Позвонил отец и начал нравоучительным тоном декламировать про долг, ответственность, терпимость и прочую ерунду, которой обычно успокаивают, если кто-то совершил подлость. Я удивлённо слушал, а потом, с плохо прикрытым раздражением, спросил:
- Пап, что случилось? - Отец перевёл дух и продолжил просительным тоном:
- Маме очень плохо, она всё время плачет. Конечно, Саша был очень трудным человеком, но ведь он твой брат. - Моё терпение окончательно лопнуло, и я почти прокричал в трубку:
- Ты, наконец, скажешь, что произошло или нет?! - Я слышал как ему тяжело. Этот негодяй его когда-нибудь доконает. Отец почти прошептал:
- Трагическая случайность. Сашу застрелили. - Мне не хотелось делать больно старику, но ведь он всё равно думал так же, как и я.
- Если тебе так спокойней, то пусть будет трагическая, но случайность - это уж слишком! - Наступило тягостное молчание. До меня наконец-то дошло, что я сын, а не общественный обвинитель.
- Пап, ты не волнуйся, я с похоронами всё устрою. - Отец ответил с горькой иронией:
- Звонили его дружки и сказали, что всё сделают. - Потом немного помолчал и добавил, - Я хотел сказать друзья.
Из родственников на кладбище были только я с родителями. Нас опекала небольшая кучка блатных, на страшных лицах которых играла торжественность,
подчёркивающая значимость момента. Один из них, видимо старший (судя по количеству татуировок), подошёл к нам и прошипел ртом, полным испорченных зубов:
- У нас всё готово для поминания Александра.
Родители говорить не могли. Все смотрели на меня. Несколько мгновений я молчал, набираясь мужества и совершенно спокойно сказал:
- Хорошо, что его больше нет. Теперь он никого не сможет обидеть.
Мы с отцом взяли маму под руки, и пошли к выходу. Позади нас стояла зловещая тишина.