Аннотация: Это немного к старому :). Люди, пожалуйста, оставьте какие-нибудь коментарии (хотите ругаться, ругайтесь, хоть знать буду что фигню написал :) ).
Поиск.
- Ур-кхе-кхе-кхе... - кашель все чаще и чаще рвал на части горло и легкие маленького лысоватого человечка, скручивал чуть ли не в трое его тощую фигурку и вынуждал подолгу стоять и отплевывать красно-бурую мокроту.
В очередной раз остановившись, он с натугой изверг из себя новую порцию этой дряни и не без тревоги заметил, что ее количество снова увеличилось. Поковыряв ногой плоды своих титанических усилий, человечек еще раз сплюнул и, поправив лямки рюкзака, уверенно тронулся вдоль груд щебня не больше пяти лет назад бывших заводскими складами какого-то третьесортного предприятия. Руины самого предприятия ободранными скелетами высились километрах в двух севернее.
В свое время это предприятие принадлежало небольшой компании и производило какие-то безумно нужные толи кнопки, толи скрепки, для хранения которых и использовались огромные корпуса, протянувшиеся на несколько десятков километров вдоль Невы. Однако потом, лет сто пятьдесят назад, в Питер пришли ушлые ребята из RMC и с компанией владевшей заводом что-то случилось. Может хозяина скоропостижно и неожиданно хватил инфаркт, а может просто кнопки и скрепки перестали быть нужными или вышли из моды... короче говоря, в один прекрасный день ворота завода закрылись и больше уже не открывались никогда.
Грустная история окружавшего его пейзажа, однако, беспокоила человечка ровно столько же, сколько и особенности полового поведения тараканов. Его воспаленный мозг сейчас терзали лишь две проблемы и обе они могли серьезно подпортить его дальнейшие планы на жизнь, а то и прекратить эту жизнь вовсе.
- Молокососы! - человечек зло усмехнулся. Помимо кашля, грозившего рано или поздно заставить его выплюнуть собственные легкие, было и еще кое-что, что заставляло его сомневаться в своих перспективах на будущее.
Двух, идущих по его следам с настойчивостью охотничьих псов, молодых людей он приметил еще вчера вечером, когда пытался устроиться на ночлег в одной из немногочисленных пригородских гостиниц, успешно совмещавшей в себе качества средневековой крепости и ночлежки для бездомных. И если первое в неспокойной жизни пригорода было жизненно необходимо для любого заведения, которое хоть как-то можно было назвать общественным, то второе являлось следствием неизбежной бедности, словно грязь липшей ко всему здесь.
Обостренные близостью ЭТОГО к нему, чувства человечка вовремя подсказали, что чьи-то глаза следят за ним вовсе не из праздного интереса. И это были вовсе не расчетливые и оценивающие взгляды местных работников большой дороги, к которым он уже успел привыкнуть, а именно словно бы метящий вас взгляд профессиональной ищейки, вставшей на след.
Парни ни в стиле одежды ни в поведении пытались не выделяться из толпы и во всем походить на заурядных местных гопников. Вот только, и это при небольшом усилии становилось понятно любому, к гопникам они не имели никакого отношения, и выделялись из них, как породистые бультеръеры из стаи дворняг. Пораскинув мозгами, человечек пришел к выводу, что скорее всего его новый эскорт состоит из дружков тех двоих, которых он приобщил к большинству два дня назад, а поняв, кто его преследует, он решил далее не откладывать свои проблемы в долгий ящик и избавиться от них так сказать в один заход.
Проклятый кашель доставал его все чаще и чаще, и человечек вполне понимал, что возможно уже совсем скоро он не сможет не то чтобы идти куда-то, но и возможно просто встать с постели. Выход в данном случае был только один, звали его доктором Софой, и за свою работу он брал просто неприлично безумные гонорары.
Однако вопрос денег перед человечком сейчас не стоял, но собираясь позаботиться о своем здоровье он не забывал и о внимательных глазах, настойчиво буравивших его спину, и потому, собираясь посетить единственного в пригороде доктора, специально выбрал маршрут, проходящий через разрушенный и заброшенный промышленный сектор.
Любой ребенок в пригороде знал, что гопники ни за какие коврижки не полезут в подобную дыру. Уж слишком много "крыс"(1) и "психов"(2) любит ошиваться в таких местах, просто таки изнывая от желания перегрызть кому-нибудь глотку. Однако, несмотря на обилие опасностей, достаточно изворотливый и хорошо вооруженный путник, полагаясь на определенную долю удачи, мог преодолеть подобные территории, не получив ни единой царапины... если, конечно, он будет достаточно быстр и незаметен.
Человечек же надеялся, что он не только в очередной раз выживет, но и, если совсем уж повезет, избавится от начинавшего уже раздражать его хвоста, скормив своих неудачливых преследователей кому-нибудь из неприветливых местных обитателей.
Как и ожидалось, ничего не смыслившие в жизни пригорода горе-киллеры поперлись за ним, и теперь человечек уверенно вел их к тому месту, где, по его представлению, просто обязаны были находиться "крысы".
Однако чего он не знал, так это того, что еще две пары любопытных глаз с огромными радужками и вертикальными зрачками уже около получаса поочередно рассматривали его в оптический прицел снайперской винтовки.
- Отдай! Теперь моя очередь.
- Еще чего. Винтовка моя, сколько хочу столько и смотрю.
- Нечестно, нечестно. Сама сейчас его грохнешь, а потом скажешь, что выиграла.
- Да как я его грохну?! Я ж рядом с тобой лежу. Если выстрелю, то ты сразу увидишь.
- Отдай, отдай, я хочу посмотреть как начнется.
Две эльфки-погромщицы, похожие друг на друга как две капли воды, до последней черточки черно-белого грима на лице, засекли человечка и его преследователей еще, когда они только переходили незримую границу сектора, проходившую где-то среди груд битого кирпича, и с тех пор неотступно следовали за ними.
- Спорю на двадцать марок, что дед их уложит.
- Нечестно, у меня денег нет.
- Ладно, тогда на твой поясок с пряжкой.
- Не буду! И вообще, это я первая сказала, что он их убьет, так что это ты должна спорить против тех дяденек, а не я.
- А я не хочу!
- А я тоже!
Надувшись, эльфки на какое-то время замолчали, а потом та из них, которая клянчила у своей соседки ружье, извернулась и отсоединила от него прицел.
