Казимир Бобров, поэт-охранник Минздрава, был человеком страстным. Страсть его делилась ровно на две части: сочинение плохих стихов и поедание воблы с пивом.
Он даже написал поэму - нет, не поэму, а целую оду - в честь этого благородного сочетания.
"О пиво пенное, напиток мудрецов!
О вобла солёная, отрада рыбаков!
Вы - свет в моём окошке,
Вы - смысл в моей рюмочке!"
Друзья (если таковых можно было назвать двух алкоголиков из соседнего подъезда и кота Мурзика) приходили в восторг. Они собирались в его каморке, пили, хвалили, плевали шелухой от воблы в угол и требовали продолжения банкета.
Но всему есть предел.
Сначала Казимир начал путать дни недели. Потом - своё имя. Затем однажды, выйдя "на минуточку" в туалет, он вернулся через три дня, без штанов, но с новой бутылкой и тремя свежими воблами в кармане.
- Это творческий кризис, - объяснял он Васнецову, который с интересом наблюдал за его деградацией.
- Нет, Казимир, это цирроз, - поправлял художник, зарисовывая его пожелтевшее лицо.
Но Бобров не слушал. Он сочинял.
"О, как же хороша
Вобла и душа!
А без пива - никуда,
Даже в райские места!"
Однажды ночью, возвращаясь с "поэтического вечера" (читай - распития с теми же двумя алкоголиками), Казимир оступился и сломал ногу.
- В больницу! - кричали прохожие.
- Не надо! - бормотал он, - У меня дома вобла ждёт...
Через месяц он умер.
На похороны пришли те двое, кот Мурзик и Васнецов.
- Жаль, - сказал один из друзей, - он так и не дописал свою оду.
- Зато допил, - философски заметил Васнецов.
А на могиле Казимира Боброва поставили скромный памятник.