Андрей вошел в помещение управления главного офиса в сопровождении двух полицейских. Они держались немного позади него. Вначале он не произвел какого-то особенного впечатления. Многие ожидали увидеть представительного влиятельного человека, а не мужчину в простой одежде, в которую одеваются больше студенты, от возраста которых он, впрочем, недалеко ушел. Но так принято у нас, что встречают по одежде. Особенно разительным контраст был на фоне колоритной фигуры генерального директора, одетого в дорогой костюм и рубашку с золотыми запонками. Многие, особенно представители полиции подумали тогда, что это наверняка обман и этот человек подставное лицо. Единственное, что смутило всех, что не сразу все осознали, но без сомнения уловили, и только потом уже смогли себе объяснить причину смущения - это его совершенно уверенное и спокойное поведение, почти как у робота отмеренные четкие движение и абсолютно безучастный ко всему происходящему, взгляд, несмотря на серьезные поводы к волнению. Вьющиеся черные волосы спадали на его лоб и сильно выдающиеся надбровные дуги из-под которых смотрели его прозрачные безжизненные глаза. Он не спеша переводил ими по находящимся в офисе и обращенным к нему лицами людям и остановил их только на фигуре генерального директора. Красивый рот его искривился в улыбке и он произнес:
- Привет, Борис.
Директор подошел к нему и, пожимая руку, сказал почти на ухо тихим, несвойственным себе ласковым голосом:
- Здравствуй, Андрей.
- Ну? Что происходит тут? - спросил Андрей, окидывая светлыми глазами произведенный в офисе беспорядок.
- Сам всё видишь - ответил Марков. Видя совершенно спокойное лицо Андрея, он как будто окончательно уверился, что ситуация какой бы сложной она не казалась, будет решена положительно.
К Андреюю подошли офицеры Баранов и Митюхин. На нахмуренном лице Баранова отображалось сомнение. Как человек, трепетно относящийся ко мнению о своей персоне в глазах большинства, он опасался в данный момент быть одураченным и его терзали сомнения. Митюхин же испытывал простой интерес, что прямо отражалось на его лице: широко раскрытые глазах, безотрывно с любопытством разглядывали Николая и рот был чуть приоткрыт.
Баранов окинул строгим взглядом Андрея и, остановив взгляд на его глазах, как будто что-то уяснив про себя, спросил:
- Вы владелец компании?
- Да.
- Разрешите ваш паспорт.
Андрей снял рюкзак и не спеша, достал документ:
- Вот, пожалуйста.
- И еще - проговорил Баранов, разглядывая паспорт - вы можете документально подтвердить, свою принадлежность к этой компании?
- Разумеется - ответил Андрей, своим четким выверенным тоном - я думаю, нам лучше пройти в отдельную комнату. Есть тут такая, Борис?
- Да, есть, можем пройти в переговорную - ответил Марков вопросительно глядя на Баранова.
Баранов пристально посмотрел на Андрея, потом быстро бросил взгляд на Маркова и сказал:
- Пойдемте - тут же развернулся и отправился в сторону маленькой переговорной, в которой он пять минут назад совещался со своими помощниками. На ходу он махнул рукой майору Бизжелю:
- Леонид Петрович, пройдите с нами - и полуобернувшись к Митюхину едва слышно добавил: - а ты будь готов, как закончим с этим, начинаем всех закрывать.
- Все уже в курсе. Все готовы - торопливым шепотом ответил Митюхин - а этого, тоже закрывать - уточнил он, имея ввиду Андрея.
- Разумеется.
Андрей и Марков шли немного позади и успели перекинуться несколькими фразами. Поразительное умиротворение Андрея передалось Маркову и он слегка улыбался. Проходя мимо сотрудников, они не обращали внимания на то, как пристально и интересом провожали глазами их люди, удивлявшиеся попеременно, то впервые увиденным ими владельца своей компании, то необычностью поведения своего директора.
- Тот, способный юрист, о котором ты говорил, он здесь? - спросил Андрей
- Алексей? Да.
- Позови его, пускай идет с нами.
- Имеешь ввиду - сейчас?
- Да прямо сейчас, его пора вводить в курс дела и я думаю, что введение в курс может начаться прямо сейчас.
Марков, сдерживая любопытство, промолчал и махнул издали Сызранцеву, который стоя у дверей кабинета директора, на противоположном конце помещения не спускал с них глаз.
В небольшую переговорную вошли шестеро мужчин: трое офицеров полиции под руководством Баранова, Андрей Петров, Марков и Алексей Сызранцев.
Алексей смотрел с любопытством взгляды на Петрова. Удивление коснулось и его. Он предполагал эксцентричность и необычность владельца, основываясь на скудной инеформации о нем, полученной от Маркова и Шаталова, но многое оставалось непонятным и, увидев, наконец, собственными глазами владельца компании, у него появилось еще больше вопросов.
