Никулина Вероника Андреевна : другие произведения.

Ничтожно маленькая Аэйровия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отредактированная "Маленькая Аэйровия" Аллариан, ушедший, как ему казалось, на покой, снова в деле и не по своей воле. Новый предводитель криккенеров хочет воплотить в жизнь грандиозный план с помощью главного героя, а тому стали приходить письма от неизвестного с историей о том, как возникло, существовало и погибло самое могучее королевство за всею историю Кристалье - Аэйровия, и, наконец, раскрывая тайну этих самых ЈХроник Кристалье".


   Хроники Кристалье: том третий
   Ничтожно маленькая Аэйровия
  
   Пролог
  
  
   Белоснежный сияющий слепящий замок, приобретающий под лучами желтого светила множество красивых и нежных оттенков. На свету это были кремовые и светло-желтые, а вот в темноте - лазурные и глубокие синие, как воды моря, чьи волны разбивались с такой яростью о прибрежные скалы, что казалось, что они хотят снести целый материк, но у них не получалось, поэтому они бесились и не оставляли надежду однажды осуществить задуманное. Белый замок был богато украшен всевозможными статуями и рельефами, а его шпили просто соприкасались с самим светилом. Погода была замечательной, и даже вредные облака, который обычно хотят спрятать теплые лучи, куда-то исчезли пакостничать в другое место, а небольшой ветерок лишь приятно щекотал щеки. К тому же чувствовался легкий бриз, такой приятный и легкий, что хотелось обо всем забыться, однако молодой человек, стоящий на балконе был мрачен.
   - Три года назад произошло то, что потрясло все Кристалье. И с тех пор мы все пытаемся вернутся в прежнее русло и смириться с новым положением дел, а я до сих пор не могу привыкнуть к этому, - грустно проговорил молодой юноша с белоснежной кожей и забавными веснушками. Он оперся на перила, сделанные в виде импровизированных лучей желтого светила, и смотрел на беснующееся море. Его растрепанные вьющиеся волосы медного цвета трепал ветер, и они походили на ненасытный огонь, который пожирал голову молодого человека. В сияющих глазах юноши была лишь одна безмерная тоска, и весь он был сгорблен и подавлен.
   - Ты должен принять новые условия. Хоть и не можешь. Но ты - мой сын, и я возлагаю на тебя большие надежды, - рядом с ним появился высокий и статный мужчина, такой же белокожий, как и молодой человек. Только вот этот человек больше напоминал некого сказочного героя, воплощающегося собой справедливость и суровость духа. Его лицо было жестким, а светло-карие, почти оранжевые, янтарные глаза были колкими, словно лед. Светлые, практически молочного цвета волосы были аккуратно уложены так, что не торчала ни одна волосинка, а голову венчала строгая корона, грубая и словно обрубленная, украшенная адуляром. Помимо этого, он был облачен в светлые одежды, поверх которых был накинут просторный белоснежный плащ с высоким воротником и застежкой в виде снежинки.
   - Ты просто хладнокровно их всех убил, - обернулся юноша и вперился в отца своими яркими глазами цвета свежей листвы. - И хочешь, чтобы я забыл обо всем этом?
   - Прошло уже три года, - строго ответил мужчина. - Тебе стоит начать жить по-другому.
   - Я не могу. Перед глазами стоит она. Вся в черном и смотрит на меня непонимающими прекрасными черными глазами... - растерянно продолжил рыжеволосый юноша. - За что, отец? Почему ты не пощадил даже ее?
   - Она принадлежала к роду Дзынь. К тому же характер у нее был скверный, а я на своей шкуре испытал, каково жить со стервой.
   - И ты не знал ее по-настоящему. Вся ее строгость была лишь маской. Ничего ты не знаешь, - фыркнул молодой человек, а затем сорвался и заявил. - И не забывай, что я тоже Дзынь!
   - Не говори ерунды, ты - Алари, и всегда им останешься. А Дзынь теперь преданы праху. Хватит думать о былом. Собирайся. Нам следует явится на Алейрэн. И я не потерплю непослушания. Особенно от тебя, - и мужчина ушел прочь.
   Юноша проводил его злым взглядом, однако все же пошел вглубь комнаты. Он подвязал длинные волосы черной лентой и накинул поверх своей темной одежды, состоящей из прямых штанов и рубашки с закатанными рукавами, просторный белый идеально выглаженный плащ и закрепил его с помощью застежки-снежинки. Затем он вышел в коридор, где его уже поджидали двое.
   - Аллар, - обеспокоенно сказала девушка мелодичным голосом. Она также была облачена в белое, и внешне очень походила на строгого мужчину, вышедшего раньше молодого человека. Ее светлые волосы были распущены, но на некоторые пряди были нанизаны разноцветные кольца из полимерной глины. А из-за белой кожи, казалось, что ее лицо светилось, единственным темным пятном были выразительные светло-карие глаза, по-детски наивные и сияющие, казалось, что в них сосредоточено все милосердие и вся доброта этого мира.
   - Опять он гадостей наговорил? - пробурчал еще один юноша, стоящий рядом с девушкой. Он разительно отличался от нее. Во-первых, на нем не было белого плаща, а лишь темно-синяя куртка, под которой были светлая рубашка и темные прямые штаны. Во-вторых, его кожа была коричневой, а растрепанные волосы черной проволокой опускались прямо на лицо. А под левым глазом у него был большой темно-фиолетовый синяк.
   - Ты же знаешь его, - проворчал рыжеволосый. - Он такой, как и всегда. Идем, - и он направился прямо по коридору, который украшали статуи в белых одеждах, позади которых был орнамент в виде стилизованного сияющего светила.
   - Аллар, ты в порядке? - спросила девушка.
   - Нет. Но отец прав, нам надо двигаться дальше. В этом году впервые Алейрэн проходит не в Черном замке, а в Белом. Нам нельзя раскисать.
   - А мне обязательно там быть? - проворчал черноволосый. - Я же никто. Бастард. Чернь. Причем в буквальном смысле, - он показал на свое лицо.
   - Прекрати думать только о себе, Ари. Ты где опять умудрился шишку себе набить?
   - Просто шел по коридору и упал, - девушка выразительно посмотрела на него. - Действительно, упал. А с Алларом будет хорошо. Ведь так?
   - Да, - проговорил рыжеволосый, находясь в прострации. - Я давно это пережил.
   - Нет. Это не так. Аллар, это видно по тебе.
   - Что я могу сказать тебе, Ася? - услышала девушка раздраженный голос. - Что я не могу забыть, как мой собственный отец уничтожил всех людей, которые были добры ко мне? Или то, что он повесил мою невесту? Нет. Я этого не забуду. И Ши Дзынь тоже. Но надо жить дальше. И действовать. И я буду. Так что закрыли эту тему.
   - Слушайте своего старшего брата, он дело говорит, - сказал холодным голосом мужчина, сжимая в руках коробку. Он возник позади своих детей неожиданно, стремительно нагнав их, чем и заставил всех троих понервничать. Мужчина тут же вручил посылку черноволосому и пошел дальше быстрее, сказав напоследок, - А ты, Арилэнке, приведи себя в надлежащий вид.
   - Что это было? - не понял черноволосый, остановился и открыл коробку. Все трое тут прекратили движение. А юноша вытащил... белую ткань.
   - Этот плащ... такой же... как у вас... - произнес пораженно черноволосый. Аллар похлопал его по плечу со словами:
   - Поздравляю. Давай надевай уже, - и улыбнулся.
   Арилэнке накинул плащ и трясущимися руками пытался справится с застежкой, но у него не получилось, и ему на помощь пришла его сестра.
   - Во имя Встеворца, я теперь тоже Алари!
   - А тебе идет белый. Только вот с такими высказываниями будь осторожен. Это Ашкватурион, и они тут верят в каких-то двенадцать местных божков, - сказала Ася. Тем временем они втроем продолжили путь.
   - Вообще-то, двадцать четыре. И каждому богу посвящен свой час в сутках. Первые двенадцать часов считаются хорошими, ибо обозначают каждого из положительных богов. А в другие двенадцать считаются несчастливыми, потому что являют собой отрицательных двойников хороших божеств. Поэтому распорядок дня организован таким образом...
   - Скучно. Аллар, какой же ты зануда и зубрила, тебе только капризных детишек усыплять, - зевнул Арилэнке, его старший брат лишь хохотнул и стал трепать его по голове:
   - Лучше уж быть зубрилой, чем неучом. Признавайся, где синяк себе поставил.
   Черноволосый надулся весь и нехотя ответил:
   - А это не синяк, а специализированное украшение, специально для Алей... как они тут его называют? Низиновы ашкватурионцы совсем поехали. Им бы лишь все красиво обозвать и расфуфы...
   - Ари! Прекрати себя вести как маленький, - возмутилась девушка. - Ты совсем за языком следить не можешь?
   - Пока он делает это на севэронком, его никто не понимает, - слабо улыбнулся Аллариан, а затем строго добавил. - А вот с ашкватурионским аккуратнее. К тому же вам придется его подтянуть. А то ваше произношение просто ужасно.
   - Мге гажегтся, фто яг горого гхворю нга энгтом языгке, - ответил Арилэнке на ломанном ашкватурионском.
   - Ужасно, Ари. Ужасно, сегодня вечером позанимаемся с тобой, - ответил ему на том же языке рыжеволосый.
   - А меня ногмально получается? - спросила девушка.
   - Почти идеально.
   Они остановились возле богато украшенной двери, на которой были высечены острые и изогнутые лучи светила. Там их ожидал отец. Он спросил сурово у своих детей на ашкватурионском языке:
   - Где вас троих носило? Почему так медленно?
   Говорил он с легким акцентом. Затем он подошел к Арилэнке, - я же сказал тебе привести себя в порядок, - он поплевал на руки и принялся приглаживать непослушные черные волосы сына под его возмущения, приговаривая. - Позор. Просто позор. И зачем я тебя в белое обратил?
   Потом мужчина посмотрел на старшего сына и строго наказал:
   - Я рассчитываю на тебя. Не смей подвести меня сегодня.
   - Ни за что, отец, - кисло ответил Аллар.
   И они все вчетвером вошли.
   Это был огромный круглый зал, стены которого были сделаны из камня, а повсюду были развешаны яркие однотонные флаги всевозможных цветов и оттенков. Если сравнивать с астральными сооружениями, то это было что-то похожее на амфитеатр, но находящийся внутри здания. На импровизированной сцене, находящейся в самом внизу, располагались стулья и стол, на последнем стояли песочные часы, чернильница, несколько перьев и аккуратно сложенные в стопочку многочисленные записи. Перед сценой пол поднимался вверх, первый ряд был на уровне со "сценой". В ряд стояли деревянные простенькие стулья, обитые пестрой тканью, причем каждый ряд стульев был огорожен железной перегородкой. Между рядами была постелена темно-синяя ковровая дорожка. В зале не доставало света, было темно, холодно и неуютно. И тем не менее, он был предназначен для специальных собраний. Таких как великий совет цветных домов, или же называемый самими ашкватурианцеми -- Алейрэн.
   Кстати, в то время считалось, что чем ниже сидит человек, тем богаче он, знатнее и успешнее. И самый нижний ряд был свободен. Куда и сели наиболее важные представители белого дома Алари, в лице Аллариана, Ассертши, Арилэнке и их отца, главы самого могущественного дома в Кристалье на тот момент.
   Что касаемо людей, сидящих в зале, то все присутствующие были одеты в яркие накидки. Красные, оранжевые, фиолетовые, зеленые, синие, коричневые, розовые - в общем, весь спектр и его оттенки. Причем все плащи были одинакового размера, фасона, пошива, если сказать короче, то они ничем не отличались друг от друга, лишь цветом.
   Все собравшиеся тут, ерзая от нетерпения на стуле, громко разговаривали на разные темы: кто-то сплетничал, тихо перешептываясь, кто-то травил анекдоты, веселя своих собеседников, кто-то даже ругался, - но все тут же замолкли, когда увидели белоснежные плащи. Особенно все с опаской посматривали на главу семейства.
   Мужчина в белом презрительно окинул взглядом, и нашел на стене маленький черный флаг. Лицо его тут же из белого стало красным, и он грозно заявил:
   - Что эта гадость тут делает? Никакого черного цвета в замке!
   И тут же послышалось копошение. Стражник, стоящий возле двери, тут же поспешил убрать ненавистную тряпку.
   На сцене появляется три дряхлых старичка с длинными седыми волосами и бородой чуть ли не до пола, облаченные в разноцветные шелковые одежды. Один из них сел за стол и принялся за перо и чернила, второй начал просматривать записи, а третий громогласно заявил:
   - Все собрались?
   - Желтый дом опаздывает, как всегда! - послышался крик. Мужчина в белом плаще тут же обратил туда внимание и готов был не только опоздавших уничтожить взглядом, вздумай они объявиться, но и того, кто это сказал.
   - Желтый дом Нолт не имеет права опаздывать, - грозно сказал мужчина, на что третий старичок согласился:
   - Сильверин Алари прав. Алейрэн не приемлет опоздания. Желтый дом и так лишился всяких прав, так они при таком отношении останутся и без плаща.
   И тут же двери распахнулись, и в зал поспешили двое: толстый мужчина в лимонного цвета накидке и его сын, высокий и статный молодой человек в бежевых одеждах с блестящими вставками. Его темные волосы были аккуратно уложены, а смуглое лицо было бы красивым, если бы не сломанный нос. Судя по обильной крови, сделано это было недавно.
   - П-п-прошу прощения, д-д-достопочтенный Алейрэн, - заикаясь, принялся оправдываться толстяк. - П-просто я ис-с-кал моему сыну Этильберту лекаря. Перед самым собранием он был ранен.
   - Нифего стагшного, - фыркнул молодой человек, сопя.- Офец пофдейм сяфем.
   У Арилэнке, наблюдающего за этими двумя, тут же уголки губ непроизвольно поднялись вверх. Ассертши тихо шепнула:
   - Чего улыбаешься?
   Но вместо брата, пояснил все человек в желтом плаще:
   - Н-на моего с-сына напал этот н-нахальный грязный бастард, великий Алейрэн, я хотел об этом еще уведомить. Н-неприлично непризнанным бить высокородных господ...
   - Этга "высгородная" могда оскобхрила мгою сестгху! - не выдержал черноволосый. Он вскочил и указал пальцем на молодого человека с разбитым носом.
   - Н-не смей, вшивый баст.... - сначала злобно ответил тостяк, но тут же заметил на бастарде белоснежный плащ, и его голос тут же стал напуганным. - П-претензий н-никаких н-не им-мею. Из-звините.
   - Цирк тут развели для умственно отсталых, - недовольно заявил Сильверин. - Может, уже начнем?
   - Теперь все на месте? Тогда да наступит Алейрэн. И традиционно его начинает тот, под чьим управлением находится Ашкватурион. Наместник и защитник Центрального королевства, Сильверин Алари, правитель Неизведанного королевства Севэрон.
   Аллариан про себя хмыкнул. Его отец отхватил слишком большой кусок, и это всех пугало. Пока что. Пока никто еще не понял, что ему не справится сразу с двумя королевствами, так далеко находящимися друг от друга.
   Мужчина в белом тут же поднялся на сцену и начал свою речь:
   - Для начала я бы хотел оказать свое глубокое уважение к главам всех цветных домов и пожелать вам всем здравия и процветания. А также хотел бы предложить свою благотворную дружбу, дабы между нами не возникло некоторого недопонимания, как это случилось с черным домом Дзынь.
   Арилэнке заерзал, и старший брат на него шикнул. А сам про себя подумал следующее: "Это он называет "недопонимание" ... Целое истребление всего дворянского рода. Какой же он монстр."
   - И я рад приветствовать вас в обновленном замке. Три года нам понадобилось, чтобы переделать Черный замок в Белый, и в честь завершения реконструкции, я слагаю с себя обязательства наместника, и объявляю себя полноправным правителем Центрального королевства.
   Сильверин и так по сути правил Ашкватурионом эти последние три года, так что это заявление никого не удивило. Но старейшина поинтересовался у мужчины:
   - К сожалению, нет закона, в котором бы говорилось, что один цветной дом не может править двумя сразу королевствами, ибо еще не было прецедентов. Но вы доказали невозможное, Сильверин Алари, вы, наверное, ужасно горды собой, - недовольно усмехнулся старик. - И как же вы собираетесь быть законным королем Ашкватуриона, будучи правителем Севэрона?
   - Я отрекаюсь от престола Неизведанного королевства в пользу моего девятнадцатилетнего сына, Аллариана Алари.
   - Аллариан, ты разве не слышал своего отца? - недовольно пробурчал старикан. - Вставай давай, когда про тебя говорят, или ты не научен хорошим манерам?
   Рыжеволосый тут же, дрожа, исполнил приказ. И этого он тоже ожидал, но все равно это его застало врасплох. Он оказался морально не готов к такому, хоть и всячески настраивал себя.
   - Алейрэн представляет вам нового правителя Неизведанного королевства Севэрон - Аллариана, сына Сильверина Алари Ну, и по этому случаю поздравим его. Как понимаю, король Ашкватуриона готов издать пару указов. Мы внимательно слушаем. Аллариан, ты собираешься все собрание стоять? Сядь.
   - К слову, - ответил беловолосый мужчина. - Для начала я бы хотел объявить бастарда Арилэнке Шаракта своим законным сыном и дать ему те же полномочия, какими владеют все дети цветных домов. Отныне он имеет такие притязания на трон, как и Аллариан с Ассертши. А также я бы хотел уведомить Алейрэн о моей свадьбе с Ниммэй Шаракта и пригласить вас на скромное торжество, которое состоится через пару дней. Ну, а теперь я бы хотел обсудить вопросы сотрудничества с другими великими домами.
   Рыжеволосый тут же почувствовал, как весь взмок, а руки у него все вспотели. Дальнейшее обсуждение он уже перестал слушать и сосредоточился на том, что ему предстоит делать дальше. Аллариан всегда был предельно серьезен, а сейчас он был вообще сосредоточен, как никогда. Он думал о том, что ему делать с целым Севэроном, с этими огромными промерзлыми землями, в которых он вырос. Он начал продумывать разные ходы, как в его голове начал рождаться другой план. И он усиленно принялся взвешивать все "за" и "против" этой сомнительной затеи.
   Арилэнке тоже был взбудоражен. Он не мог усидеть на месте, и даже порой гневный взгляд отца не мог его остановить. Он стал ерзать и мешать брату с сестрой, всячески пытаясь развести на разговор то одного, то другого. Но до Аллариана было не достучаться, более легкой мишенью оказалась Ассертши, которая сидела и честно пыталась вникнуть во все, что говорили на совете, однако не все ей было понятно, поэтому ее вниманием легко завладел младший брат.
   - Я теперь наследник, представляешь? Никто теперь не будет смотреть на меня свысока, - сказал негромко на севэронком черноволосый.
   Девушка тихо прошептала в ответ на том же языке:
   - Будут, если ты будешь глупо себя вести. Особенно отец. Главное сейчас, не упасть в грязь.
   - А кинуть туда кого-нибудь, - тихо рассмеялся Ариэнке, на что получил от своей сестры холодный взгляд:
   - Я серьезно. Нет, ты, конечно, можешь продолжать так себя вести, то никто не будет относиться к тебе с уважением. А начнут считать за придурка.
   Это обидело черноволосого:
   - Ася, мы -- сейчас самый могущественный дом во всем Кристалье, все нас боятся. Что может пойти не так?
   - Аллар выказывает свои подозрения. А он говорит мудрые вещи, в отличие от тебя. Для всех мы просто дикари с очень далекой страны, которым просто повезло, - девушка вздохнула. - А ты только укрепляешь их веру в это.
   - Ты думаешь легко быть бастардом, которого презирает даже собственный отец? - фыркнул младший. - Я даже удивился, что он пошел на такой шаг.
   - Теперь ты не бастард и начни себя вести соответствующее. Для начала прекрати ввязываться во всякие драки, - поучительным тоном сказала Ассертши.
   Арилэнке весь надулся и ответил недовольно:
   - Я защищал твою честь. Мне показалось, что этот хмырь в дурацком желтом плаще нехорошо о тебе отзывался. Он же весь такой в красивый и прилизанный, думает, что ему все девушки доступны. Пускай посопит теперь, этот воображала.
   - "Показалось"? - передразнила Ася. - Знаешь, что надо делать в таком случае?
   - Что ты накинулась на меня так? Я же в отличие от тебя, не могу строить всю такую хорошую из себя девочку рядом со всякими отбросами. Или... - он хитро улыбнулся, - тебе просто нравится этот урод, поэтому ты так рьяно его защищаешь?
   Ассертши лишь обхватила лицо двумя бледными ладошками и ответила глухо:
   - Ну, когда же ты вырастешь и перестанешь всякую чушь говорить? Тебе, что девать свою энергию больше некуда? Просто отстань, сиди и слушай.
   - А смысл? - черноволосый вольготно расселся на стуле. - Я хоть и узаконен, но все равно на меня всем плевать. Я никому не нужен по сути.
   - Ты думаешь, что отец просто так тебя признал?
   - Возможно. А может потому что иметь бастардов "несолидно", как бы сказали в этом гадюшнике, - передразнил кого-то Арилэнке. И вздохнул. - Я всего лишь хочу быть честным, Ася. Неужели ты думаешь, что я такой тупой? Просто мне не нравится жить по здешним негласным правилам.
   - Ты еще ничего не понимаешь... - вздохнула Ассертши. - Ты хоть и дурак, но добрый. Однако такие здесь не ценятся. Только вот постарайся не затевать драки с дворянами. Я, конечно, все понимаю, что в тебе живут мазохистские замашки, и ты любишь долгими холодными вечерами отлеживаться в лазарете с парочкой переломов, но завязывай уже давай с этим.
   - Если никто не будет плохо говорить про тебя или Аллара, или обижать вас, то я не буду, - пообещал Арилэнке. - Но и клясться не стану.
   - Аллар и сам кого хочешь пошлет. Язык у него подвязан лучше, чем у нас с тобой.
   - Поэтому-то он и король. Мне кажется, что из него выйдет мудрый и справедливый правитель, - черноволосый посмотрел на сцену, - не то, что наш отец. - и прибавил, - а я всего лишь раздолбай, которому ничего хорошего не светит в этой жизни.
   Так незаметно и пронеслись несколько часов. Аллариан сосредоточенно производил в своей голове расчеты, Ассертши с Арилэнке тихонько переговаривались, а совет продолжался. Сильверин уже давно успел вернуться на свое место и время от времени одаривал своих младших детей взглядами, полного праведного гнева. Те тут же успокаивались, но через какое-то время продолжали, пока отец опять на них не посмотрит, и так было до самого конца.
   И тут старейшина провозгласил:
   - Алейрэн подходит к концу. И если никто не хочется высказаться...
   - Я хочу! - резво подскочил Аллариан и вышел на сцену.
   Сильверин только хотел встать, как его старший сын показал ладонью, что дескать ты не в праве меня остановить, и мужчине ничего не осталось кроме как бросить на него такой взгляд, которым можно смело замораживать все в радиусе километра.
   - Да, правитель Севэрона, что вы хотите предложить Алейрэну?
   - Я хочу сказать, что... - рыжеволосый почувствовал, что у него немного подкашиваются ноги. И он глубоко вздохнул. А Сильверин едва слышно процедил: "Только посмей..." Но Аллариан продолжил:
   - Как король, я имею право отказаться от престола, и я отрекаюсь от Неизведанного королевства Севэрон. В пользу моего семнадцатилетнего брата Арилэнке Алари.
   Сильверин казалось готов был взорваться, его лицо слегка порозовело, однако он сохранял внешнее спокойствие. И Аллариан бросил на него взгляд, в котором ясно читалось: "Думал, что я оставлю тебя?"
   - Что?! - не поверил своим ушам черноволосый. - Я -- король?!
  
