Нет, не так. Аудиторы позорно бежали, небрежно запихав недописанные акты в портфели, на которых потускнели, будто от невыносимого стыда, королевские вензеля. Никто и представить не мог, что они, собаку съевшие на выявлении и недопущении, они, просоленные в слезах неплательщиков, они, недрогнувшим пером вносившие в опись последнее имущество, они, чьи печати опускались на протоколы с неотвратимостью карающего меча - они сдадутся и дезертируют.
Эта ночь стала первой за целую неделю, когда спокойствие и тишина незримой пеленой окутали Замок. И этой ночью никто не спал.
Волшебные Силы Замка затеяли какую-то странную молчаливую суету. Около дверей комнат каждого из постояльцев собирались целые облачка огоньков, загадочно пульсировавшие в темноте. А Замок слушал. И слышал.
Киллер, как раз в этот момент заканчивавший новую басню под названием "Бюрократ и девица", навеянную эпопеей с Королевским Аудитом, отложил перо и с удовольствием посмотрел на исписанные листы. Новое произведение явно удалось и обещало автору немыслимый успех. А ведь несколько лет назад бедняга-поэт был близок к тому, чтобы свести счёты с жизнью по причине осознания собственной бесталанности и никчемности. Он прикрыл глаза, вспоминая ту самую ночь, изменившую если не всё, то очень многое.
***
Незадолго до описываемых событий Киллер решил полностью посвятить себя творчеству, оставив работу по специальности, но творчество равнодушно не обратило внимания на этот жертвенный шаг. Оно просто не замечало тщетных попыток доморощенного баснописца. Вот и в ту ночь больше часа он вымучивал из себя одну рифму. Измождённая, но несломленная, она ожесточённо сопротивлялась, упиралась каждой буковкой, неуклюже растопыривалась, возмущённо топорщилась, всячески вредничала и не укладывалась в строфу.
Киллер устал, о, как он устал. Он так мечтал стать настоящим поэтом, но пока ощущал себя лишь жалким графоманом. Упав духом и влив в себя изрядное количество безалкогольного пива (ничего крепче он не употреблял принципиально), бедняга решил, что стоит, наконец, принять окончательное решение. "Нет человека - нет проблемы" - гласила старая заповедь наёмных убийц. Верный пистолет блеснул воронёным стволом в свете лампы, и вдруг...
- Гы-ы-ы-ы... гы-гы-гы ...
Киллер вздрогнул и оторвался от созерцания пистолетного дула.
- Гы-ы-ы-ы.
Киллер среагировал молниеносно, выцелив странное существо, зависшее над столом в беспорядочном трепыхании крылышек. Кроме прозрачных летательных приспособлений, напоминающих стрекозиные, существо имело буйные кудри на бедовой голове, усы с закручивающимися кончиками и кудрявую же бородку. На одном плече висела гитара, а на другом котомка, из которой выглядывал крошечный, но сердитый гусь.
- Э-э-э, мужик, ты чего? Гуся испугаешь, - засуетился человечек, а упомянутая птица насмешливо зашипела и спрятала голову под крыло.
- Ты кто такой? - холодно осведомился Киллер, ничем не выдав своего удивления при виде нелепого кудрявчика с лилипутским гусем.
Палец Киллера начал совершать едва уловимое движение по нажатию курка.
- Ладно, чего ты? Ну муза я. Му-за! - всполошился человечек.
- Какая муза? - ошарашено спросил Киллер, не убирая палец с курка.
- Такая муза - мужского рода. Муз. Ну, знаешь?.. Пестики - тычинки, аисты - капуста. Ты что, считаешь музам размножаться не надо? - человечек почему-то очень сильно рассердился и даже грозно помахал крепко сжатым кулачком. - Вас, поэтов, художников, музыкантов и прочей дребедени, целая куча. И каждому музу подавай. Тут только успевай поворачиваться.
Киллер потряс очумевшей головой
- Куда поворачиваться?
- Туда! - Продолжал сердиться Муз, - сам, что ли не догадываешься? Ты думаешь мне легко? Мне, знаешь ли, сегодня ещё работать и работать. И ещё неизвестно как скажется испуг на моей потенции.
Киллер побагровел от смущения и опустил пистолет. Он вовсе не собирался вмешиваться в сексуальную жизнь этих загадочных созданий.
