой стол. Прежде, чем я успел что-либо сказать, он вынырнул обратно, держа за шкирку... моего кота.
   -- Заберите своего питомца, он тут никому не нужен, -- брезгливо поморщился Магистр.
   -- Конечно, -- пролепетал я, принимая недовольно вертящееся животное.
   -- Удачи, -- улыбнулся Магистр, но его глаза оставались серьезны.
   Аудиенция была окончена.
  
   -- Ну и что мне с тобой делать теперь, а? -- пробормотал я, рефлекторно чеша кота за ухом.
   Я сидел во дворе на охапке сена и задумчиво созерцал двери конюшни, за которыми минут пятнадцать назад скрылся выданный мне в сопровождение парнишка. Наверное, он пошел узнавать о лошадях... Я с ужасом понимал, что на коне не сидел ни разу в жизни, но зато вдоволь наслушался о том, как об жесткое седло отбивают себе все на свете, как лошадь может понести, как можно упасть и сломать себе все, что угодно, в зависимости от удачливости. Картины моего позора так и стояли перед моим внутренним взором, потому что парнишка наверняка держится в седле как заправская амазонка, а ведь он младше меня лет на пять. А тут еще и кот, с которым непонятно что делать. Самое логичное -- взять с собой, но каким образом? Засунуть в сумку? Так он и в комфортной переноске не любил сидеть, что уж говорить о местных авоськах. Бежать рядом он не станет -- все-таки не собака. А бросать на произвол судьбы верного друга совсем не хотелось...
   Наконец парнишка появился. Выйдя из полутемной конюшни, он сначала сощурился от яркого солнца, потом недоуменно оглядел двор, наконец, заметил меня и вприпрыжку кинулся докладывать новости.
   -- Господин вор, я договорился о лучших лошадях! Быстрее них Вы просто не найдете...
   -- А, может, лучше пешочком? -- с сомнением пробормотал я.
   -- Что? Господин, я не расслышал! -- говорить тихо этот малый, похоже, совсем не умел, все время кричал.
   -- Спасибо, говорю, -- поморщился я. -- За старания.
   -- А! Ну так это завсегда! -- обрадовался парнишка. -- Через час можем выходить! Провиант уже собран, все необходимое -- в седельных сумках! Для Вашего зверя приготовлена отдельная корзина!
   -- А, даже так, -- протянул я. -- Уже лучше.
   -- Ночевать мы будем в палатках, Магистр не велел останавливаться на постоялых дворах! В городе я Вас покину и буду дожидаться на условленном месте!
   -- Слушай, вьюноша, давай, ты не будешь так орать? -- раздраженно попросил я. -- Голова уже трещит от воплей. И почему это мы должны отказываться от удобств?!!
   -- Такой приказ, -- мгновенно стушевался мой проводник.
   Я застонал, спрятав лицо в ладонях. Этот Магистр определенно издевался надо мной! Как так можно поступать с человеком, выросшим в цивилизации?! Три дня без душа, без зеркал, без возможности сменить несвежую одежду... Без удобной кровати, без нормальных обедов... Да тут кто угодно взвоет! Он вообще думает, что творит? Или у них тут так положено, потому что водопровод отказывается работать?!
   -- Я, это... -- пробормотал парнишка, видя мое настроение. -- Пойду я, пожалуй, с мамкой еще попрощаться надо... -- не дожидаясь моего ответа, он пулей кинулся к выходу со двора.
   Зарычав, я саданул кулаком по земле. Все, решительно все вокруг было против меня!
  
   Вопреки опасениям, на лошадь посадили меня не сразу, сначала мы шли пешком по довольно узкой тропинке в лесу, что окружал резиденцию Гильдии Воров. Парнишка (я так и не спросил его имени) сначала боязливо на меня оглядывался, но постепенно осмелел и начал рассказывать всякие байки из жизни своей и своих знакомых, даже похихикал на тему любви Магистра к молоденьким служанкам. Я слушал его вполуха, куда больше меня волновало мое будущее, нежели чьи-то там привычки.
   Кота, кстати, было решено посадить в корзинку, прицепленную к моему седлу. Кот сначала свернулся в своем личном транспорте и затравленно сверкал глазами, кони ему явно пришлись не по душе, но уже через пятнадцать минут освоился и гордо выпрямился, наблюдая за дорогой. К счастью, выпрыгнуть и пуститься в самостоятельное путешествие он не пытался.
   Но все хорошее рано или поздно заканчивается, закончился и лес, и парнишка смущенно напомнил, что нам лучше сесть верхом, дабы увеличить скорость передвижения и до заката доехать до какого-то там очень удобного для ночевки места. Я вздохнул, но делать было нечего, только повиноваться тому, кому такие поездки привычнее.
   Мой проводник придержал мне стремя, пока я неуклюже карабкался на лошадь. Если у него и было что сказать на такое зрелище, то я об этом не узнал, он оставил все смешки при себе. Потом сам легко запрыгнул в седло и с ходу послал своего коня рысью. Моя кобыла, недолго думая, рванула следом...
   Я попробовал что-то заорать, но мгновенно прикусил язык и, кажется, до крови: рот наполнился солоноватой влагой. Я вцепился руками в гриву лошади, но та словно бы не заметила этого моего движения (как мне объяснили позже, так оно и было: на гриву животному было наплевать), судорожно сжал коленями седло и думал лишь о том, как бы не сползти лошади под ноги. Меня немилосердно подкидывало, копчик я отбил себе тут же и, кажется, натер огромнейшую мозоль. Кое-как отплевавшись от крови, я мог лишь едва слышно бормотать проклятия всему лошадиному роду и тому человеку, который придумал, что на конях можно ездить верхом.
   Моему коту ехать рысью тоже не понравилось, он опять распластался по дну корзинки, выпустил когти и шипел, грозно размахивая хвостом.
   Пытка длилась около получаса, потом мой проводник оглянулся на меня, сжалился и остановился.
   -- Господин впервые верхом? -- спросил он вроде бы вежливо, но в глазах виднелась такая ехидная усмешка, что я разозлился.
   -- Не твое дело! -- рявкнул я.
   Парнишка пожал плечами, развернул своего коня и припустил еще быстрее. Мне оставалось только сжать зубы и молиться, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился.
  