- Ты чё делаешь, дура! Папкино ружье! Испортим, обоим головы оторвет!
- Я тоже посмотреть хочу! А ружье, между прочим, папка нам обеим дал, так что захлопни варежку.
Одеты они были в одинаковые костюмчики, состоявшие из черных топиков, коротких, до колена, черных же кожаных брючек и ярко-красных безрукавок. Несмотря на пыль и грязь, в которых лежали девушки, вся одежда отличалась безупречной чистотой, будто она только что побывала в химчистке.
Их маленькие стройные ножки были обуты в высокие красные ботинки на шнуровке с толстенной пластиковой подошвой. К ней, явно не для красоты, были приделаны довольно внушительные металлические шипы.
Единственное различие во внешнем облике девиц заключалось в том, что у одной из них ее нежносалатовые волосы были собраны в короткий хвостик на левом темени, а другая такой же точно хвостик сделала себе с правой стороны головы.
- А я знаю, куда они идут! А я знаю! А я знаю! - весело защебетала девчонка, захватившая прицел.
- А я тоже! - сказала ее подруга и показала ей язык.
- Ну, не обижайся. Хочешь, я тебе потом дам свой арбалет? - девчушка с прицелом виновато посмотрела на свою соседку и заискивающе улыбнулась. - Я к нему как раз новую тетиву приладила... из стального троса.
- Ладно, - смилостивилась ее подружка. - Я не обиделась. Но прицел верни...
А затем, немного помолчав, мстительно добавила:
- И арбалет с тебя.
Ничего не подозревавший о наблюдательницах человечек продолжал свой путь. Он чувствовал, что цель его уже близка: повсюду стали появляться характерные для "крысиных" вылазок отметины. Обглоданные собачьи кости, старое кострище, вокруг которого они грелись ночью, кучки экскрементов и самое главное - запах.
Характерный запах никогда не мывшихся человеческих тел, смешавшийся с вонью помойки и разложения. Запах, который способно производить только одно существо в мире - человек, утративший последнюю маску лоска цивилизации.
Быстро и бесшумно человечек покинул тропинку между грудами битого кирпича и щебня, по которой только что шагал и, мастерски скрываясь за грудами мусора, начал перемещаться в тыл своим преследователям.
- Нечестно! Нечестно! - защебетала девица, оставшаяся без прицела. - Он их крысам скормить хочет.
Расстояние в два километра, с которого девушки наблюдали за человечком и его преследователями, не было препятствием для эльфийских глаз. И небольшая возня, устроенная ради прицела от винтовки, была скорее способом немного развлечься на порядком надоевшей девчонкам скучной охоте, которую они продолжали уже четыре дня.
- Не-е. Так не интересно, - поддержала девчушка с винтовкой свою подружку. Почесав зеленоволосую макушку, она внимательно осмотрела окрестности и увидела легкий дымок костра вьющийся вдалеке.
Внезапно, ее рот растянулся в хищной улыбке, обнажая длинные добавочные клыки.
- Значит надо сделать так, чтобы было честно, - она многозначительно посмотрела на свою соседку и встала с земли.
Вторая девчушка тоже тут же вскочила, радостно засмеявшись и захлопав в ладоши.
- Идем охотиться на крыс!! Идем охотиться на крыс!!
Взяв винтовку, девушки огромными трехметровыми прыжками понеслись в направлении замеченного ими костра.
Ни крысы, ни человечек, ни уж тем более его преследователи еще не подозревали, что злодейка-судьба только что в очередной раз зло пошутила над всеми ими.
***
Первое, что подумал Толик, проснувшись, что все, что с ним происходило в последние два дня, было хорошим, красивым, сказочным... сном. Всего лишь сном - порождением его уставшего от мрачных будней пригорода разума.
Застонав от жуткой картины, буквально вырвавшей из под него землю, он раскинул руки и почувствовал, что левая рука упала на что-то мягкое и теплое. Медленно повернув голову Толик увидел мирно посапывавшую рядом с ним на подушке Наталью и тепло и покой разлились в его груди.
- Значит не сон, - пробормотал он и, облегченно вздохнув, тихонько, чтобы не разбудить ее, выскользнул из-под одеяла.
После разговора в ресторане, когда Толик сказал, что время его пропуска практически закончилось, Петр Семенович великодушно предложил немного продлить удовольствие и сказал что-то Наталье. Буквально через пять минут не верящий своему счастью Толик держал в своих руках еще один пропуск, но уже не на восемь, а на целых двадцать часов.
Посмеивающийся Петр Семенович отпустил его, в напутствие, пожелав ему успеть за это время то, что он не успел за "потраченное на наше знакомство время".
А дальше... дальше была сказка.
Остаток той ночи он провел с Натальей в том же гостиничном номере, куда она привела его в первый раз, и заснуть ему удалось только под утро. А на следующий день она показывала ему Центр.
Огромные витрины, ослепительные фонтаны, буйство красок оранжерей, все это цветным калейдоскопом затопило сознание Толика и повергло его в состояние какого-то высшего блаженства, невыносимого счастья уносившего его в небесные дали мира мечты.
Особенно Толику понравилось в картинной галерее. Рядом с огромным полотном, изображавшим гигантские волны, он простоял не менее получаса. Никогда не видевшего моря Толика заворожило застывшее по велению художника буйство водной стихии.
- Нравится? - спросила его Наталья.
- А такое бывает? - ответил он ей вопросом на вопрос.
- О Боже! Ты что, никогда не видел моря? - изумлению ее не было предела. Толик отрицательно замотал головой.
Застыв на какое-то время с раскрытым ртом, она затем радостно засмеялась и, схватив, его за рукав потащила за собой.
- Пойдем! Пойдем быстрее! Ты просто обязан это увидеть!
Живое дыхание моря поразило Толика еще больше чем застывшая на картине мощь.
Мерно вздымающаяся плоть океана... ветер, бьющий в лицо... неслышно плывущие по хмурому небу облака...
Наталья, обхватив колени руками, сидела рядом с ним на песке пляжа и во взгляде ее вслед за облаками плыла печаль. Сейчас как никогда она была похожа на маленькую потерянную девочку, оставшуюся одной в безумном чужом мире. Он сел рядом с ней и обнял ее.
- Иногда, мне кажется, - заговорила она, - что если попросить его... попросить от всего сердца...
