Оглушительные удары и отдаленно кричавшие голоса я слышал еще сквозь сон, но последний удар - в дверь моей квартиры разбудил меня окончательно. Дверь с огромной силой распахнулась и ударилась о стену. Я мгновенно сел на кровати, ничего не понимая, кроме того, что был совершенно напуган. Кто-то шел по коридору. Свет фонарей прыгал по стенам.
- Свет включи - услышал я голос.
В коридоре, а через мгновение и в моей комнате зажегся свет. Я увидел перед собой двоих мужчин в серой форме. Тот из них, который был плотнее, с любопытством, приоткрыв рот, смотрел на меня. Другой, быстро оглядев комнату, спокойным голосом приказал:
- Одевай штаны и выходи на улицу.
Я не отреагировал на его слова и только переводил взгляд с одного на другого.
Эти двое, очевидно, привыкшие к подобной реакции, даже не переглянувшись, одновременно сдвинулись с места, подошли и схватив меня под руки, рывком вытолкнули из кровати.
- Штаны одевай и выходи на лицу - повторил уже повышенной интонацией длинный, глядя на меня сверху безумными глазами, какие бывают у пьяного или пребывающего в наркотическом дурмане человека.
Одновременно с этим, второй склонил надо мной своё широкое, с двойным подбородком, лицо и вкрадчиво произнес задыхающимся голосом долго поднимавшегося по лестнице человека:
- Здесь что ли замочить?
Я начал медленно шевелиться, поднимаясь и боясь сделать что-то лишнее, в тот момент, еще более инстинктом, чем разумом, понимая, что надо поступать так, как велят эти двое.
В это время из коридора раздался третий голос:
- Долго возитесь, а, Пётр?
Я услышал шуршание одежды и увидел третьего сотрудника в серой форме. Войдя, он облокотился грузным телом о дверной косяк, так что тот затрещал, взглянул на меня и с любопытством стал разглядывать мою комнату.
- Да вот мразь - ударил меня носком ботинка долговязый - Куда взял не трожь! - закричал он, вырывая у меня из рук свитер - Голый торс сказано. Обувь одевай!
Здоровяк у двери, ухмыльнувшись, обратился ко мне:
- Ты что, в армии не служил что ли?
Я молчал, продолжая еще мало что понимать во всем происходящем и находясь в оцепенении. Здоровяк посмотрел еще какое-то время, потом перестал улыбаться, сплюнул на ковер и, развернувшись, пошел к двери, на ходу сказав:
- Быстрее.
Долговязый вышел вслед за ним.
Я едва успел надел кроссовки, как толстый положив мне правую руку на плечо, левой упер ствол укороченного автомата в спину и велел выходить из квартиры.
На лестнице я начал приходить в себя и тут же обнаружил, что весь наш дом наполнен шумом и необычным движением. Отовсюду слышались крики, стук и треск дверных косяков. Сверху донеслась ругань и сразу затем пронзительный крик. Где-то с чудовищной силой дергали шатающуюся на петлях дверь. Внизу визжала женщина и кто-то рыдал в полный голос. По лестнице поднимались и спускались сотрудники в серой форме и, запыхавшись, переглядывались между собой. Некоторые перешучивались, пытаясь, очевидно приободрить друг друга. Но в тоже время, глаза многих из них выражали возбуждение и имели нездоровый блеск. В квартире напротив моей, в которой жила семья, я увидел приоткрытую дверь, но никаких звуков и света сквозь щель я не обнаружил - в квартире была тьма. В этот момент мимо меня провели соседа сверху, огромного мужчину, спортсмена, заломив ему руки за спину. Лицо мужчины было настолько окровавлено, что его даже лицом было трудно назвать: кровь текла с его лица густой вытянувшейся струйкой, оставляя на ступеньках темный след. Его вели согнутого, чуть ли не лицом в самый пол.
Выйдя на улицу, первое, что я увидел - это снег, который выпал за одну ночь и продолжал валить. Ветер носил тучи мелких снежинок по двору. Меня передернуло от холода. На фоне первого снежного покрова, я увидел огромную, живую вытянувшауся вдоль противоположного фасаду дома забора, толпу жильцов. В тусклых лучах фонарей я видел фигуры перепуганных знакомых мне людей: большинство стояли сгорбившись от холода и озирались тревожным взглядом по сторонам. Двое подростков сидели на земле. Вдоль вытянувшейся толпы с интервалом в десять-пятнадцать метров стояли сотрудники в серой форме. Было еще темно - очевидно, что был еще совсем ранний час, может быть, часов шесть.
Периметр двора был "оцеплен" сотрудниками, одетыми в плотные серые бушлаты, и камуфлированную форму. Напротив дворовой арки, частично перекрывая выезд из нее, стоял "камаз", перед его кабиной прохаживался сотрудник в серой форме и круглом шлеме-сфере на голове. Его огромная рука в перчатке держала на поводке крупную мохнатую овчарку, которая, в отличие от тех служебных собак, которые бывают в метро, была без намордника и не переставая лаяла.