   Глава 1. Визит
  
   Ничего не понимаю.
   Я держу в руках письмо и действительно не могу ничего разобрать. Нет, я читать умею, но... низины погребите, что это?
   Это письмо. Которое таинственным образом оказалось у меня на подоконнике. Причем на нем нет адреса. Только лишь эта надпись: "Мастеру Аллариану Аларинову-Вертэрнэйдж, который может находиться где угодно." Хмыкаю. Адрес поражает своей точностью. Но, несмотря на это, почта пришла по назначению.
   Лежу на кровати и ничего не могу понять. От кого? Как сюда попало? С какой целью? В общем, вопросов тут же появляется очень много.
   И вообще. Это письмо... даже не письмо, а вырванный откуда-то кусок с описанием событий мне не кажется столь убедительным, ведь с какой стати я вообще должен верить всему, что здесь написано? Гм. Я бы подумал, что это какой-то ненормальный писатель шлет мне свою дурацкую рукопись по кусочкам, если бы ни одно обстоятельство. Я знаком по крайне с парочкой людей, описанных в этом письме...
   Не знаю, что даже и думать. Если Феликс не ушел бы, то я мог бы его спросить. Но как будто нарочно, словно кто-то выжидал...
   Это просто совпадение и не более.
   Но тут скорее само содержание странное. Точнее, я ничего не могу понять. Какие-то цветные дома, непонятный совет и заканчивается на том, что Феликс стал королем. Низины меня погребите, но что это за ерунда такая? Таинственный отправитель решил мне поведать о том, что было во времена, когда еще был жив самый известный и узнаваемый криккенер? Или... Нет, тут все же больше про моего тезку. Про этого дурацкого Аллариана. После встречи с ним даже захотел сменить имя, но я привык к нему, увы.
   Самое интересное, что письмо было записано красивым и аккуратным, даже излишне, каллиграфическим почерком. Дорогими чернилами. Кто-то очень сильно постарался. Но кто? Мог это быть сам Аллариан, или некая неизвестная личность, которая решила показаться на сцене?
   Собственно, почему мне все это ни с того ни с сего стало приходить? Ну, почему мне, это я еще объяснить могу. Я же вроде как наследник этого самого рода Алари. Которые, если верить письму, были очень сильным и влиятельным домом. Если верить, конечно. И все равно.
   Не понимаю. Ничего не понимаю.
   Кладу письмо на тумбочку и начинаю смотреть в потолок, вспоминая все те события, которые произошли со мной после того, как я выписался из того дурацкого лазарета. Нет, это было хорошее заведение, но я там помирал со скуки. Но ведь речь не об этом, а о том, что, недолго думая, я вернулся в Вязему и пошел в стражники. Дальше был забавный диалог на тему того, как такая известная личность как я, захотела работать в глубоком захолустье. На что я ответил, что мне так хочется и все.
   А потом как-то пролетело две семидневки. Я еще не особо с кем-то успел сдружиться, и работа весьма утомляет. Нет, это, конечно, не сравнится с жизнью в клане, где насилию подвергалось не только мое физическое состояние, но и моральное, но пока... непривычно. За эти две недели я понял, что жалею о том, что я только умею крушить черепа. Просто... у меня других талантов, надо будет на досуге что-нибудь попробовать, но навряд ли это теперь станет моим основным занятием. А жаль. Просто, мне всегда хотелось заняться чем-то иным, нежели убивать. Но, увы, судьба со мной не согласна, хоть я и не верю в нее.
   И этот период времени, проведенный в страже, показался мне несколько скучным. С пятнадцати лет мне довелось влипать в бесчисленное количество приключений, и тут же все пошло размеренно и одинаково. Это даже как-то странно. Надеюсь, мне удастся привыкнуть к такому укладу жизни.
   Но до сих пор я шокирован решением Кордилины. Это было неожиданно и... глупо. Неужели она думает, что мне нужен кто-то другой, кроме нее? Глупая девчонка. И без нее довелось много страдать, а уж это меня и вовсе добило. Стараюсь о ней не думать, но не получается, увы. Я хоть и не одобряю этого решения, но не могу начать ненавидеть Лину. И частенько схожу от одиночества и даже подумываю о том, что может надо бы попробовать... Но я тут же вспоминаю ЕЕ и с досадой пытаюсь отогнать все свои дурацкие мысли.
   Поворачиваю голову. За окном уже давно ночь, и от прохлады, веющей из улицы, становится легко. Я нахожусь в родительском доме. Денег у меня предостаточно, чтобы обзавестись своим жильем, но с этим местом слишком много связано хорошего. Это ведь частичка моего беззаботного детства, которое у меня отняли варварским способом. Пришлось приложить немало усилий, чтобы привести тут все в порядок, однако это того стоило.
   Сейчас я на втором этаже, в комнате родителей, сижу на их двуспальной кровати. Вспоминаю то счастливое детство, когда мама и папа были живы, и мы втроем жили здесь. Самые чудесные воспоминания! Однако, увы. Родителей нет в живых, и я тут один. Комната не шибко большая, помимо кровати тут еще стоит огромный платяной шкаф, да и к стенам прибиты полочки, где в стопочку сложены многочисленные рукописи матери и где стоят разнообразные деревянные фигурки, которые любил вырезать отец.
   Низины меня погребите, это письмо выбило меня из равновесия. Точнее, зачем я его почитал вообще? Теперь не могу заснуть и думаю о том, что там было. Но все же усталость берет надо мной вверх, и я понимаю, что проваливаюсь в сон.
   Но раздается какой-то посторонний шум. Резко открываю глаза. Низины погребите, я ведь только заснул.... Так... если я живу один дома, то соответственно никого лишнего не должно быть. И что из этого следует?
   Быстро вскакиваю с постели и беру меч, который лежит на полу, под кроватью. Каждый раз, стоило мне попасть в передрягу, как на зло, никогда не оказывалось оружия под рукой. С тех пор я стараюсь сделать так, чтобы Ши Дзинь всегда была со мной.
   Звук доносится откуда-то снизу. Спускаюсь по узкой неудобной лестнице. Ну, что же проведем задержание, как и полагается стражнику. Наверняка, какой-нибудь мелкий воришка залез в надежде хоть на какую-нибудь добычу. И как же он просчитался.
   Прохожу по коридору мимо кухни и пустующей комнаты. Кажется, голос раздается где-то ближе к выходу. Так. Похоже воришка на террасе. Все-таки чуткий сон спасает. Подхожу к двери и прислушиваюсь. Оттуда раздается несколько голосов. Надо быть осторожным. Нельзя торопиться. Подхожу к двери и, прильнув к стенке, слушаю.
   - Вы уверены, что Аллариан живет здесь? - спрашивает равнодушный женский голос.
   - Да, - отвечает так же безразлично мужчина.
   Все понятно. Криккенеры. Что же, сталкивался с мертвецами и не раз, если что, то победа будет за мной. Стоять, горячая голова! Я же ведь не в клане. Для начала лучше выясню, зачем они забрались в мой дом.
   - Что вы здесь забыли? - раздраженно спрашиваю и смотрю на своих ночных посетителей. Странно, но они все почему-то облачены в черные балахоны, а капюшоны спущены почти до подбородка. Чувствую себя героем мистической истории, к которому в дом заявились оккультисты, намеренные провести свой темный ритуал.
   - Предстал пред нами ты, чей лик всесветлый и могутной! Явиться изволил сам, токмо нежданности элемент выбросить да не поминать о нем! - отвечает один из криккенеров, на удивление, весело. Причем, мне кажется, что эта радость весьма искренняя.... Ко мне подходит мужчина и сбрасывает капюшон. В темноте плохо удается разглядеть мертвяка, однако мне кажется, что в его внешности нет ничего особенного, за чтобы зацепился взгляд. - Задорно, задорно! Вестимо, как Феликса ученик, светозарный наш, выглядит, - криккенер улыбается во весь рот. - Поделать что, думу думал, здоровее ты будешь. Задорно, однако, - а затем подмигивает. - Все же, но слыхивал я, трупов не шинкуешь по сей день ты...
   - Но я могу это живо исправить, - перебиваю мертвеца. - Не наглейте, я вас по-прежнему ненавижу. И уж ваше проникновение в мой дом любви точно не прибавит.
   - Забавна эта эдакая али нетушки? Делал бы я что, даэйгором родившись, узнавши эку весть, что дом в мой родный супостаты мертвые явиться изволили? - задумывается криккенер. - Задорно. Однако нетушки. Бишь тоби криккенер я. Дался ли дешевый спектакль тебе этот? - картинно размахивает руками мертвец, а затем откашливается. - Назвал ли имя я свое, в грехе утаенное? Задорно, задорно. Бишь тоби не представился. Переигравший Эйри Форотта. Эйрефор я. Котятки мои любимые кличут батькой. Бишь тоби главой новой их. Предводителем али королем, уж если ты, лучезарный мой, слова эти тоскливые любливаешь.
   - И что? Я должен тебя с этим поздравить? - зло спрашиваю. - Убирайтесь отсюда живо.
   Что-то в последнее время у криккенеров предводители все хлеще и хлеще. Феликс - по-моему, самым нормальным был. Блоурэн... кхм. Даже и комментировать не хочу. А это что за клоун?
   - Задорно. Задорно в деле самом! Черствый ты, наш светлоликий, ребятушками с велит идти отседова. Зряч я, помышляешь ты, Феликса ученик, железом своим презренном сердца горячие наши поразить. Слухай сосредоточенно меня, бишь тоби погутарить с тобою собрался я.
   Слышу за спиной подозрительный шум. Резко оборачиваюсь, чтобы отразить нападение, и мой меч сталкивается со здоровенной палкой. Точнее я разрубаю это импровизированное оружие.
   - И что вы на это скажете? - спрашиваю. - Вы пытались меня вырубить. Последний раз предупреждаю -- вон! Иначе я вынесу отсюда разлагающиеся трупы.
   Но до этих мертвяков не доходит. Их главный, Эй... как-то его там подходит ко мне и хлопает в ладоши:
   - Не серчай. То проверка была. Задорно, задорно! Ребятки, зрите, нужно какими быть вам. Бишь тоби кумекал я, но не выйдет, не выйдет трюк обманный этот! - с искренним сожалением говорит криккенер. - Досада экая. Файлер, дорогуша, ты давай.
   Слышу щелчок, а затем в глазах начинает темнеть. Магия исцеления, будь проклята она!
   - Ну, не задорно, однако не задорно! - хмурится новый предводитель мертвяков. - Силушку вынуждены мы применить, силушку неичерпаемую! Бишь тоби и слыхивать не будет он иначе, - раздается перед тем, как все собой начинает заволакивать тьма.
   Прежде чем открыть глаза, чувствую, как в ушах неприятно звенит. Проклятые криккенеры. Нужно было забыть об этой идиотской терпимости, и всех их прибить! Низины меня погребите, умею же я находить неприятности. Открываю глаза, ожидая самого худшего.
   Неожиданно на меня нахлынула ностальгия, и я вспоминаю себя пятнадцатилетним оборванцем. Тогда тоже оказался в криккенерском замке, причем обнаружил себя, сидящим на троне. Только в тот раз народа столько не было. Я резко поднимаюсь и начинаю лихорадочно искать меч. Ну конечно же, законы подлости еще никто не отменял. Мне как-то становится неловко: конечно, я понимаю, что всем присутствующим в зале абсолютно все равно, в чем я одет, но стоять в одних штанах мне как-то неуютно.
   Затем начинаю лихорадочно думать...что делать? Раз я в замке, то отсюда не переместиться. Если же здесь столько мертвяков, то и подавно не сбежать...
   - Это что еще за ерунда? - недовольно спрашиваю у окружающих. Ко мне подскакивает один из криккенеров и радостно говорит:
   - Бишь тоби собрать изволил всех я. - тут же вспоминаю этот голос. Он принадлежит новой главе криккенеров, имя которого я пока не могу запомнить. Тогда, в темноте, его внешность мне показалось слишком заурядной. Теперь хотя бы при слабом свете я могу повнимательнее рассмотреть этого мертвяка.
   Новому лидеру на вид двадцать-двадцать два, он выше меня, однако высоким назвать его нельзя. Я -- низкорослый даэйгор, и уже давно привык к тому, что многие подростки обгоняют меня в плане роста. Не худой, но и не толстый, как говорится, нормального телосложения. Не бледный, но не смуглый или загорелый, однако кожа имеет некий серый оттенок. Его волосы короткие, мышиного цвета, а глаза блеклые, серые. Единственное, что хоть как-то выделяет его, так это торчащая из уха посеребренная сережка с серым камнем. Сам же одет в темно-серую тунику, светло-серый жилет, серые штаны. И этот серый цвет его отнюдь не красит, наоборот, делает неприметным. Самая что ни на есть "серая мышка".
   А между тем новый предводитель продолжает:
   - Похоже светлоликий наш ребятки, созерцает что-то. Котятки, но мы не плохи, посему помилуем оплошность эту гостю нашему званому. Не задорно получилось, однако не задорно, силой был приведен он сюда-то, в обитель нашу скромную. Что поведать я могу о том, собраться изволили мы намереньем с каким? Бишь тоби поясню. Я, - эта "серая мышка" так выразительно рассказывает, при этом размахивая руками и изображая что-то мимикой, что я начинаю сомневаться в том, что это -- криккенер. Впервые вижу мертвяка, который правдоподобно настолько изображает эмоции, что даже берут сомнения в том, что передо мной бездушный монстр. А он тем временем продолжает и показывает жестом на себя:
   - Сим являюсь сый я, или же задорный, однако задорный управитель я над котятками всеми, - он охватывает рукой весь тронный зал. А затем делает жест рукой, показывающий, что он кому-то махает платочком вслед. - На поклон ушел Феликс наш доблестный, учитель и наставник такой, доселе коих не потчевали мы. Но не я он, а более задорный. Хотел кто, и следа того не осталось, бишь тоби подрапали за царем величавым бывшим. Задорно, однако задорно вышло так, котяток-то великое множество осталося со мной, - и он делает жест, чтобы все ему похлопали. Тут же раздаются жиденькие аплодисменты.
   - Я, конечно, безумно рад тому, что именно тебя выбрали новым предводителем криккенеров, - вздыхаю, - но мне обязательно при всем этом присутствовать, или твое эго имеет воистину непомерные масштабы, требующие моего внимания?
   Этот клоун разворачивается ко мне, подходит, и хлопает по плечу:
   - А тебе я вот, поведаю что, избавителю нашему. Из-под власти ирода высвободил ты всех! Непосильно нам под игом было! Но пора пришла, воздуха чистого мы вдохнули, от Блоурэн когда избавил ты всех. Задорно, задорно стало! Бишь тоби в долгу мы у тебя, Аллариан. Не задорно, однако, не задорно: обещание не сдержали мы, окаянные. Иначе глаголить желаю я. Бишь тоби пояснить, лирическое отступление это к месту какому. Провернуть лелею я дельце ладное одно. А не желал этого, кто, с нами того нету, - цокает мертвяк и пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной, затем резко топает ногой:
   - Сменить хочу все я тут. Все! И стены кошмарные эти, и потолок, и пол этот не красный! Задорно одно: не главно это. Бишь тоби другое в замене нуждается! Я, короносец, народом избранный, не патриархальный такой, Феликс был каким, и не безумен, Блоурэн-тирану подобно. Капитан бывший команду свою верную обучил в родственниках, бишь тоби в людях, души не чаять, в обиду не давать их злыдарям металлоплотным. А не задорно мне, не по душе сочетание таково - "Неживая рука. Неживая душа!" - и хлопает себя по коленке, а затем громогласно продолжает, словно читает с выражением торжественную оду:
   - Фраза не устраивает меня, хоть стой, падай, кричи да убей! Не задорна она! Убрать, вычеркнуть из головушек светлых! Бишь тоби зложелателей сплотить мысль шальная пришла ко мне. В кузнеца печь даэйгоров, криккенеров швырнуть, добротный меч выплавить из них навсегда и раз! Излагаю вразумительно я? Бишь тоби про вражду не помнить, миру быть, дружбе да эля кружке! - криккенер с этими словами усаживается на другой трон, скривившись, закинув одну ногу на другую, а затем добавляет. - Задорно выйти должно, задорно. Думаешь ты об этом что, Аллариан?
   - Ну...и... молодцы, - только и могу сказать. - Масштабно.... Но я-то давно, так сказать, стал "человеком". Мне не хочется иметь никаких дел ни с одной стороной, ни с другой. Я до сих пор не могу понять, зачем я вам сдался-то.
   Новый предводитель мертвяков начинает смеяться во весь голос. Причем искренне:
   - Непонятно али поведал я тебе, повсюдный ты наш? Задорный ты однако. Оглядись - народ зришь? Ляпота. Взору моему предстает он и мне. Зришь трон? Обращаю свой взгляд и я на него. Слушал ли внимательно ты меня али не по назначению фразы мои вдохновленные прийти изволил? Нетушки? Так вот, глаголил я о том, перемен пора настала. Бишь тоби не я господин ныне теперь ребятушек. А ты, лучевой наш.
   - Подожди...подожди, - я, кажется, немного недопонимаю, поэтому решаю уточнить. - Ты хочешь сказать, что... я - новый предводитель криккенеров?!
   - Задорно, задорно! Вестимо скумекал правильно ты! Ура, котятки, корононосец явленный, не запыхавшийся, новенький, краше прежде у нас теперь! - и хлопает в ладоши.
  
