Стучите, и отворят вам

После увольнения Михаил Крупнов два месяца сидел без работы, а поскольку скопить каких-то серьезных средств ему прежде никогда не удавалось, то к концу лета он опасался доесть последний сухарь. Искать новое место Миша начал сразу же, однако поиски не приносили результатов, потому что в его местности с работой мало у кого срасталось. За нее держались руками, ногами и зубами. То есть даже если ты готов и к черту в пекло ради копеечки малой, работодателя все равно не отыщешь. И будь ты хоть семи пядей - ничего не поделаешь.

Под конец поисков он стал нацеливаться на переезд и прочесывал Интернет вдоль и поперек, присматривая более-менее подходящий крупный город, а не саму работу - в этом Миша не отличался излишней привередливостью. При этом он отдавал себе отчет в том, что работа у него будет, но вместе с этим в чужой местности придется столкнуться с кучей трудностей иного порядка.

Подсадив однажды в свою "десятку" попутчика, Миша с удивлением узнал от того, что в складское хозяйство, вроде бы, требуются охранники.

Неподалеку от древнего всеми заброшенного хутора Хозеево со времен ношения населением лаптей располагались склады, которые в последние годы использовали исключительно карельские и вологодские лесоперерабатывающие предприятия, но теперь они приглянулись крупным московским и питерским компаниям. Своего значения в качестве перевалочной базы складское хозяйство не утратило, правда сейчас через него разъезжались по северо-западу товары для сетевых магазинов. Шли составы, один за другим, один за другим, разгружались и, что-то забрав, отчаливали, освобождая жизненное пространство для тягачей с огромными фурами.

В тот же день Миша приехал на склады, собираясь лишь разведать, но выяснилось, что доисторические механизмы в старом хозяйстве крутились ой-как стремительно и по-новому. Ему всучили бланк, чуть ли не принудили составить резюме, предложили поскорее довезти копии кое-каких личных документов и фотографию.

Возвращаясь к машине, Миша думал: "Почему бы и нет, раз уж работа сама идет в руки?! Заеду сфоткаюсь. Может, до конца дня успею подвезти недостающее".

Отъехав от ворот хозяйства метров сто-двести, он заметил, как за ним мчит на всех парах "Джип" с дочерна тонированными стеклами.

"Сейчас будут бить", - с чего-то решил парень, останавливаясь на обочине и внутренне готовясь выдать недоброжелателям сдачу крупными купюрами.

Драки не сложилось, поскольку вдогонку за Мишей кинулся начальник службы безопасности. Он проверял на территории систему видеонаблюдения и в отдел кадров заскочил случайно, где узнал о новом кандидате.

- Я бы и в это дежурство тебя поставил, - говорил начальник, - но нельзя без проверки. Людей у меня не хватает. По логике и здравому смыслу с расширением складов положено не меньше двух охранников, да набрать негде. А из местных... - он неопределенно махнул рукой в сторону, - у кого на лице написано, что запойный и клал он на охрану объекта, у кого по глазам видно, что в первую же ночь с фомкой под мышкой пойдет шерстить склады.

С проверкой Михаила Крупнова управились в сжатые сроки, и вот уже неделя честного и хорошо оплачиваемого труда осталась у парня за спиной.

"Стучите, и отворят вам," - крутилось в голове у Миши услышанное давным-давно и основательно подзабытое. Думал он при этом о том, что стучать, по большому счету, ему и не пришлось. Так, руку занес для стука, дверь же сама перед ним распахнулась.

- Миша, - донесся из рации голос Егорова. - Слышишь меня?

- На связи, дядь Слав, - отозвался Миша, безвольно повесив голову, так как предвидел утомительные шарады от второго охранника.

Напарник Миши являл собой, скорее, не человека, а самый настоящий шаблон охранника - лекало для кройки и шитья по образцу. Все в нем было от этой профессии, ведь даже в будничной своей одежде Егоров походил именно на охранника. Увидишь на улице - не ошибешься. Доведется столкнуться на нудистском пляже, где не будет на дяде Славе рубашки, выправленной сзади и помятой от вечного сидения на одном месте, даже тогда сразу догадаешься, что перед тобой охранник по форме его задницы и взгляду вахтера из женского общежития.

- Миш, а вот с такенными усищами актер, это кто?