Толстяк повел меня к толпе мимо худощавого с хорошей осанкой сотрудника, который стоял в центре двора, заложив руки за спину. Он остановил нас легким жестом руки, направив в сторону толстяка небольшую аккуратную ладонь с плотно сжатыми пальцами. Его прозрачные глаза оглядели меня в течение одной-двух секунд, потом лицо его пренебрежительно искривилось и он махнул рукой в сторону толпы.
Толстяк повел меня дальше. Проходя мимо сотрудника с собакой, я услышал, как захрипела мне в спину овчарка. Мне показалось, что я ощутил спиной ее хищное дыхание и вздрогнул. Кто-то позади меня засмеялся.
Не доходя несколько шагов до "строя", толстяк, с силой толкнул меня в спину и я, не удержавшись, упал прямо возле ног переминавшегося с ноги на ногу Сергея, молодого человека, живущего в моём подъезде.
- Виктор, кажется, да? - спросил меня Сергей, помогая подняться - может ты хоть понимаешь, что тут творится?
- Я ни черта не понимаю - кивнув ответил я, принимаясь отряхивать снег с джинсов и приглядываться к Сергею, чтобы еще раз убедиться в реальности происходящего - я вообще не могу поверить, что все это наяву.
- Это террористы - прошептал толстый пенсионер с волосатой грудью - вы видели, что там делается? У нас на этаже старика убили.
- За что убили? - спросил усатый мужчина с атлетическим торсом.
- Он сказал, что никуда не пойдет. Это был дед с характером.
- Всё ясно - сказал усатый атлет с невозмутимым видом, словно его ничего не пугало.
- Это, какого деда - спросил Сергей - Макара Иваныча что ли?
- Ну да, - там у него дочь и внучка еще остались - пенсионер махнул рукой в противоположный конец двора, выискивая их взглядом.
- Что же происходит тут? - спросил голос позади - террористов, может, ищут?
- Да каких к черту террористов. Это мы террористы для них.
- Ребята, кто-нибудь у них спрашивал, что тут происходит вообще? - обратился к нам интеллигентный мужчина со впалой грудью.
- Я хотел было, но только рот успел открыть, как мне этот... охранник или кто он там, треснул прикладом в спину - ответил Сергей, наморщив лицо, как будто от боли - Сказал: на плацу все узнаешь
- На плацу?
- Ну да. - Семен глянул на меня - А что? Они же вроде как все военные.
- Ты про голый торс?
- Форма номер два. Не только это, но про армию я сразу вспомнил, как услышал про этот "голый торс".
- В самом деле, только это не армия, а скорее плен.
- Да уж.
Я засунул руки в карманы, в одном из которых обнаружил ключи от своей машины. Снег продолжал валить и намел уже порядочные сугробы. Все машины во дворе покрылись снежными шапками и до половины колес находились в снегу. Дворники сегодня врядли выйдут на работу. Я поднял голову вверх и смотрел, как в отсвете фонаря бесконечным потоком валят на землю мелкие снежинки.
Из подъездов продолжали выводить жильцов и судя по огромной толпе во дворе, выводили уже последних.
Сергей коснулся меня локтем и указал в сторону четвертого подъезда, я повернул туда голову и увидел, как из него, под лай беснующейся овчарки двое сотрудников выводили жителя четвертого подъезда - нашего дворового "буяна" Макса. Его вели сильно согнутого лицом в землю, как они выводили всех, кто был особенно опасен, по их мнению. Когда один из конвоировавших оставил его и пошел навстречу сотруднику в центре, Максим, приподняв окровавленное лицо, торопливо огляделся и вдруг дико забрыкался. После двух-трех секунд интенсивного брыкания, ему удалось выскользнуть из рук оставшегося с ним сотрудника. Он ловко прыгнул в сторону и побежал к арке, до которой было всего около десяти метров и один поворот. Охранник был физически сильнее, но в скорости уступал Максу. Максим удачно прошел поворот, не упав и не столкнувшись с камазом, ринулся в арку. И если бы не собака, то Максу, возможно, удалось бы уйти, однако быстрое животное, немедленно спущенное, в два прыжка настигло его и с хищным рыком вцепилось в ногу. Он упал, но сразу же вскочил, еще не до конца выпрямившись, прыгнул вперед, но удар прикладом в затылок снова сшиб его с ног. Над ним уже стоял сотрудник в сфере. Еще трое бежали к нему из центра двора.
- Убьют - прошептал пенсионер.
Я оглянулся и увидел испуганные лица, все как один безотрывно следящие за тем, что происходило у арки.
В этот момент в противоположном конце двора возникло оживление, я сначала сначала ничего не мог разобрать из-за столпившихся людей, но присмотревшись, увидал мелькающую волосатую спину. Из толпы внезапно выскочил толстый человек, в котором все узнали коммерсанта Ашота Ивановича. Он, стараясь как можно тише и неприметнее, что было трудно при его телосложении, рванул в сторону стоявшего неподалеку автомобиля "Фольксваген Туарег". Очевидно, Ашот Иванович давно готовил этот шаг и только инцидент с Максом позволил ему решиться.