- Садитесь - указал Баранов на стулья - я на минуту.
Он выглянул за дверь и прокричал:
- Азаренко! Организуй тут патруль. Чтобы никто не входил без моего ведома. И не выходил тоже.
Мужчины рассаживались за большим овальным столом.
- Ну? Где пропадали-то? - спросил в своей нахальной манере оживившийся Митюхин, уставившись на Андрея.
Андрей уселся, положил рюкзак на соседний стул, мимолетно глянул на Митюхина и вместо ответа зевнул, прикрывая рот кулаком.
Баранов сел в центре, напротив Андрея.
- Итак - начал он - разрешите еще раз ваш паспорт? Леонид Петрович, а ты записывать готовься.
Андрей аккуратно положил свою загорелую ладонь одну поверх другой и молча смотрел на Баранова
- Предъявите паспорт, пожалуйста - повторил Баранов с улыбкой, которая, казалось, замерла на его на лице.
Митюхин усмехнулся:
- Не слышит что ли, хех. Э-эй! - громыхнул он голосом, который в установившейся вдруг тишине вызвал раздражение у всех.
Марков и Сызранцев молча, не двигаясь, смотрели на Андрея, на его безжизненные, неестественно прозрачные глаза, устремленные прямо в лицо, сидевшего напротив Баранова. На мгновение ситуация показалась странной: все замерли словно мумии и даже улыбка Баранова на лице застыла, хотя улыбаться ему уже не хотелось. И с каждой секундой странность ситуации все более усугублялась и даже грозила, как будто, перейти черту адекватности и стать нехорошей, но в последний момент, у самой этой черты, Андрей вдруг заговорил:
- Господа - начал он размеренным голосом и первый шарик упал на ровный пол - у нас мало времени. Поэтому я просил бы вас отвечать на мои вопросы по существу и коротко.
- Простите... На чьи вопросы? - спросил Баранов и лицо с окаменевшей улыбкой его в тон вопроса изобразило собой вопросительное недоумение.
В эту же секунду, как будто что-то кольнуло Баранова и он, против своей воли, как будто ожегшись о горячий чайник дернулся и поморщился.
Митюхин хотел что-то сказать, и открыл уже рот, раздвигающийся в привычной улыбке, но в последний момент передумал и так замер с приоткрытым ртом, глядя на Андрея, словно был сильно удивлен чем-то.
- Это мочекаменная болезнь - сказал Андрей, продолжая смотреть в лицо Баранова.
- Что? Что вы говорите? - спросил Баранов и снова поморщился - Ах, черт! - дернулся он и схватился рукой за поясницу.
- У вас же мочекаменная болезнь - повторил Андрей - давно делали УЗИ?
- УЗИ? - переспросил Баранов - Давно. Откуда вы знаете, впрочем... нехорошо что-то - Баранов вскочил с резким звуком отодвинув стул.
- У вас камень в правой почке диаметром полтора сантиметра и он начал движение.
- Что? Куда движение? - раздался вдруг глухой испитой голос Бизжеля. Его бандитское лицо сделалось вытянутым и по-детски наивным от искреннего удивления - вы о чем тут толкуете? Я не понимаю.
- К выходу из организма: через мочеточник, мочевой пузырь и дальше, как положено - говорил Андрей, не отрываясь, глядя на Баранова - камень имеет оксалатную структуру, а значит нерастворимый и процесс этот будет болезненным. Но всем понятно, что такой большой камень не сможет выйти - он сильно повредит органы, оцарапав их изнутри и приведет к заражению, которое в свою очередь приведет к смерти.
Баранов с болезненным вскриком выдохнул. Все обратили взгляды на него и поразились произошедшей в нем резкой перемене: его лицо было сделалось страдальческим, голубая рубашка промокла насквозь от пота, он ходил вдоль окна согнувшись и схватившись рукой за поясницу и задыхался.
- Наберитесь терпения и сядьте - сказал ему Андрей - живые существа на планете ежесекундно испытывают больше мучений, а вы будете испытывать эту боль, пока я буду задавать вопросы. Я же сказал вам, что времени у нас мало. Чем быстрее я закончу, тем быстрее наступит ваше облегчение.
Баранов повернул свое измученное недоумевающее лицо к Андрею.
- Ну же.
Баранов сильно морща лицо сел и сразу же согнулся, так что едва не коснулся своим лбом стола, на который уже упало несколько капель пота с его носа.
- Задавайте - сквозь зубы проговорил он в столешницу и лег щекою на стол.
В этот момент, пребывавший в некотором оцепенении от увиденной сцены Митюхин вдруг очнулся и, оживившись на своем стуле, перегнулся к Баранову
- Валерий Николаевич, что с тобой? - закричал он - Что он несет? Какие вопросы? Тебе скорая нужна? Леонид! Тьфу! Азаренко!