Слеза, словно маленький бриллиант, покатилась по ее щеке. Толик обнял ее крепче. Поспешно стерев слезинку с лица, она усмехнулась и обернулась к нему.
- Ветер. Что-то я разговорилась тут. Пойдем, по пляжу прогуляемся.
И они пошли.
То время... Время, проведенное у моря, из всех картин, оставшихся в его памяти от посещения центра, запомнилось Толику больше всего. Зрелище безбрежной силы и бесконечного покоя навсегда оставило след в его душе.
"Когда-нибудь..." - пообещал он себе, - "когда-нибудь у меня обязательно будет свой дом. И он будет стоять на берегу океана".
Потом было еще много чего, и парк аттракционов, в который его затащила Наталья, и огромная высота крыши небоскреба, с которой можно было видеть весь город, и цветы фейерверков, распускающиеся в вечернем небе центра. Но лишь одна картина отныне занимала его сердце. Огромный океан и девушка сидящая на его берегу, словно ждущая ответа Великого Старца.
Все рано или поздно заканчивается, закончилась и сказка. Настало время и Толик, правда, теперь уже не один, а вместе с Натальей, покинул центр и, получив от полицейских пропускника Барьера свое оружие, снова оказался в мрачной действительности пригорода.
Девушка отправившаяся вместе с ним уже ничуть не походила на ту Наталью, что совсем еще недавно сопровождала его по сияющим чистотой проспектам центра. Одевшись в камуфлированный комбинезон, снабженный, помимо огромного количества всевозможных карманов, клапанов и застежечек, еще и такими невероятно дорогими прибамбасами, как вшитые бронеэлементы из гибкого пластика, она стала похожа толи на армейского офицера, толи на наемника.
- Твоя одежда выдаст нас с головой.
- Что не так? - вопрос был задан совершенно холодным тоном, как-будто она обращалась к совершенно чужому человеку. Толика даже несколько испугала холодная сталь, зазвучавшая в ее голосе.
- Просто одень вот это, - наряд девушки дополнился пончо из специально купленного для этой цели одеяла с наспех пришитым к нему мешковатым капюшоном из оторванного от него же куска. В новом наряде Наталья была уже не столь заметна на фоне пестрых оборванцев пригорода и смотрелась даже несколько смешно, однако ее четкая, чуть ли не армейская выправка, и привычка ходить, выпрямившись в полный рост, едва не свели все усилия Толика по маскировке к нулю.
На вопрос, где ее оружие, Наталья молча продемонстрировала ему пару довольно странного вида пистолетов с длинными массивными стволами, непонятно каким образом уместившихся в практически незаметных кобурах подмышками. Как выяснилось позднее, это была весьма малая доля ее хитроумно расфасованного по всяческим кармашкам арсенала.
До дома Толика, вопреки всем его ожиданиям, они добрались довольно быстро и, что самое удивительное, спокойно. Лишь один раз, когда они проходили через находившийся по пути жилой сектор, банда каких-то малолетних недорослей проводила их заинтересованными взглядами. Но довольно приличное количество людей, возвращавшихся в тот момент со смен на заводах, а заодно и стоявший невдалеке полицейский "Девастатор", разубедили неоперившуюся молодежь в целесообразности авантюры.
Первое, что сказала Наталья, увидев его дом-комнату-офис, была произнесенная все тем же ледяным тоном фраза:
- Ты здесь живешь? - что само по себе являлось прогрессом, так как после выхода за ворота Барьера она вообще не проронила ни слова.
Толик, смутившись, попытался ногой запихнуть, стоявшую ближе всего к входу кучу мусора куда-нибудь под кровать. И тут, словно по мановению волшебной палочки, раздался звонкий девичий смех и Наталья вновь превратилась в ту немного странную, но уже успевшую стать ему близкой девушку, которую он видел на аттракционах, на крыше небоскреба... на берегу моря... И словно какой-то камень упал с его души.
Царивший в комнате невероятный порядок, наведенный вчера героическими усилиями Натальи, изрядно мешал Толику ориентироваться, и он уже в третий раз нарезал круг по комнате, пытаясь отыскать свою бритву.
- Что-то потерял? - окончательно проснувшись, Наталья села на кровати и заинтересованно наблюдала за мечущимся Толиком.
- Да. Ты мою бритву не видела? - остановившись посреди комнаты, он растерянно потер подбородок, на котором уже проступила довольно солидная щетина. Тут его внимание привлек тот факт, что за поисками предметов туалета он совершенно забыл одеться и уже минут двадцать щеголяет в модернизированном костюме Адама, то есть без фигового листа. Смущенно ойкнув, он заметался по комнате с удвоенной энергией.
Еще через пол часа, все-таки побрившись найденной на ванной полочке в душевой кабинке бритвой и сытно перекусив приготовленным Натальей из обнаруженных ей вчера остатков непонятно чего завтраком, Толик ощутил себя на седьмом небе от блаженства и, откинувшись на спинку стула, сыто разомлел.
- Ну, что капитан? Какие планы на сегодня? - еще не совсем понимая, о чем идет речь, он повернулся к Наталье.
- Планы?
- Ну, да. Планы. Мы ведь человека должны искать. Ты ведь не забыл, надеюсь.
Наморщив лоб Толик какое-то время напряженно размышлял, а затем ухмыльнувшись встал и с хрустом в костях смачно потянулся.
- Да, да, точно. Спасибо что напомнила, - вальяжно прошествовав к своему столу, он энергично принялся что-то в нем искать, попутно разбрасывая по комнате кучу всяческих скомканных файликов, пакетиков, вездесущих старых носков и прочего хлама до которого вчера не добрались проворные Натальины руки. - В таком случае нам необходимо немного принарядиться.
Извлеченная им из недр стола небольшая черная сумочка производила такое впечатление, как-будто успела поучаствовать не в одной уличной драке, где она, очевидно, использовалась в качестве дубины, и, судя по многочисленным отметинам на ее боках, с ее помощью был вскрыт не один череп.
После некоторых усилий Толик открыл ее и с грохотом высыпал на стол кучу всевозможных баночек, пузырьков и косметических карандашей, образовавших на нем приличную горку. Довольно потирая руки, он выбрал несколько баночек и, окинув Наталью критическим взглядом, каверзно ухмыльнулся.
- Да-а. Красота - страшная сила.