   На ночевку остановились уже затемно. Мой проводник выбрал место по каким-то одному ему понятным признакам, я к тому времени уже почти спал, привалившись к шее лошади (что не мешало мне цепляться за нее клещом). Осознав, что на сегодня конная прогулка завершена, я сполз на землю и распластался там на животе. Кот спрыгнул на меня, деловито прошелся по спине, потряхивая затекшими лапами, потом диким прыжком скрылся в ближайших кустах. То ли укачало, то ли мышь почуял...
   Парнишка тем временем набрал хвороста, разложил костер и извлек из сумки... консервы "Главпродукт". Я даже приподнялся на локтях, чтобы получше рассмотреть и убедиться, что глаза меня не обманывают. Заметив мою заинтересованность, он обронил, что-де у соседей иногда попадаются и очень полезные изобретения, не только никому не нужные железные повозки на дребезжащих колесах.
   Посочувствовав парню -- ведь он наверняка видел лишь какой-нибудь агрегат отечественного автопрома -- я снова упал лицом в траву. Есть не хотелось, только пить... Еще спать и чтобы не было больше никакой скачки.
   Прямо рядом с моим ухом что-то плюхнулось. Я приоткрыл один глаз и увидел бутылку минералки, кокетливо подмигивающую отблеском от костра. Не совсем вежливо кивнув парнишке, я свернул крышку и припал к живительной влаге. Дурацкий привкус крови наконец отступил... Однако, чтобы не захлебнуться ненароком, мне пришлось повернуться на бок, и об этом неосмотрительном поступке тут же нелестно отозвались замученные мышцы... Воду я все-таки на себя пролил, поморщившись от боли, но это показалось мелочью на фоне остальных неприятностей.
   Парнишка засмеялся. Сил вставать и воспитывать его методом рукоприкладства не было совсем, я лишь кинул на него злобный взгляд. Подумал запустить бутылкой, но в ней еще что-то оставалось, а тратить драгоценную жидкость не хотелось. Махнув рукой, я вытянул торчащий из чресседельной сумки плед, аккуратно закутался в него и провалился в тревожный сон.
   ...Аня вышла из-за деревьев и присела на корточки рядом со мной. Ласково поцеловала в губы и спросила:
   -- Маленький мой, ну почему ты меня не послушался?
   Я смутился и опустил глаза. Хотел бы я поступить так, как она советовала, только вот так и не понял, что же она тогда имела в виду. Пока она была жива... То есть, пока мы были вместе, она всегда изъяснялась понятнее, без загадок и недомолвок.
   -- Но теперь-то сделанного не воротишь... -- она погладила меня по плечу. -- Но можно обернуть все так, чтобы не было трагедии. В прошлую нашу встречу мне было больно от мысли, что ты изменишься. Но теперь я тебя попрошу: смирись, твоя гордыня может натворить бед, и для тебя их последствия могут стать катастрофичны. Ты мой самый хороший, самый любимый, я не обижусь, если ты сделаешь это... Тсс, не спрашивай, -- она приложила палец к губам. -- Когда придет время, ты сам поймешь. Поймешь, осознаешь... Спасешь себя. Умирать больно, очень больно... Да, ты не ослышался, ты можешь оказаться в смертельной опасности. Спаси себя ради меня, ради нашей любви...
   Аня обняла меня и уткнулась носом в грудь. Ее худые плечики чуть подрагивали, я подумал, что она плачет, и мне стало ужасно стыдно, что я довел свою любимую до такого. Я осторожно отнял от себя ее лицо, взял его в ладони (в глазах действительно блестели слезы) и поцеловал ее в нос. Она улыбнулась, я расценил это как одобрение и разрешение действовать дальше, спустился губами по ее шее, "заглянул" в вырез рубашки... Она чуть отстранилась и помогла мне ее расстегнуть и снять совсем, мое сердце забилось сильнее в предвкушении...
   -- Господин, уже утро! -- ворвался в мое сознание вопль.
   Аня, виновато пожав плечами, растаяла. Я рывком поднялся... И тут же, разумеется, пожалел об этом.
   -- Убью! -- рявкнул я, все-таки кидая в надоедливого проводника бутылкой.
   Тот с легкостью увернулся, потому что особой меткостью спросонья не отличался, и скрылся за деревьями.
   -- Ну надо же было так не вовремя! -- пробормотал я, оживляя в памяти картины сна.
   Аня была так близко, вся такая родная, теплая, живая... настоящая! А этому паршивцу приспичило меня будить. У самого-то небось все деревенские девки в подругах ходят, ему-то не понять, что значит верность одной-единственной! Лишь бы мешать взрослым, когда они наконец смогли уединиться...
   От злости я даже не заметил, как вскочил на ноги и устремился в том же направлении, куда убежал проводник. Продравшись сквозь кустарник (и куда только делась мышечная боль?), я вышел к ручью. Малец уже вовсю плескался в воде, даже на вид очень и очень холодной. Я остановился, раздумывая, как поступить дальше: пытаться его утопить или же собственное здоровье дороже...
   -- Здесь целебная водичка, господин! -- доложил парнишка, воспользовавшись моей заминкой. -- Искупайтесь -- всю боль как рукой снимет. Говорят, это след от копыт какого-то святого...
   -- У святого были копыта? -- фыркнул я. -- Кажется, в таком случае он был не святее нас с тобой. Хотя бы потому, что этот атрибут присущ несколько иной сущности...
   Я погрузил одну руку в сверкающих в лучах рассветного солнца поток. Холод тут же обжег, но особо неприятных ощущений не вызвал. Тогда я зажмурился и плеснул водой в лицо. М-да, более ободряющего утреннего душа у меня еще не было...
   -- Я пойду, господин, еще лошадей надо седлать! -- радостно сообщил парнишка и быстро ретировался.
   Видимо, до него дошло, что если казнь отложена, то ненадолго, а тонуть по собственной воле согласны только конченые идиоты.
   Я великодушно махнул рукой. Ледяная вода подействовала как хорошая доза успокоительного, я расслабился и перестал злиться. Когда мой спутник скрылся из виду, я разделся и окунулся целиком, благо в одном месте ручей образовал некое подобие небольшого, но довольно глубокого резервуара, мне там было по грудь.
   Но рисковать и оставаться больше, чем на пару минут, в таком холоде я не стал, проворно выбрался и оделся, чувствуя себя обновленным. Может, и не врали сказки, может, и вправду родник забил при участии какого-то святого... Копытного. Я опять усмехнулся, представляя такую картину.
   Даже на лошадь не хотелось ругаться, хотя мысли о предстоящем пути совсем не радовали.
   Мы с парнишкой немного переполошились, когда заметили, что кот куда-то пропал. Обежали всю ближайшую местность, заглянули буквально под каждый куст, попрыгали под каждым деревом. В результате на наглое мохнатое животное наткнулись случайно: я полез в сумку за свежей рубашкой и нащупал рукой знакомую пушистую шкуру. Кот был отруган, обласкан и водружен в корзинку. Потеряв полчаса, мы все-таки двинулись в путь.
   -- Ну как, сегодня легче? -- спросил проводник.
   -- Угу, -- кивнул я. -- Даже удивительно.
   -- А все святая вода! -- наставительно поднял палец парнишка.
   И ударил пятками в бока коню. Мы снова мчались навстречу неизвестному.
  
   Оставшиеся два дня прошли без каких-либо значительных событий, даже Аня не посещала больше мои сны, хотя я изо всех сил старался, вызывая ее образ перед тем, как лечь спать. Видимо, у нее было свое расписание встреч со мной. Мне подумалось, что это немного обидно, но потом все-таки решил, что у нее есть на это право.
   Парнишка (он все-таки представился -- оказалось, что его зовут Юлианом) смеяться надо мной не пробовал, даже наоборот, почтительно распрашивал о моей жизни на Земле и слушал, открыв от удивления рот. Я очень старался, расписывая ему, что можно встретить у нас, всячески подчеркивая наше превосходство, и, похоже, немного переборщил: мальчик всерьез загорелся желанием посетить наш "волшебный" мир, а я не знал, как это можно провернуть...
   А еще неожиданно выяснилось, что Юлиан неплохо поет. Мне вспомнились вечера у меня на даче и Оля с гитарой, звонкий голос и треск костра, смех друзей и звон бутылок. Я даже не сразу осознал, что песня, исполняемая Юлианом, как-то не очень подходит для парня четырнадцати лет...
  
   Я прочитал надпись на камне,
   Я долго стоял, не зная, куда мне:
   Направо пойдешь -- станешь богатым;
   Налево пойдешь -- удачно женатым;
   А коли прямо пойдешь... А дальше не разобрать нифига.
   Я выбрал этот путь -- и это был путь дурака...
  
   Я подумал, что эту песню мог притащить кто-нибудь из нашего мира, а мальчик просто подслушал где-нибудь... Потому что слишком уж близкой она мне оказалась, не могла она быть родом из этого странного места, целиком и полностью чуждого мне.
  
   Ясные цели, понятные средства,
   Любая судьба -- она родом из детства:
   Сказки о кладах, мечты о принцессе -
   Так нас учат думать о деньгах и сексе.
   Мир говорит с тобой, но ты не знаешь его языка.
   Откуда я мог знать, что я иду по пути дурака?
  
   Мысленно я согласился с автором песни. Ведь действительно именно так нас и воспитывают... И не воспитателей беда, что я оказался сильнее и встал выше их избитых моралей и принципов.
  
   Кто-то упал, кто-то поднялся,
   Кто-то искал -- аж сам потерялся.
   Ставший богатым желает влюбляться,
   Нашедший любовь ищет богатство...
   В конце концов, мой друг, ты получаешь только то, что искал.
   А я смотрю вокруг, я иду по пути дурака2...
  
   -- Я иду по пути дурака... -- задумчиво повторил я последнюю фразу. Потом помотал головой и рассмеялся: -- Юлиан, ты молодец. Очень хорошая песня. Сколько же их, идущих путем дурака...
   Парнишка, кажется, смутился и что-то пробормотал, похожее на благодарность. Или сказал, что и я выбрал тот же путь? Нет, вряд ли он мог такое сказать. Это не так и никогда так не будет, я далек от всего этого.
   ...А потом мы подъехали к некоему зданию, поражающему своими размерами и уродством постройки. Юлиан сообщил, что это постоялый двор, где он будет дожидаться меня, чтобы сопроводить обратно в Резиденцию. И показал на виднеющиеся километрах в пяти стены, объяснив, что это и есть тот самый город, в который мне стоит попасть как можно быстрее.
   Перспектива остаться один на один с моим заданием меня совсем не впечатлила. Я хотел было попросить Юлиана сопроводить меня хоть до ворот, но тот сунул мне в руки кота и кошелек с деньгами, взял лошадей и бодренько потопал в сторону постоялого двора. Оставил там лошадей, вернулся, забрал кошель и снова удалился...
   Минут пять я оторопело смотрел ему вслед, но тут кот запротестовал, что его слишком долго держат на руках, вырвался и пошел в сторону означенного города. Кинув последний взгляд на постоялый двор, я устремился за мохнатым чудовищем.
  
