- И у какой мы сейчас звезды? - поинтересовался бортврач Славин.
- Всё еще около нашей, - с досадой ответил штурман Кондратьев. - Светомесяц от Солнца.
- Так был ли переход?
- Был, Женя! - продолжал шумно радоваться Фалин. - Был! Только маленький. Прокололи пространство, вошли в складку и сразу обратно. Практически в той же точке.
- То есть прыжок на месте, - уточнил Славин. - Пять недель сюда летели ради этого?
- Хочешь, повторим! Прыгнем куда подальше.
- Нет, Сережа, на первый раз хватит, - прервал раздраженного штурмана командир Жуков. - Считаю программу экспедиции выполненной. Возвращаемся к Плутону.
Фотонный планетолет "Таймыр" шел домой из зоны абсолютно свободного полета. Солнце прямо по курсу из маленькой звездочки превратилось в звезду вполне солидной величины.
- Ребята! Это не наша система!
Экипаж дружно посмотрел на опоздавшего к ужину Фалина.
- Костя, ты чего? - спросил Славин, отводя вилку ото рта.
Бортинженер прошел и сел в общем молчании на свободный стул.
- Так, Константин Иванович! - нахмурился командир. - Давай по порядку!
- Делал тестовую калибровку дальнего зондирования. На эталонных объектах. - Фалин налил дрожащей рукой из графина. - Это не Солнечная! Вместо Венеры - другая планета! Масса и орбита те же, но суточное обращение... Она же не вращается почти! Атмосфера - двуокись углерода вместо моноокиси. Температура - пятьсот градусов! Давление - сто земных атмосфер!
- Значит, куда-то мы всё-таки прыгнули? - предположил Славин.
- Нет! - резко ответил Кондратьев. - Астрографические ориентиры совпадают полностью. Ты, Костя, лучше скажи, что с другими планетами?
Фалин вытер взмокший лоб.
- У Плутона и гигантов параметры не изменились. Хотя... Каллисто тут без атмосферы. Титан холодней.
- А Земля? Марс? А, да, я и забыл. - Кондратьев поморщился. - Они сейчас по другую сторону от Солнца, не видно их.
- Между прочим, молчат внешние станции, - негромким и каким-то страшноватым голосом произнес второй бортинженер Поллак.
- Ты что хочешь сказать, Джордж? - так же тихо спросил командир.
- Предположим, пока нас не было, что-то произошло. Вторжение чужих, например. Венера - энергетическая база человечества. Логичная цель для атаки. Только чем так ударили, что остановилось осевое вращение?
- Прекрати панику, товарищ Поллак! - оборвал Жуков. - Тебе бы космические боевики писать, как в прошлом веке! Сергей, когда мы сможем наблюдать Землю?
Кондратьев пожал плечами.
- При нынешней траектории - через месяц. Если, конечно, не подняться над эклиптикой.
- Тогда без заправки на Плутоне не хватит топлива до Земли, - заметил кибернетист Кениг. - Можно, конечно, взять потом тритий на Антимарсе. Однако, как я понимаю, связи с ним тоже нет.
Периферия Солнечной системы никогда не была оживленным местом. Грузовики-автоматы отправлялись к дальним планетам два-три раза в год, а пилотируемые корабли - и того реже. Но сейчас здесь всё полностью вымерло! Круглые сутки радиостанция обшаривала эфир, но слышны были одни помехи. Расконсервировали систему поиска искусственных объектов. И опять ничего! Только спустя неделю обнаружили старый зонд, дрейфующий куда-то за пределы системы. "Таймыр" лег курсом на перехват. Находку поместили в шлюзовую камеру. Космический скиталец представлял собой трехметровую параболическую антенну, под ней имелся шестигранный контейнер с непривычной, но явно научного вида аппаратурой. Следы от микрометеоритов говорили, что объект провел в космосе не одно десятилетие.
- Что за музейный экспонат? - оглядел зонд командир. - Судя по флагу, североамериканское изделие. Джордж, разберись с земляком.