   Глава 2. В ловушке и на свадьбе
  
   - Что-что? - чувствую, как у из моего лексикона пропадают все цензурные слова. Такого поворота я точно не ожидал.
   Хотя... мне ли не знать, что криккенеры поступают весьма странно и мыслят очень нестандартно? Через минуту прихожу в себя и даже фыркаю. Мне уже не привыкать: меня и клан собственный предал, и повстречал криккенера, создавшего Аэйровию, и любимая мачеха пыталась убить, и Лина ушла, и... - в общем, да чего там только не было. Я не думаю, что у меня остались силы поражаться чему-то. И назначение меня на новый пост больше разозлило, нежели удивило. Остается лишь ругаться про себя крепкими словечками...
   - Ребятушки, глава наш новый нуждается в покое теперь. Не задорен он по час сей. Бишь тоби убраться всем и не появляться! - махает рукой Эй... Да как его зовут-то? Ненавижу имена мертвяков: с первого раза их запомнить не получается. - Прорицателем не надобно быть, бишь тоби предугадать последующий вопрос твой. Уши лишние удалены. Надеждой согреваю себя, чтоб о слухающих стенах миф шуткой был. Не задорно, а то не задорно, однако.
   - Я сейчас только хочу убить тебя, - только и могу прорычать.
   - Задорно, задорно, молвишь ты как! Не серчай, лучезарный наш, уж так. Не плохо все на деле самом. Задорнее и веселее буду я тебя, хоть и помер давно-давным. Ну-ну, брови-то нахмурил, экой важный, досада-то какая! - да, он издевается. - Покоен будь. Возможность величайшая предоставлена тебе: главой нашей быть, котятки-то не все лелеют об этом даже. Претворить мечту в жизнь свою желаю. Деять однако надобеть не враскид, а за одно другим. Бишь тоби начала для нужна нам мясо-железяка, всех бы нас возглавить бы которая могла. Покоен будь, другоредь молвлю! Помидоры гнилые, тапки тяжелыя, стрелы ядовитые, мечи вострые -- все, летит все в слугу покорного, бишь тоби в меня. Кумекай так: задорно это все! Варианты ежели другие были, не беспокоили бы тебя мы. Но не существовало их! Не задорно, не задорно вышло! Ну, не сумели найти мы больше даэйгоров, не сумели: они все не были здесь, - криккенер разводит руками. - Бишь тоби сообразить ты можешь, не нашли замены мы тебе?
   - Допустим, я понял тебя. А если я откажусь? Не захочу быть вашим предводителем?
   - А разница где? Не хочешь - не хоти, Зиждителя ради. Но... - мертвяк достает из кармана связку ключей и бряцает ей. - А задорно, да? Феликсе при, мудром батьке, и Блоурэн сумасбродной настежь дверка в низины распахнута была. Но скумекал так я: не задорно будет оставить так все. Бишь тоби, замочков двадцать навесил кузнец наш родный, а потом ключиком клац-клац такой я, - и одним из ключей закрывает невидимый замок. - И дверка заперта уж. Вывод делаешь ты какой?
   - Я в ловушке, - обреченно отвечаю этому криккенеру. - На поверхность я не могу переместиться из замка. Но не за его пределами. Но, к сожалению, единственный выход ты запер, - а затем начинаю мозолить себе лоб. - Послушай, Эй...
   - Эйрефор. Непосильно коли запомнить уж, зови Мишей, не против человечьих имен я.
   - Эйрефор, тебе не кажется, что твоя цель -- выражаясь по-астральному, утопична? Почему криккенеры с даэйгорами вдруг должны пойти за тобой?
   - За мной, светоносный наш, не пойдут. Их поведешь ты. Поведал Феликс мне, уходя: "Эйри, скоро наступит...тупая шутка... переломный момент...бла-бла-бла... когда на защиту людей снова становятся даэйгоры... тупая шутка... а криккенеров род человеческий начинает раздражать.... Бла-бла-бла... и опять по тому же кругу. Я видел это множество раз...бла-бла-бла.... Этот замкнутый круг пора бы разорвать...тупая шутка." Что-то в роде этом, бишь тоби время не шибко дурное, картошку заставить чтоб клубнями вверх расти. Не-не-не... Это не задорно. Задорнее будет, прорастут ежели ботва да клубни в бок.
   - Я, конечно, понимаю, что криккенеры и мозг -- несовместимые вещи, - набираю воздуха в грудь и глубоко вздыхаю. - Но все же... тебе не казалось, что клубни неспроста растут вниз? И что в конце концов, у меня есть работа, свои дела и свое личное время?
   Эйрефор фыркает:
   - Задорнее быть нужно, задорнее, Аллариан! "Работа, дела, время" - передразнивает он меня. - Нет поныне этого у тебя. Глава и начальник ты наш отныне. Должен ты нами, нечестивыми, руководить. Картошку ежели так расти оставить, веселья не сыскать. Бишь тоби не уверить тебе меня решение переиначить, - говорит криккенер с ожесточением. Затем проходится по залу и смягчает тон. - Коли сложно свыкнуться тебе с работой новой, на порах первых сидеть ты можешь, не делая ничего. Ни-че-го! Себе вообрази, что ты -- кукла фарфоровая ряженая, под стекло поставленная. Задорно, да? Бишь тоби я пока - короносец подлинный. Но в раж войдешь -- уступить изволю. Не падкий я на власть отнюдь. Скумекай ты, скумекай! Задорно выйти должно, коли криккенеры будут с даэйгорами заодно. В Астрале ведь незыблемом не воюют расы так ожесточенно. А мы? Мы хуже чтоль их? Не задорно, не задорно, однако. Крушить да громить надоело! - Эйрефор умолкает и махает на меня рукой. - Что гутарить мне с тобой? Непонятливый ты, не задорный, однако. Узреть ты должен сам. Не прозреешь коли -- от старости в ящик сыграешь.
   И уходит.
   Опять вздыхаю. А затем тупо смотрю в одну точку и молчу. Такое создается впечатление, что Всетворец мне не позволяет жить своей жизнью. Нет, в судьбу верить я отказываюсь, но эта закономерность начинает доставать. Вот и что делать? Вспоминаю то время, когда мне было пятнадцать лет. Ужаснейшая пора. Да я тут года три с лишнем проторчал! Опять эти каменно-кислые рожи и безразличные голоса. Каждый день, каждый день...
   Бежать надо бы. Неужели у меня не хватит сил сорвать те замки?
   Но для начала нужно все-таки получить хоть какую-то одежду. Конечно, понимаю, что криккенерам все равно одет ли я или раздет, но мне самому не шибко приятно. Да, и холодновато.
   - К делу вынужден вернуться я! - И опять в зал входит Эйрефор. - Задорно. Мусор всякий валяется, кумекаю, дескать обронил кто-то. Ан нет. Бишь тоби с письмецом конверт. Предназначена посылка сия тебе, - я с недоумением и неодобрением смотрю на мертвяка. Он восклицает. - Обижаешь, светозарный, обижаешь. Бишь тоби да не читывал я, не читывал, покоен будь, - подходит ко мне и вручает конверт. - Твоему отправителю привет мой передавай, - поворачивается, затем уходит. А потом прибавляет, - и равно все и все равно, что не знаю я его!
   - Знать бы мне, привет кому мне передать, - говорю вслух. Снова конверт. Только тут уже написано лишь два слова: "Мастеру Аллариану." То бишь мне. И действительно, отправитель не указан.
   Можно пока и почитать, не думаю, что займет слишком много времени. А потом нужно все-таки поискать одежку.
   - Как все отвратительно, - проговорил про себя Аллариан, держа бокал вина в руке. Его одолевали сомнения относительно того, стоит ли ему пить или сохранить рассудок чистым. Рыжеволосый про себя отмечал, что ему бы хотелось упиться в самый хлам, но все же надо не терять лицо, поэтому он вытянул руку и с сожалением медленно вылил содержимое прямо с утеса на коричневые скалы, больше похожие на гнилые акульи зубы.
   Он стоял на обрыве утеса, на котором располагался реставрированный Белый замок. Недалеко от юноши проходило, скромное, по меркам столицы мира, торжество. Свадьбу решили отмечать прямо на свежем воздухе, благо погода и сезон позволяли это.
   Замок был спроектирован таким образом, что располагался прямо на самом обрыве, делая его неприступной крепостью, к которой лишь вел большой цепной мост. Но замок занимал не все пространство, а оставался небольшой кусок суши, где был устроен открытый внутренний двор, обращенный на море. Во времена черно-белой войны часть стены черного замка была разрушена со стороны прибрежных скал, и Сильверин решил так все и оставить, устроив такой вот каменный сад. И поставив магический барьер, чтобы никто ненароком не свалился в бушующие воды.
   Пол устилали белоснежные и сияющие плиты, сделанные из известняка, стены в этой части замка были покрыты объемными панелями со стилизованными изображениями желтого светила, под которым происходила битва, и побеждали люди, окруженные ореолом света, в то время как побежденным были приделаны уродливые рога. Также над полом располагался навес, по которому струилась светло-зеленая лоза с ослепительно сверкающими цветами, которая держалась на изящных колоннах в виде очень худеньких девушек, сделанных из сияющего, с блеклыми прожилками, мрамора. Рядом с богатой дверью располагался не менее богатый стол со множеством блюд и закусок, но здешнюю искушенную публику это не удивляло. Также тут было пару не менее помпезных беседок с живой изгородью.
   Гостей было не так уж много, опять же по меркам столицы, но в этот раз на них не было цветных накидок, как на Алейрэне, а все они были облачены в разнообразную строгую, но и в то же время богато украшенную одежду. Тогда это было модно. Принадлежность к тому или иному дому можно было определить по разнообразным цветным вставкам на одежде. Все что-то бурно обсуждали и веселились, а может даже и плели заговоры, но не показывали виду, и казалось, что никто не замечал рыжеволосого молодого человека, стоящего совсем на краю и размышляющего о чем-то с грустным лицом.
   К нему тут же подбежал счастливый Арилэнке, и его белый плащ развевался на ветру подобно знамени, единственный человек, кто был на этом празднестве в накидке. И они начали говорить на севэронском.
   - Аллар, ты почему ушел? Отец просил тебя найти.
   - Просто... - лицо Аллариана все исказилось, и он прикусил губу, чтобы его голос не сорвался ненароком. - Я не люблю свадьбы. Ты же знаешь почему, - и он выбросил со всей злости стакан в море.
   - Аллар... - тихо прошептал черноволосый, лукаво посматривая на всех. - Они же все узнают, что ты маг. Что ты творишь?
   - Действительно, - обескураженно произнес Аллариан, оперившись о невидимый барьер, не дававший ему свалиться с обрыва, и который он частично убрал. - Низины погребите, я хотел держать себя в руках сегодня, - и он сжал ладони, сделал пару глубоких вздохов и вполне искренне улыбнулся. - Никто, надеюсь, не заподозрил? - он начал внимательно всматриваться в лица окружающих.
   Арилэнке тут же со всей силы запустил свой стакан, примерно туда, куда бросил его старший брат, и емкость стремительно понеслась вниз, разливая драгоценную жидкость, отливающей в лучах светила драгоценным рубиновым цветом.
   - Яг гхотел разхбить этгог дугацкий стахан об багьер, а онх улегтел! - тут же принялся на ломанном ашкватурионском жаловаться черноволосый, чем привлек все свое внимание к своей персоне. Тут же к этим двоим прибежал человек в белой мантии и равнодушно спросил:
   - Что случилось?
   Черноволосый просунул руку за барьер и громогласно заявил:
   - Безогхазие кгагое-то! Вхы гто всег богваны! А есги кхто-нгибудь тхуда упаг?!
   Маг провел рукой по барьеру и ответил без эмоций:
   - Извините, я все исправлю, мой король.
   Арилэнке поголосил для вида, пока он перестал быть кому-либо интересным, и они вместе с братом отошли от дыры в стене.
   - Ты выставил себя не с самой лучшей стороны, - обеспокоенно сказал Аллариан.
   - Да, но мне плевать на всех. Зато тебя никто не заподозрил. Наверное.
   - Даже если бы все и узнали, что я маг, они бы все равно не посмели бы даже пикнуть об этом. У нас за спиной целая армия мертвецов, и мы имеем огромную власть. Но тебе все равно не следовало этого делать.
   - "Тебе не следовало этого делать", - передразнил своего брата Арилэнке. - Бла-бла-бла, Аллар. Ты можешь хотя бы на минуту расслабиться? Кстати, сегодня вечером ты целый день со мной и Асей. И вечер тоже. И ты не посмеешь мне отказать. А то я тебя ущипну.
   - Ари... - вздохнул Аллариан, - Ты уже взрослый, и под твоим началом целый Севэрон, теперь ты -- король и тебе предстоит... - но договорить он не успел, как черноволосый схватил его за щеку и ущипнул. Рыжеволосый сделал вид, что не заметил этого, а продолжил, - и как... - затем последовал еще один неприятный щипок и старший сдался. - Ладно! Мы сегодня с тобой посидим и поболтаем вечером, только прекрати вести себя как ребенок, - сказал он на удивление спокойно. - Но не надейся, что я не буду читать тебе нотаций.
   Арилэнке рассмеялся и весело ответил:
   - Вот опять ты зудишь, - затем он резко помрачнел. - Низины меня погребите, я только сейчас понял, что мне будет не хватать твоего занудства.
   - А мне человека, который всегда может поднять настроение, - ласково ответил Аллариан и потрепал малдшего брата по голове.
   - И все же...почему ты отказался от трона? Я не понимаю, - младший брат добавил грустно. - К тому же мне завтра не хочется покидать ни тебя, ни Асю.
   - Дело в том, что какой бы сильной не была моя ненависть к отцу, я не могу его оставить в Ашкватурионе. Он не знает так его, как я. Я же жил здесь три года. И знаю, с какими людьми стоит связываться, а с какими нет. К тому же местные лорды меня любят, а сейчас вдвойне, я же вроде как жертва и все такое. Но с другой стороны они попытаются использовать меня против отца. Но я не дамся им.
   - Почему ты защищаешь этого ужасного человека, особенно после того, что он сделал?
   - У него своя правда. Он думает, что поступил справедливо. Хотя это не так. А ты же знаешь девиз белого дома Алари: "От справедливости никто не уйдет." Вот черный дом и не ушел. Кровная вражда нам всем только помешает. Особенно сейчас, когда наш дом -- самый могучий из всех цветных. И вот тебе первый урок, как правителю. Забудь о своих чувствах. Они не имеют больше значения. Помни о долге.
   - Как тебе удается толкать такие пафосные выраженьица? - слегка надулся черноволосый. - Я тоже так хочу.
   - О, в этом нет ничего удивительного. Я просто говорю банальные вещи с умным видом, - пожал плечами Аллариан, и направился к столу, чтобы все же немного увлажнить горло, его брат увязался за ним.
   К ним подошла весьма миловидная девушка в светлом пиджаке с золотистыми отворотами. Она улыбнулась и начала говорить:
   - Прекрасная погода, не находите?
   - Нгу, нихчего тагк, - растерянно ответил Арилэнке. - У нхас дхома кугда хогоднее.
   - Я слышала, что у мужчин с крайнего севера невероятно горячие сердца, в которых кипит необузданная страсть, - томно она обвела взглядом обоих, и у черноволосого перехватило дыхание и он поперхнулся.
   - Извините, леди, вы так ослепительны, что мужчины у ваших ног ложатся тотчас же, а мой брат даже устоять на ногах не может, - ответил самой лучезарной улыбкой рыжеволосый и отошел с братом в сторону.
   - На что она намекала? - удивленно спросил Арилэнке. - Первый раз вижу, чтобы девушки так со мной общались.
   - Привыкай, ты теперь не чернь. А самый что ни на есть король. И самое главное, мы с тобой свободны. Только вот мы не свободны выбирать, вот в чем проблема, - вздохнул Аллариан и взглянул в толпу. И он обомлел. На минуту показалось, что он увидел черноволосую девушку в антрацитовом плаще. Моргнул. И наваждение пропало.
   - Аллар? Что с тобой.
   - Просто призрак прошлого, ничего особенного, - грустно ответил рыжеволосый. - Так, я отвлекся. Я хочу сказать, что теперь многие хотят породниться с нашим домом. И в любом случае, Ари, это будет брак по расчету, и от этого никуда не деться. Я все же советую постараться полюбить будущую невесту, или по крайней мере не конфликтовать с ней. Проще будет жить.
   - Мне все равно страшно, Аллар. Я не готов к такой ответственности. Я же раздолбай. Ну, какой из меня король?
   - В кои-то веки Арилэнке говорит не чушь, - сурово сказал подошедший к сыновьям Сильверин. - А теперь оставь нас с Алларианом.
   Черноволосый тут же поспешил ретироваться, и все свое внимание Сильверин решил сосредоточить на своем старшем сыне. По тому, как тряслись у него руки, можно было предположить, что он был в ярости, однако ни одна мышца не дрогнула на его лице, и он продолжал сохранять присущее ему самообладание. Они вдвоем отошли подальше в сторонку от веселящейся толпы.
   Аллариан начал говорить, опережая отца:
   - Не находишь эту свадьбу очень скучной? Знаешь, чего не хватает? Вооруженных солдат, взявших в заложники гостей, паники и парочку веревок. Ну, ты знаешь, которые можно будет повязать на деревья. А потом повесить невесту и всю ее родню на них. Мне кажется, так будет гораздо интереснее, тебе так не кажется? - Аллариан пытался скрыть за своей язвительной насмешкой горечь утраты, и у него это удавалось. Это заявление тут же сбило с мысли его отца, и он ответил с тенью сожаления:
   - Понимаю, Аллар, у тебя есть право злиться, но я не мог поступить иначе. Мы с тобой уже неоднократно обсуждали это, но позволь тебе напомнить, - голос его стал холодным, - что Шейраз Дзынь обманул меня и сыпал угрозами о том, что я больше тебя не увижу и ты останешься в черном доме. Он нарушил договор. А это было несправедливо по отношению к нашему дому и к тебе, в частности. Получается, что тебя продали словно какую-то наложницу, и хотели с тобой поиграться как с дешевой...
   - Я добровольно согласился облачиться в черное, чтобы скрепить союз между нашими домами, - рыжеволосый опять перебил своего отца. - И неоднократно слал тебе сообщения. Но, по-видимому, они не дошли. Эти люди, в отличие от тебя, хорошо ко мне относились и ценили меня, зачастую даже прислушивались к моим советам. А ты нет. Неадекватно в этом случае поступил только ты, перебив столько действительно хороших людей. Вот где несправедливость.
   - Все было не так...
   - Тебе не кажется, - раздраженно ответил Аллариан, - что наши версии расходятся? - и он тут же вздрогнул. Он почувствовал, как колеблются нити. И они опять издают непонятный звон. Который не на шутку испугал его.
   - Опять твои безумные идеи о вмешательстве некой силы в наши разборки? - хмыкнул Сильверин. - Опять слушать эту чепуху я не собираюсь.
   - Но ты просто подумай, - в голове Аллариана продолжало звенеть и это очень страшило его, но тщательно пытался скрыть накрывший его ужас и продолжал говорить наиболее ровным тоном. - Смотри. Раньше мы были никем. Белыми дикарями, отплясывающими под балалайку вместе с медведями посреди замороженной пустыни. И эти дикари уничтожают самую могущественную силу во всем Кристалье. А в этом им помогают крикке, которые никогда не вмешивались в политику, но, послушав твои бредовые речи о якобы несправедливости, тут же ринулись помогать. Не подозрительно разве?
   - Ты просто тронулся от потери своей дорогой невестушки.
   - Она была моей женой! Ты испортил нам свадьбу! - взвился рыжеволосый. Он уже не мог скрывать своего раздражения. И тихий звон мешал держать себя в руках.
   - Еще скажи, что ты ждал от нее ребенка, чтобы я окончательно почувствовала себя монстром, - равнодушно сказал Сильверин, а его сын стал еще белее обычного. - Черный дом Дзынь нарушил обещание. И они поплатились за этом. И закончили на этом.
   - Какой же ты просто... - Аллариан пытался найти сравнение, - айсберг. Холодный и никому не нужный, но создающий столько проблем и катастроф. И нет, она не была беременной. Но это обстоятельство не лишает тебя титула самого страшного чудовища во всем Кристалье. Ты вообще когда-нибудь оттаиваешь?
   - Хватит, - повысил голос отец. - Заболтал меня. С Алейрэна мне так и не удалось поговорить с тобой серьезно.
   - О, так ты бываешь НЕ серьезным? Мне казалось, ты всегда такой.
   - Я лишь хочу узнать, что за клоунаду ты устроил на совете? Совсем крыша поехала? Решил отомстить мне таким способом?
   - Если я бы хотел отомстить тебе, папа, - рыжеволосый особенно выделил последнее слово, а затем натянуто улыбнулся, - я бы отравил тебя. И ты даже не понял бы, как именно я это сделал. Но ты поразительно недальновиден. Сначала не замечаешь, что наши дома специально кто-то стравил, а потом не видишь моей ценности в качестве твоего советника.
   - Это-то я как раз и понимаю, не держи меня за своего полоумного брата, которого ты с дуру на трон посадил.
   - Ты еще более глуп, если считаешь, что Ари не достоин. Он отлично справится со своей ролью. А ты справляйся со своей. И советую тебе, все же прислушиваться ко мне. Я лучше знаю всех этих людей, - он показывает на присутствующих гостей, - чем ты.
   - Ты такой же нахал, как и твоя мать, - зло ответил Сильверин. - Весь в нее. Если бы за нее не вступился пурпурный дом, я бы...
   - Ты тоже приложил руку к моему созданию, и у нас больше похожего, чем ты думаешь. И если ты посмеешь тронуть маму, то тебе же воздатся с тройной силой. Тогда ты застал меня просто врасплох. Но не думай, что ты снова сможешь навредить мне, Ари или Асе. И ты явно что-то скрываешь. И я выясню это, - Аллариан почувствовал, что посторонний шум усилился, и он не может больше вести нормальный диалог, поэтому поспешил его закончить. - А я пока хочу повеселиться.
   Аллариан резво сорвался с места и стал быстро удаляться от торжества. Он дошел до двери, которую ему распахнули двое слуг в белых плащах. С каждым шагом в его голове усиливался звон, который стал перекрывать другие звуки, и от которого начиналась раскалываться голова. Молодой человек быстро шел по коридору, практически ничего не замечая, выискивая место, где бы он смог уединиться, а в глазах его был страх. Наконец он нашел маленькую небольшую комнатку с замаскированной под рельеф стены дверью. Он тут стек по двери и весь сжался, спрятав голову под коленями и локтями, настолько этот посторонний шум стал невыносимым.
   Этот же звон он отчетливо слышал три года назад, во время победы белого дома над черным. И сейчас. Тогда юноше показалось, что он сходит с ума и у него начинаются галлюцинации. И это заставляло его не просто содрогнуться, а испытать панический страх. Ведь для Аллариана было самым страшным потерять самообладание и стать безумным. Стать тем, кто не умеет контролировать себя и ведет как полный идиот. А этот непонятный звон лишь щедро откармливал этот потаенный страх.
   Рыжеволосый почувствовал, как у него сперло дыхание, и начинали увлажняться глаза. Звон уходил постепенно, и Аллариан начал постепенно расслабляться, он расправил ноги, поднял голову и обнаружил, что на него устремлены две пары карих глаз. Одна из них принадлежала его сестре, облаченной в белое легкое платье, а вторая -- молодому мужчину в сияющей одежде и ярко-лимонном шарфе, настолько длинным, что почти доставал до пола. Эти двое сидели на подоконнике и удивленно с боязнью уставились на рыжеволосого, а тот в свою очередь сначала почувствовал неловкость, а потом раздражение. Он резко встал, лицо его сменило вид с разбитого на царственно-возмутительный, и недовольно спросил:
   - Что вы делаете в МОЕЙ тайной комнате?
   - Аллар, знаю, как все выглядит, но мы просто с Тилем болтали, - поспешила объясниться Ассертши.
   Аллариан криво усмехнулся. В чем-то он был солидарен со своим отцом. Он на дух не переносил желтый дом. Когда-то этот дом служил черному. И даже тогда рыжеволосый не переносил его на дух.
   - Да, и у меня есть возлюбленная, - вслед за девушкой начал объясняться мужчина в ядовитого цвета шарфе. - Ася -- просто прекрасный человек, с которым приятно вести беседу, она всего лишь мой друг и не больше. А ваш отец и ваш брат, дорогой принц, недолюбливают наше семейство. Вот мы с другом и решили спрятаться...
   Рыжеволосый сурово сдвинул брови, как любил делать его отец и строго сказал:
   - Правильно решение. Однако в следующий раз может не повезти, и сюда может нагрянуть мой отец, я бы советовал вам обоим запираться. А ты, желтое отрепье, раз уж тебя выбрала моя дражайшая сестра в качестве своего собеседника, слушай меня внимательно, - он зло прищурился. - Не вздумай что-нибудь сделать с ней, а уж тем более прикасаться к ней, а иначе повторится история с черным домом.
   И пошел прочь из комнаты.
  
