Лахтиков Николай Александрович : другие произведения.

На грани полураспада, глава 1 Развяка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Каждый день в нашей жизни случается множество событий, и каждый день вносит свои коррективы в наш характер. Всю жизнь мы мечтаем стать другими, пытаемся изменить себя и достигнуть какой-либо определённой ступени саморазвития. Однако, существует немало тяжёлых грузов и балластов, являющихся порой непосильной ношей, что лихо тянут нас вниз. Они состоят из наших пороков и слабостей: страха и лени, ненависти и злобы, тщеславия и гордыни. Все эти чёрные качества одного из полюсов нашей души во множестве случаев портят и рушат человеческую жизнь. Жизнь ставит перед нами интересный вопрос: Можно ли превозмочь и превзойти данные пороки, побороть и сокрушить их в себе? Возможно ли человеку оставаться человеком? Смогут ли герои, под напором жутких и сложных окружающих условий апокалипсиса сохранить за собой это звание? Или же они так и будут прозябать на дне, в оковах сомнений и страхов?
  Денис, Глеб и Павел возвращались с последней вылазки и принесли с собой необходимые ресурсы. Как только за ними закрылись двери, то караульные тут же принялись изымать половину ценного груза, отложив лучшие дрова и перелив большую часть воды в свои баклажки. Денис и Глеб не решились встревать в "инновационную" деятельность хозяев убежища и, скрепя сердцем, смирились со злой волей охранников. Ими полностью овладело жгучее чувство ненавистного страха за собственные жизни и вынудило молчаливо смириться с происходящим. К тому же оружие они уже сдали. Единственным, кто не стерпел столь вызывающей дерзости и неуважения к чужому труду, оказался именно Павел. Хотя он с огромным почтением относился к достаточно комфортным и безопасным условиям проживания, к стабильной защите со стороны гарнизона. До этой поры его не посещала и доля сомнений в порядочности и благоразумии защитников крепости, поддерживаемая любезной и великодушной фигурой Михаила Антоновича.
  - Я не понял, парни, вы что-то попутали? - возмутился Павел. - Вообще-то вы забирали меньшую порцию.
  - А теперь будем брать половину или ты что-то имеешь против? - грубо ответил один.
   С таким произволом мириться Павел не стал и, сжав кулак, резко ударил обидчика по лицу, а когда тот попытался дать сдачи, то добавил ещё и по животу. Однако охранники держали в руках заряженные автоматы и немедленно ими воспользовались, чтобы утихомирить взбесившегося Павла.
  - А ну-ка заткнись, пёс, - крикнул второй и ударил Павла по спине, наведя ствол автомата на него. - Ещё хоть что-нибудь подобное и не обессудь.
   Денис и Глеб, напуганные творившимся бесчинством двух стражников, не вступились за напарника и ещё больше замкнулись в себе, словно им зашили рты и пригвоздили к стенке.
   Взгляд Павла налился гневом и яростью и презрительно вцепился в обидчиков. Казалось, что в любой удобный момент, он мгновенно набросится снова и достойно изувечит неприятелей. Лицо его покраснело, а дыхание сделалось тяжёлым и протяжным. Тот, кто являлся одним из преданных соратников Михаила Антоновича и его коллег, теперь жутко возненавидел всех его подчинённых и даже самого себя. Ведь недавно ему приходилось отстаивать честь той социальной среды, что приютила и обеспечила всем необходимым. И сейчас, когда рухнули всякие иллюзии, Павел горько осознал, как он ошибался.
   В самый разгар противостояния появился Михаил Антонович, невероятно озадаченный разразившимся конфликтом, и поспешил поскорее его заглушить:
  - Что здесь происходит? - грозно спросил командир убежища и мощно раскидал противоборствующие стороны по углам. - Почему я не слышу? Отвечайте!
  - Эти сволочи забрали половину того, что мы принесли, - недовольно произнёс Павел. - Вы тут совсем охренели? Закисли в своём маленьком болотце?
  - Вот оно что, - сообразил Михаил Антонович. - Паш, это я распорядился изымать половину припасов, а не одну треть. Просто, кое-кому, судя по всему, не хватило извилин нормально объяснить суть таких изменений, - и он сурово взглянул на двух охранников. - Кто вам дал право так обращаться с нашими товарищами и применять оружие? Оно служит только для защиты базы и борьбы с мутантами. Запомните, раз и навсегда, мы им обязаны своим благополучием. Они рисковали жизнью, когда добывали это и несли сюда. Если ещё раз, что-нибудь подобное... Отправитесь круги вокруг "стройки" нарезать. Усекли?
   В этот миг Михаил Антонович выглядел невероятно строгим и абсолютно невозмутимым. Слова порицания произносились чётко, но без лишних эмоций и крика. В глазах Павла и прочих юнцов, напуганных ещё сильнее, его авторитет поднялся на небывалую высоту. Ещё никогда он не достигал такого безмерного уважения со стороны угнетённых, для которых он предстал в образе доблестного и справедливого руководителя, способного беспристрастно вынести жёсткий и заслуженный приговор. Фигура начальника базы укрепила хрупкое доверие таким благородным заступничеством и даже усилила. И благодаря этому, у него получилось доступно объяснить все причины повышения налогового бремени и даже убедить в необходимости данного распоряжения.
  - Мы пошли на такой неприятный шаг, потому что нам необходимо провести ремонт наших машин и купить топливо. А это удовольствие, как вы понимаете, не из дешёвых. Без машин мы не сможем привозить из Волоколамска продовольствие, одежду, медикаменты, оружие и боеприпасы, - объяснял Михаил Антонович, загибая пальцы. - Цены подросли. Мы и так перебиваемся, как можем. На других базах ситуация и того хуже. Например, в Звенигороде, с приезжих берут такую космическую плату, что оттуда столько народу ушло. Так что, как бы это решение не выглядело ужасным, оно принесёт нам больше пользы, чем вреда. Это делается для нашей с вами безопасности, а главное выживания. Представьте, что было бы в будущем, если бы вам не выдавали еду несколько дней. Поэтому, это вынужденная мера. Отнеситесь с пониманием.
   Михаилу Антоновичу удалось убедить недовольную аудиторию и преподнести нелицеприятный поступок в положительной окраске. Его своевременное вмешательство в нарастающий конфликт разрешило досадное недоразумение. Блестящим финальным аккордом его миротворческой акции явилось взаимное прощение грубых охранников и ущемлённых временных постояльцев, после чего помирившиеся стороны разошлись по своим углам.
   Этот случай, как посчитали Николай и Евгений, наглядно продемонстрировал злоупотребление своей властью и полномочиями заевшихся представителей гарнизона базы. Они полностью отвергали глупые оправдания, высказанные командиром крепости, дабы потушить разросшийся пожар социального противостояния. "С каждого новоприбывшего, за транзит через границу зоны и доставку сюда, эти парни имеют такие деньги. Даже наша одна треть налогов, что мы доселе отдавали им, приносила им хорошие доходы на рынке. Особенно с продажи родниковой воды," - так рассуждал Евгений, не веря в смехотворную аргументацию Михаила Антоновича. "Да и на какой ремонт машин? Они у них и так все мятые и поцарапанные. Вряд-ли они будут им полностью менять обшивку. По грязи и буреломам не лазят. Износ у транспорта не такой большой. Одежду выдали один раз и при чём самую дешёвую и обыкновенную, и до конца службы точно ничего не дадут. Уж про покупку оружия и патрон - чушь полнейшая. Нам дают минимум. Каждую пули снаружи бережём. Все хорошие пушки лежат в арсенале и за его пределы не выходят," - соглашался с Евгением Николай. Однако оба вольнодумца допускали некоторую вероятность того, что могла произойти какая-нибудь опасная поломка машин и действительно их нужно починить. Ведь без автомобилей можно легко остаться без съедобных припасов. Больше всего у них вызывал с отвращение один из главных аргументов: ссылка на другую базу в Звенигороде, чтобы показать собственную в нужном свете. "Как это всё мерзко. Выгораживать свои же промахи с помощью недостатков других," - заключил Евгений.
   Это происшествие только подтолкнуло их ещё больше задуматься о безысходном ухудшении дальнейшего положения и преступных мотивах постоянных обитателей базы.
   Устрашающая цепочка разоблачающих случаев продолжала тянуться и накапливать новые кровавые звенья, подобно книге с чёрными страницами, подводя путников к зловещей развязке.
   Следующий случай, подталкивающий к дальнейшему критическому анализу, произошёл во время очередной вылазки за пределы злосчастной крепости. Своим неприятным и подозрительным духом она отталкивала от себя Николая и Евгения, поскольку от её самодовольных и наглых жителей разило гнусной подлостью. Если от блуждающих чудовищ бойцы знали, чего ожидать, то человекообразные и разумные сородичи могли пойти на любой непредвиденный шаг. К тому же сводные разговоры, обличающие истинное нутро корыстных жителей, нельзя открыто вести в окружении любопытных ушей. Даже Алексея Николай не ставил в известность своих вольготных размышлений и бесед, чтобы уберечь его от лишних проблем. Во время подготовки к выдвижению на сторожевой пост появился Михаил Антонович и вежливо попросил путников собрать побольше дров и дал ещё несколько дополнительных пустых баклажек, точно зная, что ему перечить и отказывать никто не станет. Из глубокого уважения к начальнику базы, члены отряда, несколько колеблясь, всё же согласились выполнить его поручение. Не смотря на то, что это противоречило установленным нормам, превышение которых делало поход ещё более небезопасным и тягостным. В какой-то момент у Николая возникло дикое желание выразить командиру гарнизона своё возмущение: "Сами на колёсах, а шлют нас тащить им дополнительные литры пешком и в окружении врага!? Да они легко могли бы и сами съездить да заправить целый бидон на сорок литров. Оригинальный у них способ не рисковать своими шкурами и сэкономить бензин." Вооружённая компания спокойно добралась до караульного пункта и бесшумно, всю ночь, вела наблюдения за местностью.
   Пока изолированное и разорённое поселение отдавалось в холодные объятия могучей ночи, пока дворы и улицы порабощала неоспоримая власть тьмы, бравые компаньоны достойно, не смыкая ока, несли пограничную коротенькую пограничную службу. До полуночи они играли в карты и пили горячий чай, обсуждая великолепные успехи Алексея, который с невероятной увлечённостью рассказывал о своих тёплых отношениях с крепостным персоналом, в частности, с Михаилом Антоновичем. Он страстно делился своими впечатляющими достижениями и тем, как их справедливо отметили главенствующие и бывалые персоны. Из его увлекательных рассказов следовала любопытная деталь, обратившая на себя внимание Николая и Евгения. Оказывается, не только ему одному удалось занять почётное место за одним столом с защитниками базы и их командиром. Постоянным завсегдатаем и прихвостнем привилегированной знати являлся молчаливый Денис, спавший в уголке и всегда лестно отзывавшийся о Михаиле Антоновиче. К сожалению, из-за нескончаемых вылазок по ту сторону кирпичных стен, сведений о происходящем на базе было очень мало. Как и о том, каким образом Денису удалось добиться благосклонного отношения к себе, если о его смелых подвигах и непосильном труде никто не упоминал!? О храбрости и находчивости Алексея молва говорила ещё очень долго. Данное обстоятельство наталкивало на досадную мысль: если Алексей усердным трудом с риском для жизни смог заслужить дружелюбное расположение к себе, то совершенно неясно, как это получилось у Дениса. Однако, ободрённый высоким результатом, он не предавал особого значения тому, как другим удалось пройти путь к успеху. Его нисколько не смущала фигура Дениса, попавшего в число избранных за столь короткий срок. Поскольку в нём напрочь отсутствовало на данный момент гадкое чувство зависти. Зато его напарники по дежурству излились бурным негодованием в адрес предполагаемого подхалима. Иного объяснения такому невероятно быстрому карьерному росту им найти не удалось, потому что Денис единственный отстаивал правоту Михаила Антоновича в увеличении налогового бремени и всячески приветствовал подобное решении. Ему оставалось всего пять дней до окончания вынужденной службы и, скорее всего, ему хотелось максимально выслужиться, чтобы получить с этого при уходе немало положительных дивидендов. "Даже здесь, в экстремальных условиях, в окружении кровожадных полчищ, даже самому маленькому начальнику нужны подхалимы. Как же все руководители от этого зависимы, как же им нравится, когда перед кто-нибудь, хотя бы один, да пресмыкается. Угождает. Это какая-то врождённая болезнь всяких вельмож, от мала до велика," - заключил Николай.
   На утро подошла долгожданная смена и приняла дозорный пост, а Николай, Алексей и Евгений отправились выполнять весьма обременительную просьбу Михаила Антоновича. Однако, как бы сильно его веление не отягощало их поход, ими руководила верность данному слову и благородной фигуре Михаила Антоновича. Невольно даже возникало желание отблагодарить за бескорыстную и великодушную защиту от злостных посягательств его жадных и меркантильных подчинённых. От громадного прилива признательности за оказанную поддержку, Николай неосознанно задался вопросом: "И как это только удаётся ему? Как его ещё только терпят на базе? При таком изобилии оружия и боеприпасов, начальника базы давно бы нашпиговали свинцом." Этот вопрос, адресованный мнимой фигуре Михаила Антоновича, ещё больше возвышал его авторитет. Образ доблестного и справедливого командира отныне прочно укоренился в сознании юноши. И только где-то на отшибе его рассудка раздавались критические возгласы в сторону неоднозначной персоны, отдаваясь мятежным эхом сомнений. Однако, полноценно разрушить взращённый и светлый лик вождя могли только подлые и жестокие поступки начальника бастиона. Зато, по отношению к прочим негостеприимным обитателям базы Николай оценивал их весьма негативно и взирал с неимоверным подозрением. Его нутро охватила лютая ненависть к презренному гарнизону, который, по его мнению, возомнил себя выше всех остальных, уверенный в своей безнаказанности.
   Сквозь плотную листву пробирались яркие лучи света и нежно ложились на зелёный ковёр из невысокой травы. Их мелькающий проблеск падал отражался и на трёх путниках, с треском пробиравшихся через лесную чащу. Они миновали мерцающую аномалию, вечно тоскующую по новым заблудшим душам, прошли вдоль яркой серебристой реки до её устья и вышли на проторённую тропинку, на самое дно сырой низины. Здесь бил ключом холодный родник. На вершине холма, чуть поодаль от него, пролегала песчаная широкая дорога, по которой в сторону Осташёва ехал автомобиль с базы. Ещё несколько секунд отряд с недоумением наблюдал за кружащейся пыльной пеленой, за тем, как она развеялась по ветру. Гнев бойцов, раздосадованных такой наглой демонстрацией своего величия, достиг точки кипения лишь после увиденных следов. У родника, на земле, отчётливо выделялся мокрый след от огромных канистр. Это вывело озлобленных друзей из себя.
  - Что же это такое? - яростно возмутился Евгений и швырнул на землю все баклажки. - Сами на машине гоняют, безопасно, быстро и легко, а нам тут значит гни спины, неси через всё село и ещё постарайся не помереть. Сволочи!
  - Наверное нас уже списали, раз сами помчались выполнять нашу работу, - предположил Николай.
  - Да что вы завелись? - удивился Алексей. - Всякое бывает. Может быть ситуация осложнилась. Надо значит надо...
  - Вот как!? - ещё пуще разбушевался Евгений. - Ситуация осложнилась!? У них постоянно сложная ситуация - беззаботно сидеть на базе с кучей оружия и провианта, плевать в потолок, жрать шашлык и бухать. Действительно сложная ситуация. Уверен, они нас видели в окно и могли подобрать, но не стали. Надменные крысы...
  - А может и не заметили, - Алексей продолжал упорно разряжать накалённую обстановку. - Сегодня же смена подошла несколько позже, поэтому они и решили подстраховаться. Нет же ничего плохого в том, чтобы было больше запасов воды...
  - Вот только они её наверняка продадут и прибылью с тобой не поделятся. Сами будут на базе жировать круглые сутки да с девочками в постелях кувыркаться, а мы будем постоянно рисковать своей жизнью ради их же задниц... А ты я гляжу конформист. Готов стерпеть любую несправедливость...
  - Угомонитесь вы оба, - гневно прервал Николай. - Нам ли ещё с вами ссориться из-за них!? Давайте лучше наберём воды и поскорее вернёмся на базу. А то голодная толпа сейчас сбредётся со всей округи.
   Николай чувствовал себя слишком неловко и тяжело переживал раздор в своём отряде, надеясь в будущем избежать подобных конфликтов. И хотя Евгений и Алексей формально помирились, временно прекратив выяснять отношения, и стали действовать во благо общей безопасности, чтобы целыми и невредимыми вернуться обратно, между ними образовалась огромная брешь непонимания и отторжения. Один не мог никак смириться с грубой несправедливостью, а другой абсолютно не выносил лишних стонов и детских воплей. Первый с тревогой переживал циничное отношение к собственному труду и жизни, а второй не обращал никакого внимания на подобные мелочи, поскольку уже давно смирился с таким положением дел. К тому же Алексей не любил поспешных выводов и просто не верил, что над ними решили просто поиздеваться. За полторы недели пребывания в зоне, он достиг впечатляющих вершин в профессиональном развитии, благодаря чему получил почёт и уважение обитателей крепости. С ними сидел даже за одним столом, любезно приглашённый Михаилом Антоновичем и представленный как "добротный ученик". После чего Алексей неожиданно стал ощущать принадлежность к одному сплочённому монолиту защитников "могучей" твердыни и почувствовал себя частью профессионального коллектива. Поэтому, критика и упрёки, льющиеся в адрес представителей гарнизона, воспринимались им негативно, словно они были направлены и в его сторону. В нём притаилась тёплая надежда: влиться в ряды подчинённых Михаила Антоновича и, заручившись их доверием и поддержкой, получить всё необходимое для дальнейшего путешествия на Москву. Он стал отождествлять себя с более высокой и маститой кастой служивых мастеров, легко и беззаботно служивших под началом доблестного командира. Оттого Алексей вынужденно игнорировал царивший беспредел, дабы в ближайшем будущем получить громадные материальные дивиденды. Однако о своих хитрых и тайных намерениях Николая он так и не известил.
   И пусть у каждого из друзей наметились свои собственные интересы и пути достижения поставленной цели, а именно, поскорее выбраться из этой аномальной резервации и двинуться на Москву, всё-таки Николай и Алексей старались держаться друг друга. В очередной раз возвращаясь в красные и мрачные чертоги единственного обитаемого убежища, они пристрастились к игре в шахматы и шашки. С организацией нормального и увлекательного досуга давно наметились большие проблемы, которые никто не пытался, да и не хотел решать. К сожалению, большинство живущих в этих стенах предпочитало расслабляться и развлекаться с помощью крепкого алкоголя, которым щедро и постоянно делился Михаил Антонович. В течении двух-трёх дней в спальном отсеке дозорных появлялось несколько бутылок свежей водки. Такое поощрение вызывало небывалый восторг в глазах изнурённых патрульных, недавно пришедших с тяжёлой вылазки. Физическая усталость окончательно одолела их тело, невыносимые и бесконечные стоны кровожадных чудовищ, дьявольски пугающие лица с пылающими, как вулкан, глазами сопровождали очерствевшее сознание бойцов повсюду. Неудивительно, что многие желали скрыться от реальности в пучине забытья, сбежать от гнетущих насущных проблем и погрузиться, с помощью определённой успокоительного, в безмятежную воображаемую вселенную. Иными способами релаксации они презрительно пренебрегали, считая их неэффективными и скучными, к тому же "нетрадиционными". Методы времяпровождения, использованные Николаем, Алексеем и Евгением, ими высмеивались. Например, Евгений любил в свободное время, в бодром настроении порешать математические задачи. Во время обхода покинутых зданий, на пыльных полках он обнаружил несколько школьных учебников по алгебре и геометрии, которые из-за текущей ненадобности никого более не интересовали. Он их забрал с собой и каждый вечер отводил целый час на тренинг своего интеллекта. Подобные увлечения вызывали страшное отвращение и всяческое порицание, скрытое за тонким слоем "чёрного" юмора. Ответная реакция на подобные усмешки возникала совершенно зеркальная, вызывая точно такое же омерзение.
   Клубок этих взаимных насмешек развязался в один из выходных дней, когда Михаил Антонович принёс несколько бутылок холодной водки и приличной закуски в знак поощрения за проделанную работу. На столе появились две тарелки с нарезанным сыром и колбасой, одна косичка копчёного сыра, батон нарезного белого хлеба и масса душистой зелени. А также две пачки яблочного сока. Начальник даже уделил немного времени столь яркому и весёлому застолью, приглашённый и поддержанный подавляющим большинством:
  - Ну что ж, друзья, сегодня у нас выходной день, кому-то осталось всего ничего до окончания службы, а кому-то чуть-чуть побольше, - громогласно излагая свою речь, Михаил Антонович разливал по рюмкам манящий "огненный" напиток. - И в тоже время хочется выразить вам всем огромную признательность за ваш сложный и опасный труд. Без вас здесь жизнь в Осташёво давно бы угасла. Благодаря нашим совместным усилиям мы твёрдо держимся на плаву. А сейчас предлагаю выпить за то, чтобы мы все оставались живыми и в будущем достигли желаемого.