- Какой-то "Пионер одиннадцать", - рассказывал вечером бортинженер. - Никогда о таком не слышал. Запущен сорок пять лет назад, но даже для того времени примитивен. Мог передавать фотографии с очень низким разрешением.
- А это что? - командир показал снимок прикрепленной к аппарату пластины с изображениями обнаженных мужчины и женщины.
- Интересная вещь, - кивнул Поллак. - Это, как я понял, на случай, если зонд долетит до другой звезды и встретит инопланетян. Тут не только внешний вид людей, но и координаты Земли относительно пульсаров.
Славин засмеялся:
- Так раньше бутылки с записками в море кидали. Только пока эта штука хоть куда-то долетит, на Земле миллионы лет пройдут.
- Какой-то эксцентричный миллионер учудил, - предположил Кондратьев. - Полвека назад были еще такие. Отправил послание к иным мирам.
- Старый зонд к пониманию сегодняшней ситуации нас никак не приближает, - подытожил командир. - Ну, хоть убедились, что системой мы не ошиблись. Долетим, отправим этого "Пионера" в Музей космонавтики, пусть историки с ним разбираются.
На второй зонд наткнулись уже при подлёте к Плутону. Его решили тоже подхватить, раз всё равно уже тормозили перед выходом на космодром. Зонд оказался поход на первый, только клиновидный приборный отсек у него был гораздо больше. Осмотром снова занялся Поллак, - на борту аппарата опять оказался старый флаг Американских Штатов. Вскоре Джордж попросил прислать ему кибернетиста и первого бортинженера. Жуков недовольно пробурчал, но Кенига и Фалина отпустил. Через час Поллак пригласил в шлюз самого Жукова. Оказавшись в камере, командир бросил:
- Ну?
- Это зонд "Новые горизонты" - начал Поллак. - В его электронной памяти снимки Плутона-два.
- Ну? - повторил командир еще более сурово.
- На этих снимках нет космодрома.
Жуков нахмурился, потом улыбнулся:
- Космодром построили лет восемь назад, а зонд фотографировал, наверное, в прошлом веке.
- Нет, этот не такой старый, как первый. Его в две тысячи шестом запустили. А в пятнадцатом он пролетел мимо Плутона и сделал фотографии планеты и ее спутников.
- Тогда просто не сумел сфотографировать, - предположил Жуков. - Сам говорил про прошлый, что у него качество съемки было неважным.
- У этого с фотокамерами всё нормально, - ответил Поллак. - И вообще этот зонд гораздо более совершенный. Даже слишком. На первом вычислителя вообще не было, только простейшее программное устройство, а у этого - четыре электронно-вычислительные машины. Да ты у Петера лучше спроси!
Кениг заговорил, не оборачиваясь от изучаемого аппарата:
- Эти ребята настоящие волшебники! Как им удалось систему такой мощности, с таким быстродействием, с такой памятью поместить в такой малый объем? Помнишь "Ермак", Алекс?
Планетолет "Ермак" был беспилотным информационным устройством и сопровождал "Таймыр" до прыжковой точки. После прыжка связь с "Ермаком" пропала, как и со всеми другими земными объектами.
- Так вот, - продолжил Кениг, - "Ермак" при равных с нами размерах доверху забит электроникой, но по вычислительной мощности уступает этой крошке!
- Алексей! Тут я еще такую штуку под штангой нашел! - Фалин показал снятую табличку
- Очередное послание инопланетянам?
- Давай, я просто зачитаю: "Новые горизонты - первая миссия землян к Плутону, самой далекой известной планете нашей Солнечной системы".
- Первая миссия к Плутону, - с расстановкой повторил командир. - В пятнадцатом, три года назад! Что за бред сумасшедшего! Ладно, некогда с этим разбираться. Зонд пока на склад, к первому. И всем в рубку! За работу, товарищи!
На следующий день "Таймыр" вышел на орбиту мрачно-красного Плутона, с которым соседствовал темно-серый Плутон-1 - крупнейший из спутников, лишь немногим уступавший в размерах самой планете. "Таймыр" постепенно нагонял Плутон-2, отсюда еще недавно уходил в экспедицию к сверхсвету.
Космодрома на месте не было.
