Нестерова Надежда Александровна. Malum

Malum

Но знает Бог, что в день, в который

вы вкусите их, откроются глаза ваши,

и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

Быт.3:5

В самом деле, зло - это отсутствие того блага,

которое является природным и приличествующим вещи.

(Фома Аквинский, "Сумма теологии",

вопрос 49)

-1-

Убийство в Сауф-Хелмонд

Черная жирная муха с жужжанием вилась у ее лица, она беспокойно отмахивалась от нее и снова утыкалась в стопку писем перед собой. Я наблюдала, как пот тоненькими струйками стекал по ее загорелой шее и змейкой заползал под белую форменную блузку. Ну и жарища в июле в нашей деревушке, просто спасения никакого нет. А в почтамте было еще душнее, чем на улице. Вентилятор, стоящий рядом со мной, еле крутился, да и не сильно легче было от его дуновения. Воздух был настолько горяч, что я физически ощущала его липкую паутину на своих руках. Да еще и эти постоянные мухи, залетавшие сквозь открытые настежь форточки. Работка была не из легких. Почему же я ее выбрала, наверно, спросите вы? Что меня здесь держит?

А дело в том, что я уже тринадцать лет жду одного письмеца. Вот и устроилась сюда, чтобы его ненароком не проморгать. Почта у нас в Сауф-Хелмонде медленная, работников мало, случается часто, что письма теряются либо в бесконечной кипе приходящих к нам (точнее идущих через нас в более крупные города, ведь собственно в сам Сауф-Хелмонд мало кто пишет), либо теряются уже на пути к адресату (почтальон отнес не на тот адрес или выронил письмо, знаете ли, обыкновеное дело). А мне мое письмецо было нужно позарез. Я вам даже больше скажу, вся моя жизнь в этом письме находилась. Точнее, моя надежда на лучшую жизнь.

Вам наверно интересно, что же это за листочек бумаги, которому я предавала столь большое значение? О, ну тут мне придется многое вам рассказать. Не то ведь вы вовсе ничего и не поймете.

Письмо, которое я ждала, было от тетушки. Должно было бы быть от тетушки. Которая жила не в Сауф-Хелмонде, а в крупном городе, на севере от нас. Тетушке, единственной из нашей семьи, удалось сбежать туда и спастись.

Дело было так. Мои бабушка и дедушка умерли, когда моей маме было пятнадцать, а тетушке - семнадцать. Старшим в семье остался мой дядюшка Том, в ту пору двадцатилетний юноша. Дядюшка захапал себе все родительское наследство и имущество, а над мамой и тетушкой взял строгий контроль. Дальнейшее я узнала по его рассказам, выходило, что в шестнадцать лет мама спуталась с каким-то приезжим к нам солдатом и родила меня. Солдат свое дитя (то есть, меня) не признал и на матери жениться отказался. Это был позор на дядюшкину голову. Что затем случилось с мамой, версии расходятся. По дядюшкиной версии, "эта вертихвостка бросила свой приплод и сбежала с каким-то проходимцем". По версии, о которой шептались наши соседи, выходило, что мама не выдержала дядюшкиных постоянных попреков и избиений и повесилась. Тетушке повезло больше, ее взял замуж какой-то чиновник, и она укатила с ним на север, подальше от Сауф-Хелмонда.

В том и другом случае история, как вы понимаете, выходила невеселая. Мать свою я никогда не видела, тетушку тоже, из всех родных у меня оставался только дядюшка Том.

Дядюшка был личностью весьма своеобразной. Полученное от родителей наследство позволяло ему безбедно существовать, однако дядюшка предпочитал не тратить из него ни копейки и жить впроголодь. Он покупал самые дешевые продукты в магазинах, и мы их ели, пока те не начинали гнить, из всей одежды в школе у меня было пару платьев, одно зимнее пальто и одна пара ботинок, которые я носила лет пять, пока они уж совсем не прохудились. За все годы дядюшка так и не женился, мы жили с ним вдвоем. И за это он меня ненавидел. Да и не только за это. Он ненавидел меня просто за то, что я имела наглость появиться на свет. Дитя разврата, приплод проклятой дармоедки, выродок кукушки, позор на мои седины, дитя зла -- вот небольшой списочек имен, которыми он меня называл. С детства он внушал мне, какой распущенной и порочной была мать, как она опозорила всю нашу семью, и каким добрым и сердобольным человеком, был он, дядюшка Том, ведь именно по доброте душевной не выкинул меня на улицу, а приютил, накормил и обогрел. Также я была виновата и в том, что дядюшка ни на ком не женился (кому нужен мужчина с "прицепом"?). Выходило, что я была обязана ему по гроб жизни всем, что у меня было, то есть, крыше над головой, еде и содержанием. Знаете, ли это было поганое чувство, знать с самого детства, что ты кому-то обязан просто тем фактом, что живешь. Но делать было нечего, идти мне особо было некуда, кроме дядюшкиного дома мне негде было жить.

Самым ужасным было то, когда дядюшка напивался. Вся его скрываемая в трезвом виде агрессия выливалась наружу самым ужаснейшим образом. Размахивая бутылкой водки у меня перед носом, он орал на меня благим матом, уверяя, что я виновата во всех бедах в его жизни, брызгал слюнями, захлебывался от гнева и искренне желал мне никогда не рождаться. Нередко случалось ему и вдарить меня по лицу. Он это называл профилактикой, "чтобы мне жизнь малиной не казалось". Помню, как лет в десять я пряталась от него в сарае, дрожа и закрывая уши, а он орал под дверью, чтобы трусливая крыса выходила из своего убежища, и пытался плечом высадить дверь.

Когда мне исполнилось пятнадцать, началась новая фаза дядюшкиной любви. Каждый божий день он напоминал мне про развратную мамашу и читал нотации, чтобы я даже к парням приближаться не смела, что еще одного позора он не переживет. Я и думать-то об этом не думала до одного случая. В школе со мной никто не дружил, кроме соседа по парте, тихого паренька в очках. Однажды он вызвался проводить меня до дома. Между нами ничего не было, вы не подумаете, просто шли, разговаривали, вот и все. К несчастью, когда мы подошли к дому, дядюшка нас заприметил. Он как ошпаренный выскочил за калитку и принялся что есть мочи орать на бедного паренька. Меня он тогда сразу отправил в дом. Уж не знаю, что там наплел моему другу дядюшка, но на следующий день он отсел от меня и даже здороваться перестал. А я в тот день пришла в школу с синяком под глазом, который как я ни старалась, не замазывался пудрой. У дядюшки это называлось "перевоспитанием" и "наставлением на путь истинный. Для меня это было лишением последней возможности общаться хоть с кем-то из сверстников. Тогда же я получила от дядюшки "первое и последнее предупреждение": если он еще раз увидит меня с парнем, то и мне, и ему конец.