   Все гости радостно подняли бокалы и влили в себя очередную порцию крепкого алкоголя, кроме Николая и Евгения, что предпочли ограничиться яблочным соком. Это сразу же заметили остальные и, поражённые такой неуместной выходкой, немедленно набросились на своенравных парней:
  - О, вы посмотрите на них, что брезгуете? - начал язвить Павел. - Хватит пыжиться. Вроде бы уже не дети. Или мама строго наказала не пить с незнакомыми дядями? Расслабьтесь хоть немного. Когда ещё посидим так!? Кто знает, что будет завтра? Давай, давай, давай...
  - Действительно, - продолжил Михаил Антонович. - Понимаю. Хотим выделиться из толпы, показаться самыми умными, но не нужно из себя строить "язвенников". Ну, хоть одну рюмку за наше здоровье, - он резко и без спроса наполнил их бокалы.
  - Во, во. Правильно, а то строят тут из себя каких-то правильных, - вставил Денис.
   Как только все приготовились обмыть следующий тост, то Евгений, в знак протеста, немедленно выплеснул содержимое своего бокала на пол, что сильно ожесточило публику. Николай не задумываясь последовал примеру своего товарища, чем поставил жирную точку в смелой акции протеста.
  - Вы разве не видите, что мы не хотим пить выше пойло, - враждебно ответил Евгений, гневно смотря из-под лба. - Думаю мы не будем на этой почве грызться...
  - Слышь, Женёк, хватит уже. Ты же не с алкашами бухаешь в переходе. Так что перестань телиться...
  - Нет, просто мы их не достойны, - желчно произнёс Павел. - Они же у нас особенные. Большие люди. Книги, разум, интеллект. Куда нам до них, алкоголикам!?
   Михаил Антонович на сей раз не выступил примирителем враждующих сторон, он внимательно наблюдал за возрастающим накалом страстей. Его грубая выжидательная позиция раздражала Николая и Евгения, которые узрели в этом недобрый умысел, однако мотивы для них так и остались неясными. А тем временем, Павел продолжал специально ехидничать, закусывая собранными бутербродами:
  - Они же у нас "святые", хотят казаться такими правильными...
  - Паш, - вступился Николай. - Пей, кто тебе не даёт. Мы не хотим. Что ты так завёлся?
  - Просто, вас не учили, что в компании не хорошо быть "белыми воронами"? Нужно соблюдать наши обычаи. Мы вообще-то здесь одна команда. Или вы не хотите, чтобы мы остались в живых? Чтобы мы остались здоровы?
  - Как раз, чтобы вы остались здоровы, нужно завязывать с бухлом. А то, частенько вы меру не соблюдаете, - упрямо гнул свою линию Николай. - Хочешь пей, при чём тут мы. Да и потом, на вкус и цвет товарища нет...
  - А на поминках, на свадьбе, на проводах в армию тоже пить не будете? Даже за здоровье родных и близких?
  - Им от этого лучше не станет. Я им пожелаю этого и без алкоголя. Я их лучше обниму и скажу приятные слова... Всё разговор окончен. Давай не будем.
  - И правда, а то мама накажет, - ухмыльнулся Павел. - Ну, ничего все мы когда-то были правильные и непорочные. Всему своё время. Кстати, - и он обратился к Михаилу Антоновичу. - Я слышал, что можно как-то даже девочек тут снять. Миш, когда в ближайшее время появится такая возможность?
  - Скоро, скоро. Это вполне реально обеспечить. Что проголодался?
  - Спрашиваешь!? Битую неделю тут находишься, а ни одной девчонки. Мрачно как-то. Хочется ухватиться за что-нибудь нежное и сочное.
  - Оно и видно, ты всё своей левой рукой за что-то по ночам хватаешься, - рассмеялся Денис, а затем шутку оценили и все остальные.
  - Охохо, детские шуточки подошли. Молчи вообще, - огрызнулся Павел. - Ты хоть раз с бабой спал.
  - Ну... - запнулся Денис.
  - Вот-вот. Когда попробуешь, тогда и узнаешь. Поверь мне, после двух-трёх проб будешь этого хотеть неимоверно. Я вон, там за периметром, один же живу вообще. Как были деньги, то иногда посещал бордель у себя на районе. Я же мужик, как ни крути. Кстати, Ден, напомни сколько тебе лет?
  - Двадцать пять, - робко ответил Денис.
  - Ух, - Павел состроил отвратительную гримасу. - Ты проворонил свои лучшие годы. Без обид, но это тупо. Пока молодой нужно было гулять, наслаждаться жизнью. А ты? Эх. А ты Лёх? Ах да, извини, у тебя семья и ребёнок. Молчу. Тут всё нормально. С Женьком тоже проблем нет, вроде с девчонками всё нормально. Ну, а ты Коль что скажешь?
  - Нам будто больше поговорить не о чем, - отрезал Николай. - Лишь бы побухать да в постели покувыркаться...
  - А о чём ещё говорить? Предложи тему, - Павел налил ещё каждому рюмку водки.
  - Быть может ты знаешь, как найти Назарова в Голицыно? - вопрос Николая ошеломил всех сидящих за столом, после чего наступила некоторое затишье. Большинство считало, что это одна сплошная и глупая шутка, или же временная неосведомлённость Николая о непробиваемом силовом поясе, давно окружающим Москву. Переглянувшись друг с другом, поражённые гости с высокой долей непонимания пристально смотрели на Николая, ожидая от него какого-либо объяснения.
  - Что-то где-то слышал, но уже не помню. Это кто такой? - спросил Павел.
  - Проводник, который знает дорогу в Москву...
  - Никто ничего не знает, - оборвал Михаил Антонович. - Москва недосягаема и отрезана от внешнего мира непроходимой прозрачной изгородью. Просто этот парень делает на наивных людях хорошие деньги. Никому туда попасть не удалось, в том числе и ему. Смотрите, сами не попадитесь на эту удочку. Вам смерть, а ему солидный куш. Тут полно всяких шарлатанов.
  - Но, вы же знаете, нам нужно попасть в город. А он является единственной известной возможностью. Вы же не пользовались его услугами? Поэтому, откуда вам знать, что он лжец? - Николай продолжал развивать эту насущную тему.
  - Лучше бы спросил, когда девочки подъедут, - перебил Павел. - Получится попасть, ну и ладушки. Да и потом, ты с темы съехал. Что скажешь мне по этому самому поводу?
  - Скажу, что всегда и везде нужно оставаться человеком, и уметь контролировать свои животные инстинкты. Я не хочу с кем попало валяться в постели. Как же мужская честь, самоуважение и чувство собственного достоинства? Быть жалким и безвольным рабом своих скотских потребностей? Я для себя считаю, что это должно происходить только по любви. А не пользоваться другим человеком, как вещью ради своего удовольствия. А как же чистоплотность и целомудрие? - отстаивал свою позицию Николай.
  - Что за пуританские догматы? - рассердился Павел. - Так можно всю жить потерять в поисках любви. Ты многое потеряешь, я тебя уверяю. Да и потом, это абсолютно нормально. Мы же мужчины и нас должно тянуть к противоположному полу. Мы же не гомики. Поэтому, имей всё, что движется?
  - Ну, вы все сейчас движетесь, - улыбнулся Николай.
  - Давай без этого. Ты меня понял. С твоими взглядами нужно идти в монастырь.
  - Я думаю, если у меня этого не получится, то небо от этого не рухнет, а реки не пересохнут.
  - Зато жалеть потом будешь.
  - Я думаю как-нибудь сам разберусь.
  - Паш, ну что ты к нему пристал, - вступился Евгений. - У него свои взгляды на жизнь, свои идеалы и убеждения. Оставь. Не порти парня. А то наломает таких дров, что действительно будет жалеть. Придёт его время. Ну вот такие у него взгляды.
  - Уж больно чересчур сложные, - сдался Павел. - Ну ладно, закончим на этом. У каждого из нас своя жизнь. Зато, у него есть своё мнение на этот счёт, и он его отстаивает. Я это уважаю. Всегда приятно узнать чужое мнение, - и радушно потрепал Николая за волосы. - Да ладно тебе, Колюнь. Я просто немного выпил. Без обид. Эх, жаль здесь нет бани. Я бы попарился.
  - Вот это гораздо интереснее для разговора, сразу всплыли приятные воспоминания, - Подхватил Алексей. - Накинуть градусов сто. Между сеансами уминать копчёную рыбку и запивать пивком. Помню, у дедушки была классная баня. Старая, деревянная, из сруба ещё. Когда был мелкий, отдыхал у него на каникулах, то частенько там бывал. Он меня этими берёзовыми вениками так колотил, что захватывало дух. Но я терпел.
  - Я как-то в общественной бане встретил мужиков-спортсменов, так они вообще в какой-то специальной спортивной одежде парились. Как они это вынесли!? К бане полагается ещё хорошая музыка. Без неё никак... Самое крутое состоит в том, чтобы под конец банного дня вылить на себя ушат холодной воды. Ух, закаляет!
  - Друзья у меня тост, - прервал посторонние разговоры взволнованный Денис и, обрадованный всеобщим молчанием, принялся излагать торжественную речь. - Я здесь уже несколько недель и со многими успел познакомиться. Удалось втянуться в сложный рабочий график и, так сказать, войти в колею. Однако, в тот радостный момент, когда все живы, здоровы и сидим за одним столом, я хочу поднять бокалы за нашего великодушного командира и наставника, за Михаила Антоновича. Если бы не его забота и опека, поддержка и понимание, наше пребывание здесь оказалось бы слишком мрачным. Благодаря его сложной и громоздкой организаторской работе мы с вами по-прежнему сыты, вооружены и можем спать спокойно. Поэтому, Михаил Антонович, спасибо вам за всё. Желаю вам крепкого здоровья и долгих лет жизни. Ура!
  - Ура, ура, ура! - громогласным хором повторили последнее слово все участники оживлённого застолья. Каждый старался проглотить побольше лакомых кусочков редких гостинцев, которыми так редко потчевал Михаил Антонович. Слегка истощённые бойцы, неизменно живущие на хлебе и консервах, с бешенной скоростью поглощали такие уникальные продукты, как колбаса и сыр. К сожалению, в течение всех последующих уготованных дней им более не выпало бы подобной счастливой возможности так сытно поесть. В этот аппетитный миг всеобщего упоения неиссякаемым изобилием различных "деликатесов" авторитет Михаила Антоновича достиг апогея. Теперь к его неформальному титулу "доблестного защитника" добавилось почётное звание "щедрого кормчего". По его стесненному лицу, растроганному необычайной похвалой Дениса, можно было прочесть отчётливые строки величайшей гордости. Воистину умиляла его естество такая проникновенная ода в собственный адрес. И чтобы закрепить достигнутый успех в одобрении своей личности, Михаил Антонович поспешил удалиться:
  - Благодарю вас всех, друзья, - он встал из-за стола. - А теперь, прошу прощения, но мне нужно идти заниматься своими делами. Так что продолжайте без меня. Если вдруг понадобится добавка, то не мешкая обращайтесь. Отдыхайте, вы это заслужили.
  - Вы не остаётесь? Не уходите, - жалобно попросил Павел.
  - Дела есть дела. Отдыхайте, - и Михаил Антонович покинул весёлое пиршество.
   Столь своевременный уход ответственного начальника доказал его феноменальную дальновидность, что позволила ему избежать грядущей вакханалии. Поскольку крепкий алкоголь наполнял искушённые физиономии очень долго, то некоторые стали потихоньку выходить из себя. Кто-то, как, например, Евгений и Николай, не употреблял этот, весьма разлагающий человеческое достоинство, напиток, кто-то, как, например, Алексей, знал определённую меру и сознательно регулировал количество пагубных стопок, а кто-то, подобно Павлу, совершенно не соблюдал никаких границ дозволенного. Как известно, большинство людей, одурманенных алкоголем, стремится высказать свои самые сокровенные тайны и выплеснуть скопившийся негатив. В такой ситуации от них легко можно ожидать чего угодно. Человек становится непредсказуем и неконтролируем. Неудивительно, что после выхода за очередные допустимые рамки, Павел пустился в душевные откровения. К тому же, являясь одним из старших в комнате, ему хотелось поделиться своим колоссальным жизненным опытом. В этот момент он искренне и проникновенно вошёл в роль мудрого нравоучителя. И первым своим учеником, он, разумеется, избрал дремавшего Дениса:
  - Диня, алло, - разбудил его Павел.
  - Чего тебе? - сердито отозвался Денис.
  - Кажется я знаю, почему у тебя нет девушки!?
  - И почему?
  - Смотри, ты постоянно носишься за Мишей, тебе противны разговоры о девчонках, а значит, - и Павел интригующе поднял руку и вытянул указательный палец. - Ты гомик.
  - Что за бред. С чего ты это взял?
  - А что тут ещё думать. Тебе даже противны мои журналы с порнухой. Без обид, но я тебя изобличил. Ну, а раз с тобой всё ясно, то я с тебе больше руку жать не буду, - Павел оглянулся на Николая и немедленно подсел к нему. - То ли Колямба. Романтик. Что сказки да мультики делают с человеком!? Так, Колюнь, - и пьяный болтун обнял Николая рукою через плечо. - Слушай, на днях Миша обещал привести сюда тёлок. Так вот, я для тебя специально сниму одну. Можешь даже сам выбрать. Пора стать мужчиной...
  - А что в твоём понимании означает быть мужчиной? - спросил Николай.
  - Коль, лучше не спорь, - посоветовал Евгений. - Он сейчас бухой, спорить с ним бесполезно. Пусть лучше выговорится и спать ложиться...
  - Женёк, не встревай, - отрезал Павел. - Настоящий русский мужик любит свою родину, верит в Бога и...
  - Любит бухать и кувыркаться с девчонками, - иронично закончил Николай. Евгений посмеялся. - Короче говоря, за веру, секс и отечество.
  - Так, Колямба, ты же знаешь, как я тебя уважаю. Если бы я тебя не знал, то давно бы подправил тебе клюв за такие слова, - сказал Павел. - А я тебе скажу так: прадед мой пил, дед мой пил, отец мой пил, и я пью. И после меня все будет пить. Тебе это не искоренить. А по поводу баб, ты что хочешь, как в сказке что ли? С одной, раз и навсегда? - рассмеялся Павел, отравляя воздух своим смрадным дыханием. - Всё это хрень полная. Даже в браке ты будешь изменять, уверяю.
  - Я тебе уже говорил, что только по любви, и только ради создания семьи. А по поводу измен, говори за себя...
  - Коль, хватит. Он сейчас заведётся, - предостерёг Евгений.
  - Слышь, Женёк, я же сказал. Не лезь. У нас с Коляней мужской разговор, - и Павел вновь обратился к Николаю. - А ты лучше представь себе такую ситуацию: на работе, в командировке или в другом месте, не важно, тебя захочет симпатичная девчонка с крутой грудью и попкой. Там и ноги, и всё есть. И что ты откажешь? - в ожидании ответа Николая, Павел негодуя растопырил глаза.
  - Откажу, потому что я её даже не знаю. Я с кем попало этим заниматься не собираюсь. Я себя уважаю и кобелём быть не хочу. Может она спидозная. Должна же быть какая-то мужская честь...
  - Ты меня смешишь, Колямба. Держу пари, как только она оголит свою грудь и приложит к ней твои руки, ты сам на неё накинешься. Сам себя не обманывай. Ты же не гомик, как Денис.
  - А по-твоему, отказать в сексе с девушкой может только гомик?
  - Или психически нездоровый...
  - Значит я психически нездоровый, - подытожил Николай.
  - Ты чего? Обиделся что ли? Да ладно тебе. Ты главное меня сейчас обнадёжь. У тебя вообще хоть девчонки были?
  - Разумеется были, и в школе, и в институте. Гулял, встречался. Дарил шоколадки...
  - А-ха-ха, - не выдержал Павел. - Шоколадки. Как это всё банально. Букетно-конфетный период. Извини, перебил. Продолжай.
  - А что тут продолжать, ничего не срослось, потому что...
  - Потому что все они меркантильные твари, - Павел рискнул продолжить мысль Николая. - Только бабки сосут...
   Увидев на лице собеседника явное отвращение и дикое нежелание продолжения текущей беседы, Павел поспешил ослабить напор и выражать свои умозаключения после реплик Николая. Альтернативная и неординарная точка зрения пробудила в нём небывалый интерес к текущему разговору.
  - Потому что, я не их парень. Плохо пытался, - закончил Николай. - Им нравятся другие. Более смелые и брутальные что ли. Модные. Я не такой.
  - Не совсем, им нравятся наглые и дерзкие, которые берут и делают. Берут и обнимают, берут и целуют...
  - А я что против этого. Просто может ей это не нравится. Не хочу обидеть.
  - Спрашивать не надо. Берёшь и делаешь, потому что ты мужик. Не нужно ждать разрешения. Они его никогда и не дадут... Кстати, раз гуляли и встречались, и что ни одного поцелуя? Вообще ничего?
  - Ну поцелуи были с одной. Было страшно очень почему-то. Но чего-то сверхъестественного я не почувствовал. С одной даже в одной кровати спал, но там ничего не было...
  - Что? - пребывая в недоумении изумлённо спросил Павел. - И ты ничего не сделал? Даже, когда был такой шанс? Ну ты и дурак после этого. Упустить такой шанс. Так и до Дениса недалеко.
  - Мы были выпившие. Никакой любви не было между нами. Она тоже человек. Я не хочу ей пользоваться, как вещью, для удовлетворения своих мимолётных потребностей. Ты представь, какого бы ей было потом. Чувствовать себя использованной кем-то. Она же не проститутка...
  - Ой, Колямба, ну ты даёшь. Нельзя так, нельзя. Неужели кому-то удастся преодолеть любовную аномалию!? Да у тебя иммунитет от неё, одним словом... Ты лучше мне скажи, настоящий мужчина, это кто по-твоему?
  - Мужчина - это человек, который умеет отвечать за свои слова, ответственный человек. Целеустремлённый. Человек, который идёт к цели и добивается её. Он обладает силой воли, чтобы преодолевать свои страхи. А главное, он может сам принимать трудные решения и отвечать за них. Мужчина обладает самоуважением и всегда остаётся самим собой, - рассуждал Николай. - Примерно как-то так.
  - Ну, в принципе сойдёт. Протестовать не буду, - согласился Павел.
  - Так, Паш, мне Колян срочно нужен для решения моей математической задачки. Так что я его забираю, - резко ворвался в диалог Евгений, которому надоело выслушивать глупое пустословие.
  - Да, забирай... Колямба, - Павел по-дружески потрепал Николая за волосы. - Не обижайся. Такова жизнь. Ну иди, я, пожалуй, отпускаю.
   Пока основной контингент гуляющих наслаждался праздником и вкушал заслуженные плоды, Николай и Евгений отсели подальше от навязчивой и скучной компании. Им хотелось отстраниться от всей этой гнусной возни в пьяной суете и поговорить о чём-нибудь более насущном. Не успел Николай подобрать нужный вопрос, как Евгений его опередил:
  - Коль, не бери в голову эти глупые бредни. Забудь. Кстати, я тут как-то на днях закончил читать эту книгу, - и Евгений вытащил из своей тумбочки старую книжку в жёстком, тканевом переплёте. - Название заинтересовало. Оноре де Бальзак. "Блеск и нищета куртизанок". И там в конце мне понравились такие слова, - Евгений открыл книгу на последних страницах и начал цитировать автора. - "Вот они, эти люди, вершители нашей судьбы и судьбы народов! Нечаянный вздох женщины выворачивает их мозги наизнанку, как перчатку! Они теряют голову от одного её взгляда! Юбка покороче или подлиннее - и вот они в отчаянии бегают за ней по всему Парижу. Женские причуды отзываются на всём государстве! О, как выигрывает человек, когда он, подобно мне, освобождается от этой тирании ребёнка, от этой пресловутой честности, низвергаемой со своих высот страстью, от детской злости, от этого чисто дикого коварства! Женщина, гениальный палач, искусный мучитель, была и всегда будет гибелью для мужчины," - и он захлопнул книгу. - Просто ваш разговор напомнил. Автор, как будто писал о Паше. Вот где женщина и действительно "гениальный палач", так это в аномалии "Любовь". О, да...
  - Интересно, откуда они вообще берутся? - спросил Николай. - Их же здесь не было раньше.
  - Ты прав, не было. Я, лично для себя, вывел такую теорию их происхождения. Во-первых, она больше относится к сфере мистики и на экспериментальном уровне практически не доказуема. Во-вторых, она сложилась под влиянием моих непостоянных наблюдений...
  - Ты прям как на защите научной работы, - удивлённо произнёс Николай.