***
- Чертовы сучки, - нападение погромщиц на крысиную банду спутало все планы человечка. Стрельба и крики насторожили его преследователей, и они довольно быстро обнаружив отсутствие своей цели, решили отступить, не рискуя сталкиваться с двумя окончательно свихнувшимися от запаха крови эльфками.
На их беду и к огромному неудовольствию человечка ретироваться с места кровавого пира погромщиц они решили как раз через то место, где он в тот момент прятался.
- Чертовы сучки... Чертова стекляшка... - талисман, бережно хранимый человечком, сработал как обычно, без осечек. Вот только каждый раз, когда он им пользовался, что-то невидимое словно вода уходило из его тела. Ощущение было такое, как-будто небольшой кусочек черного как ночь стекла был вампиром, высасывавшим его кровь.
Небольшое помещение, в котором еще совсем недавно группа из семи "крыс" безмятежно грелась вокруг костра, теперь напоминало скотобойню в середине рабочего дня. Кровь и внутренности щедро украсили собой стены комнатушки, перекрасив их в красный цвет.
Обе устроивших этот бардак эльфки сидели тутже, между мертвых тел, и приводили себя в порядок. Одна из них с брезгливым выражением лица выковыривала куски чьей-то кожи и волос из шипов на ботинках, вторая же поправив топик и безрукавку, попыталась стереть заляпавшую их кровь, но вместо этого лишь еще больше размазала ее по одежде. Бросив это бесполезное занятие, она поднялась с пола и выдрав из груди лежащего рядом трупа воткнутую в него стволом винтовку подошла к окну.
- Ну, че там?
Девчонка, чистившая ботинки, выудила из них еще один клок волос и заинтересованно уставилась на подружку. Та же, поднеся к глазу оптический прицел, какое-то время молчала, а затем закинула винтовку за спину и обернулась.
- Дед их уделал. Пойдем, посмотрим.
- Че я, трупов не видела? Вон, здесь смотри скока хочешь.
- Ты не понимаешь...
- Конечно не понимаю. А че тут понимать?
- Да помолчи ты, - сидящая на полу эльфка сделала обиженное лицо. - И не надо делать такую рожу... По-моему, дедок таскает с собой Зеркало.
Обиженное выражение лица продолжавшей сидеть на полу девчушки сменилось на недоумевающее.
- Ну, таскает и пусть себе, ну и хрен бы с ним. Может он с его помощью себе уши рассматривает, или в носу ковыряется.
- Да нет, я не про то зеркало, - раздраженно оборвала подружку девушка с винтовкой. - Помнишь, нам папка рассказывал про Зеркало?
- Да ну нафиг! Это ж когда было то, - вскочив, вторая девчушка подбежала к окну и начала напряженно всматриваться в даль. - Ты уверена вообще?
- Нет. Потому и говорю, пойдем, посмотрим.
Не говоря больше ни слова, обе погромщицы выскочили в окно и словно тени унеслись в наступающую ночь.
***
- Слушай, а ты уверен вообще, что это все нужно?
Наталья и Толик уверенно пробирались через жилые сектора пригорода, направляясь в южную оконечность города. И если вчера, идя к дому Толика Наталья была холодна и невозмутима, то теперь с ее лица не сходила недоумевающее и несколько даже растерянное выражение.
Обернувшись, Толик в который уже раз ободряюще посмотрел на нее и подняв вверх большой палец заявил:
- Выглядишь на все сто! Шик местной моды!
Недоверие, отразившееся на лице Натальи, ничуть его не смутило, и он, отвернувшись, уверенно зашагал дальше. Чуть-чуть погодя она тоже побежала за ним.
- А по-моему я выгляжу, как сбежавший из психушки клоун!
Оригинальный наряд Натальи состоял из странного вида черного кожаного жакета с огромным количеством налепленных на него металлических цепочек и заклепок и громадными вставными плечиками. Далее располагалась белоснежная короткая юбочка с не меньшим количеством цветов и рюшечек и невероятные красные остроносые туфли с загнутыми вверх носами. Заканчивал эту безобразную картину нанесенный на лицо толстый слой черно-белого грима, изображавший сбегающие со лба на щеки черные молнии на белом фоне.
Наряд Толика отличался не меньшей оригинальностью, и увидевшие их на улице прохожие старались либо как можно быстрее юркнуть в ближайшую подворотню, либо скрыться в дверях какого-нибудь дома. Наталью их поведение раздражало и приводило в еще большее недоумение.
- Расслабься, - Толик же, напротив, наблюдал за шарахающимися людьми с изрядной долей веселья. Проводив взглядом очередные жертвы их внешнего вида, бабенку лет сорока и двух сопровождавших ее молодых людей, поспешно перешедших на другую сторону кривого проспекта, он остановился и немного подождал подотставшую Наталью.
- Мы идем к моим друзьям, - с того самого момента, как набор баночек и косметических карандашей с грохотом покинул видавшие виды сумку, Толик лишь загадочно молчал и криво усмехался. На все попытки Натальи выяснить, а зачем все это собственно нужно, он лишь смеялся и отвечал что-то вроде "так надо" либо "сама увидишь".
Подобное его поведение сначала сбило с толку, а затем начало потихоньку ее раздражать. И вот, похоже, Толик наконец таки решил все объяснить.
- И что с того? - Наталья, всем своим видом показывая крайнюю степень своего недовольства, остановилась напротив Толика, и, уперев руки в бока, приготовилась во чтобы то ни стало дождаться разъяснений.
- Мы ищем человека, так? - Толик оперся спиной о стену и заговорил тоном школьного учителя в двадцатый раз объясняющего тупому ученику прописные истины.
- Ну, да.
- Так вот, девочка моя, чтобы найти что-то здесь, в пригороде, есть два пути. Первый путь, это начать обшаривать сектор за сектором, заглядывая во все бары и блошиные фермы, называемые здесь гостиницами. Этот путь слишком долгий, и зачастую можно чаще умереть от старости, чем найти что-нибудь таким образом.
Толик оттолкнулся от стены и быстро зашагал между разбросанных в беспорядке домов.
- А второй? - Наталья немного оторопев от такой резкой смены темы, догнала его и повисла на его руке.
- Что второй?
- Ну, второй способ?
- Слушай, ну ты же работаешь на RMC. Неужели вас в службе безопасности совершенно ничему не учат? Ты словно ребенок какой-то, ей богу.
