(из серии "Приключения пузатой Маши")
Пузатой Маше было только семь, но она уже чувствовала себя вполне взрослой женщиной. По крайней мере, так ей казалось. Папа и мама продолжали называть её пузатой Машей несмотря на то, что доктор поведал им о том, что их дочь самостоятельно прикончила бруткоморда. Маше ужасно не нравилось это прозвище , но она терпела потому, что прочитала в книжке , что родителям лучше всегда поддакивать - так меньше нервов изведёшь. Вот она и поддакивала, хотя нервов уходило столько же.
Как и все взрослые женщины Маша мечтала избавиться от своего живота и стать женой принца Уэльского. Вот почему помимо передач, рассказывающих об устройстве ракетоносителей, она так же смотрела разные молодежные шоу о моде.
Путем долгих бесед с папой ей удалось убедить его купить и поставить в её комнату отдельный телевизор потому, что от сериалов, которые смотрела мама её тошнило , а от папиного футбола ей хотелось выброситься в форточку. С тех пор как ей купили собственный телевизор Маша долгое время проводила у себя, лишь изредка выбегая по маминому поучению купить молоко или выбросить мусор. Последние две недели она сидела дома под домашним арестом в качестве наказания за то побоище, что она устроила дома.
По телевизору модная ведущая с локоном фиолетовых волос рассказывала о последнем писке моде. Нужно сказать, что Баракуда-сити - этот мегаполис , который был основан богемными беглецами из стран третьего мира, - уже давно стал центром мод. Поэтому любое новшество подхватывалось здесь со скоростью света и распространялось по миру, словно вирус африканской эболы. Последним писком моды, о котором Маша узнавала в эту самую минуту, были сережки-тригнусы. В телевизоре показывали подиум, по которому ходили высокие модели шоколадного цвета. У этих моделей совсем не было живота, на них были купальники и сережки-тригнусы с особенными магнитными свойствами, которые делали девушек краше. Маша смотрела на моделей и с отчаянием пыталась вдавить свой живот к позвоночнику. Она до смерти хотела походить на этих шоколадных моделей хотя бы чем то. А поскольку живот у неё никак не прилипал к позвоночнику, то она решила приобрести себе сережки-тригнусы. В конце передачи другая ведущая с зализанными светлыми волосами сообщила, сколько они стоят и куда нужно позвонить.
Маша залезла под кровать и вытащила оттуда старый кожаный бумажник, который она нашла под деревом в парке еще до случая с бруткомордом. Бумажник принадлежал продавцу автомобилей из соседнего небоскреба. Он тогда сильно напился и с кем-то подрался. В бумажнике было много денег. Маша отсчитала из бумажника пять купюр по сто баракудских долларов, сложила их в рулончик и всунула деньги в свою пышную прическу , которая она меняла каждый день от нечего делать. Теперь оставалось купить сережки.
Она позвонила по указанному номеру магазина на диване и там ей сказали, что товар доставляется на дом спецкурьером. Маше это не годилось. Она знала, как мама отреагирует на это приобретение. Путем долгих споров Маша уговорила оператора на телефоне выдать адрес, где она может купить и забрать сережки самолично.
Срок её наказания истекал. На улице стоял август- любимый машин месяц. Она только что пообедала вместе с мамой, одев для этого свое лучшее розовое платье с рукавами фонариками. Папа с ними не обедал потому, что был на работе. Пока мама ела суп, её глаза все время сверлили машину прическу. У Маши были длинные черные волосы, которые она закрутила в вавилонскую башню. Подобранные вверх волосы и открытая шея придавали женщине элегантности. Маша знала это со слов ведущей модной передачи. В этой прическе , которая делала Машу старше, над самым скальпом лежали пять сотен баракудских долларов, туго свернутых в рулон. Сколько мама не сверлила машину прическу, денег она увидеть там не могла. Маша знала, как перехитрить маму.