В общем, вы наверно уже поняли, что жизнь моя в Сауф-Хелмонде была отнюдь нерадостной, и единственной моей надеждой на спасение была тетушка. В своей еще детской вере в счастливый конец моей грустной истории я наивно предполагала, что тетушка вспомнит обо мне (насколько я знала, своих детей у нее не было), вспомнит и чиркнет письмецо, чтобы я переехала к ней. Именно за этим, чтобы быть поближе и к заветному письмецу и к тетушке, я в семнадцать лет устроилась на почту. И вот уже два года я работала здесь на приемке писем и бандеролей. В мои обязанности входило рассортировать их по адресам, писать уведомления тем, кому приходили бандероли, а также перенаправлять дальше письма, которые проходили через наш Сауф-Хелмонд. Моя напарница Билла занималась отправкой писем, она клеила марки, подписывала открытки и распределяла письма по индексам отправки.

Билла старательно облизывала марку кончиком языка, а затем наклеивала на конверт и аккуратно разглаживала ее пальцами. Я машинально перебирала увесистую стопку уже отсортированных писем. В такую жару работать было невыносимо, и я всего лишь делала вид, что чем-то занималась. На деле мои мысли были далеко. Я уже мысленно возвращалась домой, открывала скрипучую калитку, слышала сердитый возглас дядюшки: "А, явилась дармоедка проклятая. Давай садись ешь и с глаз моих долой в свою комнату, позор моих седин". Я мысленно заглатывала свою скудную порцию почти протухшей картошки, которой дядюшка меня обычно потчевал, мысленно выходила из кухни и стараясь не шуметь, просачивалась в свою комнатушку. Затем меня ждало полуторачасовое свободное время, которое я могла провести, слушая дядюшкины бормотания и причитания за дверью, пока не раздавался его командный окрик: "Десять вечера, отбой! Нечего полуночничать, приличные девицы уже давно спят". И свет гас по всему дому. Затем у меня было уже настоящее свободное время, часы тишины, которые я могла провести наедине со своими мыслями, так как дядюшка уходил спать и прекращал свои бормотания. Так проходили наши будни. В выходные было еще хуже. Возможности сбежать в шесть утра на работу у меня не было, я вставала в семь и весь день проводила за уборкой в доме и сарае, сопровождающейся дядюшкиными комментариями, что хоть какую-то пользу приносит это дитя порока. Порой я еще ходила в магазин на другом конце деревни, чтобы закупить нам продуктов, и это была моя третья возможность, кроме времени на работе и после отбоя, побыть вне общества дядюшки. Помимо этого поход в магазин был для меня единственным "выходом в люди" из дома, возможностью посмотреть на людей и даже, если повезет, перекинуться с кем-нибудь словечком-другим.

- Пора обедать, - голос Биллы вывел меня из задумчивости. Обедать мы с ней всегда ходили по очереди. Надо сказать, мы с ней и не общались практически, кроме изредка каких вопросов по работе. Слишком разное у нас было положение. Билла -- симпатичная шатенка с точеной фигуркой, из приличной семьи, двадцати трех лет, и у нее даже имелся жених. И я, худая как жердь из-за тухлятины, которую мы вечно ели, внешность самая заурядная, ни друзей, ни подруг, как закончила школу, работаю здесь и все, что зарабатываю, отдаю дядюшке.

- Иди, хорошо, - сказала я, мысленно радуясь, что побуду немного в одиночестве. Еще блаженные полчаса в одиночестве без дядюшкиных нравоучений. Билла поднялась с места, надела на плечо сумку и вышла, стуча каблучками. Я осталась одна. Но одиночество мое было недолгим. Не прошло и десяти минут, как раздался стук в дверь.

- Войдите, - сказала я, думая, что пришел посетитель. Дверь слегка приоткрылась, и оттуда выглянуло встревоженное лицо Джека.

- Ты одна? - почему-то шепотом спросил он.

- Одна, Билла на обеде, - ответила я, жестом приглашая его войти. Едва он вошел, я сразу поняла, что что-то не так. Его лицо было бледным как мел, руки тряслись, он судорожно облизывал верхнюю губу.

- Что случилось? - напрямик спросила я.

Джек едва слышно пробормотал осипшим от волнения голосом:

- Я убил его.

- Что ты такое говоришь? О чем ты вообще? - всполошилась я.

- Я убил дядю Тома, Дейзи. Я убил его.

Я вскочила с места:

- Ты бредишь? Ты что такое плетешь? На солнце перегрелся?

- Я убил, Дейзи... Я больше этого не мог выносить. Не мог я больше все это терпеть, смотреть на твои страдания. Не мог я! - он трясся как в лихорадке, то и дело оглядываясь на дверь, видно боялся, что зайдет Билла, - Не мог я больше думать, как ты прячешься в сарае, когда он напивается, как ты приходишь на работу с синяками, когда ему таки удается выломать дверь, как ты крадучись пробираешься в комнатку, лишь бы он тебя не заметил, когда ты возвращаешься после наших прогулок, как ты боишься каждого шороха. Я его ненавидел, Дейзи, за то, что он превратил твою жизнь в ад. Девятнадцать лет страданий из-за одного чокнутого старикашки. Пора было уже положить этому конец. И я решился, Дейзи. Я убил его, - последнюю фразу он проговорил все также тихо, но как будто торжественно.

Я все еще ничего не понимала.

- Подожди, Джек, ну-ка сядь и расскажи толком, - я усадила его на Биллино место, а сама уселась напротив.

- Я пришел сегодня, Дейзи, - он говорил сбивчиво, непонятно, обрывками, его беспрестанно трясло как в лихорадке, но суть я улавливала, - Я пришел к нему, к вам, в дом. Он-то, конечно, про меня, про нас, ничего не знал. Я пришел, говорю, мистер Пинчер, Вы войти позволите? Он посмотрел на меня исподлобья, хмуро так, словно чувствовал, что не к добру я пришел. Он сначала молчал. Втягивал воздух ноздрями, будто принюхивался, будто чуял неладное. Он же всегда не доверял незнакомым людям, ну ты это знаешь, ты мне сама говорила, он никому не доверяет.

Зачем он мне все это рассказывает? Зачем столько деталей? Сейчас вернется Билла, и всему конец. Мне не терпелось уже услышать суть, но я не рисковала его торопить, слишком уж он ошарашен и напуган был, я боялась его сбить. Я хотела и одновременно боялась узнать, что будет дальше.