Он собирался вскочить со стула, но в это время брови Андрея нахмурились, он приподнял правую руку над столом сантиметров на пять и резко ударил ею с какой-то нечеловеческой силой, одновременно бросив раздраженный уже взгляд на Митюхина:
- Заткнись! - крикнул он.
Митюхин с приоткрытым ртом захлопал глазами, что-то хотел сказать, но слова как будто захлебнулись в его горле. Он схватился руками за него и начал судорожно хватать ртом воздух и рвать ворот рубашки. Судя по всему, он задыхался. Округленные глаза его готовы были вылезти из орбит.
Марков и Сызранцев, сидя рядом, как завороженные смотрели на Николая. Оба заметили, что глаза Андрея, и без того прозрачные, как стекло, с каждым мгновением становились как будто еще прозрачнее и светлее и начинали излучать словно даже какой-то свет.
- Не хрипи - сказал ему Андрей - боль терпима. Твоя задача - молчать.
- Алексей - обратился Андрей, оборачивая лицо к Сызранцеву. Тот и без того молча смотрел на него - будешь записывать то, что сейчас услышишь.
Алексей медленно кивнул, не спуская глаз, пораженный светом, исходившим от глаз Андрея.
- Я запомню - ответил он.
Андрей продолжал смотреть на Сызранцева, как бы оценивая его ответ.
- У него феноменальная память - произнес с трудом пришедший в себя Марков, на лице которого читалось восхищение, он был поражен, но в отличие от остальных его изумление было разбавлено чувством гордости и даже любви к этому парню - он запомнит.
- Хорошо - сказал Андрей, переводя взгляд на распластавшегося на столе и тяжело дышавшего Ваганова - ближе к делу, майор: чья инициатива?
- Мне дан был приказ - быстро ответил Баранов
- Это понятно, кто курирует наше дело на максимальном уровне, который ты знаешь.
- Ваше дело под контролем заместителя министра генерал-лейтенанта Корзуна - Баранов с шумом выдохнул - Но ему тоже всего лишь поручено, как и мне
- Кто же поручил?
- Выше просто некуда.
- Выше некуда? - усмехнулся Андрей
Баранов, невзирая на мучившую его боль, приподнял голову и посмотрел на Андрея. Он был также спокоен, как и тогда, когда появился в офисе, только легкая снисходительная усмешка была в этот момент в его лице и от глаз, ставших совершенно прозрачными, исходил легкий свет.
- Не туда запустили вы свои руки - заговорил Андрей, вставая со стула и начиная движение вокруг стола - не все в этой стране контролируется одной бандой.
- Впрочем... Сколько их было уже - добавил он как бы задумавшись.
Двигаясь не спеша, он на секунду задержался за спиной красного, как рак Митюхина, продолжавшего держать руки у шеи и пучившего сильно глаза, как будто кто-то невидимый душил его и он боролся с ним, но совершенно безмолвно и практически без движения, только дергал длинными ногами.
Андрей поглядел в затылок Митюхину, нахмурился и, засунув руки в карманы джинсов, продолжил неторопливо двигаться вдоль стола. Дойдя до Баранова, он склонился над ним так, что лицо оказалось рядом с лежавшей на столе головой Баранова, повернутой затылком против окна и стало особенно заметно, что глаза Андрея, устремленные в столешницу с едва заметными точками зрачков уже светились так явно, что видно было пыль в исходившем от них свете. Он замер на секунду и в таком положении, неестественно обездвиженном, с глазами, излучавшими свет, словно фары, Сызранцеву, безотрывно следившему за ним ним, стало жутко и показалось, что в эту минуту Андрей меньше всего похож на живого человека.
- В мире есть более влиятельные силы, - сказал он над ухом тяжело дышавшего Баранова - чем ваши министры и президент и ты уже понял это, хотя ступил только на самый краешек этих интересов - он сделал жест рукой, соединив большой палец с основанием верхней фаланги указательного, означавшим что-то малое - Теперь ты начал понимать это?
Баранов кивнул.
Андрей выпрямился и повернулся к окну:
- Конкретнее укажи, кто стоит за вашим Корзуном - спросил он.
- Коробченко. Но я не знаю, в это меня не посвящают, это только - Баранов тяжело выдохнул - предположение.
- Кто?
- Это олигарх - вмешался Сызранцев - это крупный в стране олигарх
- Хм. Ясно - Андрей посмотрел на Сызранцева.
Сызранцев обратил внимание, что свет от глаз Андрея уже не был таким ярким, он рассеивался и Алексей начал сомневаться в том, происходило ли вообще что-то странное в этом кабинете.
- Пора заканчивать - сказал Андрей, как будто даже оживившись - но сначала, что там у нас с Шаталовым?