- Вообще то, учат. Но я ж оперативник, а не следователь. Мне убивать положено, а не думать.
- Мда, как же, однако, сложно с вами, инкубаторскими, - такого в свой адрес Наталья еще не слышала. На несколько мгновений она замолчала, силясь понять, было ли это оскорбление в конкретно ее адрес, или же Толик в очередной раз применил какое-то неизвестную ей местную идиому.
- Ну, ладно, - не останавливаясь не на секунду, Толик уверенно свернул в узкую щель между домами, назвать которую подворотней мог бы только либо слепой, либо шизофреник.
- Второй способ, это иметь сеть своих осведомителей, либо знать людей, у которых такая сеть в наличии есть и иметь возможность с ними договориться. В отличие от первого, этот способ поиска намного быстрее, но, правда, требует некоторого количества денег. Хотя, об этом мы благодаря твоему боссу можем не беспокоиться... Нам направо.
- А-а-а! Значит, мы идем к твоим осведомителям.
- Ну, не совсем к моим, да и не к осведомителям вовсе... Так... друзья детства.
По дороге они сделали еще несколько поворотов, и Наталья заметила, что окружающий их пейзаж начал разительно изменяться.
Дома, домики, домишки и лачуги жилого сектора начали стремительно сменяться обгорелыми остовами с выбитыми глазницами окон. Прохожие, еще недавно испуганно жавшиеся к стенам при их виде, абсолютно перестали попадаться и в воздухе помимо вездесущего в пригороде запаха помойки, повис еще один странный сладковато-удушливый аромат.
- Напалм? Откуда здесь напалм.
Наталья удивленно закрутила головой и, отцепившись от руки Толика, неизвестно откуда извлекла один из своих странных пистолетов.
- Убери сейчас же!
- Что? Почему?
После того, как пистолет вновь скрылся в своем невидимом вместилище, Толик посмотрел на Наталью так, что та даже через толстенный слой грима заметно покраснела.
- Слушай. Объяснил бы лучше по-человечески. А то одеваешь как последнюю дуру, непонятно зачем красишь рожу всякой дрянью и тащишь фиг знает куда и зачем. И главное все молча и с такой рожей будто это все само собой разумеется.
- Наташ, скажи честно, ты хоть раз за свою жизнь в пригороде была?
Наталья отвернулась и некоторое время молчала.
- Можно подумать, ты в центре до того раза часто бывал. Я то помню, какой у тебя видок был, когда ты с небоскреба на город смотрел.
- Ладно, ладно, не дуйся, - Толик, словно сдаваясь, поднял руки и всем своим видом постарался показать, что ему очень жаль. - Ну, дурак, ну, не подумал. Извини, бывает. Для меня то это все повседневная жизнь. Рутина, так сказать. Ну, не подумал я, что в службе безопасности RMC могут служить люди не разу в своей жизни не видевшие пригорода.
Наталья примирительно кивнула и Толик, вздохнув, шлепнулся на землю прямо там же где стоял. Скрестив по-турецки ноги, он сделал приглашающий жест и после того, как Наталья заняла позицию на приглянувшемся ей камне, начал объяснения.
- Короче, в нашем пригороде все про всех знают только две общины. Это монашки из Всеобщей Церкви, потому что к ним на молитву и исповеди ходит добрая половина пригорода, и эльфы-бродяги, просто потому что знают, а откуда и как не спрашивай, узнал бы, давно бы миллиардером стал и заказ твоего босса мне нафиг бы не нужен был. Ну, так вот, к монашкам обращаться бесполезно. Тайна исповеди и все такое, еще и свинцом накачают, чтоб не осквернял, понимаешь, нечестивыми просьбами храма господня. Так что этот вариант отпадает сразу. С эльфами же все намного проще, но и тут есть свои особенности. Бродяги они как сухие листья с мусорной кучи, куда ветер подует, туда они и летят, сегодня здесь, завтра там... короче, найти их без наводки тоже проблема. Но найти их дело одно, а вот получить от них то, что нужно, совершенно другое. Абы кому они информацию не продают, нужно чтобы их кто-нибудь из их соплеменников-эльфов попросил. У меня же есть довольно много хороших знакомых из эльфов-погромщиков, вот только проблемка в том, что они все психи. Мы сейчас идем к ним, и чтобы нас не убили, прежде чем рассмотрят, я нас так и нарядил. Понятно.
Выражение лица Натальи яснее ясного говорило, что из всего сказанного, она, скорее всего, поняла только последнее слово. Остальное же прошло через ее прелестную головку, словно вода сквозь сито.
С трудом выстроив все сказанное Толиком в более менее осмысленный ряд, она, наконец таки, выдала.
- Э-э-э-э... ты хочешь сказать... что эта одежда... это вроде как пропуск к твоим знакомым? - она с сомнением осмотрела себя.
- Не пропуск, - Толику казалось, что этот урок жизни пригорода никогда не кончится, - просто гарантия того, что они не начнут стрелять раньше, чем нас разглядят. Меня они знают, а вот если бы ты одна пошла, то в тебя бы они все равно стрельнули бы, так, на всякий случай. Правда, благодаря этому наряду, только после того, как рассмотрели бы поближе.
Вскочив на ноги, он потянулся, пару раз подпрыгнул и вопросительно посмотрел на свою спутницу.
- Ну, все, хватит лекций. Теперь, надеюсь, все понятно?
- Понятно. Пойдем, - не споря больше и не выказывая признаков раздражения, Наталья покинула свой камень, и они направились дальше в недра стремительно меняющегося квартала.
Буквально через несколько сотен метров остовы домов сменились грудами мусора и щебня, словно песчаные дюны наползающими друг на друга и, казалось, даже движущимися подобно им, стоило только отвести взгляд в сторону. Пейзаж из более менее обжитой местности стремительно превратился в выжженные и разграбленные руины, однако Толика такие перемены ничуть не смутили. Более того, темп его шагов ускорился. Он явно хорошо знал эту местность и не раз по ней ходил.
- Стоять! Бояться! Деньги не прятать! Кто такие? Почему не знаю? - пронзительный девичий голосок неожиданно разорвал могильную тишину, сопровождавшую путников уже около часа.