И подчиняясь шаблону, был охранник Егоров большим любителем самых разных кроссвордов. На этот раз в руки ему попался сканворд, где вместо вопросов пропечатали фотографии известных личностей.

- Точно актер? - решил уточнить Миша, поскольку за все время, которое дядя Слава посвятил конкретно этому сканворду, выяснилось, что политики современности и композиторы позапрошлого века для Егорова чаще всего тоже актеры.

- Да бог его знает. Может, и не актер, - со вздохом ответил второй охранник. - Ладно, ну его к лешему. Ты вот мне лучше с девкой подскажи.

Миша бы с радостью помог и вовсе не для того, чтобы Егоров отвязался, а от чистого сердца. И с актером, и с девкой бы справился. Беда заключалась в том, что охранники находились в разных секторах территории в одинаковых сторожках, вроде дачных домиков: дядя Слава рядом с центральным въездом, Миша Крупнов - в противоположном углу, где размещались склады с древесиной. Их соединяла лишь колышущаяся в невидимом эфире волна радиосвязи.

***

Из всех заданий Миша помог напарнику только с Боярским, ухитрившись узнать того по шляпе и шарфу. Егоров обрадовался, поблагодарил, но через несколько секунд рация зашипела опять.

- Не, Миш, не Боярский. По буквам не подходит. Вот тут рядышком у меня уже Ельцин записан, и он, как обычно, все испортил. Обратно к усатому вернемся, - сообщил Егоров и отключился, явно ожидая ответа.

Миша, сильно утомленный вторым охранником и его познаниями, уточнять ничего не стал, не спорил. Он глубоко вдохнул, раздул щеки, успокаиваясь. Не подходит по буквам, значит, не подходит. Чего уж тут?

- Так что, кто это? - гнул свое Егоров.

- Дядь Слав, я ведь не вижу, а по одним только усам плохо себе представляю.

- Я тебе опишу.

- Сто раз уже описывал, и не помогло. Брось ты сканворд, возьмись за обычный.

Какое-то время рация молчала, потом ожила, и из нее полились упреки.

- Вот в этом вся нынешняя молодежь, - сопел Егоров. - Вы же ничего не доделываете, как стоило бы, а за новое хватаетесь. Да и то не доделываете. Наше поколение оно не такое. Мы на полпути не сворачивали.

Пока напарник, обернувшись нудным наставником, читал свою лекцию-отповедь, Миша недовольно морщился. Он старался не сорваться и не ответить Егорову, что молодежь, она, конечно, обременена своими тараканами, мечется и суетится, но куда хуже бывают такие вот старики, сознательно отгораживающиеся от нового, не интересующиеся, не знающие, однако всегда имеющие мнение по любому поводу и готовые продемонстрировать осведомленность, каковой и в помине нет.

Рация снова замолкла, а затем Егоров, осененный светлой идеей, весело прокричал:

- Придумал! Ну-ка, давай-ка вот чего.

Миша насторожился. Егоров еще никогда не проявлял инициативу, ограничиваясь выносом мозга, так что обеспокоился Миша вполне резонно.

- У тебя на монитор изображение с проходной выведено? - спросил Егоров.

- Да.

- Переключись на нее, чтоб на весь экран показывала. Там ведь камера низко висит. Так я дойду до нее, и тебе покажу и придурка этого усатого, и девку.

- Хорошо, - по слогам произнес Миша, давая понять второму охраннику, что затея его не особо впечатлила, и с большей радостью он бы вернулся к чтению книги.

Егоров наверняка уже покинул свою сторожку, когда Миша вспомнил о важном и схватился за рацию, вызывая напарника:

- Дядь Слав! Подожди.

- На связи, - ответил хриплый динамик. - Чего ты, Миш?

- У третьего склада аккуратней, не забудь, что там все перекопали.

- Да помню я, помню, - с намеком на обиду сказал Егоров.

- Ты, кстати, не в курсе, что там за яму выкопали? Зачем?

- Не выкопали, а разрыли, - менторским тоном ответил напарник. - Лабаз там раньше стоял, еще при царе Горохе построенный. Лабаз в свое время, небось, снесли, а основание с погребом засыпали да забыли.

- Ясно, - сказал Миша. - Но все равно осторожней иди.

***

Кто-то из совладельцев складского хозяйства заметил удобное расположение третьего склада, примыкавшего к железнодорожной ветке. Решено было рядом обустроить площадку для фур, дабы прибывающим и прибывающим тягачам оставалось лишь подцепить заранее подготовленные грузы.