- Посадили - ответил Сызранцев, откидывая свой широкоплечий торс на спинку стула - в СИЗО на Валовой улице, для особо опасных.
- Значит сначала туда, а потом к этому Корзуну - сказал Николай, быстрыми шагами возвращаясь к том у месту, где сидел - Шаталов нам будет нужен, хотя... нет. Ведь Корзун главное лицо в этом деле? Едем сразу к нему, он и выпустит Шаталова. А этих двоих с собой возьмем, но тут еще один - добавил Андрей, поворачиваясь к неподвижно сидевшему Бизжелю.
Бизжель при виде обращенного на себя взгляда Николая пришел в такой откровенный ужас, что сразу заморгал глазами, а нижняя челюсть против его воли начала опускаться.
- Я.... - на вашей стороне - проговорил он словно откуда-то из пещеры.
- Ты знаешь что делать? - спросил Андрей - говори.
- Я....я прикажу вернуть конфискованные документы. Отпущу людей... - отвечал Бизжель, каким он отвечал бы, наверное, министру, экзаменовавшего его на смотре
- Хорошо, что ты быстро соображаешь. Наверное, только таких сообразительных и берут в команду рейдеров - сказал Андрей, защелкивая ремень рюкзака - документы вернуть. Арестованных тут отпустить. И опричников всех своих - вон.
- Исполним - сказал своим глухим испитым голосом Бизжель.
- Ну, на Валовую едем. Или нет, куда?
- На Садовое.
- Хорошо. Идем, Баранов и ты - ткнул он пальцем в Митюхина - вставайте. Борис, Сызранцев, поедете тоже.
Баранов и Митюхин не шевелились. Андрея это не удивило.
- Не тратьте время - сказал он - Баранов, не будь собакой Павлова, ты в любом случае поднимешься, только вместо мочекаменной болезни у тебя будут скручены внутренности.
Баранов нехотя тут же встал и, продолжая держаться за поясницу, побрел к двери.
Лицо его не выражало никаких эмоций кроме переживаемого страдания от физической боли. Митюхин высоко подняв ноги ударил ими с силой о пол, резко вскочил, откинув стул и зашагал следом, продолжая держаться за шею.
Все, кто находился в этот момент в офисе - и сотрудники компании и полицейские были поражены, увидев вышедшее из переговорной команты своё начальство: руководители обеих сторон, казалось, совершенно переменилось ролями. Впереди шел повеселевший Борис Всеволодович, незаметно для себя снова приобретший свою властную осанку и забывший ту растерянность, в которой пребывал последние три дня. Сызранцев с блестевшими возбужденными глазами. И особенно удивившие всех, Баранов, который едва плелся с понурым видом, держась за поясницу с перекошенным лицом в напрочь промокшей от пота рубашке и Митюхин, красный с воспаленными чуть не вылезающими из орбит глазами, безотрывно державший руки у шеи. Только Андрей Петров, владелец, был также как и прежде спокоен и глаза его также безжизненно смотрели в никуда и язык изредка едва заметным движением облизывал сухие губы.
Через образованный из сотрудников живой коридор процессия подошла к выходу, у которого стоял длинный сержант, имевший стычку с Артемом Самсоновым. Шедший первым Марков остановился.
- В сторону - приказал Баранов.
Сержант повиновался.
- Мы уезжаем, Бизжель старший! - крикнул полуобернувшись Баранов и, пнув ногой дверь, вышел из офиса первым.
С патрулем стоявшим у лифта не возникло проблем - они даже не задали вопросов, увидев своего шефа, несмотря на странное его состояние. Но проблемы возникли на первом этаже.
Спустившись на лифте, группа вышла в огромный вестибюль компании, в котором кроме полицейских и сотрудников полиции особого назначения никого не было. Часть полицейских стояла у стеклянных дверей выхода. Часть дежурила на улице у огромных камазов-автозаков. И около тридцати омоновцев сидели на диванах в вестибюле, ожидая, очевидно, команды, начинать аресты.
Руководил оцеплением первого этажа капитан полиции Куриленко - невысокий, широкоплечий человек с блинообразным лицом с толстыми губами. Это был сообразительный смекалистый офицер, карьерист, мастер спорта по рукопашному бою, отличник службы и авторитетный командир, уважаемый начальством, но имевший один служебный недостаток - склонность к самовольному принятию решений и, благодаря покровительству высоких начальников, позволял себе иногда пренебрегать командирами, не имевших серьезного влияния на него.
Выйдя из лифта, первыми Баранов и Андрей натолкнулись на патруль, состоявший из двух сержантов полиции. Баранов, не обратив на них никакого внимания, двинулся в сторону выхода. В это время, стоявший у регистрационной стойки Куриленко услышав шум приехавшего лифта обернулся, и, увидев странную процессию, приподнял удивленно брови и направился к ней. С ним последовал его помощник - молодой крупный лейтенант Брановицкий.