- Вам что здесь нужно, молодой человек? - наконец спросил он. - Я из газовой службы, проверка газа, - говорю, -мистер Пинчер, Вы войти позволите? Не знаю, к чему я это все выдумал, у меня и плана-то особого не было, я только знал точно, что хочу его прикончить и положить конец твоим страданиям. Он смотрел из-под стекол очков все также подозрительно. И молчал. Я уж было думал, что конец всему, конец этому глупому плану, он не поверит, хуже того, вдруг догадается, кто я такой на самом деле, вдруг кто донес ему про нас с тобой, здесь же мало что можно скрыть. Я тысячи вариантов в голове перебрал, когда неожиданно услышал: - Ну проходи, раз проверка. Не веря своей удаче я вошел за ним, в сад, через скрипучую калитку, а потом в дом. Шел и представлял, как ты так ходишь каждый день, Дейзи, как ты крадешься по тропинке, стараясь не шуметь, как ты затравленно смотришь по сторонам, не заметил ли он. Ух как я его ненавидел в эту минуту, Дейзи! Мы прошли мимо сарая, полуразвалившегося сарая с расшатанной дверью, не раз пробитой его кулаками, и я представил, как ты прячешься там, как ты дрожишь там в углу, а он ломится к тебе. Ох, как это было невыносимо! И мы вошли в дом, он первый, я за ним. Я прикрыл за собой дверь. Он стоял прямо напротив меня: - Ну проверяйте, что там проверять нужно. А я вытащил пистолет из внутреннего кармана куртки и наставил прямо на него, на его мерзкую противную рожу. В его глазах промелькнул страх: - Вы кто такой? Что Вам надо? - Это Вам за Дейзи, за то, что Вы с ней сделали, за то, в какой ад Вы превратили ее жизнь! - и я нажал на курок, Дейзи, я нажал на курок.

Я сидела сложа руки на коленях и ошарашенно смотрела на Джека. Скажу я вам, несмотря на то, что ни красотой, ни общительностью, ни открытостью я не отличалась, у меня была одна полезная черта характера. Я умела быстро и хладнокровно анализировать ситуации и принимать решения. Поэтому выслушав сбивчивый рассказ Джека, я спросила только одно:

- Что ты сделал с пистолетом?

- Он... - Джек пристально посмотрел на меня. Я увидела в его глазах ужас, граничащий с безумием. - Он остался там на полу... Я его бросил. Но, Дейзи, я был в перчатках, я перчатки надел, там не должно быть отпечатков...

- Значит так, - сказала я максимально спокойным голосом, - Значит так.

План действий уже разворачивался в моей голове, нам необходимо было принимать решение быстро, один неверный наш шаг, и Джек погибнет, да и я вместе с ним.

- Значит так. Сейчас я вернусь домой и позвоню в полицию. Скажу им, что нашла дядюшку убитым в собственном доме. Пистолет мы спрячем...

- Но я был в перчатках, Дейзи, - перебил меня Джек.

Я его не слушала: - Пистолет мы спрячем, нам ни к чему никакие улики. Полиция заберет тело на экспертизу и начнет расследование. Пока они будут всем этим заниматься, мы с тобой сбежим из этого проклятого Сауф-Хелмонда, и никто нас не найдет.

Именно в этот момент дверь отворилась. Это Билла вернулась с обеда. Она была явно удивлена, увидев, что я не одна. Джек, все еще смертельно бледный, сидел на Биллином месте. Нужно было быстро что-то придумать.

- Познакомься, Билла, это мистер Сандерс, дальний родственник моего дядюшки. Приехал навестить нас из города.

- Очень приятно, - пролепетала Билла, подозрительно глядя на Джека.

- Здравствуйте, - как-то затравленно ответил он и поспешно поднялся с места.

Не выглядит он похожим на приезжего родственника, слишком напряжен и испуган. Но делать было нечего, ничего более умного мне в голову не пришло. Надо было продолжать эту историю.

- Ты не против, Билла, если я провожу мистера Сандерса к нам домой? До конца рабочего дня осталось пара часов, ты ведь справишься без меня? Родственники к нам нечасто приезжают, сама знаешь, дело такое.

- О да, конечно, пожалуйста, идите. Ничего, я справлюсь, - ответила Билла.

Если бы только у Джека так не тряслись руки! Если бы только он не выглядел таким испуганным и ошеломленным! Надо было скорее уводить его, пока что-нибудь не произошло.

Я быстро собрала вещи, взяла сумку и сказала как можно небрежнее:

- Пойдем! И спасибо, Билла!

Уже выходя, я машинально обернулась. Билла растерянно улыбалась. Мы с Джеком вышли из здания почтамта и направились к автобусной остановке.

Когда я открыла входную дверь нашего дома, я сразу увидела его. Дядюшка в нелепой позе лежал на дощатом полу. Правая рука его неестественно изогнулась, глаза были открыты, изо рта вытекала струйка крови. Рядом с телом валялся пистолет, из которого его застрелили.

- О Господи, - простонал Джек, едва увидев его. Он тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками, - Господи, что же я наделал, Дейзи... Но у нас ведь не было другого выхода. У нас не было никакого выхода.

Я постаралась взять себя в руки. Я храбрая, я очень храбрая. Мерзкого чудовища, отравлявшего мою жизнь, больше нет, и теперь главное сделать так, чтобы все это дело ни коснулось ни меня, ни Джека.

Я взяла тряпку с кухонного стола и аккуратно завернула туда пистолет.

- Что ты делаешь, Дейзи? Зачем ты это делаешь? Я же в перчатках был, они не догадаются. Отпечатков не осталось, - забормотал Джек.

Дались ему эти перчатки, уже третий раз про них повторяет. Самым надежным было спрятать пистолет. Разве мог предполагаемый дядюшкин убийца действовать столь неопытно и оставить орудие преступления? Нет, - рассуждала я. Я взяла пистолет и вышла с ним из дома. Я направилась на огород и решила закопать его пока там, в одной из дальних грядок. Потом нужно будет перепрятать его в более безопасное место.

Когда я вернулась в дом, Джек все так же сидел на стуле и каким-то тупым взглядом смотрел на тело дядюшки.

- Сейчас мне нужно будет позвонить в полицию, Джек. Ты пока что посидишь в сарае. Когда все будет позади, я выпущу тебя.

Джек, казалось, ничего не понимал. Словно безвольная кукла он поднялся с места и молча двинулся за мной в сарай. Поскольку у него не было своего плана, ему не оставалось ничего иного, как повиноваться моему. Он вошел в сарай, и я закрыла за ним дверь на засов. Мы всегда запирали сарай с внешней стороны, так я сделала и на этот раз. Полиции не придет в голову заглянуть туда, если сарай будет заперт. Затем я вернулась в дом. Я прошла мимо тела дядюшки в коридор. Телефон у нас дома был только в его комнате, в которую мне заходить было строго-настрого запрещено. Но теперь мне придется нарушить этот запрет, да и теперь уже все это было все равно, ведь никто не мог мне помешать.