Едва приступив к расчистке прилегающей территории, провалился бульдозер. Достали его быстро, а перед людьми открылся провал, зияющий кромешной тьмой, даже когда солнце стояло точно в центре неба. Из ямы веяло могильным холодом, при этом она не распространяла ни малейшего запаха, хотя должна была, как любая яма в болотистой северной почве. Ничего, кроме холода и черноты. Будто провал вел в некую ледяную, чуть ли не стерильную пещеру. Кто-то из строителей пошутил, что яма есть не что иное, как выход в космос, в самый пустой, темный и мрачный его участок.

Ничуть не меньше этого портала в никуда рабочих потрясли стволы гигантских деревьев, которыми в стародавние времена некто закрыл провал.

Шуметь об открытии не стали. Пока хозяева складов гадали, как поступать с ненужной находкой, работникам сообщили, что наткнулись на остатки брошенного невесть когда лабаза. А холодом несло потому, что в погребе развалившегося строения некогда располагался ледник для скоропортящихся продуктов. И такого объяснения всем без исключения охранникам оказалось достаточно.

- Миш, ты балбес, - неожиданно послышалось из динамиков рации. - Зачем мне навстречу-то пошел?

Голос Егорова доносился с эхом, отчего слова множились в эфире, распадались на слоги и достигали Миши с искажениями. От необычных шумов парню делалось нехорошо, и речь напарника казалась чем-то невообразимо далеким, словно она преодолела невероятные расстояния, пронзила пространство и толщу времен.

Миша Крупнов жал клавишу на своей рации, как если бы давил на спусковой крючок пулемета, однако ответить Егорову сразу не смог: слюна потяжелела и будто приклеила язык к нёбу.

- Не я это, - наконец-то смог выдавить из себя Миша и немедленно крикнул так, что второй охранник услышал бы его и без рации: - Бойся, Василич!

- А ты, я гляжу, шутник, - с иронией ответил Егоров, и по голосу было понятно, что он остановился. - Стой! У меня ствол! Боже ж ты мой!

В следующий миг Егоров заорал: жутко, панически, как не орут от боли, как не закричит ни один актер в самом лучшем "ужастике".

Внутри у Миши все оборвалось, а в желудок будто бросили большущий кусок льда. Он припал к экранам мониторов, но камеры выдавали только его секторы наблюдения да картинку с проходной.

- Василич? - то и дело обращался к пустоте Миша. - Дядя Слава? Ответь!

Ответом была тишина. От острого напряженного внимания, от ожидания и переживаний у Миши зазвенело в ушах. Когда за окном почудились шаги, он кинулся посмотреть, но вовремя одумался, замер, прижавшись к стене.

На территории хозяйства мог остаться грузчик или строитель. Не ясно только зачем, но вполне возможно. А если не грузчик и не строитель? Если кто-то решил похозяйничать на складах и на местную охрану у него планы не самые добрые? Изобьют и свяжут - это одно. Могут и пристрелить, ведь сторожевых собак редко кто любит.

- Ми-ха-ил! - донесся из-за окна загробный вой. - Иди к нам, Михаил!

Только теперь охранник вспомнил про выданное ему оружие. Травматика, но уже кое-что. Рука потянулась к кобуре на поясе, отстегнула клапан, закрывающий пистолет сверху. Миша надеялся, что отпущенных ему судьбой секунд ему хватит, чтобы извлечь оружие, быстро подготовить к стрельбе и открыть огонь.

- Нюхом чую, ты там обоссался! - крикнул из-за двери Егоров и расхохотался так громко, что стекло в окне задребезжало. - С посвящением тебя, паря! Вот теперь ты настоящий охранник!

***

- Можно сказать, реинкарнацию ты прошел, - продолжал заливисто смеяться Егоров, стоя в дверях.

- Инициацию, - без особой охоты поправил Миша Крупнов.

- А я всю неделю мозг ломаю, какую бы шутку замутить. Ох, мы в былые годы с Валерой, давним моим товарищем, та-акие номера разыгрывали. Я тебе потом порасскажу. Как-то мы на базе сельпо гайки на заборе навесили. Их не видно, а чуть ветерок, так мерещится, будто кто невидимый шастает. Сторожа, которые из мужиков, еще куда ни шло, а тетка Груня с перепугу-то подол в руки и бежать.