Туарег мигнул "аварийками", раздался щелчок центрального замка. Ашот Иванович, несмотря на грузное тело, довольно ловко прыгнул на переднее сиденье и захлопнул дверь, автоматический замок сразу закрылся. Тут же раздался оглушительный свист - небольшая группа сотрудников уже бежала к Туарегу. Мотор внедорожника завёлся и машина выпрыгнула из сугроба, лишь на мгновение забуксовав в снегу. В этот момент первые из охранников только подбегали к нему. Щетки смели снег с лобового стекла и я увидел напряженную фигуру Ашота Ивановича, склонившуюся над рулем. Лицо его было наклонено вниз, но глаза смотрели прямо перед собой. Внедорожник метался как бык на небольшом пятачке, едва не задевая задом толпу. Он двигался взад-вперед, визжа тормозами и поднимая снежную пыль, пытаясь развернуться. Кружившие рядом, словно волки, охранники боялись подступиться. Туарег вывернулся, но в это же время раздались трескучие и непривычные в нашем дворе автоматные очереди. Часть охранников, видимо, не умела стрелять и Ашоту Ивановичу почти удалось выехать со двора. Но в последний момент удача отвернулась: Туарег уже выпрыгивал на дорогу, как очередь выпущенная худощавым охранником полоснула по правому борту машины и пробила оба правых колеса.
Ехать было невозможно - машина остановилась и двое сотрудников мгновенно оказались возле нее. Они разбили прикладами стекла, быстро выбили остатки, и, открыв двери изнутри, остервенелыми рывками выволокли из нее Ашота Ивановича.
В толпе послышалось приглушенное возмущение: откуда-то сзади раздались негромкие голоса. Один из сотрудников, стоявший напротив передних рядов, со средоточением в лице начал высматривать задние ряды. Голоса стали затухать. Кто-то вдруг истерически зарыдал и сразу затих.
В этот момент, главный сотрудник, доселе, раздававший всем указания, худощавый человек, вышел в центр двора, оказавшись под светом фонаря, который осветил его холодное угрюмое лицо. Он откашлялся в кулак, и передав автомат помощнику, поправил ремень, опустил руки по швам и впервые обратился к нам:
- Молча-а-ать! - прокатилось по двору его первое обращенное к нам слово. Несколько секунд он суровым взглядом осматривал толпу, дожидаясь, когда затихнут шорохи и все обратятся в слух. Секунд через десять во дворе воцарилась абсолютная тишина. Он начал говорить отрывисто: выкрикивая каждую фразу, делал долгую паузу.
- С сегодняшнего дня, с нуля часов ноль-ноль минут в стране вступил в действие новый закон. Закон военного положения. Согласно этому закону все прежние законы в стране отменены. И теперь действует новый порядок. Все вы теперь военнослужащие.
Я был поражен последними событиями и его голос, казавшийся нечеловеческим, болезненно резавший эту неестественную для нашего двора тишину, производил магнетическое впечатление. По выражению лиц окружавших людей, мне показалось, что не только я это ощущаю.
Он оглядел ряды - все внимательно, затаив дыхание, слушали и продолжил:
- Военнослужащие в условиях военного времени. Для вас теперь нет никаких прав, а есть обязанности. Обязанность беспрекословно выполнять команды начальников. Ваш непосредственный начальник, определенный по району, особым военным районным комитетом - я. Мои приказы и приказы моих помощников - он обвел рукой справа и слева, показывая на "сотрудников" - для вас - закон. Неисполнение приказов карается смертью.
Он снова окинул взглядом наши ряды и грозно добавил:
- Вопросы задавать запрещаю!
Все молчали, словно лишились способности мыслить и ничего не поняв из сказанного просто были загипнотизированы самим голосом этого дворового командира. Во дворе стояла абсолютная тишина, только где-то далеко-далеко, как будто, на другом конце города выла сирена. Не такая сирена, которую включают водители скорой, а та, которая оповещает при авиаударах, угрозах атомной атаки или чём-то подобном. Тут же, я впервые обратил внимание на то, что больше не было никаких звуков, о которых можно было судить о том, что происходит за пределами нашего двора - не было слышно машин на шоссе, которое проходит мимо нашего дома, ни гудков, ни шума двигателей, ни криков дворников. Кроме этой сирены, весь внешний мир более ничем не отзывался.
- Теперь о дальнейшем - продолжил главный - Все вы отныне будете жить согласно распорядку для военнослужащих в условиях военного времени. В шесть часов подъем, потом зарядка, потом завтрак и далее по порядку.
Я посмотрел на Сергея, он в ответ едва заметно пожал плечами и снова перевел взгляд на этого невысокого офицера.