Маша доела суп, посмотрела на часы. Был полдень. Самое любимое время Маши, если не считать полуночи.
- Ну что - вздохнула Маша , отодвигая от себя пустую тарелку- Теперь я могу погулять ?
В полдень формально истекало её двухнедельное наказание.
- Хорошо - сказала мама - Только никого там не убивай.
Потом, чтобы не казаться слишком строгой, мама притянула дочку к себе, поцеловала её и обещала купить ей новый компьютер , если та будет хорошей девочкой.
Маша пообещала, что никого не убъёт и выбежала из квартиры.
День был чудесным. Небо синее с двумя пломбирными облаками. Маша встала на тротуаре перед домом, закинула голову вверх и расправила руки в стороны . Она простояла так около трех минут, чтобы насладится свободой. Пока она так стояла, никого не замечая, мимо проходили её тетки соседки, которые вежливо здоровались с ней и обходили её по приличной дуге. Слухи о Маше уже просочились в публику. Маша с закрытыми глазами здоровалась в ответ, но думала она не о соседях, а о сережках. Закончив наслаждаться свободой, Маша побежала на станцию метро рядом с домом.
В метро Маша пересаживалась на три разные ветки. Она тряслась на пластиковом сиденье, глядя с завистью на молодых девушек с джинсовыми ногами и порванными футболками. На многих их них уже были сережки-тригнусы, а ведь о них сообщили только вчера! У всех хозяек сережек были счастливые лица. Лицо у Маши было несчастливое.
Через полтора часа она вылезла в северной части мегаполиса и наша по адресу 140-этажное здание торгового центра "Грейс". Это была кузница моды. Маша сел в лифт и поднялась на этаж гламура, черных пиджаков и белых сорочек. В отделе продаж она нашла девушку из обслуги и потребовала упаковать ей сережки-тригнусы. Элегантная продавщица смерила Машу недоверчивым взглядом. Её смущал возраст девочки. Она пошла советоваться со старшей. Старшая вышла и сказала, что не может продать Маше сережки потому, что этот отвар отпускается девочкам, которым уже исполнилось 16 лет . Маша потребовала менеджера и главу отдела. Прямо в магазине она закатила жуткий скандал, упоминая о нарушении прав и покушении на основы демократической республики. Она обещала купить адвоката и дойти до президента. Менеджер и глава отдела, посовещавшись, решили, что продать девочке сережки-тригнусы будет дешевле, чем покупать адвоката для защиты от исков потребителей.
Счастливую Машу отвели в специальную светлую комнату, сплошь из белого пластика и круглых потолочных ламп. Маша села за белый стол. Напротив неё сидела красивая дама в сером костюме. Это дама занимала должность технического консультанта и была обязана провести с покупателем краткую беседу по безопасному ношению товара.
Дама-консультант стала объяснять Маше, что сережки-тригнусы подбираются индивидуально в зависимости от группы крови и пространственного положения азотистых оснований в некоторых триплетах 12- ой хромосомной пары. Обычно покупатели сообщали номер своей медицинской страховки и компания по нему подбирала сережки. Но Маша не помнила номер своей страховки. Ей пришлось предоставлять даме-консультанту свой палец для пробы крови. Спустя небольшое время, после получения результатов, дама-консультант вынесла Маше её долгожданные сережки в прозрачной упаковке. Сережки-тригнусы представляли собой три полых сетчатых шарика, подцепленных друг к другу золотой нитью. Каждый шарик был намагничен в электромагнитном поле определенного напряжения, которое зависело от биометрических параметров клиента. Шарики были изготовлены из особого сплава семнадцати металлов в пропорциях, которые компания хранила в секрете.