- Это точно Плутон-два? - спросил командир у зависшего над перископом штурмана.
Зачем спрашивал? Спутник с крупным кратером, слишком большим для крошечной луны, нельзя было не узнать. Раньше в чаше кратера располагались купола и причальные конструкции космодрома. Теперь там не было ничего, ни следа пребывания человека.
- Чертовщина! - пробормотал Кондратьев. - Не мог же пропасть целый космодром! Оползнем что ли их накрыло?
- Или что-то растопило под ними лёд, - предположил Славин и пояснил. - Планетоид из водяного льда. Если резко поднялась температура, база провалилась вниз, утонула. А потом вода снова замерзла. Только откуда такой температурный скачок? На Солнце что-то вспыхнуло, пока мы в других пространствах путешествовали?
- Какой должна быть вспышка на Солнце, чтобы на Плутоне лед растаял? - спросил раздраженно Кондратьев.
- Такой, что на Венере температура поднялась до пятисот градусов и не падает, - ответил Славин и добавил уже еле слышно, одними губами. - Что же тогда на Земле творится?
- Да вы раскаркались! - возмутился Жуков. - Один о пришельцах твердит, другой о солнечных вспышках. Если ребят на космодроме льдом залило, будем вытаскивать.
- Командир! - подал голос Поллак. - Я просветил локатором. Нет там подо льдом ничего. И здесь, и на Старом Востоке.
Командир растерянно молчал. Впервые он не знал, что делать дальше.
- Алексей? - осторожно спросил Фалин. - Я по поводу вчерашнего зонда. Можно одну гипотезу?
- И у тебя гипотеза? Ладно, говори, только коротко.
- Значит, так, - Фалин обвёл взглядом собравшихся в рубке. - Помните, я говорил, что мы не в нашей системе? Я ошибался. Система - наша. А вот Вселенная - нет. Мы не в нашей Вселенной, а в параллельной!
- Так, у тебя всё?
- У меня есть доказательства.
- Доказательства?
- Два автоматических зонда. Алексей, подожди! - Фалин повысил голос. - Джордж может подтвердить. В их конструкции прослеживается преемственность. На протяжении как минимум трех десятилетий конструкторы занималась разработкой таких вот межпланетных автоматов.
- Да, - кивнул Поллак. - Думаю, было несколько последовательных моделей.
- И что из этого?
- А то, что абсурдно так долго разрабатывать автоматические зонды, если есть фотонные планетолеты. Однако если таких кораблей нет, тогда зонды хоть какая, но альтернатива для изучения планет. Следовательно, подобная линия развития космонавтики возможна только на другой, альтернативной Земле, где нет пилотируемой космонавтики. Здесь автоматический зонд три года назад действительно был первым аппаратом, который побывал у Плутона.
- Бредовая идея!
- Прокол римановой складки тоже считался фантастикой, - возразил Фалин. - А мы сделали именно это. Только переместились не в нашем пространстве, а прыгнули в иную, параллельную реальность. Здесь та же Солнечная система с теми же планетами на тех же орбитах, но есть и отличия. Например, раскаленная атмосфера Венеры. А на параллельной Земле до сих пор выходят в космос на ракетах с химическим топливом, которые у нас исчезли полвека назад. На таких ракетах полеты к ближайшим планетам занимают месяцы, а к дальним - годы. Причем запускать можно только небольшие аппараты - автоматические зонды. Поэтому в этой реальности нет никаких обитаемых баз на спутниках Плутона, Юпитера и Сатурна. Даже насчет марсианской базы сомневаюсь. Зато здесь достигли больших успехов в электронно-вычислительных технологиях.
- Они что, не вступили в атомную эру?
- Судя по изотопным генераторам на зондах, какие-то ядерные технологии у них есть. Но даже простейшие атомные ракеты им неизвестны, иначе бы к планетам посылали людей, а не фотоаппараты.
На несколько минут в рубке воцарилась тишина. Фалину, похоже, поверили, но надо было осмыслить новую картину мира.