   Особняк, где находился мой перстень, я нашел довольно быстро: он выделялся среди остальных построек как павлин среди кур. Стоило мне подойти, как за забором громко залаяли собаки. Чертыхнувшись, я отошел на некоторое расстояние и стал думать.
   Мне казалось, что, раз я какой-то там Прирожденный, то и проблем возникнуть не должно было. В самый нужный момент у меня проснулись бы всякие полезные навыки, я бы ловко провел операцию, доставил колечко Магистру и вместе с мамой бы вернулся домой. Но вот я стою и смотрю на дом, а никаких гениальных идей по его штурму у меня не возникает. Привратник поражает своей комплекцией и злобным выражением лица. Псы даже на звук огромны и кровожадны. А ведь еще где-то там внутри заныкалась ведьма со своими магическими фокусами... Упомянутое Магистром слуховое окно я заметил, рядом с ним очень удачно выросло дерево, но пролезть туда не смог бы даже и я, пусть и очень худой. Так, парадный вход для гнездящихся на чердаке птиц...
   Кот, оценив количество природных врагов-собак в городе, ни на шаг не отходил от меня, но что мне могло это дать?.. Закинуть его на дерево и пусть лезет в окно? Так он же у меня все-таки не дрессированный, а обычный домашний.
   Я покосился на кота. А ведь хороший был бы план, если бы можно было объяснить животному, что надо вытащить из дома...
   Тряхнув челкой, я отогнал безумную мысль.
   В дом надо было как-то попасть. Например, представиться почтальоном... "Здравствуйте, я принес телеграмму для вашей ведьмы, позвольте вручить прямо в руки!"... Представив такую картину, я рассмеялся. Глупее уже некуда.
   Пока я размышлял, к дому кто-то подошел. Постучал, привратник открыл дверь и заговорил с пришедшим, но о чем, я не слышал.
   Вдруг кот, до этого мирно лежавший рядом, встал и кокетливой походкой (словно заправская кошка!) направился к воротам. За разговорами его никто не заметил, он шмыгнул во двор. Внутренне содрогаясь, я представил, как цепные псы налетают на моего верного друга...
   Яростный лай действительно раздался. А потом привратник, явно высказав что-то нелестное о псах, ломанулся куда-то прочь от ворот. Пришедший, немного удивленный таким поведением, оглядел улицу (я вжался в очень кстати росшую рядом яблоню), убедился, что его никто не видит, и тоже зашел. Створка ворот так и осталась открытой...
   Радуясь такой удаче, я добежал до забора, заглянул во двор. Ни кота, ни собак, ни привратника видно не было, а вот гость крался к какому-то строению, напоминающему обычный сарай. Метрах в тридцати от меня был парадный вход в дом.
   Глубоко вздохнув, я побежал по дорожке, пока меня никто не заметил. Успешно добрался до дверей, убедился в том, что они закрыты -- и аккуратно побрел вокруг особняка в поисках черного хода для прислуги. О том, что мне как-то очень подозрительно везет, я даже не задумался.
   Черный ход нашелся и даже был не заперт. Я проскользнул на винтовую лестницу и стал подниматься, молясь лишь о том, чтобы не столкнуться с кем-либо из обитателей особняка. О коте я тоже беспокоился, но надеялся, что он успеет залезть на дерево повыше и собаки его не достанут.
   Лестница вывела меня на второй этаж -- это я установил, выгляну в окно. Заодно я увидел, как тот самый гость выносит из сарая некий мешок с явно тяжелым содержимым. Хмыкнув про себя, я пожелал удачи коллеге, заметив, что привратник в противоположном конце участка успел поймать и успокоить псов и теперь возвращается на свой пост.
   Теперь надо было найти путь на третий этаж, где находилась сокровищница. Я шел по коридору, очень напоминавшему тот, что я уже видел в Резиденции, из чего сделал вывод, что иду, скорее всего, правильно, и где-то в конце будет еще одна лестница.
   Предчувствие меня не обмануло. Все так же, никого не встречая, я поднялся еще выше. Коридора там не обнаружилось, зато нашлась дверь, обитая листами железа. Этакий сейф размером с целый этаж...
   Я потянул дверь на себя, ни на что не надеясь: ну не идиоты же здесь живут, чтобы не запирать... Однако створка поддалась и бесшумно отворилась, предоставив мне как раз такой зазор, чтобы я смог пролезть в сокровищницу.
   Наверное, я ожидал горы золота с россыпью драгоценных камней, всякие там памятники старины глубокой в виде доспехов, оружия, вымпелов. Однако больше всего сокровищница напоминала собой библиотеку -- все те же ровные ряды шкафов под потолок. Сглотнув, я представил, каково будет перетрясать их все в поисках какого-то маленького колечка, о котором я даже не знаю, как конкретно оно выглядит.
   Единственное существенное отличие от библиотеки встретилось мне, когда я обошел второй ряд стеллажей: на полу, свернувшись, спала огромная змея. Хоть я и не страдаю от боязни перед пресмыкающимися, этот индивид заставил меня сделать несколько шагов назад как можно более неслышно, чтобы не разбудить зверюгу. Помогло: змея даже не шелохнулась.
   Неожиданно я почувствовал, что меня словно бы тянет к одному из ящиков. Он находился довольно высоко, даже с моим ростом я не мог достать его без дополнительных усилий. Быстренько обежав оставшуюся часть "библиотеки", я с радостью обнаружил приставную лесенку. Подтащил ее к тому ящику, который "звал" меня, вскарабкался наверх. В ящике обнаружилась шкатулка -- к счастью, без замка. Я открыл ее и моему взору предстал тот самый перстень с изумрудом, из-за которого я вообще попал во всю эту передрягу.
   Пока я пялился на кольцо, пытаясь понять, что же в нем такого привлекательного, кроме большого и чистого камня, одновременно произошло два события: в окно запрыгнул мой кот и змея подняла голову.
   Кот сориентировался быстрее всех и с громким мяуканьем рванул под ближайший к нему шкаф. Змеюка проводила его взглядом, потом повернулась ко мне, замершему на лестнице. И тут меня обожгло воспоминанием -- Магистр говорил, что здесь можно встретить василиска, который обратит в камень, если смотреть ему в глаза... Но зажмуриться я не успел. Змея уставилась на меня, не мигая, своими желтыми глазами. Я уже был готов распрощаться с жизнью... И тут до меня дошло, что статуей я не стал, хотя змея строит глазки мне уже несколько секунд.
   До змеи, видимо, тоже дошло, что тут что-то неправильно. Она помотала башкой, потом развернула свои кольца (я с ужасом заметил, что она была даже больше, чем мне представлялось) и поползла ко мне. Инстинктивно я взлетел на самый верх лестницы, уронил шкатулку, но кольцо держал крепко. Однако, к счастью, змея не полезла наверх, просто, видимо, решила, что ее взгляд не действует из-за расстояния, и поэтому повторила попытку сделать из меня памятник неудачливому вору. И снова безуспешно.
   От обиды змеюка разинула пасть, я уж подумал, что меня сейчас буду грызть, но каково же было мое удивление, когда я увидел, что у нее совсем нет зубов! Очевидно, умение обращать взглядом в камень было защитной реакцией абсолютно безобидной зверушки...
   Но тут судьба, видимо, поняла, что отсыпала слишком много удачи одному юноше. Дверь, до этого неплотно прикрытая, распахнулась, и на пороге возникла девушка. Даже не так: очень злая и очень красивая девушка.
   -- Та-а-ак, -- протянула она, -- и что же у меня тут за нарушитель?
   От ее тона мне пришла в голову мысль, что лучше бы змеюка меня сделала каменным. Как-то оно тогда было бы безопаснее.
   -- Ух ты, эльфеночек! -- заметила она меня. -- И какой хорошенький...
   -- Э, я тут так, мимо пробегал, -- пробормотал я. -- И вообще, тороплюсь я, некогда разговоры разводить, позвольте откланяться...
   -- Не позволю! -- как плетью хлестнул ее голос.
   Змея тем временем закрыла глаза и отползла подальше от... Наверное, это была та самая дочь владельца особняка. Тогда получается, что подальше от хозяйки, ведь василиск же -- зверь магический, а она ведьма, значит, его и создала...
   -- И как хорошо, что ты не стал скульптурой... С тобой можно будет славно поразвлечься, а потом пустить на ингредиенты для зелий... Ах, как все замечательно складывается! -- она мечтательно закатила глаза.
   Воспользовавшись тем, что она на меня не смотрит, я спрыгнул с лестницы. Но ни на что большее времени не хватило...
   -- Стоять! -- рявкнула ведьма. -- Куда намылился, красавчик?
   Я поднял руки ладонями к ней, протестуя против подобного обращения.
   -- Девушка, Вы, конечно, замечательны, но мне правда пора...
   Видимо, мой маневр оказался не очень удачным: ведьма заметила кольцо, которое я прижимал большим пальцем к ладони.
   -- Ах ты! Воришка! -- выкрикнула она. -- А ну отдай!
   -- Извините, по моим данным, эта реликвия принадлежит не Вам, -- пожал я плечами. -- Я лучше отдам ее хозяину.
   -- Ты не знаешь, с кем разговариваешь, эльфеночек... -- прошипела ведьма, разом теряя всю привлекательность.
   -- Я подозреваю, что Вы -- виновница большинства преступлений, что имели место быть в этом городе, -- тактично заметил я. -- Так что на фоне Ваших деяний мое просто теряется. Скажу более, оно является примером справедливости.
   Ведьма прыгнула на меня. Несмотря на то, что она значительно уступала мне в росте, она смела меня как пушинку. Я упал на спину, раскинув руки, она приземлилась сверху и зарычала мне в лицо. Во время падения я не удержал кольцо и оно покатилось по полу...
   Мы с ведьмой повернулись к нему одновременно. Колечко проскакало по полу, закатилось под один из шкафов. Я уже готов был взвыть от отчаяния, как из-под шкафа вынырнул мой кот, держа перстень в зубах ловчее иной собаки.
   -- Малыш! В окно! -- крикнул я.
   Кот меня понял. Гигантским прыжком взлетел на раму, оглянулся на меня... В этот момент ведьма кинулась его хватать.
   Я безумно испугался. Не понимая, что я делаю, я мысленно потянулся за ней... В тот же миг вокруг нее заплясало пламя. Кот, ничем не останавливаемый, спрыгнул с рамы на ветку дерева. И пошел вниз...
   Я вздохнул свободно. На улице кот сориентируется и сбежит от кого угодно.
   А ведьма тем временем бесновалась внутри необъяснимо возникшего кольца огня.
   -- Что, обломали тебя, да? -- лениво поинтересовался я. Вставать с пола не хотелось.
   -- Ты не говорил, что владеешь магией огня! -- истерично заверещала ведьма.
   -- Я? Владею? -- искренне удивился я. -- А ты не спрашивала, вот и не говорил. Тем более сам не знал...
   -- Ну ничего, сейчас будет тебе... -- угрожающе начала ведьма.
   -- Ой, замолкни, надоела, -- поморщился я.
   Ведьма захлопнула рот и широко распахнула глаза. Видимо, так с ней, грозой местной шпаны, еще никто не обращался. Будет знать, как лезть на Прирожденного вора и угрожать ему всякими некультурными развлечениями.
   -- Знаешь, я, вообще-то, мягкий и добрый, -- откровенно сообщил я. -- Но если меня достать, могу стать злым и твердым. Поэтому сдам-ка я тебя местной милиции, пусть разбирается, что с тобой дальше делать...
   Ведьма взвыла до того отчаянно, что я чуть было не пожалел о своих словах и не позволил ей идти на все четыре стороны. Но потом вспомнил, как она кинулась за моим котом с не самыми благими намерениями, и утвердился в своем желании справедливости.
   -- Меня же сожгу-у-ут, -- проныла ведьма.
   -- А и поделом будет, тебе не кажется? -- хмыкнул я.
  