  - Хм, может быть, - усмехнулся Евгений. - Но к науке она не имеет никакого отношения. Так вот, за то время, что я здесь нахожусь, некоторые ребята не сумели дожить до конца срока службы. Кого-то загрызли мутанты, кто-то наступил на мину, кто-то угодил в аномалию и так там и остался. Большинство из сгинувших в аномалиях погибло именно в "аномальной аллее" на западной окраине села. Там целый аномальный пояс. Мне посчастливилось побывать там на в первый же день моего пребывания в Осташёво. И в тот момент гряда была не столь плотной и растянутой, а спустя полторы недели, как раз после смерти двух молодых ребят, гряда пополнилась ровно двумя аномалиями. Потом погиб парень на центральной площади от рук монстров и в нескольких метрах от него возникла аномалия. Однако это единичные случаи, в остальных же ничего подобного не происходило. Моё предположение заключается в том, что аномалия в определённых возникает на месте умершего и поглощает его душу, приобретая разумные черты. А я убеждён, что это явление обладает рассудком. Поскольку она прекрасно создаёт твой идеальный женский образ, в случае с "любовью", и лихо давит на мозги. В случае твоего неповиновения она бесится и ещё сильнее давит на тебя. Хотя, быть может, я и не прав. Это не подтверждено. Всего лишь мои догадки.
  - Только возникает вопрос: если эти аномалии создаются из поверженной человеческой души, то почему они так варьируются? Почему все такие разные - "Мечта", "Любовь", "Страх" и так далее?
  - Вот это и странно. Этим обладает по идее каждый из нас. Все о чём-то мечтают, все чего-то боятся, все хотят утолить свою половую потребность. Может просто у кого-то обострённой является одна часть души. И почему именно "Страх", "Мечта", "Любовь"? - задумался Евгений. - Ведь наше естество куда более многогранное. Значит моя теория об их возникновении неверна. Но то, что они разумны, это не оспоримо.
   В тот радостный день, грандиозное застолье явилось ещё одним тревожным звоночком для Николая и Евгения, поскольку на этом торжественном пиру отмечалась не только колоссальная работа всех жителей базы, но и подошедший срок долгожданного выхода на свободу у двух человек. Им оставалось потрудится всего ещё один день, после чего они могли отправляться на волю и странствовать по тёмным уголкам Подмосковья. Счастливые улыбки в тот весёлый вечер не сходили с их лиц до самого конца. Их радости не было предела.
   На следующий день большинство постовых вновь разошлись по своим боевым дежурствам, даже несколько представителей из гарнизона крепости отправились вместе с одним отрядом дозорных для разведки территории. Это привлекло внимание Николая и Евгения, потому что данное событие явилось невероятно странным исключением из правил и редким жестом доброй воли, который был вовсе не характерен для защитников базы. Их сладкая и беззаботная жизнь фактически исключала всякий выход за толстые стены и даже самый минимальный риск для жизни. "Значит Михаил Антонович приказал," - Евгений пришёл к единственному заключению, поскольку только жёсткая воля начальника убежища могла их сдвинуть с места. К тому же, это противоречило той жизненной логике, по которой существовали все в Осташёво. Не имело никакого смысла выходить из надёжного укрытия, если есть люди, что обеспечивают охрану крепости всем необходимым и выполняют самую грязную работу. Практически гарнизон "осташёвской твердыни" находился на самообеспечении и никакая нужда не могла подтолкнуть их выйти в открытый и жестокий мир, полный кровожадных чудовищ и скрытых аномалий. Это событие обрадовало многих, стирая тем самым любые различия между всеми постояльцами, а главное оно снова укрепило авторитет Михаила Антоновича, который не даёт закостенеть своим безработным подчинённым и снижает социальную напряжённость.
   По возвращении обратно, на следующий день, путники узнали трагическую новость, которая ещё ночью донеслась до них мутными хлопками отдалённых выстрелов. В тот момент они ещё не придавали этому такого серьёзного значения, но вернувшись на базу осознали свои заблуждения. Как рассказал Михаил Антонович, в районе водонапорной башни группа мутантов атаковала дежурный пост и сумела проникнуть внутрь здания. Постовым так и не удалось справиться с мощным нажимом наступающей и разъярённой толпы. До них даже пытался добраться небольшой отряд с базы, посланный лично командиром убежища и получивший лучший комплект вооружения. К сожалению, ему так и не удалось спасти пограничников, которые практически достигли финишной прямой и могли уже скоро оказаться на желанной свободе, судьбоносный путь к которой оборвался так странно и неожиданно. Михаил Антонович искренне сожалел об этой невосполнимой и горькой потере и никак не мог смириться с таким скоропостижным ударом неведомого проведения. В тот же день он, исполненный грусти и скорби, приказал запечатать злосчастную заставу, чтобы избежать в будущем лишних потерь и утраты собственного авторитета среди окружающих баз.
   Вечером небо затянулось хмурой завесой тёмных облаков, что окропило засохшую землю стремительным ливнем. Состояние грусти и печали охватило не только громадные воздушные пространства, но и все закоулки базы. Все были потрясены смертью двух юных бойцов, достойно прошедших трудную службу и сошедших с дистанции у самого конца. Михаил Антонович распорядился немедленно помянуть ушедших товарищей и объявил повсеместный траур. Он невероятно стойко сдерживал подступивший поток грузных слёз и долгое время ни с кем разговаривал, чтобы не предстать перед подчинёнными в непотребном виде.
   Пока большинство жителей базы бросались проклятиями и угрозами в адрес безжалостных монстров, предлагая устроить карательный рейд по сельскому поселению и сполна отомстить за бравых товарищей, Николай и Алексей пребывали в подавленном состоянии. Им некогда было разражаться приступами гнева и громогласно подкидывать дрова в едкое пламя бушующей ненависти. Это заставило их задуматься о собственной безопасности и почувствовать злобную иронию судьбы, пугающей своей ужасающей неизвестностью. Они совершенно не знали погибших, но этот факт не явился тем душевным обезболивающим способным избавить пытливый рассудок от печальных мыслей. Друзья сожалели ничуть не меньше, чем те, кто непосредственно являлся знаком с убитыми. Горечь утраты так сокрушительно прокатилась по их внутреннему миру, что надолго посеяла дикое смятение в их сердцах. Из потайных уголков раскалённой души показался коварный и панический страх, теребящий их разум подрывными и опасными мыслями. Алексей, например, видел в этом яркое отражение человеческой самоуверенности и безалаберности, основанной на слепом доверии к мимолётному успеху. Жуткая смерть двух незнакомцев заставила его лучше наращивать боевой опыт и профессионализм, вынуждая не расслабляться ни на секунду и быть всегда начеку. После недавней череды блестящих успехов его хлёстко и жёстко отрезвило это печальное событие, подобно освежающему брызгу ледяной воды, укрепляя в нём осторожность и чувство самосохранения. Николай во многом разделял умозаключения своего товарища, но слишком углубился в противоречивые размышления о причастности к кошмарному убийству столь необычного и доселе редкого выхода трёх представителей гарнизона базы на разведку, как раз перед уходом всех остальных патрульных. "Почему именно в этот день Михаил Антонович отправил их? За всё это время, пока мы здесь, ни один охранник базы не выходил наружу, разве что за водой или доставить новоприбывших в зону. Но почему именно в последний день для этих ребят? И вдруг они погибают. Что-то тут не так," - возмущённо негодовал юноша. Такие вызывающие думы возникли к нём под воздействием от услышанного в глухой и прохладной ночи. До него донеслись свежие отголоски от нескольких пистолетных выстрелов, но в тот миг он им не придал большого значения, как и тем громким вспышкам, пронзающим ночь, спустя пару минут. Окончательным выстрелом явился треск автоматной очереди, единственной через несколько минут после трёх залпов, загнанных в тупик бойцов на водонапорной башне. Хотя уже через куда более долгий временной промежуток взревела яростная канонада отряда спасения, который отправил Михаил Антонович на выручку. Это вызывало яростное недоверие к словам начальника крепости и требовало поскорее обсудить данные опасения с Алексеем. Николай твёрдо полагал, что его напарнику пора приоткрыть завесу тайны и пролить свет на происходящие странности. Это случилось в тот же, траурный и унылый день.
  - Лёх, мне нужно тебя предупредить, - Николай сел рядом с Алексеем, изрядно волнуясь.
  - Что случилось? - спросил Алексей.
  - Тут происходит что-то неладное с самого начала. Для тебя не секрет, что мы находимся в полной изоляции, в окружении аномалий и минных полей. Вспомни, как нас в первый же день, когда произошло наше "боевое крещение", отправили к Жене на пост. Нас тогда чуть не загрызли, если бы Женёк не выручил. Потом последовало повышение налога с доставленного грузы: с воды и дров. Как Пашу тогда избили эти мерзавцы. Сами катаются до родника на тачке, а мы топаем пешком. А теперь это горе, но что-то мне подсказывает, что это всё большой розыгрыш. Постановка...
  - Успокойся, завязывай с этой паранойей, - не выдержал Алексей.
  - А ты дослушай. Эти парни погибли перед самым дембелем. И так совпало, что в тот момент отряд охраны покидает базу и отправляется на разведку. Совпадение? Слабо верится.
  - Прекрати, я сказал, - рассердился Алексей. - Что ты во всём подвох ищешь? Какую-то опасность и обман? А? Зачем? Объясни. Молчишь, ну так я отвечу. Это всё из-за общения с Женей, с этим помешанным. Я гляжу, пагубно как-то он на тебя влияет. Во-первых, Денис, например, уже полнедели после дембеля живёт здесь. Как видишь, живой. Во-вторых, по поводу всех проблем о налогах, нашем спасении и езды за водой, я уже говорил, что ситуации бывают разные. Тебе же говорил Михаил Антонович, что просто сложное положение и это делается для нашего благосостояния. В-третьих, касательно гибели этих ребят, они находились в одной части села, а тот отряд с гарнизона пошёл вообще в противоположный район. Да и потом, раз уж, ты так глубоко копаешь. Ответь. Зачем им убивать кого-то? В чём смысл? Мы пустые. Деньги отдали в первый день.
  - Чтобы ничем не делиться. Это раз. Твой Денис настоящий лицемер и подхалим. Неудивительно, что ещё живой. К тому же, если слишком много людей будет тут оставаться, то их прокормить они не смогут. Мы и так делаем за них всю грязную работу, а они целыми днями на базе, шикуют, пьют и питаются в разы лучше. Сидят за крепкими стенами с мощными пушками и на нашем горбу в рай въезжают. Поэтому и убирают, что нас слишком много не скапливалось.
  - Сложно слишком, - равнодушно отозвался Алексей. - Странный какой-то смысл. Да и ты представь, как они смогли мутантов нагнать на пост?
  - А может их там и не было. Этих монстров. Мы же не видели, - продолжал защищать свою "теорию заговора" Николай.
  - Но Михаил Антонович и другие парни сказали, как всё было...
  - Я им не верю и думаю...
  - Так, думать не надо. Всё. Меня это начинает напрягать. Услышь меня. Ты лично чем-то не доволен? Крыша над головой есть. Нас кормят и поют. Дают оружие и обеспечивают безопасность. Всё происходящее - это сложный процесс выживания в суровых условиях зоны. Так что, уймись и не суй свой нос в чужие дела...
   Жаркий спор прервал вошедший Михаил Антонович:
  - Приветствую, парни. О чём так рьяно спорите?
  - Да всё о своём. Переживаем. Обстановка ведь ухудшилась в селе. Мутанты что-то распоясались, - Алексей ушёл в сторону от больной темы и перевёл разговор в более нейтральное русло.
  - Понимаю, этот инцидент лишь отголосок страшной угрозы, что разразилась южнее нас. Пять дней назад огромная волна этих тварей разгромила базу в Можайске и двинулась вдоль железной дороги, в направлении Москвы. Такое в Подмосковье происходит редко, но чрезвычайно сокрушительно. И вот, как видно весьма приличная часть откололась от этой оравы и направилась в нашу сторону. Все монстры в округе теперь встали на уши. Мы-то под надёжной защитой аномальных полей и старых минных заграждений, но, всё ровно, следите за местностью теперь в оба глаза. Если это адское полчище прошмыгнёт мимо наших погранзастав, то крепость может и не удержаться. А главное, берегите друг друга. Зря не рискуйте. Если что-то заметите, очень подозрительное, то немедленно докладывайте с помощью сигнальных ракет. Я их вам отдам завтра, чтобы всегда были при себе. Ну всё, отдыхайте.
   Не успел Михаил Антонович покинуть помещение, как вошли Павел и Евгений, мгновенно закончив всякие разговоры при виде начальника крепости. И в этот момент невольно соприкоснулись два холодных взгляда и по ним читалась свирепая ненависть и жуткое отвращение. Горячее столкновение продлилось долю секунды и заметить его сумели не все, но оно нашло своё подлинное отражение в глазах Николая. Твёрдый и мужественный взгляд Евгения скользнул по желчному выражению лица Михаила Антоновича и устремился в пучину полыхающего костра. Это странное соприкосновение, насыщенное яростной ненавистью смотрящих друг на друга, неожиданно открыло Николаю горькую и прискорбную истину. Одного этого мимолётного и безмолвного контакта хватило, чтобы выразить всё отвращение Евгения, считающего Михаила Антоновича непосредственным виновником произошедшей трагедии. Ни один из них так и не поздоровался, и даже более не посмотрел друг на друга, ибо настолько окрепла между ними взаимная неприязнь. Суровое выражение лица Евгения словно бросало вызов начальнику гарнизона и призывало к раскаянью за содеянное, что вынудило последнего даже опустить голову и поскорее убраться подальше. Это укрепило в Николае уверенность в собственной правоте и вдохновило на дальнейшее расследование происходящего. Неимоверно возросло недоверие к каждому человеку, что поддерживает добрососедские отношения с охранниками и положительно отзывается от них. У него вызывало отторжение откровенная декоративность и притворная атмосфера с натянутыми улыбками или специально выжитыми слезами. Строгий и решительный облик Евгения лишь подтвердил самые страшные опасения о царящем обмане и окончательно разрушил любые сомнения. С этих минут юноша больше не питал иллюзий, касательно наигранного сложного положения и действий высшей касты, защитников базы, во благо всех остальных. Однако, всё-таки по-прежнему оставался незыблемым сакральный и благородный образ Михаила Антоновича, являющегося "хорошим царём при плохих боярах". Его великодушная фигура не утратила ни капли доверия и продолжала вызывать только уважение.
   Николай незамедлительно последовал к Евгению, чтобы обсудить случившееся происшествие и рассказать о собственных предположениях, касательно подозреваемых виновников. Как ему казалось, единственному скептику было о чём сказать, что разжигало в юноше небывалый интерес к чужому мнению.
  - Жень, - начал Николай. - Я тут поразмыслил на досуге об этом печальном инциденте и выявил такую теорию. Уверен, что к этому причастны те парни из охраны, поскольку именно в тот же день, и в тот час их отправил на разведку Михаил Антонович. Охранники отсюда практически никогда не выходят, за исключением редких случаев, когда они ездят за покупками, за новыми жильцами или за водой. А тут всё так совпало и вдруг такой результат. Не верится мне что-то. Особенно в ту последнюю автоматную очередь. Невероятно странно - подошёл срок отбыть на свободу и якобы на разведку выходят трое ребят из высшей касты. И вдруг такая нелепая смерть. На водокачке было всегда безопасно. Пост на самой вершине. Дверь стальная. Крепкая... Что-то тут не так.
  - Хм, я рад, что тебе удалось это заметить, - Евгений был сильно обнадёжен необоснованными догадками Николая, достигнутые путём интуитивных рассуждений. - Боюсь, что тебя сейчас очень сильно разочарую. Твоя теория закралась в моём уме ещё давно, задолго до вашего приезда. Потому что это не первый раз, когда случаются похожие совпадения. Так погибло ещё шесть человек за то время, пока я здесь. И тоже за день до своего отбытия, и в тот же момент разводили небывалую активность караульные с базы. Выходили то на разведку, то в дальний рейд. Но результат один: все дембеля больше не вернулись обратно. По словам Михаила их также загрызли мутанты, но одну парочку как-то невзначай поглотила аномалия. Эту страшную цепочку прервал Денис. Он уцелел каким-то мистическим образом и является теперь одним из мелких прихвостней старых вельмож этой пещеры. Хороший лизоблюд просто. Самое интересное в том, что больше всего горюют именно эти убийцы, вот только получается у них неправдоподобно. Я уверен, что главным инициатором этого убийства является наш "благородный" начальник. Кто меньше всего вызывает доверия, так это он. Однако у меня возникает закономерный вопрос. Зачем?
  - Вот и мне он тоже не даёт покоя, - задумался Николай. - У кого теперь ближайший срок выхода на свободу?
  - У Паши. Уже послезавтра наступает. Он сильно напуган случившимся, но Михаил заверил его, что всё будет в порядке. В чём я лично сомневаюсь...
  - Паша-то знает? - взволнованно спросил Николай.
  - Нет, он всецело верит "святому" вождю и меня он пошлёт подальше, как тебя послал Лёха. Так что, к сожалению, его может постигнуть та же участь. Только от этого легче не становится. Нужно что-то делать...
  - Погоди, ты сказал, что главным убийцей является Михаил Антонович, - продолжил Николай. - Мне кажется, что это не совсем так. Ведь он всегда нам помогал. Тогда защитил Пашу. Постоянно делился с нами разными вкусностями. Присутствовал на празднике. Он постоянно нас поддерживает. Не думаю, что он такой мерзавец. Поэтому, он тут не причём. А вот то, что кто-то из его подчинённых творит беспредел за спиной - это неоспоримо. Поэтому, нам нужно обратиться к Михаилу и сообщить ему обо всём...
  - Наивность тебе не к лицу, - остановил собеседника Евгений. - Не вздумай. Поверь мне, всё он знает. Просто строит из себя благодетеля, кем он вовсе не является. Он создал себе такой имидж и борется за него всеми силами. Лично у меня возникает вопрос: раз он такой положительный и радеет за нас, то почему его до сих пор не убрали? Ведь у тех ребят и оружие, и численность. Они бы зарезали его ночью во сне. А они терпят его заступничество, его мнимую борьбу за справедливость. Зачем? Не всё так просто. Как ты сказал, он нас поддерживает, потчует и защищает, но и большую часть времени проводит с ребятами из высшей касты. Ест и пьёт вместе с ними, имеет девочек. Они-то живут в сотни раз лучше нас. Он вроде Пашу защитил, но ставка налога такой и осталась, повышенной. Так что, он достаточно двуличный и не тот, кем кажется.
  - Что же тогда делать? - занервничал Николай. - Нужно тогда предупредить Пашу и всех остальных?
  - Тебе не удалось переубедить Алексея, а мне Пашу. Нам никто не поверит. Если мы начнём баламутить воду, то нас кончат гораздо быстрее. Пушек у нас нет на территории базы, а на улицу выдают всего один пистолет и один магазин. С этим добром ни восстание не поднять, ни далеко уйти. Мы здесь в кольце аномалий и минных полей. Карты у нас нет, она только у Михаила. Так что, мы в проигрыше. Да и даже, если нам кто-то поверит, то без оружия нас просто всех перестреляют, поскольку охрана не расстаётся с пушками.
  - Значит нам нужно бежать отсюда, - заключил Николай.
  - И куда ты побежишь? - прервал Евгений. - У тебя с собой только пистолет с мизерным количеством патрон и банка консервов. Тебя либо загрызут твари с аномалиями, либо ты помрёшь с голоду. Бежать некуда. У нас осталось мало времени. У меня меньше недели. У вас меньше двух. Поэтому, лучше не возникай, а я что-нибудь придумаю. А то как бы нас не замочили раньше срока...
  - Погоди, погоди, - утешая себя, замешкался Николай. - Не верю я, что Михаил есть один из соучастников. Сколько раз он нам помогал? Отряд же отправил на помощь. Другое дело, что не тот не добрался вовремя, но он попытался помочь. Так что, я уверен, что Михаил уладит весь этот беспорядок и накажет виновных.
  - Ты что-то паникуешь. Успокойся. Всё, что мы с тобой обсуждаем является всего лишь теорией, которая базируется на догадках и наблюдениях. Лично мы ничего не видели и доказательств на руках не имеем. Так что остаётся надеяться на милость твоего "короля" без короны. Посмотрим, что произойдёт послезавтра.
  - Буду надеяться, если всё окажется так, как мы думали, то нужно немедленно сматываться отсюда. Пускай мало патрон и еды, но всё-таки есть шанс. Я уверен, что можно прорваться сквозь аномалии...
  - Ты псих, - воспротивился Евгений. - Там адская и ревущая смерть, что взорвёт тебе мозг. Твоя искренняя храбрость не приведёт ни к чему хорошему. Так что, успокойся. Всё решится послезавтра.