- Зарядку проведет мой помощник - сержант Матвейчук - продолжал главный
- Я! - раздался голос и тут же чуть ли не строевым шагом из-за спины его вышел рослый молодой "сотрудник", лет двадцати пяти, с угреватым лицом. Он обернулся к нашей толпе и закричал непривыкшим к командам, фальшивым голосом, какой, очевидно и должен быть у существа, доселе бывшим ничтожеством, но внезапно получившим власть над людьми:
- Слушай мою команду! - прокричал новоявленный сержант - По команде "напра-во", все поворачиваетсь направо, по команде "бегом марш" - бежите по периметру двора. Ты - он ткнул пальцем в усатого худого мужчину лет сорока пяти - будешь направляющим. Понял?
Мужчина вздрогнул и сразу же кивнул.
- За неисполнение команды - смерть. Вопросы задавать запрещаю! - повторил он фразу главного
- Напра-а..Во!
Огромная толпа начала медленно, с шумом поворачиваться. Послышался говор.
Мужчина в очках посмотрел на Матвейчука, затем оглянулся на толпу, как бы боясь сделать что-то неправильно и ища подтверждения, согнул руки в локтях и неуверенно сделал пару шагов и побежал. За ним медленно потянулись другие, постепенно толпа начала растягиваться вдоль периметра двора.
- Задние ряды, бегите на месте - командовал Матвейчук.
Наконец, побежали и мы.
- Да, это пипец - прошептал мне Сергей - меня даже трясет - толи от холода толи от злости.
Я знал от чего его трясет, меня тоже трясло.
- Это банда отмороженных сектантов и сейчас к нам едет полиция или даже армия - сказал я, заметив, однако, что сам в это не верю.
- Чепуха! Я тоже так думал по-началу, но как ты объяснишь тишину вокруг. Ты слышишь шоссе?
- Я не слышу шоссе, но этого, черт возьми, не может быть. Ты хочешь сказать, что везде так?
- А почему нет. Ты слышал про красных кхмеров?
- Нет.
-По крайней мере понятно, что убивать они нас не собираются.
В этот момент мы пробегали мимо камаза, и я заметил, что он начал двигаться внутрь двора, пропуская кого-то. Разгоняя толпу гудками, он разомкнул на какое-то время кольцо бегущих и я увидел свою машину, припаркованную почти у самой арки. Я сразу вспомнил, как накануне вчера уже за полночь, приехал домой и не найдя места, припарковался у самого выезда со двора. Машина очень удобно стояла именно для выезда. Тогда, впервые я подумал об этом.
В арку въехал эвакуатор, за ним еще один.
- Ага, вот оно что - сказал Сергей.
- Как думаешь: нас отпустят по квартирам после этой "зарядки"? - спросил я.
- В смысле принять ванну или выпить кофе? Что-то я сомневаюсь, глядя на этого упыря.
- А я вот подозревал, что что-то подобное будет - раздался рядом голос догнавшего нас пенсионера, хотя мы бежали очень медленно, почти шагом, голос его задыхался - а как вчера услышал в новостях про этот закон, так сразу понял, что дело неладное. Сын-то у меня за границей, и меня туда зовет и я даже думал перебраться, да все как-то родина, понимаешь - привык, тут и родители похоронены, но с другой стороны и что похоронены?
- Это вы про какой закон говорите - спросил Сергей, оборачивая к нему лицо - это про тот, о котором вчера говорили, что с полуночи вступит в действие?
- А ты что, не понял ничего, Сергей? Это тот самый закон. Он самый и есть, о котором все слышали и про который сейчас этот хмырь нам поведал.
- Что еще за закон? - спросил я.
- Не слышал? Так вчера говорили по телевизору, что новый закон выйдет, только вот как-то так сказали, что это будто что-то обыденное что ли - ответил Сергей, задумываясь - никто не обратил внимания на него внимания.
- Какой еще к черту закон?
- Закон о военном положении - ответил пенсионер - и ты правильно заметил, Сергей, что его так и подали, что, дескать никакого важного смысла в нем нет. Словно замаскировали, только зачем о нем вообще было сообщать - непонятно.
- Это чтобы народ не будоражить? - спросил я - а зачем же вообще было о нем упоминать в новостях и вообще - в связи с чем этот военный закон, война что ли какая-то ожидается?
- Настоящую причину нам не скажут, но я думаю виной тому новый президент, он же маньяк. - сказал Сергей, не заметив, что мы пробегали мимо одного из сотрудников с крестьянским лицом, который впился взглядом в Сергея.
- А ну молчать! - крикнул он сверкнув злобными глазами, он, врезавшись в толпу с размаху пнул Сергея под зад.
- Ну ты полегче.... мразь - огрызнулся опешивший Сергей.
- Что-о? - озверел вдруг сотрудник. Крестьянское лицо его перекосилось - Что ты сказал, червяк? .... Что ли? - посыпал он грязным матом, подбираясь к Сергею и на ходу снимая с плеча автомат.