Маша пожелала одеть сережки тут же. Для этого её привели в другой кабинет, похожий на медицинский. Там её положили на белый хирургический стол и проткнули уши с помощью специальных инструментов. Сережки-тригнусы носились чуть выше ушных мочек, поэтому прокалывание оказалось не таким безболезненным, как Маша думала. Однако боль стоила того чтобы терпеть. Так думала Маша. Она спрыгнула со стола и кинулась к высокому зеркалу. Висюльки на её ушах сделали из неё самую настоящую красавицу. Маша расплылась в счастливой улыбке и побежала на улицу, чтобы показать всему миру, какая она стала неотразимая.
Маша не знала, что "Грейс инкорпорейшен" занимается разработками украшений на основе энергетического биосинтеза разнополярных материй. Магнитные поля, растянутые между ушами хозяйки сережек-тригнусов, стимулировали определенные участки мозга, которые контролировали лицевые мышцы. Материал подбирался таким образом , что лишние жировые участки исчезали, четче вырисовывался рельеф скул и лицо становилось более вытянутым.
Маша так же не знала, что её организм, не достигший полового созревания, пребывал в состоянии дикого метаболизма. Следовало ожидать, что сережки-тригнусы подействуют на неё совсем не так, как на других девочек.
Пока она спускалась на скоростном лифте вниз, сережки казались ей почти невесомыми. Но когда она вышла из лифта, тот тут же почувствовала что что-то не так. В ушах ныла ужасная боль и что-то стало с её зрением. Однако радость от покупки всё ещё оставалась достаточно велика и Маша, не замечая дискомфорта, вышла из здания .Прохожие, оказавшиеся в эту минуту рядом, с криком ужаса отпрыгнули от Маши.
Маша подошла к зеркальной поверхности небоскреба и чуть не упала в обморок. Её сережки не висели красиво, как у моделей. Они соединились позади шеи, как два мощных магнита. Машины уши были так сильно натянуты назад, что вся кожа на её лице растянулась, как у монголоидной девочки. Глаза Маши превратились в узкие щелки - вот почему она стала плохо видеть. У Маши наворачивались слезы от досады, но она не могла плакать потому, что ей, кажется, защемило слезные железы.
Она попыталась отцепить сережки, но не смогла. Для того, чтобы снять сережки ей нужно было обратится в фирму. Но она знала, что там все будут над ней смеяться. Не желая стать посмешищем в таком огромном здании, Маша решила справиться со своей бедой сама. Домой в таком виде она, разумеется, пойти не могла.
Маша родилась в Баракуда-сити и прожила в этом громадном городе целых семь лет. Этого было достаточно, чтобы уже знать "чо как". Неподалеку от квартала, где Маша жила с родителями, находилась берлога бомжа-умельца по имени Кислуха. Двадцать лет назад Кислуха работал старшим преподавателем в МТИ. Он знал, как рассчитать траекторию электрона вблизи ядра любой массы и энергии. Короче Кислуха когда-то был физиком. Его знания могли бы сделать из него вице президента "Грей инкорпорейшен" или координатора космических программ, но Кислуха однажды встретился с призраком подземелья и после этого немного сошёл с ума. Он жил в канализационном коллекторе , недалеко от небоскреба Маши . Если у местных детей были проблемы с домашкой или надо было починить велик, все они обращались к Кислухе потому, что мужик он был хоть и со странностями, но безотказный.
Маша прошла полкилометра, пачкая свои новые лакированные туфли в зеленом стоке канализации. В коллекторе ужасно пахло. Маша пыталась идти по сводчатому бетону, но постоянно соскальзывала в зеленую речку. Хорошо хоть глубина там была ниже колен.
Кислуха в белом халате чертил на самодельном столе план подземных коммуникаций федерального банка. В будущем он планировал ограбить этот банк и на эти деньги изготовить кое-что похлеще серёжек-тригнусов.
Когда Маша без стука (двери не было ) вошла в келью Ксилухи, то он, увидев её поверх круглых очков, заорал, как бешенный. Кислуха знал, что в коллекторах изредка встречаются мутанты , которые не прочь отведать человечинки.
- Не бойся, это я - сказала Маша.