   Николай впервые почувствовал себя по-настоящему уязвимым и совершенно не властным над собственной жизнью, потому что её хрупкая конструкция отныне находилась во власти могущественных и искусных палачей. Словно ядовитой иглой, его поразила дикая безысходность данной ситуации и невозможность как-либо повлиять на ход событий. Оледенела кровь, завизжал бурный вихрь фатальных мыслей, рассудок парализовала адская паника, под давлением коей резко участился сердечный пульс. Спустя долю мгновений, как будто после подводного землетрясения, поднялась полыхающая волна страха и пронеслась вдоль всего тела не один раз, выжигая уверенность в завтрашнем дне и сокрушая всякие позитивные впечатления от нахождения в этом, Богом проклятом, месте. Гигантская боязнь грядущей и повсеместной неизвестности сковала весь его разум с авантюрными и смелыми инициативами. В этот грозный миг Николай почувствовал себя всего лишь безвольной и жалкой марионеткой в руках умелого хозяина. Прояснение текущей ситуации вокруг произошедшего бедствия дьявольски резко столкнуло его сентиментальное нутро с жестокой и беспощадной реальностью. Она была слишком похожа на ту, от которой ему пришлось так быстро бежать, но так и не удалось избавиться от неё навсегда. Её тёмная рука следовала за ним по пятам не отставая и настигла его именно в этих тлетворных стенах. Но естество Николай, сотрясаемое ледяным смерчем разрушительного страха, продолжало держаться на невзрачной, зато единственной надежде. Он по-прежнему полагался на Михаила Антоновича и оставшуюся вероятность того, что все пугающие рассуждения остаются в рамках теории. Всё-таки мнение Алексея неплохо утешало юношу, охваченного страхом, и являлось краткосрочным обезболивающим.
   Словно в предсмертном ожидании, Николай с каждым уходящим часом, с леденящим ужасом приближался к финальному сроку Павла. Ибо в этот злосчастный день либо подтвердится роковая теория, либо все опасения и страхи развеются в прах. И время пролетело мгновенно и незаметно в постоянных раздумьях о неизвестном будущем, в надежде на лучший исход событий. Он волновался с небывалым трепетом и старался гнать прочь едкие мысли, пытаясь сосредоточиться на делах насущных. В последний день Николай оставался внимательным, осторожно продвигаясь по густонаселённым дворам села Осташево, и очень долго сидел у костра. Его глаза не отрывались от дрожащего пламени и созерцали огненную стихию очень долго, ища в её горячих объятиях желанного уединения. Огромный страх подталкивал его к тому, чтобы поглубже и подальше укрыться от реальных проблем, решить которые юноша был просто не в силах. И всё же свои внутренние колебания ему удалось надёжно скрыть за прочной маской безразличия и тоннами примитивных оправданий. В такие минуты его лицо выглядело серьёзным и даже строгим. Казалось, что Николай чем-то озабочен, но точно ничего боится. Алексею он говорил, что думает о том, как быстрее добраться до Москвы, Евгению, что размышляет о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. И сквозь эту дымовую завесу невозможно было увидеть могучий и лютый страх, стоящий гигантским монолитом в центре души, подобно мёртвому дереву. Однако Николай всё же смог проявиться предельную сдержанность в отношении эмоций и предстать в наступившем дне, перед Павлом, абсолютно невозмутимым.
   В этот день весь отсек дозорных отдыхал после ночной смены и по случаю отъезда Павла вновь прибыл Михаил Антонович, но уже без грузных бутылок с водкой и без ярких угощений. Зато начальник базы поспешил налить себе крепкого чаю и с полной кружкой усесться за стол.
  - Паш, - обратился он к Павлу и тот со счастливым лицом сел рядом. - Ну что, поздравляю. Завтра сутра, как отоспишься, подходи ко мне. Я дам тебе оружие, еду и воду на первое время. Довезём до Волоколамска. Ну, а там дальше можешь идти, куда хочешь. Спасибо за службу, - и Михаил Антонович пожал Павлу руку. - Скажи, как тебе тут у нас? Какие остались впечатления?
  - Ой, - опешил радостный Павел. - Как вам сказать. За этот месяц я познакомился с причудами и обитателями зоны, как нельзя ближе. Спасибо за еду, за крышу над головой. В общем за всё. Кстати, - Павел достал из тумбочки чекушку водки. - Раз уж такое дело, то нужно это, как говорится, обмыть. Всё-таки последний раз видимся. Так что давайте парни, выпьем на прощанье. Михаил Антонович, уважьте уж пожалуйста...
  - Я не могу...
  - Понимаю, что при исполнении, но вы не бойтесь я вас не уволю. Вы работали неплохо. И тем более никому ничего не скажу, - и Павел пригласил к столу всю комнату. Все сели кругом, поставили кружки. Кто-то заварил чай, кто-то довольствовался алкоголем. На столе немедленно оказался хлеб и другие съедобные вещи, которыми располагали жильцы.
   Николай трепетно обвёл взглядом обрадованных и приободрённых сожителей, которые с небывалой завистью и подлинным уважением провожали удачливого Павла. Каждый поражался его невероятному везению и торжественно нарекал "баловнем судьбы", от всего сердца желая новоиспечённому счастливчику величайших успехов и незабываемых впечатлений на жизненном пути. Кто-то точно заметил, что капризная королева фортуны является его верным ангелом-хранителем и будет сопровождать на протяжении ещё долгого времени, уберегая от любых смертельных козней непредсказуемой судьбы. Из уст неравнодушных и осчастливленных товарищей лились потоки лестных и хвалебных дифирамб, восхваляя все достоинства Павла и благословляя на дальнейшие приключения. Кто-то настойчиво просил не забывать бывших однополчан и даже требовал поскорее увидеться в обозримом будущем. Михаил Антонович также не скупился на одобрительные отзывы и пафосно называл своего подопечного "одним из лучших дозорных", когда-либо проживавших здесь. Но больше всего командир крепости удивлялся превратностям непостоянной судьбы, обрекая одних на вечный покой в сырой земле, а других на долгую и счастливую жизнь. "Могу сказать точно - Паша родился под счастливой звездой," - помпезно выступал Михаил Антонович. От всего этого потока тёплых пожеланий и задушевных комплиментов Павел несколько смутился и невольно впал в краску, словно ему довелось остаться в живых после падения самолёта. Практически каждый из его сослуживцев произнёс торжественную речь в знак уважения и грустной минуты разлуки. Кто-то просто величаво пожал ему руку, а кто-то чистосердечно обнял.
   Однако во всей этой праздничной атмосфере и трогательном застолье резко выделялось удручённое лицо Николая. Первое время он действительно не мог сдержать улыбки и, как никто иной, всей раскалённой и напряжённой душой переживал за него эти последние мгновения. Вслед за радостной улыбкой явилось горькое сочувствие, больно и яростно будоражащее его сознание. В этот душераздирающий момент Николай зверски корил себя за прискорбную и дьявольскую невозможность как-либо помочь Павлу избежать грядущей погибели. Что-то шептало взволнованному юноше невыносимую и ужасающую мысль о неотвратимой смерти, уже стоящей на пороге. Он чувствовал, что видит Павла последний раз и более не сможет с ним увидеться никогда, а все восторженные речи являются как будто посмертными. На просторах клокочущей души полыхало огромное пламя презрения к собственной персоне из-за предательской безысходности и гадкой немощи. В рассудке Николая накопилось слишком много мучительных слов, готовых в любую секунду вырваться наружу и предупредить Павла о предстоящем финале. Во чреве юной плоти содрогалась в порыве гнева и свирепого поругания лучезарная совесть, громко осуждавшая трусость Николая и требующая немедленного откровения. Светлая госпожа словесно истязала сердце и рассудок своего повелителя, причиняя ему чрезвычайно невыносимые и губительные страдания. Она громогласно призывала к совершению публичного поступка, дабы воспользоваться единственным шансом спасти жизнь Павла, которая теперь находилась в руках Николая. Обитель добродетели умоляла его проявить силу воли и преодолеть беспощадный страх, перешагнуть грань острой боязни и произнести нужные слова. Но что-то неимоверно могущественное и непроницаемое сдерживало в тесных чертогах внутреннего мира ту бесчинствующую бурю горячих эмоций и переживаний. Чему-то удалось законсервировать искренний ураган, посеянный бушующей совестью. Поэтому, Николай, превозмогая разительные порывы души, терпеливо и покорно пребывал в безмолвии.
  - Колямба, ты чего такой унылый? А? - обратился Павел к Николаю, заметив его скверное состояние духа.
  - Просто... Жаль... - с трудом выдавил из себя Николай. - Жаль..., что ты уезжаешь..., - на каменном лице несколько выделились глаза, едва наполненные слезами.
  - Да ты что!? О-о, спокойно-спокойно дружище. Ты чего? - удивился Павел. - Чуть больше полмесяца в зоне и уже такие проблемы. Увидимся ещё, поверь мне, мир тесен. Да и потом я оставляю тебя на поруку молодому скептику и учёному, и преданному другу, - и Павел указал на Евгения с Алексеем. - Ты извини меня за мои пошлые советы. Но усвой - без девчонки пропадёшь. Знаете, парни, жизнь такая короткая штука, всего пару мгновений, так что действуй, пробуй и иди к мечте... Как говорится, путём проб и ошибок всё получится.
  - И ты... прости меня, - еле проговорил Николай, чувствуя себя подлым предателем.
   Алексей увидел явную подавленность своего друга и поспешил его утешить:
  - Колян, ты чего? Как же ты тяжело расстаёшься. Смотри, когда мы будем уезжать отсюда, то, наверное, вообще заплачешь, - умиротворяюще сказал Алексей.
  - Да, что-то я раскис совсем, - Николай утёр лишнюю влажность с глаз. - Пойду полежу.
   Ни Павел, ни Алексей не понимали истинного состояния растроганного напарника и не придали этому особого внимания, чего нельзя сказать о Евгении. Ему удалось сразу раскусить реальное самочувствие компаньона, которого совесть разрывала на части, и непритворно сопереживать ему. Евгения охватили приблизительно схожие чувства, но его естество блестяще игнорировало их в силу полученного опыта от похожих ситуаций, а на его счету таковых оказалось немало. Это привело к тому, что душа бывалого бойца достаточно закалилась и, к сожалению, немного очерствела, стараясь более не принимать близко к сердцу жгучую горечь утраты.
   Ближе к вечеру закончив животрепещущую трапезу, многие разбрелись по разным углам и занялись родными делами, включая и Михаила Антоновича. Приблизительно в тот же час в здание прибыли представители гарнизона, отлучавшиеся в Волоколамск, и привели в свою комнату несколько симпатичных и добротных девочек лёгкого поведения. Некоторые охранники оказались необычайно брезгливыми и потребовали выделить себе ещё пару спальных помещений, чтобы познать сочные тела доступных проституток. Трое подвыпивших и наглых бойцов, со автоматами наперевес, дерзко ворвались в помещение пограничников:
  - Так, мальчики, встали и вышли, - потребовал один из вошедших.
  - С чего бы это? - возмутился Павел.
  - Да, вы берега не путайте и борзейте, - напрягся Евгений.
  - Парни, в этом здании и так полно помещений..., - огрызнулся Алексей.
  - Ну-ка заткнулись и вышли. Мы ненадолго, - ехидно произнёс второй охранник.
  - Слышь, - Павел резко слез с кровати, Евгений последовал за ним. - Вам русским языком сказали, что других углов полно. Не надо...
  - Мы сами решим. Ок? Это наша база, - высокомерно крикнул третий.
  - Идите к чёрту отсюда, - подошёл Николай.
  - Похоже вы не поняли, - первый наглец ударил Николая в живот, что привело к ответной реакции со стороны всей комнаты. Евгений и Павел молниеносно вцепились в нарушителей порядка и нанесли им серию мощных ударов, попутно впечатав в стену. Алексей со всей силы вмазал обидчику Николая и выбил у него из рук автомат. На миг отсек пограничников сумел отстоять свою честь и достоинство, но побитые охранники решили шантажировать дозорных оружейными дулами, угрожая выстрелить. Ко лбу Павла был приставлен короткий пистолетный ствол, что вынудило ущемлённую сторону пойти на уступки. Никто не желал летальных последствий, но Павел и Евгений не собирались сдаваться. Пока Николай проходил мимо пьяных рож оголтелых бандитов, Павел воспользовался их отвлечением и предпринял резкую атаку. За ним последовал Николай, но вдруг прозвучали оглушительные выстрелы. Очередная попытка сопротивления внезапно прервалась, как и жизнь одной из жертв безнаказанного произвола.
   Разъярённый Павел неожиданно содрогнулся и раненый рухнул на колени, держась за живот. Не издав ни единого крика, могучий боец постепенно опустился на пол и бездыханно замер у ног своих убийц. Наглые и бездушные палачи замерли от досадной неожиданности, на минуту обомлев от содеянного. Скоропостижная гибель храброго товарища послужила спусковым крючком для повсеместного выплеска накопленного гнева и презрения к представителям высшего сословия базы. Глубокая и свирепая ненависть возобладала над умами угнетённых бойцов, а жажда скорейшего и самого жестокого возмездия явилась небывалым импульсом и приливом массы сил. Превозмогая жгучее чувство самосохранения, Николай с диким криком и злобой набросился на дикого душегуба, пока тот пребывал в плотном изумлении. "Ах ты мразь!" - с таким душераздирающим воем юноша всей своей мощью набросился на оголтелого убийцу, молниеносно выбив из его расслабленных рук смертельное оружие. Оба противника рухнули на твёрдый пол, но Николай, одержимый огненным вихрем бушующей мести, сумел перехватить инициативу. Забравшись на неприятеля, взбешённый боец нещадно колотил своего врага по лицу, желая только одного: совершить справедливое правосудие над кровавым преступником. Ему была абсолютно безразлична судьба этого человека, как и судьба его детей и жены, родителей и родственников. Его не волновала та гигантская и острая боль, свистящая в голове соперника, не интересовали кровавые побои на лице, нисколько не ощущались вдребезги разбитые костяшки кулаков. Николай являл своей яростью и упорством беспристрастный дух неотвратимого правосудия, призвавшего преступника к справедливому и беспощадному ответу.
   Евгений и Алексей попытались вмешаться, дабы помочь своему другу в неравной борьбе, но остальные охранники взяли их на мушку. Один из них, наблюдая всеобъемлющее превосходство Николая и безоговорочное поражение коллеги, немедленно поспешил ему на выручку. Стражник прикладом автомата нанёс несколько тяжёлых ударов по спине юноши и, схватив того за шею, поскорее оттащил назад. Поверженный душегуб громко и противно вопил от непрекращающейся боли, словно маленький ребёнок, и еле-еле смог отдышаться. "Слушай, щегол, хочешь отправиться вслед за своим дружком?" - ехидно спросил охранник и наставил ствол прямиком на молодого "мстителя".
   Сплюнув окровавленные слюни и утерев текущие сопли, побеждённый палач нервозно поднялся и истерично принялся колотить ногами скрученного на полу Николая. Однако столь громкое происшествие, разбудившее не только всех жителей крепости, но и голодных монстров, толпами бродящих по округе. В тёмный коридор экстренно подоспел весь воинский контингент, проснувшийся от близких и пугающих выстрелов, вместе с удивлённым начальником базы. Михаил Антонович со свирепым недоумением остановился у места трагедии и сурово взглянул на своих нерасторопных подчинённых:
  - Да вы что? Совсем тут озверели что ли? - и он со всего размаху наделил яростными ударами обезумевших зачинщиков потасовки. - Вокруг бродят эти твари, которые только и ждут момента, чтобы нас сожрать, а вы тут... Ублюдки! Из-за вас о нашей базе будут теперь ходить всякие злобные байки. Мне плевать, как вы это сделаете, но сутра вы пойдёте на улицу и похороните Пашу, как подобает. Мне плевать, сожрут вас или нет. Смотрю, засиделись вы на базе, обленились, возгордились. Завтра будете с молодняком пахать. В дозор пойдёте, раз по-другому не понимаете, - и Михаил Антонович пал на колени перед безжизненным телом Павла. - Такой бравый парень был... Один из лучших... Паш, прости меня. Прости меня за всё...
  - Миш, вообще-то он первый набросился на нас.., - начал оправдываться побитый охранник.
  - Слушай ты, мразь, - и Михаил Антонович, встав на ноги, в приступе гнева резко вынул пистолет из-за спины и приставил ко лбу бессовестного стражника, решившего выкрутиться. - Молчать, я сказал. Сейчас пущу пулю аккурат промеж глаз. И не сомневайся. Мало помяли твою наглую морду, так я подправлю её свинцом. Вы меня слышали, чтобы завтра похоронили его, как подобает. Что вы здесь вообще забыли? У вас ведь есть своё помещение. Что бабу негде поиметь!? Ну так вообще без них останетесь. А сейчас закройте свои грязные пасти и пропадите с моих глаз. Я к вам вернусь позже. Наш разговор ещё не закончен. Тело положите на носилки и отнесите к выходу. Пошли теперь вон!
   Повинуясь суровой и твёрдой воле начальника базы, виновники непростительного и ужасного несчастья испуганно покинули помещение, спешно забрав мёртвую плоть. Разгневанный и опечаленный Михаил Антонович с трудом созерцал ожесточённые физиономии пострадавших обитателей крепости, особенно их обозлённый и дикий взор, наполненный лютой ненавистью и жаждой отмщения. На него глядели с огромной и строгой укоризной, как на главного и безответственного негодяя, что недоглядел за своими подопечными. Остервенелые дозорные не принимали то, весьма мягкое и несправедливое наказание, не соразмерное содеянному. Они настойчиво требовали высшей меры наказания: смертной казни. "Жизнь за жизнь!" - чуть ли не хором провозгласили они. Командир невоспитанного гарнизона с неприятным выражением лица и превеликим стыдом внимал их требованиям, терпеливо слушал любые проклятия в адрес виновных. Накал вражды достиг взрывоопасной точки, поэтому Михаил Антонович делал всё возможное, чтобы заглушить разросшийся конфликт.
  - Успокойтесь парни, успокойтесь! - рявкнул он. - Теперь послушайте. Сейчас сюда, со всех окрестностей, сбредутся толпы этих мутантов. Поэтому, видите себя спокойно. Если на нас начнут напирать, то нам не отбиться...
  - К чему всё это умиротворение, командир? - не выдержал Евгений. - Мы это знаем и без тебя. Ты лучше скажи честно, что отмажешь своих костоломов. Ты нам мозги не пудри. Говори прямо, что ты телишься.
  - Послушайте, нам нельзя сейчас опускаться до кровной мести. Так и будем друг другу мстить, пока все тут не подохнем. Они ответят за это, обещаю. Но пусть лучше принесут нам пользу. Пусть сначала похоронят Пашу, как виновники. Затем они будут, как и вы, ходить на вахту. Поверьте, я им найду достойное применение.
  - Не верю, - Евгений прямо отверг всякие заверения Михаила Антоновича. - Походят, походят, но будут жрать лучше нас, будут девочек иметь, а главное будут жить. Ничего не измениться. Зачем ты их выгораживаешь? Ты же с ними не заодно. Вышвырни их с базы с чертям. Как после этого мы будем жить вместе с этими мерзавцами!?
  - Жень, не зарывайся, - отдёрнул начальник убежища. - Я сам решу, что буду с ними делать. Давай обойдёмся без самосуда. Тут и так рук мало, а ты хочешь вышвырнуть их. Они лучше пусть кровью и потом искупят преступление. Так что не лезь со своими советами... Уйдёшь через несколько дней и живи, как хочешь.
  - Каких рук? Они тут живут на птичьих правах. Польза нулевая от этих паразитов. Что с ними, что без них. Сидите, блин, здесь и ни черта не делайте. Штаны просиживайте, да жируете...
  - Закройся, я сказал..., - стервозно заткнул своего оппонента Михаил Антонович.
  - А с чего бы ему закрываться!? А? Паши больше нет, и вы помиловали этих подонков, - вступился за Евгения Николай. - Женя прав, выгоните их, и пускай идут своей дорогой. Жить в одном здании с убийцами и подонками. Смотреть, как они ни в чём не бывало хлещут водку и кувыркаются с бабами, немного неприятно...
  - Колян, ну ты-то чего, - испуганно остановил своего друга Алексей.
  - Выгонять никого не буду. Это окончательное решение. Пусть лучше сослужат полезную службу. А наказание они получат, не сомневайтесь. Сейчас ложитесь спать. Спокойной ночи.