- А что? - произнес, наконец, Славин. - Мне такая гипотеза больше нравится! Лучше другая Земля, чем наша Земля, сожженная солнечной вспышкой. И, главное, ясно, что теперь делать. Лететь на эту Землю и научить наших двойников ядерному ракетостроению! А они с нами, в благодарность, своими электронно-вычислительными технологиями поделятся.
- И горючим на обратную дорогу, - буркнул Кондратьев. - Если, конечно, там изобрели тритиевый генератор.
- Так, спокойно! - командир поднял руку. - Точно мы всё узнаем, когда Земля покажется из-за Солнца. Населенная планета должна передавать массу информации по радио.
- Нужна станция дальней связи, - заметил Кениг. - Успеем поставить?
- Время есть, - отозвался Кондратьев. - Развернем радиотелескоп на Плутоне. Только, чёрт, неудобно отсюда с Землей разговаривать. Задержка сигнала - больше четырех часов.
- А вот сразу выходить на связь я бы не спешил! - заметил Фалин. - Послушать бы их радио, прежде чем самим представляться.
- У тебя сомнения по поводу контакта? - спросил командир. - Это же наша Земля. Только без космических кораблей.
- И со старым американским флагом на современном зонде.
Фалин с силой потёр лоб.
- На "Горизонтах", кроме научной и технической аппаратуры, были... Что-то вроде сувениров. Но вот подбор этих вещей, - бортинженер замялся, подбирая слова. - Скажем так, социальная психология этих людей очень сильно отличается от нашей.
- И что там за вещи? - поинтересовался Славин.
- Например, две монеты. Мемориальные квортеры Американских Штатов. Один четвертак двухтысячного года, в честь Мэриленда, второй, четвертого, Флорида. Кстати, на флоридском есть изображение примитивного космоплана. Мы бы стали посылать в космос, как символ, деньги?
- Так это не деньги! - возразил Славин. - Памятные значки, медали... Вымпелы.
- И на вымпеле этом доллар. Ладно. - Фалин вздохнул. - Так, еще там есть компактный носитель информации. А на нем... Как бы это объяснить. В общем, там почти полумиллион имен людей, пожелавших, чтобы их внесли в этот список, летящий в дальний космос.
- За что внесли? - спросил Славин.
- В том то и дело, что ни за что! Просто так! Вот как у нас иногда еще разные мещане пишут свои фамилии на стенах или на скалах в каком-нибудь популярном у них месте, так вот и здесь... Просто маленькие люди, психология такая. Но здесь их всех записали на эту пластинку на межпланетном зонде.
- Симптоматично, - нахмурился командир. - Считаю опасения обоснованными. Значит, собираем антенну, слушаем, когда покажется, Землю, но сами в эфир пока не выходим. Надо разобраться сначала со всей этой параллельной историей.
Восход на Плутоне, если честно, не оправдывал долгого ожидания. Близкий горизонт озарялся еле заметным сине-лиловым свечением местной призрачной атмосферы. Потом над белесо-серой равниной потихоньку поднималась белая точка Солнца. Становилось светлее, впрочем, не намного по сравнению с полнолунием Плутона-1. На параллельной Земле этот спутник называли Хароном, а здешнюю равнину - равниной Томбо. Теперь прах открывшего Плутон Клайда Уильяма Томбо, найденный в крошечной ампуле на борту "Новых горизонтов", покоился в ледяной могиле на названной в честь астронома равнине. Этот абсолютно ровный участок, покрытый замерзшим угарным газом, в той, своей Вселенной тоже использовали под Центр сверхдальней связи, где члены экипажа провели когда-то немало времени. Поэтому пейзаж за прозрачными стенками жилого купола, установленным рядом с радиотелескопом, казался таким знакомым. Кажется, что вот-вот появится на тусклом льду обходящий антенное поле наладчик-связист или выкатит вездеход геологов с соседней станции. Потом вспоминалось, что всё это осталось в ином, родном мире. Оставалось ждать вестей с чужой Земли, которую и не увидеть неразличимо близко от вставшего над горизонтом Солнца. Громоздкая решетчатая конструкция оживала, следуя за ползущим по черному небу крошечным светилом. Экипаж слушал Землю. А после размышляли над услышанным, собираясь у карликовой сосны, забранной из кают-компании "Таймыра".