- Извини, друг, не знал.
- Не знал он, - передразнил Муз, и, так же неожиданно, как и вышел из себя, вернулся обратно, моментально успокоившись, - теперь будешь знать. А впрочем, и ты прости, что я над тобой насмехался. Уж больно тупо ты рифмы подбираешь. Ну ладно, помогу тебе, как мужчина мужчине.
Он засунул руку в котомку с гусем, пошуровал там с задумчивым видом, а затем резко дёрнул.
Гусь возмущённо гоготнул, и поэт-неудачник увидел, что в кулаке у крылатого насмешника осталось зажато крохотное гусиное перышко. Положив его на раскрытую ладонь, Муз со всей мочи дунул в сторону Киллера. Едва видимое перо легчайшей пушинкой облетело вокруг замершего баснописца и растворилось в раскрытом окне.
Нескоро пришедший в себя Киллер огляделся по сторонам. Никого.
- Привиделось, видать задремал, - подумал он и посмотрел на исчерканный неподдающимися рифмами, лист бумаги. И вдруг, совершенно внезапно, всё встало на свои места. Схватив ручку, Киллер лихорадочно стал записывать пришедшие на ум строчки.
Стройные рифмы легко укладывались на свои места. Звенели и смеялись, плакали и радовались, шептали еле слышно и ликующе пели, пускались в развязный пляс и плавно кружились под звуки классического вальса. Счастливый поэт писал, заполняя лист за листом, пока, в изнеможении, не опустил голову на руки и не заснул крепким сном.
***
Воспоминания о встрече с музой в штанах развеселили поэта, совершенно прогнав дрёму. Решив, что всё равно ещё рано ложиться, Киллер пощелкал кнопками мониторов, выводя на большой экран изображение Крысиной Королевы, и вновь воспоминания затуманили его глаза.
***
Это был обычный заказ. Следовало публично убрать властителя одного крошечного захолустного королевства Рат, которое зачем-то срочно понадобилось герцогу Иггу. Властителя этого, гордо и смешно именуемого Крысиным Королём, можно было назвать лёгкой, даже наилегчайшей мишенью: разъезжал практически без охраны, в открытой машине, характер имел беззаботный и безалаберный.
Киллер без каких-либо проблем занял позицию на крыше здания, соседнего с крошечным, под стать стране, королевским замком. Он уже знал, что ровно в полдень король и его немногочисленный кортеж проследуют на обед. Так уж исторически сложилось в этом нелепом королевстве, что питались местные властители в единственном на всю столицу ресторане. Ну, не было в резиденции кухни - только винный погреб.
Крысиный Король и не думал изменять своим привычкам. Не успели часы на башне прокашляться и бамкнуть первый раз из положенных двенадцати, как ворота королевского замка отворились, выпуская развесёлую компанию царедворцев страны Рат во главе с Его Величеством. Рядом с ним семенила молодая королева. Дело в том, что буквально на днях закончились трехнедельные торжества по поводу свадьбы Крысиного Короля, отчего последний имел вид не просто помятый, а совершенно пожеванный и сильно потоптанный чьими-то ногами.
Киллер присмотрелся к Её Величеству. Смешная девчонка с внешностью грызуна: востроносая, лопоухая, с торчащими передними зубками, любопытная и суетливая - она как нельзя лучше подходила к званию Крысиной Королевы.
Но заказ есть заказ, и Киллер спустил курок, влепив пулю точно в сердце Крысиного Короля. С криками и визгом свита кинулась врассыпную, и только Крысиная Королева, стиснув кулачки и напряженно прищурившись смотрела прямо туда, откуда раздался выстрел. Снайпер отпрянул: ему показалось, что девчонка смотрела ему прямо в глаза.
***
Киллер помотал головой.
- Надо же, какие встречи подкидывает жизнь, - пробормотал он и вновь схватился за перо. На бумагу полились строки новой басни о судьбе и неожиданных встречах.
Крысиная Королева в этот момент стояла у зеркала и заправляла за оттопыренное ушко пушистый непослушный локон, строя сама себе кокетливые игривые рожицы. Едва ли не впервые в жизни ей нравилось собственное отражение.
Волшебные огоньки, собравшиеся у дверей апартаментов Её величества, засветились ярче и запульсировали, освещая коридор суетливыми всполохами. А Крысиная Королева вспоминала.