Миша слушал, но не вникал. Он никак не мог унять сильный приступ злости, не суливший Егорову, буквально прожигаемому взглядом Миши, ничего хорошего. На скулах парня вылезли желваки, тотчас заходившие ходуном. Разве что зубами он не скрипел и кулаками перед носом напарника не махал. Был бы тот помоложе, Миша бы не стерпел и высказал все, что думает по поводу глупого, действительно бездумного ребячества Егорова. И постарался бы подобрать такие выражения, от которых уши сворачиваются в трубочку, а иные слушатели вместо резких фраз предпочтут разок схлопотать по физиономии.

Обида не покидала Мишу Крупнова еще и потому, что Егорову мало было посмеяться над новичком самому, он притащил с собой какого-то мужика, может, того самого давнего приятеля Валеру. Одетый в серый потертый пыльник мужчина стоял позади Егорова и, вторя смешкам Мишиного напарника, тихонько ухмылялся.

- Хватит уже ржать. Давай лучше с товарищем знакомь, - сказал Миша, кивнув за спину второго охранника. - Сам знаешь, с посторонними у нас строго.

Незнакомый мужчина сделал шаг и еле заметно подтолкнул Егорова, который тут же сжался, ссутулился и издал нелепый хныкающий звук. В лицо Мише что-то брызнуло. Что-то горячее и вязкое.

Мертвенно-бледный Егоров медленно открыл рот, словно только-только проснулся и, зевая, торопит свое пробуждение. С его губ тонкой струйкой потекла густая кровь. Быстро переведя взгляд, Миша увидел, что из груди дяди Славы торчит кончик широкого ножа, кровью окрашенного в красный цвет. С еле слышным хлюпаньем лезвие спряталось в безвольном теле Егорова, и спустя мгновение труп привалился к двери, сполз вниз.

Незнакомец ухмыльнулся. Его блекло-голубые, едва ли не бесцветные глаза были холодны и нестерпимым холодом обжигали душу. Он посмотрел на труп Егорова, перевел взгляд на Мишу, явно предвкушая некое извращенное удовольствие, которое был намерен себе доставить. Переложив нож в правую руку, незнакомец перешагнул через тело у своих ног.

Мишина кобура была расстегнута, да и пистолет он снарядил еще до жестокой развязки с Егоровым. Вынырнуло из укромных уголков памяти заученное в армии:

"Рядовой Крупнов к стрельбе готов".

При сдаче норматива на скорость и точность стрельбы солдату Михаилу Крупнову отводилось три патрона, и если к концу службы он научился укладываться в отпущенное время, то точность всегда хромала на обе ноги. Но ведь теперь патронов в обойме не три, а расстояние до противника пусть и пугает своей ничтожностью, однако играет на руку, вряд ли дав возможность промазать с полутора метров. К тому же сейчас Мишу не подгоняет инструктор по стрельбе - желание выжить делает это намного лучше, нежели армейский специалист.

Миша восстановил дыхание, отшагнул, попутно отточенными движениями киношного профи извлекая пистолет из кобуры. Распределил вес правильно. Хват рукоятки? Правильный. Прицел выискивает на теле убийцы точки, выстрелы по которым причинят максимальный вред. Замер. Ствол не гуляет. Серединой первой фаланги указательного пальца плавно давим на спуск. Именно серединой. Именно плавно.

Незнакомец рванул на Мишу, который с короткими промежутками высадил в противника всю обойму без остатка. Первые пули - в грудь. Они остановили убийцу, отбросили назад. Следующие пули, когда охранник ловил в прицел голову врага, вонзились в шею мужчины и в левую щеку. Последнюю пулю Миша выпустил в колено противника.

***

- Сейчас-сейчас, - бормотал под нос Миша, затаскивая труп дяди Славы, спешно запирая за собой дверь на случай, если нападавший был не один. - Разберемся. Сейчас-сейчас. Сообщим куда надо. Они быстро приедут, - успокаивал себя охранник. - Сейчас-сейчас.

"Адреналиновая прививка" закончила действие, и сердце еще не перестало колотиться, как у солдата, вышедшего из боя, но над руками контроль был уже утерян. Они тряслись, мешая сковывать убийцу наручниками и связывать ремнем.