- Околоземные орбиты они освоили хорошо, - докладывал Джордж Поллак. - Обитаемых объектов, правда, всего два. Большая международная станция, на которой постоянно находится шесть человек, и китайская, поменьше. Экипажи на станции доставляют с Земли простейшими орбитальными кораблями. Взлет на многоступенчатой химической ракете, посадка спускаемой капсулы на парашюте. Такие корабли были разработаны в вашем, вернее, тамошнем, параллельном Советском Союзе больше полвека назад. А тамошние Соединенные Штаты тогда же несколько раз слетали на Луну, но потом всё это дело свернули. И последующую программу орбитальных грузовых космопланов - тоже. Это всё, что у них есть на данный момент из пилотируемой космонавтики.
- Не густо, - констатировал командир. - А что они вообще делают на орбите?
- Орбитальных производств у них нет. Да и орбитальных лабораторий тоже. Несколько хороших автоматических телескопов, спутники наблюдения, почти все - военные, в основном же орбита заполнена системами телекоммуникаций. Связь у них, кстати, лучше нашей. На Земле радиобраслет у тебя, Алексей, одного был, а там - у каждого школьника в кармане радиотелефон с подключением к глобальной информационной сети.
- А подальше от Земли?
- Исследуют в основном Марс. Пара орбитальных зондов, пара подвижных телеуправляемых устройств на поверхности. Все американские. Другие страны тоже посылали зонды, но почти всегда неудачно. - Поллак сверился с записями. - Ваши, советские, активно исследовали автоматами Венеру, но это раньше. Американцы запустили несколько автоматов к Меркурию, Венере и к гигантам. Один облетел все большие планеты - от Юпитера до Нептуна. С другого посадочный зонд сел на Тритон. Ну и последнее достижение - полет к Плутону. Его, кстати, из числа планет они исключили. Несколько зондов летали к кометам, несколько изучали Солнце. Общие представления о своей системе они получили. Но сейчас, кроме "Новых горизонтов", за орбитой Марса у здешнего человечества единственный активный автомат - на орбите Юпитера, да и тот скоро прекратит работу. Вот что у них с дальним космосом.
- У них, кстати, на Марсе совсем другие условия, чем у нас, - добавил Фалин. - Крайне разреженная атмосфера и полное отсутствие жизни. Ни кактусов, ни мимикродонов, ни летучих пиявок. Что, возможно, объясняет...
- Что объясняет? - переспросил командир.
- Почему они дальше Луны не летали, - пояснил бортинженер. - На Венеру здешнюю даже нам не высадиться, а Марс... Что там интересного на этом параллельном Марсе? Хотя на своем техническом уровне слетать туда они вполне могли. Не намного позже, чем мы на своем Марсе в первый раз побывали.
- До середины прошлого века у них с нами одна история, - задумчиво произнес командир. - Практически все даты совпадают. Но потом. Мы через тридцать лет после выхода в космос имели обитаемые базы на Луне, Марсе, орбите Венеры. А они даже на Луне не закрепились. Почему так?
Поллак дернул плечом:
- Может, потому, что у нас соревновались социальные системы, а здесь всё свелось к военному противостоянию. Вместо атомно-импульсных кораблей тысячи ракет с атомными боеголовками, но на химическом топливе. С термоядерными реакциями за полвека не продвинулись дальше лабораторных установок.
- Для водородных бомб магнитные ловушки не нужны! - угрюмо проговорил Кондратьев. - У них даже сверхзвуковая пассажирская авиация сошла на нет. На сверхзвуке только военные самолеты. И близко нет пищевых синтезаторов. При населении в семь с половиной миллиардов! Хотя в их ситуации, может, это и к лучшему. У голодных есть хотя бы стимул задуматься. Если взять и настроить им заводы синтеза, создать сытый потребительский рай. И массово получить, как кое-где у нас, ад грезогенераторов и нейростимуляторов.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду, - отреагировал Кениг. - Согласен, давать им наши технологии было бы ошибкой. Но не ради сохранения честной бедности! Голодная нужда не хуже сытой скуки толкает к наркотикам. А их развлекательные телепрограммы? Они гасят мысли не хуже волновой психотехники! Заставят ли их поумнеть нарастающие проблемы? Насколько я могу судить, ситуация обратная. Они уже почти не верят, что были когда-то на Луне. Звезды для них - повод для составления гороскопов.