- Валерий Николаевич - крикнул, подходя Куриленко любопытным взглядом оглядывая всех - вы далеко?
Баранов глянул на него рассерженным взглядом:
- Надо доставить этих в главк - ответил он
Куриленко с сомнением посмотрел на Баранова, его взгляд упал на мокрую от пота рубашку и поднялся к лицу, на котором уже ярко обозначились темные круги под глазами.
- Этих? Так мы доставим - это наша работа, нам тут все равно делать нечего.
Баранов недовольно замотал головой:
- Нет, приказ доставить этих лично Корзуну и мне вместе с ними. - после этих слов Баранов, повернулся и направился к дверям. Процессия двинулась за ним.
Куриленко, приоткрыв рот, своим простодушным взглядом осматривал проходивших мимо него людей. Особенно пристально он присмотрелся к красному Митюхину, ответившему на его испытующий настойчивый взгляд своим безумным взглядом.
- Тут что-то не так - прошептал он Брановицкому - чует мое сердце что-то здесь неладно.
- Олег, как дела? - обратился он к проходившему мимо Митюхину, с которым был в дружеских отношениях. - Неважно выглядишь.
Митюхин, очевидно превозмогая адскую боль, еще сильнее выпучив глаза, выдавил из себя: "пошел к черту"
Куриленко расслышал только "к черту"
- Что с ними? - спросил Барецкий.
В это время группа подошла уже к стеклянным дверям и старший патруля у входа старшина Тимонин, также озадаченный странным видом Баранова и Митюхина уже вопросительно издали поглядывал на Куриленко.
Куриленко рассуждал: офицеры Баранов и Митюхин, хотя и старшие тут, ведут себя, очевидно, странно. Ему было плевать на них, хотя они и начальники и дело тут было затеяно серьезное. Но с другой стороны, генералы знают Куриленко и знают его профессионализм. Если он остановит сейчас Баранова с его странным сопровождением в лице главных подозреваемых и уточнит, сделав пару звонков куда следует, действительно ли имеет место такая команда, о которой сказал Баранов, то на нем никак не скажется, если он окажется неправ. Ну, будет недоволен Баранов, но и черт с ним - он его никогда не любил, а Митюхин поймет.
Придя к такому выводу, он сразу же издали замахал Тимонину рукой, чтобы тот никого не выпускал. Левой рукой он покрутил кистью в сторону стойки, где стояли его подчиненные - бойцы отряда специального назначения, тем самым дав знак, следовать за ним и сам направился к Баранову.
Андрей увидев, что высокорослый старшина Тимонин вместо того, чтобы выпустить их посмотрел куда-то поверх их голов, нахмурился и встал еще ближе к закрытой двери.
Баранов, а за ним и все остальные оглянулись. К ним подходил капитан Куриленко с Брановицким с одной стороны и группа крепких омоновцев в бронежилетах с другой. По виду Куриленко Баранов понял, что возникла проблема. Но еще раньше это понял Николай.
Куриленко шел не спеша, видя краем глаза своих подчиненных, приближающихся с другой стороны. Некоторые из омоновцев на диванах тоже повернули свои лица в сторону странной группы. Куриленко нарочно не торопился, стараясь повнимательнее рассмотреть и этих людей и найти ответ на вопрос что же тут не так. "Этот директор - думал Куриленко - самодовольный толстяк, руки держит в карманах, но явно не вооружен, какой-то офисный пижон рядом с ним и этот доходяга с наркоманским взглядом, которого мы пропустили полчаса назад. Ничего необычного. Но до чего же странен Митюхин - пялится на меня как рыба и хрипит и Баранов какой-то чудной. Что с вами, черт возьми, происходит парни? Хм, а у этого глаза как будто светятся".
В это время какой-то шум и резкое движение слева, там где были его подчиненные отвлекли внимание Куриленко. Он повернул голову и увидел что трое омоновцев с удивлением повернув головы назад замерли и смотрели на своего товарища, который лежал в десяти метрах позади них и, облокотившись на локоть, встряхивал головой, как будто пытаясь проснуться от тяжелого сна.
- Что там? - крикнул Куриленко и в это время к своему крайнему изумлению увидел, как двое его подчиненных, крупных бойцов отлетели туда же где лежал их товарищ. Словно какая-то силу вроде невидимой клюшки с размаху ударила по ним или взрывная волна. Спустя секунду туда же отлетел еще один. Ничего не понимавший Куриленко, был поражен, но смутно догадывался, кто был тому причиной. Он посмотрел на группу Баранова и первое что увидел - светящиеся глаза этого небритого доходяги.
- Вот черт - сказал он себе - Держите их, парни! Все! - закричал он и бросился к ним. Омоновцы вскочили с диванов.