   ***
   Все трое стояли в порту и наблюдали за тем, как люди готовили корабли к отплытию. В то время в Кристалье была поздняя весна, когда снег уже давным-давно растаял, небо было неестественно-яркого цвета, желтое светило начинало припекать, предметы отбрасывали черные насыщенные тени, а растительность была невообразимого изумрудно-малахитового цвета.
   В порту почти не было людей, провожать молодого короля в дорогу собрались лишь брат с сестрой. Кроме них тут лишь были сотрудники порта, да капитан с командой, в которой обязательно должен быть маг, желательно несколько, знающие водное направление, чтобы в дороге было легко и быстро. Судно, выкрашенное в белые и украшенное орнаментом в виде снежинок, было и без того быстроходным, а уж с помощью магии, оно могло нестись по бурным водам просто с сумасшедшей скоростью. Арилэнке был крайне взволнован: ведь ему предстояло войти в новую жизнь, вступить в новую должность, которая и неизвестно, что должна преподнести.
   - Ребята, мне очень страшно. Меня прямо трясет. Жизнь не учила меня, как быть королем, - ответил честно черноволосый. - Всю жизнь меня пинали и мне на что было надеяться, а теперь я должен повелевать кем-то... К тому же без вас там будет скучно, - прибавил он грустно.
   - Ну, в жизни всякое происходит, к чему ты готов. Например, к венчанию в тринадцать лет, а потом к смертоубийству всего живого прямо на твоей свадьбе в шестнадцать лет, - вздохнул Аллариан. - Но что я все про себя? У тебя все должно получиться. К тому же я постараюсь связаться с тобой, если, конечно, отец не влипнет в очередную неприятность.
   - Ари, главное, не задирайся слишком, пожалуйста, я хочу, чтобы ты был цел, - обняла очень крепко своего брата Ассертши. - Мне будет не хватать тебя, - у нее по щеке скатилась слеза.
   - А ты больше не общайся, пожалуйста, с этим типом. Он мутный. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, - Арилэнке тоже почувствовал, как по его щеке прокатилось что-то горячее, но он быстро это смахнул и приобрел гордый вид.
   - Какой же ты наивный. И по-своему хороший. Без тебя тут будет, конечно, по-другому.
   - Аллар, - Арилэнке, прекратив обниматься с сестрой, тут же набросился на своего старшего брата, - Как же я буду по тебе скучать. Главное, не унывай. Ты не такой как отец. И не давай ему одержать над тобой вверх.
   - Постараюсь, - хмыкнул Аллариан, поглаживая брата по спине. - Только, Ари, не переставай быть таким же весельчаком, каким ты всегда был. Пожалуйста.
   - Скорее на Севэроне лед растает, чем я перестану веселиться, - хмыкнул черноволосый.
   За прощанием следил Сильверин из окна. Он стоял, прямо выпрямившись, а его лицо не выражало ничего. Когда-то он точно так же провожал Аллариана в путь, а потом и ему пришлось последовать за ним, прихватив войско. Однако все же мужчина был неспокоен. Он сложил руки за спиной, и они у него были мокрыми от пота и дрожали. Сильверин находился в своем кабинете, развернувшись спиной к своему рабочему месту, состоящему из крепкого стола, на котором было много бумаг, и не менее надежного стула. Стоит сказать, что в комнате самого могущественного человека все было скромно, но крепко, к слову он не любил помпезности, он бы не стал вообще украшать ничем замок, если бы на этом не настоял бы серьезно его старший сын. Более того, Сильверина коробила показушная помпезность, у себя дома он жил в каменном укрепленном замке и это его вполне устраивало. Однако долг требовал другого. Чтобы справедливость свершилась.
   Мужчина следил какое-то время, а потом приказал человеку в белой мантии, протянув ему черный кубик размером с ладонь:
   - Проиграй еще раз.
   Человек повиновался и махнул рукой вокруг магического устройства, называемого тогда звукозаписывателем. Оттуда тут же стал доноситься сбивчивый голос Аллариана:
   - Отец... помоги... они замышляют...что-то ужасное... они хотя... убить меня... и всю нашу семью... они сказали...что ты... опозорил наш род... и позор надо смыть... начиная с меня...помоги...
   - Это точно был мой сын? - обеспокоенно спросил самый влиятельный человек в Кристалье. - Это ведь не подделка?
   - Это совершенно точно Аллариан Алари, ваш сын, - равнодушно ответил человек в мантии.
   - Но почему он упрямо мне продолжает доказывать обратное?! - разъярился Сильверин. - Он же ведь сам просил помощи, я собрал армию и пошел его освобождать! А он оказывается не нуждался в помощи, более того был счастлив! Почему он отправил именно такое сообщение перед собственной свадьбой? - он сделал паузу и принялся сосредоточенно думать. - Точно не подделка? Ты проверял? Прибор не сломан?
   - Со звукозаписывателем все в порядке, а само сообщение я проверял сорок раз, и могу с уверенностью сказать, что это оригинал. Нити не умеют врать, господин, они есть самое точное, что есть в нашем мироздании. Я могу ради вашего спокойствия посоветоваться с другими магами, но они скажут то же самое. Мне это сделать?
   - Нет, - понуро ответил Сильверин. - Оставь меня.
   Мужчина сел на стул. Отец маленького, но могучего семейства сидел какое-то время у себя, потом направился в спальню, которая располагалась за маленькой дверью в стене. Мужчина всегда был настороже, поэтому-то он ночевал рядом с кабинетом. Он вошел также в не особо большую комнату, где почти все пространство занимала дубовая кровать с белыми простынями, на которых полулежала темнокожая женщина со сверкающими синими глазами. Ее черные волосы трепал ветер, который проникал в комнату сквозь распахнутое окно и норовил сорвать с женщины одеяло, которым она прикрывалась. Она одарила лукавым взглядом Сильверина. Некогда эта женщина была его наложницей, почти никем, а буквально вчера стала официальной женой и самой влиятельной женщиной во всех королевствах.
   Мужчина, не раздеваясь, и в сапогах, лег в постель, отвернувшись от своей жены, а она тут же обхватила сзади его своими шоколадными руками и обеспокоенно спросила:
   - Сильв, что-то случилось?
   - Дети считают, что я - бесчувственный кусок льда, и не без оснований. Но они не могут понять, сколько важны они для меня. И суровым мне приходится быть, чтобы не показаться в глазах других слабаком. Чтобы не дать им даже повода усомниться во мне. Может... - его голос начал немного колебаться. - я все же излишне строг?
   - Нет. Ты именно такой, каким должен быть идеальный мужчина, муж и отец самого могущественного семейства в Кристалье. Разве это не повод для гордости?
   - Не когда тебя ненавидит твой же старший сын, - лицо мужчины несколько исказилось. - Я же действительно беспокоился за него. И когда он прислал сообщение по магическому каналу о помощи, я тут же откликнулся на него. Эти гады хотели убить моего сына. И всех нас. Как я еще мог реагировать на это?
   - Ты сделал все, как надо. Аллар -- умный, он должен понять. И, кажется, действительно понимает, хоть и не может простить тебя, - женщина принялась приглаживать волосы своего мужа.
   - Просто я боюсь, как бы это все не сказалось на... его душевном благополучии... Он же ведь до сих пор разбит...Я всего лишь... - с некоторой растерянностью начал говорить мужчина. - жаждал справедливости... И ведь добился ее. Но что-то явно упустил...
  
   ***
  
   "Я что-то явно упустил," - думал про себя Аллариан, сидя в своей комнате после проводов своего брата, в полном одиночестве. Его комната была примерно по размерам такой же, что и у отца, он также терпеть не мог роскоши. Однако все стены были забиты картинами с изображением разнообразных пейзажей. И среди них был лишь один портрет, на который так пристально смотрел рыжеволосый. На нем был накинут черный плащ, который некогда приказал сжечь его отец, и он с грустью смотрел на нарисованную маслом девушку с острым лицом, узкими карими глазами и длинными прямыми черными волосами, стекающими по плечам и переходящими прямо в черное платье с небольшим декольте, от которого вверх по горлу шла черная сетка. В руках она сжимала небольшой меч.
   Даже и не знаю: верить или нет? Конечно, разрешить эту проблему мог бы Феликс, повторяюсь. Но его нет, увы. А пока я не могу понять, кто пишет, с какой целью, зачем это кому-то сдалось, почему именно мне.... Может, это и вовсе вымысел? Но... опять же имена. И что? Тогда, на площади, я был не один.
   Комкаю письмо и бросаю его на пол. В конце концов, пока ничего интересного там нет. Если нужно будет криккенерам, то они сами уберут мусор. А пока передо мной стоит задача поважнее: как отсюда выбраться?
   Но для начала, надо на себя что-нибудь накинуть. Я весь закоченел.
  
   ***
   Что могу сказать?
   Да, ничего... ничего у меня не получилось. Я имею ввиду, что застрял здесь надолго. Сколько точно пробыл тут, сказать не могу. Времени в этом месте вообще не ощущаешь. Словно его здесь и вовсе нет. С другой стороны, а зачем этим дохлякам время? Они ведь никуда не спешат, не опаздывают на работу, молоко у них не убежит.
   Низины меня погребите, меня уж точно уволили. Сколько я там не появляюсь? Месяц? Может... больше? Нет, у меня, конечно, есть и другие варианты (более презентабельные), куда пойти работать. Но мне там нравится. Может, ребята и начнут искать, но, наверняка, им и в голову не придет мысль, что меня могли забрать эти трупы недобитые. Лина ушла....а Конс. Что Конс? У него проблем у самого и без того выше крыши. Да, и к тому же он привык, что обыкновенно я пропадаю надолго в неизвестном направлении... Низины меня погребите, ведь сам себя же и загнал в тупик. Нет, законы подлости на то и существуют, чтобы всякую гадость подкидывать, но эта закономерность начинает бесить...
   К тому же, мне что-то стало лезть в глаза, и это меня стало упорно раздражать. В один прекрасный момент я понял, что это... волосы. Да-да, они самые, которые с тех самых пор, когда побелели, перестали вообще расти. И это меня даже... обрадовало. Но не в этом суть. А в другом.
   Раз шесть, низины погребите, я пытался сбежать, это точно, из этого гиблого места! Или семь? А может восемь? Тьфу, уже сбился со счета. Один раз не успел до выхода дойти, а последующие - справиться с замками. И я хочу все на свете проклянуть, честное слово! И опять же меня поймали ...только что! Снова я оказываюсь в тронном зале. Нет, и что все они хотят от меня? Чтобы я возглавил этот низинский склеп? Да, ни за что. Терпеть криккенеров не могу.
   Зато дали одежду. Это оказался мой старый любимый комплект, который мне когда-то выдавал Феликс, состоящий из белого плаща, красной рубашки, черных штанов с сапогами. Неужели я ни капли не вырос? Но если приглядеться, то эта одежда новая. От плаща я избавился сразу же. Уж сильно он мешается.
   Не хотел иметь никаких дел ни с одной стороной, ни с другой. Однако... однако не получилось. Чувствую, от меня не отвяжутся...
   И неужели у меня просто нет другого выхода?
   Это крайне прискорбно....
   - В сети наши опять угодил ты? Не задорно, не задорно, - в зал входит Эйрефор. - Аллариан, сказать серьезно если, неужто по нраву тебе на грабельки раз -дцать наступать? Бишь тоби смешно и не задорно зрить "старания" твои. Совет таков мой -- пару указов издай, а дальше отвяжутся от тебя все.
   Я многозначительно смотрю на дохляка, вздыхаю, затем устало спрашиваю:
   - Эйрефор, а ты давно в замке? Просто, когда я здесь был, то мне не доводилось с тобой сталкиваться. А если бы и повстречал, то непременно бы запомнил на всю жизнь.
   - Неужто я таков? - хихикает ехидно криккенер. -Задорно, хоть под Феликса крылом обитал тут я десятка три-с, запамятовал чуток, но молвлю так. Нетушки, не успели узреть друг друга. Замок боляхный, криккенеров немерено, бишь тоби немудренно: не знал до сей поры тебя я. Слыхал, однако, с девахой сбежал ты. Ее, возможно, знал я. Но упомнить мне не в силах.
   - Понятно, - пожимаю плечами. - Может, оно и к лучшему, что я про твое существование раньше не знал. И все же твоя манера говорения... отличается. Кем ты был при жизни? И, конечно же, мне интересно узнать, как так получилось, что ты стал криккенером. Жизнерадостные люди не будут убивать себя, ровно, как и убийцы. Неужели контракт?
   - Если бы, - правдоподобно хмыкает Эйрефор. - Нетушки, контракт тут не при делах. Да, и не слыхивал о них я. Касаемо того, изрекать изволю как я, молвю тебе одно: мыслишь ты почему, назван был Переигравшим я Эйри Фороттой? Переиграл я шибко слишком. Нет, я могу разговаривать и так, - криккенер перестает говорить живо, интересно, показывая что-то жестами и мимикой. Сейчас Эйрефор ничем не отличается от других мертвяков. - Когда был живым, то на сцене я играл одного забавного мужика-путешественника, который нахватался, странствуя, всяких новых словечек и нелепо их вставлял в свою речь, при этом смешно выворачивая фразы. Это был единственный раз в жизни, когда я играл главную роль. Какие слова всплывают в памяти, такие и говорю. Ну, не задорно, не задорно!
   Криккенер опять похоже изображает раздражение и хлопает себя по коленке, сделав недовольное лицо:
   - Молвить так не задорно мне. Вестимо актер я. Звать Вержевский Михаил. Таимничать нет нужды мне, не шибко известен был. Актеришка второго... - Эйрефор задумывается. - Кривда это, на плане третьем мелькал я. Не задорно было, не задорно ничуть! Желал: вот буду скакать на сцене Большого театра имени Иришанова, народ уважать начнет.... Но года в захолустье глубоком два провел я. Не сдох пока, - и криккенер мечтательно куда-то смотрит. А затем словно приходит в себя:
   - А крайне случай-то смешон, бишь тоби глуп он.
   Хихикает Эйрефор. Причем очень реалистично... аж бросает в дрожь: я привык слышать наигранность, а вот встретить мертвяка-актера... честно говоря, пока такие еще не попадались. А тот продолжал:
   Но слухай ты сюды. Значит, решил я пойти к своему одному другану, - Эйрефор изображает, как идет. - Шагаю, шагаю, насвистываю, значит, - насвистывает. - День прекрасный, птички поют, - и вбирает ноздрями воздух, а затем лицо мертвяка принимает такое счастливое выражение, что не остается сомнений, что ему и впрямь хорошо. - И вот я пришел, - останавливается и стучит в незримую дверь. - "Кто там?" "Это я, Миша", - эти две фразы Эйрефор говорит двумя разными голосами и с разной интонацией, создается впечатление, что говорят два разных человека. - "Заходи". И, значит, сидим мы такие, - полуприсаживается, - сидим мы, значит, пьем чай, - и делает вид, что мешает ложкой в кружке, затем подносит невидимый бокал ко рту и "пьет", - болтаем мы. Обо всем на свете, - криккенер размахивает руками, словно убеждая незримого собеседника в чем-то, а лицо напряжено. - И вот мы заспорили! - лицо еще грознее становится, мертвяк яростнее размахивает руками. - О, поведаю я и тебе о причине вздора. Влюблены в одну красну красавицу были мы, - и делает мечтательное лицо, затем вздыхает. Потом Эйрефор снова хмурится. - Мы оба! И доказывали друг другу, сильнее чья любовь! "Да, я ради нее хоть на край света!" "Да, я ради нее изгоем стану!" "Да, я ради нее горы сверну!" "Да я....да...я" И края с концом не видать было уж, - актер вздыхает. - Друг мой больше нашел доводов, слов же не осталось вовсе у меня. И тогда я, - делает вид, что его осенило, - промолвил: "Зато я готов умереть ради любви и сейчас же это докажу!" - говорит так горячо, что не остается сомнений, что Эйрефор так и сделает.
   И я не понимаю, как этому криккенеру удается сделать так, чтобы он весь раскраснелся от мнимого волнения. Создается впечатление, что у бедного влюбленного юноши сейчас сердце выскочит.
   - Мой друг не успел ничего предпринять! Как я, - и начинает бегать по помещению, - сорвал с дивана одеяло из лоскутов, - подбегает к невидимому дивану, сорвав незримое одеяло, - взял стул, - "берет" стул, - встал на него и привязал канделябру, низко висящему, крепко-крепко одеяло, - и делает попутно то, о чем говорит. Получается, настолько убедительно, что мне невольно становится страшно за этого юношу: как бы он не наделал глупостей. - А потом я наматываю на шею одеяло, - повторяет сказанное, - и отстраняю стул! - Эйрефор подпрыгивает, делая вид, что лишился опоры, а затем издает неприятный звук: "Кры!", напоминающий хруст. Затем криккенер поникает, его стеклянные глаза удивленно расширились, а на его лице можно прочитать: "Что только что произошло?", руки безвольно свисают, и Эйрефор шагает медленно то в одну сторону, то в другую, показывая этим, что словно покачивается на невидимой веревке. Зрелище реалистичное, а вместе с тем и жуткое. Невольно вздрагиваю.
   Затем актер перестает что-либо изображать и заливается хохотом:
   - Узреть бы себя надобно было мне! Это так, думается мне, задорно было, задорно! Бишь тоби уповал на то, дескать вида для повишу, а дружочек мой снимет меня -- и победа моя. Но иначе приключилось: выя моя сломалась прежде, чем понял я, случилось что. Бишь тоби глупая очень смерть и задорная. И папаня мой с маманей, провожая сыночка своего ненаглядного в последнюю в дорогу, изволил сказать так: "Придурок". - криккенер затем кланяется, - за внимание благодарствую, - и хлопает сам себе в ладоши.
   Дальше Эйрефор усаживается на второй трон и продолжает выразительно рассказывать, сменив тему:
   - Криккенеры все, вопроси у кого, сетуют на существование на свое. Все! А мне задорно вот! - смеется. - Бишь тоби жалеть мне нет нужды, что нелепо жизнь оборвал свою. Живой я был, таланта заметить никто изволить не желал. Молил Зиждителя я дать возможность мне дар свой раскрыть, - а затем криккенер кричит на весь зал. - И Он дал возможность эту мне! Насколько благодарен я Ему, описать не могу! В сером своем существовании лучшего не было у меня. Задорно, ведь задорно! - продолжает криккенер более спокойным тоном. - Наслаждение... оно вот, - и рукой показывает на зал. - Вот радостно мне что.
   Время свободное отдаю искусству. Перевоплощаться умею я, по поверхности затем гуляю. Задорно, задорно, однако, вышвыривают подобно собаке тебя, скумекав: "Вот пьянь нажралась". Но задорнее другое, идет когда "маленькая сгорбленная старушечка" с "сумочками тяжелеными", дескать добры молодцы помогите. Али заявится "капитан матерый" на верфь и разуму-уму учить салаг давай, как надо! Кем не был только я! И не упомнить-то всего. Бишь тоби мне задорно, весело и хорошо. Да! Черепа в муку молоть таланта нет у меня, но язык подвернут будь здоров. Не скромен я, правду глаголю. Ежели Феликс умертвял даэйгоров, то подговаривать же остается мне их. Способами всевозможными: где словом, где делом, где монетой звонкой, а где и обманом. Посему ребятки короносцем назвали меня своим. Речист, артистичен и задорен, - Эйрефор останавливается, а потом реалистично бьет себя по лбу. - Вулкана слов извержение низинское произошло! По делу, собственно, сюда явился я изволил какому? Письмецо опять тебе, - улыбается, - Бишь тоби не скучай. Не задорно а то, - встает, быстро соскакивает со ступеней и исчезает в темноте.
   Меня вот что поражает в этом мертвеце. Хоть он и обладает настолько заурядной внешностью, что, случайно его встретив в толпе, не обратишь даже внимания, но, несмотря на это, его манеру говорения очень и очень сложно забыть. Я, конечно, не знаком со сценой, но, по-моему, Эйрефор мог бы стать знаменитым актером, не оборви он сам себе так глупо жизнь. Несмотря на свою "серую" внешность, Эйрефор -- довольно-таки яркая личность. Пусть немного и....чокнутая. Не думаю, что я обрадовался бы, став криккенером. Мне бы было все равно. Хотя, с другой стороны, люди (или даже криккенеры) искусства чем-то отличаются от остальных и видят мир под своим углом зрения.
   Все же лучше, когда кто-то из криккенеров хоть изображает жизнь. Это-то мне и нравилось в Феликсе. Может, удастся и с Эйрефором найти общий язык.... Нет уж. Ненавижу я мертвяков, а этот еще к тому же мне Ши Дзинь не вернул.
   Честно говоря, у меня нет настроения читать письмо. Поэтому прячу его в карман.
   Сижу на троне. Не знаю, что делать. Это уже не грустно даже, а смешно. Столько раз пытаться сбежать... И ни одна попытка не увенчалась успехом! Неужели придется все же вступить в свою новую должность?
   Меня бросает в дрожь от последней мысли.
   Да не за какие богатства Кристалье и Астрала. Начать нужно с того, что меня бесит окружающая обстановка: эти темные стены, этот черный пол, эти "цветочки"... с приходом к власти Эйрефора эти дохляки тут ничего не изменили. Неужели им все это по нраву?
   Все раздражает и бесит...
   - Так поменяйте.
   - Что? - чуть ли не подскакиваю. Голос раздается снизу. У ступеней. Опускаю взгляд и вижу женскую фигуру, облаченную в черный балахон и золотую маску с прорезями для глаз.
   - Я вслух что-то сказал? - остываю.
   - Да, - спокойно отвечает мертвячка.
   Лишь зло цокаю. А криккенерка продолжает:
   - Я тут недавно. Но все говорят, что вы наш новый предводитель. А воля предводителя - для меня закон. Если вам что-то не нравится...
   - Все. - отвечаю холодно. - И эта мебель уродская, и эта вечная темнота, и эти идиотские змееподобные цветы на потолке, стенах, слава Всетворцу хоть не на полу! Этот гнетущий черный, эти закупоренные окна...
   - Вы ведь нами руководите, - перебивает мертвячка своим безразличным голосом. - Что вам мешает приказать, - она подходит к "цветочку" и просто-напросто срывает его, - изменить интерьер замка?
   Я останавливаю свой взгляд на криккенерке, а затем задумываюсь. А почему бы и нет? Она права, у меня есть власть, можно ей и воспользоваться. Вот, Эйрефор, подлец, специально ничего не менял, надеялся, что за дело возьмусь я! Ну, что же. Идея мне нравится. Пока все равно не придумал очередной неудачный план побега... Можно все тут и поменять. Дабы на психику не давило. Авось что-то и удачное в голову придет.
   - Подождите, - и эта мертвячка куда-то убегает прочь. Из-за этой вездесущей темноты вообще ничего невозможно увидеть.
   Продолжаю сидеть и думать. И через какое-то время появляется целая бригада криккенеров. Мертвецов двадцать. Или даже больше.
   - Это пока все, кого я смогла найти. Прибегут и остальные. Вы просто скажите, что нам надо нужно сделать, - говорит та криккенерка.
   - Ну,- я откашливаюсь и скучающим голосом говорю, - для начала. Нужно снять все эти "цветы". И добавить немного света. Канделябры, подсвечники, или даже применить магию. И еще насчет окон. Кто-то из вас хорошо знает магию искажения пространства? - я спускаюсь вниз. Ко мне подходит мужчина, лет пятидесяти, накачанный, в тунике с разорванными рукавами, а рожа такая перекошенная, что на нее даже неприятно смотреть, лицо покрыто многочисленными шрамами, царапинами и синяками. Оружия немерено: различные кинжалы, кастеты, молот за спиной, на кожаном поясном ремне болтаются два меча. Такой криккенер, явно, не стал бы себя вешать...
   - Предположим, что это я, - отвечает он грубо-равнодушным голосом. - Что вы хотите?
   Я пытаюсь найти подходящее окно. Низины погребите, не слишком удобно рыскать в темноте. Через минуту надо мной появляется яркий красно-синий пучок света.
   - Спасибо, - холодно благодарю мертвеца. Как оказывается, я не в том месте искал и чуть бы не налетел на опорную колонну. Найдя заколоченное оконце, я спрашиваю:
   - Можешь ты сделать тут вот такую иллюзию, - призадумываюсь, - чтобы создавалось впечатление того, что замок стоит... посреди леса?
   - Конечно. Без проблем. Это двадцатый этаж, значит, надо немного подумать, - затем мертвец чешет в затылке и начинает вертеть руками. Против воли хмыкаю. Никогда бы, честно говоря, не подумал бы, что такой бугай, нет, бугающе знал магию.
   Наконец, вместо заколоченного окна я вижу, пусть и не совсем реалистичную, но картину. Словно замок стоит на обрыве, а внизу синее море. Больше похоже на огромную иллюстрацию, вырванную из книги и приколоченную на стену.
   - Неплохо. А в движении сможешь сделать?
   - Это что-то вроде эскиза. Просто, первое, что пришло на ум. Это всегда было моей мечтой, быть магом и воином одновременно, - почему-то говорит этот здоровяк. - Пока мне не воткнули нож в спину. Мне. Джеку Кровопускателю. Это было предательство, - криккенер затыкает себя и спрашивает. - Как получилось?
   - Хорошо, - смотрю на иллюзию. - Мне так больше нравится. Только ты потом сможешь изобразить лес? Красивый зеленый лес. Где очень много сосен. Просто... такой растет рядом с Вяземой.
   - Конечно. Вязема на Севере?
   - Да.
   - Предводитель. Я всегда вами восхищался, - неожиданно заявляет этот "кровопускатель", - вы хоть наших и многих зарезали, но вы были достойным противником. И хорошо, что вы теперь на нашей стороне.
   Пожимаю плечами. Не хочу огорчать этого мертвяка, но я по-прежнему ни на чьей стороне. Мне и те противны и те.
   Затем говорю:
   - Еще бы мне хотелось, чтобы мне принесли зеркало и посветили.
   Моя просьба была тут же выполнена, и я внимательно стал вглядываться в себя. К двум разноцветным глаза я привык, но меня поразили ни с того ни с чего выросшие волосы, которые стали даже мешать моему обзору. Самое интересное, что корни у них уже не были белыми, а это означало только одно...
   - Позовите сюда цирюльника и отрежьте эти идиотские волосы вместе с этими бровями. Кроме этого, я еще хочу, чтобы в замке...
   И принялся раздавать указания. Я тут все начинаю менять не потому, что мне вдруг неожиданно понравилось быть предводителем.
   Мне просто надоела здешняя обстановка.
  