- Привет борцам за идею! - Толик уверенно повернулся к ничем не выделявшейся на фоне остальных куче мусора и, широко раскинув руками, как-то несколько даже по-клоунски ей поклонился.
- Толик, ты что ль? - неуверенно вякнули из-за кучи. Шум, последовавший за этим, возвестил, что кто-то, быстро перебирая конечностями, карабкается наверх мусорного кургана.
- Точно, толик-шмолик-нолик-кролик... - взглянув на появившуюся на вершине эльфку, Наталья поняла, что если Толик хотел ее замаскировать под ЭТО, то с выбором одежды он поступил еще очень и очень гуманно.
Чудовище, а иначе ЭТО назвать было трудно, широко зевнуло, блеснув хищными клыками, и скатилось со своего постамента вниз, поближе к обнаруженным ею пришельцам.
- ...лелик-гнолик-болик-анаболик... - казалось, что череде слов льющейся изо рта эльфки не будет конца. Оббежав вокруг них пару раз маленький монстр, росту в ней было от силы чуть больше полутора метров, словно столбик застыла напротив Натальи и уставилась на нее немигающим взглядом.
Теперь Наталья смогла рассмотреть ее в мельчайших подробностях и поняла, что ее первое впечатление было ошибочным. Толик был не просто очень и очень гуманным, а ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ГУМАННЫМ человеком, потому что если бы она выглядела хоть немного похожей на то, что сейчас перед ней стояло, то чувство собственного достоинства пренепременно вынудило бы ее повеситься на ближайшем же крюке.
Все, что было надето на выскочившей из мусорной кучи разбойнице, это коротенький черный топ и того же цвета плиссированная юбка такой длинны, что она больше походила на пояс. На этом ее наряд заканчивался. Ни обуви, ни каких-либо еще предметов одежды, в том числе, судя по всему, и белья, на ней не было.
Вместо этого все ее тело покрывала сложная вязь черно-белой татуировки, начинавшейся где-то на шее, как раз там, где заканчивался черно-белый грим, и продолжавшаяся до самых пяток. При этом татуировка не была бессмысленным переплетением нитей, а целиком и полностью состояла из каких-то кроликов, котят, розочек и тому подобного бреда, что делало эльфку похожей на кусок обоев из детской спальной...
Волосы эльфы, собранные в два соломенного цвета хвоста, были настолько длинными, что концы этих самых хвостиков волочились по земле, и она периодически отбрасывала их... ногой.
Глаза, внимательно изучавшие Наталью, имели тот же соломенный цвет, и буравили ее зрачками, один из которых был сплющен в узкую вертикальную полоску.
- Че уставилась, чудовище? - неожиданно выдала девчонка и, отпрыгнув метров на пять, по-кошачьи зашипела. Толик наблюдал за всем этим спокойно и даже как-то отстраненно.
Поизображав еще минуты две из себя кошку, эльфа неожиданно успокоилась и совершенно буднично и спокойно обратилась к Толику.
- Давно не видно тебя было, малыш. Болел, гулял, пакостил где-нибудь потихоньку? - столь резкая перемена и покровительственный тон, с которым она к нему обратилась, вогнали Наталью в состояние легкого ступора.
Теперь она прекрасно понимала поведение Толика в центре. Сложно вести себя как обычно, когда сталкиваешься с чем-то впервые.
- Гулял, пакостил, зарабатывал на жизнь, вот решил папаню проведать, - в тон эльфе ответил Толик, - ну, и заодно пару своих дел провернуть. Сказочник-то дома, не знаешь часом.
- А куда ж ему деться? Сидит себе, отец родной, мозгами за нас за всех ворочает: че б такого сделать и чтоб нам всем за это ничего не было?
Так же резко, как раньше она перешла на серьезный тон, эльфа вдруг начала вести себя, словно маленький ребенок.
Смешно замотав головой, отчего ее длиннющие хвосты принялись выписывать в воздухе замысловатые фигуры, она принялась прыгать на одной ножке, тараторя уже слышанную Натальей и Толиком считалку.
Постепенно, с каждым новым словом в бесконечной череде повторов, прыжки ее становились все выше и выше, и, в конце концов, она, в очередной раз подпрыгнув метра на три, оказалась прямо на верхушке той самой кучи на которой, собственно, и произошло ее появление перед проходившей мимо парой.
Там, сделав несколько непонятных телодвижений, похожих на замысловатые па какого-то странного танца, она вдруг встала в позу оратора и звонким девичьим голоском выдала:
- Экспроприация экспроприаторов! Взять и поделить! От каждого по способностям, каждому поровну! Я борец за чужое добро и раздел его по справедливости! Аллах Акбар товарищи!
Толик, казалось, только этого и ждал. Он осторожно подвинулся и тихонько тронул Наталью за руку:
- Пойдем... только тихо. Она теперь будет лозунгами бросаться, пока глотка не пересохнет. А если увидит, что мы сваливаем, догонит и придется эту чушь еще пол дня слушать, - говоря это, он потихоньку, бочком начал двигаться в сторону от импровизированной трибуны, увлекая Наталью за собой.
Как только тело ближайшей мусорной дюны, скрыло их от места столь неожиданной встречи, Толик тут же рванул, как заправский профессиональный спринтер.
Минут через пять, изрядно попетляв они остановились.
- Ну, ты даешь! - запыхавшийся Толик с уважением посмотрел на Наталью, у которой даже дыхание ничуть не участилось.
- Тренировка. Ты лучше скажи, что ЭТО было?
- Ах, ЭТО, - усмешка заиграла на его лице. - Поздравляю. Ты, судя по твоей реакции, впервые в жизни увидела настоящего эльфа-погромщика. И что немаловажно, осталась после этого жива и с полным набором конечностей.
***
Праздник - это хорошо.
Но, как говорится, все хорошо в меру. Эльфы же либо никогда не слышали этого, несомненно, в чем-то мудрого изречения, либо просто не имели никакого понятия о чувстве меры как таковом вообще.
Праздник, по поводу принятия в славную семью эльфов-бродяг новой сестры, начавшись с немалым размахом, как вполне культурное народное гуляние постепенно перерос во всемирный бардак и какое-то даже по детски дикое веселье.
- Который час? - раннее утро четвертого дня праздника озарило картину лагеря Бродяг. Возможно, что именно так выглядело в свое время поле бородинской битвы, подвигнувшее поэта написать что-то там о "коне-людях" и всем прочем в этом духе.