Я бесшумно вошла в дядюшкину комнату. Вот я и увидела ее впервые. Ничего особенного в ней не было. В углу стояла кровать, рядом стол с книжками и телефоном, на противоположном краю комнаты -- огромный старый шкаф. Над кроватью были прибиты иконы, с которых святые глядели на меня строгими ликами. Никогда прежде не замечала в дядюшке особой набожности. Но сейчас было не время об этом рассуждать. Я подошла к столу с телефоном и осторожно сняла телефонную трубку, приложила ее к уху. Шел длинный долгий гудок. И в этот момент мне стало страшно. Я на мгновение ока потеряла контроль над своими действиями: я стою одна в дядюшкиной комнате, пользуюсь его вещами, его телефоном, его окровавленное тело лежит на полу на кухне, а в сарае сидит запертый и напуганный убийца-Джек. Меня прошиб холодный пот. Но у меня не было пути назад. Я крепко сжала телефонную трубку в руке, а другой рукой стала старательно набирать номер полиции. Меня соединили практически сразу:

- Алло, здравствуйте, говорит Дейзи Пинчер. Пожалуйста, приезжайте. Я обнаружила на кухне своего дядю, я не знаю, что с ним случилось, он лежит весь окровавленный. Пожалуйста, приезжайте быстрее, мне очень страшно...

Полиция обещала быть через десять минут. Я положила трубку. Теперь мне предстояло самое сложное. Сыграть роль убитой горем и обескураженной случившемся племянницы.

Я вышла из дядюшкиной комнаты и вернулась на кухню. Тело дядюшки все так же было распростерто на полу. Находиться здесь было как-то странно, словно я ничего и не испугалась, словно все в порядке вещей. Думай, Дейзи, думай. Ты добропорядочная девушка, любящая своего дядюшку, единственного члена твоей семьи, твоего кормильца и опору. Ты возвращаешься с работы и видишь его окровавленное тело на полу. Ты в ужасе пытаешься помочь. Пытаешься помочь... Но как? Не найдя ничего лучше, я сорвала с крючка полотенце и положила его на кровоточащую дядюшкину грудь. Предположим, я попыталась остановить кровь. А потом? Что я могла делать потом? Цепь моих размышлений прервал стук в дверь. Полиция не замедлила явиться. Еще бы, в нашем городишке у них немного работы, на моей памяти случались пару раз мелкие кражи, а сейчас убийство! Я подбежала к двери.

- Откройте, полиция!

Я повернула замок, и в дом вошел полковник Мэтью, сопровождаемый молоденьким юношей, должно быть, помощником. Полковник нахмурил брови и вопросительно посмотрел на меня:

- Вы мисс Дейзи Пинчер?

- Да, это я, сэр, - пролепетала я.

- Что у Вас стряслось? - сердито спросил он.

- Дядюшка... Дядюшка Том... Он... - и я, не найдя нужных слов, жестом пригласила их на кухню.

Полковник, топая тяжелыми сапогами, прошел первым, помощник - следом за ним, я замыкала процессию.

- Батюшки святы! - воскликнул полковник, увидев тело дядюшки, лежащее на полу. Такого он явно не ожидал. Мне кажется, это был первый подобный случай на его практике. Стараясь сохранять невозмутимость, будто всю жизнь он только и занимался такими вещами, полковник обратился к помощнику:

- Майерс, осмотрите мистера Пинчера, прошу Вас.

Помощник осторожно подошел к телу. Судя по его испуганному виду и неумелым движениям он тоже в первый раз столкнулся с подобным случаем. Он аккуратно снял полотенце и осмотрел рваную рану на груд ии дядюшки. Затем взял его руку прощупать пульс. Потом вытащил из кармана зеркальце и поднес его к рту дядюшки. После всех этих манипуляций он поднялся с колен и со скорбным видом сообщил:

- Мне очень жаль, мисс Пинчер, мне приходится констатировать смерть мистера Пинчера, Вашего дяди.

- О Господи! - воскликнула я и прикрыла рот рукой.

Мэтью почесал в затылке и подошел к дядюшке, чтобы еще раз осмотреть его. Несколько тягостных минут длилась тишина, пока полковник наконец не вынес вердикт:

- Очевидно, что речь идет об убийстве. Мне не приходилось ранее видеть, чтобы человек каким-то образом смог сам себе нанести такие раны. У Вашего дяди были враги или недоброжелатели, мисс Пинчер?

- О Господи! - снова воскликнула я. Мне ничего не оставалось как притвориться полной дурочкой. - Какие враги, сэр? О Господи, я не знаю, сэр, какие враги, - я закрыла лицо руками.

- Я сейчас вызову скорую, мисс Пинчер. Мы отвезем Вашего дядюшку в морг, где врачи осмотрят его тело и вынесут свой вердикт. Будет назначено расследование данного происшествия. Где у Вас телефон?

Я жестом указала на комнату дядюшки. Пока Мэтью вызывал скорую, его помощник обвел тело дядюшки мелом.

Скорая приехала минут через десять. После краткого осмотра врач еще раз констатировал смерть, ранее подтвержденную Майерсом. Санитары погрузили тело дядюшки на носилки и вынесли его из дома. Полковник с помощником вышли за ними. Выходя, полковник снова обратился ко мне:

- Прошу Вас, мисс Пинчер, постарайтесь ничего не трогать на кухне. Будет проводиться расследование, и любые детали могут оказаться важны. Мы свяжемся с Вами.

Наконец дверь за ними захлопнулась, и я осталась одна. Я устало опустилась на стул и обхватила голову руками. Все ли я правильно сделала? Ничего ли не вызвало подозрений? Я не плакала, вот что было странно. Но возможно, я просто была слишком напугана, чтобы плакать? Неважно, главное, что пока все позади. Я вышла из дома и направилась к сараю вызволять Джека. Когда я отперла дверь, Джек сидел на куче соломы. Его руки были сжаты в замок, глаза были полны какого-то первобытного ужаса. Я подошла к нему, села рядом и обняла. Он трясся как в лихорадке.

- Все позади, Джек, они уехали. Пока что все позади. Мы в безопасности.

Его руки судорожно теребили пояс моего платья.

- Тебе надо возвращаться к себе, Джек.

- О нет, Дейзи, нет. Я не для того это сделал, чтобы вернуться к себе. Отныне нам с тобой никто больше не сможет помешать. Теперь-то уж мы будем счастливы, любимая. Я останусь с тобой, - он крепче прижал меня к себе.

- Но это слишком опасно, Джек!

- Нет, мы сбежим! Сбежим послезавтра же, завтра еще пятница, мы с тобой как примерные граждане отправимся на работу, чтобы никто ничего не запоздорил, а послезавтра соберем наши вещички и сбежим куда подальше от этого чертова Сауф-Хелмонда.