   После официального и предательского ухода Михаила Антоновича в помещении воцарилась угнетающая тишина. Помятые и униженные фигуры её обитателей ненадолго застыли в жестоком непонимании от сказанных слов, искренне уповая на мудрость и справедливость начальника крепости. В напуганном и подавленном сознании его преданных соратников слегка пошатнулся тот сияющий имидж доблестного и беспристрастного предводителя, коим обладал Михаил Антонович. Особенно болезненно и громоздко этот иллюзорный образ посыпался у Николая, который видел в командире убежища единственно положительного человека и одновременно союзника, способного защитить жителей от столь вопиющего произвола местной элиты. Под давлением той жуткой реальности скоропостижно развеялись в бездонной душевной пучине все предыдущие заслуги этого двуличного руководителя базы. Отныне уже ничто не могло опровергнуть ту эфемерную и пугающую теорию, недавно сложившейся в беседе с Евгением. И Николая мгновенно охватила коварная и леденящая ненависть к самому себе, кровожадно терзая и разрывая на мелкие кусочки всё его естество. Раздавленный юноша презрительно винил себя за собственную гнусную наивность, приведшую к смертельному результату, корил себя за откровенное предательство Павла и отвергал любые доводы в своё оправдание. Кровь погибшего товарища покоилась на его совести. Из всех уголков внутренней вселенной лился огненный поток свирепого и жестокого порицания за то, что Николай не поставил в известность умершего сожителя, промолчал и наивно понадеялся на заступничество лукавого Михаила Антоновича. Никакая физическая боль от полученных травм и увечий не могла заглушить неконтролируемый внутренний пожар самобичевания, вылившийся в хаотичные удары руками по собственному лицу. Одержимый неминуемым возмездием за собственное прегрешение, Николай яростно стал рвать на себе волосы и открыто бросаться проклятиями в свой адрес. Нестерпимое отвращение и дикая жаждая немедленного наказания пожирали его изнутри, выворачивая сломленную нервную систему наизнанку и заставляя биться в добровольных истязаниях бесчувственной плоти. Никто не решался остановить отчаянный личностный самосуд, поэтому все терпеливо взирали на падшего духом товарища. Его измождённая натура являла собой безнадёжный символ горя и отчаянья, безысходности и человеческой слабости, а сам юноша вызывал лишь ответные чувства жалости и сожаления. Остальные видели в нём безжалостно сломленную и равнодушно избитую жертву дьявольского заговора пьяных и безнаказанных подонков. В припадке раскаянья Николай трижды ударился головой об холодный и бетонный пол, после чего больше не шевелился. Какой-то острый и горячий твёрдый механизм невыносимо давил ему на сердце, лютый паралич вновь поразил его тело от ответственности за совершённую ошибку. Взгляд, наполненный острым чувством вины, устремился в никуда, едва сдерживая слёзы. Огненный смерч яростного отвращения к самому себе ещё долго будоражил раскалённое и напуганное нутро. Тяжёлая поступь карающего воздаяния растоптала всё его естество, оставив глубокий и ядовитый след.
   Но Николай не мог бесконечно пребывать в угнетённом и печальном состоянии, лёжа на холодном и грязном полу, из-за чего в его погасшем сознании твёрдо обосновалась успокаивающая идея о мужественном смирении. Устрашающий клубок событий, скреплённый той дьявольской печатью в виде скоропостижной смерти Павла, подвёл морально сломленного юношу к необходимости безотлагательно воспрянуть духом и отбросить подальше сомнения. Столь мощное и публичное унижение не затмило своей ноющей болью светлую и высокую цель, к которой стремились два друга с дерзкого и относительно недавнего проникновения в зону. Словно яркое восходящее солнце, сиял в затхлом и беспросветном царстве монументальный силуэт манящей Москвы. Отныне все чистые помыслы воодушевлённого юноши подчинились искреннему стремлению к достижению очаровательной и светоносной мечты. В ней ему виделось избавление от насущного и повсеместного мрака, от мучительных оков и притворства, от разлагающей деградации и смертельной безысходности. Теперь ему предстояло сдержать главное и честное обещание, данное когда-то Алексею, чтобы провести его в эпицентр трагедии и воссоединить с любимой семьёй. В эти тяжёлые и лихие минуты в крепнущем сознании Николая созрела единственная чёткая установка, ставшая одновременно и стимулом, и ориентиром в дальнейшем пути: "Выбраться вместе с Алексеем из этого проклятого места." Спасение товарища стало для юноши первостепенной задачей, на реализации которой сосредоточились все его замыслы. Неожиданная и жуткая гибель Павла для него не прошла бесследно, поскольку в ней он ясно увидел свою грядущую и страшную учесть, если он так и будет дальше бездействовать.
   Раздавленная фигура подобрала осколки собственного достоинства и на гребне несущейся волны, зарядившись мощной силой воли, поднялась в одухотворённом порыве и стряхнула с себя грязь поражения. Николай достал из тумбочки салфетки и вытер пыль со своего лица, переводя дыхание. Он выпил кружку прохладной воды и проглотил подступивший ком отчаяния, заглушая противную сухость в горле. Обрадованные скорейшим возвращением после жестокого падения храброго товарища, Евгений и Алексей мгновенно сели рядом с ним, чтобы оказать ему моральную поддержку.
  - Прости меня, Коль, - сочувственно произнёс Алексей, словно чувствуя свою вину за всё произошедшее. - И предположить не мог, что они такие подонки...
  - Успокойтесь оба, - с пониманием поспешил утешить Евгений. - Не смейте казниться, нашей вины тут нет. Вся ответственность целиком и полностью лежит на этих "оборотнях в погонах".
  - Может, если бы мы подчинились им, то Паша может быть выжил бы, - предположил Алексей.
  - Хотя он вспыльчивый парень, но тогда почему они его просто не уложили, как Колю, а? - усомнился Евгений.
  - Потому что так было задумано, - уверенно сказал Николай. - Это всё красивая постановка и она была заранее продумана. И блестяще разыграна. Они хотели убить Пашу, они это сделали. Как под шумок всеобщего мятежа. Жень, ты был прав, - смиренно признал юноша.
  - Неужели всё так плохо? - заинтересовался Алексей. - Да они сволочи, но Пашок сам на них набросился. Это случилось спонтанно...
  - Лёх, ты никогда не задавался вопрос: откуда у них такой богатый оружейный арсенал? - спросил Николай.
  - На все случаи жизни у них один ответ, - прояснил ситуацию Евгений. - Часть нашли у убитых, часть забрали из брошенного военного грузовика, а часть купили в Волоке.
  - Что-то больно много стволов они нашли у убитых!? - не поверил Николай. - У них на складе штук двадцать только автоматов, не считая тех, что у них всегда под рукой. То есть, в сумме сорок с лишним штук. У каждого по пистолету. Плюс экземпляры для нас и ещё штук десять остаётся на складе. Несколько снайперских винтовок. Груды патрон ко всем видам оружия по несколько ящиков к каждому. Плюс целая коробка гранат. Они словно военный конвой обчистили, которого тут нет поблизости. Купили на что? На воду с дровами? Не верю. Такое добро кто-то им явно подкинул. Они его так берегут... Да и к тому же всё их оружие почему-то направлено именно против нас!? Они защищают нас от мутантов, но почему-то не могут защитить от самих себя. Их точно кто-то спонсирует, но кто и зачем? Вот это хороший вопрос.
  - Вопрос интересный, но думаю вскоре мы наконец-то узнаем ответ на него, - заключил Евгений.
  - Сколько тебе осталось, Жень? - настороженно спросил Николай. - Меньше недели?
  - Три дня, не считая этот, - спокойно ответил Евгений. - Я не боюсь, если что я покину пост, в тот последний день. Ты же знаешь, где школа находится трёхэтажная?
  - Разумеется.
  - Так вот, я спрячусь за ней, у реки. Там есть крепкая стальная бытовка. Там и укроюсь. А ты, если сможешь, приходи туда и расскажешь о реакции этих мерзавцев. Там и решим, что будем делать. Заодно еды и воды принесёшь. Надеюсь, что справлюсь.
  - Разумеется придём. Верно, Лёх? - серьёзно произнёс Николай.
  - Непременно. Надеюсь, что Михаил всё-таки справедливо воздаст им по заслугам..., - обречённо молвил Алексей. - Я всё же думаю, что есть другой путь. Я уже влился в их ряды. Я практически свой. И думаю, что нам получится выбраться отсюда живыми. Денис же, вон, ещё живой.
  - Ты всё ещё в это веришь? - удивился Николай. - Веришь Михаилу? Денис - это самый превосходный подхалим. Кстати говоря, он нам не помог, он стоял в сторонке, как верный прихвостень. Ты что, Лёх, хочешь пойти по его стопам?
  - А у нас есть выбор? - твёрдо спросил Алексей. - У нас против них нет никаких шансов. А я не позволю рисковать своей семьёй, ради глупых амбиций. Иного пути нет.
  - Хм, по-твоему, сговор с дьяволом есть самый резонный вариант спасения? - возмутился Николай. - Да они тебе сначала улыбнуться, а потом переступят через труп, как с Пашей. Наша очередь тоже не за горами. Я не готов идти по головам...
  - Так, а ну успокойтесь вы уже, - резко вмешался Евгений. - Лёх, действуй, как считаешь нужным. Выход есть выход. В желании выжить нет ничего зазорного. Как говорится, время нас рассудит. Ты, Коль, умерь свой пыл. Ты же почувствовал на собственной шкуре, что в лоб эту систему не победить. Вариант Лёхи самый разумный, если он, конечно, удастся. Гарантий нет никаких. В общем у нас с вами два пути: либо бежать напролом, либо попытаться сыграть на доверии и покинуть Осташёво с преданным. Второй путь полностью зависит от тебя, Лёх. Поскольку у тебя отношения с ними лучше, чем у кого-либо из нас. Так что у вас есть вероятный шанс на спасение.
  - А у тебя нет? - испуганно задал вопрос Николай.
  - Посмотрим, - смиренно ответил Евгений. - Свои проблемы я буду решать сам. Будь, что будет.
   На этой успокаивающей ноте, взволнованные путники невольно приближались к неопределённой развязке, ибо драгоценное время предательски мчалось вспять и остановить его бойкий полёт было невозможно. С каждым уходящим днём нестерпимо испарялись бесконечные минуты и, чем меньше суток имелось в наличии, тем больше возрастала боязнь перед завтрашнем днём. И в суматохе насущных мыслей о туманном будущем, под жестоким давлением смертельных дум, в плену тёплой надежды на избавление, следующие четыре дня пронеслись практически незаметно. Поскольку распорядок трудовых будней являлся слишком однообразным, то уследить за сменой летящих дней оказалось сложно, да и никто не преследовал подобной цели. Наступление ссудного дня отвергал каждый, но непостоянная и неугомонная вселенная двигалась и развивалась против их воли. Это вынуждало панически перебирать различные варианты грядущего исхода событий, прокручивать ещё более ужасные сценарии, отчаянно молиться об одолжении фортуны, как будто заклиная сверхъестественные силы на проявление милосердия к несчастным просящим. Они никак не могли вразумить: кем же на самом деле являлись все эти оголтелые негодяи? Кто их спонсирует? И зачем им понадобились столько смертей?
   Погружаясь в скрупулёзный поиск желаемых истин, Николай надеялся хотя бы чуть-чуть отвлечься от навязчивых мыслей о неминуемой смерти и просто не свихнуться на нервной почве. Своими нескончаемыми думами любопытный юноша без конца делился с Евгением, возлагая большие надежды на его проницательный ум и полученный опыт от долгого пребывания в осташёвской крепости. В этих рассудительных беседах оба бойца приблизились, как нельзя близко, к разгадке запутанного клубка противоречий. Им удалось систематизировать полученные знания и выстроить их в единую цепочку, которой для полной ясности не доставало нескольких финальных звеньев. Однако, благодаря неистовым наблюдением за происходящими бесчинствами и глубокому анализу этих подсказок на пути к желанному ответу, Николай и Евгений открыли для себя ещё более устрашающие пазлы окружающего миропорядка, вскрывая тем самым его гнусное нутро.
   Свой последний день Евгений проводил достаточно раскрепощённо, отдаваясь последним мгновениям, ощущая невероятную жажду жизни. Это отразилось в его самовольном уходе с поста под нежными лучами восходящего солнца на просторы душистых лугов, к заросшему берегу журчащей реки, на встречу странствующему дуновению ветра. В тот душераздирающий миг он решительно отбросил прочь все приказы и распоряжения Михаила Антоновича, смело и дерзко переступил запретную черту, разорвав тем самым ненавистный круг глупых обязательств, и как будто в последний раз отправился на раздольную прогулку. Ни орды кровожадных мутантов, ни завораживающие силуэты мерцающих аномалий, ни хаотично разбросанные по округе мины уже смущали его самоуверенное и отстранённое нутро. Его манила в свои таинственные объятия волшебная и глухая отрешённость от царящих проблем: от страха неизбежно погибнуть, от дьявольских взглядов жестоких чудовищ, от мерзкого лицемерия обитателей базы. Однако его скоропостижный уход привлёк большое внимание Николая, который не раздумывая пустился вслед за ним. Изнурённого юношу гнали на волю подобные мысли: ему откровенно осточертели бессмысленные посиделки по вечерам за очередной бутылкой водки, тухлые и тоскливые разговоры об ушедшем прошлом с незабываемыми впечатлениями, бесцельная трата времени.
   Гонимые прочь теми суровыми условиями существования, в которых им приходилось прибывать на протяжении многих недель, храбрые бойцы вышли на крутой южный берег сельского поселения, на сосновой опушке крохотной лесной чащи. На краю высокого обрыва возвышались стройные и горделивые березы, непринуждённо распустившие свои зелёные локоны. Чуть ниже под ними плескались игривые и лёгкие волны встревоженной реки. Лучезарные переливы скользящего солнца тянулись ослепительной полоской вдоль широкой водяной глади. Относительная тишина, согретая июльской жарой и укутанная мелодичным шелестом листвы, изредка нарушалась плескавшейся рыбой, которую уже давно здесь никто не ловил. На фоне этого живописного природного ландшафта выделялись две человеческие фигуры, умиротворённо смотрящие в небесную даль, как на неиссякаемый источник гармонии и совершенства.
  - Жень, - нарушил безмятежное молчание Николай. - Ты не думаешь, что за самовольный уход с поста могут и всыпать.
  - Мне уже терять нечего. Завтра всё решится, - Евгений уверенно смотрел в будущее. - Что сейчас они меня накормят свинцом, что завтра. Мне всё ровно. Да и потом, зная всю подноготную этих ублюдков, я уже не горю желанием больше помогать им.
  - Ты сказал, что знаешь их подноготную, - иронично удивился Николай. - Но ведь это не так. Ты же не знаешь кто они? Зачем они нас поочерёдно убивают? Кто их спонсор?
  - Давай соберём воедино все части сложной головоломки. Что мы с тобой выяснили за это продолжительное время? Мы проживаем на территории сельского поселения Осташёво в полной изоляции от внешнего мира плотным аномальным и минным кольцом. Срок нашей официальной службы равняется одному месяцу. Мы являемся частью низшей и непривилегированной касты дозорных, которая практически ежедневно ходит на ночные и дневные дежурства, носит воду и дрова, отдавая сначала одну треть, а затем половину припасов. Нас кормят консервами, хлебом, поют чаем с сахаром, обувают, одевают, вооружают пистолетами с одной обоймой, защищают на территории базы. Иногда потчуют более изысканными продуктами, если хорошее настроение. Высшая каста представлена гарнизоном этой базы, который вооружён уймой стволов и тучей патрон, шикует направо и налево, даже снимает себе девочек. Его члены никуда не выходят и большую часть времени преданно сторожат базу. Единственное, куда они ездят, так это за новыми постояльцами для грязной работы или за покупками в Волоколамск. Только они знают выход отсюда и имеют машины. Благодаря наличию монополии на оружие и насилие они устроили себе райскую жизнь, где им остаётся только наслаждаться жизнью, а нам рисковать жизнь ради их удовольствия. Убежать мы не можем, ибо не знаем дороги и попросту мало боеприпасов. Поэтому схема предельно проста: они находят потенциальных клиентов и за соответственную плату скрытно перевозят их в зону, к себе на базу. Там создают скромные условия существования для прибывших и добровольно-принудительно вынуждают остаться на базе, чтобы набраться опыта. Срок пребывания месяц. И приезжие их полноценно обслуживают, патрулируя территорию и добывая дрова да воду, наблюдая за сельскими пространствами. По истечении месяца гарнизон избавляется от ненужных клиентов, заменяя их новыми...
  - Значит цель проста, заключил Николай. - Обеспечить себе лёгкую и беззаботную жизнь за счёт других, завербовав их путём обмана. Но откуда у них столько оружия?
  - По их словам, они нашли сами. А по факту, кто-то им реально подогнал. И подогнал, чтобы устранить нас. Явно не для тупой стрельбы в воздух и не для зачистки местности от монстров, чем они не занимаются, а для устранения нас.
  - Хм, значит, если кому-то нужно устранять прибывших в зону, то значит мы ему чем-то все насолили. Но чем?
  - А тем, - продолжил Евгений. - Тем, что совершили общий для нас всех проступок. Мы все перешли этому человеку дорогу. Единственное, что мы сделали общего и преступного, так это пересекли нелегально периметр...
  - Следовательно, - заинтригованно подхватил Николай. - Мы все несём ответственность перед властями с большой земли. Но почему она нас не убила сразу после пересечения? Или не арестовала ещё перед нарушением границы? К чему столько затрат?
  - С одной стороны ты прав, - согласился Евгений. - Это не выгодно и не экономично. Но мне думается, как это обычно бывает в нашей стране, что просто идёт отмыв денег военными структурами. Они создают видимость борьбы с монстрами и нелегалами, которых они ловко и успешно ликвидируют. Если бы они следовали по твоему сценарию: сразу выявляли и арестовывали, то спугнули бы многих авантюристов. Те бы стали самовольно и тайно перелезать через ограду, боясь наткнуться среди проводников на агента спецслужб. Тогда бы им было бы труднее контролировать поток пришельцев. Поэтому, они поступили умно и хитро: зачем бороться с преступностью силой, когда можно просто обуздать её и потихоньку сливать в мясорубку. Такие, как мы, сами приходим, думаем, что всё идёт хорошо, а потом от нас оригинально избавляются. И клочок зоны контролируют, и с нелегалами блестяще борются. Так что, мы в весьма скверном положении и поставлены на чётко отлаженный, смертельный конвейер, словно стадо баранов на скотобойне.
  - М-да, не густо, - взволнованно призадумался Николай. - Но я уверен, что отсюда можно вырваться и путь к спасению лежит через аномалии. Держу пари, что сквозь них удастся прорваться. Я готов рискнуть и, если у меня получится, то сможете и вы. Мы доберёмся до ближайшей базы, а там уже будем решать проблемы по мере их поступления. Всё ровно, нам с Лёхой нужно в Москву, единственный человек, знающий дорогу туда, находится в Голицыно. Я говорю о Назарове. Значит, мы должны идти через рузский мост. Где там находится ближайшая база?
  - На Беляной горе, - ответил Евгений. - До неё километров пятнадцать примерно, а может и больше. Пешком не добраться. Это безумие...
  - Безумие - оставаться здесь и покорно ждать гибели, - решительно отрезал Николай. - Я обещал помочь другу и моё слово не рушимо.
  - Ты смелый парень, Коль, - восхитился Евгений. - Надеюсь, твоей храбрости будет достаточно, чтобы преодолеть аномалию. Алексею можно позавидовать: повезло ему с другом. Отговаривать не буду, а лучше пожелаю удачи. Дерзай.
   Яркое солнце неуклюже достигло зенита и гордо воссияло над мёртвым сельским поселением. Палящий источник света поработил бескрайние просторы полей и лугов, превращая их в нескончаемый обитель жаркого зноя. Любой тёмный уголок, куда не сумел дотянуться тёплый вихрь солнечный лучей, становился волшебным пристанищем и бесподобным уголком приятного холодка, нежно расслабляющим нагретую людскую плоть. Поэтому Николай и Евгений, слегка раздавленные мощным натиском пылающего светила, немедленно поспешили вернуться под защиту крепких и неприступных стен, спрятаться на островке блаженной тени.
   Столь наглая выходка, связанная со своевольным уходом с поста, ненадолго выбила бурного течения времени, серьёзно замедлив его ход. По крайней мере, так показалось нарушителям установленной дисциплины. Однако время вновь взяло бразды правления в собственные руки и, после возвращения заблудших душ обратно на пост, мгновенно ускорило движение навстречу завтрашнему дню. Тем самым, прерванный и привычный темп жизни вновь вернулся в былые временные рамки, которые незаметно подвели путников к непредсказуемой судьбоносной черте. К их глубокому сожалению, закончился предрешённый и безмятежный этап проживания, теперь над жизнью Евгения нависла громадная угроза.