Она знала, что похожа сейчас на АЙ ТИ из фильма Стивена Спилберга, и поэтому не обиделась на Кислуху.
Кислуха, с длинными волосами, в белом халате , подошел к девочке и повернув её перед собой на 180 градусов , увидел скрепленные сзади сережки. Он долго смеялся, сложившись пополам. Маша сцепила руки на груди и терпеливо ждала, когда он насмеется.
-Прости, прости -.. закончив хохотать, сказал Кислуха - Ты, как всегда, в своем духе.
- Что мне делать? - сердито спросила Маша.
- Так, так, посмотрим - Кислуха наклонился к сережкам и долгом смотрел на них .
Затем подтащил Машу к свету и что-то замерял сзади неё самодельными приборами.
- Ну - наконец, сказал он - можно вырвать из ушей конечно.
- С ума сошел! - закричала Маша - Ничего вырывать мы не будем!
- Есть второй вариант.
- Говори.
- Понимаешь , у тебя тут ферромагнитные течения пересеклись под углом поляризации бетта-импульсов. Их никак не разъединить без мощного биополя типа КА ИКС.
- И где мне его взять? - спросила Маша, пытаясь моргнуть монголоидными глазами.
- Ну ..- уклончиво начал Кислуха - я тут бродил по канализации с приборами пару месяцев назад.
Маша догадалась, что Кислуха ходил узнавать схемы подземных коммуникаций федерального банка , но ничего об этом говорить не стала.
- И ? - спросила она.
- Ну.. в трех километрах отсюда был мощный всплеск биополя. Я думаю, это плюшка.
Для справки: Плюшками в Баракуда-сити назывались гигантские кишечнополостные организмы зеленоватого цвета, питающиеся подземными канализационными термитами. По форме эти организмы напоминают огромные круглые плюшки с дырочкой в центре и приманками-сосками по периферии тела. Эти приманки пахнущие сахаром ,проглатывают подземных насекомых и переправляют их в кишечную систему, где они перерабатываются до редких аминокислот. Два раза в сутки из дырочки по центру тела выходит облако, скопившего в кишечнике метана. Этот выброс такой мощный, что прохожие наверху начинают воротить нос, оказавшись рядом с канализационной решеткой.
Маше не нужна была эта справка. Она знала, кто такие плюшки. Плюшки были редким природным явлением. Некоторые браконьеры устраивали подземные рейды по поиску этих вымирающих существ. Мясо плюшки ценилось очень дорого на черном рынке.
А вот что Маша не знала: Помимо вкусного мяса и выброса метана плюшки генерируют биополе типа Ка ИКС. Кроме плюшек биополе типа Ка Икс в естественной среде вырабатывал только сингапурский горлопан, но он обитал за десять тысяч километров от Маши и потому был не в счет.
Кислуха объяснил, что полюсные центры биополя плюшки находится в центральной дырочке. Именно там находились узловые центры нервной системы плюшки.
- А если он меня съест? - запаниковала Маша.
- Ладно - Кислуха бросил карандаш, которым чертил свой криминальный план - Помогу тебе.
Они прошли три километра на зеленой вонючей речке в бетонном коллекторе и свернули направо. Тут Маша увидела в бетонном своде служебную дверцу, которая - она знала - ведёт на пути метрополитена. Кислуха открыл дверцу и спрыгнул в темноту . Потом он поймал прыгнувшую Машу и они пошли по мало известному тоннелю, освещая себе путь фонариком.
Маша услышала, как где-то далеко пронесся состав электропоезда. Кислуха сказал "пришли" и осветил фонариком канализационный люк. Он оттащил его в сторону и под ними открылся длинный колодец с лестницей, вмонтированной в бетонные стены.
Они стали спускаться. Все ниже и ниже. Так низко, что Маша перестала видеть отверстие наверху. А потом лестница кончилась . Кислуха сказал:
- Сейчас я прыгну. Потом ты. Не бойся.
Маша не боялась.