   Глава 3. Как перестроить замок и перестать звонить
  
   -Работка-то бурлит. Зреть могу я, батька занят делом наш. Задорно, задорно, однако. Этого после делать собрался дальше что ты? - подходит ко мне Эйрефор.
   С трудом перевариваю его последний вопрос и продолжаю по-прежнему работать.
   Мы стоим в широком коридоре. Повсюду много криккенеров. Все они заняты делом: кто-то сбивает черную плитку с пола, обнажая серовато-бурый шероховатый пол, кто-то же убирает темные панели со стен, кто-то предварительно переносит в другие комнаты различного типа уродливости украшения. А мне же выдали хорошую такую большую кувалду, с помощью которой я не без удовольствия ломаю гигантские шипы. Процесс у меня не всегда получается контролировать, поэтому иногда я выламываю целые куски стен. Ничего. Новую построят.
   Вот стою я и все ломаю, а в голову закрадываются подозрения. Словно все эти мертвяки специально ждали моей команды... такого момента, когда же я возьмусь за дело. Во, Эйрефор, вот подлец же.
   - И не надейся. - отвечаю через некоторое время, срывая "очередной" цветок. - Это мой первый и последний приказ. Просто меня достало это уродство. Мрачно, жутко. Да, и без работы можно сойти с ума.
   - Вестимо за тем, лученосный наш корононосец, сбрить решил локоны свое чудного снежного цвета решил скуки из-за. Не задорно-не задорно, - он обходит меня и смотрит прямо в лицо. - Зиждителя ради, а бровушки то зачем обстругал? Личико твое черепушку-то мереть отметила словно.
   - Мне захотелось побыть лысым, что в этом странного? - я поглаживаю череп и отмечаю, что волосы не очень-то торопятся отрастать. Надо просто подождать, зря я волнуюсь. А если ничего не вырастит, либо татуировку сделаю, либо в капюшонах буду ходить.
   - Батюшка наш величавый волен сотворять с собой, что душе его задорно и задорно. Ребятушки лучезарному помогчают. Молодчик, молодчик, Аллариан. Выходит задорно, - хитро улыбается криккенер. Ну, конечно, будут мне эти дохляки помогать. Как бы не так. Все это спланировал ты, Эйрефор. Создал видимость того, что у меня будто бы есть власть. На самом же деле они все подчиняются тебе. А твой приказ -- исполнять мои приказы. За исключением того, чтобы я не срывал замки.
   Эйрефор покачивается, а затем говорит:
   - Аллариан, понимать начинаешь котяток. Бишь тоби не любливали обстановку эту они. Поголовно хоть подохли мы, но жить не задорно согласия не давали.
   Я ничего не отвечаю и перехожу на другую стену.
   - Вопрос мой скудоумный, но сим вопрошаю я: собрался все содрать ты али оставишь эдакое что?
   - Ну... честно говоря, нет, - прекращаю работу. - Даэйгоров невозможно запереть на поверхности: они могут перемещаться в пространстве. А этот замок удерживает их. Просто я не могу понять, почему тут не была оборудована тюрьма для металлоплотных. Пускай с "цветочками" поживут, - хмыкаю и задумываюсь. Представляю, как буду особенно ненавистных мне даэйгоров заточать сюда. Затем встряхиваюсь. Я же вроде как собрался не помогать этим мертвякам, низины всех побрал!
   - Задорно, задорно, - хвалит меня Эйрефор, а затем хитро прибавляет. - Бишь тоби не осенило так почему меня? - делает вид, словно эта идея только что ему пришла в голову. - Дело ладится у тебя. В духе том же продолжай, царь, незадолго конченный доселе не бывший наш.
   - Ну, уж нет, спасибо. Я все тут переустраиваю потому, что мне надоела здешняя обстановка. И все, - вздохнув, отвечаю.
   - Нет сомнений ни у кого в чистоте намерений твоих, - улыбается во весь рот криккенер, обнажая ряд неровных зубов. - Забавляйся, батька, забавляйся. Ну, а уж пора в дорогу-путь мне.
   - Куда намылился?
   - Эдакий непонятливый, Аллариан, ты. Не задорно, не задорно. О чем поведать изволил тебе, цель какую поставил себе я? Бишь тоби глаголю, мечты мои о союзе смеретенных и полусмеретенных. Задорно, на крылышках союз мой желанный не прилетит. Бишь тоби долг мой таков: на поверхность выйти, убедить братьев наших мясометаллических. Ты -- заправляй тут, а я -- туда, - он показывает в потолок. - Задорно, но времени сполна должно пройти, прежде вернусь я чем, - махает мне рукой и медленно проваливается под землю. Я провожаю его уничтожающим взглядом, а в ответ мертвец лишь мило улыбается и махает мне весело рукой.
   Закончив работу, я успеваю вымотаться и проголодаться. Интересно, а сколько времени все же прошло? И как же это неудобно, не знать, что на улице: день или ночь! Приходится как-то ориентировать по своим потребностям: захотел есть -- поел, захотел спать -- поспал. Помню, что после того, как я вместе с Линой вырвался из этого ужасного плена, то долго не мог привыкнуть к привычному распорядку дня. Бывало до обеда сплю, но в то же время ложился посреди ночи. Или же свалюсь днем, а всю ночь бодрствую. Ужасно, в общем, это все. Не задорно, как-то, не задорно. Тьфу, уже начинаю думать, как этот идиотский криккенер.
   Захожу в тронный зал и осматриваю его. Теперь здесь все по-другому. Все разобрано: пол изрыт, а стены голые. В воздухе висят магические огоньки разных оттенков, повсюду много светильников, а вместо заколоченных окон своеобразные магические реалистичные картинки. Нет, это определенно лучше того, что было здесь. Я все-таки остаюсь довольным работой.
   Неужели мне это понравилось? А почему бы и нет. По крайней мере, лучше что-то сделать, чем продолжать бесполезно биться головой об ту дверь.
   Я сажусь на деревянный стул, который неизменно играл роль трона, и даже усмехаюсь. Наконец, у меня хорошее настроение. Но это продлится недолго, и я пойду к той двери. А пока можно насладиться. Я протягиваю руки в карман и нахожу там какие-то бумаги. Достаю. "Мастеру Аллариану Аларинову-Вертэрнэйдж, который может находиться, где угодно." Ах, да, это письмо мне вручил не так давно Эйрефор. Прочитать что ли? Делать-то тут все равно особо нечего.
   Здравствуйте, мастер Аллариан.
   Так, я что-то уже не понимаю. Раньше письма начинались сразу с действия. Ладно, читаем дальше.
   Вы, наверное, весьма удивлены тем, что вам стала приходить подобная почта, если вы, конечно, не избавились от этого письма.
   Я хмыкаю. А ведь идея такая промелькнула уже. Но мне просто тупо скучно. Поэтому-то и продолжаю читать.
   И вы, скорей всего, ждете ответов на ваши вопросы. Но, увы, многое так и останется секретом. По крайней мере до того, как адресант закончит присылать вам эти письма и не появится лично. А пока вас, мастер Аллариан, придется придержать в неведении. Вы спросите, а в чем смысл? На самом деле, адресант сам его не видит и делает это потому что... По большому счету, надо было начать заново и на новом листе, но времени на это нет. Поэтому адресант, насколько это возможно, постарается кое-что прояснить.
   Для начала, какова цель этих вот посланий. Все просто. Адресант собирается поведать вам, мастер Аллариан, историю об Аэйровийском королевстве, как оно возникло, существовало и, самое интересное -- погибло. Но в этих письмах будет освещаться не сколько сама Аэйровия, сколько ее создатель -- Аллариан, названный в честь своей матери Алари Анны.
   Зачем? О, это интересный вопрос, но на него адресант сможет ответить лишь при личной встрече. А пока вам, мастер Аллариан, придется поиграть в весьма неинтересную игру.
   Будь воля адресанта, он бы вообще не стал писать вам, мастер, но отнюдь он вынужден. А вы -- единственный представитель рода Алари, поэтому вам и рассказывается правда относительно Аэйровии. Самое интересное, знаете, в чем? А в том, что вы -- не единственный Алари, который получал такие письма. До вас были и другие. Всех перечислить не получится, ибо это будет длинный список, потому что в определенный момент времени адресант вынужден писать ВСЕМ выжившим Алари, а раз вы -- единственный, то это существенно сокращает работу отправителя.
   И тут возникает закономерный вопрос. А стоит ли доверять всему, что записано на этой бумажке? Безусловно да, но с одной оговоркой. Это есть некая "художественная интерпретация" событий, которые произошли так давно, что о них никто не помнит, кроме участников этих самых описываемых событий, с которыми адресанту довелось поговорить, дабы составить сей рассказ. Если тут и будет парочка выдуманных диалогов, то это все равно сути не поменяет.
   А что же сам адресант? Пока что просто тень. Пересказчик. Летописец, если так будет угодно. Но большего вам пока знать не нужно.
   Это было небольшое вступление, теперь надо переходить непосредственно к самому рассказу, а то времени совсем не будет на другие дела.
   Главный герой этого повествования вошел в покои сестры. На улицы было темно, как и в комнате с широко распахнутыми оконными ставнями, откуда дул ледяной ветер, однако ни Аллариану, ни Ассертши не было совсем холодно. Они выросли в суровых краях, а ночная прохлада Ашкватуриона казалась такой приятной и освежающей. А сестрица вообще спала в невесомой сорочке, скинув одеяло на пол. В ее комнате было просторнее, чем в покоях ее братьев и отца, однако вещей было минимум. Даже в раскрытом платяном шкафе было не так много нарядов для принцессы.
   - Ася, уже пора, - тихо проговорил Аллариан. Будил он, а не слуги, потому что представители дома Алари предпочитали делать все без чьей-нибудь помощи. Его сестра еле раскрыла глаза и нехотя уставилась на темно-фиолетовое небо с едва различимым розовым пятном. Затем тут же закрыла глаза и медленно села, поправив петельки сорочки. Затем сонно пробормотала:
   - Зачем в такую рань?
   - Ты же знаешь, местные законы...
   - Это был риторический закон, - Ассертши, не открывая глаза направилась к туалетному столику, где также была оборудована раковина, взяла графин с водой и принялась умывать лицо, силясь разлепить глаза, приговаривая. - Дурацкие ашкватурионцы со своими низинскими богами.
   - Если мы будем жить по собственному времени, то все пропустим. Да, мы прибыли из края, где почти всегда царствует ночь, и у нас несколько другое времяисчисление, - Аллариан сверил свои механические часы, где на белом циферблате, было только двенадцать делений, с большими настенными, где сектор был разбит на двадцать четыре равные части, причем верхние двенадцать были покрашены в мягкие теплые пастельные оттенки, а нижние двенадцать -- в темные холодные. Часы Аллариана показывали, что скоро будет пять часов утра, в то время как стрелка настенных приближалась к единичке на светло-розоватом фоне.
   - Скоро начнется час Тьера, покровителя благоразумия. А сегодня особенный день, когда...
   - Просто помолчи, и дай мне собраться, - закончив умываться, Ассертши полезла в шкаф, и продолжила сонным голосом. - Да, я знаю, что сегодня все, так называемые хорошие, двенадцать часов будут в светлое время суток, от заката до рассвета, а плохие -- в темное. Сегодня, так называемый день Соответствия. Низины разверзнитесь, я говорю, как ты, - она нашла светло-бежевое платье с белыми вставками на горле и рукавах, опоясанном таким же белым пояском, и бросила его на ширму. - Какие у нас сегодня планы?
   - Мне надо будет отправиться в Центрийский Институт Изучения Магии, чтобы разобраться с волнениями среди магов.
   - Что еще за волнения... среди магов? - сестра принялась переодеваться, скрывшись за ширмой.
   - Магия в нашей жизни используется так часто, что маги наиболее востребованы, как немногие другие. В их руках наиболее всего сосредоточенно силы, и она опасна. А это обозначает, что мы должны внимательно следить за ними. Дабы не повторилось магическое восстание 1517-го года в Пурпурном...
   - Я поняла, нечего меня загружать с утра пораньше всякими скучными фактами, лучше помоги мне застегнуться, - Ассертши подошла к своему брату и развернулась спиной, убрав волосы. Аллариан выполнил просьбу, одна его сестра тут же прибавила. - И пояс завяжи. - Рыжеволосый вздохнул и выполнил и это, спросив:
   - Не слишком туго?
   - Нормально, дышать можно, - ответила сестра, зевая на ходу, и отправилась обратно к столику, где села на небольшую табуретку и принялась расчесывать лохматые ото сна волосы.
   - Кстати. Ася, - тут же строго начал Аллариан. - Я бы хотел знать, нам так и не удалось поговорить на эту тему. Что у тебя у тебя дела с этим мутным типом?
   - Что? - громко зевнув, ответила Ассертши. - Утром? Тебе надо знать это прямо сейчас что ли?
   - Да. Это серьезно. Я опасаюсь за тебя. Просто тут дело в том, что Этильберт принадлежит желтому дому, лишенному прав, и через тебя он может добиться признания, - вздохнул Аллариан. - А потом и...
   - Эх, не держи меня за дурочку, Аллар, - ласково сказала Ассертши. - Я вполне понимаю, что хочет отец Тиля, но сам Тиль -- хороший человек. И мы просто друзья. И ничего больше. Я понимаю, что отец меня все равно отдаст в какой-нибудь знатный дом. Но ведь мне не запрещено вести дружеских бесед?
   - Это тоже надо делать с превеликой осторожностью. А дружба может перерасти в нечто большее ...- грустно сказал рыжеволосый, вспомнив себя и Ши. Он прокрутил в голове все события, связанные с этой девушкой, и отметил, сколько он сделал попыток, чтобы понравиться Ши с ее взрывным характером, а это было очень непросто. Но в конце концов, он победил ее излишнюю нервозность, и между ними возникла сначала дружба, а потом нечто...похожее на любовь. Хотя Ши время от времени все равно любила построить сцены, но теперь она никогда так больше не сделает...
   Аллариан весь сжался и вспомнил труп его жены, покачивающийся на березке, а рядом, на других деревьях, были развешаны все ее родственники, ее мать с отцом, ее многочисленные браться с сестрами, их дети, племянники. И он... сидящий на коленях и вопящий от горя, разбитый шестнадцатилетний подросток, который за три года успел искренне полюбить всех этих людей.
   - Вы уже собрались? - на пороге комнаты появился Сильверин, суровый голос которого тут же вывел из транса Аллариана. - У нас сегодня много дел, и ты, Ассертши, мне сегодня понадобишься. Ты еще не собрана?! Через несколько минут начнется час Тьера. И я уже назначил встречу в это время.
   - Я почти готова, папа, - сказала девушка, закрепляя на волосах застежки в виде брусочков полимерной глины, затем подвела глаза карандашом, и встала. - Все, я собралась.
   - Слишком долго, - прищурился отец семейства и строго приказал. - А теперь за мной. Ты, Аллариан, сегодня, кажется, собирался куда-то?
   Его сын ответил презрительным взглядом и ответил:
   - Да, у меня дела. Мне надо разобраться с магическими делами, в которых ты совсем не силен.
   - Делай что хочешь. В темницу тебя заключить я всегда успею, - фыркнул Сильверин. - А мне нужно пока переговорить со своей дочерью. И чтобы ты не лез со своими дурацкими советами, так что проваливай быстрее, пока гости ко мне не явились.
   Аллариан не стал ввязываться в перепалку с отцом, лишь посмотрел на него уничтожающе, и поспешил покинуть дворец. Он преодолел бесконечные белоснежные коридоры замка, и в приемной зале увидел пару бритых темнокожих людей, одетых в цветастые одежды с яркими, даже аляповатыми рисунками, в которых преобладал интенсивно-апельсиновый цвет. Они тут же поспешили поклониться Аллариану со словами:
   - Приветствуем вас, белый принц.
   - Вам тоже доброго утра, - кивнул рыжеволосый и пошел дальше. Но это ему не понравился. Он про себя подумал: "Что там за дела у моего отца с оранжевым домом? Надеюсь, у него хватит мозгов не делать того, о чем я подумал." Но у него было важное дело, которое он также он просто не мог игнорировать.
   Желтое светило начало показываться из-за горизонта и окрашивать своими полупрозрачными лучами округу в сочные малиновые цвета. Аллариан поглядел на часы. Час Тьера уже начался, так называемый час благоразумия, стрелка встала на пяти утра. Он, конечно, мог бы заменить часы, но он привык именно так ориентироваться во времени. ЦИИМ находился далековато от дворца, а это означало, что он пребудет туда в справедливый час Мегельшана.
   Повествователь опустит подробности поездки, лишь скажет, что знать передвигалась в специальных повозках, управляемых с помощью магии управления ветром. Людям победнее все же приходилось пользоваться услугами конного транспорта.
   Аллариан со скукой глядел из окна на округу Центры, столицы Ашкватуриона. В свете заката, однообразные многоэтажные дома преображались и играли разнообразными цветочными оттенками. Да, в те времена люди строили прочные здания с множеством этажей, чтобы хоть как-то уместить растущее с огромной скоростью население Кристалье, однако проблема нехватки жилья все же существовала. И принц как раз-таки думал над способами ее решения, пока ехал в институт. А пока он преодолел несколько районов города-миллионера, его взору предстало множество богатых площадей и разнообразных улочек со своими достопримечательностями, памятниками и скверами. Центру бесполезно описывать, потому что это был воистину интересный и необъятный город, описание которого бы заняло более сотни страниц, так что поверьте, мастер Аллариан, на слово, что там было на что посмотреть. В том числе и на институт магии, в который направлялся ваш тезка.
   Центрийский Институт Изучения Магия занимал собой целый район и представлял из себя небольшой городок в городе, где имелось много разноцветных корпусов, в которых изучались определенные направления в магии, гигантский парк для отдыха, несколько многоэтажных общежитий и целый спортивный центр. Институт был открыт для каждого, однако был защищен магическим барьером, который поддерживался несколькими десятков магов, которые сменяли друг друга. Аллариана без вопросов впустили за пределы барьера, и он уставился на высокий столб с множеством указателей. Ему нужен был главный корпус.
   Пока принц шел туда, час Мегельшана успел смениться часом Мрамалора, который отождествлял собой мужество.
   Главное здание института было массивным и строгим, выложенное черно-белой плиткой, без особых украшений, представляло из себя несколько многоэтажек, соединенных между собой коридорами, состоящим из магических барьеров. Эти коридоры исчезали и появлялись по мере их надобности. Также на верхушке здания был громадные часы, представляющие из себя весьма правдоподобную иллюзию. Вымышленная стрелка показывала тройку на светло-оранжевом секторе.
   Алариан зашел в здание института, где его встретили со всеми почестями и тут же проводили к директору. Внутри все было еще более строго, чем снаружи. Никаких украшений, картин, статуэток и рельефов, лишь сплошные громадные многочисленные инструкции по магии, развешанные на стенах, да кабинеты с надписями на ашкватурионском.
   Рыжеволосого принца проводили на балкон просторной круглой комнаты с потолком, сделанным под ночное небо, разбитым на двенадцать секторов. А под ним располагалась круглая сцена, где что-то творили маги, одетые в строгие брючные костюмы с трехцветными шарфами.
   Директор был уже стариком, облаченный также в костюм, состоящий из темного пиджака с белой рубашкой, штанов в клеточку и блестящих ботинок. Он сверху раздавал приказания:
   - Эту нить сюда, а эту туда... - и тут он уперся взглядом на Аллариана, и как-то весь сжался. - О, мой принц, я приветствую вас. Вас хорошо встретили? Может, перейдем в более... удобное место, где мы сможем оказать вам такой... прием... какой подобает персоне... вашего ранга? - он, видно было, дрожал весь и не знал, какие слова подобрать.
   - О, нет, мой друг, все замечательно. Вы чем-то обеспокоены? - слегка нахмурил брови рыжеволосый.
   -Н-нет, мой принц... просто... - директор помнил слова Сильверина и боялся сказать его сыну лишнего, - вы стали куда более могущественным, мой принц...
