Кто делает вид, что много знает и ко всему способен, тот ничего не знает и ни к чему не способен.
Лао-цзы (Старый Младенец, Мудрый Старец) - древнекитайский философ VI-V веков до н. э., которому приписывается авторство классического даосского философского трактата "Дао Дэ Цзин".
Что касается меня и если отмотать время, будто киноленту назад, я повторил бы всё без всякого сожаления. Не стал бы глумиться над положениями воинского устава, где и близко нет требования о приветствии офицера во время приёма пищи в столовой.
Но меня в то же время обуревали тревожные и не радостные мысли по поводу непредсказуемости дальнейших событий.
Сказать, что это стало для меня неприятностью, значит, ничего не сказать. Я был убит этой новостью. Меня угнетала обида и донимала нелепая досада, что вся моя усиленная напряжённая спортивная подготовка к соревнованиям пошла "коту под хвост" и при любом раскладе я не попаду на ближайшую Спартакиаду.
Времени думать о последствии у меня просто не оставалось. Я прекрасно понимал, что подготовился к первенству по многоборью совсем даже не плохо. От депрессии меня спасало одно.
Все эти дни я продолжал усиленно тренироваться, и это немного отвлекало меня, от грустных мыслей о том, что я не поеду на соревнования.
У меня в душе жила единственная слабая надежда на приезд, в ближайшее время старшего нашей спортивной сборной - начальника по физической подготовке Минской бригады ЖДВ - капитана Семёна Володарского.
Но в то же время мы прекрасно осознавали и понимали, что в офицерской среде присутствует так называемая корпоративная этика, которая требует от них поддерживать друг друга в таких щепетильных случаях.
Все ребята без исключения из спортивной сборной поддержали меня в моём поступке, и мы с нетерпением ожидали приезда - Володарского. Пока он отсутствовал я по - прежнему упорно и самозабвенно проводил тренировки и одновременно внутренне ожидал приказа об отправке меня на гауптвахту для строительства новой кирпичной стены вокруг "губы".
Наконец - то прибыл капитан Володарский. Скажу честно, мы его ждали как последнюю надежду для отмены неправомерного приказа коменданта и восстановления справедливости.
При встрече мы горячо его приветствовали, окружив со всех сторон. Офицер в свою очередь спросил, как проходит спортивная подготовка и тренировки к предстоящим соревнованиям.
Мы объяснили, что всё идёт в плановом режиме и упомянули о "художестве" и произволе со стороны Угрюмого. Тут же мы выразили сомнение, что такого влиятельного самодура можно вернуть с небес и поставить на грешную землю.
Но к нашему удивлению капитан Володарский проявил завидную силу воли и упорство.
Немного поразмышляв, он неожиданно импульсивно выдавил:
- Да если понадобиться я любого комбата загоню на спортивную перекладину, и он будет на ней висеть до тех пор, пока не выполнит все нормативы ВСК ! (Военно - спортивный комплекс - прим. от авт.).
Затем он решительно произнёс:
- Постойте пока в курилке, а я зайду в штаб воинской части и переговорю с майором !
- Если выйдя из помещения штаба, я подниму правую руку вверх, значит всё в порядке, а нет, то готовься Никитин на "губу" !
Он быстрой и пружинистой походкой уверенно удалился в сторону одноэтажного щитового здания с табличкой "штаб воинской части", и скрылся в его чреве. Наступило нервное ожидание.
Ребята при этом поделились на две неравные партии, заспорив при этом об исходе дипломатических переговоров. Большая часть весьма скептически отнеслась к административным возможностям главного физкультурника Минской бригады ЖДВ и уже выражала соболезнования в мой адрес.
После продолжительного волнительного ожидания с переживанием из здания штаба, наконец - то вышел статный капитан Володарский. В глаза бросалось его понурая поза с опущенными плечами и поникшей головой. Это подсказывало нам, что разговор с Угрюмым проходил весьма не гладко.
Он короткое время, стоя о чём-то обдумывал и собирался с мыслями и уже начал поворачиваться обратно в сторону штаба. Уныние и скорбь жёсткой хваткой окольцевали моё сердце и душу.
"Эх, жаль, что не придётся попасть на предстоящий спортивный праздник !" - молнией сверкнула мысль. Ребята кто как мог, выражали мне слова поддержки. Но вдруг Володарский, словно вспомнив, о чём-то важном повернул голову к нам и резко вскинул правую руку вверх.
Этот внезапный сигнал означал одно, что он всё - таки "сломал" несговорчивого и ретивого коменданта найдя точные и верные доводы в отношении моей реабилитации от его незаконной санкции на мой арест.
Ребята вместе со мной ликовали, начав подпрыгивать на месте, как будто маленькие несмышлёные детишки. От такой бурной реакции и участия в моей судьбе моих товарищей по команде, я был просто ошарашен и ошеломлён.
Я до сих пор искренне признателен и благодарен Семёну Володарскому, что он сумел вырвать меня из цепких хищных лап Угрюмого, офицера беспредельщика.