Сергей оторопел, на его мальчишеском лице отобразилась ненависть, и сразу же страх. Сотрудник, бывший в два раза шире Сергея, легко вытолкнул его из строя. Он упал на снег. Я приостановился, поняв, что дело плохо и Сергея надо выручать, но, совсем не понимая, что мне нужно делать. Сотрудник уже сделал замах рукой и коротким сильным ударом стукнул Сергея по лицу. Сильный удар пришелся сверху вниз, разбил нос и выбил передние зубы, я уже видел как Сергей, потеряв равновесие, зашатался, ноги его подкосились, он начал оседать. Из разбитого его носа хлынула кровь. Сотрудник снова замахивался прикладом над оседающим телом.
- Подождите! - крикнул я и рванулся вперед - Стойте! Он после операции.
Сотрудник обернулся на меня и смотрел совершенно диким взглядом. Глаза его сощурились и он прошипел:
- Что? Да ты как, сука? Из строя вышел, ты..
- Я..я его знаю, вы бы его обратно - в "строй"...
Я уже начал понимать, что мои действия совершенно бесполезны и я не только не смог помочь Сергею, но, кажется и себя втянул в дерьмо. Из центра двора на нас обратили внимание другие сотрудники, я видел, как двое отделились и пошли быстрым шагом в нашу сторону. Они приближались как бы из-за спины рыжего, который, в свою очередь, совсем рассвирепел.
- А ты что? Гнида! Тоже хочешь? - кричал он, совсем уж оборачиваясь в мою сторону.
В этот самый миг я понял, что все происходящее уже прямо касается моей жизни, и все остальные чувства и мысли, в числе которых был страх, вдруг отступили на второй план и как-то рассеились. Я понял совершенно ясно, что деваться уже некуда, и действовать нужно только решительно. Пока он тут один и какое-то время так оно и будет и я ближе их всех, намного ближе, к моей машине. Я видел, что этот сотрудник с рыжей мордой, дергавший с плеча, зацепившийся за край бронежилета автомат собирался ударить меня прикладом, почему-то полагая, что я буду послушно поддаваться этому. Но внезапно родившееся во мне еще раньше чувство ненависти, совершенно неожиданно для меня самого пересилило страх, отключило эмоции и, главное, остудило разум, превратив его в рассчетливую машину. Я почувствовал в себе прилив какой-то силы, словно заработал потаенный инстинкт, обостряющий в нужный момент все функции и способности организма, бывшие в его арсенале.
Я отскочил в сторону, уйдя от удара. Я был легок, в одних джинсах и кроссовках, а на нем сковывавший движения бронежилет поверх бушлата.
По инерции он покачнулся вперед, но сразу оправился и начал перехватывать автомат. Стволом вперед - теперь он уже не собирается бить. Его сверкающие злобой глаза смотрели на меня - я видел это краем глаза, но смотрел только на его автомат. Но Приложив всю силу, я оттолкнулся от земли и наскочил на него, выставив вперед колено и руки, имея целью, схватив его руками за плечи нанести ему удар коленом в живот. Но мой удар коленом, усиленный инерцией от прыжка всего моего веса, пришелся ниже, что дало еще более ощутимый эффект - согнувшись, он сделал два-три шага назад, в последний момент споткнулся о ногу Сергея и повалился на снег, подгибая ноги, хватаясь за больное место. Я подскочил и сразу же сделал главное - схватил автомат за цевье и что было силы, начал дергать обеими руками за него, не давая ему направить ствол в меня. Наконец, я вырвал из его левой руки автомат, и сразу же побежал к машине. Она стояла в двадцати метрах за "строем", который, в месте нашей стычки, превратился в хаотичную толпу.
Все произошло буквально за несколько секунд - я уже был возле своей машины, ключ был у меня в руках. Я знал, что за мной гнались, и времени у меня катастрофически мало. Но я тогда почти не думал об этом, весь мой организм, включая мыслительную функцию, были настроены на действие. От преследователей меня отделял только строй "бегущих". Я нажал кнопку на брелке - машина щелкнула замком. Я открыл дверь, прыгнул на переднее сиденье, отбросил автомат куда-то вправо, не замечая зацепившуюся накидку на сиденье, поддаваясь моим движениям, она с треском рвалась. Судорожно засунул ключ в замок зажигания. Боковым зрением я уже видел, как первый преследовавший сотрудник прорвался сквозь строй и уже маячил у моей машины слева. "Только заведись" - подумал я, поворачивая ключ.