***
Многочисленное семейство барона дружно хохотало над маленькой девочкой в нарядном платьице и с бутафорской короной на голове. Корона была велика и поминутно спадала ей на нос, но оттопыренные большие уши не давали нелепому украшению окончательно сползти на шею. Девочка сердилась, и от этого её носик уморительно шевелился, а верхняя губа вздергивалась, открывая крупные передние резцы.
- Ах-ха-ха, - грохотал барон, сползая с кресла, - дочка, да ты настоящая королева, крысиная королева!
- Крысиная Королева! Крысиная Королева! - с удовольствием подхватили братики и сестрички смешной девчонки. А баронесса, смеясь хлопала в ладоши.
Прозвище прилипло сразу и навсегда. Трепетная любовь к сыру и способность поглощать его в любых количествах только усугубила ситуацию. Характер, и так не слишком мягкий, портился стремительно и неумолимо. Злопамятность и мстительность, подогреваемые вечными насмешками "добреньких" родственников, расцвели и заколосились. Девчонка, которую теперь все именовали не иначе, как Крысиная Королева, быстро научилась подстраивать самые разные каверзы своим более рослым братьям и сёстрам. При этом она никогда не попадалась, потому что виртуозно использовала в свою пользу правила и порядки, устанавливаемые взрослыми. Теперь рыдала уже родня.
Взрослея, Крысиная Королева обратила пристальное внимание на юриспруденцию. Запутанный мир законов и подзаконных актов манил её огромным количеством лазеек, ходов, подвохов и двусмысленностей. Очень быстро Её будущее Величество научилась использовать всё это поистине с крысиной ловкостью и пронырливостью к собственной пользе, ну и к пользе семьи тоже. Прозвище "Крысиная Королева" теперь произносилось её отцом с неподдельным уважением и пиететом.
Когда к барону обратились сваты из страны Рат, он долго не раздумывал.
- Крысиному Королю - Крысиную Королеву, - заявил старый насмешник и выдал дочурку замуж.
Помятый весёлый толстяк-жених не вызвал у невесты особых чувств. "Ладно, сыграем свадьбу, а там я разберусь, что дальше делать" - подумала она с присущим ей прагматизмом. Однако судьба вмешалась и решила всё по-своему. Не успевший очухаться после свадебных гуляний Крысиный Король был убит неизвестным снайпером. Всё произошло очень буднично и как-то по-домашнему. Был Король - стала Королева. Заляпанную белую скатерть на пиршественном столе сменили на чистую бордовую. Советники-собутыльники покойного короля, пошептавшись пару минут, сунули Её Величеству ключи от всех сейфов дворца, а затем дружно помянули бывшего владыку недопитой со свадьбы водкой.
Очень скоро юная Королева прибрала к рукам все дела в королевстве и поняла, зачем могущественному герцогу понадобилась крохотная страна Рат. Население этого королевства, в народе именуемого Крысиным, не сильно жаловало землепашество и прочую промышленность. Торговля тоже развивалась постольку-постольку. Коньком этих хитрых и любопытных людей издавна являлись шпионаж, разведка и воровство. Лучшие шпионы, хитроумные лазутчики, неуловимые и отчаянные - такие подданные достались Крысиной Королеве от безвременно почившего мужа. И именно таких служащих хотела бы иметь в своём штате любая спецслужба любой страны. Игг просто успел первым.
Уже через неделю после смерти Крысиного Короля во дворец ворвались громилы в черных масках и, угрожая оружием, потребовали у Королевы отречения и передачи всего-всего в пользу герцога Игга. Тот уже потирал руки, предвкушая, что станет обладателем самой разветвлённой, обширной и совершенной шпионской сети в мире. Однако герцог забыл важное правило, которое гласит, что не стоит загонять крысу в угол.
Её Величество изобразила испуг и отпросилась в туалет по неотложной нужде. И пока нагло ржущие громилы в масках караулили давно опустевшую уборную комнату, юная Королева успела смыться в неизвестном направлении. Позднее выяснилось, что она умудрившись спереть всю документацию из королевского сейфа, попутно сменив действовавшие прежде явки и пароли.