   - Ох, вы начали бояться меня, а раньше же мы могли общаться более непринужденно, - вздохнул Аллариан и убрал со лба длинный локон за ухо. - Но я все же тот человек, - и тихо прибавил, стараясь говорить так, чтобы никто не услышал, - бывший ваш ученик, - а затем громче, - мы давно знаем друг друга. И я бы не позволил бы, что бы над вами учинили что-нибудь аморальное.
   - Черный дом тоже так ду... - старик весь побелел и поспешил закрыть рот. - Извините, сказал лишнего. Вы сюда прибыли по какому-то официальному делу, принц?
   - На самом деле, нет. А всего лишь по одной личной просьбе. Кстати, внизу что-то намечается, не так ли?
   - На самом деле ничего интересного. Мы переделываем по приказу нынешнего короля Ашкватуриона одну визуализированную постановку с участием магов различных направлений. Нам дали приказ переписать тот образ, который был до этого. Мы только недавно начали и ничего еще толком не успели сделать. Сейчас у нас только старая версия.
   - О, как интересно, мой друг. Я бы хотел посмотреть, вы же знаете, как я люблю магические постановки, - глаза Аллариана тут же загорелись мягким зеленым лиственным светом. - А маги звуки участвуют? Ну, там магическая музыка и все такое... - затем кашлянул. - Извините, я отвлекся. У меня есть один, волнующий меня вопрос касательно магии.
   - Конечно, мой принц. Задавайте, что угодно. И если вы хотите посмотреть, то нам надо спуститься, увы, обычным способом. Если мы воспользуемся магией фокуса, то рискуем испортить постановку. Пройдемте, мой принц, - и директор показал на дверь, пропустил молодого человека и последовал вслед за ним. Они оказались на лестничном пролете и начали свое движение вниз по ступеням.
   - Вам доводилось сталкиваться со звенящими нитями? - и при этом Аллариан как-то даже немного сжался и закусил губу. Директор заметил это, но поспешил сделать вид, что не не обратил внимания на то, что принц дал слабину, и ответил спокойным тоном:
   - Единственное, что известно, об этом явлении, так это то -- что звенящие нити могут слышать только магические гении, и раз вам доступен их звон, мой принц, это говорит о ваших феноменальных способностях.
   - Я это и без того знаю, - пожал плечами молодой человек. - Поэтому-то я и продолжил изучение магии. Жаль, что это приходится скрывать потому что в высших кругах, занятие таким интересным делом не приветствуется. А иначе если вся знать станет магами, то без бойни и чудовищных катастроф не обойтись. Поэтому на очень давнишнем Алейрэне заключили "магический" указ. Но неужели, мой друг, больше ничего не известно об этом странном звоне?
   - Проблема заключается в том, мой принц, - вздохнул директор. - Что -- это неизученное явление и изучению вовсе не поддается.
   - В чем причина такого вопиющего незнания? - обеспокоенно спросил Аллариан.
   - Дело в том, что все, кто занимался этим явлением, таинственным образом либо пропадали, либо попросту сходили с ума. И этому до сих пор нет никакого объяснения. И, если вы слышите звон, лучше не трогать нити. Постараться не обращать внимания. А иначе рискуете... - замялся директор и проговорил очень тихо, однако его собеседник услышал это, - закончить как... остальные.
   - Но... как я могу, если это сводит меня буквально с ума? Причем я слышу его избирательно. Во времена Черно-Белой войны я думал, что у меня просто помутнел рассудок от горя. Но недавно этот звон опять объявился. И это весьма мучительно.
   - Мой принц, я все же не хочу, чтобы вы пострадали. Когда-нибудь, возможно, наши маги смогут лучше изучить нити, но это произойдет, явно не в этом столетии. А пока лучше не встревать во все это.
   - Ну, а все же? Неужели действительно ничего не известно?
   - Есть несколько теорий, о том, что это за звон. Одна из таких предполагает, что пространство состоит не только из обычных нитей, но и из особых, обладающих большей властью, но не подконтрольные человеку. Кто-то называет их "живыми" нитями. Что ни на есть живая магия.
   - Живая магия? - призадумался рыжеволосый. - Хм. Как интересно.
   - Это лишь одно из предположений, мой принц. Пожалуйста, вам лучше забыть об этом. Ради вашего же блага.
   Аллариан лишь слабо улыбнулся, а про себя весь напрягся. Он -- гордый принц, представитель самого могущественного дома в Кристалье, под чьим крылом есть армия непобедимых мертвецов. И он не намерен отступаться, а наоборот все выяснить. Но не стал ничего говорить. Директору не стоило этого знать.
   Они спустились на нижний ярус и встали перед сценой. Старик приказал суровым тоном:
   - Внимание. Сейчас вы должны показать нашу постановку принцу Аллариану Алари, представителю...
   - Просто покажите и все.
   - Ой, мой принц, мы не предложили вам сесть...
   - Мне и так нормально. Можете начинать.
   Раздался хлопок и в помещении тут же стало темно. Сначала заиграла странная музыка, которую извлекали из нитей маги звуки. Сначала мелодия полилась едва слышно, а потом набирала громкость ноту за нотой, а люди, извлекающие воистину фантастические звуки, слабо освещались красноватым сиянием, которое становилось все интенсивнее. Раздался оглушительный звон, и тут же все затихло, а силуэты магов пропали.
   Затем музыка стала звучать тише, и вместе с ней изображение на потолке засветилось и "ожило", оно словно опустилось вниз, приобретая объемные формы. Это оказалась карта неба, но теперь все звезды рассыпались по всей комнате, опоясывая каждого зрителя, в том числе и смотрящего на все это Аллариана, а мелодия была плавной и красивой. И тут же зазвучал мягкий женский голос:
   "О возникновении нашего мира есть немало теорий, и мы вам поведаем одну из них"
   Звезды тут же все тали красными и стали мельтешить из стороны в сторону. А музыка стало яростной и агрессивной. Голос же продолжил выразительным тоном свой рассказ:
   "Когда не было нашего мира, а царил один лишь хаос, где ничего не было, кроме вселенского НИЧТО, пугающего и страшного, и ярких точек, у которых не было целей. Но так было до определенного момента."
   Звезды начали собираться в некий единый шар. А мелодия стала пугающей и неразборчивой.
   "Царила страшная какофония звуков и всепоглощающий хаос, но однажды яркие точки собрались в единое целое, некое нерушимое начало, где были собраны все звуки воедино."
   И тут произошел взрыв, сопровождаемый звуковыми спецэффектами, за которыми последовала тишина. А затем медленно звуки начали нарастать.
   "Это единое целое было разбито на двенадцать равных кусочков. Осколки стали складываться в невообразимые и ежесекундно меняющиеся фигуры. Это были двенадцать мудрейших Покровителей, обретающую форму, которая, по их мнению, была идеальной во всех смыслах и отношениях."
   И в комнате возникли двенадцать гигантских, размером с это помещение, световых фигур с едва уловимыми очертаниями идеальных лиц и без каких-либо половых различий.
   "Эти мудрейшие покровители решились бороться с хаосом и навести порядок во всей вселенной."
   Дальше пошло сплошное светопреставление с участием световых фигур. Была показана их борьба с мечущимися в разные стороны точками, сопровождало все это мелодия с нотками агрессии.
   "Они боролись, и долгое время длилась битва, пока они не победили хаос и не установили порядок во всем пространстве."
   Фигуры собрались в центре и протянули каждый друг другу руки, собравших в круг, а вокруг них выстроились звезды в определенном порядке. Мелодия стала спокойной и умиротворяющей.
   "Но однажды Покровители заскучали в вечном мире и порядке, который же они и создали, и поняли, что больше нет жизни среди звезд, кроме них самих. Они враждовали, праздновали, сражались, мирились, но это не могло отогнать ужасную вселенскую скуку."
   Изображение принялось меняться с пугающей скоростью, а музыка стала такой быстрой, что за представлением едва можно было уследить. Было показано столько много сцен за такой маленький промежуток времени, что в глазах даже стало рябить. Но все резко остановилось, в том числе и музыка.
   "Но Покровители однажды решили создать мир, которые будут населять существа, столь похожие на них самих, но несколько слабее, дабы они не могли противостоять им. Они дали также нити, но и ограничения вместе с этим. Также они подарили два светила: желтое и белое, чтобы в мире царил свет, разгоняющий изначальную тьму."
   Тут световые фигуры встали в круг и протянули руки, из которых стали появляться нити света, которые сплетались между собой под восторженные ноты, создавая объемный шар. А рядом появилось два поменьше, золотого и серебристого цвета, мерцающие и переливающиеся.
   "Покровители хотели быть справедливыми богами, но они от безмерно долгой тоски так сильно очерствели, что по началу попросту игрались с собственным созданным миром, не понимая, что заставляли людей страдать, а природу бунтовать, создав там тот же самый хаос, с которым они так долго боролись."
   Под грозную музыку фигуры принялись кидать и швырять шарик из рук в руки.
   "Есть несколько версий о том, что они могли также создать несколько миров, где даже не могло быть магии, но могли их уничтожить их в порыве злости. Говорят, они оставили лишь один и назвали его Астралом."
   Вокруг фигур стали появляться и исчезать разноцветные шары, пока не осталось два. Ранее созданный и другой, непохожий на него, голубого цвета.
   "Но Астрал так и не был найден, однако маги все же не теряют надежды отыскать этот таинственный мир, в котором совсем нет магии."
   Голубой шар исчезает, и остается лишь светлый, объемный, вокруг которых столпились человекоподобные существа.
   "Когда же Покровители осознали ошибку, то ужаснулись и решили разделить себя на светлую и темную сторону."
   Левая сторона световых фигур сделалась черной и стала медленно отделяться от светлой, и разные половинки стали тут же отращивать недостающие конечности, пока в пространстве комнаты не появилось двадцать четыре фигуры, стоящие друг против друга.
   "Покровители сделали это, чтобы расправиться со своими темными пороками. Эти две противоположные половинки объявили себя светлыми и темными богами соответственно. И Светлые начали свою борьбу против Темных, а созданный мир Кристалье в первые столетия также погряз в своих жестоких и кровопролитных междоусобных войнах."
   Появились картины эпических баталий, сопровождаемые не менее эпическими мелодиями, многотысячные армии нападали одна на другую, люди жестоко убивали друг друга, во все стороны летела кровь, ошметки, и части разрубленных тел, и все это было на фоне борющихся белых и черных гигантов.
   "Светлые боги, видя, что в их мире царит хаос, ужаснулись и решились пойти на соглашение с Темными богами, раз они не могли их не победить, не заточить, ведь все двадцать четверо было бессмертными."
   Наконец сражение утихает, а фигуры останавливаются и расправляют руки. Боевая мелодия начинает утихать.
   "Темным тоже надоело воевать, поэтому они ответили на предложение Светлых, но на некоторых условиях. Они приказали отдать им ночь и белое светило, взамен они обязались не лезть к Светлым в день и не похищать желтое светило."
   Черные и белые фигуры каждый себе берет себе по круглому светилу, которые преображаются в их руках и приобретают другие формы. Желтое светило превращается в окружность, вокруг которых появляются кружащиеся острые лучи, похожие на лезвия кинжалов, а белое -- в серп, вокруг которого вращаются остроносые ромбы. Белые фигуры и темные разделяют шар на две контрастные половинки и каждый становится со своим трофеем друг против друга.
   "Но все же пламя борьбы не утихло между богами, а иногда Темные все же похищаются желтое светило, и мы наблюдаем такое явление, как светозамещение. Поэтому Светлые предложили Темным богам меняться местами, чтобы не было скучно, поэтому и происходит смена дня и ночи."
   Фигуры начинают меняться местами, перенося свои светила над объемным шаром под умиротворяющие ноты.
   "Также, чтобы не оставить никого в обиде, Покровители разделили между собой часы и месяца."
   Все изображение трансформировалось в гигантские часы, разделенные на светлые двенадцать секторов и темные, а стрелка принялась с бешеной скоростью вращаться, с каждым таким оборотом сектора стали перетекать плавно друг в друга, пока воедино не слились в единое целое.
   " И на Кристалье воцарился мир и процветание."
   Вокруг шара появились черные и белые фигуры, над которыми висели их светила.
   "А боги, будь они Светлыми или Темными неустанно следят за нами."
   Тут изображения божеств стали медленно становиться меньше, пока не растворились, а на их месте не оказались маги, которые и показывали это представление. В помещение тут же стало светло, и Аллариан похлопал в ладоши. На самом деле он был очень сильно восторжен таким зрелищем, но держался холодно и строго, не замечая, как он неосознанно подражает своему суровому отцу.
   Принц хмыкнул:
   - А красиво вполне. Что же отец приказал вам тут изменить?
   - Светлых богов поменять на Всетворца, а темных на разрушителя. Добавить часть про загробную жизнь, и так далее. Всего по мелочи, а получается, что надо все перекраивать заново.
   - Хм, - призадумался рыжеволосый. - Значит, отец решил нести нашу религию в массы? Ладно, посмотрим, как у него это получится. А почему вы визуализировали именно теологическую теорию, а не научную, или, скажем, магическую?
   - Дело в том, мой принц, что многие любят сказки, а не факты. К тому же люди всегда нуждаются в вере, а если мы из этого сделаем красивое шоу, верующие просто возликуют от счастья. Пусть фанатики лучше будут счастливы, чем в порыве злости снесут несколько королевств, обиженные на то, что их якобы обделили.
   - Понятно, - усмехнулся Аллариан. - И сколько же понадобиться человек, чтобы записать это все, а потом и воспроизвести?
   - Несколько десятков людей уйдет на запись, и как минимум целая команда магов понадобится, чтобы все это воспроизвести.
   - Многовато. А оно того стоит?
   - Дворяне очень любят магические представления, мой принц. Некоторые из них устраивают благотворительные концерты и позволяют смотреть их детишкам из приюта или другим несчастным, что поднимает их статус среди народа. Мы сейчас живем во времена расцвета магии, когда мы ее используем повсеместно, а маг -- самая уважаемая профессия. Раньше мы жили чуть ли не в рабстве, но как хорошо, что эти времена давно прошли.
   - А не опасно ли так сильно зависеть от магии разве?
   - Мой принц, никто не может ответить на этот вопрос. Возможно, в будущем мы будем полагаться на нее еще сильнее, чем сейчас, и кто-нибудь будет создавать такие приборы, которые смогут запускать люди, не развившие свой магический дар.
   - Может, вы и правы... - вздохнул Аллариан. - Но меня все же несколько пугает, что в нашем обществе слишком много магов. И все же спасибо за все. Мне надо поскорее возвращаться в замок.
   Когда он уходил из института, то обнаружил, что там он провел целый час Ассертши, воплощения умеренности, и уже подходило к концу время Рифата, то бишь веры, а он ничего путного так и не узнал. Это очень сильно разозлило рыжеволосого, и он поспешил вернуться как можно скорее.
   Когда он был на месте, успело пройти также еще и время Наракшата и Люя, надежды и любви, и начался час искренности, то бишь Арилэнке. Да-да, Сильверин Алари назвал своих детей в честь Светлых богов умеренности и искренности, это было весьма смело, потому что никто так еще не решался сделать. Дело было в том, что отец семейства всегда хотел, чтобы его дом перестали мешать с грязью в те далекие времена, когда он правил ледяной пустыней, и наконец стали уважать, поэтому что он и отдал своего старшего сына в руки черного дома, это могло существенного поднять его статус, а младшим детям дал подобные имена. Но Сильверин пошел несколько по-иному пути. Впрочем, чего рассказывать одну и ту же историю?
   По пути Аллариан опять слышал едва различимый звон, однако ему не следовало отвлекаться на него, и он тут же направился в кабинет к отцу.
   - Где сестра? Зачем она тебе нужна была? - он поставил руки на стол, а его отец разбирал бумаги, и не поднимая своих янтарных глаз, спокойно ответил:
   - Я отправил ее в Желтосветильное королевство Южне, дабы она решила кое-какие проблемы, заодно нашла достойного мужа.
   - Что? - вспотел рыжеволосый. - Как ты посмел? Южне - одно из самых кровожадных королевств! Ты сделал это намеренно тогда, когда я сказал, что отправляюсь в институт!
   - Здесь ей незачем оставаться. Вредно ей слушать твои гнусные речи, направленные против меня, и общаться со всякими оборванцами без имени и достоинства, а потом принести мне мелкого незаконнорожденного и требовать его узаконить.
   - Значит... ты знал про нее и Этильберта?
   - Не держи меня за дурака, сын мой, - грозно заявил Сильверин. - Ты бы еще удивился тому, что я знаю о твоем нездоровом пристрастии к магии. Этот желтый дом мне действует на нервы. Они специально остановились возле Центры, а это наглый ж`Орж достал уже меня своими попытками облизать мои пятки. Я из стойкого белого дома, и мы не такие гибкие, как эти черные. Мы ни под кого не прогнемся.
   - Поэтому-то ты и приказал переделать безвредный магический спектакль? - скривил губы рыжеволосый.
   - О, им дело не ограничится. И мы еще покажем этому миру, Аллариан, - начал говорить вдохновленно Сильверин, и казалось, что из его груди выпрыгнет сердце, а лицо его начало багроветь. - Я заставлю все Кристалье поверить во Всетворца и заговорить на севэронском. И твои мозги мне как раз пригодятся для этого дела.
   Ах, да. В письмах вроде бы надо подписываться, адресант едва не забыл про это. Вот его подпись.

Номер 471

   Так. А это уже интересно. "Появился" отправитель, однако это ничего не объясняет. Наоборот, еще больше вопросов возникает. Например, имеет ли смысл то, что адресант называет себя "Номером 471" или это первое попавшееся, что пришло в голову сей таинственной личности? Да, он кое-что пояснил. Но... по сути ничего.
   И все же, кто это? "Номер 471" признается, что это не по нраву ему, тогда...зачем он пишет про это? Из письма следует, что и другие представители моего рода получали подобную почту. Я все равно не могу понять: зачем....
   Написано, что это какая-то дурацкая игра. Но какой смысл в ней? Я пока не могу понять ее сути. Ну, и расскажет этот "номерок" мне об Аэйровии, а дальше то что?
   Так. Если мне не изменяет память (а она мне изменяет мне с амнезией) Аллариан говорил про то, что собирается повторить что-то через шесть лет, а вот дальше они с Арилэнке заговорили, наверняка, об этом. Только вот на другом, неизвестном мне языке. Отлично. Феликса теперь не спросить. Законы подлости - самые действенные законы.
   Низины меня погребите, но тут говориться о чем-то настолько странном, что я просто перестаю понимать, что здесь написано. "Номер 471" утверждает, что тут написана сущая правда. Но кто сказал, что сам он не лжет?
   Какие-то двенадцать богов, дурацкое времяисчисление, слишком много магии... Вот Феликс, зараза, скрылся именно тогда, когда мне нужны ответы! Да, Лина тоже хороша. Я бы у нее спросил бы про этот странный звон. Она же магический гений, могла бы сказать, действительно ли этот звон имеет ли место быть, или это больная выдумка этого графомана.
   В любом случае, я не рад появлению этих писем. Столько вопросов сразу появилось. Что же, похоже мне еще долго предстоит получать эту почту.
   Ладно, сегодняшний "день" был напряженным. Надо бы расслабиться и передохнуть.
  