Первый поворот ключа и сработал центральный замок: двери автоматически закрылись и я услышал, как заработал бензонасос. В этот момент сотрудник уже схватился за ручку двери и дергал ее. Я повернул ключ до конца. Стартер закрутился и двигатель заревел. Я надавил педаль "газа" и машина заревела еще громче. Вот так - грейся! Я уже видел, как слева немного впереди выскочил второй подбежавший сотрудник. Первый же, поняв, что я успел закрыться изнутри, уже бил в боковое стекло прикладом. Удар помогла выдерживать тонировка, на стекле появилась только вмятина. Я снял ручной тормоз, включил первую передачу и утопил педаль газа в пол, одновременно отпуская сцепление. Машина рванулась с места, сбив пробегавшего перед машиной сотрудника, который хотел, видимо, разбить переднее стекло. Он упал под колеса и машина, подпрыгнув, наскочила на его тело, как на кочку. Я испытал огромное удовольствие. Непрогретый двигатель работал нестабильно, но я знал, что он справится - я уже рвался в арку, пригнув голову, опасаясь выстрелов и боясь даже взглянуть в зеркало заднего вида. Уже в арке я услышал короткие сильные металлические удары в багажник - выстрелы! Они, очевидно, целились в колеса, но у моей машины низкий клиренс и попасть сзади было трудно - я знал это и при этом попытался еще вильнуть несколько раз, чтобы затруднить им возможность целиться. Всего две секунды понадобилось мне, чтобы проскочить арку и небольшую площадку за ней, я уже юзом выворачивал на дорогу. Эта дорога вела к шоссе. Рванув по ней резко вправо, чтобы прикрыться от стрелявших преследователей углом здания, я перешел уже не третью передачу и помчался по окружному заезду прямо к шоссе. Через десять секунд я уже проехал под мостом и оказался на другой стороне шоссе, в двухстах метрах от нашего дома, к тому же закрытым от него мостом. Выстрелов я уже не слышал - мне удалось уйти.
Оказавшись на шоссе, я поехал прямо - в сторону городских окраин и только теперь, когда волнение немного отпустило меня и бешено колотившееся сердце стало стучать тише и реже, я осмотрелся по сторонам. Вокруг никого не было. Шоссе было совершенно пустынно и покрыто ровным нетронутым слоем снега. Было темно - никаких источников света, кроме тусклых фонарей, как будто им не хватало мощности вдоль шоссе. Кое-где валялись металлические конструкции, наспех разбросанные, вроде ежей. В домах вдоль обочин, окна были темны, фонари, кроме, стоявших вдоль шоссе, были выключены. Кое-где валялись обломки различных автомобильных деталей, как это бывает на месте ДТП. Проехав, метров пятьсот я увидел справа перевернутую набок машину с разбитыми стеклами. За ней, в пятидесяти метрах прислоненный к парапету труп мужчины. Он сидел полуголый, склонив голову вниз, лица его не было видно, голова его была разбита буквально вдребезги.
Я понятия не имел что мне делать. Судя по окружавшей обстановке ситуация была странная не только в нашем дворе. Похоже, что безумие охватило весь город, а может быть и весь мир. Я вытащил из бардачка пачку сигарет и закурил, чтобы хоть как-то успокоиться. Я решил ехать прямо, до ближайшего поворота на улицу, а там свернуть и, спрятавшись и переждать, потому что, скорее всего, за мной может быть погоня. А может быть даже убить одного из "них" и, переодевшись в его форму, бежать. Куда - пока не знал, но, наверное, в безопасное место, а оттуда из страны. Я глянул направо и увидел отобранный от "рыжего" автомат. Он лежал на полу машины перед пассажирским сиденьем. Я наклонился, поднял его и положил на сиденье. От мысли что, мне, возможно, удалось убить, попавшего под колеса машины сотрудника и сильно покалечить рыжего я вновь испытал приятное чувство. Они, наверное, думали, что мы все послушные овцы, но - кто бы они ни были, они еще помучаются с нами - думал я, поглядывая на автомат. Это был автомат Калашникова, из которого мне доводилось стрелять в армии - у него было два рожка, скрепленных скотчем, между собой подавателями в разные стороны - так, чтобы удобно было менять магазины, когда в одном из них закончатся патроны. Оглянувшись назад, я увидел свою зимнюю куртку на заднем сиденье - очень кстати, подумал я, ощутив, наконец, что в машине холодно и включил печку. Сигареты и тепло постепенно успокаивали меня - я начал размышлять, что же произошло во дворе и что происходит вокруг, но никаких мало-мальски разумных объяснений происходящему я не мог найти. Я решил, что для начала стоит спрятаться - свернуть с шоссе, надеть куртку, согреться окончательно, а там уже и поразмыслить. На шоссе все-таки не слишком безопасно. И в подтверждение этой мысли я, глянув в зеркало заднего вида, увидел вдали четыре огонька - фары по меньшей мере двух машин.
Чувство страха снова взяло верх - удары сердца участились, я прибавил газу, вспоминая, что где-то через пару километров должен быть спасительный поворот налево, на улицу, которая уводила в "промзону". Было еще темно, шоссе освещалось фонарями, но свет вывесок был погашен, окна в домах справа и слева были темны, словно ничего живого вокруг не осталось - мертвый город. Обычно перегруженное в это время пробками шоссе, пустынно. Кажется, где-то здесь должен быть поворот - впереди что-то замаячило, я включил дальний свет фар и сердце моё ушло в пятки: впереди, прямо перед поворотом на нужную мне улицу часть дороги преграждали обломки автомобилей, остальную проезжую часть загородил камаз, перед которым стояли два автоматчика: блокпост! Теперь я его ясно видел - шоссе было перекрыто, а автоматчики, судя по их замершим напряженным фигурам, всматривались в мою сторону.