Мише часто приходилось слышать об убийствах и несчастных случаях при использовании травматического оружия: в кого-то выстрелили, кто-то доигрался сам до визита костлявой. То ли речь шла о других пистолетах, более мощных, то ли лежавший у ног охранника связанный мужчина в сером пыльнике был сделан из чугуна. Ничем иным не объяснить то, что пули его остановили, однако сколь-нибудь существенного вреда не нанесли. На шее черные синяки. На левой щеке длинная синяя борозда, которая даже не кровоточила. Впрочем, пули травматического пистолета все-таки выбили из убийцы Егорова дух, и враг лежал без сознания, не помышляя о том, чтобы сопротивляться.

Миша закрутился по маленькой комнатке, вспомнив, что столь нужная ему тревожная кнопка есть только на первом посту, оставленном Егоровым. Позвать на помощь он мог лишь по мобильному.

Охранник, никогда не звонивший в экстренные службы с мобильного телефона, и вовсе растерялся. Не случалось необходимости, а потому и интересоваться номерами телефонов не доводилось. Когда же приспичило, из головы все выветрилось в один момент. Ну ведь не ноль-два!

От злости на самого себя он собрался хлопнуть по столу, как взгляд упал на памятку, прижатую к столешнице стеклом: номера, среди которых единая служба экстренных вызовов, телефон дежурной части райотдела, управление охраны и даже начальника службы безопасности. Ведь эта чертова памятка всегда тут лежала!

В углу зашевелился убийца. Миша, в которого вставленная в пистолет новая обойма вселяла уверенность в собственных силах, резко развернулся всем телом и прицелился в противника. Набирая номер экстренной службы, охранник заметил рану на ноге у мужчины - штанина, от колена и ниже пропитывалась кровью.

Миша не сразу понял, что мобильник не издает привычных гудков. Не было вообще никаких звуков. Отняв телефон от уха, охранник посмотрел на включенный экран, снова хотел поднести мобильник к уху. Экран моргнул, изображение зеленой подрагивающей трубки рассыпалось на крошечные точки и исчезло навсегда.

- Никто тебя не услышит, - заворочался в углу убийца, обладавший странным голосом, будто рождавшимся глубоко в животе. Он приподнялся и оперся спиной о стену, продолжая нагло ухмыляться чему-то своему. - Никто тебя не спасет. Скоро придут остальные.

Охранник посмотрел в окно. И сразу же фонарь над сторожкой, где он трясся от страха, погас. Подобно выстрелу разорвало лампу, ее осколки разметало, и те зашуршали по щебню дорожки. В хлынувшей отовсюду темноте Миша не узнал охраняемую территорию, где вместо девятого склада, чей угол он за неделю привык наблюдать, что-то качалось. Холод пробежал по спине, когда Мише показалось, что нечто крупное движется в его сторону. Это нечто в прямом смысле волочило за собой непроглядную ночь, прежде приходившую в карельские края лишь на зиму.

В окне, в отражении охранник увидел бесшумно поднимавшегося на ноги убийцу, и впервые в жизни почувствовал, каково это, когда волосы на голове шевелятся от ужаса при виде истинного облика своего противника.

Тварь, в действительности весьма отдаленно напоминавшая человека, была безлика и имела громадную голову, будто раздувшуюся от водянки. В распахнутой и не закрывавшейся пасти существа отсутствовали зубы. Их ему заменяли кривые костяные наросты, торчавшие несколькими рядами у широкой темно-красной глотки.

- Люди ушли из этих мест, - загудел голос твари. - Ушли давно, чтобы вернуться через многие годы. Но эти земли больше им не принадлежали. За тысячи лет до вашего возвращения другие боги, не ваши, привели сюда мой народ и отдали нам земли вечных льдов. Мы поселились тут и жили, пока не пришли твои предки, чтобы уничтожить нас. Древние жрецы умели будить наших богов и просить заступничества. Мы справлялись с нашествием, насылая на вас лютые зимы в середине лета, истребляя ваш скот и распространяя среди людей болезни. Но вы теснили нас, гнали прочь. Вы разрушили наши капища, лишив силы, принудили скрываться, таиться в подземельях, где и в самые жаркие годы лед не тает. Твои предки закрыли наши ходы, заперли мой народ. А теперь вы сами открыли дверь и выпустили нас.