В это же мгновение пятиметровые стеклянные перегородки, включая огромную карусельную дверь из пуленепробиваемого закаленного стекла затрещали, паутинки трещин разбежались по ним во все стороны и до самого потолка, на несколько секунд затрещали и вдруг одновременно посыпались, издавая нестерпимый для ушей звон. Марков и Сызранцев инстинктивно присели, закрывая лица руками. Сразу же поднялась пыль, сквозь которую внутрь огромного холла вбегали полицейские и омоновцы с улицы. Сызранцев поразился их огромному количеству: они вбегали, заполняя собой все пространство огромного холла, словно станцию метро в час пик. В образовавшейся толчее возник хаос и неразбериха. Часть омоновцев, находившихся в холле, включая Куриленко, бежавших к группе Баранова отлетали с чудовищной силой назад. Один из омоновцев при падении сломал руку. Часть отлетавших не спешили возвращаться назад и пребывали в откровенном недоумении. Они вставали, но уже не бежали, а осторожно шли и по мере приближения замедляли шаги, словно бы приближались к какому-то опасному зверю. Сам Куриленко, устремившись сначала к группе Баранова, не дойдя до них десяти метров ощутил, как словно какой-то устрашающей силы порыв ветра отбросил его назад. Он не устоял на ногах и упал, мгновенно вскочив и побежал вновь и снова ощутил с замиранием сердца эту силу, бросавшую его назад, словно какое-то неведомее магнитное поле или неизвестная прежде аномальная стихия мешала ему приблизиться к группе Баранова. В образовавшемся хаосе было трудно соображать, но он вертел по сторонам головой и пытался все вокруг анализировать, полагая, что вот-вот найдет этому разумное объяснение, но действия разворачивались стремительно, а объяснений происходящему не было: Баранов со своими странными спутниками уже маячил на улице, когда Куриленко встал после очередного падения. Он совершенно ничего не понимал.
"Что за чертовщина творится" - подумал он, всматриваясь в маячившие спины убегавших.
Андрей быстрыми шагами шел вперед, следом, пригнувшись торопливо шел Баранов и вместе с ним Митюхин. Сызранцев с удивлением оглядывался по сторонам: вид отлетавших словно игрушечные, омоновцев поражал его привыкшее к обыденным вещам воображение. Сквозь толпу вбегавших полицейских, непонимавших поначалу что к чему и смущенных, главным образом, тем, что подозреваемых сопровождали главные офицеры - Митюхин и Баранов, останавливались как вкопанные. Но по мере приближения к ним странной группы, самые ближайшие к ней из омоновцев начали отлетать, но уже в другую сторону - к камазам-автозакам, оцепившим периметр здания.
- У тебя что за машина? - прокричал сквозь шум Андрей, обращаясь к Маркову.
- Мерседес а эм гэ.
- Далеко?
Марков покрутил головой и показал рукой в сторону ближайшего камаза на усиленных огромных шинах:
- Прямо за ним.
- Быстрее - крикнул Андрей и повернул в сторону камаза
Спустя секунду, камаз, на который указывал Марков с двойной полицейской полосой на борту и огромных - с человеческий рост колесах - затрясся кузовом. Из окна кабины выглянул недоумевающий сержант-водитель и тут же, с поражающей легкостью камаз сдвинулся с места и начал движение кузовом, описывая полукруг. Движение сопровождал громкий скрежет и скрип огромных покрышек о вычищенный от снега асфальт, по мере движения скорость вращения увеличилась и камаз, с оглушительным грохотом стукнулся о кабину соседнего автозака. Проход был открыт. Из камаза выскочил юркий перепуганный сержант-водитель и натолкнувшись на Андрея, не отрывая взгляда от его светившихся словно автомобильные фары глаз, пятясь спиной спотыкаясь убежал.
За камазом обнаружилась небольшая стоянка из дорогих автомобилий для руководства компании. Огромныйй семиместный мерседес Маркова занимал самое удобное - ближайшее к выезду место. Марков сел за руль и нажал кнопку запуска двигателя.
- Садись вперед - сказал Андрей замешкавшемуся Сызранцеву - я с майорами сзади - быстрее господа - обратился он к стоявшим возле машины Баранову и Митюхину.
Спустя несколько секунд внедорожник Маркова, легко прорвав оцепление, выехал за самопроизвольно открытые ворота. Как не пытался стопорить ворота, посаженный на КПП сержант, ворота подчинившись какому-то другому механизму, легко открылись, согнув металлические колья-стопора и мимо изумленного полицейского, осыпав его снежными искрами пролетел стремительно набирающий скорость мощный внедорожник
- Ну что господа, наделали шуму - сказал Андрей, повернув голову в сторону сидящих возле него Баранова и Митюхина.