В итоге на руках у хитроумного герцога осталось убыточное бывшее королевство, носящее теперь статус бесхозного графства, чьи жители нагло бездельничали и не платили налоги, в ответ на любые претензии наивно хлопая глазками и "включая дурака". А сами, между тем, зарабатывали неплохие деньги, нелегально продолжая привычную шпионскую деятельность под руководством Крысиной Королевы, ловко скрывавшейся неизвестно где. Это была первая известная неудача всемогущего Игга.
***
Её Величество еще чуть-чуть покрутилась у зеркала. Потом, лихо сдвинув корону набекрень, показала язык своему отражению и прислушалась к происходящему за стенкой. Там Старушка продолжала ссору со своим Загадочным прошлым, требуя от него раскрыть тайны и выложить всё начистоту. Прошлое стойко игнорировала любые вопросы. Единственное, на чем оно настаивало, это цвет Старушкиных волос в молодости. Загадочное Прошлое утверждало, что блондинкой она не была никогда.
Волшебные огоньки, пороившись чуток у Старушкиной комнаты, но не узнав ничего нового, разочарованно разлетелись. Зато под дверью у Ехидны их собралось довольно много. Пульсируя и перемигиваясь, огоньки устроили в коридоре нечто, похожее на праздничную иллюминацию.
А Ехидна собиралась спать, переодевшись по такому случаю в любимую пижамку и накинув сверху легкомысленный халатик. Расчесывая волосы, она нежно улыбалась нахлынувшим неизвестно почему воспоминаниям.
***
- Добрый день, господин бургомистр. Хорошая погода, неправда ли, господин третий советник. Как здоровьичко, уважаемая госпожа казначейша?
Солидной комплекции господин важно раскланивался с первыми людьми города. Шествующая рядом с ним супруга, крайне респектабельно выглядевшая в чуточку старомодной шляпке и огромной кашемировой шали, тоже отличалась весомыми достоинствами и располагающей внешностью. За этой, вне всякого сомнения, почтенной парой семенили друг за дружкой четыре благонравные девицы, самой младшей из которых только-только исполнилось четыре, а старшая собиралась через месяц справлять совершеннолетие. Пухлые щечки, белоснежные банты, русые кудряшки - семейство булочника чинно шествовало к воскресной службе в церковь.
***
Ехидна неторопливо водила расчёской по волосам, глядя на собственное отражение в тёмном окне. Она сама не понимала, отчего ей так захотелось вспомнить детство.
***
Задорный острый носик грустно уткнулся в окошко, потеряв задорность, превратившись в унылое пятно. Сопение затрудняло видимость, покрывая стекло обиженным туманом.
Маленькая девочка, владелица сопящего носа, была наказана. И что бы ни говорили эти взрослые, любой ребёнок мог бы сказать, что наказана она несправедливо и жестоко. И за что? Невыносимо скучая за обеденным столом, она ненадолго отвлеклась от тоскливого процесса поглощения пищи, смешанного с бесконечными нравоучениями, и потихоньку скатала из хлебного мякиша два шарика. И всё бы ничего, никто бы не заметил маленького нарушения Правил Приличия Для Благовоспитанной Девочки, но шарики внезапно зажили своей весёлой жизнью и стали играть в догонялки. Сначала робко, потом всё оживлённей и наконец привлекли внимание родителей своим непростительным разгильдяйством. Как ни доказывала девочка, что она не виновата, что это всё шарики... но ей, как всегда, никто не поверил. Шарики пискнули, придавленные суровой родительской рукой. Девочке было сделано краткое, трёхчасовое внушение. А затем, в наказание за столь предосудительное поведение, её заперли в пустой комнате с одним стулом и маленьким окошком. До самого вечера.
Посидев немного, девочка превратила стульчик в коняшку и устроила скачки. Небольшие размеры комнаты не имели никакого значения. Воображение уже нарисовало расстилающиеся вокруг необозримые просторы. Галопируя возле окна, наездница натянула уздечку, сказала "тпру-у-у" и прислушалась. С улицы доносились весёлые крики играющей детворы.