Тела, заполнявшие собой все пространство внутри отгороженного фургонами лагеря, лежали равномерным ковром, словно тут действительно сошлись в сражении ну если уж не армии Кутузова и Наполеона, то по крайней мере казачий разъезд с какой-нибудь разбойничьей шайкой точно.
Чьи-то руки, ноги обутые и не очень, непонятно кому принадлежащая длиннющая фиолетовая коса. Понять, кто где находится в этой мешанине было невозможно. Все упали там, где их настигла усталость.
- Блин, - снова прямо над ухом Ольги просипел чей-то надтреснутый от чрезмерного ора голос. - Ну че? Никто не знает, сколько времени, что ли?
После этой фразы куча, в которой она лежала, зашевелилась, и кто-то начал выкарабкиваться. Точнее, попытался выкарабкаться из упавших друг на друга тел, но в процессе, очевидно, кому-то на что-то наступил и, после раздраженного шипения вырвавшегося из двадцати или тридцати глоток вокруг лежащих, был вынужден вновь упасть на свое место.
Волна боли прокатилась и по Ольге. Непроизвольно дернувшись от неожиданности, она скинула со своей головы чью-то ногу в зеленом ботфорте и удивленно воззрилась на картину мамаева побоища, в которую был превращен лагерь.
- Садни... Клара... Кто-нибудь... - с еще большим удивлением Ольга осознала, что напоминающий воронье карканье звук раздается из ее рта. Потихоньку, стараясь не повторить ошибки своего предшественника и не задеть кого-нибудь, она принялась извлекать части своего тела из общей свалки.
- Ну все, блин. Хрен поспишь с вами, - еще пару тел начало вяло шевелиться и вскорости картина свалки трупов обогатилась колоритными фигурами раненых, медленно и со стонами уползающими с поля боя по своим фургонам, а так же раскрасилась стонами умирающих, требующих то добить его, то рассолу, а то и продолжения банкета. На кой ляд умирающим был нужен рассол, Ольга поняла, как только заняла более-менее уверенную вертикальную позицию... вернее попыталась ее занять.
Мир вокруг неожиданно закружился, в голове ударил колокол, а ощущения во рту и глотке были такие, будто кто-то затолкал туда никак не меньше ведра горячего и абсолютно сухого песка.
- Пить, - сипло выдавила она из себя и с удивлением увидела, как раскачивавшаяся до этого под ногами земля вдруг резко прыгнула ей в лицо.
- Э! Э! Э! Ты куда это?! - также неожиданно, как до этого она прыгнула на нее, земля вдруг остановилась и ушла куда-то вниз и вбок, так и не ударив ее. Еще секунд через пять Ольга поняла, что кто-то надежно усадил ее рядом с колесом фургона, подперев с боков двумя подушками, до того бесцельно торчавшими из общей свалки тел.
- Ну-ка! Давай держи, - холодная соленая влага коснулась ее губ и едва лишь первые капли попали ей в рот, как пустыня, бушевавшая до того там, со скоростью испуганной мыши куда-то отступила и блаженное ощущение легкости и свежести начало разливаться по всему телу. Буквально через мгновение она пила уже без посторонней помощи, жадно присосавшись к старой, видавшей виды алюминиевой кружке.
- Славно погуляли, - спасителем оказался никто иной, как самолично глава табора Грог, несмотря на довольно помятый вид державшийся вполне бодро и с нескрываемым интересом наблюдающий за телодвижениями своих подопечных.
Гулянка действительно выдалась на славу. Застолье и многочисленные здравицы, несшиеся со всех сторон, в первый день пиршества затянулись далеко за полночь, а затем, уже в ярком свете бивших с крыш фургонов прожекторов, начались танцы и песни. Безумный темп танцевальной музыки вместе с немалым количеством принятого внутрь кофбевера(3) придали веселящимся необходимую энергию, и разгул затянулся аж до самого утра.
Следующий день явился абсолютным повторением первого за тем исключением, что период отпущенный на застолье и тосты значительно сократился, а танцы и песни стали еще безумнее и громче. Под вечер группа каких-то непонятных личностей на байках, очевидно, решила, что табор либо горит, либо его грабят, и решила урвать свой кусок от этого жирного пирога.
Однако, не дремавшие и, что самое удивительное, трезвые часовые с радостью встретили нежданных, но, тем не менее, очень желанных гостей, сопроводив их появление диким ором и беспорядочной пальбой из всех видов оружия, вплоть до стоявшей на крыше гроговского фургона старой зенитной установки. Вся следующая ночь была занята народной забавой под названием "охота на кабанов", в которой, правда, не особо понимая ее смысл, участвовала и Ольга.
Раны ее перестали беспокоить уже к утру второго дня, а вечером она обнаружила, что все ссадины, порезы и синяки таинственным образом исчезли... вот только правый глаз продолжал слегка зудеть, и казалось, что повязка, его закрывающая, слегка давит на голову.
Когда же эльфам, наконец таки, надоело с дикими воплями и стрельбой гоняться по всей округе за мотоциклистами, первые робкие лучи уже окрасили багрянцем далекий горизонт.
Третий день не оставил в памяти Ольги сколь-нибудь значимых воспоминаний, хотя всплывавшие время от времени на поверхность ее сознания образы более чем категорично давали понять причину ее столь плохого самочувствия сегодня утром.
Когда, наконец, чудесное действие волшебного напитка окончательно вернуло ее к жизни и в глазах... точнее в глазу, вновь зажегся любознательный огонек, Грог удовлетворенно кивнул и, тяжело поднявшись, направился приводить в порядок остальное население табора.
- Да-а, блин, погуляли... - прогундели откуда-то справа и снизу. Повернув голову, Ольга увидела распростершееся на земле тело Садни, безвольно разметавшее в стороны руки и ноги.
- Ниче не скажешь, весело было, - придерживая голову руками, словно хрупкий сосуд, он осторожно поднялся и сел рядом с Ольгой.
- Как дела именинница?
Звук по прежнему выходил из ее горла с трудом, и вместо того чтобы ответить, она просто мотнула головой. Садни понимающе усмехнулся.
- Да-а-а. Давно уже такого не было... Недели три, наверное...
Ольга посмотрела на него, как на сумасшедшего. Если частота подобных вечеринок в бродяжьем лагере превышала раз в три недели, то судя по всему она попала в него в тот исключительно редкий момент, когда его обитатели были трезвы и не с похмелья.