У меня уже не было сил возражать ему, мы вышли из сарая и вернулись в дом. Мы решили спать в моей комнате. Я устроилась на кровати, а Джек лег рядом на полу. На моей узкой кровати вдвоем мы не помещались. В дядюшкиной комнате стояла большая двухспальная кровать, но пойти туда мы не осмелились.

И был вечер, и было утро: день один. Утром мы с Джеком проснулись, позавтракали и отправились на работу. Когда я вошла в наш кабинет, первым вопросом Биллы было: "Как там мистер Сандерс?". Должно быть, она ничего не знала, и это странно, ведь в нашем городишке вести разносятся быстро. Мне было снова необходимо строить из себя убитую горем племянницу.

- О Билла, ты не представляешь... Дядюшку убили!

- Что?! Дейзи, ты что такое говоришь? - ошарашенно посмотрела на меня Билла.

Я принялась в красках описывать, как обнаружила тело дядюшки, как приезжала полиция, а следом скорая, и что скоро начнется расследование. К счастью, моего увлекательного рассказа хватило, чтобы выбить из ее прелестной головки вопрос про "мистера Сандерса".

Когда я вернулась домой, Джека еще не было. Он вернулся лишь спустя час. Я отварила картошку, и мы пошли ужинать в мою комнату: находиться на кухне рядом с выведенным мелом очертанием тела дядюшки было невыносимо. Нашу трапезу прервал телефонный звонок. И я, и Джек вздрогнули. Делать было нечего, нужно было идти в комнату дядюшки. Там было душно и как-то зловеще темно, и монотонно дребезжал телефон. Я на цыпочках прокралась к столику и взяла трубку:

- Алло!

- Мисс Дейзи Пинчер, полковник Мэтью на проводе. Сегодня наш врач провел судебно-медицинскую экспертизу: Мистер Пинчер скончался от огнестрельного ранения. Предположительно, рана была нанесена пистолетом 12-миллиметрового калибра.

- О Господи! - снова воскликнула я. Мне ничего не оставалось как снова изображать из себя испуганную дурочку.

- Я сам возьму под контроль расследование этого дела, мисс Пинчер. Не беспокойтесь, убийца будет наказан. А пока нам необходимо уладить некоторые формальные подробности. Скажите, на какой день Вы назначите похороны?

- Ооо, - протянула я. Похороны, действительно, как я могла об этом не подумать. - На воскресенье, я полагаю, сэр, - выдавила я.

- Хорошо, мисс Пинчер. Я знаю, что со смертью дядюшки Вы остались круглой сиротой, я понимаю, что сейчас Вы крайне потрясены всем случившемся. Я помогу Вам с организацией похорон.

- Ооо, благодарю Вас, - снова глупо протянула я.

- До свидания, мисс Пинчер. Я свяжусь с Вами. Спокойной ночи, - полковник положил трубку.

Я на ватных ногах вернулась в свою комнату. В глазах Джека снова сквозил уже знакомый мне первобытный ужас, который я помнила еще со вчера, когда обнаружила его в сарае. Я устало села на кровать.

- У нас не получится сбежать завтра, Джек. Полиция назначила похороны на воскресенье.

Джек взялся за голову:

- Господи, Боже мой, но что же нам тогда делать, Дейзи?

- Нам придется остаться еще на два дня, до похорон. Бежать сейчас вызовет подозрения. Придется отложить до понедельника. И я думаю, тебе лучше уйти к себе, Джек. Слишком уж все это опасно, кто знает, полиция может нагрянуть в любой момент для проведения расследования.

- Поздно отступать. Я никуда не уйду, Дейзи. Я не оставлю тебя одну, - и он притянул меня к себе.

И был вечер, и было утро: день второй. Следующим днем была суббота. Это был день, в который я обычно ходила за покупками. Собственно в один из таких походов я и познакомилась с Джеком. Он работал грузчиком в магазине, куда я все время ходила. Заприметил он меня ни сразу, лишь спустя месяц после того, как я его встречала у магазина каждую субботу, он подошел ко мне. Мы разговорились. Я рассказала ему, что я племянница Томаса Пинчера, и что жизнь у меня, прямо скажем, не сахар, дядюшка мой очень строгого нрава и запрещает общаться с молодыми людьми. Но несмотря на это мы с Джеком все равно стали дружить, постепенно я ему многое рассказала о своей жизни. И между нами возникли чувства, тайные чувства, ведь возможность видеться у нас была только один раз в неделю.

Но сегодня все было по-другому, сегодня была суббота, и мне не нужно было никуда идти, чтобы встретиться с Джеком, Джек и так был со мной. Поразмыслив, мы решили, что не пойдем в магазин, кое-какие запасы продуктов у нас еще имелись, а привлекать лишнее внимание жителей Сауф-Хелмонда ни я, ни Джек не хотели. Вот мы и провели целый день дома, сидя в моей комнате и разговаривая шепотом. Казалось, ничто не могло нам помешать наслаждаться обществом друг друга, дядюшка был мертв, но несмотря на это в доме царила атмосфера невыразимого страха. Обведенные мелом зловещие очертания дядюшкиного тела на кухонном полу, телефон в его комнате, способный зазвонить в любую минуту, пистолет, закопанный на огороде. Даже после своей смерти дядюшка словно продолжал держать нас в незримом плену. Я надеялась, что после завтрашних похорон во всеобщей суматохе нам удастся сбежать из этого проклятого места.

И был вечер, и было утро: день третий. Воскресным утром нас с Джеком разбудил яростный стук в дверь. Джек вскочил на ноги и, вытаращив от ужаса глаза, шепотом спросил у меня:

- Кто это, Дейзи?

- Я не знаю, - я покачала головой и тоже встала с кровати. - Сиди здесь и никуда не выходи, я сама со всем разберусь. Слышишь?

- Да, - кивнул Джек и покорно сел на кровать.

Я вышла из комнаты. В дверь продолжали яростно тарабанить. Я на цыпочках прокралась через кухню и подошла к двери:

- Кто там?

- Откройте, полиция!

Боже мой, что им здесь нужно в такую рань, ведь похороны назначили на двенадцать дня. Что им здесь нужно...

- Открывайте!

Делать было нечего: я повернула замок, и отперла дверь. На пороге, как и три дня назад, стоял полковник Мэтью и его помощник.

- Мисс Дейзи Пинчер, у следствия появилась к Вам пара вопросов. Сможете ли Вы ответить на них?

Какие еще вопросы, черт побери?! Какие вопросы в семь утра? - крутилось у меня в голове. Но, понятное дело, что у меня никакого выхода не было, мне было нужно продолжать играть роль растерянной глупышки.

- О, да, конечно же, я в Вашем распоряжении, но, честно признаться, я не ожидала столь раннего визита, сегодня день дядюшкиных похорон, надо сказать, я ужасно спала ночью...