   В уютной комнате дозорных традиционно наступил долгожданный выходной день после удачно отработанной недели. Контингент служилых пришельцев с одной стороны сильно поредел за прошедшие недели, знакомых лиц осталось слишком мало, а с другой, неимоверно обновился новоприбывшими искателями приключений. Трое путников отныне являлись формальными мастерами выживания в суровых условиях свирепой окружающей действительности, по крайней мере, так их нарекли ещё необстрелянные новички. В этот удручающий миг Николай чувствовал себя неловко и никак не мог смириться с неугомонным полётом времени. Ему трудно было ужиться в мерзкой шкуре, отросшая на нём под влиянием чужого и льстивого мнения. Он яро отвергал всякую похвалу в собственный адрес, поскольку знал в чём состоит его жгучая вина и какой тяжёлый груз ответственности лежит на юном сердце. Неполный месяц, проведенный в застенках невыносимого общественного климата, что так прочно и невидимо для большинства установился здесь, для изнемогшего бойца не являлся показателем профессионализма. За эти тридцать дней он не научился никаким навыкам выживания, но зато получил огромную теоретическую базу, благодаря чему сложилась практически ясная картина сгинувшего Подмосковья. Ему удалось добыть ценные сведения о человеке, якобы знающем неприметную дорогу в Москву, и юноша видел в этом проводнике намеченный ориентир, к которому нужно всецело стремиться. Тем самым в уме Николая сложилась точная и верная цель: добраться до Голицыно, найти Назарова и с его помощью пробраться за занавес. Однако для реализации долгосрочной перспективы требовалось решить массу насущных проблем, в особенности решить задачу с побегом из дьявольской "скотобойни".
   Пока тройка долгожителей беззаботно пила чай и ела бутерброды из хлеба с тушёнкой, в помещение резко вошёл обозлённый Михаил Антонович:
  - Приятного аппетита, парни, - он вежливо поприветствовал отдыхающих, но смыть тень негодования ему так и не удалось. - Вы не поверите, я вот сам пытаюсь до сих прийти в себя. Оказывается, наш Паша оказался ни тем, кем казался сначала. Пока вы сторожили границы, мы с ребятами осмотрели его кровать и тумбочку. Там обнаружили несколько пачек денег и нарисованную им карту местности: с обозначением аномалий и мин. Таких карт было несколько. Парочку видать продал на сторону. Теперь наши недоброжелатели с окрестных баз могут воспользоваться ситуацией и в любой момент напасть на нас. А ведь нормальным пацаном был с виду... Так что, может и не зря прибили гада. Он ведь подставил нас всех под удар. И так эти твари повсюду рыщут. Ещё и вооружённые гости могут зайти...
  - Складно пытаетесь оправдать своё преступление, - перебил Евгений. - Его тумба являлась пустой в тот день, когда вы его убили. Потому что он всё съестное раздал нам и при мне вытащил оттуда последний кусок хлеба. Так что не пудрите мозги, товарищ командир. Если вы рассчитывали на мою слепоту, то поверьте я зрячий. Да и потом, если бы у него и имелось подобное, то он спрятал бы это поглубже и подальше, а не под подушку. Поверьте, Паша не такой уж дурак.
  - Ну..., э-э-э, - замешкался Михаил Антонович. - Так это мы обнаружили в дальнем углу... Под матрасом...
  - Прекратите, - гневно отрезал Евгений. - По какому поводу пришли? Явно не для того, чтобы дискредитировать себя.
   Раздосадованный и уличённый во лжи начальник базы мгновенно протрезвел от властной эйфории, наивно полагаясь на собственный авторитет, и молниеносно сменил тему разговора, чтобы сохранить остатки достоинства. В этот провокационный момент он ясно ощутил необратимое падение того благородного и доброжелательного образа, который давно сложился в умах его, ещё преданных соратников. Ему пришлось горько почувствовать на собственной персоне скептический взгляд своего главного приспешника, Алексея, который постоянно отвергал любую крамолу в адрес руководителя крепости.
  - Жень, ты успокойся, - Михаил Антонович постарался выйти из патовой для него ситуации целым и невредимым. - Значит это принадлежит кому-то другому. Кто-то решил этим жестом сбить нас с толку и перевести стрелки на Пашу. Теперь буду иметь ввиду. А я пришёл, как раз, по поводу твоего скорого освобождения от службы, а то я гляжу ты тут больше всех ворчишь. Да, жизнь тут трудная, промозглая, а никто не обещал, что будет легко. У тебя завтра последний выход на дежурство. Так что гляди в оба, мне не нужны очередные эксцессы, а то смерти идут одна за другой. То те двое ребят, то Паша. Прям, роковой отрезок начался в истории этой базы. А тут ещё эта волна мутантов, что идёт с юго-запада. Ни сегодня, завтра может подойти её солидная часть. Если мы её пропустим, то база не устоит. Так что помните о ракетах, если заметите продвижение большого числа тварей, то немедленно оповестите. Стоит им пройти незаметно, как за ними устремятся все голодные жители нашего села и нам крышка. Так что будьте повнимательней.
  - Откуда такая информация, что они уже так близко? - усомнился Николай.
  - Вчера отряд ездил в сторону Болычева, как раз по той дороге они и движутся. Так вот уже в районе деревни Княжево была замечена гигантская свора этих чудищ...
  - Но возле моста, что у Бражниково, неприступной стеной стоят аномалии. Им через них не пройти же, - уверенно произнёс Николай.
  - Аномалии там стоят не плотной стеной, там есть небольшая щель, в которую эти твари наверняка пролезут. Так что, завтра вы там будете на вахте. Смотрите не пропустите. Наши судьбы в ваших руках, - закончил Михаил Антонович. - Да, Жень, хоть мы с тобой во многом рознимся, особенно во взглядах на происходящую ситуацию. Но я благодарен тебе за усердный и добросовестный труд. Ты сделал очень много. Так что, я уверен, что ты много добьёшься в будущем. Парень умный...
  - Знаете, товарищ командир, - не по имени обратился к Михаилу Антоновичу Евгений. - Что-то рано вы со мной прощаетесь. Провожаете такими дешёвыми и лестными словами. Неужто допускаете мысль о том, что я могу случайно погибнуть?
  - Ты в своём репертуаре, - вздохнул начальник базы. - Кто знает, что может случиться. Просто я переживаю за тебя и не хочу, чтобы между нами не было недосказанного.
  - Спасибо за вашу любезность и заботу, - иронизировал Евгений. - Но за Пашу вы тоже переживали, а потом ни с того, ни с сего он погиб. Хотя перед этим вы ему пожелали немало. Всё давно уже сказано и сделано. Думаю, мы с вами давно и предельно ясно поняли друг друга. Если вам больше ничего не нужно, то разрешите спокойно выпить чаю в нашем скромном кругу.
   Николай и Алексей послушно созерцали неутихающий и скрытый конфликт между двумя озлобленными оппонентами. Никто из них не решился хотя бы прервать возрастающее и безжалостное словесное противоборство, грозившее в любую секунду перерасти в горячую схватку. С одной стороны, они восхищённо взирали на невозмутимого и неимоверно сдержанного Михаила Антоновича, который ценой колоссальных моральных усилий подавлял в себе бушующий приступ гнева, а с другой неподдельно удивлялись огромной смелости и твёрдости Евгения, не страшившегося абсолютной власти своего соперника и его очевидного превосходства в средствах насилия. Двум бойцам, что оказались между двух пылающих огней, особо не хотелось мгновенно обуглиться от поспешного вмешательства в проистекающий конфликт, и они решили беззвучно вкушать бодрящий чай. По истечению устной схватки, Алексей поторопился излить на Евгения накопленный негатив:
  - Тебе не надоело, Жень? - строго спросил Алексей. - Зачем ты его провоцируешь? Пристрелит и будет прав.
  - В отличии от некоторых, я не лобызаю перед ним, - гордо ответил Евгений. - Не унижаюсь. Пусть привыкает, а то, я гляжу, привык постоянно слышать только лицеприятные вещи. Без обид, но, как и большинство начальников, он обожает угодничество и не может без него. Ему по нраву, когда подчинённые поступаются ради него своим достоинством и из страха лицемерят перед ним. Прости, но мне это немного осточертело.
  - Дело не в лицемерии, а в чувстве такта и дипломатии, - продолжил Алексей. - Нужно понимать: что говорить, кому говорить, где говорить и когда говорить...
  - Всё правильно, это означает лицемерить, - иронично заключил Евгений. - Чувство такта!? Ты чёрное называешь белым, а белое чёрным, только, чтобы понравиться человеку и расположить его к себе, поступаясь собой. Знаешь, как мне говорили одни хорошие люди когда-то: угождая другим, не потеряй самого себя.
  - Не согласен, за языком нужно следить. Всё-таки должна быть субординация. Должен быть порядок. Если мы тут все начнём друг другу прямо говорить, что о нём думаем, то всё закончится перестрелкой, - не соглашался Алексей.
  - Я поступил так, как считал нужным. Мы с Мишей сами разберёмся. Хочешь пресмыкайся дальше, а я не намерен. Мне осталось жить, может быть, всего один день. Так что я его не боюсь, потому что знаю, что это за человек и, поверь, он не тот, за кого себя выдаёт. На его совести не одна жизнь. Мерзавец, он и в Африке мерзавец. И говорить убийце, что он благодетель и ангел во плоти, не стану.
  - Ну, дело твоё.
   Этот диалог оказался последним между Алексеем и Евгением, в где им так и не удалось найти точку соприкосновения. Первый считал другого чересчур принципиальным и твердолобым, безрассудно гнущим свою "непорочную" линию, а второй лицезрел в собеседнике глупого конформиста и приспособленца, который принёс в жертву чужим прихотям собственное "Я". Каждый дико не выносил присутствие рядом друг друга из-за чего Николаю вынужденно приходилось разрываться между двух небезразличных ему людей. Алексею было дано нерушимое мужское слово в верности и безусловной поддержке для желаемого спасения любимой семьи, а Евгению юноша во многом обязан недавним разоблачением и драгоценным содействием в расследовании происходящих событий. Он как никто лучше ознакомил с таинственными явлениями зоны и пролил свет на бесчеловечный миропорядок в данном поселении. В нём Николай увидел одного из немногих, критически мыслящих людей, в ком невыносимые и протяжные стоны монстров, их кошмарный вид и сущность, потоки отупляющего алкоголя и простая скука в изоляции, не убили здравого смысла и не очерствили. Евгений бесконечно стремился к познанию и саморазвитию, чем и вдохновлял молодого бойца. Тот также всем сердцем стремился остаться самим собой и пройти отмеренный жизненный путь с достоинством, надеясь раскрыть в полной мере весь свой потенциал. И Николай никак не мог поверить, что незаметно подкрался тот миг, когда ему предстояло расстаться с Евгением. К сожалению эта роковая минута не заставила себя ждать.
   На следующий день закабалённые поселенцы базы вновь расходились по своим постам, но по странному стечению обстоятельств, или по распоряжению Михаила Антоновича, Евгения оторвали от давно сложившегося отряда и направили одного сторожить заброшенную школу. Начальник базы всё же решил не оставлять товарища, находившегося в двух шагах от манящей свободы, на произвол судьбы и отправил вместе с ним трёх бойцов из состава гарнизона. Ими оказались как раз те обезумевшие и бездушные охранники, на чьей совести лежала жизнь Павла, но сейчас они были разжалованы и отбывали своеобразное наказание в виде патрулирования территории вне надежных крепостных стен. Однако Евгений ясно понимал весь смысл произошедшего разъединения и давно выявил сущность посылаемых мерзавцев вслед за ним. Николай тоже догадался об этом и в испуге бросился к Евгению перед уходом:
  - Жень, они... Ты знаешь..., - волнуясь и переживая молвил Николай. - Ты продержись. Умоляю. Я приду, как только смогу...
  - Успокойся, - сдержанно остановил Евгений. - Не казнись. Ты не виноват ни в смерти Паши, не тем более в моей. Не взваливай это на себя. Ты лучше пообещай мне одно: что выберешься из этой трясины вместе с Лёхой и вы доберётесь до Москвы, а там спасёте его семью.
  - Обещаю, - собравшись ответил Николай.
  - А со мной всё будет в порядке. Если эти голубки сунутся ко мне, то одного точно заберу с собой...
  - Нет, - напугано сказал Николай. - У тебя же дома мама больная. Ты должен вернуться к ней живым... Прости меня, - Николай чуть ли не в истерике обнял Евгения. - Умоляю. Я не хотел, чтобы так всё получилось с Пашей... И не хочу, чтобы всё так же случилось с тобой...
  - Немедленно успокойся, я сказал, - строго произнёс Евгений и отодвинул друга от себя. - Вина целиком и полностью лежит на всей этой братии во главе с Михаилом. Ты здесь не причём. Откуда это у тебя? Себя винит тот, кто сам является невиновным!? Если бы не так, то его они убили бы другим способом. Есть вещи над которыми никто из нас не властен. Так что, виноваты они, но ни ты. Знаешь, если бы все жертвы педофилов брали их вину на себя за содеянное, то преступления творили бы повсюду. Если бы жертва брала на себя вину убийцы!? Тогда бы преступники оставались безнаказанными и грабили, насиловали налево-направо, а жертва брала бы всю ответственность за это на себя. "Мол, я слишком красивая, оделась вызывающе и пошла не там," - так бы рассуждала жертва насилия. Хотя виноват преступник, который напал на неё по злому умыслу, причинил боль и не смог себя сдержать. Так и с тобой. Они его убили и должны отплатить по счёту, а не тот, кто пытался его спасти... А к маме я вернусь, не паникуй.
  - За школой, у берега, я приду, как только смогу..., - решительно и искренне пообещал Николай. - Удачи.
  - И вам. Ну, скоро увидимся, - попрощался Евгений, радушно и крепко пожав руку.
   На прощание уходящий Евгений помахал рукой и подмигнул глазом, выражая своим жизнерадостным обликом подлинное и неимоверное призрение к неотвратимой смерти. С одной стороны, ему оставалось, что терять и это отягощало и без того безнадёжное положение, а с другой ему претило всякое публичное унижение и умаление собственного достоинства путём выплеска слёзного ручья или открытого трепета перед грядущей кончиной. Он входил в ту немногочисленную плеяду храбрецов, готовых встретить смерть с честью и саркастической улыбкой.
   К сожалению, невозмутимый и гордый вид ушедшего, как казалось Николаю, в последний путь, нисколько не вселил ни капли желанной надежды в раскалённое нутро. Напуганный юноша в этот горький миг разлуки нестерпимо ощущал какую-то мучительную недосказанность, словно от последних прощальных возгласов зависело спасение обречённого товарища. И вновь его посетило острое и мглистое чувство, невероятно похожее, но превышающее минувшее, за долю секунды опустошившее весь внутренний мир. Снова оборвалась связующая нить между "братскими" душами, тщательно и сердечно сотканная в течении долгого времени и скреплённая прочной цепью совместных испытаний. В голове свирепствовал мыслительный водоворот, синтезирующий массы суждений и доводов, чтобы изготовить более убедительные объяснения такому печальному исходу событий. В результате громоздких исканий и нравственных споров, Николай пришёл к единственно подходящей концепции, способной истолковать столь поспешное исчезновение уважаемых людей с предначертанной дистанции. Всё сводилось к тому, что они уже сыграли свою позитивную роль в его судьбе и неведомый дух забирал посланных учителей за их дальнейшей ненадобностью. Молодой и внушаемый разум заключил: каждый человек приходит в жизнь, чтобы чему-то научить, чтобы что-то объяснить или разъяснить своим примером, но после исполнения роли, по воле обстоятельств, он исчезал. Так всемогущее проведение вносило лепту в уготованный путь, по крайней мере, так думал юноша. Из-за невозможности непосредственно повлиять на безысходную ситуацию, Николай послушно смирился с произошедшей потерей, но только на некоторое время, твёрдо решив добраться до Евгения, чего бы это ему не стоило.
   Два бравых напарника спокойно и без всяких проблем добрались до пункта назначения. Очередные вылазки отныне их больше ни капли не страшили, поскольку за столь внушительный срок ими был получен колоссальный опыт выживания в кромешных условиях неумолимой действительности. С присущей им лёгкостью и азартом Николай и Алексей спокойно пробирались сквозь сгинувшие дворы, извилистую сеть поросших огородов, покосившихся сараев и заросших участков. Отныне они мастерски ориентировались на местности, научившись избирать более безопасные и короткие маршруты, наловчились оставаться незаметными для глаз противника, а также упрочили собственную внимательность и теперь без особого труда различали перед собой присутствие почти что каждой невидимой аномалии. Рассказы гостей из разных уголков Подмосковья ясно дали понять, что бездушные мутанты, населяющие Осташёво и большинство усопших населённых пунктов, являются невероятно медленными и неуклюжими. Их вихлявая и извилистая походка больше напоминала пьяного человека, за что данный сорт монстров и прозвали "пьяницами". "Главное всегда быстро двигаться и нигде не останавливаться на долго," - помнил Николай. И всё же до них дошли слухи о наличии в опасной зоне других видов чудовищ, куда более опасных, но обитающих ближе к мёртвой столице. Однако обоих тяготило одно: применить накопленные знания и умения удавалось только для того, чтобы сохранить свою шкуру, а не для освобождения семьи Алексея из смертельного заточения. Обоим бойцам всё больше казалось, что они слишком долго ходят по кругу и теряют драгоценные минуты. То мастерство, которым овладели путники, неимоверно меркло по сравнению с ветеранами зоны, которые безупречно владели оружием, целыми и невредимыми выбирались из цепких когтей аномалий, профессионально водили машину, обладали недюжинной сметливостью и храбростью, умея моментально решать сиюминутные задачи и действовать сообща. Поэтому, Николай и Алексей с прискорбием и грустью оценивали итог потраченного времени, проживая целые недели в циклическом алгоритме: от дежурства до дежурства. Столь долгое их пребывание на одном месте нисколько не приближала к цели, неосознанно заводя в тупик. В особенности такие мысли были больше присущи Николаю, который ясно понял всю безвыходность текущего положения.
   Пройдя через очередной двор, Николай и Алексей вышли к большому и широкому, двухэтажному детскому саду. На его территории полно веранд и игровых площадок.
   Всего два года назад сюда рано утром родители водили своих детей, оставляя их до вечера. Потом забирали и до следующего утра спокойно жили. Никому в голову не могло прийти, что им придётся отсюда уехать, что государство не справится с грядущей напастью. Люди до последнего верили, каждый вечер смотрели новости и надеялись, что всё будет хорошо, что утрясут это дело. И только самые недоверчивые и осмотрительные не поверили пропаганде и успели забрать все свои вещи, дабы уехать, как можно дальше.
   Из-за серого здания показалась могучая, красно-белая фигура Федосинского дома в форме буквы "п", названного так в честь близлежащей деревни, в которой до катастрофы находилась база для внутренних войск. Перед ним расстилалось огромное зелёное поле, которое пронзала на сквозь, подобно острому клинку, длинная асфальтная дорога, чёрной полоской уходящая вдаль. Где-то за горизонтом, за тёмной лесной изгородью скрывалась крохотная деревня Лукино, где обычно каждый обитатель осташёвской базы набирал ключевую воду из единственного в округе родника. Этот громадный пятиэтажный дом являлся мощным бастионом на северной окраине сельского поселения, гордо возвышавшимся над большинством махоньких огородных сараев и разбросанными домишками, словно величавый тополь над маленькими кустарниками.
   Войдя в один из подъездов, на четвёртом этаже друзья встретили недавно прибывших новобранцев, Антона и Олега, которые кипятили воду на костре и рубились в карты. Николая и Алексея сюда привело строгое поручение Михаила Антоновича: передать начинающим бойцам дополнительную порцию продуктов, поскольку им предстояло оставаться на этой заставе ещё целые сутки. Столь жёсткое и даже глупое распоряжение начальника убежища легко объяснялось тем, что слишком не хватало нового пополнения в поредевших рядах пограничников.
  - Здорова, пацаны, - привстал Антон, - на смену?
  - Ну - ну, привет, сейчас тебе будет смена, - возмутился Николай.
  - Не понял?
  - Вы что же, едой запастись не могли заранее? А то, понимаете ли, таскать ещё вам. Мы что, разносчики? - рассердился Николай.
  - Знаешь, мы тут уже второй день торчим, а смены всё нет и нет. И как быть прикажешь? Уходить нельзя, а есть-то хочется. Отправили на два дня, но никто так и не пришёл. Да и потом, Михан нам ничего не говорил о том, что придётся, чёрт побери, так долго тут куролесить, - негодовал Антон.
  - Постой, Тох, - не выдержал второй, - Михан послал вас принести нам харчи?
  - Да, - ответил Алексей
  - А замена? - строго спросил Олег.
  - Ничего не сказал, - ответил Николай.
  - Вот как!? Не нравится мне это. Тех двоих к водокачке подыхать отправлял однажды, как рассказывал Женёк, теперь и нас решил похоронить. Он совсем уже озверел!? - задумался Антон.
  - Сам не знаю. Ладно, вот ваша доля, а мы сейчас в усадьбу на заставу..., - прощаясь произнёс Николай.
  - Нет уж, возьмите нас с собой. Вы то опытные уже, а мы ещё ничего не стоим. Так что мы идём с вами..., - нахально попросился Олег.
  - Знаешь, мы тоже когда-то были необстрелянными воробушками, ничего не ныли. Так что оставайтесь здесь и стерегите местность. Главное заприте двери в подъезде, закройтесь в одной из квартир. Двери тут стальные, закрываются на стальную щеколду изнутри. Меньше болтайте, больше глядите по сторонам. Ночью вообще тишина, чтобы была, и особо не палите себя лишним светом..., - резко отрезал Алексей и разборчиво объяснил точную схему выживания.