   Ведьму я связал найденными все в той же сокровищнице веревками. Когда мы с ней уходили, василиск, кажется, очень жалобно посмотрел нам вслед. А, может, мне и показалось.
   Выйти из дома проблем не составило, даже привратник молча нас пропустил: видимо, магические преступления основательно достали всех жителей города, кроме самой их виновницы. Найти стражу тоже получилось быстро. Я им объяснил, что девушка перед ними -- злобная ведьма, что терроризировала город и окрестности последние несколько лет, в качестве доказательства предложил прогуляться к ней домой, где остался василиск, но мне поверили и так. Прибежали священники, экзальтированно взвыли "Слуга Дьявола поймана-а-а!!!" и забрали мою пленницу. Я мог с чистой совестью отправляться на поиски своего верного и чертовски умного кота.
   Однако кот сам нашел меня. Подошел, потерся о ногу, кинул кольцо на землю. Я подобрал колечко, убрал в карман, потом схватил мохнатого, прижал к себе.
   -- Мой самый хороший, спасибо тебе! -- пробормотал я в теплую шубку.
   Кот мурлыкал в ответ. Наверное, впервые в жизни мы были так с ним близки к полнейшему взаимопониманию...
   Ведьму казнили в тот же день. Я стоял в толпе горожан на площади и смотрел поверх костра, в котором корчилась девушка. Ведь она же могла стать другой, могла употребить свои силы на помощь ближним, в конце концов, стать лекарем и зарабатывать неплохие деньги на своем даре, но ей почему-то оказалось ближе пакостить. Неужели ее кто-то так крепко обидел, что она стала мстить всему человеческому роду? Или просто посчитала творить добро излишне утомительным? Или считала себя настолько замечательной, что все остальные казались недостойными ее доброты?
   Дым черным облаком разносился ветром. Если бы не он, день был солнечный, яркий и очень позитивный. Но клочья мрака убили всю радость, солнце злобно жарило, расстроенное тем, что такой день используют так бездарно.
   Ведьма уже перестала кричать и извиваться, может, потеряла сознание, может, освободилась от всего земного, и толпа начала постепенно редеть: ведь никакого удовольствия смотреть зрелище, когда никакого зрелища и нет. Я не уходил, меня толкали, об меня зацеплялись, на меня ругались. Я не обращал внимания: это все в природе человеческой, без этого они не будут уже людьми, так что пусть. Они любят смотреть на муки, их радует, что не они сегодня на костре, а соседка, и еще долго они будут обсуждать вечерами, когда все дела переделаны, как чертовку поймал заезжий господин.
   На мгновение мне показалось, что я заметил девушку, похожую на Элю, но решил, что все-таки это было просто совпадение, ведь я находился в другом мире, в другом измерении, где не место для той взбалмошной девчонки.
   Наконец мне надоело стоять тополем на Плющихе, и я потихоньку пошел прочь из города. Надо было добраться до постоялого двора, где меня ждал Юлиан. И ехать обратно в резиденцию, отдавать перстень...
   Я усмехнулся. Я думал, что все будет очень сложно, что я не смогу выполнить задания -- а оказалось, что сделал даже больше, чем планировало начальство. Удивительны превратности судьбы...
   Кот бежал рядом. Иногда отвлекался, что-то вынюхивал интересное для себя, но потом догонял меня. То есть, вел себя как самая обыкновенная собака, но меня это не смущало. Он показал, на что он способен рад меня, и я готов был ему простить и не такую мелочь, как изменение поведения.
  
   Я покинул город и шел по тропинке, опустив голову и сунув руки в карманы. На душе было тяжело, я вдруг осознал себя виновным в смерти ведьмы. Разумом я понимал, что все было сделано правильно, но сердце отчего-то сжималось.
   Вдруг на меня сзади кто-то налетел. Я обернулся очень вовремя -- чтобы успеть поймать уже падающего человека. И так и застыл.
  -- Эля? Что ты здесь делаешь? -- спросил я. -- Как ты здесь оказалась?
  

Глава 4

   Эля нервно передернула плечами и отвернулась, словно бы не ей вопрос предназначался. Выглядела она, мягко выражаясь, неважно: потрепанная грязная одежда, чумазое личико, ссадины и царапины там, где кожа не прикрыта тканью.
   Я подумал, не махнуть ли на нее рукой и не пойти ли дальше, ведь перстенек уже грел внутренний карман, мама наверняка заждалась, а дорога неблизкая, но что-то помешало мне принять столь логичное решение. Ссутуленные плечи девушки вызывали какое-то смутное ощущение, совсем неявное и очень непривычное.
   -- Эль, так дело не пойдет, -- устало сказал я, сам себе поражаясь. -- Либо ты честно отвечаешь, либо...
   -- Либо что?! -- вызывающе крикнула она, рывком оборачиваясь. -- Сдашь меня страже, чтоб они меня сожгли, как вон ту, на площади? -- она неопределенно указала куда-то за мою спину, где находился город, который я только что покинул.
   -- Что за чушь? -- возмутился я. -- Та была преступницей, вот ее и избавили от мук совести. А тебя никто не собирался отдавать в руки правосудия. Я хочу услышать ответ на свой вопрос. Если нет -- я пойду, у меня много дел и рассиживаться здесь с тобой мне некогда.
   Эля нахмурилась, потянула прикусить палец, но вовремя одернула руку, сообразив, что та сейчас -- просто рай для микробов. Помялась, старательно отводя взгляд. Наконец, собралась с духом и пробормотала едва слышно:
   -- Они обещали мне, что если я помогу тебя сюда затащить, то ты будешь со мной. Но не предупредили, что мне тоже придется быть в этом ужасном месте... -- она всхлипнула.
   Я оторопел. Потом нервно хихикнул. И заржал в голос, совершенно не заботясь о том, как я выгляжу. Ей обещали, что я буду с ней -- вот умора! Интересно, как они планировали это осуществить -- привязать меня к кровати и отдать ей в вечное пользование? Подсыпать любовного зелья в суп? Или подкинуть какой-нибудь сюрпризик вроде того, что лежал у меня за пазухой?
   Эля кинула на меня гневный взгляд из-за ладоней, в которых спрятала лицо. Но тут, наверное, до нее дошло, на какую глупость она повелась, потому что она тоже засмеялась -- сначала неуверенно, а потом уже в полную силу, слезы высохли сами собой.
   Отсмеявшись, я примирительно сказал:
   -- Ладно, давай ты пойдешь со мной, вернемся вместе в Резиденцию, скажешь, что не то имела в виду -- и тебя вернут на место. Зла на тебя не держу, давно уже понял, что бесполезно обижаться на неразумных девчонок...
   -- На себя посмотри, разумный, -- огрызнулась Эля. -- Я, между прочим, тебя постарше буду.
   -- Но все равно ты совершила необдуманный поступок, -- заметил я.
   -- Посмотрела бы я на тебя, окажись ты в такой ситуации! -- запальчиво воскликнула девушка.
   -- А я не оказался бы, -- хмыкнул я. -- Мы ссориться будем или пойдем?
   Эля молча обошла меня и устремилась вперед по тропинке. Я пошел следом.
  
