Казимир Бобров, человек безупречной репутации и образцовый продавец автомобилей премиум-класса, вдруг обнаружил, что жизнь его - сплошной водевиль, причем с плохим сценарием.
В тот вечер, вернувшись с работы (где он, как всегда, демонстрировал преданность фирме, сравнимую разве что с преданностью вешалки в гардеробе), он застал квартиру пустой. Гражданская жена Анна с двумя её детьми от первого брака - теми самыми, которых Казимир, по доброте душевной, называл "нашими" - укатили в Сочи, оставив ему лишь неоплаченный счет за интернет и пустую банку из-под майонеза.
"Ну что ж, - философски подумал Казимир, - значит, вечер будет тихим". Он достал из холодильника бутылку пива, купленную ещё до санкций, и, вздохнув, улёгся на диван, который когда-то выбирала Анна, а платил за него, разумеется, он.
И тут началось самое интересное.
Во сне он очутился в старой "однушке", где когда-то жил с первой женой, Людмилой. И что же он увидел? Людмилу, свою бывшую супругу, в объятиях какого-то усача в майке "Abibas", причём на том самом диване, за который Казимир когда-то выплачивал два года. Он хотел возмутиться, но сон был нем, как немеет честный человек перед хамством и наглостью.
Проснулся он с ощущением, будто его душили, но не до конца. "Странный сон, - подумал он. - Но почему-то очень... жизненный".
Через три дня пришло сообщение от Людмилы. Оказывается, ей срочно понадобилось официально оформить развод - не потому что она выходила замуж, а потому что новый муж собрался усыновлять её ребёнка от первого брака, а для этого требовалось формальное прекращение предыдущего брака. Казимир машинально потер виски - его жизнь, казалось, превратилась в бесконечное оформление бумаг.
А в это время его начальник, Антипов - человек с лицом, напоминающим несвежий эклер, - вдруг стал проявлять к нему трогательную заботу.
"Казимир, - говорил он, сладко потягивая раф-кофе, - ты у нас незаменимый. Вот, задержись сегодня, проверь эти четыреста договоров".
"Но, Иван Петрович, уже десять вечера..."
"Ты же не хочешь подвести коллектив?"
Казимир не хотел. Он проверял.
А потом, в один прекрасный день, Антипов подошёл к нему на парковке и, снисходительно похлопав по плечу, изрёк:
"Знаешь, Казимир, я подумал... Ты, конечно, ценный кадр, но твоё истинное призвание - это, как бы помягче... парковочные сервисы".
Казимир остолбенел.
"То есть... я теперь парковщик?"
"Боже сохрани! - засмеялся Антипов. - Ты теперь координатор парковочных пространств!"
И Казимир покорно надел жилет с логотипом компании.
Первые дни были адом. Клиенты орали, коллеги перешёптывались, а Анна с детьми, судя по сторис, загорала уже где-то под Геленджиком, попивая апероль за его счёт. Но Казимир не сдался. Он парковал машины с таким усердием, будто от этого зависела его ипотека.
И - о чудо! - через месяц Антипов, сияя, как хром на новом внедорожнике, объявил:
"Казимир! Ты - лучший в своём деле! Получай премию!"
Казимир получил. И в тот же вечер, глядя в потёртое зеркало в служебном туалете, он вдруг осознал великую истину:
Жизнь - это вечная парковка.
Ты можешь быть новеньким "Мерседесом", но если начальству нужно - тебя поставят в самый дальний угол, заляпанный птичьим помётом. А можешь быть старенькой "Ладой", но если будешь тихо стоять и не скрипеть - тебя, глядишь, и повысят.
И самое главное - настоящая семья, конечно, где-то есть. Но чаще всего - в чужих инстаграмах.
Прозрение пришло к Казимиру в полубессознательном состоянии. Что, впрочем, не помешало ему на следующее утро снова надеть жилет и выйти на работу.
Ведь что ещё остаётся делать человеку, который вдруг понял, что он всего лишь... временная парковка в чужой жизни?