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Фары догонявших меня автомобилей были уже совсем близко - в паре сотен метров.. До поста оставалось еще метров четыреста и я уже совершенно понимал что нет никакой возможности проскочить его на автомобиле. Шоссе было наглухо перегорожено прямо перед нужной мне улицей. Я вспомнил о трупе мужчины на шоссе с разбитой головой и понял, какая участь меня ожидает. Как назло, отрезок шоссе, который я проезжал был мостом, внизу были железнодорожные пути. Спрыгнуть с моста на них - означало в лучшем случае переломать себе ноги. Только ближе к концу моста был спуск и, может быть, и была возможность безопасного сойти, но там совсем рядом был уже блокпост и автоматчики. Я сбросил скорость, машины преследователей мчались уже прямо ко мне, выруливая между ежами, и я без удивления окончательно понял, что преследовали они меня. И тогда я решил, что моя единственная надежда - ехать назад.
В этот момент одна из машин преследователей - это был внедорожник, догнала меня и ударила в правое крыло сзади от его меня сильно повело влево. Я с трудом выровнял руль, что дало мне возможность удержать нужную траекторию. Впереди, совсем уже близко в глаза мне бросились готовые стрелять автоматчики. Но в ста метрах перед ними я заметил небольшую свободную от обломков площадку - единственное место шоссе, полностью расчищенное, на всю свою ширину. Я решился развернуться на ней. Сильно надавив на педаль газа и, не давая первой машине преследователей обойти меня справа, я рванул вперед. Преследовавший меня автомобиль пытался оттиснуть меня влево, но я мертвой хваткой вцепился в руль - ведя машину прямо к углу баррикады из ежей, так чтобы внедорожник вынужден была упереться в них. Они поняли мой маневр и сбросили скорость. Сразу за ежами, начиналась та самая площадка и я начал максимально выворачивать руль вправо, собираясь совершить разворот в один прием, почти не сбавляя скорости. От большой скорости мою машину едва не занесло. Преследователи поняли, что я собираюсь делать, но поздно сообразили и потому не успели прикрыть левый ряд. Первая машина, пытаясь таранить мою, проскочила мимо. А вторая едва успела чиркнуть по багажнику своим левым передним углом. Автоматчики блокпоста открыли огонь, но им мешали машины моих преследователей, оказавшиеся теперь между ними и мной. Я уже мчал назад. И только теперь заметил третью машину, которая была где-то сзади и которую я не замечал раньше. Я попытался обойти и ее, как можно левее прижавшись к шоссе, на наибольшем от нее расстоянии. И это мне удалось на удивление легко - они даже не пытались мешать мне, но проезжая мимо нее, я заметил двух автоматчиков и того самого худощавого командира с нашего двора. Он смотрел на меня и едва заметно улыбался и я, глядя на эту его улыбку и совершенно спокойный взгляд, понял, что я обречен. Я еще продолжал ехать: проскочив третью машину, я без удивления увидел, что шоссе с другой стороны тоже в самой его узкой части перекрыто камазом. В следующий момент моя машина накренилась и меня сильно повело в сторону. Вот я и приехал подумалось мне. От пробитого колеса скорость резко снизилась и через пару секунд остановилась. Я посмотрел вниз и увидел кровь с левой стороны, под ребрами. Она залила пах и ноги и сразу же дикая боль пронзила мое тело, дыхание перехватило. Они уже разбивали стекло моей машины и тащили меня на снег.
- Руки подними! - крикнул кто-то.
- Руки ему держите - раздался надо мной привыкший к командам голос главного - и положите на спиной на снег.
Кто-то схватил меня за руки и как в тиски сжал их. "Главный" ступил своим армейским ботинком мне на грудь. Снизу я видел, как его спокойное, благородно-худое лицо, на фоне наконец-то начавшего светать неба, презрительно улыбалось одними уголками рта. Медленно и высоко для удара занес он руки, собираясь через мгновение опустить приклад на мое лицо. Кажется, это будет последний удар - такой, который я не переживу, подумал я закрывая глаза и прижимая подбородок к груди - главное, чтобы все кончилось сразу одним ударом.
И в этот самый миг я услышал сирену. Сначала вдалеке, где-то за домами, за мостом, за "промзоной", а потом сирена стала громче, назойливее и звук ее вышел на передний план, я вдруг с удивлением понял, что сирена звучит в моем мобильнике.
Я медленно приоткрыл один глаз и увидел тумбочку, на ней мигал и "орал" мой смартфон. Я некоторое время смотрел на мерцание дисплея, ничего не понимая. Наконец, я открыл глаза. Несколько секунд я тупо смотрел перед собой, а затем испытал неописуемую радость. Так это сон! Но нет, моё потрясенное сознание отказывалось так просто верить в это: я еще пытался найти какое-то подтверждение ужасной действительности - погони, ранения, приклада занесенного над своими лицом и ожидания боли и смерти. Но все ужасы стремительно таяли: это был действительно сон.