Отпустив коня попастись на травке, девочка приникла к окну и приуныла. Никогда, никогда ей не разрешали играть и бегать с другими детьми. Ах, как там весело... А мамочка всегда твердит, что эти гадкие сорванцы только и думают, как обидеть хороших девочек. А папочка убеждён, что всех их надо если не посадить в тюрьму, то уж расставить по углам - обязательно. Малышка задумалась, пытаясь подсчитать, сколько углов понадобится, чтобы расставить в них всю городскую шпану, и засмеялась, представив, как тайком от взрослых дети меняются местами наказания, перебегая и переползая, прячась за креслами и под столами.
"Забавная получилась бы игра" - подумала девочка и нарисовала пальцем на запотевшем стекле весёлую рожицу.
***
Ехидна, отложив расчёску в сторону, начала заплетать косу, вспоминая о том, как пятилетняя кроха, пугаясь собственной храбрости, напросилась в игру уличных мальчишек. Те, обалдев от такого нахальства, не стали прогонять её, рассчитывая, что наивная пухлощёкая дочурка булочника станет бесплатным поставщиком сдобной папенькиной выпечки и объектом для розыгрышей. Однако её острый язычок и буйная фантазия быстро вызвали неподдельное уважение и авторитет среди городских хулиганов.
А рассказ об углах, занятых детишками, породил игру "менялки", доводившую взрослых до исступления. Посудите сами, каково это - поставить нашкодившего сорванца в угол, а придя через полчаса, чтобы проверить глубину его раскаяния, найти там совершенно чужого ребёнка, грозящего пожаловаться родителям на самоуправство.
***
Восьмилетняя толстушка доплела косу и нахмурила светлые бровки.
- На свадьбе всегда крадут у невесты туфельку, поэтому никто не заподозрит подвоха, - начала она, и мальчишки уважительно смолкли. - Мы можем пробраться под столы заранее. Там скатерти длиннющие, нас никто не заметит. Как только гости усядутся и скажут два тоста - разуваем невесту. Она решит, что это начало шутки, поэтому шум поднимать не станет. Мы забираем её обувку и подбрасываем рядом белые калоши бабки Гавалихи. Когда захотят по-настоящему украсть туфельку невесты, то в потёмках под столом подумают, что она сама сбросила свои чоботы, потому что они новые и натирают. А теперь представьте, что будет с женихом, когда его заставят пить из старой вонючей калоши.
Пацанята покатились со смеху, а один из них, уважительно цыкнув зубом, протянул:
- Ну ты и ехидна. И это всего лишь за то, что придурок-жених обрызгал тебя грязью из лужи, когда проезжал мимо на своём авто?
Та, которую в будущем так и станут звать - Ехидна, независимо расправила неизменный белый бант в косе.
- Между прочим, я тогда новое платье одела, а этот гад ещё и ржал, как конь.
***
Авантюристка растянулась на постели, закинув руки за голову. Мягко подступала дрёма, принося любимый сон. Сон о прекрасном юноше и не менее прекрасном розыгрыше.
***
День рождения - это всегда замечательно. А двенадцать лет - это вам не десять и даже не одиннадцать. В двенадцать уже можно с полным правом почувствовать себя взрослой. И пусть в косе всё ещё болтается ненавистный белый бант, однако нарядные туфельки вполне могут похвастаться хоть и невысокими, но уже каблучками. А самый замечательный подарок на день рождения - Он! Настоящий принц из сказки. Белокурый красавец с жестким взглядом стальных глаз. И пусть не на белом коне, а в фиолетовом кабриолете, не к высокой башне, а всего лишь к папенькиной булочной, и не с верным оруженосцем, а с компанией развесёлых юнцов, но...
Девчонка, почти забыв дышать, во все глаза глядела на Него, и разыгравшееся воображение уже одело Прекрасного Принца в сияющие доспехи, вооружив острым мечом.
Высокий сероглазый блондин, захлопнув дверцу автомобиля и снисходительно покосившись на замершую в восхищении малолетку с бантом, прошёл в булочную, где уже вовсю веселилась компания приехавших вместе с ним приятелей и подруг.
Старшая девчонкина сестрица, вот уже лет пять как благополучно вышедшая замуж и сейчас ожидающая второго малыша, стояла за прилавком, приветливо улыбаясь посетителям. А те развлекались, в третий раз гоняя её то за "булочкой, у которой изюм обязательно вот так сверху", то за кексом "чтобы средней запечёности". Услышав просьбу "набрать пять круассанов обязательно не с вишней, как на прилавке, а с абрикосами", булочница, пыхтя и переваливаясь, удалилась в помещение пекарни, стараясь угодить привередливым покупателям.