Кондратьев помрачнел, неохотно кивнул:
- Да, наверное, ты прав. Сытый мещанин или мещанин голодный - разница невелика. Но почему, чёрт побери, у нас мещан единицы, а у них - все мещане?!
- Потому что у нас с мещанством боролись и борются до сих пор, - жестко сказал Поллак. - Злых и опасных изолируют, сытых и довольных отрывают от кормушки и показывают им цель в жизни.
- Давайте от философии к реальным предложениям, - командир раздал всем колбы с кофе. - Твое мнение, Петер?
- Отказ от контакта! - сказал Кениг ледяным голосом. - Пока нас не заметили, уходим назад, в зону абсолютно свободного полета для обратного прыжка. Потом, возможно, Мировой Совет сочтет возможным направить сюда более подготовленную экспедицию для наблюдения.
- Я поддерживаю товарища Кенига в отношении возвращения, - встрял Кондратьев. - Но просто уйти отсюда считаю неправильным. Мы обязаны послать на эту Землю сообщение. Мы не можем не поделиться с ними полученными знаниями о структуре Вселенной. О существовании другой человеческой цивилизации, в конце концов!
- Даже простое сообщение о нас несет потенциальную опасность, - возразил Кениг. - Не исключено, что наше сообщение они воспримут как угрозу и рано или поздно построят зонд, способный прокалывать пространство. Что они запустят в нашу Вселенную, к нашей Земле? Не ядерные ли боеголовки?
Поллак поднял руку, прося слова.
- Что предлагаешь, Джордж? - спросил командир.
- Во всяком случае, не трусливое отступление! - бортинженер сердито посмотрел на Кенига и Кондратьева. - Резерв топлива надо использовать для полета к Земле! К той Земле...
- А дальше? Что нам там делать? Конкретней!
- Для начала провести силовую демилитаризацию, а потом внедрение человеческого мировоззрения...
- Как у тебя просто! - штурман усмехнулся. - У нас с морально отсталыми работают тысячи специалистов по социопатологиям. А тут целая мещанская планета, а в экипаже у нас, между прочим, - ни одного социолога.
- Что за силовая демилитаризация? - спросил Кениг.
- Ультиматум правительствам главных держав. Пусть проведут полное разоружение. Для начала ядерное.
- А если не согласятся?
- Ударим по главным военным базам планетарными бомбозондами.
- Ре-ребята! - заикаясь, произнес, наконец, Славин. - Вы серьезно?!
- В чрезвычайной ситуации действенны только чрезвычайные меры! - сухо проговорил Поллак. - Если не вмешаемся, случится катастрофа. Мещанство в глобальных масштабах несёт глобальную угрозу.
- Ага, - хмыкнул Кондратьев, - а планетарная бомбардировка такой угрозы не несет.
- Будем действовать точечно! - ответил Поллак.
- На высоких орбитах точности бомбометания не добьешься, - возразил Кениг. - Если же мы, гипотетически, спустим "Таймыр" для прицельной стрельбы на низкую орбиту, то сами столкнемся с их противокосмической обороной. Спутники они сбивать умеют, а в маневренности орбитального оружия со всеми их компьютерными системами будут иметь преимущество.
- "Таймыр" может сконцентрировать своим отражателем фотонный пучок и на высокой орбите, - сказал Поллак, уже не так уверенно.
- На чем сконцентрировать? - поднял брови Кениг. - Ударить фотонным лучом по Земле?
- Ну, по Луне, - смутился Поллак. - Как предупреждение. По Луне сначала можно и бомбозондами бить для демонстрации серьезности намерений. А потом уже фотонной тягой.
- Потом сдуть фотонным выхлопом их спутниковую группировку, - продолжил Кениг, - потом растопить лед в Гренландии, потом в Антарктиде. Где ты собираешься закончить эскалацию?