   Юлиан ждал, как и обещал, на постоялом дворе. Он снял две комнаты, обрадовав меня сообщением, что на ночь глядя никто никуда не поедет. Мы собирались переночевать и отправлять в путь уже утром.
   Третьей комнаты, как назло, не нашлось. Юлиан предложил уступить свою, но Эля ему запретила, ей почему-то не понравилась идея парнишки спать на конюшне. Я не вмешивался, где ей коротать ночь -- ее дело, а не мое. Вместо этого я попросил себе вина, уселся за стол в углу и наконец смог отдохнуть. Юлиан вскоре присоединился ко мне, а Эльвира куда-то пропала.
   -- До чего договорились? -- невинно поинтересовался я.
   -- Да странная она какая-то, господин, -- пожал плечами парень. -- Сказала, что найдет себе комнату без проблем. И что не нуждается в помощи.
   -- Гордая слишком, -- предположил я.
   -- Может, и так, -- согласился Юлиан, припадая к принесенной кружке пива.
   Я хотел было возмутиться, что ему еще лет мало, чтобы пить, но потом понял, что тут просто ничего другого не подают. Варварское местечко, что с него взять...
   -- Господин, -- вдруг позвал Юлиан, -- а Вы, наверно, считаете нас отсталыми?
   -- П-почему ты так думаешь? -- поперхнулся я.
   Либо стоит следить за мимикой, либо мальчишка понимает куда больше, чем мне изначально казалось.
   -- Ну... Вы так расписывали, какие чудеса в вашем мире есть... Все эти машины, самолеты, поезда, фотоаппараты, компьютеры... Нет, я уверен, что это все хорошо, что все это облегчает жизнь людям, ведь они у вас могут очень быстро путешествовать, а если им не хочется путешествовать, то они могут использовать этот... Как его... Интернет, вот. И поговорить с кем угодно на каком угодно расстоянии. Или эти ваши фотографии -- не надо ждать месяц, пока художник напишет портрет любимой, достаточно один раз нажать на кнопочку -- и он у вас, даже более точный, нежели могут предоставить наши умельцы. Но... Простите, господин, мои дерзкие слова, но вся эта доступность слишком развращает человека. Ему некуда больше стремиться, за него все придумали другие. Даже думать не надо, написал... Э-э, смайлик, вроде бы? В ответ на длинное признание, например, в любви, и закрыл окошко. А у нас -- полюбил девушку, так изволь по полной программе высказать свои чувства, да и девушка должна ответить должным образом, согласна она или нет, но все равно должна. Любая поездка, даже в соседний город -- целое приключение, новые знакомства, новые навыки, возможно. Да, вы тоже все время знакомитесь, но в этом вашем виртуале, где человек может себя кем угодно выставить. Я правильно понял, да? Нет у вас почти ничего настоящего, уж простите. Мне кажется, и чувства у вас там синтетические... Какое слово-то, а! Нет, не спорю, могут быть и настоящие. Я уверен, Вы любите по-настоящему, я слышал, как Вы во сне звали девушку... Аню, если не ошибаюсь. Но вот другие... Ваши миллионные мегаполисы, вокруг сплошной камень, грязный воздух, растения гибнут, животные... По-моему, ваш мир больше похож на ад. Причем вы, люди, сами его таким сделали. Наверное, чтобы было не страшно, если попадете после смерти к Сатане? А как вы относитесь к дружбе... Надоел друг -- удалил его из списка контактов, поставил "в игнор", и нет больше никакой дружбы, потому что вы только в виртуальности и общались. У нас, бывало, и за тридевять земель едешь, чтобы дорого человека проведать, в дороге больше времени проводишь, нежели рядом, но зато потом полгода теплота от вашей встречи согревает. По вашим меркам я еще мальчишка -- потому что у вас детей стараются как можно дольше оберегать от взрослой жизни, чтобы они не натворили бед, чтобы девочка не понесла случайно от своего приятеля, поиграв в запретные взрослые игры. Мы же взрослеем куда быстрее, нам надо уметь быстро соображать и выкручиваться, чтобы найти себе место в жизни, причем мы не ждем помощи от родителей, хотя чтим их и уважаем, содержим, когда они уже не могут работать так же хорошо, как и в молодости. Мы понимаем, что можно и что нельзя, нас, конечно, тоже тянет запретное, но мы умеем сдерживать свои порывы куда лучше, чем вы. Вам кажется, что бунт -- лучшее доказательство взросления. Так странно... У нас взрослым считается тот парень, который позволяет уменьшить количество работы для отца. Вы же, едва встав на ноги, стремитесь сбежать из отцовского дома, чтобы не видеть своих "предков", как вы их зовете, потому что они вас "достают". Еще раз скажу, что я не отношу это именно к Вам, потому что вижу, что Вы другой. Но большинство-то! Я только рад, что у нас не происходят многие химические реакции, что лежат в основе ваших достижений. Ей-богу, выйти один на один со шпагами куда лучше, чем подослать... Как там... Снайпера с винтовкой к своему врагу. У вас там еще действует понятие "честь"? Или ваши политики и прочие "высокие" люди уже все продали? Эти ваши технологии... Да уж лучше быть отсталым народом, чем так убивать самих себя! Планомерно, год за годом... Ни отступая ни на шаг от того, что прикажут сверху...
   Я сидел и молча слушал. Такая отповедь очень странно звучала в устах Юлиана. Но вот беда: менее правдивой она от этого не становилась. Я соглашался почти со всем, что было сказано. Но жить без изобретений нашего мира я уже не мог. Юлиан забыл упомянуть: это не только развращает, это еще и вызывает жесткое привыкание и ломки, когда лишают любимого "наркотика"...
   -- Простите, господин, я лишнего наболтал, -- вдруг смутился Юлиан.
   Он встал, залпом допил свое пиво и уже собрался уйти, когда я, неожиданно даже для самого себя, спросил:
   -- А чей ты сын?
   -- Вы не поняли? Магистр -- мой отец... -- Юлиан грустно улыбнулся и оставил меня наедине с моими мыслями.
   Я заказал еще вина. Мальчишка, желал того или нет, своей речью спровоцировал желание напиться.
  