Сызранцев обернулся со своего переднего сиденья назад и пристально посмотрел на Баранова: его осунувшееся с почерневшими кругами под глазами лицо вызвало у него жалость. Казалось, что он стремительно умирал и что-то мучило и разлагало его изнутри. Он повернул голову еще дальше и посмотрел на Андрея, на его безжизненный взгляд в меркнувшем, но продолжавшем исходившем от глаз свете. Каким-то бесчеловечным показался его взгляд в этот момент.
Андрей уловил этот взгляд в лице Сызранцева и угадал его мысли. Он повернулся и стал смотреть в окно. Минут десять все ехали в тишине, даже тяжелое дыхание Баранова и хрип Митюхина поутихли и они как будто успокоились.
- Ну что, лучше? - спросил, нарушив тишину Андрей - поворачиваясь от окна к Баранову и Митюхину.
- Заметно - ответил все понявший Баранов
Митюхин же продолжал молчать, но уже не пучил глаз и не держал рукой шею.
- У тебя был нарушен обмен веществ - сказал Андрей, поворачивая голову к Баранову, поэтому и мочекаменная болезнь. Этот процесс можно ускорить, как сделал я в офисе, так и нормализовать, как сделал теперь: если продолжишь помогать мне я не только сохраню тебе здоровье, но и избавлю тебя от этой хронической болезни навсегда.
Баранов молчал, но лицо его больше не отображало страданий.
К зданию министерства подъехали уже затемно. Внедорожник припарковался у самых ворот. Первыми вышли Баранов и Андрей. Следом шел Митюхин. Марков хотел остаться в машине, но Андрей предостерег, что это может быть небезопасно, учитывая тот шум, который они наделали, покидая офис.
Дежурный офицер КПП, кивнул Баранову, сверил со списком и с сомнением осмотрел остальных:
- А эти кто такие?
- Эти со мной, для дачи показаний. Срочное дело. Распоряжение Корзуна.
Пропускать гражданских в таком порядке было не по правилам, но офицер наслышан был о серьезности дела, которым занимался майор Баранов, догадывался о том, какие интересы и влияние стоит за его спиной и потому решил не ввязываться и допустить их до главного здания.
- Перепиши их - сказал он прапорщику, сидевшему рядом с ним.
Внутрь они прошли безо всяких проблем: Баранов только кивнул дежурному офицеру, видимо, знавшего его. Сызранцев и Марков, не бывавшие в здании министерства внутренних дел были удивлены его устройством. Это был огромнейшей муравейник, носивший в себе дух казенной советской атмсоферы: стеновые панели из какой-то лакированной фанеры, каменные лестницы и поразительная система коридоров, которые лишены были какой бы то ни было симметрии. Внутри было множество полицейских. Баранов и Митюхин вели свою группу довольно долго по этим коридорам, наконец, он подошли к отдельно пристроенному помещению, башней возвышавшегося внутри периметра всего здания министерства.
"Управление"- подумал Марков и Баранов тут же подтвердил его догадку.
- Это главное управление, войти мы сможем, но на шестой этаж, где находится высший управляющий состав попасть не получится. - сказал Баранов и добавил: - туда даже я могу попасть только по специальному приглашению.
Он посмотрел на Андрея.
- Идем - ответил тот - где лифт?
В лифте внезапно нарушил молчание Митюхин, не открывавший рта, с тех пор как в офисе у него парализовало гортань.
- Этот Корзун большой человек - и видя усмешку, показавшуюся на губах Николая, бросив взгляд на Баранова, поспешно добавил: - для нас большой. В его силах создать нам с Барановым проблемы и закрыть на долгие годы только за то, что мы доставили вас сюда.
- У вас не будет проблем из-за него - сказал Андрей и вопросительно посмотрел на Митюхина - Ты это хотел услышать?
- Именно это.
Заместитель министра внутренних дел генерал-лейтенант Корзун был в большей степени чиновником высшего уровня, чем полицейским. Он уже позабыл, когда давным-давно, лет тридцать назад работал оперативником. Вся его прежняя профессиональная деятельность совершалась исключительно во имя карьеры, ради которой он служил. Талант к использованию связей, умение выслуживаться перед могущественными начальниками подвели его не только к высокому посту, но и передали в его руки огромное влияние. Знакомство и, главное, доверие со стороны высочайших лиц страны сделало его человеком, распространяющим своё влияние намного дальше, чем компетенция его и без того высокой должности.
Это был худощавый высокий, холодный человек, насквозь чиновник, интроверт, выдерживавший огромную дистанцию перед подчиненными и не смущаясь как должное принимал с их стороны самое отвратительные проявления заискивания. Он никогда не улыбался, носил затемненные очки и всегда ездил со включенными мигалками на служебной машине и машинами сопровождения. Он давно уже был оторван от реальности и считал себя частью той силы, которая правит страной, был убежден, что это правильная сила, что сила эта главная, несмотря на то, что состоит из коррупции и преступного взаимодействия между влиятельными людьми. Любая попытка изменить это мировоззрение в его голове или даже хотя бы предложить ему другие понятия и ценности, помимо связанных с силой власти раздражало его и вызывало в нем либо агрессию либо язвительную усмешку - в зависимости от настроения.