  - Мы за вами зайдём на обратном пути, так что спокойно. Действуйте, как Лёха сказал. Он прав. А за вами мы вернёмся, - пообещал Николай.
  - Ну хорошо, спасибо за совет, - улыбаясь вздохнул Антон. - Как вернёмся, обязательно подойду к этому гаду. Либо он нас переоценивает, либо вообще за людей не считает. Мы на это не подписывались.
   Сбросив отведённую часть провианта своим коллегам по несчастью, Николай и Алексей отправились нести вахту на дальней южной заставе. Они миновали центральную сельскую площадь и впереди им показалась хмурая физиономия заброшенной усадьбы, в которой находился новый приграничный пост. Огромное старинное здание уже давно утратило свою былую красоту и помпезность, судя по неисчислимому количеству настенных рисунков и громадного слоя мусора. Обшарпанные стены, разбитые окна и искорёженный деревянный пол свидетельствовали о том, что зданию нанесли жестокий и непоправимый ущерб ещё до ужасной катастрофы. Глядя на её печальный и могильный вид, трудно было представить, что в её покоях когда-то царили дворянское благоухание и высокий культурный быт. Стеклянная, жестяная и пластмассовая тара от алкогольных напитков являлась подавляющим сегментом в окружающем мусорном пласте, от чего становилось предельно ясно: какую роль играло это старинное здание в современном мире. Будучи беззащитной и пышной, оно привлекло в свои чертоги весь сброд окружающего общества и превратилось в обитель невежества и забытья. "Даже эти бессердечные твари не разрушали памятники архитектуры. Вон на площади стоит целый и невредимый монумент сельским героям-партизанам. Только люди способны разрушать," - заключил Николай.
   Напарники вошли внутрь и поднялись по голой бетонной лестнице на второй этаж, где по среди коридора лежало трое убитых мутантов. Истерзанные лица, грязная и ободранная одежда, слегка прогнившая кожа и потухшие глаза: всё это наводило леденящий страх и тошнотворное чувство отвращения. Стоявший вокруг дважды погибших тел, некогда бывших разумных существ, омерзительный смрад заставлял скорчиться даже самых закалённых и отъявленных профессионалов, а уж два неподготовленных юнца еле сдержали мутный рефлекс. Зажмурив глаза и затаив дыхание, они осторожно перешагнули через бездыханную плоть и вошли в комнату к дозорным.
   Друзья вошли в просторную комнату, окна которой выходили в сторону моста у деревни Бражниково и к душистым берегам широкой реки Рузы. В углу лежала большая охапка дров с тонким газетным слоем, у стены были разложены мягкие матрасы, а в центре расположился прочный очаг, собранный из кучи сломанных кирпичей, вокруг которого стояли несколько деревянных стульев. Помещение имело не только часто используемый и единственный вход из коридора, но также располагала запасным выходом через обширную дыру в полу. Путники разместились в скромных и невзрачных апартаментах, разожгли костёр и поставили разогреваться чайник. Алексей решил поскорее избавиться от трупов рядом с постом и выбросить их на улицу, поскольку отвратительное зловоние ощущалось поблизости и неприятное жужжание мух не позволяло сосредоточиться на главном. Николай благосклонно поддержал здравый замысел своего компаньона, и они вместе отправились убирать вонючие трупы.
   Если Алексей брался за омертвелую плоть без всякого испуга и весьма сдержанно, то Николаю приходилось делать это с невероятным усилием, превозмогая остервенелый страх и невыносимый дискомфорт. Как бы ему не удавалось отворачивать голову или задерживать дыхание на определённое время, тем не менее это практически не снижало градус душевной нагрузки. Нервная система юноши полыхала и клокотала, выворачивая на изнанку всё его естество. На тревожное сердце обрушился гигантский поток горячей и острой крови, который ещё более усугубил обострённый и растущий процесс нравственной лихорадки. Для Николая являлось отвратительной не столько транспортировка свежих покойников, а сколько равнодушное отношение к праху усопших, который так дерзко и холодно выбрасывали из окна, как будто мешок с мусором. Его также будоражило то, что суровая и беспристрастная реальность диктует свои условия существования, стирая все грани морали и рамки приличия. В сознании перемешались отрывки разных религиозных концепций и десятки различных теорий, заключений об отсутствии души, о необходимом предании тела земле, об уважении к павшим, но все они меркли перед мощным напором гнетущей действительности. Он трепетно просил прощения у бездыханных мертвецов за содеянное бесчинство, надеясь этим снять с себя частичку непосильных страданий. Каждый удар вялого тела о твёрдый грунт, хруст конечностей и жестокие увечья в результате падения причиняли юноше нестерпимую боль, словно его сбросили вслед за ними.
  - Успокойся, это всего лишь трупы, - легко и беззаботно приободрил Алексей, вытирая руки.
  - Мы должны их похоронить по-людски, - искренне сказал Николай.
  - Прости, но лопаты тут нет. К тому же, если мы выйдем на улицу и начнём копать, то нас засекут эти твари. Так что забудь, - выдохнул Алексей и вернулся обратно на пост.
   Николай последовал за ним, но наступил на какой-то маленький и плоский предмет, которым оказался вымокший российский паспорт. Уже малозначимый документ, как показалась юноше, выпал из кармана какого-то монстра, потому что выглядел изрядно помятым. Каждая страница открывала весьма короткую историю чей-то оборванной жизни. Становилось ясной дата рождения, место регистрации, семейный статус или количество детей, а также сведения о прошедшей смене документа, если таковы имелись. Но эта скомканная и крошечная брошюрка вызывала у Николая только чувство презрения, поскольку она обозначала и закрепляла за собой фактическую принадлежность данного лица к определённому государству, не сумевшего защитить миллионы своих граждан от ужасной напасти. А оно являлось для него тем бездонным источником корысти, зла и фальши, где ежечасно доминирует интеллектуальная засуха, а на душе царит моральный голод. Именно из этой земной преисподние так отчаянно бежал молодой боец, из дикого состояния ненужности и слабости, от абсурдных стереотипов мышления, от грубого понимания жизни. Его гнала прочь та алчная и надменная сущность сложившегося миропорядка, где человек уважается лишь за размер кошелька и внешние атрибуты величия. В этот тревожный момент Николай окунулся в запретное озеро неприятных воспоминаний о пребывании за периметром зоны. Он вспомнил свою скучную и унылую жизнь, непростительно растраченную на детские забавы и глупости, на унижение перед другими. Ему осточертело нескончаемое участие в бале-маскараде человеческого лицемерия, чтобы притворятся тем, кем не являешься на самом деле. Поэтому, в смятом паспорте ему теперь виделся только жестокий мир подчинения тому мировоззрению, которое диктовали вышестоящие иерархи, обладавшие безжалостной властью, буквой закона и грубым насилием. Сейчас Николай как никогда честно сожалел о том, что был безвольным винтиком той системы, и необычайно радовался за наступившее освобождение от гнетущих оков. И всё-таки даже здесь тень отвергнутого мира налагала свой дьявольский отпечаток на его судьбу и преследовала в лице Михаила Антоновича и его лиходеев.
   Выбросив ненавистный паспорт, Николай вернулся назад, на заставу. Алексей уже снял кипящий чайник и налил каждому по кружке отменного чая. Его лицо сияло от радости недавнего заключения Михаила Антоновича по поводу их дальнейшей судьбы. За достойную работу и преданную службу начальник базы соизволил бескорыстно ввести двух друзей в состав гарнизона, что естественно открывало им прямой и достаточно безмятежный путь к реализации поставленной цели. Радушное расположение командира убежища позволяло им начать продвижение вглубь опустошённого Подмосковья с неплохого старта, поскольку Михаил Антонович твёрдо пообещал обеспечить всем необходимым: оружием и боеприпасами, питанием и медикаментами, транспортом и бензином. Великолепный и блестящий результат от упорного, сложного и рискового труда опьянял Алексея и необычайно возвышал его над всеми вокруг. Он стал всё больше ощущать свою ведущую роль и благодарил собственную выдержку за то, что не ввязался в глупое словоблудие по оскорблению местной власти, не подвергся пагубному влиянию Николая и Евгения с их нескончаемым и бессмысленным поиском желаемой истины для разоблачения предполагаемых виновных. Ему была омерзительна та детская паранойя, в которую так сильно ударился Николай. Отчасти его даже разочаровало непростительное бездействие своего напарника, так бездумно тратившего отведённое время на всякую ерунду. Поэтому, Алексей поспешил поделиться столь отрадной вестью с задумчивым товарищем:
  - У меня есть для тебя две новости: хорошая и плохая. Я, пожалуй, начну...
  - Давай лучше с плохой, хорошее оставляй на последок, - оборвал Николай.
  - Ну хорошо, да в общем-то она нас с тобой касается мало. Мне тут рассказали, что волна мутантов, что разорила базу в Можайске, на всех порах движется вдоль по железной дороге, белорусского направления, прямиком в сторону Дорохово. Так, что там сейчас на юге не безопасно.
  - Хм, но Михаил говорил о той части, что откололась от основной и двинулась на нас. Так что и нас может задеть эта напасть. Не зря же он нам выдал сигнальные огни, - проговорил Николай.
  - Вот об этом я и толковал, - Алексей проверил два пистолета с сигнальными ракетами. - Поэтому будем начеку. Михаил сказал, что сегодня, вполне вероятно, полчища этих тварей могут добраться сюда через мост, - и Алексей указал в сторону моста, доставая бинокль. - Этот день может оказаться очень жарким.
  - Ну, я надеюсь, что всё будет хорошо, - спокойно заверил Николай. - А хорошая новость?
  - Да, кстати, по поводу хорошей новости. Я хочу тебя порадовать. Мне удалось договориться с Михаилом. Мы приняты в гарнизон. Теперь нам больше не придётся ходить на ночные дежурства, а Михаил обещал помочь с провизией и оружием, когда мы отчалим. Так что, видишь, а ты всё искал какой-то подвох или обман...
  - Знаешь, - перебил Николай, пребывая отнюдь не в восторге. - Его одолжение за твоё искреннее угодничество мне не нужно. С каких это пор он стал таким благородным и милостивым? Это его награда за твою стойкость перед лицом происходившего произвола, за то, что ты постоянно закрывал глаза на царивший беспредел и смеялся над мной. Вот за это он и сделал одолжение.
  - Ты чего? Совсем дурак что ли? - удивился Алексей. - Нам привалила такая удача, а ты недоволен? Чего ты хорохоришься? Строишь из себя какого-то борца за справедливость, прям-таки убеждённого и принципиального революционера. Сам ни черта не делал. Ходил, блин, со своим Женьком всё выискивал да рассуждал, пока я горбатился и вкалывал, как крепостной. И он ещё недоволен!?
  - Вкалывал и горбатился!? - недоумевал Николай. - Мы с тобой вообще-то ходили вместе почти всегда. Ну да, выручил однажды ребят благодаря тому, что заметил вовремя тварь, что лезла через окно. Соорудил новый пост на водонапорной башне. Я всегда был рядом с тобой в эти моменты, а вот когда тебе оказывали знаки почёта и приглашали выпить, закусить вместе с ними. Ты меня с собой не звал. Там ты тоже вероятно горбатился без устали, когда деликатно общался с вежливым Михаилом. Хм? Хвалил его постоянно там, наверное, говорил, какой он умный и хозяйственный. Ты любезничал с убийцей тех двух ребят у водокачки, с убийцей Паши. Жал ему руку и постоянно заступался за него. Всегда ненавидел Женька и тебе не нравилось, что я с ним общаюсь. Хочешь быть вместе с отъявленными мерзавцами и идти по головам?
  - Твой Женёк настоящий провокатор и нытик, одним словом неудачник, как и Паша, как, может быть и те двое..., - невольно выразился Алексей, угорая от собственного величия и захлёбываясь тщеславием.
  - Что ты сказал? - рассердился Николай и его глаза налились гневом. - Неудачники значит. Это почему? А? Ответь? - юноша вышел из себя. - Неудачники только потому, что продолжали оставаться самими собой и не ложиться под этого ублюдка? А? Или потому, что оставались честными людьми и говорили этому начальнику всё точно по существу, а не то, что он хотел слышать? Или может потому, что не боялись его абсолютной власти? Или, наверное, оттого, что защищали свою честь и достоинство?
  - Что ты завёлся? - испугался Алексей. - Я может не так выразился...
  - Ну правильно, не так он выразился, чёрт побери, - не остывал Николай. - Скажи, честно, твоей семье будет приятно узнать, что ради них ты шёл по головам и подружился с палачами? Откуда в тебе столько равнодушия? А, если меня убьют, ты меня тоже назовёшь неудачником? А?
  - Этого не произойдёт, - решительно заверил Алексей.
  - Ладно, закончим на этом, мне нужно к Женьку, - собрался нервный Николай и направился к выходу. - Я обещал прийти.
  - Может не нужно, - попытался остановить своего друга Алексей. - Меня одного оставишь?
  - Думаю за это время ничего не случиться особенного. Ствол при тебе. Сейчас только обед. Так что сиди тихо... Да ты и без меня всё знаешь. Вернусь, как только смогу.
  - А если ты там погибнешь? - взволнованно спросил Алексей.
  - Это уже мои проблемы. Ты лучше следи за мостом. Всё, я скоро вернусь.
   Озлобленный и растерянный Николай ещё раз зарядил пистолет, снял его с предохранителя и мигом отправился на помощь к Евгению. В этот момент его раздирала на части огромная ненависть, проистекавшая из разочарования в вестях, что принёс Алексей. Первая новость нисколько не поколебала стойкий дух юноши. Бесчисленная масса голодных и разъярённых мутантов уже не вселяла страх в его окрепшее естество в отличии от второго известия. Ему не верилось в детскую наивность своего товарища, в наигранную слепоту, в глупое и упорное отрицание происходящего беспредела, которое творили ручные подчинённые Михаила Антоновича. "Неужели он настолько сильно верит в непогрешимость этого подонка?" - удивлялся Николай. Он никак не мог вразумить, отчего его друга охватила такая неподдельная радость, неужто от формальной и словесной подачки. Наблюдательный юноша ясно понимал весь дальнейший и коварный план начальника базы, преследующий лишь одну цель: любой ценой в назначенный срок избавиться от лишних ртов. Слабо верилось в его уникальное благородство и те пресловутые обещания, которые тот любезно раздавал. Николай был уверен, что Михаил Антонович ничем делиться не станет, тем более оружием или машиной. Если даже здесь, в условиях возможного нападения большого скопления чудовищ никому так и не выдали ни одного автомата. Поэтому распознать очередную уловку командира убежища оказалось не трудно.
   Сквозь пышные кроны деревьев пробивались тёплые лучи от яркого солнца. Лёгкие наполнялись дикой свежестью от чистого и бодрого аромата соснового бора, от ароматного речного бриза. Какой-то неведомый дух колыхал верхушки лесной чащи, словно пшеничные колосья в бескрайнем поле. Относительная тишина изредка сменялась игривыми переливами сочной листвы. Под сенью могучей и хвойной рощи, сквозь плотные заросли бурьяна и крапивы решительно пробирался вперёд встревоженный, но бравый Николай. Он искренне надеялся на благополучный исход Евгения и гнал прочь всякие мысли об обратном. Однако, ему приходилось считаться с неотвратимой действительностью: ведь вслед за его напарником отправилось несколько головорезов от Михаила Антоновича, вооружённых до зубов. К тому же звуки выстрелов слышались с самого утра, но такой протяжной автоматной канонады ещё не приключилось. "Но кто знает, на что способны эти сволочи? Вон как оригинально избавились от Паши," - негодующе рассуждал на ходу Николай. Где-то между вездесущих шершавых стволов шныряли свирепые и кровожадные мутанты, но их присутствие нисколько не стращало целеустремлённого юноши. Позади оставались вереницы невыносимых дум и предположений, а главное беспочвенные и бестолковые предубеждения и предписания. Ему, как никогда осточертело играть по чужим правилам и следовать их указаниям, играть роль удобного и покладистого мальчугана в угоду посторонним. Становилось ясным одно: за контакт с дезертиром, что без разрешения покинул свой пост и решил досрочно выбраться из заколдованного круга, могут очень сильно отчитать, как морально, так и физически. Это накладывало большой риск на Алексея, имевшего возможность оказаться соучастником, что могло подставить его под тяжёлый удар. Но данному слову Николай изменять не хотел, как и клятве верности, адресованный Алексею.
   Впереди показалась зелёная лужайка, расположенная на лесной опушке у крутого обрыва. По мере приближения юноши к пункту назначения из-за гущи травы постепенно выступала невзрачная и поломанная беседка, а за ней и ржавая изрисованная бытовка. В зарослях стали появляться свежие трупы убитых мутантов и чем ближе Николай подходил ко входу, тем всё больше возникало падших монстров на пути. Их прострелянная плоть уже внушала грозные опасения: число поверженных перевалило за десяток, что превышало количество патрон в боезапасе у Евгения. Вдобавок, в некоторых из них стреляли не единожды. "Неужели на Евгения напало так много мутантов? Неужто я опоздал?" - испуганно произнёс Николай и остановился у самого входа в бытовку. Возникла изуверская боязнь за ту кошмарную и жуткую картину, что ожидала за стеной, что на миг затормозило его продвижение. Где-то глубоко в душе уже потихоньку и неумолимо стал разрушаться огромный замок тёплой надежды. Кирпичик за кирпичиком рушился массивный монолит: трещали неприступные стены, отразившие ни один приступ сомнений, непреложно клонились к земле высокие башни, открывавшие вид на вдохновляющие светлые ориентиры судьбы по дороге к поставленной цели. Тем не менее жестокая реальность молниеносно повергала в прах любую чарующую и блистательную идею, стоящую на слишком зыбкой основании. Неожиданный штурм неоспоримых фактов с крупнокалиберными аргументами в виде наглядности легко расправился с обороной крепости, именуемой "надеждой". Вместе с паданием этой, скрепляющей все помыслы Николая, твердыни духом пал и он сам. Отныне на недавних руинах скоро выросло тоталитарное царство отчаяния и безысходности.
   Сломленный юноша тяжёлым шагом переступил порог и узрел страшную картину. У дальней стены сидел поверженный Евгений, с изуродованным лицом и разорванной одеждой, успевший забрать с собой многих адских созданий. В безжизненной правой руке находился пустой пистолет, а в том же виске было пробито смертельное пулевое отверстие. Пусть мужественный боец склонился бледной фигурой покойника, но с его лика не сходило чувство самостийности. Он погиб непокорным и отнюдь не в паническом бегстве, без криков о помощи, с опорой только на собственные силы. Честь и достоинство, казалось, остались незыблемы даже для всемогущей смерти.
   Оцепенелый Николай потерял последние нравственные силы и невольно опустился на окровавленный пол теперешней гробницы. Впервые, после гибели Павла, ему пришлось вновь ощутить недостаток воздуха в собственных лёгких и остро почувствовать его подлинную тяжесть. На его внутренний мир опустился тёмный занавес, отчего померкло всякое обнадёживающее сияние. Тьма прочно затмила его разум и погрузила в беспросветную пропасть уныния. "Не может быть... Чёрт... Не может быть," - трепеща перед могуществом смерти и дьявольской воли Михаила Антоновича бормотал Николай. Теперь его нутро вынужденно капитулировало перед непреклонным и стальным напором безудержной машины убийств. Он чётко узрел, что от её длинных и острых щупалец невозможно сбежать и невозможно отбиться. Её устрашающая фигура требовала немедленно склониться и признать бесполезными даже мысли о всяком сопротивлении. Она гордо демонстрировала результат очередной тщетной попытки справиться с ней. Всякий своенравный элемент, пытающийся вырваться за ограничения и составить конкуренцию, будет пропущен через самые жуткие и безжалостные жернова, а затем уничтожен. Мёртвая физиономия Евгения являла собой закономерную гибель желания оставаться самим собой, а вместе с ним чарующей свободы. Развеялись всякие иллюзии о мнимых добродетелях: хотелось только неустанно мстить и нести смерть всякому виновнику в данной трагедии. Сердце быстро наливалось злобой и яростью, ибо ничто не могло остановить прилив желаемого возмездия. Николай почувствовал знакомый почерк: всё-таки отвергнутый и презренный мир смог настигнуть его здесь, насильно возвращая в ненавистные рамки привычного уклада. И повелителем этой зловонной, аморальной и бесчеловечной системы, в глазах юноши, оказался Михаил Антонович. Под давлением страха, вытекающего из инстинкта самосохранения, вытекала единственная необходимость: склониться перед всесилием кровавого тирана, смириться с неизбежным и ожидаемым финалом, отныне боготворить палача и стать его марионеткой. Следовательно, похоронить все свои мечты и продолжать плыть по течению.