- Смотри, смотри, она ковыляет как корова, - девчонка вдруг осознала, о чем так оживлённо переговариваются с её Прекрасным Принцем хихикающие приятели, и нахмурилась. Блеск лат несколько померк.
- Нет, она совсем не похожа на корову, - высокомерно обронил Принц, и девчонка было воспряла, - она, скорее, смахивает на перекормленную утку, с которой, вдобавок, поразвлёкся слон. Готов поспорить, что если попросить её поднять что-нибудь с пола, то она непременно упадёт и укатится куда-нибудь в угол.
Доспехи уже совсем не Прекрасного Принца покоробились и облупились, меч покрылся пятнами ржавчины и намертво застрял в кривых ножнах.
Нет, конечно, девчонка прекрасно понимала, что её старшая сестрица никогда не отличалась грацией газели, а беременность и вовсе превратила пухленькую женщину в совершеннейший колобок, но смеяться над родственниками она не позволяла никому.
А не подозревающий о тучах, сгущающихся над его головой, Ни Разу Не Принц мерзко хохотнул и продолжил:
- Да здесь все такие, смотри, вон у дверей тоже молоденькая коровка пасётся, с белым бантом на хвосте...
Девчонка задохнулась от возмущения. Амур, уже нацелившийся было пронзить стрелой сразу два юных сердца, выругался и плюнул на макушку белобрысого грубияна.
Веселящаяся компания, купив, наконец, выпечку, загрузилась в автомобиль и двинула куда-то в центр городка.
Оскорблённая в лучших чувствах девчонка немедленно собрала военный совет, представленный самыми шкодливыми умами городской шпаны. Участь приезжих нахалов была предрешена. Для шустрых пацанов ничего не стоило отследить, что заезжая золотая молодёжь живо интересовалась у мэра старинными картами окрестностей, особенно теми, что составляли практиковавшие колдуны. Что в багажнике фиолетового кабриолета лежит нечто, тщательно завёрнутое в несколько слоёв мягчайшего бархата. Что гости пробудут в городке не менее трёх дней.
Ночь. Город спал. И никого, даже живущую при гостинице собачонку, не разбудила тихая возня около одиноко дремавшего на стоянке автомобиля. Замок багажника сопротивлялся недолго, уступив ловкости крепких умелых пальцев, и вот уже одна аккуратно причёсанная и четыре растрёпанных головы склонились над закутанным в бархат содержимым. К слову сказать, содержимое не разочаровало. Загадочно переливаясь зелёными разводами в свете ручных фонариков, в гнезде из мягкой ткани уютно лежало крупное яйцо. Рядом, завёрнутые в отдельный лоскут, помещались четыре небольших жезла с изумрудами в навершиях.
- Драконье!.. - неожиданно громко ахнул один из пацанов, а остальные немедленно на него зашикали. - Да смотрите же, настоящее драконье яйцо! Где же они его взяли? Это же запрещено, - чуть слышно продолжил возмущаться знаток. - А жезлы... это же самые настоящие колдовские артефакты. Вот зуб даю, что они ритуал какой-то проводить собрались.
- Драконье, говоришь... - девчонка прищурила глаза, задумавшись на секунду, а затем стала бойко отдавать приказы. - Ты, - ткнула она пальцем, - бегом за Мальком, да пусть краски свои захватит. Ты, - второй пацан с готовностью подскочил, - узнай, какие конкретно карты изучали эти весельчаки. Ты принеси из кабинета биологии страусиное яйцо, по размеру должно подойти... Ты... у тебя, кажется, дядюшка с драконами связаться может? Тащи сюда его разговорный амулет, надо дать знать чешуйчатым о яйце, пусть заберут, нам чужие младенцы ни к чему. А ты давай мне эти дурацкие артефакты.
Озадачив всех и найдя дело каждому, девчонка взяла жезлы и стала ковыряться с ними, в ожидании исполнения отданных приказов.
Заезжие гости проснулись ближе к обеду. Они собрались в ресторане гостиницы, выгнав остальных постояльцев, и долго то ли завтракали, то ли обедали, попутно о чем-то споря. Уже темнело, когда из гостиницы вышел блондин.