Мэтью, недослушав, перебил меня,:

- Вы позволите нам войти, мисс Пинчер?

- О, да, конечно, проходите, - я жестом пригласила их в дом.

Полковник прошел на кухню и расположился на бывшем дядюшкином стуле. Помощник прошел за ним и встал у двери с блокнотиком в руках. Интересно, что он там собрался записывать? Мэтью прокашлялся и начал свою речь:

- У следствия появились некоторые факты, которые мы надеемся, Вы поможете нам прояснить.

- Но я ничего не знаю... - снова растерянно протянула я.

Мэтью как будто не слушал меня:

- Из достоверных источников нам стало известно, что в день убийства, четверг, десятого июля около четырнадцати часов дня к Вам на работу приехал некий мистер Сандерс, дальний родственник Вашего дяди, убитого мистера Томаса Пинчера. Вы отпросились у Вашей напарницы на почтамте уйти пораньше с работы, чтобы сопроводить мистера Сандерса домой к Вашему дяде, мистеру Пинчеру. Около трех часов дня нам поступил звонок от Вашего имени с сообщением о том, что Вы вернулись домой и обнаружили тело Вашего дяди. Когда мы приехали на место происшествия, Вы встретили нас одна, мистера Сандерса с Вами не было, и Вы никак не упомянули о его присутствии.

Билла, чертова Билла! Ей-таки хватило ума вспомнить про "мистера Сандерса" и доложить обо всем полиции. Да и я хороша, зачем вообще было выдумывать всю эту бредятину, да и то, что "Сандерса" не было со мной в доме, досадное упущение. Сердце глухо билось у меня в груди. Надо было срочно что-то придумать!

Тем временем полковник продолжал:

- Кроме того, из другого источника нам стало известно, что в тот день около часу дня, то есть непосредственно перед убийством, на Ваш участок зашел мужчина, неизвестный никому из соседей. Показания второго источника позволяют нам утверждать, что приметы данного неизвестного мужчины очень похожи на приметы мистера Сандерса, пришедшего к Вам на почту, и описанного нашим источником номер один.

Черт возьми! Я еще даже не успела придумать какого-либо вразумительного ответа, как дверь на кухню отворилась, и на пороге появился смертельно бледный Джек. Зачем он вышел из комнаты? Надо же было быть таким глупцом! Похоже, что теперь все кончено.

- Уж не тот ли это самый мистер Сандерс стоит сейчас перед нами? - нарочито торжественным тоном проговорил полковник.

Мы с Джеком молчали. И тут неожиданно подал голос помощник:

- Полагаю, что это тот самый мистер Сандерс и есть, мистер Мэтью, нам даже не пришлось тратить время на его поиски.

Майерс как фокусник вытащил из-за спины наручники, подошел к Джеку и защелкнул их на его руках.

- Полагаю, это какая-то ошибка, - в отчаянии пролепетала я.

Они продолжали меня игнорировать.

- Вам придется поехать с нами в участок, мистер Сандерс, для дальнейшего выяснения Вашей личности. Вы обвиняетесь в убийстве мистера Томаса Пинчера, - проговорил Мэтью. - А Вам, мисс Пинчер, - он вдруг обратил на меня внимание, - Вам тоже придется поехать с нами, так как у нас есть основания подозревать Вас в соучастии в данном деле.

-2-

Джек-Потрошитель

Мда, невеселенький бы вышел финал, если бы я и впрямь стала прикрывать Джека и прятать его в своем доме. Честно признаться, я была слишком трусливой для того, чтобы ему помогать. Безусловно, я любила Джека, но безопасность собственной шкуры была мне дороже. Слишком уж долго я жила в тени дядюшки, чтобы теперь, когда он был мертв, упустить свой шанс начать новую счастливую жизнь. Стать помощницей Джека значило бы втянуть себя в это дрянное дело и подставить под сомнение свою репутацию добропорядочной и любящей племянницы мистера Пинчера. Так что, когда он пришел к нам на почту в тот июльский день, и запинаясь, рассказал мне, как пристрелил дядюшку, у меня только на пару минут возникла мысль прикрыть его и бежать вместе с ним. Затем, когда я осознала бесполезность и опасность этой затеи, в голове моей возник новый план, пожалуй, единственно верный план.

- Значит так, - сказала я тогда Джеку, сидящему напротив меня на Биллином стуле, - Значит так, посиди-ка ты здесь, Джек, а я сейчас вернусь. Никуда не уходи, хорошо?

Джек послушно кивнул. Мне казалось, что в тот момент он был столь потрясен, что ему было абсолютно все равно, что происходит вокруг него. Я вышла из кабинета и прикрыла за собой дверь. Я отправилась в соседний кабинет и подошла к служебному телефону. Почти не колеблясь, я сняла трубку и набрала номер полиции.

- Алло, здравствуйте, говорит Дейзи Пинчер. Пожалуйста, приезжайте. Дело в том, что я сейчас узнала страшную новость. Один человек, мой очень дальний знакомый, только что признался мне в убийстве моего дядюшки! Это просто кошмар какой-то, я задерживаю его как могу, мне кажется, он рассчитывает на мою помощь. Но, пожалуйста, приезжаете быстрее, убийца сидит рядом со мной, и кто знает, что может взбрести в его голову, мне очень страшно... - и я назвала адрес почты.

Я положила трубку и вернулась в кабинет, где по-прежнему сидел Джек. Часы показывали 14-15, Билла с обеда еще не возвращалась. Я села напротив Джека и вкрадчиво сказала ему:

- Моя напарница еще не вернулась с обеда, я пока не могу уйти. Когда она вернется, нам нужно будет придумать что-то про тебя, и я отпрошусь у нее уйти пораньше. Я спрячу тебя, а потом вызову полицию и скажу, что обнаружила дядюшку убитым.

Джек молча кивал головой. Мне казалось, он вовсе не понимал, о чем я сейчас тут толкую. Тем лучше -- значит у него не появится безумной мысли бежать прямо сейчас. Несколько минут мы сидели молча напротив друг друга, словно игроки в шахматной партии, обдумывающие свой следующий ход. А затем внезапно раздался стук в дверь.

- Должно быть, это Билла вернулась с обеда, - сказала я Джеку и подошла к двери.

- Откройте, полиция, - раздался из-за двери хриплый бас. Я украдкой обернулась на Джека, и заметила ужас, странно исказивший его лицо. Но мне некуда было отступать, я взялась за дверную ручку и потянула ее на себя. В кабинет вошли полковник Мэтью и его помощник.

- Вы мисс Дейзи Пинчер? Что тут у вас случилось? - слегка недоверчиво спросил Мэтью. Возможно, то, что я сказала по телефону, показалось ему моей выдумкой или глупой шуткой.