Один из людей самого высокого уровня в стране три месяца назад поручил ему "отжать" одну из крупнейших в стране компаний "Трансстройагробилдинг", конгломерат, объединивший в себе машиностроительные заводы на Урале, ритейлерные сети, банки и, главное, слишком активно начавшего качать нефть, что и привлекло к ним внимание. Выяснилось, что бизнес этот, существовавший в стране уже лет двадцать до сей поры никем не контролировался из членов правящего клана, что было удивительно. Проверив несколько раз с разных сторон, сфер влияния и ведомств эту компанию и не найдя ничего серьезного, кроме одного генерала Науменко, старого коррупционера, тут же уволенного, люди Корзуна больше ничего не нашли, о чем было доложено влиятельному лицу. И спустя неделю от влиятельного лица был получен приказ - отжимать.
Генерал Корзун сидел в своем кабинете и подписывал неинтересные ему приказы, принесенные исполнителями за полчаса до окончания рабочего дня. Обычно он работал допоздна, но сегодня он планировал навестить любовницу: для его изношенного здоровья необходима была регулярная жизнь и он испытвал легкое нетерпение окончить этот рабочий день. Он сквозь очки посмотрел на коллекцию масок на стене кабинета и задумался на секунду о предстоящем вечере. Но в этот момент, за дверью его кабинета, в секретариате, раздался шум. Он услыхал голоса своих помощников - мужчины и женщины за дверью. Какие-то грубые знакомые голоса и тут дверь отворилась и на пороге показался Баранов с неизвестными людьми.
Корзун поначалу ничего не понял: просто смотрел замерев на Баранова, как тот без спросу входил в его кабинет и за ним прошел еще один майор и какие-то гражданские. Наконец Виктор Васильевич пришел в себя:
- Баранов! Что это такое? - спросил он холодным начальственным голосом, интонация которого давала понять, что между ним и Барановым огромная служебная пропасть.
- Это не от меня зависит, товарищ генерал-лейтенант - ответил Баранов разводя руками -я тут бессилен: это подозреваемые по делу Трансстройагробилдинга.
- Но какого черта ты привел их сюда и сам пришел? Ты спятил чтоли или пьян? - сказал Корзун, пристально вглядываясь в Баранова, потом встал на свои длинные ноги и вышел из-за стола - и тебя кто сюда пустил - он направился к двери, на ходу высокомерно, но опасливо поглядывая на Андрея.
- Так, ну тут для начала охрана нужна - сказал он как будто сам себе - Завалишин!
- Он не может говорить - сказал Андрей
Корзун взглянул на Андрея и взялся за ручку двери. В этот момент ужасающая острая боль, которую он никогда прежде не испытывал вдруг поразила его пах, что он от неожиданности вскрикнул и согнулся пополам, продолжая держаться рукой за ручку.
- Вам лучше сесть.
- Что-о?
- Сядьте на место, иначе может быть хуже: это синдром хронической тазовой боли.
Корзун отходя от первого болезненного прострела, придерживая рукой низ живота осторожно разогнулся и поднял на Андрея глаза, на которых появились уже слезы.
- Вам может стать хуже и вместо того, чтобы поехать к любовнице вас отвезет скорая, но никто из врачей не избавит вас от этого спазма. Это инфекция особого рода, как рак, только в сотни раз быстрее разивается. Наши врачи пока не умеют такое лечить и потому летальный конец неизбежен уже часов через шесть.
Корзун безотрывно смотрел на светящиеся глаза Андрея и вдруг испытал еще один болевой прострел, который вновь согнул его пополам и он опять вскрикнул. Едва отдышавшись, он прохрипел:
- Что вы хотите?
- Прекратите дело в отношении моей компании, в кратчайшие сроки разморозьте счета и отпустите сегодня моих сотрудников, задержанных и арестованных.
- Я сделаю, но здесь не только моя воля, я всего лишь исполнитель: я распоряжусь, но если я это сделаю - меня отстранят и дело возобновит кто-то другой - сказал Корзун осторожно присаживаясь на край кожаного дивана и морща лицо. Лоб его начинал блестеть от пота.
- Это моя забота, пока все приказы исходят от вас и стало быть формально вы в этом деле главное лицо от которого зависит ход процесса - остановите его и я остановлю запущенное разложение вашего организма.
Корзун снял очки и потер вспотевший лоб основанием ладони:
- Я все сделаю, только избавьте меня от этой адской боли - сказал он, закрывая глаза.