- И чтоб никто не смел за мной следить, - угрожающе обернулся он в дверях, - узнаю - пожалеете. Вы знаете, что я с вами сделаю!
Хлопнув дверцей кабриолета, белобрысый диктатор вырулил со стоянки. Проследить, куда он направился, было проще простого, поэтому, когда фиолетовый автомобиль затормозил у поляны на окраине городка, все окрестные кусты уже оккупировали заинтересованные зрители.
Десяток смешливых мальчишек и одна не менее смешливая девчонка, зажимая рты, чтобы не расхохотаться, наблюдали за тем, как Бывший Прекрасный Принц, а теперь Недотёпа Обыкновенный тщательно раскладывает на большом камне, носящем имя Драконий, то, что понапихали в багажник кабриолета нынче ночью.
Расположив все четыре жезла по сторонам света вокруг крашеного страусиного яйца, которое искренне считал драконьим, белобрысый гадёныш начал нараспев читать по шпаргалке заклинание. Изумруды в навершиях артефактов разгорелись, затем странно замерцали. Блондин, сунув шпаргалку в карман, подался вперёд, нависнув над яйцом, раскинул руки и затаил дыхание в ожидании...
Взрыв!!!
Страусиное яйцо, протухшее то ли под действием заклинания, то ли просто от длительного хранения, лопнуло, обдав неудачливого колдуна зловонной жижей, залепив глаза и превратив модный костюм в отвратительную тряпку.
Девчонка, внимательно следившая за ритуалом из кустов неподалёку, ехидно хмыкнула и подкинула на ладошке колечки и бусины, самолично отколупнутые ею от каждого из артефактов при помощи банальнейших гвоздика и шпильки.
Оставив загаженного блондина беспомощно ругаться и оттираться от вонючей дряни, она закинула за спину пёстрый девчачий рюкзачок с драконьим яйцом. Ей ещё предстоял неблизкий путь к дальним холмам, где ждала зарёванная растяпа-драконица.
А поутру бывшая развесёлая, а теперь заметно приунывшая компания гостей, зажимавшая носы от нестерпимой вони, источаемой так и не отмывшимся до конца белобрысым предводителем, загрузилась в кабриолет и покатила прочь из городка. Автомобиль, над мотором которого полночи колдовала парочка юных "механиков", двигался, каждые пять минут судорожно дёргаясь и издавая характерные звуки, похожие на те, что бывают слышны из туалетной комнаты после поглощения заведомо несвежего ужина. И с каждым подобным звуком всё сильнее мрачнел и без того злющий блондин, сидевший за рулём и недобро зыркавший на притихших дружков.
На выезде из города им повстречалась пухленькая девочка с белым бантом в роскошной косе. Она помахала платочком и прокричала: "Приезжайте ещё!"
Непонятно почему, но эти приветливые, в общем-то, слова, прозвучали необычайно ехидно.
***
Блондинка никогда не любила ночь. Точнее, она не любила проводить ночь в одиночестве, потому что именно тогда оживали и шевелились в темноте жуткие страхи.
Вот и сейчас малютка Ло сидела на кровати, завернувшись в одеяло так, что наружу торчал только кончик носика и, замирая от ужаса, прислушивалась к ночной тишине. Блондинке слышались неясные шорохи в темных углах, но главный ужас жил под кроватью, готовый в любой момент протянуть свою корявую лапу и утащить неосторожную жертву. Это он чуть слышно ворчал и скрёб когтями пол. Ночь только начиналась, поэтому впереди у Ло были жуткие бессонные часы, наполненные страхом и кошмарами.
Внезапно за дверью раздалось громкое пыхтение и топот. Именно таким образом давал о себе знать Дым (после того, как две двери разломались при попытке деликатно постучать, дракошка решил заменить стук топотом и пыхтением). В комнату заглянула довольная чешуйчатая морда.
- Привет, а ты что, страхи стережешь? - громким шепотом произнес Дым, - можно я с тобой, ну пожалуйста, пожалуйста-а-а...
Блондинка ничего не поняла, однако радостно закивала, не вылезая из-под одеяла. Что угодно, лишь бы не оставаться одной. Дым внимательно пригляделся к подкроватному пространству, а затем решительно протопал к Блондинке и с размаху плюхнулся рядом с ней прямо на розовое покрывало. Снизу раздался чуть слышный кряк и придушенные шипящие ругательства.