- Сэр, в этой комнате убийца! - закричала я, указывая на Джека, - Вот этот человек буквально несколько минут назад признался мне, что убил моего дядюшку.

- О Господи, - воскликнул Джек и закрыл лицо руками.

Я предательница и трусиха, мерзкая трусиха, предающая сейчас своего возлюбленного и избавителя. Но что мне было делать, скажите на милость? Я всего лишь пыталась позаботиться о собственной безопасности. Проведя столько лет в страхе и унижении, неужели я не заслужила награды? Неужели не заслуживала спокойной жизни без постоянного надзора и попреков дядюшки? Пусть даже ради этого мне приходилось пожертвовать Джеком. Ну и что, черт возьми, ну и что? Как ни крути, он убийца и должен быть наказан. Меня было уже не остановить.

- Этот человек, он только что рассказал мне, как он убил моего дядюшку! Он сказал, что пришел к нам домой, притворился газовщиком, дядюшка впустил его, и он выстрелил!

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вошла Билла.

- Что здесь происходит? - спросила она, ошарашенно глядя на полицейских.

- Билла, случилось страшное, моего дядюшку убили! - патетическим тоном воскликнула я, - Его убил вот этот человек! - я указала на Джека. У Биллы от страха округлились глаза. Не каждый день в нашем городишке происходят такие события, а тут они разворачивались прямо на ее глазах. Я уже мысленно представляла себе, как Билла, известная любительница посплетничать, будет с восторгом рассказывать об этом происшествии своему женишку и таким же недалеким как она подружкам.

- Он сказал, что выстрелил, а пистолет бросил там же, на месте преступления! - продолжала я, - Езжайте, проверьте все это, пожалуйста!..

Полковник наконец прервал мои излияния и начал задавать вопросы:

- Постойте-постойте, мисс Пинчер. Давайте по порядку. Вы знаете этого человека, которого сейчас обвиняете в убийстве?

- Да, - не колеблясь ответила я, - Знаю. Его зовут Джек.

Мэтью продолжал вопросительно на меня смотреть, а его помощник начал строчить в свой блокнот.

- Джек Лайвли, - уточнила я.

- Где Вы познакомились с мистером Лайвли?

- В... магазине. В продуктовом магазине, - я решила выложить все, - Я ходила туда за покупками по выходным. Джек там работал.

- И в каких отношениях Вы находились с мистером Лайвли?

- В дружеских... Мы общались время от времени.

- Хорошо, - Мэтью какое-то время помолчал, а затем продолжил, - А теперь, мисс Пинчер, спокойно и подробно расскажите нам о том, что произошло сегодня. В котором часу к Вам пришел мистер Лайвли?

- В два часа. Около двух. Моя напарница Билла ушла на обед, и он пришел как раз в это время.

- Как он выглядел?

- Он был очень взволнован. И бледен. Я его раньше не видела в таком состоянии.

- И что же он Вам рассказал?

- Он сказал, что пришел сегодня к нам домой, дверь открыл дядюшка, Джек сказал ему, что он из службы газа пришел с проверкой. Дядюшка впустил его, и тут... и тут Джек достал пистолет и выстрелил. Он убил дядюшку и бросил пистолет рядом с его телом. А потом приехал сюда, на почту.

Мэтью нахмурился. Он некоторое время молчал, словно о чем-то размышляя.

- Вам известны причины, по которым мистер Лайвли совершил предполагаемое убийство?

- Нуу, - я не могла сказать им правду, что Джек убил его из-за меня, я не хотела, чтобы меня впутали в это дрянное дело, и мне приходилось молоть чушь, которая взбрела в голову, - Он не сказал мне о причинах. Должно быть, он просто психопат, сэр, чокнутый психопат-маньяк! Вот он кто! - выпалила я.

В комнате повисла напряженная тишина. Полковник еще сильнее нахмурился, Билла стояла с открытым ртом, помощник продолжал строчить, а Джек... Джек так и продолжал молча сидеть на стуле, закрыв голову руками. Наконец Мэтью, впервые за этот день, обратился к Джеку:

- Мистер Лайвли, как Вы можете прокомментировать слова мисс Пинчер?

Джек, словно очнувшись, поднял голову. Он затравленно озирался вокруг, словно не понимал, где находится и что происходит, и наконец, заикаясь, сдавленно пробормотал:

- Яяя... Я не ззнаю.

- Вы подтверждаете ее показания? - упорствовал Мэтью.

- Яяя... Я не знаю, - снова ответил Джек.

- Мистер Лайвли, прошу Вас сосредоточьтесь и расскажите нам свою версию событий сегодняшнего дня.

- Я не знаю. Я не знаю, - Джек снова взялся за голову и закрыл лицо руками, - Я не знаю. О Господи, я ничего не знаю. - Он продолжал бормотать как заведенный, как заевшая пластинка, - Я не знаю. Я не знаю. О Господи, я не знаю.

- Полагаю, Вам придется проехать с нами в участок для дальнейшего выяснения обстоятельств этого дела, мистер Лайвли. Вы арестованы по подозрению в убийстве. Майерс, - полковник кивнул помощнику.

Тот вышел из-за его спины и подошел к Джеку. Джек встал, наручники щелкнули на его руках. Майерс подтолкнул его к выходу. Когда они проходили мимо меня, Джек шепотом сказал мне всего лишь одну фразу:

- Зачем ты это сделала?

Меня прошиб холодный пот. Но уже ничего нельзя было повернуть вспять. Джека вывели из кабинета, и за ними хлопнула дверь. Зато Билле будет о чем посудачить с подружками сегодня.

-3-

Бедняжка Дейзи

Ладно, шутки в сторону. Хотите я расскажу Вам, как все было на самом деле? Это я убила дядюшку. В тот день, десятого июля мы ездили на рыбалку. Забыла Вам сказать, что рыбалка была, пожалуй, единственным развлечением дядюшки, не считая выпивки. Стабильно раз в неделю он выбирался на речку. Правда, я с ним никогда не ездила, но в тот день напросилась, у нас на работе был внеплановый выходной. Дядюшка, конечно, сначала отпирался. С чего бы это мне ехать с ним, но потом внезапно согласился. Он взял с собой бутылку бренди. Ни с одной рыбалки он еще не возвращался трезвым, видимо и в этот раз он решил следовать традициям и как следует наклюкаться. Мы сели в старенький пикап и направились на речку за городом.

Когда мы приехали, первым делом дядюшка приступил к выкапыванию червей. Специально для этого он всегда брал с собой лопату из сарая. Когда червей набралась целая банка, дядюшка решил сделать перерыв перед тем как начать рыбачить. Он присел на бревно рядом со мной и откупорил бренди. Затем отпил его прямо из горла, и пошло-поехало:

- На кой черт ты сюда поехала, а, приплод дармоедки? Глаза только мозолишь мне, век бы тебя не видеть. Всю жизнь поломала мне, а теперь сидит здесь, рядом со мной, увязалась.