Закряхтев Садни, тем временем, поправил свои почти свалившиеся с него ботфорты, и, с трудом заняв вертикальное, положение протянул ей руку.
- Пойдем в фургон отведу. Поспишь еще немного.
Опершись на его руку, Ольга последовала за ним. Сейчас, когда ее голова прояснилась, странное чувство незаконченности, как-будто она что-то не доделала, с новой силой начало терзать ее. Однако спать хотелось еще больше. И потому, дав себе зарок обязательно спросить Грога, что с ней твориться... но потом... она, опираясь на Садни, будто смертельно раненый на санитара, отправилась отсыпаться.
***
Мусорные дюны закончились так резко, что создавалось впечатление, будто гигантский мясницкий тесак отрубил их от жилого района Погромщиков. Едва лишь они перевалили через последнюю из них, в которой Наталья чуть не провалилась в какую-то подозрительного цвета жидкость, непонятно как оказавшуюся в ямке почти на самой ее верхушке, как их взору открылся фантастический в своем безумии пейзаж застройки.
Гигантская песочница, в которой играли умственно недоразвитые дети и, уйдя, оставили все свои игрушки. Именно такие ассоциации вызывало это нагромождение кубов, пирамид, странно извитых сооружений и других конструкций предназначение которых нельзя было определить даже приблизительно. Все это щедро перемежалось стандартными кубиками соцзастройки, соединенными между собой кажется либо уже обрушившимися, либо невероятно близкими к тому мостками, колоннами и просто изъеденными ржавчиной арматурными сетками.
- Дом, милый дом, - Толик с наслаждением потянулся и раскинул руки, словно собираясь обнять тут все. Где-то через пять минут, он обеспокоено оглянулся и увидел безмолвное изваяние с открытым ртом, в которое превратилась Наталья. Подойдя к ней, он сначала помахал перед ее лицом рукой, а когда не дождался никакого ответа, несильно потеребил ее за плечо.
- Эй. Эге-гей! Есть кто дома? - наконец, хлопнув глазами и с трудом закрыв рот, Наталья обрела более-менее сознательный вид и ошарашено уставилась на него.
- Они тут живут? - спросила она, сделав ударение на слове - тут. Непонимающе, Толик бросил взгляд обратно на квартал, а затем вновь на Наталью.
- Ну да. А че такого-то? Квартал, как квартал. Шумно, правда, по ночам, у них тут музыка круглые сутки из каждого угла орет, а так нормально.
Еще раз внимательно присмотревшись к конструкции строений, Наталья потрясенно помотала головой. Согласно всем законам физики, и, в частности, такой общеизвестной вещи, как закон всемирного тяготения, больше половины из них должны были немедленно рухнуть, а затем туда же должна была бы последовать и другая половина, непонятно как опирающаяся на первую.
- Ладно тебе. Пойдем лучше. Нам еще минут двадцать топать и надо сделать это быстро, а то Сказочнику не дай бог опять что-нибудь в голову взбредет, и искать его потом, обыскаться.
Вблизи сооружения, возведенные руками погромщиков, выглядели еще более нелепо и гротескно, чем когда они смотрели на них с мусорной возвышенности. Странный сумасшедший дом не останавливаясь ни на минуту жил своей безумной жизнью. Музыка не просто играла, она грохотала из каждого окна. При этом в одну какофонию сплетались звуки классических маршей и безумие современного треша, с вкраплениями прочих звуков, назвать которые музыкой просто не поворачивался язык.
Самих жителей квартала видно не было, только звук бьющейся посуды и чей-то истеричный хохот встретили их, когда они прошли на маленькую улочку, перегороженную в нескольких местах странными конструкциями, напоминающими клумбы с растущей на них вместо травы колючей проволокой.
В то время, как Наталья ошеломленно вертела головой, с удивлением приобщаясь к новому для нее миру, Толик же, казалось, наслаждался каждым мигом, проведенным в этом странном месте.
Пару раз ее внимание привлекли мелькнувшие с невероятной скоростью тени. Пронесшись где-то в области крыш по тем самым ажурным конструкциям из арматурных сетей, они вызвали такой дикий скрежет, что он на мгновение даже перекрыл грохочущую музыку. Ржавчина и пыль, посыпавшиеся вслед за этим, заставили Наталью зайтись в приступе кашля.
- Ну вот. Фактически пришли, - после этих слов Толик свернул в какой-то небольшой тупичок и, встав на четвереньки, заполз в небольшое окошко, расположенное у самой земли.
- Давай сюда, - раздался его веселый голос из темноты оконного провала. - Тут немного проползти и сразу поворот будет... тебе лучше за мной держаться, а то заблудишься.
Картина встретившая их на другой стороне короткого, но довольно запутанного тоннеля, вызвала у Натальи еще один приступ столбняка. Огромный двор-колодец заключал в себе нечто, напоминающее усеченную пирамиду, свалившуюся набок, украшенную к тому же невероятным количеством самых разнообразных по форме флигельков, башенок и башен, к которым, ко всем без исключения, было приделано какое-нибудь вооружение. Некоторые виды оружия Наталья смогла опознать, так как они находились на снабжении Армии, пару башен украшали откровенно музейные экспонаты, однако судя по виду, функционирующие. Назначение прочих же агрегатов осталось для нее тайной за семью печатями, хотя их угрожающий внешний вид был весьма откровенен.
Вход в необычное здание украшала голографическая вывеска, по размерам и раскраске вполне спокойно могущая потягаться с рекламами крупнейших гигамаркетов Центра, с надписью на непонятном языке.
- А что на ней написано?
- Э-э-э-э... Кхм... Видишь ли... Вобщем, это арзу(4)... А в этом языке уже лет двести, как никаких слов кроме мата не осталось... Так что... врятли тебе понравится перевод...
Тут Наталья обратила внимание на еще одно обстоятельство, которого она по началу не заметила. В огромном дворе стояла абсолютная тишина. Помотав головой, она похлопала себя по ушам, но ничего не изменилось. Похоже, это было единственное место во всем квартале, где не звучала адская симфония из смешиваемой и рвущейся на куски музыки.
(1) - оборванцы, населяющие подземные коммуникации и сильно разрушенные районы пригорода, часто промышляют каннибализмом.