   Бездыханное тело Евгения являлось неоспоримым доказательством кошмарного злодеяния, безжалостно совершённого душегубами с базы. Обилие сражённых мутантов вокруг нисколько не гарантировало того, что его загрызли именно напавшие монстры, поскольку изувеченная плоть не имела ни одного укуса. Что прямо наводило на мысль о долгих и плодотворных пытках разумной человеческой особью, а лежащий пистолет в сжатой руке отрицал всякие доводы в пользу самоубийства. "Даже, если бы он и вправду покончил собой, то наверняка ствол вылетел бы из рук. Значит ему специально положили пистолет в руку," - пришёл к такому выводу Николай. Вдобавок, количество убитых врагов никак не соотносилось с объёмом патрон в весьма крохотном оружии. Следовательно, определялся дьявольский почерк неосмотрительного, но профессионального убийцы, который твёрдо рассчитывал на создание правдоподобной имитации вынужденного суицида.
   "Женёк твой... неудачник, как и Паша," - словно ножом по сердцу прокатились слова Алексея. Но напуганный и сдавленный юноша ещё пуще рассвирепел от этих подлых высказываний и, переполненный презрением и злобой к Михаилу Антоновичу, мгновенно двинулся в сторону базы. Он уже ничего не боялся, потому что уже нечего было терять, и его судьба являлась давно обречённой на ожидаемый конец. Поскольку бежать из гениального капкана совершенно некуда, а смертельный финал уже близок, то незачем страшиться какого-то гнусного и самодовольного негодяя. Возникло непреодолимое желание взглянуть в чёрные от бездушия глаза и узреть напоследок сам корень всех зол. "Что ж, раз уж этот любезный и нетерпимый начальник не выносит чужого, непритворного мнения на свой счёт, так путь его услышит. Всё ровно мочить не станет, а не то мигом себя дискредитирует. Будет интересно посмотреть на реакцию этого шефа," - уверенно рассудил возмужавший юноша. Перед ним мелькали радостные воспоминания о Павле, о его мирских разговорах и шутках, о Евгении с его неиссякаемым любопытством и скептицизмом. За них Николай желал мстить, однако ему приходилось считаться и с собственным словом, данным Алексею. Его подвести тоже являлось преступлением, даже предательством. А также с тем фактом: оружие при входе у него заберут так или иначе. Николай отдавал себе отчёт в том, что его дерзкие речи ничего не изменят и ни на каплю не растрогают Михаила Антоновича, но продолжать демонстрировать свою лояльность откровенному бандиту означало считаться неформальным соучастником преступления. От такого постыдного поворота событий его отгоняла всемогущая совесть, требующая немедленно призвать Михаила Антоновича к ответу, исполнения справедливости. К тому же Михаил Антонович являлся миниатюрным отражением той гнусной системы ценностей и взглядов, от которой так решительно бежал Николай. Ему было любопытно узнать ответ лишь на один вопрос: "Почему так, а не иначе?"
   Без помех пробравшись сквозь запутанный лабиринт дворов и участков, заведённый юноша добрался-таки до логова корысти, беспринципности и фальши. Его появление для многих оказалось очень неожиданным, потому что слишком долго удивлённые охранники у входа завали ему массу бессмысленных вопросов, как будто заметали следы. Вскоре им пришлось впустить серьёзного бойца внутрь, который настойчиво требовал встречи с командиром крепости. На их лицах проступила доля волнения от различных теорий о якобы произошедшей беде. Тем не менее Николай продолжал стойко хранить молчание и на любой вопрос о целях визита подбирал нейтральную отговорку. "По личному вопросу," - бесконечно отвечал он.
   Проходя мимо спального помещения гарнизона убежища, ему открылась очевидная картина: за накрытым и богатым столом беззаботно трапезничало большинство официальных защитников базы; некоторые развлекались с раскрепощёнными полуобнажёнными девушками, а другие страстно курили "плюшки" или жадно употребляли крепкий алкоголь. Погружённого в совершенно другие раздумья юношу это ничуть не смутило, а как раз наоборот, добавило масла в бушующий огонь ненависти. Глядя на "пир во время чумы", становилось больно от горького стыда за преданную службу таким жестоким и ненасытным иждивенцам.
   Чуть дальше, в следующей комнате, он увидел раненого стражника, спящего на койке с перебинтованной рукой и ногой. Жирные кровавые пятна ярко свидетельствовали об огнестрельных повреждениях, что позволило Николаю искренне и радостно улыбнуться. Всё-таки Евгений так легко не сдался, ожесточённо отбивался и даже попал в одного из собственных убийц.
   Дрожащий от возможных последствий своей выходки, невольно трепеща перед абсолютной властью Михаила Антоновича, невероятно переживая за жизнь Алексея, не сколько даже за себя, поникший Николай остановился у входа в кабинет к главному, как ему казалось, злодею. В этот душераздирающий миг его внезапно постигла подрывная мысль: вдруг Алексей оказался прав и Михаил Антонович всего лишь марионетка в умелых руках своих кукловодов; быть может он действительно радеет за интересы других и борется за справедливость. Однако предвзятая реакция командира гарнизона на смерть Павла и непростительное спасение своих подчинённых от немедленного и честного воздаяния, в мгновение ока погасило эти колебания.
   Нежданно появился Михаил Антонович вместе со своим обожаемым угодником, Денисом. Словно учитель с учеником, они разговаривали о возросших ценах на бензин, об идущей опасности с юга, а также о любимых мясных блюдах. Денис нарочито делал вид, что с гигантским интересом слушает Михаила Антоновича и внемлет каждой его реплике, а тот своенравно и гордо упивался приятным чувством личного величия. Однако, заметив впереди странную фигуру Николая, оба собеседника тут же умолкли и изумлённо взглянули друг на друга. Руководитель гарнизона немедленно подошёл к новоприбывшему и напряжённо спросил:
  - Коль, что случилось? Где Алексей? Что произошло?
  - Мне нужно с вами поговорить, - холодно ответил Николай.
  - Ну так говори, - с нетерпением продолжал Михаил Антонович.
  - Только наедине, без посторонних, - Николай с отвращением взглянул на Дениса.
  - Хм, ну хорошо, тогда пройдём, - и заинтригованный начальник вместе с юношей вошёл к себе в кабинет.
   Вспотевший и раздосадованный Николай войдя замер в суровом ожидании, как будто ждал накопления заряда храбрости, и остановился у судьбоносной черты, за которой будущее скрывалось в тумане неопределённости. Имелось серьёзная вероятность летального исхода при пересечении запретной черты дозволенного. Он стоял у тонкой границы своей зоны комфорта, надёжно охраняемый дланью могучего страха. За ней простиралась бездонная пропасть и дерзкий прыжок мог закончиться чем угодно. Ведь где-то там могла оказаться твёрдая поверхность или же синий и бескрайний океан, удар о первую плоскость привёл бы к смерти, а о вторую к спасению. Никто не давал никаких гарантий о неотвратимых последствиях задуманного поступка также, как и перед лицом Михаила Антоновича. И вновь Николай оказался перед массой благоразумных доводов, способных отговорить его от совершения опрометчивого деяния, но кристальное и чарующее желание свободы, оказалось дороже жизни. Для её достижения нужно выйти за рамки возможного и дозволенного, сломать страхи и смело двигаться навстречу мечте. К этому пьянящему желанию прибавилась массивная физиономия ненависти к гнетущему миропорядку, а к ней подоспела великолепная госпожа безжалостного отмщения. Радостные лица Павла и Евгения вновь явились перед глазами и заставили содрогнуться, словно к сердцу подступили тысячи острых игл, и каждый стук новый стук ужасающе касался пронзительных пик. Их грозный взор пристыдил окаменевшего юношу за его предательскую трусость и ещё больше подвёл к смелому броску в неизвестность, который случился наперекор всей мощи разума.
  - Знаете, Михаил Антонович, вы блестящий актёр, - волнительно начал Николай. - А главное бесподобный лицемер, но вам ещё нужно поучиться актёрскому мастерству, поскольку чувствуется наигранность, пускай и не всеми. Снимите маску благодетеля, она вам не к лицу...
  - А я никогда им и не был, - хрипло и равнодушно ответил Михаил Антонович, присаживаясь за стол. Лицо его исказилось злобой. Он нетерпеливо сжал губы. - И уж тем более не стремлюсь им быть. Кому бы этого не хотелось. Ну раз уж ты здесь, то любопытно послушать, что привело тебя к такому заключению.
  - Знаете, я ведь вам до последнего верил и, наверное, как и мой друг, оставался бы сейчас вашим преданным соратником. Я считал вас нашим заступником, верил в то, что вы против беспредела, который творят ваши подчинённые. Думал, что вы просто не можете за всем уследить, что вы в заложниках у этого большинства, но всё ровно остаётесь человеком. Благодаря удачно созданному благоприятному первому впечатлению, удалось отогнать от себя все подозрения. Вашим иллюзорным покровительством и своевременным вмешательством вы смогли создать положительный авторитет. Для нас вы всегда оставались непогрешимым и незаменимым. Вы брали нас вежливостью, щедростью и твёрдой волей. Вы умели вовремя погасить конфликт и доступно объяснить нам введение повышенного налога острой необходимостью, ради нашей безопасности. Вы ловко пользовались нашим доверием. Поверьте, если бы я один сомневался в вашей персоне и этом затхлом мирке, где вы неплохо устроились, то наверняка я бы вас боготворил, как Лёха. И поначалу я гнал всякие сомнения. Но, как оказалось, я оказался не один. Женя раскрыл мне на многое глаза. Однако, нам никогда бы не удалось раскрыть всей вашей скрытой схемы, по которой вы тут живёте. Вы сами себя дискредитировали...
  - Ух ты, - удивлённо произнёс Михаил Антонович, неохотно, но вынужденно внимающий устам Николая. - И как же?
  - Всё началось с введения повышенного налога, а затем и с вашей добровольно-принудительной просьбы принести дополнительную баклажку воды. Но больнее всего по вашему авторитету ударили те частые смерти, которые вы виртуозно приводили в жизнь. Реально создавалось впечатление, что вы тут ни при чём. Ужасное стечение обстоятельств. Те двое ребят погибли у водокачки, когда случайно ушёл отряд ваших костоломов, также и с Женей. А уж с Пашей вы провернули блестящую постановку: он тоже якобы погиб при нападении на ваших парней, а они выстрелили. Вашу схему раскрыть оказалось не так уж сложно, хотя вы постарались всё представить всё роковым стечением обстоятельств. Вина лежала то на мутантах, то на глупости ваших друзей, но только не на вас. Хотя с убийцами Жени вы обошлись чересчур милосердно, что ещё сильней ударило по вам. Но в вас сомневались лишь мы с ним, не зря вы его так ненавидели.
  - Да, недооценил я Женю, - с усмешкой и нерадиво признал Михаил Антонович. - Не думал я, что он и тебя завербует. Нужно было раньше с ним разобраться...
  - Ваш миниатюрный мир так похож на тот, что находится за периметром. Что там, люди горбатятся на одних дармоедов и кровопийц, что здесь. Что там, эти кровососы имеют все жизненные блага, созданные вовсе не ими, что здесь. Пока одни рискуют жизнью и умирают, другие преспокойно попивают коньяк и тискают девочек. Прямо, как там. Там тоже все вельможи якобы служат людям и вроде оберегают их от врагов, внешних и внутренних, но не могут защитить людей от самих себя. Монополию на оружие используют нисколько для защиты, а сколько для произвола. Один во один, как здесь. Выход в открытый мир имеете только вы, но не мы. Что там держат людей на коротком поводке, что здесь. Что там, люди нужны, только как источник налогов, бесплатная рабсила и пушечное мясо, что здесь. А по использованию одних, их заменяют на других, утилизируя предыдущих. Что тут устраняют неугодных, так сказать инакомыслящих, что там. Что там начальники покрывают своих, даже если они полные сволочи, что здесь. Что там постоянно имеется образ внешнего и внутреннего врага, что тут. А главное: что там национального лидера все считают непогрешимым и незаменимым, что тут. Там он такой же любезный, обходительный, умеет находить общий язык с разными категориями населения. Везде действует такая формула: "Царь хороший, а бояре плохие." Что там он якобы на стороне народа, но гнетущие законы всё ровно подписывает, что здесь. Что там народ вгоняют в яму невежества и деградации, что здесь. Не зря вы любили радовать нас алкоголем. Одно вам скажу прямо: вы мразь и подонок, - эта речь ввергла Николая в пучину пылающего волнения, но он не заикался и не дрожал.
  - Да у тебя, я погляжу, крик души, Коль, - хладнокровно и ненавистно сказа Михаил Антонович. - Я не понимаю тебя. Вот чем ты недоволен? У тебя, что нет крыши над головой? Нечего есть и пить? Вроде бы я всё вам дал: вы по ночам спите спокойно, не голодаете и стабильно получаете добротную пищу, имеете медикаменты. Раз уж ты начал, там тоже нет войны. Там царит мир. Жильё есть, хоть какое никакое. В магазинах всё есть. Порядок есть. Что вам ещё надо?
  - А вы не понимаете? - негодовал Николай. - Знаете, когда у меня есть какое никакое жильё, крыша над головой, минимум еды и воды, минимум медикаментов, а у других почему-то всё обстоит в тысячи раз лучше. У них есть постоянная работа, постоянный доход в отличии от меня. Они имеют все общественные блага. Я не член их клуба. Почему именно они поднимают мне налоги и уменьшают зарплаты, почему именно они решают, что мне можно смотреть, а что нет, почему именно они определяют, кого мне любить или ненавидеть? Почему именно они решают, во что мне можно верить, а во что нельзя? Почему вы не можете защитить меня от самого себя, хотя защищаете от других?
  - А может быть вся проблема в тебе? - грозно спросил Михаил Антонович. - Просто может быть ты неудачник по жизни? Как и миллионы тебе подобных. Ты свои неудачи скидываешь на других. Ноешь о несправедливости. Видишь недостатки других, но не замечаешь своих. Ты просто завидуешь. У тебя даже девушки нет, как мне говорил Алексей. Ты даже в личном плане полный идиот. Тебе были даны все условия: пил бы пивко по вечерам, кувыркался бы с девчонками по ночам, ходил бы в Макдоналдс пару раз в неделю, ностальгировал по детству, играл в компьютерные игры, слушал всякую слащавую попсу. Не лез бы туда, куда не стоит. Платил бы налоги и спал спокойно. И никто бы тебя не трогал. В своих бедах виноват только ты сам. Дом можно починить, работу хорошую можно найти или заняться бизнесом, девчонку можно снять. Вон макароны нынче дешёвые, государство тебя рожать не заставляет, храмы для спасения души тебе построило. А тебе всё неймётся, несчастный. И сколько же вас там таких, бузотёров? Всё лодку блин раскачиваете...
  - Знакомые слова, - нервно перебил Николай. - Ну, конечно, утешать вы любите, но не умеете. Пускай я неудачник, по вашим словам. Зато вы устроились удачно. Наладили стабильную поставку новых рабов для себя. Устроились в изолированной аномальной зоне, прям как там. Месяц эксплуатируете, а потом избавляетесь. Оружие хорошее не даёте, чтобы мятеж не подняли. Якобы охраняете нас на базе, но на самом деле просто сторожите своих рабов. Вы хорошо устроились в этом адском месте. Мы вам таскаем родниковую воду с дровами, а вы её продаёте. Вы даже с базы не вылезаете. Только возникает вопрос: мы вам всё это добываем, вы стережём территорию, а вы все сливки получаете вы? Почему? Вы постоянно демонстрируете нам своё богатство, свой шик и роскошь. Опять же, прям как там. Почему ничего не делая, вы получаете больше, а мы, работая больше, имеем меньше? Мне удалось ответить на такой вопрос: зачем всё это организовали? Но вот ответ на то, кем вы являетесь и почему так рьяно уничтожаете людей...
  - Ну раз уж ты так приблизился к ответу, то позволь поставить точку в этом, - насмехаясь продолжал Михаил Антонович. - Кто мы такие? Солдаты того мира, от которого ты так далеко убежал. Меня и моих парней забросили сюда, чтобы бороться с мародёрами, нелегалами и этими монстрами. Приказали обосновать лагерь в этих местах. И всё - выполняй приказ. Мы хлебнули горькой реальности, когда побегали тут по лесам за здешними партизанами и чуть не погибли, то нам пришла в голову хорошая идея. Зачем за кем-то бегать, если можно сделать так, чтобы все эти нелегалы сами пришли к нам? И мы организовали в этом удобном месте базу. Дали объявления, незаконно правда. И нам удалось приманить много потенциальных преступников, коими вы и являетесь официально. Да и потом, надоела вся эта рутина. И так служба ни к чёрту. Поскольку вы уже и так мертвы, то пусть вы лучше перед смертью поработаете на нас. Вот вы и работаете. Они ещё и недовольны? У вас здесь одни из самых уютных и солидных условий проживания. Ни одни преступники на зоне так не живут. А вы тут и едите, и пьёте, и пьянствуйте, и оружие получаете. Так что радуйтесь. Я вам вообще дал возможность пожить ещё целый месяц, хотя вы уже считаетесь мёртвыми. Вот тебе и выполнение приказа: нелегалы ликвидированы, мутантов почищены, личный состав полностью цел. К тому же мы ещё неплохо подзаработали, - с улыбкой заключил Михаил Антонович.
  - М-да, неплохой калым, - произнёс Николай.
  - Абсолютно. Жаль, что пропадает такой амбициозный парень, как ты. Умный и внимательный. Молодой, а пошёл по такой скользкой дорожке. Ты не то, что этот безмозглый Денис. Мне такие люди нужны. Ты не смотри на этих идиотов: на Пашу и Женю. Не надо переть против системы, только лоб расшибёшь. Тебе стоит привыкнуть, что есть ничтожные, жалкие и грязные тупицы, которые и созданы для того, чтобы на них пахать. Если есть дурак, то почему бы его не обмануть? Ну так что, ты с ними или с нами? Алексей, кстати, сделал разумный выбор. Может и ты сделаешь правильный? Друга не подводи...
  - Вы не правы, - поднял свой тяжёлый взор на Михаила Антоновича. - Именно эти идиоты и тупицы умудрялись отдать вечно растущий налог вам и прокормить себя. Так кто в этой ситуации слабее? Мы не очень нуждаемся в вас, а вот вы не можете без нас. И мы намного сильнее, чем вы говорите. Вам это хорошо известно. А то почему вы так усилили все органы правопорядка, затягиваете гайки потихоньку? Да потому что трусы. И я с вами ни хочу иметь ничего общего.
  - Ну что ж, вот какая штука, сынок, - иронично вздохнул Михаил Антонович. - Именно ты раскрыл корень всех зол. Ну так и живи с этим, как это делают миллионы нормальных людей.
   Начальник базы выдержал некоторую паузу прежде чем возобновил своё ядовитое шипение, поскольку увидел в горячих глазах Николая кипящее ожесточение и невероятное желание отомстить, как можно скорее. По напряжённому лицу и скованному телу взволнованного юноши можно было легко определить всё его внутреннее состояние: учащённый пульс, напруженные мышцы, сжатые кулаки, с трудом проглоченный ком в горле, тяжёлое и медленное дыхание. Его раздирала невиданная доселе ярость и жажда безжалостного истребления всех заклятых врагов без всякого угрызения совести. Он искренне желал их одновременно и задушить, равнодушно смотря на агонию обидчика, и вдавить ему глаза глубоко в череп, чтобы смешать с мозгом, и безудержно проткнуть шею, чтобы с приятным удовлетворением глядеть на то, как агрессор захлёбывается в собственной крови. Однако, Михаил Антонович, чувствуя своё фактическое превосходство над буйным мальчишкой, решил слегка подразнить мятежника:
  - Какая ирония: знаешь, а ничего сделать не можешь. Ведь вы все знаете там, что вокруг всё становится только хуже и хуже. Воруют, творят любые преступления и остаются безнаказанными, обирают вас до нитки, вводят глупые законы, откровенно презирают вас и глядят с высока, демонстрируют своё величие, свою роскошь. А вы всё терпите, всё молчите. Я уже давно это понял, что вы нация терпил, и нация немых. Ну, а раз так, то почему бы этим не пользоваться? А? Почему бы на вашей глупости не въезжать в рай? - Михаил Антонович видел, как от этих слов накаляется взор Николая и ехидно продолжил. - Как это мило: насилуют твою жену, а ты видишь, знаешь, что её надо спасти, но ничего сделать не можешь. А теперь если ты не против, у меня полно дел, а ты возвращайся на пост.
   Командир гарнизона спокойно поднялся, словно после дружеского разговора за чашкой чая, и покинул личный кабинет. На выходе его взгляд на миг пересёкся с Николаем и в эту секунду в нём промелькнула искра неподдельного страха за свою жизнь. Михаил Антонович теперь ясно осознал, что перед ним сидит его настоящий и злейший враг, готовый при любом удобном случае пронзить ножом его сердце.
   Ожесточённый Николай немедленно покинул это дьявольское логово, а затем и саму многострадальную крепость, всей душой желая лишь одного: выбраться из этого проклятого места.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"