Миша мой друг. Но если сказать это и ограничиться, то значит-ничего не сказать. Миша мой самый большой друг. Любимый друг. Единственный друг. Ближе его мне никого нет. Точнее не было. Потому что я его потерял.
И эта потеря - самая большая для меня потеря в этой жизни. Почему я так спокойно об этом говорю? Да потому что мне становится интересно( прямо-таки с веселостью висельника, так пожалуй бы я выразился), как еще жизнь может повернуться, какой своей стороной, чтобы убедить меня этими своими доводами. Убедить в чем? В бессмысленности, тщетности всего - этой беготни по помойкам? В дружбе, привязанности, любви? Пожалуй.
Зину, Мишину жену я так же отлично знал, как и самого Мишу. Ведь я был другом их семьи. И я видел, как Миша любил Зинку. Что, что, а это отличить я могу. Как он на нее смотрел, как не замечал, проглатывал ее обидные слова и поступки. Он проглатывал, а я-то видел. Ему было достаточно, что она была рядом с ним. Мне же было больно от ее равнодушия к нему. Миша много чего не видел, не замечал. А может быть, не хотел замечать?
Как-то был я в Чкаловском парке, что на Юго-Западе Екатеринбурга. Оказался в грушевой аллее. Я никуда не спешил, вдыхал аромат и свежесть парка. Груши только что отцвели и нежно зеленели своей развернувшейся листвой. Легкий, теплый ветерок заставлял трепетать мои ноздри, а легкие так наполнились свежестью, что казалось еще чуть-чуть, и я буду парить над парком, над городом, над этим земным шаром. Вдруг я увидел Зинку. Она была не на центральной аллее, не на скамеечке, не прогуливалась у фонтана. Она пряталась за зарослями можжевельника. И с ней был незнакомый мужчина. Они поспешно сняли с себя некоторые предметы одежды и...тьфу ты! - как собаки, другого слова не найду, спарились как бродячие собаки!
Я тогда просто ушел. Ушел, куда глаза глядят. Потому, что я знал, что Зинка, когда Миша усталый придет домой с работы, начнет его пилить, упрекать, как будто это он, а не она только что в кустах парка, совершил измену. А Миша всю это будет проглатывать, не замечать и тем самым дискредитировать саму идею дружбы, любви.
К ним я больше не вернулся. Я облюбовал себе помойку в двух кварталах от Чкаловского парка. И всякий раз, роясь черным шершавым носом в пищевых отбросах, я спрашивал себя, почему псу дается любить порой больше, чем иному человеку?