   За окном быстро темнело, а я приканчивал уже непонятно какую по счету бутылку. Мое сознание плавно уплыло куда-то вдаль, движения стали механическими, я весь представлял собой олицетворение дружелюбия, радостно выслушивая всех, кто ко мне подсаживался. А подсаживались часто, надо сказать, я как-то незаметно для себя приобрел репутацию человека, у которого есть ответы на все вопросы. С ума сойти, какой умный я бываю пьяным! Кажется, мне жаловались на неверных жен, на неурожай, на более удачливых соседей, на чиновников, дерущих деньги с простого люда... Да вообще на все! И ведь каждому я что-то советовал. Только так и не вспомнил позже, что именно...
   Но в один прекрасный момент череда просителей наконец прервалась. Темноволосая девушка, в которой я с удивлением узнал Элю, забралась на один из столов, потом ей подали гитару (и где только успела найти?). А потом она запела.
   Пела, в принципе, неплохо, хотя и далеко ей было до Оли, тем более что я мог сравнивать: песня была именно той, что исполнялась памятный вечер у меня на даче. Но посетителям трактира при постоялом дворе номер понравился, Эльвире накидали денег в подставленную шляпу, она раскланялась, отдала кому-то гитару и вальяжной походкой направилась к моему столу. По пути ее постоянно то дергали за юбку, то хлопали по плечу, но она все-таки смогла добраться до меня, не устроив ни одной потасовки.
   Я напрягся. Мне совсем не хотелось убивать такой замечательный вечер на общение с Элей. Но она, казалось, не заметила изменения моего настроения, присела на край стола, помотала ножкой у меня перед носом. Потом позвала хозяина этого злачного заведения и потребовала еще вина, да к тому же самого лучшего. Я недовольно покосился на нее и пересел на одно место в сторону, чтобы быть от нее подальше.
   -- Хорошо я придумала, да? -- небрежно поинтересовалась Эля.
   -- Угу, -- пробормотал я. -- Просто зашибись.
   -- Зашибись? Это указание к действию? -- захихикала девушка. Кажется, она тоже была не совсем трезва.
   -- Угу, -- мрачно подтвердил я.
   -- Ты такой забавный, -- сделала она неожиданный вывод.
   Я выбрал именно этот момент, чтобы сделать глоток, и тут же об этом пожалел, пролив половину стакана себе на штаны.
   -- Ой, давай, я вытру! -- тут же кинулась помогать Эля.
   -- Не надо! -- испугался я, уворачиваясь от ее рук. -- Я сам.
   Девушка обиженно надула губки, словно бы я лишил ее заслуженного подарка. Я кое-как стряхнул с себя влагу, не успевшую впитаться, взял со стола бутылку и пошел на выход.
   -- Ты куда? -- мгновенно среагировала Эльвира.
   -- До ветру, -- сквозь зубы прорычал я. Ей-богу, не так долго рядом, но уже достала!
   Но мой ответ подействовал так, как я и хотел: следом за мной она не пошла. То ли задумалась, что значит это выражение, то ли поняла, что ее не рады видеть.
   Воздух в этом мире был сладкий-сладкий, очень вкусный, такого не было даже у меня на даче. Я вышел во двор, вдохнул полной грудью, поднял глаза к небу. Звезды яркой россыпью украшали темный, бездонный небосвод... Я тут же подумал, что Аня, увидь она эту красоту, была бы в полном восторге, ее всегда привлекала ночь, ясная или туманная -- ей нравилось все, она не просто так напоминала мне эльфийку, дитя природы.
   Вспомнив об эльфах, я хмыкнул. По уверениям большинства, я как раз и принадлежу к этой расе, да вот только как-то не замечал существенных отличий от окружающих людей. Кажется, по-другому этих существ звали еще длинноухими, намекая на вытянутую форму органов слуха? Ну так у меня уши всегда были нормальными... Или еще они все должны быть поголовно безумно красивыми, чтобы у всех девушек без исключения сносило крышу. И это мимо, и это не про меня...
   Я, честно говоря, мало чего знал об эльфах, ведь, как я уже упоминал, никогда не увлекался фэнтези. А потом взял и попал в самый что ни на есть классический сюжет, м-да...
   Позади меня раздался какой-то шум, отвлекая меня от мыслей. Я поморщился.
   Деревенщина! Обязательно должны напиться и подраться. Без этого им и жизнь не мила... Наверняка не поделили кувшин пива или миловидную служаночку -- и теперь будут радостно квасить друг другу морды. Никаких понятий о компромиссе и цивилизованном выходе из конфликта...
   Вдруг до меня дошло, что ни одной служанки в трактире я не заметил. Да и посетительниц, принадлежищих, к прекрасному полу, тоже. Ну разве что только Эля...
   "Не выдумывай! -- одернул я сам себя. -- Ничего с ней не случится, не маленькая. А если полезешь выяснять, что случилось, она воспользуется этим и повиснет на тебе, спасатель чертов".
   Хмель потихоньку выветривался из моей многострадальной головы. Раньше я так быстро никогда не трезвел, но решил не удивляться происходящим переменам. В конце концов, тут ни разу со мной не приключалась мигрень, а этот факт никак не запишешь в неприятные последствия местного, хм, климата. Наоборот, радоваться надо.
   Дикий женский визг пронзил ночную тишину.
   Несколько секунд я еще стоял, раздираемый противоречиями, а потом зашвырнул бутылку в кусты и бегом кинулся обратно в зал.
   Картина предстала перед моим взором еще та: двое крепких мужиков прижимали Элины руки, чтобы она не дергалась, третий деловито задирал ей юбку. Сама Эля брыкалась, опрокинутая на стол спиной, рядом на полу лежал еще один неудачливый насильник в позе эмбриона -- видимо, ему она отомстить успела за неуместные желания. От пятого я видел только ноги и протертые штаны: он стоял на четвереньках и словно бы ловил кого-то под столом. Вдруг он вскрикнул, ему вторило грозное кошачье шипение -- и я догадался, что это мой кот прибежал спасать Эльвиру.
   Остальные посетители трактира (к счастью, их было не очень много) с интересом наблюдали за происходящим.
   Я замер, не зная, что предпринять. Эля уже не визжала, наверное, ей заткнули рот, а вот ухмылочки на лицах держащих становились с каждым мгновением все отвратительней и отвратительней.
   Я никогда не дрался, а тут, похоже, без силовых методов было никак не обойтись. Но что я мог против этих мужиков, привыкших к физическому труду?! Да они свернут меня в бараний рог и положат отдохнуть в уголочке, вдоволь наразвлекаются с Элей, а потом, может быть, и на меня перейдут...
   -- Господин, пригнитесь! -- раздался позади голос Юлиана.
   Я инстинктивно послушался. Надо мной просвистела бутылка (кажется, та самая, с которой я недавно расстался) и врезалась аккурат в макушку того, что уже пристраивался к девушке. Осколки разлетелись в разные стороны, наказывая всех тех, кто оказался слишком близко, каким чудом не задело Элю -- я так и не понял.
   Мужик развернулся с самым зверским выражением лица, я успел подумать, что вот тут и настанет конец нам с парнишкой, но тут насильник пошатнулся, глаза у него закатились и он рухнул лицом вниз.
   -- Йес! -- воскликнул Юлиан. -- Точное попадание!
   -- Ты еще и английский знаешь?! -- глупо спросил я.
   -- Я быстро схватываю, -- объяснил парень.
   И кинулся вперед, где до народа уже дошло, что произошло, и, главное, кто виновник того, что развлечения не будет. Я не мог дать бесславно погибнуть моему храброму проводнику -- и тоже ринулся в самую толпу.
   Я несколько раз получал ощутимые удары, но пока обходилось без серьезных травм. Добравшись до стола, на котором "разложили" Элю, я обнаружил, что ее уже никто не держит, потому что все дерутся против всех.
   -- На выход! -- скомандовал я девушке.
   Рядом как раз случился Юлиан, который закинул на плечо Эльвиру и потащил ее в сторону кухни -- очевидно, там была еще одна дверь на улицу. А я остался в зале, потому что где-то там внизу еще прятался мой кот...
   Только я не учел того, что я возвышался ярко-рыжей башней среди местных невысоких жителей. Они тут же сообразили, что бить своих, когда рядом есть чужак, как-то невежливо, и скопом бросились на меня...
   Первое время -- секунд тридцать -- я очень удачно уворачивался от жаждущих знакомства с моей физиономией кулаков, даже сам отмахивался и, кажется, сломал кому-то нос. А потом мой запас удачи иссяк.
   Я словил ощутимый удар под ребра, рефлекторно согнулся, тут же получил локтем в челюсть. В это же мгновение я заметил кота, выпрыгивающего в окно. Хотел уже обрадоваться, но что-то опустилось мне на голову и мир плавно исчез, только звезды ярче вспыхнули.
  
