На краю болота стояли и степенно кормились, склонив головы в траву, две косули. Это было так неожиданно, что зверобой пригнулся ещё ниже, задышал нервно, руки задрожали. И в голове мелькнула мысль: "Не может быть ! Так легко и так просто ! Бац, и звери стоят ! И уже стрелять можно.
Они всего метрах в сорока !". После летней поры они выглядели сытыми и гладкими, и уже поменяли шерсть, приготовляясь к зиме. Ровно короткая и плотная, волосок к волоску шерсть, она глянцево поблескивала и лоснилась, на тугих мускулистых плечах и стёгнах. Ножки были пропорционально туловищу длинны и стройны, и в них чувствовалась немалая сила, которая без напряжения, несла их тела по обширным просторам округи...
Руки шарили по карманам патронташа, а глаза впились в цель, фиксируя каждую мелочь. Одна из косуль внезапно подняла голову, и, продолжая жевать, долго настороженно смотрела в его сторону. Охотник, напрягшись, присел ещё ниже и замер, словно превратившись в каменного истукана - статую. Косуля пошевелила длинными ушами и вновь наклонила голову к траве.
Кузьму била мелкая дрожь. Он осторожно зарядил двустволку - переломку пулями, лёг на живот, закрепил ружье в плечевой впадине и на полусогнутых в локтях, руках. Он с таким напряжением вглядывался в косулей, что на глазах выступила влага, и он на какое - то время отвёл глаза от цели.
... Солнце садилось за Камышевкой, синее небо высокой полусферой нависало над миром, и тишина повисла в промежутке между небом и землёй. Руки от напряжения дрожали, сердце колотилось, выбрасывая в кровь очередную порцию адреналина, а мушка ружья, немного покачивалась то вверх, то вниз, то, совмещаясь с плечевой костью зверя, то опускаясь вниз, почти до уровня высокой травы. Охотник справился с волнением, задержал дыхание, мушка совместилась с прорезью, замерла, и Кузьма плавно нажал на спуск.
- Бам - м - м ! - прорвалась громом тишина от выстрела.
Бездымный порох, получив от возгорания капсюля первоначальную кинетическую энергию, стремительно разогнал смертельный заряд по правому стволу ружья. А самодельная свинцовая пуля, повинуясь взрывной энергии пороха и крепким рукам зверобоя, направлявшим ствол двустволки - переломки в сторону косули послушно направилась к цели.
Эхо выстрела было громогласным, сочным и долгим разносясь по округе Камышевки. Одна косуля упала, а вторая резко подняла голову, не понимая ещё, что происходит. Но через мгновение она быстро сориентировавшись помчалась галопом в ближайшие густые кусты и растворилась там словно призрак - невидимка. Кузьма вскочил на ноги, перезаряжая стволы, побежал через густые кусты напрямик, не замечая чавкающую под ногами жижу, брызгающую на штаны.
Подбежав на расстояние в несколько десятков шагов, охотник увидел самца - косулю, лежащего на боку. Охотник перетащил добытый богатый трофей на сухой берег болотистого места. С какой ловкостью Кузьма свежевал зверя. Зубы держали шкуру за край, левая рука оттягивала её, а правая подрезала ножом. Ни одного лишнего или неточного движения, как у мастера, который всю свою жизнь, изо дня в день, занимался привычной работой.
Самец был крупным, упитанным зверем и шкура отдиралась от мяса сравнительно легко. Зверобой как будто и не спешил, а туша уже вылупилась из шкуры. Острым, как бритва ножом он разделал её на части. Он споро закончил свою работу не забыв взять съедобные внутренние органы лесного красавца: сердце, лёгкие, печень и почки. После того, как эта работа была окончена, решил отыскать место, куда попал заряд.
Заряд крупного свинца - самодельной пули перебил артерию, возле самого сердца и зверь скончался от быстрой кровопотери. Внезапно охотник услышал свист крыльев. Оказалось, что рядом на крону могучей лиственницы села крупная ворона. Она уселась на вершине дерева, на толстой ветке, подняв крик на всю округу, словно оповещая сестёр, братьев и дальних родственников о предстоящем пире.
- Кар - Кар !... Кар - Кар !... - послышался крик ворона, а затем и шум крыльев.
Ночуя далеко, на краю соснового бора, ворон услышал звук выстрела и сразу догадался, что произошло на болотистой местности под названием "Камышевка". Он решил, что нужно торопиться, и полетел на выстрел. Скоро ворон появился над падью. Усевшись на вершине старой и высокой лиственницы, он стал осматривать прилегающую окрестность. С высоты ему хорошо были видны и поляна, и край болотистой местности.
Это был старый ворон, давно живший в просторном дупле высокой и толстой сосны. Он лучше других знал местную прилегающую округу. Знал, сколько в ней диких зверей, птиц, в каких местах они кормятся, куда ходят на водопой, где прячут потомство, кто с кем враждует. Хищники - волки считали его своим. Ни одно событие в этой стране не обходилось без его участия. Жители соснового бора старались не попадаться старому ворону на глаза.
Крик его был всегда вестником несчастья. На примятой траве он увидел, как человек разделывает тушу убитой косули.
- Дзинь - р - ру - р - р !... - вырвалось у ворона от радости.
Он терпеливо ждал, когда двуногий зверь закончит свежевать свою добычу.
Старый и мудрый ворон точно знал, что ещё ему останется, чем поживится после ухода охотника. Но он и прекрасно осознавал, что после этого сюда для прокорма скоро сбежится хищная мелочь. Ворон считал себя хозяином дневных остатков от добычи двуного зверя - человека и не собирался их уступать никому.
- Кр - ра !... Кр - ра !... Кр - ра !... - повторно бросил ворон по лесу призывный клич.