- Ребята! - заговорил Славин, справившись с волнением. - Вы всё усложняете! Зачем нам запугивать их сумасшедших правителей или самим в страхе бежать от них, если мы можем напрямую обратиться к народу!
- Они десятилетиями живут в облаке недостоверной информации, - ответил Кениг. - Нашим прекраснодушным передачам никто не поверит. Да и не заметят в новостном мусоре.
- Своим глазам они-то поверят! Приземлимся и скажем: Здравствуйте, люди другой Земли!
- Возможно, нас не собьют при посадке, - задумчиво произнес Кениг. - И правительствам не удастся скрыть факт нашего появления с небес. Тогда мы, конечно, станем сенсацией. У нас будут брать интервью ведущие информационные каналы, мы будем участниками популярных телешоу, о нас даже снимут фильм и поместят наши восковые копии в музее мадам Тюссо. Но сенсации здесь живут несколько месяцев. А потом нас объявят обманщиками, либо просто забудут. И когда мы лишимся защиты известностью, нами займутся люди из специальных служб, чтобы получить информацию о военных технологиях.
Командир встал, разминая ноги:
- Осталось узнать, что думает товарищ Фалин?
Бортинженер поднял на Жукова глаза:
- А что думаешь об этом ты сам, Алексей?
- Что всё, здесь услышанное, повторение каких-то банальностей из старых книжек и фильмов!
- Тогда моё предложение тоже старо, как мир.
Сомнения вызывала полученная через курьера таблетка - "обязательное условие полного погружения в компьютерную симуляцию". Лэн колебался несколько минут, но потом решился - не зря же он шел к высшему уровню последние три недели, забив на учебу и домашние дела, на что родители, впрочем, не обращали никакого внимания.
Он не пожалел. Симуляция действительно полная. Не только графика, но и запахи, осязательные эффекты и даже нешуточная перегрузка, вдавившая в кресло при старте. А потом наступила самая настоящая невесомость. Как добились такого эффекта разработчики игровой программы? Невозможно даже представить. И главное - участие в игре не стоило и цента. Эта благотворительность, кстати, вызывала подозрения не меньше, чем таблетка.
При переходе с околоземной орбиты на гиперболическую траекторию, в боковой стене открылась дверь. В кабину одноместной ракеты вошел немолодой человек с ярко-рыжей лохматой шевелюрой.
- Здравствуй, Лэн! - сказал пришелец онемевшему от удивления мальчику. - Меня зовут Евгений Славин. Я член экипажа фотонного планетолета "Таймыр". Мы такие же земляне, как и ты, но наша Земля - из другого мира. Нет, это не игра. Ты прошел отбор и сейчас по-настоящему в космосе. На самой настоящей атомной ракете. Точнее - на вспомогательной ядерной ступени "Таймыра", переоборудованной для автономных полетов средней дальности. У нас их пять. На них летают на Землю и обратно за такими же, как ты, ребятами мои товарищи. Я перенес тебя сюда, пока ты спал, а потом только страховал на всякий случай при старте и на первом участке полета. И ты уже по-настоящему управляешь этой ракетой, Лэн!
- Куда мы летим? - выдавил из себя Лэн.
- В твою новую школу. Твои родители получили сообщение, что ты выиграл стипендию и поступил в иностранный колледж. Только они думают, что это обычный земной колледж. Конечно, действительно нам проще было бы устроить школу на Земле, но мы, если честно, не такие хорошие педагоги. Поэтому решили - пусть нам поможет сама Вселенная, которая откроется во всем своем величии перед учениками. Твоя школа на нашем основном корабле. Он вращается на той же орбите, что и Земля, но в противоположной точке относительно Солнца.
Славин улыбнулся:
- Сначала мы думали назвать космическую школу Антиземлей, но потом дали ей то же имя, что у первой искусственной планеты. Ее запустили у вас примерно, как и у нас, - шестьдесят лет назад.
- Мечта! - вырвалось у Лэна.
- Мечта! - повторил Славин. - У нас она тоже называлась Мечта