   Очнувшись, первым делом я услышал голос Эли, причитавшей:
   -- Как же так! Как они могли его тронуть! Ах, вдруг это серьезно? Юлиан, ну что ты молчишь!
   -- Госпожа, не беспокойтесь Вы так, драка -- дело обычное, господину вору ничего не сделается, -- отвечал Юлиан. Судя по его голосу, он уже смертельно устал объяснять прописные истины.
   -- Какой он тебе вор! -- возмутилась Эля.
   -- Прирожденный, -- хмыкнул мой проводник.
   Я мысленно ему поаплодировал. Так держаться с этой невыносимой женщиной -- это стальные канаты вместо нервов надо иметь.
   Глаза открывать не хотелось, я подозревал, что, как только я это сделаю, на меня выльется поток заботы, а то и слез. Если бы я мог как-то подать знак Юлиану, чтобы он увел Элю подальше... Голова раскалывалась, сказывалось то ли количество выпитого, то ли воздействие того, чем там меня приласкали. Отчаянно болел правый бок, словно он целиком превратился в один большой синяк, а вот челюсть недовольства не выказывала. Либо она оказалась удароустойчивой, либо бьющий не рассчитал и ударил слишком слабо, пусть мне, бедному и несчастному, и показалось, что со всей дури.
   Пока я ленился и размышлял, Юлиан, судя по звукам, ушел, оставив меня наедине с Элей... Та тут же этим воспользовалась и попробовала положить мою голову себе на колени.
   -- Не трога-а-ай! -- я хотел это просто сказать, но получилось, что заорал, потому что неосторожное движение причинило поистине адскую боль.
   -- Прости, -- перепугалась Эля. -- А ты уже очнулся?..
   -- Нет, я лунатик, -- отрезал я.
   Эльвира неуверенно улыбнулась. Видимо, она посчитала это хорошим признаком.
   Как по мне, так ничего хорошего в происходящем не было. Я лежал в комнате на кровати, на стуле рядом сидела Эля и преданно на меня смотрела. Ставни единственного окна были плотно закрыты, из-за чего стояла невыносимая духота. Тусклая лампочка под потолком собрала на свой свет всевозможных насекомых, из-за чего меня передернуло: терпеть не могу всех ползающих-летающих гадов, они слишком мерзкие для того, чтобы мириться с их соседством.
   -- Окно открой, -- довольно невежливо сказал я. -- И выгони отсюда все лишнее.
   -- Лишнее -- это я? -- еле слышно прошептала Эля.
   -- Окно! Потом можешь выгоняться...
   Девушка встала со стула, с видимым трудом сдвинула задвижку на ставнях. Свежий ночной ветер тут же ворвался в комнату, и мне стало легче. Во всяком случае, головная боль чуть отступила.
   Эля топталась у окна, не зная, что делать дальше.
   -- Насекомые, -- пробормотал я, устало закрывая глаза.
   Эльвира кивнула, явно обрадовавшись, что ее лишним не посчитали (какая наивность! Да мне просто воспитание не позволило произнести это вслух...), и кинулась выгонять недовольно жужжащих подселенцев.
   Когда и с этим моим заданием было покончено, Эля села обратно на стул. Посидела мышкой, глядя в пол, потом отвернулась в сторону, устало потерла глаза.
   -- Ведь сейчас опять налетят, в открытое окно-то, -- пробормотала она.
   -- Плевать, -- отмахнулся я. -- Ты же их опять прогонишь.
   Я не спрашивал, я утверждал. И Эля это поняла.
   На самом деле, я очень надеялся, что она оскорбиться на такое потребительское отношение, но, видимо, недооценил степень ее зацикленности на моей персоне. От меня она, казалось, готова была стерпеть все, что угодно, лишь бы находиться рядом. Вот и в этот раз -- в ответ на хамский приказ лишь улыбнулась. И снова отвернулась.
   -- Ты чего? -- поинтересовался я.
   Не то, чтобы мне это было действительно интересно, но раз я не сплю, а она сидит тут, то можно попробовать как-то убить время.
   -- Все в порядке, -- сказала она, но голос как-то подозрительно дрогнул.
   -- Реветь вздумала? -- хмыкнул я.
   -- Н-не-е-ет...
   Я даже немного опешил, думая, к какой категории отнести изданный звук. Вроде бы Эльвира пыталась произнести это ровно, но получилось с точностью до наоборот -- она расплакалась. Больше всего подошло бы "провыла", наверное...
   Опыт утешения плачущих девушек у меня уже был, но в тот раз девушка была мне категорически приятна, а вот сейчас... Я задумался. Давать надежду, что она мне хоть чуть-чуть интересна, мне не хотелось. Но, с другой стороны, лежать и молча наблюдать, как рядом плачет девушка -- это по меньшей мере невежливо. Да и ощущения от такого поведения крайне паршивые.
   Эля тем временем рыдала уже в голос, пряча лицо в ладонях, и в перерывах между всхлипами пыталась что-то объяснить:
   -- Я... Я просто очень испугалась... За тебя... Когда тебя ударили, ты упал... Кровь была... Осколки... А ты не вставал... Потом Юлиан как-то разнял всех... И приказал отнести тебя в комнату... Я так боялась... Что случилось что-то... Что-то непоправимое... Ты же...
   Я вздохнул. Похоже, стоило все-таки проявить некоторую степень внимания, а то истерика затянется, а бесконечно ее слушать -- хуже нет пытки.
   Я сел на кровати, свесив ноги, не особо напрягаясь, пересадил Элю поближе и прижал ее к груди, поглаживая по волосам. Словопоток оборвался, она вцепилась обеими руками в мою рубашку и теперь размазывала слезы-сопли по ней.
   -- Все хорошо со мной, не надо плакать, -- пробормотал я.
   Неожиданно я почувствовал запах ее волос, что меня несколько смутило. Этот запах был очень приятным, корица с какой-то примесью, такой... Очень женский. От Ани пахло весьма похоже, я множество раз зарывался носом в ее волосы и мы подолгу так сидели.
   Эля притихла, только продолжала судорожно в меня вжиматься. Моя рука совершенно случайно задела ее грудь, из-за чего я смутился окончательно, даже покраснел, наверное. Однако ощущение мне понравилось...
   Эля завозилась, устраиваясь поудобнее, и словно специально опять подставила мне свои, несомненно, впечатляющие достоинства. Я хотел отодвинуться, но... Все-таки не стал. Я закрыл глаза.
   Прикосновение губ к шее обожгло, я сначала дернулся, но перед внутренним взором стоял образ Ани... Я позволил себя целовать. А когда Эля добралась до лица, я ответил на ее поцелуй.
   Смею надеяться, что целовался я все-таки неплохо. По крайней мере, Эля разрешила мне взять ее лицо в руки, а потом я заставил ее лечь на кровать.
   Ладошки девушки скользнули под мою рубашку, тщательно и очень приятно обследовали все, что нашли. Потом она принялась расстегивать пуговицы. Я тем временем целовал ее шею, потихоньку спускаясь все ниже.
   Мне не было страшно, мне было скорее интересно. Я не понимал себя, не понимал, что я делаю и зачем мне это надо, не понимал, почему со мной Эля, а не Аня, но не останавливался. Словно мне это было необходимо, как воздух. Словно слетел какой-то предохранитель, до этого удерживавший меня за определенной чертой. Словно... Черт возьми, мне вообще не хотелось ни о чем задумываться! Куда больше меня интересовала волшебно-нежная кожа девушки, обнимавшей меня...
   Рубашки -- и моя, и Эльвиры -- оказались на полу, и мы с удвоенной страстью принялись изучать тела друг друга. Темные ореолы сосков оказались куда привлекательнее, чем мне думалось когда-либо. А руками Эля вытворяла такие вещи, что у меня начинала кружиться голова.
   Девушка рывком опрокинула меня на кровать, села сверху. Ее полная грудь, чуть подсвеченная тусклым светильником, выглядела просто потрясающе. Хитро улыбнувшись, Эля сползла дальше к моим ногам, языком и губами начала рисовать дорожку от шеи, через грудь, к животу... Молнии на моих брюках не предполагалось, поэтому Эля аккуратно их стянула и вернулась к поцелуям.
   Было время, когда я искренне недоумевал, почему парни считают такие ласки сногсшибательными, но теперь Эльвира мне наглядно продемонстрировала всю их правоту. В какой-то момент я не выдержал, подтянул ее на уровень своего лица и крепко поцеловал, благодаря за то, какое чудо она мне дарит.
   Ночь, распахнув над нами свои крылья, тихо шептала о любви, которой никогда не было.
  
   Эля пальчиком выводила какие-то узоры на моей груди, я курил. Уже третью сигарету за последние десять минут, но ничего не мог с собой поделать: меня ощутимо потряхивало, надо было успокоиться.
   -- Ринн, -- протянула девушка, -- а ты никогда не замечал, как тебе все просто удается? Просто вот с первого раза, без каких-либо усилий...
   -- Не замечал, -- пожал я плечами.
   -- Ну вот действительно. Другие будут годами биться, а придешь ты -- и сразу все получится. Тебе все само в руки идет.
   -- Это только кажется.
   -- А я думаю, что это так и есть.
   -- Ты считаешь, что я сам ни на что не способен, а все, чего добился -- сложилось так само? -- холодно поинтересовался я, отстраняясь.
   -- Я этого не говорила, -- встревожилась Эля. -- Я наоборот говорю...
   -- О, эти женщины! -- пробормотал я.
   Валяться в кровати уже не хотелось. Хотелось встать и уйти куда-нибудь подальше.
   -- Ты обиделся? -- спросила Эльвира.
   -- Нет.
   -- Прости, я не хотела. Знаешь, я же... Как только тебя увидела, сразу поняла -- вот он...
   -- Угу. Вот она, красивая игрушка, которую стоит поскорее затащить в постель, -- усмехнулся я.
   -- Нет! -- в ее голосе появились истерические нотки. -- Я сразу увидела в тебе того, с кем хочу провести всю оставшуюся жизнь...
   -- Нам не по пути. У тебя своя дорога, у меня -- своя. И на нее я не пущу никого, потому что я должен пройти это один. Только один.
   Я затушил сигарету об пол и достал из пачки следующую.
   -- Почему ты так говоришь?
   Мне не хотелось отвечать, объяснять прописные истины. Я встал с кровати и подошел к окну.
   -- Я люблю тебя!
   -- А я тебя нет, -- улыбнулся я. -- Мы никогда не будем вместе.
   -- Ринн, пожалуйста... Почему ты так жесток?!
   -- Потому что я такой. Я, кажется, предупреждал.
   Я обернулся на Элю. Она смотрела на меня глазами, полными слез. Наверное, она хотела что-то сказать, может быть, рассказать, что "на самом деле" я очень хороший или что-то еще в этом роде, но я не дал ей этой возможности.
   -- Знаешь, -- проговорил я. -- Если бы я мог заставить этого ублюдка любить тебя, я бы это сделал. Ты понимаешь, я вообще бесперспективен -- у меня ничего нет. Совсем ничего.
   -- У тебя есть ты, -- всхлипнула Эля.
   -- Это только кажется, -- твердо сказал я.
   Потом подобрал свои вещи и вышел, не глядя на расстроенную девушку.
  