- Ух ты! - восхитился зеленый хулиган, - вот это страха ты вырастила! Никогда такого здорового не видел. Тихо-тихо, только не спугни.
Блондинка совершенно обалдела, но послушно замерла, глядя во все глаза на Дыма, а тот настороженно прислушивался к подкроватным шорохам, насторожив ушки и задрав хвост. Неожиданно дракошка изо всех сил подпрыгнул на кровати, прицельно переместив свой увесистый задик левее и ближе к краю. Под кроватью что-то хрюкнуло, крякнуло и перекатилось.
- Не пускай! Прыгай! Туда!.. - заорал Дым, снова подпрыгивая и тыча когтем. Блондинка послушно подпрыгнула и плюхнулась попкой в указанное место.
- Сильнее, сильнее! Да ногами, ногами...
- Туда!..
- Дави!..
- Не пускай...
- Так его!..
Прибежавшая на шум Ехидна обнаружила странную картину. На Блондинкиной кровати с азартными воплями прыгали сама Блондинка и Дым. Под кроватью кто-то жалобно вспикивал и явно пытался сбежать, во всяком случае, пару раз оттуда высовывались когтистые лапы в тщетной попытке зацепиться и вылезти, что своевременно пресекалось прицельными ударами Дымова хвоста.
- Эт-то чего это вы?.. - растерянно спросила Ехидна, не в силах постигнуть происходящее.
Запыхавшаяся, но счастливая парочка прекратила свои упражнения и в четыре сияющих глаза уставилась на растрепанную со сна авантюристку.
- Ну, - строго заявила Ехидна, вспомнив о своем недолгом учительском опыте, - я всё ещё жду объяснений.
- Мы страха гоняли, - как о чем- то само собой разумеющемся заявил Дым.
- Какого страха?
- Её, - дракошка ткнул пальцем в Блондинку, - она такого огромного вырастила!
- Так, стоп, - Ехидна пересекла комнату и нахально плюхнулась на кровать, - объясняйте.
- Ну чего тут объяснять, - заныл Дым, по привычке пытаясь поковырять что-нибудь когтем. Однако, подушка не оценила приложенные к ней усилия и выдала в ответ клуб пуха.
Ехидна тоже уже привычно шлепнула дракошку по лапе и взглядом намекнула, что ждет продолжения.
- Ну... если долго бояться, то под кроватью заводятся страхи, - со вздохом продолжил Дым, - мы с ребятами специально малышей пугали, чтобы у них подкроватные кошмарики побольше выросли. У нас-то они не растут, потому что мы их не боимся, а погонять страшки так классно, правда? - обернулся он к Ло. - Они так смешно пищат и крякают, если на кровати правильно прыгать, главное - не дать им убежать...
Голос дракончика растерянно затих. Он растерянно смотрел на Блондинку, чье кукольное личико вдруг начало кривиться в жалобной гримасе. Огромные незабудковые глаза налились слезами. Неожиданно Ло самым некуртуазным образом, с соплями и потекшей тушью, разревелась, кинувшись на грудь Ехидны. Та, обалдев от происходящего, машинально высморкала зареванную Блондинку в подол собственного халата и потребовала объяснений.
- Я... всегда... а мама... а они... - постепенно сквозь рыдания стало возможным понять рассказ малютки Ло. О том, как боялась она по ночам оставаться одна, а мамочка часто уходила и закрывала её в комнате. О том, как ленивые няньки никогда не приходили на плач малышки. О том, что теперь она совершенно не выносит одиночества, особенно ночью. О том, что именно поэтому всегда старается окружать себя ухажерами и обязательно делит с кем-нибудь постель. О том, что такой замечательной ночи, как сегодня, у нее не было никогда. О том, как это смешно - гонять страхи, и пусть Дым почаще заскакивает к ней, потому что её страхов хватит надолго.
Ехидна рассматривала свой промокший от слез халат и с ужасом понимала, что, кажется, уже не так сердится на эту белобрысую дуру. И даже история с маской теряет свою актуальность. Она переводила взгляд с довольного Дыма на зареванную, но сияющую Ло и думала: "Теряю квалификацию. Бежать, бежать, пока меня в этом "Фсехнем приюте" не превратили во фсехнюю мамашу".