Кислуха прыгнул в темноту. Маша досчитала до трех и прыгнула следом.
Она пролетела секунд пять и увидела по сторонам флуоресцентное освещение мика-существ, прилипших к стенкам неизвестной подземной ямы.
Она приземлилась на мягкую складчатую поверхность плюшки. Плюшка была диаметром с летающую тарелку из фильма, который Маша видела по ящику. Плюшка была огромной. Под ногами она пружинила, как желе. Отовсюду слышалось пофыркивание - это плюшка поглощала подземных термитов. Плюшка была не совсем плоской. К центру, где у неё находилась дырочка, она поднималась холмиком.
- Лезь наверх! - крикнул Кислуха , балансируя руками потому что стоять было неудобно. Все под ним тряслось и болталось.
Маша поползла к центру плюшки на четвереньках. Ползти было трудно, потому что из дырки текла какая-то гадость и там все было скользким. Кислуха полз за Машей, подталкивая её вперед.
Но вот Маша, наконец, доползла, её руки вцепились в края дырки, из которой шел теплый поток воздуха. Дырка была диаметром с её голову.
- Что теперь? - спросила Маша, задыхаясь от запаха метана.
- Лезь внутрь- сказал Кислуха.
-Что!?
- Что слышала! Задержи дыхание и лезь! Я буду держать за ноги.
Маша глубоко вдохнула, перестала дышать, подтянулась и просунула руки в плюшку. Если бы она открыла рот, тот тут же бы отравилась ядовитыми испарениями. Маша знала из передач о выживании в экстренных условиях дикой природы, что порой нужно просто отключить свой мозг и представить себя куском скалы. Так Маши и сделала. Она перестал быть Машей. Она стала роботом-девочкой, которая погружается во внутренности подземного многоклеточного. Маша исчезла в плюшке полностью и прикинулась там мертвой. Кислуха держал её за ноги и считал до десяти. На счет десять ничего не произошло, и он стал беспокоиться. На самом деле в это время сережки-тригнусы на машином затылке отстегнулись, зацепки на ушах так же разошлись и Маша осталась без украшения. В следующее мгновение плюшка пошла волной , они опустились вниз и снова взлетели вверх. Из плюшки вырвался поток метана вместе с Машей. Кислуха , держался за её ногу, и пулей летел вместе с девочкой вверх.
Выстрел плюшки всегда был рассчитан в отверстие , которое находилось под канализационной решеткой. Точность выброса метанного газа была выверена эволюционным механизмом животного. Выбрасывая свои газы в город, плюшка давала понять окружающим, что она тоже живое существо и о ней не стоит забывать.
Маша с Ксилухой вылетели из круглого отверстия подземного колодца и плюхнулись в зеленую речку канализационных потоков. Маша была вся в желто зеленых соплях, но уже без серёжек.
Кислуха поднял канализационную решетку посреди проезжего шоссе в центральной части города.
- Спасибо - поблагодарила Маша своего старого знакомого .
- Ты аккуратней в следующий раз - сказал Кислуха и закрыл решетку над собой. В город он вылазить не стал.
Маша выпрямилась и увидела, как на неё несется белый лимузин с известной моделью Клаудией Гриффер. Шофер дал на тормоза . Маша зажмурила глаза. Лимузин закрутило и в него врезался грузовик с молоком. Кто-то схватил Машу с дороги и вынес её на тротуар. Откуда-то сразу прибежали репортеры и засняли Машу на фотоаппарат.
Утром её фотографию в газете увидели мама с папой. Под фотографией шел следующий комментарий:
" Маленькая девочка, возникшая внезапно на дороге, отправила известную модель Клаудию Гриффер в тяжелю кому."
Маша стояла перед столом с опущенной головой . Её уже отмыли от соплей плюшки и она снова стала чистой девочкой.
- Не знаю, что с тобой делать - сказала мама , качая головой.
- По крайней мере, в этот раз она никого не убила - сказал папа.