- Вот это да! - сказал я сам себе вслух.
Это, конечно, самый жуткий сон, который я видел. Я до сих пор испытывал волнение, вспоминая над собой приклад, готовый сокрушиться на мое лицо. Такой яркой и детальной была эта картина. Но с каждой секундой пробуждения чувство страха, еще сжимавшего моё сердце, отступало на второй план. И вот оно уже совсем уничтожено натуральностью окружающего мира: чувство облегчения, которое бывает, когда просыпаешься сразу после кошмара, разлилось по всему телу. Я потянулся под одеялом. Как же, однако, приятно очутиться в постели после такой погони. Это, безусловно, самый страшный и реалистичный сон, который я видел - подытожил я, вскакивая с постели подытожил я про себя. Но - сон сном, а мне надо собираться на работу.
Встав с кровати, я посмотрел в окно - никакого снега еще и в помине нет. На улице ноябрь, по шоссе снуют машины, горят фонари и рекламные вывески. В окнах - свет, на улице еще темно и даже уныло, но всё же, какое это чудесное утро! Я без удивления обнаружил в себе слишком хорошее настроение для утра. Пока умывался, с аппетитом завтракал, я не переставая ощущал себя отлично. Я даже включил телевизор на кухне, который не включал уже года три. Впрочем, посмотрев одну минуту, я его сразу выключил.
В девять часов я вышел из дома во двор, сразу же, в лицо мне ударила приятная изморось - шел мелкий ноябрьский дождь, дул сильный прохладный ветер, было свежо и приятно. Я осмотрел двор и снова вспомнил об увиденном сне. Несмотря, на хорошее настроение меня передернуло - скорее всего, от холодного утреннего ветра. Я невольно посмотрел туда, где "мы стояли" с Сергеем, где "лежал" рыжий охранник, сбитый мною с ног. Посмотрел по сторонам: вот арка, где "убили" Гришу, возле нее никаких камазов, никаких сотрудников с овчаркой, только дворник таджик везет тачанку, а вот и "Туарег" Ашота Ивановича стоит на месте, целехонький. Я увидел, как из подъезда вышел Сергей и пошел к своей машине. Кивнул ему издалека, ответив на его приветствие. В "реальной" жизни мы с ним не общаемся - пару лет назад он одолжил мне лопату - выкопать из снега машину, с тех пор мы только здороваемся кивками.
Дальнейший мой день шел легко. Я был весел, шутил с коллегами по работе, позволял себе легкий флирт с секретаршей, что я делал больше от хорошего настроения. Кроме того, обнаружил, что решились в положительную сторону два моих самых сложных дела, которые больше всего меня беспокоили и теперь же сулили только хорошие бонусы.
После обеда Марина - девушка из нашего отдела, глядя в окно, объявила нам, что на улице идет снег. Мы все подошли к окнам и стали смотреть. Настоящий первый снег уже покрыл все привычные предметы на улице. Охваченные магическим волшебством, которое иногда неожиданно застает людей, увидевших первый в году снег, мы долго смотрели в окна, не отрывая взглядов от притягивающей яркой белизны на улице.
Во второй половине дня подморозило.
- Пора менять резину - заметил практичный Роман - все же неожиданно он выпал. Еще утром шел дождь или нет?
- Да у меня утром ноги промокли от этих луж, а теперь там реальный мороз - ответил с порога Игорь
- Аномалия - сказал Вадим - надвигается что-то ужасное, конец света назначен на этот год и он наступит в виде нового ледникового периода, я слышал про это по Дискавери.
- Да, кстати, - вчера сказали, что зима в этом году будет аномально холодной, как в семдьясят втором или сорок первом, когда там был генерал мороз?
- Кто?
- Похоже, что он тоже замешан - кивнул Игорь в сторону кабинета шефа.
Вадим засмеялся:
- Думаешь "Доктор Зло" в этом участвует?
- Он главное действующее лицо.
- Кстати, он тебя искал только что.
Игорь поморщился.
В этот момент Виктор Иванович - наш самый старый и толстый сотрудник, главный информатор и большой любитель пошутить объявил новость, которую потом еще долго, смеясь обсуждал весь офис:
- Господа! Слушайте, только что прочел в интернете: сегодня в полночь в стране вступит в действие новый закон о военном положении, отменяющий действия всех прочих законов - он оглядел всех поверх очков - кто-нибудь понимает, что это значит?
- Так это же значит, что рабочий день с завтрашнего дня отменяется? - сказал Игорь.
Наши остряки сразу же подхватили новость и найдя новый повод, принялись шутить, как обычно, соревнуясь в офисном остроумии. Но никому даже в голову не пришло разобраться в сути этого странного известия.
Я еще долго слышал громкий смех и веселое обсуждение, за дверями офиса, но я уже не участвовал в нем - я торопился: идя быстрыми шагами по коридору, я вспоминал, где лежит мой загранпаспорт.