Звякнули об пол наручники, брякнула пряжка ремня, только что стягивавшего ноги существа. Михаил смотрел на худую тварь, подпирающую потолок непомерно огромной головой. Острые наросты в ее пасти щелкали и скребли друг о друга с отвратительным звуком. Черные синяки на тонкой шее существа провалились внутрь, расползлись края борозды на левой половине морды, и из открывшихся ран вылезли десятки длинных фиолетовых червей, на концах которых покачивались блекло-голубые глаза.

- Что ты видел за окном? - спросило существо, поднимая с пола свой оброненный нож. Оно явно намеревалось снова атаковать охранника. - Ты не понял, кто это? Знай, это выбрались древние жрецы. Они идут за тобой. Спящим богам нужна жертва, чтобы проснуться и помочь своему народу.

Не дожидаясь нападения, Миша дважды выстрелил твари в ноги, надеясь, что это вынудит существо задержаться. Чудовище пронзительно завопило, от чего по ушам больно ударило. Мише было не до этого. Стулом он выбил окно и выпрыгнул из сторожки.

Парень бежал, мчал, не останавливаясь и совершенно не узнавая местности, которую со всех сторон подминал под себя мрак. Ему чудилось, что ничего не осталось от складов, а под ногами нет ни щебня, ни асфальта - только узкая тропка, изрезанная корнями деревьев. Мише мерещилось, будто вместе с холодной ночью, действуя с ней заодно, наступает темный и страшный лес.

Силы стремительно покидали его. Он упал, то ли зацепившись за что-то, то ли от слабости в ногах, и вмиг завыл от боли, почувствовав, как осколок оконного стекла, который Миша не замечал прежде, углубился в бедро практически до самой кости.

Он не видел, как кровь фонтанирует из артерии. Взгляд Миши был прикован к шести фигурам, высоким и тощим, словно корабельные мачты, подошедшим и застывшим возле него. На телах древних жрецов светились непонятные узоры и письмена, тайны которых никогда не открывались простым смертным. Безликие склонились над Мишей, глухими замогильными голосами нараспев читая жуткую молитву, славящую и призывающую спящих богов.

***

Пропустив на территорию складского хозяйства самосвал с песком и опустив шлагбаум, охранники снова сошлись для разговора.

- Симпатичный такой паренек. На вид вменяемый вполне. Не знай, чего он с Егоровым не поделил, - пожал плечами охранник лет пятидесяти.

- Да Егорова тоже знать надо, - взбрыкнул охранник с бородкой и немногим моложе первого.

- О покойниках плохо говорить нельзя.

- О мертвых только правду, - блеснул эрудицией бородатый. - Твой этот Егоров был тем еще великовозрастным остолопом. Я с ним в дежурства попадал еще на базе. Он ведь всю душу вытрясал своим занудством. А уж как поучать начинал, так...

- Но не убивать же за это! - возразил первый. - Каким бы занудой Егоров не был, так Крупнов же ему нож в спину. Это что по-твоему, из-за болтовни разве?

- Нет, не из-за болтовни, - согласился бородатый и решил показать, что к теме разговора утратил интерес: - Разберутся без нас. Все установят, как там у них случилось. Не нашего ума дело.

Оба охранника обратили внимание на идущего вдоль забора высокого сутуловатого мужчину, увлеченно следившего за перемещениями на территории самосвалов и беготней строителей. Они хотели окликнуть незнакомца, однако тот обратился к ним сам:

- Доброго дня, мужики. Работы у вас нешуточные, как я погляжу. Что же делают-то?

- Яму от старого лабаза засыпают, - с готовностью ответил первый охранник. - Второй день машины землю, песок да камни возят.

- Ну, помогай вам бог, - кивнул мужчина, но, против ожиданий, никуда не ушел. Так и стоял у забора, наблюдая.

- А ты не насчет работы, случаем? - поинтересовался бородатый охранник.

- Нет. Я недавно... - незнакомец прищурил блекло-голубые глаза, скорчил гримасу, но не нашел, как доступно объясниться.

- Вышел недавно, что ли? - озвучил догадку бородатый, моментально посуровев.

- Да. Недавно вышел, - отозвался незнакомец.

- Сидевших к нам не берут.

Мужчина в сером пыльнике развел руками, будто специально демонстрируя свои грязные штаны с прорехами на коленях. Он развернулся и, хромая, направился к лесу, отчего-то показавшемуся охранникам таким холодным и мрачным, темнее, чем обычно.