   ***
  
   С тех пор, как я включился в работу, прошло...эмм... даже и не могу сказать, сколько времени. Много, в общем. Мои опасения были напрасными, а волосы все же немного отросли. Стали появляться брови, а голову покрыл ершик светлых, но, самое главное, не белых волос. Только мне кажется, что все же у других людей и даэйгоров волосы все же растут существенно быстрее, нежели у меня. Но не суть. Главное, что вообще растут.
   С тоской понимаю, что надо хотя бы изредка посещать поверхность. Но пока я здесь заперт. Хоть по этому поводу почему-то перестал особо волноваться. Да, я пытался выбраться отсюда не раз. Но сейчас желание это пропало, честно говоря.
   У меня есть в руках власть...
   И мне даже начинает нравиться...Управлять кем-то.
   Хоть и сборищем трупов.
   Нет, любить этих монстров у меня не получается, однако у меня снова появляется то смутное ощущение, что я делаю что-то правильно. Да, был стражником, помогал людям... но это не то. Там я - единственный даэйгор, а они все люди. Я сильнее их и выносливее, и как-то... не знаю, чего-то не хватало. Теперь понимаю, чего.
   Я же ведь с пятнадцати лет, можно сказать, нахожусь "в обществе" металлоплотных и двоеликомертвых. И хоть не люблю мертвецов... но к ним привык. Не знаю, как даже объяснить. К тому же, не понимаю, что со мной происходит, но моя ненависть куда-то улетучивается. Да, криккенеры в прошлом, убийцы и самоубийцы, но ведь сейчас же их целью является защита людей.
   Неужели... мне эти мертвяки начинают нравится? Не знаю. Неприятно это осознавать.
   И чем больше я здесь нахожусь, тем больше убеждаюсь в этом...
   В общем, мне удалось перестроиться весь замок. Обожаю в криккенерах то, что у них нет такого понятия как усталость - они могут работать вечно, без отдыха. Не то, что я. Стоп, начинаю обожать эти трупы? Так... у меня явно крышу срывает потихоньку...
   Теперь здесь стало светло и даже уютно. Потолок во всех помещениях белый, без тех жутких "цветочков", впрочем, и на стенах также данного украшательства не наблюдается. Только деревянные шоколадного цвета панели с золотисто-багровыми ткаными обоями, а в окнах можно разглядеть несуществующий пейзаж, на полу постелен паркет с алыми коврами.
   Нет, я знал, что при Феликсе криккенеры тут занимались массовым производством. Но... не таких же масштабов, да, они изготавливают тут буквально все! Ну, кроме, пожалуй, еды. Даже за стройматериалами не нужно ходить на поверхность. Нет, меня поражают эти дохляки.
   Теперь окна не заколочены. Точнее создается иллюзия того, что не заколочены. Посмотришь в такое "оконце" и кажется, что замок стоит посреди леса, а вдалеке виднеются горы. Ракурс в "окошках", пускай, местами взят неудачно, и день не сменяется на ночь, но все же это куда приятнее, чем в темноте жить вечной. А один из криккенеров, знающий магию звука, сделал так, чтобы казалось, что шумит ветер.
   Хоть и стало тут уютнее, но все же это криккенерский замок. Несколько комнат я оставил такими же: пускай это будет тюрьмой. Даэйгоры могут везде перемещаться в пространстве, это место -- для них же ловушка. Ну, не убивать же металлоплотных на месте? Мне все же претит поднять руку на своего сородича. А вот посмотреть, как он будет подыхать от старости в ужасной камере...
   Так... я определенно меняюсь. И не в лучшую сторону. Ну, и что. Все меняют свои взгляды и убеждения, я же ведь не исключение.
   Эйрефор в замке не появлялся. Давно его тут не было. Не знаю, каковы его успехи.
   И вот, когда закончился ремонт, я даже и не знаю, что делать дальше. Сижу на троне и думаю.
   Неожиданно рядом со мной появляется тот криккенер-актер, вырастая прямо из-под пола. Первой моей мыслью было попытаться убить его голыми руками, но понимаю, что уже не испытываю такой уж страшной злобы по отношению к этому мертвецу, чтобы исполнить задуманное.
   - Слыхал я, что сим лучезарный наш дном вверх тут перековырнул все. Задорен ты, задорен. Глаголил я с металломясными. И претензия у них такова была при: "Не будем мы, мертвечина, работать в замке, хоть умертви нас окаянных да язык зловредный кали железом нам!" Казалось мне всегда, что из металла сделаны и мозги у даэйгоров. Не задорно, переговорить не получилось их. Бишь тоби действовать по-другому надобно.
   - Эйрефор, - вздыхаю. - Неужели непонятно, что даэйгорам будет приятнее на поверхности, чем в низинах?
   Криккенер расплывается в улыбке. У меня создается впечатление, что он ждал, пока я это сам предложу. Наверняка, эта идея ему давно пришла в голову.
   Вот подлец же...
   - А заметь, скумекал-то не я, а корононосец наш избранный, - Эйрефор хитро улыбается подобно лисе.
   А затем срывается с места и убегает прочь из зала. Я даже не успеваю спросить: "Куда?", как в то же время в зал входит большая толпа криккенеров. Как по команде этого мертвяка...
   Эйрефор снова становится рядом со мной и весело кричит:
   - Слыхали, батька гутарил что? Миру быть с даэйгорами тогда лишь, выйдем на поверхность мы когда. Задорно ведь! Бишь тоби, ребятушки, работу заканчиваем, производство ускоряем, и туды нам надо, - он указывает на потолок. - Задорно, задорно! Ребятки, а теперь отсюдова идите, - и криккенеры покидают зал.
   - Молодчик, молодчик, батька. Лучшего предводителя не было у нас! - ехидно говорит Эйрефор, хлопает меня по плечу и уходит из зала.
   Я прикрываю ладонью лицо и начинаю потирать лоб. Нет, порой у меня возникает огромное желание убить этого актера.
   Хоть на поверхность вырвусь, и то радует.
  
   Глава 4. Откуда приходят письма и неприятности
  
   Когда Эйрефор приносит мне очередное письмо, я не выдерживаю и спрашиваю:
   - Откуда ты их берешь?
   Он пожимает плечами:
   - Говоря праводушно, то не понимаю я, берутся откуда они.
   - Но не из воздуха же появляются? - я складываю ладони домиком и закидываю одну ногу на другую.
   - Вестимо, оттуда, будут они. Иду я по коридору, я, значит, иду, иду. Не трогаю никого. Иду, песенку пою да напеваю, пляс в собираюсь уйти, как... - он делает паузу. - Хлоп! Письмецо на полу, - и делает большие глаза, а затем прищуривается. - Задорно или не задорно? Конвертик белый предо мной покоится, - наклоняется и делает вид, что нашел что-то на полу. - Бишь тоби подкинул словно по пути передвижения моему то-то кто. А раз другой войти желаю я в комнатушку одну, - открывает невидимую дверь и вопросительно заглядывает в "комнату", - вижу, дверной в ручке что-то белеет. Подхожу, смотрю. Письмецо. Нашему лучезарному. Задорно мне даже стало, хоть и мертвечина я бездуховная, безразличная, - он переходит на шепот. - Дело не мое. А накалякано там что?
   - Ерунда всякая, - отвечаю, пожав плечами. - Даже если бы тебе захотелось прочитать, то ты не увидел там ничего интересного. Никакого компромата или чего еще хуже, лишь графоманская ерунда некто, кто назвал себя номером 471. Значит, ты тоже не видел отправителя в лицо?
   - Возможность не представилась, - цокает Эйрефор, скрестив руки на груди. - Советовал бы тебе у ребятушек-то выпытать. Бишь тоби не даэйгор али человек письма в низины проклятые доставляют, ибо не под силу им сие это. Не задорно, не задорно. Ты -- луч наш яркий, предводитель наш незаменимый, ты -- и яснить изволь, - и этот криккенер уходит из зала, предварительно помахав мне рукой.
   Вот подожди. Окажется у меня в руках оружие, и я первым делом тебя убью.
   А, может быть, так и поступить, как посоветовал этот безумец? Конечно, его речь до ужаса странная, но я, кажется, начинаю к ней привыкать. Будь я в даэйгорском клане или в людской страже, мне пришлось бы аккуратненько у всех выпрашивать, стараться действовать тихо, чтобы не спугнуть "рыбку". В общем, прямо подойти и спросить у всех: "Кто это сделал?" - я не мог бы. Но чем мне нравятся криккенеры, так тем, что они лишних вопросов не задают, абсолютно нелюбопытные и честные.
   Ну... почти всегда. Надеюсь, что этот случай не исключение.
   Выхожу в коридор, подзываю первого попавшегося криккенера, и приказываю, чтобы эти дохляки подошли в тронный зал. А затем снова усаживаюсь на трон и жду их.
   Нет, но эти ходячие трупы все-таки молодцы. Собираются быстро, не ворчат, не жалуются, не шепчутся. Стоит сказать "тихо" и все затихают, можно даже услышать собственное дыхание и стук сердца. Затем все смотрят на меня. Ими так просто управлять, на самом деле....
   А вот с последним высказыванием нужно быть осторожнее. Не думаю, что это на самом деле так. Ведь все криккенеры были людьми, и какая-то людская черта у них осталась. И что самое досадное, что никогда не догадаешься, какая именно, поэтому не стоит надеяться, что все будет радужно. Взять для примера Блоурэн. Она тоже думала, что управлять дохляками -- ничего не стоит... А они взяли и наняли меня, чтобы я избавился от нее. Но с другой стороны, я же не применяю аэйровийские изобретения для подчинения людей, дабы показать свою власть. Так что я -- определенно лучше Лилии.
   Единственный мой недостаток, так это то, что я -- не мертвый. Но я точно не хочу помирать, придется им свыкнуться с этим обстоятельством.
   - Кхм... - как к ним обращаться-то. Попробуем следующее. - Народ, тут такое дело, - говорю хладнокровно. - Меня кое-что волнует, скажем так. Мне приходят письма. Их приносит Эйрефор. Но он сам толком не понимает, откуда они берутся. Я знаю, что вам скрывать это незачем, так что признавайтесь, кто подбрасывает мне почту.
   Но я не слышу ответа. Мертвяки переглядываются, но никто ничего не хочет сказать. Я лишь кашляю, скрещиваю руки на груди, встаю с трона и начинаю прохаживаться между криккенерами.
   Начинаю вглядываться в каждого. Все-таки эти мертвецы отличаются друг от друга. Есть тут и совсем молодые, не больше семнадцати лет, и даже старые, где-то под семьдесят. Последнее меня весьма удивляет: я еще не видал старушенций-криккенеров. С другой стороны, я не очень-то и сам знаю мертвецов. Есть тут и представители сильной половины Кристалье и прекрасной. Одеты все по-разному: кто в доспехи, а кто даже чуть ли не в набедренной повязке, на ком-то одежда блеклая, на ком-то нечто такое, что режет глаза. Цвет кожи у всех разных: от самого черного, до мертвенно-бледного. Волосы короткие и длинные, светлые, темные, рыжие, седые, даже их отсутствие. В общем, криккенеры как люди: они все разные. И как я представляю, что все они мертвые, и в прошлом были либо убийцами, либо самоубийцами, мне становится больно и даже в некоторой степени обидно. И зачем эти все люди обрекли себя на такое существование? Многое теряет Кристалье, очень многое...
   Обойдя всех, я, вздохнув, сажусь на трон и снова повторяю вопрос.
   Ответа нет.
   Жду.
   Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем мое терпение лопается как мыльный пузырь.
   - Свободны, - говорю на удивление безразлично. Это ужасно. Если какое-то время не буду говорить с живыми, то бишь с людьми или даэйгорами, то и сам превращусь в криккенера с вечно кислой рожей, на которой можно будет прочесть: "Меня не интересует происходящее: мне все равно."
   Странно, что никто не признался. Это несвойственно дохлякам. Что это значит?
   За несколько минут у меня в голове появляется несколько версий, одна страннее другой. Даже предполагаю, что Эйрефор - это "номер 471". Но потом про себя смеюсь и отбрасываю эту версию. Тогда кто же помогает нашему загадочному отправителю? Вполне возможно, что Номерок может и среди мои поданных. Хм. Я уже их так называю? А, в низины все.
   Пока я думаю, ко мне подходит криккенерка. Нет, подплывает, словно призрак. Кожа бледная, облачена в белое платье, волосы светлые, глаза прозрачные. Я вздыхаю:
   - Ты же ведь такая красавица. Как ты стала такой?
   - Через самоубийство, - спокойно отвечает мертвячка.
   - Тем более. Такую красоту своими же руками и загубила... - фыркаю. - Это же идиотский до одури поступок.
   - Я тоже так считаю. Мне не следовало было травиться из-за такого дурачка, - отвечает она спокойно. - Вы тут собирали всех, чтобы спросить, кто подкидывает вам письма. Мне кажется, что это я.
   - "Кажется"? Это как? - не понимаю.
   - Просто, - девушка пытается объяснить, делая руками непонятные жесты. - вы не поймете. Попытаюсь объяснить. Я очень часто посещаю поверхность. Брожу по городу, наблюдаю за жизнью людей, как они хлопочут, работают, суетятся, и, мне кажется, что где-то глубоко-глубоко в душе я завидую им. В последнее время бывает так, что я гуляю по парку. На короткий миг - темнота. А потом я оказываюсь за воротами. С письмом в руках. Опять провал в памяти. Я в замке. И конверта уже нет.
   - Странно.... Мне кажется, что тут замешана аэйровийская магия,- я призадумываюсь. Магия управление человеком. Может, она действует и на криккенера? - в памяти что-то начинает шевелиться. Но это продолжается не более секунды, и я понимаю, что мне ни за что не восстановить тот участок памяти.
   Может... оно и к лучшему?
   - Возможно. Но мне кажется, - неожиданно заявляется мертвячка, - что эта самая магия настолько глубоко засела в нашей жизни, и если происходит какая-нибудь гадость -- то все сразу же думают, что во всем замешана аэйровийщина. Я считаю, что слишком уж много преступлений мы вешаем на это маленькое королевство. К тому же, которое давным-давно погибло. Но его наследство чудовищно. Да, может, в этом случае Аэйровия и замешана. Но в других, возможно, и нет.
   - Да, - внимательно смотрю на криккенерку. Нет, дохляки -- все же не серая масса, какой кажется на первый взгляд. - Соглашусь, пожалуй. И все же. Почему ты ничего не сказала, когда я вас всех собрал?
   - Не знаю, - отвечает она безразлично, а затем задает мне вопрос. - Но почему вы не говорите, что написано в ваших письмах?
   - Ну... это все же личная информация. Там нет ничего порочащего, чтобы прятать это ото всех. Но все же не очень хочешь, чтобы это все знали. Надеюсь, понятно?
   - Вот видите, Аллариан Евгеньевич. Вы сами нашли ответ, - и криккенерка уходит из зала.
   А мне нравится, когда меня называют по имени и отчеству.
   Хм. И что же получается? Никто, ничего не видел? Или, может, меня все обманывают? Навряд ли. Какой смысл мне вешать лапшу на уши всей оравой? Стоит признать, а этот "Номер 471" хорошо действует. Очень умело использует аэйровийскую магию. Я бы даже сказал, мощно. Просто... привыкаешь к тому, что обычно аэйровийщиной пользуются бездари, а тут мне приходится признать, что работает мастер.
   М-да, что-то ничего не ясно. Да, и положение, в котором я оказался, весьма прискорбно. Хватит себя уже жалеть. Надоели уже эти душевные страдания, лучше я займусь-ка пока другим.
   Например, почитаю, что написано в очередном письме.
   И снова здравствуйте, мастер Аллариан.
   Знали бы вы, мастер, с какой неохотой адресант делает это. Ваш тезка был просто неудачником, которые многие так восхваляют. О, несомненно, он сделал для Кристалье очень многое, но пошло ли это нашему миру на пользу? Конечно же, нет. Но толпы идиотов все равно продолжают восхвалять воистину этого ужасного человека, потому что он им подарил халявную магию. Кроме магии, конечно, этот монстр изобрел много чего, о чем все знают и даже есть то, о чем никто не догадывается. Но как-то отправитель торопит события, не находите?
   Но давайте все же по порядку.
   - Почему он не отвечает? - обеспокоенно спросил Аллариан у мага звука в белой мантии, поддерживающего межпространственную связь с помощью звукопередатчика, который стоял на столе и выглядел как ровный прямоугольник без отметин и выступов.
   - Мой принц, этому может быть несколько причин. Одна из них заключается в том, что поблизости нет другого звукового мага, который бы мог принять сигнал, либо кто-то нарочно блокирует сигнал...
   - Либо у него серьезные неприятности, - пробормотал рыжеволосый и схватился за голову. - Низины меня погребите, если с Ари что-то случится, я в отместку что-нибудь разнесу, это точно. И зачем я его туда отправил...
   - Мой принц...
   - Заткнись, глупая мертвечина! - взвился Аллариан. - Иди отсюда.
   Слуга поспешил удалиться, а его господин стал нервно водить руками по лицу. Причиной такого состояния было то, что с тех пор, как уехал Арилэнке, то он ни разу не связался ни с кем. А прошло уже порядка семидневки, и рыжеволосый не на шутку волновался. Он тут же встал и поспешил в комнату к отцу. По пути он наткнулся на мага, с которым разговаривал ранее. Тот поспешил утешить молодого человека:
   - Мой принц, мы будем стараться, пока не узнаем, что стало причиной молчания.
   - Я же сказал, не трогать меня, - с раздражением ответил Аллариан, а уголки губ его слегка дернулись.
   - Хорошо, мой принц.
   "Проклятые трупы," - прошипел рыжеволосый и сжал ладони. Он про себя думал о том, как же он терпеть не может этих безмоэциональных гадов, которые убили все семейство Дзынь. Нет, точнее не они сами. Крикке, как назывались в то время криккенеры, всего лишь схватили людей и протянули веревки через деревья, пока не пришел Сильверин и не сказал, грозя мечом: "Этим оружием казнят лишь благородных лордов, а вы всего лишь отбросы, и умрете, как мелкие грязные мошенники," - и повесил Шейраза Дзынь, а затем и всех остальных...
   Аллариан встряхнулся и уже в какой раз задумался о том, почему он помогает этому тирану. Только потому что он его сын? Наверное, потому что он все же где-то в глубине души он гордился им, как бы горестно не было это осознавать. Ведь, убив черных, Сильверин завладел такой властью, какой ни у кого доселе не было. Порой принц все же задумывался и о том, почему бы ему самому не заиметь такую власть, избавившись от отца, но все же приходил к одним и тем же выводам. Во-первых, он вполне доволен ролью советника, да и, во-вторых, у него не хватить духа убить родного человека.
   О, как же он его ненавидел, но больше всего он терпеть не мог мертвецов. В обычное время крикке не вмешиваются в политику, но что послужило причиной такого вопиющего отхода от канона? Это так же никак не давало покоя. Как и то обстоятельство, что маги оказались бессильны под напором мертвецов.
   Рыжеволосый застал своего отца весьма раздосадованным. И тут же не преминул воспользоваться возможностью немного поиздеваться:
   - В чем дело? Поранился об собственную гордыню?
   - Очень остроумно, - съязвил Сильверин. - Кажется, ты сдаешь позиции. Мне так много потребовалось вложить в тебя сил и денег, а ты даже достойно не можешь опустить оппонента. На самом деле, у меня тут серьезные неприятности начались, и нужен твой совет. Я как раз хотел послать за тобой, как ты сразу же пришел.
   - Я всего лишь хотел сказать о том, что Ари еще ни разу не вышел на связь. Мне кажется...
   - Ты беспокоишься об этом ветреном мальчишке? - хмыкнул отец семейства. - Небось, он со своей пустой головой просто забыл о том, как пользоваться звукопередатчиками и все. А ты только зазря нервы мотаешь. Куда опаснее то, что от меня стали уходить крикке.
   - И мы наконец-то заведем нормальных слуг? - Аллариан, до этого стоящий в дверях, сел напротив своего отца. - А то от этих кислых рож я порядком устал.
   - Да ты иногда бываешь тупее этого бездаря, которого ты зачем-то усадил на троне. Я тут теряю свою непобедимую армию, а он беспокоиться лишь о том, кто будет расчесывать его бабские кудряшки, которые надо было давным-давно срезать и успокоиться.
   Принц хмыкнул и закинул ногу на ногу:
   - Ну, почему, как я вижу тебя, мне хочется сказать что-нибудь ехидное? Может, потому что ты совершаешь глупость за глупостью? Даже не знаю, с чего начать, есть столько возможностей опустить тебя. Во-первых, я не знаю, как ты уговорил мертвецов поддержать тебя, но ты сразу же запамятовал, что это -- ненадежная сила. Это не твоя личная армия, готовая умереть за светлое имя своего лорда, и не наемники, которым достаточно потуже забить кошелек. Нет, это бесчувственные создания, которые все человеческое чуждое. Ну, прямо как ты. А я все удивляюсь, как ты с ними нашел общий язык...
   - Я сюда тебя послал не воздух зазря сотрясать, а спросить совета. Ты же вроде как мой советник, а не глупый пустозвон. Или ты уже хочешь попробовать себя в роли шута? Даже с ней тебе не справиться, я более чем уверен. Повторяю, Аллариан, - лицо Сильверина стало багровым, но говорил он спокойно. - Я теряю армию, и опасаюсь того, что остальные дома несомненно воспользуются таким преимуществом и не оставят от нас даже воспоминания.
   - Боишься повторить судьбу дома, который же ты сам и уничтожил? - злорадно спросил рыжеволосый. - Да, это новость скверная, а уж вкупе с тем, что Ари исчез со связи, это дает мне еще больше повода для беспокойства. Возможно, эти события как-то связаны между собой. Но для начала нам нужно прекратить паниковать...
   - Кто тут паникует еще... - руки у отца семейства дрожали, поэтому он их предпочел спрятать под стол.
   - Папа, - повысил голос Аллариан. - Ты хотел выслушать меня, так не перебивай. Даже если у нас не останется армии мертвецов, мы все равно являемся самым могущественным домом в Кристалье, так пора воспользоваться этим преимуществом. Мне хоть и не нравится признаваться, но ты на правильном направлении. Ты вовсю эти три года промывал всем мозги о том, что черный дом был сущим воплощением зла, и многие успели поверить в нашу божественную непогрешимость. Ну, еще роль и играет цвет нашего дома -- белый он всегда ассоциировался у здешней публики с чем-то хорошим и светлым. Надо уже вылезти из пещерки, это не Севэрон, на который всем плевать, а величественный Ашкватурион, который сотрудничает со множеством королевств.
   - Предлагаешь прогнуться под других? - фыркнул Сильверин. - Мне уже не нравится твой план. От него веет безысходностью. Другие дома поймут, что у нас начались проблемы и обязательно уничтожат нас.
   - До того, как мы ослабеем, нужно заиметь как можно больше союзников, но надо сделать это таким образом, чтобы это выглядело актом доброй воли с нашей стороны, а не зовом о помощи.
   - С гордым видом подбираться объедки? Ты это что ли предлагаешь?
   - Называй как хочешь, твой больной мозг все извращает, я привык к этому, - Аллариан зажмурился и чихнул. Сильверин посмотрел на него уничтожающе. Он вытянулся на стуле и продолжил беседу:
   - В кабинете идеальная чистота. Но разговор не об этом. Меня больше всего беспокоит возможность того, что крикке, - тихо добавил он - могут запросто обернуться против нас. Что нам тогда делать?
   - Укреплять союзы, объединять королевства под нашим знаменем и искать способ убийства мертвецов. Если мы найдем способ убивать крикке, то станет воистину непобедимыми.
   - Я знаю, что ты любишь просиживать целыми днями либо в библиотеке, либо заниматься своей идиотской магией, и, как понимаю, ты искал этот способ.
   Аллариан усмехнулся. Он в одно время был прямо одержим этим вопросом:
   - Мертвецов можно убить. Скинуть, например, на них такой огромный камень, который они не смогут удержать, или положить под мощный пресс, либо создать таковой при помощи очень мощного барьера. Точно неизвестно, от чего именно крикке умирают окончательно, но, если полностью деформировать их непробиваемые тела -- они подохнут. Ошибка Дзыней была в том, что они не ожидали, что мертвецы пойдут против них, ведь эти твари поклялись не трогать людей. Но что-то изменило их взгляды... Но не ты, это точно.
   - Так, давай уже вернемся к другому вопросу. Я могу дать задание по разработке эффективного оружия против мертвецов одной группе преданных мне людей, которые, как и ты, не разделяют своей лояльности по отношению к крикке. А ты там что-то говорил про союзы. Нет, конечно, это крайне дурацкая идея, но надо что-то предпринимать, а иначе нам конец. И поскорее. Так, что можешь умного предложить?
   - Для начала обратить внимание на Аршоэн и Вервест. После Центрального -- эти королевства на втором месте по могуществу, и самое, главное, богатству. К тому же там наиболее рассудительные люди, которые точно не откажутся от дружбы с нами. Проблема заключается в том, что Серебряное и Золотое королевства враждуют и не в твоем примитивном понимании типа насылают армию друг против друга, а в экономическом, всячески травят друг друга на мировом рынке. Я же надеюсь, мозг у тебя не совсем атрофировался, и ты понимаешь, что я имею ввиду. Если мы подружим как бы невзначай их, то я думаю, в долгу у нас они не останутся. Дальше ты отправил Ассертши на какое-то время в жестокое королевство Южне. После такого юженцы просто будут ползать на корточках и целовать подошвы наших ботинок. Станут нашими цепными псами. Затем также еще можно будет поговорить с Хлопковым королевством, у которых монополия на производство тканей, и именно там шьются наши цветные накидки. А потом...
   - Уж, больно грандиозные планы. Остановимся на Вервестово-Аршоэнском конфликте. Поподробнее давай.
   - А что там рассказывать? Золотое всегда пытается обставить Серебряное, а те в свою очередь в долгу не остаются. А началось все из-за глупого подводного острова, который все же отошел золотым, и те его гордо переименовали в Вервестовую ладонь. Серебряные уже какой год хотят его снести, потому что он мешает передвижению кораблей, однако Золотое королевство протестует. А дальше понеслось. Началась просто жестокая конкуренция против друг друга, экономические запреты и много всего. Я предлагаю тебе отправить меня туда и все разрешить. Я не буду действовать открыто, мы оповестим Аршоэн о том, что я пребуду туда с официальным визитом дабы, - принц призадумался, - не знаю, на серебряные шахты посмотреть. В общем, найдем причину. А ты заодно отдохнешь от моего бабского лица с не менее бабскими кудряшками.
   - Так. Аллариан, - привстал Сильверин. - Ты справишься?
   - Да. Я умею говорить на аршоэнском и вервестовом языке, и буду поддерживать с тобой связь. Вполне возможно, что мне придется провести там достаточно долго времени, но это необходимо будет сделать, если мы хотим обезопасить себя.
   Отец семейства призадумался и нехотя сказал:
   - Мне бы не хотелось отпускать еще и тебя, - он вздохнул, а затем строго прибавил. - Не вздумай оплошать и выставить там нас дураками. В противном случае, я просто отрекусь от тебя, ты понял? Откуда планируешь начать?
   - О, как же без милых семейных угроз? Я пока наведаюсь в Поднебесный, столицу Серебряного королевства, потому что для начала, я лучше знаю аршоэнский, и к тому же это королевство ближе всего к нам. Заодно всегда мечтал хотя бы мельком глянуть на подводный остров.
   Сильверин неожиданно подошел к Аллариану и обнял его со словами, лишенными эмоций:
   - Береги себя, сынок. И не оплошай. Я рассчитываю на тебя, - затем добавил с раздражением, - а теперь иди отсюда, ты уже мне надоел.
  