   Словно направляемый каким-то наитием, я нашел, где ночует хозяин этого заведения, растолкал его и потребовал срочно выдать мне вина, и желательно побольше. После этого меня отвели в погреб и позволили брать все, что душе угодно.
   Я выбрал пару бутылок посимпатичнее и пошел в зал, где пил до этого. Разумеется, там никого не было, а, значит, никто не мог помешать мне предаваться размышлениям и надираться в хлам.
   Мерзкое ощущение, что я предал Аню, прочно засело у меня в душе. Хотелось выть, биться головой об стену и униженно просить прощения, но разве услышала бы она меня теперь? Мне казалось, что моя девочка после моего поступка навсегда отвернется от меня, перестанет посещать мои сны -- и я останусь совсем один в мире. Да, я говорил Эле о том, что мне необходимо одиночество, но лишь потому, что ей не положено было знать об Ане.
   Любит она меня, тоже мне, придумала! Да она даже не знает меня, как она может меня любить?! Влюбилась в оболочку, а наполнение так и не увидела... Не поняла, что она совсем мне не подходит. Мы настолько разные... Ее устремления и чаяния по сравнению с моими -- просто ничто. Что толку мечтать о семье, детях и уютном гнездышке? А вряд ли Эле надо что-то большее.
  
   От большого ума лишь сума да тюрьма,
   От лихой головы лишь канавы и рвы,
   От красивой души только струпья и вши,
   От вселенской любви только морды в крови.
  
   Голова начала приятно кружиться -- алкоголь исправно действовал, унося мое сознание куда-то далеко, где все всегда хорошо.
   Кошка блудливая, а не девка. Как я только мог предать Аню с этой... Этой... Да слов таких еще не придумали! Что на меня нашло, почему я сорвался, хотя до этого встречались мне девушки куда симпатичнее и куда приятнее в общении, нисколько не раздражающие... И всем им я смог отказать. А эта... Затащила меня в постель. И еще потом посмела обвинить в том, что я палец о палец ударить не в состоянии.
  
   В простыне на ветру по росе поутру...
   От бесплодных идей до бесплотных гостей,
   От накрытых столов до пробитых голов,
   От закрытых дверей до зарытых зверей...
  
   Да кто она такая, чтобы вообще обо мне подобное говорить? Я сам всего добился! Я научился снимать, я украл этот чертов перстень -- сам! Сам поймал ведьму. Сжег, конечно, не сам, но это тоже мне в заслуги -- я не такой жестокий. Если бы я не мог ничего сделать, Аня никогда бы меня не полюбила и уж точно не стала бы приходить после смерти. Я -- достоин! Я -- сильный! А Эля -- ничто. Пыль на сапогах.
  
   Параллельны пути, черный спутник, лети!
   Он утешит, спасет, он нам покой принесет...
   Под шершавым крылом ночь за круглым столом,
   Красно-белый плакат -- эх, заводи самокат!
  
   Вряд ли к ней кто когда-нибудь так же относился, как Аня ко мне -- не того она полета птица. С ее-то низменными устремлениями... И ведь именно она совратила меня!
   Я зарычал и ударил кулаком по столу. Бутылки, подпрыгнув, жалобно звякнули.
   -- Ненавижу, -- пробормотал я.
   Язык заплетался, даже одно слово оказалось трудно произнести. От алкоголя уже начало слегка подташнивать, но я все равно упорно вливал в себя вино.
  
   Собирайся, народ, на бессмысленный сход,
   На всемирный совет -- как обставить нам наш бред?
   Вклинить волю свою в идиотском краю,
   Посидеть, помолчать да по столу постучать,
  
   Ведь от большого ума лишь сума да тюрьма,
   От лихой головы лишь канавы и рвы3...
  
   Но что я мог сделать? Ударить девушку? Но бить тех, кто слабее тебя... Даже защищая свою честь -- это слишком неправильно.
   Но надо было найти способ избежать предательства! Надо было... Ведь теперь... Я останусь один... Без Ани...
   Голова отяжелела, я уронил ее на лежащие на столе руки. И заснул.
  
   Растолкал меня Юлиан. Я продрал глаза и тут же закашлялся: кругом был дым.
   -- Господин! Пожар! -- крикнул мой проводник. -- Вставайте, надо уходить!
   Кое-как поднявшись на ноги, я тут же повис на плече Юлиана. Стоять было сложно, а о том, что надо идти, даже подумать было страшно. Но становилось все жарче и жарче, Юлиан потащил меня к выходу. Я старался ему не мешать, даже наоборот, помогать, чтобы мы не свалились оба: умирать совсем не хотелось.
   Упасть я все-таки упал, но уже на траве, когда мы выбрались из горящего дома и преодолели двор. Закашлялся, выгоняя из легких дым.
   И как я сам не проснулся? Неужели был настолько пьян?
   До меня медленно дошло: если бы не Юлиан, я бы задохнулся. Или сгорел -- смотря как повезло бы. Потому что из-за выпитого я отключился настолько капитально, что абсолютно не воспринимал происходящего...
   -- Спасибо, -- прохрипел я.
   Юлиан улыбнулся. Потом отошел куда-то за стоящих рядом людей, вернулся и продемонстрировал мне кота. Судя по бешеным глазам животного, он был дико напуган.
   -- И за это спасибо, -- только и смог выдохнуть я, принимая кота.
   Кот, почувствовав мои руки, тут же замурлыкал. Наверное, он боялся, что никогда больше не увидит меня...
   А если бы он погиб, я бы точно никогда себе это не простил. Потому что бросить самого близкого друга -- самое страшное преступление.
   -- Только вот... -- начал Юлиан, но внезапно замолчал.
   -- Что -- только? -- спросил я, поднимая на него взгляд.
   -- Госпожа Эльвира... Она осталась внутри.
   Я перевел взгляд на пожар. Значит, Эля не выбралась... Или не захотела выбираться. И осталась внутри.
   Для того, чтобы повесить свою смерть на меня?!
   -- Держи, -- сунул я кота Юлиану.
   И побежал в полыхающий дом.
   Комната, где я оставил Элю, находилась не очень далеко от входа, я надеялся, что все-таки успею. И очень хотел, чтобы слова девушки о том, что у меня все начинания благополучно заканчиваются, оказались истиной. Потому что иначе -- смерть. И мне, и ей.
   Задымление было абсолютно жуткое, я начал кашлять, как только преоделел первые метры. Да еще и жар... Стены горели, но пройти было можно. Я побежал, стараясь уворачиваться от загребущих лапок язычков огня.
   Дверь комнаты, где, скорее всего, находилась Эля, была чуть приоткрыта, но горела. Собравшись с силами, я толкнул ее плечом -- и вместе с дверью влетел в помещение.
   Эльвира лежала на полу -- что не могло не радовать, потому что от кровати уже остался один только каркас, да и тот обещал вскоре погибнуть. Но больше ничего обнадежить не могло.
   Девушка была без сознания. Я подхватил ее, закинул на плечо, увернулся от горящей балки, очень невовремя упавшей почти на нас.
   Почему-то вспомнился визг ведьмы "Ты не говорил, что владеешь магией огня". Я горько усмехнулся: если бы я владел... Обратный путь оказался куда сложнее: все меньше оставалось участков, не захваченных яростной стихией. Но, тем не менее, я почти успел: я уже перешагивал через порог, когда сзади раздался треск и крыша обрушилась...
   Нечеловеческим усилием я вытолкнул Элю вперед, ее тут же подхватили: наверное, это был Юлиан. Потом кто-то дернул меня за руки, протащил по земле...
   Мне было все равно. Я чувствовал дикую боль в левой ноге, словно с нее содрали всю кожу. Воздух отказывался проталкиваться в легкие, сердце билось натужно... Однако сознание продолжало фиксировать реплики, что произносили люди, столпившиеся вокруг меня.
   -- Вы видели, он прошел сквозь сплошную стену огня!
   -- И ведь невредимый был!
   -- Если бы не обвалилась крыша...
   -- Да он маг, не иначе! Потому и смог. И девку тоже вытащил! А с крышей недоглядел. Наверное, слишком много сил отняла защита для полюбовницы...
   -- Да какой маг, вор он из Гильдии! Было какое-то зелье с собой, говорят же люди...
   -- Тьфу, глупая баба! Зелье от пламени не спасет!
   А потом я увидел склонившуюся надо мной Аню. Она улыбалась.
   -- Милый, ты все сделал правильно, -- произнесла она, протягивая мне руку.
   Она помогла мне встать, потом повела за собой. Я не сопротивлялся, я думал только об одном: моя любимая простила мне все, моя любимая не обижается, моя любимая теперь всегда будет вместе со мной...
   ...А кот сидел возле распростертого на земле хозяина и беззвучно плакал.
   1 Василий К.
   2 Кирилл Комаров.
   3 Янка Дягилева.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"