Я молчала. Я всегда молчала. Я знала, что возражать ему означало еще больше его злить. Но у меня был свой план. Он складывался в моей голове как мозаика долгие месяцы, и я знала, что теперь мне осталось подождать совсем немного до его осуществления.

Дядюшка глотнул еще из бутылки, глаза его налились кровью, лицо слегка покраснело, как и всегда, когда он пил. Он толкнул меня вбок, словно стараясь выместить на мне всю свою злобу.

- Глаза б мои тебя не видели, всю жизнь только и мучаюсь с тобой, отродье кукушки проклятое.

Он сделал третий глоток, и я уже ждала новой порции ругательств, но он поднялся с места и направился к пикапу. Через пару минут он вернулся, таща огромные рыболовные сапоги. Он снова присел на бревно и стал натягивать сапог. У него ничего не получалось, он громко чертыхался и напряженно сопел. Наконец ему удалось надеть сапоги, он взял удочку, достал червя из банки и насадил его на крючок.

- Ну поехали, чтобы рыбалка удалась, - он снова глотнул бренди, а затем неспешно двинулся к речке.

Я продолжала сидеть на бревне и внимательно наблюдать за ним. Дядюшка вошел в реку и стал медленно заходить на глубину. Я неслышно поднялась и пошла за ним. Подойдя к банке с червями, я взяла лопату. Дядюшка заходил все глубже, я двинулась за ним. Он был слегка пьян и вряд ли слышал плеск воды. Наконец он остановился и закинул удочку. Я тоже остановилась и со всей силы ударила его по голове лопатой. Дядюшка покачнулся и упал. Спустя минуту вода в реке окрасилась в красный цвет, а на поверхности ее забулькали пузыри. Я забросила лопату в реку и неспешно пошла обратно к берегу. Вот и все.

Уже две недели как дядюшка лежит на дне этой речушки и кормит рыбок. Пока что его никто там не нашел, да и вряд ли найдут. Место это находится за городом, и туда ездил, по-моему, только дядюшка, а больше про него никто и не знает. Соседям я на всякий случай сказала, что дядюшку вызвали по делам в город на неопределенный срок. Пока что про него никто и не спрашивал. Такие дела.

А как же Джек? - должно быть, спросите Вы. Да не было никакого Джека. Точнее как, был, действительно был и есть один Джек Лайвли. Он работает грузчиком в продуктовом магазине, куда я ездила за покупками на выходных. Там мы с ним и познакомилась, перекидывались иногда парой слов. Он был третьим человеком, с кем я общалась, не считая Биллы и того школьного соседа по парте. Джек знал, что я племянница Томаса Пинчера, а с ним шутки плохи. Он мне пару раз говорил, что я красивая, и что я ему нравлюсь. Но на этом дело и кончилось. Слишком уж он был труслив, чтобы как-то мне помогать. Это в моих мечтах он был храбрым и смелым, эдакий романтический герой, пришедший спасти возлюбленную из лап чудовища и готовый даже убить ради нее. А в действительности никому и не было дела до судьбы бедненькой девочки. Да если бы и было, как я ни обдумывала, я не находила вариантов решения, мы бы просто не смогли быть вместе после того, что он бы совершил. Письма от тетушки можно было продолжать ждать всю жизнь. И у меня просто не оставалось никакого выбора. Бедняжке Дейзи пришлось брать свою судьбу в свои руки.

Вот о чем я думала в тот жаркий июльский полдень, дожидаясь, пока Билла вернется с обеда. Я прокручивала в своей голове неисчислимые, невообразимые варианты развития событий, и как я ни старалась найти какое-то другое решение, я понимала, что убийство мною дядюшки было моим единственным путем к спасению и единственным шансом на нормальную жизнь. Я все больше убеждалась в том, что совершенный мною поступок был правильным, более того, единственно верным в данной ситуации.

Тут вдруг дверь в кабинет открылась, и вошла Билла с увесистой стопкой писем.

- Новенькие, - весело сказала она, сваливая кипу писем мне на стол. Мне предстояло разобрать эти письма по адресам: большая часть должна была идти через Сауф-Хелмонд, в другие города, и лишь малая часть оставалась у нас, мне было необходимо разобрать их по районам. Я решила сразу же приступить к работе.

Первое, что мне попалось, было адресовано некоему мистеру Арнольду Воку и должно было отправиться в Даллас. Я отложила его к ранее отсортированным к отправке письмам. Следующее письмо предназначалось для миссис Хайзер и должно было отправиться в Сан-Антонио. Я аккуратно положила его к первому письму. Мистеру Майклу Финнигану в Остин. Мисс Ребекке Риверс в Сауф-Хелмонд. Надо же, первое письмо к нам. Я положила его отдельно. Мистеру Вормсу, снова в Даллас. Мистеру Уиллу Пайперу в Хьюстон. Мисс Дейзи Пинчер в Сауф-Хелмонд. Мисс Дейзи Пинчер в Сауф-Хелмонд. Я не поверила своим глазам. Не посмотрев на адрес отправителя, я в спешке разорвала конверт.

Я вытащила письмо и еще раз внимательно перечитала. На нем значилось мое имя: мисс Дейзи Пинчер. Никакой ошибки, это письмо предназначалось мне! Я просто не поверила своим глазам. Неужели же это письмо было тем, которое я ждала всю жизнь? Неужели это было письмо от тетушки, которая предлагает забрать меня к себе?! Дрожащими руками я вскрыла конверт, и оттуда выпал сложенный вдвое лист бумаги. Мое сердце бешено колотилось, я просто не верила в то, что сейчас это происходило со мной. Я аккуратно развернула лист и бережно разгладила перед тем, как начать читать. Я пыталась растянуть удовольствие от этого момента, но ничего не получалось, мои глаза уже быстро проглядывали напечатанные черным шрифтом строчки:

"Мисс Дейзи Пинчер

26, Оукс-стрит

Сауф-Хелмонд

Районный городской суд Сауф-Хелмонда вызывает Вас в качестве ответчика по делу о подозрении в совершении убийства мистера Томаса Пинчера. Вам необходимо явиться в суд пятого августа в двеннадцать часов дня. Суд предлагает сторонам представить все имеющиеся у них доказательства по данному делу.

28 июля 19.. г."

2015 г.

Оставить комментарий © Copyright Нестерова Надежда Александровна (charlottecorday@yandex.ru) Размещен: 03/11/2015, изменен: 03/11/2015. 52k. Статистика. Статья: Детектив Психология Скачать FB2		Ваша оценка:

Нестерова Надежда Александровна : другие произведения.

Malum