   ***(какой забавный знак. Адресанту он определенно нравится, и он будет его часто ставить)
  
   Аллариан, одетый в легкую бирюзовую рубашку без рукавов и прямые штаны, стоял на носу корабля и чувствовал настоящее блаженство от того, как ему в лицо дул свежий ветер, а его длинные вьющиеся волосы развевались на ветру, которые он специально распустил. Он был в предвкушении чего-то грандиозного и замечательного, в частности он радовался, что вырвался из Ашкватуриона, места, которое он за последние три года просто возненавидел вместе с появляющимися из-за пола и земли мертвецами. Рыжеволосый прищурился и заметил, что вдали и по левому борту посреди глубокой сине-зеленой воды виднелось небольшое охровое пятно. По мере приближения можно было разглядеть, что оно имеет форму человеческой руки.
   - Это и есть Вервестовая ладонь из-за которой столько споров? - спросил у ближайшего члена команды Аллариан, все еще пребывая в состоянии легкой эйфории. Корабль проплывал мимо подводного острова, сделанного из песка, и, таинственным образом, вода никак не могла смыть маленький песочный кусок суши, погруженным на метр под воду.
   - Да, мой принц. Таинственное место, вокруг которого есть много легенд и сказок. Но по большей части он мешает передвижению морского транспорта, лишь на лодке проплыть, чем пользуются всякие мелкие бандюги, - моряк достал тут же карту и показал ее своему господину.
   - Вот как приходиться огибать это подводное препятствие.
   Ну, чтобы было интересно, адресант также хочет вам, мастер Аллариан, показать карту, но у него есть только небольшой кусочек, который вы найдете вместе с письмом в конверте.
   Я прекращаю чтение и роюсь в конверте. Хм. Там действительно лежал маленький кусочек полуразвалившейся карты, поверх которой были чернилами начертаны надписи. (Приложение 1.)
   0x08 graphic
Как странно... Я разглядываю этот кусок непонятно чего, и мне сначала даже показалось, что тут изображены рожицы. Только потом разглядываю внимательнее и понимаю... что ничего не понимаю, собственно говоря.
   Так. Ладно, дочитаю, потом подумаю над этим всем.
   Озадачены, мастер Аллариан? Но это только начало. Дальше будет еще запутаннее.
   - Одну из легенд мне поведаете? - спросил развеселившийся Аллариан.
   - Конечно, белый принц. Говорят, когда в Кристалье царил хаос и раздор, светлые и темные боги решили его остановить, и самый мудрый из них -- Тьер протянул свою руку, чтобы восстановить порядок. Так и появился этот загадочный остров.
   - Большеват будет бог раз у него такого размера рука, - хмыкнул рыжеволосый и был вынужден спуститься с трюм, потому что к нему подбежал маг и сообщил:
   - Мой принц! Вам сообщение от собственной сестры.
   Аллариан, оказавшись в своей тесноватой для важной особы каюте, приказал магу соединить их немедленно.
   Тут же послышался приглушенный голос Ассертши:
   - Аллар... ты здесь?
   - Да, - как можно громче ответил рыжеволосый. Дело в том, что, пользуясь таким способом связи, надо чуть ли не орать, чтобы тебя услышали. - Как ты там? Справляешься?
   - На самом деле я не могу принять местных обычаев. Они ужасны. Но мне всячески пытаются угодить. Возможно, они не могут понять, что это меня пугают. И я не знаю, как им это объяснить.
   - Держись, Ася, главное, не паникуй.
   - Я здесь схожу с ума. В Южне ужасно жарко, тут царят хаос и беспорядок, а вместо лошадей они катаются на слонах! Низины погребите... Если бы не Тиль...
   - Что?! - не поверил своим ушам Аллариан. - Этильберт Нолт увязался за тобой?
   - Да. Как только он услышал о том, что меня отправляют в такую ужасную страну, тут же бросил все свои дела и поехал вслед за мной.
   - Ася, ты понимаешь, что сильно рискуешь? Отцу это может очень не понравиться...
   - Нет между нами того, о чем он думает! Он просто мой друг, и мне надоело это постоянно напоминать.
   - Я тебя прекрасно понимаю, но ты же знаешь нашего отца... Кстати, Ася, ты пыталась связаться с Ари?
   - У меня не получилось. Только не говори, что тебе тоже не удалось...
   - Нет.
   - Аллар, ты же понимаешь, что это ужасно! Что там вообще твориться? Бедный Ари, я не знаю, что с ним, но чувствую, что что-то неладное. Я буду молиться за него Всетворцу и надеяться, что все же он свяжется с нами и скажет, что просто не разобрался, как пользоваться магической связью...
   - Я бы тоже хотел на это надеяться, но все же, Ася, ты понимаешь, что наш брат далеко не дурак и не так прост, каким он может показаться сначала.
   - Я надеюсь... О, Аллар, мы, конечно, не о чем важном не поговорили, но после беседы с тобой мне стало как-то немного легче, хоть на душе. Однако мне беспокойно за этого разгильдяя. Меня тут срочно вызвали. Тут происходят стычка приезжих -- юженцев- с местным населением -- соленчанами, и мне приходиться неимоверно жарко, как у самого разрушителя в низинах. До встречи, братишка.
   - До встречи, сестренка. И держись. Ты сильная, я знаю, - сказал напоследок Аллариан, глубоко вздохнув. Путь его почти был закончен, так что он, накинув на себя длинный белоснежный плащ с белым воротником и завязав волосы в хвост, вышел на помост.
  
   Адресант уже ставил эти забавные три точки? *** Да? Интересно, а сколько их раз можно использовать в тексте? Впрочем, мастер Аллариан, это не относится к рассказу, отправитель вынужден продолжить повествование.
  
   Переговоры проходили неспешно, впрочем, там ничего не было интересно, однако ваш тезка, мастер Аллариан, стоит признать, справлялся со своей задачей. К тому же это был такой человек, который тщательно старался подобрать к каждому свой подход, из-за чего тут же становился всеобщим любимчиком. Поэтому аршоэнцы были в восторге от него и даже порой намекали на то, что неплохо будет объединить такие могущественные дома, как белый и серебряный, на что Аллариан пока не давал однозначного ответа. Он также параллельно вел переговоры с Вервестом, которые также силились заполучить молодого человека в свои золотые тиски.
   Поднебесный -- хоть и был меньше Центры, однако буквально из каждого угла здесь сочилась роскошь. Серебром было украшено практически все, даже дорожки были чуть ли не выложены таким драгоценным материалом. Да, в старом Кристалье ценилось и золото, и серебро ровно до тех пор, пока через тысячу триста лет не была найдена сталь, остающаяся по сей день самым дорогим и крепким металлом естественного происхождения. Хоть астральцы каким-то образом научились и получать его химическим путем, впрочем, вы знаете и без адресанта, мастер Аллариан.
   Очередные переговоры проходили как обычно в Поднебесном замке, огромные шпили которого были украшены серебром и упирались в само небо, разрывая облака на кусочки. Это здание по праву считалось самым высоким в Кристалье.
   Аллариан, как обычно, направился в трапезную, где его уже ждал мужчина с серебристой бородой и добрыми глазами. Он был облачен в светло-серую перламутровую мантию такого же покрова, что и у рыжеволосого и тепло поприветствовал своего гостя:
   - Добрый час, белый принц. Хорошо ли вы спали? Довольны ли вы приемом?
   - О, более чем, серебряный король. Вы так великодушны по отношению к моей скромной персоне, - расплылся в сахарно-приторной улыбке Аллариан. За последнюю неделю этот обмен любезностями стал его раздражать и ему приходилось силиться и сдерживать себя, чтобы не наговорить ненароком гадостей и не съязвить никому. Все же ему неожиданно стало недоставать их вечных перепалок с отцом.
   - Вы излишне скромны, мой дорогой. Вы просто представить не можете, как серебряный дом Эншотиль рад принимать такого высокородного гостя в таком скромном замке.
   "Скромном," - усмехнулся про себя Аллариан. Да этот замок под завязку был забит серебром, и был куда более помпезный, чем Белый замок в Центре.
   Рыжеволосый хотел что-нибудь ответить, но тут стал слышать в своей голове надоедливый звон. Он раскрыл рот и только хотел произнести слова, как звон усилился и стал медленно капать на мозг, от чего юноша весь сморщился.
   - Белый принц, вам плохо? - обеспокоенно спросил король, на что Аллариан слабо улыбнулся и ответил:
   - Все замечательно. Просто мне надо немного перед трапезой подышать воздухом.
   Принц медленно ушел из комнаты и пошел по коридорам, старательно раздавая улыбки, если кого видел на пути, однако на самом деле, ему было ужасно плохо из-за несмолкающего звона. Рыжеволосый хотел найти такое место, где он бы перестал слышать этот ужасный шум. Он шел стремительно, почти ничего не замечая вокруг себя и старался не показывать виду, что с ним что-то было не так. Он даже вышел из замка и направился на окраину города. Однако эти ужасающие звуки продолжали преследовать его, и никак не хотели смолкать как на зло, и Аллариану хотелось взвыть. Перед глазами все слилось в сплошную серую массу от боли в ушах, и казалось, что у него сейчас пойдут слезы из глаз, если он не найдет тихое место.
   Однако рыжеволосый его отыскал.
   По странной случайности он оказался в безлюдной месте, за пределами замка, у устья реки Поднебесной. Принц сверил часы и оказалось, что он искал убежища, где нет звона, почти два часа, весь трясся и глубоко дышал, сердце его бешено стучало. Аллариан остановился, а затем глубоко вздохнул:
   - Отпустило, - и разлегся на траве.
   Но тут возникло такое ощущение, что преследовавший его звон решил вдарить просто с двойной силой. Аллариан даже заорал, настолько это было невыносимо.
   Ему показалось, что возле него возникло нечто... живое. Обладающее неким разумом, а звон -- это способ их общения. Но этот звук был настолько невыносим, что хотелось содрать кожу и выдавить себе глаза, лишь бы его не слышать, и Аллариан в отчаянной попытке воздействовать на то, что было источником этого звона. И из его рук... вырвался столб пламени, спалив небольшой участок травы. Звон немного утих, и рыжеволосый ошарашенно проговорил:
   - Мои направления -- искажение пространства, управление человеческими органами и самое бесполезное -- время. Откуда взялось это низиново пламя? - проговорил он вслух и понял, что малость оглох, и свой голос еле слышит. Однако в голове все еще продолжало звенеть, но не так сильно.
   - Значит... - продолжил свою мысль Аллариан. - вы даете власть над... всеми направлениями? - он потрогал нити, издающие звон, и случайно вызвал ветер, который едва не сдул его с места. - На ощупь вы противные...словно трогаешь невидимых червяков... все извиваетесь... что там говорил директор... не пытаться выяснить, что вы такое...Но вы -- источник моих мучений... как я могу вас игнорировать? "Или пропадают, или сходят с ума"... но я и без того становлюсь сумасшедшим....значит... мне суждено сгинуть? Из-за вас? - он хмыкнул. - Ну...уж нет. Я выясню, что вы такое... И почему вы исчезаете и пропадаете в определенный момент... надеюсь, что вы понимаете меня...
   Принц попробовал скрестить нити, и из реки на секунду взвился столб воды вверх, который резко опустился вниз, рассыпавшись на миллионы драгоценных брызг, обдавших его с ног до головы. Принц тут же рассмеялся:
   - Вот это мощь! Нет... я определенно выясню ваше предназначение... не просто же так вы даны...
   Аллариан опять дотронулся до нити, и тут понял, что не может пошевелить рукой. Он попытался подвигать резко онемевшей конечностью, но ничего не вышло из этого.
   - Что?! - он с ужасом понял, что руку окутали нити, и из-за них он управлять ей не может.
   Она просто зависла в воздухе, и никому бы не было видно, будь он здесь, что рука вся опутана неприятными, "живыми нитями", словно змеями. Или даже червяками.
   Аллариана тут же охватила паника. Естественно, его конечность, можно сказать, застряла в ткани мироздания! Сначала рыжеволосый безрезультатно пытался вырваться, однако у него никак не получалось. Лишь затем он сообразил, что надо бы свободной рукой попытаться высвободить опутанную. Однако это действие оказалось роковой ошибкой, потому что нити "перешли" на другую руку. Аллариан весь оцепенел и стал белее, чем он есть: обе его руки попросту застыли в воздухе, а без них он не мог ничего сотворить, что вогнало его просто в неописуемый ужас.
   - И...что это такое?! Почему вы так делаете?! - воскликнул от бессилия молодой человек, чувствуя, как нити медленно окутывали ноги. Конечно, Аллариан пытался освободиться и выбраться, хоть и понимал, что это бесполезно. Со стороны это виделось очень странно, если даже в некотором смысле не глупо. Однако рыжеволосому было не до смеха, он взвывал от бессилия. Нити медленно перебирались с ног и рук на торс, подбираясь к голове, переходя на шею, и издавая столь пронзительный звон, что от него можно было сойти с ума...
   От страха и бессилия Аллариан даже не мог ничего выкрикнуть, он лишь с ужасом понял, что все тело обволокли те самые странные нити. Возможно, он в то момент думал про себя: "И зачем я полез во все это, тот старик был прав..."
   Наконец, нити завершили свое дело, опутав принца целиком. Аллариан застыл и стоял не шелохнувшись, а одежда и волосы его были высушены. Он весь был неестественно вывернут и смотрел в одну точку стеклянными глазами несколько минут. Лишь волосы трепал ветер, да белоснежный плащ развевался на ветру...
   - Интересно, - проговорил Аллариан, неожиданно приняв нормальное положение. Он осмотрел свои руки и ноги, закутался в плащ и высвободился, затем стал ощупывать лицо. Потом пошел к реке и посмотрел в отражение. Там он увидел белое лицо с веснушками и яркими глазами, а с плеча свисал пушистый кучерявый хвост. Затем принц поводил по глади воды руками, и изображение все исказилось.
   Когда же рябь прошла, из воды на Аллариана уже смотрела перекошенная рожа, оскалившаяся, с синеватым цветом кожи и страшными глазами: правый был весь черный, лишь зрачок белый, а с левого пропала радужка, оставив лишь один белок с черным зрачком. Волосы уже были распущены и шевелились на ветру.
   - Интересно... - проговорил Аллариан не своим голосом, а более утробным и грозным. Затем он прошелся по мягкой траве. Немного походил, затем направился к самой кромке воды, сделал шаг, и вместо того, чтобы упасть в воду, он... встал на ее гладь.
   - Интересно... - повторив это слово в третий раз, принц постоял на поверхности реки несколько секунд, а затем уверенным вальяжным шагом направился вверх по течению, по пути его плащ начал медленно окрашиваться из белого в черный.
   Адресант еще бы чего дописал, но у него появилось дело, и он вынужден бежать.
  

Номер 471

   Так... и какой я могу сделать вывод? Странная магия, живые нити.... Неужели аэйровийская магия существовала до Аллариана? Да, и там упоминался подводный остров.
   Неожиданно я чувствую некое разочарование. А все кричат, вот новый вид магии был изобретен, вот был изобретен.... Хотя, я не маг, откуда это все мне знать? Однако...
   Вот если бы была бы Кордилина рядом.... она, наверняка бы, дала ответ. Ведь она тоже магический гений. Жаль, что ушла... До чего же это ее решение тупое. Надо будет ее отыскать, как только выберусь на поверхность. Нет, я ее найду и просто объясню, насколько она неправа, низины ее погребите! Так... хватит...
   Спокойно.
   И все равно то, что я читаю, несуразица полная. Для начала, откуда вообще взялись эти Центральные, Серебряные и Золотые королевства? Целых четыре королевства. Я либо чего-то явно не понимаю, либо неправильно прочитал... Но... даже если предположить, что они действительно существовали... то почему о них никто ничего не знает?! Не испарились же они?
   Неужели этот "номерок" врет? Но тогда... откуда эта древняя полусгнившая карта? Самое интересное, что она довольно-таки крепкая, может, "Номер 471" использовал магию, например, времени, что сохранить этот обрывок? Не знаю... Низины меня погребите....
   Лучше пойду и что-нибудь сломаю, а то чувствую, что начинаю сам понемногу сходить с ума.
   Я мозолю себе лоб. Перестаю что-либо понимать...
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"